В «Красной звезде» появились очерки «Броня», «Труженик войны», Прорыв на Запад», «Дорога на Могилев», «В Могилеве» и др. Очерк Оборона Семидворья» был подвергнут критике в «Правде», однако никаких оргвыводов не последовало, и Платонова продолжали печатать. Темы военных очерков и рассказов Платонова – героизм народа, разоблачение фашистской идеологии, вера в победу над врагом. Эти темы составляют основные содержания сборников прозы – «Под небесами Родины» (1942), «Рассказы о Родине» (1943), «Броня» (1943), «В сторону заката солнца» (1945), «Солдатское сердце» (1946). Платонова прежде всего интересовала природа солдатского подвига, внутреннее состояние, мгновение мысли и чувств героя перед самим подвигом. Об этом написан рассказ «Одухотворенные люди» (1942) – о сражении под Севастополем, о героизме морских пехотинцев. Подразделение, которым командовал политрук Фильченко, остановило наступление фашистских танков, в живых из моряков никого не осталось – все погибли, бросаясь под танки с гранатами. Автор пишет о врагах: «Они могли биться с любым, даже самым страшным противником. Но боя со всемогущими людьми, взрывающими самих себя, чтобы погубить врага, они принять не умели». Художественно сильное и выразительное, но эмоционально сдержанное повествование об «одухотворенных», «всемогущих людях» составило основное содержание рассказов военных лет. Философские размышления о жизни и смерти, которые всегда волновали Платонова, в годы войны стали еще более интенсивными; он писал: «Что такое подвиг – смерть на войне, как не высшее проявление любви к своему народу, завещанной нам в духовное наследство?»
Ряд рассказов и очерков Платонова посвящен разоблачению идеологии фашизма и ее применения на «практике» («Неодушевленный враг», «Девушка Роза», «Седьмой человек», «На могилах русских солдат» и др.). Примечателен рассказ «Неодушевленный враг» (1943, опубликован в 1965). Его идея выражена в размышлениях о смерти и победе над ней: «Смерть победима, потому что живое существо, защищаясь, само становится смертью для той враждебной силы, которая несет ему гибель. И это высшее мгновение жизни, когда она соединяется со смертью, чтобы преодолеть ее...»
Для Платонова – автора военной прозы чужды фальшивый прямолинейный оптимизм, лозунговый патриотизм, наигранное бодрячество. Трагическое в произведениях этих лет раскрывается через судьбы «тружеников войны», в изображении безысходного горя тех, кто потерял близких и родных. При этом Платонов избегает и художественных изысков, и грубого натурализма; манера его проста и безыскусственна, ибо в изображении страданий народа нельзя сказать ни одного фальшивого слова. Трагическим реквиемом звучит рассказ «Мать (Взыскание погибших)» о старой женщине Марии Васильевне, вернувшейся после скитаний в родной дом и потерявшей всех своих детей. Мать пришла на их могилу: она снова припала к могильной мягкой земле, чтобы ближе быть к своим умолкшим сыновьям. И молчание их было осуждением всему миру – злодею, убившему их, и горем для матери, помнящей запах их детского тела и цвет их живых глаз...» И «сердце ее ушло» от горя. Причастность каждого к народному страданию, платоновское «равенство в страдании» звучит в заключительной фразе красноармейца: «Чьей бы матерью ни была, а я без тебя тоже остался сиротой».
Рассказ «Семья Иванова» (1946), впоследствии названный «Возвращение» – шедевр поздней прозы Платонова. Но именно его публикация принесла писателю горькие испытания: ему вновь пришлось надолго замолчать после статьи В. Ермилова «Клеветнический рассказ А. Платонова». В рассказе была обнаружена «гнуснейшая клевета на советских людей, на советскую семью», на воинов-победителей, возвращавшихся домой, «любовь А. Платонова ко всяческой душевной неопрятности, подозрительная страсть к болезненным – в духе самой дурной «достоевщины» – положениям и переживаниям», манера «юродствующего во Христе» и т. д. Особую ярость вызвал образ Петруши, мальчика-старичка, который проповедует мораль – все прощать.
Не стоило бы вспоминать эту клеветническую статью о Платонове, если бы не одна деталь: критик в сущности верно нащупал узловые моменты рассказа, только дал им совершенно искажающую смысл интерпретацию. Критик писал так, словно и не было страшной трагедии народа, пережившего войну, словно и не было миллионов разрушенных семей, ожесточенных сердец, как будто не было солдат, привыкших к жестокости и с трудом «возвращавшихся» к нормальной человеческой жизни, не было голодных детей, которых спасали матери-»изменницы». По Платонову, именно дети, внезапно состарившиеся, ни в чем неповинные, несли правду жизни, только они знали цену семьи и видели в неискаженном свете мир. В «Кратком изложении темы киносценария с условным названием «Семья Иванова»« Платонов писал, что это будет «история одной советской семьи, которая... переживает катастрофу и обновляется в огне драмы...» Об участии детей в этом обновлении он писал так: «В дело вступают дети, опытные жизнью, рассудительные умом и чистые сердцем. Их действия – в пользу примирения отца с матерью, ради сохранения семейного очага, – их нежная, но упрямая сила словно осветляют и очищают темный поток жизни, темную страсть отца и матери, в которой дети правильно чувствуют враждебную для себя, смертельно опасную для всех стихию».
Образ Петруши является как бы завершением творческих исканий Платонова, его размышлений о роли детей в этом мире, об ответственности людей за их судьбы. И, пожалуй, самая замечательная идея писателя – мысль об ответственности самих детей за судьбы взрослых. Еще в 30-е годы Платонов писал: «Гений детства в соединении с опытом зрелости обеспечивает успех и безопасность человеческой жизни». Война возложила на худенькие плечи Петруши недетские заботы: он стал в семье вместо отца, сердце его стало тревожным и по-своему мудрым, он – хранитель домашнего очага. Характерная символическая деталь – Петруша постоянно заботится, чтобы в доме было тепло, а дрова «горели хорошо». Самому ему почти ничего не нужно, он привык мало есть, чтоб другим больше досталось, спал он «чутко и настороженно». Именно Петруша излагает свою философию жизни, христианскую идею прощения и доброты; рассказ о дяде Харитоне и его жене получился одним из важных моментов, раскрывающих смысл «Возвращения». Есть главное дело – «жить надо», а не ругаться, не вспоминать прошлое, забыть его, как забыли дядя Харитон со своей женой Анютой. Горячая исповедь жены только оскорбила и возмутила отца, поднялись в душе «темные стихийные силы». Финал рассказа несет в себе освобождающую силу и просветление остывшей в годы войны души. Иванов узнал в бегущих наперерез поезду своих детей к медленно «возвращается» в нормальный, уже послевоенный мир, где главное – любовь, заботы, человеческое тепло: «Иванов закрыл глаза, не желая видеть боли упавших обессилевших детей, и сам почувствовал, как жарко стало у него в груди, будто сердце, заключенное и томившееся в нем, билось долго и напрасно всю его жизнь, и лишь теперь оно пробилось на свободу, заполнив все его существо теплом и содроганием».
9.А. Платонов. Рассказ "Возвращение" в контексте творчества и судьбы писателя.
Рассказ А. Платонова «Возвращение» первоначально имел название «Семья Ивановых» , как бы подсказывая читателю, что главными героями рассказа являются люди из одной семьи. Однако название «Возвращение» , под которым мы сегодня знаем знаменитое произведение Платонова, наиболее емко передает глубокий философский смысл рассказа.
На первый взгляд тема возвращения в рассказе лежит на поверхности – Алексей Алексеевич Иванов, капитан гвардии, возвращается домой после войны. В литературе послевоенного времени было много таких произведений, расписывающих в самых радужных красках возвращение к родным воинов-защитников, окруженных ореолом героизма и благородства.
Однако впервые у А. Платонова появляется совершенно иное осмысление послевоенной жизни, за которое автор подвергся жесточайшей критике во времена сталинского режима. Главный персонаж Иванов совсем не похож на идеального героя – честного, благородного, самоотверженного. Это человек, душа которого надломлена войной, сердце зачерствело, а разумом руководят тщеславие и честолюбие. Платонов в своем рассказе обнажает обратную сторону победы, тяжелые раны, нанесенные войной каждой семье, раны, которые трудно излечить.
Иванов отвык от домашней жизни, семьей и домом на четыре года ему стали война и сослуживцы, он не готов к возвращению. Не случайно поезд, который должен отвезти его на родину задерживается на 3 дня, а потом Алексей сходит с него с попутчицей Машей, оттягивая свой приезд домой.
Дома он чувствует себя чужим и бесполезным, Иванов понимает, что нужно взять жизнь жены и детей в свои руки, и принимать самостоятельные решения, а не выполнять служебные приказы. Это пугает его, он думает только о своем болезненном эго и, выгораживая себя и свое желание бросить дом и связанные с ним трудности, он делает виноватыми жену и детей – в том, что жена поддалась минутной слабости и не была верна, старший сын всем заправляет и командует в доме, а маленькая дочь не признает отца и предпочитает ему дядю Семена.
Вот каким оказалось для Алексея возвращение после войны. Таким ли видел он его в своих мечтах? Наверняка нет, да и не состоялось для него возвращение по-настоящему, сердцем и разумом он не смог вернуться, поэтому ему видится только один выход – бросить семью и уехать.
Почему рассказ Платонова назван «Возвращение» ? Когда поезд, в котором уезжает от своих родных Иванов, трогается, он видит из окна, что двое его ребятишек отчаянно, спотыкаясь и падая, пытаются угнаться за составом и жестами призывают его вернуться к ним. Только теперь он смог преодолеть свое самолюбие и коснуться жизни «обнажившимся сердцем» , в этот момент наступило духовное прозрение и состоялось настоящее возвращение Иванова к самому себе и к своему дому.
Рассказ Андрея Платонова под названием “Возвращение” не был опубликован при жизни писателя. В журнале “Новый мир” в предпоследнем (сдвоенном) номере за 1946 год (№ 10-11) появился только первый его вариант “Семья Иванова”, сразу подвергнутый жестокой критике со стороны тогдашних авторитетов советской литературы - А. Фадеева и В. Ермилова1 . После чего автор существенно доработал журнальный вариант, в частности дав ему иное название, но опубликовать так и не смог. В первый раз рассказ напечатан в 1962-м, спустя 11 лет после смерти писателя2 . Как пишет в комментарии Н. Корниенко, “только по чистой случайности имя Платонова не попало на страницы знаменитого партийного постановления 1946 г. о журналах “Звезда” и “Ленинград”. Рассказ “Семья Иванова” хотел печатать журнал “Звезда”, но Платонов весной 1946 г. забирает рассказ из “Звезды” и передает в “Новый мир””3.
Причины этой передачи неизвестны, как неизвестно и то, почему вообще рассказ был опубликован. В своей критике Фадеев - вполне руководствуясь духом Постановления - назвал рассказ “лживым и грязноватым”, “перерастающим в злопыхательство”, даже “выползшей на страницы печати обывательской сплетней”, Ермилов же, выступивший до него, - наполненным “мраком, цинизмом, душевной опустошенностью”, “гнуснейшей клеветой на советских людей”. По словам последнего, Платонов всегда любил “душевную неопрятность”, обладал “пакостным воображением”, у него тяга ко всему “страшненькому и грязненькому”, в духе дурной “достоевщины”, он превратил даже 11-летнего героя “в проповедника цинизма” (это по поводу истории, пересказанной Петрушкой, про “дядю Харитона” и терпимость того к измене собственной жены). Платоновский Иванов для Ермилова - “толстокожий” и “грубошерстный”: для того чтобы “прошибить” этого человека, вернуть ему совесть, понадобилась такая страшная сцена, как “жалкие, спотыкающиеся детские фигурки, бегущие вдогонку за “гулящим” отцом”. (Но, значит, все-таки, самого критика эта сцена в рассказе, что называется, проняла или даже “прошибла”! - Отчасти это подтверждается тем, что спустя почти 20 лет Ермилов вынужден был признать свой поступок с рецензированием статьи “ошибочным”.) Особенно же возмутительным для него показалось то, что герой показан как “просто самый обыкновенный, “массовый” человек; недаром ему присвоена такая обиходная, многомиллионная фамилия. Эта фамилия имеет в рассказе демонстративное значение: дескать, именно таковы многие и многие “Ивановы и их семьи””.
Изменив название, Платонов только в этом как бы пошел навстречу пожеланию критика. В целом же, напротив, он в чем-то усилил именно те стороны, за которые его ругали. Вот еще два патетических пуанта статьи Ермилова: “Нет на свете более чистой и здоровой семьи, чем советская семья” (невольно вспоминаются слова Понтия Пилата из второй главы “Мастера и Маргариты”) и еще - “Советский народ дышит чистым воздухом героического ударного труда и созидания во имя великой идеи - коммунизма”. Все дело в том, что воспевания этого в рассказе не было. Описание у Платонова, резюмирует Ермилов, “всегда только по внешней видимости реалистично, - по сути же оно является имитацией конкретности” (но чем же, в конце концов, должно быть художественное описание, если не имитацией конкретности?).
Характерно, пожалуй, изменение формы имени сына Иванова, произошедшее в окончательной редакции, да и само различие того, как называют его в рассказе повествователь, мать и отец: первый раз он назван уменьшительно Петькой - еще заглазно, в отдаленном воспоминании отца, не видевшего детей четыре долгие года и помнившего сына лишь маленьким. Потом, наоборот, отец называет его по-взрослому - Петром (повествователь как бы примеривается, как называть 11-летнего мальчика), при первой встрече с ним, в глаза, отец назовет сына даже по отчеству - Петром Алексеевичем, отчасти в шутку, чтобы показать, что того трудно узнать, потом еще дважды - Петей (тут он вынужден как бы оправдываться перед сыном, о чем будет разговор дальше), но затем сразу же и до конца только - Петрушкой. Кстати, так звали героя и таково было второе название (обычно Платонов писал его в скобках, вслед за основным) рассказа, не опубликованного при жизни, 1943 года, с основным названием - “Страх солдата”.
Мать же в прямой речи везде в “Возвращении” обращается к сыну ласкательно - Петруша. Надо сказать, что в рассказе “Семья Иванова” формы имени Петрушка вообще не было, вместо нее везде - и в обращении отца и матери, и в речи повествователя - только Петруша. Позже, в переработанном варианте, такая ласкательно-уважительная форма делается более значимой, оставаясь только в устах матери: ср. также называние сына Петрушей у патриархальных родителей пушкинского Петра Гринева в “Капитанской дочке”. Обыденно-нейтральным в рассказе Платонов делает имя Петрушка, с которым для русской культуры исходно связаны коннотации высмеивания и даже глумления - в традиции площадного театра и лубка. (Всего в этой форме имя употреблено в рассказе 72 раза.)
10. Тема возвращения в послевоенной литературе (М. В. Исаковский, А. Т. Твардовский, А. П. Платонов).
Характерна для литературы первых послевоенных лет тема возвращения вчерашних воинов к мирному труду. Эта тема была рождена самой жизнью. С фронтов Отечественной войны возвращались миллионы людей. Они с воодушевлением включались в творческий труд, боролись за осуществление намеченного партией и правительством. плана восстановления и дальнейшего развития народного хозяйства.
Советский народ горячо взялся за осуществление этого плана. Было восстановлено и вновь построено свыше 6000 промышленных предприятий. Добыча угля и нефти, производство стали и чугуна быстро достигли довоенного уровня.
Обращаясь к современности, писатели создавали произведения о рабочем классе и колхозном крестьянстве, о советской интеллигенции, о новом типе человека, выросшего и воспитанного в условиях социализма. Созидательный труд становится главной темой многих значительных произведений. Центральное место в них занимает образ человека, вернувшегося с войны. В отличие от буржуазных литераторов, изображавших вчерашнего солдата и офицера духовно опустошенным, потерявшим веру в счастье, не находящим себе места в мирной жизни, советские писатели рассказывали о трудовом пафосе, воодушевлявшем людей, вернувшихся с войны.
Типичным для первых послевоенных лет является образ демобилизованного офицера в романе С. Бабаевского «Кавалер Золотой Звезды». Герой Советского Союза Сергей Тутаринов по возвращении из армии становится организатором нового подъема колхозного хозяйства. Это передовой, способный, энергичный работник, увлеченный своим делом. Он сталкивается с председателем райисполкома Хохлаковым, потерявшим чувство нового и неспособным возглавить дальнейшее развитие колхозной деревни, с бюрократом Хворостянкиным, образ которого дан в сатирических тонах, и с рядом других отрицательных персонажей. Изображение борьбы Тутаринова с этими людьми могло бы привести автора к постановке принципиальных вопросов развития послевоенного колхозного хозяйства. Однако они не нашли отражения в романе. В еще большей степени, чем у Е. Мальцева, в романе С. Бабаевского проблемы колхозного хозяйства ограничены узкими рамками и не находят выхода в общую, сложную, противоречивую послевоенную обстановку.
Эти недостатки еще резче проявились в двухтомном романе «Свет над землей» (1949-1950). Здесь герои, уже знакомые читателям по роману «Кавалер Золотой Звезды», превращаются нередко в схематические «служебные» фигуры, призванные лишь иллюстрировать те или иные тезисы, и подчас лишены внутреннего, присущего их характерам развития. Автор облегченно изобразил преодоление возникших противоречий, пройдя мимо действительных трудностей, мешавших росту сельского хозяйства.
Подобный отказ от раскрытия противоречий жизни, сглаживание трудностей и недостатков были связаны с «теорией бесконфликтности», получившей распространение в эти годы.
Сторонники этой теории исходили из надуманного положения, будто в социалистическом обществе, в котором нет антагонистических классов, не существуют и теоретически невозможны никакие конфликты, кроме конфликтов «между хорошим и отличным». Отрицание фактов борьбы социалистического общества против еще живучих пережитков прошлого, против недостатков, имеющих место в действительности, приводило на практике к созданию произведений, в которых нарушалась правда жизни, отсутствовали напряженное действие, живые и целеустремленные характеры; композиция таких произведений, лишенных драматического конфликта, неизбежно становилась рыхлой и аморфной. Как отмечалось в редакционной статье «Правды» «Преодолеть отставание драматургии», в самой советской действительности имеются противоречия и недостатки, происходят конфликты между новым и старым, которые литература, верная правде жизни, должна раскрывать, поддерживая новое и передовое и беспощадно разоблачая все, что мешает развитию советского общества. В статье указывалось, что одним из отстающих жанров литературы является сатира, призванная высмеивать отрицательные явления и активно бороться с ними. Однако в этой статье не были вскрыты главные причины, по которым возникали бесконфликтные произведения, и литература избегала говорить о противоречиях. Эти причины стали ясны лишь тогда, когда было покончено с последствиями культа личности.
В связи с теорией бесконфликтности неверное толкование получили проблемы типического и проблема положительного героя.
Представление о том, что типическим может быть только наиболее распространенное, с одной стороны, а с другой - представление о типическом как о выражении социальной сущности вели к иллюстративности, к игнорированию неповторимой индивидуальности живых человеческих характеров. А тезис, будто наибольшей воспитательной силой обладают так называемые «идеальные» герои, наделенные всеми положительными качествами, наталкивал на конструирование персонажей умозрительных и схематичных, вел к отказу от реалистических традиций Горького и Шолохова, Фадеева и Островского, Макаренко и Крымова с их живыми и развивающимися героями.
Плодотворному разрешению всех этих вопросов и ликвидации догматизма в теории социалистического реализма способствовала вся атмосфера нашей жизни на новом историческом этапе.
Книги о Великой Отечественной войне, написанные фронтовиками, - это истории о любви к Родине, о самопожертвовании во имя жизни, о мужестве, о героизме, о дружбе и, наконец, о людях. Эти книги о том, какой ценой добывалась Победа и какой на самом деле была эта война.
"Возвращение". Андрей Платонов
Рассказ Андрея Платонова "Возвращение" можно считать одним из самых сильных произведений о Великой Отечественной войне. Пронзительное, актуальное, многогранное. В свое время его не признали и запретили. Прошло не одно десятилетие, прежде чем советские писатели осознали, что тема адаптации "возвращенцев" к мирной жизни куда важнее, чем тема героизма советского воина. Ведь "возвращенцам" нужно было жить здесь и сейчас, тогда как война осталась в прошлом.
Возвращение с войны в мирную жизнь весьма мучительно, уверен Платонов. Люди отвыкают от мирной жизни, домом для них становится казарма, окоп, ежедневные бои, кровь. Чтобы перестроиться на "мирный лад", необходима тяжелая работа над собой. Жена - это не боевой товарищ. Любая медсестра в этом смысле куда ближе солдату. Она, как и солдат, видит ежедневные страдания и смерть. Героизм жены состоит в другом - сохранить детей и домашний очаг.
Кто такой Петр Иванов, сын вернувшегося с фронта Алексея Иванова? Это "дитя войны" в рассказе становится противовесом своему отцу. Обладая сознанием взрослого человека, он заменил мужчину в доме, когда Алексей Иванов был на фронте. И отношения между ним и отцом - пожалуй, самое интересное, что есть в произведении. Ведь они оба не умеют жить обычной мирной жизнью. Капитан Иванов забыл, каково это, а его сын этому не научился.
"Возвращение" можно перечитывать много раз, и рассказ всегда оставляет неизгладимое впечатление. Платоновский стиль письма - "язык наизнанку" - как никак хорошо отражает суть рассказа - "жизни наизнанку". Каждый день, проведенный на войне, человек мечтает вернуться домой. Но проходит четыре долгих года, и ты уже перестаешь понимать, что такое дом. Солдат возвращается и не может найти свое место в этом "новом-старом" мире.
Большинство из нас читали этот рассказ в школе или институте. В преддверии Дня Победы его обязательно стоит перечитать. Хотя бы для того, чтобы снова понять, почему капитан Алексей Иванов так и не смог уехать к своей случайной попутчице Маше, а спрыгнул с поезда, увидев бегущих детей. "Обнажившееся сердце" не позволило это сделать, страх, любовь или привычка - решать читателю.
"В списках не значился". Борис Васильев
Действие повести разворачивается в самом начале Великой Отечественной войны в Брестской крепости, которая одной из первых приняла на себя удар немецкой армии. Главный герой — 19-летний лейтенант Николай Плужников, только что закончивший военное училище, прибыл в крепость в ночь на 22 июня. Его еще не успели внести в войсковые списки и, наверное, он мог бы уехать подальше от войны, но без колебаний он становится на защиту крепости, а значит, Родины и … своей невесты.
Эта книга по праву считается одним из лучших произведений о войне. Борис Васильев, сам участник боевых действий, писал о том, что ему близко — о любви, мужестве, героизме, и, в первую очередь, о человеке. О тех, кто жил и отчаянно сражался вопреки всему - голоду, холоду, одиночеству, отсутствию помощи, кто верил в победу, несмотря ни на что, о тех, кого "убить можно, а победить нельзя".
В неравном бою с врагом Плужников до последнего защищает крепость. И в этих сложных условиях сил ему придает любовь. Любовь заставляет надеяться, верить и не дает опустить руки. Он не узнал о гибели любимой и, наверное, именно уверенность в том, что она спаслась, дала ему сил продержаться в крепости до весны 1942 года, когда стало известно, что немцы не вошли в Москву.
За этот год вчерашний выпускник военного училища превратился в опытного бойца. Повзрослевший и утративший юношеские иллюзии, он стал последним защитником крепости, героем, которому даже немецкие солдаты и офицеры отдавали воинские почести. "Брестская крепость не сдалась, она истекала кровью", — так написал Борис Васильев о тех, самых страшных, первых днях войны. Сколько их, неизвестных, безымянных солдат, погибших на этой войне. О них эта книга - "Не так уж важно, где лежат наши сыновья. Важно только то, за что они погибли".
"Живи и помни". Валентин Распутин
1945 год. В родное село Атамановка после ранения и лечения в госпитале возвращается Андрей Гуськов. Но возвращение это совсем не героическое — он дезертир, из-за минутной слабости сбежавший с фронта в родные места. Неплохой человек, честно отвоевавший три с половиной года, теперь живет в тайге, как дикий зверь. О своем поступке он смог рассказать только одному человеку — своей жене Настене, которая вынуждена скрывать его даже от родных. Для нее их тайные, украдкой, редкие свидания, сродни греху. А когда выясняется, что она беременна, а по селу поползли слухи, что муж ее не погиб и скрывается поблизости, Настена буквально оказывается в тупике и находит лишь один выход…
"Живи и помни" — повесть о том, как война перевернула жизни двух людей, вырвав их из привычного уклада, о тех нравственных вопросах, которые война поставила перед людьми, о духовном перерождении, которое приходится пережить героям.
"Момент истины". Владимир Богомолов
1944 год. Белоруссия. В прифронтовой зоне действует группа немецких агентов, которые передают врагу информацию о советских войсках. Найти отряд лазутчиков поручают небольшой группе разведчиков СМЕРШ под руководством капитана Алехина.
Роман интересен в первую очередь тем, что он рассказывает о деятельности советской контрразведки в годы войны и основан на реальных событиях, в нем много фактов, подтвержденных документами.
История о том, как люди, каждый со своей судьбой и переживаниями, собирают информацию буквально по крупицам, как они ее анализируют, и на основе этого делают выводы, чтобы найти и обезвредить противника, захватывает - в середине XX века не было ни компьютеров, ни камер видеонаблюдения, ни спутников, по которым можно было выяснить местонахождение любого человека на Земле…
Автор показывает работу СМЕРШевцев с разных сторон, рассказывает с позиции разных героев. Владимир Богомолов — фронтовик, которому довелось служить в СМЕРШ, что позволило с такой точностью описать самые мелкие детали работы контрразведки. В 1974 году, когда книга впервые была опубликована в журнале "Новый мир", она стала, как сказали бы сейчас, настоящим бестселлером. С тех пор книга была переведена на несколько языков и выдержала уже более 100 переизданий.
"Сын полка". Валентин Катаев
Историю Вани Солнцева, который несмотря на свой юный возраст, уже видел много горя и смертей, знает, наверное, каждый. Эта повесть входит в школьную программу, и, пожалуй, лучшего произведения для подрастающего поколения о войне найти трудно. Тяжелая судьба умного и опытного в военном деле ребенка, которому все же нужна и любовь, и забота, и ласка, не может не тронуть. Как любой мальчишка, Ваня может не слушать взрослых, не думая о том, какой может быть расплата за это. Его новая семья — солдаты-артиллеристы, как могут, стараются его беречь и, в меру сил, ласкать и баловать мальчонку. Но война беспощадна. Капитан, названный отец мальчишки, погибая просит однополчан позаботиться о ребенке. Командир артиллерийского полка отправляет Ваню в суворовское училище — сцена расставания самая трогательная в книге: солдаты собирают своего сына в дорогу, складывая немудреные его пожитки, отдавая буханку хлеба и погоны погибшего капитана…
"Сын полка" стал первым произведением, когда автор показывает войну через восприятие ребенка. История этой повести началась в 1943 году, когда Катаев в одном из воинских подразделений повстречал мальчонку в солдатской форме, перешитой специально для него. Солдаты нашли ребенка в блиндаже и забрали с собой. Мальчик постепенно привык и стал им настоящим сыном. Писатель, работавший в годы войны фронтовым корреспондентом, рассказывал, что, выезжая на передовую, часто сталкивался с сиротами, жившими при воинских подразделениях. Именно поэтому ему удалось так пронзительно рассказать историю Вани Солнцева.
Я уже давно неровно дышу на творчество Андрея Платонова, а недавно перечитал его военные рассказы и снова утонул в космосе его образов, мыслей, своеобразных слово- и звукосочетаний, каких-то совершенно новых по своей семантике оценок жизни. Для меня до сих пор удивительно, что сегодня никто не пишет так, как это делал в своё время Платонов (встречаются, конечно, какие-то подобия, отголоски, но всё равно Платонов – остался, cдаётся мне, в гордом одиночестве). Я бы сравнил его имидж в русской литературе, как вам не покажется странным, с имиджем Николая Васильевича Гоголя. Им невозможно подражать. И этого практически никто не пытается делать, а если и пытается, то вторичность сразу бросается в глаза. Между тем, на мой взгляд только так и надо писать – казалось бы отстранённо, но с глубочайшим знанием предмета повествования и опираясь на совершенно самобытную, ни на кого не похожую речь.
Зачем я вспомнил вдруг про военные рассказы Платонова вы можете без труда догадаться – начало мая, конец Великой Отечественной, День Победы.
Друзья мои, читайте Платонова! Вне контекста с военной тематикой и тоталитарной действительностью, сквозь которую продирался его голос – это величайший писатель. В его военных рассказах я вновь нашел для себя откровения, которые почему-то не до конца открывались мне прежде. Как мы, более поздние поколения, воспринимали войну: это было временное отступление, которое затем естественно вылилось в победное шествие вплоть до самого Берлина. В то же время мы знаем, что наше командование особо не щадило солдат: это и атаки под дулами собственных пулемётов и пресловутый приказ “Ни шагу назад”… Не то у Платонова.
Оказывается, у нас были не только изумительные командиры высшего звена и храбрые солдаты, но и совершенно исключительные люди на уровне командиров рот, батальонов, полков. Именно они осуществляли на практике гениальные задумки командования, доведя практически до уровня искусства непосредственное ведение боя. При этом какая забота о каждом солдате! Какая потрясающая человечность! Какая порядочность! И всё это было умножено на умение, расчет, смётку. Как можно забыть это, как можно усомниться в наших людях, прошедших ад войны и сталинизма. Низкий им всем поклон. Последний пассаж я адресую любителям посудачить об аморальности сталинского строя и соответственно об уничижительной оценке всего и вся, что происходило в этот период. Учитывая эти всем сегодня известные беспрецедентные обстоятельства, ещё более пристальнее всматриваешься в личность и творчество Андрея Платонова, которому удалось удивительным образом сосуществовать с бесчеловечной системой геноцида государства по отношению к собственному народу, оставаясь при этом художником вселенского масштаба.
В своих военных рассказах писатель водит нас и по самой передовой кромке военных событий, где мы восторгаемся мастерством наших командиров и солдат, переигрывающих весьма достойного в военном отношении противника, и по тыловым печальным делам, где в основном остались старики, женщины и дети. Очень часто повествование ведётся от первого лица. И тут просто наслаждаешься и речью, и своеобразием мыслей героев, которые в исполнении Платонова обязательно - философы, обязательно - цельные, чистые натуры. Сквозь невозмутимость и какую-то необычную для нас, сегодняшних, отрешенность от ужасов военных событий, доходит до сознания что-то большое и важное – мне кажется, что это и есть понимание жизни как таковой. Без истерики и суеты, без излишнего пафоса и сентиментальностей живёт человек Платонова в порой нечеловеческих условиях и ничто не может его сломать и превратить в нелюдь. Сегодня кажутся немодными такие качества, как скромное достоинство и внутренняя гордость, гораздо более привычным выглядит эпатаж, кураж, тусовка, болтовня. Наверное это также “имеет место быть”, но давайте вспомним и про первое. Давайте разнообразить своё меню в смысле поведений и ощущений! Тем, кто сегодня это пытается делать, Платонов придётся по душе. Поразительно насколько спокоен и в этом спокойствии красив его герой, как естественны, благородны его мысли и поступки. Нам есть чему поучиться у этой в некотором смысле простоты. Простоты – не по простоватости, а по чистоте помыслов, прямодушности, честности и исходя из этого – бескомпромиссности с совестью.
С сюжетами у писателя нет проблем. Но мне представляется, что всё же основное в его творчестве достоинство отнюдь не сюжет. Основное, если так можно сказать, внимание отводится психологическим коллизиям, главный ракурс повествования, платоновское кредо – человек в военных и прочих обстоятельствах, его восприятие жизни и не так уж важно какое столетие за окном. Такое ощущение, что военный антураж – это не самоцель для писателя, а просто обстоятельства, в которых и ему и его героям выпала честь жить и творить. Ощущение вселенскости – вот основной восторг от платоновских рассказов. Как мне кажется, уникальное психологическое, философическое восприятие жизни, удивительно колоритный, своеобразный язык Андрея Платонова – явление абсолютно оригинальное и в русской и в мировой литературе.
Читайте, читайте Платонова! Читайте его много и в захлёб. Платонов – настоящее, именно то, чего нам порой очень не хватает сейчас. Он поможет! Мы же так запутались сегодня в мелочах и суете...
Дети на войне
по рассказу А. Платонова «Маленький солдат»
Перепечатка из книги: Крук Н.В., Котомцева И.В. Библиотечные уроки по чтению. Сценарии 1-9 классы: В 2ч. Ч 2.5-9 кл./Н.В. Крук, И.В. Котомцева. - М.: Русская школьная библиотечная ассоциация, 2010. - 304 с.
Цель урока:
Познакомить учащихся с жизнью и творчеством А. Платонова
Чтение вслух и обсуждение рассказа
Оборудование: портрет писателя, книжная выставка.
Биография писателя.
Платонов Андрей Платонович (1899-1951)
(псевдоним, настоящая фамилия — Климентов)
Родился и провел детские годы «в Ямской слободе, при самом Воронеже». Его отец- слесарь железнодорожных мастерских. После учебы в епархиальной и городской школах, 14-летним юношей он начал работать — рассыльным, литейщиком, помощником машиниста на паровозе, во время Гражданской войны — на бронепоезде. Здесь же начался и литературный его путь. В 1922 г. в краснодарском издательстве «Буревестник» выходит в свет первая книга стихов «Голубая глубина», а в 1927 г. в Москве — первый сборник прозы «Епифанские шлюзы». Отсюда и начинается путь молодого писателя.
В конце 20 — начале 30-х годов Платонов создает свои лучшие произведения, которым суждено было найти своего читателя лишь, спустя полвека: «Котлован», «Чевенгур», «Ювенильное море». Писатель был отлучен от литературы за рассказ «Усомнившийся Макар» и хронику «Впрок» (1931), которые не согласовались с «генеральной линией», избранной партией большевиков по отношению к деревне. Платонова перестают печатать, приходится писать «в стол». В это время писатель обращается к детской литературе.
К кругу детского чтения относятся в основном произведения, созданные в 40-е годы. В это время писатель становится известен как автор детских рассказов и сборника сказок «Волшебное кольцо», впервые сборник сказок увидел свет в 1950 г. Это были пересказы на сюжеты народных сказок, записанных в основном А. Афанасьевым. Творческая переработка и авторское осмысление традиционных сюжетов устного народного творчества делают сказки Платонова одним из лучших образцов этого жанра, начало которому было положено еще русскими писателями XIX века.
Во время Великой Отечественной войны работал военным корреспондентом в действующей армии. Военные рассказы Платонова печатались в газетах и журналах: «Знамя», «Красная звезда», «Красноармеец». В Москве вышли отдельными изданиями три сборника этих рассказов. Об одном из таких произведений, нами написанном в 1943 году, мы сегодня будем вести речь.
На фронте писатель был контужен, демобилизовался в феврале 1946 года.
В конце жизни много писал для детей и о детях.
Вопросы для обсуждения:
- При описании Сережи, на что сразу обращаешь внимание?
Хотя ему всего лет десять, выглядит он как «бывалый боец» — одет в военную форму. По его лицу видно, что он воевал, и много пришлось пережить: «Его маленькое обветренное лицо... приспособленное и уже привычное к жизни...».
- Какое несоответствие его внешнего облика и поведения?
Несмотря на то, что он солдат, он все еще ребенок: Сережа крепко держал офицера за руку, прильнув лицом к руке, ему так не хотелось отпускать майора, «светлые глаза ребенка ясно обнажали его грусть, словно они были живой поверхностью его сердца, он тосковал...», но когда понял, что расставание неизбежно, заплакал.
- По чему мальчик так переживает разлуку?
Он уже пережил горечь утрат, он знает, как больно терять близких — «поэтому он не хотел разлуки, а сердце его не могло быть в одиночестве. оно боялось, что, оставшись одно, умрет ».
- Из второй части рассказа мы узнаем о прошлом этого мальчика. Какова эта жизнь?
Сережа был «сыном полка», он рос при родителях в армии, «близко принимал к сердцу войну», ходил в разведку, приносил ценные сведения, так воспитал в себе «воинский характер». Мама, понимая, что не место ребенку на войне, хотела отправить Сережу в тыл, но он «уже не мог уйти из армии, характер его втянул в войну». Через некоторое время погиб его отец, вскоре умерла мама. Майор Савелье в взял Сережу к себе.
- Люди, измученные войной, в отдельные минуты были беспредельно счастливы. Когда это случалось?
На отдыхе, во время сна: «Сережа Лабков всхрапывал во сне, как взрослый, поживший человек, и лицо его, отошедши теперь от горести и воспоминаний, стало спокойным и невинно счастливым, являя собой образ святого детства, откуда увела его война».
- Как вы поняли, почему Сережа убегает от майора Бахичева?
Сережа полюбил Савельева, он стал для него самым близким, самым родным, и он не хочет примириться с мыслью, что Савельев станет очередной потерей в его жизни, он бежит, «томимый чувством своего детского сердца к покинувшему его человеку, — может быть, вослед ему, может быть, обратно в отцовский полк, где были могилы его отца и матери».
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
О войне написано много произведений, но этот рассказ особо тревожит душу, поскольку главный герой — ребенок. Война страшна тем, что уносит жизни людей, разлучает близких, разрушает привычный уклад жизни. Самый большой урон она наносит душе человека, особенно маленького человека, как Сережа. Пройдя через тяжелые испытания, надо суметь не растерять в себе человека.
Литература:
Бучугина, Т.Г. Война и дети: Рассказ А. Платонова «Маленький солдат» / Т.Г. Бучугина // Литература в школе. — 2003.— № 3. — С. 34-38.
Дети на войне
Екатерина ТИТОВА
МЕТАФИЗИКА ВОЕННЫХ РАССКАЗОВ АНДРЕЯ ПЛАТОНОВА
Рассказы Андрея Платонова 1941-1946 годов, благодаря разнообразию подробностей судеб его героев и в то же время событийной, эпохальной целостности, дали объёмную картину русской жизни периода Великой Отечественной войны; картина эта интересна современникам, часто рассказы исполняются хорошими чтецами по радио «Звезда» и «Россия».
Все они объединяются в целое эпическое полотно, и связывает их в единое целое не только тематика и личность автора, замолчанного, полузабытого современниками, но внимательно читаемого сегодня даже в Америке.
Когда Константин Симонов был у нобелевского лауреата Эрнеста Хемингуэя с писательской делегацией, он спросил: что подвигло его, писателя войны, испанских страстей и охотника, на «Старика и море»? Это ведь так нетипично для автора «Фиесты»… Хемингуэй ответил: «Ваш гениальный Платонов». И Симонов, по его словам, покраснел.
Платонов обратился к сердцу человека. Да не простого, русского. Он ставит перед собой задачу разобраться в непостижимой человеческой сути, проявляющей себя так или иначе в минуты нравственного выбора. Для этого Платонов помещает своих героев в такие условия, где люди становятся либо мучениками и пророками, либо палачами и предателями. А звери, птицы, трава и деревья обретают высший смысл бытия, вовлекаясь в круговорот вечной идеи боговоплощения, надмирной правды, одухотворяющей собой всё живое, и в первую очередь человека.
Этой цели служат не только специфические методы художественного изображения, но и особая философия. Антропоморфизм, натуроморфизм и теоморфизм, на которых строятся произведения писателя, взаимозаменяются, и ломается привычная ценностная система взглядов, клишированность образной системы читателя-обывателя.
Платонов учит смотреть на мир по-новому, своими глазами. Религиозная идея, христианская по сути, но без называния имени Христа, во многом определяет платоновскую поэтику. Он победил прозаиков своей эпохи, просто и понятно обслуживающих насущные цели только физической выживаемости.
Читая Платонова, заражаешься его философией. Платоновский язык, нечто большее, чем просто синтаксические построения на заданную тему ради реалистического описания людей и явлений, поэтому Платонов - это рассказчик-пророк, берущий на себя подвиг спокойно и уверенно говорить о божественной сущности человека. И в эпоху идеологического безверия, нигилизма и разнузданной пропаганды строительства рая на земле без Бога писатель нашел метод и силы в себе работать во имя спасения человека в человеке и человечности в человечестве.
В художественном метатексте Платонова работает христианская, и даже дохристианская религиозность, основа и причина жизни на земле. Автор фокусируется на образах Матери-земли, Древа Мира, Мира-Храма, России-Храма. (Вспоминается гумилёвское: «Но людская кровь не святее /Изумрудного сока трав…» .) Это ярко просвечивает в рассказах военного периода. Что ведёт его героев? Чем он сам ведом? Но как Платонову не страшна цензура, так не пугает мука и смерть бойцов из его рассказов. Сок жизни, душа народа. Кровь. Это его герои, они живут в одном хронотопе его произведений и, как земля, как сталь, участвуют в движении сюжета в целом. То есть, неодушевлённое у Платонова становится живым, это равноправные герои его произведений, духовные, родные, которые воюют вместе с Красной Армией за свободу своего родного народа.
Герой рассказа «Броня» - старый, хромоногий моряк, молчун и созерцатель Саввин, по крови - курский крестьянин. Так любил русскую землю Саввин, что сызмальства думал о её защите. И вот, когда фашист напал на его родную землю, - жизнь его крови в погребённых в ней предков, родичей, - он изобрел способ перерождения металла в наипрочнейший.
Эта броня была до 1943 года наиважнейшей проблемой Сталина: танковая броня немцев была прочнее… Но не об этой броне в рассказе пойдёт речь. Броня - это метафора. Крепче любого металла - любовь к земле, к родине.
Рассказчик-боец и Саввин отправляются за тетрадками с расчётами, спрятанными под печкой в доме моряка. Прячась в огородах и хлебах, они стали свидетелями угона русских баб и девушек в рабство. Одна из них не могла уйти с родной земли, припала к ней и завыла. Потом развернулась и пошла назад. Немец выстрелил в неё, но она продолжала идти, так была сильна в ней русская свободная душа. Она погибла. Но Саввин застрелил обоих немцев-конвоиров, и женщины убежали в лес. Продолжив путь к своей уже горящей деревне, Саввин написал и передал бумажку с адресом бойцу-рассказчику, на случай, если его убьют. Чтобы был спасен рецепт чудо-брони, его расчёты.
«- Одних кораблей мало, - сказал я моряку. - Нужны ещё танки, авиация, артиллерия...
Мало, - согласился Саввин. - Но всё произошло от кораблей: танк - это сухопутное судно, а самолёт - воздушная лодка. Я понимаю, что корабль не всё, но я теперь понимаю, что нужно, - нам нужна броня, такая броня, какой не имеют наши враги. В эту броню мы оденем корабли и танки, мы обрядим в неё все военные машины. Этот металл должен быть почти идеальным по стойкости, по прочности, почти вечным, благодаря своему особому и естественному строению... Броня - ведь это мускулы и кости войны!».
Мускулы и кости войны на самом деле - мускулы и кости детей земли, из которой всё: и металлы, и трава и деревья, и дети.
«Броня» - первый прошедший в печать рассказ, принесший известность писателю. Он был опубликован осенью 1942 года в журнале «Знамя» вместе с публикацией финала поэмы Александра Твардовского «Василий Тёркин». Это помогло закрепиться его имени в литературе, после забытом на годы, но именно это соседство с обожаемым всеми Тёркиным заложило, как закладку, имя прозаика Платонова в память читателя.
Земля - помощница, земля - герой рассказа. Это прослеживается во многих других произведениях Платонова.
Вот рассказ «Неодушевлённый враг». Это рассказ от первого лица. «Недавно смерть приблизилась ко мне на войне: воздушной волной от разрыва фугасного снаряда я был приподнят в воздух, последнее дыхание подавлено было во мне, и мир замер для меня, как умолкший, удалённый крик. Затем я был брошен обратно на землю и погребен сверху её разрушенным прахом. Но жизнь сохранилась во мне; она ушла из сердца и оставила тёмным моё сознание, однако она укрылась в некоем тайном, может быть последнем, убежище в моём теле и оттуда робко и медленно снова распространилась во мне теплом и чувством привычного счастья существования».
Но не один он оказался погребённым, земля завалила и немца. Безоружные, они сцепились в рукопашной, и давят друг друга, заваленные землей. Между ними идёт диалог, и через этот диалог Платонов выразил суть фашизма.
«Тогда я стал разговаривать с немцем, чтобы слышать его.
Ты зачем сюда пришел? - спросил я у Рудольфа Вальца. - Зачем лежишь в нашей земле?
Теперь это наша земля. Мы, немцы, организуем здесь вечное счастье, довольство, порядок, пищу и тепло для германского народа, - с отчётливой точностью и скоростью ответил Вальц .
А мы где будем? - спросил я.
Вальц сейчас же ответил мне:
Русский народ будет убит, - убежденно сказал он. - А кто останется, того мы прогоним в Сибирь, в снега и в лёд, а кто смирный будет и признает в Гитлере божьего сына, тот пусть работает на нас всю жизнь и молит себе прощение на могилах германских солдат, пока не умрёт, а после смерти мы утилизируем его труп в промышленности и простим его, потому что больше его не будет».
Русский солдат в рассказе всегда говорит о земле, а немец о сибирском снеге, льде. Русскому в пещере из земли, и даже в могиле отрадно: «Пока мы ворочались в борьбе, мы обмяли вокруг себя сырую землю, и у нас получилась небольшая удобная пещера, похожая и на жилище и на могилу, и я лежал теперь рядом с неприятелем».
В разговоре с немцем солдат приходит к выводу, что души у врага нет, это смертоносная машина, которую нужно сломать. И русский солдат сжал тело Рудольфа Вальца в смертельных объятиях. Сжала его русская земля, вся её кровь, все корни и травы, все хлеба, политые потом русских жниц, все русские ратники, рубившие татар и тевтонцев на этих полях.
«Но я, русский советский солдат, был первой и решающей силой, которая остановила движение смерти в мире; я сам стал смертью для своего неодушевлённого врага и обратил его в труп, чтобы силы живой природы размололи его тело в прах, чтобы едкий гной его существа пропитался в землю, очистился там, осветился и стал обычной влагой, орошающей корни травы».
Рассказ «Одухотворённые люди», написанный в том же 1942 году, -считается центральным произведением Платонова военных лет. Это описание сражения под Севастополем. Политрук Фильченко и четыре краснофлотца стоят насмерть: приближаются танки…
Художественное пространство рассказа вбирает в себя фронт и тыл, реальность и мечты, физическое и духовное, прошлое и настоящее, миг и вечность. Оно написано до такой степени поэтичным и непостижимым уму языком, что и рассказом это не назовёшь в обычном смысле слова. В нём есть черты песни, сказа, он поэтичен, он почти плакат и почти фотографическая документальность, ведь в основу положен действительный факт - подвиг моряков-севастопольцев, бросившихся с гранатами под танки, чтобы ценою своей жизни остановить врага. Платонов писал: «Это, по-моему, самый великий эпизод войны, и мне поручено сделать из него достойное памяти этих моряков произведение».
И снова земля - действующее лицо, смысл и причина драмы разворачивающихся на ней судеб. По земле бегут, в неё падают, в ней роются окопы, земляные щели забиваются бойцами. Земля везде: в сапогах, за шиворотом, во рту. Земля - это то, что в последний раз видит раненый смертельно боец. Вот облики земли: блиндаж, насыпь, поле, могила.
«В полночь в окоп пришли из блиндажа политрук Николай Фильченко и краснофлотец Юрий Паршин. Фильченко передал приказ командования: нужно занять рубеж на Дуванкойском шоссе, потому что там насыпь, там преграда прочнее, чем этот голый скат высоты, и там нужно держаться до погибели врага; кроме того, до рассвета следует проверить своё вооружение, сменить его на новое, если старое не по руке или неисправно, и получить боепитание.
Краснофлотцы, отходя через полынное поле, нашли тело комиссара Поликарпова и унесли его, чтобы предать земле и спасти его от поругания врагом. Чем ещё можно выразить любовь к мёртвому, безмолвному товарищу?».
В рассказе несколько героев, со своей довоенной жизнью, неповторимыми, но такими узнаваемыми особенностями, что каждый из читателей в своей памяти без труда отыщет прототипы. Я не буду поимённо перечислять их, хоть это и стоило бы сделать, так выпуклы, так хороши эти герои-образы… Все они гибнут. Потому что гибнут лучшие, бессмертные избранники Божии, положившие души свои за ближнего своего.
В рассказе дети играют в похороны на окраине города. Они роют могилы и предают земле глиняных человечков. Платонов часто обращается к теме детства, этот народец прочно сидит в его сердце и памяти. Дети и подростки - духовный отсчёт от невинности, чистоты. Это - лакмус: «Юшка» и «Волчек», «Котлован» и «Корова», «Июльская гроза» и «Маленький солдат»…
«Маленький солдат» - рассказ о сиротстве, вернее, о прочности с трудом восстановленных семейных (условно) связей, так необходимых детям войны. Таким протезным папой стал для мальчика, сына полка, майор, с которым пареньку пришлось прожить важный отрезок пути. Возникла привязанность, любовь. Этой любви суждено испытание, разлука. И чувство мальчика, его горе разрыва, разлуки быть может навек, и описал Платонов.
«Второй майор привлекал ребёнка за руку к себе и ласкал его, утешая, но мальчик, не отымая своей руки, оставался к нему равнодушным. Первый майор тоже был опечален, и он шептал ребенку, что скоро возьмёт его к себе и они снова встретятся для неразлучной жизни, а сейчас они расстаются на недолгое время. Мальчик верил ему, однако и сама правда не могла утешить его сердца, привязанного лишь к одному человеку и желавшего быть с ним постоянно и вблизи, а не вдалеке. Ребёнок знал уже, что такое даль расстояния и время войны, - людям оттуда трудно вернуться друг к другу, поэтому он не хотел разлуки, а сердце его не могло быть в одиночестве, оно боялось, что, оставшись одно, умрёт. И в последней своей просьбе и надежде мальчик смотрел на майора, который должен оставить его с чужим человеком».
Сколько обречённости и покорности судьбе. Эта покорность свойственна всем побеждённым, согласным с решением победителя. За исключением некоторых, редких людей. Такой была женщина, не пошедшая в плен, а расстрелянная на пути домой в «Броне». Смерть или разлука? Или новая привязанность?.. Этот вопрос встаёт перед каждым в жизни и не только на войне.
И вот мальчик, Серёжа, не смог. Он остался верен этой привязанности, ушёл ночью неизвестно куда.
«Майор Бахичев задремал и уснул. Серёжа Лабков всхрапывал во сне, как взрослый, поживший человек, и лицо его, отошедши теперь от горести и воспоминаний, стало спокойным и невинно счастливым, являя образ святого детства, откуда увела его война. Я тоже уснул, пользуясь ненужным временем, чтобы оно не проходило зря.
Проснулись мы в сумерки, в самом конце долгого июньского дня. Нас теперь было двое на трёх кроватях - майор Бахичев и я, а Серёжи Лабкова не было. Майор обеспокоился, но потом решил, что мальчик ушёл куда-нибудь на малое время. Позже мы прошли с ним на вокзал и посетили военного коменданта, однако маленького солдата никто не заметил в тыловом многолюдстве войны.
Наутро Серёжа Лабков тоже не вернулся к нам, и бог весть, куда он ушёл, томимый чувством своего детского сердца к покинувшему его человеку, - может быть, вослед ему, может быть, обратно в отцовский полк, где были могилы его отца и матери».
Проза Андрея Платонова архетипична. Мысль - земля, животные и растения на ней, как и люди и камни, соучастники и свидетели истории. Все равны, все работает на историческую правду и справедливость, никакого хаоса нет с момента возникновения Бога - Я, Личности во Вселенной. В острейшие мгновения жизни человека все незначительные песчинки-образы сознания и памяти складываются в цельную и чёткую программу действия, карту стратегии войны с небытием, всемирным злом хаоса и лжи.
Однако человек, который сам для себя проблема и загадка, не может до конца понять и объяснить своё существование и предназначение. Лишь перед лицом смерти ему многое открывается. Так было с героем рассказа «Древо Родины».
«Мать с ним попрощалась на околице; дальше Степан Трофимов пошёл один. Там, при выходе из деревни, у края проселочной дороги, которая, зачавшись во ржи, уходила отсюда на весь свет, - там росло одинокое старое дерево, покрытое синими листьями, влажными и блестящими от молодой своей силы. Старые люди на деревне давно прозвали это дерево «божьим», потому что оно было не похоже на другие деревья, растущие в русской равнине, потому что его не однажды на его стариковском веку убивала молния с неба, но дерево, занемогши немного, потом опять оживало и ещё гуще прежнего одевалось листьями, и потому ещё, что это дерево любили птицы, они пели там и жили, и дерево это в летнюю сушь не сбрасывало на землю своих детей - лишние увядшие листья, а замирало всё целиком, ничем не жертвуя, ни с кем не расставаясь, что выросло на нём и было живым.
Степан сорвал один лист с этого божьего дерева, положил за пазуху и пошёл на войну. Лист был мал и влажен, но на теле человека он отогрелся, прижался и стал неощутимым, и Степан Трофимов вскоре забыл про него».
Боец воевал, попал в плен. Был посажен в цементный карцер. И тут нашёл на груди тот листок. Он прилепил его на стену перед собой. И перед тем, как умереть, вцепившись в горло любому, кто войдёт, он присел отдохнуть у стены. Этот листок для него граница его личного пространства. Его родина. Его хата, мать и дерево на краю села. Тут его рубежи. И он умрёт за них.
«Он встал и снова загляделся на лист с божьего дерева. Мать этого листика была жива и росла на краю деревни, у начала ржаного поля. Пусть то дерево родины растет вечно и сохранно, а Трофимов и здесь, в плену врага, в каменной щели, будет думать и заботиться о нём. Он решил задушить руками любого врага, который заглянет к нему в камеру, потому что если одним неприятелем будет меньше, то и Красной Армии станет легче.
Трофимов не хотел зря жить и томиться; он любил, чтоб от его жизни был смысл, равно как от доброй земли бывает урожай. Он сел на холодный пол и затих против железной двери в ожидании врага».
Опять живая земля противопоставлена железу и мёртвому цементу. Земля - герой платоновских рассказов. Как молитва, как заклинание из рассказа в рассказ кочует образ Матери Земли, Древа жизни…
Рассказ написан в том же 1942 году. И это не громкие слава, а истина - платоновские рассказы о войне написаны кровью.
Ещё один рассказ этого периода «Мать» («Взыскание погибших»).
В прозе военных лет возникает, крепнет и обретает плоть образ народа как большой семьи. Воин - сын, мать воина, ставшего братом или сыном другому воину, - эти герои были реальностью военной литературы.
В платоновских сюжетах важную роль играет миг надреалистического озарения, когда человек и мир около него божественно преображаются. Тайна человека в художественном мире писателя остаётся в его текстах не наречённой именем Бога, сокрытой фигурой умолчания, - и всё-таки иносказательно обозначенной.
Андрей Платонов - это мало изученный, ни на кого не похожий писатель-мистик, писатель-гуманист. Сколько ещё счастливых открытий вместе с ним совершит новое поколение читателей, филологов, литературоведов, уставших от вседозволенности постмодернистской ломки привычных норм и моральных установок.
