История и культура кельтов: как и где они жили, как выглядели? Кельтское военное дело и технологии.

В настоящее время в мировой культуре трудно проследить наследие какого-то одного народа. Да и вообще термины народа и народности прослеживается весьма относительно, с поправкой на наше возможное незнание и прежде всего с допущением того, что имеющиеся у нас данные достоверные. Таким образом, можно лишь говорить о том, каким в нашем представлении является деление населения Земного шара на отдельные этнические группы, какова их роль в историческом процессе и, как следствие, в формировании современных цивилизаций. Древние народы представляют очень интересный объект для изучения, ведь многие из них были разбросаны по огромной площади и привнесли значительный вклад в историю целого ряда современных стран. Их религия, культура, традиции передавались через века, менялись и не раз переплетались, придавая своеобразные оттенки и привкусы устоям соседних племен.

Одним из самых распространенных народов были кельты. Следы их существования обнаружены по всей Европе, побережью Средиземного моря, западных частых Азии — ориентировочно от 1/13 о 1/10 частей суши. А всё потому, что они вели в основном кочевой образ жизни, постоянно завоёвывали и разведывали новые территории. Всё это было бы невозможно без четкой иерархии в обществе, которая позволила одним управлять, другим подчиняться. В отличие от соседней Римской империи, где социальная пирамида держалась на преданной царю армии, у кельтов основную роль играла религия и мифология. Их хранили и воплощали в жизнь друиды, иными словами жрецы. Чтобы понять это, необходимо сперва разобрать, кто такие кельты и какова их история.

ИСТОРИЯ КЕЛЬТСКИХ ПЛЕМЁН.

В первой половине последнего тысячелетия до н. э. из массы безыменных первобытных народов на территории севернее от Альп первыми выделились кельтские племена, начальные страницы писаной истории которых были отмечены кровавыми битвами и опустошительными набегами на богатейшие центры того времени, что привело в смятение остальную Европу. Образованный южный, в частности греческий и римский мир, которому мы обязаны первыми сведениями по древнейшей истории Европы, до той поры о кельтах ничего не знал. А между тем на северо-запад от Альп в сложном процессе рождалась общность этого удивительного народа, который первым из варваров, как их любил называть южный мир, стал классическим представителем «варварского» мира. Народ этот сблизил Среднюю Европу с южной средой и благодаря своим творческим способностям завершил развитие первобытной цивилизации на территории севернее от Альп.

К этому времени, т. е. примерно к концу VI-V вв. до н. э. в кельтской среде уже произошли важные экономические и общественные перемены, общественное расслоение, вызванное в первую очередь местными условиями и предпосылками. Возникли многочисленные центры власти местной племенной знати, о которых южный мир узнавал тогда, когда для него было экономически выгодно поставлять им свои изделия, помогая таким образом повышать жизненный уровень и блеск господствующего слоя. И вдруг хорошо вооруженные группы кельтов дерзко и отважно напали на важнейшие центры образованного юга, вторглись в Северную Италию, заняли даже Рим и проникли далеко к самой Сицилии; в то же время другая волна направилась в Карпатскую котловину, на Балканы и даже в Малую Азию. Южный мир был ошеломлен их упорством в бою, их отвагой, мужеством и жадностью. Только теперь он оказался лицом к лицу с неприятным фактом, что за Альпами вырос многочисленный народ, который в течение следующей половины тысячелетия европейской истории стал важным военным и политическим фактором.

Поэтому уже в IV в. кельты считались одним из крупнейших варварских народов тогдашнего мира наряду с персами и скифами. Кроме того, они не всегда поддерживали враждебные отношения с соседями. Были и отдельные поселения, которые постепенно смешались с другими этническими группами — скифами, например, проживающими на территории современной России. Так что присутствие кельтской крови у наших предков несомненно. И все-таки этот народ не достиг полного этнического единства и не создал единого государственного образования, державы, которая объединила бы различные племена в единое организованное и устойчивое целое. Народ этот был раздроблен на множество более или менее крупных племенных образований, говоривших на разных, хотя и родственных диалектах, большинство которых исчезло в более позднее время.
Греческий мир называл их «Keltoi», кельты. По всей вероятности это название распространилось именно в кульминационный период расцвета центров власти господствующего слоя, если не ранее, то, во всяком случае, не позже VI в., и, не исключено, что первоначально это было название одного из племен, а возможно и лишь господствующего рода, которое затем было присвоено всему народу. Было бы, однако ошибкой предполагать, что существовал какой-то пракельтский язык, как первоначальный, послуживший основой всех позднейших диалектов. Существовал ряд различных диалектов, как существовало в древнее время сплетение культур и культурных групп, которые позже послужили объединяющей основой кельтской культуры и единого стиля.

Название «Keltoi» стало известно остальному миру раньше других. Римляне, однако, называли кельтский народ «галлами» (Galli) и от этого слова позже произошли названия Цисальпинская Галлия (Gallia Cisalpina) в северной части современной Италии, Нарбонская Галлия (Gallia Narbonensis) в южной Франции и Трансальпийская Галлия (Gallia Transalpina) в центре современной Франции, хорошо известная по «Галльской войне», которую в последнем столетии до нашей эры вел римский военачальник Г. Ю. Цезарь. Позже, опять-таки в те времена, когда старые центры гальштаттской культуры уже давно пришли в упадок, появляется название Galatae, галаты. В Малой Азии утверждают, что их язык был родственен языку треверов, то есть кельтов, живших в области нынешнего Трира. Но все эти названия представляют собою более или менее синонимы. Диодор Сицилийский, объездивший большую часть Европы, и Цезарь, долгое время воевавший в Галлии, говорят, что названия Galli и Galatae относятся к тому же народу, который называется Keltoi, по латыни Celtae; Диодор считает название «кельты» более правильным. Подобное толкование мы находим и у историков и географов более позднего времени. Только в Британии, как кажется, это название не было столь обычным.

Начиная с V в до н. э., название «кельты» быстро распространялось по тогдашней Европе. Но то, что было до V в., долго оставалось загадкой. С конца XVIII в. под влиянием романтизма возрастает интерес к прошлому кельтов, проявлявшийся уже ранее в Западной Европе и на Британских островах, где жило много потомков этого народа. Этот интерес превратился в настоящую кельтоманию, в результате чего, часто без какого-либо критического подхода, собирались подлинные и мнимые свидетельства о славном прошлом кельтов. Еще с XVII в. существовало мнение, что кельты на западном побережье Франции и Англии были строителями мегалитических сооружений, возведенных из крупных каменных глыб, как менгиров (высоких стоячих монолитов) и дольменов (похоронных камер из крупных камней), так и длинных каменных аллей или кругообразных сооружений (Stonehenge), которые считаются астрономическими обсерваториями и местами культа. Романтики считали кельтов древнейшим народом, отождествляли их с потомками библейских персонажей и часто на основе произвольных этимологических сравнений приходили к выводу, что кельты были расселены почти по всей Европе.

Представления о высоком уровне развития кельтов подкреплялись также литературными фальсификатами. Самыми известными из них являются эпические произведения шотландского поэта Д. Макферсона, относящиеся к 1760—1763 гг., которые автор выдавал за перевод с кельтского творений Оссиана, кельтского барда, жившего в III веке. Отголоски пустого этимологизирования удержались очень долго, по существу до нашего времени, и в течение всего этого процесса самые разнообразные археологические находки без разбора приписывались кельтам. Еще в конце прошлого века наблюдались панкельтские тенденции как противовес воинствующему германизму или английскому империализму и до того же времени считались подлинными бретонские народные песни, повествующие о сопротивлении друидов христианству или о борьбе с франками; в действительности же это были произведения Эрсарта де ла Виллемарке, изданные в 1839 г. Это лишь один из известных нам фактов фальсификации, на самом же деле сегодняшняя история кельтов сильно искажена, поскольку единственным способом копирования книг была перепись, где никак нельзя исключать «авторских поправок» и самобытных мнений. Придворная перепись контролировалась, а вот весь остальной поток информации представляет собой хоть и сомнительную, но никак не проверяемую информацию.

На западе, следовательно, кельтские традиции были очень сильны и поддерживались самыми разнообразными источниками и памятниками: сообщения древних писателей, рассказывающих о жизни кельтов и их воинственности; литературные памятники галльско — римской эпохи, в особенности надписи на надгробных камнях и подобных сооружениях; этимологическая связь в названиях рек, местностей и возвышенностей; кельтские монеты, находки которых быстро множились; предметы кельтского искусства и материальные памятники в природе; и, наконец, случайные антропологические исследования. Всё это понемногу приоткрывает историю кельтов, правивших Европой многие века подряд и давшей ростки в современную культуру.

ДРУИДЫ.

Наиболее достоверно об иерархии кельтского общества пишет Юлий Цезарь в своей «Галльской войне». Он выделяет в обществе галлов три основных сословия — druides, equites и plebs, выполняющих три функции — жреца, воина и домохозяина. Другими словами это друиды, всадники и народ. Иногда всадники под именем «филе» (filed) исполняли ещё и обязанности судей.

Жреческое сословие друидов представляло собой замкнутую аристократическую корпорацию, которая ведала не только делами религии, но и пользовалась большим политическим влиянием, гораздо большим, чем слой всадников. Этот институт был общекельтским, известным на британских островах и в Галлии, и, очевидно, имел в течение определенного периода влияние и в Средней Европе; только в Испании и в северной Италии о нем нет ни письменных упоминаний, ни археологических данных. Мнение Цезаря, что этот институт возник первоначально на британских островах, является лишь его личным предположением. Древние источники (Цезарь, Плиний) приписывают друидам очень обширную сферу деятельности, но в настоящее время трудно проверить, насколько это соответствовало действительности.

Какова была сущность их учения, философских и религиозных представлений, нам известно лишь отчасти. Они верили в бессмертие души, смерть, по их представлениям, означала не конец, а лишь середину долгой жизни. Под их покровительством находились священные дубовые рощи, и само название их возникло якобы от слова «дуб» («дрис»). Жертвы (например, белые быки) не приносились без ветви этого дерева, так как все, растущее на дереве, они считали даром небес, а производимые в связи с этим действия — указаниями богов. Большим почетом пользовались также лунные эмблемы, так как галлы исчисляли время не по дням, а по ночам, и приносили священные жертвы ночью при свете луны. Кроме совершения жертвоприношений, иногда якобы и человеческих, друиды предсказывали будущее; они оказывали давление путем неблагоприятных предсказаний и определяли, какое время более подходит для решения важных вопросов — это позволяло им удерживаться на верхушке иерархической пирамиды. Кельты явно воспринимали сверхъестественное как основную, базовую сторону их жизни, а потусторонний мир как превалирующий.

Друидам также поручалось воспитание мальчиков, из которых и выбирались достойные для пополнения их собственных рядов. Обучение длилось около двадцати лет и заключалось в изучении наизусть тайн вековой мудрости и знаний друидов. Письмом они не пользовались и оставили ничтожно малое количество письменных памятников: все обучение велось устно.
В более поздний период друиды уже не были ни столь замкнутой кастой, ни чисто жреческой корпорацией. В начале римской оккупации друидизм был еще в полном расцвете, позже настал его упадок. Друиды боролись с романизацией, участвовали в восстаниях, и потому римская власть была особо заинтересована в ликвидации этого института. Особенно долго этот институт удержался в Ирландии. Преемниками друидов там были «filed», основатели постоянных средневековых школ.

РЕЛИГИЯ ДРЕВНИХ КЕЛЬТОВ.

Как уже было сказано, религия занимала одно из ведущих мест в общественной жизни кельтов. Доходя подчас до мистицизма, она прочно держала сознание всех верующих и делала их гибким материалом в руках правящих слоёв. Религия дала ростки во всевозможные культы, обряды, обычаи, традиции, мифы и эпос.
Основные положения о боге можно найти в триадах ирландских бардов. В них постулируются основные положения мировоззрения кельтов относительно многих вопросов. Есть триады о человеке и его будничности, существах вообще и, конечно, о боге. Итак, что же понимали под этим словом кельты?

·Существуют три первичных единства, и каждое из них возможно лишь единым: единый Бог, единая Истина и одна точка Свободы, т. е. точка равновесия всех противоположностей.

·Символом этого равновесия были так называемые качающиеся камни, которые при огромном весе могли быть сдвинуты простым прикосновением рук.

· Три вещи проистекают из трех первичных единств: всякая Жизнь, всякое Благо, всякое Могущество.

· Бог необходимо троичен: Он составляет бoльшую часть Жизни, бoльшую часть Знания, бoльшую часть Могущества, и не может в нем быть больше этой бoльшей части каждой вещи.

· Три Божьих величия: совершенная Жизнь, совершенное Знание, совершенное Могущество.

· Три вещи обязательно возобладают: высшее Могущество, высший Разум, высшая Любовь Бога.

· Три гарантии того, что Бог делает и совершит: Его бесконечное Могущество, Его бесконечная Мудрость, Его бесконечная Любовь, так как нет ничего, что не могло быть свершено, стать истинным и не быть волнимым этими тремя атрибутами.

· Три вещи, которыми Бог не может не быть: тем, в чем должно заключаться совершенное Благо; тем, что должно желать совершенное Благо; и что должно выполнить совершенное Благо.

· Три вещи, которые Бог не может не совершить: самое полезное, самое необходимое, самое прекрасное для каждой вещи.

· Три главные цели деятельности Божества, как творца всякой вещи: уменьшить зло, усилить добро, сделать явным всякое различие таким образом, чтобы дать возможность узнать то, что должно быть и чего быть не длжно.

· Три Божьих необходимости: быть бесконечным в самом себе, быть конечным по отношению к конечному, быть в согласии со всяким видом.

Очень удобная религия. Как иначе можно управлять варварами? Никак! Человечаская сила может вызвать сопротивление, мудрость - непонимане, любовь вообще не годится для управления древними народами. А вот Бог, носитель бесконечного могущества, разума и любви (в лице друидов), являясь к тому же невидемым объектом бесприкословного поклонения на протяжении многих поколений, для этой цели очень подходит. Ведь верить может каждый. Любое благо - от Бога, как же не поклоняться хотя бы за это? Однако нельзя требовать сверхъествственного - на самое полезное, необходимое и прекрасное Он не способен. Но Бог может помочъ достичъ этого - потём уменьшения зла, усиления добра и прозрения - но опять-таки не у всех, а лишь у друидов. Сложность формулировок к тому же оставляла за друидами возможность словесных прений для доказательства правоты и поддержания веры.

Другие триады так же тесно связаны с Богом, что говорит о глубоком проникновении религии в другие сферы жизни. Ниже приведена часть триад «О существах вообще».

· Три вещи Бог дал всякому существу: полноту его собственной природы, полное выявление (отличительно) его Индивидуальности и самобытность его Авен (Эго). В этом заключается действительное и полное определение личности каждого существа.

· Три круга бытия: круг пустоты (Cylch y Ceugant), где кроме Бога нет ничего ни живого, ни мертвого, и никто, кроме Бога, не может его пройти; круг перевоплощения (Абред), где всякое одухотворенное существо рождено смертью, и человек проходит его; круг блаженства (Гвинфид), где всякое одухотворенное существо рождено жизнью и человек пройдет его в небе.

· Три необходимые фазы всякого существования по отношению к жизни: начало в Аннвфн (Annwfn — бездна), перевоплощения в Абреде и Полнота в небе или круге Гвинфид; без этих трех фаз нет жизни — кроме как у Бога.

Вот ещё один важный момент учения: Бог даёт жизнь, наделяет тело душой (индивидуальностью, самобытностью) и после смерти тела берет все обратно. Об этом же пишет Цезарь в «Галльской войне». Друиды доказывают, что души не погибают и после смерти они переходят из одного тела в другое — они думают, что этот взгляд пробуждает в людях смелость, заставляя их презирать страх смерти. Это было просто необходимо для кочевых воинственных племен.

· Три силы бытия: не иметь возможности быть другим, не быть обязательно другим, и не иметь возможности быть лучшим по немыслимости этого. В этом заключается совершенство всякой вещи.
В этом месте видно, как с помощью религии пытались усмерить животрепещащую тему классового неравенства. Да, фраза туманная, но основная мысль мне кажется следующей: будь тем, кем уже являешься и не помышляй о лучшем — и будешь совершенен. В своей посредственности? Неважно, исходная формулировка слух не режет, даже наоборот. А тем временем ещё один кирпичек заложен в сознание.

После жизни человек попадает на круг перевоплощения, соответственно есть триады о нахождении человека на круге Абред.

Вот некоторые из них:

·Три вещи с каждым днем усиливаются вследствие возрастающего к ним стремления: Знание, Любовь, Справедливость.

· Три вещи постоянно уменьшаются: Мрак, Заблуждение, Смерть.

И, наконец, две триады о нахождении человека на круге Гвинфид.

· Три главные преимущества круга Гвинфид: Отсутствие зла, отсутствие нужды, отсутствие смерти.

· Три полноты счастья в Гвинфиде: участие во всяком качестве с особым совершенством; обладание всякой гениальностью с гениальностью исключительной; охватывает все существа чувство любви, обладая вместе с тем любовью единичной — любовью к Богу. И в этом заключается полнота неба Гвинфид.

Так вот зачем эти два круга: там каждый обретет всё то, что не получил от жизни. Будучи совершенным, человек отдаёт душу в круг Абред. Там к нему сами собой приходят в полной мере знание, любовь и справедливость. Интересно было бы знать мнение авторов оригинала по первому пункту: знание чего? Уж не ужели того, что двух остальных пунктов не было? А в круге Гвинфид исчезают зло, нужда и смерть. Раз исчезают, значит, они были. Всё, о чем прямо говорится в триадах, так это о том, что была смерть — иначе на эти два круга не попасть. Но выходит, что было и зло, и нужда. Такое чувство, что Абред и Гвинфид - оправдание религии, почему же надо верить. Как было показано, триады «О Боге» указывают лишь на Его существование, и что все ему обязаны своим настоящим и будущим. Так вот, круг Гвинфинд наделяет человека особым совершенством, исключительной гениальностью и любовью к Богу - за столь щедрый дар. Реальность уравновешивается вымыслом, дополняется обрядами, традициями, мифами и плотно занимает сознание кельтов.

Практически каждое сословие обширно практиковало большое количество всевозможных обрядов, причем эти обряды явно выходили за рамки чисто практических земледельческих или иных действий. Это скорее было нечто более общее, и, вероятно, кельты воспринимали это не иначе как поддержание миропорядка. Именно это — тот ключевой пункт, который принципиально выделяет кельтское сакральное мировоззрение из других сходных концепций, придает ему такое общественное значение и определяет многие характерные особенности кельтской мифологии. В целом можно сказать, что эта особенность мировосприятия кельтов проявлялась не только в магии и обрядовых действиях.

Кельты остро ощущали связь цивилизации с природой практически во всех сферах своей деятельности. Так, в частности, ирландский эпос описывает теснейшую взаимосвязь королевской власти и общего миропорядка, а также большое количество знамений, прямо связанных с этим. Правление незаконного короля вызывает тотальный неурожай, камень Фаль — одно из сокровищ племен богини Дану — вскрикивает под истинным королем и т. д. Король имел наибольшее количество разнообразных «гейсов» — сакральных запретов, и нарушение их именно королем считалось наиболее тяжким.

Одна из ключевых ирландских саг «Разрушение дома Да Дерга» дает подробное описание трагического исхода нарушения всех гейсов королем Конайре. Также в сагах часто встречается столь характерный для индийской мифологии мотив огромной силы Правды. Это также в первую очередь касалось именно короля, он был связан этим как никто другой, и в сагах неоднократно встречаются описания несчастий, обрушивающихся на страну в случае нарушения королем этого принципа. С этим напрямую перекликается и другая ирландская традиция — ужасные последствия сатиры друида, а позже — поэта, следующей за любым несправедливым решением какого-либо вождя, а прежде всего опять же короля. Также можно отметить два важнейших обряда, с которых начиналось правление короля. Tarbfeis. Праздник быка, заключался в том, что специально отведенный человек вкушал крови и мяса ритуального быка, погружался в пророческий сон и в нем видел будущего короля. Другой ритуал — обряд лошади - протекал по схожей схеме.

В некоторых областях кельтского мира иногда встречается особый культ отрезанных голов. По древним представлениям голова символизировала всего человека, и, вероятно, на основе этих представлений возник жестокий культ голов; воин привозил домой на шее своего коня отрезанную голову побежденного врага, как военный трофей, и прибивал ее к стене своего дома. Головы знатных лиц даже бальзамировались, а потом показывались гостям, как осязаемое доказательство храбрости хозяина.

Огромное значение имел культ пяти священных древ мира, напрямую соотносившимися со своими культурными аналогами — центральными столбами Bruiden (пяти пиршественных зал), а также и с другими мотивами (пятью частями Ирландии, пятью волнами завоеваний и др.). Залы Bruiden — самое явное обрядовое воплощение идеи миропорядка, с мировым древом в центре и горизонтальной проекцией вокруг него. Наибольшее число королевских гейсов было связано именно с Bruiden.

Центральный праздник кельтов — Самайн- заключался в ежегодном ритуальном разрушении и возрождении миропорядка в образе Bruiden.
Этот список можно продолжать, но несомненно одно — кельты воспринимали окружающий их мир как нечто цельное (без разделения на природу и культуру), гармоничное и уравновешенное. И именно поэтому огромное внимание уделялось ненарушению этого равновесия, поддержанию этого миропорядка. И именно такое гармоническое и уравновешенное существование воспринималось кельтами как единственный путь, не ведущий человека к катастрофе.

В старые кельтские верования в значительной степени проникали римские представления, для старых кельтских богов находились соответствующие им боги в римском пантеоне, их имена отождествлялись и смешивались. Под влиянием римской среды и в кельтском мире появляется также храмовая архитектура более четкого типа. С того времени, как начало сказываться непосредственное римское влияние, начиная с рубежа старой и новой эр, а затем и в эпоху Римской империи, воздвигаются многоугольные или круглые храмы, обычно с внешней галереей. Они воздвигались в стороне от поселений, что говорит о старых религиозных представлениях, о священных местах на вершинах холмов, у истоков рек или на перекрестках. Центром этих святилищ являлось небольшое помещение часто овальное, диаметром лишь 5-10 м; вокруг этого центрального помещения шла терраса, с внешней стороны открытая или с колоннадой. Эти святилища были местами культа кельтских божеств, в их устройстве перемежаются кельтские и римские элементы. Некоторые исследования, например в Трире, дают возможность предполагать, что в более старое время такие постройки воздвигались из дерева, но уже в I веке появляются каменные постройки на известковом растворе, как многоугольные, которые часто считаются более древним типом, так и круглые.

Как видно, религия кельтов очень разнообразна и противоречива, поэтому ключевые моменты вызывает столько вопросов, ответами на которые могут служить лишь догадки. Примеры банальны: стоит для этого хотя бы сопоставить высокое учение, изложенное в триадах, с ужасными обрядами, совершившимися у кельтов, и в особенности с человеческими жертвоприношениями, когда жертва распиналась, убивалась стрелами, или с ночными вакханалиями, когда жрицы, совершенно нагие и выкрашеные в красный цвет, передавались всяким неистовствам с пылающими факелами в руках. Неизгладимый след, производимый всем этим действом, безраздельно овладевал людьми, заставляя повиноваться и идти по воле жрецов.

НАСЛЕДИЕ ДРЕВНИХ КЕЛЬТОВ.

Кельты занимали средиземноморское побережье Африки, западную часть Евразии и Англию, смогли открыть Гренландию, и, не исключено, что достигли берегов Америки. Безусловно, они внесли огромный вклад в развитие мировой цивилизации, в частности, евроазиатских культур. Отголоски традиций, эпоса и символики существуют у многих современных народов.

Во Франции названия многих племен перешли в названия городов, гор и рек. Главным оплотом кельтских традиций и кельтского наследия являются британские острова, особенно Ирландия и Шотландия. Там процесс развития ничем не нарушался и в то время, когда кельтская Галлия уже подвергалась глубокой романизации, почти в течение всего I века н. э. В особенно выгодном положении находилась Ирландия, где не удалось укрепиться ни римской, ни позже англосаксонской власти; она осталась культурным и религиозным центром кельтского мира, сохранив свой кельтский характер вплоть до нового времени. Но и Шотландия имела возможность сохранять кельтские традиции. Шотландцы, ирландские захватчики и поселенцы в северной Британии, проникали туда еще во 2 веке, а в 4 веке н. э. о них уже прямо говорят источники. Они основали шотландское государство, поглотившее коренных пиктов, каледонцев и умножившее кельтское население в Уэльсе, Корнуэлле и на острове Мэн. Старые кельтские традиции держались там очень упорно. Еще в 1249 г. там происходило торжественное возведение в должность шотландского короля. Король после церковной коронации в храме приводился в процессии к священному камню, где ему читалась вся его родословная на гэльском языке, а народ воздавал ему почести.

Кельтский дух снова ожил в Европе, когда с II века бродячие певцы распространяли во Франции и Германии старые кельтские легенды, а придворный эпос облачал старый мир древнекельтских сказаний в новое, воспевая короля Артура, Персифаля и Тристана. Во время крестовых походов в эти древнекельтские отзвуки вплетались многие восточные элементы. Когда под влиянием романтизма в XVIII веке снова возрос интерес к древнему прошлому народов, то именно кельтская среда и кельтское наследие и послужили богатейшим источником, вдохновлявшим выдающихся представителей европейской культуры: Гердера, Гете, Шатобриана, Р. Вагнера и др.

Ирландский народ — единственный народ, который наиболее полно сохранил свой кельтский характер. До настоящего времени существует и кельтское литературное творчество, в котором отражается глубокая любовь к природе, так прочно заложенная в религии. С произведениями некоторых поэтов нашего времени (Груффилд в Кардифе, Ропер Эр Марсон).

Культура германцев очень сильно изменилась под влиянием кельтов. Еще во 2 веке они переняли из много технических навыков в производстве, в изготовлении украшений (особенно фибул) и керамики. Иногда весьма трудно отличить, что является в материальной культуре германцев их собственным творчеством, а что возникло под кельтским влиянием. Производство украшений и особенно фибул во всем дунайском бассейне исходит из позднелатенских форм, в художественных ажурных и других работах постоянно используются мотивы кельтской орнаментики, богато используемой при украшении храмов и писаний. Это можно отметить и для всей Европы, особенно в эпоху возрождения, когда была очень популярна готика - при написании картин, построении зданий.

Некоторые обычаи киммерийцев, древних жителей Крыма, имеют определенное сходство с тем, что практиковалось у балтийских галлов. К числу этих обычаев он относит гадания по внутренностям человеческих жертв, а также любовь окружать свои жилища головами убитых врагов, натыканными на шесты. Интересно, что в наших народных сказках так описывается жилище Бабы- Яги. В Галлии красили волосы в красный цвет — обычай, существовавший и у наших отдаленных предков, как о том свидетельствуют многие из найденных в южной России черепов (имеются в Киевском музее). Наконец, благородные брились, сохраняя лишь длинные усы и предоставляя ношение бороды одним простолюдинам. Можно еще найти несколько кельтских слов, как gora — высокое место (русск. гора); liun, leun — одеяло, плащ (русск. лень), которые с полным основанием могут дать повод к некоторым сближениям и на почве языковедения. Пока же имеются только исторические следы, что часть кельтов около 631 г. до Р. Х. с равнин Днестра были отброшены скифами к Дунаю и Рейну.

Значение кельтов для европейской цивилизации не имеет аналогов в древнейшей истории Европы. В древнее время им принадлежит заслуга сближения «варварской» Европы с источниками развитой южной культуры и цивилизации рождающегося античного мира. Позже кельты использовали свои организаторские способности, свои технические достижения и содержание художественных произведений и создали ту экономическую и торговую базу, основные черты которой наложили свою печать на среду в целом. Они завершили в Средней Европе древнейшее развитие цивилизации.

Позже, в конце последнего столетия до нашей эры, сжимаемые Римской империей с юга и германцами с севера, они потеряли свои политические и экономические позиции, и кельтская религия, став уже достоянием истории, переросла в иную форму, по частям распределившись в культуре различных государств. Кельтское наследие сделалось богатейшей сокровищницей европейской культуры, из которой черпали ее выдающиеся представители. Современный мир часто даже не сознает этого.

Существуют различные гипотезы формирования кельтов как исторической общности. Согласно более ранней, предки народа пришли в Центральную Европу из Причерноморья. (В пользу их связей с Востоком говорит, в частности, форма боевых шлемов. Для народов Западной Европы характерны округлые шлемы, например, у греков, римлян, средневековых рыцарей и викингов. Оружейники же славян, иранцев, индийцев предпочитали остроконечную форму. Балтский народ пруссов, находившийся между германцами и славянами, использовал оба вида. Многие шлемы же кельтов, фактически самой западной группы индоевропейцев были остроконечными!).

Сейчас большинство исследователей склоняются к гипотезе автохтонного происхождения кельтов в районе между Средним Рейном и Средним Дунаем. Истоки их культуры видят в так называемом Гальштате С (7 в. до н. э.) – начале железного века. М. Щукин дает яркую характеристику периодов кельтской истории. «В начале пути главенствующую роль играла, вероятно, родовая аристократия. В южной части Центральной Европы, в Приальпийской зоне известны погребения ее представителей с роскошными золотыми гривнами и браслетами, с колесницами в могилах, с бронзовыми сосудами. В этой аристократической среде и зародился своеобразный стиль кельтского искусства, кельтская латенская культура”. (Щукин, 1994. – с. 17). В 6 веке до н. э. орды огненно-рыжих кельтов потрясли Европу, пронесясь на своих боевых колесницах по территории современных Франции, Испании, Британии. Земли нынешней Франции стали называться по их имени Галлией (кельты, галлы, галаты – все это разные формы одного и того же этнонима). Эта страна стала сердцевиной кельтских земель и базой новой экспансии, на этот раз на восток. “В доблестное правление Амбигата и сам он, и государство разбогатели, а Галлия стала так изобильна и плодами и людьми, что невозможно оказалось ей управлять. Поскольку население стремительно увеличивалось, Амбигат решил избавить свое царство от избытка людей. Беловезу и Сеговезу, сыновьям своей сестры, он решил назначить для обживания те места, на какие боги укажут в гаданиях …Сеговезу достались лесистые Герцинские горы, а Белловезу… боги указали путь в Италию. Он повел за собой всех, кому не хватало места среди своего народа, выбрав таких людей из битуригов, арвернов, сеннонов, эдуев, амбарров, карнутов и аулерков.” (Ливий, 5, 34 – по Щукину, 1994. – с. 80). В данной фразе источника прекрасно показан механизм мобильности кельтов.

Избыточное население различных племен собираясь вместе, захватывало новые земли, не порывая связей с родиной. Люди Белловеза разгромили этрусские городки в долине реки По (около 397 г. до н. э.). В историю вошел их нашумевший, но неудачный штурм Рима, эпизод с капитолийскими гусями и фраза: “Горе побежденным” (около 390 г. до н. э.). Затем война в Италии приобрела позиционный характер. Более перспективными были действия тех галлов, что выселились в Герцинские горы. Они заняли Богемию и бассейн Среднего Дуная (благодаря тому, что армия Александра Македонского действовала на Востоке). Затем, воспользовавшись ослаблением Македонии после войны диадохов, кельты унитожили войско ее царя Птолемея Керавна и разграбили Грецию. По приглашению царя Вифинии они переправились в Малую Азию. Надо сказать, что эллинистические цари охотно нанимали кельтов на службу, ценя их специфические военные навыки (возможно, аналогичные тем, какие используются в восточных боевых искусствах). Но кельты (здесь их называли галаты) неожиданно образовали собственное государство в центре Малой Азии, организовавшись по образцу Галлии. И наконец, примерно в этот же период, кельты заселили Ирландию.

В течении 3 столетия до н. э. кельты начали терпеть поражения. Сама легкость завоеваний таила в себе опасность. Огромные расстояния ослабляли линии коммуникации. Кельты не смогли выработать собственную государственность. Оправившиеся от поражений правители организованных держав (Рима, Македонии, Пергама, Сирии) стали давать им отпор. “После ряда военных неудач, потеряв часть завоеванных земель, кельтское население концентрируется в Средней Европе от Дуная до Карпат. В течении периода “среднеевропейской консолидации” происходит внутренняя перестройка социальной структуры. Военные вожди, вероятно, утратили свой авторитет. Начинается “промышленная революция” – изготовляются в массовом порядке, на продажу орудия труда, вырабатываются те их формы, которые дожили в Европе до средневековья, а иногда и до наших дней, появляется монета, возникают протогорода оппидумы – укрепленные центры с развитым производством” (Щукин, 1994. – с. 18). Города (первые в Европе к северу от Альп!) и селения соединялись сетью дорог. Существовало развитое речное судоходство. Галлы в Бретани строили большие деревянные корабли, снабженные кожаными парусами и якорными цепями, гораздо лучше приспособленные к плаванию в открытом море, чем античные галеры. В политическом отношении Кельтика по прежнему представляла собой конгломерат племенных обьединений во главе с “королями” и аристократией, которые жили в укрепленных пунктах и, подобно средневековому дворянству, страстно любили лошадей и псовую охоту. Но высшая власть принадлежала сословию жрецов, имевших единую организацию и ежегодно собиравшихся на территории нынешнего Шартра. Они делились на три категории. Друиды образовывали высшую касту – слагателей мифов и вершителей ритуалов. Филиды выполняли функции законоведов, они же хранили в памяти древнюю историю страны, тесно переплетенную с мифологией. Наконец, барды в своих стихах прославляли военных вождей и героев. Согласно Цезарю, галльские друиды не доверяли письменному слову и сохраняли в памяти огромный обьем информации. Не удивительно, что период обучения друида достигал 20 лет. В Ирландии аналогичный период был короче – семь лет.

Обладавшие развитой ремесленной технологией, кельты оказали сильное влияние на соседние “варварские” народы. Возможно, распространителями культуры Латена, однородной на обширных пространствах Западной и Центральной Европы, были группы бродячих мастеров, переходящих от одного вождя к другому. Вероятно также существование сильной сакрализации ремесла и участие в подобных группах жрецов.

Такова была кельтская цивилизация. “Во многих отношениях она теснее примыкает к новой, чем к греко-римской культуре благодаря своим парусным судам, рыцарству, церковному строю, а прежде всего своим, правда несовершенным попыткам сделать опорой государства не город, а племя и его высшее выражение – нацию.” (Моммзен, 1997, т.3. – с. 226). Однако за структурную “перестройку” и “среднеевропейскую консолидацию” кельтам пришлось заплатить утратой боевых навыков. Да и господство жрецов, далеких от задач реальной политики имело негативные последствия. С востока кельтов теснили дикие германские племена. На юге же все больше набирал силу Рим. В 121 г. до н. э. римляне оккупировали Южную Францию, создав провинцию Нарбонская Галлия. В это же время, два племени – кимвры и тевтоны вторглись в кельтскую Галлию из-за Рейна. Досталось и римлянам – они были побеждены в двух битвах. Но Рим сумел сделать выводы из поражений, Марий провел военную реформу, создав профессиональную армию. Галлия же была разорена. А затем наступили роковые для кельтов 60-50 гг. до н. э. Буребиста, царь даков уничтожил или изгнал их из Центральной Европы; Ариовист, германский вождь вытеснил их из Германии. И, наконец, Цезарь совершил свой головокружительный поход и за несколько лет покорил Галлию – сердцевину кельтских земель. Эта страна быстро поддалась влиянию римской цивилизации. Ее население получило наименование галло-римлян – то есть галлов, живущих по римскому законодательству. Галлия стала одной из самых развитых и населенных провинций империи. Сословие жрецов, которые являлись поборниками независимости было уничтожено. Но почитание кельтских богов продолжалось, хоть и в рамках возрастающего синкретизма.

Подобная же участь постигла и всех остальных материковых кельтов. Их культура уцелела лишь на Британских островах среди бриттов (Англия) и скоттов (Ирландия). Так Кельтика вошла в Средневековье.

Уже две тысячи лет племена и народы, объединяемые под названием кельты, привлекают внимание историков, лингвистов, политиков, националистов , и, соответственно, общую публику. Историков привлекают, в частности, вклад кельтов в материальное и культурное развитие Европы, лингвистов привлекает то, что кельты, по их понятиям, говорили на архаичном (или не обязательно архаичном) типе индо-европейского языка, относимом к середине 1-го тыс. до н.э. Политики и националисты разыгрывают «кельтскую карту», которая стала брендом и важным фактором в борьбе за политическую независимость под названием «кельтский сепаратизм».

О кельтах написана масса литературы, и, например, введение слов «кельтская цивилизация» в поисковую систему известного книжного магазина Amazom.com выдает 838 наименований книг. Два года назад их было на 130 книг меньше. Это в подавляющем большинстве то, что можно назвать recycling, пережевывание уже давно известного, или фантазии на тему кельтов. Нас это здесь не интересует. Нас интересуют вопросы, относящиеся к ДНК-генеалогии, а именно – кто такие были кельты и можно ли идентифицировать по ДНК их потомков , относились ли они «изначально» (как стали известны как «кельты») к одному роду, или это название собирательное, типа «советский народ», и если это изначально был род или племя с какой-либо доминирующей гаплогруппой, то откуда пришли, кто были их предки по Y-хромосоме, на каком языке они говорили – как предки, так и «кельты» к моменту их идентификации в исторической литературе. Это, видимо, наиболее четкая постановка вопроса, которую можно представить в данном контексте.

Как только мы эти вопросы задаем, круг литературы сразу резко сужается, буквально до нескольких первичных источников, а то и до нескольких цитат. Поразительно, как много словесных чернил проливается на основе всего нескольких цитат, и какое нагромождение фантазий, в том числе профессиональными историками, делается на столь ограниченной основе. Естественно, множество работ историков делалось и делается по данным археологии, раскопано множество предметов, которые приписаны «кельтам», гигантское количество литературы произведено о вкладе кельтов в культурное и материальное развитие Европы, но мало кто касается вопроса, те ли эти кельты, о которых говорили историки античности, и та ли проведена связка с данными археологии и культурологии, а также и с данными лингвистики, по которым кельты в середине 1-го тыс. до н.э. говорили на индо-европейских (ИЕ) языках.

Остается открытым вопрос – а откуда ИЕ языки появились у кельтов в середине 1-го тыс. до н.э.? Были «с самого начала», то есть тысячелетиями раньше, или ИЕ язык был перенят у других? Ведь история ИЕ языка насчитывает не менее 6-9 тысяч лет, кельты появляются на европейской арене всего 2500 лет назад, максимум 3200 лет назад. Что было раньше? Кем были кельты раньше? Более того, к кельтским языкам относят в основном круг (британских) островных языков, и этот круг был сформулирован всего триста лет назад. Те ли это кельтские языки, на которых говорили «изначальные» кельты в Центральной Европе в середине 1-го тыс. до н.э.?

Это вопросы ДНК-генеалогии и сопряженных дисциплин. Но античные авторы на эти вопросы не отвечают, в серьезных книгах и статьях ответов на них нет, околонаучная и ненаучная литература провозглашает любые фантазии, не утруждаясь, естественно, их обоснованиями.

Как следствие этой ситуации, серьезные историки вообще стараются не использовать термин «кельты». Это потому, что определения «кельтов» неоднозначны, множественны, они, похоже, покрывают вообще древнее население Европы, массу различных племен, особенно тех, которые к началу нашей эры уже говорили на индоевропейских языках. Все они «кельты». Мы знаем, что в Европе к началу нашей эры были уже во множестве племена гаплогруппы R1a, которые, разумеется, говорили на индоевропейских языках. Все они тоже, стало быть, «кельты». Или нет? Где критерии?

Сейчас под кельтами (их потомками) понимается население в первую очередь Британских островов, и в первую очередь ирландцы. Стало быть, носители гаплогруппы R1b в первую очередь. Но были ли первые (известные) «кельты» носителями гаплогруппы R1b? Литература об этом по понятным причинам не говорит, но многие, понимающие, что такое гаплогруппа R1b, подразумевают, что первые кельты были, естественно, гаплогруппы R1b. А значит, они были, скорее всего, потомками археологической культуры колоколовидных кубков. А те, стало быть, говорили на индо-европейских языках. А как же баски, тоже R1b, но языки неиндоевропейские? На этот вопрос не отвечают, или выдвигают разные версии о том, что язык у басков – не басков, а кого-то других, так получилось.

Иначе говоря, то, что R1b (кельты, или «вторичные кельты») позаимствовали ИЕ язык у другого народа, например, носителей R1a, быть не могло, а то, что баски (R1b) позаимствовали не-ИЕ язык у другого народа, так быть могло. Хорошая логика, правильная. Так сказать.

В противовес этому я могу предложить вполне непротиворечивую картину, а именно, что первые «кельты» в Европе – это носители гаплогруппы R1a, которые, разумеется, говорили на ИЕ языке, и которые прибыли миграционным путем с востока, с Русской равнины, в первой половине 1-го тыс. до н.э. Кандидатами на это могут быть не менее десятка ветвей гаплогруппы R1a, и они будут показаны ниже.

Перед тем, как перейти к античным авторам, стоит привести цитату из книги французских авторов «La civilisation celtique» (Christian-J Guyonvarc’h, Françoise Le Roux; Payot, 1995, 285 pp.): «Мы настаиваем на том, что неоднократно принимали для себя в качестве аксиомы, а именно что кельтологические исследования должны основываться не столько на поисках новых источников, сколько на новом толковании уже существующих: текстов, нуждающихся в новом прочтении, или недостаточно описанных археологических объектов ».

На первый взгляд, положение разумное, но в нем таятся корни проблемы, почему за две тысячи лет, со времени античных историков, понимание сути кельтов почти не продвинулось. Проблемы на самом деле две. Первая состоит в том, что «новое толкование уже существующих текстов» умножает фантазии, если не дополняется новым и независимым материалом. Две тысячи лет «толкуются» несколько цитат античных авторов, а воз и ныне там. Но новые книги пишутся и пишутся, и все на ту же тему – что именно говорили античные историки, и что они имели в виду. Вот и очередная книга – «Celts and the Classsical World» (by David Rankin, 1987, Croom Helm Ltd., 319 pp.), которая начинается именно так: «To observe the Celts through the eyes the Greek and Romans is the first aim of this book». То есть «главная цель этой книги – посмотреть на кельтов глазами (древних) греков и римлян». Отзывы – что книга «бриллиант». На самом деле, хорошо написана, цитируются стихи античности, те самые несколько цитат древних авторов обсуждаются на трехстах страницах. Книга образовательна и развлекательна, можно рекомендовать тем, кто хочет образоваться и почитать интересную книжку. Только ответов на наши вопросы выше – там нет. По сути книга и есть тот самый recycling, продолжающийся уже две тысячи лет. Более того, автор в увлечении передергивает, меняет материал историков античности, поскольку надо же кельтов чаще упоминать, а древние авторы – не упоминали. Надо их подправить. Если это и есть «новое толкование» – то оно неважное.

Что касается «недостаточно описанных археологических объектов», то французские авторы по сути призывают к тому же самому – подтягивать археологию к кельтам, созданным нашей фантазией. На предметах раскопок нет надписи «кельты», это все зона интерпретаций. Работает принцип «похожести», важный принцип археологических интерпретаций. Винить археологов, разумеется, нельзя, это их аппарат и их концептуальный инструмент. Другого у них нет.

Французские авторы выдвигают, а по сути повторяют достаточно расхожее положение кельтологии: Глубоко заблуждаются те, кто думает, будто можно дать удовлетворительное определение кельтской цивилизации, исходя лишь из того момента, когда она становится предметом рассуждений греческих авторов VI или V века до нашей эры, и не соотнося ее с общим индоевропейским контекстом.

Положение правильное, осталось только определить, что такое «общий индоевропейский контекст». Если «исходные кельты» – гаплогруппы R1a, то общий индоевропейский контекст рассматривается верно, и его можно обосновать, связав племена R1a и их индоевропейский язык. Если они, как сейчас принимается многими – гаплогруппы R1b, потомки культуры колоколовидных кубков (ККК) – тогда «общий индоевропейский контекст» зависает, потому что ККК, скорее всего, ни к какому ИЕ контексту не имели отношения до конца 2-го тыс. до н.э., и скорее до первой половины 1-го тыс. н.э. Французские авторы, провозгласив про этот ИЕ контекст, не продвинулись дальше ни на йоту. И опять – нельзя их винить, они тоже занимаются «ресайклингом». Новых, независимых данных у них нет, и быть не может, потому что методология не та. В этом отношении археология уже выработала свой принципиальный ресурс, а лингвистика углубляться, видимо, и не может, и не хочет.

Давайте рассмотрим, что сегодняшняя наука говорит о кельтах в контексте тех вопросов ДНК-генеалогии, что мы адресовали выше, затем взглянем, что именно говорили античные авторы про кельтов. И попытаемся понять, если ли хоть какие ответы на вопросы, сформулированные нами, и как на этом фоне смотрится гипотеза про «исходных кельтов» гаплогруппы R1a, и является ли гипотеза про кельтов как исходных R1b сильнее, лучше обоснованной.

Первое – расположение кельтов на картах, по данным разных авторов. Карты взяты из Википедии, принимая, что это сетевое издание отражает современные взгляды по крайней мере тех, кто этот раздел составлял.

Расселение кельтов
Итак, мы видим, что кельтов здесь фиксируют на территории гальштатской культуры, в железном веке (культуру обычно ограничивают временными рамками 900-400 лет до н.э., в Центральной Европе и на Балканах). Кельтов размещают в Центральной Европе, на Балканах – фракийцев и иллирийцев, тоже относя к той же культуре. Интересно, что как фракийский, так и иллирийский языки относят к индо-европейским языкам, и по данным древнегреческого историка Ксенофана фракийцы были русыми и голубоглазыми. История фракийцев уходит минимум на 4 тыс лет назад. Во 2-м тыс. до н.э. (то есть 4000-3000 от назад) часть их мигрировала с Карпат на южный берег Дуная. Здесь стоит отметить, что все три молодые карпатские ветви R1a – северная, восточная, и западная (все – 1-е тыс. до н.э., см. выше), а также балто-карпатская ветвь R1a (4300±500 лет назад, с ее двумя подветвями), являются ветвями субклада R1a-Z280 (4900±500 лет назад). Так что и здесь имеется простор для того, чтобы гальштатским кельтам 1-го тыс. до н.э., да и ранее, быть носителями гаплогруппы R1a и, соответственно, индоевропейского языка.

Следует отметить, что гальштатская культура довольно скоро, уже через 150-200 лет, перерастает в культуру Ла Тене, или латенскую культуру. Это «перерастание» чаще называют распадом. Неясно, происходило при этом замещение R1a на R1b, или наоборот, но это не имеет особого значения для нашего рассмотрения. Мы знаем, что в тех регионах до настоящего времени обитают носители обеих гаплогрупп, плюс других, в первую очередь, I1 и I2.

Что важнее – на карте мы видим, что кельты стремительно расширяются с 6-го до 3-го века до н.э. Ясно, что это не гаплогруппа R1b в Европе – что ей расширяться, она на тех территориях жила уже две тысячи лет, с середины 3-го тыс. до н.э. То есть это расширение не самой гаплогруппы, а культуры, языка, материальных признаков – то, чем оперирует археология. Причем это расширение идет, скорее всего, в среду гаплогруппы R1b, как указывает карта. Это расширение во Францию (сейчас и, видимо, тогда преимущественно R1b), на Пиренеи (там почти сплошные R1b), на Британские острова (сплошные R1b, R1a там появятся только через полторы тысячи лет, от викингов и их потомков с войсками Вильгельма Завоевателя). Вот мы и получили первое довольно уверенное свидетельство, как кельты гаплогруппы R1a могли стать кельтами гаплогруппы R1b. Это, видимо, и происходило между 6-м и 3м веками до н.э. Ко времени античных авторов, писавших о кельтах – в основном 2-й век до н.э. – 1-й век н.э., кельты уже стали R1b, и жили как указано на карте – от Пиреней (их обычно называли кельтиберы) через Францию (кельты) и до Альп, а также на Британских островах. Вот их античные авторы и описывали.

Для справки приведем, кто именно из античных авторов писал о кельтах, и когда эти авторы жили. Ниже мы опишем, что именно они писали о кельтах. Это, в первую очередь, или только:

— Hecetaeus of Miletos (Гекатей Милетский) 550- 476 гг. до н.э. (550-490 гг.)
— Геродот Галикарнасский (Herodotus), 484-425 гг. до н.э.
— Polybius (Полибий), 200-118 гг. до н.э.
— Юлий Цезарь, 102-44 гг. до н.э. (Записки о Галльской войне – 51 г. до н.э.)
— Dionysius of Halicarnassus (Дионисий Галикарнасский) 60-7 гг. до н.э.
— Strabo (Страбон), 63 г. до н.э. – 24 г. н.э.
— Livy (Ливий), 59 г. до н.э. – 17 г. н.э.
— Diodorus Siculus, 60г. до н.э. – 30г. н.э.
— Plutarch (Плутарх), 46-127 гг. н.э.
— Iordan (Иордан), 6-й век н.э.

Следующая карта похожа на первую, но на ней обозначены Гальштат и Ла Тене.

Распространение первых кельтов в Европе: гальштатская и латенская культуры
Следующая карта показывает, насколько разнятся данные в той же Википедии. Карта та же, а датировки уже совершенно другие. Не случайно они помечены редактором Википедии как «нуждаются в уточнении». И действительно, они совершенно не стыкуются с другими данными. А это – главная статья Википедии по теме, называется «Кельты».

Примерный район расселения кельтских племён в Европе.
Синим выделен район расселения кельтов в 1500-1000 гг. до н.э.; розовым – в 400 г. до н.э.
Последняя карта показывает расселение кельских племен в начале нашей эры.

Расселение кельтских племён в I веке н.э.
То, что «докельтскими племенами» Европы называют обычно те, которые жили в Европе до 1-го века до н.э., показывает, что кельты распространились по Европе только к началу нашей эры. Тогда же, в конце н.э., галльские войны Юлия Цезаря кардинально изменили этнический, племенной ландшафт Европы. По данным Плутарха примерно миллион галлов (по Цезарю, те же кельты) погибли, и столько же угнали в рабство. По данным ряда историков, «кельтский период» в Европе начинается с 9-го века до н.э., по другим – с 6-го века до н.э., по третьим – формируется во второй половине 1-го тыс. до н.э. Многими историками признается, что докельтское население Европы, то есть то, что в значительной степени относится к R1b, было, скорее всего, неиндоевропейским. Отмечается, что носители культуры колоколовидных кубков далеко не обязательно были предками кельтов. Это в целом согласуется с тем, что первые кельты были R1a, а не R1b, но к концу 1-го тыс. до н.э. понятие «кельты» перешло на носителей R1b, на территории, показанные на картах выше.

Когда историки пишут, что «ко времени первого упоминания кельтов в письменных источниках, около 600 г. до н. э., они уже были широко распространены в Иберии, Галлии и Центральной Европе», то надо понимать, что «кельтами» здесь могут именовать кого угодно. Критерии «кельтов» при таких описаниях отсутствуют. Иначе говоря, в этой цитате фактически написано, что до 6 века до н.э. в Европе обитали различные племена. Ясно, что это сомнений не вызывает. Одно движение ККК по Европе происходило с 4800 лет назад и во всяком случае до конца 2-го тыс. до н.э. Но это не были кельты по многим критериям. Под определение кельтов они не попадают.

Известно, что само слово «кельтский» попало в английский язык только триста лет назад, для обозначения сходной групп языков Ирландии, Шотландии, Уэльса, Корнуолла и Бретани. До этого этот термин имел исключительно узкое значение, как и десятки и сотни наименований других древних племен. С тех пор этот термин – «кельты» – используется для обозначения совокупности этносов, а, например, «галлы» – для обозначения народа, племени. Приняв такую классификацию становится понятным, что эти термины не являются идентичными, и одно нельзя подставлять взамен другого, хотя расхожей является цитата из книги Юлия Цезаря «Записки о Галльской войне» – «… племена, которые на их собственном языке называются кельтами, а на нашем – галлами». Можно провести аналогию, что «есть народы, которые на их языке называются русскими, а на нашем – славянами». Или наоборот. Тем не менее, многие жонглируют этими понятиями, с легкостью заменяя одно другим.

Характерный пример. В книге Плутарха «Жизнеописания», в третьем томе в разделе «Камилл» рассказывается о знаменитой истории с взвешиванием тысячи фунтов золота. Это золото было выкупом, который побежденные римляне должны были передать галлам во главе с их предводителем Бренном (Brennus). Произошло это в 390 году до нашей эры. Вот как повествует об этом русский перевод из книги Плутарха :

Впрочем, и у осажденных дела обстояли не лучше: голод усиливался, жестоко удручало отсутствие вестей о Камилле, от которого никто не являлся, так как галлы бдительно стерегли город. Поскольку обе стороны находились в бедственном положении, начались переговоры - сперва через стражей, чаще всего общающихся между собой. Затем, когда власти одобрили их почин, встретились Бренн и военный трибун Сульпиций и договорились, что римляне выплатят тысячу фунтов золота, а галлы , получив выкуп, немедленно покинут город и римские владения. Эти условия были подтверждены клятвой, но когда принесли золото, кельты повели себя недобросовестно, сначала потихоньку, а потом и открыто наклоняя чашу весов. Римляне негодовали, а Бренн, словно издеваясь над ними, отстегнул меч вместе с поясом и бросил на весы. «Что это?» - спросил Сульпиций. «Горе побежденным, вот что!», - откликнулся Бренн. Его ответ уже давно вошел в пословицу. Мнения римлян разделились: одни возмущенно требовали забрать золото и, вернувшись в крепость, терпеть осаду дальше, другие советовали закрыть глаза на эту незначительную обиду и, отдавая больше назначенного, не считать это позором, раз уж волею обстоятельств они вообще согласились отдать свое добро, что отнюдь не сладко, но, увы, необходимо.

Мы видим, что здесь галлы и кельты используются как синонимы. Но так не было в оригинале, это вольность переводчика. В английском переводе этой истории Плутарха слова «кельты» вообще нет, только галлы. Плутарх жил, как указано выше, в 46-127 гг. нашей эры. Но та же история была описана Ливием почти за сто лет до жизни Плутарха (Titus Livius Patavinus, 59 BC – 17 AD) в его труде Ab Urbe Condita Libri, Liber V:

Sed ante omnia obsidionis bellique mala fames utrimque exercitum urgebat, Gallos pestilentia etiam, cum loco iacente inter tumulos castra habentes, tum ab incendiis torrido et uaporis pleno cineremque non puluerem modo ferente cum quid uenti motum esset. Quorum intolerantissima gens umorique ac frigori adsueta cum aestu et angore uexati uolgatis uelut in pecua morbis morerentur, iam pigritia singulos sepeliendi promisce aceruatos cumulos hominum urebant, bustorumque inde Gallicorum nomine insignem locum fecere. Indutiae deinde cum Romanis factae et conloquia permissu imperatorum habita; in quibus cum identidem Galli famem obicerent eaque necessitate ad deditionem uocarent, dicitur auertendae eius opinionis causa multis locis panis de Capitolio iactatus esse in hostium stationes. Sed iam neque dissimulari neque ferri ultra fames poterat. itaque dum dictator dilectum per se Ardeae habet, magistrum equitum L. Valerium a Veiis adducere exercitum iubet, parat instruitque quibus haud impar adoriatur hostes, interim Capitolinus exercitus, stationibus uigiliis fessus, superatis tamen humanis omnibus malis cum famem unam natura uinci non sineret, diem de die prospectans ecquod auxilium ab dictatore appareret, postremo spe quoque iam non solum cibo deficiente et cum stationes procederent prope obruentibus infirmum corpus armis, uel dedi uel redimi se quacumque pactione possint iussit, iactantibus non obscure Gallis haud magna mercede se adduci posse ut obsidionem relinquant. Tum senatus habitus tribunisque militum negotium datum ut paciscerentur. Inde inter Q. Sulpicium tribunum militum et Brennum regulum Gallorum conloquio transacta res est, et mille pondo auri pretium populi gentibus mox imperaturi factum. Rei foedissimae per se adiecta indignitas est: pondera ab Gallis allata iniqua et tribuno recusante additus ab insolente Gallo ponderi gladius, auditaque intoleranda Romanis uox, uae uictis.

Как мы видим, слова «кельты» нет и у Ливия. Кстати, последние два слова – это знаменитое «горе побежденным», произнесенное Бренном, в архаичном варианте латинского. Сейчас эти слова пишутся vae victis, в английском переводе woe to the conqured, или woe to the vanquished. Наконец, приводим вариант Плутарха в английском переводе:

All this, however, brought no relief to the besieged, for famine increased upon them, and their ignorance of what Camillus was doing made them dejected. No messenger could come from him because the city was now closely watched by the Barbarians. Wherefore, both parties being in such a plight, a compromise was proposed, at first by the outposts as they encountered one another. Then, since those in authority thought it best, Sulpicius, the military tribune of the Romans, held a conference with Brennus, and it was agreed that on the delivery of a thousand pounds of gold by the Romans, the Gauls should straightaway depart out of the city and the country. Oaths were sworn to these terms, and the gold was brought to be weighed. But the Gauls tampered with the scales, secretly at first, then they openly pulled the balance back out of its poise. The Romans were incensed at this, but Brennus, with a mocking laugh, stripped off his sword, and added, belt and all, to the weights. When Sulpicius asked, «What means this?» «What else», said Brennus, «but woe to the vanquished?» and the phrase passed at once into a proverb. Some of the Romans were incensed, and thought they ought to go back again with their gold, and endure the siege. Others urged acquiescence in the mild injustice. Their shame lay, they argued, not in giving more, but in giving at all. This they consented to do because of the emergency; it was not honourable, but it was necessary.

Как видим, нет у Плутарха слова «кельты», только «галлы», и «варвары». Для полноты картины – еще один вариант перевода истории Плутарха на английский язык (The John Dryden Translation, 1683-1686, revised in the 1859 edition by Arthur Hugh Clough, published by The Folio Society, 2010):

Neither, indeed, were things on that account any better with the besieged, for famine increased upon them, and despondency with not hearing anything of Camillus, is being impossible to send anyone to him, the city was so guarded by the barbarians. Things being in this sad condition on both sides, a motion of treaty was made at first by some of the outposts, as they happened to speak with one another; which being embraced by the leading men, Sulpicius, tribune of the Romans, came to a parley with Brennus, in which it was agreed, that the Romans laying down a thousand weight of gold, the Gauls upon the receipt of it should immediately quit the city and territories. The agreement being confirmed by oath on both sides, and the gold brought forth, the Gauls used false dealing in the weights, secretly at first, but afterwords openly pulled back and disturbed the balance; at which the Romans indignantly complaining, Brennus in a scoffing and insulting manner pulled off his sword and belt, and threw them both into the scales; and when Sulpicius asked what that meant, «What should it mean», says he, «but woe to the conquered?» which afterwards became a proverbial saying. As for the Romans, some were so incensed that they were for taking their gold back again and returning, to endure the siege. Others were for passing by and dissembling a petty injury, and not to account that the indignity of the thing lay in paying more than was due, since the paying anything at all was itself a dishonor only submitted to as a necesssity of the times.

Как видим, опять только галлы, кельтов нет. Русский академический перевод показал недопустимую вольность.

Подобную вольность c названиями племен на грани передергивания допускает и автор книги «Celts and the Clasсical World», которая уже упоминалсь выше (David Rankin, 1987). После описания истории с Бренном Ранкин пишет: «The Romans… correctly identified the people whom they called Galli, who attacked their city in 390 BC: the individual tribes were known by name, and the tribal names were Celtic » (Римляне правильно идентифицировали людей, которых они называли галлами, и кто атаковал их город в 390 г. до н.э.: конкретные племена были известны по именам, и имена племен были кельтскими).

На самом деле это не так. То самое племя Бренна называлось «сеноны», и об этом писал Ливий в том же томе 5, раздел 34 (выделено мной, ААК):

Is quod eius ex populis abundabat, Bituriges, Aruernos,
Senones , Haeduos, Ambarros, Carnutes, Aulercos exciuit.

Слово «кельты» Ливию было известно, хотя в уцелевших 35 томах его сочинений оно встречается (Celtico) всего один раз. Но Ливий много писал о кельтиберах (Celtiberis), правда, в основном в последних томах, 34, 35, 39, 40, 41 и 42, по нескольку упоминаний на том. Продолжим о том, кто из античных авторов писал о кельтах, и что именно.

Гекатей Милетский (550- 476 гг. до н.э.; другие даты жизни 550-490 гг.) . Видимо, у него самое первое упоминание о кельтах, как людях, живущих неподалеку от греческой колонии Массалия (Марсель), на юге Франции. В пересказе (труды Гекатея не сохранились), это изложение выглядит так: «Скифы живут на северном побережье Черного моря, к западу от них – кельты, по соседству с массалиотами ».

Геродот Геликарнасский (484-425 гг. до н.э.) . В своей девятитомной «Истории», в книге II («Евтерпа»), Геродот пишет: «…Река Истр начинается в стране кельтов у города Пирены и течет, пересекая Европу посредине. Кельты же обитают за Геракловыми Столпами по соседству с кинетами, живущими на самом крайнем западе Европы. Впадает же Истр в Евксинский Понт, протекая через всю Европу там, где милетские поселенцы основали город Истрию ».

В книге IV («Мельпомена») он повторяет – «Ведь Истр течет через всю Европу, начинаясь в земле кельтов – самой западной народности в Европе после кинетов. Так﷓то Истр пересекает всю Европу и впадает в море на окраине Скифии ». (ссылка)

Помимо этого, кельты у Геродота в остальных томах «Истории» не упоминаются. В этом отрывке, как мы видим, Геродот определяет кельтов как на Пиренеи, так и на Дунай. Остается только гадать, на каком основании Геродот их объединяет, или скорее связывает, но с его легкой руки последующие историки так и продолжили их называть – кельтиберы на Пиренеях, кельты – в континентальной Европе. Современные историки обычно пишут, что поскольку Геродот является надежным и достоверным историком, то он знал, о чем писал, так что так тому и быть. О языке кельтов Геродот ничего не сообщал. Хорошей иллюстрацией к подходу историков и лингвистов является рассуждение David Rankin в цитируемой выше книге «Кельты и классический мир» – он заключил, что поскольку Геродот ничего не писал о языке кельтов, то следует исходить из того, что язык тот был индо-европейским (! – ААК), как в Европе, так и на Пиренеях.

Полибий (200-118 до н.э.) . Далее кельтов упоминал греческий историк Полибий (Polybius, The Histories), который жил в 200-118 гг. до нашей эры. После него остались 39 томов его «Историй», и кельтов он упоминал в томах 1, 2, 3, 10, 11, 12, 14, 15, 18 и 34, часто по одному слову или одной фразе на том. Так, в томе 1 он упомянул про «Celts» и «Italian Celts», и всё. В томе 2 повествуется, что «итальянские кельты были близкими соседями этрусков, и часто ассоциировались с ними ». Это не помешало кельтам «атаковать этрусков большой армией, вытеснить их с равнины По, и занять равнину самим ». Еще он упомянул о «кельтах, прибывших в Этрурию », и что римляне «убили примерно 50 тысяч кельтов и по меньшей мере 10 тысяч были взяты в плен ».

Начиная с тома 3 Полибий все больше переходит на упоминания кельтиберов, особенно в связи с пиренейскими войнами Ганнибала. Полибий был современник Ганнибала (247-183 гг. до н.э.), пересекаясь с последним 17-ю годами жизни, и потому его описания во многом должны быть достоверными. Через тома с 3 по 34 проходит описание кельтиберов как злейших врагов Рима, описание их предательств и Рима, и Ганнибала, отступлений и бегств. В его описаниях Иберия и Кельтиберия граничат друг с другом. Термином «кельты» Полибий обычно описывает народы к северу от Кельтиберии, живущие «по обе стороны Альп». В его описаниях «кельты живут от реки Нарбо недалеко к западу от Марселя, и от устья Роны, впадающей в Сардинское море, и до цепи Пиренейских гор до Внешнего моря ». Далее, «Пиренеи отделяют кельтов от иберов ».

В томе 11 Полибий описывает войска Ганнибала, в которые «входили африканцы, испанцы, лигурийцы, кельты, финикийцы, италийцы и греки », прибавляя, что эти «люди в своих законах, обычаях, языке и вообще ни в чем не имели ничего общего ». Из этого можно условно заключить, что кельты, если принять, что они говорили на индоевропейских языках, не понимали языка лигурийцев, испанцев (баскский язык?), италийцы (неиндоевропейские языки?) и других. В томе 12 опять упоминаются лигурийцы, кельты и иберы, как разные народы. В томе 14 описывается гибель более 4 тысяч кельтиберов, наемников Карфагена, в бою и при бегстве. На других страницах того же тома упоминается гибель 10 тысяч и 30 тысяч кельтиберов. Это же описания продолжаются и в последующих томах. В противоположность кельтиберам, кельты описаны Полибием как «имеющие тихий и упорядоченный характер» (том 34).

Юлий Цезарь (102-44 гг. до н.э.) . В своих «Записках о Галльской войне» Цезарь много пишет о галлах, и почти ничего о кельтах. Возможно, это потому, что в самом начале книги он фактически сделал эти названия синонимами, написав – «Галлия по всей своей совокупности разделяется на три части. В одной из них живут бельги, в другой – аквитаны, в третьей – те племена, которые на их собственном языке называются кельтами, а на нашем – галлами ». В целом, эта книга малоинформативна в отношении кельтов.

Дионисий Галикарнасский (60-7 гг. до н.э.) . В своей книге Roman Antiquities (Римские древности) он упоминает Keltika.

Страбон (63 г. до н.э. – 24 г. н.э.) . В своем основном труде «География» Страбон указывал: Области за Рейном, обращенные на восток и лежащие за территорией кельтов, населяют германцы. Последние мало отличаются от кельтского племени: большей дикостью, рослостью и более светлыми волосами, во всем остальном они схожи: по телосложению, нравам и образу жизни они таковы, как я описал кельтов. Поэтому, мне кажется, и римляне назвали их германцами, как бы желая указать, что это «истинные» галлаты. Ведь слово «germani» на языке римлян означает «подлинные» .

Интересно высказывание Страбона в отношении смешанных названий «кельтиберы» или «кельтоскифы»: «Я утверждаю согласно с мнением древних эллинов, что, подобно тому, как известные народы северных стран назывались одним именем скифов или номадов, как называет их Гомер, а впоследствии, когда сделались известными и западные страны, их обитатели назывались кельтами и иберами или смешанно кельтоиберами и кельтоскифами, ибо вследствии неведения отдельные народы в каждой стране подводились под одно общее имя ».

Это можно понять двояко – либо Страбон считает кельтов скифами, либо кельтиберов и кельтоскифов не имеющих отношения к кельтам, и просто подводимыми под уже известное имя, что Страбон и высмеивает. Ю.Н. Дроздов в своей книге «Тюркская этнонимия древнеевропейских народов» (Москва, 2008, стр. 168) тоже пытается расшифровать это высказывание Страбона: «другими словами, кельтов сначала называли кельтоскифами, поскольку они принадлежали к уже известному скифскому народу ».

Диодор Сицилийский (90-30 гг. до н.э.) . В своей «Bibliotheca Historica» греческий историк Диодор Сицилийский писал, что, убив противника, кельты «отрезают их головы и вешают на шеи своих коней, а принеся их домой, прибивают ко входам своих жилищ. Они сохраняли отрезанные головы побеждённых врагов в кедровом масле… А некоторые хвалились, что не отдали бы эти головы даже за такое же по весу количество золота… ».

Плутарх (46-127 гг. н.э.) . Выше были приведены выдержки из трудов Плутарха, хотя они о галлах, а не о кельтах. Как указывалось, технически это могли быть разные понятия, как, например, славяне и поляки. Но название «кельты» было безусловно знакомо Плутарху, хотя он использовал его всего несколько раз. Например, в биографии Marcus Cato Плутарх писал, что Катон «called upon his neighbours, called Celtiberians, for help» (Катон обратился к соседям, называемым кельтиберами, за помощью). В биографии Caius Marius Плутарх писал – «… the country of the Celti… to that part of Scythia which is near Pontus» (страна кельтов… [относится] к той части Скифии, которая [находится] у Черного моря), опять, как и ряд античных авторов, связывая кельтов со скифами. И далее – «whole army was called by the common name of Celto-Scythians» (вся армия называлась обычным именем кельтоскифов).

Иордан (6-й век н.э.) . Об Иордане известно немного, и могло быть неизвестно вообще, если бы он не упомянул свое имя в своих произведениях. В книге Getica (другое название – De origine actibuscque Getarum, или «О происхождении и деяниях гетов») он упомянул воинов «Кельтики» в составе армии везиготов, но это уже поздние времена – Аттилы и императора Валентиниана: «И вот выводит Теодорид, король везеготов, бесчисленное множество войска; оставив дома четырех сыновей, а именно: Фридериха и Евриха, Ретемера и Химнерита, он берет с собой для участия в битвах только старших по рождению, Торисмуда и Теодериха. Войско счастливо, подкрепление обеспечено, содружество приятно: все это налицо, когда имеешь расположение тех, кого радует совместный выход навстречу опасностям. Со стороны римлян великую предусмотритель-ность проявил патриций Аэций, на котором лежала забота о Гесперйской стороне империи; отовсюду собрал он воинов, чтобы не казаться неравным против свирепой и бесчисленной толпы. У него были такие вспомогательные отряды: франки, сарматы, арморицианы, литицианы, бургундионы, саксоны, рипариолы, брионы – бывшие римские воины, а тогда находившиеся уже в числе вспомогательных войск, и многие другие как из Кельтики , так и из Германии ».

На языке оригинала это выглядит так: …producitur itaque a rege Theodorido Vesegotharum innumerabilis multitudo; qui quattuor filios domi dimissos, id est Friderichum et Eurichum, Betemerim et Himnerith secum tantum Thorismud et Theodericum maiores natu participes laboris adsumit, felix procinctum, auxilium tutum, suave collegium habere solacia illorum, quibus delectat ipsa etiam simul subire discrimina, a parte vero Romanorum tanta patricii Aetii providentia fuit, cui tunc innitebatur res publica Hesperiae plagae, ut undique bellatoribus congregatis adversus ferocem et infinitam multitudinem non impar occurreret. hi enim adfuerunt auxiliares: Franci, Sarmatae, Armoriciani, Liticiani, Burgundiones, Saxones, Ripari, Olibriones, quondam milites Romani, tunc vero iam in numero auxiliarium exquisiti, aliaeque nonnulli Celticae vel Germanie nationes…

Ясно, что никакой народ не появляется ниоткуда, как и его язык. У кельтов должна была быть преобладающая гаплогруппа, или субклад, которые уходят вглубь времен на тысячелетия, и практически однозначно связывают гаплогруппами и языком с их соответствующей ветвью в системе ДНК-генеалогии, откуда практически однозначно появляется региональная привязка кельтов, или тех, кого этим именем стали называть классические авторы, и не исключено, что стали называть не их самих, а тех, кто понес дальше их имя уже столетия спустя после исходных, «настоящих» кельтов.

А кто могли быть это «исходные», «настоящие» кельты? Для связности и историчности изложения мы обязаны принять, что «исходные» кельты были первые зафиксированные носители галштатской культуры, кладбище которых было обнаружено у Галштатта, к юго-востоку от современного Зальцбурга в Австрии, и датировано примерно 700 лет до н.э. В последующие три-четыре столетия кельты распространились со скоростью лесного пожара в разные стороны, причем это распространение вряд ли было в основном физическим, скорее, это было распространением их индоевропейского языка, культуры, технологии. Это, в свою очередь, приводит к важному положению, что язык в те времена в Европе был не индоевропейским, иначе чему там распространяться в своей языковой среде. Так оно, конечно, и было, и о том, что язык в Европе в те времена был неиндоевропейский, свидетельствуют разные данные – и обилие неиндоевропейских языков в Европе в те времена и ранее, и, главное, вообще отсутствие данных, что в Европе в 2-м тысячелетии до н.э. были ИЕ языки, помимо ИЕ языков ранее изгнанных носителей гаплогруппы R1a, перенесших эти языки на Русскую равнину и далее в Анатолию-Митанни, Иран, Индию в середине 2-го тыс. до н.э.

Именно потому мы упомянули выше, что классические авторы могли уже называть кельтами не «исходных» кельтов, а тех, кто понес дальше их имя уже столетия спустя. Это уже по языку были кельты «приобретенные». Как будут показано ниже, в этом и заключена одна из многих путаниц в отношении происхождения кельтов и их языка. Историками берется индо-европейский язык, принесенный «приобретенными» кельтами, скажем, в Иберию, и провозглашается, что этот ИЕ язык там был с древнейших времен, и на нем говорили носители культуры колоколовидных кубков (ККК) за две тысячи лет до того.

Предметы культуры колоколовидных кубков
Типичным примером такого подхода является недавняя книга «Кельты с Запада: пересмотр бронзового века и прибытие индо-европейцев в атлантическую Европу» (2013, Oxbow Books, 237 стр., редакторы Johm T. Koch, Barry Cunliffe), в которой признается, что в соответствии с установившимися взглядами атлантическая Европа в бронзовом веке была полностью не-индо-европейской, но утверждается, что кельтский язык появился именно там, и именно в бронзовом веке. Откуда он там появился, остается загадкой, но редакторы книги утверждают, что не из гальштаттской и латенской культуры центральной Европы железного века. Откуда и кто его принес – опять же в книге удел фантазий. Никаких данных к этому книга не предоставляет.

Итак, говоря о происхождении «первых» кельтов, отметим, что их языком был индоевропейский язык, который в те времена был характерен для гаплогруппы R1a, но не гаплогруппы R1b. В Европе, там, где вскоре «лесным пожаром» пошел распространяться кельтский язык, население в те времена относилось в значительной степени к гаплогруппе R1b, основной гаплогруппе ККК. Иначе говоря, время от примерно 7 до 4 века до н.э. – это время становления «кельтского» индоевропейского языка как лингва-франка Центральной Европы. Почему это произошло? Видимо, передовая металлургическая технология, изумительной красоты украшения, многие в традиционном скифском «зверином стиле», что опять наводит на мысль о гаплогруппе R1a первых кельтов.

Откуда у первых кельтов индоевропейский язык, и каков источник их гаплогруппы R1a? Самое простое и разумное объяснение сводится к тому, что первые кельты, носители гаплогруппы R1a, и которые, разумеется, говорили на ИЕ языке, прибыли миграционным путем с востока, с Русской равнины, в конце II тыс. или начале I тыс. до н.э. Кандидатами на это могут быть не менее десятка ветвей гаплогруппы R1a, как приведено ниже. Иначе говоря, кандидатов на первых «кельтов» в Европе, говорящих на ИЕ языках, было предостаточно. А далее – носители R1b перенимают язык, и несут его по Европе. При этом вытеснять или физически уничтожать тех, у кого язык переняли, вовсе не было обязательно. Тогда понятно, почему античные авторы упоминали скифов в связи с территорией заселения кельтов, и упоминали территории до Черного моря.

В связи с этим можно привести ссылку на книгу В.Е. Ерёменко «”Кельтская вуаль” и зарубинецкая культура. Опыт реконструкции этнополитических процессов III-I вв. до н.э. в Центральной и Восточной Европе» (СПб., 1997), и автореферат его кандидатской диссертации (Ерёменко В.Е. Процесс латенизации археологических общностей позднего предримского времени Восточной Европы и сложение зарубинецкой культуры. Автореферат канд. ист. наук. Л. 1990 ). По мнению автора, В. Ерёменко, некоторые находки поморской культуры, которая рядом исследователей рассматривается как праславянская, имеет аналоги в латене. Правда, автор рассматривает их как возможные свидетельства «контактов между поморским населением и кельтами», даже, видимо, и не предполагая, что поморы и могли оказаться теми самыми кельтами. Как отмечает В. Ерёменко, рассмотрение хронологии латенских древностей Закарпатской Украины и подробное изучение датированных аналогов закарпатским находкам, определение узких дат имеющихся комплексов позволяет заключить, что первые контакты с кельтским миром имели место в V-IV вв. до н.э., то есть не менее 200-300 лет спустя появления «начальных кельтов» в Гальштатте.

Интересно сообщение Плутарха, что римский разведчик, отправляясь в лагерь кимвров, учил кельтский язык и одевался по-кельтски (цит. по В. Ерёменко, афтореф. канд. дисс.). Поскольку происхождение кимвров так и остается неизвестным, и И.Л. Рожанский относит их к носителям гаплогруппы R1a, прибывшим с востока в Центральную Европу (Рожанский И.Л. Загадка кимвров. Опыт историко-генеалогического расследования. Вестник ДНК-генеалогии, т. 3, № 4, 2010, с. 545-594 ), то в происхождении кельтов опять виден «след R1a».

Таким образом, нами выдвинут вариант решения проблемы о происхождении индоевропейского языка первых кельтов гальштаттской археологической культуры, и механизма его распространения как лингва-франка Европы. Это совпало по времени с разрушением империи этрусков и становлением древнего Рима.

Есть ли еще какие подсказки в вопросе о происхождении первых кельтов? Сразу приходится откладывать в сторону все описания древних кельтов у классиков. Ни одно из них для этой цели не подходит, ни одно не касается происхождения кельтов или их языка.

Рассмотрим современные источники по кельтам, которые уже включают археологические и лингвистические данные. Поражает, насколько бедны лингвистические данные по кельтскому языку (или языкам). Все источники повторяют положение о индоевропейской природе кельтского языка, но либо совершенно голословно, либо на ходу упоминая сответствующие изоглоссы, либо безудержно фантазируют об источниках ИЕ корней в кельтском языке. В качестве примеров рассмотрим книги:

— Christian-J. Guyonvarc’h, Françoise Le Roux (1995). La civilisation celtique Payot, 285 pp.
— Теодор Моммзен (1909). История Рима. Издание 2010 г., Москва, «Вече», 383 стр.
— Jean-Louis Brunaux (2008). Les Gaulois, Les Belles Lettres, Paris; русское издание Жан-Луи Брюно. Галлы, Москва, «Вече», 2011, 399 стр.
— Nora Chadwick (1971). The Celts. London. The Folio Society, 317 pp.
— Гудзь-Марков, А.В. (2004). Индоевропейцы Евразии и славяне. Москва, «Вече», 231 стр.
— и несколько статей по лингвистике кельтов в академической печати.

Итак, что там о происхождении кельтов и их языка?

В книге Гюйонварх и Леру имеется много критических замечаний, типа таких, что «кельтский язык – это ошибочный термин », что этноним кельты обозначает совокупность этносов (тогда как этнонимы галлы, бретонцы, галаты используются для обозначения разных народов). Что характерно, авторы честно пишут – «мы не знаем, на каком языке в Галлии говорили до кельтских языков ». Многие другие авторы, не моргнув глазом, пишут о том, что в Европе «прокельты» тысячелетиями разговаривали на индоевропейских языках. Цитаты (из книги Гюйонварха и Леру) :

1. Кельты были частью захватчиков, двигавшихся последовательными волнами, особенно начиная со второго тысячелетия до нашей эры, и кельтский является для Западной Европы древнейшим языком, с которым можно соотнести определенный географический регион.

2. Кельтам должны были предшествовать «протокельты». Однако мы совершенно не представляем себе, как все происходило между пятым и четвертым тысячелетиями до н.э., в эпоху, единственные архивы которой – китайские, египетские или месопотамские.

3. Многие французские археологи все еще находят более удобным датировать появление кельтов в Галлии приблизительно 500 г. до н. э., что едва ли оставляет последним время, чтобы до III в. до н.э. достичь Пиренеев и Средиземного моря, не говоря уже о Британии и Ирландии. Лингвистические датировки, напротив, позволяют предположить, что кельты уже присутствовали в Европе с конца третьего тысячелетия до нашей эры.

4. По отношению ко всей совокупности индоевропейских исследований, кельтология побивает своеобразный (негативный) «рекорд», обусловленный как ничтожным числом специалистов (которые изначально выходили из других дисциплин: греческого языка во Франции и санскрита в Германии – ввиду того, что кельтские языки являются маргинальным предметом всего в нескольких университетах Западной Европы), так и крайней диалектной фрагментарностью современных кельтских языков.

5. Докельтский субстрат Западной Европы определим в лучшем случае и с величайшими предосторожностями лишь по отношению к топонимам. И каким был этот субстрат? Этого никто не скажет.

6. Изучение языковых слоев также много дает: без него мы не имели бы понятия о диффузии кельтских языков по всей Европе.

7. Один из самых фантастических домыслов принадлежит Полибию, который самым серьезным образом рассказывает, что мечи галлов, как только наносят удар, гнутся и перекручиваются, так что воин должен их выпрямлять. Это утверждение находится в абсолютном противоречии с удивительными способностями кельтских металлургов. Кажущаяся нам ошибочной информация попала в анналы потому, что в момент их составления никому не приходило в голову ее проверять. К примеру, в V в. до н.э. Геродот располагал истоки Дуная в краях кельтов, а Гекатей Милетский утверждал, что Марсель (Massalia) был основан в Лигурии. …Однако ни о каком уточнении не может быть и речи, поскольку в IV веке греки различали всего четыре варварских (то есть не говоривших по-гречески) народа: кельтов, скифов, персов и ливийцев.

8. Еще меньше греки придавали значения внутренним различиям, и современные ученые только тешат себя самообманом, пытаясь отыскать в греко-латинской терминологии разницу между Celtae, Galatae и Galli. Галаты – это греческое название галлов и не более того: они не обязательно обитали в Галатии в Малой Азии; а Galli – это латинское название галлов. Но и Celtae – это тоже галлы из Галлии.

9. Часто предпочитают говорить о «протокельтах», причем термин этот свидетельствует не столько о фактах, сколько о нехватке документации и издержках методологии. …Назначение этого термина волей-неволей приходится сузить, поскольку он предполагает некий процесс формирования, не подтвержденный никакими археологическими или лингвистическими данными. Доттен, скептический по натуре и мало склонный к оригинальным гипотезам, в своем учебнике прямо говорит о «кельтах бронзового века», а такой крупный археолог, как Анри Юбер, которому мы обязаны единственной попыткой синтеза в этой области, потратил впустую немало времени, стараясь отыскать в Галлии лингвистические или топонимические следы первого кельтского вторжения.

10. На смену погребальному сожжению, которое являлось характернейшим обрядом гальштаттской эпохи, пришло захоронение в земле, ставшее общепринятым в латенский период, хотя никаких изменений в этническом составе популяции этих эпох уловить нельзя. Однако Цезарь, говоря о великолепных погребальных обрядах галлов, не забывает упоминать о кострах, тогда как самые архаические ирландские тексты, возможно, под влиянием христианства, ни словом о них не намекают. Кельты принимали участие в распространении гальштаттской культуры и были ее носителями, они же были носителями латенской культуры. Но что прикажете обо всем этом думать и какие делать выводы, если, как это представляется очевидным, от бронзового века до Гальштатта и Ла Тене не произошло никаких изменений в составе населения?

11. Географию кельтского мира описать нетрудно, по крайней мере если касаться только общих вопросов. После периода предполагаемых индоевропейских вторжений главным центром экспансии стала Центральная Европа, особенно Богемия, – это происходило на стыке гальштаттской и латенской эпох. …Во всяком случае неоспоримые следы присутствия кельтов встречаются в Западной и Южной Польше, в Венгрии и на Балканах, где продвижение кельтов шло вдоль течения Дуная. Но основной областью их расселения от Гальштатта до конца Ла Тена стала Галлия как таковая от Ла-Манша до Средиземноморья, от Атлантики до Альп и Рейна, и, по утверждению Тита Ливия… именно оттуда хлынули волны завоевателей, затопившие Шварцвальд и Северную Италию.

Как бы то ни было, кельтское нашествие скоро достигло Пиренейского полуострова, Северной Италии, юга Франции, всех прирейнских регионов от Швейцарии до Нидерландов и, вероятно из Бельгии, – Британских островов, которым суждено было затем стать последним и единственным прибежищем кельтов. С другой стороны, греки и римляне донесли до нас свидетельства о кельтских вторжениях в Италию и на Балканы. Кельтский материал присутствует в Польше, Румынии, Югославии, Болгарии; кельтские следы находят вплоть до Одессы…

12. На стыках кельтского и германского миров невозможно с достаточной четкостью определить, где начинаются кельты и где кончаются германцы. И однако, если не принимать во внимание их древнего индоевропейского родства, лингвистического или культурного кельто-германского единства никогда не существовало.

13. Кельтские языки принадлежат к «итало-кельтской» группе индоевропейских языков; они разделяются на две ветви, у каждой из которых есть своя отличительная черта: индоевропейское огубленное заднеязычное (лабиовелярное) *kw- сводится к заднеязычному /X/ в гойдельских и к губному /p/ в бриттских. *ekwo-s (лат. equus) «лошадь» превратилось в ech в древнеирландском и в epo-s в галльском. Поэтому гойделы называются «Q-кельтами», а бритты и галлы – «P-кельтами». Но истинная классификация – морфологическая. Она является также хронологической, поскольку противопоставляет кельтские островные языки, известные с конца античности (новые кельтские языки), и кельтские континентальные, исчезнувшие до начала средневековья.

14. Вот краткое определение индоевропейского языка из книги Жана Одри (Jean Haudry, L’indo-européen, Paris, 1980, p. 3): Это не зафиксированный в источниках язык, существование которого нужно постулировать, чтобы объяснить многочисленные и точные соответствия, которые отмечают в бoльшей части языков Европы и во многих языках Азии.

15. Непоправимая слабость, или, скорее, ненормально малая роль кельтских языков в большей части, если не во всех работах по индоевропеистике – это факт, который нужно подчеркнуть в начале обзора этого вопроса. Не говоря уже о том, что кельтологов, специализирующихся на древних языках, и занимающих место в университете, можно пересчитать на пальцах одной руки, по крайней мере во Франции, и трудно сказать, что их исследования окружены уважением и поддерживаются.

16. Островные языки хронологически противопоставлены континентальному кельтскому, чаще называемому галльским ради упрощения терминологии. Но противопоставление это не является морфологическим или даже географическим: галльский входит в бриттскую группу. Это противопоставление хронологическое: таким образом, согласимся называть выше упомянутый язык древним кельтским. На самом деле речь идет о языке или группе языков, на которых говорили не только в Галлии, но и в других местностях Европы, населенных кельтами. Название «галльский» указывает лишь на область, где этот язык сохранился лучше и продержался дольше. На самом деле нужно будет говорить о кельтском. Итак, на кельтском говорили также в Бельгии, Швейцарии и Рейнской области, где германские народы, например, тревиры, были очевидно кельтизированы; в Цизальпинской Галлии, где латынь окончательно водворилась лишь в I в. нашей эры; в Испании, Центральной Европе, на побережье Черного моря и в Малой Азии. Кельтиберский в Испании, галатский в Малой Азии, в той мере, в какой они определимы по оставшимся от них скудным следам, являются кельтскими континентальными языками, и, как представляется, они не очень отличались от кельтского, на котором говорили в бельгийской Галлии или среди гельветов.

17. Непосредственные документы, все без исключения эпиграфические (нет ни одного кельтского текста, аналогичного текстам классических писателей, который бы передавался с помощью письменной традиции до раннего средневековья), состоят из коротких надписей (всего их около трехсот), по большей части надгробных, а иногда посвятительных, открытых между Северной Италией, Южной Францией и Испанией, где классическое влияние обусловило происхождение письменности на основе греческого, латинского, иберийского или лепонтийского (этрусского) алфавитов. Открытие галльской надписи в Бельгии или в Западной или Южной Германии было бы значительным филологическим событием, на которое не стоит очень уж надеяться.

18. Список кельтских языков: гойдельские – ирландский; шотландский гэльский; мэнкский (угасший в первой половине XX в.); бриттские – галльский или древний кельтски (угасший к V в. нашей эры); валлийский; корнский (угасший к концу XVIII в.); бретонский.

Столь большое количество цитат здесь приведено для создания определенной «загрунтовки холста», на который теперь можно накладывать соображения, диктуемые ДНК-генеалогией. Пройдемся по некоторым цитатам выше .

1. Речь в цитате фактически идет о том, что индоевропейский, кельтский язык появился в Европе не ранее начала 1-го тыс. до н.э. Это согласуется с тем нашим предположением, что этот язык был принесен в Европу мигрантами гаплогруппы R1a, говорящими на ИЕ языках. Это и было перезаселение Европы носителями R1a и возвращение в Европу индоевропейских языков.

2. Кельтам должны были предшествовать «протокельты» . Этому положению можно придать двоякое толкование. Если речь идет об «исходных» кельтах, носителях R1a, прибывших с востока, то «протокельты» – это фактически праславяне, или другие ноcители R1a, как скифы. Если речь идет о «вторичных» кельтах, которые понесли ИЕ язык по Европе, то это, в основном, носители гаплогруппы R1b, и «протокельты» – это потомки культуры колоколовидных кубков, прибывших на Пиренеи и далее на континент начиная с 4800 лет назад, с начала 3-го тыс. до н.э. Когда авторы пишут: «Однако мы совершенно не представляем себе, как все происходило между пятым и четвертым тысячелетиями до н.э. », то есть 7-6 тысяч лет назад, то ДНК-генеалогия дает вполне ясный ответ: этнический и родовой (гаплогруппный) ландшафт в Европе был совершенно другой, носителей R1b в Европе не было, они в это время были на Русской равнине и на Кавказе, постепенно продвигаясь к Анатолии и к территории будущих шумеров, а в Европе обитали, в частности (и, наверное, в особенности) носители гаплогрупп R1a, I1, I2, G, которых через две тысячи лет вытеснят или уничтожат прибывшие носители гаплогруппы R1b, которые и станут «кельтами» на Британских островах в конце старой эры и в начале новой эры. Это их язык, на Британских островах, потом назовут «кельтскими языками» (см. п. 18 выше).

3. Лингвистические датировки, напротив, позволяют предположить, что кельты уже присутствовали в Европе с конца третьего тысячелетия до нашей эры . Поскольку речь идет определенно о индоевропейских языках, то под «кельтами» здесь следует принимать носителей R1a в Европе. И тогда, естественно, 4500-4000 лет назад «кельты» как R1a проживали на Русской равнине, были ариями, и уже направлялись в этом качестве на юг, на Кавказ, в Анатолию, Митанни и далее на Аравийский полуостров, на юго-восток, чтобы стать авестийскими ариями, на восток, создавать андроновскую культуру, синташтинскую, и далее перейти в Индостан. Ясно, что «лингвистические датировки» здесь просто не могут относиться к неиндоевропейским языкам Европы, поскольку они не были «кельтскими».

6. Этот пункт касается «диффузии кельтских языков по всей Европе ». Действительно, исключительно быстрое распространение кельтов по Европе связано, скорее, с быстрой диффузией языков, чем с физической миграцией людей, говоривших на чужих языках, которая вряд ли была бы мирной.

9. …Потратил впустую немало времени, стараясь отыскать в Галлии лингвистические или топонимические следы первого кельтского вторжения . См. п. 6. Не было кельтского «вторжения», если не считать за таковое прибытие носителей гаплогруппы R1a с востока как «исходных» кельтов. Распространение кельтского языка, культуры, технологии во второй половине 1-го тыс. было вполне мирным и эффективным. Видимо, созрели соответствующие культурно-экономические предпосылки для переходы Европы на индо-европейские языки.

10. На смену погребальному сожжению, которое являлось характернейшим обрядом гальштаттской эпохи, пришло захоронение в земле, ставшее общепринятым в латенский период, хотя никаких изменений в этническом составе популяции этих эпох уловить нельзя . Не исключено, что это было прямым следствием перехода культурных признаков от R1a, «исходных кельтов» Гальштатта, к R1b, «приобретенных» кельтов. Как известно, праславяне сжигали покойников на протяжении нескольких тысяч лет.

13. …Противопоставляет кельтские островные языки, известные с конца античности (новые кельтские языки), и кельтские континентальные, исчезнувшие до начала средневековья . Поскольку кельтскими языками сейчас считают именно островные, основные выводы об их структуре и закономерностях сложения лингвисты относят именно к ним. Кельтские континентальные, как следует из данного пункта, и, которые, возможно, и были наиболее близки праславянским, исчезли.

В книге Теодора Моммзена (1909) «История Рима», принесшей автору Нобелевскую премию, кельты почти не упоминаются. Сообщается, что в 4-м веке до н.э. на Апеннинском полуострове появляется могущественное племя кельтов, которые принадлежали к «индоевропейскому племени», что «в незапамятные времена они заняли пространство теперешней Франции», и дальше описано, как галлы заняли Рим, повторяя описание Плутарха. Это, собственно, и всё у Моммзена про кельтов. Про их происхождение и более подробно про язык у Моммзена ничего нет.

В книге Ж.-Л. Брюно «Галлы» про происхождение и язык древних кельтов тоже ничего нет. Сообщается, что галлы были частью кельтов, что кимвры и тевтоны носили галльские имена. Автор отмечает, что в галльской истории необычайно трудно найти отправную точку, как и почти невозможно определить время ее завершения. Еще деталь – как пишет автор, кельты были известны другим народам по крайней мере с 5-го века до н.э., а народ под именем «галлы» появляется лишь в 3-м веке. Автор пишет, что «нет сомнений в том, что когда-то существовал древний народ – индоевропейцы, расселившиеся по всей Европе и Западной Азии, и определенно из их среды вышли кельты ». Это, конечно, несколько наивное заявление, так как не было народа «индоевропейцы», но был индоевропейский язык. Поскольку это и были в древности носители гаплогруппы R1a, то автор, возможно, ненамеренно относит предков кельтов к гаплогруппе R1a.

Несколько слов о «кельтах на Британских островах». Это в значительной степени мистика, и это объясняет, почему занятие кельтской историей и языками столь непопулярно на Западе, о чем свидетельствуют несколько цитат выше. Похоже, что кельтов на Британских островах вообще не было, как и не было их языка, и вся эта история об островных кельтах имеет сугубо политическое значение . Обычный «аргумент» – как не было кельтов, ведь есть же кельтские языки? – в принципе не работает. Нет на островах кельтских языков как таковых. Термин «кельтские языки» – искусственный, введенный только в конце 17-го – начале 18-го века. Уэльский лингвист Эдвард Ллуйд обратил внимание на сходства, присущие языкам, на которых говорят в Ирландии, Шотландии, Уэльсе, Корнуолле и Бретани. Он назвал эти языки «кельтскими» - и это название вошло в линвистику, и затем в повседневный язык. Поэтому слово «кельтские языки» просто по определению относится к островным языкам.

Но мистика кельтов на Британских островах далеко не сводится к искусственному введению понятия «кельтские языки». Ведущие кельтологи Островов уже сами пришли к фактическому согласию, что кельтов как таковых на Островах не было, и Ирландию они не оккупировали, как и остальные части островов. Археология Островов не находит никаких следов вторжения или прибытия кельтов в 1-м тыс. до н.э., в том числе после 700-400 лет до н.э. Все находки, в том числе наконечники стрел, копья, круглые каменные сооружения, приписываемые кельтам – все они датируются бронзовым веком, задолго до предположительного прибытия кельтов.

Книга Норы Чадвик «Кельты», опубликованная 40 лет назад, представляет замечательное чтение по истории Европы 1-го тыс. до н.э. и 1-го тыс. н.э., но тоже мало что говорит о происхождении кельтов и их языка. Фактически те же общие фразы об индоевропейском языке кельтов, о переходе погребального ритуала кельтов от захоронений культуры погребальных полей (1300-750 гг. до н.э.), а именно захоронению остатков трупосожжений в глиняных сосудах к кремации с лошадьми, оружием, повозками, а также захоронения в деревянных гробах. Некоторые археологи трактуют это как перенос погребальных обычаев с востока, в частности, из причерноморских степей.

Чадвик опять возвращается к вопросу, обсужденному нами выше – что распространение кельтов по Европе далеко не обязательно было связано с вторжениями или миграцией. В остальном в книге интересное, увлекательное изложение о жизни галлов и кельтов, но ничего нового об их возможном происхождении.

В книге А.В. Гудзь-Маркова «Индоевропейцы Евразии и славяне» о кельтах говорится в главах «Гальштат Европы. Общий обзор культур Европы первой половины 1 тыс. до н.э.» и «Эпоха латена в Европе. Экспансия кельтов». Есть ли там что-либо о происхождении кельтов на Русской равнине и их миграции в австрийские Альпы, и о их языке?

Сразу привлекает внимание типичное заблуждение, столь свойственное историкам, не знакомым с картиной индоевропейских языков в Европе начала 1-го тыс. до н.э. Картина проста – их там вообще не было. Европа II тыс. и первой половины I тыс. до н.э. вообще не говорила на ИЕ языках, на них говорили только носители гаплогруппы R1a на Русской равнине, и те ветви гаплогруппы R1a, которые стали перемещаться в Европу. Потому-то кельтские языки, бывшие языками гаплогруппы R1a, столько быстро стали распространяться по Европе, в неиндоевропейской языковой среде. Но это было уже после 7-6 века до н.э.

Что же пишет А. Гудзь-Марков? Говоря о первой половине I тыс. до н.э., он сообщает, что «перемещения иранских кочевников (киммерийцы, скифы) на юге восточной Европы вызвали в центре и отчасти на западе Европы своего рода новый курганный ренессанс. Многие индоевропейские группы населения во Франции, Германии и отчасти в центре Европы отошли от традиций эпохи полей погребений и вернулись к обычаям времен господства культуры курганных погребений 15-14 вв. до н.э. Захоронения раннего Гальштата (8-й в. до н.э.) изобилуют предметами конской сбруи, прототипы которых находятся в степях юга России 10-8 вв. до н.э. ». Но дело в том, что не было никаких «многих индоевропейских групп населения во Франции, центре Европы» и т.д. Если и были, то это были именно недавно прибывшие носители R1a, индоевропейцы по языку, и это были их древние обычаи захоронения, что они и делали. Никакого перенимания обычаев захоронения центральноевропейцами (в основном, носители гаплогруппы R1b) не было, обычаи захоронения слишком консервативны, чтобы их так сразу перенимать.

То есть фактически А. Гудзь-Марков пишет о том, что в Центральную Европу в начале 1-го тысячелетия стали прибывать носители гаплогруппы R1a, о чем и свидетельствует ДНК-генеалогия. Они продолжили проводить захоронения так, как всегда проводили на Русской равнине, продолжили обычаи класть в могилы предметы конской сбруи, как и делали в степях юга России их сородичи по гаплогруппе R1a. Это не наблюдалось в захоронениях раннего Гальштата, начиная с 8-го века до н.э. А. Гудзь-Марков остановился прямо у порога вывода о том, что «начальными» кельтами Гальштата и были мигранты с Русской равнины.

И дальше он же пишет, что «около 6 в. до н.э. отдельные, значительные по численности отряды скифов проходили на западе до Франции, на севере до басейна Одера и Вислы, оставляя клады вещей знаменитого «звериного стиля» степного иранского мира 1-го тыс. до н.э. ». Естественно, «иранский мир» здесь не имеет никакого отношения к Ирану, это – арийский мир, речь о носителях языков иранской группы, арийских языков. Таким образом, это еще более усиливает положение, что «первичные» кельты – это носители гаплогруппы R1a c Русской равнины. И далее А. Гудзь-Марков пишет, что «центральным мотивом гальштатского орнамента выступает классический индоевропейский геометрический элемент. А формы керамической посуды гальштатской эпохи основываются на лужицких традициях 13-8 вв. до н.э. эпохи полей погребений ». Опять речь о индоиндоевропейских элементах R1a в неиндоевропейском мире, которому таковым в Европе осталось быть уже недолго. С середины I тыс. до н.э. начнется безудержное распространение индоевропейского языка по Европе, которое начнется в Центральной Европе (Гальштат – одно из центральных мест начала его распространения), захлестнет гальскую Францию, Апеннины, Иберию, и пойдет на Британские острова – опять не как вторжение мигрантов, а как диффузия языка и культуры.

Во многих местах шло постепенное вытеснение носителей R1a носителями R1b, то есть пришлые арии вытеснялись местными эрбинами. Как следствие этого, опять происходил откат к традиционному обряду захоронения, и трупосожжение ариев заменялось трупоположением эрбинами.

Как пишет А. Гудзь-Марков, «эпоха Гальштата представляется временем дальнейшей, и во многом окончательной кристаллизации отдельных индоевропейских общностей Европы и Азии ». Эта фраза представляется слишком уклончивой, чтобы быть информативной. Картина на самом деле представляется другой – эпоха Гальштата представляется временем начала бурной индоевропеизации Европы, ставшей окончательной. Это было положено расселением носителей гаплогруппы R1a в Европе, начиная с начала I тыс. до н.э.

Рассмотрим три взятых почти наугад статьи по лингвистике кельских языков: одна – французского автора Patrice Brun, L’origine des Celtes. Communautės linguistiques et rėseaux sociaux, из сборника Celtes et Gaulois, l’Archeologie face a l’Histoire, 2: la Prehistoire des Celtes, Centre archeologique europeen, 2006, p. 29-44; другая – автора уэльского, John Koch (Сentre for Advanced Welsh and Celtic Studies, University of Wales), под названием «A case for Tartessian as a Celtic language» (Acta Palaeohispanica X, Palaeohispanica 9 (2009) pp. 339-351), и статья C. Gibson and D.S. Wodtko «The background of the Celtic languages: theories from archaeology and linguistics» из того же Сentre for Advanced Welsh and Celtic Studies, University of Wales, опубликованная в 2010 году. Я полагал, что столь недавние статьи и из таких специализированных центров по изучению кельтов дадут хорошее представление об уровне лингвистики кельтских языков.

Первая статья меня, признаться, разочаровала с самого начала. В статье «предполагается» (данных нет), что семья кельтских языков возникла в III тыс. до н.э., то есть около 5 тысяч лет назад, «на субстрате культуры колоколовидных кубков». На протяжении всей статьи говорится о «новых социальных сетях взаимодействия путем содружеств и обменов, которые и сохранили кельские языки на протяжении этих пяти тысяч лет». Никаких доказательств в статье не приводится. Опять цитируется Геродот, Полибий и другие историки античности.

Во второй статье автор исходит из положения, что если кельтские языки распространялись от культур Гальштата и Ла Тене, то эти языки в Иберии будут отличаться от таковых на Британских островах. Альтернативное предположение по мнению автора – что кельтские языки возникли впервые в Западной Европе, на Атлантике. Автор – сторонник второй гипотезы (он же – редактор книги, цитированной выше, в которой он упирает на свою гипотезу). Он идет дальше и предполагает, что тартессианский язык (мертвый палеоиспанский язык, родственный иберийскому) был индоевропейским, и конкретно кельтским языком. С другой стороны, он допускает альтернативную возможность, что тартессианский был неиндоевропейским языком, и мог включать элементы приобретенного кельтского языка. Примеры, даваемые автором, относятся к периоду между 625 и 545 гг. до н.э.

Третья статья, «The background of the Celtic languages: theories from archaeology and linguistics», предполагает, что в результате экспансии кельтских языков они вытеснили другие языки, индоевропейские или нет. Это опять показывает, что автор не совсем представляет себе языковый ландшафт Европы в ходе распространения кельских языков. Нет никаких свидетельств, что там были другие ИЕ языки, которые бы кельтский вытеснил. Показательно, что автор приводит ссылку на работу Mac Eoin (2007), который утверждает, что кельтскому языку в Европе предшествовали только неиндоевропейские языки. Тем не менее, автор постоянно возвращается к культуре колоколовидных кубков как возможному предшественнику кельтских языков, упоминая, тем не менее, что еще Pokorny (1936) рассматривал этот вариант и отверг его.

Подводим наше рассмотрение к концу. Трудно отрицать возможность того, что «первичные» кельты – это носители гаплогруппы R1a, прибывшие с востока. В качестве вариантов племен, или ветвей гаплогруппы R1a, продвинувшиеся на запад, в Европу в 1-м тыс. до н.э., можно привести следующие (Rozhanskii & Klyosov, Advances in Anthropology, 2012) (в колонке справа указано время возникновения или начала экспансии ветви, лет до н.э.):

Следующий шаг в разработке данной гипотезы заключался бы во внимательном рассмотрении археологии кельтов, с одной стороны, и указанных ветвей гаплогруппы R1a, и в идентификации общих «артифактов».

Подводя итоги, выдвинутая гипотеза имеет многослойные основания, что носители гаплогруппы R1a, фактически праславяне, или, во всяком случае, их братья, преобразовали не только восток во II тыс. до н.э., выступая как арии (Индия, Иран, Средняя Азия, Ближний Восток, северный Китай), но и не менее (возможно, и более) кардинально преобразовали и запад, выступая как исходные кельты (западная и центральная Европа), принеся туда в I тыс. до н.э. свой язык и свою культуру. В этом смысле запад и центр Европы – культурный продукт праславянской Русской равнины.

Анатолий А. Клёсов,
доктор химических наук, профессор

Понравилась статья? Поделитесь ссылкой с друзьями!

80 комментариев: Откуда появились кельты?

Vinko Klaric говорит:

• • • Константин Анисимов говорит:

      • И. Рожанский говорит:

        Arsenss говорит:

        И. Рожанский говорит:

Настоящее исследование, посвященное кельтам – первому из заселявших земли к северу от Альп великих народов, чье название нам известно, – не является обычным изложением фактов, общепринятых точек зрения и предположений. Это скорее попытка описать и обсудить некоторые аспекты жизни кельтов, а также наметить пути дальнейших изысканий, которые должны коснуться малознакомых нам племен, отстоящих как во времени, так и в пространстве.

Обилие археологического материала по кельтской культуре дополняется свидетельствами античных историков, национальной литературной традицией и результатами современных филологических исследований; совокупность этих источников служит основой для обобщений, но поиски истины продолжаются, и, возможно, данная книга внесет новый штрих в знакомую картину и прольет еще немного света на жизнь удивительных и загадочных предшественников исторических наций Западной и Средней Европы.

Каменная скульптура кабана. Центральная Испания. Примерно 12x8 см

Кельтское литературное наследие, сохраненное с давних времен в Ирландии и Уэльсе, – древнейшее в Европе после греческого и латинского. Оно представляет собой зеркало, отражающее нравы и обычаи архаического общества умеренной климатической зоны Европы, колыбели европейской культуры. Изучение происхождения кельтов, таким образом, помогает отыскать корни европейцев, а «варварская классическая литература» заслуживает более пристального внимания и признания, чем она получала до сих пор.

Несколько слов следует сказать о том, как работать с этой книгой. Ради массового читателя я не стал перегружать текст ссылками на персоналии и отдельные работы, при этом не колеблясь включал в повествование имена и термины на других языках в тех случаях, когда это было необходимо для прояснения спорных или плохо освещенных в исторической литературе вопросов. Иллюстрации на вклейке сопровождены подробными комментариями в конце книги. Их можно рассматривать отдельно, как альбом, призванный дать общее впечатление о кельтах, их внешности, ремеслах, ритуалах и окружении и вовсе не претендующий на звание учебного пособия по археологическим образцам и периодам. Одни иллюстрации рассказывают о том, как кельты представляли самих себя, другие помогают увидеть их образ, сложившийся в сознании современников – греков и римлян.

Изваяния воинов с круглыми щитами. Северная Португалия. Высота 1 м 70 см

При написании этой книги я много полезных сведений почерпнул из трудов других авторов. Поиски иллюстративного фотографического материала охватили огромные территории, и я, по возможности, старался отбирать наименее известные и редко воспроизводимые в исторической литературе предметы. Выражаю искреннюю благодарность за неоценимую помощь в работе над этим исследованием мистеру Р.Дж. К. Аткинсону, профессору Х.Г. Банди, профессору Герхарду Берсу, профессору Карлу Блюмелю, мистеру Рейнберду Кларку, полковнику Марио Кардосо, профессору Вольфгангу Дейну, мадемуазель Габриэль Фабр, профессору Яну Филипу, мистеру Р.У. Хатчинсону, доктору Зигфриду Юнгансу, доктору Йозефу Келлеру, герру Карлу Келлер-Тарнуццеру, доктору К.М. Краай, профессору Хуану Малукеру де Мотесу, доктору Й. Менцелю, доктору Фр. Мортону, профессору Ричарду Питтиони, полковнику Альфонсо де Пасо, доктору Майре де Паору, доктору Адольфу Риту, мадемуазель О. Таффанель, мисс Элайне Танкард, профессору Хулио Мартинесу Санта-Олалья, доктору Дж. К. Сент-Джозефу, мистеру Р.Б.К. Стивенсону, доктору Рафаэлю фон Услару, месье Андре Вараньяку, мадемуазель Анжель Видаль-Аль и, наконец, доктору Глину Дэниелу и первым издателям этой книги за любезное приглашение к сотрудничеству и терпение, с которым они сносили всевозможные отсрочки, случавшиеся по вине автора.

Теренс Пауэлл

.Происхождение кельтов

Источники и толкования

ревнейшие из дошедших до нас сведений о кельтах отрывочны и совершенно случайны. Геродот в середине V века до н. э. упоминает об этом народе, говоря о местонахождении истока Дуная, а Гекатей, который прославился чуть раньше (ок. 540–475 до н. э.), но чья работа известна лишь по цитатам, приводимым другими авторами, описывает греческую колонию Массалия (Марсель), располагавшуюся, по его словам, на земле лигуров рядом с владениями кельтов. В другом отрывке Гекатей называет кельтский город Ниракс – это место, по всей вероятности, соответствует Нории на территории древнего Норика, который можно приблизительно соотнести с современной австрийской провинцией Штирией.

В своем великом труде «История» Геродот уделяет мало внимания как истоку Дуная, так и кельтам. Это прискорбно, поскольку археологические исследования доказали всю ценность и точность его суждений о других племенах, в особенности о скифах, информацию о которых он получал из первых уст. Однако важным представляется тот момент, что и Геродот, и, по всей видимости, Гекатей не считали необходимым подробно рассказывать грекам о нравах и обычаях кельтов.

Геродот сетует на то, что его познания о дальнем западе Европы скудны, однако упоминания историка о кельтах представляют определенный интерес. Он дважды повторяет, что Дунай протекает по их землям и что кельты – самый западный народ в Европе, не считая кинетов, заселявших, предположительно, Южную Португалию. В первом случае Геродот помещает исток Дуная вблизи Пирены – это название можно было бы соотнести с Пиренеями, однако известно, что именно так называлось греческое торговое поселение на северо-восточном побережье Испании. Далее историк говорит, что кельты жили на некотором удалении от Геракловых столбов, то есть от Гибралтарского пролива, – едва ли он мог так нелепо ошибиться, поместив и Пирену в том же районе. Таким образом, сообщения Геродота о кельтах Иберийского полуострова свидетельствуют, что эти племена заселяли обширные территории, в том числе области, прилегавшие к Массалии, и, весьма вероятно, древний Норик.

Следует заметить, что название Celtici сохранилось в Юго-Западной Испании до римских времен – это единственный пример того, что имя многочисленного кельтского народа было увековечено географией.

Фрагмент горельефа на серебряной чаше из Гундеструпа, Дания

Как ни ошибочны были представления Геродота о местоположении верховий Дуная, его убежденность в том, что эта река протекает во владениях кельтов, основана не только на соотнесении истока с Пиреной. О Нижнем Дунае Геродот был осведомлен гораздо подробнее: он знал, что на корабле можно заплыть далеко вверх по течению и что река несет воды по обитаемым землям на всей своей протяженности. Резонно предположить, что именно этим путем в Грецию доходили сведения о кельтах из северных пределов. Археологические исследования с большей степенью достоверности доказывают, что берега Верхнего Дуная были прародиной кельтов, откуда некоторые племена переселились в Испанию, а чуть позже в Италию и на Балканы. Таким образом, на одну и ту же точку на карте указывают два источника информации.

Прежде чем перейти к обобщению остальных раннеисторических свидетельств о кельтах, необходимо несколько слов сказать о том, почему название этого народа было столь широко распространено в ту эпоху. С чем это связано?

Представляется очевидным, что во времена Геродота греки считали кельтов крупнейшим варварским народом, жившим на западе и севере Западного Средиземноморья, а также в районе Альп. Эфор, трудившийся в IV веке до н. э., называет кельтов в числе четырех величайших варварских народов известного мира (остальные три – скифы, персы и ливийцы), а географ Эратосфен в следующем веке упоминает о том, что кельты заселяют Западную и трансальпинскую Европу. Вероятно, это связано с тем, что греки не делали различий между отдельными кельтскими племенами. Не вызывает сомнения, что Геродот, рассказывая о других варварах, например о скифах или гетах, видел в них как самостоятельные народы, так и содружества племен. Его интересовали их политические институты, нравы и обычаи; что до языков, греки не утруждали себя лингвистическими изысканиями, и языковые различия между племенами варваров Геродот в расчет не принимал. Разумно предположить, что даже если он ни разу не общался с представителями кельтов, то знал их по описаниям и мог выделить среди других варваров. Следовательно, термин «кельты» несет сугубо этнологический смысл и вовсе не обязательно должен означать «кельтоговорящие», вопреки современной академической концепции, основанной на работах пионера лингвистических исследований Джорджа Бьюкенена (1506–1582) и Эдварда Ллуй-да (1660–1709).

Итак, на протяжении четырех веков, со времен Геродота до эпохи Юлия Цезаря, образ жизни, политический уклад и внешний облик кельтов были хорошо известны их просвещенным южным соседям. Все эти сведения достаточно расплывчаты, поверхностны и поддаются множеству толкований, однако на их основе можно сделать определенные выводы о различиях между популяционными группами.

Что касается самого слова «кельты», греки записали его на слух как keltoi, и, за исключением его использования в узкоплеменном контексте в Испании, о чем уже упоминалось выше, в других случаях оно широко употреблялось для обозначения совокупности племен с разными названиями – этот вывод базируется на более поздних источниках, нежели сочинения Геродота. Применительно к населению Британии и Ирландии античные авторы, насколько это известно, никогда не употребляли термин «кельты», и не сохранилось никаких свидетельств того, что сами обитатели островов так себя называли (однако это вовсе не означает, что островитяне не были кельтами). В современном, популяризированном, значении слова «кельт» и «кельтский» ввела в обиход эпоха расцвета романтизма в середине XVIII века, затем они вышли за рамки лингвистического контекста, в котором их использовали Бьюкенен и Ллуйд, и стали необоснованно применяться в самых разнообразных областях: в физической антропологии, по отношению к островному христианскому искусству и фольклорной жизни во всех ее проявлениях.

Далее следует прояснить еще один вопрос: действительно ли речь кельтов времен античности родственна живым языкам, которые в филологии принято называть кельтскими? Убедительнее всего об этом свидетельствуют труды античных авторов, где приводятся имена вождей, названия племен и отдельные слова, принадлежавшие кельтам. Этот пласт лингвистического материала находится в полном соответствии с кельтской ветвью индоевропейской семьи языков, и есть множество примеров тому, что записанные в глубокой древности слова сохранились в средневековых и современных языках кельтской группы.

Изучение языка древних кельтов опирается на три источника. Прежде всего это дошедшие до наших дней многочисленные надписи, в основном на латыни, реже – на греческом, зафиксировавшие кельтские слова и имена. Они обнаружены на алтарях и других архитектурных памятниках кельтских земель, входивших в Римскую империю. Территория их распространения обширна: земли от вала Адриана до Малой Азии, Португалия, Венгрия и т. д. Второй источник – нумизматика – сродни первому, но менее рассредоточен в пространстве. В историческом и археологическом плане надписи на монетах особенно важны, поскольку свидетельствуют о том, что их чеканили кельтские вожди или отдельные кланы. Третья группа доказательств связана с географическими названиями. К ним относятся названия рек, гор и холмов, а также поселений и крепостей. Их прямую связь с современными языками так же можно установить прежде всего на материалах античных авторов, упоминающих в своих произведениях кельтов; локализация же таких названий, «выживших» в Западной и Центральной Европе, тесно связана с районами, где кельтское влияние было особенно сильно и сохранялось достаточно долго. Сравнительный анализ кельтских, тевтонских, славянских названий, в том числе трансформировавшихся в результате заимствований одними народами у других, дает богатейший материал для самых разных интерпретаций, однако этим должна заниматься специальная область филологии, и достоверная карта кельтских названий Европы еще ждет своего составителя. Пока же с уверенностью можно сказать, что за пределами Британских островов кельтские названия сохранились в большом количестве во Франции, Испании, Северной Италии, реже они встречаются между Дунаем и Альпами и дальше на восток к Белграду, а в Северо-Западной Германии кельты оставили след на берегах Рейна, дошли до Везера и, возможно, до самой Эльбы. Разумеется, эта картина дает далеко не полное представление о территории рассеяния кельтских названий в прошлом, и, кроме того, можно найти множество различных причин тому, что часть из них сохранилась до наших дней, а часть была предана забвению.

Джордж Бьюкенен, который ввел термин «кельтский» в языкознание, первым доказал, опираясь на античные источники, что современные ему гэльский и валлийский языки выросли из древнекельтской речи. Таким образом, филологическое значение этого термина выведено на основе этнических изысканий Геродота и вторивших ему более поздних историков и географов.

Большая протяженность земель, которые некогда заселяли кельты, дает возможность привлечь археологические данные для изучения их цивилизации.

Строго говоря, археология – это наука, исследующая материальные свидетельства человеческой деятельности в прошлом. Ее объектом может быть материальная культура целых народов и исторических эпох либо периоды и географические пространства, существовавшие до появления развитых цивилизаций, владевших письменностью. В последнем случае археология превращается в «немую» науку – она лишается языка, на котором можно описать различные проявления человеческой жизни, отраженной в случайных и разрозненных остатках анонимной материальной культуры. Цель же современных археологических исследований – заглянуть как можно глубже в прошлое, понять и воссоздать жизнь древнего общества, а не просто составить точную опись предметов и памятников; однако нередко к археологии предъявляют чрезмерные требования, которые, по своей сути, она не способна удовлетворить. Таким образом, в отношении кельтов археологические изыскания должны быть в первую очередь направлены в узкие рамки нескольких веков – от Геродота до Юлия Цезаря, чья деятельность знаменует собой начальный и конечный пределы исторической эпохи, оставившей письменные свидетельства об этих племенах. И данные археологии действительно подтверждают, что в течение указанных столетий на уже упоминавшихся территориях существовала обширная культурная провинция. Найденные остатки варварской цивилизации связывают с известными науке кельтскими племенами и датируют начиная с IV века до н. э. в Северной Италии, со II века до. н. э. в Южной Франции и с I века до н. э. почти на всей протяженности Римской империи.

Кельты в древней истории

Временно оставим в стороне материальные источники и предпосылки – на первый план снова должны выйти античные историки, чьи произведения позволяют оценить степень вмешательства кельтов в жизнь просвещенного мира древнего Средиземноморья. Здесь мы попытаемся составить лишь хронологическую канву событий, более подробная информация непосредственно о кельтах будет проанализирована в следующих главах.

Примерно через четверть века после смерти Геродота в Северную Италию вторглись варвары, пришедшие по альпийским перевалам. Описания их облика и имена свидетельствуют о том, что это были кельты, но римляне называли их galli (отсюда Gallia Cis– и Transalpina – Цизальпинская и Трансальпинская Галлия). Более двух веков спустя Полибий упоминает захватчиков под именем galatae – это слово использовали многие древнегреческие авторы. С другой стороны, Диодор Сицилийский, Цезарь, Страбон и Павсаний говорят о том, что galli и galatae были тождественными обозначениями для keltoi/celtae, а Цезарь свидетельствует, что современные ему galli именовали себя celtae. Диодор употребляет все эти названия без разбора, но замечает, что вариант keltoi более верен, а Страбон сообщает, что это слово было известно грекам из первых уст, поскольку keltoi жили в окрестностях Массалии. Павсаний тоже отдает предпочтение названию «кельты» по отношению к галлам и галатам. Сейчас невозможно установить, с чем связана такая терминологическая неопределенность, однако с уверенностью можно заключить, что кельты долгое время называли себя именно keltoi, хотя на протяжении V и IV веков до н. э. могли появляться и другие названия.

Галлы

Galli, или галлы, поначалу обосновались в верхней долине реки По и на берегах притоков. Они начали теснить и изгонять этрусков, чья цивилизация в те времена уже клонилась к упадку. Возможно, именно неспособность этрусков противостоять захватчикам и, как результат, раздолье для грабежа, богатая добыча и обжитые земли подвигли трансальпинских жителей преодолеть горные перевалы. Тот факт, что они знали этрусков и даже длительное время торговали с ними, подтверждают археологические раскопки.

Позднеримские историки полагали, что кельтские захватчики пришли с северо-запада, из Gallia Transаlpina, называвшейся так со II века до н. э. Археологические данные свидетельствуют, что они прокладывали путь по центральным альпийским перевалам и что их родина находилась на территории современных Швейцарии и Южной Германии. Античные историки сохранили для нас названия основных племен. Первыми через Альпы переправились инсубры и со временем основали свое главное поселение, назвав его Медиолан (современный Милан). За инсубрами последовали по меньшей мере четыре племени, которые расселились в Ломбардии; бойи и лингоны вынуждены были пройти через их владения и обосноваться в Эмилии, а последним мигрантам, сенонам, достались менее богатые земли Адриатического побережья – они нашли приют в Умбрии.

Кельты путешествовали не только как переселенцы – в поисках новых земель, с семьями и домашним скарбом. Легкие на подъем отряды воинов совершали набеги на далекие южные территории, опустошая Апулию и Сицилию. Около 390 года до н. э. они успешно разграбили Рим, служивший для них мишенью номер один до 225 года до н. э., когда большое галльское войско, укрепленное свежими силами из североальпийских районов, было окружено двумя римскими армиями и разгромлено. Конец независимости Цизальпинской Галлии был положен в 192 году до н. э., когда римляне одержали победу над бойями и разрушили их крепость, которая находилась на территории современной Болоньи.

Согласно историческим источникам, на востоке кельты впервые появились в 369–368 годах до н. э. – тогда отдельные их отряды служили наемниками на Пелопоннесе. Этот факт позволяет предположить, что численность кельтских миграций на Балканы еще до указанной даты была достаточно велика. В 335 году до н. э. Александр Великий, воевавший в Болгарии, принимал делегации от всех народов, живших на территориях Нижнего Дуная; среди них было и посольство кельтов, о которых известно, что они пришли с Адриатики.

Галаты

Сменились два поколения, и орды галатов наводнили Македонию в середине зимы – только большие беды могли заставить их пуститься в путь в такое время года, тем более что с ними были семьи и повозки с имуществом. Галаты принялись грабить местных жителей и продвигаться вперед в поисках пригодных для поселения земель. Однако захватчики встретили серьезное сопротивление – дальнейшее развитие событий подробно описано древнегреческими историками. Известны имена Болга и Бренна – предводителей кельтских миграций, однако не исключено, что это были прозвища богов-покровителей, а не смертных вождей. Так или иначе, люди, ведомые Бренном, атаковали Дельфы, но потерпели поражение. Греки, признанные знатоки национальных различий, добавили кельтские щиты к персидским, уже вывешенным в качестве трофеев в дельфийском храме Аполлона, – это, без сомнения, можно назвать одной из первых экспозиций на тему сравнительной этнологии.

Кельты были вполне способны удерживаться на Балканах еще длительное время, но два племени, отделившиеся от тех, что захватили Македонию, предприняли самое любопытное путешествие, зафиксированное древнегреческими учеными в истории кельтских миграций. Они двинулись на юго-восток, к Дарданеллам. Постоянные раздоры с местными жителями в конце концов заставили их переправиться в Малую Азию, где перед ними снова открылись широкие возможности для грабежей и завоевания земель. Вскоре к двум племенам присоединилось третье – тектосаги, которые предпочли покинуть Грецию после неудачи под Дельфами. Некоторое время все три племени безнаказанно предавались всевозможным бесчинствам и грабежам, но в конце концов угомонились и обосновались в Северной Фригии, которая с тех пор стала именоваться Галатией. У этих племен была общая столица, носившая кельтское название Друнеметон, а тектосаги поселились в области современной Анкары.

Галатам удавалось сохранять индивидуальность в течение многих веков. Отрезанные от европейских корней, они оставались в изоляции, а со временем дали свое имя христианским общинам, которым и было адресовано знаменитое послание апостола Павла. Позднее, в IV веке н. э., галаты стали предметом весьма любопытных записок святого Иеронима, который, в частности, сообщает о том, что, помимо греческого, они говорили на собственном языке, родственном наречию треверов. Святой Иероним, путешествовавший по римской Галлии, несомненно, был знаком с треверами, жившими в районе Триера на реке Мозель. Возможно, он слышал из их уст кельтскую речь, сохраненную в более чистой форме, отличной от языка обитателей сильно латинизированного запада Галлии, и, таким образом, в его записках нужно видеть сугубо научный сравнительный анализ, иначе сложно истолковать такое особое отношение к этому племени. Что касается языка, сохраненного галатами, история знает подобные примеры: язык готов, вторгшихся на Крымский полуостров в III веке н. э., постепенно вытеснялся славянскими языками, но исчез окончательно лишь через много столетий – последние его носители умерли в XVII веке.

До сих пор речь шла о самых ранних свидетельствах древних историков о кельтах, был сделан вывод, что к началу III века до н. э. эти племена занимали обширные территории от Испании до Малой Азии и что их прародиной, предположительно, были лишенные цивилизации области Европы к северу от Альпийских гор, куда редко заглядывали просвещенные обитатели Средиземноморья. Исторические источники, касающиеся II и I веков до н. э., лишь упоминают о расширении владений кельтов; становится ясно, что они занимали всю территорию Галлии (современной Франции) и что по крайней мере часть из них пришли из зарейнских областей.

В I веке до н. э. Галлия вошла в состав Римской империи и таким образом попала в поле зрения историков, удостоившись более пристального внимания. Цезарь описывает Галлию, этнографически разделенную между аквитаниями на юго-западе, белгами на северо-востоке и заселенную кельтами по всей территории. Это сообщение можно рассмотреть в свете археологии, но в данный момент для нас особый интерес представляют белги, которые были самыми воинственными и стойкими противниками римского полководца.

Белги

Это племя занимало северо-восточные пределы Галлии и, согласно Цезарю, гордилось своими «германскими» корнями, что, по всей видимости, означало всего лишь их зарейнское происхождение, поскольку говорили они на языке, очень похожем на речь остальных кельтов, обитавших в Галлии, а их вожди носили кельтские имена. Вопрос о первоначальном значении слова «germani» чрезвычайно важен, однако временно оставим его в стороне, чтобы проследить дальше намеченную Цезарем историческую линию, которая приведет Британию в границы кельтского мира. Цезарь сообщает, что задолго до современной ему эпохи белги основали поселения на юго-востоке Британии. Это первое и единственное прямое историческое свидетельство о кельтских – или отчасти кельтских – миграциях в Британию. Есть масса других – археологических – доказательств того, что на этом острове существовали более ранние кельтские поселения, такой же вывод можно сделать и на основании письменных источников. Так в чем же состоит ценность ранних упоминаний о Британии и Ирландии в античной литературе?

Британия и Ирландия

В VI веке до н. э., точнее, не позже 530 года, жители Массалии предприняли путешествие мимо восточного берега Испании, через Геракловы столбы и вдоль Атлантического побережья к городу Тартессу (карта 1). Очевидно, это было не первое такое плавание из Массалии, но важно то, что один из вернувшихся на корабле мореходов составил отчет, в котором привел сведения не только о берегах Испании, но и о землях, лежащих дальше к северу вдоль атлантических морских путей Европы. Описание этого путешествия известно под названием «Массалиотский перипл» и сохранилось в отрывках, процитированных в IV веке н. э. Руфом Фестом Авиеном в поэме «Ora Maritima». Некоторые особенности этого перипла свидетельствуют о том, что он был сочинен до завоевания Тартесса карфагенянами, приведшего к прекращению для колониальной Греции торговли в Атлантике.

Карта 1. Массалия и западные морские пути

Жители Тартесса, находившегося, по всей вероятности, возле устья Гвадалквивира, имели дружеские торговые связи с греками со времен плавания Колея из Самоса через Геракловы столбы около 638 года до н. э. В «Массалиотском перипле» сообщается, что тартессийские купцы бывали в таких северных районах, как Эстримниды, под которыми подразумевались полуостров Бретань и ближние острова, и что население этих земель торговало с обитателями двух больших островов – Иерны (lerne) и Альбиона (Albion). Это самое раннее в истории упоминание об Ирландии и Британии, названия же представляют собой греческие варианты слов, которые сохранили носители ирландской ветви кельтского языка. Староирландское Eriu и современное Eire произошли от более древней формы слова, которое греки произносили как «Иерна», а название Albu ирландцы использовали по отношению к Британии до X века н. э. Вопрос в том, имеют ли эти слова кельтские корни или представляют собой заимствования из более древнего языка. Скорее всего, они принадлежат именно кельтам, но доказательств для того, чтобы сделать окончательный вывод, недостаточно.

Авиен, конечно, мог исказить древний источник, но все же сохранил для истории весьма ценные сведения, содержавшиеся в «Массалиотском перипле».

В любом случае названия Иерна и Альбион вошли в терминологию греческих географов, в том числе Эратосфена, уже к середине III века до н. э. Нужно сказать, однако, что, хотя Авиен и ссылается на карфагенянина Гимилькона, исследователя VI века до н. э., последний, по всей видимости, никогда не бывал на Британских островах, вопреки существующему мнению.

Путешествие Пифея Массалиота, состоявшееся примерно в 325–323 годах до н. э., стало вторым древнейшим источником сведений о Британии и Ирландии. Перипл Пифея тоже известен лишь из вторых рук, но его, в отличие от «Массалиотского перипла», цитируют – часто с недоверием – многие авторы, включая Полибия, Страбона и Авиена. Британия и Ирландия названы Пифеем Претанскими островами. Производным словом для обозначения жителей этих островов, видимо, должно быть pretani или preteni, и, возможно, оно образовано от кельтского корня, который сохранился в валлийском языке: Prydain означает Britain, Британия. Латиняне, в силу особенностей произношения, трансформировали его в Britannia и britanni – именно в такой форме эти слова использует Цезарь. Следовательно, под Претанскими островами подразумевались Иерна и Альбион, что подтверждает и описание плавания, данное Пифеем, а один из поздних греческих географов утверждает это как факт.

Любопытно, что Пифей не упомянул древние названия Иерна и Альбион, когда говорил о Претанских островах. Это может означать, что жителям Массалии, проложившим сухопутные торговые пути к северо-западу, они были знакомы и пояснений не требовали. Однако, если принять в расчет предположение, что Пифей посетил только Британию, а в Ирландии не был, это может свидетельствовать и о том, что он не сомневался в однородности населения двух островов. Далее, несмотря на то что в ирландской литературе существует эквивалент названия preteni, это слово может обозначать, во-первых, некоторых жителей Британии и, во-вторых, британских переселенцев в Ирландию. Напрашивается вывод, что название Претанские острова, вошедшее в обиход греков к IV веку до н. э., свидетельствует о появлении нового, доминирующего населения в Британии (на Альбионе), чего не было в те времена, когда создавался «Массалиотский перипл».

Все вышеизложенное подводит нас к другим вопросам, в первую очередь связанным с кельтскими языками. Эти вопросы будут освещены после обзора археологических данных.

Европейский доисторический фон

В этой главе, посвященной происхождению кельтов, Геродот и Цезарь уже упоминались как личности, чья деятельность знаменует собой две исторические вехи, – Геродот, поскольку он считается отцом истории и антропологии, Цезарь, поскольку его военные кампании положили конец независимости кельтов. Труды античных авторов, живших после Цезаря, безусловно, содержат больше полезной информации о кельтах, однако они не способны изменить общую картину. Следующая задача – рассмотреть проблему в свете археологии.

В ответ на вопрос о культурном фоне, связанном с историческими сведениями о кельтах в период от Геродота до Цезаря, большинство археологов – в первую очередь представители континентальных школ – не задумываясь назовут две широко распространенные материальные культуры железного века, известные под названиями «гальштатская» и «латенская» и подтверждающие в географическом и хронологическом плане письменные свидетельства (карты 4, 6). Однако, вместо того, чтобы немедленно перейти к их подробному анализу, представляется нелишним начать с более удаленной во времени отправной точки и обратиться к другим векам и регионам, также освещенным письменной историей.

Постепенное улучшение климатических условий к концу ледникового периода открыло для человечества новые территории трансальпинской Европы. К 9-му тысячелетию до н. э. даже такая северная зона, простирающаяся от Пеннинских гор до современной Дании и балтийских земель, была заселена первобытными охотниками и рыболовами. Со временем климатические тенденции обусловили возникновение умеренной зоны в Европе, и в течение целого тысячелетия на этой территории в своих экологических нишах существовали первобытные общины. С точки зрения физического типа они, вероятно, были не менее разнородны, чем их предшественники эпохи позднего палеолита. Приток новой крови, принесенной из евразийских степей, с одной стороны, и из Испании или даже Северной Африки – с другой, исключил возможность появления в Европе чистых рас. Остатки материальной культуры, встречающиеся на всем протяжении умеренного климатического пояса Европы, отражают примеры взаимовлияния и обмена на различных ареалах в разные времена. Носителей этой культуры можно рассматривать как древнейшее население указанной зоны; именно их наследниками – в той или иной степени – стали более поздние популяционные группы.

Переселенцы эпохи неолита

Людей эпохи мезолита никто не тревожил до 4-го тысячелетия до н. э., когда из периферийных областей урбанистических цивилизаций древнейшего Востока начали экспансию на север первобытные племена земледельцев и скотоводов. В умеренную зону Европы первые и самые важные в историческом плане переселенцы эпохи неолита пришли с юго-востока и захватили богатые и легкие в обработке лёссные земли в бассейне Среднего Дуная, а затем проникли дальше – к Рейну и основным его притокам, до места слияния Заале и Эльбы, к верховьям Одера.

Позднее хозяйственный уклад эпохи неолита, принесенный иммигрантами, распространился от Западного Средиземноморья по Атлантическому побережью Европы к Британским островам, хотя самые первые неолитические поселенцы, скорее всего, добрались в Британию от Лионского залива через Восточную Францию. Носители этого хозяйственного уклада вели относительно оседлый образ жизни, что давало им возможность накопить личное имущество и необходимые запасы. Переселенцы повсюду оказывали значительное влияние на популяции мезолитического уклада – меновая торговля стимулировала развитие хозяйства и материальной культуры коренных обитателей, а со временем, когда в результате распространения дунайской и западной неолитических культур люди стали возделывать землю на всей территории умеренной зоны Европы, мезолитический образ жизни сохранился лишь на восточных и северных окраинах. К началу 2-го тысячелетия до н. э. континуум взаимосвязанных материальных культур, распространившихся по всей Европе, демонстрирует разнообразие в происхождении и способностях их носителей, а также в уровне их общения с несравненно более цивилизованным миром Восточного Средиземноморья.

Появление скотоводства

Примерно в это же время намечаются две тенденции в развитии неолитического хозяйства: на берегах рек люди продолжают возделывать землю и выращивать зерновые культуры, в гористых же областях и на Среднеевропейской равнине доминирующим образом жизни становится скотоводство, и не только кочевое. Основываясь на примерах из истории Европы и других регионов, можно допустить, что подобные расхождения в занятиях и условиях жизни обусловили возникновение социальных объединений или политических союзов. Резонно также предположить, что в тот период появились племена земледельцев и скотоводов, а о существовании отдельных племенных союзов можно сделать вывод, опираясь на результаты изучения остатков материальной культуры.

Из книги - Теренс Пауэлл Кельты. Воины и маги.