Главная
Психологические игры
Отцы и дети в русской критике статья. Оценка романа И.С

Отцы и дети в русской критике статья. Оценка романа И.С

08.10.2021

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Шрифт:

100% +

Н. Н. Страхов

И. С. Тургенев. Отцы и дети

Русский вестник, 1862 г., № 2

Чувствую заранее (да это, вероятно, чувствуют и все, кто у нас нынче пишет), что читатель всего больше будет искать в моей статье поучения, наставления, проповеди. Таково настоящее положение, таково наше душевное настроение, что нас мало интересуют какие-нибудь холодные рассуждения, сухие, строгие анализы, спокойная деятельность мысли и творчества. Чтобы занять и расшевелить нас, нужно нечто более едкое, более острое и режущее. Мы чувствуем некоторое удовлетворение только тогда, когда хоть ненадолго в нас вспыхивает нравственный энтузиазм или закипает негодование и презрение к господствующему злу. Чтобы нас затронуть и поразить, нужно заставить заговорить нашу совесть, нужно коснуться до самых глубоких изгибов нашей души. Иначе мы останемся холодны и равнодушны, как бы ни были велики чудеса ума и таланта. Живее всех других потребностей говорит в нас потребность нравственного обновления и потому потребность обличения, потребность бичевания собственной плоти. К каждому, владеющему словом, мы готовы обратиться с тою речью, которую некогда слышал поэт:

Мы малодушны, мы коварны,
Бесстыдны, злы, неблагодарны;
Мы сердцем хладные скопцы,
Клеветники, рабы, глупцы;
Гнездятся клубом в нас пороки…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Давай нам смелые уроки!

Чтобы убедиться во всей силе этого запроса на проповедь, чтобы видеть, как ясно чувствовалась и выражалась эта потребность, достаточно вспомнить хотя немногие факты. Пушкин, как мы сейчас заметили, слышал это требование. Оно поразило его странным недоумением. «Таинственный певец», как он сам называл себя, то есть певец, для которого была загадкою его собственная судьба, поэт, чувствовавший, что «ему нет отзыва», он встретил требование проповеди как что-то непонятное и никак не мог отнестись к нему определенно и правильно. Много раз он обращался своими думами к этому загадочному явлению. Отсюда вышли его полемические стихотворения, несколько неправильные и, так сказать, фальшивящие в поэтическом отношении (большая редкость у Пушкина!), например Чернь , или

Не дорого ценю я громкие права.

Отсюда произошло то, что поэт воспевал «мечты невольные», «свободный ум» и приходил иногда к энергическому требованию свободы для себя, как для поэта:

Не гнуть ни совести, ни помыслов , ни шеи
Вот счастье, вот права!..

Отсюда, наконец, та жалоба, которая так грустно звучит в стихотворениях «Поэту», «Памятник», и то негодование, с которым он писал:

Подите прочь! Какое дело
Поэту мирному до вас?
В разврате каменейте смело,
Не оживит вас лиры глас.

Пушкин умер среди этого разлада, и, может быть, этот разлад немало участвовал в его смерти.

Вспомним потом, что Гоголь не только слышал требование проповеди, но и сам уже был заражен энтузиазмом проповедования. Он решился выступить прямо, открыто, как проповедник в своей «Переписке с друзьями». Когда же он увидел, как страшно ошибся и в тоне и в тексте своей проповеди, он уже ни в чем не мог найти спасения. У него пропал и творческий талант, исчезло мужество и доверие к себе, и он погиб, как будто убитый неудачею в том, что считал главным делом своей жизни.

В то же самое время Белинский находил свою силу в пламенном негодовании на окружающую жизнь. Под конец он стал с некоторым презрением смотреть на свое призвание критика; он уверял, что рожден публицистом. Справедливо замечают, что в последние годы его критика вдалась в односторонность и потеряла чуткость, которою отличалась прежде. И здесь потребность проповеди помешала спокойному развитию сил.

Как бы то ни было, но только требование урока и поучения как нельзя яснее обнаружилось у нас при появлении нового романа Тургенева. К нему вдруг приступили с лихорадочными и настоятельными вопросами: кого он хвалит, кого осуждает, кто у него образец для подражания, кто предмет презрения и негодования, какой это роман – прогрессивный или ретроградный?

И вот на эту тему поднялись бесчисленные толки. Дело дошло до мелочей, до самых тонких подробностей. Базаров пьет шампанское! Базаров играет в карты! Базаров небрежно одевается! Что это значит, спрашивают в недоумении. Должно это, или не должно? Каждый решил по-своему, но всякий считал необходимым вывести нравоучение и подписать его под загадочною баснею. Решения, однако же, вышли совершенно разногласные. Одни нашли, что «Отцы и дети» есть сатира на молодое поколение, что все симпатии автора на стороне отцов . Другие говорят, что осмеяны и опозорены в романе отцы , а молодое поколение, напротив, превознесено. Одни находят, что Базаров сам виноват в своих несчастных отношениях к людям, с которыми он встретился; другие утверждают, что, напротив, эти люди виноваты в том, что Базарову так трудно жить на свете.

Таким образом, если свести все эти разноречивые мнения, то должно прийти к заключению, что в басне или вовсе нет нравоучения, или же, что нравоучение не так легко найти, что оно находится совсем не там, где его ищут. Несмотря на то, роман читается с жадностью и возбуждает такой интерес, какого, смело можно сказать, не возбуждало еще ни одно произведение Тургенева. Вот любопытное явление, которое стоит полного внимания. Роман, по-видимому, явился не вовремя; он как будто не соответствует потребностям общества; он не дает ему того, чего оно ищет. А между тем он производит сильнейшее впечатление. Г. Тургенев во всяком случае может быть доволен. Его таинственная цель вполне достигнута. Но мы должны отдать себе отчет в смысле его произведения.

Если роман Тургенева повергает читателей в недоумение, то это происходит по очень простой причине: он приводит к сознанию то, что еще не было замечено. Главный герой романа есть Базаров; он и составляет теперь яблоко раздора. Базаров есть лицо новое, которого резкие черты мы увидели в первый раз; понятно, что мы задумываемся над ним. Если бы автор вывел нам опять помещиков прежнего времени или другие лица, давно уже нам знакомые, то, конечно, он не подал бы нам никакого повода к изумлению, и все бы дивились разве только верности и мастерству его изображения. Но в настоящем случае дело имеет другой вид. Постоянно слышатся даже вопросы: да где же существуют Базаровы? Кто видел Базаровых? Кто из нас Базаров? Наконец, есть ли действительно такие люди, как Базаров?

Разумеется, лучшее доказательство действительности Базарова есть самый роман; Базаров в нем так верен самому себе, так полон, так щедро снабжен плотью и кровью, что назвать его сочиненным человеком нет никакой возможности. Но он не есть ходячий тип, всем знакомый и только схваченный художником и выставленный им «на всенародные очи». Базаров во всяком случае есть лицо созданное, а не только воспроизведенное, предугаданное, а не только разоблаченное. Так это должно было быть по самой задаче, которая возбуждала творчество художника. Тургенев, как уже давно известно, есть писатель, усердно следящий за движением русской мысли и русской жизни. Он заинтересован этим движением необыкновенно сильно; не только в «Отцах и детях», но и во всех прежних своих произведениях он постоянно схватывал и изображал отношения между отцами и детьми. Последняя мысль, последняя волна жизни – вот что всего более приковывало его внимание. Он представляет образец писателя, одаренного совершенной подвижностью и вместе глубокою чуткостью, глубокою любовью к современной ему жизни.

Таков он и в своем новом романе. Если мы не знаем полных Базаровых в действительности, то, однако же, все мы встречаем много базаровских черт, всем знакомы люди, то с одной, то с другой стороны напоминающие Базарова. Если никто не проповедует всей системы мнений Базарова, то, однако же, все слышали те же мысли поодиночке, отрывочно, несвязно, нескладно. Эти бродячие элементы, эти неразвившиеся зародыши, недоконченные формы, несложившиеся мнения Тургенев воплотил цельно, полно, стройно в Базарове.

Отсюда происходит и глубокая занимательность романа, и то недоумение, которое он производит. Базаровы наполовину, Базаровы на одну четверть, Базаровы на одну сотую долю – не узнают себя в романе. Но это их горе, а не горе Тургенева. Гораздо лучше быть полным Базаровым, чем быть его уродливым и неполным подобием. Противники же базаровщины радуются, думая, что Тургенев умышленно исказил дело, что он написал карикатуру на молодое поколение: они не замечают, как много величия кладет на Базарова глубина его жизни, его законченность, его непреклонная и последовательная своеобразность, принимаемая ими за безобразие.

Напрасные обвинения! Тургенев остался верен своему художническому дару: он не выдумывает, а создает, не искажает, а только освещает свои фигуры.

Подойдем к делу ближе. Система убеждений, круг мыслей, которых представителем является Базаров, более или менее ясно выражались в нашей литературе. Главными их выразителями были два журнала: «Современник» и «Русское слово», недавно заявившее их с особенною резкостью. Трудно сомневаться, что отсюда, из этих чисто теоретических и отвлеченных проявлений известного образа мыслей взят Тургеневым склад ума, воплощенный им в Базарове. Тургенев взял известный взгляд на вещи, имевший притязания на господство, на первенство в нашем умственном движении; он последовательно и стройно развил этот взгляд до его крайних выводов, и – так как дело художника не мысль, а жизнь – он воплотил его в живые формы. Он дал плоть и кровь тому, что явно уже существовало в виде мысли и убеждения. Он придал наружное проявление тому, что уже существовало как внутреннее основание.

Отсюда, конечно, должно объяснить упрек, сделанный Тургеневу, что он изобразил в Базарове не одного из представителей молодого поколения, а скорее, главу кружка, порождение нашей оторванной от жизни литературы.

Упрек был бы справедлив, если бы мы не знали, что мысль, рано или поздно, в большей или меньшей степени, но непременно переходит в жизнь, в дело. Если базаровское направление имело силу, имело поклонников и проповедников, то оно непременно должно было порождать Базаровых. Так что остается только один вопрос: верно ли схвачено базаровское направление?

В этом отношении для нас существенно важны отзывы тех самых журналов, которые прямо заинтересованы в деле, именно «Современника» и «Русского слова». Из этих отзывов должно вполне обнаружиться, насколько верно Тургенев понял их дух. Довольны ли они или недовольны, поняли Базарова или не поняли, – каждая черта здесь характеристична.

Оба журнала поспешили отозваться большими статьями. В мартовской книжке «Русского слова» явилась статья г. Писарева, а в мартовской книжке «Современника» – статья г. Антоновича. Оказывается, что «Современник» весьма недоволен романом Тургенева. Он думает, что роман написан в укор и поучение молодому поколению, что он представляет клевету на молодое поколение и может быть поставлен наряду с «Асмодеем нашего времени», соч. Аскоченского.

Совершенно очевидно, что «Современник» желает убить г. Тургенева во мнении читателей, убить наповал, без всякой жалости. Это было бы очень страшно, если бы только так легко было это сделать, как воображает «Современник». Не успела выйти в свет его грозная книжка, как явилась статья г. Писарева, составляющая столь радикальное противоядие злобным намерениям «Современника», что лучше ничего не остается желать. «Современник» рассчитывал, что поверят на слово в этом деле. Ну, может быть, найдутся такие, что и усумнятся. Если бы мы стали защищать Тургенева, нас тоже, может быть, заподозрили бы в задних мыслях. Но кто усумнится в г. Писареве? Кто ему не поверит?

Если чем известен г. Писарев в нашей литературе, так именно прямотою и откровенностью своего изложения. Г. Писарев никогда не лукавит с читателями; он договаривает свою мысль до конца. Благодаря этому драгоценному свойству роман Тургенева получил блистательнейшее подтверждение, какого только можно было ожидать.

Г. Писарев, человек молодого поколения, свидетельствует о том, что Базаров есть действительный тип этого поколения и что он изображен совершенно верно. «Все наше поколение, – говорит г. Писарев, – со своими стремлениями и идеями может узнать себя в действующих лицах этого романа». «Базаров – представитель нашего молодого поколения; в его личности сгруппированы те свойства, которые мелкими долями рассыпаны в массах, и образ этого человека ярко и отчетливо вырисовывается перед воображением читателей». «Тургенев вдумался в тип Базарова и понял его так верно, как не поймет ни один из молодых реалистов». «Он не покривил душою в своем последнем произведении». «Общие отношения Тургенева к тем явлениям жизни, которые составляют канву его романа, так спокойны и беспристрастны, так свободны от поклонения той или другой теории, что сам Базаров не нашел бы в этих отношениях ничего робкого или фальшивого». Тургенев есть «искренний художник, не уродующий действительность, а изображающий ее, как она есть». Вследствие этой «честной, чистой натуры художника» «его образы живут своею жизнью; он любит их, увлекается ими, он привязывается к ним во время процесса творчества, и ему становится невозможным помыкать ими по своей прихоти и превращать картину жизни в аллегорию с нравственною целью и с добродетельною развязкою».

Все эти отзывы сопровождаются тонким разбором действий и мнений Базарова, показывающим, что критик понимает их и вполне им сочувствует. После этого понятно, к какому заключению должен был прийти г. Писарев как член молодого поколения.

«Тургенев, – пишет он, – оправдал Базарова и оценил его по достоинству. Базаров вышел у него из испытания чистым и крепким». «Смысл романа вышел такой: теперешние молодые люди увлекаются и впадают в крайности; но в самых увлечениях сказываются свежая сила и неподкупный ум; эта сила и этот ум дают себя знать в минуту тяжелых испытаний; эта сила и этот ум без всяких посторонних пособий и влияний выведут молодых людей на прямую дорогу и поддержат их в жизни.

Кто прочел в романе Тургенева эту прекрасную мысль, тот не может не изъявить ему глубокой и горячей признательности как великому художнику и честному гражданину России!»

Вот искреннее и неопровержимое свидетельство того, как верен поэтический инстинкт Тургенева; вот полное торжество всепокоряющей и всепримиряющей силы поэзии!

В подражание г. Писареву мы готовы воскликнуть: честь и слава художнику, который дождался такого отзыва от тех, кого он изображал.

Восторг г. Писарева вполне доказывает, что Базаровы существуют, если не в действительности, то в возможности, и что они поняты г. Тургеневым по крайней мере в той степени, в какой сами себя понимают. Для предотвращения недоразумений заметим, что совершенно неуместна придирчивость, с которою некоторые смотрят на роман Тургенева. Судя по его заглавию, они требуют, чтобы в нем было вполне изображено все старое и все новое поколение. Почему же так? Почему не удовольствоваться изображением некоторых отцов и некоторых детей? Если же Базаров есть действительно один из представителей молодого поколения, то другие представители должны необходимо находиться в родстве с этим представителем.

Доказав фактами, что Тургенев понимает Базаровых по крайней мере настолько, насколько они сами себя понимают, мы теперь пойдем дальше и покажем, что Тургенев понимает их гораздо лучше, чем они сами себя понимают. Тут нет ничего удивительного и необыкновенного: таково всегдашнее преимущество, неизменная привилегия поэтов. Поэты ведь – пророки, провидцы; они проникают в самую глубину вещей и открывают в них то, что оставалось скрытым для обыкновенных глаз. Базаров есть тип, идеал, явление, «возведенное в перл создания»; понятно, что он стоит выше действительных явлений базаровщины. Наши Базаровы – только Базаровы отчасти, тогда как Базаров Тургенева есть Базаров по превосходству, по преимуществу. И следовательно, когда о нем станут судить те, которые не доросли до него, они во многих случаях не поймут его.

Наши критики, даже и г. Писарев, недовольны Базаровым. Люди отрицательного направления не могут помириться с тем, что Базаров в отрицании дошел до конца. В самом деле, они недовольны героем за то, что он отрицает 1) изящество жизни, 2) эстетическое наслаждение, 3) науку. Разберем эти три отрицания подробнее; таким образом нам уяснится сам Базаров.

Фигура Базарова имеет в себе нечто мрачное и резкое. В его наружности нет ничего мягкого и красивого; его лицо имело другую, не внешнюю красоту: «оно оживлялось спокойною улыбкою и выражало самоуверенность и ум». Он мало заботится о своей наружности и одевается небрежно. Точно так же в своем обращении он не любит никаких излишних вежливостей, пустых, не имеющих значения форм, внешнего лаку, который ничего не покрывает. Базаров прост в высшей степени, и от этого, между прочим, зависит та легкость, с которою он сходится с людьми, начиная от дворовых мальчишек и до Анны Сергеевны Одинцовой. Так определяет Базарова сам юный друг его Аркадий Кирсанов:

«Ты с ним пожалуйста не церемонься, – говорит он своему отцу, – он чудесный малый, такой простой, ты увидишь».

Чтобы резче выставить простоту Базарова, Тургенев противопоставил ей изысканность и щепетильность Павла Петровича. От начала до конца повести автор не забывает подсмеяться над его воротниками, духами, усами, ногтями и всеми другими признаками нежного ухаживания за собственною особой. Не менее юмористически изображено обращение Павла Петровича, его прикосновение усами вместо поцелуя, его ненужные деликатности и пр.

После этого очень странно, что почитатели Базарова недовольны его изображением в этом отношении. Они находят, что автор придал ему грубые манеры, что он выставил его неотесанным, дурно воспитанным, которого нельзя пустить в порядочную гостиную. Так выражается г. Писарев и на этом основании приписывает г. Тургеневу коварный умысел уронить и опошлить своего героя в глазах читателей. По мнению г. Писарева, Тургенев поступил весьма несправедливо; «можно быть крайним материалистом, полнейшим эмпириком и в то же время заботиться о своем туалете, обращаться утонченно-вежливо со своими знакомыми, быть любезным собеседником и совершенным джентльменом. Это я говорю, – прибавляет критик, – для тех читателей, которые, придавая важное значение утонченным манерам, с отвращением посмотрят на Базарова, как на человека mal eleve и mauvais ton. Он действительно mal eleve и mauvais ton, но это нисколько не относится к сущности типа…».

Рассуждения об изяществе манер и о тонкости обращения, как известно, предмет весьма затруднительный. Наш критик, как видно, большой знаток в этом деле, и потому мы не станем с ним тягаться. Это тем легче для нас, что мы вовсе не желаем иметь в виду читателей, которые придают важное значение утонченным манерам и заботам о туалете. Так как мы не сочувствуем этим читателям и мало знаем толку в этих вещах, то понятно, что Базаров нимало не возбуждает в нас отвращения и не кажется нам ни mal eleve, ни mauvais ton. С нами, кажется, согласны и все действующие лица романа. Простота обращения и фигуры Базарова возбуждают в них не отвращение, а скорее внушают к нему уважение; он радушно принят в гостиной Анны Сергеевны, где заседала даже какая-то плохенькая княжна .

Изящные манеры и хороший туалет, конечно, суть вещи хорошие, но мы сомневаемся, чтобы они были к лицу Базарову и шли к его характеру. Человек, глубоко преданный одному делу, предназначивший себя, как он сам говорит, для «жизни горькой, терпкой, бобыльной», он ни в каком случае не мог играть роль утонченного джентльмена, не мог быть собеседником. Он легко сходится с людьми; он живо заинтересовывает всех, кто его знает; но этот интерес заключается вовсе не в тонкости обращения.

Глубокий аскетизм проникает собою всю личность Базарова; это черта не случайная, а существенно необходимая. Характер этого аскетизма совершенно особенный, и в этом отношении должно строго держаться настоящей точки зрения, то есть той самой, с которой смотрит Тургенев. Базаров отрекается от благ этого мира, но он делает между этими благами строгое различие. Он охотно ест вкусные обеды и пьет шампанское; он не прочь даже поиграть в карты. Г. Антонович в «Современнике» видит здесь тоже коварный умысел Тургенева и уверяет нас, что поэт выставил своего героя обжорой, пьянчужкой и картежником . Дело, однако же, имеет совсем не такой вид. Базаров понимает, что простые или чисто телесные удовольствия гораздо законнее и простительнее наслаждений иного рода. Базаров понимает, что есть соблазны более гибельные, более растлевающие душу, чем, например, бутылка вина, и он бережется не того, что может погубить тело, а того, что погубляет душу. Наслаждение тщеславием, джентльменством, мысленный и сердечный разврат всякого рода для него гораздо противнее и ненавистнее, чем ягоды со сливками или пулька в преферанс. Вот от каких соблазнов он бережет себя; вот тот высший аскетизм, которому предан Базаров. За чувственными удовольствиями он не гоняется, он наслаждается ими только при случае; он так глубоко занят своими мыслями, что для него никогда не может быть затруднения отказаться от этих удовольствий; одним словом, он потому предается этим простым удовольствиям, что он всегда выше их, что они никогда не могут завладеть им. Зато тем упорнее и суровее он отказывается от таких наслаждений, которые могли бы стать выше его и завладеть его душою.

Вот откуда объясняется и то более разительное обстоятельство, что Базаров отрицает эстетические наслаждения, что он не хочет любоваться природою и не признает искусства. Обоих наших критиков это отрицание искусства привело в великое недоумение.

«Мы отрицаем, – пишет г. Антонович, – только ваше искусство, вашу поэзию, г. Тургенев; но не отрицаем и даже требуем другого искусства и поэзии, хоть такой поэзии, какую представил, например, Гёте». «Были люди, – замечает критик в другом месте, – которые изучали природу и наслаждались ею, понимали смысл ее явлений, знали движение волн и трав прозябанье, читали звездную книгу ясно, научно, без мечтательности, и были великими поэтами».

Г. Антонович, очевидно, не хочет приводить стихов, которые всем известны:

С природой одною он жизнью дышал.
Ручья разумел лепетанье,
И говоp древесных листов понимал,
И чувствовал трав прозябанье;
Была ему звездная книга ясна,
И с ним говорила морская волна.

Дело ясное: г. Антонович объявляет себя поклонником Гёте и утверждает, что молодое поколение признает поэзию великого старца . От него, говорит он, мы научились «высшему и разумному наслаждению природой». Вот неожиданный и, признаемся, весьма сомнительный факт! Давно ли же это «Современник» сделался поклонником тайного советника Гёте? «Современник» ведь очень много говорит о литературе; он особенно любит стишки. Чуть, бывало, появится сборник каких-нибудь стихотворений, уж на него непременно пишется разбор. Но чтобы он много толковал о Гёте, чтобы ставил его в образец, – этого, кажется, вовсе не бывало. «Современник» бранил Пушкина: вот это все помнят; но прославлять Гёте, – ему случается, кажется, в первый раз, если не поминать давно прошедших и забытых годов. Что же это значит? Разве уж очень понадобился?

Да и возможное ли дело, чтобы «Современник» восхищался Гёте, эгоистом Гёте, который служит вечною ссылкою для поклонников искусства для искусства, который представляет образец олимпийского безучастия к земным делам, который пережил революцию, покорение Германии и войну освобождения, не принимая в них сердечного участия, глядя на все события свысока!..

Не можем мы также думать, чтобы молодое поколение училось наслаждению природой или чему-нибудь другому у Гёте. Дело это известное; если молодое поколение читает поэтов, то уж никак не Гёте; вместо Гёте оно много-много читает Гейне, вместо Пушкина – Некрасова. Если г. Антонович столь неожиданно объявил себя приверженцем Гёте, то это еще не доказывает, что молодое поколение расположено упиваться гётевскою поэзией, что оно учится у Гёте наслаждаться природою.

Гораздо прямее и откровеннее излагает дело г. Писарев. Он также находит, что, отрицая искусство, Базаров завирается , отрицает вещи, которых не знает или не понимает . «Поэзия, – говорит критик, – по его мнению, ерунда; читать Пушкина – потерянное время; заниматься музыкою – смешно; наслаждаться природою – нелепо». Для опровержения таких заблуждений г. Писарев не прибегает к авторитетам, как сделал г. Антонович, но старается собственноручно объяснить нам законность эстетических наслаждений. Отвергать их, говорит он, нельзя: ведь это значило бы отвергать наслаждение «приятным раздражением зрительных и слуховых нервов». Ведь, например, «наслаждение музыкою есть чисто физическое ощущение». «Последовательные материалисты, вроде Карла Фохта, Молешотта и Бюхнера, не отказывают поденщику в чарке водки, а достаточным классам в употреблении наркотических веществ. Они смотрят снисходительно даже на нарушения должной меры, хотя признают подобные нарушения вредными для здоровья». «Отчего же, допуская употребление водки и наркотических веществ вообще, не допустить наслаждения природою»? И точно так, если можно пить водку, то отчего же нельзя читать Пушкина. Отсюда мы уже должны ясно видеть, что так как Базаров допускал питье водки и сам ее пил, то он поступает непоследовательно, смеясь над чтением Пушкина и над игрою на виолончели.

Очевидно, Базаров смотрит на вещи не так, как г. Писарев. Г. Писарев, по-видимому, признает искусство, а на самом деле он его отвергает, то есть не признает за ним его настоящего значения. Базаров прямо отрицает искусство, но отрицает его потому, что глубже понимает его. Очевидно, музыка для Базарова не есть чисто физическое занятие, и читать Пушкина не все равно, что пить водку. В этом отношении герой Тургенева несравненно выше своих последователей. В мелодии Шуберта и в стихах Пушкина он ясно слышит враждебное начало; он чует их всеувлекающую силу и потому вооружается против них.

В чем же состоит эта сила искусства, враждебная Базарову? Выражаясь как можно проще, можно сказать, что искусство есть нечто слишком сладкое, тогда как Базаров никаких сладостей не любит, а предпочитает им горькое. Выражаясь точнее, но несколько старым языком, можно сказать, что искусство всегда носит в себе элемент примирения , тогда как Базаров вовсе не желает примириться с жизнью. Искусство есть идеализм, созерцание, отрешение от жизни и поклонение идеалам; Базаров же реалист, не созерцатель, а деятель, признающий одни действительные явления и отрицающий идеалы.

<<…>> Вражда к искусству составляет важное явление и не есть мимолетное заблуждение; напротив, она глубоко коренится в духе настоящего времени. Искусство всегда было и всегда будет областью вечного: отсюда понятно, что жрецы искусства, как жрецы вечного, легко начинают презрительно смотреть на все временное; по крайней мере, они иногда считают себя правыми, когда предаются вечным интересам, не принимая никакого участия во временных. И, следовательно, те, которые дорожат временным, которые требуют сосредоточения всей деятельности на потребности настоящей минуты, на насущных делах, – необходимо должны стать во враждебное отношение к искусству.

Что значит, например, мелодия Шуберта? Попробуйте объяснить, какое дело делал художник, создавая эту мелодию, и какое дело делают те, кто ее слушает? Искусство, говорят иные, есть суррогат науки; оно косвенно способствует распространению сведений. Попробуйте же рассмотреть, какое знание или сведение содержится и распространяется в этой мелодии. Что-нибудь одно из двух: или тот, кто предается наслаждению музыки, занимается совершенными пустяками, физическим ощущением; или же его восторг относится к чему-то отвлеченному, общему, беспредельному и, однако же, живому и до конца овладевающему человеческой душою.

Восторг – вот зло, против которого идет Базаров и которого он не имеет причины опасаться от рюмки водки. Искусство имеет притязание и силу становиться гораздо выше приятного раздражения зрительных и слышательных нервов; вот этого-то притязания и этой власти не признает законными Базаров.

Как мы сказали, отрицание искусства есть одно из современных стремлений. Напрасно г. Антонович испугался Гёте или, по крайней мере, пугает им других: можно отрицать и Гёте. Недаром наш век называют антиэстетическим. Конечно, искусство непобедимо и содержит в себе неистощимую, вечно обновляющуюся силу; тем не менее веяние нового духа, которое обнаружилось в отрицании искусства, имеет, конечно, глубокое значение.

Оно особенно понятно для нас, русских. Базаров в этом случае представляет живое воплощение одной из сторон русского духа. Мы вообще мало расположены к изящному; мы для этого слишком трезвы, слишком практичны. Сплошь и рядом можно найти между нами людей, для которых стихи и музыка кажутся чем-то или приторным или ребяческим. Восторженность и высокопарность нам не по нутру; мы больше любим простоту, едкий юмор, насмешку. А на этот счет, как видно из романа, Базаров сам великий художник.

«Курс естественных и медицинских наук, прослушанный Базаровым, – говорит г. Писарев, – развил его природный ум и отучил его принимать на веру какие бы то ни было понятия и убеждения; он сделался чистым эмпириком; опыт сделался для него единственным источником познавания, личное ощущение – единственным и последним убедительным доказательством. Я придерживаюсь отрицательного направления, – говорит он, – в силу ощущений. Мне приятно отрицать, мой мозг так устроен – и баста! Отчего мне нравится химия? Отчего ты любишь яблоки? Тоже в силу ощущения – это все едино. Глубже этого люди никогда не проникнут. Не всякий тебе это скажет, да и я в другой раз тебе этого не скажу «. „Итак, – заключает критик, – ни над собой, ни вне себя, ни внутри себя Базаров не признает никакого регулятора, никакого нравственного закона, никакого (теоретического) принципа“.

Что касается до г. Антоновича, то такое умственное настроение Базарова он считает весьма нелепым и позорным. Весьма жаль только, что, как он ни усиливается, он никак не может показать, в чем же состоит эта нелепость.

«Разберите, – говорит он, – приведенные выше воззрения и мысли, выдаваемые романом за современные: разве они не походят на кашу? Теперь „нет принципов, то есть ни одного принципа не принимают на веру“; да самое же это решение не принимать ничего на веру и есть принцип!»

Которого обычно связывается с произведением "Рудин", опубликованным в 1855 году, - роман, в котором Иван Сергеевич Тургенев возвратился к структуре этого первого своего творения.

Как и в нем, в "Отцах и детях" все сюжетные нити сошлись к одному центру, который образовала фигура Базарова - разночинца-демократа. Она растревожила всех критиков и читателей. Много написали различные критики о романе "Отцы и дети", поскольку произведение вызвало неподдельный интерес и споры. Основные позиции в отношении этого романа мы представим вам в данной статье.

Значимость в понимании произведения

Базаров стал не только сюжетным центром произведения, но и проблемным. От понимания его судьбы и личности зависела во многом оценка всех остальных сторон романа Тургенева: авторской позиции, системы персонажей, различных художественных приемов, использованных в произведении "Отцы и дети". По главам рассмотрели критики этот роман и увидели в нем новый поворот в творчестве Ивана Сергеевича, хотя совершенно разным было понимание ими этапного смысла данного произведения.

За что бранили Тургенева?

Двойственное отношение самого автора к своему герою повлекло за собой порицания и упреки современников. Тургенева жестоко бранили со всех сторон. Критики о романе "Отцы и дети" отзывались в основном негативно. Многие читатели не могли понять мысль автора. Из воспоминаний Анненкова, а также самого Ивана Сергеевича мы узнаем о том, что М.Н. Катков пришел в негодование, ознакомившись с рукописью "Отцы и дети" по главам. Его возмущало то, что главный герой произведения безраздельно господствует и не встречает нигде дельного отпора. Читатели и критики противоположного лагеря также жестоко порицали Ивана Сергеевича за внутренний спор, который он вел с Базаровым в своем романе "Отцы и дети". Содержание его показалось им не вполне демократичным.

Наиболее заметными среди многих других интерпретаций являются статья М.А. Антоновича, опубликованная в "Современнике" ("Асмодей нашего времени"), а также ряд статей, появившихся в журнале "Русское слово" (демократическом), принадлежащих перу Д.И. Писарева: "Мыслящий пролетариат", "Реалисты", "Базаров". о романе "Отцы и дети" представили два противоположных мнения.

Мнение Писарева о главном герое

В отличие от Антоновича, который оценивал Базарова резко отрицательно, Писарев в нем увидел настоящего "героя времени". Этот критик сопоставил данный образ с "новыми людьми", изображенными в Н.Г. Чернышевским.

Тема "отцы и дети" (взаимоотношение поколений) в его статьях вышла на первый план. Высказанные представителями демократического направления разноречивые мнения о восприняты были как "раскол в нигилистах" - факт внутренней полемики, существовавшей в демократическом движении.

Антонович о Базарове

И читателей, и критиков "Отцов и детей" волновали не случайно два вопроса: об авторской позиции и о прототипах образов данного романа. Именно они составляют два полюса, по которым истолковывается и воспринимается любое произведение. По убеждению Антоновича, Тургенев был злонамерен. В толковании Базарова, представленном этим критиком, этот образ является вовсе не списанным "с натуры" лицом, а "злым духом", "асмодеем", который выпущен озлобленным на новое поколение писателем.

В фельетонной манере выдержана статья Антоновича. Критик этот вместо того, чтобы представить объективный разбор произведения, создал на главного героя шарж, подставив Ситникова, "ученика" Базарова, на место своего учителя. Базаров, по мнению Антоновича, является вовсе не художественным обобщением, не зеркалом, в котором отражается Критик считал, что автор романа создал хлесткий фельетон, возражать которому следует в такой же манере. Цель Антоновича - "поссорить" с молодым поколением Тургенева - была достигнута.

Чего не могли простить Тургеневу демократы?

Антонович в подтексте своей несправедливой и грубой статьи упрекал автора в том, что у него получилась фигура, которая является слишком "узнаваемой", так как одним из прототипов ее считается Добролюбов. Журналисты "Современника", кроме того, не могли автору простить разрыва с этим журналом. Роман "Отцы и дети" был опубликован в "Русском вестнике", консервативном издании, что было для них признаком окончательного разрыва Ивана Сергеевича с демократией.

Базаров в "реальной критике"

Писаревым была высказана другая точка зрения по поводу главного героя произведения. Он рассмотрел его не как карикатуру на некоторых лиц, а как представителя складывавшегося в то время нового общественно-идеологического типа. Этого критика меньше всего интересовало отношение самого автора к своему герою, а также различные особенности художественного воплощения данного образа. Писарев истолковал Базарова в духе так называемой реальной критики. Он указал на то, что автор в его изображении был предвзятым, однако сам тип был оценен Писаревым высоко - как "герой времени". В статье под названием "Базаров" говорилось о том, что изображенный в романе главный герой, представленный как "лицо трагическое", - это новый тип, которого не хватало литературе. В дальнейших интерпретациях данного критика Базаров отрывался все больше от самого романа. Например, в статьях "Мыслящий пролетариат" и "Реалисты" именем "Базаров" был назван тип эпохи, разночинец-культуртрегер, по мировоззрению являвшийся близким самому Писареву.

Обвинения в тенденциозности

Объективному, спокойному тону Тургенева в изображении главного героя противоречили обвинения в тенденциозности. "Отцы и дети" - это своеобразная тургеневская "дуэль" с нигилистами и нигилизмом, однако автором были соблюдены все требования "кодекса чести": он с уважением отнесся к противнику, в честном бою "убив" его. Базаров как символ опасных заблуждений, по мнению Ивана Сергеевича, является достойным противником. Глумление и карикатурность изображения, в которых обвиняли автора некоторые критики, им не использовались, поскольку могли дать совершенно противоположный результат, а именно недооценку силы нигилизма, являющейся разрушительной. Нигилисты стремились поставить своих лжекумиров на место "вечных". Тургенев, вспоминая о своей работе над образом Евгения Базарова, писал М.Е. Салтыкову-Щедрину в 1876 году о романе "Отцы и дети", история создания которого интересовала многих, что его не удивляет то, почему для основной части читателей этот герой остался загадкой, ведь сам автор не может вполне представить себе, как написал его. Тургенев говорил, что знает лишь одно: не было в нем тогда никакой тенденции, никакой предвзятости мысли.

Позиция самого Тургенева

Критики о романе "Отцы и дети" отзывались в основном односторонне, давали резкие оценки. Между тем Тургенев, как и в предшествующих своих романах, избегает комментариев, не делает выводов, скрывает намеренно внутренний мир своего героя для того, чтобы не давить на читателей. Конфликт романа "Отцы и дети" отнюдь не находится на поверхности. Столь прямолинейно истолкованная критиком Антоновичем и полностью проигнорированная Писаревым проявляется в композиции сюжета, в характере конфликтов. Именно в них реализована концепция судьбы Базарова, представленная автором произведения "Отцы и дети", образы которого до сих пор вызывают споры различных исследователей.

Евгений в спорах с Павлом Петровичем непоколебим, однако после непростого "испытания любовью" внутренне сломлен. Автор подчеркивает "жестокость", продуманность убеждений этого героя, а также взаимосвязь между собой всех компонентов, составляющих его мировоззрение. Базаров - это максималист, по мнению которого имеет цену любое убеждение, если оно не находится в противоречии с другими. Стоило этому персонажу утратить одно "звено" в "цепочке" мировоззрения - подверглись переоценке и сомнению все другие. В финале это уже "новый" Базаров, являющийся "Гамлетом" среди нигилистов.

Н. Н. Страхов

И. С. Тургенев. Отцы и дети

Русский вестник, 1862 г., № 2

Мы малодушны, мы коварны,
Бесстыдны, злы, неблагодарны;
Мы сердцем хладные скопцы,
Клеветники, рабы, глупцы;
Гнездятся клубом в нас пороки…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Давай нам смелые уроки!

Не дорого ценю я громкие права.

Не гнуть ни совести, ни помыслов , ни шеи
Вот счастье, вот права!..

Подите прочь! Какое дело
Поэту мирному до вас?
В разврате каменейте смело,
Не оживит вас лиры глас.

Пушкин умер среди этого разлада, и, может быть, этот разлад немало участвовал в его смерти.

». Тургеневу удалось в лице Базарова уловить и изобразить самое животрепещущее явление современной ему жизни, в которой никто еще не успел, как следует, разобраться.

Отцы и дети. Художественный фильм по роману И. С. Тургенева. 1958

Публицисты-консерваторы огульно осуждали всякое проявление «новой жизни», и потому c радостью в неудачнике Базарове увидели строгий суд Тургенева над прогрессивной молодежью и обрадовались этому суду.

Радикальная часть русской журналистики усмотрела в этом «суде» отступничество прогрессивного писателя от своих либеральных убеждений, переход в другой лагерь, – и стала (Антонович) забрасывать Тургенева злобными упреками, доказывая, что роман представляет собою пасквиль на молодое поколение идеализацию «отцов». Впрочем, из лагеря прогрессистов раздавались голоса, которые, игнорируя вопрос об отношении самого Тургенева к его герою, восхваляли Базарова, как совершенное воплощение «лучших сторон» 1860-х годов (Писарев).

Огромное большинство недавних почитателей Тургенева не приняло точки зрения Писарева, а усвоило взгляд Антоновича. Вот почему с этого романа начинается охлаждение в отношениях русского общества к недавнему своему любимцу. «Я замечал холодность, доходившую до негодования во многих мне близких и симпатичных людях, я получал поздравления, чуть не лобзания, от людей противного мне лагеря, от врагов», – говорит Тургенев в заметках по поводу «Отцов и детей».

Произведение Тургенева «Отцы и дети» вызвало широкий резонанс. Было написано немало статей, пародий в форме стихов и прозы, эпиграмм и карикатур. И конечно же, основным объектом этой критики стал образ главного действующего персонажа - Евгения Базарова. Появление романа было значительным событием в культурной жизни того времени. Но современники Тургенева вовсе не были единогласны в оценке его произведения.

Актуальность

Критика «Отцов и детей» содержала в себе большое количество разногласий, которые доходили до самых полярных суждений. И это неудивительно, ведь в центральных персонажах этого произведения читатель может ощутить дыхание целой эпохи. Подготовка крестьянской реформы, глубочайшие общественные противоречия того времени, борьба социальных сил - все это нашло отражение в образах произведения, составило его исторический фон.

Споры критиков вокруг романа «Отцы и дети» длились долгие годы, и при этом запал не становился слабее. Становилось очевидным, что роман сохранил свою проблематику и злободневность. В произведении раскрывается одна из важнейших характерных черт самого Тургенева - это умение видеть те тенденции, которые зарождаются в обществе. Великий русский писатель сумел запечатлеть в своем произведении борьбу двух лагерей - «отцов» и «детей». Фактически это было противостояние между либералами и демократами.

Базаров - центральный персонаж

Также поражает и лаконичность стиля Тургенева. Ведь весь этот огромный материал писатель смог уместить в рамки одного романа. Базаров задействован в 26 из 28 глав произведения. Все остальные действующие лица группируются вокруг него, раскрываются в отношениях с ним, а также делают еще более рельефными черты характера самого главного героя. В произведении не освещается биография Базарова. Взят лишь один период из его жизни, наполненный поворотными событиями и моментами.

Детали в произведении

Школьник, которому необходимо подготовить собственную критику «Отцов и детей», может отметить краткие и меткие детали в произведении. Они позволяют писателю четко прорисовывать характер персонажей, события, описываемые в романе. С помощью таких штрихов Тургенев изображает кризис крепостничества. Читатель может увидеть «деревеньки с низкими избенками под темными, часто до половины разметанными крышами". Это говорит о скудости жизни. Может быть, крестьянам приходится кормить голодный скот соломой с крыш. «Крестьянские коровенки» также изображаются тощими, исхудалыми.

В дальнейшем Тургенев больше не рисует картину сельской жизни, однако в начале произведения она описана настолько ярко и показательно, что к ней невозможно что-то добавить. Героев романа тревожит вопрос: этот край не поражает ни богатством, ни трудолюбием, и ему необходимы реформы и преобразования. Однако каким образом их можно исполнить? Кирсанов говорит о том, что какие-то меры должно предпринимать правительство. Все надежды этого героя - на патриархальные нравы, народную общину.

Назревающий бунт

Однако читатель чувствует: если народ не доверяет помещикам, относится к ним враждебно, это неизбежно выльется в бунт. И картину России накануне реформ завершает горькое замечание автора, оброненное как бы случайно: «Нигде время не бежит так быстро, как в России; в тюрьме, говорят, оно бежит еще скорее».

И на фоне всех этих событий и вырисовывается Тургеневым фигура Базарова. Он представляет собой человека нового поколения, который должен прийти на смену «отцам», неспособным своими силами разрешить трудности и проблемы эпохи.

Трактовка и критика Д. Писарева

После выхода произведения «Отцы и дети» началось его горячее обсуждение в печати. Оно практически сразу же приобрело полемический характер. Например, в журнале под названием «Русское слово» в 1862 году появилась статья Д. Писарева «Базаров». Критик отмечал предвзятость в отношении описания образа Базарова, говорил, что во многих случаях Тургенев не выказывает благорасположения к своему герою, поскольку испытывает антипатию к данному направлению мысли.

Однако общее заключение Писарева не сводится к этой проблеме. Он находит в образе Базарова сочетание главных аспектов мировоззрения разночинной демократии, которые Тургенев сумел изобразить достаточно правдиво. И критическое отношение самого Тургенева к Базарову в данном отношении является скорее преимуществом. Ведь со стороны становятся более заметными как достоинства, так и недостатки. По мнению Писарева, трагедия Базарова заключается в том, что у него нет подходящих условий для его деятельности. И так как у Тургенева нет возможности показать, как живет его главный герой, он показывает читателю, как он погибает.

Необходимо отметить, что Писарев редко выражал свое восхищение литературными произведениями. Его как раз можно назвать нигилистом - ниспровергателем ценностей. Однако Писарев подчеркивает эстетическую значимость романа, художественную чуткость Тургенева. При этом критик убежден, что истинный нигилист, как и сам Базаров, должен отрицать ценность искусства как такового. Трактовка Писарева считается одной из самых полных в 60-е годы.

Мнение Н. Н. Страхова

«Отцы и дети» в русской критике вызвали широкий резонанс. В 1862 году в журнале «Время», который выходил под изданием Ф. М. и М. М. Достоевских, также появилась интересная статья Н. Н. Страхова. Николай Николаевич был статским советником, публицистом, философом, поэтому его мнение считалось веским. Называлась статья Страхова «И. С. Тургенев. «Отцы и дети». Мнение критика было достаточно позитивным. Страхов был убежден, что произведение является одним из лучших романов Тургенева, в котором писатель сумел проявить все мастерство. Образ Базарова Страхов расценивает как крайне типичный. То, что Писарев считал совершенно случайным непониманием («Он сплеча отрицает вещи, которых не знает или не понимает), Страхов воспринимал как одну из самых существенных черт настоящего нигилиста.

В целом, Н. Н. Страхов был доволен романом, писал о том, что произведение читается с жадностью и является одним из самых интересных творений Тургенева. Этот критик также отмечал, что на первый план в нем выступает «чистая поэзия», а не посторонние размышления.

Критика произведения «Отцы и дети»: взгляд Герцена

В работе Герцена под названием «Еще раз Базаров» основной упор делается не на тургеневского героя, а на то, каким образом он был понят Писаревым. Герцен писал о том, что в Базарове Писарев смог узнать себя, а также добавить то, чего недоставало в книге. Помимо этого, Герцен сравнивает Базарова с декабристами и приходит к выводу о том, что они являются «великими отцами», в то время как «базаровы» представляют собой «блудных детей» декабристов. Нигилизм в своей статье Герцен сравнивает с логикой без структур, или же с научным знанием без тезисов.

Критика Антоновича

Некоторые критики о романе «Отцы и дети» высказывались достаточно негативно. Одна из наиболее критичных точек зрения была выдвинута М. А. Антоновичем. В своем журнале он опубликовал статью под названием «Асмодей нашего времени», которая и была посвящена произведению Тургенева. В ней Антонович совершенно отказывал произведению «Отцы и дети» в каких-либо художественных достоинствах. Он был совершенно недоволен произведением великого русского писателя. Критик обвинял Тургенева в клевете на новое поколение. Он считал, что роман был написан в укор и поучение молодежи. А также Антонович радовался, что Тургенев, наконец, раскрыл свое истинное лицо, показывая себя как противника всякого прогресса.

Мнение Н. М. Каткова

Интересна также критика «Отцов и детей» Тургенева, принадлежащая перу Н. М. Каткова. Свое мнение он опубликовал в журнале «Русский вестник». Литературный критик отметил талант великого русского писателя. Одно из особых достоинств произведения Катков видел в том, что Тургенев смог «уловить текущий момент», тот этап, на котором находилось современное писателю общество. Катков считал нигилизм болезнью, с которой следует бороться путем усиления консервативных начал в обществе.

Роман «Отцы и дети» в русской критике: мнение Достоевского

Очень своеобразную позицию занял по отношению к главному герою и Ф. М. Достоевский. Базарова он считал «теоретиком», который слишком сильно оторвался от реальной жизни. И именно поэтому, считал Достоевский, Базаров и был несчастен. Другими словами, он представлял собой героя, близкого к Раскольникову. При этом Достоевский не стремится к детальному анализу теории тургеневского героя. Он верно отмечает, что всякая отвлеченная теория неминуемо должна разбиться о реалии жизни, а потому принести человеку муки и страдания. Советские критики считали, что Достоевский свел проблематику романа к комплексу этико-психологического характера.

Общее впечатление современников

В общем, критика «Отцов и детей» Тургенева во многом носила отрицательный характер. Произведением Тургенева немало литераторов остались недовольны. Журнал «Современник» рассмотрел в нем пасквиль на современное общество. Приверженцы консерватизма также были недостаточно удовлетворены, поскольку им представлялось, что Тургенев недостаточно полно раскрыл образ Базарова. Д. Писарев был одним из немногих, кому данное произведение пришлось по душе. В Базарове он видел мощную личность, которая обладает серьезным потенциалом. О таких людях критик писал, что они, видя свое несходство с общей массой, смело отдаляются от нее. И им совершенно нет никакого дела до того, согласится ли пойти за ними общество. Они полны собой и собственной внутренней жизнью.

Рассмотренными откликами далеко не исчерпывается критика «Отцов и детей». Практически каждый русский писатель оставил свое мнение об этом романе, в котором - так или иначе - выразил свое мнение о поднимаемых в нем проблемах. Именно это можно назвать истинным признаком актуальности и значимости произведения.