Ибн аль-кутыйя - история завоевания андалусии. Испания

ИСТОРИЯ ЗАВОЕВАНИЯ АНДАЛУСИИ

Большое место занимали в средневековой арабской прозе, в том числе в андалусской прозаической литературе, книги историко-биографического характера, повествующие об «именитых мужахр - халифах, эмирах и полководцах, о их походах и завоеваниях, о посольствах и различных памятных событиях. Среди таких сочинений есть и исторические хроники, в которых по годам перечисляются все, даже самые незначительные события. Есть и труды, которые трудно назвать настоящими хрониками, потому что в них автор, отказываясь от беспристрастного тона «летописца», обращает внимание преимущественно на те события, которые ему особенно близки и интересны.

Первым в Андалусии автором «аль-ахбар» (букв.: «хроника») был Абу Бакр Мухаммад ибн Абд аль-Азиз, по прозвищу Ибп аль-Кутыйя, потомок готской принцессы, внучки готского короля Витицы (в арабской графике Гитицы). Ибн аль-Кутыйя родился в Кордове, учился у наиболее известных историков, филологов и законоведов Кордовы и Севильи. Особенной известностью пользуется его сочинение «История завоевания Андалусии». В этой книге явственно чувствуется гордость автора славным прошлым своего рода, он превозносит доблесть Сары - готянки, и государственный ум Артабаса - потомка последнего короля готов. Ибн аль-Кутыйя - представитель сложившейся в средневековой арабской Испании своеобразной народности, он и не араб, и не бербер, но и не гот, он - истинный андалусец, с одинаковым уважением относящийся и к своим мусульманским, и к христианским предкам. (Перевод сделан Б. Шидфар и В. Микушевичем по изданию: Ибн аль-Кутыйя. Тарих иф-титах аль-Андалус. Бейрут, 1957. )

Во имя Аллаха, милостивого, милосердного, да благословит и охранит Аллах господина нашего Мухаммада, со всем родом его и сподвижниками.

Рассказывают, что у готов последним царем в Андалусии был Гитица 1 , который скончался, оставив троих сыновей. Старшего из них звали Оломонд, среднего - Ромуло, а младшего - Артабас. Когда Гитица умер, сыновья были еще малыми детьми, и царством правила их мать. Столицей государства готов был город Толедо.

Однако Родерик, военачальник покойного правителя, восстал против царицы и вместе с верными ему людьми захватил столицу, изгнав оттуда сыновой Гитицы.

Когда же у берегов появились арабы и Тарик ибн Зияд - военачальник халифа из рода Омайядов, аль-Валида ибн Абд аль-Малика,- ступил на землю Андалусии, Родерик послал гонцов к сыновьям Гитицы, которые к тому времени возмужали и стали доблестными рыцарями, и в своих посланиях призывал их встать на защиту царства готов, дабы ударить по врагу всем вместе, одним кулаком. Сыновья Гитицы откликнулись на этот призыв, собрали войска и явились к Родерику, но, не доверившись ему, со своими войсками остановились в Секунде, недалеко от Кордовы.

Родерик вышел к ним навстречу, а затем они все вместе выступили на сражение с Тариком. Но когда войска арабов и готов встали друг против друга, изготовившись для боя, Оломонд и его братья сговорились предать Родерика. Они тайно послали ночью гонца к Тарику, сообщив ему, что Родерик был одним из псов царя Гитицы, их отца, и послушно служил ему, но потом захватил власть и овладел троном отца. Они предлагали Тарику заключить с ними мир, обещали утром перейти со своими войсками на его сторону при условии, что он вернет им отцовские земли в Андалусии, все имения его, которых было около трех тысяч. Потом эти имения стали называться “королевскими” владениями.

Тарик принял их условие, и утром сыновья Гитицы со своими войсками перешли на сторону арабов, и это было причиной завоевания Андалусии. Явившись к Тарику, сыновья Гитицы спросили его: “Ты сам по себе эмир или над тобой есть еще эмир?” Тарик ответил: “Надо мною - эмир, а над ним - еще эмир”. Затем Тарик разрешил им встретиться с правителем Магриба Мусой ибн Нусайром, которому был подвластен, а Муса в то время находился в Ифрикийи 2 , что неподалеку от страны берберов.

Оломонд просил Тарика подтвердить грамотой их договоренность, чтобы в ней содержались те условия, на которых они заключили мир с Тариком. Полководец apaбов сделал то, что они просили, и они направились к Мусе. Они нашли его, когда он собирался уже переправляться в Андалусию, и вручили ему грамоту от Тарика, где было записано, что они согласны повиноваться apабам на таких-то условиях. Но Муса отправил их к халифу аль-Валиду ибн Абд аль-Малику в Дамаск. Там они встретились с халифом, и тот подтвердил грамоту Тарика и велел составить подобную грамоту для каждого из сыновей Гитицы, и в ней было записано, что им даруется право не вставать, когда кто-нибудь входит к ним или выходит от них, и это было сделано из почтения к их царскому сану.

Потом они вернулись в Андалусию и жили там, окруженные почетом и уважением. Оломонд скончался, оставив дочь, это и есть Сара аль-Кутыйя 3 Готская, и е двух сыновей, бывших в год смерти отца малыми Один из них стал потом епископом Севильи, а второй, имя которому Аббас 4 , скончался в Галисии.

Но младший, Артабас, вознамерился расширить владения, решив захватить имения своих братьев, и слуилось это в начале правления халифа Хишама ибн Абд аль-Малика. Оломонд всегда предпочитал Севилью, где у него была тысяча селений; расположенных на западе Андалусии. Артабас постоянно жил в Кордове, и у него тоже была тысяча селений, только в центре Андалусии. К потомкам Артабаса принадлежит комес 5 Абу Саид... Что же касается Ромуло, то он был также владельцем тысячи селений на востоке Андалусии и постоянно жил в Толедо. Из его потомков можно назвать Хафса ибн аль-Барра, кади местных мусульман-неарабов 6 .

Когда Артабас начал притеснять братьев, Сара, дочь Оломонда, приказала построить в Севилье корабль и, когда он был готов, взяла с собой малолетних братьев и отплыла на этом корабле в Сирию. Высадившись в Аскалоне, Сара держала дальше путь по пустыне и, прибыв в Дамаск, припала к вратам халифа Хишама ибн Абд аль-Малика, напомнила ему о себе и о договоре, который ее отец заключил с халифом аль-Валидом, и пожаловалась Хишаму на своего дядю Артабаса, прося восстановить справедливость.

Халиф Хишам допустил Сару до себя, и, войдя к нему, она увидела Абд ар-Рахмана ибн Муавию 7 , будущего эмира Андалусии, который был тогда еще юношей. Абд ар-Рахман запомнил это, и, когда позже Сара приезжала в Кордову, он принимал ее у себя в присутствии своих детей, чтобы почтить ее и показать свое расположение.

Халиф приказал составить для Сары грамоту и отправил ее к Ханзале ибн Сафвану, эмиру Ифрикийи, наказав проследить за исполнением договора, заключенного аль-Валидом.

Халиф Хишам выдал Сару замуж за Ису ибн аль-Музахима, и они вместе отбыли в Андалусию, где им вернули их владения. Этот Иса ибн аль-Музахим положил начало роду Ибн аль-Кутыйя. Иса умер в тот год, когда эмиром Андалусии стал Абд ар-Рахман ибн Муавия, а руки Сары стали добиваться Хамза ибн Муламис аль-Мазхаджи и Умайр ибн Сайд. Эмир Абд ар-Рахман решил их спор в пользу Умайра, и потомки их были самыми знатными людьми в Севилье...

А теперь вернемся к тем временам, когда встретились на поле боя Тарик с Родериком, и было это в долине около города Сидона, и Аллах обратил в бегство Родерика и его войско. И бежал, отягощенный своим оружием, Родерик, спасаясь от мусульман, и бросился в протекавшую поблизости глубокую реку, и больше никто его не видел, и тело его не было найдено.

А вот что еще рассказывают о причинах поражения Родерика. Говорят, что у царей готов в Толедо был замок, где хранился деревянный ларец, и в нем лежали четыре Евангелия. И готы так почитали этот замок, что никогда не отпирали его врата. И если кто-нибудь из правителей готов умирал, то на стене замка писали его имя.

Когда же власть захватил Родерик, то стал носить царский венец, чем вызвал недовольство своих подданных, а потом решил открыть двери того замка и достать ларец с Евангелиями. Он так и сделал, хотя приближенные предостерегали его. И, открыв двери замка, Родерик вошел вовнутрь и увидел на стенах изображения всадников, видом похожих на арабов, вооруженных луками и копьями, и на голове каждого была чалма. А под изображениями была начертана такая надпись: “Если будет открыт этот замок и перед глазами людей предстанут эти изображения, то придут в Андалусию воины, подобные тем, что нарисованы здесь, и захватят страну”.

Тарик вступил на землю Андалусии в девяносто втором году, в месяце рамадане 8 . А случилось это, как рассказывают предания, вот по какой причине: некий купец из Андалусии по имени Юлиан вел торговлю с магрибинской стороной и часто ездил в город Танжер, жители которого были христианами. Родерик давал ему нередко поручения, и Юлиан привозил ему от берберов чистокровных коней и охотничьих соколов. А потом жена Юлиана скончалась, оставив на руках его дочь, которая отличалась удивительной красотой. Как раз в это время Родерик приказал Юлиану отправиться на берберский берег и доставить ему разные товары, но купец стал отказываться, говоря, что у него умерла жена и ему не на кого оставить дочь. Тогда Родерик повелел Юлиану оставить дочь в] царском дворце, и купец повиновался.

Однажды царь увидел девушку, и она понравилась ему. Ночью он проник к пей и обесчестил, а когда отец вернулся, девушка обо всем рассказала ему, и тогда Юлиан отправился к царю и сказал ему: “Я видел на том стороне таких коней и соколов, какие тебе и не снились, но оставил их, потому что у меня не хватило денег. Родерик, дав ему в достатке денег, велел купцу вернуться па магрибинский берег и купить тех коней и соколов. По Юлиан отправился к Тарику ибн Зияду и стал склонять его к тому, чтобы напасть на Андалусию, описывая красоту и плодородие ее земель, говоря о слабости ее жителей, мирных нравом и не отличающихся доблестью. Тарик тут же написал Мусе ибн Нусайру, испрашивая разрешения на поход, и Муса приказал ему переправиться на андалусский берег и напасть на Родерика.

Тарик собрал свои войска и, сев на корабль, отправился в путь, чтобы высадиться на андалусский берег. И тут его одолел сон, и ему приснился пророк Мухаммад - да благословит и да приветствует его Аллах! - а вокруг него стояли его сподвижники из мухаджиров 9 и ансаров, и у каждого на поясе висел острый меч, а за плечами - арабский лук. Пророк подошел к Тарику и сказал ему: “Вперед! Выполняй свое дело!” И всякий раз, когда Тарик закрывал глаза, побежденный дремотой, ему грезился тот же сон. Когда же мусульмане прибыли к андалусскому берегу, Тарик обрадовался и поздравил своих спутников.

Высадившись в Андалусии с войсками, Тарик двинулся вдоль берега, и первым городом, который завоевали мусульмане, стал Картахена в округе Альхесирас. Дабы устрашить врагов и напугать их, Тарик приказал своим воинам умертвить некоторых пленных, их тела разрубить на части и сварить в больших котлах, а остальных пленных велел отпустить. Они разбежались, не веря в свое спасение, и рассказывали всем встречным о том, что сделал Тарик со своими врагами, так что сердца жителей Андалусии наполнились ужасом. Потом Тарик встретился с войсками Родерика и сразился с ними и разбил их, как уже говорилось.

После этого Тарик двинулся к городу Эсиха, а потом к Кордове и Толедо, пройдя ущелье, которое с тех пор называется “ущелье Тарика”. Пройдя Галисию, Тарик дошел до Асторги.

Когда Муса ибн Нусайр узнал о победах, одержанных Тариком, он позавидовал ему и поспешил с огромным войском прибыть в Андалусию. Переправившись, Муса ие пошел тем путем, которым следовал Тарик ибн Зияд, а направился к месту, которое прозвали “гавань Мусы”, и затем двигался вдоль берега до Сидоны и далее к Севилье, которую он захватил, а от Севильи пошел на Аликанте и остановился у самых границ провинции Аликанте в месте, которое получило с тех пор название “ущелье Мусы”. Оттуда его путь лежал на Мериду.

Некоторые знатоки истории говорят, что жители Аликанте не стали сражаться с мусульманами, а сдались на милость победителей. После этого ибн Нусайр, миновав ущелье Мусы, направился вслед за Тариком ибн Зиядом через Галисию и догнал Тарика у Асторги.

Едва Муса расположился лагерем, как в Aсторгу прибыл приказ халифа аль-Валида ибн Абд аль-Малика, который повелел войскам вернуться, и они вновь повернули на юг, но меж ними не было согласия. Муса ибн Нусайр приказал построить крепости по всей Андалусии и назначил эмиром своего сына Абд аль-Азиза, которому велел оставаться в Севилье и посылать войска на запад и на восток, довершая завоевание андалусских городов, на которые еще не распространилась власть мусульман. Потом Муса ибн Нусайр направился в Сирию в сопровождении четырехсот юношей, сыновей знатных людей и царей Андалусии. У каждого из них на голове был золотой венец, и были они опоясаны золотыми перевязями. Когда Муса приближался уже к Дамаску, халиф аль-Валид опасно занемог. Брат аль-Валида Сулайман, который должен был наследовать его престол, послал гонца к Мусе, повелев ему задержаться до того времени, пока халиф аль-Валид умрет, чтобы торжественное шествие вступило в Дамаск уже тогда, когда править будет Сулайман. Но Муса был упрям, кроме того, он помнил благодеяния, оказанные ему аль-Валидом, потому ответил гонцу: “Клянусь Аллахом, я не сделаю этого. Достаточно, если я, не торопясь, продолжу свой путь, а если Аллах захочет, чтобы я прибыл после смерти своего благодетеля, то сбудется воля всевышнего, а не желание человека”. И служилось так, что Муса прибыл в Дамаск еще при жизни адь-Валида, и Сулайман затаил против него зло. Когда же он стал халифом, то приказал Мусе оставаться в Дамаске, а затем заточил его, подвергнув взысканию 10 . Он приказал также убить сына Мусы, Абд аль-Азиза, которого тот оставил вместо себя в Андалусии. Среди тех, кто получил приказ халифа, были Хабиб ибн Абу Убайда адь-Фахри и Зняд ибн Набига ат-Тамими. И они сговорились совершить это дело и отправились в мечеть, где Абд аль-Азиз должен был читать пятничную проповедь. И как только Абд аль-Азиз, войдя в мечеть, подошел к михрабу и прочел суры “аль-Фатиха” и “аль-Вакиа”, загозорщики во главе с Хабибом и Зиядом набросились на него и, подняв мечи, убили его, отрубили ему голову и отправили ее халифу Сулайману в Сирию. Это произошло в мечети Рубайны, что выходит на луга, окружающие Севилью, и где раньше была часовня Рубайны. И кровь Абд аль-Азиза еще долго была видна потом после его убиения...

Когда Сулайману принесли голову Абд аль-Азиза, оп велел привести Мусу и показал ему на голову его сына, которая лежала в тазу. И Муса, увидев ее, воскликнул: “Клянусь Аллахом, ты убил его в то время, когда он произносил молитву!” И власть Сулаймана была недолгой. И рассказывают, что был он тщеславен и гордился своей внешностью, и утверждают, что, отправляясь в мечеть, чтобы прочитать пятничную проповедь, он без конца останавливался, подолгу любуясь собою в зеркале. А войдя в мечеть, начинал проповедь зычным, громким голосом, но постепенно голос его ослабевал, и под конец проповеди слова его были едва слышны - и болезнь вошла в него, и вскоре он умер...

Разгневавшись на Мусу, халиф Сулайман заточил его, как уже упоминалось, а затем казнил, и было это в конце девяносто восьмого года 11 . Вместо Мусы он назначил правителем Магриба и заморских владений, то есть Андалусии, Абдаллаха ибн Язида. Абдаллах же назначил наместником Андалусии аль-Харра ибн Абд ар-Рахмана ас-Сакафи, ибо в те времена халиф не назначал правителей Андалусии, поручая это правителю Ифрикийи или Магриба...

Когда же халифом стал Омар ибн Абд аль-Азиз, да помилует его Аллах, он отправил в Андалусию ас-Самаха ибн Малика аль-Хаулани, приказав ему увести из Апдалусии все мусульманские войска и всех мусульман из жалости к ним, ибо опасался, что враги одолеют их и всех перебьют. Но ас-Самах известил халифа, что сила ислама в этой стране велика, города многочисленны и крепости, захваченные арабами, неприступны. Тогда Омар послал своего маула Джабира для сбора хумса 12 с Андалусии, и тот остановился в Кордове. Джабир находился там некоторое время, пока не пришло известие о кончине Омара, и маула приостановил сбор хумса, а на собранные ранее деньги приказал построить акведук через долину близ Кордовы, напротив водохранилища.

В сто десятом году 13 правителем Андалусии стал Укба ибн аль-Хаджадж ас-Салули, который был у власти вплоть до мятежа берберов в Танжере, который возглавил некий Майсара, прозванный “Майсара-бедняк”,- а был он продавцом воды на рынке в Кайруане. Восставшие берберы убили наместника Магриба Омара ибн Абдаллаха аль-Муради. Когда жители Андалусии узнали о мятеже берберов, они тоже взбунтовались против своего правителя Укбы и свергли его, посадив вместо него Абд аль-Малика аль-Фихри...

Затем из Сирии прибыл Балдж ибн Бишр, дабы покарать берберов, и остановился в городе Танжере, который еще называют Зеленым городом. Он отправил гонца к Абд аль-Малику аль-Фихри, приказывая ему направить суда с войском для сражения с восставшими. Абд аль-Малик стал советоваться со своими доверенными людьми, и те сказали ему: “Если ты предоставишь суда этому сирийцу, он переправится в Андалусию, нападет на тебя и сместит с твоего поста”. И Абд аль-Малик решил не давать судов Балджу, отослав гонца ни с чем.

Когда Ибн Бишр подавил восстание Майсары-бедняка, не получив помощи от Абд аль-Малика, он приказал построить лодки, нагрузить их оружием и снаряжением, верховыми и вьючными конями и на этих лодках переправился на андалусский берег. Узнав об этом, Абд аль-Малик аль-Фихри собрал войска и встретил Ибн Бишра у Альхесираса, где между ними произошло крупное сражение, и аль-Фихри был в нем разбит. Балдж гнал Абд аль-Малика до самой Кордовы, и между ними произошли восемнадцать сражений, и все они кончались для аль-Фихри неудачей, так что в конце концов Балдж вошел в Кордову и, взяв аль-Фихри в плен, повелел распять его у входа на мост через долину Кордовы, где позже была построена мечеть...

А в это время Абд ар-Рахман ибн Алькама аль-Лахми, которого Абд аль-Малик назначил наместником Арагона, узнав о постигшей аль-Фихри участи, собрал войска и двинулся против Балджа, чтобы отомстить за смерть аль-Фихри. Его поддержало множество андалусских арабов и берберов, и все они отправились на Кордову. Балдж вышел против них во главе десяти тысяч сирийцев и людей из рода Бану Умайя, а у Абд ар-Рахмана ибн Алькамы было сорок тысяч. Между ними произошло кровопролитное сражение близ селения Аква-Портора в округе Уэльвы. На закате бой кончился, и обнаружилось, что из людей Ибн Алькамы убито десять тысяч, а из воинов Балджа - всего тысяча. Тогда Ибн Алькама сказал: “Покажите мне этого Балджа”. А надо сказать, что Ибн Алькама был одним из самых метких стрелков своего времени. Когда на следующее утро снова началось сражение, ему показали Балджа, и он выпустил в него стрелу, которая, попав в рукав кольчуги, пригвоздила руку Балджа к телу, и Ибн Алькама воскликнул: “Ну вот я и попал в этого Балджа”. К вечеру бой стих и Валдж умер от этой раны. .Однако сирийцы не покинули Кордову,- их предводителем стал Салаба ибн Салама аль-Амили, а Ибн Алькаме пришлось вернуться на границу.

Между тем арабы и берберы Андалусии не переставали воевать с пришельцами, сирийцами и Омайядами, говоря им: “Нам самим мало места в этой стране, уходите отсюда!” Узнав о смуте, раздирающей Андалусию, халиф Хишам ибн Абд аль-Малик, посоветовавшись с верными людьми, решил прибегнуть к помощи людей из Бану Мудар и назначил правителем Андалусии Абу-ль-Хаттара аль-Кальби, вручив ему грамоту на правление и знамя. Прибыв в Андалусию, он надел платье, пожалованное ему халифом, приказал привязать знамя к острию копья и направился к Кордове, где постоянно происходили стычки и бои между местными арабами и пришельцами. Подъехав к долине, он остановился на возвышенном месте, с которого было видно поле боя. Тут сражающиеся заметили его и, увидев знамя халифа, прекратили битву и поспешили к Абу-ль-Хаттару. Он спросил их: “Вы будете слушать и повиноваться мне?” Они ответили: “Да”. Тогда Абу-ль-Хаттар сказал: “Вот грамота повелителя правоверных, которая назначает меня вашим правителем”.

Жители Кордовы, арабы и берберы, сказали: “Слушаем и повинуемся, но пусть пришельцы-сирийцы уйдут отсюда, здесь нет места для них”. Абу-ль-Хаттар ответил: “Дайте мне войти в город и отдохнуть, а нотом я исполню ваше пожелание. Мне пришла в голову мысль, которая разрешит ваши споры, если пожелает Аллах”.

Когда Абу-ль-Хаттар обосновался в Кордове, оп велел позвать к себе вождей сирийцев, среди которых был Салаба ибн Салама аль-Амили, аль-Ваккас ибн Абд аль-Азиз аль-Кинани и другие сторонники Балджа, взял их под стражу и сказал: “Повелителю правоверных стало ясно, что смута в Андалусии происходит из-за вас. Отправляйтесь в Танжер и не возвращайтесь сюда”.

Выслав зачинщиков смуты, Абу-ль-Хаттар занялся расселением сирийцев по разным областям Андалусии, чтобы удалить их из Кордовы, где не было им места и не хватало еды. Жителей Дамаска он поселил в Эльвире, жителей Палестины - в Сидоне, жителей Хомса - в Севилье, жителей Киннасрина - в Хаэне, а тех египтян, которые были с ними,- в округе города Беха, и велел кормить их местным жителям-неарабам из зиммиев 14 . А местные арабы и берберы сохранили свое имущество, и никто из них не пострадал...

После смерти Абу-ль-Хаттара правителем Андалусии стал Юсуф ибн Абд ар-Рахман ибн Хабиб ибн Абу Убайда, сын Укбы ибн Нафи аль-Фихри. И он оставался на этом посту два года, а Сумайль ибн Хатим был его вазиром и правил всеми делами, не ища его совета.

Но потом пришла весть, что в Андалусию прибыл Бадр, вольноотпущенник Абд ар-Рахмана ибн Муавии. Этот Бадр прибыл в Андалусию по приказанию своего господина, который бежал из Сирии и скрывался у людей из рода Бану Вансус, омайядских вольноотпущенников в стране берберов. Бану Вансус послали весть об этом Абу Усману, который был тогда шейхом и главой вольноотпущенников, и Бадр остановился у него в селении Торос. Абу Усман начал рассылать во все стороны гонцов, сообщая о прибытии Бадра и о том, что Абд ар-Рахман скрывается в землях берберов.

А в это время правитель Андалусии Юсуф аль-Фихри готовился к походу против христиан. Абу Усман и его доверенные люди, придя к Бадру, сказали: “Подожди возвращения наших друзей из похода, мы встретимся с ними, тогда и займемся, не отлагая, этим делом”. Что же касается Юсуфа аль-Фихри, то он благоволил к вольноотпущенникам Омайядов, называя их “наши мавали”, и в его войске было множество воинов из этих вольноотпущенников.

Когда Юсуф аль-Фихри вернулся, одержав победу и захватив богатую добычу, Бадр и его друзья встретились с Абу Сабб.ахом аль-Яхсуби, шейхом арабов, проживающих на западе Андалусии, в селении Мора, принадлежащем к округу Севильи, и с другими знатными арабами, среди которых были и соглашавшиеся признать власть Аббасидов, и отказывавшиеся сделать это, открыто неповиновавшиеся новым халифам, сменившим Омайядов. Еще до окончания похода и возвращения всех воинов недовольные просили Абу Аббада Хассана ибн Малика, который жил в Севилье, войти в доверие к Абу Саббаху и напомнить ему о тех благодеяниях, которые оказали ему Омайяды, особенно Хишам ибн Абд аль-Малик. Абу Саббах, не забывший благодеяний прежнего халифа, согласился помочь потомку Омайядов, а потом они вместе отправились к Алькаме аль-Лахми и известному своей доблестью Абу Илафе аль-Джузами и его родичам, предводителям сирийцев в Сидоне, и те также присоединились к ним. На их призыв откликнулись также и кахтаниты в Зльвире и Хаэне, а также в Кадиксе...

Затем заговорщики сказали Бадру: “Теперь отправляйся к своему господину”. Но когда он прибыл к Абд ар-Рахману, тот сказал ему: “Нет, так будет опасно, если я высажусь в Андалусию без них”. Бадр вернулся в Андалусию и передал ответ Абд ар-Рахмана. В это время Юсуф аль-Фихри собирался в поход против Сарагосы, где против него восстал Амир аль-Кураши, именем которого по сей день зовутся ворота в этом городе. Абу Усман, шейх вольноотпущенников Омайядов, и его зять, с которыми вел переговоры Бадр, отправились в Кордову, чтобы своими глазами убедиться, что Юсуф аль-Фихри выходит из городских ворот, ибо опасались, как бы тот не проведал про их планы. Увидев, что Юсуф аль-Фихри вместе со своими войсками покинул город, они вошли к вазиру Сумайлю ибн Хатиму и попросили разрешения поговорить с ним наедине. И они напомнили Сумайлю о всех благодеяниях, которые оказали ему Омайяды, и о предпочтении, которое они отдавали его предкам перед иными, и сказали, что Абд ар-Рахман ибн Муавия спасся от преследования и бежал в земли берберов, скрываясь там и опасаясь за свою жизнь. Они признались в том, что к ним прибыл вольноотпущенник Абд ар-Рахмана, прося от его имени о заступничестве и помощи, и добавили: “Он обращается к тебе с просьбой, которая тебе известна и которую ты наверняка помнишь”. И Сумайль сказал: “Да, я выполню его просьбу, клянусь честью, и мы вовлечем в дело этого Юсуфа, отдав его дочь в жены Абд ар-Рахману, так что он станет родичем правителя. Если же он откажется, я сам ударю мечом по его лысине”.

Порешив на этом, заговорщики вышли от Сумайля и встретились в Кордове в тот же ень со своими сторонниками из вольноотпущенников. Договорившись с ними обо всем, они вернулись к Сумайлю, чтобы проститься с ним, и Сумайль сказал им: “Я долго думал о том, что вы мне предложили, и вспомнил о том, что Абд ар-Рахман - потомок тех людей, которым все под силу: стоит одному из них помочиться, и все мы захлебнемся. Аллах избрал вас для доброго дела, выполняйте же его, а мне следует хранить в тайне то, что вы мне доверили, и не препятствовать вам”.

Они ушли от Сумайля и встретились с Тамамом, сыном Адькамы, и, взяв его с собой, они отправились к Абу Фариа, известному своим искусством в мореходстве и управлении судами, и встретились у него с другими сирийскими вольноотпущенниками, примкнувшими к ним. Договорившись обо всем, они отправили Бадра в сопровождении Тамама ибн Алькамы к Абд ар-Рахману на африканский берег на корабле, которым управлял Абу Фариа.

Когда они пересекли море и встретились с Абд ар-Рахманом, тот спросил: “Скажи, Бадр, кто этот человек и кто его отец?” Бадр ответил: “Это твой вольноотпущенник Тамам, а кормщик - Абу Фариа”. И Абд ар-Рахман воскликнул: “Его зовут Тамам, что значит “Завершение”, стало быть, наше дело завершится успехом, а Фариа означает “Девица”, и это говорит о том, что мы возьмем в жены эту страну, словно прекрасную девицу, если того пожелает Аллах” 15 .

Затем они отправились в Андалусию. Переплыв море, они высадились в гавани аль-Мунаккиб, где их встретили Абу Усман и Абдаллах ибн Халид и проводили в селение Торос в дом Усмана.

Наместником в этой области был Джидар ибн Амр аяь-Кайси, которого известили о прибытии Абд ар-Рахмана, и он сказал: “Приведите его ко мне в праздник жертвоприношения на площадь, и увидите, что будет, если Аллах пожелает”. Когда настал день праздника, Абд ар-Рахман явился, сопровождаемый Усманом и Абдалла-хом, и, когда проповедник собрался начать проповедь, Джидар встал и возгласил: “Я свергаю Юсуфа аль-Фихри в отказываюсь признать его власть, а эмиром над нами назначаю Абд ар-Рахмана ибн Муавию, сына халифа Хишама, он наш эмир и сын нашего эмира. Что скажете, люди?” И все собравшиеся крикнули: “Мы скажем то же, что и ты!” И после окончания молитвы все как один присягнули Абд ар-Рахману, поклявшись соблюдать ему верность.

Затем к Абд ар-Рахману присоединились сирийцы Сидоны и местные арабы и со стороны Севильи подошел Абу Саббах, так что у него собралось многочисленное войско. Остановившись в Севилье, он стал принимать присягу от всех арабов, что стекались к нему из разных областей Андалусии.

Известие об этом дошло до Юсуфа аль-Фихри, когда он возвращался из похода на Сарагосу, разгромив восставшего против него аль-Кураши и захватив его в плен. Он тотчас же направился к Севилье, но Абд ар-Рахман, узнав о его приближении, пошел на Кордову, так что их разделил Гвадалквивир. Увидев, что Абд ар-Рахман решительно устремился к Кордове, аль-Фихри повернул в столицу, а Абд ар-Рахман остановился в селении Балья в округе Севильи. Тут шейхи арабов стали говорить: “Что это за эмир, у которого нет знамени? Это может быть истолковано ошибочно”,- и решили поднять знамя Абд ар-Рахмана, и стали искать по всему войску достаточно длинное копье, чтобы к его древку привязать знамя. Такое копье нашлось только у Абу Саббаха, и к нему привязали знамя, и его освятил Фаркад ас-Саракости, которого почитали самым праведным человеком в Андалусии.

Абд ар-Рахман спросил: “Какой сегодня день?” Ему ответили: “Сегодня четверг, день стояния на Арафате” 16 . Тогда Абд ар-Рахман промолвил: “Сегодня день Арафата, а завтра пятница, день праздника жертвоприношения. И я надеюсь, что завтра между мною и аль-Фихри произойдет то, что случилось между кайситами и моими предками в день Мардж-Рахит”. А надо сказать, что день Мардж-Рахит 17 - это день сражения, которое произошло в местности, носящей такое название, близ Дамаска. В этот день сразились Марван ибн аль-Хакам из рода Омайядов и ад-Даххак ибн Кайс аль-Фихри, полководец Абдаллаха ибн аз-Зубайра. Тогда тоже была пятница и праздник жертвоприношения, и счастье повернулось к Рарвану, отвратившись от аль-Фихри, так что в тот день было убито семьдесят тысяч воинов из племени Кайс и других североарабских племен.

Об этом говорит Абд ар-Рахмаи ибн аль-Хакам:

Видно, племени Кайс счастья не суждено.

Было при Мардж-Рахит племя побеждено.

Потом Абд ар-Рахман ибн Муавия приказал своим людям собраться в путь и идти всю ночь, чтобы наутро оказаться у ворот Кордовы. Обратившись к воинам, он сказал: “Нашим пешим воинам будет трудно поспеть за конниками, поэтому каждый из конных пусть посадит позади себя пешего воина”. Оглянувшись, он увидел молодого араба и спросил его: “Кто ты будешь, молодец, и как твое имя?” Тот ответил: “Мое имя Сабик ибн Малик ибн Язид, что значит “Опережающий, сын владеющего, сына увеличивающего”. И Абд ар-Рахман воскликнул: “Твое имя означает, что мы опередим, овладеем и увеличимся в числе! Садись со мной на коня, дай мне руку”. Этот юноша уцелел, и его потомков стали называть “Бану Сабик ар-Радиф”, а слово “радиф” означает пешего, которого конный взял с собой в седло, посадив позади себя.

И войска выступили, и шли всю ночь, и наутро очутились в окрестностях Кордовы. И когда войска аль-Фихри и войска Абд ар-Рахмана выступили на сражение, то их разделяла река на расстоянии мили. Полководцы приказали остановиться у водоема, что ниже нории, как называют арабы оросительное колесо. Первым, кто направил своего коня в реку из воинов Абд ар-Рахмана, был Асим аль-Урьян, а за ним двинулись уже и пешие, и конные бросились в воды и перешли реку, и аль-Фихри не смог остановить их. Сражение произошло на ближнем к Кордове берегу, а лотом Юсуф аль-Фихри обратился в бегство и не смог скрыться в своей крепости. Абд ар-Рахман, оттеснив врагов и продвигаясь вперед, захватил крепость, вошел в нее и первым делом направился к кухням, приказывая накормить его людей. К нему вышли жена и две дочери аль-Фихри, которые сказали: “О родич, соверши доброе дело и окажи благодеяние, подобно тому, как Аллах оказал благодеяние тебе!” Абд ар-Рахман ответил: “Я сделаю это, прикажи привести вашего имама”. Когда тот явился, Абд ар-Рахман приказал ему совершить молитву вместе с его воинами, а потом велел отвести женщин к себе домой, а сам остановился на эту ночь в крепости. Дочь аль-Фихри подарила ему невольницу по имени Хулаль, которая стала матерью эмира Хишама, да помилует его Аллах... 18

На следующее утро Абд ар-Рахман отправился в мечеть, где собрались все жителя Кордовы, и произнес пятничную проповедь 19 , обещая всяческие блага мусульманам. А Юсуф аль-Фихри, бежав с поля боя, направился в Гранаду, чтобы укрепить ее против врагов. Абд ар-Рахман покинул Кордову, преследуя Юсуфа, но, когда он находился уже далеко, ему стало известно, что сын Юсуфа, обитавший в Мериде, узнав о том, что случилось с его отцом, тайно отправился в Кордову и в отсутствие Абд ар-Рахмана проник в крепость. Абд ар-Рахман поспешно возвратился, и сын Юсуфа, узнав о его приближении, бежал в Толедо. Тогда Абд ар-Рахман, оставив надежного человека в крепости Кордовы, вернулся в Гранаду и осадил ее. А тем временем аль-Фихри прибыл в Толедо и был там убит одним из своих прежних сторонников. Так Абд ар-Рахман стал правителем всей Андалусии, и ему покорились все области...

После эмиров Абд ар-Рахмана, Хишама и аль-Хакама власть перешла к эмиру Абд ар-Рахману II, сыну аль-Хакама, да будет доволен ими Аллах! Он правил наилучшим образом и проявлял постоянную благосклонность к ученым людям, сочинителям и поэтам, так что наука и образованность процветали в дни его правления. И он жил, творя добро, и подданные отвечали ему благочестием и достойным поведением. Он совершал множество походов в земли неверных, то сам, то посылая туда войска под главенством своих военачальников.

Абд ар-Рахман был осторожен в выборе людей, которые исполняли обязанности кади. Он назначил на этот пост аль-Кураши, но потом сместил его. А произошло это из-за слов, которые произнесла какая-то женщина: обращаясь к Кураши, она сказала ему: “О сын халифов, посмотри на меня и будь справедлив, как Аллах справедлив к тебе”. И кади аль-Кураши не возразил ей и не поправил ее, сочтя слова ее неподобающими его сану. И Муса ибн Джудайр, старший казначей Абд ар-Рахмана, донес халифу, сказав, что произошло у кади с той женщиной, и добавив: “Тот, кто не препятствует, чтобы его называли “сыном халифов”, пытается умалить твою власть, о повелитель правоверных!”

Одним из самых приближенных людей к Абд ар-Рахману был литератор и поэт Убайдаллах ибн Карломан, сын Бадра-пришельца. Однажды поэт Зирьяб, о котором сложено много преданий, спел в присутствии Убайдал-лаха стихи Аббаса ибн аль-Ахнафа:

Абд ар-Рахман сказал: “Первые строки не связаны с последующими, между ними обязательно должны быть такие слова, которые бы сделали смысл более ясным”. Тогда Убайдаллах ибн Карломан сказал:

Зулум-обидчица спросила между делом:

“Скажи мне, почему так исхудал ты телом?”

Как жемчуг с нитки, слезы крупные роняя,

Ответил я в моем томлении несмелом:

“О ты, пронзившая без промаха мне сердце,

В кого еще попасть жестоким этим стрелам?”

И Абд ар-Рахман обрадовался этому дополнению и богато одарил Убайдаллаха.

Абд ар-Рахман ибн аль-Хакам первым из правителей Андалусии принял сан халифа, он же первым ввел обычай, чтобы вазиры являлись в его дворец и высказывали свое мнение по различным вопросам, и потому у него были такие вазиры, которых не было ни у одного халифа ни до, ни после него, как, например: Абд аль-Карим ибн Мугис, Иса ибн Шухайд, Юсуф ибн Бахт и многие другие.

Абд ар-Рахман ибн аль-Хакам приказал расширить кордовскую мечеть, и постройка эта почти завершилась при его жизни, кроме незначительных доделок, которые были сделаны уже при эмире Мухаммаде. Абд ар-Рахман построил также мечеть в Севилье и обнес стеной Кордову, когда столице стали угрожать набеги северных язычников в двести тридцатом году. Это первое упоминание о них, когда они напали на Андалусию, и испуганные жители халифата покинули в страхе Севилью и искали убежища в Кармоне и в горах, окружающих Севилью, и никто из жителей запада Андалусии не осмелился сражаться с северными язычниками...

Арабские воины

Арабские завоевания, военные предприятия арабов, начатые правительством Медины после подчинения восставших племён Аравийского полуострова и создания Халифата. Они завершились завоеванием арабами стран Ближнего и Среднего Востока, Северной Африки и Юго-Западной Европы.

Войско собирается в поход.

Арабские завоевания проходили под знаменем ислама. Первый этап Арабских завоеваний - 30-50-е гг. 7 в., при халифах Абу Бекре , Омаре , Османе . В 633 отряд правительств. войск под команд. Халида ибн аль-Валида совместно с бедуинами Сев.-Вост. Аравии взял г. Хиру (Юж. Ирак). В том же году в Палестину и Сирию вторглись 3 отряда арабских племенных ополчений. Слабое византийское войско было разбито арабами в Вади-Араба, а его остатки уничтожены в феврале 634 у Дасина. Известие о движении византийского войска, сформированного императором Ираклием в Эдессе, вызвало переброску (март 634) отряда Халида из Хиры в окрестности Дамаска. После 6 месяцев осады Дамаск в сентябре 635 сдался арабам. Однако приближение 50-тысячного византийского войска вынудило арабов очистить занятые ими сирийские города и сосредоточиться у берегов Ярмука. Здесь 20 августа 636 византийское войско было наголову разбито арабами. Вслед за тем арабы вновь заняли Дамаск и другие города Сирии, а после занятия Иерусалима в 638 и Кесарии в 640 вся Сирия и Палестина оказались под их властью.

В Ираке после взятия Хиры арабские отряды потерпели ряд поражений от иранских войск Сасанидов и были вынуждены очистить большую часть завоёванной территории. В начале лета 637 арабы, получившие подкрепление, одержали победу над большим иран. войском в битве при Кадисии и заняли столицу сасанидского Ирана Ктесифон. В 641 араб. войска взяли Мосул, в 642 у Нехавенда одержали решающую победу над иранскими войсками Йездегерда III. После этого сопротивление арабам на территории Ирана оказывали только отдельные области и города. В 651 вся территория государства Сасанидов (до р. Амударьи) была включена в состав Халифата. В 640 араб. войска вторглись в Армению, правители которой в 652 признали зависимость от Халифата; в 654 по договору арабам сдалась столица Вост. Грузии - Тбилиси.

В конце 639 небольшой арабский отряд под командованием Амра ибн аль-Аса вторгся в Египет. В 640 арабы, число которых благодаря прибывшим подкреплениям увеличилось до 10 тыс., после взятия Фарамы, Бильбейса и других египетских городов осадили Вавилон, гарнизон которого сдался в апреле 641. В 642 арабам по договору была сдана Александрия, но в конце 645 византийский десант с помощью восставших жителей вытеснил арабов из города и летом 646 арабские войска вторично взяли его штурмом. В Сев. Африке арабские конные отряды в конце 642 и в 643 совершили рейды в Барку и Триполитанию и подчинили местные берберские племена. В 648 арабы захватили Кипр. Военные успехи арабов, намного уступавших своим противникам в вооружении и военной технике, объяснялись, с одной стороны, политическим и военным ослаблением Византии и государства Сасанидов в результате продолжительной войны, которую они вели между собой (602-629), а с другой - тем, что жестоко угнетавшееся население Византии и государства Сасанидов не оказывало арабам серьёзного сопротивления; дань, установленная арабами, в некоторых случаях, по-видимому, была легче прежних налогов.

В середине 7 в. в Арабские завоевания наступил некоторый перерыв, вызванный религиозно-политическими осложнениями в Халифате (борьба за власть между халифом Али и Муавией, завершившаяся воцарением Омейядов, восстания хариджитов), а также необходимостью организации управления огромным государством, созданным в результате 1-го этапа А. з. На 2-м этапе Арабские завоевания, начавшемся в конце 7 в., арабы, сделав своим опорным пунктом г. Кайруан (осн. в 670), завоевали Сев. Африку, к 709 дошли до Танжера и берегов Атлантического океана. В 711 войска арабов и берберов во главе с Тариком высадились на Пиренейском полуострове. Разгромив вестготов 19 июля 711 (у оз. Ханда) и одержав победу у Эсихи, арабские войска взяли Кордову, Толедо и другие города. Войско прибывшего в 712 из Сев. Африки Мусы ибн Нусайра заняло Медину-Сидонию, Кармону, Севилью и Мериду. К 718 Пиренейский полуостров, за исключением небольшой части на севере, перешёл в руки арабов. В 720 арабы вторглись в Галлию, заняли Септиманию и Нарбонн. Дальнейшее их продвижение в Европу было остановлено после разгрома арабских войск франкской конницей и пехотой Карла Мартелла близ Пуатье 4 окт. 732, а затем - взятия Пипином Коротким Нарбонна и Септимании в 759. На Востоке арабы в 711-713 завоевали иранскую провинцию Мекран (временно отпавшую от Халифата во время междоусобиц), Синд, область по ниж. Инду, и г. Мултан; в 706-712 - Согд и Хорезм. В 1-й четверти 8 в., сломив упорное сопротивление местных крестьянских ополчений и уничтожив командный слой феодалов, арабы завоевали Закавказье. В 1-й половине 9 в. они заняли Крит, Мальту, Сицилию. Со 2-й половины 9 в. Арабские завоевания в основном прекратились.

Результатом Арабские завоевания была арабизация ряда завоёванных стран. Язык, религия, многие элементы материальной и духовной культуры арабов оказали большое влияние на народы завоёванных стран. В свою очередь арабы восприняли многие элементы культуры завоёванных народов. Сложилась своеобразная арабская культура. В дальнейшем на значительной части завоёванных территорий возник ряд арабских государств.

В Ср. Азии, Иране, Закавказье, на Пиренейском полуострове арабское господство было ликвидировано в результате освободительной борьбы народов этих стран.

Наука

Точные и естественные науки. Центром развития естественных наук в Халифате первоначально была территория Сирии и частично Юго-Зап. Ирана. Здесь было положено начало переводам на арабский язык и комментированию сочинений античных авторов. Переводы с греческого и сирийского, ознакомившие учёных стран ислама со значительной частью античной научной литературы, во многих случаях были единственными источниками, по которым Зап. Европа могла познакомиться с античной наукой. Например, только в арабском переводе дошли до нас «Механика» Герона и многие трактаты Архимеда. Через носителей А. к. в европейский обиход вошли многие технические новшества (компас, косой парус и др.), часть из них была воспринята из Китая и Индии.

9-11 вв. - период бурного развития науки в Халифате. Багдад превращается в крупный научный центр со школами и библиотеками. Наряду с созданием огромной переводной литературы и комментариев к ней здесь уже начинает складываться научное направление, тесно связанное с решением прикладных проблем и практических задач строительства, землемерия, торговли. Интенсивно развиваются астрономия и математика, минералогия, описательная география.

В связи с распадом Халифата на отдельные государства (10 в.) наряду с Багдадом возникают новые научные центры: Дамаск и Халеб (Алеппо) в Сирии, Каир в Египте, Марага в Азербайджане, Самарканд в Ср. Азии, Газни в Афганистане, а также центры испано-арабской культуры - Кордова, а затем Севилья и Гранада. В разное время крупными научными центрами были Бухара, Исфахан, где с конца 11 в. в обсерватории трудился персидский и таджикский поэт и учёный Омар Хайям (около 1048 - после 1122), писавший свои научные трактаты на арабском языке. В Каире с начала 11 в. функционировал «Дом знания», в котором работали астроном Ибн Юнус (950--1009) и математик и физик Ибн аль-Хайсам (около 965-1039); в 1004 здесь была построена обсерватория.

На формирование математики в странах ислама, помимо греческого наследия, большое влияние оказала и индийская научная традиция. Получила распространение десятичная позиционная система счисления с применением нуля, ведущая своё происхождение от индийской математики. Первое сочинение на арабском языке, посвященное арифметике, - трактат крупнейшего представителя багдадской школы аль-Хорезми (9 в.). В 15 в. самаркандский учёный аль-Каши ввёл в употребление десятичные дроби и описал правила действий над ним. В сочинениях Абу-ль-Вефы (940-998), среднеазиатского учёного аль-Бируни (973-1048, по другим данным - после 1050), Омара Хайяма, Насирэддина Туей (1201-80, по другим данным - 1274 или 1277), Каши были разработаны и систематизированы методы извлечения корней с натуральными показателями. Чрезвычайно велика роль Хорезми и Омара Хайяма в создании алгебры как самостоятельной математической дисциплины. Алгебраический трактат Хорезми содержит классификацию квадратных уравнений и приёмы их решений; трактат Омара Хайяма - теорию и классификацию кубических уравнений. Существенно усовершенствовали вычислительные приёмы Вируни, Каши и др.

Большой интерес представляют геометрический трактат братьев «сыновей Мусы» («бану Муса») 9 в., сочинения Абу-ль-Вефы по практической геометрии, трактаты Ибн Курры (около 836-901), трактат Ибн аль-Хайсама о квадратурах конических сечений и кубатурах тел, полученных от их вращения, исследования ан-Найризи (9-10 вв.), Ибн Курры, Ибн аль-Хайсама, Омара Хайяма, Туей и др. по теории параллельных линий.

Математики стран ислама превратили плоскую и сферическую тригонометрию из вспомогательного раздела астрономии в самостоятельную математическую дисциплину. В трудах Хорезми, аль-Марвази, аль-Баттани, Бируни, Насирэддина Туей были введены все шесть тригонометрических линий в круге, установлены зависимости между тригонометрическими функциями, исследованы все случаи решения сферических треугольников, получены важнейшие теоремы тригонометрии, составлены различные тригонометрические таблицы, отличавшиеся большой точностью.

Значительных успехов достигла астрономия. Вначале были выполнены перевод и комментирование трудов Птолемея и индийский астрономических сочинений - сиддхант. Центром переводческой деятельности был «Дом мудрости» и обсерватория при нём в Багдаде. Переводы индийских астрономических трактатов были сделаны аль-Фазари - отцом (умер около 777) и сыном (умер около 796), и Якубом ибн Тариком (умер около 96). Отправляясь от греческих методов моделирования движения небесных тел и индийских расчётных правил, арабские астрономы разработали способы определения координат светил на небесной сфере, а также правила перехода от одной из трёх употребляемых систем координат к другой. Даже в трактатах по астрологии содержались элементы важных естественно-научных знаний. Широкое распространение получили зиджи - собрания таблиц и расчётных правил сферической астрономии. До нас дошло около 100 зиджей 13-15 вв. Около 20 из них составлены на основании собственных наблюдений авторов в обсерваториях многих городов: Бируни в Газни, Баттани в Ракке, Ибн Юнуса в Каире, Насирэддина Туей в Мараге, Каши в Самарканде и др. Значительной точности добились арабские астрономы в измерении наклона эклиптики. При халифе Мамуне (9 в.) было проведено измерение градуса меридиана для определения размеров земного шара.

Продолжалась дальнейшая разработка наследия античной механики (трактат Ибн Курры о рычажных весах - корастуне; трактаты Бируни, Омара Хайяма, аль-Хазини (12 в.) об определении удельных весов металлов и минералов). Цикл работ по общим вопросам механики ведёт начало от перевода и комментирования трудов Аристотеля. Среди комментаторов естественнонаучных сочинений Аристотеля были Бируни и Ибн Сина.

Многие учёные работали в области минералогии (сочинения Бируни, Хазини, учёного и врача ар-Рази).

Сведения по физике, в частности физике атмосферы и геофизике, содержатся в «Каноне Масуда», «Минералогии» Бируни, в «Книге знания» Ибн Сины. «Оптика» Ибн аль-Хайсама была широко известна в Зап. Европе.

Большие успехи были достигнуты в медицине. «Канон врачебной науки» Ибн Сины долго был основным руководством в медицинской практике как на средневековом Востоке, так и в Зап. Европе. Среди сочинений Бируни имеется трактат по фармакологии. Известен свод медицинских знаний ар-Рази (864-925). Разрабатывались вопросы хирургии, офтальмологии, терапии, психиатрии.

Некоторое развитие получили химия и ботаника.

География. По обилию географических сведений, разнообразию жанров и количеству произведений арабской географии литература не имеет аналогии в средневековой географии. Арабские географы и путешественники оставили описание всего мусульманского Востока, а также ряда стран, в том числе Европы, Сев. и Центр. Африки, побережья Вост. Африки и Азии вплоть до Кореи, островов Малайского архипелага. Картографический материал обычно воспроизводил карты Птолемея или схематические карты, восходившие к древнеиранским прототипам.

Географические представления доисламских арабов отражены в древней поэзии и Коране. Появление на рубеже 8-9 вв. переводов и обработок астрономо-географических трудов античных авторов, особенно Птолемея, положило начало арабской научной географии, применявшей расчётные правила и таблицы сферической астрономии. Высшим достижением этой отрасли арабской географии наряду с трудами Баттани и Хорезми являются астрономо-географические и геодезические сочинения Бируни. В 9 в. появились и первые образцы описательной географии [сочинения Ибн Хордадбеха (около 820 - около 912/913), Кудамы ибн Джафара (1-я половина 10 в.), аль-Якуби (умер 897 или 905)], а также рассказы о путешествиях, содержащие фантастические и реальные сведения о странах и народах за предлами Халифата (сборник Абу Зайда ас-Сирафи, начало 10 в.; соч. Бузурга ибн Шахрияра и др.). Жанр описания путешествий развивался и в последующем (записки Ибн Фадлана, 10 в., Абу Дулафа, 10 в.; дневники путешествий Абу Хамида аль-Гарнати, умер 1170, Ибн Джубайра, умер 1217, и Ибн Баттуты, 1304-1377, описание путешествия в Россию патриарха Макария Антиохийского и др.).

Расцвет арабской географической литературы падает на 10 в. Особенно значительными были труды представителей классической школы арабской географии, посвященные описанию торговых путей и областей мусульманского мира и содержащие богатейший географический и историко-культурный материал (труды аль-Истахри, Ибн Хаукаля, 10 в., аль-Мукаддаси, 946/947 - около 1000). Б 11-14 вв. возникли жанры географических словарей и общих описаний Вселенной - космографии, суммировавшие накопленный ранее географический материал (словари Якута, 1179-1229, аль-Бакри, умер 1094, космографии аль-Казвини, умер 1283, ад-Димашки, умер 1327, Абу-ль-Фиды). В Европе наибольшую известность получил алъ-Идриси (1100-1165 или 1161). Его сочинения с 70 картами считалось лучшим географическим трактатом в средние века. Большую ценность представляют географические разделы в сочинениях ан-Нувайри, аль-Умари, аль-Калькашанди и др. Крупным вкладом в арабскую географическую науку явились труды лоцмана Васко да Гамы - Ибн Маджида (15 в.) и аль-Мехри (16 в.), обобщившие теорию и многовековую практику арабского мореплавания.

Философия. Основным содержанием истории средневековой арабской философии явилась борьба восточных перипатетиков, исходивших из эллинистического наследия, и сторонников религиозно-идеалистических учений. Предыстория возникновения на арабском Востоке собственно философской мысли относится ко 2-й половине 8 в. и связана с мутазилитами, ранними представителями рационального богословия (калама), которые, начав с обсуждения вопросов о божественных атрибутах и свободе воли, кончили разработкой концепций, не только выходивших за рамки религиозной проблематики, но и подрывавших веру в некоторые основные догматы ислама. Так, последовательно проводя идею монотеизма, мутазилиты отвергали наличие у бога положительных атрибутов, дополняющих его сущность; отрицая же в нём, в частности, атрибут речи, они отвергали представление об извечности Корана и на этом основании делали вывод о допустимости его аллегорического толкования. Мутазилиты развивали концепцию разума как единственного мерила истины и положение о неспособности творца изменять естественный порядок вещей. В среде мутазилитов была распространена идея атомарного строения мира. Т. о., они, с одной стороны, положили начало рациональной геологии, с другой - расчистили почву для зарождения чисто философского свободомыслия перипатетиков.

В качестве реакции на идеи мутазилитов развивалась доктрина ашаритов (последователей аль-Ашари, 873 или 874 - 935/936), направивших рациональную теологию в русло философской защиты догматов о божественном провидении и чуде (именно с этой доктриной часто связывают термин «калам» и главным образом её представителей называют мутакаллимами). Согласно учению ашаритов, природа оказывалась нагромождением ничем не связанных между собой и ежемгновенно воссоздаваемых богом атомов и их качеств; в мире, утверждали они, нет причинно-следственных отношений, ибо всевышний способен в любой момент придать любому предмету любую форму и любое движение.

В противовес как умозрениям теологов, так и учениям перипатетиков развивался суфизм. Мистика суфиев, на первых порах подвергавшаяся преследованиям со стороны ортодоксального духовенства, была узаконена аль-Газали (1059-1111) - крупнейшим представителем религиозно-идеалистической философии. В своей критике «еретических» и «противоверных» взглядов перипатетиков Газали отстаивал наряду с мистическим суфизмом положения ашаритов, отказываясь, однако, принять их атомистическую теорию. Одним из влиятельных представителей суфизма можно считать также Ибн аль-Араби (1165- 1240).

Историческая наука. Арабская (арабоязычная) историография как самостоятельная дисциплина выделилась на рубеже 8-9 вв. Первые записи исторического содержания относятся к концу 7 в. Материалом для ранних памятников исторической литературы на арабском языке послужили историко-генеалогические предания арабских племён, полулегендарные сообщения о доисламских государствах в Юж. Аравии и об арабских княжествах в Сирии (Гассаниды) и в Ираке (Лахмиды), а также религиозно-исторические предания о возникновении и распространении ислама, особенно о деятельности Мухаммеда и его сподвижников.

Предшественниками профессиональных арабских историков были знатоки и собиратели родословий и устных племенных преданий. Эти материалы были систематизированы Мухаммедом аль-Кальби (умер 763), дополнены и записаны его сыном Хишамом (умер около 819). Кроме монументального свода генеалогий арабов Хишама аль-Кальби, аналогичные своды составили Муарриджас-Садуси (умер 811), Сухайм ибн Хафс (умер 806), Мусаб аз-Зубайри (умер 851), Зубайр ибн Баккар (умер 870), Ибн Хазм (умер 1030), аль-Калькашанди (1355-1418) и др. Крупнейшей фигурой начального периода арабской историографии был Мухаммед аз-Зухри (умер 741/42), сочетавший собирание родословий и племенных преданий с интересом к политической истории Халифата.

Для 2-й половины 8 - середины 9 вв. характерно преобладание исторических трудов, посвященных отдельным событиям главным образом из истории арабских завоеваний и гражданских войн в Халифате 7 - начале 8 вв. [Абу Михнаф (умер 774), Абу Убайда (умер около 824) и особенно аль-Мадаини (умер около середины 9 в.)]. Центром арабской историографии надолго стал Ирак. Со 2-й половины 9 в. появляются сочинения, объединяющие накопленный материал в связное историческое повествование. Наиболее значительными были труды аль-Белазури (около 820 - около 892); Абу Ханифы ад-Динавери (умер около 895) и аль-Якуби по всеобщей истории, ставшей ведущим жанром историографии периода её расцвета (9 - 1-я половина 11 вв.). Составленные чаще в форме анналов, они содержали обзор всемирной истории от сотворения мира, начальную историю мусульманской общины, описание арабских завоеваний и политическую историю Халифата (правление династий Омейядов и Аббасидов).

В связи с формированием местного политического самосознания в государствах, сложившихся на территории Аббасидского халифата, в историографии со 2-й половины 10 в. преобладают династийная и местная хроники, авторами которых становятся главным образом придворные историографы (обычно чиновники-секретари, везиры и т.п.), а не историки-учёные.

Литература. Арабская литература уходит своими корнями в устную словесность родоплеменного общества на территории Аравийского полуострова. К числу ранних записей (8-10 вв.) относятся: со. «Отборные», или «Нанизанные» («Муллакат»), составленный рави Хаммадом (694/695 - 772) (включает 7 шедевров семи поэтов); «Муфаддалият» и «Асмаият» филологов аль-Муфаддаля (умер 786) и аль-Асмаи (умер около 830); две антологии «Доблесть» («Ха-маса») принадлежащие Абу Таммаму (около 796-845) и аль-Бухтури (821-897); диван поэтов из племени хузаил - «Книга критики поэзии» Ибн Кутайбы (умер 889); «Книга изъяснения» аль-Джахиза; антология «Книга песен» Абу-ль-Фараджа аль-Исфахани (897-967); диваны отдельных поэтов и сборники пословиц.

Поэзия 5-7 вв., когда она переживала расцвет, стала в арабской литературе своеобразным эталоном поэтического языка, метрики и эстетических идеалов, надолго определив тематику и художественные приёмы.

Центральной фигурой в доисламской поэзии является сам поэт, который выступает как бедуин, патриот своего племени. Идеализированный образ поэта-бедуина раскрывается на фоне реальных картин кочевого быта, боевых и охотничьих сцен, видов аравийской пустыни. Основными литературными формами древнеарабской поэзии были касыда и аморфный фрагмент (кита, мукатта). Характерная особенность арабской поэзии - монорим; каждый стих, как правило, состоит из одного предложения и является самостоятельной смысловой эстетической единицей. Язык древнеарабской поэзии характеризуется колоссальным запасом слов, гибкостью синтаксических конструкций, многообразием конкретных изобразительных средств.

Первым памятником арабской письменности был Коран,

в котором собраны религиозные проповеди Мухаммеда, рассказы на библейские сюжеты, назидательные речи и законоположения исламской общины и государства. Влияние Корана ощущается во всей последующей арабской литературе. Мухаммед и его последователи на первых порах выступали против поэзии, как привычной формы выражения языческой идеологии. Ненадолго развитие поэзии было ослаблено, лишь её традиционные, художественные условности сохранились, а идейное содержание претерпело небольшие изменения под влиянием новой веры - ислама. Центром поэзии стали Сирия и Ирак. При дворе Омейядов творили выдающиеся поэты - аль-Ахталь, аль-Джарир, аль-Фараздак и др.

Новые явления в поэзии этого периода наблюдаются в аристократической среде крупных городских центров Халифата, где получила развитие любовная лирика в виде коротких стихотворений. Ярким представителем этого жанра был Омар ибн Аби Рабиа из Мекки (641 - около 712 или около 718). Известны и другие поэты в Мекке (Ибн Кайс ар-Рукайат, Абу Дахбаль), Медине (Ахвас) и Дамаске (халиф Валид II). В бедуинской среде в Аравии выдвинулась плеяда певцов идеальной, или «узритской» (от племени узра), любви. Поэт и его возлюбленная составляли неизменную пару, умиравшую от неутолённой любви. Позднее о знаменитых парах (Джамил и Бусайна, Меджнун и Лейла, Кусайир и Азза и др.) были сложены романтические повести. Повесть о Меджнуне и Лейле приобрела мировую известность.

С середины 8 в. всё большее участие в создании арабской литературы наряду с арабами принимают представители завоёванных народов. В Халифате усилился интерес к изучению арабской старины, разрабатывались теории языка, стиля и метрики, осуществлялись переводы важнейших сочинений древности на арабском языке. Для развития прозы особое значение имели переводы со среднеперсидского (пехлевийского) языка. Ибн аль-Мукаффа (казнён около 759) перевёл «Калилу и Димну», восходящую к индийскому сборнику «Панчатантра», и среднеперсидский свод эпических преданий и хроник «Хвадай-намак» («Книга царей»). Абан Лахики (умер 815) переложил арабскими стихами «Калилу и Димну», книги о Маздаке и о Синдбаде и др. Влияние переднеазиатской цивилизации, прежде всего иранской, ощущалось и в поэзии, которая стала преимущественно городской. Произошло некоторое обновление арабской поэзии, выразившееся в предпочтении громоздкой касыде коротких изящных стихотворений с самостоятельной темой и в «новом стиле» (бадит), основной признак которого состоял в употреблении неведомых ранее образов, тропов и сравнений. Зачинателем «нового стиля» явился поэт и вольнодумец Башшар ибн Бурд (умер 783). Любовную лирику продолжала в эротико-гедоническом направлении группа поэтов при аббасидском дворе (Мути ибн Ияс, Валиба ибн Хубаб, Ибрахим аль-Маусили и его сын Исхак, Дибиль и др.). Среди них выделяется великолепный мастер стиха Абу Нувас (762-815). Новатором выступил Абу-ль-Атахия (умер 825), который в стихах, проникнутых аскетическими настроениями и рефлексией, сознательно избегал традиционных поэтических условностей. Постепенно «новый стиль» получил признание и нашёл своего теоретика в лице Ибн аль-Мутазза (861-908). Но и тогда были поэты, поддерживавшие касыдную традицию, также испытавшую влияние «нового стиля»: Марван ибн Аби Хафса (721-97), Муслим ибн аль-Валид (умер 803) и особенно поэты 9 в. Абу Таммам и аль-Бухтури.

Больших успехов в 8-9 вв. достигла арабская проза, почву для которой подготовили записи фольклора, изучение Корана, переводы научно-художественной литературы с сирийского, среднеперсидского и греческих языков. Зарождавшаяся в то время историческая литература включала предания, легенды и описания отдельных событий, а географические произведения содержали рассказы купцов и путешественников о далёких странах. Художественная проза обогащалась также эпистолярными и речевыми стилями: в деловой переписке, ораторском искусстве и проповедях некоторые авторы достигали большой выразительности и мастерства. Смесь рассказов на разнообразные сюжеты и пёстрого познавательного и дидактического материала представляют многочисленные сочинения великих арабских прозаиков алъ-Джахиза (767-868) и Ибн Кутайбы (828 - около 889), который в «Источниках известий» (10 книг) систематизировал большой литературный материал по тематическому принципу: о власти, о войне, о дружбе и т.п. Это сочинение стало предметом подражаний. В 9 в. появился арабский перевод персидского сборника «Тысяча сказок» («Хезар афсане») - прототипа сборника «Тысяча и одна ночь».

Распад Халифата способствовал децентрализации литературы. Важнейшим из местных литературных центров 10 в. стал г. Халеб (Алеппо). Здесь, при дворе Хамданида Сайф ад-Даула, жил поэт-панегирист алъ-Мутанабби (915-965). Его хвалебные и сатирические касыды насыщены стилистическими украшениями, изысканными метафорами, гиперболами и сравнениями; в отделке стиха он достигал изощрённого мастерства. В 11 в. в Сирии жил поэт и мыслитель Абу-ль-Ала алъ-Маарри (973-1057). Начав с подражания Мутанабби, он ещё более усовершенствовал технику стиха, введя усложнённые двойные рифмы. Видными прозаиками 10 в. были Абу Хайян ат-Таухиди (умер 1009) и ат-Танухи (940-994). Рифмованная проза получила распространение в светской литературе. Абу Бакр аль-Хорезми (умер 993) написал в этой форме остроумные «Послания» («Расаиль»), а Бади аз-Заман аль-Хамадани (умер 1007) создал оригинальный жанр - макаму, которую считают высшим достижением арабской прозы. Макамы Хамадани составили цикл из 50 плутовских новелл, или рассказов о приключениях и перевоплощениях изворотливого бродяги. Макамы проникли в литературу из городского фольклора. Однако если у Хамадани арабская проза сохранила живость и непосредственность, то у многочисленных его подражателей (в том числе у аль-Харири, 1054-1122) она выродилась в стилизацию.

Особняком стояла арабская литература в Андалусии (арабская Испания), тесно связанной с Магрибом. В 8-10 вв. Андалусия в культурном отношении оставалась провинцией Халифата, нормой для её поэзии являлись образцы, сложившиеся на востоке Халифата. Андалусскую поэзию представляли: утончённый лирик и автор эпические поэмы о завоевании Испании арабами аль-Газаль (770-864); составитель популярной антологии «Единственное ожерелье» и автор анакреонтических стихов Ибн Абд Раббихи (860-940); сочинитель около 60 касыд Ибн Хани (умер 972) и др. Однако постепенно в андалусской лирической поэзии не только появился местный колорит, но и возникли строфические формы мувашшах (опоясанный) и заджал (мелодия), до тех пор чуждые арабской поэзии. Многие андалусские поэты 11-13 вв. прославились элегиями на падение арабских династий и городов под ударами Реконкисты (Ибн Абдун, аль-Вакаши, Ибн Хафаджа, Салих ар-Ронди и др.). В прозе выделяются Ибн Хазм, создавший «Ожерелье голубки» - своеобразный трактат о любви, и Ибн Туфайль (около 1110-1185), автор философского романа «Живой, сын бодрствующего».

С середины 11 в., несмотря на количественный рост, арабская литература носит печать упадка. В поэзии начинает преобладать мистика, в прозе - дидактика. Для мистической поэзии характерно сочетание вакхических и эротических мотивов с экстатическими обращениями к божеству. Её видными представителями были андалусцы Ибн аль-Араби (1165-1240), аш-Шуштари (умер 1269) и египтянин Омар ибн аль-Фарид (1182-1235). Сицилиец Ибн Зафар (умер 1169) сделал робкие шаги к созданию исторические новеллы. Сирийский эмир Усама ибн Мункыз (1095-1188) написал единственную в средневековой арабской литературе художественную автобиографию «Книга назидания». Ибн Арабшах (1392-1450), увезённый Тимуром из Багдада в Самарканд, в своей дидактической антологии «Приятный плод для халифов». переработал витиеватым слогом североиранские сказки.

Архитектура, изобразительное и декоративно-прикладное искусство. Искусство арабских стран сложно по своим истокам. На Ю. Аравии они восходят к культурам Сабейского, Минейского и Химьяритского государств (1-е тыс. до н. э. - 6 в. н. э.), связанным со Средиземноморьем и Вост. Африкой. Древние традиции прослеживаются в архитектуре башнеобразных домов Хадрамаута и многоэтажных постройках Йемена, фасады которых украшены цветным рельефным узором. В Сирии, Месопотамии, Египте и Магрибе стили средневекового арабского искусства формировались также на местной основе, испытывая некоторое воздействие иранской, византийской и других культур.

Архитектура. Основным культовым зданием ислама стала мечеть, где собирались для молитвы последователи пророка. Мечети, состоящие из огороженного двора и колоннады (положившие начало «дворовому», или «колонному», типу мечети), в 1-й половины 7 в. были созданы в Басре (635), Куфе (638) и Фустате (40-е гг. 7 в.). Высокое художественное решение арабская колонная мечеть получила в Дамаске - столице Омейядов: строители дамасской мечети (начало 8 в.) великолепно использовали местные эллинистические и сиро-византийские архитектурные традиции и украсили здание полихромными мозаиками, изображающими архитектурный пейзаж. Величественны мечети в Кайруане (Сиди-Окба, 7-9 вв.) и Кордове (8-10 вв.). Колонный тип надолго остался основным в монументальной культовой архитектуре арабских стран (мечети: Ибн Тулуна в Каире, 9 в.; Мутаваккиля в Самарре, 9 в.; Хасана в Рабате и Кутубия в Марракеше, обе 12 в.; Большая мечеть в Алжире, 11 в., и др.) и оказал воздействие на мусульманское зодчество Ирана, Кавказа, Ср. Азии, Индии. В архитектуре получили развитие также купольные постройки, ранний образец которых представляет восьмигранная мечеть Куббат ас-Сахра в Иерусалиме (687-691). В дальнейшем куполами завершают различные культовые и мемориальные здания, чаще всего увенчивая ими мавзолеи над могилами известных лиц.

Мавзолей Тадж-Махал

Тадж-Маха́л (хинди ताज महल, англ. Taj Mahal) - мавзолей-мечеть, находящийся в Агре, Индия, на берегу реки Джамна (архитекторы, вероятно, Устад-Иса и др.). Построен по приказу императора Великих Моголов Шах-Джахана в память о жене Мумтаз-Махал, умершей при родах (позже здесь был похоронен и сам Шах-Джахан).

Тадж-Махал (также «Тадж») считается лучшим примером архитектуры стиля моголов, который сочетает в себе элементы персидского, индийского и исламского архитектурных стилей. В 1983 году Тадж-Махал был назван объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО: «жемчужиной мусульманского искусства в Индии, одним из общепризнанных шедевров наследия, которым восхищаются во всём мире».

Несмотря на то, что белый мраморный купол мавзолея является наиболее известным компонентом, Тадж-Махал - это структурно интегрированный комплекс. Здание начали строить примерно в 1632 году и завершили в 1653 году, работали тысячи ремесленников и мастеров. Руководство строительством Тадж-Махала было возложено на Совет архитекторов под имперским контролем, включая Дешенов-Ану, Макрамат Хана и Устад Ахмад Лахаури. Главным дизайнером обычно считают Лахаури.

Внутри мавзолея расположены две гробницы - шаха и его жены. На самом деле, место их захоронения находится там же, где и гробницы, но под землёй. Время строительства относится примерно к 1630-1652 годам. Тадж-Махал представляет собой пятикупольное сооружение высотой 74 м на платформе, с 4 минаретами по углам (они слегка наклонены в сторону от усыпальницы для того, чтобы в случае разрушения не повредить её), к которому примыкает сад с фонтанами и бассейном.

Стены выложены из полированного полупрозрачного мрамора (привозившегося на строительство за 300 км) с инкрустацией из самоцветов. Были использованы бирюза, агат, малахит, сердолик и др. Мрамор имеет такую особенность, что при ярком дневном свете он выглядит белым, на заре розовым, а в лунную ночь - серебристым.

На строительство комплекса было приглашено более 20 000 мастеров со всех концов империи, а также мастера Средней Азии, Персии и Ближнего Востока.

Согласно неподтверждённой легенде, на другом берегу реки должно было располагаться здание-близнец из чёрного мрамора, но оно не было достроено. Соединять эти два здания должен был мост из серого мрамора.

Мавзолей имеет многочисленные символы, скрытые в его архитектуре и планировке. Так, например, на воротах, через которые посетители Тадж-Махала заходят в парковый комплекс, окружающий мавзолей, высечены четыре заключительных аята из 89-й суры Корана «Заря» (Аль-Фаджр), обращённые к душе праведника:

«O ты, душа упокоившаяся! Вернись к твоему Господу довольной и снискавшей довольство! Войди c Моими рабами. Войди в Мой рай!»

С левой стороны от усыпальницы находится мечеть из красного песчаника. Справа точная копия мечети. Весь комплекс имеет осевую симметрию. Усыпальница имеет центральную симметрию относительно гробницы Мумтаз-Махал. Единственным нарушением этой симметрии является гробница Шах-Джахана, которую там соорудили после его смерти.

Недавно в стенах Тадж Махала были обнаружены трещины. По мнению ученых, появление трещин может быть связано с обмелением протекающей рядом реки Джамна. Исчезновение реки приведет к изменению структуры почвы и оседанию мавзолея, а может быть, даже к его разрушению. Также он начал терять свою легендарную белизну из-за загрязнённого воздуха. Несмотря на расширяющуюся парковую зону вокруг Тадж-Махала и закрытие ряда особенно грязных производств в Агре, мавзолей всё равно желтеет. Его приходится регулярно чистить при помощи особой белой глины.

При Омейядах велось большое светское строительство: укреплялись города, возводились загородные дворцы и замки халифов (Мшатта, Кусейр-Амра, Каср аль-Хейр аль-Гарби и Каср аль-Хейр аш-Шарки, Хирбет аль-Мафджар), украшенные круглой скульптурой, резьбой, мозаикой и стенными росписями.

При Аббасидах проводились большие градостроительные работы. Багдад, заложенный в 762, подобно Хатре и Ктесифону, был городом, круглым в плане; в центре его размещались дворец и мечеть, а периметр был охвачен двойным кольцом оборонительных стен. В Самарре (столице Халифата в 836-892), вытянувшейся вдоль р. Тигр, преобладала прямолинейная планировка; сохранились руины построенных из кирпича огромных дворцов и домов знати, имевших прямоугольные дворы и сводчатые приёмные залы, стены которых были покрыты резным орнаментом и полихромной живописью.

С 13 в. до начало 16 в. зодчество Египта и Сирии было тесно взаимосвязано. Велось большое крепостное строительство: цитадели в Каире, Халебе (Алеппо) и др. В монументальной архитектуре этого времени пространственное начало, доминировавшее на предшествующем этапе (дворовая мечеть), уступило место грандиозным архитектурным объёмам: над гладью мощных стен и большими порталами с глубокими нишами вздымаются высокие барабаны, несущие купола. Строятся величественные здания четырёхайванного типа (известного до этого в Иране): маристан (госпиталь) Калауна (13 в.) и мечеть Хасана (14 в.) в Каире, мечети и медресе (духовные школы) в Дамаске и других городах Сирии. Сооружаются многочисленные купольные мавзолеи, подчас образующие живописный ансамбль (Кладбище мамлюков в Каире, 15-16 вв.). Для украшения стен снаружи и в интерьере наряду с резьбой широко применяется инкрустация разноцветным камнем. В Ираке в 15-16 вв. в декоре используются цветная глазурь и позолота (мечети: Мусы аль-Кадима в Багдаде, Хусейна в Кербеле, имама Али в Неджефе).

Аль-Масджид аль-Харам (араб. المسجد الحرام‎‎, Запретная мечеть ) - главная мечеть, во внутреннем дворе которой находится Кааба. Расположена в Мекке в Саудовской Аравии.

Строительство первой мечети около Каабы относят к 638 году. Существующая мечеть известна с 1570 года. За время своего существования мечеть неоднократно перестраивалась, так что от первоначальной постройки мало что осталось. Сначала Запретная мечеть имела шесть минаретов, но когда у Голубой мечети в Стамбуле было построено тоже шесть минаретов, имам Мекки назвал это святотатством: ни одна мечеть мира не должна была равняться с Каабой. И тогда султан Ахмед приказал построить в Запретной мечети седьмой минарет.

Масджид аль-Набави (арабский язык: المسجد النبوي - Мечеть Пророка ) - мечеть в Медине, являющаяся второй святыней в исламе после Запретной мечети в Мекке, мечеть Аль-Акса в Иерусалиме - третья; место погребения Мухаммада.

Первая мечеть на этом месте была построена ещё при жизни Мухаммада, последующие исламские правители расширили и украсили святыню. Под Зелёным куполом (Купол Пророка) расположена могила Мухаммада. Точная дата возведения купола неизвестна, но его описание можно найти в манускриптах начала XII века. Первые два мусульманских халифа Абу Бакр и Умар также похоронены в мечети.

Высокий расцвет пережила в 10-15 вв. арабская архитектура Магриба и Испании. В крупных городах (Рабате, Марракеше, Фесе и др.) строились касбы - цитадели, укрепленные мощными стенами с воротами и башнями, и медины - торговые и ремесленные кварталы. Большие колонные мечети Магриба с многоярусными, квадратными в плане минаретами отличаются обилием пересекающихся нефов, богатством резной орнаментики (мечети в Тлемсене, в Таза и др.) и пышно украшены резным деревом, мрамором и мозаикой из разноцветных камней, как и многочисленные медресе 13-14 вв. в Марокко. В Испании, наряду с мечетью в Кордове, сохранились и другие выдающиеся памятники арабской архитектуры: минарет «Ла Хиральда», воздвигнутый в Севилье зодчим Джебером в 1184-96, ворота в Толедо, дворец Альгамбра в Гранаде - шедевр арабского зодчества и декоративного искусства 13-15 вв.
Альгамбра (исп. Alhambra, от араб. قصر الحمراء‎‎ каср аль-хамра - «красный замок») - архитектурно-парковый ансамбль, расположенный на холмистой террасе в восточной части города Гранада в южной Испании. Основное развитие получил во времена правления мусульманской династии Насридов (1230-1492), при которых Гранада стала столицей мусульманских владений на Иберийском полуострове (Гранадский эмират), а Альгамбра их правительственной резиденцией (сохранившиеся дворцы относятся преимущественно к XIV веку). В состав обширного комплекса, заключенного в крепостные стены с башнями, входили также мечеть (мечети), жилые дома, бани, сады, склады, кладбище. В настоящее время является музеем исламской архитектуры.

Арабское зодчество оказало воздействие на романскую и готическую архитектуру Испании («стиль мудехар»), Сицилии и других средиземноморских стран.

Декоративно-прикладное и изобразительное искусство. В арабском искусстве получил яркое воплощение свойственный художественному мышлению средневековья принцип декоративности, породивший богатейший орнамент, особый в каждой из областей арабского мира, но связанный общими закономерностями развития. Арабеска, восходящая к античным мотивам, - это созданный арабами новый тип узора, в котором математическая строгость построения сочетается со свободной художественной фантазией. Получил развитие также эпиграфический орнамент - каллиграфически исполненные надписи, включенные в декоративный узор.

Орнамент и каллиграфия, широко применявшиеся в архитектурном декоре (резьба по камню, дереву, стуку), характерны и для прикладного искусства, достигшего высокого расцвета и особенно полно выразившего декоративную специфику арабского художественного творчества. Красочным узором украшалась керамика: поливная бытовая посуда в Месопотамии (центры - Ракка, Самарра); расписанные золотистым, разных оттенков люстром сосуды, изготовленные в фатимидском Египте; испано-мавританская люстровая керамика 14-15 вв., оказавшая большое влияние на европейское прикладное искусство. Мировой известностью пользовались также арабские узорные шёлковые ткани - сирийские, египетские, мавританские; изготовлялись арабами и ворсовые ковры. Тончайшими чеканкой, гравировкой и инкрустацией из серебра и золота украшены художественные изделия из бронзы (чаши, кувшины, курильницы и другие предметы утвари); особенным мастерством отличаются изделия 12-14 вв. г. Мосула в Ираке и некоторых ремесленных центров Сирии. Славились сирийское покрытое тончайшей эмалевой росписью стекло и украшенные изысканным резным узором египетские изделия из горного хрусталя, слоновой кости, дорогих пород дерева.

Высокий расцвет пережило изобразительное искусство в Египте 10-12 вв.: изображения людей и жанровые сцены украшали стены зданий г. Фустата, керамические блюда и вазы (мастер Саад и др.), вплетались в узор резьбы по кости и дереву (панно 11 в. из дворца Фатимидов в Каире и др.), а также льняных и шёлковых тканей; изготовлялись бронзовые сосуды в виде фигур животных и птиц. Аналогичные явления имели место в искусстве Сирии и Месопотамии 10-14 вв.: придворные и другие сцены включены в изысканный чеканный с инкрустацией орнамент изделий из бронзы, в узор росписей по стеклу и керамике.

Видное место в истории мирового искусства занимает арабская книжная миниатюра. В Египте миниатюра 9-10 вв. (происходящая из Файюма) и 11-12 вв. стилистически связана с коптским искусством. В живописи сирийских миниатюр заметно византийское влияние. Большой высоты искусство книжной миниатюры достигло в Ираке в 12-13 вв. Здесь существовало несколько стилевых направлений. Одно из них (возможно, северо-иракское) отличается пышными и красочными придворными сценами; другое представлено лаконичными по характеру иллюстрациями в научных трактатах (например, листы из «Фармакологии» Диоскорида, переписанной Абд аллахом ибн Фадлем в 1222, хранящиеся в разных музеях мира). Подлинной гордостью иракской школы миниатюристов являются полные живых наблюдений, переданных выразительным образным языком, звучной по краскам живописью иллюстрации к «Макамам» Харири, дошедшим в нескольких рукописях (выделяются миниатюры рукописи 1237, художник Яхья ибн Махмуд из Васита, Парижская национальная библиотека, и рукописи начала 13 в., принадлежащие Ленинградскому отделению института востоковедения). Новый подъём миниатюра в Ираке пережила в конце 14 в., когда в Багдаде работал выдающийся художник Джунаид Султани, автор миниатюр рукопией «Хамсе» Хаджу Кермани 1396 (Британский музей, Лондон).

Изобразительное начало было менее развито в искусстве стран арабского Запада. Однако и здесь создавались декоративная скульптура в виде животных, узоры с мотивами живых существ, а также миниатюра (рукопись «История Байяд и Рийяд», 13 в., Ватиканская библиотека).

Арабское искусство в целом было ярким, самобытным явлением в истории мировой художественной культуры эпохи средневековья. Его влияние распространялось на весь мусульманский мир и выходило далеко за его пределы.

Музыка. Арабская музыка сформировалась в результате слияния собственно арабского искусства с искусством завоёванных стран. Ранний, «бедуинский», период в её развитии характеризуется единством музыки и поэзии. Сохранились сведения о древних арабских профессиональных певцах-поэтах (шаирах), о песенных жанрах - хида (караванные песни), хабаб (песни конников), о музыкальных инструментах - дуфф (маленький квадратный бубен), мизхар (примитивная лютня с кожаной декой), ребаб (род однострунной скрипки).

Искусство каллиграфии . Подобно тому, как для латинского алфавита существуют разнообразные шрифты, в которых для одних и тех же букв используются различающиеся начертания,- на протяжении истории было создано несколько стилей, «почерков» (от араб. خط‎‎ х̮ат̣т̣ «линия, надпись, почерк») или поши́бов для арабского письма.

Один из самых древних стилей арабского письма- это куфи, или куфический (араб. كوفي‎‎, от названия города Куфа). Ему свойственны массивные, угловатые буквы, бедность лигатурами, большое расстояние между группами слитно написанных букв.

Шрифт, ставший стандартным средством записи для арабского языка- это насх (араб. نسخ‎‎ «копирование»), с тонкими линиями и округлыми формами букв. Практически все книги, издаваемые на арабском, печатаются этим шрифтом. Однако для скорописи арабами используется другой, упрощённый стиль- рук`а (араб. رقعة‎‎ «листок»), в котором группы точек над и под буквами сливаются в чёрточки. Этому почерку свойственны короткие росчерки, вариация вертикального положения букв, большое количество лигатур.

Османскими турками использовался стиль дивани (ديواني), отличавшийся тесным расположением букв и их сложными, округло-ломаными формами. В Иране и Пакистане приобрёл популярность наста`ли́к (от насх и та`лик (араб. تعليق‎‎) «висящий»), остающийся до сих пор основным используемым почерком в этих странах. Ему, как и стилю рук`а, свойственны вариация вертикального положения букв и большое количество лигатур; однако его росчерки более длинные и свободные.

Некоторые каллиграфические стили использовались только в декоративных целях, то есть для каллиграмм- художественных произведений каллиграфов. Таков шрифт су́люс (араб. ثلث‎‎ «треть») с его широкими, свободными росчерками; в этом шрифте округлые элементы букв заменены изгибами и петлями. Сюда также относится китайский стиль сини (араб. صيني‎‎), в котором соединены традиции арабской и китайской каллиграфии. Стиль сини, отличающийся свободным пространственным расположением букв, длинными и широкими изогнутыми линиями, используется для украшения китайских мечетей.

К берегам древней Иберии - Гесперии - приплыл когда-то Геракл за золотыми яблоками, и именно он, если доверять легенде, основал древнейший город Европы...

Вслед за тройкой в Андалусию...

Древние страны, история которых идет «от первого плача и первого поцелуя», неизбежно подчинены мистике числа три. Расположение большинства языческих святилищ и дольменов задано принципом троичности, христианские памятники несут на себе печать Троицы. Коррида - уникальное искусство Испании, вымерена троичными циклами: три матадора, три «акта» в каждом бою. Тексты канте хондо - глубинного пения андалусских цыган - чаще всего состоят из трех строк. Да и в историях, в них «выпетых» (как и в самой жизни) чаще всего три персонажа: он, она и третий (соперник, смерть, луна или просто тайна). Внимательный путешественник продолжит список и, может быть, вспомнит, играя в казино на курортах Коста дель Соль, о «тройке, семерке и тузе». Мы же взглянем сквозь призму тройки на карту Испании.

Территория Испании невелика - 504 тысячи кв. км (со всеми островами, включая Канарские) - незавидный осколок грандиозной империи, над которой когда-то «не заходило солнце», но по насыщенности ее хватило бы на десятки разных государств. У каждой провинции свое лицо, и каждая претендует на то, что именно это «лицо» и есть Испания, но главных претендентов три: Мадрид, Барселона и Юг - Андалусия, куда мы и держим путь...

Мистическая власть тройки здесь не заканчивается. В самой Андалусии три центра - Севилья, Гранада и Кордова, а в смешении культур, из которого родилась Андалусия, главными были три «струи»: восток, цыгане и христианская культура Иберийского полуострова. К берегам древней Иберии - Гесперии - приплыл когда-то Геракл за золотыми яблоками, и именно он, если доверять легенде, основал древнейший город Европы - Кадис, которому уже 3 тысячи лет. Сейчас это процветающий центр одной из андалусских провинций и крупнейший порт, у которого в Андалусии всего лишь два соперника - Малага и Атъмерия. Тройка остается вездесущей, правда, провинций в Андалусии восемь, хотя и восьмерка - всего лишь две тройки в зеркальной проекции...

В Андалусии сейчас 6 с половиной миллионов жителей на 90 тыс. кв. км (чуть меньше Португалии). В одно целое восемь составляющих ее провинций были объединены лишь в XIX веке после Реконкисты и до сих пор Альмерия, Гранада, Хаэн, Кордова, Малага, Кадис, Севилья и Уэльва (названные именами столиц) оспаривают пальму первенства в исконности и «андалусскости»...

Арабская красавица с цыганской кровью

Так назвал Андалусию один из знаменитых поэтов. Мнение поэтов менее знаменитых вы наверняка услышите, если вам придется посетить эти благодатные места. Дело в том, что в Андалусии каждый второй (если не каждый первый) - поэт.

Вся Испания - смешение кровей и культур, но в Андалусии «замес» самый густой. Это финикийцы, греки, римляне, вандалы, цыгане, мавры... Государство Тартесс, основанное древнейшими поселенцами низовий Гвадалквивира упоминалось уже в Ветхом Завете. До сих пор голоса древних цивилизаций слышатся в названиях андалусских городов: Малага - от древнеиберийского слова «мала-ка» - «холм, покрытый пастбищами»,

Альмерия - арабская Аль Марийа - «зеркало моря»... Древность воспринимается и подается разными странами по-разному, для Андалусии она в порядке вещей. Скажем, Виа Аугуста - дорога, построенная древними римлянами, до последнего времени использовалась просто как качественная мостовая.

Каждый андалусский город отражает в миниатюре историю всей провинции. Выберем наугад... Малага - столица Кос-та дель Соль, курорты которой - от Мар-бельи до Торремолиноса - облюбовали арабские шейхи, голливудские кинозвезды, а также прочие туристы, включая наших соотечественников, притягивала «посетителей» с древнейших времен. Ее основали финикийцы, потом она переходит под власть Рима, а затем - Византии (именно в этих землях добывали мрамор для строительства константинопольской Софии). В 571 ее завоевывает вестот Леовихильдо, а в 711 в Малагу входят войска Тарика - первого мавританского военачальника, переплывшего Гибралтар. Первое арабское войско состояло всего лишь из 9-ти тысяч человек, но за пять лет мавры подчинили себе весь испанский юг (а также некоторые северные территории и даже ненадолго перешли за Пиренеи) и основали мавританское государство Аль Андалус (по-арабски «земля варваров») - будущую Андалусию. Испанцы постоянно рассуждают о Реконкисте - отвоевании Испании у мусульман, завершившемся в 1492 год}", тогда же, когда Колумб открыл Америку, а вот о Конкисте - арабском завоевании, упоминают редко, да и слово это никто не употребляет - слишком спокойно, бескровно и даже «гостеприимно» произошло укоренение арабов в Испании. Испания получила в дар от Востока 8 веков уникальной цивилизации, расцветшей на границе миров и исчезнувшей в XV веке, как в восточной сказке, оставив потомкам лишь памятники и легенды.

Наиболее блестящей для Андалусии была эпоха Кордовского Эмирата, основанного в 756 Абдеррахманом I (последним правителем из разгромленной династии Омеядов). После него сменились 8 эмиров, а затем Абдеррахман III провозгласил себя халифом - «наместником Бога на земле». Кордовские эмиры и халифы мало походили на взбалмошных персонажей восточных сказок - они были учеными и меценатами, поощряли науки и искусства. Кордова считалась в те времена самым просвещенным городом Европы. Но в 1031 году из-за внутренних распрей Халифат распался и наступила эпоха раскола на мелкие княжества - тайфас. Тогда же начинается Реконкиста - в 1085 году Альфонсо VI завоевывает Толедо. Это была первая крупная победа христиан и конец мирного сосуществования религий и культур. С XI века Аль Андалус, страшась натиска с севера, входит в империю альморави-дов, а с XII века - альмохадов. Но продвижение христиан остановить не удается, и в XIII веке последним оплотом арабов остается Гранадский эмират. В 1492 году Реконкиста завершается сдачей Гранады Католическим королям Фердинанду и Изабелле. Последний андалузский эмир Боабдил расплакался, глядя на свою утраченную столицу, и вошел в историю благодаря жестоким словам своей матери - Айши: «Оплакивай теперь как женщина то, что не смог защитить как мужчина»...

«Если есть на земле рай, то он в Андалусии...»

Арабы не зря полюбили Андалусию. Эта земля казалась им земным раем, и они украшали ее памятниками божественной красоты. Через века после изгнания арабов странствующий по Андалусии американский классик Вашингтон Ирвинг скажет: «Если есть на земле рай, то он в Андалусии...» и попытается увековечить ее чары в своих новеллах «Сказания Альгамбры».

В этом «раю» 3 тысячи солнечных часов в году и всего лишь 30 кубических сантиметров осадков. Но райская погода в разгар лета может обернуться адской жарой. Расположенный в 90 км от Севильи городок Эсиха удостоился прозвища «сковородка Андалусии» - летом там можно зажарить яичницу под солнцем. При этом в горах Сьерра Невада даже летом лежит снег, а зимой можно кататься на горных лыжах (и искупаться в море, спустившись с гор).

Дожди в Андалусии - редкость, но недостаток влаги восполняет мифический Гвадалквивир - настоящая полноводная река, а в Испании, где реки летом пересыхают или превращаются в ручейки, это невиданная роскошь. И хотя Гвадалквивиру, несмотря на звучное название, далеко до Амазонки (и даже до Москвы-реки), любовь андалусцев к своей Великой Реке многократно увеличивает ее размеры - а если судить по поэзии, то ей нет в мире равных. Еще в IX веке Ион Сайд писал, что Бетис (он же Гвадалквивир) затмевает славу Нила...

Первые упоминания о плавании по Гвадалквивиру можно найти еще v греческого историка и географа Страбона в трактате «Иберия» (V век до н.э.). Когда-то по Гвадалквивиру поднимались корабли викингов, и арабы, не сильно сведущие в кораблестроении, были вынуждены создать свой речной флот для отражения набегов. В те времена река была, конечно, полноводнее и гораздо чище. В Корни (недалеко от Севильи) еще в прошлом веке была фабрика осетровой икры. Об осетрах и викингах остались лишь воспоминания, но карпы водятся до сих пор, а в плаванье по Гвадалквивиру от Севильи до Санлукара может отправиться любой турист. Корабли отходят от Золотой башни в Севилье (3000 песет туда-обратно за 5-часовую прогулку) с апреля по октябрь.

«Рай - это там, где тепло, журчат ручьи и можно ничего не делать», - утверждал один из героев Киплинга. В последнем андалусцы всегда преуспевали и об их радостном и беспечном отношении к жизни до сих пор ходят легенды. «Здесь два класса людей воспринимают жизнь как бесконечные каникулы: богачи и бедняки, - писал в начале XIX века влюбленный в Андалусию Вашингтон Ирвинг.

Одни, потому что им ничего не надо делать, другие - потому что им нечего делать. Никто не сведущ так, как испанские бедняки в искусстве ничегонеделания. Климат - одна причина, остальное - темперамент... Бедность! Для испанца это отнюдь не горе. Он обходится с ней с той же элегантностью, как и со своим потертым пиджаком. Он остается идальго, даже если одет в лохмотья».

В Андалусии, как нигде в Испании, живуче средиземноморское представление о жизни, все более теснимое европейским ритмом и деловитостью современной цивилизации. Принцип древних греков «otium cum dignitatem» (достойная праздность) здесь чтят как главный завет предков. Никто не убедит андалус-ца, что работа в жизни главное, он свято продолжает верить, что главное в жизни - это жизнь, и пользоваться ею умеет как никто друтой. По подсчетам журнала «Экономист» Испания занимает 3-е место в мире по комплексу показателей качества жизни, сами же испанцы, которые печатному слову не очень доверяют (по потреблению книг и газет им досталось одно из последних мест в Европе), убеждены, что несправедливо обделены пальмой первенства. А произрастать эта «пальма» должна бы, конечно, в Андалусии. Нигде в Европе нет стольких праздников и выходных, как в Испании, а в Андалусии их больше, чем где бы то ни было. Только ресторанов и баров в Испании - 161 тысяча, больше, чем в остальных странах европейского сообщества вместе взятых. На пять миллионов мадрндцев приходится 8000 баров (то есть, по бару на каждые 600 человек), но Андалусия уверенно бьет все рекорды -летом там столько же баров, сколько местных жителей.

Пусть уверяют, что есть после семи вечера вредно, что вставать нужно на заре, а ложиться хотя бы в 12... «Оставьте эти проповеди каталонцам», - скажет истинный андалусец. И даже если он согласится, то жить продолжит по-своему: ночной сон он считает чудачеством, а идею высыпания перед рабочим днем -покушением на истинные приоритеты.

Есть страны, в которых ночная жизнь -особая сфера, не каждому ведомая и доступная. В Испании - это лишь продолжение жизни дневной, обязательное для каждого и начисто лишенное ореола избранности. В других странах ночь принадлежит молодым, богатым, бездельникам или страдающим бессонницей. В Испании она принадлежит всем. «Салир пор ла ноче» - выйти часов в 11 вечера что-то выпить, перекусить и поболтать с друзьями, бесконечно переходя из одного «предпоследнего» бара в следующий «предпоследний» - самое обыденное времяпровождение для истинного ценителя жизни. И если «северные» города (типа Барселоны или Мадрида) иногда изменяют этому закону в течение недели, чтобы восполнить недогулянное в выходные, Андалусия неизменно бурлит по ночам, вне зависимости от того, понедельник сегодня или суббота.

В последнее время андалусцы все чаще сетуют об утрате национального колорита. Это проявляется не только в том, что фламенко и канте хондо все больше перерождаются на потребу туристам, но и в том, что андалусцы... начали работать. Когда в 1992 году в Севилье должна была состояться всемирная выставка, вся Испания ожидала, что ее наверняка не успеют открыть вовремя, будет сплошная неразбериха, а в последний момент окажется, что забыли подвести электричество. Но за исключением одного сгоревшего павильона, все работало, как часы. Андалусия еще раз подтверждает загадочный парадокс испанского бытия: никто не работает, но всё при этом каким-то образом работает и совсем неплохо...

В последнее время (может и оттого, что нынешний президент Испании Фе-липе Гонсалес андалусец?) все чаще заходит речь о том, чтобы превратить Андалусию из «бедной богатой страны» в испанскую Калифорнию - тоже рай, но в понимании несколько отличном от кип-линговского. Первые плоды - налицо. На юге провинции Ачьмерия (в районе местечка Далиас) возник «огород Европы» - гигантское тепличное хозяйство - 12 тысяч гектаров, укрытых пленкой (удерживать приходится, естественно, не жару, которой предостаточно, а влагу)- Эта идея некоего каталонца (которую он, как говорят, перенял в Израиле) за несколько лет превратила пустынный и бедный район Андалусии в место с рекордным для Испании доходом на душу населения, где произрастает все: от кабачков и редиски до киви и бананов. Чем не райский сад?..

От фиесты до сиесты

Испанские слова «фиеста» - праздник и «сиеста» - послеобеденный отдых (чаще всего от фиесты) известны каждом)", и каждый может убедиться в том, что «фиеста» в Испании не просто звучное слово, но одна из самых распространенных реалий. В каком бы месте Испании вы ни оказались, можем заверить: праздник вы увидите обязательно: если не в вашем городке, так в соседнем, если не самый знаменитый, так уж исконней некуда, а местные жители убедят вас, что их «мавры и христиане» или «огненные бычки» шгчем не хуже венецианского карнавала.

Святая неделя в Севилье или карнавал в Кадисе знамениты не меньше Сан Фермина в Памплоне. куда стекаются паломники со всего мира. Но особо гордятся андалусцы местными торжествами, где святость, ярмарка и карнавал сливаются воедино, где Богоматерь в карнавальных одеяниях проплывает по улицам среди арабских скакунов и танцоров фламенко, где рядом со скульптурами святых, разукрашенных, как ярмарочные зазывалы, бойко продаются пирожки с «волосиками ангела» или тянучки - «монашкины вздохи».

Любое религиозное торжество или процессия, к которым у испанцев особая страсть, в Андалусии превращается в карнавал. В городке Далиас есть чудотворная скульптура Христа - «Иисус огней». Когда наступает засуха и молитвы и подношения святым не помогают, ее проносят ночью по улицам (в третье воскресенье сентября) в кромешной тьме, освещая разноцветными бенгальскими огнями (пиротехников из Дална-са приглашали даже в Голливуд). В Фуэн-хироле (недалеко от Марбельи) 15 июля для скульптуры Богоматери устраивают катание на лодке, потом моряки проносят ее на руках по воде во главе грандиозного морского парада. В Баэне - на полпути от Кордовы до Гранады - в СВЯТУЮ неделю происходят процессии «чернохвостых» и «белохвостых» иудеев (хвосты расположены на головах - как у гренадеров). «Чернохвостые» и «белохвостые» шествуют по улицам с барабанами, каждый по своем)1 маршруту, и при встрече начинают барабанить - кто кого заглушит. А увековеченная Лопе де Вегой Фуэнте Овехуна сохраняет до сих пор уникальный и несколько шокирующий обычай - в Пасхальное воскресенье там на центральной площади расстреливают за предательство... Иуду (в виде куклы, естественно).

Но никаким пасхальным экстрава-гантностям не затмить славу Святой Недели в Севилье. Торжества эти длятся от Вербного Воскресенья до Пасхи: службы во всех соборах роскошные и многолюдные как никогда, театрализованные представления на темы священной истории, обеты и благодарения за исполненные просьбы и услышанные молитвы. В часовнях развешивают «эксвотос» - подношения по обетам: восковые руки, ноги - за исцеления, иногда фотографии или цветы или что-то совсем невообразимое, что прихожанин посчитал достойным подарком святом}" - в одной из часовен рядом с восковой рукой красовалась пачка Мальборо и погремушка в виде коня. Но апогей торжеств наступает с заходом солнца - по запруженным людьми улицам движется ночная процессия, плывут фигуры святых, почти зловеще гудят барабаны и трубы. Богоматерь Макарена, вся в цветах и сотнях свечей, медленно движется к Собору на плечах прихожан. Кто-то из толпы, не выдержав напряжения, начинает петь -а, точнее, «выстреливает» в небеса стрелой - «саэтой» - выкриком о страсти, боли и любви, о крестной муке, пережитой Спасителем. «Я читал Библию множество раз, - писал Вашингтон Ирвинг, - но пережить ее смог только в Севилье».

Вскоре после Святой недели Севилья (повинуясь закону единства и борьбы противоположностей) погружается в суету Апрельской ярмарки (с 18 по 23 апреля, а если совпадает с Пасхой, тогда на неделю позже) - на смену торжеству духа приходит разгул плоти, и торговцы, когда-то изгнанные из храма, заполняют город. На ярмарке объединяются все испанские топики: вино, коррида, лошади и фламенко. Открывает ее парад арабских скакунов, с которыми по элегантности могут соперничать только их всадники (и, прежде всего, всадницы). На лугу Св.Себастьяна, где когда-то инквизиция расправлялась со своими жертвами (рядом с бывшей табачной фабрикой, увековеченной Кармен), вырастает городок палаток и павильонов, толпа гуляет, бурлит и танцует... А началось все это (еще в 1848 году) с обычной ярмарки скота, постепенно переросло в Ярмарку с большой буквы, а сейчас это просто праздник, на котором Севилья празднует... себя.

Фламенко - вслед за Дуэнде от кабаре до цыганских пещер

Как ни банальна хемингуэевская цитата, фламенко в Испании - это тот праздник, который всегда с тобой. Эту завораживающую стихию народного танца и музыки, уникальную, поскольку главное в ней - трагедия и скорбь, любовь в ореоле смерти, тоска, пронзающая душу, - давно уже приручили на потребу туристам и в каждом испанском городе вы найдете «табладо фламенко», где с большим или меньшим мастерством вам станцуют и споют то, что когда-то было святыней святых, рождалось не на заказ, а из глубин сердца. «Когда пою от души, во рту у меня привкус кровн», -говорила знаменитая певица Аника ла Пириньяка. Так она ощущала то, что испанцы назвали «дуэнде» - демоном творчества, стихией того самого «настоящего», невыразимого словами. Недаром в «канте хондо» - «глубинном пении» так мало слов и там много протяжных звуков, пауз, гитарных переборов и чистого ритма, отбиваемого ладонями. «Идет она пленницей ритма, который постичь невозможно...», - писал Гарсия Лорка о цыганской сигирийи; так же невозможно до конца постичь фламенко. Иностранцы - слушатели и зрители - начинают похлопывать в ладоши, поводить плечами и горделиво запрокидывать голову - но с лиц их не исчезает изумленно-растерянное выражение. Танцы и песни других народов открыты - пускайся в пляс, води хоровод. Фламенко держит величавую дистанцию. Обычно народные танцы - коллективное действо, большинство же танцев фламенко - сольные, а если танцует пара, то «байла-оры» почти не прикасаются друг к другу. Дуэнде не терпит панибратства, не затягивает в толпу, но манит и тревожит, и никто не знает, где предстоит с ним встреча - то ли в табладо фламенко, порой слишком напоминающем кабаре, то ли в баре, где собираются кан-таоры, или в легендарных пещерах Сакромонте в Гранаде, где цыгане сохраняют (или делают вид?) фламенко в свом исконном виде.

Адреса «Табладо фламенко» можно найти в любом путеводителе, а вот дуэнде в них отыскать трудно, зато японцев -превеликое изобилие. Они дружно хлопают, кричат «оле» (этот возглас, ставший для многих символом Испании, не что иное, как трансформированный «аллах») и дружно фотографируются на фоне юбок с воланами. Дуэнде, чаще всего, остается за кадром. В Севилье охоту на него можно начать с бара «Карбонерия», расположенного в бывшем угольном складе на улочке Levies древнего еврейского квартала. В его двух залах и патио собираются кантаоры (певцы фламенко), и, если повезет, можно застать настоящую «хуэргу» (дословный перевод «гульба»), когда один кантаор запевает, подхватывает другой, их перепевает третий, ладони отбивают ритм на деревянных столах, и вот уже кто-то танцует, а туристы завистливо следят за игрой дуэнде...

Фламенко ассоциируется, прежде всего, с цыганами, но родилось это искусство из слияния традиций арабской, еврейской, византийской и индийской музыки (именно из Индии перекочевали в Европу цыгане). Но главное - что оно не только «родилось», но и продолжает рождаться заново каждый раз - мастерство кантаоров передается изустно и профессионалы сразу слышат, когда кто-то, даже очень хороший гитарист, пытается играть фламенко по нотам.

Как само фламенко, загадочно и его название. Прежде всего, «фламенко» по-испански означает: житель Фландрии и все, что имеет отношение к этой стране. По одной из версий искусство фламенко было занесено в Испанию цыганами, пришедшими из Фландрии. По другой версии, кастильцы, пораженные грубыми манерами фламандской свиты Карла V, воцарившегося в Испании в 1517 году, стали использовать это слово для обозначения не слишком рафинированного поведения. А может, Фландрия тут не при чем и слово это происходит от арабского felag mengu, что значит «беглый крестьянин» -почти синоним «цыган», вечных изгоев. Одновременно изысканные жесты и костюмы танцев фламенко напоминают птицу фламинго, а страстный и огненный характер этого танца - пламя (от латинского «flamma»). Есть даже гипотеза, что фламенко восходит к культу огня и сначала было ритуальным.

Каким бы ни было происхождение слова «фламенко», очевидно, что термин сначала определял тип поведения, а лишь потом закрепился за танцем п музыкой. До сих пор о человеке можно сказать «un flamenco», даже если он не танцует и не поет. «Фламенко» - это отношение к жизни, а музыка - лишь его выражение.

Сидя как-то раз в прибрежном баре «Малагенья», недалеко от Торремолиноса, я наблюдала за многолюдным андалузским семейством, которое убеждало в чем-то самого младшего сына со всем напором цыганского темперамента, и постоянно слышалось: «Ты же фламенко!» Разобрать причину конфликта в хоре голосов мне не удавалось. То ли, думала я, они хотят его заставить станцевать прямо здесь, то ли он не хочет заниматься танцами, то ли не соглашается примерить костюм байла-ора (толстая мамаша все время пыталась всучить ему пакет с какой-то одеждой). Через 10 минут все разрешилось - сынок гордо встряхнул кудрями, оттолкнул мамин пакет (в котором, как потом выяснилось, был спасательный жилет) и пошел... кататься на виндсерфинге. Он, оказывается, боялся выйти в море при сильном ветре, а родные его всего лишь подбадривали: «Оле!»

Федерико Гарсиа Лорка: «Канте хондо - это андалусское пение, чьим исконным и совершенным образцом можно считать цыганскую сигирийю и все песни, восходящие к ней и еще живущие в народе...

Цыганская сигирийя начинается отчаянным воплем, рассекающим надвое мир. Это предсмертный крик угасших поколений, жгучий плач по ушедшим векам и высокая память любви под иной луной на ином ветру.

Затем мелодия, входя в таинство звуков, ищет жемчужину плача, звонкую слезу в голосовом русле. Но ни один андалусец не может без содрогания слышать этот крик, ни у одной испанской песни нет такой поэтической мощи, и редко, крайне редко человеческий дух творил с такой стихийностью.

В 1400 году нашей эры стотысячное войско Тамерлана вытеснило цыганские племена из Индии. Уже через двадцать лет цыгане кочевали по Европе, а в Испанию они приплыли из Аравии и Египта вместе с сарацинами, грабившими время от времени наше южное побережье. Цыгане, обосновавшись в Андалусии, восприняли древнюю местную музыкальную традицию и, обогатив ее своей архаикой, дали окончательный облик пению, которое мы и называем теперь канте хондо.

От снежных вершин Сьерра-Невады до истерзанных жаждой олив Кордовы, от гор Касорлы до солнечных низовий Гвадалквивира кочуют эти песни, связуя воедино нашу пеструю и неповторимую Андалусию. В 1947 году Михаил Иванович Глинка приехал в Гранаду из Берлина... Здесь он подружился со знаменитым гитаристом того времени Франсиско Родригесом Мурсиа-но. Глинка часами слушал наши песни и вариации на их темы в исполнении Мурси-ано, и, может быть, именно тогда, под мерный рокот гранадских фонтанов, он утвердился в намерении создать национальную школу русской музыки... Возвратившись на родину, Глинка порадовал друзей благой вестью и рассказал им о наших песнях, которые он изучил и даже ввел в свои сочинения. Его друзья и ученики также обратились к народной музыке, причем не только русской; в основу некоторых их произведений легла музыка южной Испании. Так угрюмый восточный колорит и тоскливые модуляции наших песен отозвались в далекой Москве, печаль их вплелась в таинственный перезвон кремлевских колоколов».

Пляжи, воды и фламинго

Ветер для настоящих любителей виндсерфинга (которых среди летних гостей Андалусии не меньше, чем любителей фламенко) не помеха, а мечта. Благостное Средиземное море редко дает этой мечте исполниться, но Андалусии опять повезло. Самая южная точка Испании - городок Тарифа, отделенный от Африки всего лишь 14-ю километрами моря, славится своими ветрами на всю Европу. Традиционные чемпионаты по серфингу привлекают в Тарифу спортсменов и болельщиков со всего мира и превращают этот маленький городок в подобие узорчатого арабского ковра или многоцветной мозаики. Те, кому удалось попасть на парад серфингов в Тарифе, утверждают, что он ничуть не уступает Кадисскому карнавалу. «А что, паруса - вместо костюмов», - убеждал меня хозяин ресторана в тарифском порту, подавая на десерт мороженое «парус»: смесь ванильного, клубничного , мятного, апельсинового и шоколадного.

Для тех, кто уже побывал на Коста Брава или Коста дель Соль, нет смысла описывать прелести испанских пляжей. Все хорошие пляжи одинаково прекрасны, но каждый - хорош по-своему. Трудно лишь поверить, что в курортной, запруженной туристами Испании еще остались дикие пляжи, тем более не в северной Астурии или Галисии, где дожди могут зарядить даже в августе, а океан иногда штормит неделями, а в Андалусии, рядом с супермодными курортами - стоит лишь свернуть с нахоженных путей.

В районе Уэльвы (недалеко от границы с Португалией) в Маталасканьяс заканчивается дорога и 32 километра диких пляжей тянутся до самого устья Гвадалквивира. По мнению знатоков, это лучшее место Коста де Лус. Пляжи Мон-сул и Генуэзский известны далеко за пределами Андалусии, хотя попасть туда можно только пешком или на лодке. На Кабо де Гата («гата» восходит к «агату» -во времена финикийцев на берегу можно было запросто отыскать драгоценные камни) до сих пор встречаются целые колонии розовых фламинго.

Если ваш путь пролегает через Альмерию, воспользуйтесь давним сказочным принципом: «налево пойдешь - в глуши пропадешь, направо пойдешь -войско найдешь». От Альмерии налево по побережью (в сторону Аликанте) раскинулись дикие пляжи (их, впрочем, правильно назвать полудикими - на некоторых есть даже души с пресной водой). Самые знаменитые натуристские пляжи расположены вокруг местечка Вера, которое также славится своими пышными процессиями Святой Недели -быть может, местные жители заранее отмаливают грехи перед курортным сезоном. Если же свернуть направо, в сторону Малаги и Марбельи, «войско» отдыхающих сразу же дает о себе знать. Местечки, когда-то известные лишь своими рыбачьими промыслами, стали столицами тусовок. «Как поэтичны названия рыбачьих деревушек в Андалусии, - писал Антонио Мачадо, - в них покой и тихий прибой волны: Агуадульсе, Рокетас де Map...». В Агуадульсе сейчас крупнейший спортивный порт, соперничающий даже с портом Банус в Марбелье, а Рокетас де Map превратилась в одну из дискотечных столиц побережья.

Средняя годовая температура на Ко-ста дель Соль - 25 градусов - даже небеса гарантируют туристам прекрасный отдых, об остальном позаботились анда-лусцы. Для тех, ком)" вдруг надоест море, открыты гидропарки в Торремолиносе и Фуэнхироле (с 10 до 18, цены от 1500 до 1700 песет) - бассейны с волнами, пещеры водных ужасов, горки, по которым мчишься с водным потоком, водопады -массажеры. Если вы мечтаете не просто отдохнуть, но и поправить здоровье, вас ждет центр «Таласотерапии» («талас» -море по-гречески) в гостинице «Мелиа Коста дель Соль» в Торремолиносе. Там лечат все: от ревматизма и астмы - до стрессов и депрессии, новых болезней цивилизации, а все процедуры и препараты созданы на базе даров моря.

Если вы не очень доверяете новомодным веяниям медицины, можно отправиться на воды - это лечение проверено веками. На курорте с серными водами Эдионда (между Малагой и Кади-сом) когда-то сам Юлий Цезарь лечился от чесотки. Серные ванны местечка Карратрака (50 км от Малаги) также известны с эпохи римлян. В местном остале «Принц» останавливались лорд Байрон, Флобер, Александр Дюма и «принимали» местные воды и виды на живописнейшую равнину.

Если вас больше привлекает второе, то стоит посетить заповедник и даже поохотиться, получив лицензию. Самый знаменитый природный парк в Андалусии - Доньяна, в устье Гвадалквивира. Там во дворце Доньяна обычно отдыхает испанский президент Фелипе Гонсалес с семейством и гостями. Если вам не повезло и Фелипе вас не пригласил на охоту - не расстраивайтесь. Ничуть не хуже общедоступный парк Алькорнока-лес (недалеко от Медина Сидония) - это один из немногих остатков исчезнувшей иберийской сельвы (170 гектаров), где растут пробковые дубы, бродят дикие звери (а не только охотники) и скачут белки, которые в древности могли бы добраться до самых Пиренеев, перескакивая с ветки на ветку...

ТРИ ЖЕМЧУЖИНЫ АНДАЛУСИИ

Севилья: от Хиральды до бара Берии...

Четвертый город Испании по величине, столица Андалусии Sevilla чаще всего рифмуется со словом «maravilla» - чудо.

Мусульманский историк Ачь Сакунди писал: «Если возжелаешь в этом городе птичьего молока - тебе дадут». Даже святая Тереса была так очарована красотой и статью города и его жителей, что призналась: «Если кто-то сумеет не согрешить в Севилье, значит он многого стоит». Недаром этот город - родина Дон Жуана и Кармен.

«Меня построил Геракл, Цезарь окружил стеною, а Святой король завоевал...», - это краткое изложение истории города красуется на воротах Херес. Сама же история была куда насыщенней. Эпоха наибольшего расцвета Севильи при-|шлась на арабское владычество, и пиком ее был XII век, эпоха альмохадов, построивших Хиральду (минарет, превращенный в колокольню) - символ Севильи и Андалусии. В XVI веке открытие Америки снова выносит Севилью на гребeнь успеха и превращает в важнейший порт и торговый центр. Лицо города - его памятники. На лице Севильи три главные «отметины»: Собор, Хиральда и Алькасар, не говоря о Гвадалквивире. Все строения в Андалусии гуманных размеров, за исключением севильского Собора, По величине (116 метров в длину, 76 в ширину, купол - 56 метров) это третий храм христианского мира (после Св. Петра в Риме и Св. Павла в Лондоне), а среди готических соборов - первый. Его 5 нефов построены в XV веке на месте мечети, а золотой крест отлит из первого золота, привезенного из Аме-

»рики Колумбом. В Соборе покоятся и останки Первооткрывателя, который после смерти путешествовал не меньше, кчем при жизни. В 1507 году его тело доставили в Севилью и похоронили в одной из церквей цыганского района Триада, в 1542 останки Колумба перевезли на Гаити, в 1796 - в Гавану, откуда они вернулись в Севилью в 1899. Впрочем, зная страсть испанцев к мощам - не только святых праведников, но и канонизированных путешественников - остается лишь надеяться на то, что захороненное в соборе когда-то принадлежало Колумбу. Мудрее поступил решивший увековечить себя великий конкистадор Писарро - он принес в дар Собору серебряные подсвечники ровно своего роста. Желающих познакомиться с прочими историями времен покорения Америки ждут в Архиве Индий - там с 1785 насобирали более 36-ти тысяч папок с документами.

Отдохнуть после паломничества в собор можно в Апельсиновом Дворике -напоминании о мусульманском прошлом - в тени апельсиновых деревьев среди фонтанов, в которых арабы когда-то совершали ритуальные омовения...

18 июня 1885 года навеки останется в памяти севильцев как день, когда молния «подправила» Хиральду. Молния снесла балконы с южной стороны башни, пристроенные архитекторами XVI века. От вмешательства природы Хиральда только похорошела - открылись старинные арки и окна, ранее загороженные баллюстрадой. С тех пор тянется бесконечная дискуссия городских авторитетов: разбирать ли оставшиеся балконы? Ждать решения явно придется до следующей молнии - за век успели лишь поставить громоотвод.

Построить минарет мечети, который потом станет Хиральдой, приказал султан Абу Якуб Юсуф, но место выбрал с песчаной и водянистой почвой. Чтобы башня не накренилась, был необходим крепкий фундамент, и в дело пошли камни от вестготских базилик и римских храмов. Роль «камней» исполняли даже статуи: арабы, противники изображений, крушили их без сожаления. Хираль-да выросла на поверженном богатстве множества веков. Когда в 1248 году Севилья была отвоевана, мечеть превращают в колокольню, и Хиральда получает прозвище - «мавританка с христианским гребнем».

Но надстроить «гребень» - колокольню - собрались лишь после землетрясения 1355 года, когда снесло три золотых шара - завершение мечети. Природа снова претендовала на титул главного архитектора. Тогда же установили флюгер - Хиральдильо (от глагола «хи-рар» - крутиться), котором)7 башня обязана своим названием. Эта 4-метровая дама - аллегория Веры, хотя севильцы считают ее святой Хуаной. Изваял флюгер в 1568 кордовский архитектор Эрнан Руне, а образцом ему служила... классическая Минерва. Круг замкнулся - ради Хп-ральды были повержены римские статуи, но венчает ее подобие одной из них.

Алькасар - арабский дворец в стиле мудехар, построенный в XIV веке, ныне музей, служил 7 веков резиденцией испанских королей. Из них, как водится в истории, наиболее прославился самый аморальный - Педро Жестокий, убивший своего брата Фадрике и гостя - Абу Сайда, одного из Гранадских правителей. Над дверью его спальни до сих пор красуются черепа. Но этот мрачный колорит сразу же исчезает, стоит лишь заглянуть в зал послов или во двор Дев -их изыски не уступают самой Альгамбре.

«Памятники прекрасны, но еще прекрасней Севилья», - поется в народной песне, и строку эту выкрикивают кучера, призывающие туристов прокатиться по городу в экипаже. В этом путешествии можно полюбоваться на Золотую Башню и на крупнейшую в Испании площадь для боя быков, побывать в цыганском районе Триала, доехать до Площади Испании, оставшейся от Всемирной Выставки 1929 года, где мозаикой выложены символы и гербы всех испанских провинций. Но есть в Севилье место, куда нужно идти пешком - и лучше всего вечером. Это район Санта Крус - бывший еврейский квартал, где обязательно заблудишься в узких улочках, вдруг выйдешь на миниатюрную площадь с фонтаном и крестом посередине, услышишь музыку и забредешь в бар. из которого слышатся переборы гитары. Когда заходит солнце и дорогу освещают лишь редкие фонари, все обволакивает предощущение тайны и самые невероятные вещи кажутся возможными. Однажды мы бродили по севильскому лабиринту вместе с туной - студенческим ансамблем в средневековых одеяниях и плащах, украшенных лентами с именами покоренных дам - и встретили... двух Дедов Морозов (август, жара под сорок). Точнее, это были Санта Клаусы, поскольку разговаривали они на каком-то северном языке (то ли датском, то ли шведском), причем один учил другого танцевать фламенко и поводил подолом своей красной шубы, как танцовщица - юбкой. А на соседней улице мы натолкнутись на вывеску «Бар Берия» - панкам и не такое может прийти в голову, но все же... Я заглянула на «родной огонек» и обнаружила, что посетители столь экстравагантного заведения сидят... в парикмахерских креслах и все прояснилось: по-испански парикмахерская - это «Барбе-рия», и молодой хозяин, унаследовав у деда заведение перепрофилировал его, а в названии просто раздвинул буквы. В русской истории он был не сведущ...

Кордова: от мраморного леса до цветочных крестов

Кордова - олтанша, укрытая покрывалом тайны, затаившаяся в себе. Каждый камень этого города хранит легенды, и даже если сюжет неведом, присутствие их ощутимо. Новое и старое в Кор дове четко разделено арабской стеной - именно она организует город, а не Гвадалквивир, мост через который впечатляет гораздо больше, чем сама река - в этом Севилья и Кордова антиподы.

Сложно представить тот блеск, которым Кордова могла похвастаться когда-то. Уже при Августе «Патрицианская Колония» была самым большим городом Испании. Абдеррахман I провозглашает Кордову «жемчужиной» Халифата и столицей государства Аль Андалус. На 1 миллион ее жителей приходилось 3 тысячи мечетей и 300 бань - это тоже признак цивилизованности, а не только Университет, открытый уже в X веке. Даже Багдад с трудом соперничал с Кордовой.

Кордовская мечеть - восьмое чудо света - мгновенно переносит нас в сказочный мир 1000 и 1-ой ночи. Она была столь велика и прекрасна, что жители города освобождались от необходимости совершать паломничество в Мекку. Ее построили на месте вестготской базилики всего лишь за год - в 785-ом, но достраивали два века. Не мудрено: «мраморный лес» (так называл мечеть французский романтик Теофиль Готье) из 850-ти колонн в среднем по 4 метра с бело-красными арками на поле 174 на 137 метра «вырастить» не так просто. Еще сложнее было предугадать ее судьбу - стать единственным в мире зримым сращением непримиримых религий. После Реконкисты в мечети открыли часовню, а в 1523 архитектор Кабильдо строит посреди мечети... Собор. Именно так - не перестраивает мечеть, а встраивает в ее середину храм - смешение готики, платере-ско и барокко - за век строительства стили успели меняться. Путь к Собору сквозь «мраморный лес» украсили барельефы из священной истории, вмонтированные прямо в мусульманские арки, предвосхищая главный принцип сюрреализма - сочетание несочетаемого.

По тому же принципу существует старый город. Сложно представить, глядя на монотонные стены домов центрального квартала, какое буйство красок таится в их двориках - патио. Дома Кордовы, как арабские женщины, скрывают свою красоту от чужих глаз, но, в отличие от них, всегда готовы выставить ее напоказ. Если дверь приоткрыта - можно войти и увидеть... 1500 горшков с цветами, как в доме 6 по улице Albucasis. Именно этот дом чаще всего побеждает на майском конкурсе дворов, проверяющем готовность Кордовы к туристическому сезону. Не меньше знамениты дома 4, 14, 23 по улице Armas, 12 и 31 по улице Montero - в их дворах (как и во множестве других) не только произрастают тысячи цветов, но и специально к празднику возводятся цветочные кресты. Кордова верна себе - многоцветье арабской мозаики, изысканность восточных узоров сливаются в цветочном орнаменте на христианском кресте...

Гранада: от Альгамбры до садов Хенералифе...

Гранада, как многие великие города, лежит на холмах, правда их не семь, а три: Альгамбра, Альбайсин и Сакромон-те. Холмы и снежные горы на горизонте придают ей особое обаяние, неведомое равнинным Севилье и Кордове. Ее сестры были знамениты уже при римлянах, Гранада расцветает лишь во времена кордовского халифата, но сдают ее арабы последней. По мере того, как христиане отвоевывали земли Аль Андалус, в Гранаде скапливались беженцы - лучшие умы и руки арабского мира. В 1609 году после изгнания мавров и евреев город надолго лишился силы.

Главное творение гранадских мастеров - дворец Альгамбра («красный холм») - символ Андалусии, восточная сказка, исполненная в камне. Никто не оценит точнее ее невыразимую красоту, чем слова слепого нищего, выбитые у ворот Альгамбры, где он когда-то просил милостыню: «Подайте мне, Бога ради, ведь нет ничего ужасней, чем быть слепым в Гранаде...»

По количеству гостей Альгамбра летом перегоняет Прадо и встречает их с истинно восточным гостеприимством. Дорога сквозь ворота Эспланады ведет к трем мавританским дворцам. На воротах высечены рука и ключ - по легенде Альгамбра будет стоять до тех пор, пока рука не дотянется до ключа. Руке это вряд ли удастся, а вот сама Альгамбра находит ключ к сердцу каждого. Влюбленные пары до сих пор, следуя древнему поверью, бьют в колокол на одной из дворцовых башен - клятвы любви, произнесенные в Альгамбре под колокольный звон, нерушимы. Но и тот, кто бродит в одиночку по кипарисовым лабиринтам, слушает пение воды в садах Хе-нералифе, склоняется над фонтаном, стоящим на 12-ти львах, проходит вдоль бассейна по Миртовому Двору к Посольскому Залу и замирает, ступая на изразцовые плиты, вглядываясь в резной потолок из кедрового дерева... чувствует себя влюбленным.

Как невозможно разглядеть все 5 тысяч ювелирно выточенных ячеек купола Зала Двух Сестер, так и чудеса Гранады не опишешь словами. Она вдохновляла лучших поэтов и лучших музыкантов. Можно спорить, но удач было больше у последних. Каждый год с 15 июня по 15 июля в садах Хенералифе проходит Международный фестиваль музыки и танца. Не знаю, есть ли у этого фестиваля девиз, но единственно возможный: «Божественная музыка в райском саду»...

Альгамбра вызывала не только любовь, но и ревность. Карл V, как и другие испанские короли, часто останавливался в Альгамбре и опрометчиво решил вызвать архитекторов древности на дуэль. По его приказу часть дворца была разрушена и на ее месте возведен Дворец Карла V. Этот шрам не смог повредить Альгамбре, но раз и навсегда доказал, что соперничество тщетно.

Увидеть всю Альгамбру, как на ладони, можно с холма Альбайсин. В этом древнейшем районе Гранады с узкими улочками, карабкающимися по склону, сохранились последние мавританские дома (на calle del Agua) и колодцы с прозрачной и ледяной водой. Один из них недалеко от смотровой площадки святого Николая, откуда мы и взглянем в последний раз на Альгамбру...

Калейдоскоп Андалусии

Когда рассказ подходит к концу, все недосказанное толпится в памяти и выкрикивает: «А как же я!?» Балконы Хи-ральды... А в Нерхе (недалеко от Малаги) со времен арабов над морем возвышается башня - «балкон Европы» - откуда в ясные дни виден берег Африки... А в деревушке Берха (на юге Атьмерии) у особняка Молино делв Перрильо столько же дверей и окон, украшенных коваными решетками, сколько дней в ГОДУ...

Севильская площадь для боя быков, самая большая и знаменитая... а в Ронде - самая древняя. Там сражался легендарный Педро Ромеро, «отец» тавромахии, посмотреть на которого приходили бандиты с гор, рискую собственной жизнью, а не менее легендарный Курро Гильен, раненый на площади, похоронен прямо под ареной.

Цыганские пещеры Сакромонте... А в городке Гуадикс (41 км от Гранады) в квартале Сантьяго 1300 пещер-квартир (трубы и телевизионные антенны торчат из земли), и в этих пещерах, где живут самые обыкновенные семьи, температура в 18 градусов держится круглый год - можно обойтись без отопления и без кондиционера. В последнее время пещеры в моде, и их скупают богачи.

Музеи Севильи и Гранады полны уникальных экспонатов... а в Ароче (140 км от Уэльвы, почти на границе с Португалией) обыкновенный горожанин Паули-но основал единственный в мире музей четок. 1300 четок, принадлежавших римским папам, баскетболистам, политикам, артистам... он собирал 30 лет и попал в книгу Гиннеса.

Собор в кордовской мечети, цыганские саэты на процессиях Святой Недели, смешение культур... А на вокзале в Вальверде до сих пор можно прочитать: «поезда не ходят по воскресеньям и в день рождения королевы Виктории» - в начале века права на экспорт угля принадлежали англичанам, и целый район жил по английским законам... А местечко Табернас (30 км от Альмерии) в 60-е годы было преобразовано в Дикий Запад: 8 городков, салуны, ранчо, тюрьмы... там снимали ковбойские фильмы (в том числе несколько сцен из знаменитых «Лоуренса Аравийского» и «Индианы Джонса»), поскольку загорелое местное население прекрасно заменяло индейцев. Сейчас андалусский «Голливуд» переквалифицировался в «Диснейленд» и ублажает туристов концертами и шоу.

Роскошные севильские экипажи... А в Михасе (25 км от Малаги) самый популярный вид транспорта - «такси-ослы», на лбах у них табличка с номером - чем осел хуже автомобиля... А в Херес де ла Фронтера во дворце Recreo de las Cardenas, где обосновалась Королевская школа конного спорта, каждый четверг в 12 часов происходит парад великолепных лошадей арабских и берберских кровей, сохранением и улучшением расы которых с XV века занимались монахи-картезианцы.

Лабиринты арабских улочек... А недалеко от Малаги находится горный лабиринт Торкаль - по легенде это город, окаменевший по воле разгневанного Бога. На протяжении столетий от гнева людского там скрывались и мавры, и наполеоновские солдаты, и просто бандиты. Сейчас лабиринт (30 километров) открыт для туристов и во избежание гнева заблудившихся, маршруты указаны стрелками: зеленые - полчаса, желтые -полтора, красные - три...

В андалусском местечке Торрокс прекрасное вино, но оно теряет свой вкус, если его увезти с родины, - так и Андалусия в самых подробных пересказах никогда не будет такой же терпкой и пьянящей, как наяву. Вывод ясен и комментарии излишни.

Архитектор, построивший мост над рекой Тахо в Ронде, хотел увековечить дату завершения грандиозного труда, но сорвался в пропасть. До сих пор на каменной арке можно прочитать: «В году...». На этом многоточии прервем рассказ об Андалусии.

Фото: И.Гаврилова, К. Кокошкина, А. Каменева

ИБН АЛЬ-КУТЫЙЯ

ИСТОРИЯ ЗАВОЕВАНИЯ АНДАЛУСИИ

Во имя Аллаха, милостивого, милосердного, да благословит и охранит Аллах господина нашего Мухаммада, со всем родом его и сподвижниками.

Рассказывают, что у готов последним царем в Андалусии был Гитица , который скончался, оставив троих сыновей. Старшего из них звали Оломонд, среднего - Ромуло, а младшего - Артабас. Когда Гитица умер, сыновья были еще малыми детьми, и царством правила их мать. Столицей государства готов был город Толедо.

Однако Родерик, военачальник покойного правителя, восстал против царицы и вместе с верными ему людьми захватил столицу, изгнав оттуда сыновой Гитицы.

Когда же у берегов появились арабы и Тарик ибн Зияд - военачальник халифа из рода Омайядов, аль-Валида ибн Абд аль-Малика,- ступил на землю Андалусии, Родерик послал гонцов к сыновьям Гитицы, которые к тому времени возмужали и стали доблестными рыцарями, и в своих посланиях призывал их встать на защиту царства готов, дабы ударить по врагу всем вместе, одним кулаком. Сыновья Гитицы откликнулись на этот призыв, собрали войска и явились к Родерику, но, не доверившись ему, со своими войсками остановились в Секунде, недалеко от Кордовы.

Родерик вышел к ним навстречу, а затем они все вместе выступили на сражение с Тариком. Но когда войска арабов и готов встали друг против друга, изготовившись для боя, Оломонд и его братья сговорились предать Родерика. Они тайно послали ночью гонца к Тарику, сообщив ему, что Родерик был одним из псов царя Гитицы, их отца, и послушно служил ему, но потом захватил власть и овладел троном отца. Они предлагали Тарику заключить с ними мир, обещали утром перейти со своими войсками на его сторону при условии, что он вернет им отцовские земли в Андалусии, все имения его, которых было около трех тысяч. Потом эти имения стали называться “королевскими” владениями.

Тарик принял их условие, и утром сыновья Гитицы со своими войсками перешли на сторону арабов, и это было причиной завоевания Андалусии. Явившись к Тарику, сыновья Гитицы спросили его: “Ты сам по себе эмир или над тобой есть еще эмир?” Тарик ответил: “Надо мною - эмир, а над ним - еще эмир”. Затем Тарик разрешил им встретиться с правителем Магриба Мусой ибн Нусайром, которому был подвластен, а Муса в то время находился в Ифрикийи , что неподалеку от страны берберов.

Оломонд просил Тарика подтвердить грамотой их договоренность, чтобы в ней содержались те условия, на которых они заключили мир с Тариком. Полководец apaбов сделал то, что они просили, и они направились к Мусе. Они нашли его, когда он собирался уже переправляться в Андалусию, и вручили ему грамоту от Тарика, где было записано, что они согласны повиноваться apабам на таких-то условиях. Но Муса отправил их к халифу аль-Валиду ибн Абд аль-Малику в Дамаск. Там они встретились с халифом, и тот подтвердил грамоту Тарика и велел составить подобную грамоту для каждого из сыновей Гитицы, и в ней было записано, что им даруется право не вставать, когда кто-нибудь входит к ним или выходит от них, и это было сделано из почтения к их царскому сану.

Потом они вернулись в Андалусию и жили там, окруженные почетом и уважением. Оломонд скончался, оставив дочь, это и есть Сара аль-Кутыйя Готская, и е двух сыновей, бывших в год смерти отца малыми Один из них стал потом епископом Севильи, а второй, имя которому Аббас , скончался в Галисии.

Но младший, Артабас, вознамерился расширить владения, решив захватить имения своих братьев, и слуилось это в начале правления халифа Хишама ибн Абд аль-Малика. Оломонд всегда предпочитал Севилью, где у него была тысяча селений; расположенных на западе Андалусии. Артабас постоянно жил в Кордове, и у него тоже была тысяча селений, только в центре Андалусии. К потомкам Артабаса принадлежит комес Абу Саид... Что же касается Ромуло, то он был также владельцем тысячи селений на востоке Андалусии и постоянно жил в Толедо. Из его потомков можно назвать Хафса ибн аль-Барра, кади местных мусульман-неарабов .

Когда Артабас начал притеснять братьев, Сара, дочь Оломонда, приказала построить в Севилье корабль и, когда он был готов, взяла с собой малолетних братьев и отплыла на этом корабле в Сирию. Высадившись в Аскалоне, Сара держала дальше путь по пустыне и, прибыв в Дамаск, припала к вратам халифа Хишама ибн Абд аль-Малика, напомнила ему о себе и о договоре, который ее отец заключил с халифом аль-Валидом, и пожаловалась Хишаму на своего дядю Артабаса, прося восстановить справедливость.

Халиф Хишам допустил Сару до себя, и, войдя к нему, она увидела Абд ар-Рахмана ибн Муавию , будущего эмира Андалусии, который был тогда еще юношей. Абд ар-Рахман запомнил это, и, когда позже Сара приезжала в Кордову, он принимал ее у себя в присутствии своих детей, чтобы почтить ее и показать свое расположение.

Халиф приказал составить для Сары грамоту и отправил ее к Ханзале ибн Сафвану, эмиру Ифрикийи, наказав проследить за исполнением договора, заключенного аль-Валидом.

Халиф Хишам выдал Сару замуж за Ису ибн аль-Музахима, и они вместе отбыли в Андалусию, где им вернули их владения. Этот Иса ибн аль-Музахим положил начало роду Ибн аль-Кутыйя. Иса умер в тот год, когда эмиром Андалусии стал Абд ар-Рахман ибн Муавия, а руки Сары стали добиваться Хамза ибн Муламис аль-Мазхаджи и Умайр ибн Сайд. Эмир Абд ар-Рахман решил их спор в пользу Умайра, и потомки их были самыми знатными людьми в Севилье...

А теперь вернемся к тем временам, когда встретились на поле боя Тарик с Родериком, и было это в долине около города Сидона, и Аллах обратил в бегство Родерика и его войско. И бежал, отягощенный своим оружием, Родерик, спасаясь от мусульман, и бросился в протекавшую поблизости глубокую реку, и больше никто его не видел, и тело его не было найдено.

А вот что еще рассказывают о причинах поражения Родерика. Говорят, что у царей готов в Толедо был замок, где хранился деревянный ларец, и в нем лежали четыре Евангелия. И готы так почитали этот замок, что никогда не отпирали его врата. И если кто-нибудь из правителей готов умирал, то на стене замка писали его имя.

Когда же власть захватил Родерик, то стал носить царский венец, чем вызвал недовольство своих подданных, а потом решил открыть двери того замка и достать ларец с Евангелиями. Он так и сделал, хотя приближенные предостерегали его. И, открыв двери замка, Родерик вошел вовнутрь и увидел на стенах изображения всадников, видом похожих на арабов, вооруженных луками и копьями, и на голове каждого была чалма. А под изображениями была начертана такая надпись: “Если будет открыт этот замок и перед глазами людей предстанут эти изображения, то придут в Андалусию воины, подобные тем, что нарисованы здесь, и захватят страну”.

Королевство Испания, государство на юго-западе Европы, занимающее 85% территории Пиренейского п-ова. Испания вместе с Балеарскими и Канарскими островами занимает площадь 504 750 кв. км. Два прибрежных города в Северной Африке, Сеута и Мелилья, также входят в состав Испании.

Происхождение населения Испании связано с неоднократными нашествиями разных народов.
Этнические и расовые различия Испании не препятствовали многочисленным смешанным бракам. В результате многие представители второго поколения мусульман оказались людьми смешанных кровей. После восстановления христианства в Испании были приняты указы против иудеев (1492) и против мусульман (1502). Этим группам населения приходилось выбирать между принятием христианства и изгнанием. Тысячи людей были ассимилированы испанским этносом.

Во внешнем облике испанцев и их культуре сильно выражены афро-семитские и арабские черты, что дало повод для крылатой фразы «Африка начинается на Пиренеях».

В 2004 в Испании проживало 40,28 млн. человек.

Официальный язык Испании – испанский, часто называемый кастильским.

Государственная религия Испании – римско-католическая. Большинство испанцев католики. Имеется небольшое количество протестантов, cвыше 500 тыс. мусульман и ок. 15 тыс. иудеев.

Религия в жизни общества

Католицизм имеет статус государственной религии и 30% школьников обучаются в католических школах. По закону 1966 года были введены свобода вероисповедания и право религиозных меньшинств публично отправлять культовые обряды и содержать конфессиональные организации. Ранее небольшим протестантским и еврейским общинам было запрещено иметь собственные школы, готовить духовенство, совершать богослужения в армии и издавать газеты. В настоящее время отношение многих испанцев к религии носит довольно формальный характер. В Андалусии быстрыми темпами возрождается мусульманство.

Архитектура и изобразительное искусство

Арабы принесли в испанское искусство развитую культуру орнамента и оставили ряд великолепных памятников архитектуры в мавританском стиле, среди них мечеть в Кордове (8 в.) и дворец Альгамбра в Гранаде (13–15 вв.).

История

Название «Испания» – финикийского происхождения. Римляне использовали его во множественном числе (Хиспаниа) для обозначения всего Пиренейского п-ова.

Христианство проникло в Испанию через Андалусию во 2 в. н.э., и к 3 в. в главных городах уже существовали христианские общины.

Арабское господство и начало Реконкисты.

Победа арабов в битве на р.Гуадалете в Южной Испании 19 июля 711 и гибель последнего короля вестготов Родериха два года спустя в битве у Сегоюэлы предрешили судьбу вестготского королевства. Арабы стали называть захваченные ими земли Аль-Андалус. До 756 они управлялись губернатором, который формально подчинялся дамасскому халифу. В том же году Абдаррахман I основал независимый эмират, а в 929 Абдаррахман III присвоил себе титул халифа. Этот халифат с центром в Кордове просуществовал до начала 11 в. После 1031 Кордовский халифат распался на множество мелких государств (эмиратов).

К тому времени, когда Абд аль-Рахман достиг Испании, арабы уже закрепились на Пиренейском полуострове. Их пребывание и жизнь там вписали одну из самых славных глав в истории ислама.
После того, как Шарль Мартель установил заслон походам на Францию, мусульмане решили сосредоточить всё внимание на южной области Испании - Андалусии, которую они называли Аль-Андалус и построили там цивилизацию, значительно превосходившую те, что когда-либо знала Испания. Властвуя мудро и справедливо, они проявляли высокую терпимость к христианам и евреям, что побудило впоследствии многих из них принять Ислам. Кроме того мусульмане развивали и совершенствовали торговлю и сельское хозяйство, покровительствовали искусствам, вносили значительный вклад в развитие науки и создали в Кордобе наилучшую на то время инфраструктуру в Европе.

К десятому столетию Кордоба могла похвастать населением в 500000 человек (тогда как, например, в Париже в то время насчитывалось около 38000 жителей). Согласно летописи тех дней, в городе к тому времени было построено 700 мечетей, около 60000 дворцов и 70 библиотек, в одной из которых по имеющимся сообщениям находилось 500000 манускриптов. В Кордобе было более 900 публичных бань, впервые в Европе появились уличные фонари. В пяти милях за городом размещалась резиденция халифа Мадинат аль-Захра. Строительство этого комплекса из мрамора, гипса, слоновой кости и оникса, заняло сорок лет. В те времена - до разрушения в 11-м веке - его считали одним из чудес света. Его реконструкция и восстановление, начатые в первых годах двадцатого столетия, всё ещё продолжатся.
Тем не менее, к 11-му веку слабое сопротивление христиан начало расти и войска под предводительством Альфонсо Шестого вновь заняли Толедо. Это было началом исторического периода, называемого христианами Реконкистой. Оно отчётливо обозначило главную проблему, что омрачала ту благородную и грациозную эпоху: неспособность многочисленных правителей Исламской Испании сохранять и поддерживать единство. Когда множественные христианские королевства начали представлять серьезную угрозу, ослабленные междоусобицами мусульманские правители были вынуждены обратиться за помощью к Альмоваридам, североафриканской берберской династии. Альмовариды сокрушили восставших христиан, однако в конечном итоге сами захватили власть. В 1147г. Альмовариды в свою очередь были разгромлены Альмохадами - еще одним союзом берберских племен.
Несмотря на то, что подобные внутренние распри и междоусобная вражда никоим образом не были необычными по тем временам - христианские королевства также непрестанно воевали между собой - они, тем не менее, ослабляли силу мусульман в то самое время, когда христиане начали создавать сильные союзы и альянсы, формировать могущественные армии и готовиться к походам и кампаниям, которые в более поздние времена положили конец Арабскому правлению в Европе.

Тем не менее, арабы не собирались с лёгкостью сдаваться; Аль-Андалус была также и их родиной. Постепенно, однако, они вынуждены были отступать - вначале из Северной Испании, затем из её центральной части. К тринадцатому столетию их когда-то обширные и протяженные владения уменьшились до размеров нескольких разбросанных глубоко в горах Андалусии княжеств, которые, однако, не только боролись за выживание, но и процветали.

Одновременно удивительным и впечатляющим было то, что именно за последние два века своего правления арабы и создали то великолепное королевство, которое больше всего их прославило - Гранаду. Кажется, будто во время своего медленного отступления на юг они вдруг осознали, как писал Вашингтон Ирвин, себя народом без страны, и приступили к строительству величественного памятника - Альхамбры, цитадели, возвышающейся над Гранадой, которую писатель-современник оценил как "великое чудо цивилизованного мира".

Постройка Альхамбры началась в 1238г. Мухаммадом ибн аль-Ахмаром, который во время осады Гранады королем Арагона Фердинандом явился в его шатёр и смиренно пообещал стать в обмен на мир и безопасность его народа вассалом короля.

То решение было необходимым, хоть и трудным, особенно, когда Фердинанд потребовал от него согласно заключённому договору предоставить войска в помощь христианам против мусульман при осаде Севильи в 1248г. Верный своему слову, Ибн аль-Ахмар исполнил просьбу короля Арагона, и Севилья пала перед христианами. Но, вернувшись в Гранаду, где ликующие толпы людей приветствовали его как победителя, он раскрыл бурю, бушевавшую в его душе, коротким и горестным возгласом: "Нет победителя, кроме Бога".

Вначале выстраиваемая как крепость, Альхамбра в правление преемников Ибн аль-Ахмара постепенно разрасталась в выдающийся комплекс изысканных восхитительных зданий, укромных внутренних дворов, прозрачных бассейнов и скрытых от глаз садов. Позднее, после смерти Ибн аль-Ахмара, и сама Гранада также перестраивалась и реконструировалась, и стала, как писал один из арабов, посетивших ее: "подобна серебряной вазе, наполненной изумрудами".

Тем временем христианские короли выжидали. Беспрестанно и непреклонно наступая, они захватили Толедо, Кордобу и Севилью. Уцелела лишь Гранада. В 1482г. произошла очередная мелкая ссора между её правителями, которая привела к расколу мусульманского союза на две враждебные группировки. Этим воспользовались два сильных христианских монарха: Фердинанд и Изабелла заключили брачный союз и объединили свои королевства. В итоге спустя десять лет Гранада пала. Второго января 1492г. - в год, когда они снарядили экспедицию Колумба в Америку, - Фердинанд и Изабелла подняли флаг христианской Испании над Альхамброй и Боабдиль, последний мусульманский правитель в горести отправился в изгнание, сопровождаемый разгневанной престарелой матерью: "Оплакивай, подобно женщине, город, который ты не сумел защитить как мужчина!".

Причины падения.

В известной мере единство халифата всегда было иллюзорным. Огромные расстояния и трудности сообщения усугублялись расовыми и племенными конфликтами. Между политически господствовавшим арабским меньшинством и берберами, составлявшими большинство мусульманского населения, сложились крайне враждебные отношения. Этот антагонизм еще больше обострился из-за того, что лучшие земли доставались арабам. Положение усугублялось наличием прослоек мулади и мосарабов – местного населения, в той или иной степени испытавшего мусульманское влияние.

Мусульмане фактически не смогли установить господства на севере Пиренейского п-ова. В 718 отряд воинов-христиан под началом вестготского предводителя Пелайо разбил мусульманскую армию в горной долине Ковадонга.

Постепенно продвигаясь к р.Дуэро, христиане занимали свободные земли, на которые не претендовали мусульмане. В то время образовалась пограничная область Кастилия (territorium castelle – в переводе «земля зáмков»); уместно заметить, что еще в конце 8 в. мусульманские летописцы называли ее Аль-Кила (зáмки). На ранних этапах Реконкисты возникли христианские политические образования двух типов, различавшиеся по географическому положению. Ядром западного типа было королевство Астурия, которое после перевода двора в Леон в 10 в. стало называться королевством Леон. Графство Кастилия превратилось в независимое королевство в 1035. Два года спустя Кастилия объединилась с королевством Леон и тем самым приобрела ведущую политическую роль, а вместе с ней и приоритетные права на земли, отвоёванные у мусульман.

В 1137 Каталония присоединилась к королевству Арагон. Это государство в 13 в. значительно расширилось к югу (до Мурсии), присоединив также Балеарские о-ва.

Однако эти крупные достижения были не столько результатом рвения крестоносцев, сколько следствием слабости и разобщенности правителей тайф (эмиратов на территории Кордовского халифата). В ходе Реконкисты случалось, что христиане объединялись с мусульманскими правителями или, получив от последних большую мзду (parias), нанимались защищать их от крестоносцев.

Завершение Реконкисты

Реконкиста была обязана своими успехами не только военным действиям христиан. Большую роль сыграла также готовность христиан идти на переговоры с мусульманами и предоставлять им право проживания в христианских государствах, сохраняя свои веру, язык и обычаи. Например, в Валенсии северные территории были почти полностью очищены от мусульман, центральные и южные районы, кроме самого города Валенсия, населяли в основном мудехары (мусульмане, которым было разрешено остаться). Зато в Андалусии после крупного мусульманского восстания в 1264 политика кастильцев полностью изменилась, и почти все мусульмане были выселены.

Описывая судьбу Ислама в Испании, Ирвинг пришёл к заключению, что мусульмане были стремительно изгнаны из Испании. Никогда прежде изгнание народа не было столь масштабным. При переселении в Северную Африку и в другие земли многие мусульмане несли с собой остатки испанской эры и, таким образом, сумели внести значительный вклад в материальную и культурную жизнь приемных земель.
Большая часть переселения, однако, наступила позже. Вначале большинство мусульман оставались в Испании: им, отрезанным от своих первоначальных корней временем и расстоянием, просто некуда было идти. Кроме того, вплоть до наступления эпохи Инквизиции условия жизни в Испании не были тяжёлыми. Христиане позволяли мусульманам работать, служить в армии, владеть землей и даже исповедовать их религию. Все эти уступки были обусловлены важностью присутствия мусульман для продолжавшегося в то время процветания экономики Испании. Но затем, во времена Инквизиции, у мусульман были отобраны все права, жизнь их стала невыносимо трудной, и многие из них начали покидать эту землю. В конце концов, в начале 17-го века оставшиеся в Испании мусульмане были изгнаны.

Кордова.

«Вдруг вступаешь в лес мраморных колонн, глаза разбегаются в бесчисленных рядах их,
теряющихся в призрачной дали; редкие маленькие окна едва пропускают свет, так что полусумрак, царствующий здесь, еще более увеличивает необыкновенность впечатления».

Русский путешественник В.П. Боткин

Уже почти 500 лет не существует страны аль-Андалус, название которой переняла историческая область на юге Испании - современная Андалусия. Однако духовное и материальное наследие аль-Андалуса живёт и сегодня, особенно в арабском мире.

При исследовании истории государства аль-Андалус учёных особенно привлекает период его наивысшего расцвета - IX-XI века. В это время страна была единой и могучей, управлялась независимыми эмирами, а потом халифами, которые блеском и роскошью двора затмевали правителей Багдада. Центром страны в 717 году стал город Кордова, располагавшийся в излучине реки Гвадалквивир, пересекающей Андалусскую равнину с северо-востока на юго-запад, близ южных склонов Сьерра-Морены.

Всё лучшее, что в течение веков было связано с историей и расцветом Кордовы, сосредоточено в её знаменитой мечети. Мечеть была заложена в 785 году эмиром Абд ар-Рахманом I на месте вестготской церкви Святого Висенте, которую эмир за большие деньги выкупил у христианского населения Кордовы. Мечеть обнесли стенами, которые кажутся бесконечными, так как строители не выделяли их над городскими строениями, а применили своеобразный способ их возведения. В зависимости от рельефа местности высота стен колебалась от 8 до 20 метров: там, где рельеф понижается к Гвадалквивиру, стены словно вырастают до своей предельной высоты. Прежде вдоль них шла колоннада, защищавшая пешеходов от дождя и солнца.

Через ворота колокольни можно пройти во внутренний двор мечети - Апельсиновый, в котором расположены 5 фонтанов для омовения.

Кордовская мечеть знаменита не столько своей более чем 1000-летней историей, сколько разноцветными мраморными колоннами, хотя многие из них были уничтожены. Колонны поддерживают двойные, расписанные двумя цветами арки, и это производит чарующее, ни с чем несравнимое впечатление. Высота колонн - чуть больше трех метров, но она искусственно увеличена сложнейшей системой подковообразных двухъярусных арок, расцвеченных красновато-коричневыми и белыми полосами. Длинные, расходящиеся во все стороны коридоры колонн и бесконечное повторение арок производят впечатление безграничного пространства, которое как будто поглощает находящегося в нем человека. Многие исследователи сравнивали внутреннее пространство кордовской мечети с пальмовым лесом: эмир Абд ар-Рахман I очень любил пальму и даже посвятил этому дереву стихотворение.

Мечеть в Кордове не раз расширялась и обновлялась. При Абд ар-Рахмане II в мечети было добавлено 7 поперечных нефов.

Кордовский халиф Абд ар-Рахман III построил новый минарет, который арабские историки считали прототипом знаменитой севильской Хиральды. Но самой прекрасной частью мечети был пышно декорированный михраб, перед которым при Хакеме II было воздвигнуто купольное помещение. Этот правитель для украшения михраба специально выписал из Византии искусных мастеров.

Когда в Испании была завершена Реконкиста, новые властители переделали мечеть в христианский храм. Еще в XIII веке там были заложены пролеты, соединявшие внутренние помещения мечети с Апельсиновым двором. Вскоре новые богатые кордовские семьи вдоль внутренних стен бывшей мечети, не меняя её общей планировки, стали строить собственные капеллы.

Существенные изменения произошли в XVI веке, когда в центре мечети была сооружена церковь. Население Кордовы было против этого строительства, по поводу возведения церкви разгорелись нешуточные страсти. И тогда после долгих споров архиепископ Кордовы обратился к императору Карлу V, который и дал разрешение на строительство церкви внутри мечети. Однако, при посещении Кордовы в 1526 году, император уже сожалел о своём согласии, якобы сказав следующее: «Вы построили то, что можно было построить, где угодно; и разрушили то, что было единственным в мире!». Стены церкви оказались выше кровли мечети.

После XIII века в судьбе Кордовы мало что менялось, славой города стало величие его исторического прошлого и культуры, а также красота архитектурных памятников стиля «мудехар», чарующая всех до сегодняшнего времени.

Современная Испания

Сегодня Ислам в Испании является второй по числу последователей религией после христианства. Он был признан официальной религией в 1967, когда вышел закон о свободе вероисповедания.

По разным данным сегодня в Испании проживают около 1,5 млн. мусульман, преимущественно выходцы из Марокко, Алжира, Пакистана и Сенегала. В книге, изданной Арабским Домом при министерстве иммиграции, говорится, что крупнейшая мусульманская община на территории Испании – 300 тыс. человек – проживает в провинции Каталония. Провинция Андалусия, что на юге страны, стала домом для 120 тысяч мусульман, за ней следует Мадрид, в котором проживают 80 тысяч.

Испании около 450 мечетей и молельных залов, из них лишь 13 крупных мечетей и исламских центров. По словам члена парламента Мохамед Эль-Шаеб, испанские мусульмане нуждаются в большем количестве больших мечетей.

Однако строительство больших мечетей во многих районах Испании практически невозможно. Так, в Севилье мусульмане уже многие годы безуспешно борются за разрешение на сооружение своей джума-мечети.

ЛИТЕРАТУРА
Надежда Ионина
Онлайн Энциклопедия Кругосвет
Альтамира-и-Кревеа Р. История Испании, тт. 1–2. М., 1951
Майский И.М. Испания 1808–1917. М., 1957
Современная Испания. М., 1983
Испания. М., 1993

• 3078 просмотров