Пьеса А.Н. Островского «Гроза» раскрывает множество тем – тема отцов и детей, тема нравственного выбора, тема религиозности, тема внутренней борьбы с собой, тема свободы и многие другие. Но все они раскрываются на примере самой главной линии в пьесе – теме любви.
Любовь как свобода
Именно любовь является для героини синонимом внутренней свободы, возможностью изменения привычного жизненного уклада. Воспитанная на молитвах, сказаниях богомолок и любовании природой, Катерина знала, что такое настоящая любовь на примере родительского тепла и заботы.
До замужества она жила свободной, как птичка, ее холили и лелеяли. Воспитывала Катерина себя сама, наблюдая за ростом цветов и полетом бабочек. Душа ее, сильная и свободная, так и горела божественным светом.
Кабаниха
Привыкшая к воле, девушка после свадьбы попадает в дом к деспотичной Марфе Кабановой. Их семья привыкла жить по-другому: все делается из-под палки, атмосфера наполнена страхами и унижениями. Мечты Катерины об идеальной семье не сбылись.
Она всеми силами пыталась полюбить Тихона, своего мужа. Однако влияние Кабанихи на сына было столь сильно, что отношения у них при взаимной симпатии никак не получались. Мать настолько замучила Кабанова, что единственной его мечтой было поскорее сбежать из дома и напиться.
Тихон
Когда Катерине становится совсем сложно, а ее мужу предстоит долгая поездка по делам, она практически умоляет его взять ее с собой. Она будто предчувствует надвигающуюся беду, готова на коленях упрашивать супруга. Но он не слышит ее мольбы, не чувствует ее душевной боли. Ему поскорее хочется вырваться на свободу из этого патриархального ада, а проблемы жены оказываются для него на второстепенном плане.
Катерина видит и понимает слабость своего мужа и не может поэтому его уважать. Хотя продолжает по-человечески любить его. Без уважения и свободы настоящая любовь для Катерины невозможна.
Новая любовь
Во время отъезда Тихона Катерина влюбилась в приезжего Бориса – племянника Дикого. Они начали встречаться, и любовь с Борисом для героини явилась шансом на новую счастливую жизнь. Для Катерины Борис – человек, непохожий ни на кого вокруг. Он начитан, образован, интеллигентен. Ей казалось, что именно он способен переломить ход событий в ее жизни и спасти от неудержимой безысходности, которой наполнена ее судьба. Однако Борис оказался совсем не таким, каким вообразила его девушка. Он оказался не сильнее Тихона, он предпочел притворяться ради получения наследства.
Из-за невозможности любить открыто, наслаждаться каждой минутой, проведенной рядом с любимым, чувства вины перед мужем внутри у Катерины возникают жесточайшие противоречия, которые вырываются наружу как раз во время грозы – она признается в своей связи мужу и свекрови.
Эпилог
Нависшая над ней тяжесть общественного мнения не позволяет ей успокоиться. Она бежит прочь от людей и бросается в Волгу, которая с детства олицетворяла для нее свободу.
Я думаю, что Катерина – единственный человек в Калинове, способный на искреннюю и всепоглощающую любовь. К сожалению, рядом с ней не оказалось никого, кто смог бы протянуть ей сильную руку помощи.
У избранных натур есть свой фатум. Только он не вне их: они носят его в собственном сердце. Когда она приходит на первое свидание с Борисом, она с первых слов осыпает его упреками за то, что он погубил ее.
"Зачем ты пришел, погубитель мой? - говорит она. - Ведь я замужем, ведь мне с мужем жить до гробовой доски, до гробовой доски. - Ведь, что я себе готовлю? Где мне место-то, знаешь ли?
Успокойтесь, сядьте.
Ну, как же ты не загубил меня, коли я, бросивши дом ночью иду к тебе.
Ваша воля была на то.
Нет у меня воли. Кабы была у меня своя воля, не пошла бы я к тебе. (Поднимает глаза и смотрит на Бориса. Небольшое молчание. ) Твоя теперь воля надо мной, разве ты не видишь! (Кидается к нему на шею. )
Э! Что меня жалеть, никто не виноват, - сама на то пошла. Не жалей, губи меня, пусть все знают, пусть все видят, что я делаю. Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда? Говорят, даже легче бывает, когда за какой-нибудь грех здесь, на земле, натерпишься.
Опять виден весь характер. Опять русские мотивы. Она с каким-то сладострастием, с какою-то удалью думает уже о той минуте, когда все узнают об ее падении и мечтает о сладости всенародно казниться за свой поступок. Какой же после этого деспотизм мог иметь влияние на подобную натуру. Будь она окружена самыми добрыми людьми, она, совершив свой грех, точно так же казнилась бы и тосковала. Не было бы, может быть, самоубийства, но жизнь ее все-таки была бы разбита. Такие женщины-простолюдинки, какую нам дает автор, не делают уступок ни общественному суду, ни требованиям молодости, ни даже всеисцеляющему времени. Если б она была женщина развитая, она нашла бы оправдание любви своей и в жажде человека изведать счастье на земле, и в своей горькой доле и, наконец, в законности, в которую она сама облекла бы любовь свою. Все эти высшие соображения совершенно чужды для Катерины. То, что на обыкновенном языке называется проступком, в ее понятии есть тяжкий, смертный грех, достойный всех мук ада.
<…> Как, говорят, могла Катерина полюбить такого пошлого господина, как Борис! Среди стольких выпуклых и ярких лиц в драме, это лицо в самом деле бросается в глаза своею безличностию и ничтожеством. Ни одно свойство, составляющее характер, не обозначено в нем прямо и положительно автором. Дряблость и пассивность этого лица выходят в нем как будто сами собою, без ведома автора. Все это правда, но что же из этого? Разве Катерина так сейчас и могла узнать, что это за человек? Влюбилась она в него, не перемолвив с ним ни одного слова; на первое свидание к нему пришла как к незнакомому человеку; прежде чем она его увидала, сердце ее уже требовало любви. Понравился он ей потому, что он точно так же терпит горе, как и она. Наконец, просто ей полюбилось его лицо, и она полюбила Бориса. Мало ли кого и за что любят женщины, самые развитые, не чета в этом отношении Катерине, женщине простой и непосредственной.
Достоевский М.М. «"Гроза". Драма в пяти действиях А.Н. Островского»
Читайте также другие темы анализа драмы "Гроза":
Добролюбов Н.А. "Луч света в темном царстве"
почему катерина решилась на любовь к борису? Лит-ра. Островский "Гроза" СРОЧНО!!! и получил лучший ответ
Ответ от Madam_freud[гуру]
Борис не выставлял напоказ свои мужские качества. Наверное, причина в том, что ей недоставало чего-то чистого в душной атмосфере дома Кабанихи. И любовь к Борису была этим чистым, не давала Катерине окончательно зачахнуть, как-то поддерживала ее. Она пошла на свидание с Борисом потому, что почувствовала себя человеком, имеющим гордость, элементарные права. Это был бунт против покорности судьбе, против бесправия. Катерина знала, что совершает грех, но знала она и то, что дальше жить по-прежнему нельзя. Она принесла чистоту своей совести в жертву свободе и Борису.
Ответ от Liudmila Sharukhia
[гуру]
Катерина долгое время пытается приспособиться к укладу жизни в семье Кабановых. Но потом не выдерживает. Ее любовь к Борису - это своеобразный протест против угнетения, унижения и рабства. Каким видит Катерина Бориса? Разумеется, он кажется ей совсем не похожим на Тихона и на большинство окружающих ее людей. Каждый человек, влюбившись, склонен идеализировать предмет своей любви, и, конечно, Катерина не является исключением. Она идеализирует своего любимого, он представляется ей более сильным, благородным и возвышенным, чем есть на самом деле.
Однако молодой человек выгодно отличается от основной массы персонажей Островского. Он выглядит более умным и образованным. Он культурен, воспитан. Но при этом Борис слаб, а потому бездействует и плывет по течению. Даже любимой женщине он принес несчастье. Катерина отдала ему все, что могла, пожертвовала честью, даже своей жизнью. У Бориса же не хватило смелости помочь бедной женщине, стоящей на краю пропасти.
С самого начала Борис знал, что любовь к замужней женщине - преступление. Он давно заметил Катерину, но не решался с ней познакомиться. Когда у Бориса заходит разговор с Кудряшом о любви, тот говорит ему о местных нравах: “У нас насчет этого свободно. Девки гуляют себе, как хотят, отцу с матерью и дела нет. Только бабы взаперти сидят”. И тут-то Борис признается, что влюблен в замужнюю женщину. Кудряш уговаривает его бросить эту затею, потому что такая любовь должна быть под запретом. “Ведь это значит, - говорит Кудряш, - вы ее совсем загубить хотите, Борис Григорьич! ”
Какова реакция Бориса на эти слова? Он всячески уверяет, что ни в коем случае не хочет погубить любимую женщину: “Сохрани господи! Сохрани меня, господи! Нет, Кудряш, как можно! Захочу ли я ее погубить! Мне только бы видеть ее где-нибудь, мне больше ничего не надо”.
Катерина открыта миру, как дитя. Она отдает всю себя, ничего не получая взамен. Беда Катерины в том, что Борис оказался недостоин ее любви. При кажущихся положительных качествах он на самом деле мелкий эгоистичный человек, думающий только о себе. Любовь Катерины для него - это всего лишь развлечение, хотя он и пытается доказать ей, что действует, исключительно поддавшись силе страсти. Когда Борис узнает, что муж Катерины уехал на две недели, он радуется: “О, так мы погуляем! Время-то довольно”. Эти простые фразы как нельзя лучше говорят о его отношении к Катерине и их связи.
Борис покоряется воле своего дяди, который отправляет его в Сибирь. Сцена прощания Катерины со своим любимым показывает, насколько тяжело женщине и как при этом сдержанно ведет себя Борис. Он говорит: “Что обо мне-то толковать! Я вольная птица”.
Слова Бориса кажутся чудовищными: “Ну, бог с тобой! Только одного и надо у бога просить, чтобы она умерла поскорее, чтобы ей не мучиться долго! Прощай! ”. И эти слова мужчина говорит о любимой женщине! Он даже не пытается облегчить ее судьбу, хотя бы утешить. Борис просто желает ей смерти. И такова расплата Катерины за счастье, длившееся всего лишь десять дней!
В положении Катерины мы видим, что, все «идеи», внушенные ей с детства, все принципы окружающей среды — восстают против ее естественных стремлений и поступков. Страшная борьба, на которую осуждена молодая женщина, совершается в каждом слове, в каждом движении драмы, и вот где оказывается вся важность вводных лиц, за которых так упрекают Островского. Всмотритесь хорошенько: вы видите, что Катерина воспитана в понятиях, одинаковых с понятиями среды, в которой живет, и не может от них отрешиться, не имея никакого теоретического образования. Рассказы странниц и внушения домашних хоть и перерабатывались ею по-своему, но не могли не оставить безобразного следа в ее душе: и действительно, мы видим в пьесе, что Катерина, потеряв свои радужные мечты и идеальные, выспренние стремления, сохранила от своего воспитания одно сильное чувство — страх каких-то темных сил, чего-то неведомого, чего она не могла бы объяснить себе хорошенько, ни отвергнуть. За каждую мысль свою она боится, за самое простое чувство она ждет себе кары; ей кажется, что гроза ее убьет, потому что она грешница, картины геенны огненной на стене церковной представляются ей уже предвестием ее вечной муки... А все окружающее поддерживает и развивает в ней этот страх: Феклуши ходят к Кабанихе толковать о последних временах; Дикой твердит, что гроза в наказание нам посылается, чтоб мы чувствовали; пришедшая барыня, наводящая страх на всех в городе, показывается несколько раз с тем, чтобы зловещим голосом прокричать над Катериною: «Все в огне гореть будете в неугасимом». Все окружающие полны суеверного страха, и все окружающие, согласно с понятиями и самой Катерины, должны смотреть на ее чувство к Борису как на величайшее преступление. Даже удалой Кудряш, esprit-fort * этой среды, и тот находит, что девкам можно гулять с парнями сколько хочешь — это ничего, а бабам надо уж взаперти сидеть. Это убеждение так в нем сильно, что, узнав о любви Бориса к Катерине, он, несмотря на свое удальство и некоторого рода бесчинство, говорит, что «это дело бросить надо». Всё против Катерины, даже и ее собственные понятия о добре и зле; все должно заставить ее — заглушить свои порывы и завянуть в холодном и мрачном формализме семейной безгласности и покорности, без всяких живых стремлений, без воли, без любви, — или же научиться обманывать людей и совесть. <…>
Обстановка, в которой живет Катерина, требует, чтобы она лгала и обманывала; «без этого нельзя, — говорит ей Варвара, — ты вспомни, где ты живешь; у нас на этом весь дом держится. И я не обманщица была, да выучилась, когда нужно стало». Катерина поддается своему положению, выходит к Борису ночью, прячет от свекрови свои чувства в течение десяти дней... Можно подумать: вот и еще женщина сбилась с пути, выучилась обманывать домашних и будет развратничать втихомолку, притворно лаская мужа и нося отвратительную маску смиренницы! Нельзя было бы строго винить ее и за это: положение ее так тяжело! Но тогда она была бы одним из дюжинных лиц того типа, который так уже изношен в повестях, показывавших, как «среда заедает хороших людей». Катерина не такова: развязка ее любви при всей домашней обстановке — видна заранее, еще тогда, как она только подходит к делу. Она не занимается психологическим анализом и потому не может высказывать тонких наблюдений над собою; что она о себе говорит, так уж это, значит, сильно дает ей знать себя. А она, при первом предложении Варвары о свидании ее с Борисом, вскрикивает: «нет, нет, не надо! что ты, сохрани господи: если я с ним хоть раз увижусь, я убегу из дому, я уж не пойду домой ни за что на свете!» Это в ней не разумная предосторожность говорит, — это страсть; и уж видно, что как она себя ни сдерживала, а страсть выше ее, выше всех ее предрассудков и страхов, выше всех внушений. слышанных ею с детства. В этой страсти заключается для нее вся жизнь; вся сила ее натуры, все ее живые стремления сливаются здесь. К Борису влечет ее не одно то, что он ей нравится, что он и с виду и по речам не похож на остальных, окружающих ее; к нему влечет ее и потребность любви, не нашедшая себе отзыва в муже, и оскорбленное чувство жены и женщины, и смертельная тоска ее однообразной жизни, и желание воли, простора, горячей, беззапретной свободы. Она все мечтает, как бы ей «полететь невидимо, куда бы захотела»; а то такая мысль приходит: «кабы моя воля, каталась бы я теперь на Волге, на лодке, с песнями, либо на тройке на хорошей, обнявшись»... «Только не с мужем», — подсказывает ей Варя, и Катерина не может скрыть своего чувства и сразу ей открывается вопросом: «а ты почем знаешь?» Видно, что замечание Варвары для нее самой объяснило многое: рассказывая так наивно свои мечты, она еще не понимала хорошенько их значения. Но одного слова достаточно, чтобы сообщить ее мыслям ту определенность, которую она сама боялась им дать. До сих пор она еще могла сомневаться, точно ли в этом новом чувстве то блаженство, которого она так томительно ищет. Но раз произнесши слово тайны, она уже и в мыслях своих от нее не отступится. Страх, сомнения, мысль о грехе и о людском суде — все это приходит ей в голову, но уже не имеет над нею силы; это уж так, формальности, для очистки совести. В монологе с ключом (последнем во втором акте) мы видим женщину, в душе которой решительный шаг уже сделан, но которая хочет только как-нибудь «заговорить» себя. Она делает попытку стать несколько в сторону от себя и судить поступок, на который она решалась, как дело постороннее; но мысли ее все направлены к оправданию этого поступка. «Вот, — говорит, — долго ли погибнуть-то... В неволе-то кому весело... Вот хоть я теперь — живу, маюсь, просвету себе не вижу... свекровь сокрушила меня»... и т.д. — всё оправдательные статьи. А потом еще облегчительные соображения: «видно уже, судьба так хочет... Да какой же и грех в этом, если я на него взгляну раз... Да хоть и поговорю-то, так всё не беда. А может, такого случая-то еще во всю жизнь не выйдет...» Этот монолог возбудил в некоторых критиках охоту иронизировать над Катериною как над бесстыжею ипокриткою * ; но мы не знаем большего бесстыдства, как уверять, будто бы мы или кто-нибудь из наших идеальных друзей не причастен таким сделкам с совестью... В этих сделках не личности виноваты, а те понятия, которые им вбиты в голову с малолетства и которые так часто противны бывают естественному ходу живых стремлений души. Пока эти понятия не выгнаны из общества, пока полная гармония идей и потребностей природы не восстановлена в человеческом существе, до тех пор подобные сделки неизбежны. Хорошо еще и то, если, делая их, приходят к тому, что представляется натурою и здравым смыслом, и не падают под гнетом условных наставлений искусственной морали. Именно на это и стало силы у Катерины, и чем сильнее говорит в ней натура, тем спокойнее смотрит она в лицо детским бредням, которых бояться приучили ее окружающие. Поэтому нам кажется даже, что артистка, исполняющая роль Катерины на петербургской сцене, делает маленькую ошибку, придавая монологу, о котором мы говорим, слишком много жара и трагичности. Она, очевидно, хочет выразить борьбу, совершающуюся в душе Катерины, и с этой точки зрения она передает трудный монолог превосходно. Но нам кажется, что сообразнее с характером и положением Катерины в этом случае — придавать ее словам больше спокойствия и легкости. Борьба, собственно, уже кончена, остается лишь небольшое раздумье, старая ветошь покрывает еще Катерину, и она мало-помалу сбрасывает ее с себя. Окончание монолога выдает ее сердце. «Будь что будет, а я Бориса увижу», — заключает она и в забытьи предчувствия восклицает: «ах, кабы ночь поскорей!»
Такая любовь, такое чувство не уживется в стенах кабановского дома, с притворством и обманом. Катерина хоть и решилась на тайное свидание, но в первый же раз, в восторге любви, говорит Борису, уверяющему, что никто ничего не узнает: «Э, что меня жалеть, никто не виноват, — сама на то пошла. Не жалей, губи меня! Пусть все знают, пусть все видят, что я делаю... Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли людского суда?»
И точно, она ничего не боится, кроме лишения возможности видеть ее избранного, говорить с ним, наслаждаться с ним этими летними ночами, этими новыми для нее чувствами. Приехал муж, и жизнь ей стала не в жизнь. Надо было таиться, хитрить; она этого не хотела и не умела; надо было опять воротиться к своей черствой, тоскливой жизни, — это ей показалось горче прежнего. Да еще надо было бояться каждую минуту за себя, за каждое свое слово, особенно перед свекровью; надо было бояться еще и страшной кары для души... Такое положение невыносимо было для Катерины: дни и ночи она все думала, страдала, экзальтировала свое воображение, и без того горячее, и конец был тот, что она не могла вытерпеть — при всем народе, столпившемся в галерее старинной церкви, покаялась во всем мужу. Первое движение его было страх, что скажет мать. «Не надо, не говори, матушка здесь», — шепчет он растерявшись. Но мать уже прислушалась и требует полной исповеди, в заключение которой выводит свою мораль: «что, сынок, куда воля-то ведет?»
Трудно, конечно, более насмеяться над здравым смыслом, чем как делает это Кабаниха в своем восклицании. Но в «темном царстве» здравый смысл ничего не значит: с «преступницею» приняли меры, совершенно ему противные, но обычные в том быту: муж, по повелению матери, побил маненько свою жену, свекровь заперла ее на замок и начала есть поедом...
Кончены воля и покой бедной женщины: прежде хоть ее попрекнуть не могли, хоть могла она чувствовать свою полную правоту перед этими людьми. А теперь ведь, так или иначе, она перед ними виновата, она нарушила свои обязанности к ним, принесла горе и позор в семью; теперь самое жестокое обращение с ней имеет уже поводы и оправдание. Что остается ей?
<…>Менее невозможности представляло бы другое решение — бежать с Борисом от произвола и насилия домашних. Несмотря на строгость формального закона, несмотря на ожесточенность грубого самодурства, подобные шаги не представляют невозможности сами по себе, особенно для таких характеров, как Катерина. И она не пренебрегает этим выходом, потому что она не отвлеченная героиня, которой хочется смерти по принципу. Убежавши из дому, чтобы свидеться с Борисом, и уже задумывая о смерти, она, однако, вовсе не прочь от побега; узнавши, что Борис едет далеко, в Сибирь, она очень просто говорит ему: «возьми меня с собой отсюда». Но тут-то и всплывает перед нами на минуту камень, который держит людей в глубине омута, названного нами «темным царством». Камень этот — материальная зависимость. Борис ничего не имеет и вполне зависит от дяди — Дикого; Дикой с Кабановыми уладили, чтоб его отправить в Кяхту, и, конечно, не дадут ему взять с собой Катерину. Оттого он и отвечает ей: «нельзя, Катя; не по своей воле я еду, дядя посылает, уж и лошади готовы», и пр. Борис — не герой, он далеко не стоит Катерины, она и полюбила-то его больше на безлюдье. Он хватил «образования» и никак не справится ни с старым бытом, ни с сердцем своим, ни с здравым смыслом, — ходит точно потерянный. Живет он у дяди потому, что тот ему и сестре его должен часть бабушкина наследства отдать, «если они будут к нему почтительны». Борис хорошо понимает, что Дикой никогда не признает его почтительным и, следовательно, ничего не даст ему; да этого мало. Борис так рассуждает: «нет, он прежде наломается над нами, наругается всячески, как его душе угодно, а кончит все-таки тем, что не даст ничего или так, какую-нибудь малость, да еще станет рассказывать, что из милости дал, что и этого бы не следовало». А все-таки он живет у дяди и сносит его ругательства; зачем? — неизвестно. При первом свидании с Катериной, когда она говорит о том, что ее ждет за это, Борис прерывает ее словами: «ну, что об этом думать, благо нам теперь хорошо». А при последнем свидании плачется: «кто ж это знал, что нам за нашу любовь так мучиться с тобой! Лучше бы бежать мне тогда!» Словом, это один из тех весьма нередких людей, которые не умеют делать того, что понимают, и не понимают того, что делают. Тип их много раз изображался в нашей беллетристике — то с преувеличенным состраданием к ним, то с излишним ожесточением против них. Островский дает их нам так, как они есть, и с особенным ему уменьем рисует двумя-тремя чертами их полную незначительность, хотя, впрочем, не лишенную известной степени душевного благородства. О Борисе нечего распространяться он, собственно, должен быть отнесен тоже к обстановке, в которую попадает героиня пьесы. Он представляет одно из обстоятельств, делающих необходимым фатальный конец ее. Будь это другой человек и в другом положении — тогда бы и в воду бросаться не надо. Но в том-то и дело, что среда, подчиненная силе Диких и Кабановых, производит обыкновенно Тихонов и Борисов, неспособных воспрянуть и принять свою человеческую природу, даже при столкновении с такими характерами, как Катерина. Мы сказали выше несколько слов о Тихоне; Борис — такой же в сущности, только «образованный». Образование отняло у него силу делать пакости, — правда; но оно не дало ему силы противиться пакостям, которые делают другие; оно не развило в нем даже способности так вести себя, чтобы оставаться чуждым всему гадкому, что кишит вкруг него. Нет, мало того, что не противодействует, он подчиняется чужим гадостям, он волей-неволей участвует в них и должен принимать все их последствия. Но он понимает свое положение, толкует о нем и нередко даже обманывает, на первый раз, истинно живые и крепкие натуры, которые, судя по себе, думают, что если человек так думает, так понимает, то так должен и делать. Смотря с своей точки, этакие натуры не затруднятся сказать «образованным» страдальцам, удаляющимся от горестных обстоятельств жизни: «возьми и меня с собой, я пойду за тобою всюду». Но тут-то и окажется бессилие страдальцев; окажется, что они и не предвидели, и что они проклинают себя, и что они рады бы, да нельзя, и что воли у них нет, а главное — что у них нет ничего за душою и что для продолжения своего существования они должны служить тому же самому Дикому, от которого вместе с нами хотели бы избавиться...
Ни хвалить, ни бранить этих людей нечего, но нужно обратить внимание на ту практическую почву, на которую переходит вопрос; надо признать, что человеку, ожидающему наследства от дяди, трудно сбросить с себя зависимость от этого дяди, и затем надо отказаться от излишних надежд на племянников, ожидающих наследства. хотя бы они и были «образованы» по самое нельзя. Если тут разбирать виноватого, то виноваты окажутся не столько племянники, сколько дяди, или, лучше сказать, их наследство.
Добролюбов Н.А. "Луч света в темном царстве"
