А. Елистратова
ДЖЕЙМС ФЕНИМОР КУПЕР
Купер Джеймс Фенимор. Последний из могикан, или Повествование о 1757 годе: Пер. с англ. Е. М. Чистяковой-Вери А. П. Репиной / Вступ. ст. А. А. Елистратовой; Ил.
Андриолли. — М.: Правда, 1986. — 384 с., ил.
В апреле 1840 года в Петербурге, в угрюмом каменном здании, под охраной часовых, встретились двое молодых людей. Один из них, блестящий гвардейский офицер гусарского полка, был двадцатипятилетний Михаил Юрьевич Лермонтов. Незадолго до этого он стрелялся на дуэли с сыном французского посланника Барантом и теперь находился под арестом в ожидании вторичной ссылки на Кавказ. Другой года на два постарше, по виду скромный разночинец-литератор, осенью 1839 года перебравшийся из Москвы в Петербург заведовать критическим отделом журнала «Отечественные записки», был Виссарион Григорьевич Белинский. Прослышав, что Лермонтов взят под стражу, молодой критик решил навестить поэта, талантом которого восхищался.
Завязалась жаркая, оживленная беседа, неприметно затянувшаяся на целых четыре часа. Лермонтов и Белинский говорили о том, что одинаково занимало их как писателей, — о современной литературе. Речь зашла и об американском романисте Купере, которого оба собеседника знали с детства (книги Купера стали появляться в России в русском переводе начиная с середины 20-х годов). Белинский был растроган и обрадован тем, что, как выяснилось из разговора, Лермонтов целиком разделял его любовь к романам американского писателя; Лермонтов «говорил о нем с жаром, доказывал, что в Купере несравненно более поэзии, чем в Вальтере Скотте, и доказывал это с тонкостью, с умом и, что удивило меня, даже с увлечением», — так, под свежим впечатлением, рассказывал Белинский об этой беседе с Лермонтовым своему другу Панаеву.
А несколькими годами ранее другой русский поэт — ссыльный декабрист Вильгельм Карлович Кюхельбекер, зачитываясь романом Купера «Лоцман», переносился мысленно из сибирской глуши в вольные просторы океана и участвовал в приключениях отважных и гордых героев. «Глава 5-я первого тома, в которой изображен трудный, опасный переход фрегата между утесами ночью в бурю, должна быть удивительна, потому что даже меня, вовсе не знающего морского дела, заставила принять живейшее участие в описанных тут маневрах и движениях», — записывает Кюхельбекер в мае 1834 года в дневнике, который вел в сибирской ссылке.
Постепенно из писателя «для взрослых» Купер стал по преимуществу писателем для юношества. Многие поколения русских читателей с детства воспитывались на его произведениях. Чехов в рассказе «Мальчики» с добродушным юмором изобразил злоключения двух приятелей-гимназистов, которые, начитавшись Купера и его продолжателей — Майн Рида, Эмара и других, — решают бежать из дома в прерии, к индейцам, в увлекательный мир приключений. Но романы Купера не только будили фантазию юных читателей, рисуя им образы смелых и решительных людей, живущих в содружестве с вольной и могучей природой. Они учили восхищаться поэзией подвига и борьбы. «Воспитательное значение книг Купера — несомненно, — говорит Горький. — Они на протяжении почти ста лет были любимым чтением юношества всех стран, и, читая воспоминания, например, русских революционеров, мы нередко встретим указания, что книги Купера служили для них хорошим воспитателем чувства чести, мужества, стремления к деянию».
Джеймс Фенимор Купер (1789 — 1851) вырос в поместье своего отца, в штате Нью-Йорк, на озере Отсего, не раз описанного впоследствии в истории Кожаного Чулка. В пору детства будущего писателя это были еще очень глухие места. В Куперстауне (так называлось по имени землевладельца поселение, возникшее на землях судьи Купера, отца Джеймса Фенимора) батраки и фермеры уже вырубали леса и распахивали участки; но чуть поодаль простирались дремучие дебри, где водились и хищные звери и дичь и где легко мог бы заблудиться и пропасть каждый, кроме индейцев да немногих белых охотников и звероловов, перенявших навыки краснокожих и научившихся понимать лесные приметы. Будущий писатель мог с детства наблюдать здесь весь тот живописный мир пионеров-разведчиков, охотников, поселенцев-колонистов и исконных хозяев американской земли — индейцев, который впоследствии был запечатлен на страницах его романов.
Молодой Купер вступил в жизнь в то время, когда были еще свежи воспоминания о долгой и кровопролитной войне за независимость Соединенных Штатов (1775 — 1783), которая закончилась всего за шесть лет до его рождения. Подростком будущий писатель мог слышать от очевидцев воспоминания о тех битвах на суше и на море, которые он описал впоследствии в своих романах из истории войны за независимость США — в «Шпионе» (1821), в «Лоцмане» (1824) и в «Лионеле Линкольне, или Осаде Бостона» (1825). На школьной скамье он уже мечтал о подвигах, путешествиях, борьбе с природой. Семнадцатилетним юношей Купер оставил университет, чтобы стать моряком. Совершив океанский рейс на торговом судне, он был затем, в девятнадцать лет, назначен мичманом на «Везувий», один из кораблей американского военно-морского флота, и пробыл на морской службе до 1811 года.
Эти годы имели большое значение для позднейшего творчества Купера. Он досконально изучил сложную науку вождения парусных судов; технические подробности в описаниях судовой оснастки, корабельных маневров и морских сражений, в таком изобилии встречающиеся в его романах, были взяты из жизни. Он узнал на опыте опасности, которые приходится преодолевать морякам, и постиг ту поэзию моря, которой пронизаны его «морские» романы. За годы флотской службы Куперу довелось ближе познакомиться и с районом Великих озер: он был откомандирован для участия в постройке военного брига на побережье озера Онтарио, в те самые места, которые были изображены им впоследствии в романе «Следопыт».
В зрелые годы Купер много путешествовал по Европе. Он служил американским консулом в Лионе — крупном промышленном городе Франции, в котором в то время бурно развивалось рабочее движение. Он был свидетелем событий июльской революции 1830 года, когда восставший французский народ сверг с престола ненавистную династию Бурбонов. Купер с сочувствием следил за борьбой народа и с горечью писал о том, как в дальнейшем «богачи и интриганы насмеялись над справедливыми надеждами масс, злоупотребив их доверием и использовав плоды народной энергии в своих корыстных, эгоистических целях». Он побывал в Англии, Швейцарии, Германии, а также в Италии, к истории которой обратился в своем романе «Браво» (1831), изображающем феодальное прошлое Венеции. Куперу не удалось осуществить план задуманной им поездки в Россию, но он живо интересовался нашей страной, предсказывал ей большое будущее и придавал важное значение укреплению дружественных, добрососедских отношений между Соединенными Штатами и Россией. «Америка связана в настоящий момент с Россией более практической и осязаемой близостью, чем с какой-либо другой европейской страной», — писал он в «Европейских заметках американца».
В бытность во Франции и в Италии Купер познакомился и коротко сошелся со многими русскими путешественниками. «Встречаясь с русскими, я всякий раз находил в них друзей», — вспоминал он в последние годы жизни. Любопытно, что именно его русские друзья в Париже познакомили Купера в 1826 году с приехавшим туда шотландским романистом Вальтером Скоттом, с которым его так часто сравнивали современники.
Куперу было уже тридцать лет, когда он начал писать. В ту пору, на рубеже 10-х и 20-х годов XIX века, американская литература была еще слабо развита. В Соединенных Штатах было несколько талантливых поэтов и прозаиков. Но американская жизнь еще не получила достаточно широкого отражения в искусстве, и читающая публика в Соединенных Штатах пробавлялась в основном модными романами для легкого чтения, привозимыми из Англии.
По воспоминаниям самого Купера, он написал свой первый роман на пари, поспорив в шутку с женой, что может сочинить книгу, ничуть не менее интересную, чем те английские романы, которыми она зачитывалась. Купер выиграл пари, написав роман «Предосторожность» (1820), который, впрочем, изображал быт и нравы далекой Англии и следовал обычным, избитым английским образцам. Но это была только первая проба пера. Следующий замысел писателя оказался гораздо более смелым. По словам самого Купера, «устыдившись пути подражания», по которому он пошел в своем первом романе, он «попытался создать произведение, которое было бы чисто американским и темой которого была бы любовь к родине». Так возник «Шпион» (1821), один из замечательнейших романов Купера, сделавший его имя широко известным в Америке и в Европе.
Действие этого романа развертывается в 1780 году, в разгар войны за независимость. В числе героев «Шпиона» появляется и сам Джордж Вашингтон, главнокомандующий американской армией, сражавшейся против войск английского короля, который потом был избран первым президентом Соединенных Штатов.
Но ни Вашингтон, ни его офицеры не занимают первостепенного места в романе. Своим главным героем Купер делает простого, незаметного человека из народа, одного из тех рядовых участников войны за независимость, чьи имена не вошли в историю, хотя именно они вынесли все тяготы войны и добились победы. Коробейник Гарви Берч добровольно берет на себя опасную роль разведчика американского командования. Получив поручение Вашингтона выведать военные тайны англичан, он под видом странствующего торговца проникает в расположение английских войск и входит в доверие к английскому генералу Клинтону. Смелый лазутчик ежечасно рискует жизнью. Его связь с англичанами заставляет американских солдат и офицеров подозревать его в измене. Соотечественники выслеживают и арестовывают его, американский военный суд приговаривает его к смертной казни как предателя, а Берч не в состоянии оправдаться, потому что обязан строго хранить в тайне свои секретные задания, полученные лично от главнокомандующего. И даже по окончании войны Гарви Берч не может ждать публичного признания своих заслуг. Его имя и дальнейшая судьба теряются в неизвестности; единственной его наградой за подвиги военных лет может быть только сознание того, что он выполнил свой долг.
По своему характеру и общественному положению Гарви Берч во многом похож на другого, самого любимого героя Купера — на лесного следопыта, охотника и зверолова Натти Бампо. Под разными прозвищами — Зверобой, Следопыт, Соколиный Глаз, Длинный Карабин и Кожаный Чулок — Натти Бампо появляется в качестве главного действующего лица в пяти романах Купера, известных под общим названием романов о Кожаном Чулке.
Вот перечень этих романов в том порядке, в каком они обычно печатаются в собрании сочинений Купера: «Зверобой» (1841), «Последний из могикан» (1826), «Следопыт» (1840), «Пионеры» (1823) и «Прерия» (1827). Взятые вместе, они охватывают более шестидесяти лет из долгой жизни Натти Бампо. В «Зверобое», действие которого относится к началу 40-х годов XVIII века, Натти совсем юным охотником впервые вступает на тропу войны вместе со своим верным другом, индейцем Чингачгуком из племени могикан. В «Следопыте» изображаются времена англо-французской войны 1750 — 1760 годов, а Натти Бампо предстает как уже немолодой человек, умудренный и закаленный суровым опытом жизни. В «Последнем из могикан» рядом с Натти Бампо и Чингачгуком появляется новый соратник, сын этого индейского вождя, молодой воин Ункас, который любит белую девушку Кору и погибает вместе с нею, пытаясь спасти ее от коварных врагов. В «Пионерах», действие которых происходит в 1793 году, перед читателями встают картины печальной старости Натти Бампо и его друга — спившегося, больного, одинокого могиканина, в котором нелегко узнать некогда могучего вождя истребленного, исчезнувшего племени. В романе «Прерия», замыкающем это пятикнижие, действие переносится в 1805 год. Натти Бампо — дряхлый восьмидесятилетний старик — в одиночку скитается теперь по пустынным равнинам прерий. Он все еще бодр духом, но руки его трясутся, зрение помутилось; охотник, славившийся когда-то меткостью своих выстрелов, редко спускает теперь курок своего Длинного Карабина. Он промышляет тем, что ловит зверей и птиц в силки и капканы. Старый зверолов может еще оказать неоценимую помощь людям, попавшим в беду: он сумеет разгадать коварство врагов; он нападет на нужный след, затерявшийся в бескрайних просторах; он спасет своих спутников от голода и от степного пожара... У него появляются и новые молодые друзья, индейцы и белые американцы. Но среди них нет никого, кто мог бы сравниться с его прежними соратниками — с мудрым и храбрым Чингачгуком, прозванным Великим Змеем, с отважным молодым Ункасом — последним из могикан...
Читатели, естественно, предпочитают именно в такой последовательности переходить от книги к книге, чтобы пройти рука об руку с Натти Бампо весь его долгий жизненный путь, полный удивительных приключений.
Но любопытно, что воображение самого Купера рисовало ему различные картины из жизни его любимого героя в совершенно ином, почти прямо противоположном порядке. Если внимательно вглядеться и вдуматься в годы издания отдельных частей пятикнижия о Кожаном Чулке, указанные выше, то окажется, что писатель начал историю Натти Бампо почти что с самого конца, а говоря точнее — с предпоследней книги, с романа «Пионеры». После этого он написал роман «Последний из могикан», относящийся к зрелым годам жизни Кожаного Чулка, и конец его истории — роман «Прерия». Только много лет спустя писатель возобновил прерванное повествование и после «Следопыта» опубликовал наконец пятую, и последнюю, книгу этого цикла — роман «Зверобой», где рассказал напоследок о юности своего героя. Без малого два десятилетия, с начала 20-х до начала 40-х годов XIX века, работал Купер над этим пятикнижием.
Необычный порядок, в котором, как мы видим, создавались и выходили в свет эти романы, где герой сперва появлялся перед читателями дряхлым стариком, потом — человеком средних лет и, наконец, — юношей, полным сил и надежд на будущее, не был случайным.
Излагая историю Натти Бампо и его друзей, Купер вместе с тем задумывался над историей своей страны и своего народа. Он сопоставлял буржуазную Америку XIX века с Америкой XVIII столетия, сравнивал настоящее с прошлым и приходил к печальным и тревожным выводам относительно положения Соединенных Штатов.
В 1834 году, отвлекшись на время от повествования о Кожаном Чулке, Купер написал книгу совсем в другом роде, которая, однако, по-своему дополняет и поясняет и его романы о Натти Бампо. Это была едкая сатирическая повесть «Моникины», во многом напоминающая «Путешествия Гулливера», написанные Джонатаном Свифтом. Свифт — английский сатирик XVIII века — рассказывал о путешествиях доктора Гулливера в дальние страны, населенные лилипутами, великанами, говорящими лошадьми и другими небывалыми существами, чтобы обиняком, пользуясь вымышленными, фантастическими примерами, осмеять и осудить все то, что возмущало его в действительной жизни Англии. Так же поступает и Купер в «Моникинах». Действие этой повести происходит в двух фантастических государствах — Низкопрыгии и Высокопрыгии, находящихся будто бы где-то возле Южного полюса, в просторах Антарктиды. Купер описывал и жителей этих государств — человекообразных обезьянок, «моникинов». Само это название сразу, по созвучию, наводило и американского и английского читателя и на мысль об обезьянке (по-английски «monkey»), и на мысль о деньгах (по-английски «money»). И действительно, главным свойством «моникинов», этих полузверей, полулюдей, изображаемых Купером, была всепоглощающая жадность. Читатель без труда догадывался, что под видом Высокопрыгии автор описывал Англию, а под видом Низкопрыгии — Соединенные Штаты. При этом оказывалось, что, хотя «моникины», проживающие в Низкопрыгии (то есть в США), любят похвастаться своими правами и свободами, они, однако, отличаются от жителей
Высокопрыгии (то есть Англии) только тем, что у них более куцые хвосты. В их стране то и дело происходят «великие моральные затмения»: жадность и погоня за наживой заслоняют и затемняют все другие интересы и чувства. «Моникины»-«низкопрыги» преклоняются перед долларом и выше всего ценят деньги.
В таком неприглядном виде предстает буржуазная Америка в изображении Купера-сатирика. А ведь тот же Купер в своих первых исторических романах из эпохи войны за независимость США с умилением писал о героической борьбе американских патриотов против английского господства, в результате которой развилась и окрепла эта буржуазная Америка. Но с течением времени писателю становилось все более ясно, что те идеалы свободы и равенства, за которые боролись простые американцы, подобные Гарви Берчу в «Шпионе» или Натти Бампо в истории Кожаного Чулка, не осуществились в Америке. Уже в романе «Шпион» Купер показал рядом с самоотверженным и бескорыстным героем-разведчиком людей прямо противоположного склада — лжепатриотов, которые, как волки, рыскают по «ничьей» земле между лагерями американцев и англичан, грабя и убивая и своих и чужих в поисках «легкой» военной добычи. Беда Гарви Берча и подобных ему честных американцев состоит в том, что результатами их подвигов бессовестно пользуются хищники-наживалы. Именно они, эти жадные до наживы люди-собственники, становятся хозяевами жизни в буржуазной Америке, оттесняя и подчиняя себе простых людей труда. Купер не раз с беспокойством и тревогой задумывался над этими общественными противоречиями, спрашивая себя, куда приведут они его страну. Эти раздумья отразились и в его романах о Кожаном Чулке.
Сам Натти Бампо в изображении Купера — настоящий бессребреник, кристально чистый, благородный и скромный человек. Его потребности невелики. Свобода, независимость и лесное приволье — вот все, что нужно ему для счастья. Но жизнь лишает его и этих радостей. Судьба Натти Бампо складывается так, что с молодых лет до старости он, сам того иногда не желая, служит жестоким и жадным колонизаторам-собственникам. Для них и леса, и водные пространства, и равнины прерий — это только добыча, которую они спешат вырвать у других, присвоить себе, превратить в источник дохода.
Заботясь только о наживе, они бессмысленно расточают и губят природные богатства страны. В романе «Пионеры» Натти Бампо с болью видит, как безжалостно вырубают девственный лес; сводят, хищнически добывая сахар, прекрасные кленовые рощи; уничтожают зря массу рыбы; истребляют и распугивают лесных зверей и птиц; целым селением, из всех орудий, от детского лука до пушки, расстреливают огромные перелетные стаи диких голубей... Он чувствует себя чужаком среди новых хозяев округи, хотя когда-то сам указал им дорогу и помог обжиться в этих краях. Деятельность всех этих преуспевающих собственников, законников, крупных и мелких торгашей, фермеров-хищников, которые, едва успев расчистить участок и собрать с него один-два урожая, покидают его ради другого, более выгодного, оставляя за собой обгорелые пни и истощенную землю, кажется старому Кожаному Чулку непонятной и враждебной. Стук топора отдается в его душе зловещим гробовым холодом, предсказывая скорое исчезновение его любимой свободной и дикой Америки. Следопыт-разведчик, когда-то не имевший себе равных, теряется теперь, как беспомощный ребенок, среди незнакомых вырубок и просек, не находя более вековых деревьев, из которых каждое было ему давнишним и верным другом. Он не понимает и новых законов, введенных землевладельцами, и никак не может взять в толк, чем же он провинился, когда судья Мармадьюк Темпль (которого Кожаный Чулок в былые времена выручил в беде, накормил и пригрел) посылает его в тюрьму за пустячное нарушение правил охоты.
Таким же чужаком, отщепенцем чувствует себя Натти Бампо и в обществе других людей-собственников, представителей буржуазной Америки, с которыми сталкивает его судьба. Он не может ужиться с такими хищниками, как Хаттер и Марч, которые промышляют охотой на индейцев («Зверобой»), или Ишмаэль Буш и его сыновья, не брезгующие ни разбоем, ни убийством и грабящие землю так же, как могут, при случае, ограбить соседа («Прерия»). Недаром, как ни различно содержание пяти романов о Кожаном Чулке, каждый из них заканчивается тем, что, выполнив свой долг и выручив из беды своих спутников, Натти Бампо уходит от них в леса, а когда уже не остается лесов, где он мог бы найти приют, — в прерии. В мире буржуазных собственников он одинок и стоит вне закона. «Натти Бумпо, — писал о нем Горький, — всюду возбуждает симпатии читателей честной простотой своей мысли и мужеством деяний своих. Исследователь лесов и степей Нового Света, он проложил в них пути людей, которые потом осудили его как преступника за то, что он нарушил их корыстные законы, непонятные его чувству свободы. Он всю жизнь бессознательно служил великому делу географического распространения материальной культуры в стране диких людей и оказался неспособным жить в условиях этой культуры, тропинки для которой он впервые открыл. Такова — часто — судьба многих пионеров-разведчиков, — людей, которые, изучая жизнь, заходят глубже и дальше своих современников. И с этой точки зрения безграмотный Бумпо является почти аллегорической фигурой, становясь в ряды тех истинных друзей человечества, чьи страдания и подвиги так богато украшают нашу жизнь».
Рядом с образом самого Натти Бампо в книгах Купера, ему посвященных, выделяются и образы его друзей-индейцев. В «Последнем из могикан» и других своих романах Купер первым из американских писателей с глубоким сочувствием и уважением изобразил «замечательный народ», «туземных воинов Северной Америки» — народ, «на войне — отважный, кичливый, коварный, беспощадный, готовый к самопожертвованию; в мирное время — справедливый, великодушный, гостеприимный, мстительный, суеверный, скромный и обычно целомудренный» (как говорит сам Купер в предисловии к «Последнему из могикан»).
Нужна была большая широта кругозора и свобода от предрассудков, чтобы с такой симпатией и поэтическим проникновением писать об индейцах, которых буржуазные колонизаторы жестоко преследовали, истребляли и не считали за людей. В образах Великого Змея — Чингачгука и его сына Ункаса Купер показал индейцев как настоящих героев, благородных и мужественных, верных законам дружбы, неустрашимых перед лицом опасности. Задолго до американского поэта Лонгфелло, который обработал сказания индейских племен в своей известной поэме «Песнь о Гайавате», Купер изучал народные обычаи, песни и поверья индейцев и воспользовался этим в своих романах, что придает им особую поэтичность.
С сочувствием и грустью пишет Купер о вымирании и истреблении индейских племен. Печальная нота звучит уже в самом заглавии «Последний из могикан», возвещающем, говоря словами самого писателя, «неизбежную, по-видимому, судьбу всех этих народов, исчезающих под напором... цивилизации, как опадает листва их родных лесов под дуновением мороза». Гибель отважного юного Ункаса и любимой им Коры как бы символизирует в изображении Купера эту историческую трагедию целого народа.
В книгах Купера нельзя искать точного, достоверного изображения исторических событий. Он о многом умалчивает, многое преувеличивает, заменяет подлинные факты вымыслом. Пушкин находил неточности в описании индейцев у Купера и относил его к числу тех художников, которые «закрасили истину красками своего воображения». Позднее Марк Твен подсмеивался над невероятными подвигами, которые совершают герои Купера, и обнаруживал забавные несообразности в описании их речей и поступков.
Но Купер и не стремился к реалистической точности в своем изображении жизни. Писатель романтического направления, он считал себя вправе и пользоваться преувеличениями и иной раз украшать действительность вымыслом. Но в своих лучших романах он сумел воспроизвести выразительней и ярче, чем кто-либо другой из его современников, очень важные события из истории своей страны и своего народа: борьбу за независимость Соединенных Штатов, колонизацию североамериканского материка и гибель индейских племен, составлявших его коренное население. «Будучи гражданином молодого государства, возникшего на молодой земле, не похожей на наш Старый Свет, он через это обстоятельство как будто создал особый род романов — американско-степных и морских», — писал Белинский, определяя то новое, что внес Купер в мировую литературу. Поэзия вольной природы и героического подвига — вот чем привлекают всех читателей романы Купера.
Прозрачная гладь озера Отсего, отражающая, как в зеркале, безлюдные лесистые берега; бешеные стремнины Гленнского водопада; безбрежное море зеленой листвы, открывающееся путникам, вступающим в чащу дремучих лесов в краю Великих Озер, и широкие просторы Онтарио с лабиринтом «Тысячи Островов»; цветущие солнечные прогалины дубовых рощ Мичигана и пустынные равнины прерии — все эти картины сохраняются в памяти каждого, кто читал романы Купера. Могучая и величавая природа Америки входит в его произведения как живое начало, то враждебное, то дружески помогающее героям, угрожающее неведомыми опасностями, обещающее приют и убежище, открывающее дорогу к спасению, к счастью — или к смерти. Вот почему так увлекательны и поэтичны картины природы у Купера. «Вам кажется, что сами вы склонились под сенью вековых деревьев, чтобы распознать след мокасина. Опасности так связаны с особенностями страны, что вы внимательно изучаете скалы, водопады, пороги, кусты; вы перевоплощаетесь в страну: она входит в вас, или вы в нее...» — так писал об изображении природы у Купера высоко ценивший его творчество Бальзак.
Увлекательно и действие романов Купера. Бесчисленны опасности и преграды, встающие на пути его героев. Но нет испытаний, перед которыми склонилась бы их воля. Полные здоровой и мужественной любви к жизни, они не знают безвыходных положений, умея вовремя принять отважное решение, открывающее дорогу к спасению и победе.
При этом поэзия подвига у Купера не омрачена ни корыстными расчетами, ни хищнической жестокостью. Его лучшие романы в этом отношении очень не похожи на множество издаваемых сейчас в капиталистических странах приключенческих книг, чьи «герои» — будь то преступники или сыщики, изобретатели, путешественники, офицеры или колониальные чиновники — руководятся чаще всего бешеной жаждой богатства и власти и готовы на все, лишь бы добиться успеха. Любимые герои Купера, напротив, самоотверженны и бескорыстны. Всем своим творчеством он славит мужество свободного, честного и деятельного человека, который смело и пытливо глядит в лицо жизни.
Если бесспорной заслугой Ирвинга и Готорна, а также Э. По было создание американской новеллы, то основоположником американского романа по праву считается Джеймс Фенимор Купер (1789—1851). Наряду с В. Ирвингом, Фенимор Купер — классик романтического нативизма: именно он ввел в литературу США такое сугубо национальное и многоликое явление, как фронтир, хотя этим не исчерпывается открытая Купером читателю Америка.
Купер первым в США начал писать романы в современном понимании жанра, он разработал идейно-эстетические параметры американского романа теоретически (в предисловиях к произведениям) и практически (в своем творчестве). Он заложил основы целого ряда жанровых разновидностей романа, прежде вовсе не знакомых отечественной, а в отдельных случаях и мировой художественной прозе.
Купер — создатель американского исторического романа: с его "Шпиона" (1821) началось освоение героической национальной истории. Он зачинатель американского морского романа ("Лоцман", 1823) и его специфически национальной разновидности — романа китобойного ("Морские львы", 1849), впоследствии блестяще развитых Г. Мелвиллом. Купером же разработаны принципы американского приключенческого и нравоописательного романов ("Майлс Уолингфорд", 1844), романа социального ("Дома", 1838), сатирического ("Моникины", 1835), романа-утопии ("Колония на кратере", 1848) и так называемого "евро-американского" романа ("Понятия американцев", 1828), конфликт которого строится на взаимоотношениях культур Старого и Нового Света; он стал затем центральным в творчестве Г. Джеймса.
Наконец, Купер — первооткрыватель такой неисчерпаемой области отечественной беллетристики, как роман фронтира (или "роман границы") — жанровой разновидности, к которой относится, прежде всего, его пенталогия о Кожаном Чулке. Следует, впрочем, заметить, что куперовская пенталогия — своего рода синтетическое повествование, ибо вбирает в себя также черты исторического, социального, нравоописательного и приключенческого романов и романа-эпопеи, что вполне соответствует действительному значению фронтира в национальной истории и жизни XIX столетия.
Джеймс Купер родился в семье видного политического деятеля, конгрессмена и крупного землевладельца судьи Уильяма Купера, славного потомка тихих английских квакеров и суровых шведов. (Фенимор — девичья фамилия матери писателя, которую он добавил к собственной в 1826 году, обозначив таким образом новый этап своей литературной карьеры). Через год после его появления на свет семья переехала из Нью-Джерси в штат Нью-Йорк на необжитые берега озера Отсего, где судья Купер основал поселок Куперстаун. Здесь, на границе между цивилизацией и дикими неосвоенными землями прошли детство и раннее отрочество будущего романиста.
Он получил домашнее образование, занимаясь с нанятым для него преподавателем-англичанином, и в возрасте тринадцати лет поступил в Йель, откуда, несмотря на блестящие успехи в учебе, был через два года выдворен за "вызывающее поведение и склонность к опасным шуткам". Юный Купер мог, например, привести в аудиторию осла и усадить его в профессорское кресло. Заметим, что эти проделки всецело отвечали нравам, царящим на фронтире, и самому духу фронтирского фольклора, но, разумеется, шли вразрез с представлениями, принятыми в академической среде. Педагогически перспективной оказалась мера воздействия, избранная строгим отцом: он немедленно отдал пятнадцатилетнего шалопая-сына матросом на торговое судно.
После двух лет исправной службы Джеймс Купер поступил гардемарином в военный флот и еще три года бороздил моря и океаны. Он ушел в отставку в 1811 году, сразу после женитьбы, по требованию своей юной супруги Сьюзен Августы, урожденной де Ланси, из хорошего нью-йоркского семейства. Вскоре после этого от инсульта, полученного во время политических дебатов, скончался его отец, оставив сыну приличное наследство, и Купер зажил спокойной жизнью сельского джентльмена-сквайра.
Писателем он стал, как гласит семейная легенда, совершенно случайно — неожиданно для домашних и для него самого. Дочь Купера Сьюзен вспоминала: "Мать моя была нездорова; она лежала на кушетке, а он читал ей вслух свежий английский роман. Видимо, вещь была никчемная, потому что после первых же глав он отшвырнул его и воскликнул: "Да я бы сам написал тебе книгу получше этой!" Мать рассмеялась — до того абсурдной показалась ей эта идея. Он, который терпеть не мог писать даже письма, вдруг засядет за книгу! Отец настаивал, что сможет, и правда, с ходу набросал первые страницы истории, у которой еще не было названия; действие, между прочим, происходило в Англии".
Первая вещь Купера — подражательный роман нравов "Предосторожность" вышел в 1820 году. Сразу вслед за этим писатель, по его словам, "попытался создать произведение, которое было бы чисто американским, и темой которого была бы любовь к родине". Так появился исторический роман "Шпион" (1821), принесший автору широчайшую известность в США и в Европе, положивший начало развитию американского романа и, наряду с "Книгой эскизов" В. Ирвинга, самобытной национальной литературе в целом.
Каким же образом создавался американский роман, в чем заключался "секрет" куперовского успеха, каковы были особенности авторской техники повествования? Купер положил в основу своего творчества главный принцип английского социального романа, вошедшего в особую моду в первые десятилетия XIX века (Джейн Остин, Мэри Эджворт): бурное действие, свободное искусство создания характеров, подчинение сюжета утверждению социальной идеи. Оригинальность же куперовских произведений, созданных на этой основе, заключалась, прежде всего, в теме, которую он нашел уже в своем первом не подражательном, а "чисто американском романе".
Тема эта — Америка, совершенно не знакомая тогда европейцам и вечно привлекательная для патриотически настроенного отечественного читателя. Уже в "Шпионе" наметилось и одно из двух основных направлений, в которых Купер в дальнейшем разрабатывал эту тему: национальная история (главным образом, Война за независимость) и природа США (прежде всего, знакомые ему с юности фронтир и море; мореплаванию посвящено 11 из 33 куперовских романов). Что касается драматизма сюжета и яркости характеров, то национальная история и действительность давали для этого не менее богатый и более свежий материал, чем жизнь Старого Света.
Абсолютно новаторской и непохожей на манеру английских романистов была стилистика нативистского повествования Купера: сюжет, образная система, пейзажи, самый способ изложения, взаимодействуя, создавали неповторимое качество эмоциональной куперовской прозы. Для Купера литературный труд был способом выражения того, что он думал об Америке. В начале его творческого пути, движимый патриотической гордостью за молодое отечество и с оптимизмом смотревший в будущее, он стремился исправить отдельные недостатки национальной жизни. "Пробным камнем" демократических убеждений для Купера, как и для Ирвинга, явилось длительное пребывание в Европе: нью-йоркский литератор в зените мировой славы, он был назначен американским консулом в Лионе. Фенимор Купер, воспользовавшийся этим назначением, чтобы укрепить здоровье и познакомить дочерей с итальянской и французской культурой, пробыл за границей дольше положенного срока.
После семилетнего отсутствия он, уезжавший из США Джона Квинси Адамса, вернулся в 1833 году, как и Ирвинг, в Америку Эндрю Джексона. Испытав потрясение от разительных перемен в жизни его страны, он, в отличие от Ирвинга, стал непримиримым критиком джексоновской вульгаризации широкой демократии фронтира. Произведения, написанные Фенимором Купером в 1830-е, снискали ему славу первого "антиамериканца", которая сопутствовала ему до конца жизни и послужила причиной многолетней травли со стороны американской прессы. "Я разошелся с моей страной", — говорил Купер.
Писатель умер в Куперстауне, в полном расцвете творческих сил, хотя непопулярность его как "антиамериканца" омрачала блестящую славу певца родной земли.
Читайте также другие статьи раздела "Литература XIX века. Романтизм. Реализм" :
Художественное открытие Америки и другие открытия
Романтический нативизм и романтический гуманизм
- Специфика американского романтизма. Романтический нативизм
- Романтический гуманизм. Трансцендентализм. Путевая проза
Национальная история и история души народа
История и современность Америки в диалогах культур
- Джеймс Фенимор Купер. Биография и творчество
15 сентября 1789 года в Берлингтоне, Нью-Джерси, в многодетной семье Уильяма и Элизабет Купер появился на свет мальчик, которого назвали Джеймсом; именно ему предстояло спустя несколько десятилетий заслужить звание одного из самых популярных американских писателей.
Джеймс был совсем маленьким, когда его семья покинула Берлингтон; отец мальчика купил в штате Нью-Йорк несколько десятков акров земли, где собирался, ни много ни мало, построить целый город, который назывался бы Куперстаун. Надо сказать, что вскоре эта амбициозная затея была Уильямом Купером реализована.
С самого детства Джеймс полюбил окружающую его природу Америки; часто вместе со своими братьями он отправлялся бродить по глухим местным лесам или проводил время на берегу прекрасного чистого озере. Также мальчик любил слушать рассказы старожилов о тяжелых временах их молодости, о схватках с индейскими племенами и лихими разбойниками.
Семья была хорошо обеспечена и имела положение в обществе; Куперы жили в огромном доме, носившем название Отсего Холл, Джеймс учился в частных школах Олбани, а в 1803 году поступил в Йельский университет (в то время называвшийся колледжем), который, к сожалению, не закончил – в 1805-м его, вполне успевающего студента, выгнали из престижного учебного заведения за плохое поведение.
Отец молодого человека посчитал, что суровая флотская жизнь сможет привить отпрыску такое понятие, как дисциплина, и вскоре направил Джеймса служить на флот. Несмотря на богатство и положение своего отца (который вскоре после переселения в Куперстаун получил место местного судьи), Джеймс начал свою флотскую карьеру простым матросом на корабле «Стерлинг»; за годы плаваний молодому человеку удалось посетить немало стран, побывать в Европе.
В 1809 году отец будущего писателя скончался; Джеймс унаследовал значительную по тем временам сумму денег, а также стал (наряду со своими братьями) одним из владельцев дорогостоящей недвижимости.
Еще будучи матросом, Джеймс начал встречаться с Сьюзан Де Лэнси, дочерью влиятельного нью-йоркского чиновника; 1 января 1811 года они поженились, а спустя несколько месяцев Купер оставил флот.
В течении нескольких лет Куперы жили попеременно то в Куперстауне, то в Вестчестере, пока наконец не построили собственный большой дом в Скарсдейле; удачная женитьба позволяла Джеймсу не особенно заботиться о добывании средств к существованию: он уделял некоторое время сельскому хозяйству, состоял в народной милиции, а также занимался воспитанием детей. Однако, в течении нескольких ближайших лет ему пришлось также пережить и тяжелые потери: один за другим покинули этот мир пятеро его братьев. На Джеймса легла обязанность обеспечивать не только свою семью, но и семьи своих братьев, а их финансовые дела были далеки от идеала.
Значительную часть своего времени Купер посвящал чтению; однажды, читая одну из книг, он заметил, что и сам мог бы написать книгу не хуже. Его жена, знавшая о том, что Джеймс вовсе не любит писать, поставила под сомнение столь смелое заявление супруга; это привело к тому, что Купер немедленно взялся за писательскую работу.
Его первая книга, «Предосторожность» (Precaution ), вышла в 1820-м; огромное влияние на манеру работы Купера оказали произведения английской писательницы Джейн Остин, да и сам роман повествовал о том, о чем сам писатель знал лишь понаслышке – о светской жизни в Англии.
Роман имел достаточно скромный успех (хотя английские критики и приняли его достаточно благосклонно), поэтому неудивительно, что для сюжета второй своей книги, романа «Шпион» (The Spy), он решил использовать более близкую и знакомую ему «американскую» тему, а именно события времен войны за независимость.
Вышедшая в следующем году книга была принята гораздо лучше его дебютной работы и быстро принесла Куперу известность как писателя не только на родине, но и за рубежом; «Шпион» был переведен на несколько языков.
Роман «Пионеры» (The Pioneers), которая впоследствии станет одной из пяти книг о приключениях знаменитого Натаниэля Бампо, вышел в 1823-м: читатели сметали экземпляры книги с полок магазинов, как говорится, «как горячие пирожки». Огромный успех «Пионеров» подстегнул Купера написать еще несколько книг о жизни Зверобоя и его индейских друзей.
Интересно, что очередность событий, описываемых в книгах о Кожаном чулке, не совпадала по времени с очередностью выхода самих книг. Так, в 1826 году Купер опубликовал «Последнего из могикан» (The Last of the Mohicans), которая является второй частью пенталогии, заключительная «Прерия» (The Prairie) вышла в следующем году, третья часть серии «Следопыт» (The Pathfinder) появилась в 1840-м, а годом позже читателям был представлен и «Зверобой» (The Deerslayer), описывающий самые ранние приключения Бапмо; появившиеся самыми первыми «Пионеры» в итоге оказались третьей частью одной из самых известных в мире серий книг.
Конечно, Купер не ограничивался созданием книг лишь на тему взаимоотношений поселенцев с индейскими племенами или английскими солдатами. В 1824-м писатель опубликовал роман «Лоцман» (The Pilot), в котором затронул еще одну близкую и знакомую ему тему – морскую; она также проявится во многих последующих произведениях Купера: «Красный корсар» (Red Rover), «Два адмирала» (The Two Admirals), «Майлз Уоллингфорд» (Miles Wallingford)…
Исторический роман «Лайонел Линкольн» (Lionel Lincoln), появившийся в 1825-м, стал первой неудачей, постигшей Купера-писателя: в случае успеха книге предстояло стать первой в серии, посвященной американской истории – «Легенды тринадцати республик» (Legends of the Thirteen Republics).
В 1826-м Купер вместе с семьей уехал в Европу: наконец он сумел осуществить эту свою давнюю мечту; он хотел, чтобы его дети получили европейское образование, а для себя «выбил» должность американского консула во французском Лионе.
Несмотря на то, что его планы относительно посещения ряда европейских стран не удалось реализовать полностью (большую часть времени Купер провел во Франции и Италии, также ему удалось посетить Англию, Швейцарию, а вот до Египта, Греции или, например, России, как планировал писатель, ему добраться не удалось), он считал проведенное в Европе время (а пробыл он там более семи лет) не просто весьма полезным – он был очарован Европой. Кроме того, там ему удалось познакомиться в весьма интересными людьми, например, знаменитым английским писателем сэром Вальтером Скоттом.
Находясь в Европе, Купер не прекращал писательскую работу – за несколько лет он написал и выпустил несколько романов (например, «Прерии» автор закончил в Париже) и рассказов; действие некоторых из них происходит в различных европейских странах. Также писателю удалось попробовать себя в создании ряда политических работ, например, «Познание Америки» (Notions of America).
Осенью 1833-го Купер вернулся на родину; годы, проведенные в Европе, легли в основу нескольких книг, которые позже были им опубликованы. Но помимо обычных записок туриста Купер готов был представить американской публике и нечто большее; в 1834 году увидела свет его работа, носившая название «Письмо к его землякам», в которой писатель высказывал свою точку зрения и различные критические замечания на тему политических и культурных процессов, происходящих в стране. Эта, а также появившаяся в следующем году книга «Моникины» (The Monikins) вызвали волну недовольства как среди прессы, так и среди американских читателей – почти все были недовольны, что вместо качественных приключенческих романов Купер теперь представлял им свой столь критический взгляд на происходящие в их стране события.
Еще несколько лет в творчестве писателя присутствовали подобные социально-политические настроения, однако и другие темы также были ему небезынтересны. Так, в 1839 году вышла впечатляющая по своей полноте и значимости работа об истории американского морского флота (The History of the Navy of the United States of America), на следующий год – очередная книга о Натаниэле Бампо, еще одна «морская» история… Вскоре Купер снова доказал публике творческое многообразие своего таланта.
Писатель продолжал много работать в разных литературных направлениях, описывая в своих книгах жизнь поселенцев, индейцев, моряков… Среди книг, созданных в последние годы жизни писателя, можно отметить популярный роман «Морские волки».
Не дожил одного дня до своего 63-го дня рождения: он скончался в Куперстауне 14 сентября 1851 года.
Созданные Купером произведения неоднократно переиздавались на разных языках и экранизировались во множестве стран, а созданный им образ благородного индейца Чингачгука давно стал одним из самых любимых книжных героев для миллионов мальчишек во всем мире.
Т. Коул. Сцена из романа «Последний из могикан»
Профессиональной литературной деятельностью Фенимор Купер занялся в тридцатилетнем возрасте. Если верить легендам первый роман «Предосторожность» (1820) он написал на спор с женой. Сын разбогатевшего в годы борьбы за независимости землевладельца, сумевшего стать судьей, а затем и конгрессменом, Джеймс Фенимор Купер вырос на берегу озера Отсего, милях в ста к северо-западу от Нью-Йорка, где в ту пору проходил «фронтир ». С малолетства он стал свидетелем роста американской цивилизации, прорубавшейся все дальше на запад. Героев своих будущих книг - пионеров-скваттеров , индейцев, фермеров, становившихся крупными плантаторами, он знал не понаслышке. В 1803 году в 14-летнем возрасте Купер поступил в Йельский университет, откуда был исключен за дисциплинарные провинности. Затем последовала семилетняя служба на флоте - сначала торговом, затем военном. Уже прославившись на писательском поприще, Купер не оставлял практической деятельности. В 1826-1833 годах он занимал пост американского консула в Лионе, объездил немалую часть Европы, надолго оседая, помимо Франции, в Великобритании, Германии, Италии, Нидерландах.Своей славой Купер обязан не трилогии о земельной ренте («Чертов палец», 1845, «Землемер», 1845, «Краснокожие», 1846), где старые земельные аристократы, противопоставлены алчным дельцам, не скованным моральными запретами, не другой трилогии, навеянной легендами и действительностью европейского средневековья («Браво», 1831, «Гейденмауэр», 1832, «Палач», 1833), не многочисленным морским романам («Красный корсар», 1828, «Морская волшебница», 1830), не сатирам, вроде «Мониконов» (1835), а также примыкающим к ним по проблематике двум публицистическим романам «Домой» (1838) и «Дома» (1838). Эта злободневная полемика на внутриамериканские темы, ответ писателя критикам, обвинившим его в недостатке патриотизма, что должно было задеть писателя - ведь уже был написан «Шпион» (1821) - патриотический роман из времен Американской революции. «Моникинов» сравнивали с «Путешествиями Гулливера», но Куперу не хватило свифтовской фантазии и остроумия. Купер более успешно противостоял недругам не как писатель, а как гражданин, который при случае и в судебные инстанции мог обратиться. Он выиграл не один процесс, защищая в суде свою честь и достоинство от газетных памфлетистов и даже земляков, которые постановили на собрании изъять его книги из библиотеки родного Куперстауна. Репутация Купера, классика национальной и мировой литературы, прочно держится на пенталогии о Натти Бампо - Кожаном Чулке (называют его и Зверобоем, Соколиным Глазом, Следопытом, Длинным Карабином). При всей скорописи автора, работа над этим произведением растянулась, хотя с большими перерывами, на семнадцать лет. На богатом историческом фоне в нем прослежена судьба человека, прокладывающего тропинки и магистрали американской цивилизации и в то же время трагически переживающего моральные издержки этого пути. Как проницательно заметил в свое время Горький , герой Купера «бессознательно служил великому делу... распространения материальной культуры в стране диких людей и - оказался неспособным жить в условиях этой культуры...».
Последовательность событий в этом первом на американской почве эпосе сбита. В открывающем его романе «Пионеры» (1823) действие происходит в 1793, и Натти Бампо предстает уже клонящимся к закату жизни охотником, не понимающим языка и нравов новых времен. В следующем романе цикла «Последний из могикан» (1826) действие переносится на сорок лет назад. За ним - «Прерия» (1827), хронологически прямо примыкающая к «Пионерам». На страницах этого романа герой умирает, но в творческом воображении автора продолжает жить, и спустя много лет он возвращается к годам его молодости. В романах «Следопыт» (1840) и «Зверобой» (1841) представлена чистая пастораль, беспримесная поэзия, которую автор обнаруживает в человеческих типах, и главным образом в самом облике девственной, еще почти не тронутой топором колониста природе. Как писал Белинский, «Купера нельзя превзойти, когда он приобщает вас к красотам американской природы».
В критическом очерке «Просвещение и словесность в Америке» (1828), облеченном в форму письма вымышленному аббату Джиромачи, Купер жаловался на то, что печатник в Америке появился раньше писателя, писатель же романтик обделен летописями и темными преданиями. Сам же он и компенсировал эту недостачу. Под его пером персонажи и нравы фронтира обретают невыразимое поэтическое очарование. Разумеется, Пушкин был прав, заметив в статье «Джон Теннер», что куперовские индейцы овеяны романтическим флером, лишающим их ярко выраженных индивидуальных свойств. Но романист, кажется, и не стремился к точности портрета, предпочитая правде факта поэтическую выдумку, о чем, кстати, иронически писал впоследствии Марк Твен в известном памфлете «Литературные грехи Фенимора Купера».
Тем не менее, обязательства перед исторической реальностью он ощущал, о чем сам говорил в предисловии к «Пионерам». Острый внутренний конфликт между высокой мечтой и реальностью, между природой, воплощающей высшую истину, и прогрессом - конфликт характерно-романтического свойства и составляет главный драматический интерес пенталогии. С пронзительной остротой этот конфликт обнаруживает себя на страницах «Кожаного чулка», явно самой сильной вещи и в пенталогии, и во всем наследии Купера. Поставив в центр повествования один из эпизодов так называемой Семилетней войны (1757-1763) между англичанами и французами за владения в Канаде, автор ведет его стремительно, насыщает массой приключений отчасти детективного свойства, что и сделало роман любимым детским чтением для многих поколений. Но это не детская литература.
Возможно, потому еще образы индейцев, в данном случае Чингачгука, одного из двух главных героев романа, получились у Купера лирически-размытыми, что важнее лиц для него были общие понятия - племя, род, история со своей мифологией, укладом жизни, языком. Именно этот мощный пласт человеческой культуры, в основе которого лежит родственная близость к природе, и уходит, о чем свидетельствует смерть сына Чингачгука Ункаса - последнего из могикан. Эта утрата катастрофична. Но не безысходна, что вообще не свойственно американскому романтизму. Купер переводит трагедию в мифологический план, а миф, собственно, не знает четкой границы между жизнью и смертью, недаром Кожаный Чулок, тоже не просто персона, но герой мифа - мифа ранней американской истории, торжественно и уверенно говорит, что юноша Ункас уходит лишь на время.
Человек перед судом природы - вот внутренняя тема «Последнего из мокиган». Дотянуться до ее величия, пусть порой и недоброго, человеку не дано, но он постоянно вынужден решать эту нерешаемую задачу. Все остальное - схватки индейцев с бледнолицыми, битвы англичан с французами, красочные одежды, ритуальные танцы, засады, пещеры - только антураж.
Куперу было больно видеть, как корневая Америка, которую воплощает любимый его герой, уходит на глазах, подменяясь совсем другой Америкой, где бал правят спекулянты и проходимцы. Потому и обронил писатель с горечью: «Я разошелся со своей страной». Но со временем стало видно то, что не заметили современники-соотечественники, упрекавшие писателя в антипатриотических настроениях, расхождение - это форма нравственной самооценки, а тоска по ушедшему - тайная вера в продолжение, не имеющее конца.
Джеймс Фенимор Купер, один из самых знаменитых американских писателей, считается первым, кто начал писать об тогдашней американской действительности. Его тоже в какой-то степени можно назвать моим земляком, потому что вырос он в штате Нью-Йорк, в городке своего имени, точнее имени его отца. Этот городок расположен примерно часах в трех езды от места, где я живу. В общем-то, не так уж и далеко. На следующей неделе мне нужно будет поехать в Нью-Джерси по делам, и я постараюсь по дороге завернуть в Куперстаун и увидеть это место собственными глазами.
Вскоре после рождения Фенимора, он родился 15 сентября 1789, отец его, состотельный землевладелец, переселился в штат Нью-Йорк и основал там посёлок Куперстаун (Cooperstown), превратившийся в городок. Получив первоначальное образование в местной школе, Купер отправился в Йельский университет, но, не окончив курса, поступил на морскую службу; был назначен состоять при постройке военного судна на озере Онтарио.
Дом Фенимора Купера в Куперстауне
Этому обстоятельству мы обязаны великолепным описаниям Онтарио, встречающимся в его знаменитом романе «Следопыт, или На берегах Онтарио» («The Pathfinder»). В 1811 г. Купер женился на француженке Делане, происходившей из семьи, симпатизировавшей Англии в эпоху войны за независимость; её влиянием объясняются те сравнительно мягкие отзывы об англичанах и английском правительстве, которые встречаются в ранних романах Купера. Случай сделал его писателем. Читая однажды вслух жене какой-то роман, Купер заметил, что не трудно написать лучше. Жена поймала его на слове: чтобы не показаться хвастуном, он в несколько недель написал свой первый роман «Предосторожность» («Precaution»; 1820).
Предполагая, что ввиду уже начавшейся конкуренции между английскими и американскими авторами, английская критика отнесётся к его произведению неблагосклонно, Купер не подписал своего имени и перенёс действие своего романа в Англию. Последнее обстоятельство могло только повредить книге, обнаружившей плохое знакомство автора с английской жизнью и вызвавшей весьма неблагосклонные отзывы английской критики. Вторым романом Купера, уже из американской жизни, стал знаменитый «Шпион, или Повесть о нейтральной территории» («The Spy: A Tale of the Neutral Ground», 1821), имевший громадный успех не только в Америке, но и в Европе.
Затем Купер написал целую серию романов из американской жизни («Пионеры», 1823; «Последний из могикан», 1826; «Степи», иначе «Прерия», 1827; «Открыватель следов», иначе «Следопыт», 1840; «Охотник за ланями», иначе «Зверобой, или Первая тропа войны», 1841), в которых изобразил борьбу пришельцев-европейцев с американскими индейцами. Героем этих романов является охотник Натти (Натанаэль) Бампо, выступающий под различными именами (Зверобой, Следопыт, Соколиный Глаз, Кожаный Чулок, Длинный Карабин), энергичный и симпатичный, вскоре сделавшийся любимцем европейской публики.
Успех этой серии романов был так велик, что даже английская критика должна была признать талант Купера и назвала его американским Вальтером Скоттом. В 1826 г. Купер отправился в Европу, где провёл семь лет. Плодом этого путешествия было несколько романов («Bravo», «The Headsman», «Mercedes of Castile»), действие которых происходит в Европе.
Мастерство рассказа и постоянно усиливающийся интерес его, яркость описаний природы, от которых веет первобытной свежестью девственных лесов Америки, рельефность в изображении характеров, которые стоят перед читателем, как живые — таковы достоинства Купера как романиста. Написал также морские романы «Лоцман» (1823), «Красный корсар» (1828).
По возвращении из Европы Купер написал политическую аллегорию «Моникины» (1835), пять томов путевых заметок (1836—1838), нескольких романов из американской жизни («Сатанстоу»; 1845 и другие), памфлет «Американский демократ» (The American Democrat, 1838). Кроме того, написал ещё «Историю американского флота» («History of the United States Navy», 1839). Обнаруженное в этом сочинении стремление к полнейшему беспристрастию не удовлетворило ни его соотечественников, ни англичан; полемика, им вызванная, отравила последние годы жизни Купера. Умер Фенимор Купер 14 сентября 1851 года в Куперстауне от цирроза печени.
Памятник Куперу в Куперстауне
В начале 1840-х годов романы Купера были весьма популярны и в России. Первые переводы на русский язык были сделаны детской писательницей А. О. Ишимовой. В особенности читался нарасхват печатавшийся в «Отечественных записках» «Открыватель следов» («Следопыт, или На берегах Онтарио», «The Pathfinder», русский перевод 1841), о котором В. Г. Белинский выразился, что это — шекспировская драма в форме романа.
Библиография
1820 сочиняет для дочерей традиционный роман нравов «Предосторожность» (Precaution).
1821 исторический роман «Шпион, или Повесть о нейтральной территории» (The Spy: A Tale of the Neutral Ground), основанный на местных преданиях. В романе опоэтизирована эпоха американской революции и её рядовые герои. «Шпион» получает международное признание. Купер переезжает с семьей в Нью-Йорк, где вскоре становится видной литературной фигурой и лидером писателей, ратовавших за национальное своеобразие американской литературы.
1823:
выходит первый роман, в дальнейшем четвёртая часть пенталогии о Кожаном Чулке — «Пионеры, или Истоки Сусквеганны» (The Pioneers, or The sources of the Susquehanna).
короткие рассказы (Tales for Fifteen: or Imagination and Heart)
роман «Лоцман» (The Pilot: A Tale of the Sea), первый из многочисленных произведений Купера о приключениях на море.
1825:
роман «Лайонель Линкольн, или Осада Бостона» (Lionel Lincoln, or The leaguer of Boston).
1826 — вторая часть пенталогии о Натти Бампо, наиболее популярный роман Купера, название которого стало нарицательным, — «Последний из могикан» (The Last of the Mohicans).
1827 — пятая часть пенталогии роман «Степи», иначе «Прерия» (The Prairie).
1828:
морской роман «Красный корсар» (The Red Rover).
Notions of the Americans: Picked up by a Travelling Bachelor
1829 — роман «Долина Виш-тон-Виш» (The wept of Wish-ton-Wish), посвящённый индейской теме — сражениям американских колонистов XVII в. с индейцами.
1830:
фантастическая история одноименной бригантины «Морская волшебница» (The Water-Witch: or the Skimmer of the Seas).
Letter to General Lafayette politics
1831 — первая часть трилогии из истории европейского феодализма «Браво, Или В Венеции» (The bravo) — роман из далёкого прошлого Венеции.
1832:
вторая часть трилогии «Гейденмауэр, или Бенедиктинцы» (The Heidenmauer: or, The Benedictines, A Legend of the Rhine) — исторический роман из времён ранней Реформации в Германии.
короткие рассказы (No Steamboats)
1833 — третья часть трилогии «Палач, или Аббатство виноградарей» (The headsman, or The Abbaye des vignerons) — легенда XVIII в. о потомственных палачах швейцарского кантона Берн.
1834 (A Letter to His Countrymen)
1835 — критика американской действительности в политической аллегории «Моникины» (The Monikins), написанной в традициях просветительского аллегоризма и сатиры Дж. Свифта.
1836:
мемуары (The Eclipse)
Gleanings in Europe: Switzerland (Sketches of Switzerland)
Gleanings in Europe: The Rhine
A Residence in France: With an Excursion Up the Rhine, and a Second Visit to Switzerland
1837:
Gleanings in Europe: France travel
Gleanings in Europe: England travel
1838:
памфлет «Американский демократ» (The American Democrat: or Hints on the Social and Civic Relations of the United States of America).
Gleanings in Europe: Italy travel
The Chronicles of Cooperstown
Hommeward Bound: or The Chase: A Tale of the Sea
Home as Found: Sequel to Homeward Bound
1839:
«История американского флота» (The History of the Navy of the United States of America), свидетельствующая о прекрасном владении материалом и влюбленности в мореходство.
Old Ironsides
1840:
«Следопыт, или Озеро-море» или «Открыватель следов» (The Pathfinder, or The inland sea) — третья часть пенталогии о Натти Бампо
роман об открытии Америки Колумбом «Мерседес из Кастилии» (Mercedes of Castile: or, The Voyage to Cathay).
1841 — «Зверобой, или Первая тропа войны» или «Охотник за ланями» (The Deerslayer: or The First Warpath) — первая часть пенталогии.
1842:
роман «Два адмирала» (The two admirals), рассказывающий эпизод из истории британского флота, ведущего в 1745 г. войну с Францией
роман о французском каперстве «Блуждающий огонёк» (Wing-and-Wing, or Le feu-follet).
1843 — роман «Вайандотте, или Дом на Холме» (Wyandotté: or The Hutted Knoll. A Tale) о американской революции в глухих уголках Америки.
Richard Dale
биография (Ned Myers: or Life before the Mast)
(Autobiography of a Pocket-Handkerchief или Le Mouchoir: An Autobiographical Romance или The French Governess: or The Embroidered Handkerchief или Die franzosischer Erzieheren: oder das gestickte Taschentuch)
1844:
роман «На суше и на море» (Afloat and Ashore: or The Adventures of Miles Wallingford. A Sea Tale)
и его продолжение «Майлс Уоллингфорд» (Miles Wallingford: Sequel to Afloat and Ashore), где образ главного героя носит автобиографические черты.
Proceedings of the Naval Court-Martial in the Case of Alexander Slidell Mackenzie, &c.
1845 — две части «трилогии в защиту земельной ренты»: «Сатанстоу» (Satanstoe: or The Littlepage Manuscripts, a Tale of the Colony) и «Землемер» (The Chainbearer; or, The Littlepage Manuscripts).
1846 — третья часть трилогии — роман «Краснокожие» (The Redskins; or, Indian and Injin: Being the Conclusion of the Littlepage Manuscripts). В этой трилогии Купер изображает три поколения землевладельцев (с середины XVIII в. до борьбы против земельной ренты в 1840-е гг.).
Lives of Distinguished American Naval Officers biography
1847 — пессимизм позднего Купера выражен в утопии «Кратер» (The Crater; or, Vulcan’s Peak: A Tale of the Pacific), представляющей собой аллегорическую историю США.
1848:
роман «Дубовая роща» или «Прогалины в дубровах, или Охотник за пчелами» (The Oak Openings: or the Bee-Hunter) — из истории англо-американской войны 1812 г.
Jack Tier: or the Florida Reefs
1849 — последний морской роман Купера «Морские львы» (The Sea Lions: The Lost Sealers) о кораблекрушении, постигшем охотников за тюленями во льдах Антарктиды.
1850
последняя книга Купера «Новые веяния» (The ways of the hour) — социальный роман об американском судопроизводстве.
пьеса (Upside Down: or Philosophy in Petticoats), satirization of socialism
1851
короткий рассказ (The Lake Gun)
(New York: or The Towns of Manhattan) — незаконченная работа по истории г. Нью Йорка.
Куперстаун сегодня
