Вторым царем из династии Романовых на российском престоле стал сын Михаила Федоровича и его второй жены Евдокии Стрешневой – Алексей Михайлович, отец одного из крупнейших в истории России реформаторов Петра Великого. Более чем тридцатилетнее правление Алексея Михайловича было наполнено бурными событиями: многочисленными войнами и мятежами, воссоединением с Украиной и присоединением Сибири, восстанием Степана Разина и расколом в Русской Православной Церкви.

Вторая половина XVII века, на которую пришлось правление Алексея Михайловича, интересна историкам, прежде всего, как т.н. «допетровская» эпоха, подготовительная к крупным политико-экономическим преобразованиям, социокультурным нововведениями заимствованиям с Запада.

Это было время сосуществования двух культурных течений в жизни российского государства, принадлежавшее как «стародумам» – таким, как первые расколоучители, так и новаторам «западникам» – сторонникам просвещения, иностранных заимствований, торговых и дипломатических сношений с Европой. Целое поколение предшественников Петра выросло и прожило среди борьбы старых понятий с новыми веяниями, и вопрос об образовании и заимствованиях с Запада, по общему убеждению историков, определенно родился еще при отце Петра I. В этой связи сама личность царя Алексея Михайловича, его психологический портрет и жизненный уклад неоднократно становились предметом исследований многих известных ученых.

Выдающийся русский историк В.О. Ключевский писал, что Алексей Михайлович «вырос вместе с поколением, которое нужда впервые заставила заботливо и тревожно посматривать на еретический Запад в чаянии найти там средства для выхода из домашних затруднений, не отрекаясь от понятий, привычек и верований благочестивой старины».

Царевич Алексей родился 19 (29) марта 1629 года и до пятилетнего возраста рос в тереме московского дворца, окруженный многочисленными «мамками». На шестом году он был передан на попечение «дядьки» – боярина Бориса Ивановича Морозова, под надзором которого прошел полный курс древнерусского обучения: вначале учился по букварю, специально составленному для него патриаршим дьяком по заказу дедушки, Патриарха Филарета; затем перешел к чтению часовника, псалтыри, изучал Деяния апостолов, в семь лет научился писать, а на девятом году с регентом дворцового хора начал разучивать «Октоих» – нотную богослужебную книгу, от которой перешел к изучению «страшного пения», т.е. церковных песнопений страстной седмицы, особенно трудных по своему напеву.

Царевич не был лишен и забав: среди игрушек будущего царя были конь «немецкого дела», детские латы, музыкальные инструменты, санки и салазки, любопытная для того времени новинка – «немецкие печатные листы», т.е. выгравированные в Германии картинки, которые использовались в качестве наглядного учебного материала Борисом Морозовым – одним из первых русских бояр, начавших проявлять интерес к западному просвещению. Вероятно, последний ввел и более смелое новшество в московский государев дворец: одел царевича Алексея и его брата Ивана в немецкое платье.

К 12 годам у царевича уже образовалась собственная маленькая библиотека из 13 томов – преимущественно подарков дедушки, дядек и учителей. Большей частью это были книги Священного Писания и богослужебные, но были среди них и изданные в Литве «Лексикон» и «Грамматика», а также «Космография». В целом образование Алексея Михайловича носило традиционный характер. Однако по окончании обучения он не утратил интереса к книгам и в дальнейшем уже по собственному желанию занимался самообразованием, много и постоянно читал, так что вскоре вошел в ряды тогдашних немногочисленных московских интеллектуалов.

К десяти годам царевич мог бойко прочесть в церкви Часы и не без успеха петь с дьячком на клиросе по крюковым нотам стихиры и каноны; при этом он до мельчайших подробностей изучил чин церковного богослужения, в чем мог поспорить с любым монастырским и даже соборным уставщиком.

На 14-м году жизни царевича торжественно «объявили» народу и боярам. Обряд «объявления» означал, что наследник престола, до того тщательно оберегаемый от чужих взоров и злых умыслов, представал перед придворными и народом как человек, достигший совершеннолетия и получивший право публичного участия в церемониях и государственных делах; это служило и гарантией от самозванства в любых его проявлениях. А в 16 лет, после смерти отца Михаила Федоровича, Алексей Михайлович взошел на российский престол. Едва молодому царю была принесена присяга, за которой должно было последовать венчание на царство, на Алексея обрушился новый удар: немногим пережив своего супруга, скончалась благоверная царица Евдокия Лукьяновна.

Григорий Седов. Выбор невесты царем Алексеем Михайловичем

В начале своего правления осиротевший юный царь находился под сильным влиянием своего бывшего наставника боярина Морозова, который, по сути дела, руководил всей работой государственного аппарата. Впоследствии, когда царь возмужал и из мальчика превратился в человека с определенным и даже оригинальным мировоззрением и сложившимися политическими взглядами, его царствование, по словам современников и общему мнению историков, характеризовалось еще более самодержавным правлением, чем у его отца.

Однако осознание самодержавности своей власти смягчалось набожной кротостью, глубоким смирением царя. «Лучше слезами, усердием и низостью перед Богом промысел чинить, чем силой и славой», – писал он одному из своих воевод. В письме князю Никите Одоевскому в 1652 г. он сообщал: «А мы, великий государь, ежедневно просим у Создателя и у Пречистой Его Богоматери и у всех святых, чтобы Господь Бог даровал нам, великому государю, и вам, боярам, с нами единодушно люди его световы управить вправду всем ровно».

Свое нахождение на престоле России Алексей Михайлович понимал, прежде всего, как ответственность за судьбу царства перед Богом, царское служение для него было сродни суровому святительскому служению.

Стремление укрепить царство и защитить веру, утишить «многи скорби праведных», по его словам, объяснялось не поиском неувядающей славы земного правителя, а необходимым условием для собственного спасения, «широким бо путем вводится душа грешных во врата лютого ада и узким душа праведных во врата в Царство Небесное». «Добиваюсь… чтобы быть не солнцем великим, а хотя бы малым светилом, малою звездою там, а не здесь», – писал царь.

Вскоре после восшествия на престол 17-летний Алексей Михайлович объявил о своем намерении жениться. По обычаю были собраны лучшие невесты, из которых царь выбрал Евфимию Федоровну Всеволожскую, дочь касимовского помещика, по словам современников, красавицу необыкновенную. Однако, когда ее впервые наряжали в царские одежды, то слишком туго затянули волосы, и она упала перед царем в обморок. За то, что «скрыли» болезнь, невесту и ее семью сослали в далекую Тюмень. Царь был крайне опечален, и, спустя некоторое время, не забыв о своей первой невесте, вернул ее из ссылки.

Народная молва объясняла случившееся кознями боярина Морозова, якобы нарочно опорочившего невесту перед государем из боязни, что новая царская родня оттеснит его от власти. Во всяком случае, боярин вскоре устроил женитьбу царя, сумев при этом еще более упрочить свое положение. У его помощника, Ильи Милославского, человека малородовитого, но не лишенного бойкости и способностей, были две красивые дочери. Морозов расхвалил их перед царем и устроил так, чтобы Алексей Михайлович смог их увидеть. 16 января 1648 года царь женился на приглянувшейся ему Марии Ильиничне Милославской. Сам же Морозов, человек по тогдашним понятиям старый, поскольку ему шел 58-й год, взял в жены годившуюся ему во внучки младшую сестру, Анну Милославскую, став, таким образом, царским свояком.

Заключенный по любви брак царя оказался счастливым. За 21 год замужества Мария Милославская родила Алексею Михайловичу 13 детей: пять царевичей и восемь царевен. Правда, царевичи рождались слабенькими и скоро сходили в могилу: первенец Дмитрий не прожил и года; Алексей, с которым были связаны большие надежды, умер, не достигнув 16 лет; Симеон – в 5 лет; ставшие царями Федор и Иван прожили дольше – Федор почти до 22 лет, Иван – до 29. Последний, Иван Алексеевич, соправитель Петра I, кроме телесной слабости, вероятно, страдал и умственной расслабленностью.

В.А. Лейбен. Царская невеста

Дочери Алексея Михайловича, напротив, отличались крепким здоровьем и относительным долголетием, правда, ни одна из них не вышла замуж. Что касается четы Морозовых, то у них, по едкому замечанию придворного врача, англичанина Самюэля Коллинза, бывшего в курсе многих дворцовых сплетен, вместо детей родилась ревность, которая «произвела на свет ременную плеть в палец толщиной».

Если об Алексее Михайловиче в его молодые годы имеются весьма скудные сведения, то о зрелом царе и московском дворе в более поздний период его правления современники оставили многочисленные свидетельства и многословные описания, из которых наибольший интерес для историков, как правило, представляют донесения и воспоминания иностранцев – австрийского посла Августина Мейерберга («Донесение Мейерберга», 1663 г. и «Путешествие в Московию», 1663 г.), секретаря германского императорского посольства Адольфа Лизека («Донесение о посольстве», 1670 г.), английского врача при царском дворе Самюэля Коллинза («О нынешнем состоянии России, 1671г.), курляндского путешественника Якова Рейтенфельса («Сказания светлейшему герцогу Тосканскому Козьме Третьему о Московии», 1676 г.). Также обширный материал дает сочинение перебежавшего в Швецию чиновника русского Посольского приказа Григория Котошихина «О России в царствование Алексея Михайловича».

Кроме воспоминаний очевидцев до нас дошла значительная часть литературных сочинений самого царя Алексея – он очень любил писать, его одинаково занимала и польская война, и болезнь придворного, и хозяйство умершего патриарха, и вопрос о том, как петь многолетие в церкви, и садоводство, и мелкие ссоры в его любимом монастыре. Помимо большого числа писем как делового, так и личного характера, он сочинял стихи, составил подробный наказ своим сокольникам «Уложение сокольничья пути», пробовал писать мемуары и, по выражению историка С. Ф. Платонова, «имел даже привычку своеручно поправлять текст и делать прибавки в официальных грамотах, причем не всегда попадал в тон приказного изложения».

Современники описывают царя как человека весьма приятной наружности, пышущего здоровьем, добродушного, веселого нрава и даже склонного к озорству. Внешность государя сразу располагала к себе: в его голубых глазах светилась редкая доброта, взгляд этих глаз никого не пугал, но ободрял и обнадеживал.

Лицо государя, полное и румяное, окаймленное русой бородой, было добродушно, приветливо и в то же время серьезно и важно, а полная фигура всегда сохраняла чинную осанку, которую царю придавало осознание значимости и святости своего сана.

Царь отличался благочестием, ревностно соблюдал все религиозные запреты и предписания, не был склонен к питию, слыл примерным семьянином. Любил охоту, лето почти постоянно проводил в живописном селе Коломенском. Алексей Михайлович ценил красоту в ее старомосковском понимании: постоянно строил и перестраивал свой деревянный дворец в Коломенском, стараясь придать ему совершенный вид, любил торжественную обрядность царских выходов, обедов, богомолья.

Валдайский монастырь. Москва. Конец XVII века

На протяжении всей своей жизни царь Алексей представлял образец набожности и благочестия: с любым иноком мог он поспорить в искусстве молиться и поститься. По сообщению С. Коллинза, в Великий и Успенский пост по воскресеньям, вторникам, четвергам и субботам царь кушал раз вдень, и кушанье его состояло из капусты, груздей и ягод – все без масла; по понедельникам, средами пятницам во все посты он не ели не пил ничего.

В церкви он стоял иногда «часов по пяти и по шести сряду, клал по тысяче земных поклонов, а в иные дни и по полторы тысячи». Даже болезнь не всегда могла нарушить строгий порядок.

Ежедневные молитвенные упражнения, суровое постничество, горячее покаяние и неустанный душевный труд составляли значительную часть жизни царя. По мнению В. О.Ключевского, «это был истовый древнерусский богомолец, стройно и цельно соединявший в подвиге душевного спасения труд телесный с напряжением религиозного чувства».

Большинство современников отмечали кротость и милостивость царя, мягкость характера, уважение к человеческому достоинству в подданных. Так, австрийский посол Августин Мейерберг с удивлением писал о том, что этот царь при беспредельной власти своей над народом не посягнул ни на чье имущество, ни на чью жизнь, ни на чью честь. Иногда даже считают, что именно личные качества заслужили Алексею Михайловичу прозвание «Тишайшего», хотя в действительности «тишайший»(лат. clementissimus) – это почетный титул латиноязычного происхождения, впоследствии замененный в дипломатии французским«всемилостивейший» (фр. tresgracieux).

Но доброта, веселость и легкость характера и в самом деле отличали второго представителя Романовых на российском престоле. Алексей Михайлович первым начал ослаблять строгость заведенного при московском дворе чопорного этикета, делавшего столь тяжелыми и натянутыми придворные отношения. Он снисходил до шутки с придворными, ездил к ним запросто в гости, приглашал их к себе на вечерние трапезы, интересовался их домашними делами. Умение входить в положение других, понимать и принимать к сердцу их горе и радость было одной из лучших черт в характере царя. В пример этому часто приводятся его утешительные письма к князю Н.И. Одоевскому по случаю смерти сына и к А. Л. Ордину-Нащокину по поводу побега сына за границу.

Сын князя Одоевского, служивший воеводой в Казани, умер от горячки в 1652 году почти на глазах у царя. Царь сообщил об этом в письме старику отцу, подробно рассказывая о неожиданной смерти. Наряду с многочисленными словами утешений, он писал: «И тебе бы, боярину нашему, черезмеру не скорбеть, а нельзя, чтобы не поскорбеть и не поплакать, и поплакать надобно, только в меру, чтобы Бога не прогневить». Письмо завершалось припиской: «Князь Никита Иванович! Не горюй, а уповай на Бога и на нас будь надежен».

В 1660 г. сын видного дипломата и государственного деятеля Афанасия Ордина-Нащокина совершил тяжкое преступление – бежал из России в Польшу, а затем во Францию, прихватив с собой важные государственные документы и деньги. Отец беглеца был страшно сконфужен и убит горем, сам уведомил царя о своем несчастии и просил отставки. В такой ситуации он мог ожидать опалы и даже казни, но Алексей Михайлович прислал ему сочувственное письмо, утешая в постигшем горе: «Просишь ты, чтобы дать тебе отставку; с чего ты взял просить об этом? думаю, что от безмерной печали. И что удивительного в том, что надурил твой сын? от малоумия так поступил. Человек он молодой, захотелось посмотреть на мир Божий и его дела; как птица полетает туда и сюда и, налетавшись, прилетает в свое гнездо, так и сын ваш припомнит свое гнездо и свою духовную привязанность и скоро к вам воротится». Как ни странно, слова царя оказались вещими: «блудный сын» вернулся и покаялся. В 1665 году он получил в Риге царскую грамоту, в которой Алексей Михайлович уведомлял его о разрешении вернуться и о прощении: «Челобитье твое приняв милостиво, прощаем и обнадеживаем целу и без навету быти. Родитель же твой, зря нашу милость, близ нас пребывают». По мнению ряда исследователей, именно эти события вдохновили Симеона Полоцкого на создание одного из памятников древнерусской литературы – «школьную драму» для зарождавшегося театра под названием «Комедия притчи о Блудном сыне», пользовавшуюся особенным успехом.

При всей отзывчивости характера и природного благодушия Алексей Михайлович, тем не менее, отличался также вспыльчивостью, легко терял самообладание, часто давал излишний простор языку и рукам. На всех портретах царя присутствует некая суровость: сведенные брови, взгляд исподлобья. С. Коллинз, сообщая о взыскательности и требовательности государя, пишет, что царь порой гневен и недобр, потому что его окружают доносчики и бояре, «которые направляют ко злу его добрые намерения» и препятствуют ему стать «наряду с добрейшими государями».

В своем гневе Алексей Михайлович был легко отходчив, быстро и искренне переходя от брани к ласке. Даже тогда, когда раздражение государя достигало высшего предела, оно скоро сменялось раскаянием и желанием мира и покоя. Так, на одном из заседаний Боярской думы, вспыхнув от бестактной выходки своего тестя боярина Ивана Милославского, царь изругал его, побил и пинками вытолкал из комнаты. Однако добрые отношения между тестем и зятем от этого не испортились: оба легко забыли происшедшее.

В другой раз царь вспылил, когда один из придворных, Родион Стрешнев, отказался по старости «отворить» себе кровь вместе с царем (государь, почувствовав облегчение от кровопускания, предложил придворным последовать его примеру). Отказ показался Алексею Михайловичу проявлением высокоумия и гордости, за что он, вспылив, ударил старика: «Твоя кровь дороже, что ли, моей? или ты считаешь себя лучше всех?». После же он не знал, как задобрить и утешить почтенного придворного, просил мира и слал ему богатые подарки.

Двор при Алексее Михайловиче обрел невиданное прежде величие. Жизнь царя была подчинена исполнению тщательно продуманной, глубоко символичной обрядовости.

Вставал он рано – в четыре часа утра, молился, с особым тщанием поклоняясь иконе того святого, чья память отмечалась в этот день. Затем шел на церемониальное свидание с царицей. После заутрени занимался государственными делами: «сидел» с боярами. В определенный час вместе с ними шествовал к обедне.

Если на этот день приходился церковный праздник, царская одежда менялась – Алексей Михайлович надевал золóтное платье вместо бархатного. После обедни царь выслушивал доклады бояр и приказных людей. Пополудни дела оставлялись – начинался царский обед, как правило, довольно продолжительный. Отобедав, царь, как всякий русский человек, должен был поспать до вечерни. После ужина он проводил время в кругу семьи и друзей, за игрой в шахматы или слушая рассказы бывалых людей о старине и неведомых странах. Иноземцы также сообщают о склонности царя работать по ночам: «Царь по ночам осматривает протоколы своих дьяков. Он проверяет, какие решения состоялись и на какие челобитные не дано ответа».

Выезд на богомолье

Алексей Михайлович находился в постоянном движении. Многие недели его жизни заполняли бесчисленные перемещения, переезды, походы – чаще всего, не особенно далекие, в подмосковные дворцовые села и охотничьи угодья Коломенское, Хорошево, Остров, Чертаново, Воробьево, Преображенское, Покровское, Измайлово; реже – более отдаленные богомольные походы в монастыри, куда добираться надо было несколько дней. Выезды царя обставлялись с необычайной торжественностью: даже если государь покидал Кремль на несколько часов, чтобы посмотреть на кулачные бои на Москве-реке, составлялся специальный указ, кому на время его отсутствия «государство ведать».

Правление Алексея Михайловича стало временем расцвета придворного и церковного церемониала Московского царства, который приобрел особую монументальность и знаковость. По мнению одного из биографов, Алексей Михайлович, будучи человеком долга и живой веры, смотрел на свое участие в церковных и придворных церемониях как на нечто, предначертанное ему свыше, как на прямое царское служение, не менее важное, чем охрана границ или справедливый суд. Непременный участник главнейших светских и церковных церемоний и праздников, царь придавал им особый блеск и торжественность, вмешивался в их ход, составлял речи, распределял роли и даже занимался их «оформлением». «Обыкновенные» царские выходы к обедне и богомольные выходы в праздничные дни Алексей Михайлович чаще всего совершал пешком. Иногда, в непогоду или зимой, ему подавали карету, сани, на которых он мог вернуться во дворец по окончании церемонии или добраться до места праздника, если тот происходил далеко от дворца. Само облачение царя и число смен платья свидетельствовали о «ранге события». В большинстве случаев именно по описанию светских торжеств и церковных служб с участием Алексея Михайловича историки могут воссоздать церемониал московского двора и предположить,каким он был в ранние времена.

По большим церковным праздникам, в канун царских именин и в поминальные дни случались царские выходы «с государевым жалованьем» к нищим, в богадельни и тюрьмы. Алексей Михайлович собственноручно раздавал деньги узникам и колодникам, а некоторых тут же отпускал на свободу.

Раздача обыкновенно начиналась очень рано: царь подымался за два-три часа до рассвета и в сопровождении нескольких лиц отправлялся с милостыней. Суммы затраченных средств и число «пожалованных милостью» людей при этом достигали очень внушительных цифр. Особенно крупными были раздачи в Великий пост, прежде всего, в Страстную неделю, а также на Пасху, когда отворялись двери острогов и тюрем и сидельцам объявляли: «Христос воскрес и для вас». От царского имени всех одаривали пасхальными яйцами, одеждой и милостынею для разговенья.

Вообще, для Алексея Михайловича, как и для всякого жителя средневековой Руси, Воскресение Христово являлось самым светлым праздником. В навечерие Светлого праздника царя, по воспоминаниям современников, не покидало приподнятое настроение, он был светел, добр и весел. По традиции Алексей Михайлович отправлялся слушать полунощницу в Престольную комнату Теремного дворца. Праздничная пасхальная заутреня завершалась христосованием, царь первым подходил к Патриарху поздравлять и христосоваться. Затем Алексей Михайлович христосовался с архиереями и жаловал к руке священнослужителей низшего ранга, при этом одаривая каждого пасхальными яйцами. Далее к царю строго почину подходили придворные.

Церемонию открывали ближние бояре и заканчивали московские дворяне, все одетые в золотные кафтаны. Алексей Михайлович, сообразуясь со знатностью, чином и личным отношением к каждому, давал куриные, гусиные или даже точеные деревянные яйца в разных количествах. По окончании церемонии царь шел в Архангельский собор и «христосовался с родителями», т.е. кланялся гробам предков и возлагал на гробницы пасхальные яйца. Затем он отправлялся в обход кремлевских соборов и монастырей, прикладывался к иконам и иным святыням, одаривая яйцами и тамошнее духовенство. По возвращении во дворец Алексей Михайлович христосовался с родными.

На Светлой неделе, чаще всего в среду, Алексей Михайлович принимал в Золотой палате Патриарха с властями, которые приходили к нему с приношением. Патриарх благословлял царя образом и золотым крестом, подносил кубки, дорогие материи, соболиные меха. Подарки получали и все члены царского семейства. Те из церковных иерархов, которые не могли участвовать в церемонии, и все крупные монастыри обязательно направляли из своих областей дары – образа святых, пасхальные яйца и т.н. принос – «великоденский мех меда» (мех – это сосуд, типа кожаного мешка. В мехах в старину хранили разные жидкие продукты – прим. автора) и золотые. В эти дни крестным ходом к царю приходило московское белое духовенство и монастырские власти с приносом – хлебом и квасами. С символической данью царю золотыми монетами у Алексея Михайловича появлялись также гости и торговые люди. Вообще, в продолжение пасхальных дней государя посещали сотни людей из разных сословий и чинов. В большинстве случаев они, торопливо кланяясь, прикладывались к руке и получали пасхальный подарок. По подсчетам исследователей, на Пасху одних только крашеных яиц для раздачи царю требовалось до 37 тысяч.

Важным праздником для русских подданных были царские именины. В этот день все работы были запрещены, торговые ряды замкнуты, а в церквях не играли свадеб и не отпевали покойников.

Современники оставили несколько описаний именин Алексея Михайловича. В день царских именин отмечался и праздник св. прав. Алексия, поэтому утро царя начиналось с поездки в Алексеевский девичий монастырь, где он с придворными и высшим духовенством присутствовал на праздничной Литургии. Выезд отличался богатством нарядов и многочисленностью участников. Алексей Михайлович ехал в высокой черной лисьей шапке и в кафтане, украшенном драгоценными камнями.

Просители в великом множестве протягивали царю челобитные, которые, «если он прикажет», принимали придворные. По возвращении во дворец царь угощал близких именинным пирогом. Поскольку это были дни Великого поста, именинный стол устраивался довольно редко. В знак особого уважения Алексей Михайлович иногда отправлялся с именинным пирогом к Патриарху. Боярам, придворными иностранным гостям именинные пироги раздавались в столовой или в передней Теремного дворца.

Частью придворного церемониала являлись и выезды царя на охоту – красочное и завораживающее действие. Алексей Михайлович был заядлым охотником, особенно любил соколиную охоту, на которую готов был отправляться на любое время. Царь овладел охотничьим ремеслом до тонкостей, с одного взгляда угадывал качество птицы, хорошо знал своих кречетников, сокольников и ястребников. Царский соколиный двор в селе Семеновском производил впечатление даже на иностранцев: одних сокольников насчитывалось около ста человек, число птиц превышало три тысячи. Здесь были соколы, кречеты, челиги, копчики, ястребы и, по всей видимости, даже орлы. В кречатне имелись экзотические красные и белые ястребы. Кроме хищных птиц, на дворе жили лебеди, гуси, журавли, цапли. В Семеновском же Алексей Михайлович расположил самый большой из своих зверинцев. Здесь было много медведей и прирученных, и диких, которых держали для боев, травли и иных увеселений.

Еще одним сильным увлечением царя было занятие хозяйством. Местом для его хозяйственных опытов служило подмосковное владение в селе Измайлово, где Алексей Михайлович завел образцовые поля и сады и выращивал виноград, арбузы и даже тутовые деревья. Кроме полеводства и садоводства царь завел в Измайлове обширное огородничество, скотные, птичьи, пасечные дворы. В хозяйственный комплекс входили разнообразные постройки, каменные риги для хранения урожая, семь мукомольных мельниц. Для постоянного напора воды была создана система из 37прудов. В довершение ко всему работали льняной и стеклянный заводы, а продукция последнего шла даже на продажу.

Увлечения Алексея Михайловича не исчерпывались охотой и интересом к хозяйствованию. Царь равно получал удовольствие и от чтения, и от шахмат, и даже от грубоватой и незамысловатой придворной потехи. Он очень любил слушать церковные песнопения, сам писал тексты распевов. Общая численность царского хора, куда было чрезвычайно трудно попасть, достигала 180 человек. При дворе звучал и орган.

В 1671 году овдовевший Алексей Михайлович женился во второй раз – на 19-летней Наталье Кирилловне Нарышкиной, воспитывавшейся в доме царского приближенного боярина Артамона Матвеева, где, как считается, ее и увидел царь. От этого брака родились две дочери и сын, в живых остались двое: будущий царь Петр I и дочь Наталья. Под влиянием своей второй жены и боярина Матвеева царь разрешил завести при дворе новинку – «комедийную хоромину». Так произошло рождение русского театра. Выстроенная театральная сцена представляла собой полукружие с декорациями, занавесом и оркестром, состоявшим из органа, труб, барабана, флейт, скрипки и литавр. Представление шло обычно несколько часов. Царь сидел на возвышении, его место было обито красным сукном. В духе азиатских обычаев молодая царица Наталья Кирилловна смотрела спектакль сквозь решетку закрытой от посторонних глаз галереи.

Таким образом, несмотря на доминирование в жизни второго царя из Дома Романовых старорусских традиций и векового церемониала, он все же жил в такое время, когда российское общество неотступно сближалось с европейской культурой. Вопрос о том, что, как и в какой мере следует заимствовать на Западе, и надо ли заимствовать вообще, приобретал характер общенациональной проблемы.

При таких обстоятельствах нежелание Алексея Михайловича делать однозначный выбор между стариной и новшествами, резко порвать с первой или категорически отказаться от последних, ставилось ему в вину последующими поколениями историков и вызывало обвинения в пассивности характера, недостатке таланта государственного деятеля, неспособности встать во главе реформаторского движения.

С другой стороны, неоспоримым является тот факт, что царь Алексей существенно способствовал успеху преобразовательного движения, дав возможность первым реформаторам почувствовать себя свободно, проявить свои силы, и открыл просторную дорогу для их деятельности.

По выражению В. О. Ключевского, Алексей Михайлович своими часто беспорядочными и непоследовательными порывами к новому и своим уменьем все сглаживать и улаживать «приручил пугливую русскую мысль к влияниям, шедшим с чужой стороны» и создал преобразовательное настроение.

Литература

Андреев И. Л. Алексей Михайлович. М., 2003.
Витсен Н. Путешествие в Московию 1664–1665. Дневник. СПб., 1996.
Забелин И. Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. Т. I. Ч. II. М., 2000.
Забелин И. Е. Собрание писем царя Алексея Михайловича. М., 1856.
Заозерский А. И. Царская вотчина XVII века. М., 1937.
Иловайский Д. И. История России. Сочинения. Алексей Михайлович и его ближайшие преемники. М., 1905. Т. 5.
Ключевский В. О. Сочинение в девяти томах. Курс русской истории. Ч. 3. М., 1988.
Коллинс С. Нынешнее состояние России // Утверждение династии. История России и дома Романовых в мемуарах современников XVII–XX вв. М., 1997.
Костомаров Н. Русские инородцы. М., 1996.
Котошихин Г. К. О России в царствование Алексея Михайловича. СПб., 1906.
Мейерберг А. Путешествие в Московию // Утверждение династии. История России и дома Романовых в мемуарах современников XVII–XX вв. М., 1997.
Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. Т. 2. М., 1994.
Павел Алеппский. Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Москву в XVII веке. СПб., 1898.
Платонов С. Ф. Царь Алексей Михайлович (Опыт характеристики) // Исторический вестник, 1886. Т. 24. № 5.
Преображенский А. А. Алексей Михайлович // Преображенский А. А., Морозова Л. Е., Демидова Н. Ф. Первые Романовы на Российском престоле. М., 2000.
Пресняков А. Е. Царь Алексей Михайлович // Российские самодержцы. М., 1990.
Рейтенфельс, Яков. Сказания герцогу Тосканскому о Московии // Утверждение династии. История России и дома Романовых в мемуарах современников
XVII–XX вв. М., 1997.
Сказание Адольфа Лизека о посольстве от императора Римского Леопольда к великому царю Московскому Алексею Михайловичу в 1675 году. СПб., 1837.
Соловьев С. М. Сочинения. М., 1991. Кн. VI.
Талина Г. В. Царь Алексей Михайлович: личность, мыслитель, государственный деятель. М., 1996.
Царь Алексей Михайлович. Сочинения // Московия и Европа. История России и дома Романовых в мемуарах современников XVII–XX вв. М., 2000.

Алексей Михайлович Романов (Тишайший) (рожд. 17 (27) марта 1629 г. — смерть 29 января (8 февраля) 1676 г.) Государь, Царь и Великий Князь всея Руси 1645 — 1676 гг.
Детские годы
Алексей Михайлович родился в 1629 году, он был старшим сыном царя Михаила Федоровича и его жены Евдокии Лукьяновны Стрешневой.
С пятилетнего возраста молодой царевич Алексей под надзором Б.И. Морозова начал учиться грамоте по букварю, после приступил к чтению книг. В 7 лет стал обучаться письму, а в 9 - церковному пению. К 12-ти годам у мальчика составилась небольшая библиотека из книг, ему принадлежавших. Среди них упоминаются, между прочим, лексикон и грамматика, изданные в Литве, а также «Космография».
В числе предметов «детской потехи» царевича встречаются музыкальные инструменты, немецкие карты и «печатные листы» (картинки). Таким образом, вместе с прежними образовательными средствами видны и нововведения, сделанные не без прямого влияния боярина Б.И. Морозова.
Вступление на престол
После смерти отца 16-ти летний Алексей Михайлович 17 июля 1645 г. стал вторым царем из династии Романовых. Со вступлением на престол он столкнулся лицом к лицу с целым рядом тревожных вопросов, волновавших русскую жизнь XVII столетия. Слишком мало подготовленный к разрешению подобных дел, он поначалу подчинился влиянию бывшего своего дядьки Морозова. Однако в скором времени начал принимать и самостоятельные решения.
Алексей Михайлович, как видно из его собственных писем, и отзывам иностранцев и русских подданных, обладал замечательно мягким, добродушным характером; был, по словам подьячего Посольского приказа Григория Котошихина, «гораздо тихим», за что и получил прозвище Тишайший.
Характер царя
Духовная атмосфера, среди которой жил государь, его воспитание, характер и чтение церковных книг развили в нем религиозность. По понедельникам, средам и пятницам он во все посты ничего не пил и не ел, и вообще ревностно исполнял церковные обряды. К почитанию внешнего обряда присоединялось и внутреннее религиозное чувство, развивавшее у Алексея Михайловича христианское смирение. «А мне, грешному, - пишет он, - здешняя честь, аки прах».
Царское добродушие и смирение временами, однако, сменялись на кратковременные вспышки гнева. Как-то раз царь, которому пускал кровь немецкий «дохтур», повелел боярам испробовать то же средство. Р.Стрешнев отказался. Алексей Михайлович собственноручно «смирил» старика, но после не знал, какими подарками его задобрить.
Вообще государь умел отзываться на чужое горе и радость. Замечательные в этом отношении его письма. Мало темных сторон возможно отметить в царском характере. У него была скорей созерцательная, пассивная, а не практическая, активная натура; стоял на перекрестке между двумя направлениями, старорусским и западническим, примирял их в своем мировоззрении, однако не предавался со страстной энергией ни тому, ни другому.

Женитьба
Надумав жениться, Алексей Михайлович в 1647 г. выбрал себе в жены дочь Рафа Всеволожского. Однако пришлось отказаться от своего выбора из-за интриг, в которые, возможно, был замешан Морозов. 1648 год — царь заключил брак с Марьей Ильинишной Милославской. В скором времени Морозов женился на сестре ее Анне. В результате, Б.И. Морозов и тесть его И.Д. Милославский приобрели первенствующее значение при царском дворе. От этого брака родились сыновья - будущие цари Федор Алексеевич и Иван V и дочь Софья.
Соляной бунт
Однако к этому времени, уже ясно обнаружились результаты плохого внутреннего управления Морозова. 1646 год, 7 февраля — по его инициативе царским указом и боярским приговором установили новую пошлину на соль. Она была выше рыночной цены соли - одного из главнейших предметов потребления всего населения - примерно в полтора раза и вызвала сильное недовольство народа. К этому прибавилось злоупотребления Милославского и слухи о пристрастии государя к иностранным обычаям. Все эти причины вызвали Соляной бунт в Москве 2-4 июня 1648 г. и беспорядки в других городах.
Новую пошлину на соль отменили в том же году. Морозов продолжал пользоваться царским расположением, однако уже не имел первенствующего значения в управлении державой. Алексей Михайлович возмужал и больше не нуждался в опеке. Он писал в 1661 году, что «слово его стало во дворце добре страшно».

Патриарх Никон
Но мягкой, общительной натуре царя был необходим советчик и друг. Таким «собинным», любимым другом стал владыка Никон. Будучи митрополитом в Новгороде, где со свойственной ему энергией он в марте 1650 г. усмирял мятежников, Никон овладел доверием царя, посвящен был 25 июля 1652 г. в патриархи и начал оказывать прямое влияние на дела государства.
1653 год, 1 октября — Земской Собор в Москве принял решение о принятии Украины в состав России. Как следствие этого была объявлена Россией 23 октября того же года войны Речи Посполитой, притеснявшей украинцев.
Во время войн 1654-1658 гг. Алексей Михайлович часто отсутствовал в столице, находился, следовательно, вдали от Никона и присутствием своим не сдерживал властолюбия патриарха. Вернувшись из военных походов, он начал тяготиться его влиянием. Враги Никона воспользовались охлаждением к нему царя и начали непочтительно относиться к патриарху. Горделивая душа архипастыря не смогла снести обиды. 1658 год, 10 июля — он отказался от своего сана и уехал в основанный им Новоиерусалимский Воскресенский монастырь. Царь, однако, не скоро решился покончить с этим делом. Только в 1666 г. на Церковном Соборе под председательством патриархов Александрийского и Антиохийского Никона лишили архиерейского сана и заточили в Белозерский Ферапонтов монастырь.
Во время военных походов Алексей Михайлович Романов побывал в западных городах - Витебске, Полоцке, Могилеве, Ковно, Гродно, Вильно. Там познакомился с похожим на европейский образом жизни. Вернувшись в Москву государь сделал перемены в придворной обстановке. Внутри дворца появились обои (золотые кожи) и мебель на немецкий и польский образец. Постепенно изменялась жизнь и простых горожан.

Церковный раскол
После устранения Никона не уничтожены были главные его нововведения - исправление церковных книг и изменения некоторых религиозных обрядов (форма церковных поклонов, крещение тремя перстами, использование для богослужения икон только греческого письма). Многие из священников и монастыри не согласились принимать этих новшеств. Они начали называть себя старообрядцами, а официальная Русская Православная Церковь стала именовать их раскольниками. 1666 год, 13 мая — в Успенском соборе Московского Кремля был предан анафеме один из руководителей старообрядцев - протопоп Аввакум.
Внутренние беспорядки
Особо упорное сопротивление было оказано Соловецким монастырем; осажденный с 1668 г. правительственными войсками, он был взят воеводой Мещериновым 22 января 1676 г., мятежников повесили.
Тем временем на юге поднял бунт донской казак Степан Разин. Ограбив караван гостя Шорина в 1667 г., Разин двинулся на Яик, взял Яицкий городок, грабил персидские корабли, но в Астрахани принес повинную. В мае 1670 года он вновь отправился на Волгу, взял Царицын, Черный Яр, Астрахань, Саратов, Самару и поднял на восстание черемисов, чувашей, мордву, татар. Войско Разина под Симбирском разбил князь Ю. Барятинский. Разин бежал на Дон и, выданный там атаманом Корнилом Яковлевым, был казнен в Москве 27 мая 1671 г.
В скором времени после казни Разина началась война с Турцией из-за Малороссии. Война окончилась 20-ти летним миром только в 1681 году.
Результаты правления Алексея Михайловича
Из внутренних распоряжений при царе Алексее Михайловиче замечательно основание новых центральных учреждений (приказов): Тайных дел (не позже 1658 г.), Хлебный (не позднее 1663 г.), Рейтарский (с 1651 г.), Счетных дел, занятый проверкой прихода, расхода и остатков денежных сумм (с 1657 г.), Малороссийский (с 1649 г.), Литовский (в 1656-1667 гг.), Монастырский (в 1648-1677 гг.)
В финансовом отношении сделано также несколько преобразований. В 1646 году и последующих годах провели перепись тяглых дворов с их совершеннолетним и несовершеннолетним населением мужского пола. Указом от 30 апреля 1654 г. запрещалось взимать мелкие таможенные пошлины (мыт, проезжие пошлины и годовщину) или отдавать их на откуп.
Из за нехватки денежных средств во множестве были выпущены медные деньги. С 1660-х годов медный рубль начал цениться в 20-25 раз дешевле серебряного. В результате чего наступившая страшная дороговизна вызвала народный мятеж 25 июля 1662 г., названный Медным бунтом. Мятеж был усмирен высылкою против восставшего народа стрелецкого войска.
Указом от 19 июня 1667 г. приказано было приступить к постройке судов в селе Дединове на Оке.
В области законодательства было составлено и издано Соборное Уложение - свод законов Российского государства (печаталось в первый раз 7-20 мая 1649 г.). Его дополняли в некоторых отношениях Новоторговый устав 1667 г., Новоуказные статьи о разбойных и убийственных делах 1669 г., Новоуказные статьи о поместьях 1676 г.
Во время правления Алексея Михайловича Романова продолжалось колонизационное движение в Сибирь. Прославились в этом отношении: А.Булыгин, О.Степанов, Е.Хабаров и другие. Были основаны города Нерчинск (1658 г.), Иркутск (1659 г.), Селенгинск (1666 г.)
Последние годы правления. Смерть
В последние годы царствования Алексея Михайловича при царском дворе особо возвысился А.С. Матвеев. Спустя 2 года по смерти М.И. Милославской государь женился на родственнице Матвеева - Наталье Кирилловне Нарышкиной (22 января 1671 г.). От этого брака у Алексея Михайловича родился сын - будущий император Петр 1.
Умер царь Алексей Михайлович Романов 29 января 1676 г. и был похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля.
М. Вострышев

Чтобы проследить осуществление царской власти над такой громадной страной, обратимся к правлению одного из самодержцев.

Во второй половине XVII в. царствовал Алексей Михайлович. Взошел на престол в 1645 г., кончилась его эпоха в 1676 г.

В годы правления второго государя из династии Романовых были окончательно преодолены последствия Смуты и вполне определился общий стиль XVII в., богатый событиями, полный внутренними противоречиями и борьбой. Под стать эпохе был и российский самодержец: человек, верный заветам старины и восприимчивый к западным влияниям, добрый, но временами вспыльчивый до крайности и даже жестокий, когда того, по его мнению, требовала государственная польза.

Почему же современники окрестили царя «тишайшим»? Ведь не было «тишины» ни в его бурном царствовании, ни в живом и восприимчивом характере государя, ни в любви к потехам и развлечениям. Вне всяких сомнений, Алексей Михайлович был «тише» своего младшего сына Петра Великого, но деятельней, разбитнее и непоседливее и своего отца Михаила Федоровича.

Исследователи приходят к выводу, что прилагательное «тишайший» — это «титулярный элемент» (хотя в официальный титул он не вошел), имевший отношение не к лицу, а к сану, не к характеру монарха, а к его власти. Поэтому этот неофициальный титул возглашается в церкви во время великого Входа, используется в придворной поэзии, передается по наследству преемникам. «Тишайшими» соответственно называются Федор, соправители Иван и Петр Алексеевичи, а по смерти старшего брата один Петр I (например, в «Риторической руки» Стефана Яворского Петр назван «тишайшим»).

Скорее всего, в государственной фразеологии «мятеж» регулярно противопоставляется «тишине», а из этого следует, что «тишайший монарх» — это «обладатель тишины», царь, который умеет поддерживать порядок.

С этой важной оговоркой и следует характеризовать международные отношения и внешнюю политику московского правительства. Следует отметить чрезвычайно невыгодные обстоятельства того времени для Российского государства, — бунты и войны. Иностранцы удивлялись, как могло оно так скоро оправляться от потрясений. Это объясняется самоотверженными усилиями власти, которая хоть и не сразу, но умела добиваться исполнения своих распоряжений.

Все эти усилия, позволившие устоять Московскому государству, способны были, однако, совершенно сломить и более твердого, чем Алексей Михайлович, царя. Тем более что «тишайшему» пришлось пережить не только государственные неурядицы, но и потери близких людей: смерть первой жены Марии Ильиничны, раннюю кончину троих сыновей. Но царь не пал духом и не озлобился, сохранив и свои высокие душевные качества, и нелицемерную религиозность, и столь удивлявшее иностранцев патриархально-отеческое отношение к подданным.

В то же время исследователями справедливо высказывается мысль, что, несмотря на свой пассивный характер, на свое добродушно-нерешительное отношение к вопросам времени, царь Алексей много помог успеху преобразовательного движения, поддерживал реформаторов и создал в обществе «преобразовательные настроения».

Живость и деятельность характера, как и любовь к всевозможным забавам, порой грубоватым, пере-дались сыну Алексея Михайловича Петру Великому.

Первые 5 лет будущий царь жил в женском тереме, затем его перевели на половину отцу. «Дядьками» Алексея были Б. И. Морозов и В. И. Стрешнев. Тогда же дьяк В. Прокофьев стал учить наследника престола грамоте, как было принято в то время, по Часослову, Псалтири и Апостолу. К десяти годам он уже хорошо знал чин богослужения, пел на клиросе и, уже будучи взрослым, вполне мог поспорить с уставщиком монастыря в знании чинопоследований церковных служб.

Когда Алексею исполнилось 8 лет, он стал жить отдельно от отца в специально построенном для него трехэтажном Теремном дворце. С 14 лет он стал сопровождать государя во время торжественных выходов.

13 июля 1645 первого царя Дома Романовых не стало, а 18 сентября умерла его жена Евдокия. Так, в 16 лет Алексей Михайлович остался круглым сиротой. Легко понять скорбь юного государя, который вместо положенных ему по церковному обычаю 40 дней траура горевал по родителям целый год. Царский венец — шапку Мономаха — в Успенском собо-ре на него возложили вскоре по прошествии траура, 28 сентября 1645 г.

После венчания на царство Алексей Михайлович должен был немедленно жениться, так как только женатый человек считался совершеннолетним. Вы-бором невесты занимался Борис Иванович Морозов, царский воспитатель. Из 200 девиц, привезенных в Москву на смотрины, царю представили только шесть. Сначала царь выбрал дочь касимовского помещика Евфимию Всеволжскую. Но она, по неведомым причинам, в присутствии царя упала в обморок (враги Морозова утверждали, будто по его приказу невесте слишком сильно затянули волосы под венцом). Тогда Всеволжскую обвинили в падучей, и царь не решился на ней жениться. Морозов подыскал ему новую невесту — красавицу Марию Милославскую. Царский лекарь Коллинз сообщает, что она была дочерью небогатого дворянина, который служил в посольском приказе и подносил на пирах вино иностранцам, а дочь его, будущая государыня, даже была вынуждена собирать грибы и торговать ими на рынке. Неудивительно, что сам Морозов женился на сестре царицы, породнившись, таким образом, со своим царственным воспитанником. Однако это не спасло Морозова от краха. Теперь становится понятным, почему царь был милостивым к Борису Ивановичу. Неудачная попытка увеличить доходы казны путем высоких пошлин на соль привела к Соляному бунту 1648 г., в ходе которого восставшие потребовали казни Морозова. Царь спас своего родственника, удалив его из Москвы в Кирилло-Белозерский монастырь. После возвращения в столицу тот продолжал пользоваться расположением Алексея Михайловича, но уже не играл прежней роли в управлении. Первым царским советчиком и даже «вторым великим госуда-рем» стал «собинный друг» царя — Новоспасский архимандрит Никон — в скором будущем — митрополит Новгородский (с 1650 г.) и патриарх всея Руси (с 1652 г.).

Бунт 1648 г. и продолжающиеся волнения имели два важных следствия. В 1649 г. было принято Соборное Уложение, которое укрепило положение Романовых, создавшееся после Смуты, и значительно усо-вершенствовало русское законодательство. По мне-нию правительства, издание Уложения должно было внести порядок и закономерность в управление и смягчить народное недовольство. Вторым следствием Соляного бунта стала большая самостоятельность царя: он приобрел собственный взгляд на вещи.

Еще большее влияние на становление его лично-сти оказала война с Польшей за Украину в 1654— 1656 гг. Царь сам выступил в поход с войсками, по-бывав в Литве и Ливонии. Именно в ходе войны проявились положительные качества царя — он показал себя как зрелый политик и гуманный человек.

Царь вел заметки об этой войне. В них сквозит примечательная черта — забота о ратниках. Он пони-мал, что вовсе без жертв обойтись нельзя, но предла-гал воеводам вести дело с наименьшими потерями и готов был простить многое, но не лишние жертвы. В письмах царя имеются следующие строки: «Людей наших всяких чинов 51 человек убит, да ранено 35 че-ловек; и то благодарю Бога, что от трех тысяч столько побито, а то все целы, потому что побежали, а сами плачут, что так грех учинился… Радуйся, что люди, целы». Нужно иметь особый склад души — радовать-ся бегству своих воинов, тем спасшихся. Когда иностранный офицер на русской службе предложил ввести смертную казнь за бегство с поля боя, царь с негодованием отказался от такого шага на том основании, что Бог не всем даровал одинаковую храбрость, и карать за это было бы жестоко.

В завоеванных городах Алексей Михайлович не спешил устанавливать свой суд, уважая местные тра-диции, и, в частности, удовлетворил челобитную жителей Могилева, желавших жить по магдебургскому праву, носить прежнюю одежду, не ходить на войну и проч. Во второй раз он приехал в Смоленск, чтобы прекратить мародерство и погромы.

Война с Польшей длилась до октября 1656 г., когда Россия, опасаясь чрезмерного усиления шведов, занявших Познань, Варшаву и Краков, заключила перемирие с поляками, начав военные действия про-тив Карла X. В отличие от польской кампании, которая вернула России потерянный в Смуте Смоленск и позволила взять Полоцк и Вильну, русско-шведская война кончилась невыгодным миром в Кардисе в 1661 г., по которому царь уступил все ранее завоеван-ные местности. Эти невыгодные условия были связа-ны со смутами в присоединившейся к России Мало-россии и новой войной с Польшей. После ощутимых поражений в 1659 г. под Конотопом и под Чудновом, России благодаря успешным действиям гетмана Брюховецкого и князя Рамодановского удалось, однако, взять реванш. Внутренние беспорядки в Польше способствовали этому. В январе 1667 г. в деревне Андрусово воюющие стороны заключили перемирие на 13 лет. По этому договору Россия получила Смоленск, Северскую землю, левую сторону Днепра и Киев на два года. В период войны царь лично побывал в Ви-тебске, Полоцке, Могилеве, Ковно, Гродно, Вильне, познакомился с западными обычаями. Вернувшись в Москву, он начал вносить изменения в придворную обстановку. Во дворце появились обои (золотые кожи) и мебель немецкого и польского образца.

В 50—60 гг. происходят и важные изменения во внутренней жизни страны — реформа Церкви, вдохновителем которой был сам царь, а проводил ее на первых порах царский любимец патриарх Никон. В 1658 г. царь, ставший гораздо более самостоятельным и независимым, разошелся во взглядах с патриархом, который, оскорбленный государем, самовольно удалился из Москвы в подмосковный Воскресенский Новоиерусалимский монастырь. До 1666 г. церковь фактически оставалась без патриарха, что сильно мучило благочестивого царя. Затем Церковный собор с участием восточных иерархов лишил Никона сана и приговорил к ссылке в Кирилло-Белозерский монастырь простым чернецом. Церковными делами стал заниматься сам государь.

Испытания, выпавшие на период царствования Алексея Михайловича: Медный бунт, восстание 1667 г., движение Стеньки Разина 1670 г., не изменили характер царя, не ожесточили его. Пожалуй, очень точно описал характер царя С. Ф. Платонов в очерке «Царь Алексей Михайлович».

«Сама наружность царя сразу говорила в его пользу и влекла к нему,— пишет историк.— В его живых голубых глазах светилась редкая доброта; взгляд этих глаз, по отзыву современника, никого не пугал, но добрял и обнадеживал. Лицо государя, полное и румяное, с русою бородой, было благодушно при-ветливо и в то же время серьезно и важно, а полная (потом чересчур полная) фигура его сохраняла вели-чавую и чинную осанку. Однако царственный вид Алексея Михайловича ни в ком не будил страха: чув-ствовалось, что не личная гордость царя создала эту осанку, а сознание важности и святости сана, который Бог на него возложил».

Существуют положительные отзывы о царе иностранцев, и это особо показательно, если вспомнить, что их авторы вовсе не были друзьями или поклонниками Москвы. По-видимому, Алексей Михайлович всем, кто имел случай его узнать, казался светлой личностью, и всех удивлял своими достоинствами и приятностью. Такие впечатления современников подтверждаются письмами и посланиями самого царя.

В эпистолярном наследии Алексея Михайловича имеется все, что говорит читателю о необыкновенно восприимчивом и впечатлительном человеке. Его занимает и волнует все одинаково: и вопросы политики, и военные реляции, и смерть патриарха, и садоводство, и вопрос о том, как петь и служить в церкви, и соколиная охота, и театральные представления, и буйство пьяного монаха в его любимом монастыре.

Имеются упоминания о том, что Алексей Михайлович был человеком весьма вспыльчивым, но так же легко, как гневался, царь умел прощать и мириться, если, конечно, государственные интересы не требовали длительной опалы или ссылки виновника царской немилости.

Всякое горе и беда живо трогали царя. Так, он утешал князя Никиту Ивановича Одоевского, когда у последнего внезапно умер сын. Князь был в Казани, и Алексей Михайлович послал ему письмо, где развивал мысль, что светлая кончина человека без страданий, «в добродетели и в покаянии добре», есть милость Господня, которой следует радоваться даже и в минуты естественного горя.

Слова утешения нашлись у царя и для Афанасия Лаврентьевича Ордина-Нащокина, сын которого, по имени Воин, бежал за границу, изменил государю и Отечеству. Алексей Михайлович даже пытался утешить отца надеждою на возвращение сына, не изменившего якобы, а только увлекшегося по молодости. Царь оказался прав: Афанасьев «сынишка Войка» скоро вернулся из дальних стран во Псков, а оттуда в Москву. Алексей Михайлович сначала отказался принять отставку безутешного отца, затем «пожаловал» и сына. Молодой Ордин-Нащокин получил прощение и за верную службу отца «написан по московскому списку с отпуском на житье в отцовские деревни».

Любил государь и повеселиться. В письме к Матюшкину он сообщает: «Тем утешаются, что столников беспрестани купаю ежеутро в пруде… за то кто не поспеет к моему смотру, так того и купаю!» В отличие от своего сына, шутки которого превращались в издевательство, Алексей Михайлович, как правило, потешался безобидно. Поэтому стольники нарочно опаздывали к смотру: ведь после принудительного омовения их удостаивали великой чести и приглашали к царскому столу.

Благодушие, мягкость, общительность и веселый нрав сочетались в царе с глубокой образованностью. Он вполне овладел не только доступными русскому человеку его времени библейскими и светскими зна-ниями, но и самим книжным языком, затейливым и цветистым в XVII в., под стать «узорочью» икон и фресок, архитектуры и декоративно-прикладного искусства. Но в отличие от книжников своего века царь никогда не жертвовал ясностью мысли ради красоты формы. За каждой фразой в эпистолярии и литературных опытах царя стоит живая и ясная мысль, видимо, он привык размышлять, привык свободно и легко высказывать то, что надумал, и говорил притом только то, что думал.

Чтение способствовало религиозности царя. Его главным духовным интересом было спасение души. Всякому виновному он указывал, что тот своим по-ступком губит душу и служит сатане.

Царь гораздо шире понимал Православие, чем большинство его приближенных. Ревниво оберегая чистоту веры, он в то же время считал не только воз-можным, но и полезным общение с иностранцами, старался перенимать их технические знания и военный опыт. Для царя на первом месте в христианстве была религиозная мораль, а не сами по себе форма и обряд, причем мораль эта была не сухим кодексом отвлеченных нравственных правил, а своего рода фи-лософией жизни, проявляясь в любящем слове, в теплом, бережном, чутком отношении к людям. Религи-озность царя, строгое соблюдение церковных постов, аскетизм — все это, казалось бы, плохо сочеталось с такой чертой характера Алексея Михайловича, как любовь к красоте «мира сего», ярко проявившаяся в увлечении соколиной охотой и сельским хозяйством. Царь даже написал специальное сочинение «Урядник сокольничья пути», где очень тонко рассуждает о красоте разных охотничьих птиц, о прелести лета и удара, о внешнем изяществе самой охоты. То же чувство прекрасного заставляло царя увлекаться внешним благочестием церковного служения и строго следить за ним, иногда даже нарушая его внутреннюю чинность. В записках Павла Алеппского можно видеть много примеров, как царь распоряжался в церк-ви, наводя порядок и красоту в такие минуты, когда, по нашим понятиям, ему надлежало хранить молча-ние. Эстетический вкус Алексея Михайловича ска-зывался и в выборе любимых мест — это Саввино-Сторожевский монастырь в Звенигороде или село Коломенское. Соединение аскетизма и светлого взгля-да на жизнь не противоречат в натуре Алексея Ми-хайловича, они в нем органичны. Религия и молитва, по его мнению, не исключают удовольствий и потех. Царь не считал свою любимую соколиную охоту или рассматривание диковинных иноземных вещей гре-хом, не каялся в том. Развлечение спасает от худшего греха — печали и уныния. Вот что пишет царь в «Уряднике сокольничья пути»: «И зело потеха сия полевая утешает сердца печальныя будите охочи забавляйтеся, утешайтеся сею доброю потехою… да не одолеют вас кручины и печали всякие». Печаль — грех, от нее надо лечиться. Лекарство — развлечение. Но надо знать этому лекарству меру. В том же настав-лении сокольникам царь напоминает: «Правды же и суда и милостивыя любве и ратного строя николиже позабывайте делу время и потехе час». Итак, цель жизни для Алексея Михайловича — спасение души, а забавы — лишь «утешение», снисхождение к естественной человеческой немощи, дабы не совершить тягчайший грех уныния.

Конечно, «несть человека, аще без греха», светлые стороны натуры Алексея Михайловича перемежались тенями. Один из озлобленных реформами уличных озорников Савинка Корепин болтал на Москве про юного государя, что «царь глуп, глядит все изо рта у бояр Морозова и Милославского: они всем владеют, а сам государь все это знает, да молчит: чорт у него ум отнял». Мысль, что «царь глядит изо рта», высказывалась не раз и позднее другими современниками «тишайшего».

Действительно, как отмечает С. Ф. Платонов, «при всем своем уме царь Алексей Михайлович был безвольный и временами малодушный человек». Историк находит подтверждение этой мысли в письмах царя. В 1652 г. он пишет Никону, что дворецкий, князь Алексей Михайлович Львов, «бил челом об отставке». Это был возмутительный самоуправец, много лет без-наказанно сидевший в Приказе Большого дворца. Царь обрадовался, что можно избавиться от Львова, и «во дворец посадил Василья Бутурлина». С наивною похвальбою он сообщает Никону: «А слово мое ныне во дворце добре страшно, и (все) делается без замотчанья!» Значит, такова была наглость князя Львова, что ему не страшно казалось и царское слово, и так велика была слабость государя, что он не мог изба-виться от своего дворецкого!

При отсутствии сильной и твердой воли Алексей Михайлович не мог взять в свои руки настроение окру-жающих, не мог круто разделаться с виновными. «Он мог вспыхнуть, выбранить и даже ударить, но затем быстро сдавался и искал примирения. Он терпел князя Львова у дел, держал около себя своего плохого тестя Милославского, давал волю безмерному властолюбию Никона потому, что не имел в себе силы бороться ни со служебными злоупотреблениями, ни с придворными влияниями, ни с сильными характе-рами».

Другое отрицательное свойство характера царя Алексея историк видит в том, что «тишайший» «не умел и не думал работать. Он не знал поэзии и ра-достей труда и в этом отношении был совершенною противоположностью своему сыну Петру. Жить и наслаждаться он мог среди «малой вещи», как он называл свою охоту и как можно назвать все его иные потехи. Вся его энергия уходила в отправление того «чина», который он видел в вековом церковном и дво-рецком обиходе. Вся его инициатива ограничивалась кругом приятных «новшеств», которые в его время, но независимо от него, стали проникать в жизнь мо-сковской знати. Управление же государством не было таким делом, которое царь Алексей желал бы принять непосредственно на себя. Для него существовали бояре и приказные люди. Сначала за царя Алексея правил Борис Иванович Морозов, потом настала пора князя Никиты Ивановича Одоевского, за ним стал временщиком патриарх Никон, правивший не только святительские дела, но и царские, за Никоном последовали Ордин-Нащокин и Матвеев. Во всякую минуту деятельности царя Алексея мы видим около него доверенных лиц, которые правили. Царь же, так сказать, присутствует при их работе, хвалит их или спорит с ними, хлопочет кругом действительных работников и деятелей. Но ни работать с ними, ни увлекать их… он не может».

Таким образом, «тишайший» государь, в отличие от сына, не осознавал потребности глубоких реформ в русской жизни, существенных перемен. Ему каза-лось, что все остается неизменным, прочным, по столь любимому им порядку и чину. В реформе церкви он видит не изменение книг, чинов и обрядов, а лишь их исправление в соответствии с древней практикой. В войнах за выход к морю — возвращение утраченных Россией в Смутное время земель. В заимствованиях «войск иноземного строя», некоторых военно-технических и культурных новшеств с Запада, в по-пытке секуляризации церкви — путь к укреплению государства, а отнюдь не разрушение традиционной культуры. А если все идет по накатанной колее, по заведенному порядку, стоит ли вмешиваться в события?

Таким образом, царь не чувствовал себя реформатором. Отсюда непоследовательность и нерешительность первых попыток реформ в царствование Алексея Михайловича. Преобразователи, за исключением, может быть, Ордина-Нащокина в реальной политике и Юрия Крижанича в теории, еще не осознавали преобразований. Им казалось, что они завершают вос-становление и реставрацию Московского царства, начатые при Михаиле. Между тем нет ни одного преобразования Петра I, которое не имело бы аналога, пусть слабого и бледного, в царствование его отца. «Этому-то царю,— пишет В. О. Ключевский,— при-шлось стоять в истоке самых важных внутренних и внешних движений. Разносторонние отношения, ста-ринные и недавние, шведские, польские, крымские, турецкие, западнорусские, социальные, церковные, как нарочно, в это царствование обострились, встретились и перепутались… и над всеми ними как общий ключ к их решению стоял основной вопрос: оставаться ли верным родной старине или брать уроки у чужих. Царь Алексей разрешил этот вопрос по-своему: чтобы не выбирать между стариной и новшествами, он не разрывал с первой и не отворачивался от последних».

Такой ответ на вызов времени был, конечно, непоследовательным и противоречивым. Этим объясняет-ся драматичный личный итог, с которым царь пришел к концу своего жизненного пути. «Собинный друг» государя, опальный патриарх Никон находился в заключении, как и его противник протопоп Аввакум. Оба были знакомы и симпатичны царю. Столь люби-мую и почитаемую царем Православную Церковь раздирал раскол. Правительственные войска, неза-долго до кончины «тишайшего» после 8-летней блокады и осады взяли твердыню старой веры Соловецкий монастырь.

Впрочем, у царя было и утешение. Женат был он дважды: на урожденной М. И. Милославской, родив-шей 13 детей (умерла 4 марта 1669 г.), а после ее смерти на Н. К. Нарышкиной, которая пережила своего мужа и подарила ему сына и двух дочерей.

Алексей Михайлович умер в январе 1676 г., успев благословить на царство старшего сына Федора, отдать приказ освободить из тюрем всех узников, простить долги, причаститься и собороваться.

4 ДЕНЬ ЦАРЯ АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА»

Чтобы Лучше вникнуть в ту эпоху, понять харак­тер XVII века в России, проследим жизнь «тишайше­го» государя не в воинских походах и важных госу­дарственных делах, а в повседневном быту. Историк А. А. Кизеветтер написал специальное сочинение под названием «День царя Алексея Михайловича» (М., 1904), в котором шаг за шагом прослеживается обыч­ный день царя; Позднейшие историки провели допол­нительные исследования по этому вопросу.

Государь вставал в 4 часа утра и сразу выходил в крестовую палату, где читал ряд молитв, по оконча­нии чего прикладывался к праздничной иконе, а ду­ховник кропил его святой водой. Затем он направ­лялся к царице и вместе с нею шел к заутрене. После заутрени растворялась дверь из внутренних покоев в переднюю палату, где собирались ближние бояре и думные чины - в кафтанах из сукна, атласа, а то и парчи, в высоких шапках из меха соболя или че-нобурой лисы.

Царь беседовал с ними, ему сообщались последние новости. Он благодарил, тут же жаловал отличив­шихся. Ему кланялись в ответ.

Затем царь шел к обедне в кремлевские соборы. Выходил он в «порфире и короне», его окружали рынды, одетые в белые, шитые серебром кафтаны и высокие бархатные шапки, шитые жемчугом. Народ встречал царя земными поклонами. Выход его к обедне имел определенный смысл: он свидетельствовал о стабильности существующего порядка и подчеркивал своеобразное единение царя с народом. Обедня заканчивалась в 10 часов, и царь удалялся во внутренние покои «сидеть с бояры», то есть заниматься государственными делами. Бояре сидели по знатности, думные дьяки стояли, иногда, когда заседание затягивалось, царь и им разрешал садиться. В эти же часы государь работал в Тайном приказе. В праздники Дума не собиралась, а проходили приемы послов или приглашали патриарха с духовенством.

Обедал государь чаще всего один. Хотя Алексей Михайлович был очень воздержан в еде, часто постился, но даже в будние дни к его столу подавали до 70 блюд. Они, как и хмельные напитки, посылались отличившимся боярам. Сам царь пил квас, редко овсяную брагу или пиво. Каждое блюдо, подаваемое к его столу, пробовали (повара, дворецкие, стольники, ключники, кравчие) из-за боязни яда. В праздничные дни стол роскошно сервировался. Всегда за ним было много гостей. Приглашение на царский пир было весьма почетно, хотя нередко между боярами возникали местнические ссоры.

После обеда царь ехал на соколиную охоту или ложился отдохнуть на 2-3 часа (если ночью молил­ся). Выезд царя пышно обставлялся:, зимой подавали широкие раззолоченные сани, обитые персидскими коврами. Вокруг саней теснились стрельцы. Впереди мели путь и разгоняли толпу. Завершал шествие отряд жильцов - своеобразной дворцовой гвардии. Летом царь ездил верхом.

Возвратившись, царь шел к вечерне и остаток дня проводил в кругу семьи. Алексей Михайлович и Марья Ильинична вместе ужинали, потом призывались странники, старцы. По вечерам царь читал (Св. Писание, жития, духовные слова и поучения, летописи, хроники и хронографы, посольские записки, книги по географии, а также повести и рассказы, при­возимые из Польши), а еще чаще писал. Иногда вечером шли в Потешную палату - своеобразный театр-балаган, где выступали шуты, карлики, уроды, скоморохи. Со временем шутов и скоморохов потеснили музыканты, игравшие на органах и цимбалах, «баха-ри и домарчеи», певцы и рассказчики народных сказаний. Позднее в этой палате разыгрывались настоя­щие спектакли, ставились европейские комедии. В де­вять часов вечера государь уже спал.

Так спокойно и размеренно проходил почти каж­ый день Алексея Михайловича, не чуравшегося постоянного, упорного государственного делания. Разработав шутовской чин производства в сокольники, царь собственноручно присылал характерное отступление: «Правды же и суда и милостивой любви и ратного строя никогда не забывайте: делу время и потехе час».

Алексей Михайлович Романов, старший сын Михаила Федоровича Романова, родился в Москве 19марта 1629 года. Ему было всего 16 лет, когда в 1645 году умер его отец, и Алексей Михайлович принял корону Российского государства. А еще через месяц умерла его мать, и юный царь остался круглым сиротой. Несмотря на то, что он получил превосходное образование, Алексей Михайлович еще не мог править самостоятельно. Самым близким к молодому царю человеком в это время был его воспитатель Борис Иванович Морозов. Алексей Михайлович искренне любил и уважал своего наставника, и неудивительно, что в первые годы царствования Алексей Михайловича именно Морозов управлял страной. Неумеренные злоупотребления Морозова и его родни, крайне неудачная налоговая политика, которую они проводили (они собирали с людей громадные налоги, в частности налог на соль), привели к тому, что 2 июня 1648 года в Москве вспыхнул так называемый «Соляной бунт». Во время бунта было убито несколько высших государственных чиновников. Для умиротворения народа Алексей Михайлович был вынужден не только отлучить Морозова от государственных дел, но и отправить его в ссылку. Между тем перед правительством стояло много задач и проблем, требовавших возможно быстрого решения. Первым в списке безотлагательных дел стояло создание свода государственных законов, поскольку существовавшие судебники безнадежно устарели. Сразу после Соляного бунта (в 1648 году) в Москве был созван Земский Собор, принявший так называемое «Соборное Уложение», то есть свод государственных законов: земельных, семейных, уголовных и других. Соборным Уложением государственные учреждения России руководствовались вплоть до начала XIX века. Второй по величине и значимости реформой, проведение которой назрело, была церковная реформа. Дело в том, что за время смуты в церковных книгах, которыми священнослужители пользовались во время богослужений, накопилось большое число неточностей и расхождений. Исправление книг проводилось постепенно, но патриарх Никон, являвшийся доверенным лицом Алексея Михайловича, решил ускорить этот процесс (1653 - 1656г.г.). Исправлению подлежали не только сами книги, но и некоторые стороны церковных обрядов. Большое количество людей, предпочитавших старый порядок вещей, не одобрили реформы Никона. Кроме того, возник спор о том, как именно исправлять книги и обряды и что, собственно, является правильным, а что нет. Многие московские священники были не согласны с мнением патриарха. Все это усугублялось еще тем, что патриарх Никон претендовал на власть не только церковную, но и светскую, считая, что власть государственная во главе с царем должна полностью подчиняться власти церковной во главе с патриархом. Будучи очень близок к Алексею Михайловичу, Никон долгое время оказывал сильное влияние на царя. Вплоть до того, что Алексей Михайлович оставлял его управлять страной во время своего отсутствия. Никон стремился заполучить все больше и больше власти и однажды переступил черту. Царь и патриарх поссорились, а в 1658 году Никон был смещен с патриаршего престола и отправлен в ссылку. Деятельность патриарха Никона привела к церковному расколу. В 1666 году в Москве состоялся Великий собор, одобривший все реформы Никона (хотя самого Никона он осудил). В итоге все приверженцы старого порядка вещей были названы еретиками (сами они назвали себя старообрядцами, поскольку выступали за старые, то есть неисправленные обряды). В результате этого решения Русская Церковь оказалась расколотой. У правительства хватало проблем и помимо реформ. Часть из них касалась внутренних дел, а часть взаимоотношений с другими странами. Перемирие, заключенное с Польшей, и мир со Швецией были крайне не выгодны для России. На протяжении царствования Алексея Михайловича правительство пыталось исправить такое положение дел. В 1653 году Земский Собор рассматривал вопрос о воссоединении Левобережной Украины с Россией (по просьбе украинцев, воевавших тогда с поляками за независимость и надеявшихся получить защиту и поддержку у России). Вопрос был очень важен для России, поскольку подобная поддержка могла спровоцировать очередную войну с Польшей, что, собственно, и произошло. 1 октября 1653 года Земский Собор принял решение о воссоединении Украины с Россией; 8 января 1654 года украинский гетман Богдан Хмельницкий торжественно провозгласил воссоединение на Переяславской раде, а уже в мае 1654 года Россия вступила в войну с Польшей. Россия воевала с Польшей с 1654 по 1667 год. За это время в состав России были возвращены Ростиславль, Дорогобуж, Полоцк, Мстислав, Орша, Гомель, Чечерск, Новый Быхов (1654); Смоленск (23.09.1654); Витебск, Минск, Гродно, Вильно, Ковно (1655 год). С 1656 по 1658 год Россия воевала со Швецией. Русский войска взяли приступом Динабург, Кокнес, Юрьев, Ниеншанц, осадили Ригу и Орешек. В ходе этой войны было заключено несколько перемирий на различных условиях, но в итоге Россия так и не сумела вернуть себе выход к Балтийскому морю. В самой России было неспокойно. В 1662 году в Москве вспыхнул так называемый «Медный бунт», связанный с введением в оборот медных денег. В 1670 - 1671 годах в стране бушевала крестьянская война под предводительством казака Степана Тимофеевича Разина, справиться с которой удалось, прямо скажем, не без труда. Таким образом, период правления Алексея Михайловича до предела насыщен бурными и разнообразными событиями. Но нельзя сказать, что сам царь принимал в них активное участие. По воспоминаниям современников, Алексей Михайлович был прекрасным человеком; добрым, отзывчивым, милосердным. Недаром он заслужил прозвище «Тишайший». Народ относился к нему с любовью и уважением. Но при всем том он был человеком не на своем месте. Он был не способен к управлению: всегда питал самые добрые чувствования к народу, всем желал счастья, везде хотел видеть порядок, благоустройство, но для этих целей не мог ни чего вымыслить, как положиться во всем на существующий механизм приказного управления. Алексей Михайлович умер 29 января 1676 года в Москве и похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля.

Правления Алексей Михайловича (кратко)

Правления Алексей Михайловича (кратко)

Русскому царю Алексею Михайловичу не даром дали прозвище Тишайший. Оно было рождено его демонстративным христианским смирением в поведении самого царя. Он был тих и добродушен, старался выслушать каждого из своих приближённых. С иной стороны годы правления этого правителя историки часто называют «бунташным веком». Решения и действия следовавшие за ними нередко приводили к восстаниям и бунтам, которые тем не менее очень жёстко подавлялись.

Именно при царе Алексее Михайловиче начинается процесс сближения двух культур (западно-европейской и русской). По его приказу организовывается перевод на русский язык различных иностранных книг, научных и исторических трудов.

Однако, главным результатом правления этого царя стало полное превращение в абсолютную сословно-представительной монархии, а также законодательное утверждение крепостничества в качестве основы общественной и хозяйственной жизни.

Основные направления политики Алексей Михайловича:

Хронология правления Алексей Михайловича:

Основные даты периода правления:

· 1632-1634: Смоленская война. Страна вступает в войну с Речью Посполитой, удерживающей смоленские земли и не признающей прав Михаила на престол, считая Владислава законным царём.

· 1634: Мир с Речью Посполитой. Страна возвратила все отнятые у неё в ходе военных действий земли, а сам королевич Владислав отказался от претензий на власть в России. Смоленскую территорию вернуть так и не удалось.

· 1645 год: начало Соляного бунта, прокатившегося по всей стране. После этого бунта пошлина на соль была отменена.

· 1649 год: новое Соборное Уложение с новыми основами законодательства. Утверждается единоличная абсолютная власть царя.

· 1653-1655: Патриарх Никон проводит церковные реформы.

· 1654: в состав России входит Украина.

· 1654: Объявляется война Польше.

· 1656: Россия объявляет войну Швеции, но русское войско вскоре отступает. На Украине умирает Богдан Хмельницкий и начинается новая смута, требующая войны с Польшей. Россией заключается мир в Кардиссе.

· 1659: Основывается город Иркутск.

· 1662: начало Медного бунта из-за выпуска медных монет. Бунт сработал – медные деньги отменили.

· 1666-1667: Проходит Церковный Собор для осуществления суда над Никоном. Сам Патриарх считал церковную власть выше власти царя.

· 1667: Заключено Андрусовское перемирие с Речью Посполитой.

· 1670-1671: Восстание казаков и крестьян под предводительством Степана Разина.