Теперь собственно выложу несколько вариантов слов самого вальса.
Еще до революции на музыку вальса «Мокшанский полк на Сопках Манчжурии» было положено несколько вариантов стихов. Наибольшее распространение получили слова, которые принадлежали известному русскому поэту и писателю Степану Гавриловичу Петрову (более известен под псевдонимом Скиталец). Именно такой вариант (с некоторыми небольшими изменениями) исполнял знаменитый певец Иван Семенович Козловский.
«Мокшанский полк на Сопках Манчжурии»
поэт Степан Гаврилович Петров (Скиталец)
Тихо вокруг, сопки покрыты мглой,
Вот из-за туч блеснула луна,
Могилы хранят покой.
Белеют кресты – это герои спят.
Прошлого тени кружат давно,
О жертвах боёв твердят.
Тихо вокруг, ветер туман унёс,
На сопках Маньчжурии воины спят
И русских не слышат слёз.
Плачет, плачет мать родная,
Плачет молодая жена,
Плачут все, как один человек,
Злой рок и судьбу кляня!…
Пусть гаолян вам навевает сны,
Спите герои русской земли,
Отчизны родные сыны.
Вы пали за Русь, погибли вы за Отчизну,
Поверьте, мы за вас отомстим
И справим кровавую тризну.
Вот еще один дореволюционный вариант.
«На сопках Маньчжурии»
Спит гаолян,
Сопки покрыты мглой...
На сопках Маньчжурии воины спят,
И русских не слышно слез...
Страшно вокруг,
Лишь ветер на сопках рыдает
Порой из-за туч выплывает луна,
Могилы солдат освещает.
Белеют кресты
Далеких героев прекрасных.
И прошлого тени кружатся вокруг,
Твердят нам о жертвах напрасных.
Средь будничной тьмы,
Житейской обыденной прозы,
Забыть до сих пор мы не можем войны,
И льются горючие слезы.
Героев тела
Давно уж в могилах истлели,
А мы им последний не отдали долг
И вечную память не спели.
Так спите ж сыны,
Вы погибли за Русь, за Отчизну.
Но верьте еще мы за вас отомстим
И справим кровавую тризну.
Плачет, плачет мать родная
Плачет молодая жена,
Плачет вся Русь, как один человек
Злой рок и судьбу кляня...
Цитируется по альбому «Митьковские песни».
Наиболее сегодня известен вот такой вариант слов. Этот вариант пела К.И. Шульженко, а сегодня поет Д. Хворостовский.
«На сопках Маньчжурии»
поэт Алексей Иванович Машистов
Ночь подошла,
Сумрак на землю лег,
Тонут во мгле пустынные сопки,
Тучей закрыт восток.
Здесь, под землей,
Наши герои спят,
Песню над ними ветер поет и
Звезды с небес глядят.
То не залп с полей долетел -
Это гром вдали прогремел.
И опять кругом все так спокойно,
Все молчит в тишине ночной.
Спите, бойцы,
Cпите спокойным сном,
Пусть вам приснятся нивы родные,
Отчий далекий дом.
Пусть погибли вы в боях с врагами,
Подвиг ваш к борьбе нас зовет,
Кровью народной омытое знамя
Мы понесем вперед.
Мы пойдем навстречу новой жизни,
Сбросим бремя рабских оков.
И не забудут народ и отчизна
Доблесть своих сынов.
Спите, бойцы,
Cлава навеки вам!
Нашу отчизну, край наш родимый
Не покорить врагам!
Ночь, тишина,
Лишь гаолян шумит.
Спите, герои, память о вас
Родина-мать хранит!
Цитируется по книге: «Старинные вальсы, романсы и песни. Песенник» - Составитель Е. Б. Сироткин. Л., «Советский композитор», 1987.
В 1945 году поэтом-фронтовиком Павлом Николаевичем Шубиным (1914-1951) был написан еще один стихотворный тест на музыку Ильи Шатрова. Идею текста навеяли бои Красной армии с войсками милитаристской Японии. Новая поэтическая версия «На сопках Маньчжурии», сочиненная Павлом Шубиным, была опубликована газетой «Сталинский воин» 1-го Дальневосточного фронта и сразу же подхвачена бойцами, запевшими её на знакомый мотив. Песню эту исполняли фронтовой и армейские ансамбли. Этот текст хорошо известный после Великой Отечественной войны, можно считать сегодня наименее известным. В 2007 году эта, ранее неизвестная исследователям запись, была сделана Константином Вершининым с пластинки Артели «Пластмасс» под номером 1891. Запись песни в исполнении П.Т. Киричека датируется 1958 годом.
«На сопках Маньчжурии»
Поэт П.Шубин
Меркнет костер,
Сопки покрыл туман.
Легкие звуки старого вальса
Тихо ведет баян.
С музыкой в лад,
Припомнил герой-солдат
Росы, березы, русые косы,
Девичий милый взгляд.
Там, где ждут сегодня нас,
На лугу в вечерний час,
С самой строгою недотрогою
Танцевали мы этот вальс.
Вечера свиданий робких
Давно прошли и скрылись во тьму...
Спят под луною маньчжурские сопки
В пороховом дыму.
Мы сберегли
Славу родной земли.
В битвах жестоких мы на Востоке,
Сотни дорог прошли.
Но и в бою,
В дальнем чужом краю,
Припоминаем в светлой печали
Родину-мать свою.
Далека ах, далека
В этот миг от огонька.
В ночи хмурые из Маньчжурии
Уплывают к ней облака.
В темный простор,
Мимо ночных озер,
Легче, чем птицы, выше границы
Выше сибирских гор.
Покидая край угрюмый,
Летят за нами в радостный пусть
Все наши самые светлые думы,
Наша любовь и грусть.
Меркнет костер,
Сопки покрыл туман.
Легкие звуки старого вальса
Тихо ведет баян.
Цитируется по грамзаписи на пластинке Артели «Пластмасс» № 1891
А вот современный вариант слов на украинском языке.
«Ми пам"ятаєм»
Поэт М. Рохленко
Цвинтар старий,
Рівні ряди могил.
Останній притулок славних синів
Що не шкодували сил
За рідний край,
За наші кращі дні.
Сонце ласкаво світить з небес,
І золотить хрести.
І горять хрести золоті,
Не медалі то - вартові.
Спокій бережуть вояків,
Що лежать у сирій землі.
Не віддамо ворогам.
Плаче, плаче рідна мати,
Молода дружина слізоньки ллє.
Вся Батьківщина в печалі по вас,
Й пошану вам віддає.
Душі бійців
Спокій наш боронять.
Чоти й рої - на останній парад
Вийшла святая рать.
Ваші життя віддані не дарма.
Ми не забули героїв війни
Пам"ять про вас жива!
І горять хрести золоті,
Не медалі то - вартові.
Спокій бережуть вояків,
Що лежать у сирій землі.
Спіть, вояки, слава навіки вам!
Нашу Вітчизну, рідну країну,
Не віддамо ворогам.
На сопках Маньчжурии (первоначально, Мокшанский полк на сопках Маньчжурии) — русский вальс начала XX века, посвящённый погибшим в русско-японской войне воинам 214-го резервного Мокшанского пехотного полка. Автор — военный капельмейстер полка Илья Алексеевич Шатров. Из-за широкого распространения некоторые куплеты видоизменялись при устной передаче, так что можно встретить несколько другие его варианты. В данном вариант Юлия Запольская исполняет Довоенный вариант вальса.
Тихо вокруг. Сопки покрыты мглой.
Вот из-за туч блеснула луна, Могилы хранят покой.
Белеют кресты — Это герои спят.
Прошлого тени кружатся вновь, О жертвах боёв твердят.
Тихо вокруг, Ветер туман унёс,
На сопках манчжурских воины спят И русских не слышат слёз.
Плачет, плачет мать родная, Плачет молодая жена,
Плачут все, как один человек, Злой рок и судьбу кляня.
Пусть гаолян Вам навевает сны,
Спите, герои русской земли, Отчизны родной сыны.
Вы пали за Русь, Погибли за Отчизну.
Но верьте, мы за вас отомстим И справим мы славную тризну.
ЮЛИЯ АЛЕКСАНДРОВНА ЗАПОЛЬСКАЯ (УИТНИ) (1919-13.08.1965) -- советская актриса кино и певица, композитор родилась в Москве. Отец -- Александр Запольский (экономист), мать -- Эстелла Хохловкина. Родители познакомились в Льежском университете, около 1914 года вернулись в Москву, где и родилась Юлия. Она окончила Гнесинское училище, по классу вокала. Во время войны Запольская была в составе эстрадного коллектива Константина Смирнова-Сокольского. Она там под баян пела свои песни. В конце 1940-х Юля пела в «Кинотеатре повторного фильма» у Никитских ворот, тогда было принято приглашать артистов выступать перед сеансами. Так же у неё было несколько выступлений после войны с Утёсовским оркестром. Позднее Юлия Запольская познакомилась с гражданином США журналистом Томасом Уитни и эмигрировала из СССР в 1953 году. Поженились они в 1959 в Финляндии. Томас Уитни помог ей записать серию дисков для известной американской фирмы «Монитор», которая выпускала то, что называется «мировой музыкой». Её первый диск назывался «Moscow After Dark» («Полночная Москва»), выпустила его студия «DECCA», и пластинка добилась вполне широкого успеха. В общей сложности певица записала и издала 10 виниловых дисков. Так же написала книжку детских сказок. Первый официальный диск Юлии Запольской в России вышел в 2002 году. Умерла и похоронена в Нью-Йорке. В начале 1990-х и в 2007 году в США была переиздана вся серия пластинок Юлии Запольской.
Михаил Дюков http://russianshanson.info/?attr=1&am...
Ноты для фортепьяно можно найти здесь Sheet music for piano can be found here
На сопках Маньчжурии
Исполняет хор московского Сретенского монастыря
a cappella, художественный руководитель и дирижер - Никон Жила. Концерт, посвященный Дню Святого Георгия Победоносца (6 мая 2009 г).
Музыка - И.Шатров, слова - А.Машистов.
Солист - Д.Белосельский.
Автор слов П.Шубин
Оркестр студии под управлением Ан.Бадхена
(1891 - 1958 г. Местная промышленность)
А вот еще одна история об эволюции песни, которая уже не так забавна. Скорее даже напротив - она грустна и, на первый взгляд, вообще кажется удивительной. Явление, ставшее причиной этого, довольно известно и часто встречается в музыкальной жизни. Я говорю об уже знакомой читателям теме "превращений", когда постепенная трансформация музыкального произведения, происходившая в ходе роста числа его интерпретаций, полностью меняла не только форму, но и смысл этого произведения. При этом наиболее впечатляющей является разница между двумя крайними звеньями этой эволюционной цепи, особенно при условии, что ее промежуточные звенья находятся вне поля зрения.
Взять, например, историю одного из самых красивых российских вальсов "На сопках Маньчжурии". Вообще, весьма часто случалось, что на мелодии красивых вальсов писались слова. Как правило, в дискографиях они значились как "народные". Вспомним, например, "Амурские волны" в исполнении ансамбля песни и пляски ВМФ, "Дунайские волны" Утесова и так далее. Как правило замечаешь, что там менее удачные тексты как бы натягивались на музыку, для которой они писались. Объяснением этому может служить разбор этимологии музыкальных тем советских вальсов - как правило в их основе лежали более старые мелодии, исходные тексты которых явным образом наследовали родовые признаки дореволюционного мещанского романса - неизменную вычурность, эстетскую надрывность, идеализированность тематики. Эти тексты, в последующем, либо изменялись так что бы, они не противоречили канонам советского песенного жанра, либо просто не исполнялись, как несоответствующие духу времени. Для советской песни это "явление переноса" сопоставимо по значению с "явлением переноса" из допушкинского периода в русской поэзии - именно усилиями советских авторов песня перестала быть привилегией того или иного сословия и стала песней массовой, бытовой, понятной и доступной всем и каждому.
А что же касается вальса "На сопках Маньчжурии", то наверняка, каждый из читающих эти строчки сходу может вспомнить для себя пару-другую запомнившихся с детства текстов, особенно из тех, которые было принято негромко исполнять после отбоя в пионерских лагерях, да и то лишь строго при условии отсутствия старших (хотя в последнее время таких куплетов уже не гнушаются и юмористы на эстраде). Мало кто знает, да скажем прямо - никто практически не знает, какими были настоящие слова этого вальса, под который танцевали наши дедушки и бабушки, какую смысловую нагрузку они первоначально несли. Началом для этого изыскания послужило когда-то письмо Александра Мельникова. "Эта песня была написана после русско-японской войны - войны бездарно проигранной. Она посвящена русским солдатам, погибшим, по сути, зря (как тогда говорили, война началась "из-за дров", т.е. концессий на добычу леса). Поэтому и содержание текстов соответствующее" - написал он. К письму прилагались и сами тексты - один дореволюционный, другой уже советский.
Как несложно понять, в исполнении Ивана Козловского прозвучал первый вариант, хотя и с немного иными словами. Например "кровавая тризна" - это все таки слишком круто, даже если принять во внимание состояние исторического момента (а про "кровожадность" русского народа мы наслушались уже вдоволь!). Кроме того, политика и подлинное искусство несовместимы.
В 1945 году поэтом-фронтовиком Павлом Шубиным был написан еще один стихотворный тест на музыку Ильи Шатрова. Идею текста навеяли бои Красной армии с войсками милитаристской Японии. Этот текст можно считать наименее известным, тем более удивительно что запись вальса сохранилась в грамзаписи. В 2007 году эта, ранее неизвестная исследователям запись, была сделана Константином Вершининым с пластинки Артели "Пластмасс" под номером 1891. Запись песни в исполнении П.Т.Киричека датируется 1958 годом.
|
На сопках
Маньчжурии
Страшно вокруг, Белеют кресты Средь будничной тьмы, Героев тела Так спите ж сыны, Плачет, плачет мать родная |
На
сопках Маньчжурии
Здесь, под землей, То не залп с полей долетел - Спите, бойцы, спите спокойным сном, Пусть погибли вы в боях с врагами, Мы пойдем навстречу новой жизни, Спите, бойцы, слава навеки вам! Ночь, тишина, лишь гаолян шумит. Цитируется по книге: "Старинные вальсы, романсы и песни. Песенник" - Составитель Е. Б. Сироткин. Л., "Советский композитор", 1987. |
На сопках
Маньчжурии
С музыкой в лад, Там, где ждут сегодня нас, Вечера свиданий робких Мы сберегли Но и в бою, Далека ах, далека В темный простор, Покидая край угрюмый, Меркнет костер, Цитируется по грамзаписи на пластинке Артели "Пластмасс" № 1891 |
Серьезную помощь в работе над текстом истории вальса оказал Александр. К сожалению я своевременно не уточнил его фамилию, но надеюсь он откликнется и позволит мне исправить допущенное недоразумение. Благодаря переписке с ним материал приобрел законченную форму. Отдельную признательность хочется высказать самарскому краеведу А.Н.Завальному, оказавшему неоценимую помощь в поиске материалов о самарском периоде жизни И.Шатрова.
Наш Вальс.
Автор вальса «На сопках Маньчжурии», русский армейский дирижер Илья Алексеевич Шатров (1879- 1952), родился 1 апреля 1879 года в семье мещанина (по другим данным - купца) города Землянска Воронежской губернии. Рос он в семье многочисленной, дружной и музыкально одаренной. С детских лет мальчик впитывал бесхитростные народные мотивы и играл на различных народных инструментах. Профессиональным музыкантом стала его двоюродная сестра Елена Михайловна Фафинова-Шатрова, певшая на сцене ГАБТ СССР (1936-1949), а затем воспитывавшая вокалистов в Доме культуры имени И.В.Курчатова.
После смерти отца в 1893 году Илья воспитывался во взводе трубачей Гродненского гусарского полка. В 1900 году он заочно закончил Варшавский музыкальный институт и получил звание военного капельмейстера. С 1903 года И.А.Шатров служил капельмейстером 214-го Мокшанского пехотного полка в Златоусте. Часы досуга он проводил в кругу местных музыкантов-любителей, пробовал свои силы в композиции. Вернувшись на Урал после маньчжурских боев, Шатров создал прославившее его музыкальное произведение - вальс «На сопках Маньчжурии».
В те годы появилось много произведений, навеянных дальневосточными событиями. Это были песни о подвиге крейсера «Варяг» (среди прочих на эту тему откликнулся инженер-генерал Цезарь Кюи), «Героический подвиг» А. Таскина, «Молитва о победе», «Гибель Рюрика», «Памяти вице-адмирала Макарова», марш «Порт-Артур» и «От павших твердынь Порт-Артура» А. Данилевского, «На Байкале» В. Катанского, «Забайкальский вальс» В. Бекнера и другие.
Музыканты вместе с армией переносили все тяготы войны, принимали непосредственное участие в боях. О героизме музыкантов свидетельствовали списки награжденных. Капельмейстеры русской армии не имели офицерских чинов, большинство из них были вольнонаемными, и, по уставу, награждались медалями. Но в виде исключения за служебные или боевые заслуги некоторые из них были пожалованы гражданскими чинами, соответствующими офицерским, и награждены орденами.
По объявлении мобилизации 1 июня 1904 г. Мокшанский полк развернулся в полевые пехотные полки - 214-й Мокшанский (54-й дивизии) и 282-й Черноярский (71-й дивизии). В 214-м Мокшанском полку числилось: 6 штаб-офицеров, 43 обер-офицера, 404 унтер-офицера, 3548 рядовых, 11 конных ординарцев и 61 музыкант. В феврале 1905 г. полк участвовал в кровопролитных боях под Мукденом и Ляояном. Мокшанцы одиннадцать суток не выходили из боев, удерживая свои позиции. На двенадцатый день японцы окружили полк. Силы оборонявшихся были на исходе, заканчивались боеприпасы. В этот критический момент в тылу у русских заиграл полковой оркестр, которым дирижировал капельмейстер Илья Алексеевич Шатров. Сменяли друг друга марши. Музыка придавала солдатам силы, и кольцо окружения было прорвано.
Полк был практически уничтожен, уцелели 7 музыкантов, награжденных впоследствии Георгиевскими крестами, почетными серебряными трубами. Капельмейстер И.А.Шатров за «отлично-усердную службу присвоенной обстановке» летом 1904 года был награжден серебряной медалью «За усердие» для ношения на Аннинской ленте, а зимой 1904/05 года «за разновременные отличия против японцев» был отмечен (вторым из военных дирижеров в России), офицерским орденом - Станислава третьей степени «с мечами» (По другой версии - 1-ым).
8 мая 1906 года Мокшанский полк вернулся на Урал. Летом 1906 года в г.Златоусте Шатров создал первую редакцию своего вальса. Он приобрел пианино и занимался музицированием, сочинением военной музыки и музыкальной лирики. Был вхож в местный музыкальный кружок, который собирался на квартире священника привокзальной церкви, большого любителя музыки Лавра Фенелонова. Об этом позже поведала Евгения Чертополохова, которая была одной из первых, слышавших вальс «На сопках Маньчжурии» в авторском исполнении. Шатров посвятил вальс своим погибшим друзьям и создал первую версию "На сопках Маньчжурии", название которой было "Мокшанский полк на сопках Маньчжурии". Вскоре этот вальс стал известен не только в России, но и за ее пределами. В пору написания вальса Илье Алексеевичу Шатрову было 27 лет.
После волнения мокшанцев с 18 сентября 1906 года до расформирования в июле 1910 года Мокшанский полк был передислоцирован в Самару. Здесь Шатров сдружился с педагогом, композитором и нотоиздателем Оскаром Филипповичем Кнаубом (1866-1920), который оказал начинающему композитору серьезную помощь в завершении работы над вальсом и его последующем издании. В июне 1907 года ноты вальса И. Шатрова «Мокшанский полк на сопках Маньчжурии» уже продавались в магазине дешевых изданий О.Кнауба.
В Самаре и состоялось первое исполнение вальса полковым оркестром. Это произошло в саду городской усадьбы (Струковском саду). Однако самарская публика вальса не приняла - провинциалы молча разошлись, не утруждая себя аплодисментами.
29 апреля 1908 года газета "Городской вестник" по этому поводу писала: "В Струковском саду с 24 апреля играет оркестр квартирующего в Самаре мокшанского полка, под управлением капельмейстера Шатрова, который по-видимому задался целью устранить из играемых оркестром музыкальных произведений бравурных пьес, с непременным участием громыхающего турецкого барабана и трескотней медных тарелок. Публика, приученная к бравурному строю всевозможных попурри, молча встретила игру оркестра, хотя разыгрываемые пьесы были разработаны довольно солидно и добросовестно."
Однако уже через год вальс был тепло оценен и принят публикой: тиражи нот (а с 1910 года и граммофонных пластинок) значительно превзошли тиражи других модных вальсов. Популярность его была чрезвычайно высока. Только за первые три года после написания вальс переиздавался 82 раза. Граммофонные пластинки с написанной Шатровым музыкой выпускались огромными тиражами. За границей этот вальс даже назвали «национальным русским вальсом». Только в дореволюционные годы на популярную мелодию было написано несколько вариантов текста. Наибольшее распространение получили стихи, написанные Степаном Скитальцем:
Тихо вокруг, сопки покрыты мглой,
Вот из-за туч блеснула луна,
Могилы хранят покой.
Белеют кресты – это герои спят.
Прошлого тени кружат давно,
О жертвах боёв твердят.
Тихо вокруг, ветер туман унёс,
На сопках Маньчжурии воины спят
И русских не слышат слёз.
Плачет, плачет мать родная,
Плачет молодая жена,
Плачут все, как один человек,
Злой рок и судьбу кляня!…
Пусть гаолян вам навевает сны,
Спите герои русской земли,
Отчизны родные сыны.
Вы пали за Русь, погибли вы за Отчизну,
Поверьте, мы за вас отомстим
И справим кровавую тризну.
Некоторые издания вальса сопровождались авторскими ремарками к музыкальным фразам: «Грустно» или «Разговор осиротелых женщин», «Разговор солдат». А за ремарку «Гнев солдат» кавалера ордена Станислава вызывали в полицейский участок.
Благодаря помощи О.Кнауба Шатров выпускает свой второй вальс - «Дачные грезы», тема которого была навеяна автору его увлечением семнадцатилетней девушкой Александрой Шихобаловой. К 1911 года тираж этого вальса был успешно распродан.
И вальс «На сопках Маньчжурии», отразивший настроения тяжелого военного времени, и «Дачные грезы», продолжавшие традиции русского бытового вальса и воплощавшие мирную идиллическую картину, уступали, быть может, модным в те времена вальсам О. Кнауба в техническом мастерстве, «гладкости» формы. Но, в отличие от вальсов Кнауба, вальсам Шатрова была свойственна ярко народная характерная мелодика. Это и делало их приметными, запоминающимися.
1910 год стал драматическим для капельмейстера. Мокшанский полк был расформирован. Умерла любимая. Рушились одна за другой романтические надежды на будущее. Все это сказалось в сочинении И. Шатрова «Осень настала» (опубликован 1911 г.) на слова Я.Пригожего.
Шумный успех первых сочинений показал начинающему композитору, что у популярности есть и оборотная, менее приятная, сторона. Ему пришлось столкнуться с тем, что в наши дни принято называть "пиратством" в отношении его интеллектуальной собственности. Случилась и попытка привлечь И.Шатрова к суду. 18 декабря 1910 года газета "Голос Самары" отреагировала на это событие издевательским фельетончиком, подписанным псевдонимом "Игла". Дабы показать читателю всю степень трагичности положения молодого композитора я привожу этот фельетон полностью. Надо сказать, что подлинную фамилию его автора (иногда это бывает возможно по псевдониму) установить до настоящего времени не удалось.
Маленький фельетон "Благодарю, не ожидал!"
То было давно...
Вскоре по окончании русско-японской войны.
Летом я часто ходил в Струковский сад и наслаждался там дивными чарующими звуками нового вальса.
- "На сопках Маньчжурии"
Этот вальс стал популярнейшим в городе, а имя автора его, г.Шатрова, не сходило с уст досужего обывателя.
Сколько чувства! - говорили взрослые.
Так может писать только тот, кто сам изведал все ужасы военного похода, кто осязал, так сказать, трагическия для русского народа сопки.
Ах, душка, г.Шатров! Какой талант, какая проникновенность!
Бывало слышишь возгласы увлекающихся гимназисток.
Всегда веселым, бодрым жизнерадостным видели его в Самаре.
С тех пор многое изменилось в судьбе маэстро...
И вы поймете мое разочарование, будете "огорошены", когда преподнесу вам нижеследующую заметку, позаимствованную мною из житомирской газеты "Волынь":
"В Москву выехал капельмейстер казанского кавалерийского полка С.В.Григорьев для восстановления своих авторских прав на популярный вальс - "На сопках Маньчжурии". Плагиатором является некий г.Шатров, привлеченный г.Григорьевым к уголовной ответственности. Дело находится в зачаточной стадии у судебного следователя".
- ?!
Благодарю, не ожидал!
И так, возникает, если заметка эта верна, спор о "вальсе".
Вальс наш - или не наш!
Что же бросается в глаза при прочтении этого пасквиля? В первую очередь то, что и сам фельетон и заметка в житомирской газете носили явно заказной, провокационный в отношении И.Шатрова характер. Форма изложения приведенных данных, пафос, которым все это преподносилось говорит о том, что его автор (авторы) ставил своей целью любой ценой деморализовать композитора, ударить его по самым больным местам, не задумываясь о нравственной стороне вопроса. Фактическая же часть, занимающая примерно одну восьмую часть всего текста, более чем спорна. Во первых, указывается что дело находится в "зачаточной" стадии, то есть ни о какой собранной доказательной базе в отношении И.Шатрова речи вестись не может. В этой связи режет слух вдумчивого читателя фраза "плагиатором является некий г.Шатров"... А как же пресловутая презумпция невиновности, согласно которой только суд, в ходе слушания, может признать человека виновным в чем-либо?
Во-вторых, самое интересное - для восстановления своих авторских прав Григорьев выезжает в Москву. А почему, собственно, в Москву? Почему нельзя восстановить справедливость в Казанском, Житомирском, Самарском или еще каком-нибудь суде, который находится значительно ближе к заявителю?
Однако, Илья Алексеевич Шатров, тот самый человек, "кто сам изведал все ужасы военного похода" был не из пугливых. Очевидно, люди пытавшиеся клеветать на него, посягнули на то, что оставалось для композитора самым святым - его светлая память о погибших боевых товарищах. И за нее он готов был воевать до конца.
Судебный процесс по делу И.Шатрова, в контексте разгоревшейся в то время борьбы за соблюдение авторских прав звукозаписывающими фирмами, вошел в историю грамзаписи как переломный процесс, который положил начало тому, что граммофонные фирмы стали на деле считаться с интересами авторов музыкальных произведений. Я имею все основания полагать, что в действительности, господин Григорьев был не более, чем подставной фигурой, роль которой сводилась к тому, чтобы устранить И.Шатрова со сцены действий, как заинтересованное лицо. В самом деле, если окажется, что Шатров не автор, то он и не может иметь никаких прав, следовательно предмет судебного разбирательства автоматически утрачивает смысл. Иск, очевидно, Григорьева был встречным, поэтому тот и отправился в Москву, где в 1910 году уже рассматривались многие дела о правах на авторство, в том числе и иски самого Шатрова. Понимая юридическую несостоятельность встречного обвинения, его разработчики рассчитывали больше на внешний эффект, на кривотолки обывателей, это была, своего рода, психическая атака.
Безнаказанность производителей граммофонных пластинок была обусловлена отсутствием в России закона об авторском праве. В свете этого иски авторов судами не удовлетворялись. Их податели не имели даже права на моральное удовлетворение, не говоря уже о материальной компенсации. Закон об авторском праве вступил в силу только в 1911 году. И почти сразу газета "Волжское слово" № 1254 за 1911 год публикует маленькую заметку: "Автор вальса "На сопках Маньчжурии", г. Шатров возбудил иски против граммофонных фирм и музыкальных издателей, изготовлявших пластинки и ноты этого вальса без разрешения автора, вопреки закона об авторском праве". Суть этой заметки заключалось в ее последней фразе. После всего изложенного становится также очевидно, что победа в судебных делах, фигуранты которых не гнушались клеветы и подлогов, являлась для И.Шатрова делом чести.
Помимо того, что граммофонные фирмы нарушали права авторов и исполнителей, они еще и наносили ощутимый ущерб друг другу, выпуская так называемые "копированные пластинки". Такие пластинки представляли собой нелегально изготовленные копии с дисков известных исполнителей, которые продавались по цене значительно менее высокой, чем их продавала фирма-изготовитель. Об этом подробно рассказывает А.И.Железный в книге "Наш друг грампластинка", Киев, 1989г. Несмотря на то, что в материале идет речь о событиях столетней давности, он воспринимается поразительно современно.
"Еще в первые годы развития отечественной грамзаписи был установлен порядок, согласно которому граммофонная фирма заключала договор с артистом-исполнителем, выплачивала ему гонорар, а весь доход от продажи записанных пластинок присваивала себе. Этот порядок был очень выгоден фирме, в меньшей степени он устраивал артистов-исполнителей и уж совсем не учитывал интересы авторов произведений, записанных на пластинку. Между тем последние совершенно обоснованно считали, что граммофонные фирмы, используя их произведения и получая от этого прибыль, обязаны часть дохода отчислять им. Известен случай, когда композитор А.Маныкин-Невструев безуспешно пытался взыскать через суд с акционерного общества «Граммофон» гонорар за свою «Песню убогого странника», записанную на пластинку в исполнении Ф.И.Шаляпина. Общество «Граммофон» доказывало, что оно «не обязано ведаться с авторами произведений, а покупает только голоса и передачу произведений артистами».
Однако и артисты, чье мастерство фактически являлось источником доходов граммофонных фирм, не могли быть удовлетворены сложившейся ситуацией. Дело в том, что гонорар за сделанную запись они получали единовременно, а доходы от продажи пластинок фирма извлекала на протяжении многих лет. Так, например, талантливый оперный певец Л.М.Клементьев умер в бедности, оставив свою семью без всяких средств, а напетые им тринадцать записей еще долгое время после смерти певца приносили доход обществу «Граммофон». Закона об авторском праве применительно к грамзаписи тогда еще не существовало, и это давало возможность не считаться ни с композиторами, ни с исполнителями.
В 1909 году артист Мариинского театра А.М.Давыдов, напевший несколько сот пластинок, пытался создать союз для организованной борьбы артистов за свои права, однако сопротивление граммофонных фабрикантов было столь велико, что из этой затеи ничего не вышло.
Тем временем распространение на русском рынке копированных пластинок приняло такие угрожающие размеры, что это стало приносить ощутимые убытки многим крупным граммофонным фирмам, чьи пластинки подвергались регулярной копировке. Это обстоятельство и заставило граммофонных фабрикантов значительно смягчить свое сопротивление. Таким образом, сложилась благоприятная обстановка для принятия соответствующего закона, регламентирующего взаимоотношения всех сторон, участвующих в создании граммофонной пластинки.
С этого момента копированные пластинки оказались вне закона, поэтому фирма «Орфеон Рекорд» (которая специализировалась только на такого рода деятельности - прим. мое) прекратила свою деятельность, а граммофонные общества должны были выплачивать авторское вознаграждение.
На этикетках многих дореволюционных русских пластинок часто встречаются наклеенные марки с надписью «АМПРА». Появление этих марок - результат длительной и ожесточенной борьбы авторов музыкальных произведений, используемых для записи на пластинку, с владельцами граммофонных фабрик. Для контроля за выполнением закона об авторском праве создается так называемое Агентство механических музыкальных прав русского автора (сокращенно АМПРА), с которым каждая граммофонная фирма была обязана заключить договор. Согласно договору от стоимости каждой проданной пластинки автору записанного на ней произведения должен быть отчислен определенный процент, причем факт такого отчисления удостоверялся путем наклейки на этикетку пластинки специальной марки «АМПРА». Надо сказать, что не все композиторы пожелали воспользоваться защитой их прав Агентством. Некоторые из них предпочитали самостоятельно добиваться у граммофонных фирм своего вознаграждения. В этом случае на этикетку пластинки наклеивались так называемые «авторские марки», также подтверждавшие факт уплаты фирмой авторского вознаграждения.
Однако не все граммофонные фирмы сразу смирились с требованиями нового закона. Энергичную попытку воспрепятствовать проведению его в жизнь предприняли владельцы «Пате» и «Метрополь Рекорд». Организованная лишь в августе 1910 года, фирма «Метрополь Рекорд» еще не успела ощутить на себе вредное воздействие плагиаторов-копировщиков, а компания «Пате» вообще была застрахована от копировки тем, что выпускала свои пластинки, с необычной «вертикальной» записью. Фирма «Метрополь Рекорд» взяла на себя инициативу созыва совещания фабрикантов граммофонных пластинок, недовольных новым законом. Совещание было назначено на 12 декабря 1911 года и должно было состояться в одной из московских гостиниц. Были приглашены: «Сирена Рекорд», «Русское акционерное общество граммофонов», «Экстра-фон», «Лирофон», «Янус Рекорд», «Стелла Рекорд» и др. Характерно, что среди приглашенных преобладали фирмы, так или иначе замешанные в выпуске копированных пластинок. Совещание, по-видимому, успеха не имело, так как вначале пластинки «Граммофон» и «Зонофон», а затем «Пате», «Экстрафон», «Звукопись» и др. уже стали выпускать в продажу пластинки с наклеенными марками «АМПРА» и авторскими марками, а фирма «Сирена Рекорд» проиграла судебный процесс И.Шатрову, автору популярного вальса «На сопках Маньчжурии», и вынуждена была выплачивать ему авторское вознаграждение в размере 15 коп. с каждой проданной пластинки." (Конец цитаты)
Вот она, та самая пластинка фирмы "Сирена-рекорд" из-за которой 100 лет назад разгорелась судебная драма. Бессовестные дельцы украшали свою продукцию яркими, привлекательными наклейками, подкупающими обывателя внешним видом. Циничная нажива, извлечение прибыли на продаже музыки, написанной в память погибших товарищей не могли оставить равнодушным композитора. Илье Шатрову посчастливилось восстановить справедливость. С тех пор прошли многие годы. Сегодня и эта пластинка и вальс И.Шатрова стали достоянием истории.
Об истории этих грамзаписей рассказывает Юрий Берников, автор сайта "Энциклопедия российской дореволюционной грамзаписи" :
Одной из самых трудных задач любого исследования является установление даты записи, ведь фирмы-изготовители не указывали её на своих пластинках. Даже те редкие фирмы, которые это делали, часто давали её в зашифрованном виде. Меня всегда интересовал вопрос: почему? Ответ оказался довольно банальный: публика в те далёкие годы так же была подвержена лихорадке "приобретения самого нового", как и нынешняя, наивно полагая, что "новое всегда лучше". Если бы даты записей указывались, то никто бы не стал покупать "прошлогодних" грампластинок.
Пластинку "Сирена-рекорд" можно датировать примерно в августом-октябрём 1909 года. Запись произведена в Варшаве. Дату записи на пластинке РАОГ можно определить ещё более примерно: она имеет матричный/каталожный номер 8010 (у пластинок РАОГ матричные и каталожные номера совпадали). Пластинки с такими номерами выпускались в 1912 году. Обратите внимание на то, что на пластинке нет марки АМПРА - свидетельства об уплате авторского вознаграждения Агентству музыкальных прав русских авторов. Невольно возникает вопрос: неужели владелец фирмы РАОГ, бывший "Российский пират № 1" и владелец скандально известной пиратской фирмы "Орфеон" Давид-Моисей Абрамович Финкельштейн решил взяться за старое и не платить авторских вознаграждений? Я убеждён, что это не так, ведь фирма РАОГ была создана Финкельштейном именно с целью "начать новую жизнь". Поскольку фирма начала наклеивать марки АМПРА только с 1 сентября 1912 года, то представляется наиболее вероятным, что эта пластинка была выпущена до этой даты, а значит марки АМПРА на ней и быть не должно. Эти рассуждения позволяют установить более точную дату выпуска - это январь-август 1912 года.
На этикетке так же имеется любопытная надпись "Этикет заявлен". Это сокращение от полной фразы "Этикет заявлен Департаменту торговли и мануфактур". Она означала, что этикетка (торговая марка) зарегистрирована и никто не может выпускать товары с такой же. За подделку предусматривалось уголовное наказание. Вот о торговых марках в Царской России.
На сайте есть ещё одна версия вальса, Зонофон Рекорд. Этикетка , к сожалению, почти не читается, но звук очень хороший. Исполнение скорее всего принадлежит М.И.Вавичу, однако есть маленький вероятность, что "под него сработал" Богемский (см мой комментарий к записи). В любом случае, кто бы не был записан на пластинке, это исполнение намного лучше, чем на пластинке РАОГ.
После Октябрьской революции Илья Алексеевич вступил в Красную Армию, служил в военных оркестрах во многих городах. В общей сложности он участвовал в четырех войнах. В Гражданскую он был капельмейстером красной кавалерийской бригады. Примерно с 20-х годов по 1935 он служил в Павлоградском гарнизоне. В 1935-1938 гг. Шатров руководил оркестром Тамбовского кавалерийского училища, затем уволился в запас и с 1938 г. до Великой Отечественной войны работал в Тамбове. С началом войны он снова в строю - в должности капельмейстера дивизии. За участие в Великой Отечественной войне Илья Алексеевич был награжден орденом Красной Звезды, медалями "За отвагу" и "За боевую доблесть. После войны Шатров долгое время руководил оркестром Кировобадского гарнизона в Закавказском военном округе. Уйдя в отставку, в 1951 г. уехал в Тамбов. В 1951-52 г.г. военный дирижер гвардии майор Шатров заведовал музыкальной частью в Тамбовском суворовском училище, воспитывал будущих офицеров.
Спустя годы, в конце 40-х, Илья Алексеевич вернулся к теме русско-японской войны и создал еще один вальс - «Голубая ночь над Порт-Артуром», в котором использовал мелодию «Дачных грез». Однако стихи армейского поэта А.Кузьмичева, более подошедшие бы к маршеобразной мелодии, очевидно плохо согласовались с лирической музыкой. Произведение это издано не было... Его содержание просто и поэтично. В краю синих сопок в братских могилах спят русские воины. Поклониться им пришли внуки и правнуки. Ныне они встали на защиту священных рубежей Родины. Зорко охраняют покой героев двух войн. За их спиной - великая страна-победительница. В их сердцах - беззаветная любовь к Родине, готовность умножать ее честь и славу.
Похоронен Илья Алексеевич на тамбовском Воздвиженском кладбище. Над могилой - плита из белого мрамора с надписью золотом: "Гвардии майор, композитор Илья Алексеевич Шатров. Творец вальса "На сопках Маньчжурии". Установлены мемориальные доски на здании нынешнего Тамбовского военного авиационно-инженерного института, на домике, в котором жил Илья Шатров.
И так, вальс облетел весь мир. За рубежом он назывался «Русским национальным вальсом». В России же имя его автора начали потихоньку забывать. Сначала из названия вальса исчезло посвящение Мокшанскому полку. Осталось просто «На сопках Маньчжурии». Потом исчезло и имя автора. На советских пластинках писали, что вальс стал просто «старинным».
Группа оркестрантов Гвардейской Свирской дивизии. В центре справа - И. А. Шатров (1947 год).
фото из статьи «На сопках Маньчжурии» (Л.Еремина, Г.Еремин)
Музыкальная жизнь, 1980
Эта деталь могла бы показаться не такой важной, если не принять во внимание то, с каким упорством судился прежде Шатров с плагиаторами и граммофонными фабрикантами. А ведь не обнаружено ни одного свидетельства того, что в советские годы он пытался напомнить о своем авторстве забывчивым современникам. «Старинный вальс» - это же высшая степень признания автора при его жизни! Может ли быть награда выше для его создателя!
В 1943 году джаз-оркестр под управлением Утесова подготовил новую концертную программу, в которой прозвучал вальс Шатрова. Наполненный новым, патриотическим содержанием, он говорил о любви русского солдата к Отчизне:
"Смелый ты воин, предков достоин, Родины верный сын!"
Вальс записал и И.С.Козловский:
"Вы пали за Русь, погибли за Отчизну...
Поверьте, мы за вас отомстим.
И справим мы славную тризну!"
В конце Великой Отечественной войны вальс «На сопках Маньчжурии» нередко исполнялся по радио и в концертах в связи с торжественными минутами, отмечавшими победы Советской Армии над японскими милитаристами в Маньчжурии.
Использованные статьи и материалы
К.Петрова - "На сопках Маньчжурии". Музыкальная жизнь, 1961
Л.Еремина, Г.Еремин - "На На сопках Маньчжурии". Музыкальная жизнь, 1980
"Любовь к истории начинается с вальса". "Труд" №079 за 14.05.2002
"Известные павлоградцы: Илья Шатров" Павлоградские новости. 5 Августа 2004
"Мокшанский полк на сопках Маньчжурии" Газета "Трибуна". 9 декабря 2004
«Мокшанский полк на сопках Маньчжурии» - http://www.penza-trv.ru:8085/go/region/mokpolk#top
Дополнительная Библиография
Статья "Оркестр Мокшанского полка". Военно-исторический журнал, № 10, стр 83. (год мне неизвестен)
Степанов В.К. "Композитор Илья Шатров" Воронеж, 78 год.
Ауэрбах Л.Д. "Рассказы о вальсе". Глава "Старинные русские вальсы" Москва 80.
Рассказ "Старинный вальс" Книга "Парус", выпуск №4, Москва 83 год. Стр. 137-142
В порядке обсуждения.
До конца своих дней сам И.Шатров настаивал на том, что "На сопках Маньчжурии" - это не реквием в ритме вальса, а объяснение в любви к Родине. Однако приходится признать, что это произведение действительно очень похоже на реквием. Причина в тексте. Вальс, написанный композитором вообще не имел текста, он задумывался не для того, что бы превратиться в песню. Текст, написанный Скитальцем, предвосхитил появление ставшего популярным художественного течения, получившего впоследствии название декадентства. Для русла сложившихся поэтических течений того времени этот текст вовсе не был чем-либо выдающимся. Этим и объясняется столь большое количество довольно вольных текстов, присочиненных параллельно простым народом. Русь скорбила по жертвам, но песня, в которой об этом пелось, исполнялась почему-то таким образом, что больше напоминала то ли светский романс то ли похоронный марш.
Именно поэтому мне больше нравится советский вариант. Говоря простым языком, его текст обращает нас к будущему и в нем нет безутешного надрыва, ни жажды слепой мести, ни могильно-кладбищенских идеализаций. Дело в том, что дореволюционный вариант песни, который сегодня кажется нам таким экзотичным, был для своего времени вполне традиционен и по форме и по содержанию. Россия переживала тяжелые годы, и поражение в русско-японской войне стало одним из факторов, оказавших влияние на формирование направлений развития поэтической мысли. Однако еще задолго до 1904 года современникам уже грезилось, что Россия - на краю гибели, творческую общественность мучили кошмарные сновидения, горестные мысли о будущем, в поэтических кругах появилось новое направление, которое впоследствии получило название декадентства. Приверженцы этого направления писали произведения, насквозь проникнутые духом разочарования, нежеланием жить, ожиданием неминуемой гибели. Как написано во вступительной статье Е. Осетрова к книге «Поэзия Серебряного века», «никогда искусство не было столь неотрывно связано с эсхатологическими видениями, как в двадцатом веке, обильно снимавшем смертную жатву».
Яркими представителями этого незаурядного явления нашей литературы можно считать К. Бальмонта, Ф. Сологуба, В. Брюсова, В. Иванова, 3. Гиппиус, Д. Мережковского. Так, ранние стихи Вячеслава Иванова наполнены предчувствием трагических событий:
Как
осенью ненастной тлеет
Святая озимь, - тайный дух
Над черною могилой реет,
И только душ легчайший
слух
Незадрожавший трепет ловит
Меж косных глыб...
Стихи Сологуба и Брюсова объединяют тревога и апокалипсические предчувствия. В знаменитых брюсовских стихах «Конь блед» безумный герой пронзительно кричит:
Люди!
Вы ль не узнаете божией десницы!
Сгибнет четверть вас - от мора, глада и меча!
Федор Сологуб в 1914 году пишет:
О
правде мира что б не сказали,
Все это - сказки, все это - ложь.
Мечтатель бледный, умри в подвале,
Где стены плесень покрыла сплошь.
Подвальный воздух для чахлой груди,
И обещанье загробных крыл.
И вы хотите, о люди, люди,
Чтоб жизнь земную я полюбил.
Во многих стихах Д. Мережковского, 3. Гиппиус звучат неприятие бессмысленной земной жизни и желание поскорее уйти в мир иной:
В
сиянье бледных звезд, как в мертвенных очах,
-
Неумолимое, холодное бесстрастье;
Последний луч зари чуть брезжит в облаках,
Как память о минувшем счастье.
Безмолвным сумраком полна душа моя:
Ни страсти, ни любви с их сладостною мукой, -
Все замерло в груди... лишь чувство бытия.
Томит безжизненною скукой.
Д. Мережковский, 1887г.
Пусть
душит жизнь, но мне уже не душно.
Достигнута последняя ступень.
И, если смерть придет, за ней послушно.
Пойду в ее безгорестную тень...
3. Гиппиус, 1894г.
По разному сложились судьбы этих людей после революции. Например, Д. Мережковский в последние годы своей жизни во Франции отличался профашистскими настроениями и приветствовал Муссолини и Гитлера как лидеров, способных искоренить коммунизм. К чести русской иммиграции очень немногие его поддержали.
Вот вам и "волшебная сила высокого искусства". Мы хорошо знаем из настоящей истории, чем порой заканчивались эти "творческие поиски". Как видно из опыта России поэты-декаденты своим искусством, даже лучше чем любые революционеры-разночинцы, были способны предвосхитить упадок империи, обесценить ее идеалы, опорой которых всегда была слава победных традиций русского воинства и православная история. Сегодня прошло время, когда принято было клеить ярлыки. По этому я еще раз спрошу - к чему же призывают такие стихи?, чему они учат? Воспитывают безволие духа, воспевают слабость плоти, повергают умы в сумрачный болезненный хаос? Покуда интеллигенция в клубах элитарного дурмана модных салонов страдала о судьбах грядущего, молодые люди чахоточной наружности таскали прокламации, стреляли в политиков и реформаторов, взрывали бомбы. От рук террориста погиб реформатор Столыпин. На фоне упадка патриотических настроений Россия была вынуждена вступить в первую мировую. В петербургском подвале группа извращенцев совершила ритуальное убийство Распутина... И Ленин напророчил великие потрясения...
Мокшанский полк
на сопках Маньчжурии
19 января 1878 года в ходе реформы российской армии было сформировано 44 резервных пехотных батальона. В Пензе формируется 59-й резервный пехотный батальон (командир полковник К. М. Акимфов ) на базе кадра, отчисленного от Рязанского местного батальона . В 1891 году батальон получает наименование Мокшанского (по месту расквартирования одной из рот). 26 декабря 1899 года он переименовывается в 214-й пехотный резервный Мокшанский батальон (командир полковник Николай Гаврилович Пироцкий ). Город Мокшан , основанный в 1679 году , расположен в 40 верстах от Пензы на сторожевой засечной черте, где горожане с оружием в руках защищали Родину от грабительских набегов степных кочевников. На гербе города изображались «в красном поле два бердыша, древние воинские оружия, в знак того, что обыватели сего города суть старых служб служилые люди» .
Мокшанцы имели свои традиции, знамя, хор музыки (оркестр). Ежегодно 21 мая они отмечали праздник части. В 1900 году выделенные на празднование этого события деньги мокшанцы передали на создание музея и памятника А. В. Суворову - в том году исполнялось 100 лет со дня смерти блестящего полководца. Оркестр батальона (капельмейстер В. Л. Кретович ) принял участие в концерте духовых оркестров частей Пензы, половина сбора также пошла в Суворовский фонд.
26 ноября 1900 года
, в день кавалерского праздника ордена Святого Георгия Победоносца, когда по всей стране проходили парады войск и Георгиевских кавалеров, в Пензе состоялся парад при хорах музыки с вынесенными знаменами. Командовал парадом новый, четвертый по счету командир Мокшанского батальона полковник Павел Петрович Побыванец
, участник русско-турецкой войны, за отличие в боях в Закавказье награжденный боевыми орденами и золотым оружием.
В начале XX века
обострилась обстановка на Дальнем Востоке. Впереди была русско-японская война. 24 ноября 1901 года
Мокшанский батальон навсегда покинул Финогеевские казармы в Пензе и передислоцировался в Златоуст. 1 февраля 1902 года
командовавший 54-й резервной бригадой полковник Семененко
сообщил командиру 214-го Мокшанского батальона Побыванцу о предполагаемом переформировании батальона в двухбатальонный полк (1)
.
В то время рабочие Златоустовского завода
выступили против администрации. Они пришли к заводоуправлению, требовали улучшения условий работы и освобождения арестованных. 13 марта 1903 года
по приказу уфимского губернатора. Н. М. Богдановича
вызванные две роты мокшанцев открыли огонь по толпе рабочих. 45
человек было убито, около 100
- ранено. Эхо «златоустовской бойни»
прокатилось по стране. По приговору боевой организации партии социалистов-революционеров рабочий Егор Дулебов 6 мая 1903 года
убил губернатора Богдановича.
Весной 1903 года к шести ротам добавили еще две, с тем чтобы батальон можно было обратить в полк двухбатальонного состава, и сформировали отдельное подразделение Мокшанского батальона в Екатеринбурге (5-8-я роты) под командованием подполковника Алексея Петровича Семенова .
Началась русско-японская война. 27 мая 1904 года было объявлено военное положение и «приведение в усиленный состав» резервных частей в Казанском, Московском и Киевском военных округах. 8 июня Мокшанский резервный батальон развернулся в два полевых пехотных полка: 214-й Мокшанский в Златоусте и 282-й Черноярский в Екатеринбурге (из отдельного подразделения 214-го батальона). В Мокшанском полку числились: 6 штаб-офицеров, 43 обер-офицера, 391 унтер-офицер, 3463 рядовых, 11 конных ординарцев и 61 музыкант (2) .
30 июня для торжественных проводов воинов на фронт в Златоуст прибыл государь император. Многие мокшанцы получили памятные подарки. Полковнику Побыванцу была вручена прекрасная боевая шашка. Полк шестью эшелонами выступил из города и 31 июля прибыл в Мукден, а 14 августа занял позиции на левом фланге русской армии под Ляояном на Далинском перевале, который успешно оборонял во все время ляоянских боев (3) .
26 сентября мокшанцы участвовали в наступлении на Бенсиху, но особенно они отличились в боях под Мукденом, где более 10 дней , упорно обороняясь и яростно контратакуя, полк удерживал позиции у железной дороги, не давая японцам окружить русскую армию. Тяжело контуженный полковник оставался в строю и в наиболее трудные минуты командовал:
«Знамя вперед! Оркестр вперед!».
Под звуки оркестра с громовым «Ура!» мокшанцы бросались за 56-летним командиром в штыковую и отбивали атаки врага. Оркестры (хоры музыки) в русской армии были издавна неизменной частью ее организационной структуры, создавая необходимый психологический настрой в боях, походах, на смотрах. А. В. Суворов утверждал, что «музыка удваивает, утраивает армию» .
27 февраля 1905 года под Мукденом полк прикрывал отход артиллерии и последних обозов 22-й дивизии, затем сам оставил старые позиции. При отступлении «шимозой» (4) был тяжело ранен в правое бедро полковник Побыванец (5) . Бросившимся к нему солдатам он приказал:
«Сначала подберите раненых солдат...».
Его вынесли последним. На перевязочном пункте, напрягая последние силы, командир попросил принести знамя полка. Скончался он в санитарном поезде у станции Гунжулин. 25 мая 1905 года Златоуст с воинскими почестями проводил героя Павла Петровича Побыванца в последний путь (6) .
Кончилась война, мокшанцев осталось едва 700 человек. Вновь к ним присоединили черноярцев. В январе 1906 года отправили на родину первых запасных. Мокшанский полк вернулся в Златоуст 8 мая 1906 года . За героизм в боях воины-мокшанцы были представлены к наградам и знакам отличия: нагрудным - для офицеров, на головные уборы - для нижних чинов с надписью «За отличие в русско-японской войне 1904-1905 гг.» (7) .
21 мая , в день традиционного полкового праздника мокшанцев, златоустовцы с интересом наблюдали яркую картину парада прославленного полка, шедшего под пробитыми пулями и осколками знаменами Мокшанского и Черноярского полков . Высоко оценено было мастерство полкового оркестра (8) . Оркестранты всегда вместе с воинами шли на врага, своим мастерством и мужеством вдохновляли солдат. Даже когда оркестру не разрешалось участвовать в боях, они нередко добровольно бросались в самое пекло сражения, оказывали помощь раненым, вынося их из-под огня. Овеянные боевой славой, военные оркестры в мирное время играли в городских садах, на гуляниях и были незаменимыми пропагандистами лучших музыкальных произведений в самых глухих местах страны. Да и сами военные дирижеры нередко сочиняли прекрасные мелодии, популярные до сих пор. Таковы марши С. Чернецкого , «Прощание славянки» В. Агапкина , вальс «Амурские волны» М. Кюса и др.
С началом мировой войны в 1914 году полк вновь сформировали. 17 июля в Адмиралтейской слободе под Казанью 306-му Мокшанскому пехотному полку было вручено знамя 214-го Мокшанского . Мокшанцы участвовали в Варшавско-Ивангородской операции 1914 года , в боях на владимир-волынском направлении в 1916 году , на реке Стырь, у крепости Ковно. Всюду они до конца были верны своему долгу.
В марте 1918 года полк расформировали (9) .
Но громкую славу Мокшанскому полку
принесли не «златоустовская бойня» и даже не боевые подвиги, а сочиненный в 1906 году
капельмейстером полка И. А. Шатровым
вальс «Мокшанский полк на сопках Маньчжурии»
. В послевоенные годы об этом много писалось в нашей прессе (известно около сотни публикаций, к сожалению, в большинстве своем они бедны подлинными фактами и изобилуют домыслами).
С самого рождения вальсу сопутствовал небывалый успех. В 1907 году
начали издаваться ноты, а с 1910 года
выходить грампластинки с записью вальса в исполнении главным образом военных оркестров. Затем его запели и певцы - к музыке стали сочинять различные варианты текста по вкусу исполнителей.
Длинное название вальса не умещалось в одну строчку на этикетке пластинки, и его «сократили». Так исчезло из названия имя легендарного полка, которому был посвящен вальс. Помогли забыть его и авторы текстов, зачастую не подозревавшие о существовании Мокшанского полка. Первые издания нот текста не имели, но для полноты картины содержали некоторые пояснения: «разговор осиротелых женщин»
, «разговор солдат»
, «стук колес»
и др.
О популярности вальса «На сопках Маньчжурии» говорят такие факты. К 1911 году О. Ф. Кнауб (ему Шатров предоставил монопольное право) переиздал ноты 82 раза (10) , а фирма «Зонофон» только за первую половину декабря 1910 года продала 15 тыс. пластинок.
С установлением Советской власти вальс стал трактоваться как символ царизма, белогвардейщины и практически не исполнялся. В 1943 году джаз-оркестр (тогда Государственный джаз РСФСР ) под управлением Л. О. Утесова в патриотическом попурри использовал мотив «Сопок». В 1945 году накануне войны с Японией вальс запел И. С. Козловский .
Автор знаменитого вальса Илья Алексеевич Шатров (1879-1952) родился в небогатой купеческой семье в г. Землянске Воронежской губернии . Рано осиротев, Илюша воспитывался дядей Михаилом Михайловичем, который, будучи сам музыкально одаренным, научил азам музыки племянника. К слову, его дочь Елена Михайловна Шатрова-Фафинова впоследствии пела на сцене Большого театра в Москве.
Окончив уездное училище, Илья попадает во взвод трубачей лейб-гвардии Гродненского гусарского полка
в Варшаве. В 1900 году
он окончил курсы капельмейстеров при Варшавском музыкальном институте
, затем несколько месяцев жил в родном Землянске без работы. Видимо, не без содействия бывшего его полкового командира генерала О. Я. Зандера
, ставшего в 1902 году
начальником штаба Казанского военного округа
, в марте 1903 года
Шатров получил должность вольнонаемного капельмейстера Мокшанского полка
в Златоусте. С этим полком он прошел путь до первого расформирования полка в 1910 году
.
В 1904 году Мокшанский полк входил в состав 1-й Маньчжурской армии . Приказом ее командующего № 273 от 2 апреля 1905 года
«за отлично-усердную службу при военной обстановке... серебряной медалью с надписью «За усердие» для ношения на груди на Анненской ленте...» был награжден «214-го пехотного Мокшанского полка вольнонаемный капельмейстер Шатров».
Зимой 1905 года Мокшанский полк был уже в составе 3-й Маньчжурской армии , и приказом ее командующего № 429 от 24 октября 1905 года Шатров вновь награждается серебряной медалью «за отлично-усердную службу и особые труды» . В России существовала «постепенность» награждения, то есть строгая последовательность от низших наград к высшим. При этом дважды одну и ту же награду не вручали. Орденами награждались только чиновные, в том числе и офицеры. Нечиновным и нижним чинам армии предназначались медали. Нарушение устранили новым приказом № 465 – о замене серебряной медали вторично награжденному ею военному капельмейстеру 214-го пехотного Мокшанского полка Шатрову золотой медалью .
Пока длилась эта волокита, Шатров получил первый чин коллежского регистратора, и теперь ему полагался низший орден, а не медаль. Последовал приказ № 544 от 20 января 1906 года :
«Капельмейстера 214-го Мокшанского полка Илью Шатрова взамен пожалованной... золотой медали с надписью «За усердие» для ношения на груди на Станиславский ленте... награждаю за разновременные отличия против японцев орденом Святого Станислава 3-й степени с мечами».
Кстати, предшественник Шатрова Вячеслав Кретович , воевавший в Маньчжурии капельмейстером 283-го Бугульминского полка , имея также чин коллежского регистратора, был награжден орденом Станислава 3-й степени с мечами с той же формулировкой (11) .
И. А. Шатров , увлеченный в свое время юной купеческой дочерью Шурой Шихобаловой , написал еще один популярный вальс «Дачные грезы» . После ее смерти в 1907 году он женился на матери невесты вдове Е. П. Шихобаловой . Тогда и прозвучала его «лебединая песня» - последнее сочинение «Осень настала» .
Некоторые авторы, ссылаясь на воспоминания самого Шатрова, писали об обыске у него и каком-то жандармском преследовании, однако И. А. Шатров
был далек от революционной деятельности. А вот его сестра Анна
и брат Федор
были связаны с воронежскими революционерами, печатали и распространяли нелегальную литературу, за что в 1906 году
были арестованы. Дядя Михаил
усиленно откупался, чтобы «замять дело». Илья Алексеевич, получив крупный гонорар за вальс «На сопках Маньчжурии»
, часть денег переслал дяде, существенно поддержав семью в трудную минуту. Это и могло привлечь внимание жандармов к композитору.
В 1918 году
купец И. А. Шатров
бежал от революции в Сибирь. В Новониколаевске (Новосибирск) он тяжело заболел тифом, а когда выздоровел, в городе были красные. Шатрова мобилизовали в Красную Армию. В 1938 году
он был демобилизован по возрасту в звании техника-интенданта 1 ранга (12)
.
Весной 1945
года
Шатров вновь зачислен в армию. Но в его личное дело, ныне хранящееся в Тамбовском горвоенкомате, были внесены изменения. Датой рождения указан не 1879
, а 1885 год
. В 1952 году
Шатров скончался в звании гвардии майора и похоронен в Тамбове.
Вальс «Мокшанский полк на сопках Маньчжурии» в исполнении
Центрального военного оркестра Министерства обороны РФ.
Примечания
1
Российский государственный военно-исторический архив (далее: РГВИА), ф.ВУА, ед.хр.13047, ч.2.
2 РГВИА, ф.ВУА, ед.хр.13332, л.60.
3 Там же, ф.ВУА, ед.хр.26470, л.38.
4 «Шимоза» - японский снаряд типа шрапнели.
5 РГВИА, ф.ВУА, ед.хр.13342; Иллюстрированная летопись русско-японской войны. Вып.15. - 1905. - С.41.
6 Уфимские губернские ведомости. - 1905. - № 90, 120.
7 РГВИА, ф.487, ед.хр.946, л.120.
8 Уфимские губернские ведомости. - 1906. - № 115. - 1 июня.
9 РГВИА, ф.2915, оп.1, ед.хр.9, 81, 165.
10 См: Новости сезона. - 1911. - № 2301.
11 РГВИА, ф.ВУА, ед.хр.26470, 27775, 27781.
12 РГВА, ф.35550, оп.1, ед.хр.10, 55.
Г. В. Еремин
________________________________________
Бессмертные мелодии. На сопках Маньчжурии
В 2014-2015 гг. наступил 110 летний юбилей одной исторической даты. Начало Русско-японской войны 1904-1905 гг… Порт-Артур… «От павших твердынь Порт-Артура…», сражения у Вафангоу, Ляояна, Шахэ, Сандепу, Мукдена… Знаменитый вальс «На сопках Маньчжурии»… Кстати, о нем…
Канонический текст «На сопках Маньчжурии»
Вот из-за туч блеснула луна,
Могилы хранят покой.
Белеют кресты - это герои спят.
Прошлого тени кружатся вновь,
О жертвах боев твердят.
Тихо вокруг, ветер туман унес,
И русских не слышат слез.
Плачет, плачет мать родная,
Плачет молодая жена,
Плачут все, как один человек,
Злой рок и судьбу кляня!...
Пусть Гаолян сны навевает вам,
Спите, герои русской земли,
Отчизны родной сыны.
Поверьте, мы за вас отомстим
И справим славную тризну.
А самый ранний текст, по-видимому, вот этот:
Страшно вокруг,
И ветер на сопках рыдает
Порой из-за туч выплывает луна,
Могилы солдат освещает.
Белеют кресты
Далеких героев прекрасных.
И прошлого тени кружатся вокруг,
Твердят нам о жертвах напрасных.
Средь будничной тьмы,
Житейской обыденной прозы,
Забыть до сих пор мы не можем войны,
И льются горючия слезы.
Плачет отец,
Плачет жена молодая,
Плачет вся Русь, как один человек,
Злой рок судьбы проклиная.
Так слёзы бегут
Как волны далёкого моря,
И сердце терзает тоска и печаль
И бездна великого горя!
Героев тела
Давно уж в могилах истлели,
А мы им последний не отдали долг
И вечную память не спели.
Мир вашей душе!
Вы погибли за Русь, за Отчизну.
Но верьте ещё мы за вас отомстим
И справим кровавую тризну!
Во всяком случае, самая ранняя запись вальса с пением текста датирована 14.10.1910 г. и поются в ней именно эти слова.
Автором этого текста указываются и сам И.А.Шатров и Степан Скиталец. Однако, известно, что Шатров негативно относился к исполнению своего вальса с текстом, так как он считал, что эти слова превращают произведение в "реквием в ритме вальса", а он писал музыку о беззаветной любви к родине и преданности ей. Поэтому можно считать, что Шатров не был автором вышеприведенного текста, да и не был ни ранее, ни позже замечен за написанием стихов. Что же касается Скитальца, то здесь ситуация еще интереснее. В большинстве источников указывается, что автор наиболее раннего текста - Степан Петров (литературный псевдоним - Скиталец).
Но! Часто приводится в качестве творения Скитальца и такой текст:
Тихо вокруг, сопки покрыты мглой,
Вот из-за туч блеснула луна,
Могилы хранят покой.
Белеют кресты – это герои спят.
Прошлого тени кружат давно,
О жертвах боёв твердят.
Тихо вокруг, ветер туман унёс,
На сопках Маньчжурии воины спят
И русских не слышат слёз.
Плачет, плачет мать родная,
Плачет молодая жена,
Плачут все, как один человек,
Злой рок и судьбу кляня!…
Пусть гаолян вам навевает сны,
Спите герои русской земли,
Отчизны родные сыны.
Вы пали за Русь, погибли вы за Отчизну,
Поверьте, мы за вас отомстим
И справим кровавую тризну.
Именно этот текст и стал наиболее известным в народе. Но кто его автор? Заметьте, что вариант 1 и вариант 2 - это разные стихотворения. Да, сохранены общий эмоциональный фон и поэтические образы, использованные при написании. И вроде бы смысл песни не изменен, но... тексты разные! Как будто один из них - это результат поэтического перевода второго на другой язык. Считается, что автор раннего текста - Скиталец, но объективно - наиболее ранний текст - это первый вариант, но при этом текстом Скитальца указывается и второй вариант. Встречаются и гибридные варианты, например, фигурирует первый текст, но с прилепленным к нему первым куплетом:
Спит гаолян,
Сопки покрыты мглой...
На сопках Манчжурии воины спят,
И русских не слышно слез...
И последним куплетом, взятым из второго варианта:
Плачет, плачет мать родная,
Плачет молодая жена,
Плачут все, как один человек,
А потому будем считать, что Степан Скиталец - автор первого варианта, а второй - это результат поздней (вероятно - послереволюционной) обработки первого. В самом деле, второй вариант представляется более совершенным с поэтической точки зрения, в нем появляется текст на вторую часть вальса ("Плачет, плачет, мать родная..."). Только вот кто его его автор? Все тот же Скиталец? Или может Козловский?
Еще одна любопытная запись вальса - в исполнении М.Брагина: записана пластинка на студии "Сирена Рекордъ" в январе 1911 года. Стихи следующие:
Вовек не забыть нам этой ужасной картины
И то, что Россия смогла пережить
Беды и позора годины.
В китайской земле на дальних равнинах востока
осталися(?) тысячи(?)наших(?) лежат(?)
Воля несчасного(?) рока.
В их сердце теперь осталась надежда на тризну
Со знаньем (?), что мы умираем за Русь,
За Веру, Царя и Отчизну
Великого горя
И слезы невольно бегут из очей
Как волны далекого моря
Рыдают отцы, матери, дети, вдовицы
А там далеко на Манчжурских полях
Белеют кресты и гробницы
Мир вашей душе... ... ...
Примите последний прощальный привет
От горестной скорбной Росии
Вернемся к историческим событиям. 1910-1918 годы, вальс пользуется огромной популярностью. За рубежом его называют "Русский национальный вальс". Его играют, поют, записывают на грампластинки. Кстати, если послушать некоторые записи 10-13 годов, то в глаза бросается окончание вальса - достаточно долго звучит траурный марш. Вот уж действительно - реквием. Автор музыки видел свое произведение другим, но художественное видение автора было принесено в жертву социальным требованиям. Впрочем, частенько в этом мире искусство приносится в жертву идеологии.
Пишут, что после революций вальс перестает звучать. Но вот то, что во время Великой Отечественной войны (опять же - социальный заказ?) он активно исполняется - это факт известный. Поется и записывается он Утесовым и Козловским. Есть несколько вариантов советского текста вальса.
Ночь подошла,
Сумрак на землю лег,
Тонут во мгле пустынные сопки,
Тучей закрыт восток.
Здесь, под землей,
Наши герои спят,
Песню над ними ветер поет и
Звезды с небес глядят.
То не залп с полей долетел -
Это гром вдали прогремел. 2 раза
И опять кругом все так спокойно,
Все молчит в тишине ночной.
Спите, бойцы, спите спокойным сном,
Пусть вам приснятся нивы родные,
Отчий далекий дом.
Пусть погибли вы в боях с врагами,
Подвиг ваш к борьбе нас зовет,
Кровью народной омытое знамя
Мы понесем вперед.
Мы пойдем навстречу новой жизни,
Сбросим бремя рабских оков.
И не забудут народ и отчизна
Доблесть своих сынов.
Спите, бойцы, слава навеки вам!
Нашу отчизну, край наш родимый
Не покорить врагам!
Ночь, тишина, лишь гаолян шумит.
Спите, герои, память о вас
А вот в исполнении А. Козловского текст уже хорошо знакомый нам. Только словосочетание "кровавую тризну" Козловский заменил на "славную тризну", видимо во избежание разного рода кривотолков на тему избыточной кровожадности русских. Последний куплет его песни звучал так:
Вы пали за Русь, погибли вы за Отчизну,
Поверьте, мы за вас отомстим
И справим мы славную тризну.
Так Козловский целиком переработал дореволюционный текст Скитальца, тем самым дав вторую жизнь наипопулярнейшему вальсу.
Во время Великой Отечественной войны вальс стал весьма актуален. Особенно - после начала активных боевых действий против Японии. Так что возрождением этой прекрасной мелодии мы опять-таки обязаны "социальному заказу". Тогда же появились еще несколько вариантов текста.
Например, поэт-фронтовик Павел Шубин:
Меркнет костер,
Сопки покрыл туман.
Нежные звуки старого вальса
Нежно ведет баян.
С музыкой в лад,
Припомнил герой-солдат
Росы, березы, русые косы,
Девичий милый взгляд.
Там, где ждут сегодня нас,
На лугу в вечерний час,
С самой строгою недотрогою
Танцевали мы этот вальс.
Вечера свиданий робких
Давно прошли и скрылись во тьму...
Спят под луною маньчжурские сопки
В пороховом дыму.
Мы сберегли
Славу родной земли.
В битвах жестоких, здесь, на Востоке,
Сотни дорог прошли.
Но и в бою,
В дальнем чужом краю,
Припоминали в светлой печали
Родину-мать свою.
Далека она, далека
От солдатского огонька.
В ночи хмурые из Маньчжурии
Уплывают к ней облака.
В темный простор,
Мимо ночных озер,
Выше сибирских гор.
Покидая край угрюмый,
Летят за нами в радости пусть
Все наши самые светлые думы,
Наша любовь и грусть.
Там, за лентою голубой,
Знамя родины над тобой.
Спи, товарищ мой! Смолкли выстрелы,
Отгремел твой последний бой...
*****************
******************
ПРИЛОЖЕНИЕ
Мокшанский полк на сопках Маньчжурии
19 января 1878 года в ходе реформы российской армии было сформировано 44 резервных пехотных батальона. В Пензе формируется 59-й резервный пехотный батальон (командир полковник К.М. Акимфов) на базе кадра Рязанского местного батальона. В 1891 году батальон получает наименование Мокшанского (по месту расквартирования одной из рот). 26 декабря 1899 года он переименовывается в 214-й пехотный резервный Мокшанский батальон (командир полковник Николай Гаврилович Пироцкий). Город Мокшан, основанный в 1679 году, расположен в 40 верстах от Пензы. Мокшанцы имели свои традиции, знамя, хор музыки (оркестр). Ежегодно 21 мая они отмечали праздник части. В 1900 году выделенные на празднование этого события деньги мокшанцы передали на создание музея и памятника А.В. Суворову – как раз в том году исполнялось 100 лет со дня смерти блестящего полководца. Оркестр батальона (капельмейстер В.Л. Кретович) принял участие в концерте духовых оркестров частей Пензы, половина сбора также пошла в Суворовский фонд.
26 ноября 1900 года, в день кавалерского праздника ордена Святого Георгия Победоносца, когда по всей стране проходили парады войск и Георгиевских кавалеров, в Пензе состоялся парад при хорах музыки с вынесенными знаменами. Командовал парадом новый, четвертый по счету командир Мокшанского батальона полковник Павел Петрович Побыванец, участник русско-турецкой войны, за отличие в боях в Закавказье награжденный боевыми орденами и золотым оружием.
В начале XX века обострилась обстановка на Дальнем Востоке. Впереди была русско-японская война. 24 ноября 1901 года Мокшанский батальон навсегда покинул Финогеевские казармы в Пензе и передислоцировался в Златоуст. 1 февраля 1902 года командовавший 54-й резервной бригадой полковник Семененко сообщил командиру 214-го Мокшанского батальона Побыванцу о предполагаемом переформировании батальона в двухбатальонный полк.
В то время рабочие Златоустовского завода выступили против администрации. Они пришли к заводоуправлению, требовали улучшения условий работы и освобождения арестованных. 13 марта 1903 года по приказу уфимского губернатора. Н.М. Богдановича вызванные две роты мокшанцев открыли огонь по толпе рабочих. 45 человек было убито, около 100 – ранено. Эхо «златоустовской бойни» прокатилось по стране. По приговору боевой организации партии социалистов-революционеров рабочий Егор Дулебов 6 мая 1903 года убил губернатора Богдановича.
Весной 1903 года к шести ротам добавили еще две, с тем чтобы батальон можно было обратить в полк двухбатальонного состава, и сформировали отдельное подразделение Мокшанского батальона в Екатеринбурге (5-8-я роты) под командованием подполковника Алексея Петровича Семенова.
Началась русско-японская война. 27 мая 1904 года было объявлено военное положение и «приведение в усиленный состав» резервных частей в Казанском, Московском и Киевском воженных округах. 8 июня Мокшанский резервный батальон развернулся в два полевых пехотных полка: 214-й Мокшанский в Златоусте и 282-й Черноярский в Екатеринбурге (из отдельного подразделения 214-го батальона). В Мокшанском полку числились: 6 штаб-офицеров, 43 обер-офицера, 391 унтер-офицер, 3463 рядовых, 11 конных ординарцев и 61 музыкант.
30 июня для торжественных проводов воинов на фронт в Златоуст прибыл император Николай Второй. Многие мокшанцы получили памятные подарки. Полковнику Побыванцу была вручена прекрасная боевая шашка. Полк шестью эшелонами выступил из города и 31 июля прибыл в Мукден, а 14 августа занял позиции на левом фланге русской армии под Ляояном на Далинском перевале, который успешно оборонял во все время ляоянских боев.
26 сентября мокшанцы участвовали в наступлении на Бенсиху, но особенно они отличились в боях под Мукденом, где более 10 дней, упорно обороняясь и яростно контратакуя, полк удерживал позиции у железной дороги, не давая японцам окружить русскую армию. Тяжело контуженный полковник оставался в строю и в наиболее трудные минуты командовал: «Знамя вперед! Оркестр вперед!» Под звуки оркестра с громовым «Ура!» мокшанцы бросались за 56-летним командиром в штыковую и отбивали атаки врага. Оркестры в русской армии были издавна неизменной частью ее организационной структуры, создавая необходимый психологический настрой в боях, походах, на смотрах. А.В. Суворов утверждал, что «музыка удваивает, утраивает армию».
27 февраля 1905 года под Мукденом полк прикрывал отход артиллерии и последних обозов 22-й дивизии, затем сам оставил старые позиции. При отступлении был тяжело ранен в правое бедро полковник Побыванец. Бросившимся к нему солдатам он приказал: «Сначала подберите раненых солдат...» Его вынесли последним. На перевязочном пункте, напрягая последние силы, командир попросил принести знамя полка. Скончался он в санитарном поезде у станции Гунжулин. 25 мая 1905 года Златоуст с воинскими почестями проводил героя Павла Петровича Побыванца в последний путь.
Кончилась война, мокшанцев осталось едва 700 человек. Вновь к ним присоединили черноярцев. В январе 1906 года отправили на родину первых запасных. Мокшанский полк вернулся в Златоуст 8 мая 1906 года. За героизм в боях воины-мокшанцы были представлены к наградам и знакам отличия: нагрудным – для офицеров, на головные уборы – для нижних чинов с надписью «За отличие в русско-японской войне 1904-1905 гг.
21 мая, в день традиционного полкового праздника мокшанцев, златоустовцы с интересом наблюдали яркую картину парада прославленного полка, шедшего под пробитыми пулями и осколками знаменами Мокшанского и Черноярского полков. Высоко оценено было мастерство полкового оркестра. Оркестранты всегда вместе с воинами шли на врага, своим мастерством и мужеством вдохновляли солдат.Даже когда оркестру не разрешалось участвовать в боях, они нередко добровольно бросались в самое пекло сражения, оказывали помощь раненым, вынося их из-под огня. Овеянные боевой славой, военные оркестры в мирное время играли в городских садах, на гуляниях и были незаменимыми пропагандистами лучших музыкальных произведений в самых глухих местах страны. Да и сами военные дирижеры нередко сочиняли прекрасные мелодии, популярные до сих пор. Таковы марши С. Чернецкого, «Прощание славянки» В. Агапкина, вальс «Амурские волны» М. Кюса и др.
С началом мировой войны в 1914 году полк вновь сформировали. 17 июля в Адмиралтейской слободе под Казанью 306-му Мокшанскому пехотному полку было вручено знамя 214-го Мокшанского. Мокшанцы (в составе 77-й пехотной дивизии) участвовали в Варшавско-Ивангородской операции 1914 года, в боях на владимир-волынском направлении в 1916 году, на реке Стырь, у крепости Ковно. Всюду они до конца были верны своему долгу. В марте 1918 года полк расформировали.
Но громкую славу Мокшанскому полку принесли не «златоустовская бойня» и даже не боевые подвиги, а сочиненный в 1906 году капельмейстером полка И.А. Шатровым вальс «Мокшанский полк на сопках Маньчжурии». В послевоенные годы об этом много писалось в нашей прессе (известно около сотни публикаций, к сожалению, в большинстве своем они бедны подлинными фактами и часто изобилуют домыслами).
С самого рождения вальсу сопутствовал небывалый успех. В 1907 году начали издаваться ноты, а с 1910 года выходить грампластинки с записью вальса в исполнении главным образом военных оркестров. Затем его запели и певцы – к музыке стали сочинять различные варианты текста по вкусу исполнителей.
Длинное название вальса не умещалось в одну строчку на этикетке пластинки, и его «сократили». Так исчезло из названия имя легендарного полка, которому был посвящен вальс. Помогли забыть его и авторы текстов, зачастую не подозревавшие о существовании Мокшанского полка. О популярности вальса «На сопках Маньчжурии» говорят такие факты. К 1911 году О.Ф. Кнауб (ему Шатров предоставил монопольное право) переиздал ноты 82 раза, а фирма «Зонофон» только за первую половину декабря 1910 года продала 15 тыс. пластинок.
С установлением Советской власти вальс стал трактоваться как символ царизма, белогвардейщины и практически не исполнялся. В 1943 году джаз-оркестр (тогда Государственный джаз РСФСР) под управлением Л.О. Утесова в патриотическом попурри использовал мотив «Сопок». В 1945 году накануне войны с Японией вальс запел И.С. Козловский.
Автор знаменитого вальса Илья Алексеевич Шатров (1879-1952) родился в небогатой купеческой семье в г. Землянске Воронежской губернии. Рано осиротев, Илюша воспитывался дядей Михаилом Михайловичем, который, будучи сам музыкально одаренным, научил азам музыки племянника. К слову, его дочь Елена Михайловна Шатрова-Фафинова впоследствии пела на сцене Большого театра в Москве.
Окончив уездное училище, Илья попадает во взвод трубачей лейб-гвардии Гродненского гусарского полка в Варшаве. В 1900 году он окончил курсы капельмейстеров при Варшавском музыкальном институте, затем несколько месяцев жил в родном Землянске без работы. Видимо, но без содействия бывшего его полкового командира генерала О. Я. Зандера, ставшего в 1902 году начальником штаба Казанского военного округа, в марте 1903 года Шатров получил должность вольнонаемного капельмейстера Мокшанского полка в Златоусте. С этим полком он прошел путь до первого расформирования полка в 1910 году.
В 1904 году Мокшанский полк входил в состав 1-й Маньчжурской армии. Приказом ее командующего № 273 от 2 апреля 1905 года «за отлично-усердную службу при военной обстановке... серебряной медалью с надписью «За усердие» для ношения на груди на Анненской ленте...» был награжден «214-го пехотного Мокшанского полка вольнонаемный капельмейстер Шатров».
Зимой 1905 года Мокшанский полк был уже в составе 3-й Маньчжурской армии, и приказом ее командующего № 429 от 24 октября 1905 года Шатров вновь награждается серебряной медалью «за отлично-усердную службу и особые труды». В России существовала «постепенность» награждения, то есть строгая последовательность от низших наград к высшим. При этом дважды одну и ту же награду не вручали. Орденами награждались только чиновные, в том числе и офицеры. Нечиновным и нижним чинам армии предназначались медали. Нарушение устранили новым приказом № 465 – о замене серебряной медали вторично награжденному ею военному капельмейстеру 214-го пехотного Мокшанского полка Шатрову золотой медалью.
Пока длилась эта волокита, Шатров получил первый чин коллежского регистратора, и теперь ему полагался низший орден, а не медаль. Последовал приказ № 544 от 20 января 1906 года: «Капельмейстера 214-го Мокшанского полка Илью Шатрова взамен пожалованной... золотой медали с надписью «За усердие» для ношения на груди на Станиславский ленте... награждаю за разновременные отличия против японцев орденом Святого Станислава 3-й степени с мечами». Кстати, предшественник Шатрова Вячеслав Кретович, воевавший в Маньчжурии капельмейстером 283-го Бугульминского полка, имея также чин коллежского регистратора, был награжден орденом Станислава 3-й степени с мечами с той же формулировкой.
И.А. Шатров, увлеченный в свое время юной купеческой дочерью Александрой Шихобаловой, написал еще один популярный вальс «Дачные грезы». После ее смерти в 1907 году прозвучала его «лебединая песня» – последнее сочинение «Осень настала».
Некоторые авторы, ссылаясь на воспоминания самого Шатрова, писали об обыске у него и каком-то жандармском преследовании, однако И.А. Шатров был далек от революционной деятельности. А вот его сестра Анна и брат Федор были связаны с воронежскими революционерами, печатали и распространяли нелегальную литературу, за что в 1906 году были арестованы. Дядя Михаил усиленно откупался, чтобы «замять дело». Илья Алексеевич, получив крупный гонорар за вальс «На сопках Маньчжурии», часть денег переслал дяде, существенно поддержав семью в трудную минуту. Это и могло привлечь внимание жандармов к композитору.
В 1918 году И.А. Шатров бежал от революции в Сибирь. В Новониколаевске (Новосибирск) он тяжело заболел тифом, а когда выздоровел, Шатрова мобилизовали в Красную Армию. В 1938 году он был демобилизован по возрасту в звании техника-интенданта 1 ранга.
Весной 1945 года Шатров вновь зачислен в армию. Но в его личное дело, ныне хранящееся в Тамбовском горвоенкомате, были внесены изменения. Датой рождения указан не 1879, а 1885 год. В 1952 году Шатров скончался в звании гвардии майора и похоронен в Тамбове.
