СМЫСЛ - КОМПАС В ОКЕАНЕ ЖИЗНИ

В каждой ситуации, в каждом жизненном повороте всегда содержится смысл, какой бы неожиданной и непредсказуемой ни была жизнь. Смысл можно обрести через переживание, всем сердцем отдаваясь красоте мира, через созидание, посвящая себя какому-то делу или человеку. Ценности переживания и созидания - это средства, с помощью которых мы осмысленно преобразуем свою жизнь. В обоих случаях смысл является формой отдачи себя некоторой ценности. Но даже там, где мы лишены возможности радоваться жизни и творить, вопреки всем невзгодам открывается еще один шанс: отвоевать у судьбы наисокровеннейший личностный смысл благодаря своей внутренней жизненной позиции, своей личной жизненной установке. Переживать прекрасное и созидать относительно легко; в том же, как человек выносит удары судьбы и преодолевает зарождающееся отчаяние, содержится его особое достижение.

Если вы хотите более подробно узнать о ценности личных жизненных установок человека и о том, какой смысл можно извлечь из страдания, советую прочитать книги В. Франкла (Frankl, 1985, S. 80-84; 1982, S. 113-120; и особенно "Homo patiens", переизданную в книге "Der leidende Mensch", 1984, S. 161-242).

В современной медицине бытует мнение, что здоровье человека - в способности трудиться и наслаждаться. Однако в таком представлении отсутствует измерение, в котором главную роль играли бы личностная зрелость и величие человека, - когда он не позволяет судьбе полностью распоряжаться собой, когда развивает в себе способность мужественно переносить страдания, противостоять ударам судьбы.

Три "столбовые дороги к смыслу" - переживание красоты мира, созидание и личные жизненные установки - содержат в себе убедительное свидетельство того, что при любых обстоятельствах и до самого последнего вздоха в жизни сохраняются смысловые возможности. Нет ни одной ситуации, которая так или иначе не соприкасалась бы с одной из этих трех дорог. Любые жизненные эпизоды - от экстремальных до самых на первый взгляд незначительных или глубоко интимных моментов индивидуального существования - предоставляют человеку возможность следовать по одной из этих дорог. Я не раз наблюдал, какую надежду, уверенность и внутреннюю силу вселяет осознание этой возможности в людей, находящихся в тяжелейших жизненных ситуациях.

Мне часто приходится работать с людьми, которые помышляют о самоубийстве. У каждого из них имеется достаточно причин, чтобы наложить на себя руки. Кто порой не думал о том, чтобы расстаться с жизнью, когда его постигала череда горьких разочарований, когда рушилось то, что было ему особенно дорого, к чему он был глубоко привязан, или же когда физическая или душевная болезнь до предела сжимала привычное жизненное пространство! В определенных ситуациях мысли о самоубийстве вполне понятны: люди не видят того, о чем мы только что сказали, - потенциальной осмысленности жизни в любых ее проявлениях. Тому, кто чувствует себя "на грани", недостает важного противовеса своим мыслям: человек всерьез задумывается о самоубийстве потому, что не видит для себя иных доступных возможностей. В тяжелой жизненной ситуации он стоит перед зияющей пустотой бессмысленности своей дальнейшей жизни, в этом-то и заключается настоящая причина возникновения реальной опасности самоубийства. В смятении и глубоком отчаянии человек считает, что больше нет ничего, на что он мог бы опереться, нет никаких возможностей для того, чтобы себя реализовать. Однако такие возможности неизменно существуют, причем для каждого человека. Смысл не только придает ценность жизни, но и служит серьезным основанием для того, чтобы человек, оказавшийся в тяжелой ситуации, продолжал жить. Обретая смысл, человек открывает новый путь, где жизненным ориентиром выступает ценность, ради которой стоит продолжать жить.

А теперь давайте попробуем глубже разобраться в том, что же означает столь непростое понятие - "смысл", и попытаемся прояснить некоторые связанные с ним заблуждения.

Спросим себя еще раз: что означает "жить осмысленно"?

1. Говоря простым языком, жить осмысленно означает выполнять стоящую перед тобой задачу. Иногда эта задача состоит в том, чтобы в данный момент просто отдыхать - ничего не делая или слушая музыку, или наслаждаясь вкусной едой. В другой раз задача может заключаться в выполнении определенной работы или оказании помощи человеку, который в ней нуждается. Осмысленно жить означает находить в ситуации все самое ценное и стараться это ценное реализовать. Однако речь идет не о "более или менее подходящей", а о той единственной ценности, которая в данной ситуации по совести должна рассматриваться как наивысшая. Следовательно, смысл - это всегда то, что мы должны сделать в данный момент. Вместо "смысла" можно также говорить о "должном в конкретный момент". Того, что я должен сделать, пока еще нет, - это то, что именно сейчас должно быть мной осуществлено. Возможность для реализации смысла - это всегда предложение и одновременно требование настоящего момента. Мой ответ определяет мое ближайшее или отдаленное будущее. Смысл содержит в себе "программу действия", наилучшим образом приспособленную к реальности, существующей в данный момент.

2. Смысл нельзя навязать, вручить или одолжить. Никто не может диктовать другому, в чем тот должен видеть свой смысл - ни начальник подчиненному, ни родитель ребенку, ни врач пациенту. Смысл нельзя ни дать, ни предписать - его нужно найти, обнаружить, распознать. Смыслом может стать только то, что пропущено человеком через "игольное ушко" личного опыта - прочувствовано и постигнуто с точки зрения его ценности, необходимости и привлекательности.

Бывает так, что от нас чего-то требует начальник или родители, а мы сами не уверены, что поступить так будет правильно. То, что для кого-то другого явно имеет смысл, для меня остается приказом, насилием или поручением, если я сам смотрю на это иначе. Подлинный смысл не имеет ничего общего с принуждением, со словами "Ты должен!". Смысл - дитя свободы. Нельзя принудить меня к тому, чтобы я увидел в чем-либо смысл. Но уж если я его обнаружил, его невозможно будет игнорировать; даже если я стану поступать наперекор ему, он все равно останется обнаруженным, хотя и не реализованным мной смыслом.

3. То, что можно увидеть благодаря созерцанию и наблюдению, найти в результате поисков, уже существует изначально. И действительно, возможности для нахождения смысла содержатся в мире, который дает нам в руки и "материал" (в виде ситуаций, задач и ценностей), и средства для его обработки (Längle 1985, S. 82 ff.). Смысл - это возможность, "прочитываемая нами между строк действительности".

Это то, что нас завораживает, очаровывает, повергает в изумление и восхищение, что захватывает нас, когда мы, например, смотрим на горы в вечерней заре или изучаем клеточную ткань под микроскопом. Это - ценности переживания красоты мира, переживания прекрасного.

Это то, что сейчас нуждается во мне и в моих действиях - та задача, для решения которой именно я сейчас нужен, необходим. Именно я своими действиями способен превратить таящуюся в ситуации возможность в реальность. Это - ценности созидания, творческие ценности.

А что же сокрыто в ситуациях, полных страдания? Смысл, который можно извлечь из безвыходных ситуаций, заключается в том, как с ними обходиться и зачем страдать; в страданиях речь также идет о внутренней позиции человека, способной ограничить влияние судьбы. Зачем мне это дано? Для чего мне продолжать жить в этот тяжкий час? Отвечая на вопрос "Ради чего?", страдающий человек думает о близких людях, о Боге или по крайней мере о том, чтобы уберечь свою свободу принимать решения и свое человеческое достоинство от разрушительной силы судьбы. Это - ценности личных жизненных установок, жизненной позиции. Чем тяжелее жизненные обстоятельства, тем более глубокий смысл сокрыт в них и тем сильнее должен нас будоражить вопрос "Зачем?", помогающий постичь смысл.

Смысл - это всегда то, что привлекает человека и одновременно чего-то требует от него. Благодаря правильному ответу на требование момента в ткань личности вплетается еще одна частичка жизни.

4. Видеть смысл означает постичь целое. Отдельные фрагменты воспринимаемой реальности объединяются более обшей смысловой взаимосвязью. Благодаря тому что мы включаемся в эту взаимосвязь, возникает новое отношение - к ситуации, к делу, к человеку.

Смысл - это в конечном счете островок безопасности в океане бытия, где мы всегда можем "укрыть" нашу жизнь. Ведь смысл, являясь ответом на вопрос "Зачем?", не ограничивается тем, что есть в данный момент, а всегда указывает на большую по масштабу взаимосвязь, исходя из которой его (смысл) только и можно понять. Тем самым смысл укрепляет нашу связь с жизнью и охраняет нас от отчаяния. Совершенно не важно, в чем человек видит конечную, всеобъемлющую взаимосвязь - в Боге, в общности людей, в некоей идее или в чем-то другом. Важным с точки зрения постижения смысла является осознание того, что мы можем понять себя лишь во взаимосвязях.

Несколько лет назад я услышал одну историю, служащую прекрасной иллюстрацией того, насколько широким может быть спектр смысловых отношений, в котором рассматривается одна и та же ситуация. Я хочу здесь пересказать эту историю.

В далеком средневековье по запыленной улице шел странник. Всякий раз, встречая людей, он останавливался и расспрашивал их, что они делают и зачем. Он задавал эти вопросы, поскольку с недавних пор не знал, как ему жить дальше, чем заниматься и для чего. Устав от раздумий, он покинул свой дом и отправился в путь, чтобы узнать у других людей, как они живут. Так он надеялся постичь, что же он упустил в своей жизни. И вот встретился ему человек, который сидел на обочине и, согнувшись, бил по камню. Странник остановился и долго наблюдал за ним. Так и не поняв сути его занятия, он спросил: "Друг, я уже долго слежу за тем, как ловко ты бьешь по камню. Только вот не уразумею, для чего. Не мог бы ты мне, несведущему в твоем ремесле, поведать, что же ты все-таки делаешь?" Не прекращая своей работы, тот недовольно проворчал в усы: "Ты сам все видишь. Я обтесываю камни".

С мрачными мыслями странник отправился дальше. "Что же это за жизнь такая, - думал он, - все время тесать камни?" Его замешательство становилось только сильнее, и он счел за удачу, когда через некоторое время ему снова попался мужчина, который столь же усердно бил по камню, как и предыдущий. Странник подошел к нему и спросил: "Друг, зачем ты бьешь по этому камню?" Мужчина, несколько удивившись неожиданному вопросу, после некоторого колебания ответил: "Разве ты не видишь, незнакомец? Я делаю угловые тумбы!" Озадаченный своей невежественностью, странник продолжил путь. В нем росло отчаяние, ибо он никак не мог быть удовлетворен тем, что увидел. Неужели вся жизнь и все счастье состоят в том, чтобы обтесывать камни и делать угловые тумбы? Погруженный в свои мысли, он чуть было не прошел мимо еще одного человека. Тот тоже сидел на пыльной обочине и бил по камню точно так же, как это делали двое предыдущих. Убедившись, что он, как и другие, просто-напросто бьет по камню, странник подошел к нему и, не в состоянии больше себя сдерживать, произнес: "Слушай, скажи мне, в чем состоит твоя работа? Ты просто обтесываешь камни или же делаешь угловые тумбы?" - "Нет, незнакомец, - ответил тот и стер со лба пот, - разве ты не видишь? Я строю кафедральный собор".

5. Жизнь, наполненная смыслом, и комфорт, общественное признание или благосостояние лежат в разных плоскостях бытия. Смысл выходит за рамки материального, которое, собственно говоря, само по себе не является конечной целью. Благосостояние - ради чего? Ради самого благосостояния?

Смысл отнюдь не является гарантией, позволяющей простым способом заполучить как можно более легкую и приятную жизнь. Вместо того чтобы быть удобным страховым полисом, смысл представляет собой вызов, связанный со всем риском, которому подвергается любое новое дело. Но ведь и получить подтверждение правильности курса, которым следовал корабль, можно только тогда, когда достигнут порт назначения. Выбранное направление - так же, как и смысл, - не является гарантией безопасности судна; оно содержит в себе лишь "надежду достичь цели", ради которой была оставлена безопасная гавань. Смысл - это жизненный курс на определенный отрезок времени. Следуя ему, человек выбирает путь в направлении "жизненно ценного", а значит, и к самому себе. Любое путешествие полно неожиданностей, а временами и лишений, так же обстоит дело и со смыслом.

Трудности, которые испытывает человек в пути, часто считаются совершенно необязательными, поскольку приписываются его собственной неумелости. Но разве реальность - это страна, где текут молочные реки с кисельными берегами? Когда я думаю о своих переживаниях, связанных с занятиями, которым я посвятил разные периоды своей жизни, мне не вспоминается ничего, что было бы сделано мной без усилий и напряжения. От занятий искусством, литературой, языками или туризмом я получал огромное удовольствие. Но скольких трудов стоило следование моим увлечениям и интересам, сколько усилий было мной приложено и сколько неприятностей это порой доставляло!

Именно так всякий раз обстояло дело и с моими "творческими ценностями". Даже самые интересные занятия могут включать в себя - после того как пропал первый интерес, а успеха еще не видно - трудные периоды, которые необходимо преодолеть. Так было со всеми большими проектами - и во время учебы в университете, и при написании диссертации, - когда мне хотелось, чтобы все было поскорее завершено, но конца не было видно. И это повторяется всякий раз, когда я пишу важный текст или делаю ремонт в квартире. Несомненно, я мог бы сделать жизнь для себя намного удобнее, если бы не тратил на все это столько сил. Но все же есть существенная разница между путешествием по стране и знакомством с ней только по рекламным проспектам.

6. Смысл на все времена - его мы не постигнем. Смысл не может оставаться одним и тем же в течение всей нашей жизни, - ведь жизнь изменчива и постоянно ставит нас в новые условия. То, что мы подразумеваем под смыслом, всегда конкретно воспринимаемая и реализуемая возможность. Как выглядит конкретный смысл? Он всегда предстает перед нами в контексте определенной жизненной ситуации. Таким образом, смысл меняется с каждым изменением ситуации: один момент сменяет другой - и речь может идти уже о совершенно ином. Жить осмысленно означает проявлять определенную гибкость в восприятии ценностей.

Следующая цитата из Франкла должна еще раз подчеркнуть, насколько сильно в понятии "смысл" индивидуальное в человеке соединяется с уникальностью ситуации: "Таким образом, смысл - это конкретный смысл конкретной ситуации. Он всегда представляет собой "требование момента". Однако это требование адресовано конкретному человеку. Как неповторима каждая отдельная ситуация, так же уникален и каждый человек.

Каждый день и каждый час преподносят новый смысл, и каждому человеку уготован свой смысл. Таким образом, смысл существует для каждого, но для каждого он особенный.

Отсюда следует, что смысл, о котором здесь идет речь, должен меняться от ситуации к ситуации и от человека к человеку, но он вездесущ. Не бывает ситуаций, где жизнь перестала бы предлагать нам смысловые возможности, и нет человека, для которого жизнь не имела бы наготове ту или иную задачу. Возможность найти в чем-то смысл всякий раз уникальна, точно так же как неповторима личность, способная эту возможность реализовать" (Frankl, 1985, S. 30 f.).

Когда осуществляется то, что мы считаем правильным в той или иной ситуации (когда мы берем из нее все самое ценное и тем самым создаем наилучшие условия для последующих ситуации), возникает смысловая целостность нашей жизни. Камень за камнем, выверяя отвесом точность кладки, мы строим дом; шаг за шагом проходим путь. Направление главного курса определяется нашим внутренним "органом восприятия", так сказать, внутренним компасом. Чувство того, что является правильным, глубокое сокровенное знание (совесть), дает нам понять - независимо от нашей рациональности и суммы приобретенных знаний, - что мы должны сделать именно в этой ситуации, чтобы увидеть, создать или сохранить то хорошее, что в ней содержится. Так наше индивидуальное чутье прокладывает нам путь к полнокровной жизни.

Смысл - это то, с чем мы соприкасаемся день за днем, даже если не говорим о нем или, наоборот, сознательно размышляем о смысле, как это обычно бывает в исключительных жизненных ситуациях. То, что смысл - дело каждого дня, что и в обыденных ситуациях речь идет о смысловых возможностях (чаше всего незаметных и на первый взгляд незначительных), иллюстрирует следующая история. Рассказывать что-то будничное непросто, ведь ожидания читателя всегда направлены на "особенное". В данном случае "особенное" находится в вас самих - в вашей повседневной жизни, которая, возможно, благодаря размышлениям по поводу этой истории станет более осознанно организованной.

Господин Б. готовился к новому рабочему дню, когда жена позвала его ужинать. "Действительно, как уже поздно!" Мысль о детях, которым вскоре надо будет ложиться спать, заставила его прервать работу и присоединиться к семье. Лети тут же забросали его вопросами и просьбами, которые накопились у них за целый день. Разве он мог не заняться с ними, хотя ему было совсем не до того, ведь завтра опять напряженный день... Зазвонил телефон. Один из деловых партнеров: "Не могли бы мы сегодня вечером встретиться?" - "Именно сейчас, к сожалению, никак не могу, я слишком занят. Кстати, большое спасибо за ваше последнее письмо с полезными рекомендациями. Нам действительно надо как можно скорее встретиться. Как насчет следующей недели, поскольку я в любом случае буду в..." Ужин был вкусным. До этого Б. даже и не замечал, что был так голоден. Он взял еще одну бутылочку пива и, с аппетитом заканчивая ужин, обменивался с женой новостями. Вообще-то после еды Б. сразу же хотел вернуться к работе, поскольку поджимали сроки. Но сытный ужин разморил его. Он закурил сигарету, сел на диван рядом с женой. Она читала роман, и ему тоже захотелось на несколько минут расслабиться и почитать.

Он увлекся было интересной статьей в газете, но, взглянув на часы, быстро встал и отправился в рабочий кабинет. "Потребуется еще несколько минут, чтобы снова включиться в работу", - подумал он, когда вдруг - что было совершенно необычно для столь позднего времени - раздался звонок в дверь. Знакомый, проходивший мимо, с такой решительностью переступил порог дома, что от неожиданности Б. не сумел сказать ему, как намеревался, чтобы тот пришел в другой раз. "Я только что с долгого совещания, мне обязательно нужно выпить виски!" - "Да, но..." - "Мне так плохо!" Б. неохотно и внутренне негодуя пригласил его в дом. Уже скоро полночь, и почему этим обязательно нужно заниматься прямо сейчас?! "Меня только что уволили, - сказал посетитель. В его глазах стояли слезы. - У меня появилась мысль о самоубийстве, но тут мне вспомнились вы, и, не долго думая, я пришел сюда. Только теперь я начинаю понимать..." Б. спросил, из-за чего его уволили, и они вместе стали обдумывать, что ему следует делать в ближайшие дни. Мужчина нуждался в деньгах, и Б. ему их предложил. Спустя час Б., извиняясь, попросил знакомого позволить ему снова заняться своей работой: "На сегодня мы вроде все выяснили. Если что-то будет не так, позвоните мне!". Они попрощались, и Б. вернулся в свой кабинет. Было очень поздно, и он чувствовал себя крайне уставшим. Может, просто не нужно было открывать дверь, когда в нее позвонили? Или следовало побыстрее избавиться от знакомого, сразу спросив, нужны ли ему деньги, и объяснив, как сильно он занят? Но кем бы он был, если бы не попытался войти в его положение? Эти вопросы стали одолевать Б., и тут он осознал то, что до этого чувствовал интуитивно. Хоть и некстати был этот визит, но он повел себя правильно! Пусть даже ему и не удастся завершить все приготовления к завтрашнему дню... Такова история моего знакомого Б. Совсем будничной она все же не была, ведь, к счастью, не каждый день мимо твоего дома проходит знакомый, помышляющий о самоубийстве. Но история могла бы оказаться настолько будничной, что не стоило бы даже ее рассказывать, если бы Б. отгородился от всего неожиданного. Если бы он сразу указал знакомому на дверь и не впустил его, то так и не узнал бы о его намерении покончить с собой.

Тот, кто готов открыть себя людям, обнаружит, что в любой ситуации есть что-то стоящее того, чтобы это узнать, создать или сохранить. И поступать следует так, чтобы впоследствии не было за себя стыдно. Даже если не чувствуешь полного удовлетворения от сделанного, то по крайней мере удовлетворение может состоять в сознании того, что ничего лучшего сделать было нельзя.

7. Насколько, с одной стороны, сложно бывает понять, как следует правильно поступить в той или иной жизненной ситуации, настолько, с другой стороны, это мало зависит от интеллекта. Смысл нельзя выдумать. Рефлексивное мышление (склонность анализировать свои переживания, поступки, мысли) порой бывает даже препятствием на пути к смыслу, если используется в качестве защитного механизма - то есть для того, чтобы рационализировать и отбросить то, что человек ощущает внутри себя. Все, что является смыслом, полностью овладевает нами, мы чувствуем и ощущаем его еще до того, как он постепенно становится для нас осознанным.

Госпоже Н. слегка за сорок. Она прошла долгий путь в развитии своей личности. Воспитанная в духе строгих традиций, она смогла, в конце концов, освободиться от них. Прежде всего она прочитала много специальной литературы о подавлении сексуальности в общем и у женщин в частности. Первое же любовное приключение с малознакомым мужчиной принесло ей удивительно приятные и волнующие переживания. Н. пришла к выводу, что только ничем не стесненная сексуальность в ни к чему не обязывающих отношениях на стороне (а не со своим мужем, который придерживался строгих и традиционных взглядов на семью), поможет ей по-настоящему стать самой собой. Втайне, чтобы муж и подраставшие дети ни о чем не узнали, Н. при первой же возможности стала пускаться в эротические приключения. Однако по прошествии некоторого времени это перестало проходить столь же легко и гладко - у нее появилось чувство вины, в особенности по отношению к мужу, который в последнее время стал намного больше о ней заботиться. И все же она продолжала жить по-прежнему. Когда угрызения совести стали совсем невыносимыми, Н. пришла к психотерапевту с просьбой освободить ее от них. Она рассказала, что после первой измены уже была у одного терапевта. Тот авторитетно объяснил, что подобные приключения ей просто необходимы - чтобы порвать, наконец, с зависимостью от других людей и избавиться от глубоко укоренившегося в ней образа строгих родителей. Она это сразу же поняла и приняла: "С тех пор я долгое время была свободной; я дала волю своим желаниям и тем самым дала свободу самой себе. Мне посчастливилось найти терапевта, сумевшего освободить меня от чувства вины, потому что он одобрил то, что я начала делать".

Нет никаких сомнений: эта женщина точно чувствовала, как ей следовало бы поступить, но не хотела этого признавать. Она много читала - чтобы иметь оправдание. С помощью психотерапевта Н. хотела буквально отречься от чувства вины (он должен был представить это чувство как проявление не до конца устраненного невроза), поскольку теория "нахождения себя", которой она следовала, уже стала фактически ее жизненной идеологией. Но, несмотря на всю ее интеллектуальную изворотливость и ловкость, подавляемые чувства снова и снова давали о себе знать, разумом их было уже не постичь.

В логотерапии никогда не идет речь о том, чтобы осудить человека. Но точно так же логотерапия не может его и оправдать. И то, и другое может сделать только сам человек перед судом своей совести или своей религии. Если проследить биографию этой женщины, то становится совершенно ясным, почему она поступала именно так. Однако то, что она делала сейчас, не было неизбежным следствием ее прошлого, не являлось единственной возможностью, имевшейся в ее распоряжении. За то, что она делала, отвечала только она сама, несмотря на то что на ней не было ответственности за ошибки, которые были допущены родителями при ее воспитании. Она осознанно выбрала свою дорогу. Поэтому при всем интеллектуальном понимании ситуации, которое должно было бы помочь ей оправдать себя, она не могла освободиться от чувства вины, не могла признать себя невиновной.

Госпожа Н. теперь сама повторяла ошибку, за которую упрекала своих родителей, - она стремилась подавить свои истинные чувства. То, как она хотела обойтись с упорно сохраняющимся в ней чувством вины за многочисленные любовные похождения, уже нельзя было списать на воспитание. Она сама, совершенно сознательно, намеревалась с помощью своего гибкого ума и тонкого интеллекта изгнать из себя это чувство.

Гораздо чаше смысл жизненной ситуации постигается не путем сознательных размышлений и долгих рассуждений, а интуитивно, то есть спонтанно. Считать настоящим только то, что человек полностью осознает, было бы интеллектуальной самонадеянностью, жертвой которой стал бы сам человек - ведь наши чувства простираются далеко за пределы того пространства, которое мы освоили благодаря интеллекту.

8. Смысл может найти любой человек, независимо от возраста и уровня интеллекта, пока он способен принимать решения. Даже если это будут простые и негромкие, возможно, совсем незаметные для других решения. Для нахождения смысла человеку даже не нужны пять органов чувств, поскольку органом смысла (по Франклу) является внутреннее чутье, на основе которого появляется осушение, что в этой ситуации следует поступить именно так, что именно такое поведение будет правильным. Этот орган смысла также можно было бы назвать совестью. Поступки "по совести" или поступки "бессовестные" могут совершаться человеком независимо от пола, возраста, интеллекта и даже от вероисповедания.

Многочисленные эмпирические исследования (см., например, Frankl, 1981, S. 63 f.) подтверждают, что способность к нахождению смысла принадлежит человеческой сущности. Возраст, опыт, воспитание, культурный и образовательный уровень, характер, религиозные убеждения и интеллект относятся только лишь к структуре взаимосвязей. Свобода и ответственность, связанные с нахождением смысла, раскрываются в рамках любой индивидуальной структуры взаимосвязей - при нахождении соответствующей именно этому человеку и отвечающей именно этой ситуации наилучшей возможности.

9. Смысл имеет множество граней. Некоторые, особенно важные и полезные с точки зрения практического подхода к смыслу, были рассмотрены выше. Теперь давайте оставим в стороне частное и в конце этой главы попытаемся подыскать ключик, которым можно будет открывать двери ко всем смысловым возможностям. В этой книге не раз указывалось на то, что смысл представляет собой средство ориентации; средство, предназначенное для того, чтобы показать человеку направление к полноценной и состоявшейся жизни. Если это действительно так, то тогда, независимо от всех рассуждений о смысле (о нем достаточно написано книг), должна существовать простая концепция, в соответствии с которой осмысленная жизнь возможна всегда.

Мы говорили, что смысл не содержится в нас. Его нужно искать. Смысл - это то, что должно быть нами совершено в соответствии с реалиями той или иной ситуации. Затем мы задали вопрос; "Как же узнать, что нужно делать?" Наш вывод: нужно делать то, что мы воспринимаем как привлекательное и (или) как необходимое, - то, что мы ощущаем как обращенный к нам "призыв" или "вызов". "Хорошо, - скажут некоторые, - но даже если мы и будем ощущать нечто подобное, то это еще не доказательство идеальности нашего выбора!" Верно. Получить такие доказательства невозможно, да они и не нужны, поскольку действительно понятый и прочувствованный смысл уже сам по себе представляет для нас "самое несомненное". Побороть нерешительность и неуверенность нам не поможет ни одно доказательство - только ценность, которую мы разглядели в ситуации. Но было ли это "самое несомненное" действительно правильным, может быть доказано и станет понятным только с течением времени.

В основе осмысленной жизни лежит совершенно определенная ключевая позиция - быть готовым видеть и принимать запросы жизни, позволять жизни себя запрашивать.

Существовать - значит быть запрошенным.

Жить - означает давать ответ на запросы соответствующего момента.

Франкл писал, что вопрос о смысле жизни нужно повернуть на 180°, чтобы можно было отыскать самую суть ответа. Не человек вопрошает жизнь, в чем смысл, а "...сама жизнь залает человеку вопросы... Он - это тот, с кого спрашивает жизнь; тот, кто должен перед ней отвечать - кто должен быть за нее ответственным. Однако его ответы могут быть только конкретными ответами на конкретные "жизненные вопросы". В ответственности, возложенной на нас бытием, находится ответ на них, в своем существовании как таковом человек "приводит в исполнение" ответ на его вопросы" (Frankl, 1982, S. 72).

Таким образом, ключ к смыслу - в раскрытии человека, в его обращении к жизни. Мы рождаемся в мире, который отнюдь не совершенен, но он всегда предоставляет смысловые возможности. Уклоняться от них означало бы лишиться мира, который нас породил. Однако не только мир - мы сами были бы обмануты, поскольку речь идет обо всем нашем существовании, о раскрытии нашей личности. Воспринимая предоставляемый жизненными ситуациями смысл, действуя в соответствии с ним, мы реализуем свою человеческую сущность.

БРЕННОСТЬ И СМЫСЛ

Позвольте в заключение еще немного поразмышлять о жизни. О жизни в ее целостности, а не о частностях. О том, что делает жизнь состоявшейся.

Для того чтобы быстрее войти в эту тему, зададим несколько необычный вопрос: "Чего мы больше всего боимся в жизни?" Принято считать - смерти. Когда мы думаем о ней, то словно чувствуем, как она, скрываясь под маской старости, пытается проникнуть в нашу жизнь. Нам становится не по себе, когда мы видим, как она тихо подкрадывается и ворует нашу жизнь, подстерегает нас повсюду, не гнушается никакими средствами. И внезапно хроническая угроза смерти превращается в реальную: тяжелую болезнь, аварию, катастрофу, террористический акт или стихийное бедствие.

Технический прогресс и вера в силу науки привели в последние десятилетия к появлению неосознаваемой успокаивающей фантазии: скоро проблема смерти в нашей жизни отступит. Развитие техники, биологии, медицины будто бы свидетельствует именно об этом. И нам действительно удалось вытеснить смерть если уж не из жизни, то в значительной мере из своего сознания. Еще никогда не было так легко и так просто стареть, и тем не менее никогда еще люди не делали так много для того, чтобы быть молодыми, оставаться молодыми, снова становиться молодыми. Ценность "жизни, прожитой до конца", как Виктор Франкл однажды назвал старость, уже не признается обществом. Прошлое становится предметом, занимающим лишь психоаналитика, а в реальной жизни человек подстраивается под молодых, занимается спортом и йогой и "отменяет" свое прошлое ради сулящего все на свете будущего. Так мы и добиваемся того, что до глубокой старости остаемся молодыми - и молодыми же умираем. Печальная участь, ведь, как известно, молодым умирать тяжелее.

Сегодня, немного напуганные, мы начинаем пробуждаться от сна последних десятилетий. Смерть, эта гидра, с которой, как мы надеялись, будет покончено, снова и снова дает о себе знать. Аварии атомных реакторов, авиакатастрофы, сходы лавин и наводнения, вирусы СПИДа и коровьего бешенства чуть ли не постоянно угрожают всем нам и заставляют осознать банальную истину: несмотря на прогресс, все мы смертны.

Сегодня уже нет многих смертельных опасностей: искоренены чума и полиомиелит, изобретены лекарства от многих болезней. Под зашитой прогресса люди стали чувствовать себя увереннее. Тем не менее возникают новые угрозы, предсказывающие нам, от чего люди будут умирать завтра. Однако самая большая угрожающая человечеству опасность - это вытеснение смерти из сознания, нежелание принять тот факт, что мы смертны, стремление отодвинуть его до тех пор, "пока не придет время". Но это время существует всегда, ведь каждый прожитый день приближает нас к смерти, и поэтому каждый миг жизни - это и время умирания. Чем больше вытеснена эта реальность, тем сильнее внутренняя тревога.

Поэтому совершенно естественно, что от предвестников смерти - болезней и старости - разрабатываются эффективные средства зашиты, все больше денег выделяется на развитие медицины, все большей популярностью пользуется лечение силами природы. Если смерть воспринимается как нечто чуждое жизни, а прошлое - поскольку оно не позволяет перечеркнуть себя полностью - помешается в отдельную "кладовую" психоанализа, то все вопросы о том, что находится по ту сторону смерти, также прячут в "сундук со старым ненужным хламом".

Но жизнь никого из нас не оставляет в покое. Она не довольствуется половинчатостью. Ей хочется быть прожитой полностью, целиком. И, позволяя нам переживать радость и удовольствие, она с отрезвляющей стремительностью врывается в наш удобный мир грез и желаний, пугая своими реальными требованиями. И мы снова становимся неуверенными - неуверенными даже в том единственном, что несомненно случится в будущем: в своей смерти. В современном мире мы часто бываем лишены очень важного опыта: если раньше люди умирали дома, среди родных и близких, то в наше время почти 90% людей умирают в стерильных условиях больницы, и у нас нет возможности быть сопричастными происходящему.

Сегодня мы стали искать жизнь уже не во всемогуществе человека, а в цветущих деревьях, красоте водоемов, в незатронутых цивилизацией природных циклах. Мы снова открыты первозданности законов природы и больше не пытаемся поставить ее на колени. Мы понимаем ее самостоятельное значение и уже не оцениваем природу лишь с точки зрения практической пользы. Смерть - неотъемлемая часть жизни природы, и, вытеснив смерть, мы бы очень многое исключили из жизни.

Спросим себя еще раз: действительно ли сама смерть является причиной страха? Разве мы снова и снова не встречаем людей, которые, несмотря на естественный страх перед смертью, не теряют мужества? Можно вспомнить великих - от Сократа до патера Максимилиана Кольбе. Но сколько простых людей с удивительным спокойствием могли смотреть в глаза смерти - потому что смерть не входила в их список самых ужасных событий жизни.

Отчего смерть становится ужасом жизни? Что делает смерть врагом и не позволяет нам принять ее? - Упущенная жизнь.

Точнее сказать, упущенные в многочисленных жизненных ситуациях возможности:

• любить,
• действовать,
• страдать.

Это в точности соответствует трем "столбовым дорогам к смыслу" по Франклу - ценностям переживания прекрасного, творческим ценностям и ценностям личных жизненных установок.

Смерть становится страшной из-за того, что человек чувствует: по-настоящему он и не жил. Смерть становится страшной, если человек ощущает, что жизнь еще не постигнута, еще не охвачена во всей своей полноте. Смерть приходит слишком рано, когда все, что происходило до этого, жизнью назвать нельзя. До тех пор, пока отдается глубинной болью тоска по целостной и полнокровной жизни, пока эта жажда не утолена, человек внутренне восстает, не желая умирать от жажды.

Хуже всего, если жизнь упущена по собственной вине. Каждое упущенное мгновение содержит в себе нечто важное, правильное, достойное того, чтобы это воплощать и отстаивать.

Упускать жизнь можно по-разному и по разным причинам.

Одни люди упускают возможность жить из-за того, что слишком ориентированы на стабильность, надежность и определенность. Неизвестность часа смерти пугает их и становится невыносимой, поскольку время ухода из жизни неподвластно их контролю.

Другие больше жизни озабочены тем, от чего они могут умереть. На самом деле бояться можно всего - отравленных продуктов и воздуха, рака и атомной энергии. Здесь, конечно, многое можно сделать, чтобы уменьшить опасность. Но смысл жизни состоит не только в предотвращении зла, но и в жизни ради доброго, ценного.

Кто-то испытывает страх перед болью и страданиями, которыми сопровождается смерть. Может случиться непредвиденное, боль и страдание не всегда удается предотвратить. Но разве и в этом случае не содержатся возможности для обретения смысла без необходимости приукрашивать реальность? Быть может, кто-то знаком со страданием не только как с чем-то ужасным, но и как с тем, что, несмотря на всю свою тяжесть, способствует личностному развитию? Тот, кто приобрел подобный опыт, вероятно, сможет с большей надеждой вступить в последнюю фазу жизни.

Еще кого-то больше всего заботит расставание с родными и близкими: дети еще совсем малы, кому-то еще нужна моя поддержка и опора - или, может быть, только пришла новая любовь. Однако в экзистенциальном аспекте можно задать вопрос: а был ли я прежде по-настоящему близок с дорогими людьми, был ли я внутренне полностью с ними? Большего мы сделать не можем, но это можем сделать вполне. Мы можем сделать наши встречи и наше общение более глубокими, если будем жить с осознанием безвозвратности и уникальности каждого мгновения, если иногда будем думать о том, что бы мы сказали или сделали, зная, что это была наша последняя встреча... Возможно, такой взгляд поможет нам осознать, что есть еще что-то незавершенное, что еще нужно было бы сделать сейчас, иначе однажды станет поздно.

Итак, всегда существуют причины для беспокойства и страха, возможность неудачи или получения отказа, напряжение и боль. Это часть жизни. Но не ее суть. Экзистенциальная опасность заключается в той внутренней позиции, с которой мы проживаем день за днем, мгновение за мгновением. Если нам не удается переплавить боль потерь в духовную силу и благодаря этому расти, становиться сильнее внутренне, если мы не можем принимать и проживать неудачи, разлуку и горе как неотъемлемую часть жизни, то мы упускаем жизнь. Мы упускаем смысл жизни, упускаем возможность жить целостно, что означает жить в соответствии с реальностью, в согласии с тем, что существует или может существовать в действительности. Нам следует воспринимать опасное и мучительное точно так же, как обнадеживающее и вожделенное. Идти по жизни с открытыми глазами - признак экзистенциальной зрелости. Большего мы сделать не можем, но большего мы делать и не должны. Жизнь имеет свое течение, и мир следует своим путем - и я тоже должен следовать только своим путем.

Отклонение от смысловой структуры жизни может вылиться в чувство страха и прочие психические нарушения. Чаше всего в основе таких нарушений лежат жизненные переживания, которые человек не в силах выдержать и преодолеть. За ними скрываются базисные установки, связанные с нарушенным восприятием того, что дает нам опору в жизни, неадекватным пониманием ценностей, неспособностью к подлинной встрече с другими людьми и отсутствием видения возможностей для своего развития в будущем.

Жить полной жизнью означает по мере своих сил и возможностей вовлекаться в каждую ситуацию. Однако при этом главное не то, что мы вообще чем-то занимаемся, а то, что имеется нечто, ощущаемое нами как несущее смысл. Чем больше осмысленно прожитых жизненных ситуаций, тем более состоявшейся в конечном итоге становится жизнь и тем более прочную почву под ногами ощущает человек.

Почему смерть должна пугать меня, если я исчерпывающе прожил жизнь в каждом ее мгновении? Чего я должен бояться, если я не уклонялся от вопросов и предложений жизни? И дело не в том, что смерть станет в результате более благосклонной. Наверное, иногда она может быть для нас другом и избавителем, но точно так же она может внезапно жестоко и мучительно уничтожить нашу жизнь. Определенная боязнь того, как именно наступит смерть, вероятно, всегда сохранится. Однако разрушительную силу, пронизывающую жизнь и подрывающую ее осмысленную структуру, смерть утрачивает, если человек живет с осознанием реальных возможностей, которые всегда предоставляет жизнь. Страх смерти основывается на неутоленной потребности жить насыщенно и целостно. Согласно экзистенциальному анализу и логотерапии, это и есть то, к чему в глубине всех своих желаний стремится человек. Эта воля к осмысленной, полноценной жизни представляет собой движущую силу, нереализованность которой скрывается в страхе смерти.

Но этим страх смерти полностью не объясняется, потому что нам не известен в точности предмет страха. Собственно говоря, смерть - только символ чего-то, лежащего глубже. В глубине души страх перед смертью предстает как страх перед "ничто". То есть страх смерти - это страх "не быть", "не жить", "не быть самим собой" или же страх перед никчемностью своей жизни. Таким образом, страх смерти может быть связан с ощущаемой пустотой жизни.

Сам непостижимый факт, что я почему-то появился на свет, наводит на мысль, что это, по-видимому, должно иметь какое-то значение. Однако этот "онтологический смысл" моего бытия - смысл моего существования на этой земле, моего предназначения, смысл всей моей жизни - я могу понять лишь частично. Ибо смысл, который нечто имеет просто потому, что оно есть, может быть известен, собственно говоря, только его создателю. Этот мир создан не нами, и поэтому нам не дано знать, почему существует мир и почему он так устроен, почему существую я, почему существуют беды, болезни и несчастья. Вопрос об "онтологическом смысле" не является "делом" человека. Ответ на него, наверное, можно попытаться найти в философии, но, по сути, он относится к особой области религий. Религии дают знание, которое выходит за пределы объективного знания людей.

Поэтому мы не можем точно сказать, какой смысл имеет наше собственное бытие. Мы можем в этот смысл только поверить. Мы несем в себе чувство, что мы здесь не просто так, что это зачем-то нужно, и потому очень трудно согласиться с мыслью, что жизнь была прожита впустую. Если осмысленная жизнь не удалась, явное противоречие между интуитивным пониманием бытия и реально прожитой жизнью порождает отчаяние.

В тягостном сознании того, что прожитая жизнь была бедна смыслом или вообще лишена его, появляется ощущение "экзистенциального вакуума", которое словно пропасть зияет посреди прожигаемой за самыми различными занятиями жизни. Хотя имеется все для того, чтобы жить, но нет того, ради чего стоит жить. Это - типичное чувство "экзистенциальной фрустрации". Если человек пытается изо дня в день, используя самые разные средства и способы, избавиться от пустоты и скуки и все же продолжает от них страдать, то насколько ужасной тогда должна быть для него смерть? Не будет ли он тогда воспринимать ее как концентрированное выражение своей непрожитой жизни, как абсолютное "ничто"?

В связи с этим вполне можно понять, почему человек пытается вытеснить, "перехитрить" смерть. Подточенный смысловой пустотой, он избегает всего, что в его представлении может символизировать "пустоту" - пустой квартиры, пустых отношений, а также покоя или смерти. Но вытесненная смерть по-настоящему делает жизнь лишенной смысла. И мы можем избежать ничтожности своего существования, уничтожения себя как экзистенциального существа, только если у нас есть ответ на вопрос "Для чего жить?".

Однако это "для чего" никогда нельзя создать или сконструировать самому. Оно уже имеется - его нужно только найти, воспринять. Смыслом не может быть все, что угодно, - это всегда совершенно определенная возможность, которая имеет ценность и, будучи реализованной, навсегда сохраняется в прошлом прожитой жизни. И эта возможность также только тогда обретает смысл, когда она подходит данному человеку.

Ни успокаивающие фантазии, ни желания, ни хорошо продуманные ценностные суждения не способны помочь отчаявшемуся. Покончить с "экзистенциальным вакуумом" может только решительный и активный реализм, при котором тот факт, что человек смертен, не вытесняется, а расценивается как один из основополагающих элементов жизни. Если же этого не происходит, то тогда мы не живем, а грезим.

И действительно: смерть не является чуждой жизни, она не представляет собой ничего враждебного жизни. Она делает жизнь возможной и относится к жизни как ко всему возникающему, ко всему развивающемуся и ко всему исчезающему. "Едва только человек появляется на свет, он уже достаточно стар для того, чтобы умереть", - утверждал богемский поэт Аккерманн. Мы должны оставить детское представление о том, что будем жить вечно. Эта иллюзия мешает нам жить по-настоящему. Если мы хотим действительно жить, то должны осознать новую позицию по отношению к жизни: С САМОГО НАЧАЛА НАША ЖИЗНЬ КОНЕЧНА!

И тогда мы сможем, наконец, начать жить!

Ибо только принимая во внимание конечность жизни, мы постигаем ее неповторимость. Иначе в нашей жизни не происходит ничего существенного. Иначе с нами обстоит дело как с тем пьяницей, которому врач сказал, что пришло время отказаться от алкоголя. На что тот смиренно отвечает: "Аля этого уже слишком поздно!" - "Но послушайте, - возмущенно говорит врач, - бросить пить никогда не поздно!" - "Да? Что ж, хорошо, значит, у меня еще есть время!"

Разумеется, жизнь не наполняется смыслом благодаря своей продолжительности - точно так же, как качество биографии не зависит от количества страниц в книге, ее описывающей, как однажды сказал Франкл.

В конечном счете мы можем сказать: если бы человек был бессмертен, ему не нужно было бы искать смысл. Он был бы совершенен. Он мог бы сохранять покой, отдыхать и быть при этом вполне довольным собой. У него всегда было бы время для того, чтобы что-то сделать - сегодня, завтра, через тысячу лет. Но поскольку это не так, в каждой ситуации есть "время" для чего-то, иногда даже "высшее время". Ибо каждая ситуация уникальна. Она никогда не вернется. Поменять в ней что-либо потом человек уже не сможет. Не спрашивая на то его согласия, человека поместили в такие жизненные условия, и это факт, который необходимо принять.

Если мы действительно сознаем, что далеко не всегда располагаем временем и что необходимо использовать каждый момент, пока он не исчез и вместе с ним не исчезла часть нашей жизни, то мы находимся в исходной экзистенциальной позиции. Речь идет об исходной позиции для осмысленной жизни.

Итак, если мы сознаем, что каждая ситуация неповторима и уникальна и что каждый человек уникален и неповторим, то речь может идти только о том, чтобы действовать в соответствии с этим. Сущность бытия может состоять только в том, чтобы подняться над преходящим и предъявить жизни себя во всей своей уникальности. Это можно выразить следующим тезисом:

Быть человеком - значит быть постоянно открытым запросам жизни, а жить - значит давать ответ на ее запросы.

Если человек хочет жить осмысленно, то он нуждается в такой открытости, он должен позволять жизни "запрашивать себя". А далее человек должен выбрать одну из возможностей, представляющуюся ему лучшей, и сказать ей "да", поскольку она никогда уже не повторится.

Такой подход в наше время не очень популярен. Чаше считают, что жизнь состоит в том, чтобы успеть удовлетворить как можно больше потребностей, что только тот, кто имеет определенные требования к жизни, получает что-то от нее. Однако когда человек попадает в эту опасную западню ожиданий с девизом: "Жизнь должна мне", - то все очень легко может стать бессмысленным. Ибо пассивно ожидая, что жизнь однажды исполнит его желания, человек утрачивает активность и жизнерадостность, которые позволяют ему находить смысл.

Экзистенциальный подход в корне противоположен этому. Мы постигаем полный смысл жизни только благодаря радикальному повороту на 180° нашей позиции по отношению к жизни: не "жизнь должна удовлетворять мои запросы", а "я сам должен соответствовать ее запросам". Не наличие заранее данных ценностей делает жизнь осмысленной. Главная предпосылка осмысленной жизни возникает внутри человека: она заключается в его внутреннем отношении к жизни. И именно изменение внутреннего отношения к жизни часто позволяет нам увидеть совершенно иные ценности.

Следовательно, если с позиции психотерапевта, а не пастыря (такой подход тоже имеется), спрашивать, что является ключом к осмысленной жизни (и как обрести способность без страха встретить смерть), то исходной точкой и главной предпосылкой оказывается готовность быть открытым жизни, принимать запросы жизни. (Ее преобразование в практику можно описать с помощью простых обзорных вопросов, которые приведены в завершающем эту книгу "Руководстве для поиска смысла". Эти вопросы соответствуют четырем ступеням "Метода постижения смысла" - Längle, 1988.)

Благодаря этому человек открыт всему, что есть и потенциально может быть в мире.

Человек также открыт ценностям - тому, что говорят его чувства о мире, о нем самом, о том, что он воспринимает, проживает и делает.

Кроме того, человек открыт для собственной созидательной энергии, которая конкретизируется в воле и находит окончательное выражение в следовании принятому решению. Эта творческая энергия позволяет человеку изо дня в день задавать себе самые важные вопросы и отвечать на них.

Наконец, человек открыт будущему: тому, что может произойти благодаря ему самому; что он должен или может сделать; кем он сам может стать; что может принести ему прекрасные переживания. Это означает открытость будущему, общему для всех нас, для тех людей, рядом с которыми человек живет и в судьбе которых он неизбежно участвует, а потому и должен участвовать.

Это - экзистенциальный смысл. Существует этот смысл или нет - зависит от самого человека. Это та область, где человек творчески участвует в смысловой структуре бытия. Наше бытие становится по-настоящему полным, только если мы сами формируем его, привносим в него свою личную духовную энергию, принимаем его в свой внутренний мир и отдаем ему свои мысли и чувства, свою способность любить и страдать.

Только тогда мы живем, только тогда наша жизнь действительно наполнена смыслом.

РУКОВОДСТВО ДЛЯ ПОИСКА СМЫСЛА

(адаптация С.В.Кривцовой и В.Б.Шумского)

Шаги, которые могут помочь, если смысл ситуации для меня не ясен.

Шаг первый. Рассмотреть ситуацию, чтобы увидеть содержащиеся в ней возможности. (Исходные вопросы.)

• Что представляет собой в настоящий момент моя жизненная ситуация?
• О чем в ней идет речь?
• Что сейчас необходимо?
• Что требуется от меня?
• Что конкретно я могу сделать?
• Какие возможности у меня существуют?
• Есть ли в настоящем моменте что-то прекрасное, неповторимое? (Ценности переживания.)
• Могу ли я создать что-то ценное или повлиять на то, чтобы это возникло: выполнить работу, совершить поступок, создать произведение? (Творческие ценности.)
• Каковы мои личные жизненные установки по отношению к тем обстоятельствам, которые невозможно изменить? (Ценности личных жизненных установок.)

Шаг второй. Эмоционально взвесить каждую из возможностей, чтобы почувствовать ее важность для моей жизни. (Вопросы об эмоциональной значимости.)

• Что я чувствую, когда думаю об этой возможности?
• Как я буду себя чувствовать, если я сделаю это?
• Как я буду себя чувствовать, если я не сделаю этого?
• Как я буду себя чувствовать по прошествии некоторого времени (через день, неделю, месяц...), если я сделаю это,
• Как я буду себя чувствовать по прошествии некоторого времени (через день, неделю, месяц...), если я не сделаю этого?

Шаг третий. Выбрать наилучшую для меня в данных обстоятельствах возможность. (Вопросы о свободе.)

• Что по совести было бы правильно сделать в данной ситуации?
• Как я буду относиться к себе, если не сделаю этого? (Кем я буду выглядеть в собственных глазах?)
• Действительно ли это мое собственное решение или меня к нему кто-то или что-то принуждает?
• Добровольно ли я делаю этот выбор? Могу ли я сказать: "Я сам хочу этого"?

Шаг четвертый. Продумать, как лучше всего воплотить мое решение, понять, что изменится в моей жизни (и в мире в целом), если это решение будет воплощено. (Вопросы об ответственности.)

• Что может помешать мне реализовать эту возможность?
• Должен ли я это сделать сейчас?
• Как, с помощью каких средств, каким способом я могу сделать это наилучшим образом?
• Будет ли этот способ действий соответствовать мне?
• Зачем я, собственно, должен это сделать?
• Ради чего (ради кого) я хочу это сделать?
• Как это повлияет на мою жизнь и жизнь других людей?

 ( Победишь.ру 134 голоса : 3.73 из 5 )