Главная
Психосоматика
Гейнце николай эдуардович. Николай гейнце

Гейнце николай эдуардович. Николай гейнце

26.02.2019

Гейнце Николай Эдуардович

Родился в Москве 13 июня 1852 года. Отец, по национальности чех, - учитель музыки - и мать, костромская дворянка (урожденная Ерлыкова), смогли дать хорошее образование и воспитание. Он окончил московский пансион Кудрякова, Пятую московскую гимназию, а в 1875 году - юридический факультет Московского университета. Затем началась обширная адвокатская практика в Москве.

Присяжный поверенный Гейнце с блеском провел несколько крупных процессов,

в том числе нашумевшее дело "червонных валетов". В 1879-1884 он служит

в Миоистерстве юстиции: в тридцать с небольшим лет - уже товарищ (заместитель)

прокурора Енисейской губернии. Кажется, что на "поприще службы" открывались

перед этим деятельным человеком возможности немалые, в том числе - получение

прав личного, а затем и потомственного дворянства. По собственному потом

признанию Николая Эдуардовича, еще в детстве овладела им страсть к литературным

занятиям. Свои стихи и рассказы начал он публиковать с 1880 года в таких

московских журналах и газетах, как "Зритель", "Радуга", "Московский

листок" и даже в очень влиятельной тогда "Русской газете". Одно из стихотворений

- "В туманах скрылась Альбиона" - наряду с "Утесом" Навроцкоо, "вольнодумными"

стихами Минаева, Полонского, Пальмина было тогда популярным среди студентов.В

1884 году Гейнце выходит в отставку, чтобы полностью отдаться литературной

работе. За год жизни в Петербурге он успевает написать большой роман,

объемом более тысячи страниц, "В тине адвокатуры". В 1885-1886 годах

роман напечатан в приложении к журналу "Луч", в двух томах: "По трупам"

и "В царстве шантажа". В романе была представлена жизнь Москвы 1870-х

годов во всем многообразии социальных слоев и характеров - от большого

барина, купца, адвоката, актера, редактора мелкой прессы до кокоток

и разных проходимцев. Он был интересен читателем 1880-х, в героях они

видели езе не успевшую застыть действительность. У Гейнце сложилось

реноме человека "с пером", наблюдательного и редкостного трудолюбия.

Он сотрудничает в газете "Сын отечества" и журнале "Звезда", печатает

рассказы и статьи в "Петербургской газете" и "Петербургском листке".

Издатель Гейнце - В.В. Комаров - в 1888 году пригласил Гейнце в газету

"Свет" постоянным сотрудником. Гейнце становится доверенным человеком

в делах Комарова, главным редактором "Света". Его работсопособность

потрясала современников, создавались легенды, что он имел штат литературных

"негров", но скорее - все это шло из одержимости писанием. В газету

присылались невыдуманные, созданные самой жизнью истории. Некоторые

из них под пером Гейнце становились романами и печатались тут же на

страницах "Света". Так, основой популярного тогда романа "Герой конца

века" (1896) и его продолжения "Современный Самозванец" (1898) стали

записки известного международного авантюриста Н.Г. Савина, которые он

подарил сопровождавшему его по Сибири конвойному офицеру, и от того

они через третьи руки и поступили в собственность газеты "Свет". В основу

драмы "Жертва житейского моря" (1892) положен рассказ московской гимназистки,

погибшей в волнах этого "моря"...Но вдруг от шумно настигшего его успеха

в описаниях современности Гейнце круто сворачивает на еще не изведмнную

им стезю исторического романиста.Роман А.К. Толстого "Князь Серебряный"

с детсрва был настольной книгой Гейнце, привлекая пристальное внимание

писателя к эпохе Ивана Грозного, к "институту орричнины", к размышлениям

о его необходимости (или случайности) в истории, о разрушительном своеволии

боярства тогда, в XVI веке, толкавшего Русь к удельным раздорам. Тап

появился в 1891 первый исторический роман "Малюта Скураоов" - попытка

Гейнце создать н е ч т о, пусть и отдаленно, - напоминвшее любимое

произведение.Уже в этом романе можно увидеть основной писательский принцип,

который будет прослеживаться и в других его исторических сочинениях.

Создавая образ царского любимца Малюты Скуратова, Гейнце "старался отыскать

человеческие черты, бесследно исчезнувшие за темными красками, наложенными

на него народными преданиями и историею, и объяснить его выходящие из

ряда вон, даже в то суровое время, зверства угрызениями совести, неудовлетворенным

честолюбием и обособленным, бесповоротным положением в семье и государстве".

Демократическая критика обвиняла исторические произведения Гейнце в

"лубочности" (так же, как и роман "Князь Серебряный"), видя в них лишь

"умственную пищу всего низшего слоя российского читателя, на которого

Увы! - так мало обращается внимания". Но именно к этой части населения

России и обратил свое творчество Гейнце; соединив занимательность с

пользой, он заставил читателя приобщиться к исторической памяти своего

народа. "Неоромантизм" Н. Гейнце, сформированный, пусть это и парадоксально,
_ его адвокатским прошлым, трактовал душу и душевность героя - как данные

свыше, Богом, и жизнь человеческую - как борьбу за сохранение их в чистоте

среди искушений "моря житейского". Православная религиозность, как мироощущение

самого писателя, видящего смысл литературы в лечении общества через

душу человека, как бы подпитывает произведения Гейнце. Следующий свой

роман, "Аракчеев" (1893), он посвящает этому "Малюте Скуратову" царствования

Александра I. Левая пресса не могла простить писателю, что традиционно

ненавистного А.А. Аракчеева он показал фигурой страдательной, извергом,

но несчастным. Противоборство добра и зла, человек перед выбором в "звездные",

поворотные часы своей жизни - вот что ищет Гейнце в исторических сюжетах.

Один за другим выходят огромными тиражами его романы: "Князь Тавриды"

(1895) - о Потемкине, о времени Екатерины II, "Коронованный рыцарь"

(1895) - о Павле, "Генералссимус Суворов" (1896), "Первый русский самодержец"

Об объединителе земли Русской Иване III, той же эпохе посвящены романы

"Судные дни Великого Новгорьда" (1897) и "Новгородская вольница" (1895)

О присоединении Новгорода к Москве, роман "Ермак Тимофеевич" (1900)

опять возвращал к событиям царствования Ивана Грозного. Можно сказать,

что писатель создал целую историческую библиотеку. И это при том, что

он продолжал писать и на современные ему темы. За свою сравнительно

недолгую (61 год) жизнь он издал болеес орока романов и повестей. В

1899 году Гейнце становится сотрудником "Петербургской газеты". Нравы

и отношеоия здесь царили другие. Худяковы, отец и сын, были далеки от

просветительского либерализма Комарова. Дела вел сын - Худяков Николай

Сергеевич, и сам трудолюбивый и способный журналист, он с сотрудниками

был безапеллцяионно высокомерен, груб, любил лишний раз показать, чей

хлеб едят. Гейнце и здесь считался журналистом экстра-класса, платили

ему много, но его романическое творчество Худяковым было ни к чему.

Однако и в эти последние тринадцать лет своей напряженнейшей работы

в "Петербургской газете" им было написано семь книг прозы, в том числе

книга очерков "В действующей армии" (епортажи с фронтов русско-японской

войны 1904-1905 годов, где он был собственным корреспондентом "Петербургской

газеты"), и, наконец, роман "Дочт Великого Петра", изданный в 1913-м

Последнем году жизни писателя.Еще в 1898 году в издательстве Комарова

вышел его роман "Из мира таинственного". Можно, конечно, предположить,

что Николай Эдуардович отдал в нем "дань моде": роман подытоживал его

собственные наблюдения и позеания в спиритизме. Во всяком случае, роман

"Дочь Великого Петра", без сомнения, написан под влиянием настроений,

которые теперь называют "мистика души". Разумеется, что такой, отнюдь

"не социальный", взгляд на историю России не был затем, после 1917 года,

востребован нашими идеологами - книги Н. Гейнце надолго остались в своем

времени и тобько теперь возвращаются в кругн ашего чтения.

Биография

Родился 13(25) марта 1852 года в Москве. Отец, по национальности чех, - учитель музыки, мать - костромская дворянка, урожденная Ерлыкова.

Гейнце окончил московский пансион Кудрякова, 5-ю московскую гимназию (1871), юридический факультет Московского университета . После окончания университета стал адвокатом в Москве. Присяжный поверенный Гейнце провёл несколько крупных процессов, в числе которых было и громкое дело «червонных валетов ». В 1879-1884 годах служил в Министерстве юстиции, в 1881 году стал товарищем (заместителем) прокурора Енисейской губернии .

Свои стихи и рассказы он начал публиковать с 1880 года в московских журналах и газетах: «Зритель», «Радуга», «Московский листок», «Русской газете ».

В 1884 году Гейнце вышел в отставку, чтобы полностью отдаться литературной работе. За год жизни в Петербурге он успевает написать роман, объёмом более тысячи страниц - «В тине адвокатуры» .

Гейнце сотрудничал в газете «Сын отечества » и журнале «Звезда », печатал рассказы и статьи в «Петербургской газете » и «Петербургском листке ».

С 1888 года Гейнце становится главным редактором газеты «Свет» . Его работоспособность потрясала современников, создавались легенды, что он имел штат литературных «негров», но скорее - всё это шло из одержимости писать. В газету присылались не выдуманные, созданные самой жизнью истории, в виде записок и дневников. Некоторые из них под пером Н. Гейнце становились романами и печатались тут же на страницах «Света». Так, основой популярного тогда романа «Герой конца века» (1896) и его продолжения «Современный Самозванец» (1898) стали записки известного международного авантюриста Н. Г. Савина , которые он подарил сопровождавшему его по Сибири конвойному офицеру, и от того они через третьи руки поступили в собственность газеты. В основу драмы «Жертва житейского моря» (1892) был положен рассказ московской гимназистки, погибшей в волнах этого «моря».

В 1891 году Гейнце опубликовал свой первый исторический роман «Малюта Скуратов». Следующий свой роман, «Аракчеев» (1893), он посвящает «Малюте Скуратову » царствования Александра I. Левая пресса не могла простить писателю, что традиционно ненавистного А. А. Аракчеева , вошедшего в русскую историю как символ: «преданный без лести грошовый солдат» , создатель военных поселений, - он показал фигурой страдательной, извергом, но несчастным.

Один за другим выходят огромными тиражами следующие его романы: «Князь Тавриды» (1895) - о Потёмкине , «Коронованный рыцарь» (1895) - о Павле I , «Генералиссимус Суворов » (1896), «Первый русский самодержец» - об объединителе земли Русской Иване III , той же эпохе посвящены романы «Судные дни Великого Новгорода» (1897) и «Новгородская вольница» (1895) - о присоединении Новгорода к Москве; роман «Ермак Тимофеевич» (1900) возвращал к событиям царствования Ивана Грозного. Историческими их можно назвать с большой натяжкой, условно - из-за имён героев и исторических дат. Как историк, Гейнце всегда прибегал к компиляции, как романист - наполнял романы безудержным вымыслом, не имеющим ничего общего с исторической правдой, как художник был ничто (по собственному признанию).

За свою сравнительно недолгую жизнь он издал более сорока романов и повестей, вышедших только отдельными изданиями.

В 1899 году Гейнце стал сотрудником «Петербургской газеты»; в качестве военного корреспондента участвовал в русско-японской войне - издал книгу очерков «В действующей армии» (1904, 1907). Кроме того, в эти последние тринадцать лет работы в «Петербургской газете», им было написано семь книг прозы.

Гейнце написал также несколько пьес, вызвавших нападки критики, но имевших успех у зрителя. Критики недоумевали, за что же любят произведения Гейнце, рассматривали его творчество как «умственную пищу для неискушенного читателя», вероятно, недооценивая масштабы возросшего с уровнем грамотности спроса на лёгкое чтение.

Умер Н. Э. Гейнце в Киеве, похоронен в Петербурге.

Публикации

«Князь Тавриды». - С-Пб, 1895;
«Женщина - демон»
«Месть дивы»
«В тине адвокатуры»
«Герой конца века»
«Первый русский самодержец»
«Судные дни Великого Новгорода»
«Малюта Скуратов»
«Людоедка (История в преступлениях)»

Николай Эдуардович Гейнце (13 июня , Москва - 24 мая [6 июня ] , Киев , похоронен в Санкт-Петербурге), - прозаик, журналист, драматург, адвокат, военный корреспондент.

Биография

Один за другим выходят огромными тиражами следующие его романы: «Князь Тавриды» (1895) - о Потёмкине , «Коронованный рыцарь» (1895) - о Павле I , «Генералиссимус Суворов » (1896), «Первый русский самодержец» - об объединителе земли Русской Иване III , той же эпохе посвящены романы «Судные дни Великого Новгорода» (1897) и «Новгородская вольница» (1895) - о присоединении Новгорода к Москве; роман «Ермак Тимофеевич» (1900) возвращал к событиям царствования Ивана Грозного. Историческими их можно назвать с большой натяжкой, условно - из-за имён героев и исторических дат. Как историк, Гейнце всегда прибегал к компиляции, как романист - наполнял романы безудержным вымыслом, не имеющим ничего общего с исторической правдой, «кисть художника» в его произведениях «отсутствовала» (по собственному признанию). Гейнце неоднократно уличался в плагиате из исторических романов предшественников, как писавших в 1830-1840-х, так и популярных современников .

Шумский вошел в приемную и как бы вступил в должность. Постоянно входя и выходя из одной комнаты в другую, он докладывал Аракчееву с порога имена тех лиц, которые не были лично известны временщику. К некоторым граф Аракчеев поднимался, и обойдя стол, стоял и тихо, вяло разговаривал, но больше выслушивал, изредка прибавляя сухо и отрывисто: ― Слушаюсь. Постараюсь. (Е. А. Салиас . Аракчеевский сынок (1888))

Прием начался. Клейнмихель, постоянно входя и выходя из одной комнаты в другую, докладывал графу с порога имена тех лиц, которые не были лично известны Алексею Андреевичу. К некоторым из входивших граф Аракчеев поднимался и, обойдя стол, стоял и тихо разговаривал с ними. Некоторых отводил к стоявшим вдоль стены стульям, просил сесть, присаживался сам и разговаривал менее сухо. Но большинство он выслушивал сидя за столом, изредка прибавляя порой резко и отрывисто, а порой таким сердечным тоном, который далеко не гармонировал с его угрюмой фигурой: ― Слушаю-с! Постараюсь! Готов служить! (Н. Э. Гейнце. Аракчеев (1893))

Издал более сорока романов и повестей, вышедших только отдельными изданиями.

Умер Н. Э. Гейнце в Киеве, похоронен в Петербурге.

Публикации

«Князь Тавриды». - С-Пб, 1895;
«Женщина - демон»
«Месть дивы»
«В тине адвокатуры»
«Герой конца века»
«Первый русский самодержец»
«Судные дни Великого Новгорода»
«Малюта Скуратов»
«Людоедка (История в преступлениях)»
«»
«Кровавый Шквал»: роман-хроника в трех частях. Часть первая: «Бомбисты». Часть вторая: «На баррикадах». Часть третья: «В гнезде экспроприаторов».

Напишите отзыв о статье "Гейнце, Николай Эдуардович"

Примечания

Литература

Антология юридического некролога / Сост.: Баранов В. М., Баранов П. П., Каныгин В. И.; Отв. ред.: Назаров В. А. - Нижний Новгород: Городец, Изд-во Нижегор. акад. МВД России, 2005. - C.172.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Гейнце, Николай Эдуардович

С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l"homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L"homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L"homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu"il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L"homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu"il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]

), - прозаик, журналист, драматург, адвокат, военный корреспондент.

Биография

Один за другим выходят огромными тиражами следующие его романы: «Князь Тавриды» (1895) - о Потёмкине , «Коронованный рыцарь» (1895) - о Павле I , «Генералиссимус Суворов » (1896), «Первый русский самодержец» - об объединителе земли Русской Иване III , той же эпохе посвящены романы «Судные дни Великого Новгорода» (1897) и «Новгородская вольница» (1895) - о присоединении Новгорода к Москве; роман «Ермак Тимофеевич» (1900) возвращал к событиям царствования Ивана Грозного. Историческими их можно назвать с большой натяжкой, условно - из-за имён героев и исторических дат. Как историк, Гейнце всегда прибегал к компиляции, как романист - наполнял романы безудержным вымыслом, не имеющим ничего общего с исторической правдой, «кисть художника» в его произведениях «отсутствовала» (по собственному признанию). Гейнце неоднократно уличался в плагиате из исторических романов предшественников, как писавших в 1830-1840-х, так и популярных современников .

Шумский вошел в приемную и как бы вступил в должность. Постоянно входя и выходя из одной комнаты в другую, он докладывал Аракчееву с порога имена тех лиц, которые не были лично известны временщику. К некоторым граф Аракчеев поднимался, и обойдя стол, стоял и тихо, вяло разговаривал, но больше выслушивал, изредка прибавляя сухо и отрывисто: ― Слушаюсь. Постараюсь. (Е. А. Салиас . Аракчеевский сынок (1888))

Прием начался. Клейнмихель, постоянно входя и выходя из одной комнаты в другую, докладывал графу с порога имена тех лиц, которые не были лично известны Алексею Андреевичу. К некоторым из входивших граф Аракчеев поднимался и, обойдя стол, стоял и тихо разговаривал с ними. Некоторых отводил к стоявшим вдоль стены стульям, просил сесть, присаживался сам и разговаривал менее сухо. Но большинство он выслушивал сидя за столом, изредка прибавляя порой резко и отрывисто, а порой таким сердечным тоном, который далеко не гармонировал с его угрюмой фигурой: ― Слушаю-с! Постараюсь! Готов служить! (Н. Э. Гейнце. Аракчеев (1893))

Издал более сорока романов и повестей, вышедших только отдельными изданиями.

Умер Н. Э. Гейнце в Киеве, похоронен в Петербурге.

В романе Н. Э. Гейнце дан интересный, во многом противоречивый образ государственного деятеля, генерала, временщика при Александре I, военного министра, фактически руководителя империи в 1815-1825 годах - Алексея Андреевича Аракчеева.
Писатель показывает Аракчеева не просто временщиком, но умным, дальновидным, бескорыстным государственным деятелем и политиком, радеющим за судьбу России и ее государя.

Николай Эдуардович Гейнце - русский писатель, журналист, драматург. Автор многочисленных исторических романов, персонажами которых, как правило, являются первые лица государства. Однако еще большую известность Гейнце приобрел как автор любовных романов, пользовавшихся популярностью и выдерживавших неоднократные переиздания. Роман "Власть женщины" это книга о любви и равнодушии, о преданности и коварстве, и о прочих вечных вопросах...

Николай Гейнце - Генералиссимус Суворов

В книге рассказывается об исторических сражениях, принесших славу русскому оружию, и о суворовских чудо-богатырях, преодолевающих трудности переходов и побеждающих не числом, а умением.

На площади Большого театра вытянулся целый ряд собственных экипажей и длинная лента извозчиков. Кучера и возницы топтались около карет и саней, хлопали рукавицами и перекидывались между собою замечаниями об адской погоде.

Имя Николая Гейнце - видного русского писателя середины прошлого века, автора ряда исторических романов об истории России сравнительно мало известно отечественному читателю.
От множества современных и более поздних писателей, пишущих на ту же тему, его отличает глубокое проникновение в суть описываемых событий, активная работа с документальными источниками, многие из которых оказались безвозвратно утраченными в наши дни, активная...

18-й век в истории России кроме великих свершений славен и правлением четырех женщин-императриц.
Елизавета Петровна, дочь Петра Великого, на первый взгляд излишне веселая, беззаботная, страстная к утехам жизни, оказалась достойной памяти своего отца.

Григорий Александрович Потемкин (1739-1791) - великий русский государственный деятель, граф, светлейший князь (Потемкин-Таврический), генерал-фельдмаршал. Фаворит, а с 8 июня 1774 года, по некоторым данным, морганатический супруг Екатерины II. Член Российской академии с 1783 года.

В том включены исторические романы Н. Э. Гейнце "Князь Тавриды" и Г. П. Данилевского "Потемкин на Дунае"; эти произведения дают достаточно объективную картину жизни одного из ярчайших представителей екатерининской эпохи Григория Александровича Потемкина.

Николай Эдуардович Гейнце, автор целой библиотеки исторической остросюжетной беллетристики, был известен всей читающей дореволюционной России. В своих романах, обращены они к личностям государей или "простых смертных", попавших в их силовое поле, он ищет тот государственный стержень, который позволяет человеку оставаться Человеком в любых обстоятельствах.