Комедия В. В. Капниста «Ябеда», созданная в 1796 г., под занавес века, наследует традицию национальной драматургии во всей ее полноте.
«Ябеда» и «Недоросль»: традиция прозаической
высокой комедии в стихотворной разновидности жанра
«Ябеда» конкретно ассоциируется с зеркалом жизни в сознании близких современников.
Общеродовое отождествление театра и драмы с зеркалом к концу XVIII в. стало непременной реалией становящейся эстетики и театральной критики. именно комедия «Ябеда», воспринятая современниками как зеркало русских нравов, стала своеобразным смысловым фокусом русской высокой комедии XVIII в. Очевидна прежде всего близость любовной линии «Ябеды» соответствующему сюжетному мотиву «Недоросля». В обеих комедиях героиня, носящая одно и то же имя Софья, любима офицером (Милон и Прямиков), которого разлучили с ней обстоятельства службы.
В обеих комедиях героиня воспитана в среде, далекой от материального быта простаковского поместья и кривосудовского дома. И в «Недоросле», и в «Ябеде» героине грозит вынужденный брак из корыстных побуждений семейства жениха.
В обеих комедиях влюбленные обязаны своим финальным счастьем вмешательству внешней силы
Каламбурное слово становится основным средством дифференциации образной системы и художественным приемом воссоздания расколотого на идею и вещь мирообраза.
Функции каламбурного слова в комедии «Ябеда»: характерологическая, действенная, жанрообразующая, миромоделирующая.
Слово в «Ябеде» начинает играть смыслами, слово «ябеда» - саморазоблачение того «социального бедствия», которое обозначает: «Ябеда» - «я - беда». уже само название комедии маркирует игровую природу ее словесного плана, заставляя тем самым увидеть основное действие комедии именно в нем.
Каламбур в «Ябеде» имеет не только игровое, но и функциональное назначение: он дифференцирует образную систему комедии, первый уровень, на котором он проявляет свою активность, это характерология.
Будучи применена к «съестному» и «питьецу» в словах Феклы Кривосудовой, подчеркивает именно бытовое, вещное извращение духовного понятия «благо». Им в равной мере пользуются все персонажи комедии, значение его в данной речевой характеристике становится главным приемом общей характеристики персонажа.
Кошелек способен символизировать только одно: корысть, несовместимую с достоинством человека-понятия.
Для Прямикова в тяжбе главное - не вещное добро (имение), а духовное благо - право и любовь.
Но для группы персонажей Кривосудова «благо» и «добро» - это осязаемые материальные вещи, а слово «благодарить» значит буквально «дарить благо» - давать взятку едой, одеждой, деньгами и материальными ценностями
Каламбур «Ябеды» акцентирует в слове два функциональных аспекта, речевой и действенный. Оба они покрыты одной словесной формой, но при этом слово значит одно, а дело, им обозначенное, выглядит совсем по-другому.
Смысловой лейтмотив комедии Капниста - оппозиция понятий «слово» и «дело» - реализуется в сценическом действии.
В «Ябеде» «слово» и «дело» абсолютно противоположны: правое слово Прямикова и лживое дело Праволова.
В основе сюжета «Ябеды» - судебное разбирательство, и потому понятие «дело» сразу возникает в комедии в двух своих лексических значениях: действие-поступок и документ. Что касается Прямикова, то в его понимании судебное дело можно решить словесным действием, попытки упираются в глухую стену безотзывности чистого слова в материальной среде кривосудовского дома-суда, где предпочтительнее материальное же воплощение слова в письменном документе, бумаге.
Особенности развязки и типология героя-идеолога в русской высокой комедии.
«Ябеда» имеет двойную развязку: первая - внутренняя, истекающая из самого действия комедии, вторая - внешняя, спровоцированная силами, вторгающимися в комедийный мирообраз из-за его пределов. Первая развязка «Ябеды» - решение Гражданской палаты по делу Прямикова-Праволова является типично трагедийной. В словесной и говорной материи русской драмы лишение имени равнозначно убийству, а именно это и происходит с Прямиковым в судебном постановлении, на бумаге; мало того, лишение имени дополняется и лишением имения.
Таким образом, решением Гражданской палаты Прямиков вычеркнут сразу из двух сфер реальности XVIII в.: идеальной, где человек тождествен своему имени, и материальной, где он является обладателем своего имения; следовательно, Богдан Прямиков признан несуществующим, что функционально равнозначно насильственной смерти.
Вторая развязка «Ябеды» тоже давно и справедливо вызывает сомнения исследователей в своем благополучии. Сенатский суд оказывается не более чем «пустым словом» без видимых последствий:
Высшее благо власти и закона, которое в своей бытовой интерпретации оборачивается своим собственным каламбурным антонимом: блажью тиранического произвола и судейского беззакония.
Слово «закон» в единственном числе в «Ябеде» практически синонимично понятию «благо» в высшем смысле (добро, справедливость, правосудие).
Уже в этих репликах, где понятие «закон» претворяется во множественное число слова «законы», очевидно противостояние смыслов: ясная однозначность закона - и бесконечная вариативность законов, превращающая их в пластическую массу, послушную субъективному произволу корыстного чиновника.
Закон, оправдывающий виновного, и закон, разоряющий правого, - это уже не закон, а беззаконие.
Не случайно количественная оппозиция «один - множество» уже сформирована в «Ябеде» противостоянием закона-истины и законов-лжи.
Неуклонно нарастает потенциальная ассоциативность героя евангельскому Сыну Божию, воплощенному Слову, Логосу, неотъемлемым атрибутом которого является его благо и его истинность, эта потенциальная ассоциативность особенно отчетливо проявлена в образе Прямикова:
Прежде всего, в «Ябеде» неизвестно, откуда явился Прямиков в оседлый быт кривосудовского дома
Мотив поругания высшей истины и номинальное убийство Прямикова: лишение имени и имения.
В одном из промежуточных вариантов текста «Ябеда» должна была кончаться своеобразной «немой сценой», аллегорически изображающей Правосудие – идея Страшного Суда.
Нагляднее всего тенденция к синтезу одического и сатирического, идеологического и бытового, понятийного и пластического мирообразов выразилась в лирике, до сих пор особенно четко дифференцированной по своим жанровым признакам.
Василий Капнист
Комедия в пяти действиях
Его императорскому величеству государю императору Павлy Первому
Монарх! приняв венец, ты правду на престоле
С собою воцарил: вельможа в пышной доле
И раб, в поту лица ядущий хлеб дневны́й,
Как перед Богом, так перед тобой равны.
Нелицемерного ты образ нам закона:
Перуном власти там, с превознесенна трона,
Злодейство, клевету, пристрастие разишь;
Тут скипетром щедрот невинность ты бодришь,
Возводишь истину, заслуги награждаешь
И тем в сотрудники всех россов привлекаешь.
Прости, монарх! что я, усердием горя,
Мой труд, как каплю вод, в глубоки лью моря.
Ты знаешь разные людей строптивых нравы:
Иным не страшна казнь, а злой боятся славы.
Я кистью Талии порок изобразил,
Мздоимства, ябеды всю гнусность обнажил
И отдаю теперь на посмеянье света;
Не мстительна от них страшуся я навета:
Под Павловым щитом почию невредим;
Но, быв по мере сил споспешником твоим,
Сей слабый труд тебе я посвятить дерзаю,
Да именем твоим успех его венчаю.
Верноподданный Василий Капнист
Действующие лицa
Праволов , отставной асессор.
Кривосудов , председатель Гражданской палаты.
Фекла , жена его.
София , дочь его.
Прямиков , подполковник служащий.
Бульбулькин, Атуев, Радбын, Паролькин – члены Гражданской палаты.
Хватайко , прокурор.
Кохтин , секретарь Гражданской палаты.
Добров , повытчик
Анна , служанка Софии
Наумыч , поверенный Праволова.
Архип , слуга Праволова.
Действие происходит в доме Кривосудова.
В углу комнаты стоит стол, красным сукном покрытый. В комнате три двери.
Действие I
Явление 1
Прямиков и Добров.
Прямиков
Добров
Да вы, сударь, зачем в дом этот завернулись?
Неужли за грехи какая вас напасть
Иль тяжба, Бог храни, втащила в эту пасть?
Прямиков
Так именно: процесс на шею навязался;
Я от него уйти хоть всячески старался,
Мирился, уступал, но потерял весь труд.
И так уездный уж и верхний земский суд
Прошед, где моему не льстили супостату,
Вступило дело к вам в Гражданскую палату.
Добров
Прямиков
Сосед мой Праволов не весть с чего вцепился…
Добров
Кто? Праволов?
Прямиков
Да, он. Чему ж ты удивился?
Добров
Дивлюся, право я, как с умной головой
Могли связаться вы с такой, сударь, чумой?
Прямиков
Сутяга хитрый он, однако ж не опасен.
Добров
Кто? Он?
Прямиков
Уж в двух судах был труд его напрасен.
Добров
Не знаете, сударь, сего вы молодца.
Другого в свете нет такого удальца.
Напрасен в двух судах! Да там лишь разбирают,
А ведь в Гражданской вдруг решат и исполняют.
Что за беда ему, что в тех его винят;
Лишь только для него в Палате был бы лад,
То он получит вдруг и право и именье.
Вас с Праволовым в суд? Какое дерзновенье!
Прямиков
Да чем же страшен так он мне? Прошу сказать.
Я, в армии служа, не мог соседей знать.
По замирении я в отпуск отпросился;
Лишь в дом – он на меня с процессом и взвалился,
И тут-то я узнал уж не от одного,
Что он злой ябедник, да только и всего.
Характерен и культ античной поэзии, «горацианство» и эпикуреизм Капниста, начиная с конца 1790-х годов много переводившего и свободно перелагавшего Горация. Здесь сказалась и тяга к отдаленной античной культуре, непохожей на живую социальную действительность, и тяга к законченному и эстетизированному поэтическому стилю. Капнист видит в Горации учителя в отречении от насущных интересов жизни, в разочаровании от неосторожных надежд; анакреонтизм он истолковывает как поэзию легкого и несколько сентиментального утешения, открывающего мечтательное счастье в мимолетных радостях души. Отделка языка, гармония звукового состава стиха, расчет в каждом обороте фразы, отбор специфически-поэтического словаря, – вся эта тонкая работа над стихом в лирике Капниста идет в направлении созидания той поэтической культуры, которую воспринимал от карамзинистов и юноша-Пушкин.
Впрочем, отказ Капниста от политической активности в области его лирического творчества, пессимистические и сентиментальные настроения, овладевавшие им особенно с самого конца 1790-х годов, не сделали его и в это время реакционером в принципе. Еще в 1790-х годах он мог возмущаться порядками русского самодержавия, мог открыто выступать против них. Да и позднее, – нельзя забыть, что сыновья Капниста были членами декабристских организаций, а сыновья его ближайшего друга И.М. Муравьева-Апостола были виднейшими деятелями декабристского восстания.
«Ябеда» Капниста. Свободомыслие Капниста ярко выразилось в наиболее значительном его произведении, знаменитой комедии «Ябеда», пользовавшейся популярностью вплоть до середины XIX в.
«Ябеда» – это комедия-сатира о чиновниках и, в частности, о судебных чиновниках, о неправосудии, не только не искорененном екатерининским законодательством, но еще распространившемся после введения его в действие. Капнист использовал при написании своей комедии материал процесса, который ему самому пришлось вести, защищаясь от некоего помещика Тарковского, присвоившего незаконно часть его имения. Эта тяжба и послужила поводом к сочинению «Ябеды». Комедия была закончена Капнистом не позднее 1796 г., еще при Екатерине II, но тогда не была ни поставлена, ни напечатана. Затем Капнист внес в нее некоторые изменениям и местами сократил ее), и в 1798 г. она была издана и одновременно поставлена на петербургской сцене. Она имела успех; прошло четыре представления ее подряд. 20 сентября было назначено пятое, как вдруг Павел I лично распорядился запретить комедию к постановке и экземпляры ее издания изъять из продажи. «Ябеда» была освобождена от запрета только в 1805 г., уже при Александре I.
Сюжетом «Ябеды» является типическая история одного судебного процесса. «Ябедник», ловкий жулик, специалист по судебным процессам Праволов хочет отнять без всяких законных оснований имение у честного, прямодушного офицера Прямикова; Праволов действует наверняка: он усердно раздает взятки судьям; председатель гражданской судебной палаты у него в руках, берет у него взятки и собирается даже породниться с ним, выдав за него свою дочь. Прямиков, твердо надеявшийся на свое право, убеждается в том, что с правом против взяток ничего не сделаешь. Суд уже присудил было его имение Праволову, но, к счастью, в дело вмешалось правительство, до сведения которого дошли безобразия гражданской палаты и Праволова. Последний арестован, а члены суда отданы под суд; Прямиков женится на судейской дочери, добродетельной Софии, которую он любит и которая любит его.
Тема «Ябеды», разгул произвола и грабежа чиновников, была темой острой, злободневной, нужной во времена Капниста да и значительно позднее, в XIX в., не потерявшей своего интереса. Комедия была написана в 1790-х годах, в пору окончательного укрепления бюрократического и полицейского аппарата, созданного Потемкиным, потом Зубовым и Безбородко и, наконец, особенно расцветшего при Павле I. Бюрократия была издавна врагом независимой общественной мысли; бюрократия осуществляла произвол деспота и повторяла его в меньших масштабах «на местах». Бюрократию, верных правительству людей, купленных тем, что им была предоставлена возможность безнаказанно грабить народ, противопоставило правительство попыткам создать и организовать дворянскую передовую общественность. Путы канцелярий, подьяческих уловок «ябеды» чувствовал на себе даже дворянин, если он сам не хотел или не мог войти сотоварищем в круговую поруку властей, высших или низших, если он не мог быть вельможей и не хотел быть каким-нибудь заседателем-взяткобрателем. На «ябеду», т.е. на бюрократию, на дикий произвол ее, подкупность, самоуправство напал Капнист в своей комедии также с позиций дворянской общественности. Белинский писал, что «Ябеда» принадлежит к исторически важным явлениям русской литературы, как смелое и решительное нападение сатиры на крючкотворство, ябеду и лихоимство, так страшно терзавшие общество прежнего времени» (указ. соч.).
