Правда, что название Therr Maitz было придумано по обкурке?

Ну, в целом да... Но я не курил! Курили все вокруг. Я уже к этому моменту бросил...

Если честно, название похоже на придуманное по обкурке. Оно такое специальное, чтобы людям было сложно произносить.

Это свидетельство нашей наивности в маркетинге на тот момент!

Интереснее было бы только менять название после каждого концерта.

Мы так и делали, кстати, до Therr Maitz! Выступали на какой-нибудь бикини-пати у владивостокских олигархов. Нас спрашивают: «Ну чё, как называется группа?» – «Ну давай «Марка Аврелия», например...» – и все понятно, что вечеринка такая...

А на вечеринке оргия как раз, да?

Да-да... Или, там, «Улыбающиеся ИИчки».

Как вы это писали? «ИИ...»?

Мы не писали, это же на один раз! Просто говоришь конферансье, и всё.

Одна из моих любимых книжек – Our Band Could Be Your Life, документальная, про американскую музыкальную независимую сцену 80-х. Они ездили по Америке вдесятером в маленьких микроавтобусах и в самых заштатных клубах играли не самую популярную музыку. До того как благодаря «Голосу» твое лицо везде стало известным, твоя жизнь такая же была?

Ну, в принципе, да. Это такая ситуация, когда ты, типа, очень хочешь работать, но тебе... тебе просто ничего не предлагают. У тебя полно сил, но ты должен работу еще и найти. То есть позвонить кому-то, или твоя жена должна позвонить и объяснить: «Это вот муж мой играет, электроника, вы понимаете? Название? Ну потом скажу, неважно...» Ты не понимаешь, куда себя деть. Музыкант без популярности – это вызывает некоторое, мне кажется, опасное гниение внутри. Начинается такое ощущение – вроде я все же правильно делаю, но ничего же не меняется! Нету отклика. Но я и сейчас, конечно, думаю, что, может, это просто всплеск популярности, людям вдруг из-за эфира на Первом канале показалось, что это им может понравиться, а на самом деле мы делаем полное говно, – эта мысль все равно кружится. Но когда нет даже всплеска популярности, ты вообще в аду. И просто каждый день думаешь: «Нет, ну неужели все-таки надо идти в магазин сотовых телефонов работать продавцом?»

Глядя в грустные глаза жены.

Да. Беря, значит, кредит на ноутбук.

У музыкантов добиться успеха может только тот, кто по-настоящему любит сам процесс.

Ну естественно.

Для меня это не так естественно, потому что в нашей сфере, где надо сидеть за компьютером и писать, очень мало кто любит сам процесс работы. Чтобы сесть и написать текст, очень многим из нас нужно «вкатываться»: час, два часа тупить...

Все то же самое происходит и с нами.

Но у музыкантов, мне кажется, так: если ты не любишь играть на гитаре одно и то же каждый день перед новыми людьми – успеха ты не добиваешься.

Нет, это не совсем так. Когда ты стоишь на сцене, это не процесс, это уже результат. Процесс – это вот то, что со мной последние четыре дня происходит. Я знаю, что мне нужно показать на концерте новые песни, и я их как бы придумываю. Но структурировать их, превратить в то, что дойдет до тебя, до моих музыкантов, до всех остальных, – это процесс. Например, вот в этой фразе не хватает слова, и решение уже нельзя оставить на потом, потому что еще нужно время, чтобы музыканты это выучили и сделали, – и вот здесь процесс. Я вчера просидел в студии двенадцать часов, выдавив из себя одну минуту материала. Я уже ненавижу эти песни, хотя даже их еще не сделал, но мне уже плохо. То есть я знаю, что в итоге будет хорошо, я в это верю. Но есть задачи, которые все равно рутинно приходится решать, никуда не денешься. А на сцене это уже...

Результат.

Да. Это уже кайф. Хотя тоже устаешь иногда. Но это все равно – эта усталость не есть рутина. Рутина – доехать, выспаться.

У нас, конечно, примерно так же. Я надеялся, хотя бы у музыкантов нет прокрастинации...

К сожалению, мне кажется, люди часто себя пытаются заверить: типа, у нас особенная работа. Но в итоге, когда есть обязанности, когда нужно выполнять какие-то нормативы – мы все в одной и той же ситуации.

Получается, у всех есть вот этот ненавистный момент входа в работу, когда всё что угодно делаешь, лишь бы только не начать.

Да, да, да.

И еще сигаретку.

Вот как Дима говорит – может неделя уйти на то, чтобы заставить себя сесть за текст.

Нет, ну я не пример. Я могу себя заставлять вообще месяцами, и годами, и в итоге не заставить.

Мне кажется, это свидетельствует о хороших вещах. Можно же просто сесть, написать [ерунду]...

И уйти домой.

И сказать, что ты сделал всё, что смог. Но, грубо говоря, я не хочу стоять с плохой песней на сцене. Хочу стоять с хорошей. И я готов ради этого потерпеть.

Сколько за пять лет у Therr Maitz вышло русскоязычных песен?

Нисколько.

Не пора ли уже набраться смелости и записать?

Дело не в смелости, а в поиске формулы. Я прекрасно понимаю, что как только мы запишем какую-то успешную музыку на понятном русском языке, наши региональные залы, скорее всего, превратятся в ледовые дворцы. И у меня нет такого блока, чтобы не дай бог на русском языке. Я этот этап уже прошел. Я готов петь на русском. Мне просто важно, чтобы это было сделано по-настоящему, а не ради ледовых дворцов и большего количества эфиров на радио. У меня снайперская натура. Я не могу начать пробовать, мне сначала нужно точно прицелиться.

Просто вот этот зарубежный лоск, который появляется от английского языка, – мне кажется, тренд на него начинает спадать. Есть еще какой-то смысл, чтобы как-то пробраться на Запад, на более широкий рынок. Успехи какие-то в этом есть?

My Love Is Like – это мы первый раз осознанно открываемся на Запад.

То есть вот с этой точки зрения – не зря, да?

Важно понять, что когда вы не внутри процесса, может показаться, что мы во что-то вцепились, крепко держимся и боимся отступить... Это не так. Для нас это все равно эксперимент, игра. Мы же не знаем, как это работает на самом деле. Никто, на хрен, не знает, как это работает. Мы живем внутри этой истории и думаем: «Так, ну сейчас она точно закончится». Мы вообще этого каждый день ждем. Каждый концерт для нас – это мысль: «Наверное, это всё».

А ты своему имиджу собираешься быть верным до конца своих дней, как Элтон Джон, или ты больше Боно?

Я в общем-то не нахожусь в таком особом имидже...

Да ладно! Черный цвет, костюм, эти очки – вот я описал только что Антона Беляева.

Ни в каком костюме...

Ну черный цвет и очки. Иногда костюм добавляется, иногда убавляется. Как нет имиджа? Вот он!

Это называется эргономика. Я просто в удобном. Я не люблю не черные вещи. У меня есть смешные рубашки, знаешь, веселые. Но я в итоге прихожу к тому, что мне все время нужно быть в удобном. Концерт, лететь двадцать городов и быть не с черными вещами – ну это страшно просто, потому что непонятно, как их там постирают...

Почему ты не носишь контактные линзы, ведь это гораздо эргономичнее?

Я понял, хорошо. Контактные линзы я не ношу, потому что у меня хорошее зрение.

Это человек, который говорит, что он не в образе.

Это артист. Ему можно все!

Хороший ответ!

Я на все согласен.

На самом деле я начал очки носить не ради сцены, а в жизни – потому что меня утомили бесконечные вопросы окружения на тему того, почему мои такие глаза выглядят такими «убитыми». Сначала носил темные очки, но когда ты в темных очках, то начинаешь превращаться внешне в такую [находящуюся в состоянии измененного сознания] рок-звезду...

Сейчас Григорий Лепс икнул.

И поэтому они прозрачные. Они вроде так обманывают, что все нормально, а с другой стороны – нет перебора.

Антон Беляев о планах Therr Maitz покорить Запад и своем отношении к новому "Голосу"

11 ноября в клубе Bud Arena состоится большой концерт Therr Maitz. Накануне выступления лидер группы Антон Беляев встретился с HELLO.RU и рассказал о своих наполеоновских планах.

Антон, интервью с тобой мы делаем в среднем раз в год. И каждый раз ты рассказываешь о новой невероятной идее - то с Башметом в "Крокусе" концерт планируешь, то клип 4,5 года снимаешь. Теперь вот выпустил видео на песню My Love Is Like, которому смело можно присуждать титул самого странного клипа года...

Артист должен постоянно меняться, расти, развиваться. Это базовое правило шоу-бизнеса. Есть музыканты, которые вошли в профессию на каком-то уровне и продолжают двигаться дальше, не меняя позиции, однако это уже не "торкает" зрителя. И как результат - интерес к ним падает.

My Love Is Like меньше чем за месяц собрал около 5 миллионов просмотров на YouTube. При этом клип кардинально отличается от всего, что присутствует на российском музыкальном телевидении. А ведь раньше этим "грешил " только Шнуров.

Самое смешное, что клип Шнурова "Экспонат" я не смотрел, мы же его обсуждаем? Песню слышал, а клип - не случилось, это совпадение.

Мы сняли качественное видео не из-за того, что хотели кого-то "уделать". У нас были абстрактные клипы, и у людей сложилось впечатление, что мы все такие интеллектуалы, романтики и умники. Кто побывал на концертах, знает, что это не так. (Смеется.) У нас есть разные песни - это мы и стремились показать, записав My Love Is Like, а клип хотелось сделать яркий и качественный, чтобы потом не было мыслей, что тут не докрутили, там можно было сделать лучше... Так и вышло, видео получилось.

Запуск клипа мы пережили, находясь в туре, и это было непросто. Мы вылетели в начале октября, клип вышел 7 числа, и потом я следил за его продвижением. Ведь это только кажется, что если продукт хороший, то он станет успешен сам по себе. На самом деле успех - это всегда результат грамотного менеджмента. Чтобы потребитель заметил товар, его необходимо поставить на нужную полку.

Антон, в одном из интервью HELLO! ты говорил, что в песне I"m Feeling Good Tonight ты уверен настолько, что можешь исполнить ее в любом состоянии и где угодно. Можешь ли ты теперь то же сказать о My Love Is Like?

I"m Feeling Good Tonight очень нравится поклонникам, ею всегда удобно открывать концерты, но при этом я осознаю, что эта песня - самое глупое и примитивное из всего, что я написал, и My Love Is Like такая же. Но это оправдано: чтобы оставаться с публикой, нужно порой делать что-то простое. Я обожаю медленные и сложные свои песни, которые никто не любит. (Смеется.)

При этом и песня, и клип очень "западные " в хорошем смысле этого слова.

И это тоже не просто так. Новым видео мы хотим открыться зарубежной публике. Нас часто спрашивали, не планируем ли мы начать покорение Запада, раз уж поем на английском, вот теперь могу сказать, что мы готовы к этому.

Антон, гастроли Therr Maitz проходили в разных городах России, в том числе вы побывали на Дальнем Востоке, в Сибири. Как ты отдыхаешь после недель, проведенных в дороге?

Вернувшись в этот раз домой, спал двое суток. Просыпался, включал фильм, ел бульон и снова засыпал - ни одного фильма до конца так и не досмотрел. Дорога всегда изматывает, поэтому уснуть могу где угодно: в самолете, на заднем сидении автомобиля. Сам машину не вожу - понял, что это не мое после того, как в юности купил автомобиль, который имел в собственности всего 5 дней. Теперь меня катает водитель или жена Юля, у нас Range Rover Еvoque ярко-оранжевого цвета. Юля говорит, что чувствует себя рок-звездой, когда выезжает на дорогу, все обращают на нее внимание, поскольку автомобиль довольно редкий и заметный.

Не могу не спросить про "Голос ". Новый сезон получился очень резонансным из-за того, что среди участников оказалось сразу несколько людей из музыкальной тусовки - Татьяна Шаманина, Александр Панайотов, Катя Гордон. Как ты к этому относишься?

Я лояльно отношусь к присутствию там не всех, но многих. Когда человек не предназначен для сцены, но он медийная персона и почему-то лезет в шоу, это неправильно. Без обид. Но "Голос" - шоу не про музыку, это шоу эмоций. Рейтинги основываются на том, как зритель реагирует на происходящее, и если участник вызывает позитив - это хорошо, если негатив - тоже неплохо, иначе будет пресно. Так что даже появление в шоу персонажей, не совпадающих с нашим пониманием справедливости, в данной ситуации оправдано.

Шаманина может нравиться или нет, но невозможно не признать тот факт, что она талантлива. Она давно выступает в составе группы Guru Groove Foundation, но доступа к большой аудитории у нее не было, поэтому, я думаю, прийти на шоу было логичным решением в ее случае. И Панайотов там по праву. Долгое время после "Народного артиста" его нигде не было видно, ему необходимо напомнить зрителю о себе. Мы-то знаем, что он хорош, но пусть об этом вспомнит и аудитория. Посмотрим, получится ли у него правильно выбрать материал, подать себя и закрепиться.
Марина Савельева (HELLO.RU) и Антон Беляев Это как раз самое сложное - шоу идет на продолжении нескольких сезонов, а стабильно популярными стали только Therr Maitz и Наргиз. Почему?

Потому что нужно понимать: ты можешь быть каким угодно талантливым, но если ты не предлагаешь потребителю что-то особенное, то не протянешь долго. Это маркетинг. Когда я пришел на "Голос", то занял нишу, которая на тот момент не была занята. Нешаблонное использование ресурса - вот путь к результату. Я был на кастингах 3-го и 4-го сезонов и видел, как в день приходит по пять мальчиков в очках, кедах и пиджаке, которые поют - порой даже очень хорошо поют! - Криса Айзека. Кто-то использует созданные другими образы буквально, другие, кто поумнее, используют те же схемы и механизмы. Но это бесполезно и уже никогда не сработает. Включай голову, ищи свою нишу, иначе никак. И удивляй.

В репертуаре Therr Maitz песни исключительно на английском языке. Возможно ли, что когда-нибудь группа выпустит композицию на русском и удивит нас таким образом?

Петь по-русски я пока не хочу. Я не запрещаю себе это, просто не хочу делать это из побуждения расширить аудиторию. Я не буду писать песню специально для того, чтобы ее взяли на "Русское радио". Вот если когда-нибудь я смогу придумать, как это сделать хорошо, как "Пятница", например, или "Мумий Тролль", тогда возможно.

Вы с Therr Maitz нарочно все усложняете? В прошлом году выступали с оркестром, в этом тщеславно заглядываетесь в сторону Запада.

Мы просто хотим, чтобы было интересно. Когда впервые делали концерт в "Крокусе", то понимали, что мы не совсем в сегменте привычного шоу-бизнеса. Поэтому было решено сделать что-то экспериментальное в музыкальном плане. Мы привезли оркестр, который писал музыку к фильмам "Гравитация", "Властелин колец", "Звездные войны". Смешно было - мы "пишем" нашу фигню, а вокруг валяются партитуры с пометками "Спектр", "Звездные войны". Со вчера у них осталось, понимаешь. (Смеется).

Круто услышать свою музыку из таких рук... Настоящих. Потом еще несколько раз работали с воронежским оркестром, питерским. Процесс трудоемкий, но всегда дающий результат. Мы делали акустическую программу, потом электронную.

Антон, во время нашего прошлого разговора год назад ты сказал, что принципиально готов заниматься только тем, что интересно и близко тебе, пусть даже концерты будут проходить не в огромном "Крокусе ", а в компактном клубе "16 тонн "...

Я передумал! (Смеется.)

Эту фразу уже другие артисты в интервью цитируют, а ты передумал.

На популярность и успешность подсаживаешься, глупо это отрицать. Я не отказываюсь от того, что сказал, но теперь готов признать, что смотрю на ситуацию шире.

Хочешь, чтобы твоя музыка звучала изо всех углов?

«Наши», — сказал Антон Беляев, когда зал без всяких дирижерских взмахов, знаков и подмигиваний продолжил вместо замолчавшего вдруг Антона БобМарлевское «No woman, no cry». Один из самых ярких участников проекта «Голос» Антон Беляев и группа «Therr Maitz» дали первый концерт в Петрозаводске. И они обещали вернуться.

Антон признался, что такой «филармонический» формат для «Therr Maitz» в новинку, но в этом и есть интерес. А еще рассказал, что очень волновался, когда выходил на «слепое» прослушивание в «Голосе».

— Я всегда выгляжу так, будто во всем уверен, но на самом деле внутри все не так… Я предполагал, что Поля меня просто узнает и поэтому повернется, но, вы понимаете, что это было бы для меня фиаско. Не потому, что Поля, а потому, что просто узнала. А когда повернулись все… я, честно, никак этого не ожидал.

— Что сейчас происходит в вашей жизни?

— То, что вы видите. Мы пытаемся усидеть сразу на нескольких стульях: то есть разобраться с тем, что после «Голоса» случилось, и оставаться верными тому, что мы делали и собираемся делать дальше. Это, конечно, непросто, потому что график плотный, мы даже стараемся на ближайшее время отказываться от открытых концертов, но есть концерты, от которых нельзя отказаться – всякие внутриструктурные и денежные истории. Получается, что мы все равно находимся в гастрольном графике, а нам нужно заканчивать пластинку, для нас это очень важно.

— «Голос» помог сильно, благодаря этому проекту, наша песня в русском iTunes семь дней была самой продаваемой. Мы были очень удивлены этому, впрочем, как и всему, что с нами теперь происходит. На проект мы пришли для себя, хотели просто окунуться в это – понятно, что надеялись на какой-то ответ публики, но то, что произошло, для нас самих очень удивительно. Мы, как музыканты, перестали верить уже в людей, а все, оказывается, не так – все нормально.

— Сейчас уже привыкли к популярности?

— К этому невозможно привыкнуть. Я участвовал в разных проектах, в успешных проектах, но никогда не был центром, «лицом» чего-то. Исполнять роль «главного» — это для меня большой стресс. Люди все время тебе рады – как к этому можно привыкнуть? Это вообще не очень нормально. Сегодня, кстати, была записка чудесная, но она мне в руки не попала, ребята ее куда-то замяли, а там было что-то типа «Побойтесь Бога, что вообще вы поете, вам надо на Паралимпийские игры ехать». И именно эту записку я хочу сохранить, это важно. Я, зная шоу-бизнес, считаю, что подобного должно быть больше – это нормально, а то уж больно сладко все получается.

— Мне кажется, вы настолько музыкант, что сложно к чему-то даже придраться…

— Это здесь ни при чем… Ну, как Вам сказать… Я же слежу за форумами, и есть люди, которые ждут, когда взойдет какая-нибудь суперзвезда на нашей сцене. А потом выясняется, что суперзвезда совсем не такая, как им представлялось и они начинают ее «топить». Нормальный процесс, мы, в общем-то, на этом и держимся, потому что находиться все время и полностью «в шоколаде» нельзя. Когда все вот это началось, в день, когда я проснулся и вдруг увидел, что и дворник, и мороженщик стали мне улыбаться, все начали говорить: «Да, чувак, ты вообще просто типа гений», я понял, что можно в это поверить и перестать вообще что-то делать. Это для меня самый большой страх. И не было никого, кто бы смачно на меня плюнул. Поэтому эти росточки (я о записке, в которой просят побояться Бога и не петь) меня отрезвляют, и это очень хорошо. Мне кажется, самая большая опасность всей этой свалившейся популярности – это не фотографии с поклонниками, не автографы, не лестные речи. «Козлом» человека делает то, что он на 100 процентов начинает верить в собственную совершенность – вопросов к себе не остается, и на этом все.

— Вы в музыку действительно пришли в пять лет, когда мама сказала: мол, решай все сам, сын?

— Ну, вот да – это реально так. Я ходил в легкую атлетику, на бокс и еще куда-то, но в режиме двух тренировок. На катке испугался, что прежде чем стать фигуристом, сначала надо научиться падать, в боксе продержался до первого попадания в нос, в бассейне страшно было опускаться в глубь воды, в гимнастике увидел, как девочка сделала мостик, и понял: нет, я этого не сделаю, это еще страшнее. В общем, как-то везде что-то не ладилось. Потом, видимо, на очереди стояла музыкальная школа, и там все решилось. Я вообще хотел на барабанах играть, но туда брали только с восьми лет, поэтому мне сказали: мол, поучись пока на фортепиано, а потом переведешься на барабаны. Но барабаны так и остались мечтой.

— И вам вот сразу понравилось учиться музыке?

— Знаете… Есть часть лирическая или космическая, я не знаю, как сказать, но если она приходит, то ты, в общем-то, в наслаждении находишься. Но для того, чтобы владеть и управлять этой частью, нужно элементарно «качать мышцы», просто работать, а это рутина. Заниматься ежедневно тяжело, и это не может нравиться — хочется же в футбол играть, с собакой гулять, на санках кататься… Я закончил тем, что парни во дворе спрашивали у моей мамы, выйдет ли гулять моя собака, а не я – все просто перестали верить, что я могу выйти погулять.

— Вы в 13 лет ушли в джаз. Почему джаз?

— Что-то бахнуло – не знаю… Нелюбовь, наверное, к системе.

— Пишут, что вы были просто неуправляемым подростком, хулиганом – это правда?

— Я и сейчас хулиган. А в детстве это было просто самоутверждение.

— Вам важно, где выступать – в таких, скажем так, академических залах или в клубах?

— Важно, но не принципиально. То, что было в Петрозаводске, для нас новый формат, мы его только осваиваем. Большой зал, зрители в креслах, филармоническая такая атмосфера нам в новинку, но очень интересно.

— Как вам наша публика?

— По-моему, прекрасная! Тем более, учитывая, что мы же еще не знакомы – большинство знают три-четыре песни, которые слышали в «Голосе». А те, кто продолжили дальше, слышали еще несколько наших композиций – свежей пластинки у нас нет, и слушателю пока трудно составить какое-то представление о нас, о нашей музыке.

— Вам не предлагали стать шоуменом на телевидении – вы ведь уже попробовали себя в этой роли.

— Ну да, это был такой экспериментальный заход, и эта история продолжится, но она будет немножко в другом формате: меньше поп-музыки – больше разговоров про музыку.

— Как вы относитесь к сравнению вас со Стингом?

— Это же не три месяца назад случилось – привык уже. Я когда-то первый раз «открыл рот» просто потому, что не пришли на работу мои соратники и мне пришлось выкручиваться перед залом — это был Стинг. Естественно, мне нравится Стинг, и я много слушал его в детстве – наверное, манера отложилась. Спокойно, в общем, я к этому отношусь.

— Вы общаетесь с кем-то из участников «Голоса»?

— Дружить не дружим – просто времени на это ни у кого пока нет. Но когда вдруг встречаемся, то это всегда шумно и эмоционально. Есть люди, которые предлагали поучаствовать в их проектах, написать аранжировки, и я постараюсь найти на это время.

— С Леонидом Агутиным не планируете какой-то совместный проект?

— Есть предложение, но я пока не знаю, как это может выглядеть. Сделать что-то в рамках шоу не стыдно, а отдельно – совсем другое. Не готов сказать, получится ли.

Редакция благодарит за помощь в организации интервью Концертное агентство «АРТ- Престиж»

Виктор Беляев

С 1975 по 2008 год работал в комбинате питания «Кремлевский», где прошел путь от повара до генерального директора. Сегодня является президентом Ассоциации кулинаров России

О работе на главной кухне страны

«Чаще всего я вспоминаю Ричарда Никсона»

Обе кухни располагались буквально за стеной друг от друга. Откуда возникло такое разделение? Дело в том, что в Кремле традиционно находился Совнарком. Так было еще при Ленине. А партийная власть находилась в другом месте.

В Кремле я сразу попал не в обычную столовую для сотрудников, а на спецкухню, где проработал 14 лет. Мы кормили членов правительства - Совет министров СССР и зампредов. А членов Политбюро обслуживала особая кухня, где трудились личники – повара, закрепленные за конкретным руководителем.

Совет министров заседал в первом корпусе Кремля. А спецкухня, которая обслуживала и Совмин, и Президиум, размещалась в 20-м корпусе. Мы готовили обед, который затем на спецмашинах увозили в первый корпус. С особой кухней мы стыковались только на больших мероприятиях с участием первых лиц государства. Спецкухня проводила все приемы на территории Кремля, а особая готовила только для членов Политбюро - в Кремле, на квартирах и на дачах. Как-то мне довелось немного поработать бок о бок с личником Сталина. В свое время он чудом избежал расстрела - в день смерти вождя народов была не его смена. Он приехал в Кунцево вечером 5 марта 1953 года, когда уже всё случилось. Развернулся на пороге, помчался в Москву, забрал семью и сбежал в Саратов. Такие времена были. Он меня тесто научил готовить. Большой мастер был, у дореволюционных поваров опыта набирался. Вот так традиция и сохранялась.

На особой кухне был жесточайший отбор, людей проверяли от и до. А если допускали к работе, то сразу присваивали звание. Там была строгая дисциплина. Если ты уезжал в отпуск, то непременно должен был поставить в известность компетентные органы, куда именно ты отправился и где тебя искать в случае чего. Сотовых телефонов-то не было. Вызвать могли в любой момент. Поэтому личники частенько приходили на работу с чемоданчиками, где лежало всё необходимое: смена белья, бритва, зубная щетка. Меня приглашали туда работать, но я не пошел - я только вернулся из армии и не хотел снова под козырек. Поэтому не знаю, к кому именно из первых лиц меня должны были прикрепить.

Впервые попав на спецкухню, я был поражен ее размерами, сводчатыми потолками и огромными плитами метров по 12 длиной. Там одних конфорок было 48 штук. Если присмотреться, то становилось понятно, что изначально их топили дровами, потом переделали под газ и, наконец, под электричество. На самом деле это был боевой трофей. Когда-то эти плиты стояли на личной даче Геббельса.

Еще у нас имелась гигантская взбивальная машина, способная за раз месить до 100 кг теста. Она тоже была немецкой, 1911 года выделки. Представляете? А я в Кремль пришел в 1975-м! Всё работало.
Время от времени меня командировали обслуживать высоких иностранных гостей, которых обычно размещали в особняках на Ленинских горах. Я там много кого потчевал - Маргарет Тэтчер, Валери Жискар д`Эстена, Фиделя Кастро, Джимми Картера, арабских шейхов.

Помимо прочего, это еще было и полезно для меня лично, ведь я мог познакомиться с традициями разных национальных кухонь мира. Арабы, например, наших супов не ели, у китайцев тоже свои заморочки, и мы им готовили вместе с посольскими поварами. Где бы еще у меня была такая возможность? Но и всяких забавных историй случалось немало.

Как-то я приехал готовить завтрак для немецкого канцлера Гельмута Коля. Мужчина он был очень крупный и, видимо, не совсем здоровый - возраст и нагрузка давали о себе знать. Жена посадила его на строгую диету. Так вот, я раскладываю продукты и вдруг слышу - шаги. Обернулся, а передо мной канцлер - в халате и тапочках. Показывает мне жестами: пожарь, мол, яичницы с сосисками и не беспокойся, я тут посижу на стульчике. Я быстренько всё приготовил, Коль поел с аппетитом, ни крошки не оставил. Поблагодарил меня и вернулся к себе. А через некоторое время - уже официально - спустился к завтраку, чисто выбритый, в костюме. И говорит жене - я, пожалуй, не буду сегодня есть, устрою себе разгрузочный день.

В другой раз вместе с Индирой Ганди лапшу готовили на утиных желтках - по старинному рецепту, который я еще у бабушки своей выпытал. С индусами вообще сложно было работать. У них кухня специфическая, многие продукты нельзя использовать. Каждому члену делегации готовили персонально, и повторяться было нельзя, а они жили иногда недели по две. Ну вот, когда моя фантазия уже изрядно оскудела, я вспомнил про бабушкин рецепт и приготовил Индире лапшу. Минут через пятнадцать она сама спустилась на кухню и попросила показать, как я это делал. Мы с ней встали плечом к плечу и готовили - тесто раскатывали, то, се. В какой-то момент она стала подливать воду без разрешения. Я совершенно рефлекторно легонько стукнул ее по руке: что, мол, ты делаешь-то? И только потом сообразил, что ворчу на премьер-министра!

Некоторое время спустя Ганди снова приехала в Москву. Вызвала меня и рассказала, что приготовила лапшу по моему рецепту у себя дома на семейное торжество. Все были в восторге. Поблагодарила меня и подарила маленького божка. Он по сей день у меня хранится.

Чтобы мне вдруг сейчас не сесть в лужу, уточню сразу, какой самый глупый или неловкий вопрос тебе задавали?
Самым глупым уже стал вопрос про игрушечного ослика, мой талисман, которого я купил во время первого свидания с будущей женой Юлей. Я уже и не знаю, что отвечать, история-то остается одинаковой все время. Продолжаю рассказывать и придумывать новые детали. А что касается неловких вопросов — меня достаточно сложно поставить в неловкое положение.

Как ты встретил лето?
На гастролях. Отпусков у нас нет почти. Девять дней своих недавних каникул я провел на Мальдивах. И теперь летом отпуска точно не предвидится — только работа.

Насчет работы — в этом году Therr Maitz в третий раз выступят на фестивале« Усадьба Jazz» в Царицыно. Тебе самому где больше нравится выступать: фестивали, маленькие концерты, стадионы?
Совершенно разное удовольствие, и друг друга эти выступления не заменяют. Ощущения очень не похожи, но приятны в любом случае.

Все еще нервничаешь перед выходом на сцену?
Мандраж всегда чувствуется, это не зависит от того, сколько было концертов. Все мои знакомые артисты чувствуют страх, потому что опыт не всегда спасает от всех возможных неприятностей.

Скандалишь, когда эти самые неприятности случаются?
Скандалить не моя работа, это делают мои менеджеры. Хотя и сам я повышаю голос — три дня назад, например. Ругался на организаторов нашего тура на Дальний Восток, которые совсем потеряли связь с реальностью. Тур был прекрасный, но нервов было потрачено… Поэтому и выходил из себя. Но все в рамках приличия! Обошлось без матершинных слов, и нос никому не сломал.

Совет от Антона Беляева: как бороться с нервами?
Да в порядке у меня с нервами. Бывает, внутри коллектива могу быть неприятным, но вообще люди не страдают от моей нервозности, потому что я не позволяю себе выпускать раздражение наружу.

Тебе в работе помогает жена Юля. Трудно работать вместе с любимой?
Нетрудно. Есть нюансы свои, и не очень хорошо, когда мы не можем отключиться от работы в домашних условиях. Например, вместо просмотра фильма переключаемся на поправление райдера, исправление ошибок на сайте, проверку почты. Воткнулись — и три часа вместо отдыха занимаемся делами. Но в целом работа с женой помогает больше, чем мешает.

Часто ссоритесь с ней по рабочим вопросам?
Друг с другом — нет. Мы находимся в конфликте с окружающим миром, потому что у нас есть представление, как мы хотим делать нашу работу, насколько это должно быть красиво, какие должны выполняться условия. Мы все время в процессе переговоров, но это работа, часть нашей жизни, никакого форс-мажора в этом нет.

Часто ездишь на родину в Магадан?
Крайне редко. Месяц назад был концерт в Магадане и теперь не попаду туда еще год до следующего выступления, потому что, как я уже сказал, сам по себе я очень редко куда езжу — только по работе.

Какие ты открыл для себя плюсы и минусы популярности за прошедшие пару лет?
Никаких секретов и тайн не раскрою — живу обыкновенной жизнью, в которой тебя знает большое количество людей. Где-то это приятно, где-то нет. Приглашения на бесплатные фуршеты мою жизнь не сильно изменили, потому что я это не люблю: не являюсь ни активным посетителем вечеринок, ни пользователем скидочных карт. А жаловаться на то, что не можешь выйти из дома неумытый, пьяный, в халате на центральную улицу и заплатить за телефон(как я раньше это делал) — глупо. Просто теперь надо скромнее себя вести.

Ты побывал на шоу братьев-иллюзионистов Сафроновых. Расскажешь какие-то магические секреты?
Меня научили делать один фокус — с ненастоящими яйцами, которые превращаются в настоящие.

И как же это возможно?
Ну, это же тайна! Как я могу раскрыть секрет!

Веришь в привидений?
Вообще, верю во всякое волшебное, в мистику, но вот именно к привидениям спокойно отношусь: как-то они меня не сильно беспокоят. Я больше верю в Люка Скайуокера. Думаю, что« Звездные войны» где-то на натуре снимались.