Монолог Жака

«Весь мир - театр, а люди в нем актеры»

(Акт II, сцена VII)

Весь мир - театр.
В нем женщины, мужчины - все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль.
Семь действий в пьесе той. Сперва младенец,
Ревущий горько на руках у мамки...
Потом плаксивый школьник с книжной сумкой,
С лицом румяным, нехотя, улиткой
Ползущий в школу. А затем любовник,
Вздыхающий, как печь, с балладой грустной
В честь брови милой. А затем солдат,
Чья речь всегда проклятьями полна,
Обросший бородой, как леопард,
Ревнивый к чести, забияка в ссоре,
Готовый славу бренную искать
Хоть в пушечном жерле. Затем судья
С брюшком округлым, где каплун запрятан,
Со строгим взором, стриженой бородкой,
Шаблонных правил и сентенций кладезь, -
Так он играет роль. Шестой же возраст -
Уж это будет тощий Панталоне,
В очках, в туфлях, у пояса - кошель,
В штанах, что с юности берег, широких
Для ног иссохших; мужественный голос
Сменяется опять дискантом детским:
Пищит, как флейта... А последний акт,
Конец всей этой странной, сложной пьесы -
Второе детство, полузабытье:
Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.

All the world"s a stage,
And all the men and women merely players;
They have their exits and their entrances;
And one man in his time plays many parts,
His acts being seven ages. At first the infant,
Mewling and puking in the nurse"s arms;
And then the whining school-boy, with his satchel
And shining morning face, creeping like snail
Unwillingly to school. And then the lover,
Sighing like furnace, with a woeful ballad
Made to his mistress" eyebrow. Then a soldier,
Full of strange oaths, and bearded like the pard,
Jealous in honour, sudden and quick in quarrel,
Seeking the bubble reputation
Even in the cannon"s mouth. And then the justice,
In fair round belly with good capon lin"d,
With eyes severe and beard of formal cut,
Full of wise saws and modern instances;
And so he plays his part. The sixth age shifts
Into the lean and slipper"d pantaloon,
With spectacles on nose and pouch on side;
His youthful hose, well sav"d, a world too wide
For his shrunk shank; and his big manly voice,
Turning again toward childish treble, pipes
And whistles in his sound. Last scene of all,
That ends this strange eventful history,
Is second childishness and mere oblivion;
Sans teeth, sans eyes, sans taste, sans everything.

Весь мир лицедействует

Авторство этой фразы традиционно приписывается Уильяму Шекспиру, но первоисточник шекспировских слов - сочинения римского писателя Гая Петрония. Его строка «Mundus universus exercet histrioniam» (мундус унивэрсус егзерсэт хистрионам) в буквальном переводе с латинского означает - «Весь мир занимается лицедейством».

Фраза «Totus mundus agit histrionem» (весь мир играет комедию) украшала здание театра «Глобус», для которого писал свои пьесы Шекспир.

Весь мир — театр.
В нем женщины, мужчины — все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль.
Семь действий в пьесе той. Сперва младенец,
Ревущий громко на руках у мамки...
Потом плаксивый школьник с книжкой сумкой,
С лицом румяным, нехотя, улиткой
Ползущий в школу. А затем любовник,
Вздыхающий, как печь, с балладой грустной
В честь брови милой. А затем солдат,
Чья речь всегда проклятьями полна,
Обросший бородой, как леопард,
Ревнивый к чести, забияка в ссоре,
Готовый славу бренную искать
Хоть в пушечном жерле. Затем судья
С брюшком округлым, где каплун запрятан,
Со строгим взором, стриженой бородкой,
Шаблонных правил и сентенций кладезь,—
Так он играет роль. Шестой же возраст —
Уж это будет тощий Панталоне,
В очках, в туфлях, у пояса — кошель,
В штанах, что с юности берег, широких
Для ног иссохших; мужественный голос
Сменяется опять дискантом детским:
Пищит, как флейта... А последний акт,
Конец всей этой странной, сложной пьесы —
Второе детство, полузабытье:
Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.

В.Шекспир
Монолог Жака из комедии "Как вам это понравится"

Театр

Сказал Шекспир: "Весь мир - театр, а люди в нем - актеры!
Кто плут, кто - шут, а кто простак, мудрец или герой".
А потому, а потому оставьте ваши споры –
Ищите в жизни свою роль, лепите образ свой.

Наш мир - это зал! Наша жизнь - это сцена,
Где смешались смех и слезы, горе и любовь
Но, хоть сотню жизней проживи одновременно,
Будь и оставайся ты всегда самим собой.

Кто славен, кто бесславен - мы не ведаем порою,
Почет и деньги раздаем все чаще наугад.
Смущает лицемерный бес нас дьявольской игрою,
Сменить картину не спешит и объявить антракт.

Но иногда, да, иногда - ведь в жизни все бывает! –
Присвоит кто-нибудь себе украденную роль.
Господь таких, найдя, клеймит... Судьба их раздевает,
И убеждается народ, что голым был король.

И каждый день, и каждый день мы надеваем маски,
И, глядя в зеркало, порой себя не узнаем...
Лишь у себя, наедине, мы можем без опаски
Спросить:" Что в этой жизни мы - играем иль живем?"

Юрий Евсеев

Весь мир театр, а люди в нем актеры:
- Так говорил Вильям Шекспир,
Бывают честные, однако, есть и воры,
У каждого, есть свой кумир.
Много ролей, частей, антрактов,
Много разнообразных сцен,
Много открытий, много фактов,
Много любви, убийств, измен.
Все это есть как в театре, так и в жизни,
Одна душа другой капризней,
Но все они играют и живут,
Из одной чаши воду пьют.
Лишь только мысль одна тревожит,
Никто не пишет нам сценарий,
Быть может это нам поможет
И мы напишем его сами.
Напишем так, как захотим,
Как только сердце нам прикажет,
И мы конечно победим,
Нам сердце верный путь укажет.
Мы все, когда нибудь, умрем
Всему всегда конец приходит,
Ну а пока еще живем,
Пока по чуду свету бродим.
Будем любить, творить, играть.
Мы память о себе оставим,
Нас будут люди вспоминать,
Будут писать о нас стихами!

“Весь мир - театр, а люди в нем - актеры ” - это одна из наиболее цитируемых фраз Шекспира - начало монолога Жака из второго акта комедии “Как вам это понравится”.

All the world’s a stage,
And all the men and women merely players:
They have their exits and their entrances;
And one man in his time plays many parts,
His acts being seven ages. At first the infant,
Mewling and puking in the nurse’s arms.
And then the whining school-boy, with his satchel,
And shining morning face, creeping like snail
Unwillingly to school. And then the lover,
Sighing like furnace, with a woful ballad
Made to his mistress’ eyebrow. Then a soldier,
Full of strange oaths, and bearded like the pard,
Jealous in honour, sudden and quick in quarrel,
Seeking the bobble reputation.
Even in the cannon’s mouth. And then the justice,
In fair round belly with good capon lin’d,
With eyes severe, and beard of formal cut,
Full of wise saws and modern instances;
And so he plays his part. The sixth age shifts
Into the lean and slipper’d pantaloon
With spectacles on nose well and pouch on side,
His youthful hose well sav’d a world too wide
For his shrunk shank; and his big manly voice,
Turning again toward childish treble, pipes
And whistles in his sound. Last scene of all,
That ends his strange eventful history,
In second childishness and mere oblivion
Sans teeth, sans eyes, sans taste, sans everything.
http://en.wikipedia.org/wiki/All_the_world%27s_a_stage

В переводе Т. Щепкиной-Куперник этот монолог звучит следующим образом:

Весь мир - театр.
В нем женщины, мужчины - все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль.

Семь действий в пьесе той. Сперва младенец,
Ревущий горько на руках у мамки...
Потом плаксивый школьник с книжной сумкой,
С лицом румяным, нехотя, улиткой
Ползущий в школу. А затем любовник,
Вздыхающий, как печь, с балладой грустной
В честь брови милой. А затем солдат,
Чья речь всегда проклятьями полна,
Обросший бородой, как леопард,
Ревнивый к чести, забияка в ссоре,
Готовый славу бренную искать
Хоть в пушечном жерле. Затем судья
С брюшком округлым, где каплун запрятан,
Со строгим взором, стриженой бородкой,
Шаблонных правил и сентенций кладезь, -
Так он играет роль. Шестой же возраст -
Уж это будет тощий Панталоне,
В очках, в туфлях, у пояса - кошель,
В штанах, что с юности берег, широких
Для ног иссохших; мужественный голос
Сменяется опять дискантом детским:
Пищит, как флейта... А последний акт,
Конец всей этой странной, сложной пьесы -
Второе детство, полузабытье:
Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.

Речь здесь - о “Человеческой комедии” в ее ренессансном понимании, когда человек воспринимался как игралище Фортуны, выступающей главным постановщиком в этом театре. Семь возрастов человека, упоминаемых здесь, соотносятся с семью планетами (так: солдат - Марс, любовник - Венера, судья - Юпитер, старик - Сатурн).

Но Шекспир часто всего лишь резонатор своей эпохи, ее эхо, до нас долетевшее. Он усиливает, модулирует чужие голоса. Например, королевы Елизаветы, выступающей перед Парламентом и произносящей следующее: “Мы, властители, выходим на подмостки этого мира, чтобы сыграть нашу роль на глазах всего человечества. ..”

Идею мира-театра обыгрывает в стихах УолтерРэли:

Что наша жизнь? - Комедия о страсти.
Бравурна увертюра в первой части.
Утроба материнская - гримерка
Комедиантов слишком расторопных.
Подмостки - мир, и зритель в сей юдоли -
Господь, - шельмует за незнанье роли.
Как занавес после спектакля - тьма
Могилы ждет, бесстрастно-холодна.
И вот, фиглярствуя, идем мы до конца.
Но в миг последний - маску прочь с лица.

(“What’s our life...” Перевод А. Нестерова)

Но и для стихотворения Рэли существует свой источник: вполне затертое риторическое сравнение, использовавшееся еще во времена античности, например, у Лукиана в диалоге “Менипп”: “... человеческая жизнь подобна какому-то длинному шествию, в котором предводительствует и указывает места Судьба, определяя каждому его платье. Выхватывая, кого случится, одевает на него царскую одежду, тиару, дает ему копьеносцев, венчает главу диадемой; другого награждает платьем раба, третьему дает красоту, а иного делает безобразным и смешным: ведь зрелище должно быть разнообразно! Часто во время шествия она меняет наряды некоторых участников, не позволяя закончить день в первоначальном виде. При этом она заставляет Крёза взять одежду раба или пленного; Меандрию, шедшему прежде вместе со слугами, она вручает царство Поликрата, разрешая некоторое время пользоваться царской одеждой. Но лишь только шествие закончено - все снимают и возвращают свои одеяния вместе с телом, после чего их внешний вид делается таким, каким был до начала, ничем не отличаясь от вида соседа. И вот иные, по неведению, огорчаются, когда Судьба повелевает им возвратить одежды, и сердятся, точно их лишают какой-либо собственности, не понимая, что они лишь возвращают то, что им дано во временное пользование ”

А есть еще и стихотворение сэра Генри Уоттона (1568-1639), приятеля Джона Донна:

Man’s life a tragedy: his mother’s womb
(From which he enters) is the trining room;
This spacious earth the theatre; and the stage
This country which he lives in; passion, rage,
Folly and vice are actors: the first cry
The prologue to th’ ensuing tragedy.
The former act consistent of dumb shows;
The second, he to more perfection grows;
I’th third he is a man, and doth begin
To nature vice and act the deeds of sin:
I’th fourth declines; I’th fifth diseases clog
And trouble him; then death’s his epilogue.

[Жизнь человеческая - трагедия: материнская утроба / (Из которой он выходит на сцену>) - гримерка; / Этот земной простор - театр; а сцена / - Страна, где живет он; страсть, гнев, / Глупость и порок - актеры: первый крик / - Пролог к грядущей трагедии. / Первый акт по содержанию своему - пантомима; / Второй акт> - герой совершенствуется; / В третьем - он мужчина и начинает / платить дань> пороку, заложенному в его природе, и совершать грешки: / В четвертом - он идет к закату; В пятом болезни обступают / И изводят его; а потом - смерть, его эпилог. ]

Юлий Ким "Театральный пролог"

А люди в нем актеры. © Шекспир
А ведь как точно? Согласитесь. Это истина, с которой не поспоришь...

Если подумать, то каждый из нас играет какую-то роль, а то и две, и три, и много больше.
Не подумайте только, что роли уже расписаны... я не совсем так думаю... Я думаю есть наброски... Но кем они сделаны? Вот это хороший вопрос...

И ответы на него могут быть совершенно разные... разные в зависимости от того, кто будет отвечать на этот вопрос.
Один вообще скажет, что это вовсе не наброски, а четко написанная роль, и написана она Богом или какой-то другой высшей силой.
Второй подумает и не согласится с первым, он скажет, что не может быть жизнь написана полностью, и мы не можем четко следовать этой линии. Он предположит, что это, так сказать, основная сюжетная линия, и начертана она Судьбой. И что мы можем отойти от этой линии, но будем возвращаться вновь и вновь к ней.

Я же считаю, что это именно наброски, наброски, которые заложены в нас при рождении, не важно кем... просто они там есть. Но что такое набросок? По сути - это черновик, где множество перечекнутого, исправленного, дополненного... Так и в жизни, в нашей роли, нет, все же в ролях.
Есть набросок сделанный вами... но вам ничто не мешает, перечеркнуть и набросать новый набросок, новый черновик, новую роль... Кто-то перечеркивает множество раз, и люди зовут это жизненными метаниями, поисками себя в жизни. А на самом деле это ВЫ сами правите свои роли, перечеркивая надаевшие сценарии развития, или вставляя новые повороты...

Жизнь - это ваше персональное время нахождения на сцене мира. Театр импровизаций. Ведь мы не говорим по заранее заготовленному тексту (ну в редких случаях, например, когда вы в детстве (допустим) возвращались домой, но позже назначенного времени вашим родителем, вы же начинали придумывать отговорки почему вы опооздали, не правда ли?). Наша жизнь одна сплошная импровизация.

Однако некоторые умудряются настолько виртуозно играть, что играют уже не одну роль... хотя роль то всегда одна, нет, они меняют маски... Сколько таких масок у них может быть? Хотя я уверен, что у всех у нас как минимум две-три маски, в которых мы ходим и показываем себя.
Ну, например, маска для родных и близких... какие мы с ними? Да, все разные, но если закрыть глаза и представить себя с родственниками... Какой вы с ними?
А как вам маска для начальника? (Под начальником можно понимать кого угодно: непосредственно своего руководителя на работе, может учитель, если школьник, или преподаватель, если студент и т.д.) Теперь если попробовать закрыть глаза снова и представить себя с начальником, что вы увидите? Одинаковые ли будут образы в первом и втором случае?

Ну и третья маска - для друзей... На мой взгляд, это как раз та самая маска, которая является наиболее близкой к твоему истинному лицу... Есть еще множество таких вот масок, маски настроения, маска для любимого человека, маска для незнакомца и т.д. и т.п.
Вот и играем мы этими масками, попутно перекраивая сценарий своей жизни, или вживаясь в написаную роль, не желая отходить от выбранного образа...

Весь мир - театр, а люди в нем - актеры,
И зритель в нем один, и это - Бог.
А Сатана там нанят в режиссеры,
И бесы - в бутафоры и суфлеры,
Чтоб зритель насладиться действом мог.

Раз жизнь - театр, то в каждой постановке
Интриги, закулисная возня.
Иные руки тянут из массовки -
Потуги их бездарны и неловки -
Кричат: "Возьми меня! Возьми меня!"

"Возьми на роль любовника-героя!"
"Возьми на роль царя иль мудреца!"
Но многим предназначенно другое:
Дни мыкать от подьема до отбоя,
В массовке оставаться до конца.

Другие роль играют столь убого,
Так скучно погрязают в мелочах,
Что хочется вскричать: "Побойся Бога!
Ты комкаешь все строчки монолога." -
В них дар природный на корню зачах.

А я? Мне не досталось роли в драме,
Не дали мне семейный сериал -
В мечте бесплодной о Прекрасной Даме
Игривыми и нежными стихами
Ей пел - знать мелодраму я играл.

И, видимо, успешен в этой роли:
Опять ее играю и опять -
В покое б Черт меня оставил что ли -
Все больше в ней не радости, но боли,
А скоро будут занавес давать.

Но не страшусь конца пути земного,
Хотя, пожалуй, кое-чем грешил -
Я думаю, Христос ли, Иегова,
Меня не встретит слишком уж сурово,
Поскольку я сыграл от всей души.

Весь мир театр, актеры тоже люди
Весь мир - лишь наше отраженье!
Если весь мир - театр, то где сидят зрители?
Весь мир - театр...
Кругом дурдом, в нём едет крыша,
А вместе с нею и чердак:
ООН, политика, погода -
Один большой сплошной бардак!
Нет! - балаган, а в нём театры
Абсурда, драмы и сатиры.
Трагедии, военных действий
В них есть актёры и кумиры.
Политики строчат сценарий,
А президенты - режиссёры.
Огромное число статистов
И шептуны, то есть суфлёры.
Как много клоунов без цирка.
Театр теней - а где же люди?
И акты: нежные - с любовью,
То злые, даже без прелюдий....
Судьба распределяет роли.
И тут секреты и сюрпризы -
Кто в анатомический театр,
А кто ведущий в антрепризе.
Религиозные спектакли -
" Всё для спасения души " -
Показывают - любые средства
Для этой цели хороши.
Муллы, священники, раввины,
Под тем же самым светом сути
Дают кому-то засиять,
Кому-то обгореть до жути.
Срез времени, ведущий вверх
Чрез многие слои культуры.
А сцена - творчество, искусство,
Но очень часто и халтура!
Всё, как положено театрам:
И гардероб и декорации.
Свет, свист, аплодисменты,
Оркестр, музыка, овации…

Даёт оценки главный критик,
Сверху взирающий на всех.
Среди провалов и фиаско,
Аншлаг отметит и успех.
Когда ж он очень недоволен,
"Дурдом" трясут землетрясения,
Цунами, штормы, наводнения
И нетипичные явления.
Да, всё должно быть полноценным
Сценарии и режиссура,
Театрам же не повредит
Элементарная культура.
А значит, надо постараться.
Играть, не просто исполнять.
И только выучив все роли,
В театре занавес поднять.
Весь мир — театр. Но все ли мы актеры?

ВЕСЬ МИР -- ТЕАТР, А ЛЮДИ В НЕМ - ЗАЛОЖНИКИ
"Весь мир - театр, а люди в нем - потерпевшие"
А вот таже фраза на манер бизнеса: Весь мир театр, а люди в нем... клиенты
Весь мир - театр, весь мир - абсурд!
Весь мир - театр... а значит я - актёр?

А.Лекторскому

Весь мир - театр. Все люди в нем - актёры.
Любовь и Смерть писали пьесу им,
А Случай, тот подался в режиссёры.
"Ну что ж, - решили трое,-сотворим

Такой спектакль, чтоб было невозможно
Чего-либо подобное создать!"
Да будет так! Решенье неприложно!
Спектакль стали жизнью называть...

Эй, без игры никак...По крайней мере у меня так!
Благодаря етой игре у меня множество друзей...обоих полов,хорошие отношени не только с родаками,но и с их друзьями...я так сказать эталон для них...типо!
Единственный минус ето: Нужно врать!А затем выкручиваться за враньё!Снова,снова и снова...Пока ты балансируешь на етом непрочном прутике-ты игрок!Но в один момент можешь упасть...как глубоко и куда,ты не знаешь...
. ......что наша жизнь игра
и кто ж тому виной
что я увлекся этою игрой.....

Играть мы вынуждены, но хоть когда-то мы должны быть собой. Я имею кучу масок, но рядом с любимой я тот кто есть.

Всю жизнь играть приходиться, и на работе, и перед женой. Устал уже.
Из старых залежей воспаленного мозга:
"Маски всюду с собой мы таскаем,
Как ключи от вонючих квартир,
Даже в ангелов мы-же сыграем,
Посещая при людях сортир.

Весь мир - театр, театр - весь мир

Вы правы - жизнь зависит не только от неведомого режиссера, но также - от актера. Мы сами вольны опеределить себе правила и следовать им.

. "Моя собственная роль понуждает меня порой бросаться на поиски автора этой идиотской пьесы"

Весь мир- театр, а люди в нем - актеры. Причем, давольно таки успешные актеры. У каждого в этой жизни своя роль в огромном спектакле. Кто-то с ней справляется, а кто-то ломается, так и не успев познать всю суть игры. Однако же кто тот режисер, который так искуссно распределяет всем роли? Я бы хотел с ним познакомиться, что бы узнать, кого буду играть я. Кого буду играть я... и буду ли вообще? Быть может я всего лишь декорация, а может реквизит? А вдруг мне досталась роль второго плана. Или все таки я прима? Я бы спросил у режисера нашей жизни, а долго ли продлиться наш спектакль. Примерно я прикинул что бы он мне ответил, Пока живем - идет игра. Режисер, ответь, а стоит ли вообще играть те роли которые ты нам раздал?