Бесспорно, популярнейшей картиной мариниста является «Девятый вал» (1850 г.), сейчас это полотно хранится в Русском музее. Пожалуй, в нем сильнее всего передана романтическая натура художника.
Бушующий океан, группа моряков, жаждущих спасения на обломках мачт… И первые утренние лучи солнца, дарящие надежду на лучшее. Айвазовский будто говорит: «Посмотрите, что пришлось пережить этим людям, какое крушение потерпел их корабль». Он рисует отвагу моряков на фоне лучезарных волн и сильного ветра. Картина полна света, тепла и воздуха. Живописец не пожалел ярких красок и в полной мере выразил всю мощь как водной стихии, так и людей.
«Море. Коктебель» - одна из красивейших картин Айвазовского, наполненная роскошью ярких красок.
На ней художник изобразил свою родину, Феодосию, где он провел лучшие годы жизни. Эта работа хранится в картинной галерее Айвазовского в том же курортном городе Украины . Утонченное сочетание оранжевого, розового, лилового цветов дают этой картине неповторимое тепло. Нежное небо, переданное в перламутре заката, переплетается со светлыми волнами. Благодаря этому картина играет, от нее веет жизненной силой, необычной пленительной красотой Черного моря. Здесь Иван Айвазовский достиг подлинного мастерства мариниста.
В 1848 году Айвазовский выдал еще один шедевр маслом - «Чесменский бой».
Художник показал на полотне одно из самых героических сражений в истории российского флота, происходившего в ночь на 26 июня 1770 года. Как точно он передает то, чего не видел сам, но пережили моряки. Кругом горят и взрываются корабли, вспыхивают мачты, взлетают в воздух их обломки. Алый огонь смешивается с серой водой, как наши, русские, моряки с турецкими. Светлая луна глядит на сражение свысока, как бы предсказывая предстоящую победу над турецким флотом.
Еще один подвиг русских моряков был показан в картине 1848 года «Наварринский бой».
Это бой между объединенным англо-французско-русским и турецко-египетским флотом. Русские корабли в самом центре сражения принимают на себя главный удар противника. Айвазовский показывает, как линейный корабль «Азов» во главе с капитаном Лазаревым уничтожают пять неприятельских кораблей. Флагман «Азов» сильно поврежден, однако экипаж корабля берет на абордаж судно турков, перебирается на их палубу и побеждает их. Тогда весь мир восхищался смелостью и твердостью духа русских моряков.
Еще одна знаменитая работа мариниста «Радуга» (1873 г.), вывешенная в Третьяковской галерее, - написана на излюбленную тему живописца.
Страшный шторм, попытка спастись после кораблекрушения. Зрителя тотчас забрасывает в эпицентр урагана. Ливень не прекращается, дует сильный пронизывающий ветер. Кажется, эту маленькую шлюпку ждет гибель от стихии. Темные скалы впереди вселяют ужас, но внезапно появившаяся радуга дарит каплю надежды на спасение. Где-то небо уже начало проясняться, осталось подождать еще немного, и море прекратит свое волнение.
Художник работал до последних дней своей жизни. В 1881 году он написал картину «Черное море».
Еще одно название работы «На Черном море начинает разыгрываться буря». Кто-то считает эту картину самой простой из представленных в Третьяковке . На большом холсте изображено темное море и пасмурное небо над ним. Несмотря на сдержанность красочной гаммы, на многих она действует эмоционально. Почему-то зрители не могут оторвать от него глаз.
И. Крамской о картине «Черное море» как-то сказал, что «на ней нет ничего, кроме неба и воды, но вода - это океан беспредельный, не бурный, но колыхающийся, суровый, бесконечный, а небо, если возможно, еще бесконечнее. Это одна из самых грандиозных картин, какие я только знаю".
Картина «Волна», написанная Айвазовским в конце жизни до сих пор считается одной из самых сильных работ художника. Бурное море в зимний ветреный день – довольно простой сюжет, но сколько в этой картине силы и мощи.
Серое свинцовое небо, грозовые тучи и глубокое море, покрытое пеной, – все говорит о едином печальном образе картины. И даже корабли с убранными парусами, держащиеся на якорях, не ждут чуда. Моряков ничто не спасет, больше нет надежды –.
- Семья и родная Феодосия
- Учеба и зависть учителя
- Взлет и ложная гибель
- Слава и семья
- Старость и смерть
Т ворческая биография главного художника-мариниста Российской империи.
Семья и родная Феодосия
Иван Айвазовский родился в Феодосии, в семье армянского купца Айвазяна (Гайвазовского), и был крещен под именем Ованес (армянская форма имени «Иоанн»).
Семья была небогата, отцу художника приходилось усердно трудиться. Мальчик явно рос талантливым: он даже самостоятельно научился играть на скрипке. Очевидны были и его художественные способности. Феодосийский градоначальник Александр Казначеев, который заметил, как Ованес рисует, стал его первым покровителем: он подарил ему краски и бумагу, а также предложил учиться рисованию вместе со своими детьми у городского архитектора Коха. Более того, когда Ованес окончил уездное училище в родном городе, Казначеев, которого перевели в Симферополь, помог 13-летнему мальчику попасть в симферопольскую гимназию.
Мальчик продолжал рисовать с натуры и копировать с гравюр, и о юном даровании заговорили в городе. Его следующим покровителем стала Наталья Нарышкина - дочь Федора Ростопчина и жена таврического губернатора. С помощью известного портретиста Сальватора Тончи она смогла устроить Ованеса в Императорскую академию художеств - причем на казенный счет и несмотря на то, что он еще не достиг необходимого возраста (был младше 14 лет). Президент Академии Оленин принял такое решение, прочитав письмо Нарышкиной и посмотрев вложенный в него рисунок мальчика.
Учеба и зависть учителя
В Петербурге будущий великий художник оказался в 1833 году и начал учиться в Академии - уже не как Ованес Гайвазовский, а как Иван Айвазовский. Его приняли в пейзажный класс Максима Никифоровича Воробьева.
Иван Айвазовский. Берег моря ночью. У маяка. 1837
Иван Айвазовский. Керчь. 1839
Иван Айвазовский. Кронштадтский рейд. 1840
Вскоре в Северную столицу по приглашению императора Николая I прибыл французский художник-маринист Филипп Таннер, которому Айвазовский был приставлен в качестве ученика. Француз свалил на юношу огромный объем черной работы. Однако Айвазовский все же находил время писать собственные картины, и в 1836 году представил их на Академической выставке, где выставлялся и Таннер. Одна из картин была удостоена серебряной медали. В рецензии на эту выставку «Художественная газета» похвалила молодого живописца, а француза упрекнула в манерности. Это вызвало дикую ярость у Таннера, и тот пожаловался на нерадивого ученика, нарушившего субординацию, своему главному заказчику - императору Николаю. Айвазовский формально действительно был не прав - полотна для выставки по правилам должны были отбирать учителя, он же не стал спрашивать у Таннера разрешения.
Император, не вникая в детали, распорядился убрать с выставки картины Айвазовского. Художник впал в немилость, и дальнейшая его карьера оказалась под угрозой. Тщетно за него хлопотали Крылов , Жуковский и президент Академии Оленин. Однако они сумели привлечь на его сторону художника Александра Зауервейда, который преподавал детям императора. Этот покровитель оказался могущественней - в неформальной обстановке он смог показать Николаю картину Айвазовского. Тот похвалил юношу, велел выплатить за работу деньги и, более того, отправил со своим сыном Константином в летнее практическое путешествие по Балтике, где оба юноши вплотную познакомились с парусным флотом - правда, с разными целями. Вдобавок Айвазовского определили к новому учителю - тому же Зауервейду, который специализировался на батальной живописи.
Получив в 1837 году Большую золотую медаль Академии, Айвазовский выиграл поездку по Крыму и Европе. К слову, 20-летнего Айвазовского выпустили из учебного заведения на два года раньше, поскольку преподаватели решили, что более Академия ему ничего дать не может.
Взлет и ложная гибель
Прежде чем отправиться в Европу, Айвазовский отметился в военных действиях - адмирал Михаил Лазарев пригласил его быть свидетелем побед русского оружия. Вместе с Николаем Раевским он принял участие в высадке на кавказском побережье (где ныне находится Сочи) и с блокнотом руках зарисовывал последствия кровопролитной схватки.
В 1840–1844 годах молодой мастер путешествовал по Европе, совершенствуя свое мастерство. Первое время ему было тяжело финансово: часть своего пенсиона он посылал матери в Феодосию, а не тратил на себя. Поначалу он жил и учился в Италии. В эти годы он выработал свой творческий метод и научился работать по памяти.
Картины, написанные в Венеции, Флоренции, Неаполе, Амальфи и Соррено, представленные на выставках в Риме и Неаполе, принесли ему большой успех. Его доходы начали расти, и он смог позволить себе поездку в Швейцарию, Германию, Францию и Англию. Во время путешествия его пароход попал в сильный шторм, судно посчитали утонувшим, а художника - погибшим, и в петербургских газетах даже вышли его некрологи.
Иван Айвазовский. Побережье Амальфи. 1841
Иван Айвазовский. Бриг «Меркурий» после победы над двумя турецкими судами встречается с русской эскадрой. 1848
Слава и семья
Айвазовский вернулся в Россию с триумфом. Он получил звание академика и императорским указом был причислен к Главному морскому штабу в качестве художника с правом ношения мундира Морского министерства.
В дальнейшие годы карьера Айвазовского складывалась счастливо. В 1845 году в составе Русского географического общества он отправился в путешествие к берегам Малой Азии и греческим островам. В конце 1860-х художник совершил длительное путешествие по Кавказу и Закавказью - побывал в Осетии, Дагестане, Грузии, Армении. К этому периоду относится цикл удивительных горных пейзажей . Был он и в Египте на открытии Суэцкого канала.
Как только позволили финансы, Айвазовский обосновался в родной Феодосии, где купил участок и выстроил на нем дом, напоминающий по стилю итальянские палаццо. Особняк всегда был полон гостей - многие приезжие желали увидеть знаменитого художника и его работы. Со временем Айвазовский превратил его в частный музей, открытый для посетителей, и пристроил галерею. Сегодня это здание Феодосийской национальной картинной галереи им. Айвазовского .
В 1848 году он женился на гувернантке Юлии Грефс, которая родила ему четырех дочерей. Брак закончился разводом: жена обладала сложным характером, предпочитала жить в Петербурге и не одобряла любви супруга к крымскому дому и к путешествиям. В конце концов она бросила его и стала жить отдельно, при этом вводя мужа в большие долги. В 1877 году он продал прошение в Эчмиадзинский Синод о разводе. В 1882 году 65-летний Айвазовский сочетался вторым браком с молодой вдовой феодосийского купца Анной Бурназян (Саркизовой). С новобрачной он предпринял новое путешествие по странам Средиземного моря.
Удивительная по своей красоте картина «Море. Коктебельская бухта» была создана в 18 веке Иваном Айвазовским. Она олицетворяет неповторимость непокорного, бушующего моря.
На переднем плане картины художник изобразил пляж и небольшую лодку, нацеленную в морскую пучину. Такое ощущение, что еще чуть-чуть и лодка вырвется из объятий берега и помчится вдаль по волнам навстречу опасностям. Большую часть картины занимает пенящееся и бескрайнее море, такое же, как и небо. Волны и небесные просторы сливаются за горизонтом - превращаясь в некое большое и сверхмогучее существо, которое заслоняет собой солнечный свет и нависает над кораблем, который уже окунулся в бушующие волны.
Айвазовский нарисовал и скалы, они придают картине еще большей строгости и грозности. Они как будто безмолвно наблюдают за всем происходящим, но вмешиваться не желают. От их сурового молчания становится как-то безнадежно и жутко, но потом замечаешь легкий отблеск солнца, робко выглядывающего из-за туч, он будто проблеск надежды на то, что скоро все закончится, море опять станет приветливым и добрым.
Данная картина показывает проявление любви к родному краю, она ощущается в каждом взмахе кисточки автора. Увидев «Коктебельскую бухту» вживую, вы ощутите всю мощь картины и словно почувствуете свежий морской воздух, атмосферу неспокойной морской стихии, которая, несмотря на это, прекрасна.
В пейзажах Ивана Айвазовского, а за свою жизнь он написал их более шести тысяч, море предстает перед нами основой природы во всей своей могучей красе и великолепии. Многие свои картины живописец творил в своей мастерской, чьи окна выходили на сторону, противоположную морю. Айвазовский писал пейзажи не с натуры, а по своей памяти.
Иногда живописец, как его иногда называют певец моря, приглашал к себе в мастерскую заказчиков и прямо на их глазах за час-два писал картину. Такое шоу привлекало все больше клиентов, именно поэтому популярность живописца-виртуоза росла неслыханно, а заказы просто сыпались.
Академически грамотное, добротное качество живописи вызывает всеобщее восхищение среди поклонников пейзажей, особенно в западных странах, где с конца 80-х гг. XX века на творения великого мариниста Айвазовского просто начался бум.
В наше же время картины Ивана Айвазовского являются обязательными экспонатами на всех аукционах, они прекрасно вписываются в общеевропейский ряд, который посвящается ориентальной теме, а также академизму и живописи 19 века.
Публикации раздела Музеи
Дюжина морей Ивана Айвазовского: география по картинам
В споминаем известные полотна Айвазовского и изучаем по ним морскую географию XIX века .
Адриатическое море
Венецианская лагуна. Вид на остров Сан-Джорджо. 1844. ГТГ
Море, являющееся частью Средиземного, получило название в античности по древнему порту Адрия (в области Венеция). Ныне вода отступила от города на 22 километра, и город стал сухопутным.
В XIX веке об этом море в справочниках писали: «…наиболее опасный ветер - северо-восточный - борей, также юго-восточный - сирокко; юго-западный - сиффанто, реже и менее продолжителен, но часто очень силен; он в особенности опасен вблизи устьев По, когда внезапно изменяется в южно-восточный и переходит в сильный шторм (furiano). Между островами восточного берега эти ветры вдвойне опасны, ибо в узких каналах и в каждой бухте дуют различно; наиболее страшны борей зимой и горячий «юг» (словенск.) летом. Уже древние часто говорят об опасностях Адрии, а из многочисленных молитв о спасении и обетов моряков, сохранившихся в церквах итальянского берега, явствует, что издавна изменчивая погода была предметом жалоб каботажных пловцов....» (1890).
Атлантический океан
Наполеон на острове Святой Елены. 1897. Феодосийская картинная галерея им. И.К. Айвазовского
Свое имя океан получил в античности, в честь мифического титана Атланта, державшего на своих плечах небесный свод где-то у Гибралтара.
«…Время, употребляемое в последнее время парусными судами по различным указанным направлениям, выражается следующими числами: из Па-де-Кале в Нью-Йорк 25–40 дней; обратно 15–23; в Вест-Индию 27–30, до экватора 27–33 дня; из Нью-Йорка к экватору 20–22, летом 25–31 день; из Ла-Манша в Бахию 40, в Рио-де-Жанейро 45, к мысу Горну 66, в Капштадт 60, в Гвинейский залив 51 день. Конечно, продолжительность переправы меняется в зависимости от погоды; более подробные указания можно найти в «Passage tables», публикуемых лондонским «Board of Trade». Менее зависимы от погоды пароходы, в особенности почтовые, снабженные всеми усовершенствованиями новейшего времени и пересекающие теперь Атлантический океан по всем направлениям…» (1890).
Балтийское море
Большой рейд в Кронштадте. 1836. ГРМ
Море получило название либо от латинского слова balteus («пояс»), поскольку, по мнению античных географов, опоясывало Европу, либо от прибалтийского слова baltas («белый»).
«…Благодаря малому содержанию солей, малой глубине и суровости зимы, Балтийское море замерзает на большое пространство, хотя и не каждую зиму. Так, например, проезд по льду от Ревеля в Гельсингфорс возможен не каждую зиму, но в суровые морозы и глубокие проливы между Аландскими островами и обоими берегами материка покрываются льдом, и в 1809 году русская армия со всеми войсковыми тяжестями перешла здесь по льду в Швецию и в двух других местах через Ботнический залив. В 1658 году шведский король Карл Х перешел по льду из Ютландии в Зеландию…» (1890).
Ионическое море
Морское сражение при Наварине 2 октября 1827 года. 1846. Военно-морская академия им. Н.Г. Кузнецова
По античным мифам, море, являющееся частью Средиземного, получило название в честь возлюбленной Зевса царевны Ио, которая была превращена в корову его супругой богиней Герой. Вдобавок Гера наслала на Ио огромного овода, спасаясь от которого бедняжка переплыла море.
«…На Кефалонии есть роскошные оливковые рощи, но вообще Ионийские острова безлесны. Главные продукты: вино, масло, южные плоды. Главные занятия жителей: земледелие и овцеводство, рыболовство, торговля, корабельное дело; обрабатывающая промышленность в зачаточном состоянии…»
В XIX веке это море было местом важных морских сражений: об одном из них, запечатленном Айвазовским, мы рассказывали .
Критское море
На острове Крит. 1867. Феодосийская картинная галерея им. И.К. Айвазовского
Еще одно море, являющееся частью Средиземного, омывает Крит с севера и названо в честь этого острова. «Крит» - одно из древнейших географических названий, оно встречается уже в микенском линейном письме «Б» II тысячелетия до н. э. Смысл его неясен; возможно, на одном из древних анатолийских языков оно значило «серебро».
«…Христиане и магометане находятся здесь в страшной взаимной вражде. Промыслы в упадке; гавани, бывшие в цветущем состоянии при венецианском господстве, почти все обмелели; большинство городов в развалинах…» (1895).
Мраморное море
Бухта Золотой Рог. Турция. После 1845 года. Чувашский государственный художественный музей
Море, расположенное между проливами Босфор и Дарданеллы, соединяет Черное море со Средиземным и разделяет европейскую часть Стамбула с азиатской. Оно названо так в честь острова Мармара, где в древности находились знаменитые каменоломни.
«…Хотя Мраморное море находится в исключительном владении турок, но как топография его, так и физико-химические и биологические свойства исследованы преимущественно русскими гидрографами и учеными. Первая подробная опись берегов этого моря сделана на турецких военных судах в 1845–1848 годах гидрографом русского флота капитан-лейтенантом Манганари…» (1897).
Северное море
Вид Амстердама. 1854. Харьковский художественный музей
Море, являющееся частью Атлантического океана, омывает берега Европы от Франции до Скандинавии. В XIX веке в России его называли Немецким, позже название сменили.
«…За исключением вышеупомянутого очень узкого пространства больших глубин у берегов Норвегии, Немецкое море - самое мелкое из всех береговых морей и даже из всех морей, за исключением Азовского. Немецкое море вместе с Ла-Маншем - моря, наиболее посещаемые кораблями, так как через него идет путь из океана к первой гавани земного шара - Лондону…» (1897).
Северный Ледовитый океан
Буря на Ледовитом океане. 1864. Феодосийская картинная галерея им. И.К. Айвазовского
Нынешнее имя океана было официально утверждено в 1937 году, до этого его называли по-разному - в том числе и Северное море. В древнерусских текстах даже встречается трогательный вариант - Дышащее море. В Европе его называют Арктическим океаном.
«…Попытки достигнуть Северного полюса до настоящего времени успеха не имели. Ближе всего к Северному полюсу подошла экспедиция американца Пири, отправившаяся в 1905 году из Нью-Йорка на специально для нее выстроенном пароходе Roosevelt и возвратившаяся в октябре 1906 года» (1907).
Средиземное море
Порт Ла-Валетта на острове Мальта. 1844. ГРМ
«Средиземным» это море стало в III веке н. э. благодаря римским географам. В состав этого большого моря входят множество мелких - кроме названных здесь это Альборан, Балеарское, Икарийское, Карпафийское, Киликийское, Кипрское, Левантийское, Ливийское, Лигурийское, Миртойское и Фракийское.
«…Плавание по Средиземному морю в настоящее время, при сильном развитии парового флота, не представляет особых затруднений, вследствие сравнительной редкости сильных штормов и благодаря удовлетворительному ограждению отмелей и берегов маяками и другими предостерегательными знаками. Около 300 больших маяков распределено по берегам материков и островов, причем на последние приходится около 1/3, а из остальных 3/4 расположены на европейском берегу…» (1900).
Тирренское море
Лунная ночь на Капри. 1841. ГТГ
Море, являющееся частью Средиземного и располагающееся к северу от Сицилии, получило название в честь персонажа античных мифов, лидийского царевича Тиррена, который утонул в нем.
«…Все латифундии [большие имения] Сицилии принадлежат крупным собственникам - аристократам, живущим постоянно или в континентальной Италии, или во Франции и Испании. Измельчание земельной собственности доходит нередко до крайности: крестьянин владеет одной землянкой на клочке земли в несколько квадратных аршин. В приморской долине, где частная собственность заключается в плодовых плантациях, нередко встречаются такие собственники из крестьян, которые имеют только по 4–5 каштановых деревьев» (1900).
Черное море
Черное море (На Черном море начинает разыгрываться буря). 1881. ГТГ
Это имя, связанное, вероятно, с цветом воды во время бури, море получило только в Новое время. Древние греки, которые активно обживали его берега, называли его сначала Негостеприимным, а потом - Гостеприимным.
«…Срочное пассажирское и грузовое пароходное движение между портами Черного моря содержится русскими судами (преимущественно Русского общества пароходства и торговли), австрийским Ллойдом, французскими Messageries maritimes и Frayssinet et C-ie и греческой компанией Courtgi et C-ie под турецким флагом. Иностранные пароходы посещают почти исключительно порты Румелии, Болгарии, Румынии и Анатолии, тогда как пароходы Русского общества пароходства и торговли - все порты Черного моря. Состав судов Русского общества пароходства и торговли в 1901 году - 74 парохода…» (1903).
Эгейское море
Остров Патмос. 1854. Омский областной музей изобразительных искусств им. М.А. Врубеля
Эта часть Средиземного моря, располагающаяся между Грецией и Турцией, названа в честь афинского царя Эгея, который бросился в него со скалы, подумав, что его сын Тезей убит Минотавром.
«…Плавание по Эгейскому морю, лежащему на пути судов, идущих из Черного и Мраморного морей, в общем весьма приятно, благодаря хорошей, ясной погоде, но осенью и ранней весной нередки штормы, приносимые циклонами, идущими от Севера Атлантического океана через Европу в Малую Азию. Жители островов прекрасные моряки…» (1904).
За счет чего море Айвазовского такое живое, дышащее и прозрачное? Что является осью любой его картины? Куда нам смотреть, чтобы насладиться его шедеврами в полной мере? Как он писал: долго ли, коротко ли, радостно или мучительно? И какое отношение к Айвазовскому имеет импрессионизм?
Конечно, Иван Константинович Айвазовский родился гением. Но было еще ремесло, которым он владел блестяще и в тонкостях которого хочется разобраться. Итак, из чего же рождались морская пена и лунные дорожки Айвазовского?
Иван Константинович Айвазовский. Буря у скалистых берегов.
«Секретные краски», волна Айвазовского, лессировка
Иван Крамской писал Павлу Третьякову: «Айвазовский, вероятно, обладает секретом составления красок, и даже краски сами секретные; таких ярких и чистых тонов я не видел даже на полках москательных лавок» . Некоторые секреты Айвазовского дошли до нас, хотя главный вовсе не тайна: чтобы так писать море, нужно родиться у моря, прожить подле него долгую жизнь, за которую так и не пресытиться им.
Знаменитая «волна Айвазовского» представляет собой вспенившуюся, почти прозрачную морскую волну, по ощущениям - движущуюся, стремительную, живую. Прозрачности художник достигал, используя технику лессировки , то есть нанося тончайшие слои краски друг на друга. Айвазовский предпочитал масло, но нередко его волны кажутся акварельными. Именно в результате лессировки изображение приобретает эту прозрачность, причем цвета кажутся очень насыщенными, но не за счет плотности мазка, а за счет особой глубины и тонкости. Виртуозная лессировка в исполнении Айвазовского - отрада для коллекционеров: большинство его картин в прекрасном состоянии - тончайшие красочные слои меньше подвержены растрескиванию.
Писал Айвазовский стремительно, часто создавал работы за один сеанс, поэтому у его техники лессировки были авторские нюансы. Вот что пишет об этом Николай Барсамов, многолетний директор Феодосийской картинной галереи и крупнейший знаток творчества Айвазовского: «...воду он иногда лессировал по полусухому подмалевку. Часто художник лессировал волны у их основания, чем придавал глубину и силу красочному тону и достигал эффекта прозрачной волны. Иногда лессировками утемнялись значительные плоскости картины. Но лессировка в живописи Айвазовского не была обязательным последним этапом работы, как это было у старых мастеров при трехслойном методе живописи. Вся живопись у него в основном проводилась в один прием, и лессировка часто применялась им как один из способов наложения красочного слоя на белый грунт при начале работы, а не только как завершающие прописки в конце работы. Лессировкой художник иногда пользовался на первом этапе работы, покрывая полупрозрачным слоем краски значительные плоскости картины и используя при этом белый грунт холста как светящуюся подкладку. Так иногда писал он воду. Умело распределяя красочный слой различной плотности по холсту, Айвазовский достигал правдивой передачи прозрачности воды».
К лессировкам Айвазовский обращался не только при работе над волнами и облаками, с их помощью он умел вдохнуть жизнь и в сушу. «Землю и камни Айвазовский писал грубыми щетинистыми кистями. Возможно, что он их специально подрезывал, чтобы жесткие концы щетины оставляли борозды на красочном слое , - рассказывает искусствовед Барсамов. - Краска в этих местах обычно положена плотным слоем. Как правило, Айвазовский почти всегда лессировал землю. Лессировочный (более темный) тон, попадая в борозды от щетины, придавал своеобразную живость красочному слою и большую реальность изображенной форме ».
Что же до вопроса «откуда краски?», известно, что в последние годы он покупал краски берлинской фирмы «Mеwes». Все просто. Но имеется еще и легенда: будто бы Айвазовский покупал краски у Тёрнера . На этот счет можно сказать только одно: теоретически это возможно, но даже если так - Айвазовский точно не написал тёрнеровскими красками все 6 000 своих работ. И ту картину, которой впечатленный Тёрнер посвятил стихотворение, Айвазовский создал еще до знакомства с великим британским маринистом.
Иван Константинович Айвазовский. Неаполитанский залив в лунную ночь.
«На картине твоей вижу луну с ее золотом и серебром, стоящую над морем, в нем отражающуюся. Поверхность моря, на которую легкий ветерок нагоняет трепетную зыбь, кажется полем искорок. Прости мне, великий художник, если я ошибся, приняв картину за действительность, но работа твоя очаровала меня, и восторг овладел мною. Искусство твое вечно и могущественно, потому что тебя вдохновляет гений», - стихотворения Уильяма Тёрнера о картине Айвазовского «Неаполитанский залив в лунную ночь».
Иван Константинович Айвазовский. Среди волн.
Главное – начать, или В темпе Айвазовского
Айвазовский всегда начинал работу с изображения неба, причем писал его в один приём - это могли быть и 10 минут, и 6 часов. Свет в небе он рисовал не боковой поверхностью кисти, а ее торцом, то есть «освещал» небо многочисленными быстрыми прикосновениями кисти. Небо готово - можно отдохнуть, отвлечься (впрочем, такое он позволял себе только с картинами, на которые уходило достаточно много времени). Море же мог писать и в несколько заходов.
Долго работать над картиной в представлении Ивана Айвазовского - это, к примеру, писать одно полотно 10 дней. Именно столько понадобилось художнику, которому на тот момент исполнился 81 год, чтобы создать свою самую большую картину - «Среди волн». При этом, по его признанию, вся его жизнь была подготовкой к этой картине. То есть работа потребовала максимум усилий от художника - и целых десять дней. А ведь в истории искусства не редкость случаи, когда картины писались по двадцать и более лет (например, Федор Бруни писал своего «Медного змия» 14 лет, начал в 1827-м, а закончил в 1841-м).
В Италии Айвазовский в определенный период сошелся с Александром Ивановым, тем самым, который писал «Явление Христа народу » 20 лет, с 1837-го по 1857-й. Они даже пытались вместе работать, но довольно скоро повздорили. Иванов мог месяцами трудиться над этюдом, пытаясь добиться особой точности тополиного листочка, Айвазовский же успевал за это время исходить все окрестности и написать несколько картин: «Писать тихо, корпеть месяцы не могу. Не отхожу от картины, пока не выскажусь» . Столь разные таланты, разные способы творить - каторжный труд и радостное любование жизнью - не могли долго держаться рядом.
Иван Айвазовский рядом со своей картиной, фотография 1898 года.
Айвазовский у мольберта.
«Обстановка мастерской отличалась исключительной простотой. Перед мольбертом стоял простой стул с плетеным камышовым сиденьем, спинка которого была залеплена довольно толстым слоем краски, так как Айвазовский имел привычку закидывать руку с кистью за спинку стула и, сидя в пол-оборота к картине, оглядывать ее», - из воспоминаний Константина Арцеулова, этот внук Айвазовского тоже стал художником.
Творчество как радость
Муза Айвазовского (извините нам эту высокопарность) - радостна, а не мучительна. «По легкости, видимой непринужденности движения руки, по довольному выражению лица, можно было смело сказать, что такой труд - истинное наслаждение» , - это впечатления чиновника Министерства императорского двора, литератора Василия Кривенко, наблюдавшего за тем, как Айвазовский работает.
Айвазовский, безусловно, видел, что для многих художников их дар - то ли благословенье, то ли проклятье, иные картины пишутся едва ли не кровью, истощая и выматывая своего создателя. Для него же подходить с кистью к холсту всегда было самой большой радостью и счастьем, он обретал особую легкость и всемогущество в своей мастерской. При этом Айвазовский внимательно прислушивался к дельным советам, не отмахивался от замечаний людей, которых ценил и уважал. Хотя не настолько, чтобы поверить, что легкость его кисти есть недостаток.
Пленэр VS мастерская
О важности работы с натурой в те годы не твердил только ленивый. Айвазовский же предпочитал с натуры делать мимолетные наброски, а писать в мастерской. «Предпочитал», пожалуй, не совсем то слово, дело не в удобстве, это был его принципиальный выбор. Он считал, что невозможно изобразить с натуры движение стихий, дыхание моря, раскаты грома и сверкание молнии - а именно это его интересовало. Айвазовский обладал феноменальной памятью и своей задачей «на натуре» считал впитывать происходящее. Ощущать и запоминать, для того чтобы, вернувшись в мастерскую, выплеснуть эти ощущения на холст - вот зачем нужна натура. При этом Айвазовский был великолепным копировальщиком. Во время обучения у Максима Воробьева он продемонстрировал это свое умение в полной мере. Но копирование - хоть чьих-то картин, хоть природы - представлялось ему куда меньшим, чем он способен сделать.
Иван Константинович Айвазовский. Бухта Амальфи в 1842 году. Набросок. 1880-е
Иван Константинович Айвазовский. Побережье в Амальфи.
О стремительной работе Айвазовского и о том, что представляли из себя его наброски с натуры, оставил подробные воспоминания художник Илья Остроухов:
«С манерой выполнения художественных работ покойным знаменитым художником-маринистом Айвазовским мне пришлось случайно ознакомиться в 1889 году, во время одной из моих заграничных поездок, в Биаррице. Приблизительно в одно и то же время, в какое я прибыл в Биарриц, приехал туда и Айвазовский. Почтенному художнику было уже тогда, как помнится, лет этак за семьдесят... Узнав, что я хорошо знаком с топографией местности, [он] тотчас же потянул меня на прогулку по океанскому берегу. День был бурный, и Айвазовский, очарованный видом океанского прибоя волн, остановился на пляже...
Не спуская глаз с океана и ландшафта далеких гор, он медленным движением достал свою крохотную записную книжку и нарисовал всего лишь три линии карандашом - очертание далеких гор, линию океана у подошвы этих гор и линию берега от себя. Потом мы пошли с ним дальше. Пройдя около версты, он снова остановился и сделал такой же рисунок из нескольких линий в другом направлении.
День пасмурный сегодня, - сказал Айвазовский, - и вы мне, пожалуйста, скажите только, где у вас здесь восходит и заходит солнце.
Я указал. Айвазовский поставил в книжке несколько точек и спрятал книжку в карман.
Теперь пойдемте. Для меня этого достаточно. Завтра я нарисую океанский прибой в Биаррице.
На другой день действительно были написаны три эффектные картины морского прибоя: в Биаррице: утром, в полдень и при закате солнца...»
Иван Константинович Айвазовский. Биарриц. 1889
Солнце Айвазовского, или При чем тут импрессионизм
Армянский художник Мартирос Сарьян заметил, что какую бы грандиозную бурю Айвазовский ни изображал, в верхней части холста всегда сквозь скопление грозовых туч будет пробиваться луч света - иногда явственный, иногда тонкий и едва заметный: «Именно в нем, этом Свете, и заключен смысл всех изображенных Айвазовским бурь ».
Иван Константинович Айвазовский. Буря на Северном море.
Иван Константинович Айвазовский. Лунная ночь. 1849
Иван Константинович Айвазовский. Неаполитанский залив в лунную ночь. 1892
Иван Константинович Айвазовский. Корабль "Императрица Мария" во время шторма. 1892
Иван Константинович Айвазовский. Лунная ночь на Капри. 1841
Если это солнце, то оно осветит самую черную бурю, если лунная дорожка, то заполнит своим мерцанием все полотно. Мы не собираемся называть Айвазовского ни импрессионистом, ни предтечей импрессионизма. Но процитируем слова мецената Алексея Томилова - он критикует картины Айвазовского: «Фигуры пожертвованы до такой степени, что не распознать: на первом плане мужчины это или женщины (...) красуется воздух и вода». Об импрессионистах мы говорим, что главные герои их картин: цвет и свет, одна из основных задач - передача световоздушной массы. В работах Айвазовского на первом месте - свет, и да, совершенно верно, воздух и вода (в его случае это о небе и море). Всё прочее выстраивается вокруг этого главного.
Он стремится не просто правдоподобно изобразить, но передать ощущения: солнце должно сиять так, чтобы хотелось зажмуриться, от ветра зритель съёжится, от волны отпрянет в испуге. Последнее, в частности, проделал Репин, когда Айвазовский внезапно распахнул перед ним дверь комнаты, за которой вставал его «Девятый вал».
