Битва с крестоносцами при Хиттине
Саладин вошел в историю прежде всего как победитель крестоносцев и освободитель Иерусалима. Он провозгласил джихад (священную войну) против христиан. К тому времени Саладин завоевал области в Северной Африке, Йемен, подчинил Сирию и Северную часть Месопотамии.
После того, как практически все эмиры Сирии признали власть Саладина, султан получил возможность сформировать огромное войско и двинуть его против Иерусалимского королевства и других государств крестоносцев, которые как раз сотрясали раздоры.
По словам М. А. Заборова, «Франкский Восток, по существу, попал в окружение державы Салах ад-Дина. Все ее ресурсы султан, положивший начало династии Айюбидов, направил на борьбу с франками. Задавшись целью прежде всего уничтожить Иерусалимское королевство, он принес обет священной войны (джихада) против врагов ислама.
Вначале борьба с ними велась от случая к случаю. Еще будучи визирем, Салах ад-Дин в декабре 1170 г. совершил рейд на Газу, пограничную крепость Иерусалимского королевства; после этого египтяне овладели Айлой (Эйлатом) - портом в Акабском заливе Красного моря. В 1179 г. Фарук-Шах, военачальник Салах ад-Дина, в битве при Бельфорте нанес чувствительный урон силам иерусалимского короля Бодуэна IV. Отдельные отряды мусульман достигли Сайды и Бейрута. В 1180 г. флот султана, отбывший из Александрии, захватил у крестоносцев о-в Руад. Над Иерусалимским королевством все более сгущались тучи. Мусульманский реванш вступал в решающую фазу.
Крестоносные бароны понимали, к чему может привести дальнейшее наступление Салах ад-Дина. Уже в 1183 г. королевская курия в Иерусалиме постановила ввести всеобщий чрезвычайный налог: собранные средства должны были пойти на укрепление обороны от активизировавшихся «нехристей». Размер налога определялся стоимостью имущества, и платить его обязали всех - независимо от пола, религиозной и этнической принадлежности.
Деньги с крепостных поручалось собирать их сеньорам. В 1184–1185 гг. в Европу отправились в пропагандистско-вербовочное турне патриарх иерусалимский и оба великих магистра военно-монашеских орденов: они поехали просить о помощи против “неверных”.
Систематический натиск мусульман на владения франков развернулся со второй половины 80-х годов XII в. Отсутствие сплоченности среди крестоносных феодалов, целиком поглощенных мирскими заботами, распрями из-за земель и титулов, дипломатическими ухищрениями и интригами, позволили Салах ад-Дину в 1187 г. вторгнуться со своими войсками во внутренние области Иерусалимского королевства.
Ближайшим поводом для нападения послужила разбойничья выходка одного из видных франкских баронов - Рено Шатийонского. Это был беспардонный авантюрист, снискавший скандальную известность своими грабительскими «подвигами». Еще в 1155 г. он опустошил византийский Кипр. Затем этот сеньор выгодно женился на наследнице княжества Антиохийского и таким путем приобрел себе кое-какие владения на Оронте. Наконец однажды он попал в плен к Hyp ад-Дину, где пробыл 16 лет. По возвращении Рено, чьи авантюристические склонности отнюдь не уменьшились, засел в замке Крак, что к востоку от Мертвого моря, и занялся грабежами купеческих караванов, проходивших мимо, благо крепость прикрывала пути из Сирии в Египет и в Хиджаз.
То ли в конце 1186 г., то ли в начале 1187 г. Рено Шатийонский вероломно, в нарушение условий действовавшего тогда перемирия между Египтом и Иерусалимским королевством (оно было заключено еще в 1180 г.), совершил налет на караван, направлявшийся с большими ценностями из Каира в Дамаск. Караван, в котором находилась сестра Салах ад-Дина, был дочиста ограблен. Султан, уязвленный вдвойне, тотчас потребовал от тогдашнего иерусалимского короля Ги Лузиньяна (1186–1190) возмещения ущерба, освобождения пленников и наказания грабителя. Король не рискнул, однако, ущемлять и подвергать унижению своего сильного, хотя и обнаглевшего вассала. Воспользовавшись отказом, Салах ад-Дин перешел к решительным фронтальным действиям против «врагов Аллаха». Сначала, ранней весной 1187 г., были опустошены районы крепостей Крак и Крак де Монреаль, двумя месяцами позже началась священная война против франков. Соединенные мусульманские войска - из Дамаска, Халеба, Мосула, месопотамских областей - сосредоточились в Раас аль-Ма и открыли военные действия.
Один за другим обрушились на Иерусалимское королевство чувствительные удары. В мае 1187 г. к северо-востоку от Назарета, в верховьях р. Крессон, был уничтожен в бою большой отряд, состоявший в основном из орденских рыцарей; погиб сам великий магистр иоаннитов Рожэ де Мулен. 2 июля армия Салах ад-Дина взяла Тивериаду и окружила затем плотным кольцом крупные силы крестоносцев близ деревни Хаттин, между Назаретом и Тивериадским озером. Сюда, на возвышенность, крестоносцев привели - вопреки благоразумным советам графа Раймунда III Триполийского, видевшего стратегическую уязвимость этой позиции, - упорство великого магистра тамплиеров Жерара де Ридфора и горячность Рено Шатийонского, к мнению которых после долгих колебаний прислушался король Иерусалимский.
В кровавой сече, разыгравшейся 4 июля 1187 г., мусульмане победили. Сражение происходило в неблагоприятной для крестоносцев обстановке, при страшной жаре. Не хватало питьевой воды. Мусульмане везде подожгли траву и кустарник, так что рыцарей, выстроившихся на холме в три боевые колонны, окутали клубы поднимавшегося кверху дыма… Битва длилась чуть ли не семь часов кряду. Сотни рыцарей и тысячи пеших воинов пали на поле боя. Король Ги Лузиньян, великий магистр тамплиеров Жерар де Ридфор, коннетабль Амори Лузиньян, многие знатные бароны - Гилельм Монферратский и другие - попали в плен к Салах ад-Дину. Лишь несколько сот человек спаслись бегством в Тир и укрылись за его стенами…»
Дж. Барнбейдж так писал о событиях, предшествовавших походу Саладина на Иерусалим: «Условия соглашения, заключенного в 1180 году между Саладином и латинскими государствами, гарантировали свободные торговые связи между территориями мусульман и христиан. Проход караванов мусульманских купцов по латинской территории всегда являлся соблазном для безответственных, не почитающих закон людей, которых правительствам латинских государств было нелегко контролировать. Богатые караваны неверных постоянно шли перед глазами таких людей, которые отлично понимали, что король и бароны королевства вряд ли пожелают жестоко наказать человека, поддавшегося искушению и ограбившего караван. Хотя такое действие могло привести к войне, это их не страшило. Война открывает массу возможностей для умных людей.
Летом 1181 года Рено де Шатийон, красивый и бесстрашный представитель «пришлых», не устоял перед соблазном быстрого обогащения и напал на караван, направлявшийся из Дамаска в Мекку. Саладин пожаловался латинским властям на нарушение договора. Больной король ничего не мог сделать, чтобы исправить положение. Захватив пятнадцать сотен пилигримов в Дамьетте в качестве заложников, Саладин начал войну. Он и его египетские войска избежали столкновения с армией латинского королевства, пройдя через Синайскую пустыню в Дамаск. Оттуда мусульмане в июле 1182 года начали вторжение на латинские территории. Однако кампания не была завершена. Обе стороны заявили о своей победе и удалились для подготовки к дальнейшим военным действиям».
Тут необходимо заметить, что действия «красивых и бесстрашных» беспредельщиков вроде Рене де Шатийона, беззастенчиво нарушавших существующие договоры с мусульманами, конечно, давали Саладину необходимый предлог для войны с крестоносцами. Но нет сомнений, что и без подобного предлога египетский султан пошел бы в поход на Иерусалим. Слишком важной целью для него было освобождение священного города от «неверных».
Мишо прав, когда утверждает, что осуществлению замыслов Саладина «особенно содействовали дерзость и безрассудство другого вождя крестоносцев - князя Рено Шатийонского. По происхождению этот человек был вовсе не князем и к титулованной знати не принадлежал; рыцарь из города Шатильона, он участвовал во Втором крестовом походе и записался в войска Раймунда Пуатье, князя Антиохийского. После смерти последнего его вдова Констанция, плененная красотой и мужеством рыцаря Рено, к изумлению всех прелатов и баронов, выбрала его себе в супруги и соправители. Новоявленный князь, приобретя любовь супруги, не сумел заслужить доверия своих новых подданных».
Как писал Р. Ирвин, «такие светские интеллектуалы, как аль-Кади аль-Фадил и Имад ад-Дин аль-Исфахани, работавшие в канцелярии Саладина, неустанно досаждали своему господину, призывая его прекратить борьбу с соседями-мусульманами и послать свои армии воевать с неверными. Аль-Кади аль-Фадил и его подчиненные превратили канцелярию султана в главное орудие пропаганды в пользу Саладина. В письмах, которые они рассылали по всему мусульманскому миру, действия Саладина преподносились как направленные к единственной цели - уничтожению латинских княжеств. Когда сторонники рода Занги и другие враги султана называли его узурпатором, заботящимся лишь о благе собственного клана, сторонники Саладина указывали на его верность идее священной войны как на подтверждение легитимности его власти. Однако Саладин немного делал для борьбы с христианами до тех пор, пока в 1183 году Алеппо не признал его своим владыкой».
18 июня 1183 года Саладин торжественно вступил в Алеппо. С этого момента Сирия и Египет стали не номинально, как во времена Нур ад-Дина, а по-настоящему единым государством, беспрекословно подчиняющимся воле султана. Как ни странно, но возникновение этой мусульманской империи не уменьшило раздоры среди крестоносцев. Король Иерусалима, мучимый проказой, становился все более бессилен, два клана вели борьбу за власть. Первый клан, склонный к миру с Саладином, возглавлял Раймон, граф Триполи. Второй клан, настроенный на войну, возглавлял Рено де Шатийон, один из героев битвы при Рамле.
Граф Триполи, брюнет, бегло говоривший по-арабски и знавший исламские тексты, был похож на какого-нибудь сирийского эмира, но огромный рост выдавал его европейское происхождение.
Как пишет Ибн аль-Асир, «среди франков того времени не было человека более храброго и более мудрого, чем правитель Триполи Раймонд ибн Раймонд ас-Сенжили, потомок Святого Жиля. Но он был очень амбициозен и пламенно желал стать королем. На некоторое время он обеспечил свое регентство, но вскоре был отстранен от него. При этом он был так озлоблен, что написал Салах ад-Дину, перешел на его сторону и попросил того помочь ему стать королем франков. Салах ад-Дин обрадовался этому и поспешил освободить некоторое число рыцарей из Триполи, находившихся в мусульманском плену».
Распри среди крестоносцев были на руку Саладину. Когда в Иерусалиме, казалось, восторжествовало «мирное» течение, возглавляемое графом Триполи, Саладин занял примирительную позицию. В 1184 году у Балдуина IV была уже последняя стадия проказы. Руки и ноги стали дряблыми, глаза выцвели. Но он еще был в здравом уме и поддерживал графа Триполи, надеясь установить добрососедские отношения с Саладином. Андалузский путешественник Ибн Джубаир, посетивший Дамаск, удивился, что, несмотря на формальное состояние войны, караваны свободно ходили из Каира в Дамаск и обратно через территорию франков. «Христиане, - писал он, - берут с мусульман пошлину, которая взимается без злоупотреблений. В свою очередь купцы-христиане платят пошлину за свои товары, когда пересекают земли мусульман. Между ними полное согласие, и справедливость в почете».
Коренные, местные крестоносцы, родившиеся в Палестине, в отличие от пришлых, вроде Рене де Шатийона, были заинтересованы в торговле с окружающими мусульманскими государствами и пытались найти с ними какой-то «модус вивенди». Крестоносцы же, пришедшие из Европы, мечтали о новых завоеваниях и провоцировали столкновения с мусульманами.
Вильгельм Тирский признавал: «Между деяниями наших князей нельзя найти ничего, что мудрый счел бы достойным изображения, что читателю причинило бы радость и писателю сделало честь; мы можем применить к себе слова пророка: «Пастыри заблуждаются в законе, мудрые в совете, и пророки поучают неправде» (Иерем., 18, 18); на нас повторилось и то, что «каков народ, таковы и пастыри» (Ос., 4, 9); к нам же могут быть отнесены и лено, от головы до пят в нем нет ничего здорового» (Ис., 5, 6). Мы достигли такой эпохи, что не можем вынести ни своей порочности, ни спасительных средств против нее, а потому за наши грехи неприятель получил над нами перевес, и мы, торжествовавшие прежде над ним и увенчанные пальмой побед, претерпеваем поражение почти при всяком деле, ибо мы оставлены Божественной благодатью. Вследствие всего этого мы считали лучшим молчать и предпочли оставить во мраке наши слабости, нежели выставлять их на свет для позора…
Долг историка - писать не то, что ему нравится, но то, что представляет время. В делах же человеческих и особенно во время войны мы видим постоянную превратность, и как не бывает постоянства в счастье, так и несчастье имеет свои светлые промежутки. Таким образом, мы дали себя уговорить снова предаться начатому нами труду и намерены теперь с Божьей помощью писать тщательно дальше, как мы уже начали, все, что представит нам грядущее время - и да будет оно благополучно, - если Богу будет угодно продлить наш век.
Между тем (то есть как Саладин принужден был оставить осаду города Петры), вражда между государем, королем и графом Иоппе (Яффы) (Гвидо Лузиньян) по неизвестным причинам возрастала с каждым днем, так что все видели ясно, что король ищет повода, на основании которого можно было бы расторгнуть брак графа с его сестрой (Сибиллой). Он часто ходил к патриарху и требовал от него назначить день, в который он мог бы подать жалобу на этот брак и объявить развод в его присутствии. Но граф, извещенный о всем том, возвратился из похода, оставил войско и, прибыв кратчайшей дорогой в Аскалон, дал знать оттуда своей жене, находившейся в Иерусалиме, чтобы она поспешила оставить город до прибытия короля и отправилась в Аскалон; иначе он опасался, что король, имея ее в своей власти, не согласится, чтобы она поехала к нему. Тогда король отправил вестника, приглашая графа к себе и возвещая ему о цели приглашения. Но граф, не желая являться, сослался на болезнь, которая ему препятствовала отправиться в дорогу. Так как он не являлся и на последующие приглашения, то король решил поехать сам и лично пригласить графа на суд. Прибыв туда в сопровождении некоторых из своих князей и найдя городские ворота запертыми, он постучал рукой троекратно; но никто не повиновался его приказанию, и потому, исполненный справедливого негодования, он возвратился назад на глазах всего городского населения, которое, узнав о прибытии короля, собралось на стенах и башнях, чтобы посмотреть, чем кончится дело. Когда король направился оттуда прямо к городу Иоппе, он встретил, еще до прибытия на место, знатных граждан того места обоих сословий, которые отворили ему ворота и впустили без малейшего затруднения. Поставив там наместника, которому он поручил заботы о городе, он отправился в Аккон. Там назначен был всеобщий сейм (curia generalis), и, когда князья королевства собрались там в назначенный день, патриарх, который имел на своей стороне магистров ордена тамплиеров и госпитальеров, пал перед королем, ходатайствуя за графа и прося короля отложить свой гнев и примириться с ним. Но так как они не были услышаны, то оставили с досадой не только сейм, но и город. На этом же сейме князей было определено отправить послов к королям и князьям за Альпы с просьбой помочь христианству и королевству. Это дело должно было быть рассмотрено прежде всего, но патриарх прервал его своей просьбой о графе, как то было сказано выше, и вслед за тем в великом гневе удалился из Аккона.
Когда граф Иоппе узнал, что король не обнаружил склонности к примирению с ним, то увеличил свою виновность новым и еще худшим поступком. Он отправился вместе со своим рыцарством к укреплению Дарум и напал на стан арабов, которые с позволения короля и в уверенности в его слове разбили палатки в той местности, чтобы пасти свои стада. Напав на них врасплох, он отнял у них их достояние и с богатой добычей возвратился в Аскалон. Когда король узнал об этом нападении, он снова собрал князей и поручил все управление государством графу Триполи, на храбрость которого и благоразумие он возлагал большие надежды. Этим расположением, по-видимому, он удовлетворил желание всего народа и большей части князей, ибо все были того убеждения, что единственным путем к спасению оставалось одно: вручить заботу о государстве графу».
Дж. Брандедж утверждал: «Балдуин IV быстро слабел, и в марте 1185 года двадцатичетырехлетний монарх умер. Согласно желанию молодого прокаженного короля бароны королевства передали корону его племяннику Балдуину V, в то время бывшему восьмилетним ребенком. Раймунд Триполийский остался у власти в качестве регента и стал искать пути заключения мира с Саладином. Последний, погрязший во всевозможных распрях в Египте, принял предложение.
Было достигнуто временное равновесие, которое, впрочем, оказалось быстро нарушенным дальнейшими событиями в латинских государствах. В августе 1186 года в Акре умер Балдуин V. В отсутствие регента Раймонда королевой была провозглашена сестра Балдуина IV и жена Гвидо де Лузиньяна Сибилла, очень скоро короновавшая своего мужа. Это поставило партию «пришлых» во главу государства и раскололо ряды христиан на Востоке.
Раймонд Триполийский отказался признать новых монархов. К нему присоединились Боэмунд III, князь Антиохии, и некоторые другие представители латинской знати. Именно этот крайне неподходящий момент выбрал Рено де Шатийон, чтобы еще раз нарушить договоренность между латинскими государствами и Саладином. Как и пятью годами ранее, он напал на мусульманский караван, шедший в Каир. Саладин потребовал компенсации, Рено отказался. Король Гвидо не смог или не пожелал ничего предпринимать, и Саладин стал готовиться к новому нападению.
Ослабленные взаимной ненавистью и недоверием в собственных рядах, латинские бароны оказались перед лицом нового нападения мусульман. Раймонд III и его друзья оставались в оппозиции иерусалимскому королю и его приближенным. Раймонд даже заключил союз с Саладином, чтобы защитить графство Триполи от мусульманского нашествия. Однако это проявление экстремизма не нашло широкого одобрения, и под давлением других латинских князей Раймонд и его люди уступили. Они приготовились присоединиться к христианской армии для защиты Святой земли. Это весьма запоздалое воссоединение не ликвидировало недоверие и взаимную неприязнь, вызванные недавними событиями в латинских государствах».
Когда регентом был назначен граф Триполи, он поспешил направить к Саладину послов. Саладин согласился заключить перемирие на четыре года. Но через год, в августе 1186 года, 9-летний король Балдуин V умер, надобность в регентстве отпала. «Мать маленького монарха, - пишет Ибн аль-Асир, - увлеклась франком, недавно прибывшим с Запада, неким Ги. Она сделала его своим мужем и после смерти ребенка надела на голову мужа корону. Она собрала патриарха, священников, монахов, госпитальеров, тамплиеров, баронов - объявила им, что передает власть Ги, и велела им поклясться, что они будут повиноваться ему. Раймонд отказался и предпочел договориться с Саладином». Этот Ги стал королем Ги де Лузиньяном. Это был человек, лишенный каких-либо государственных или военных способностей. Он стал марионеткой в руках «ястребов» во главе с Рено де Шатийоном.
В союзе с тамплиерами и многочисленными рыцарями, прибывшими из Европы, он выступал за войну с мусульманами и постоянные набеги на мусульманские земли. Клятвы перед «неверными» Рено де Шатийон соблюдать не собирался.
Повод для новой войны между Саладином и Иерусалимским королевством быстро нашелся. Еще в 1180 году между Дамаском и Иерусалимом было подписано соглашение о свободном передвижении имущества и людей между двумя столицами. Через несколько месяцев Рено ограбил караван богатых арабских купцов, шедший через сирийскую пустыню в Мекку. Саладин пожаловался Бодуэну IV, но последний не осмелился выступить против своего вассала. Осенью 1182 года случилось нечто худшее: принц Арнаут, как называли Рено де Шатийона, решил напасть на Мекку. Высадившись в Эйлате, его экспедиция прошла вдоль берега и атаковала Янбу, порт около Медины, а затем Рабиг, неподалеку от Мекки. Люди Рено также потопили судно с мусульманскими паломниками, шедшее в Джидду. «Все были ошеломлены, - утверждает Ибн аль-Асир, - ведь люди этой области никогда прежде не видели ни одного франка - ни купца, ни воина». Опьяненные успехом, грабители, не теряя времени, наполняли свои суда добычей. Рено де Шатийон морем вернулся в Палестину, его люди продолжали еще несколько месяцев пиратствовать в Красном море. Брат Саладина аль-Адель, правивший Египтом в отсутствие султана, снарядил флот и уничтожил пиратов. Некоторых из пленных обезглавили в Мекке. Саладин в ответ совершил несколько рейдов против крестоносцев. В ноябре 1183 года, когда он установил катапульты вокруг крепости Крак и стал бомбардировать ее обломками скал, защитники сообщили ему, что в это время внутри крепости проходила княжеская свадьба. И хотя новобрачной была невестка Рено, Саладин приказал не обстреливать тот район, где проходила свадьба.
Баха ад-Дин так описал походы Саладина против крестоносцев в 1183–1186 году и параллельную борьбу за покорение Мосула и других территорий на севере Сирии: «Султан недолго оставался в Алеппо. В 22-й день месяца раби II 579 г. (14 августа 1183 г.) он выехал в Дамаск, готовясь к походу в земли, занятые неверными. По пути он собрал свои войска, которые двинулись вслед за ним. Он не остановился в Хаме, передвигаясь форсированными маршами, не везя с собой никакой провизии, и в 3-й день месяца жумада I (24 августа) достиг Дамаска. Там он провел несколько дней, занятых приготовлениями, а в 27-й день того же месяца разбил свой лагерь у Деревянного моста, где велел своим войскам ожидать его. Там он оставался в течение девяти дней, а затем, в 8-й день месяца жумада II (28 сентября) двинулся к ал-Фуаду, где провел окончательные приготовления к вторжению на вражескую территорию. Оттуда он проследовал на ал-Кусейр, где остановился на ночлег. На следующий день ранним утром он дошел до брода (через Иордан) и, переправившись через реку, дошел до ал-Бейсана. Франки, жившие там, покинули свои жилища, побросали все имущество, которое трудно было унести, а также собранный урожай. Солдатам было позволено взять себе оставленное франками имущество. Далее султан проследовал в ал-Жалут, цветущую деревню, рядом с которой есть источник (айн), и там разбил свой лагерь. Он выслал впереди себя отряд Нуровых мамлюков (которые ранее принадлежали Нур ад-Дину) под командованием Изз ад-Дина Журдика и Жавейли, (бывшего) мамлюка Асад ад-Дина, чтобы разведать местонахождение франков и узнать, что они делают. Эти воины неожиданно натолкнулись на отряды из ал-Керака и аш-Шубика, шедшие на подкрепление врагу. Наши люди напали на них, сразили насмерть великое множество и взяли в плен более сотни человек. Затем они вернулись, не потеряв убитым ни единого мусульманина, кроме человека по имени Бахрам аш-Шавуш. К концу дня - 10-го дня месяца жумада II (30 сентября 1183 г.) - султан получил известие о поражении франков.
Его армия выражала свою радость и пришла к твердому убеждению, что ей суждено добиться победы и успехов. В субботу, в 11-й день того же месяца, султану сообщили, что франки оставили Саффурию, где сосредоточили свои силы, и двинулись на ал-Фулу, известную деревню. Поскольку он намеревался дать им бой на открытой местности, он привел свое войско в боевой порядок, разделив его на центр и два фланга, правый и левый, и пошел навстречу врагу. Враг наступал на мусульман, и они оказались лицом к лицу. Султан послал в атаку авангард, состоящий из пяти сотен копейщиков, и они устроили великое побоище, и враг убил некоторых из них. Франки плотно сомкнули ряды, и их пехота защищала рыцарей, они не атаковали, но и не останавливались, а продолжали двигаться к вышеупомянутому источнику и там разбили свой лагерь. Султан остановился напротив них и пытался принудить их покинуть свою позицию и ввязаться в бой, насылая на них небольшие отряды. Несмотря на это франки остались на своем месте, видя, что силы мусульман велики. Поскольку султан не мог сдвинуть их с их места, он решил отойти, надеясь, что они его начнут преследовать и дадут возможность втянуть их в настоящее сражение. Итак, в 17-й день того же месяца он отправился в сторону ат-Тур и занял позицию у подножия этой горы, выжидая благоприятного момента для нападения, как только франки снимутся с места. Франки начали движение на заре и отступили. Он преследовал их и тщетно пытался вызвать на бой, постоянно осыпая стрелами; преследовать их он продолжал до тех пор, пока они не сделали привал в ал-Фуле, возвращаясь в свою колонию. Видя это, мусульмане явились к султану и посоветовали ему отступить, потому что припасы у них были на исходе. Кроме того, враг понес тяжелые потери, несколько вражеских колоний, в том числе Афирбила, а также крепости Байсан и Зарейн, были разрушены. Тогда султан отступил, победоносный и ликующий, и остановился на привал у ал-Гавара, где распустил тех из своих воинов, кто желал вернуться домой. Затем он вернулся обратно в Дамаск, в который вступил в четверг, в 24-й день того же месяца. Жители выказали великую радость по поводу его возвращения. Какие высокие стремления жили в его душе! Даже взятие власти над Алеппо не помешало ему совершить очередной поход против франкских захватчиков! Его целью во всех его походах было увеличение запасов и ресурсов для усердия на пути Аллаха и борьбы с захватчиками. Аллах да ниспошлет ему достойную награду в следующей жизни, при том что, по милости Своей, Он и в этой жизни даровал ему возможность совершить столько достойных дел!
Султан оставался в Дамаске до 3-го дня месяца ражаб 579 г. (22 октября 1183 г.) и несколько раз выезжал к ал-Кераку. Он призвал своего брата ал-Малика ал-Адиля, находившегося в то время в Египте, присоединиться к нему у ал-Керака. Как только он услышал, что его брат вышел из Египта, он покинул (Дамаск) и отправился навстречу. Встретился он с ним неподалеку от ал-Керака. С ал-Адилем, прибывшим в 4-й день месяца шабан (22 ноября 1183 г.), пришло великое множество купцов и других людей. Франки получили известие о том, что ал-Малик ал-Адил вышел на тропу войны, и они направили на защиту ал-Керака своих воинов и рыцарей. Когда султан услышал, что армия франков многочисленна, его встревожило то, что они могут направиться в сторону Египта; поэтому он послал в эту страну своего племянника ал-Малика ал-Музаффара Таки ад-Дина. Это произошло в 15-й день месяца шабан. В 16-й день того же месяца франки разбили лагерь у ал-Керака, и султан, после мощной атаки на них, был вынужден отступить. Именно здесь Шараф ад-Дин Баргуш (ранее бывший одним из мамлюков Нур ад-Дина) умер смертью храбрых.
После появления франков у ал-Керака султан оставил надежду взять эту крепость и вместе со своим братом ал-Маликом ал-Адилем отступил по направлению к Дамаску. Прибыв в город в 24-й день месяца шабан, во 2-й день месяца рамадан (18 декабря 1183 г.) он передал управление Алеппо ал-Малику ал-Адилю, который оставался с ним. В то время его сын ал-Малик аз-Захир находился в Алеппо с регентом, Сейф ад-Дином Язкужем, и Ибн ал-Амидом. Ал-Малик аз-Захир был его любимым сыном по причине доброго нрава, которым его наделил Аллах. Высокие помыслы, ясность суждений, высокий ум, честность и добродетельный образ жизни - все качества, возвышающие человека, были объединены в этой личности, и он неизменно выказывал почтение и повиновение отцу. Тем не менее отец лишил его управления Алеппо, потому что верил, что этот шаг обернется определенными преимуществами. Эмир покинул Алеппо вместе с Язкужем сразу по прибытии ал-Малика ал-Адиля, и оба они отправились к султану. В 28-й день месяца шаввал (13 февраля 1184 г.) они прибыли в Дамаск. Аз-Захир остался с отцом, повинуясь и подчиняясь ему во всем. И все же в его груди затаилось недовольство, которое не ускользнуло от внимания султана.
В тот самый месяц я прибыл к султану в качестве члена посольства, снаряженного правительством Мосула. До этого мы обратились к халифу ан-Насир ли-Дин Аллаху, тогда пребывавшему в Багдаде, убедив его позволить Шейху шейхов, Бадр ад-Дину, сопровождать нас и выступить в качестве посла и посредника. Это был один из достойнейших людей, пользовавшийся большим уважением не только при дворе халифа, но и во всей стране. Султан столь высоко ценил этого ученого мужа, что в период его пребывания при дворе навещал почти ежедневно.
По пути шейх посетил Мосул, а оттуда выехал вместе с кади Мухий ад-Дином, сыном Камал ад-Дина, с которым он дружил с детских лет. Я также входил в состав этого посольства. Мы продолжили наш путь, и на подъездах к Дамаску шейха и прочих из нас встретил султан. После встречи, имевшей место на некотором расстоянии от Дамаска, мы въехали в город. Было это в субботу, в 11-й день месяца зу-л-када (24 февраля 1184 г.). Султан оказал нам самый любезный и обходительный прием, и мы провели несколько дней в переговорах и попытках прийти к окончательному соглашению. Однако на этот раз достигнуть согласия не удалось, и мы уехали, чтобы вернуться в Мосул. Султан провожал нас до самого ал-Кусейра, где и попрощался с шейхом. В тот день Бадр ад-Дин предпринял еще одну, последнюю попытку добиться согласия. Однако эта попытка провалилась по причине возражения, высказанного Мухйи ад-Дином. Султан исходил из того, что повелитель Арбелы и повелитель ал-Жазиры должен иметь право выбирать, под чьей рукой ему быть, под его или Мосула, но кади заявил, что они должны подписать договор (о мире). Это условие прервало ход переговоров, и мы отправились в путь в 7-й день месяца зу-л-хижжа (22 марта). Во время нашего визита султан поручил шейху предложить мне все посты, которые занимал в Мисре Баха ад-Димашки. Я отверг его предложение, боясь, что неуспех наших переговоров может быть приписан мне. С этого времени в благородных мыслях султана сложилось некое мнение обо мне, о котором я ничего не знал до тех пор, пока не поступил на его службу. Салах ад-Дин остался в Дамаске и продолжал принимать послов, которые прибывали к нему со всех концов. Один посол прибыл от Синжар Шаха, повелителя ал-Дазиры, от имени которого он присягнул на верность султану. Полномочный представитель повелителя Арбелы сделал то же самое и отбыл с другими послами. В 4-й день месяца зу-л-хижжа (19 марта) ал-Малик ал-Адил прибыл из Алеппо, чтобы проведать своего брата султана, и, поприсутствовав на празднике (жертвоприношения) в 10-й день месяца зу-л-хижжа, он вновь вернулся в Алеппо.
Султан разослал гонцов во все концы для сбора войска. Первым вождем, вставшим под его знамя, стал Нур ад-Дин ибн Кара Арслан. Он прибыл в Алеппо в 18-й день месяца сафар (31 мая 1184 г.) и был встречен ал-Маликом ал-Адилем с величайшими почестями. Этот эмир пригласил его в крепость, где принимал самым любезным образом, а в 26-й день того же месяца отправился с ним в Дамаск. Султан болел несколько дней, а потом Аллах вернул ему здоровье. Едва услышав о приближении Ибн Кара Арслана, он поспешил навстречу ему, ибо никогда не скупился на почести людям. Они встретились в Бука, Айн ал-Жисре в 9-й день месяца раби I (20 июня 1184 г.). Затем он вернулся в Дамаск, опередив Ибн Кара Арслана и ал-Малика ал-Адиля, и начал готовиться к очередному походу. В 15-й день того же месяца он выехал из Дамаска и занял позицию у Деревянного Моста. 24-го дня ал-Адиль прибыл в Дамаск с Ибн Кара Арсланом и, пробыв в городе несколько дней, отправился с ним, чтобы присоединиться к султану. Последний только что выступил из Рас ал-Ма, направляясь к ал-Кераку, и на несколько дней остановился неподалеку от этой крепости, поджидая прибытия из Египта ал-Малика ал-Музаффара. Этот эмир присоединился к султану в 19-й день месяца раби II (30 июля) и привез с собой домочадцев и казну ал-Малика ал-Адиля, которые султан отправил этому эмиру, и велел ему и другим предводителям присоединяться к нему у ал-Керака. Все отряды прибыли к нему один за другим, и к 4-му дню месяца жумада I (13 августа) крепость оказалась в плотной осаде. Как только войска из Египта, Сирии и ал-Джазиры - последними командовал Ибн Кара Арслан - соединились, были построены баллисты для устройства проломов в стенах. Когда франки узнали о том, что произошло, они выслали свою пехоту и рыцарей на помощь ал-Кераку. Эта крепость служила источником великого беспокойства для мусульман, ибо она эффективно контролировала дорогу в Египет, и караваны не могли передвигаться по ней без мощного военного сопровождения. Султан был намерен положить конец подобному положению вещей и открыть дорогу в Египет. Когда он услышал о выступлении франков, то приготовился к встрече с ними, приказав своим воинам отойти к высотам над ал-Кераком и отослать свое имущество в глубь страны, чтобы во время боя воины не были отягощены поклажей. Затем он перешел в наступление. Когда франки сделали привал у ал-Валиха, он встал против них рядом с деревней под названием Маайн; франки оставались на своем месте у ал-Валиха до 26-го дня месяца жумада I (4 сентября 1184 г.), а затем перенесли свой лагерь ближе к ал-Кераку. Отряд мусульманской армии пустился за ними, до конца того дня продолжая тревожить их арьергард. Как только султан увидел, что франки направились к ал-Кераку, он послал свое войско в прибрежные колонии франков, которые, в отсутствие войск, оказались совершенно незащищенными. Они штурмом взяли Наблус и захватили там много трофеев, однако занять замок не смогли. Затем они взяли Дженин и вернулись, соединившись с султаном при Рас ал-Ма, приведя с собой пленников и очистив от франкских захватчиков всю территорию, по которой прошли. Салах ад-Дин триумфально вступил в Дамаск в субботу, в 7-й день месяца жумада II (15 сентября). По обе стороны от него ехали ал-Малик ал-Адил и Нур ад-Дин ибн Кара Арслан. Последнего он осыпал почестями и знаками своего расположения и уважения. В тот месяц к нему прибыл посол от халифа, привезя султану, его брату (ал-Малику ал-Адилю) и сыну Асад ад-Дина почетные одежды и вручив им эти дары. В 14-й день того же месяца султан облачил Ибн Кара Арслана в одежды, полученные им от халифа, и дал ему разрешение на отъезд; он также распустил войско. Примерно в то же время прибыли гонцы от Ибн Зейн ад-Дина, прося султана о поддержке. Они сообщили, что армия Мосула при поддержке войск Кизила (правителя Хамадана) под командованием Мужахид ад-Дина Каймаза угрожала Арбеле и совершала грабежи и поджоги во всех направлениях. Ибн Зейн ад-Дин разгромил их и обратил в бегство.
Получив это известие, султан выступил из Дамаска, направившись в эту страну (столицей которой является Мосул), отдав войску приказ следовать за ним. Он прибыл в Харран после встречи с Музаффар ад-Дином в ал-Бире, произошедшей в 12-й день месяца мухаррам 581 г. (15 апреля 1185 г.). Сейф ад-Дин по повелению султана повел авангард армии на Рас ал-Айн. В 22-й день месяца сафар (25 мая) султан прибыл к Харрану, а в 26-й день он арестовал Музаффар ад-Дина за какой-то его поступок и за некие слова, которые приписал ему его посол и которые вызвали гнев султана, хотя на самом деле он не стал подробно разбираться в этом деле. Султан лишил его поста наместника в крепостях Харран и Эдесса и, чтобы проучить, бросил его в тюрьму. Затем, в 1-й день месяца раби I, он облачил его в почетные одежды и вновь вернул ему свою благосклонность, возвратив замок Харран и провинции, которые тот прежде держал, вместе со всеми почестями и знаками уважения, которые полагались ранее. Ему вернулось все, кроме крепости Эдесса, и это место султан обещал отдать ему позднее. Во 2-й день месяца раби I Салах ад-Дин прибыл в Рас ал-Айн, где принял посла от Килиж Арслана, который сообщил, что правители Востока поклялись совместно выступить против него, если он не уйдет из Мосула и Мардина, и сразиться с ним, если он будет упорствовать в своих намерениях. Эта информация побудила султана пойти на Донейсер. В 8-й день месяца раби I к нему присоединился Имад ад-Дин ибн Кара Арслан, с которым прибыли войска Нур ад-Дина, его брата и повелителя Мардина. Султан выехал встречать его и принял с великим почетом. В 11-й день того же месяца он покинул Донейсер, отправившись к Мосулу, и разбил лагерь в местечке под названием Исмаилийат, которое было достаточно близко от города, чтобы можно было ежедневно присылать подмогу отряду, ведущему осаду города. Тем временем Имад ад-Дин ибн Кара Арслан получил известие о смерти своего брата Нур ад-Дина, и султан позволил ему уехать, чтобы взять в руки оставшийся свободным престол…
Эмир-атабек Мосула Изз ад-Дин послал меня к халифу умолять о помощи, но миссия оказалась неудачной. Он также обратился к персам, но и здесь не добился успеха. По возвращении из Багдада я сообщил ему о полученном мною ответе, и тогда он оставил всякую надежду на помощь и поддержку. Когда до Мосула дошло известие о болезни султана, мы поняли, что это - возможность, которой не следует пренебрегать, ибо знали, с какой готовностью этот эмир внимает просьбам и какое доброе у него сердце; поэтому мне было велено отправляться к нему в обществе Баха ад-Дина ар-Рабиба. Мне было доверено составить текст клятвы. «Приложи все усилия, - гласила данная мне инструкция, - к тому, чтобы быстро получить благоприятные условия». Мы прибыли в лагерь султана в первую декаду месяца зу-л-хижжа (в конце февраля 1186 г.) и узнали, что, вопреки опасениям, он выздоровел. Нас приняли с почетом, а султан, впервые после выздоровления, дал прием, на котором мы присутствовали. В день Арафа (9-й день зу-л-хижжа) мы получили для правительства Мосула весь регион между двумя реками, который он отобрал у Синжар Шаха. Он и его брат ал-Малик ал-Адил дали клятву, текст которой я им привез и в которой были четко сформулированы условия. Султан соблюдал условия этого мирного договора до последнего вздоха - Аллах да освятит его душу! - и ни разу их не нарушил. Когда мы приехали к нему под Харран, его силы уже начали восстанавливаться. В этом месте он получил известие о смерти (своего кузена) сына Асад ад-Дина (т. е. о смерти Мухаммада, сына Асад ад-Дина Ширкуха), эмира Эмессы, испустившего последний вздох в день Арафа (9-й день месяца зу-л-хижжа, 3 марта 1186 г.). По этому поводу ал-Малик ал-Адил устроил прием, чтобы выслушать всеобщие соболезнования. Тем временем между туркменами и курдами разгорался военный конфликт, который привел к множеству жертв…
Когда султан убедился, что скоро полностью поправится, он направился в Алеппо, куда прибыл в 14-й день месяца мухаррам 582 г. (6 апреля 1186 г.). Радость людей, вновь видевших его перед собой в добром здравии, сделала этот день незабываемым. Он оставался там в течение четырех дней, а затем направился в Дамаск. У Талл ас-Султан он встретил Асад ад-Дина Ширкуха, который направлялся навестить его вместе со своей сестрой и бесчисленной свитой. Он вез с собой множество подарков (султану). Этот эмир даровал ему правление Эмессой и провел несколько дней в том городе, чтобы передать отцовское наследство; затем он направился в Дамаск, куда прибыл во 2-й день месяца раби I (23 мая). Никогда не было такого ликования, как в тот день. В течение этого месяца произошло множество столкновений между туркменами и курдами в районе Насибина и других местах. С обеих сторон было великое множество убитых. Султан, узнав, что в ар-Равинде взбунтовался Муйн ад-Дин, отправил войску в Алеппо письменный приказ осадить этот город. Во 2-й день месяца жумада I (21 июля 1186 г.) Муйн ад-Дин, сдавший до этого город Илм ад-Дину Сулейману, явился из ар-Равинда, чтобы присоединиться к свите султана. В 17-й день того же месяца в Дамаск прибыл ал-Малик ал-Афдал. До того времени он ни разу не был в Сирии.
Султан счел необходимым отправить ал-Малика ал-Адиля в Египет, потому что этот эмир был лучше знаком с условиями и состоянием этой страны, чем ал-Малик ал-Музаффар (Таки ад-Дин). В Харране, во время своей болезни, он часто беседовал с ним об этом, и это доставляло великое удовольствие ал-Адилю, который питал глубокую привязанность к Египту. Когда здоровье султана восстановилось и он вернулся в Дамаск, к ал-Адилю был направлен гонец, призывая его прибыть в сей город. В 24-й день месяца раби I (14 июня 1186 г.) ал-Адил с небольшой свитой выехал из Алеппо и быстрым ходом добрался до Дамаска. Там он оставался в распоряжении султана и допускался к нему на беседы и переговоры. К началу месяца жумада I дело в основном было улажено - решили, что ал-Адил вернется в Египет и передаст Алеппо султану. Ал-Адил отправил в Алеппо некоторых своих друзей, чтобы они забрали его семью. Ал-Малик аз-Захир - да хранит его Аллах! - в это время находился со своим отцом, султаном, вместе со своим братом ал-Маликом ал-Азизом. В качестве условия возвращения ал-Малика ал-Адиля в Египет султан назначил его атабеком (опекуном) ал-Малика ал-Азиза. Он доверил юного эмира попечению ал-Адиля, которому надлежало заняться его образованием. Правление Алеппо было передано ал-Малику аз-Захиру.
Ал-Адил сам сказал мне: «Когда дело было улажено, я пошел выразить мое почтение ал-Малику ал-Азизу и ал-Малику аз-Захиру. Я застал их вдвоем и сел между ними, сказав ал-Малику ал-Азизу: «Мой повелитель, султан, приказал мне поступить на службу к тебе и направиться с тобой в Египет. Я знаю, что есть множество дурных людей, и некоторые из них придут к тебе и будут чернить меня, советуя тебе не доверять мне. Если ты намерен прислушиваться к ним, скажи мне об этом сейчас, чтобы я не ехал с тобой (в Египет)». Он ответил: «Я не стану слушать их; как бы я мог поступить таким образом?» Тогда я обратился к ал-Малику аз-Захиру и сказал: «Я прекрасно знаю, что твой брат может прислушаться к людям, которые затевают недоброе, и что в случае, если он причинит мне такое горе, я не смогу положиться ни на кого, кроме тебя». Он ответил: «Аллах да благословит тебя! Все будет хорошо». Вскоре после этого султан отправил своего сына Ал-Малика аз-Захира в Алеппо, даровав ему титул султана, потому что он знал, что этот город - средоточие (основание) и центр всей власти. Именно потому он делал все, чтобы завладеть им. Когда он установил свою власть над ним, он ослабил контроль над землями к востоку от него (Верхней Месопотамией, Мосулом и Хилатом), довольствуясь их заверениями в преданности ему и обещаниями поддерживать его в усердии на пути Аллаха и борьбе с захватчиками. Он передал этот город своему сыну, будучи уверенным в его чувстве такта, решительности и осмотрительности, а также в силе и благородстве его характера. Ал-Малик аз-Захир выехал в Алеппо в сопровождении Хусам ад-Дина, которому предстояло стать шихной, и Исы ибн Билашу, будущего вали. У Айн ал-Мубарака (Святого Источника) он был встречен жителями Алеппо, выехавшими из города, чтобы приветствовать его. Это произошло на заре 9-го дня месяца жумада II 582 г. (27 августа 1186 г.) К полудню они достигли замка, а город предался выражению радости. Он простер крыло своего правосудия над его жителями и пролил на них дождь своей щедрости.
Вернемся к ал-Малику ал-Азизу и ал-Малику ал-Адилю. Когда султан решил, какие привилегии и почести должен получить каждый из них, он написал ал-Малику ал-Музаффару, сообщая ему, что ал-Малик ал-Азиз направляется в Египет в сопровождении своего дяди, и веля ему возвращаться в Сирию. Этот эмир был до такой степени огорчен таким приказом, что не смог скрыть своего неудовольствия и задумал перейти под руку арабов-кочевников Барка. Главные государственные чиновники упрекнули его за то, что он думает о таких вещах, и объяснили ему, что подобный шаг навсегда погубит его в глазах дяди, султана. «И только Аллаху ведомо, - говорили они, - каковы будут последствия». Признав мудрость их советов, он послал султану ответ, в котором выражал готовность повиноваться ему. И передав провинцию своему преемнику, он отправился к султану, чтобы встретить его. Встреча их состоялась в 23-й день месяца шабан того же года (8 ноября 1186 г.). Султан выразил большое удовольствие по поводу того, что видит его, и даровал ему город Хаму (в качестве удела). Ал-Музаффар отправился туда вместе с ним. В 26-й день месяца рамадан (10 декабря) ал-Малик аз-Захир женился на одной из дочерей ал-Малика ал-Адиля, с которой был помолвлен.
Из книги Стамбул. История. Легенды. Предания автора Ионина НадеждаЗахват Константинополя крестоносцами «Благословен тот, кто завладеет Константинополем!» - сказал Пророк Мухаммед. Многие правители Востока и короли Запада мечтали овладеть Константинополем, 29 раз его осаждали - греки, римляне, персы, авары, болгары, арабы, дружины
автора Тарас Анатолий ЕфимовичБорьба с Киевом и крестоносцами В декабре 1104 года Святополк Изяславич, который с 1093 года был великим князем киевским, послал воеводу Путяту с войском на Глеба Всеславича, князя Менского. О результатах похода киевская летопись молчит, следовательно, он завершился
Из книги Краткий курс истории Беларуси IX-XXI веков автора Тарас Анатолий Ефимович«Погоня» - символ борбы с крестоносцами Общеизвестно, что гербом ВКЛ была «Погоня», то есть изображение конного воина с оружием - мечом или копьем. Это древний знак предводителей конных дружин профессиональных воинов. А красный цвет поля герба - цвет крови, цвет
Из книги Краткий курс истории Беларуси IX-XXI веков автора Тарас Анатолий Ефимович2. Победа над крестоносцами (Грюнвальд, 1410 г.) Как уже сказано выше, Витовт в 1388 году начал вооруженную борьбу против Ягайло. Она завершилась Островским соглашением 1392 года. Рыцари снова пошли войной на Литву, а некий Андреас Саненберг отравил в Кёнигсберге сыновей Витовта
Из книги История Литвы с древнейших времен до 1569 года автора Гудавичюс Эдвардасд. Борьба жямайтов один на один с крестоносцами и битва при Дурбе Соглашения Миндовга с Ливонским орденом раскололи конфедеративные связи литовских земель. Жямайты остались одни. Руководство Тевтонского ордена, посылая в Ливонию Эберхардта Зейна, поставило перед ним,
Из книги Русь и монголы. XIII в. автора Коллектив авторовБорьба с крестоносцами Почти одновременно с монгольским нашествием враги начали наступление на Русь с запада. Шведы, немцы, датчане двинулись на русские земли. И только мужество жителей русских городов и полководческое мастерство князя Александра Невского сорвали
автора Владимирский А. В.Осада крестоносцами Акры В августе 1189 года иерусалимский король, изменив своему слову, возглавил осаду Акры. И ему на помощь стали высаживаться тысячи и тысячи крестоносцев из Европы. «После падения Иерусалима, - писал Ибн аль-Асир, - франки стали носить черную одежду и
Из книги Саладин. Победитель крестоносцев автора Владимирский А. В.Битва с крестоносцами при Арсуфе Через два дня после взятия Акры крестоносная армия покинула город и пошла вдоль берега на юг. Армия Саладина следовала по пятам. Английский король покинул Акру и пошел со своими войсками вдоль побережья на юг, сопровождаемый флотилией
Из книги Саладин. Победитель крестоносцев автора Владимирский А. В.Переговоры о мире и битва с крестоносцами при Яффе Весной 1192 года переговоры Саладина и Ричарда продолжались, чередуясь с отдельными боевыми схватками. В это время английский король начал получать тревожные известия о действиях его брата Иоанна и французского короля
Из книги Саладин. Победитель крестоносцев автора Владимирский А. В.Перемирие с крестоносцами Летом 1192 года, сразу после победы при Яффе, Ричард заболел и решил как можно скорее заключить мир с Саладином. В «Итинерарии короля Ричарда» говорилось: «Самочувствие короля быстро ухудшалось, и он отчаялся вновь обрести здоровье. Поэтому он
Из книги Хронология российской истории. Россия и мир автора Анисимов Евгений Викторович1204 Захват Константинополя крестоносцами Это произошло в ходе четвертого крестового похода на Египет (1199–1204), хотя с самого начала похода, поддержанного римским папой Иннокентием III (на престоле в 1198–1216 гг.), планировался захват Византии и ликвидация самостоятельности
Из книги Божии дворяне автораБитва при Хиттине Прелюдией к решающей битве при Хиттине явилась стычка небольшого отряда рыцарей с сарацинами 1 мая 1187 г. В тот роковой день Великие магистры Орденов Святого Иоанна Иерусалимского и Храма в сопровождении примерно 150 братьев-рыцарей выехали из
Из книги Божии дворяне автора Акунов Вольфганг ВикторовичПоследствия битвы при Хиттине В 1187-1188 гг. судьба крестоносных государств Сирии висела буквально на волоске. Но их существование было продлено благодаря выдающейся доблести ломбардского маркграфа Конрада Монферратского, успешно отразившего нападение
Из книги История крестовых походов в документах и материалах автора Заборов Михаил АбрамовичVII. Захват Константинополя крестоносцами в 1203 г.
Кто к нам с мечом придет,
от меча и погибнет.
На том стояла, стоит и стоять
будет русская земля.
Александр Невский
Европа и Русь вступили в тринадцатый век в сложной политической, религиозной и военной обстановке. После великих крестовых походов авторитет папства и римских священников пошатнулся. Главнейшие реликвии христианства, его материальные предметы, связанные с деятельностью Иисуса Христа - Нерукотворная икона Богородицы, крышка Гроба Господня с изображением самого Христа, высеченным Ангелом Божьим, Неугасимая лампада, горевшая перед Гробом Господним, плащаница и знаменитая Вероника - плат с нерукотворным изображением Спасителя, другие святыни, многие века хранившиеся в храме Воскресенья Господня в Иерусалиме, были неожиданно утрачены. Ради завладения ими и затевали крестовые походы папские духовники Они мечтали названные выше святыни перенести в Рим, чтобы тем самым возвеличить этот город и папство, сделать Рим мировой столицей христианства. Но после крестового похода святыни исчезли. О их судьбе знали лишь немногие лидеры папской курии и высшие чины Православной церкви.
А случилось вот что. Участники первого крестового похода нуждались в средствах. Перед отправкой в Палестину рыцари взяли крупный заем у византийского императора Исаака Комнина. И тот, как только крестоносцы взяли Иерусалим, попросил рассчитаться с долгами. В их уплату крестоносцы и отдали святыни. В Константинополь были отправлены надгробная плита с изображением Спасителя и многое другое из святых реликвий. Римские священники "остались с носом", не получили вожделенных святынь. Им достались лишь гробницы апостолов Петра и Павла да реликвии святых более низших рангов.
Православный Константинополь, получивший от крестоносцев главные святыни, вывезенные из Палестины, продолжал оставаться мировым центром Христианства. Его позиции даже возросли, чего никак не хотели католики Рима. Это взбесило папских священников. Они организовали крестовый поход на православный Константинополь. В 1204 году Константинополь пал.
Но папские миссионеры и там не получили того, на что рассчитывали: великие реликвии христианства вновь от них ускользнули. По свидетельству рыцаря Робера де Клари, они во время штурма города стали добычей венецианцев и были ими кому-то проданы.
Зато вскоре в первой Новгородской летописи тех лет был записан рассказ Добрыни Ядрейковича о падении великого Константинополя, свидетелем которого стал новгородский политик и боярин. И сделана приписка к его рассказу, что Добрыня Ядрейкович привез в новгородский храм Святой Софии кусок Гроба Господня!
Эта запись способна многое объяснить в Европейской истории, а также и в истории Новгородской земли в первой половине тринадцатого века. Советский историк, исследователь рыцарства Дмитрий Зенин считает, например, что, заполучив кусок Гроба Господня, частицу главнейшей святыни, Великий Новгород сразу стал в одну шеренгу с крупнейшими мировыми центрами христианства - Иерусалимом, Константинополем и Римом, а значит автоматически - первейшим городом на Руси. Видимо, ценнейшее приобретение послужило и тому, что Добрыня Ядрейкович вскоре был провозглашен новгородским архиепископом - Антонием Вторым, а Новгородская архиепископия с того времени стала считать не обязательным для себя исполнять указания Киевской митрополии.
Европа еще продолжала бродить хмелем крестовых походов, а с востока к ее пределам уже катился грозный вал монгольского нашествия. Орды кочевников уже теснили волжских булгар и половцев из причерноморских степей, грабили и разоряли южные русские земли. Вот в этих ситуациях и надо рассматривать роль и значение Александра Ярославовича в русской и Европейской истории, во взаимоотношениях с двумя духовно-рыцарскими орденами, соседствовавшими с землями Новгородскими.
Еще дед Александра, Всеволод Большое Гнездо, друг императора Священной Римской Империи Фридриха Барбароссы, по его просьбе в свое время одобрил создание рыцарских орденов в прусских и литовских землях. Именно от Всеволода получили в ленное владение Литву и Пруссию Ливонский орден меченосцев и вернувшийся из Палестины Тевтонский орден. Оба эти ордена были вассалами русского православного князя до самой его кончины в 1212 году. С их помощью Всеволод надеялся в случае угрозы защищаться от нашествий кочевников.
В 1236 году оба ордена объединились. Во главе их стал гроссмейсер Тевтонского ордена Герман фон Зельц, назначивший магистром Ливонского ордена своего соратника по Палестине Андрея фон Вельфена. В 1238 году, после подтверждения вассальной присяги отцу Александра великому князю Владимирскому Ярославу Всеволодовичу, фон Вельфен на обратном пути заехал в Новгород к Александру, чтобы с ним "урядиться". О чем они беседовали - навсегда останется тайной. Но, как свидетельствуют новгородские летописи и ливонские хроники, убеленный сединами многоопытный воин был удивлен и восхищен дарованиями сына своего сюзерена. Вернувшись в Ригу и собрав своих рыцарей и людей всех сословий, Вельфен рассказал о своей встрече с Новгородским князем Александром, закончив свою речь словами: "Несть равных ему во всем свете". Так же похвально об Александре он написал и фон Зельцу.
В этот год стали частыми гостями на Руси легаты папы Григория IX, который решил, что настало благодатное время решительных успехов католичества на востоке Европы. Некоторые южнорусские князья уже бежали от татар в Австрию, Венгрию, Богемию и Моравию. Легаты Григория IX вели переговоры о переходе в католичество и с отцом Александра великим князем Владимирским Ярославом, и, как полагает историк Дмитрий Зенин, уговаривали его передать Риму священный кусок Гроба Господня. Великий князь будто бы уклонился от ответа, сказав, что он не волен распоряжаться имуществом Новгородской церкви.
В мае 1240 году в Новгород приехали тонкие политики, католические кардиналы Гельд и Гемонд. Официально утверждалось, что они прибыли побеседовать с юным князем о вере. И действительно, в летописи нет упоминаний о встрече легатов с архиепископом Новгородским, но в них зато сообщается, что после беседы с папскими послами князь Александр наедине держал совет с архиепископом, а потом, пригласив папских послов, сказал им лишь одну фразу: "От вас учения не приемлем".
После посещения Новгорода католические кардиналы отправились... в Швецию. И не случайно. Враг папы император Священной Римской империи Фридрих Барбаросса запретил всем своим подданным участвовать в любых предприятиях, проводимых католической церковью, под угрозой конфискации всех земельных владений провинившихся. И это охлаждало самых горячих сторонников папы.
Немецкие рыцарские ордена, будучи вассалами Ярослава Владимирского, не решались тогда выступить против его сына. На призыв папы пойти в Новгород за святыней могли только откликнуться в Швеции, где только закончилась междоусобная война и ярл Биргер, отличившийся в борьбе против законного государя, очень нуждался в отпущении грехов. Участие в походе на Новгород, освященном главой Католической церкви, позволяло Биргеру рассчитывать на прощение его великих грехов и на то, что за его потомками будет закреплено право престолонаследия в Шведском королевстве. Кроме того Биргер надеялся на легкую победу, зная, что Александру ждать помощи неоткуда. Под Киевом стоят рати хана Гаюка, многие земли русичей сильно пострадали от монгольских набегов. А в самом Новгороде авторитет папы римского был достаточно внушительным.
По мнению папских легатов, да и самого Биргера, достаточно было только высадиться на Руси с солидной военной силой и прочитать папскую буллу новгородцам, как все будет улажено без особого сопротивления. Для подкрепления папской буллы практичный Биргер включил в состав своего войска и претендента на новгородскую архиепископскую кафедру епископа Томаса. Обстановка была критической.
Но не зря фон Вельфен говорил о новгородском князе Александре, что "несть равных ему во всей вселенной". Князь понимал, что угроза порабощения нависает над Русью не только с востока, но и с запада. И если от угрозы с востока можно было откупиться большой данью, то крестоносцы в дань требуют душу народа, его святую веру, а потом и землю. Особо он ощутил это после женитьбы на дочери полоцкого князя Брячеслава, на земли которого зарились литовские князья. Так что вместе с невестой и приданым Александр получил и обязанность защищать от врага и земли новой родни. Понимал он, что наезды папских послов не кончатся уговорами, вслед за ними могут последовать и попытки прийти на Русь силой.
В 1239 году Александр начал обустройство укреплений на берегах Шелони, на путях, ведущих в Новгород с запада. Ремонтировались прежние сторожевые городки, была основана новая крепость Городец. Ее окружили рвом, валом и бревенчатой оградой. В том же году новгородский князь организовал охрану у впадения Невы в Финский залив. Старейшина жившего здесь племени ижорцев Пельгусий был назначен начальником стражи. Все это Александру было сделать непросто. Пришлось долго уговаривать, чтобы заставить понять необходимость прижимистых новгородских бояр, дать деньги на строительство укреплений и содержание сторожевого охранения.
Сегодня мудрости и предусмотрительности Александра можно только удивляться. В июле 1240 года шведский флот численностью в сотню судов, что ходят под парусом и на веслах, вошел из Финского залива в Неву. Путь этот для шведов был не нов, наторен веками, как часть водной дороги "из варяг в греки".
Но на этот раз шведы не спешили к Черному морю. Их прельщали богатства новгородские. Владения Новгорода простирались от Балтики до Ледовитого моря и до Рифейских гор, многочисленные народы здесь промышляли пушниной, многими ремеслами, вели большую торговлю с дальними странами. Если даже не удастся завладеть Новгородом, можно удовлетвориться захватом невских берегов и крепости Ладоги, что значило бы лишить торговый город моря, а это равносильно жизни с петлей на шее. Можно было запросить и большой откуп.
Но шведы и не помышляли о серьезном сопротивлении русских. Их флотилия прошла по Неве. Было решено сделать временную остановку у Ижоры. Некоторые корабли вошли в ее устье, а большинство причалило к берегу Невы. С судов были брошены сходни на берег. Шведская воинская и духовная знать, в том числе Биргер, ярл Ульф Фаси в сопровождении католических епископов, в числе которых был Томас, сошли на русскую землю. Слуги Биргера раскинули для него большой шатер, шитый золотом. Шведский полководец, "кичась безумием своим", как сказано в летописи, отправил послов в Новгород, передать князю: "Аще можеши противиться мне, то се есмь уже зде, пленяя землю твою". Биргер не сомневался в успехе. Однако горько просчитался.
Глава стражи ижорцев Пельгусий видел весь шведский караван, пересчитал суда, запомнил, как они выстроились у берегов Ижоры и Невы, и быстро послал гонца в Новгород на доклад к князю. Гонец не жалел лошадей. И поспел до прибытия посольства ярла Биргера обо всем доложить.
Сообщение Пельгусия, хотя и поразило Александра, но не застало врасплох. Наступил час, ради которого он годами многотрудно изнурял себя дружинной службой, еще мальчиком участвовал в походах отца, прилежно слушал бывалых оруж-ников и воевод на военных советах. Теперь Александру предстояло самостоятельно вести дружину свою в первую битву, стать во главе всего войска. И драться предстояло не за чей-то престол - за землю Русскую, с жестокими и опытными захватчиками.
Нравом Александр Ярославич был затаенно пылок. Его серые глаза часто темнели до черноты. Переменчивый в движениях, в игре ума, он производил впечатление прежде всего устойчивости. Все его существо излучало энергию. Широкоплеч, с тяжелыми ладонями, могучей грудью, на которую не годился ни один чужой доспех, но лишь кольчуга, собранная по его личной мерке, кольцо к кольцу. Александр Ярославич не был высок ростом, но "ладно скроен и крепко сшит", как говорят о таких людях в народе.
Александр прошел в Новгороде при отце обучение внутренней и внешней дипломатии, постиг искусство подчинять бояр и повелевать толпой, переменчивой и грозной. Этому он учился, присутствуя на вече, иногда на совете, слушая беседы отца.
Но особое место в обучении и воспитании княжича отводилось ратному делу. Пока его научили "вседшие на коне, в бронех, за щиты, с копьем, якоже биться" - прошли годы. Владеть конем, защитным и наступательным оружием, быть и турнирным рыцарем, и знать строй пеший и конный, тактику полевой битвы и осады крепости - это целый мир, своеобразное искусство.
Владеть конем - это значило управляться с седлом, уздой, усилиями, удилами, стременами, скребницей, путами, плетью, шпорами.
Древнерусский воин-профессионал умел все - бился и в конном строю и пешим. Князь-воевода предстает как тяжеловооруженный всадник, владеющий рубящим, колющим, ударным оружием, он - копейщик, оружник, бранистарец: копье, меч, сулица-дротик, лук со стрелами, кистень, булава, боевой топорик, шлем с пристегнутой к нему бармицей, для защиты шеи и затылка, кольчуга, щит - вот его вооружение. К тому же ножны, футляр для топора, колчан, рукавицы, ремни - и все это должно быть пригнано, подогнано. Опытный конный лучник делал 6 прицельных выстрелов в минуту при дальности до 200 метров, прицеливался мгновенно, натягивая тетиву. Наконечников копий и стрел существовало десятки видов, надо было приловчиться, выбрать полюбившиеся.
Мало было все это пудовое вооружение надеть и нести. Когда лучники, осыпав противника тучей стрел, произведут разведку боем, князю надлежало возглавить войско и, прижав к бедру копье, слиться в плотную массу с дружиной, а когда твоя рать с ходу сшибается с вражеской, опрокинуть ее и довершить битву мечами в рукопашной. Пешцы, лучники-стрельцы доделывают остальное.
Скорость, совершенное владение конем, сила и смелость - вот что нужно. При удачном начале можно было выиграть битву в первые минуты. Битвы были ожесточенные, яростные, быстротечные. Они требовали от воинов личного мужества.
Только от знаний и сметки князя зависело, какое войско брать в дело: наспех поднятый легковооруженный конный отряд - вдогон за лихими в набеге литовцами; тщательно собранную тяжеловооруженную городскую пехоту и сельских пешцев - в большой поход с предстоящими осадами.
Князь должен знать, как делать подкопы для отвода воды, сооружать осадные метательные машины - пороки (от слова "прак" - праща), отынивать крепости, вскидывать лестницы, перемахивать валы и стены, а если надо - то и сидеть в обороне, со стен отстреливая вражеских пешцев и в вылазках сокрушать их. Наконец, совладать с обозами - тоже ратное дело, а то останешься без оружия или упустишь добычу.
Князь должен заботиться об охранении - дозоре, помнить и о засаде; знать, как раскинуть широкие, укрепленные на толстом столбе, яркие, разноцветные шатры, - словом, удобно и безопасно расположить лагерь.
Князь должен уметь искусно вооружаться и вовремя раздать оружие дружине и полкам, построить их для боя и самому стать так, чтобы все видели льва на высоко поднятом цветном княжеском стяге, его золотой шлем, меч с золотой рукояткой и блестящие шлемы и красные щиты его воевод. Пока блестят шлемы и реют стяги - будет непоколебимо войско.
Для всего этого надо было воистину быть "под шеломом повиту, с конца копья вскормлену".
Идею Александра идти немедленно к Неве и отразить шведов - боярский совет одобрил, он знал, что делал: молодой князь вырос на глазах новгородцев и заслужил их доверие умом и мужеством. Стоя с одетой в боевые доспехи дружиной на молитве в Софийском соборе и слушая благословения на поход владыки Спиридона, двадцатилетний Александр впервые не видел перед собой родной и знакомой фигуры отца. Это волновало, но и вселяло в душу ответственность и решимость.
После церковной службы князь собрал на Софийской площади свою дружину и "начал крепите ее речью, которую закончил: Нас немного, а враг силен. Но не в силе Бог, но в Правде". , . Александр располагал небольшой своей дружиной, да отрядом воинов-новгородцев. Недостаток сил нужно было возместить внезапностью нападения, умелой тактикой ведения боя и мужеством воинов. Он напомнил ратникам о победе, свершенной новгородцами полвека назад, в наказание за разбойные набеги шведов на новгородские земли. Воины-новгородцы совершили тогда морской поход на Шведскую столицу Сигтуну, взяли ее, разрушили до основания укрепления, а в качестве памятного трофея победители привезли с собой в Новгород знаменитые сигтунские медные ворота и установили их в соборе святой Софии. Литые львиные головы смотрели на ратников со створов ворот и как бы вопрошали у проходивших мимо воинов - стоять ли вратам тут и дальше или, победив, шведы отвезут их к себе за море?
Бог с нами. Пойдем на недругов - и победим, - обратился Александр к рати.
И площадь ему ответила:
Куда обратишь свои очи, князь, там будут и наши головы.
А он им в ответ:
Станем крепко. Пусть никто не озирается вспять. Кому не умереть, тот жив останется.
Уверенный в себе Александр не имел надобности долго убеждать. В решительные минуты он сливался с народом: люди мыслили его мыслями, он говорил их языком. Зычный голос из толпы воинов прокричал:
Да паду за тебя, князь, первым! Александр повернул голову на голос и возразил:
Нас мало, врагов вчетверо больше Никому не даю права погибнуть, пока не победим!
Молодой князь умел ценить праведное слово церкви, но не меньше - смелость своих суждений и действий. Он рано понял, что ценность предводителя определяется его нравом, решительностью и деяниями.
Дружина Александра спешно двигалась вдоль Волхова до Ладоги. Здесь к войску примкнул отряд ладожан, потом присоединились ижорские ратники. К утру 15 июля все войско, преодолев около 150 километров пути, подошло к неприятельскому лагерю И успели как раз! Надменные рыцари вели себя вальяжно, бражничали, даже не выставили охранения. Биргер, пируя в золототканном шатре, даже и не помышлял, что русское войско уже подошло на полет стрелы и тихо занимает исходные позиции для нанесения удара.
Недаром Александр много читал и размышлял о боевых походах великого грека Александра Македонского, еще мальчиком участвовал в походах отца, слушал его рассуждения и советы с воеводами перед сражениями Теперь, затаясь на лесной опушке, он наблюдал за расположением шведов и сразу обнаружил их позиционную слабость. Она состояла в том, что часть войска находилась на берегу, а другая часть - на судах. Суда же соединялись с крутым берегом сходнями. Если их в самом начале схватки столкнуть в воду, то шведы сразу потеряют свое превосходство в численности войска. Оно будет разъединено.
Если ударить по врагу вдоль берега Ижоры в центр расположения шведских войск и одновременно наступать по берегу Невы, скидывая сходни и громя суда, то вражеские полки окажутся зажатыми в угол, лишатся маневра и свободы действий. Эти замыслы Александра были поддержаны советниками князя.
Новгородцы изготовились к атаке. Затрубил боевой рог. Конный отряд Гаврилы Олексича выскочил из леса и ринулся вдоль Невы, сбивая сходни в воду и не давая ратникам с кораблей сойти на берег.
Дружинники Александра вместе с князем ударили вдоль Ижоры по центру шведского войска. Перепуганные рыцари выскакивали из шатров. Более смелые хватали доспехи и бежали к лошадям, слабые духом опрометью неслись в стороны судов, чтобы укрыться там. Сам Биргер с дружиной устремился навстречу новгородскому князю, но был повержен ударом его копья и пал на руки оруженосцев. В Новгородской летописи значится, что князь Александр ". . . возложил Биргеру печать на лице острым своим копием".
Такое начало предвещало хороший исход битвы. Дружинник Савва на коне пробился через шведские ряды к шатру Биргера и подрубил столб его основания. Шатер рухнул на глазах всех воинов. Это возымело такое действие - будто рухнуло главное знамя шведского войска. Русские воины, увидев "падение шатерное, возрадовашася". Над Невой раздавались возгласы: "За землю Русскую! За Правду Новгородскую!"
Русские ратники повсеместно теснили шведов. Таврило Олексич сражался у берега, не пуская отступавших шведов на суда, а с кораблей на землю. Когда он увидел, что шведы уводят королевича Биргера на судно, то вслед за его свитой ринулся на коне по сходням. Его вместе с конем сбросили в воду, но выбравшись на берег, храбрый дружинник продолжил бой. Здесь опять "Наеха, и бился с самим воеводою посреди полку их", "побил его и убил епископа" - претендента на высшую новгородскую духовную власть. Рядом с Александром сражался новгородец Сбыслав Якунович "наеха многожды на полк их и бьяшется единем топором, не имея страха в сердце своем. И паде неколико от руки его", а другие бывалые воины "подивишися силе его, храброству".
Русские воины под командой Миши (кроме имени героя о его родословной больше ничего не известно) с топорами в руках врывались на корабли шведов, рубили парусные мачты, прорубали борта ниже ватерлинии и топили суда.
Ловчий Александра, лишь недавно попавший в Новгород вместе с двором молодой княгини из Полоцка, Яков - "наеха на шведский полк с мечем, и мужества" так, что князь "похвалил его".
Не отходивший от Александра его слуга Ротмир "бился пешь, и обступиша его мнози шведы", и после яростного боя он "от многих ран пад, скончался".
Вечером сражение закончилось. Уцелевшие шведы стремительно поднимали паруса, а кто и на веслах спешили отойти от берега в воды Финского залива. Поле боя было усеяно трупами захватчиков. Мертвыми рыцарями нагрузили два брошенных в панике противником судна и пустили с поднятыми парусами вслед за бежавшими. Но не всем погибшим хватило места на скорбных кораблях Новгородцы "ископаше яму, вметаша их в ню бесщисла". Потери в новгородской рати были до удивления малы: погибло два десятка воинов.
Возвращение в Новгород князя Александра и его дружины было триумфальным - духовенство, бояре, торговцы, простые люди высыпали за стены города и бурно приветствовали победителей. Боевое крещение Александра состоялось. Оно выявило в князе крупный полководческий талант, решительность, организаторскую волю. За мужество и личную отвагу, проявленные в битве, народ нарек князя Александра Ярославича могучим и славным прозвищем - "Невским". С той поры русские люди с гордостью и волнением в сердце называют знаменитого полководца - Александр Невский.
Победа над иноземными захватчиками на Неве была, однако, лишь частью великого дела Александра Ярославича по охране русской земли и Православной веры - первой блестящей ее страницей. Среди богатых трофеев, брошенных шведами на захваченных кораблях, были найдены даже бискупы, в которых католики рассчитывали крестить русичей в римскую веру. Митрополит Киевский Кирилл писал Александру в Новгород, что наконец-то православие обрело защитника, "равного которому нет и не будет".
Пленных крестоносцев после похода поставили на колени у стен собора Софии, и владыка, по решению князя Александра, сурово, но с достоинством, возгласил: "Идите с миром, но помните, что вы побеждены Новгородом".
Слава Невской победы разнеслась по всему христианскому миру. Авторитету римских крестоносцев был нанесен внушительный урон. Зато за дела эти русичи стали называть князя Александра - святым.
Князь Александр понимал, что папа и крестоносцы могут недооценивать урока на Неве, не сделать из него правильных выводов, попытаются снова посягнуть на Русь и православную веру. Он потребовал от бояр и купечества новых значительных средств для укрепления границ и увеличения численности дружины, а для себя - большей власти и самостоятельности. Бояре не согласились. Им казалось, что угроза городу миновала надолго.
Александр был человеком решительным, в отца. Он пошел на риск. Не зря учил его отец тонкостям в политике в отношениях с новгородской знатью. Со своей дружиной он вернулся на свою родину, к отцу в Переяславль-Залесский.
Новгород на Руси был особым городом со своим демократичным укладом, на первый взгляд. Князь здесь не занимал всесильного положения. Новгородцы сами призывали к себе и назначали князей, обуславливая при этом в договорах их права и обязанности. Как-то Великий князь Киевский Святополк восхотел посадить княжить в. Новгороде своего сына без согласия на то новгородского вече. Гордые новгородцы ответили на это так: "Если, княже, у твоего сына две головы, то присылай его к нам".
Были случаи, что новгородцы, не считаясь с договором, прогоняли князей, ставших неугодными им. Но оставаться вовсе без князя Новгороду было опасно: на бескняжий город будут постоянные претенденты, а это грозит войной, раздорами, постоянным беспокойством.
Иметь князя, да еще с хорошей родословной, большими родственными связями, было даже выгодно. В случае военной беды на помощь могли прийти со своими полками родственники. А это значило, что не обязательно надо иметь свою многочисленную рать, содержание которой стоило немалых денег. Поэтому чаще всего в Новгороде княжили потомки Владимиро-Суздальских князей, самых влиятельных и богатых на Руси. Это о дружинниках деда Александра, Всеволоде Большое Гнездо сказано в "Слове о полку Игореве", что они могут веслами Волгу расплескать, а шлемами - Дон вычерпать!
С Владимиро-Суздальскими князьями многие считали за честь подружиться и тем более - породниться. Когда над Грузией нависла опасность турецкого порабощения, туда был позван владимиро-суздальский князь Георгий. И царица Грузии, гордая красавица Тамара, вышла за него замуж, обеспечив своей стране таким образом могучую поддержку русских княжеств. О большой дружбе с Всеволодом Большое Гнездо самого императора Великой Империи Фридриха Барбароссы уже говорилось выше.
Прошло немногим больше месяца после ухода Александра из Новгорода, как угроза с запада русским землям возобновилась. Поражение на Неве больно уязвило папу римского и его крестоносцев. Немецкие рыцари, собранные из всех крепостей Ливонии - из Одения, Дерпта, Феллина и других, а также датские рыцари из Ревеля под руководством Кнута и Абеля, сыновей короля Вальдемара II, затеяли великий поход на Русь. Дипломаты папской курии не жалели на него сил и средств. Ливонский орден располагал тогда 20-тысячным войском. Папские легаты поощряли его решение финансовыми средствами и благословениями.
Первым пал под натиском крестоносцев город-крепость Из-борск. От него до Пскова всего 30 километров. Когда псковичи узнали о нашествии, то быстро собрали ополчение. В него вошли "все до единого" боеспособные люди, как сообщает летопись, и пошли выручать пострадавшего от врагов соседа. Но освободить Изборск не удалось. Потеряв в бою более пятисот ратников и своего воеводу Гаврилу Гориславича, псковичи, отступив, едва смогли прорваться в родной город.
Крестоносцы пожгли посад, осадили Псков и целую неделю штурмовали его. Но город устоял. Александру стало известно об этом. Он надеялся, что у псковичей есть все, чтобы отбить захватчиков. Немецкий летописец хроник, сам человек военный, тоже считал, что псковская крепость при единстве ее защитников неприступна. Но единства на этот раз не было.
Нашлись в Пскове среди бояр сторонники Ордена. Среди них был и посадник Твердило Иванкович. Эти крамольники, что "переворот держаче с немцами", сперва добились от вече согласия на выдачу в залог крестоносцам детей бояр и богатых купцов, а затем Твердило и его приспешники "подвели" рыцарей во Псков.
Так не взятый боем город оказался в руках врага. Слухи о легкой добыче быстро долетели до Германии. Новые рыцарские отряды и разного рода разбойничьи шайки потянулись на Русь.
Зимой крестоносцы заняли Капорье, недалеко от Финского залива, и стали возводить там каменную крепость. . . форпост для нападения на Новгород с севера. Вскоре они захватили Лугу. По дорогам вблизи Новгорода рыскали отряды захватчиков. Они забирали у крестьян хлеб и скот, лошадей для своего воинства. Создалась угроза, что по весне нечем будет пахать землю и засевать поля.
Боярский совет в Новгороде, устрашенный нашествием крестоносцев, долго судил, как быть, чтоб и врагов покарать, и гордыней своей не поступиться. Не хотелось совету слать послов на поклон к князю Александру, но народ наседал, требовал вернуть Невского на княжение в Новгороде.
Ждал ли Александр Невский, что его попросят вернуться в Новгород? Ждал. Он регулярно получал известия о бесчинствах крестоносцев - "псов рыцарей", как их обозвал простой народ. И сам он, как человек светлого ума, редкой интуиции, большой стратег, предвидел будущие события. И посольство от Новгорода за ним приехало. Возглавлял его сам архиепископ Спиридон. Послы упросили князя Ярослава отпустить сына Александра на княжение в Новгороде.
На этот раз князь Александр Невский поставил условием к договору, что у него должна быть власть - и над казной, и над людьми, у него должно быть право распоряжаться силами и средствами без долгих обсуждений и переговоров с боярским советом. Его условия, не без скрипа и упираний, были приняты.
Летом 1241 года Александр Невский вернулся в Новгород. Приезду мужественного князя "рады быша новгородци". Твердая рука Невского вновь легла на городское боярство. В свои далекие планы князь Александр бояр не посвящал, но требовал исполнения договора. Выбора у боярского собрания не было. Князь был великолепным знатоком воинского дела, а в смелости, решительности, предвидении - ему не было равных не только в пределах Новгорода - всей Руси.
Особенность Александра Невского была и в том, что его память не хранила обид. Они не точили ему душу, не звали к сведению счетов. Возвратившись в Новгород, он словно разметал его застойный воздух. Воеводы, сотники, ополченцы - все становилось на свои места, принимало осмысленную стройность и стойкость.
Князь Александр без промедления взялся за дело. Его дружинники совместно с конными новгородцами начали энергично очищать ближние к городу земли и дороги от немецких поборников. Захватчики, боясь расправы, покидали селения, уходили во Псков и прилегающие к нему селения.
Пополнив силы добровольцами из ладожан, карелов и ижорцев, Александр задумался: куда направить первый удар? Немцы укрепились в трех местах: на севере-западе от Новгорода в крепости Капорье, на западе - в Юрьеве, на юго-западе - во Пскове. Пойти на запад с малыми силами опасно, могут отрезать от своих с тыла. Лучше начать громить врага на русских землях. Капорье или Псков? Псков стоит на границе с ливонскими землями. Здесь подмога к рыцарям может подойти быстро. К Капорье - самый верный путь. Дружина князя Александра подошла к Капорье. Сильнейшая крепость была взята и разрушена до основания. Среди пленных тевтонов князь заметил одного, не то чтоб мужественнее других, но с надменным взглядом. Александр взмахнул рукой, чтобы рыцаря подвели поближе. Несколько секунд они бешено смотрели друг на друга. "Вот оно, алчное рыцарство, - думал князь, - готовое уничтожить местные племена и русичей, чтобы "Расчистить землю на востоке для "Крепкой крови", как напутствовал их папа. Зрачок у немца словно перерезало мгновенной чертой: наглость потеснил страх. Как ни мимолетно было выражение, князь поймал его. Пленник понял, что оно замечено.
Псов рыцарей пешими и простоволосыми, в цепях, гнать в Новгород, - сказал Невский. - Местных переметчиков, что льстиво служили им, вздернуть на веревках!
Взятие и разгром Капорье был первым шагом в замыслах князя Александра. Но уже первый успех русичей отразился на обстановке в Прибалтике. Восстали против гнета крестоносцев жители острова Саарема. Они перебили рыцарей и католических священников. Андрей фон Вельфен вынужден был подписать с сааремцами договор, по которому зависимость острова от крестоносцев стала минимальной.
Второй задачей для князя Александра было освобождение от немецких рыцарей Пскова. Но для этого своих сил у него не хватало. Пришлось обратиться за помощью к отцу. И тот направил свои "низовские" полки во главе с братом Александра Андреем. Общая численность русского войска достигла двадцати тысяч. С этой силой можно было начинать серьезный военный поход против крестоносцев.
Александр Невский перекрыл своими дозорами все пути, ведущие к Пскову, направил свои полки на земли эстов, поддерживающих немецких крестоносцев. Оттуда неожиданно Александр повернул свое войско на Псков. Ему удалось сходу ворваться в крепость и в жестоком бою освободить город от предателей бояр и немцев. Посадник Твердило и его приспешники были вздернуты на виселицы, а рыцари, закованными в цепи, отправлены в Новгород.
Ливонский орден был потрясен потерей Пскова. Крестоносцы полагали, что овладели им навсегда. Потери рыцарей убитыми были так велики, что перекрывали самые крупные утраты в самых великих сражениях. В ярости гнева орден поклялся отомстить Новгородскому князю Александру и стал собирать в кулак свои силы.
Александру долго сидеть в Пскове не было расчета. Он понимал, что предстоит решающее сражение с крестоносцами, но не хотел, чтобы оно затронуло Новгородскую землю, принесло разор русским селениям. И он выступил в поход на землю эстов, на Дерпт. Дорога эта ему была знакома по походу отца к Эмайыге.
Севернее Пскова лежит Псковское озеро, а еще севернее -Чудское. Рать Александра двинулась на Изборск и, обогнув с юга Псковское озеро, пошла у Чудскому. Западнее его войска остановились для пополнения фуражом и продовольствием. Разведывательные отряды ушли дальше для выявления неприятеля, разведки его сил и расположения.
Вблизи селения Моосте конный отряд во главе с Домашем Твердиславичем и тверским воеводой Кербетом вышли на главные силы крестоносцев. Завязался горячий и тяжелый бой. В летописи о нем сказано, что "враги убиша мужа чесна Домеша и инех с ним, а инех руками изоимаша", остальные же "к князю прибегаша в полк". Русский отряд понес значительные потери, но местонахождение крестоносцев, их силы стали теперь известными. " Как и где встретиться с немцам, идти ли им навстречу или | выстроиться в боевом порядке и ждать? - Над этими проблемами думал князь Александр. На месте стоянки русичей лесисто-болотистые окрестности не позволяли развернуть боевые порядки. В те времена, обычно, искали для битвы место ровное и открытое.
Тяжелые раздумья охватили Александра Невского. Он хорошо знал, что у крестоносцев сильное, хорошо организованное и вооруженное войско. Каждый рыцарь, вступая в орден, дал обет быть беспрекословно послушным и до конца стойким. В ходе многих сражений крестоносцы выработали особое построение войска. Оно представляло клин или трапецию, обращенную к противнику острым концом. Это острие и фланги состояли из закованных в железные латы рыцарей и их лошадей, а внутри этой живой и подвижной брони - пехота. Грозно и неудержимо движется такой клин - "кабанья голова" - на противника, расшвыривая и рассекая его строй, дробит на части и уничтожает. Александр видел этот строй в походах отца и знал его сильные стороны.
Боевое построение русских войск - это сильный центр большой полк (чело) и два менее сильных полка по флангам (крылы). Так учили Александра воеводы. Это построение он видел в походах и битвах отца.
Но что будет, если рыцари своим железом сомнут и пробьют "чело" русских, как много раз они это делали с отрядами ливов, латышей и эстов?
И снова раздумья кружили голову князю. Надо было противопоставить немецкой "свинье", так называли это построение крестоносцев на Руси, что-то новое, свой "капкан". Одной храбростью победы над крестоносцами не добиться.
Нужно было изменить тактику, чтобы "свинья, пройдя сквозь центр, как по маслу, увязла, забуксовала, не смогла развернуться, а на ее фланги обрушились бы сильные "крылы" русских войск. И лучше всего это было сделать на открытом месте, на льду.
Князь Александр отступил на лед Чудского озера. Крестоносцы направились туда же. Теперь надо было выбрать выгодную позицию. Целый день Александр обследовал чудское озеро, его берега, протоки. Нашел хорошее место - протоку Узмень, соединяющую Псковское и Чудское озера. Это место не раз было поводом для стычек между русичами и Орденом, чьи владения на другом берегу были хорошо видны теперь князю с Вороньего камня - глыбы, возвышающейся над озером метров на пятнадцать.
Александр Невский решил поставить свою рать на правобережной отмели Узмени, промерзшей до дна, в двух километрах от Вороньего Камня. Его боевой порядок почти примыкал к лесистому восточному берегу. Правое крыто прикрывала укрытая слабым льдом Сиговица. Перед левым - был далекий ледяной обзор. При наступлении крестоносцы станут видны, как на ладони. Их построение, силы направление главного удара полностью будут просматриваться русскими.
Острое время требовало безошибочных решений. Александр решил внести изменения в построение войска. Его центр будет состоять из ополченцев - горожан и селян, вооруженных копьями, топорами, мечами. Перед ним он поставит лучников, которые должны осыпать наступавших крестоносцев тучами стрел.
Закаленные в боях, хорошо вооруженные воины и дружины князей встанут на флангах. За центральным полком, чтобы лишить маневра немецкую конницу, он решил поставить сотни саней обоза, в них было легко заскочить в пылу сражения, но развернуться здесь или сражаться коннику было трудно. А вслед за санями берег, он густо усеян крупными каменьями. Здесь было тоже очень трудно вести бой рыцарю на коне, зато пеший воин мог хорошо маневрировать и укрываться. Немецкая "свинья" должна была здесь расквасить свое рыло, повернуть назад или отступить на тонкий лед Сиговицы, что было очень рискованно для закованных в железо конников. Эту уловку подсказал Александру опыт отца: восемь лет назад князь Ярослав во время боя заманил крестоносцев на тонкий лед речки Эмай-ыги и лед не выдержал, провалился. Многие рыцари тогда утонули. Трудно было рассчитывать, что рыцари забыли об этом уроке, но...
Немецкие крестоносцы тоже хорошо знали правило построения русского войска и не видели труда в его разгроме. На рассвете 5 апреля 1242 года Александр, стоя на возвышении, увидел, как железное войско крестоносцев вышло на лед. Закованные в латы, в шлемах с рогами, когтистыми лапами и другими устрашающими украшениями, в белых с черными крестами плащах, с длинными копьями, прижатыми к бедру, укрывшись за щиты, рыцари двигались, как таран. Кованые намордники, надетые на лошадей, делали их тоже устрашающими чудовищами. В середине клина, стараясь не отставать от конников, вооруженные короткими мечами и секирами бежали рыцарские слуги и пехота.
Подпустив крестоносцев метров на двести, лучники осыпали "немецкую свинью" тучей стрел. Под их градом клин словно уплотнился, сузился, но его таранный удар не уменьшился. Центр обороны русских под его натиском расступился. "Наехаша на полк немци и чудь и прошибашося свинью сквозь полк..." - так летописец запечатлел этот момент в Новгородской летописи. Теперь рыцарям, по их тактике, следовало расчленить русскую рать на части и истреблять.
Но отступающие русичи забежали за сани обоза и дальше не уходили. Рыцари же на скаку врезались в сани. Кони их падали, ломая ноги, а пешие ратники Александра секли топорами слетевших с коней крестоносцев, лупили оглоблями, стаскивали с седел крюками.
По команде Александра с флангов ударили по крестоносцам главные силы русских. Дружина навалилась на рыцарей с тыла. Войско крестоносцев было взято в кольцо. Конные рыцари перемешались со своей пехотой, мешали друг другу вести бой. Такого не бывало в других сражениях. Под тяжестью сбившихся в кучу рыцарей и закованных в железо их коней стал проламываться лед. Многие рыцари тонули в полыньях и проломах. Увидев это, подневольные воины крестоносцев бросились наутек, старались прорвать кольцо и выскочить на берег. Вскоре и рыцари, нарушив обет быть стойкими до конца, бросились вслед за своими кнехтами. Александр приказал преследовать беглецов. До противоположного берега протоки лед был усеян трупами захватчиков.
Это была полная победа. Четыреста убитых рыцарей было подобрано на бранном льду, пятьдесят попали в плен, многие утонули. Но самым позорным для крестоносцев было то, что часть рыцарей бежала с поля битвы, побросав свое оружие, скинув с себя не только воинские доспехи, но и обувь.
"Возвратился князь Олександр с победою славною". Рыцарей "ведяхут босы подле коней". Войско возвращалось домой, как было издавна принято: ". . . полк по полце, бьюще в бубны и трубище во трубы и в сопели." Следом двигался обоз с боевыми трофеями. Встречали победителей всенародно с пением молитв и здравиц князю и воинам "хоробрым".
Автор "Жития" понимал душою и сердцем значение победы над крестоносцами как судьбоносное, святое дело. С той поры, писал он, "нача слыти имя его по всем странам и до моря Египетского, и до гор Араратских, и об ону сторону моря Варяжского и до великого Рима."
Безусловно, в двухлетней войне с немецкими захватчиками, посягнувшими на русскую землю, и закончившейся полным разгромом крестоносцев на озере Чудском, таланты Александра Невского как полководца и политика раскрылись ярко и убедительно. Если его Невская победа определила судьбу Новгорода и православия на Руси, то Ледовое побоище подтвердило, что для иноземных поработителей на русской земле места нет, оно же показало ведущее место Владимиро-Суздальской династии Всеволодовичей в решении дальнейшей судьбы всего русского народа. Может быть им положены первые камни в основание Великой России.
Летом 1242 года в Новгород к Александру приехали послы из Ордена и попросили у князя вечного мира. Мир был заключен. Говорят, что тогда-то Александр Невский и произнес свои знаменитые пророческие слова: "Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет!" Победа на Чудском озере на века остановила германцев у западных границ Руси.
Эхом Ледового побоища стали восстания против крестоносцев племен куршей и пруссов. Им помогли в борьбе с захватчиками литовский князь Миндовг и польский князь Святополк. На этот раз рыцарей побили у Рейзенского озера. К сожалению, в дальнейшем эти народы не смогли объединиться против напора германцев и были почти полностью истреблены. На их землях германцы создали Пруссию, где веками селилась немецкая военная знать. Здесь все, даже дома, хозяйственные постройки возводились так, чтобы их в любой момент можно было приспособить под линии и узлы обороны. Из этого государства-крепости немецкие поработители грозили славянам многие века, вплоть до весны 1945 года, когда советские войска ликвидировали этот опасный оплот германского захватнического духа.
Заслуга перед Отечеством Александра Ярославича была высоко оценена русским народом и Православной Церковью. Еще при жизни он был наречен народом русским Святым, а после смерти канонизирован Православной Церковью. Его образ - бес-страшного и талантливого борца за интересы Отечества во все века служит примером для россиян. В 1725 году Екатериной Великой был учрежден орден Святого Александра Невского для награждения офицеров и генералов за крупные военные успехи и отличия.
В самый трудный период Великой Отечественной войны с немецко-фашистскими захватчиками, 29 июля 1942 года, Советское правительство учредило вновь военный орден Александра Невского. Его получали командиры за выбор "удачного момента для внезапного, смелого и стремительного нападения на врага и нанесения ему крупного поражения с малыми потерями для своих войск". Эти слова, взятые из статута ордена, раскрывают главное в полководческом даровании князя Александра Невского.
Примечательно, что в военные годы имя Александра Невского много раз звучало из уст Верховного Главнокомандующего вооруженными силами нашей страны Иосифа Виссарионовича Сталина, призывавшего народы Отечества громить немецких оккупантов, как делали это Александр Невский и era дружинники.
В 1942 году художник Павел Корин написал для выставки "Великая Отечественная война" картину-триптих с изображением в центре ее князя Александра Невского. Появились почтовые открытки и конверты с изображением победы русской дружины над крестоносцами на Чудском озере. Письма в этих конвертах бойцы с фронта слали домой, заверяя родных и близких, что будут громить врага, как это делал Александр Невский.
Тогда же вышел на экраны художественный фильм "Александр Невский". Образ героического князя Александра воодушевлял миллионы и миллионы бойцов на бесстрашие в борьбе с немецкими захватчиками во имя победы, во имя свободы, во имя Родины.
Для курганцев образ Александра Невского дорог еще и тем, что святой князь является покровителем нашего города. Потому-то 15 июня 1896 года была произведена закладка храма его имени в городе Кургане по благословению Преосвященнейшего Агафангела настоятелем Градо-Курганского Богородице-Рождественского собора протоиереем Иоанном Волковым. Более века светлый образ и дух героического предка русского воинства осеняет нас и благославляет на добрые мирные и ратные дела во славу и упрочение Отечества.
Начиная с 1993 года в Кургане стало традицией отмечать день памяти Святого Благоверного князя Александра Невского. Ежегодно в его честь в городе проходит фестиваль русской духовной музыки. Звучит она не только в стенах кафедрального собора Александра Невского, но и во многих залах учебных заведений, клубов, Домов культуры.
И так не только в Кургане - по всей Руси великой. Память о славных деяниях и подвигах Александра Ярославича жива в народе. И будет вечной!
Поклонимся и мы великому предку. Будем крепить характер свой его мужеством, чтобы стать достойными сыновьями Отечества.
Геннадий Устюжанин
С начала XIII в. крестоносцы (главным образом немецкие) начали колонизацию и завоевание Прибалтики. В 1201 г. немцы и датчане основали Ригу и создали рыцарский Орден меченосцев (Ливонский Орден).
К 1212 г. крестоносцы захватили земли современной Латвии и земли к завоеванию Эстонии. В это же время в Прибалтике обосновался Тевтонский Орден, но в 1236 г. потерпел поражение от литовцев. В 1238 г. был заключен союз немецких, датских и шведских крестоносцев против Руси.
Крестовый поход против истерзанной монголами Руси был благословлен «его святейшеством Папой Римским». Угроза агрессий стала очевидной. В июле 1240 г. в Неву вошел шведский флот под командованием герцога Биргера. Шведы высадили десант и готовились начать наступление на Новгород. В Новгороде тогда княжил 19 – летний Александр Ярославович. Хотя ему шел лишь 20- й год, это был умный, энергичный и храбрый человек, а главное настоящий патриот своей Родины. Князь не стал дождаться полков своего отца князя Ярослава, а с небольшой дружинной двинулся к месту высадки шведов.
15 июля 1240 г., скрыто подойдя к шведскому лагерю, конная дружина Александра обрушилась на центр шведского войска. Пешие новгородцы, ладожане и ижоряне ударили во фланг, отрезая шведам отход на корабли. В этом бою русские воины покрыли себя неувядаемой славой. Численность шведского войска составляла 8-9 тыс. человек, у русских было не больше 1 тыс. человек, но сыграла свою роль внезапность нападения. Шведская армия едва не подверглась полному уничтожению. Остатки шведского войска ушли по Неве в море.
Жертвенностью и доблестью соратников Александра был спасен Новгород, но угроза для Руси осталась.
В 1240/1241 гг. Тевтонские рыцари усилили натиск на новгородские земли. Они захватили крепость Изборск, а затем с помощью изменников и Псков. В 1241 г. крестоносцы подошли непосредственно к Новгороду. В это время из – за ссоры с новгородскими боярами Александр Невский покинул Новгород. По просьбе веча Александр вернулся, отбил у немцев Псков и Изборск.
В конце марта 1242 г. Александр Невский получил от разведки известие, что на Русь готовится напасть объединенное войско крестоносцев во главе с самим магистром Тевтонского Ордена. Крестоносцы и русские встретились на западном берегу Чудского озера, у Вороньего камня.
Впереди русского боевого порядка были поставлены лучники, в центре- ополчение, а на флангах – сильные княжеские дружины. За левым флангом стоял резерв. Немцы построились в форме клина («свиньей»), на острие которого находился отряд всадников, закованных в броню с головы до ног. Крестоносцы намеревались ударом в центр расчленить русские войска и уничтожить их по частям.
Александр специально ослабил центр своего войска и дал возможность рыцарям прорвать его. Тем временем усиленные фланги русских атаковали оба крыла немецкого войска. Немецкая пехота побеждала, рыцари сопротивлялись отчаянно, но так как время было весеннее, лед треснул и тяжеловооруженные войны стали проваливаться в воду Чудского озера. Русские войны гнали крестоносцев 7 верст. Погибли тысячи рядовых крестоносцев, 400 знатных рыцарей, 47 знатных рыцарей были взяты в плен. Разгром крестоносцев был ужасающ. После битвы 5 апреля 1242 г., крестоносцы долго не решались тревожить русские рубежи.
В отличии от монголов, крестоносцы ставили несколько иные цели при завоевании русских земель.
Если ордынских ханов интересовала покорность и выплата даней, то крестоносцев интересовала земля Новгорода и Пскова, которую следовало захватить и русское население, которое следовало обратить в крепостных. Но самое главное, крестоносцы требовали от населения католической веры. В случае успеха крестоносцев, реальной была угроза не только потери национальной независимости Руси, но и потеря национальной религии – православия и национальной культуры.
Александр Невский выступил как защитник православной Руси от католического Запада. Это сделало его одним из главных героев русской истории.
Тема № 6: Возвышение Москвы. Образование единого российского государства.
План темы:
1) Предпосылки объединения русских земель в единое государство.
2) Возвышение Московского княжества и превращение его в политический центр Северо – Восточной Руси (1276 – 1425 гг.).
3) Княжение Василия II Темного. Феодальная война в России (1425-1462 гг.)
4) Княжение Ивана III. Завершение объединения земель вокруг Москвы. Ликвидация зависимости от Орды.
Цель изучения: выявление причин возвышения Москвы. Уяснение неизбежности объединения русских земель и создания единого Российского государства. Ознакомление с личностями и периодами правления московских князей.
Студент, изучивший данную тему, должен:
1) знать основные причины возвышения Московского княжества;
2) понимать неизбежность объединения русских земель в единое Российское государство;
3) уметь охарактеризовать периоды правления московских князей.
При изучении данной темы необходимо:
а) изучать данные лекции;
б) желательно обратиться к дополнительной литературе;
в) ответить на тесты по теме.
Борьба с крестоносцами
Почти одновременно с монгольским нашествием враги начали наступление на Русь с запада. Шведы, немцы, датчане двинулись на русские земли. И только мужество жителей русских городов и полководческое мастерство князя Александра Невского сорвали захватнические планы рыцарей-крестоносцев.
ЛИВО?НИЯ (лат. Livonia), Лифляндия (с 17 в.; нем. Livland) – область расселения ливов в низовьях рр. Даугава и Гауя в 12 – нач. 13 вв. В 13–16 вв. Ливония включала в свой состав территорию современных Латвии и Эстонии. После завоевания Прибалтики немецкими и датскими рыцарями-крестоносцами на территории Ливонии образовалось несколько феодальных государств, заключивших между собой конфедеративные соглашения: Ливонский орден, Рижское архиепископство, Курляндское, Дерптское и Эзель-Вик-ское епископства. После разгрома Ливонского ордена русскими войсками в Ливонской войне 1558–1583 гг. эти территории были включены в состав Речи Посполитой и Швеции, неоднократно воевавшими из-за них в кон. 16 и 17 вв. В. В.
ТЕВТО?НСКИЙ О?РДЕН, Немецкий орден (нем. Deutscher Orden) – духовно-рыцарский орден, созданный во время Крестовых походов в 1198 г.
В 1211 г. орден получил от венгерского короля Андрея II в качестве лена земли в Семиградье. По просьбе герцога Конрада Мазовецкого в Прибалтике было образовано специальное комтурство ордена для борьбы с пруссами. Основная часть прусских племен была истреблена рыцарями. В 1237 г. Тевтонский орден объединился с орденом меченосцев. Образовавшийся Ливонский орден вел постоянные войны за господство в Прибалтике. Попытки захватить псковские и новгородские земли были пресечены новгородским князем Александром Невским, разгромившим рыцарей в Ледовом побоище в 1242 г. Постоянные военные походы против Великого княжества Литовского орден предпринимал до 1410 г., когда объединенные силы великого князя литовского Витовта и польского короля Ягелло нанесли ему сокрушительное поражение в Грюнвальдской битве. Одно время орденское государство было вассалом польского короля. В 1525 г. магистр ордена Альбрехт ввел Реформацию и преобразовал орден в светское герцогство. В 1618 г. территория ордена отошла к Бранденбургскому курфюршеству и герцогству Пруссия, образовавшим Бранденбургско-Прусское государство (с 1701 г. – королевство Пруссия). Н. Л.
АЛЕКСА?НДР ЯРОСЛА?ВИЧ НЕ?ВСКИЙ (1220–14.11.1263) – князь новгородский с 1236 г., великий князь владимирский с 1252 г., православный святой.
Сын великого князя владимирского Ярослава Всеволодовича. В 1228 г. Александр был направлен отцом в Новгород, но не смог там удержаться и бежал. В 1236 г. вернулся в Новгород. Заключив в 1239 г. брак с дочерью полоцкого князя Брячислава, он укрепил свое положение на Северо-Западе Руси.
Александру Ярославичу принадлежит большая заслуга в отражении агрессии Швеции и Ливонского ордена на земли Северо-Западной Руси, развернувшейся одновременно с татаро-монгольским нашествием. В 1240 г. он одержал победу в битве на р. Нева над шведским отрядом, вторгшимся в русские земли. За эту победу Александр Ярославич удостоился прозвища Невский. Однако новгородское боярство встревожил быстрый рост популярности двадцатилетнего князя, и Александр Ярославич был удален из города.
Но не прошло и двух лет, как над Новгородом нависла новая угроза – со стороны Ливонского ордена. Новгородцы были вынуждены вновь пригласить Александра Ярославича на княжение. В 1241 г. он вернул захваченное рыцарями Копорье, а вскоре внезапной атакой взял Псков, жители которого незадолго до этого сдали город рыцарям ордена.
5 апреля 1242 г. в решающем сражении на льду Чудского озера, получившем название Ледового побоища, объединенное новгородское и владимиро-суздальскую войско под началом
Александра Невского разгромило ливонских рыцарей.
Вскоре после этого Александр Ярославич отразил набег литовского войска и нанес ему поражение у Торопца и д. Жижица.
В отношениях с Золотой Ордой Александр Невский проявил себя тонким дипломатом. Во время первой поездки в Орду и Каракорум в 1249–1250 гг. ему удалось установить хорошие отношения с ханом Батыем и его сыном Сартаком. С последним, согласно легенде, он даже побратался. Александр Ярославич получил ярлык на княжение в разоренном дотла Киеве. Вернувшись на Русь, он установил тесные отношения с митрополитом Кириллом. Кирилл поддержал линию Александра Ярославича на налаживание мирных отношений с ханом и консолидацию русских князей.
В 1252 г., когда Александр Невский в очередной раз находился в Орде, его младший брат Андрей Ярославич, заручившись поддержкой третьего брата Ярослава Ярославича, поднял мятеж против власти татар. Батый направил на Русь карательную рать царевича Неврюя, и князья после сокрушительного поражения под Переяславлем вынуждены были бежать «за море». Александр вернулся в разоренные земли, получив ярлык на великое княжение владимирское. Вместо себя князь направил в Новгород своего сына Василия, но в 1255 г. новгородцы изгнали его. Александру пришлось вмешаться, заключить с Новгородом новый договор и организовать поход в Финляндию. Но через год произошел более острый конфликт с золотоордынским ханом. Из Орды на Русь были направлены чиновники для пересчета всего населения с целью обложения ордынским «выходом». Новгородцы решительно воспротивились этому, причем сын Александра Невского Василий выступил на их стороне. Дело шло к новой карательной экспедиции на Русь. Александр Ярославич лично пришел в Новгород и заставил его жителей покориться. Своего непокорного сына он свел с новгородского стола, а его дружинников и организаторов мятежа казнил. Отношения с Новгородом серьезно осложнились, но сила и авторитет Александра Ярославича позволили удержать город в повиновении.
В 1262 г., когда во многих городах Северо-Восточной Руси началось восстание против ордынских «численников», Александр Ярославич отправился в последнюю поездку в Орду, «чтобы отмолить людей от беды» и, в частности, договориться об отмене решения о наборе на Руси войск для участия в войне ордынцев на Кавказе. Переговоры прошли успешно, но по дороге на Русь Александр скончался; некоторые исследователи высказывают предположение, что он был отравлен в Орде.
Имя Александра Ярославича Невского пользовалось огромной популярностью на Руси. В 1547 г. он был канонизирован. Князю посвящен один из самых ярких памятников русской литературы 13 в. – «Житие Александра Невского», составленное его сподвижником митрополитом Кириллом.
ГАВРИ?ЛА ОЛЕ?КСИЧ (13 в.) – боярин, дружинник Александра Невского.
Согласно родовому преданию, Гаврила Олексич был потомком Ратши, который «из немец пришел». Следов Ратши и его детей в источниках отыскать не удалось. Гаврила Олексич отличился в ходе Невской битвы 1240 г. со шведами. По свидетельству летописца, «он напал на шнек, и, увидев королевича, влекомого под руки, въехал до самого корабля по сходням, по которым бежали с королевичем; преследуемые им схватили Гаврилу Олексича и сбросили его со сходен вместе с конем. Но по Божией милости он вышел из воды невредим, и снова напал на них, и бился с самим воеводою посреди их войска». От Гаврилы Олексича пошло много знатных родов, своим предком его считал А. С. Пушкин. К. К.
СТЕПА?Н ТВЕРДИСЛА?ВИЧ (?– 16.08.1243) – боярин, новгородский посадник в 1230–1243 гг.
Сын посадника Твердислава Михалковича. В 20-е гг. 13 в. приобрел известность как сторонник союза с владимиро-суздальскими князьями для отражения агрессии со стороны западных соседей – литовцев, шведов и немецких рыцарей.
В 1230 г. Степан Твердиславич выступил против посадника Внезда Водовика, опиравшегося на черниговского князя Михаила Всеволодовича. 9 декабря 1230 г., в отсутствие Внезда Водовика, Степан Твердиславич был избран посадником. На княжение был призван Ярослав Всеволодович; в 1236 г. новгородским князем стал его сын 16-летний Александр Ярославич (будущий Александр Невский).
Степан Твердиславич проявил себя сильным, властным правителем. Власть посадника не поколебал даже голодный мор 1231 г.
Степан Твердиславич оказал поддержку князю Александру Ярославичу в его действиях против шведов и ливонских рыцарей, сумев сплотить новгородское боярство и все новгородские сословия перед лицом завоевателей.
Степан Твердиславич был похоронен в Софийском соборе. Вс. В.
ДОВМО?НТ (в крещении – Тимофей) (?–20.05.1299) – князь псковский с 1266 г., православный святой.
Родственник великого князя литовского Миндовга. В 1263 г. Довмонт убил Миндовга, после чего был вынужден бежать из Литвы. В 1266 г. он пришел в Псков, принял крещение и стал псковским князем. Довмонт прославился как блестящий полководец, неоднократно спасавший город и всю Северо-Западную Русь от набегов крестоносцев и Литвы. В 1266 г. на Двине он разбил превосходящие силы литовского князя Герденя и убил его, потеряв в своем войске всего одного человека.
В 1268 г. псковский князь командовал русской ратью в сражении с немецкими рыцарями под Раковором.
В 1269, 1273 и 1299 гг. он отражал нападения рыцарей на Псков. В ходе последнего сражения врагу удалось ворваться в город, но Довмонт, используя дома и тесные улицы, организовал оборону и разгромил крестоносцев. Через несколько недель он умер от мора. Князя хоронил весь город.
Память о Довмонте по сей день сохраняется в Пскове: часть города до сих пор называется псковичами «Довмонтовым городом». Местное почитание князя как святого началось в Пскове в 14 в., в 1374 г. была создана первая церковь в его имя. День памяти – 20 мая (2 июня). К. К.
НЕ?ВСКАЯ БИ?ТВА – сражение русских войск под командованием новгородского князя Александра Ярославича со шведским отрядом 15 июля 1240 г.
Русь, ослабленная монголо-татарским нашествием, казалась северным соседям легкой добычей. В 1240 г. к русским берегам двинулось шведское войско. В устье р. Ижоры, при впадении ее в Неву, высадился неприятельский десант. Об этом новгородскому князю Александру Ярославичу сообщил ижорский старейшина Пелгусий. Одновременно предводитель шведского отряда отправил Александру послание, в котором заявлял: «Если можешь противиться мне, королю, то вот я уже здесь и пленю землю твою». Александр Ярославич не стал дожидаться сбора всего войска и помощи отца. С малой дружиной он выступил навстречу врагу.
На рассвете 15 июля 1240 г. Александр Ярославич подошел к шведскому стану и с ходу напал на него. Княжеская конница ударила по центру шведов. Сам Александр и его воины проявили смелость и решительность. Новгородец Миша с отрядом разбил три корабля захватчиков. Гаврила Олексич, которого А. С. Пушкин считал своим предком, ворвался на коне на шведский корабль. Савва, врубаясь в шведские ряды, добрался до шатра их предводителя и подрубил его.
По свидетельству летописца, шведы потеряли множество воинов, однако большинство из них пало на противоположном берегу Ижоры, где полку Александрову «было непроходно». Как считают некоторые историки, их перебили местные племена. На следующее утро, похоронив убитых (летописцы упоминают две ямы, заполненные телами павших, и два корабля со знатными шведами, погибшими в битве), неприятель покинул ижорский берег.
За эту победу князь Александр Ярославич получил прозвание Невский. С. П.
ЛЕДО?ВОЕ ПОБО?ИЩЕ – сражение на льду Чудского озера 5 апреля 1242 г. между объединенным новгородским и владимиро-суздальским войском под началом новгородского князя Александра Невского и немецкими рыцарями Ливонского ордена.
В годы монголо-татарского нашествия рыцари Ливонского ордена, который захватил земли в Восточной Прибалтике, попытались подчинить своему влиянию северо-западные земли Руси. Вторжения рыцарей Ливонского ордена в русские земли, главной целью которых было распространение католичества на Руси, рассматривались в Западной Европе как Крестовые походы.
В 1240 г. немецкие рыцари захватили русский
г. Изборск. Жители Пскова добровольно признали власть Ливонского ордена. Стал готовиться к отпору Новгород. Но в городе в это время не было князя – Александр Ярославич, рассорившись с новгородцами, уехал в свое родовое гнездо -
г. Переяславль-Залесский. Смирив гордость, новгородцы просили князя вернуться. Александр поспешил в Новгород и уже в 1241 г. штурмом взял опорную базу немецких рыцарей, крепость Копорье, затем, собрав объединенное войско из новгородских и владимиро-суздальских полков, освободил Псков. После этого Александр Ярославич вторгся в земли ордена, но был вынужден отступить.
5 апреля 1242 г. рыцарское войско и полки Александра Невского встали друг против друга у Вороньего камня на льду Чудского озера.
Александр Невский умело построил свои боевые порядки: в центре, не очень мощном, – пехота, на флангах – главные, самые крепкие полки. Рыцари выстроились клином; на Руси этот воинский строй называли «свиньей». Как и ожидал Александр, ливонцы ударили в центр русского войска и смяли его – «пробились свиньей сквозь полк». Но тут русские войска ударили с флангов. Перешел в атаку и центральный полк. Рыцарей окружили, началось их избиение. Под тяжеловооруженными рыцарями треснул лед, и многие из них утонули в ледяной воде. Сотни ливонцев были убиты, взяты в плен, остальные едва спаслись бегством. Полки Александра Невского гнали захватчиков семь верст. Пленных, привязанных за конские хвосты, провели по улицам Новгорода. С. П.
ОРУ?ЖИЕ. В 13–14 вв., после тяжелых поражений русских ратей от монголо-татарских войск, произошли значительные изменения в разных видах вооружения. Усилились средства индивидуальной защиты воинов. Со 2-й пол. 13 в. на Руси появляются пластинчатые и чешуйчатые доспехи. Видоизменяется и кольчуга. С 14 в. известно использование байданы – кольчуги из крупных плоских колец, надежно защищавшей ратника. Но гораздо более популярными доспехами в этот период становятся бахтерец и юшман, в которых сочеталось использование кольчужной защиты с панцирной. Пластины крепились в наиболее уязвимых местах, у бахтерца они прикрывали спину и грудь, у юшмана – спину, грудь и бока. Разновидностью бахтерца, но без рукавов, был колонтарь. В 16–17 вв. появляется дополнительное защитное вооружение – зерцало, надевавшееся поверх кольчуги и состоявшее из четырех крупных стальных пластин, прикрывавших спину, грудь и бока воина. Пластины соединялись ремнями и кольцами.
Среди малоимущих ратников вплоть до 17 в. были распространены неметаллические доспехи – тегиляи, которые изготавливали в виде стеганых на вате или пеньке кафтанов, а в подкладку зашивали фрагменты кольчуг и панцирей.
Изменение защитного вооружения вызвало изменение и средств поражения. Мечи стали изготовляться сужающимися к острию и предназначались в основном не для рубящего, а для колющего удара. На смену булавам пришли шестоперы, пластины которых могли разрушить ременную основу доспеха и тяжело ранить противника. На южных рубежах страны все шире применялся не меч, а сабля татарского типа. Более широко использовались самострелы, заметно усовершенствованные по сравнению с первыми самострелами, появившимися в русских землях еще в 12 в. В 1-й пол. 17 в. копье заменяется пикой, снабженной узким граненым наконечником.
У поляков был заимствован бердыш – разновидность большой секиры, снабженный длинным, до 80 см, лезвием. Наряду с пищалью и саблей бердыш стал непременным атрибутом вооружения московских стрельцов, использовавших его не только для прямого поражения противника, но и как подставку для тяжелого фитильного ружья.
Решительный переворот в военном деле произвело появление на Руси в кон. 14 – нач. 15 вв. ствольного огнестрельного оружия. Определенную роль в улучшении качества русских артиллерийских орудий сыграли итальянские и немецкие мастера, работавшие в кон. 15 – нач. 16 вв. в Московской Пушечной избе. Строитель Успенского собора в Кремле архитектор Аристотель Фиораванти прославился и своим искусством лить пушки и стрелять из них. В походе 1485 г. на Тверь старый мастер состоял при полковом «наряде».
В документах той эпохи упоминаются и другие мастера пушечного дела: Павлин Дебосис, еще в 1488 г. отливший в Москве первое орудие большого калибра; Петр, приехавший на Русь в 1494 г. вместе с архитектором Алевизом Фрязином; Иоганн Иордан, командовавший рязанской артиллерией во время татарского вторжения 1521 г. Вместе с иностранцами работали и русские мастера Богдан Пятой, Игнатий, Семен Дубинин, Степан Петров. Из них наиболее известен Андрей Чохов, отливший несколько десятков пушек и мортир, многие из которых («Царь-пушка» и др.) стали шедеврами литейного дела.
Наличие собственных квалифицированных мастеров, способных изготовлять орудия разных типов и калибров, а также действия ряда пограничных государств, стремившихся ограничить проникновение в Русское государство европейской военной технологии, заставили московское правительство рассчитывать на свои силы в создании новых образцов артиллерийского вооружения. Это не значит, что в случае необходимости русские власти отказывались от использования новоизобретенных в Европе артиллерийских систем. В годы, предшествовавшие Смоленской войне 1632–1634 гг., в Москве работали шведские мастера, присланные королем Густавом II Адольфом для организации производства легких полевых орудий – оружия, благодаря которому шведы одержали множество своих громких побед. К сер. 17 в. количество отливаемых в России пушек позволило начать экспорт некоторых артиллерийских систем: в 1646 г. в Голландию было вывезено 600 русских орудий.
Сами пушки в России получили разные названия, в зависимости от предназначения: тюфяки – небольшие, стреляющие каменным и металлическим дробом; можжиры (мортиры), верховые пушки, длинноствольные пушки-пищали и др.
На Руси появились и первые образцы ручного огнестрельного оружия – «ручницы», древнейшие сохранившиеся образцы которых датируются самым началом 15 в. Короткоствольные и крупнокалиберные «ручницы», так же как конструктивно схожие с ними «самопалы» и «недомерки», быстро совершенствовались. В кон. 15 в. появилось первое фитильное ружье, имевшее специальную боковую полку и приклад. В дальнейшем на вооружении русского войска появились пистолеты, кавалерийские карабины, мушкеты, а в самом начале 18 в. кремневые фузеи. В. В.
КОПО?РЬЕ – древнерусский город на берегу р. Копорка в Новгородской земле (ныне село в Ленинградской обл.).
Впервые упомянут под 1240 г. в связи со строительством немецкими рыцарями в Копорском погосте крепости; в 1241 г. крепость разрушена новгородским войском князя Александра Ярославича Невского.
В 1280 г. новгородцы построили в Копорье каменную крепость, которая два года спустя также была разрушена. В 1297 г. на месте разрушенной была сооружена новая крепость. В 14 в. попытки овладеть Копорьем предпринимали шведские и немецкие войска. В кон. 15 – нач. 16 вв. крепость значительно перестроена, укреплены стены, толщина которых составила около 5 м, сооружено несколько башен. Крепость служила важным оборонительным форпостом на северо-западных границах Русского государства.
В кон. 15 – нач. 16 вв. Копорье дважды захватывалось шведами. По Столбовскому миру 1617 г. закреплено за Швецией. В 1703 г. в ходе Северной войны 1700–1721 гг. русские войска овладели Копорьем. В 18 в. оборонительное значение крепости упало.
До настоящего времени частично сохранились стены и башни крепости. Вл. К.
ИЗБО?РСК – древнерусский город в 30 км от Пскова на Городищенском озере.
Впервые упомянут в летописях под 862 г. как город, который получил в управление младший брат Рюрика Трувор. Изборск представлял сильнейшую крепость на западных границах Псковской земли. В 1233 г. он был взят немецкими рыцарями, но вскоре отвоеван псковичами. В 1240 г. вновь захвачен рыцарями и возвращен только в 1242 г., в связи с победой князя Александра Ярославича Невского над рыцарями в Ледовом побоище на Чудском озере. В 1303 г. перенесен на новое место на 250 м к востоку от старого города. В 1330 г. в Изборске построена каменная крепость, которая в 14–16 вв. неоднократно укреплялась. Площадь крепости – около 15 тыс. м 2 . Ее стены и башни сложены из известняка. Укрепления крепости неоднократно защищали город от нападений рыцарей Ливонского ордена. В 1510 г. вместе со всей Псковской землей Изборск присоединен к Москве. После Северной войны 1700–1721 гг. утратил свое военное значение. А. К.
Из книги Полная история ислама и арабских завоеваний в одной книге автора Попов АлександрВойна с крестоносцами Хасан Первый, уроженец Сирии, всегда хотел иметь здесь отделение своего ордена. В 1107 году гашишины взяли сирийскую Апамею, но вскоре князь Антиохии Танкред отнял у них город. Но гашишины вскоре приобрели благосклонность визиря дамасского князя Бури,
Из книги 500 знаменитых исторических событий автора Карнацевич Владислав ЛеонидовичВЗЯТИЕ КРЕСТОНОСЦАМИ ИЕРУСАЛИМА Крестоносцы штурмуют город. Миниатюра XIII векаВ первой половине 1096 г. огромное христианское войско двинулось на Восток. Были здесь и знатные люди, и голытьба. В общей сложности, соединенные в шесть больших групп, в этот поход выступили
Из книги Стамбул. История. Легенды. Предания автора Ионина НадеждаЗахват Константинополя крестоносцами «Благословен тот, кто завладеет Константинополем!» - сказал Пророк Мухаммед. Многие правители Востока и короли Запада мечтали овладеть Константинополем, 29 раз его осаждали - греки, римляне, персы, авары, болгары, арабы, дружины
автора Тарас Анатолий ЕфимовичБорьба с Киевом и крестоносцами В декабре 1104 года Святополк Изяславич, который с 1093 года был великим князем киевским, послал воеводу Путяту с войском на Глеба Всеславича, князя Менского. О результатах похода киевская летопись молчит, следовательно, он завершился
Из книги Краткий курс истории Беларуси IX-XXI веков автора Тарас Анатолий Ефимович«Погоня» - символ борбы с крестоносцами Общеизвестно, что гербом ВКЛ была «Погоня», то есть изображение конного воина с оружием - мечом или копьем. Это древний знак предводителей конных дружин профессиональных воинов. А красный цвет поля герба - цвет крови, цвет
Из книги Краткий курс истории Беларуси IX-XXI веков автора Тарас Анатолий Ефимович2. Победа над крестоносцами (Грюнвальд, 1410 г.) Как уже сказано выше, Витовт в 1388 году начал вооруженную борьбу против Ягайло. Она завершилась Островским соглашением 1392 года. Рыцари снова пошли войной на Литву, а некий Андреас Саненберг отравил в Кёнигсберге сыновей Витовта
Из книги История Литвы с древнейших времен до 1569 года автора Гудавичюс Эдвардасд. Борьба жямайтов один на один с крестоносцами и битва при Дурбе Соглашения Миндовга с Ливонским орденом раскололи конфедеративные связи литовских земель. Жямайты остались одни. Руководство Тевтонского ордена, посылая в Ливонию Эберхардта Зейна, поставило перед ним,
автора Владимирский А. В.Битва с крестоносцами при Хиттине Саладин вошел в историю прежде всего как победитель крестоносцев и освободитель Иерусалима. Он провозгласил джихад (священную войну) против христиан. К тому времени Саладин завоевал области в Северной Африке, Йемен, подчинил Сирию и
Из книги Саладин. Победитель крестоносцев автора Владимирский А. В.Осада крестоносцами Акры В августе 1189 года иерусалимский король, изменив своему слову, возглавил осаду Акры. И ему на помощь стали высаживаться тысячи и тысячи крестоносцев из Европы. «После падения Иерусалима, - писал Ибн аль-Асир, - франки стали носить черную одежду и
Из книги Саладин. Победитель крестоносцев автора Владимирский А. В.Битва с крестоносцами при Арсуфе Через два дня после взятия Акры крестоносная армия покинула город и пошла вдоль берега на юг. Армия Саладина следовала по пятам. Английский король покинул Акру и пошел со своими войсками вдоль побережья на юг, сопровождаемый флотилией
Из книги Саладин. Победитель крестоносцев автора Владимирский А. В.Переговоры о мире и битва с крестоносцами при Яффе Весной 1192 года переговоры Саладина и Ричарда продолжались, чередуясь с отдельными боевыми схватками. В это время английский король начал получать тревожные известия о действиях его брата Иоанна и французского короля
Из книги Саладин. Победитель крестоносцев автора Владимирский А. В.Перемирие с крестоносцами Летом 1192 года, сразу после победы при Яффе, Ричард заболел и решил как можно скорее заключить мир с Саладином. В «Итинерарии короля Ричарда» говорилось: «Самочувствие короля быстро ухудшалось, и он отчаялся вновь обрести здоровье. Поэтому он
Из книги Хронология российской истории. Россия и мир автора Анисимов Евгений Викторович1204 Захват Константинополя крестоносцами Это произошло в ходе четвертого крестового похода на Египет (1199–1204), хотя с самого начала похода, поддержанного римским папой Иннокентием III (на престоле в 1198–1216 гг.), планировался захват Византии и ликвидация самостоятельности
Из книги История крестовых походов в документах и материалах автора Заборов Михаил АбрамовичVII. Захват Константинополя крестоносцами в 1203 г.
Из книги Четвертый Крестовый поход. Миф и реальность автора Парфентьев ПавелНекоторые эпизоды взаимодействия византийцев с крестоносцами События 1182 г., как бы страшны они ни были – не единственное, что омрачало историческую память латинян о византийцах. Помимо них, все хорошо помнили, насколько вероломно, и не раз, вели себя греки по отношению к
Из книги Исторический очерк Церковной унии. Ее происхождение и характер автора Зноско КонстантинГлава III ЗАВОЕВАНИЕ КОНСТАНТИНОПОЛЯ КРЕСТОНОСЦАМИ В двух больших походах XII в. крестоносцы уклонились от цели освобождения Иерусалима из-под власти мусульман. В 1204 г. французские и итальянские рыцари вместе с венецианцами захватили Константинополь, разграбили его
Борьба с агрессией крестоносцев. Наступление на русские земли было частью разбойничьей доктрины немецкого рыцарства «Drang nach Osten»(натиск на Восток). В XII в. оно начало захват принадлежавших славянам земель за Одером и в Балтийском Поморье. Одновременно велось наступление на земли прибалтийских народов. Вторжение крестоносцев на земли Прибалтики и северо-западную Русь было санкционировано римским папой и германским императором Фридрихом II. В крестовом походе приняли также участие германские, датские, норвежские рыцари и воинство из других северных стран Европы.
Побережье от Вислы до восточного берега Балтийского моря было заселено славянскими, балтийскими (литовские и латышские) и финно-угорскими (эсты, карелы и др.) племенами. В конце ХII-начале XIII в. у народов Прибалтики завершается процесс разложения первобытно-общинного строя и складывания раннеклассового общества и государственности. Наиболее интенсивно эти процессы протекали у литовских племен. Русские земли (новгородские и полоцкие) оказывали значительное влияние на своих западных соседей, у которых еще не было развитой собственной государственности и церковных институтов (народы Прибалтики были язычниками).
Рыцарские ордена. Для завоевания земель эстов и латышей из разбитых в Малой Азии отрядов крестоносцев был создан в 1202 г. рыцарский Орден меченосцев. Рыцари носили одежду с изображением меча и креста. Они вели захватническую политику под лозунгом христианизации: «Кто не желает креститься, тот должен умереть». Еще в 1201 г. рыцари высадились в устье реки Западная Двина (Даугава) и основали на месте латышского поселения город Ригу в качестве опорного пункта для подчинения земель Прибалтики.
В 1219 г. датские рыцари захватили часть побережья Прибалтики, основав на месте эстонского поселения город Ревель (Таллинн). В 1224 г. крестоносцы взяли Юрьев (Тарту).
Для завоевания земель Литвы (пруссов) южнорусских земель в 1226 г. прибыли рыцари Тевтонского ордена, основанного в 1198 г. в Сирии во время крестовых походов. Рыцари-члены ордена носили белые плащи с черным крестом на левом плече. В 1234 г. меченосцы потерпели поражение от новгородско-суздальских войск, а еще через два года - от литовцев и земгалов. Это заставило крестоносцев объединить свои силы. В 1237 г. меченосцы объединились с тевтонами, образовав отделение Тевтонского ордена - Ливонский орден, названный так по наименованию территории, заселенной племенем ливов, которую захватили крестоносцы.
Невская битва. Наступление рыцарей особенно усилилось в связи с ослаблением Руси, истекавшей кровью в борьбе с монгольскими завоевателями.
В июле 1240 г. тяжелым положением Руси попытались воспользоваться шведские феодалы. Шведский флот с войском на борту вошел в устье Невы. Поднявшись по Неве до впадения в нее реки Ижоры, рыцарская конница высадилась на берег. Шведы хотели захватить город Старую Ладогу, а затем и Новгород.
Князь Александр Ярославич, которому было в то время 20 лет, со своей дружиной стремительно бросился к месту высадки. «Нас немного, - обратился он к своим воинам, - но не в силе Бог, а в правде». Скрыто подойдя к лагерю шведов, Александр со своими дружинниками ударил по ним, а небольшое ополчение во главе с новгородцем Мишей отрезало шведам путь, по которому они могли спастись бегством на свои корабли.
Александра Ярославича за победу на Неве русский народ прозвал Невским. Одержав победу, русские войска не позволили шведам отрезать Новгород от моря и захватить побережье Невы и Финского залива. Кроме этого был разрушен план совместных действий шведских и немецких рыцарей: теперь, после победы, Новгород не мог быть окружён с двух сторон. Однако из-за страха перед тем, что после победы роль Александра в ведении дел может возрасти, новгородские бояре стали строить князю всевозможные козни. Александр Невский уехал к отцу, но уже через год новгородские жители снова пригласили князя для продолжения войны с Ливонским орденом, подошедшим к Пскову.
Ледовое побоище (битва на Чудском озере). Летом того же 1240 г. Ливонский орден, а также датские и германские рыцари напали на Русь и захватили город Изборск. Вскоре из-за предательства посадника Твердилы и части бояр был взят Псков (1241). Усобицы и распри привели к тому, что Новгород не помог своим соседям. А борьба между боярством и князем в самом Новгороде завершилась изгнанием Александра Невского из города. В этих условиях отдельные отряды крестоносцев оказались в 30 км от стен Новгорода. По требованию веча Александр Невский возвратился в город.
Вместе со своей дружиной Александр внезапным ударом освободил Псков, Изборск и другие захваченные города. Получив известие, что на него идут основные сипы Ордена, Александр Невский перекрыл путь рыцарям, разместив свои войска на льду Чудского озера. Русский князь показал себя как выдающийся полководец. Летописец писал о нем: «Побеждая везде, а не победим николи же». Александр разместил войска под прикрытием крутого берега на льду озера, исключив возможность вражеской разведки своих сил и лишив противника-свободы маневра. Учитывая построение рыцарей «свиньей» (в виде трапеции с острым клином впереди, который составляла тяжеловооруженная конница), Александр Невский расположил свои полки в виде треугольника, острием, упиравшимся в берег. Перед сражением часть русских воинов была снабжена специальными крючьями, чтобы стаскивать рыцарей с коней.
5 апреля 1242 г. на льду Чудского озера состоялась битва, получившая название Ледового побоища. Рыцарский клин пробил центр русской позиции и уткнулся в берег. Фланговые удары русских полков решили исход сражения: как клещи, они сдавили рыцарскую «свинью». Рыцари, не выдержав удара, в панике бежали. Семь верст гнали их новгородцы по льду, который к весне во многих местах стал слабым и проваливался под тяжеловооруженными воинами. Русские преследовали противника, «секли, несяся за ним, как по воздуху», - записал летописец. По данным Новгородской летописи, в битве погибло «немец 400 и 50 взято в плен» (немецкие хроники оценивают число, погибших в 25 рыцарей). Плененные рыцари с позором были проведены по улицам Господина Великого Новгорода.
Значение этой победы состоит в том, что была ослаблена военная мощь Ливонского ордена. Откликом на Ледовое побоище был рост освободительной борьбы в Прибалтике. Однако, опираясь на помощь римско-католической церкви, рыцари в конце ХIII в. захватили значительную часть прибалтийских земель.
