В последние годы X века весь христианский мир замер в ожидании второго пришествия. Люди готовились к Страшному суду, который, по мнению ученых богословов, должен был наступить в 1000 году. Никто не строил планов на несколько лет вперед. В 999 году были случаи, когда крестьяне даже не убирали урожай: зачем набивать амбары, когда вот-вот грянет апокалипсис?
Наступил 1001 год, а в подлунном мире мало что изменилось, разве что земледельцы, чересчур поверившие церковникам, разорились и обнищали. Богословы хлопнули себя по лбам и заявили, что Страшный суд, естественно, должен наступить через тысячу лет не после рождества Христа, а после его воскресения. Христиане перевели дух и приготовились ждать еще 33 года. В 1034 году все обнаружили, что второе пришествие так и не состоялось.
Эти игры церкви со своей паствой во всё откладывающийся конец света сильно подорвали веру людей в проповеди, читаемые им с амвонов. Когда спала оторопь от долгого ожидания апокалипсических ужасов, христиане обнаружили, что их пастыри — вовсе не образцы христианского смирения, целомудрия и благочестия. Грань тысячелетий — как раз тот период, когда уровень нравов в среде монахов и священников упал ниже плинтуса в самой глубокой крипте. Епископы, кардиналы и сами святейшие Папы, не скрываясь от мирян, заводили любовниц, погрязали в роскоши и, предаваясь всем семи смертным грехам, нарушали все десять божьих заповедей. От церковных иерархов не отставало и священство на местах, ставившее себя выше человеческих и божьих законов. Клирики и монахи и не думали обращать внимание на такую суетную и никчемную вещь, как общественное мнение. Это вышло им боком.
Во второй половине XI века в западной Европе пышными клумбами расцвели самые разнообразные ереси. Люди не могли заставить себя верить в то, чему их учат лживые пастыри, они сами пытались найти сокровенный смысл слова божьего. Ищущие правды христиане кучковались вокруг немногочисленных грамотеев, по своему разумению толковавших библию. Проповедники-самоучки, зачастую обладавшие гораздо большими ораторскими способностями, чем церковные иерархи, собирали толпы слушателей.
Католическая церковь пыталась бороться с несанкционированными ею попытками толкования догматов, но поначалу не очень усердно. Естественная монополия на посредничество между небом и землей казалась церковникам столь незыблемой, что над попытками подорвать её, они лишь смеялись. А зря. Всё больше пытливых христиан объединялись в собственные общины, отказывались слушать проповеди и принимать причастие от священников, погрязших, по их мнению, во грехе. Эти правдоискатели начинали сомневаться в многочисленных церковных таинствах. Например, они отказывались крестить детей, утверждая, что это должен быть осмысленный акт самого человека, и отвергали таинство брака, которое как раз в то время активно вводила в повседневную жизнь католическая церковь. Некоторые адепты новых учений отказывались поклоняться кресту, утверждая, что это орудие убийства. Словом, со всех сторон, велись подкопы под фундамент казавшегося незыблемым огромного церковного сооружения.
Наиболее остро эта проблема стояла в южной Франции, в Лангедоке. Там набирала обороты так называемая «Катарская ересь». Сами приверженцы этого учения катарами (от греческого слова «чистый») себя не называли. Они величали друг друга «Добрыми христианами» или «Добрыми людьми». К середине XII века это учение овладело умами сотен тысяч людей. В разных местах Европы их называли по-разному: манихейцами, оригенистами, фифлами, альбигойцами, публиканами, ткачами, болгарами или патаренами, хотя верования всех этих сект были чрезвычайно схожи. Некоторые ученые считают, что их общим истоком послужило движение богомилов, зародившееся в Византии еще в конце первого тысячелетия.
Катары, как принято называть всех представителей этого учения, старались построить собственную церковь, руководствуясь примером апостолов. Они истово почитали Евангелие, но отвергали Ветхий завет, считая, что Новый завет — «книга добра», а ветхозаветные пророки учили жестокости. Катары распространяли заповедь «не убий» и на животных, поэтому были вегетарианцами, хотя рыбу в пищу употребляли. Крестились они не водой, а наложением рук нескольких пастырей на голову взрослого новокрещенного. Они не верили в человеческую природу Христа, считая, что добрый бог не мог послать сына своего на муки. Всё земное катары считали созданием дьявола, и верили в переселение душ, полагая, что души умерших не возносятся сразу на небо, а переселяются в тела новорожденных, пребывая на Земле в ожидании Страшного Суда.
У катаров была собственная церковная структура со священнослужителями и епископами, причем ими могли быть и женщины. Существовали и своеобразные монастыри, обитателей которых называли «добрыми женщинами» и «добрыми мужчинами». Катары яростно отвергали претензии католической церкви на мирскую власть, и поэтому им благоволили местные феодалы. К рядовым католикам катары относились вполне доброжелательно, и многие крестьяне, рассудительно полагая, что жизнь двойной благодатью не испортишь, аккуратно посещали и катарские, и католические богослужения.
Официальная церковь поспешно искала способы борьбы с катарской ересью. Первые костры, на которые взошли еретики, вспыхнули в Орлеане и Тулузе в 1022 году. Однако эти казни имели противоположный эффект. В 1143 году монах из Кёльна Эвервин де Стейнфельд жаловался, что катары принимают огненную муку с достоинством первых христиан. И это вызывает сочувствие к ним среди многочисленных зрителей.
Помимо репрессий, Ватикан использовал и методы пропаганды. Туда, где позиции катаров были наиболее сильны, посылались опытные проповедники, которым предписывалось не только взывать к пастве с амвонов, но и устраивать с еретиками диспуты. Помогало это слабо: «добрые христиане» были гораздо ближе к местным прихожанам, чем эмиссары из Ватикана, говорили с народом на его языке, и их позиция находила у слушателей горячее одобрение. Благоволили к катарам и лангедокские феодалы. Цистерцианский проповедник Бернар из Клерво горько жаловался на оскорбления, которые он, папский посланник, терпел от знати, и на невнимание дворян к его проповедям.
Католики пытались бороться с катарами их же оружием. Кастильский каноник Доминик де Гусман переоделся в рубище и стал странствовать, проповедуя в Лангедоке католическую версию слова божьего. Слушали его плохо. Когда после смерти Доминика его объявили святым, появились легенды о том, как он бросал в огонь свои сочинения и писания «добрых людей». Катарские тексты сгорали, а бумаги будущего святого огонь не трогал. К сожалению, катары XII века еще не знали, что напишут в житии будущего святого, и от своих заблуждений не отказывались.
Один из папских легатов Петр де Кастельно, тщетно пытавшийся вразумить лангедокцев, воскликнул: «Я знаю, что дело Христа не преуспеет в этой стране до тех пор, пока один из нас не пострадает за веру». Он не знал, что пострадает он сам. Искореняя ересь в верхах, де Кастельно в 1208 году отлучил от церкви самого Раймонда VI, графа Тулузского. В ответ один из приближенных графа убил папского посланника.
Получив такой прекрасный предлог папа Иннокентий III в 1209 году объявил крестовый поход против катаров. Папу совершенно не смущало то, что на сей раз христовым воинам придется не отвоевывать гроб господень у неверных магометан, а уничтожать соплеменников, истово верующих в Христа, пускай и немного по-другому: «Поступайте с распространителями ереси хуже, чем с сарацинами, потому что они сами хуже их». Самих рыцарей гораздо больше теологических вопросов волновали объявленные «призовые»: участникам крестового похода были обещаны жирные куски владений лангедокских феодалов, преступно покровительствовавших гнусной ереси. Тысячи рыцарей и наемников, преимущественно с севера Франции устремились на юг.
Первым крупным населенным пунктом на пути орды крестоносцев стал город Безье. Пришельцы осадили его 22 июля 1209 года. Они пообещали не трогать Безье, если его жители выдадут им всех катаров. На общегородском сходе был составлен список еретиков. Их оказалось 222 человека из 14000 жителей, но в лапы крестоносцев катаров решили не выдавать: их уважали за доброту и достойное поведение. Жертвой этого уважения пало всё население Безье — взявшие город штурмом крестоносцы перерезали всех, не заморачиваясь богословскими тонкостями. Еще перед штурмом рыцари обратились за советом к папскому представителю Арнольду Амальрику: как им отличить доброго католика от проклятого еретика? «Убивайте всех, господь на небесах распознает своих», — ответил священнослужитель. Уцелеть в жуткой резне и последовавшем пожаре удалось лишь трем десяткам жителей несчастного города.
После этого кошмара всё население Лангедока вне зависимости от вероисповедания встречало крестоносцев как кровавых оккупантов и оказывало им упорное сопротивление. Лангедокцы тогда не считали себя французами и их яростное сопротивление незваным гостям, пришедшим с севера с крестом и мечом, приобрело характер национально-освободительной борьбы. Она растянулась на несколько десятилетий, получивших в истории название периода Альбигойских войн. По подсчетам историков, жертвами этих войн стали до миллиона человек.
Крестоносцы с самого начала пытались подавить сопротивление страхом. Они не всегда уничтожали население покоренных городов, но в любом случае, оставляли о себе недобрую память. Например, 15 августа 1209 года жителей сдавшегося без боя Каркассона захватчики пощадили, но лишили всего имущества и заставили покинуть город в одном нижнем белье. При дележе награбленного крестоносцы перессорились и значительная часть из них отправилась домой. Вскоре на освобожденных от ереси территориях запылали гигантские костры. В Минерве в 1210 году были одновременно сожжены 140 катаров, а в Лаворе в 1211-м — сразу четыреста. Количество костров меньшего масштаба не поддавалось учету. Командовавший крестоносцами граф Симон де Монфор приказывал сжигать даже тех, кто покаялся в ереси и вернулся в лоно католической церкви: «Если он лжет, это ему послужит наказанием за обман, а если говорит правду, то он искупит этой казнью свой прежний грех».
Сопротивление крестоносцам возглавил граф Тулузский Раймонд VI. Дело было не только в его симпатиях к еретикам, но и в том, что де Монфор открыто заявлял о своих претензиях на Тулузу. Раймонд организовал из своих рыцарей-вассалов и пеших ополченцев солидное войско. На протяжении 1210−1212 годов оно давало достойный отпор захватчикам. Мешало крестоносцам и то, что в их тылу постоянно вспыхивали восстания в уже покоренных городах.
27 января 1213 года притесняемых катаров взял под свое покровительство король соседнего Арагона Педро II. Его армия двинулась в Лангедок и объединилась с войском Раймонда Тулузского. Теперь, под их флагами находилось огромное войско численностью до 50 тысяч человек. Казалось, что настало время освобождения Лангедока. Решающее сражение состоялось 12 сентября у стратегически важного города Мюре.
Силы были явно не равны. Под началом де Монфора находились всего около тысячи рыцарей и шестьсот пехотинцев. 45-тысячное катарское войско заранее праздновало победу. Король Педро накануне битвы провел бурную ночь с любовницей и наутро находился не в самой лучшей форме, поэтому не смог оказать достойное сопротивление внезапной атаке крестоносцев. В яростной рубке король Арагона был убит мечом в грудь. Узнав о смерти предводителя, катарское ополчение побежало с поля боя. За ними отступили лангедокские и арагонские рыцари. Сотни их утонули при переправе через реку. Разгром был полным. Потери катаров составили до 20 тысяч человек, а крестоносцы потеряли убитыми лишь 150 рыцарей. После этого поражения Арагон вышел из войны.
Еще несколько лет война шла с переменным успехом. Раймонд VI то убегал за границу, то возвращался в родные края. Его армия то рассеивалась под ударами крестоносцев, то собиралась вновь и отбивала захваченные города. Тулуза то сдавалась де Монфору, то восставала против него. В 1218 году де Монфор был вынужден вновь, уже в который раз, осадить восставшую Тулузу. Во время осады камень из катапульты снёс ему голову. Осада была снята, и на несколько лет Тулуза вновь стала катарской. Усердно помогали выдыхавшимся крестоносцам папские легаты. У планомерно работавших и не знавших жалости монахов дело пошло лучше, чем у вояк-рыцарей. Они зачищали захваченные территории, беспощадно расправляясь с «добрыми христианами», а также с теми, кто притворно приняв католичество, опять примкнул к ереси. Тела умерших катаров, дабы не осквернять католические кладбища, выкапывали из могил и сжигали. Всё это приводило в ужас паству, но не подавляло волю к сопротивлению «добрых людей». В Лангедоке развернулась партизанская война.
В 1226 году антикатарское движение возглавил французский король Людовик VIII. Силы лангедокцев уже находились на исходе, и через три года Раймонд VI запросил мира. Лангедок был присоединен к владениям французской короны, однако, катарская ересь еще не была истреблена полностью. Последним очагом сопротивления стал замок Монсегюр, стоявший на высокой скале в отрогах Пиренеев. В нём в 1232 году нашли приют катарские епископы из Тулузы вместе со своими наиболее фанатичными сторонниками. В течение 10 лет из Монсегюра проповедники-катары расходились по всему югу Франции для подпольных богослужений и проведения таинств. Католики с ненавистью посматривали в сторону Монсегюра, но поделать ничего не могли — крепость казалась неприступной.
В 1242 году Раймонд VII, сын лишившегося владений графа Тулузского уговорил обитателей Монсегюра совершить карательную вылазку — расправиться с вершившим суд неподалеку передвижным трибуналом созданной незадолго до этого инквизиции. Инквизиторов убили, но нарушение заповеди «не убий» имело для катаров фатальные последствия. Летом 1243 года Монсегюр был взят в плотную блокаду. Оборону держали 15 рыцарей, полсотни солдат и около двухсот «добрых людей». Ценой неимоверных усилий крестоносцы смогли взять Монсегюр лишь 16 марта 1244 года. Несколько десятков защитников покончили с собой, остальных сожгли в тот же день у подножия скалы.
Оставшиеся в живых лангедокские катары окончательно ушли в подполье. Их следы тщательно разыскивала инквизиция, однако благодаря умелой конспирации «добрым людям» еще полвека удавалось доносить свои учения до сочувствовавших им прихожан.
Последний всплеск активности катаров относится к началу XIV века, когда семья нотариуса Пейре Отье из Акс ле Терме попыталась вновь раздуть огонь враждебного католицизму учения. Чрезвычайно активные члены семейства Отье разъезжали по югу Франции и северу Италии, разыскивая уцелевших в подполье катаров и вербуя новых сторонников. Инквизиция быстро узнала о попытке «катарской реконкисты» и бросилась по её следу. К концу 1300 годов были выловлены и сожжены все члены семьи Отье. Уцелеть удалось единственному близкому к ним человеку — Гийому Белибасту, сбежавшему в Каталонию. Щупальца инквизиторов дотянулись до него и там. Последний «добрый человек» Белибаст был сожжен в Виллеруж-Терменез в 1321 году. Эта дата считается окончательным концом катарской ереси.
Источники
- Григулевич И. «История инквизиции», 1970
- Осокин Н. «История альбигойцев и их времени» 2003
- Фото анонса: Расправа крестоносцев с катарами.
О крестовых походах слышали и читали, наверное, все. Для большинства людей это понятие ассоциируется с романтикой, хоть и несколько брутальной, с Ричардом Львиное Сердце и стихотворением Пушкина про «рыцаря бедного». Были, разумеется, кровь и жертвы, война есть война. Так думает большинство современных людей. Однако, в истории крестовых походов есть факты, способные не только удивить, но и шокировать кого угодно.
Факт №1. Крестоносцы были каннибалами!
В 1098 во время осады сирийской крепости Маары рыцари из Европы очень оголодали: осада длилась два месяца, и ей предшествовал тяжелый марш по пустыне. Когда мусульмане, наконец, сдались - при условии, что победители пощадят жителей города - крестоносцы вошли в город, но не нашли там ожидаемого изобилия. Началась чудовищная резня. А после этого - не менее чудовищные пиршества. Хронист Ральф Коэн писал: «Некоторые люди говорили, что им, ограниченным в пище, приходилось варить взрослых мусульман в котлах, а детей насаживать на вертела и зажаривать». Другой хронист Фульхер Шартрский сообщал: «С содроганьем могу сказать, что многие наши люди, преследуемые безумным чувством голода, срезали куски ягодиц с уже убитых сарацин, жарили их на костре и не дождавшись, пока те будут достаточно зажарены, пожирали их с чавканьем, словно дикари». И, наконец, Альберт Аахенский удивлялся тому, что крестоносцы не ограничивались поеданием трупов сарацин, а «ели даже собак».
Факт №2. Среди крестоносцев были дети.
Всего крестовых походов было девять. Четвертый завершился в 1204 году, пятый начался 1217 году. Но между ними был еще один, наверное, самый трагический из всех - крестовый поход детей. Все началось с того, что некоему подростку Стефану из Клуа, якобы, явился Иисус Христос. Он повелел мальчишке возглавить крестовый поход, и освободить Гроб Господень без оружия, а единственно, силой молитвы и непорочности юных душ. Стефан начал проповедовать и за ним пошли тысячи подростков и детей со всей Франции, а затем и Германии. По оценкам современников, проповедь Стефана собрала более 30000 человек. Вся эта орда не только молилась, но и воровала по дороге, чтобы как-то добыть пропитание. Кое-как добравшись до Марселя, а нужно учесть, что детям из Германии пришлось с невероятными трудностями преодолеть Альпы, юные крестоносцы встали перед необходимостью раздобыть транспорт. Наконец два местных купца предоставили им 7 кораблей. Подростки погрузились на эти галеры, отплыли, и с тех пор их никто не видел. Годы спустя в Европе объявились некие монахи, которые были в этом походе. Они рассказали, что корабли доставили детей прямиком в Алжир, где их уже поджидали мусульманские работорговцы, с которыми купцы из Марселя вступили в сговор.
Факт №3. Среди крестоносцев были женщины.
Да-да, многие прекрасные дамы, а так же простые горожанки и крестьянки отправлялись за море, чтобы участвовать в отвоевании Иерусалима, изведать приключений и увидеть далекие страны. Большинство из них, разумеется, и в условиях военного похода выполняли женские роли. Знатные дамы вдохновляли воинов и врачевали им раны, остальные стирали одежду и готовили еду. Однако, были среди женщин и такие, что налагали на себя крест и сражались бок о бок с мужчинами. Самой известной амазонкой времен крестовых походов стала Ита Австрийская. Красавица маркграфиня в 1101 году в составе южнонемецкого рыцарского войска преодолела Малую Азию - во время этого похода крестоносцы изнывали от голода и жажды - и попала в засаду. В этой стычке при городе Гераклее она и сгинула. По одной из версий, отважная красавица не погибла, а попала в плен и была продана в гарем в Хорасан. Кроме того, арабы рассказывали о необычном воинском отряде, попавшем в плен. Сарацины были изумлены, обнаружив, что это женщины. Пленниц продали в рабство пожилым мусульманкам, чтобы обеспечить защиту от посягательств на целомудрие.
Факт №4. Крестоносцы воевали с христианами.
Истовые католики, мечтавшие отвоевать у неверных Иерусалим, не считали православных «правильными» христианами, и вели себя на территории Византийской империи, как среди мусульман. Четвертый крестовый поход завершился разграблением Константинополя и вывозом оттуда колоссального количества ценностей и реликвий в Европу. Греческий хронист Никита Хониат писал так: «Не то изумляет нас, что они грабили вещи, а то, что они повергли на землю святые иконы Христа и его угодников, попирали их ногами, и если находили на них какое-либо украшение, срывали его как попало, а самые иконы выносили на перекрестки для попрания прохожими или же употребляли вместо топлива при варке пищи».
Факт №5. Среди крестоносцев были перебежчики.
Трусы и предатели есть на любой войне. В битве при Хотине, в 1187 году, которая стала одной из главных катастроф рыцарского войска во время третьего крестового похода, на сторону Саладина перешли шесть рыцарей из войска графа Триполийского. Как сообщает хроника, они рассказали Саладину о том, в каком отчаянном положении находится мучимое жаждой и уставшее от длительного перехода войско крестоносцев, и побудили его напасть как можно скорее. Какова была дальнейшая судьба этих людей неизвестно. Можно предположить, что не особенно хорошая - Саладин предателей не жаловал.
Факт №6. Крестоносцы воевали не только в Азии, но и в Европе.
Первый крестовый поход начался, вдохновленный словами папы Урбана II, призывавшего убивать не только мусульман, но и всех, кто исповедует не католическую религию. Часть рыцарей поняла эти слова уж очень по-своему, и в 1096 году армия немецких крестоносцев двинулась в противоположную от Иерусалима сторону - через долину Рейна на север. Здесь они устроили кровавую резню евреев в Майнце, Кельне и других немецких городах. Это был первый случай массового преследования евреев в Европе. Но евреями крестоносцы не ограничивались. В XIII веке они совершили ряд военных операций в Прибалтике, население которой исповедовало древние языческие культы. Финны, карелы, эсты, литовцы, курши и другие племена стали объектом настоящей охоты со стороны воинов Христовых. Не обошли они стороной и княжества северной Руси, полагая православных такими же неверными, как язычников, иудеев и мусульман. Эти походы в Прибалтику впоследствии получили название Северных крестовых походов.
Факт №7. Крестоносцы существуют до сих пор.
В свой первый крестовый поход рыцари шли вдохновленные призывом «Dieu le veut!» (Так хочет Бог!). Эти слова стали девизом Иерусалимского ордена Святого Гроба Господня, учрежденного в 1099 году. В отличие от многих других рыцарских орденов, этот существует и по сей день. Членами его являются представители королевских семей, преуспевающие бизнесмены и ученые. Среди известных людей - членов ордена Гроба Господня можно вспомнить композитора Ференца Листа, немецкого канцлера Конрада Аденауэра, голливудского режиссера Джона Ферроу. Есть братья этого рыцарского ордена и в России. Всего в настоящее время в мире насчитывается 28000 членов ордена Святого Гроба Господня.
Я хочу рассказать об одном из самых масштабных и амбициозных фильмов своего времени - "Крестовый Поход".
Крестовые Походы - это очень благодатная почва для кинематографа, но к этой тематике обращаются очень редко. Голливуд боится обидеть мусульман (либо евреев и христиан) и максимум на что может рассчитывать зритель - это на всякое политкорректное говно, типа Kingdom of Heaven (2005) Ридли Скотта.
Но все это могло измениться в далеком 93-м году, когда за дело взялся Пол Верхувен - талантливый и бесстрашный режиссер, никогда не боявшийся спорных и рискованных тем. Будучи большим поклонником этого исторического периода, Верхувен много знал про Крестовые Походы и хотел показать на большом экране их истинную суть, дав зрителю почувствовать нравы Средневековья.
Сценарий поручили Валону Грину - человеку, написавшему The Wild Bunch (1969), Sorcerer (1977), WarGames (1983) и прочие фильмы.
Как вы думаете, что получится если скрестить таланты Грина, подарившего нам The Wild Bunch (1969), и Верхувена, любящего кровь и расчлененку? Получится Crusade - возможно одна из самых кровавых картин своего времени.
Сказать, что этот фильм жестокий, значит не сказать ничего
. Уровень насилия зашкаливает даже по меркам Верхувена! Это был настоящий Game Of Thrones своего времени - в сценарии постоянно упоминаются изнасилования, грязь и прочие радости Средневековья. При этом Валон Грин хорошо начитан, разбирается в материале и читать его прозу одно удовольствие.
У Верхувена на тот момент было за пазухой три крупных хита и ничто не предвещало беды: сценарий был готов, а в Испании уже возводили декорации.
В самый последний момент Верхувен и Шварценеггер проводили встречу с продюсерами, которые потребовали от режиссера гарантий, что бюджет не превысит 100 милионную отметку. Верхувен взорвался: "Что вы имеете в виду - гарантии? Не бывает никаких гарантий! Я не могу контролировать бога, как я могу вам что-либо гарантировать? Это абсурдно!"
Арнольд так описывает эти события: "Я пинал его под столом, чтобы он заткнулся, но он не унимался. Это был конец фильма. Пол всегда пытался быть честным, но можно быть немного более разборчивым в том, когда именно быть честным, а когда просто двигаться вперед с проектом. Было очень жалко".
В итоге студия Carolco Pictures свернула съемки и решила проинвестировать деньги в... внимание... в Cuttrhoat Island (1995)!!! Я надеюсь, что люди, принимавшие это решение, будут гореть в аду. Cutthroat Island обанкротил студию, став одним из крупнейших провалов за всю историю кино.
Ниже привожу пересказ сюжета.
Сценарий одно время активно гулял по интернету, но уже несколько лет как все линки мертвы. Я чудом нашел его в продаже за 18$ на сайте Lulu.
Фильм открывается сценой ограбления аббатства во Франции в 1095-м году.
Хаген (Шварценеггер) под покровом ночи проникает в монастырь, в то время как настоятель монастыря забавляется с двумя мальчиками-прислужниками в своих покоях. Хагена ловят с поличным и сажают в тюрьму. Аббат посылает за графом Эммихом, который насилует пятнадцатилетнюю девочку в бочке с виноградом. Закончив изнасилование он заключает: "Я объявляю этот урожай хорошо выдержанным".
Выясняется, что Хаген - внебрачный сводный брат Эммиха, которому отец завещал половину своего состояния. Аббат знает про это тайное завещание и заставляет Эммиха отдать ему четверть своих владений в обмен на смертный приговор Хагену.
Хагена приговаривают к повешению, но по счастливой случайности в монастырь приезжает папа римский Урбан II, который собирает людей на Крестовый Поход. После пламенной речи папы о том как мусульмане насилуют монахинь и притесняют христиан в Иерусалиме, Хаген чувствует, что это его шанс остаться в живых.
Ночью Хаген с помощью лампы нагревает кандалы, в которые закован, и выжигает у себя на спине крест. Его сокамерник Ари, бывавший в Самарии, рассказывает ему про Животворящий Крест и мощи Ионна Крестителя. Утром Хаген обножает свою спину и рассказывает о том как у него было видение, что он - рыцарь, присягнувший папе римскому в битве за Иерусалим. Поведав другие подробности своего сна, Хаген получает помилование и становится талисманом этого Крестового Похода. Его определяют под командование Эммиха, который до сих пор хочет смерти своего незаконнорожденного родственника.
По пути в Иерусалим Эммих и его приспешники нападают на еврейских молодоженов, оказавшихся на пути крестоносцев. Эммих хочет изнасиловать девушку прямо на глазах жениха, но Хаген за них вступается и навсегда уродует Эммиху лицо, раздробив его челюсть топором.
Градус ненависти между братьями повышается еще больше, но вместо того, чтобы просто убить Хагена, Эммих решает заставить его помучаться: в порту он продает Хагена и Ари в рабство берберским пиратам. Дальше следует красочная сцена взятия на абордаж корабля. Попав в плен, Ари, обнажив свой детородный орган и вспомнив пару слов по-арабски, убеждает захватчиков в том, что он - мусульманин, завершивший хадж в Мекку и захваченный в плен крестоносцами.
А между тем Хагена ждет незавидная судьба: прямо на его глазах кастрируют его друга (поистине жуткая сцена). Ари появляется в самый последний момент и спасает Хагена, выкупив его у изувера-хирурга. Выясняется, что дядя Ари - советник принца Ибн Хальдуна, правящего в Иерусалиме, и теперь Хаген будет частью его личной стражи. Выбора нет - либо рабство, либо служба у мусульманина. Единственный шанс сбежать - это дождаться осады города крестоносцами.
Между тем в Иерусалиме Хаген узнает правду - нет никакого преследования христиан. Евреи, мусульмане и христиане живут в мире и могут совбодно практиковать свою религию. Там же в Иерусалиме Хаген влюбляется в Лейлу, дочь Ибн Хальдуна. Лейла бережет девственность и поэтому косвенно наслаждается телом Хагена, подослав ему свою прислужницу.
Хаген находит Джарвата, похищает Лейлу, но попадает в плен к людям Эммиха, которые по старой доброй традиции хотят ее изнасиловать. К счастью Лейле чудом удается сбежать, правда она снова попадает в плен к Джарвату, а Хагена отправляют к Эммиху, в лагерь крестоносцев. В лагере царит полнейший разврат и неорганизованность и вскоре на них нападают мусульмане, под предводительством Ибн Хальдуна.
Хаген, снискав славу провидца и талисмана Крестового Похода, вдохновляет своих собратьев на победу в очень красивой и поэтичной сцене: заходящее солнце проецирует его силуэт - в черных доспехах, убивающего толпы мусульман - на густую стену дыма. Он всаживает свой двуручный меч в спину одному из бойцов и меч становится похож на крест, омываемыей закатным светом... Крестоносцы, увидев в этом убийстве знак свыше, начинают одерживать победу и вскоре обращают мусульман в бегство.
Дальше следует масштабная сцена штурма Иерусалима, но Хаген в ней не участвует: ночью с помощью Ари он пробирается в город в поисках Лейлы. Джарват держит ее в плену и Хаген пытается его убить, но их поединок прерывается снарядом, попавшим в стену замка. Ари, Хаген и Лейла выходят на улицы павшего Иерусалима.
- Смерть евреям! - кричат крестоносцы, убивая женщин и детей.
- Евреи убили нашего Спасителя! Убейте их! Уничтожьте имя Израиля! - вторит им какой-то монах-отшельник.
На улицах идет резня.
Выясняется, что Ари - еврей. В толпе он видит своего дядю Якуба и бросается ему на помощь. В хаосе и под давлением огромной массы людей Ари оказывается заперт в синагоге, которую сжигают крестоносцы. Вместе с синагогой горит и Храм Гроба Господня с Животворящим крестом. Хаген врывается внуть, водружает крест себе на спину и подобно Христу выходит из объятого пламенем храма. Крестоносцы и простой люд заворожены этим зрелищем, они встают на колени и начинают молиться. Хаген понимает, что человек, обладающий Крестом, будет пользоваться огромной властью и поручает монахам спрятать его от чужих глаз.
Наступает пора финального поединка с Эммихом и Хаген в буквальном смысле слова разрезает пополам своего врага.
Видя какую репутацию снискал Хаген, рыцарь Годфри предлагает ему присягнуть себе, но Хаген, разочарованный и чувствующий отвращение ко всей этой заварушке, отказывается и уезжает вместе с Лейлой на ферму, чтобы вести тихую и спокойную жизнь.
Заканчивается сценарий титром: "Даже под пытками монахи Храма Гроба Господня отказались назвать месторасположение Животворящего Креста. Он никогда не был найден."
Как видим, это был настоящий Верхувен - провокационный, бескомпромисный и очень жестокий . В жанр исторического приключенческого фильма умело вписано двойное дно, хотя на мой взгляд Верхувен перегнул палку с "хорошими" мусульманами и "плохими" христианами. Нельзя забывать, что евреи и христиане в Иерусалиме подвергались сильным гонениям: они могли исповедывать свою веру, но при этом их права ущемлялись буквально на каждом шагу. В мусульманских странах у иноверцев всегда одна судьба: их терпят до определенного момента.
История не знает сослагательного наклонения и оригинальный фильм теперь уже навсегда потерян для публики. Мы лишились потенциально одного из лучших фильмов 90-х годов. В итоге проиграли все: Верхувен, Щварценеггер, идиоты-продюсеры и конечно же зрители.
Лично я ставлю эту картину в один ряд с другим нереализованным шедевром - Дюной Ходоровского.
С другой стороны все не так уж плохо и безысходно. Сценарий не потерял актуальности и так хорошо написан, что до сих пор ходят слухи о том, чтобы реанимировать проект. Как знать, может быть мы когда-нибудь и увидим эту экранизацию.
Хотя оригинальное комбо - Верхувен + Шварценеггер все равно никому превзойти не получится.
Избранные места из многолетней истории крестовых походов. Кто надоумил рыцарей отправиться в поход на Иерусалим? Участвовали ли в походах женщины и дети? Чем сейчас заняты крестоносцы?
Идея Петра
Надоумили рыцарей нашивать себе на одежду кресты и воевать в жарких далеких землях за Гроб Господень два человека. Первым, кому эта гениальная идея пришла в голову был бывший военный, ставший монахом-отшельником, Петр Амьенский. Якобы он побывал в Иерусалиме, увидел, как там обижают братьев христиан, вернулся домой и забил тревогу. Ходил Петр по городам, собирал толпы народа и красиво доказывал им, что необходимо вернуть Гроб Господень, освободить христиан, а турок стереть в средневековый радиоактивный пепел. От неимения достойных развлечений, СМИ и интернета граждане слушали Петра, раскрыв рот. Образ юродивого нищего проповедника очень сильно действовал на окружающих и вскоре Петр стал настоящей "звездой". Люди толпами шли к нему, чтобы прикоснуться, взять на память кусочек его одежды или прядь волос, приписывали ему целебные свойства и были готовы выполнить , что он скажет.
За папу!
Дальше в игру вступил папа Урбан II, который сообразил, что Петра и его
сторонников можно очень выгодно использовать. По другой версии, было
наоборот, то есть сначала до походов додумался папа римский, а потом
уже его поддержал Петр Амьенский и начал проводить работу с населением.
Официально именно Урбан II считается главным вдохновителем крестовых
походов. Прикинув сколько богатств можно будет вынести из Святой земли и
поразмыслив над способами увеличения пошатнувшегося рейтинга, папа 27
ноября 1095 года произнес пламенную речь в городе Клермон во Франции о
необходимости ввести войска на Святую Землю и силой вырвать ее из цепких
лап неверных.
Так хочет Бог
Чтобы люди охотнее собирались в поход, папа пообещал всем участвующим немедленное отпущение всех обычных грехов, а также отпущение смертных грехов со значительной скидкой, прощение всех долгов, 100% гарантию попадания в рай, христианский аналог 72 девственниц, ну и посулил золото и бриллианты, которые можно добыть на Святой Земле. Народу, а также высокопоставленным священникам и государственным деятелям идея понравилась, толпа прокричала несколько раз "Deus vult" ("Так хочет Бог") и стали собираться в поход, который был назначен на 15 августа 1096 года.
Самый неудачный поход
Самые ярые последователи Петра никак не могли дождаться августа 1096 года, им не терпелось начать прорубать путь отцовским мечом к сокровищам Святой Земли и заодно освободить товарищей христиан. Самые бедные и самые грешные самоорганизовались и двинулись по направлению к Гробу Господню. У многих из низ не было ни оружия, ни доспехов. Говорят, что примерно 30 тысяч человек первыми двинулись в поход, большинство из них были нищими крестьянами. Новоявленные крестоносцы брали с собой свои семьи (то есть жены, дети и старики тоже пошли возвращать Гроб Господень), чтобы не тосковать в дороге по родным. Запастись достаточным количеством еды удалось далеко не всем. Дело в том, что в крестоносной суматохе цены на необходимое для похода взлетело до небес, поэтому даже средневековой версией доширака закупиться было очень не просто. Местные жители стран, которые встречали на пути крестьян-крестоносцы, неохотно делились едой, из-за чего происходили вооруженные конфликты. Первое же крупное сражение с противником стоило жизни половине отряда, детей и женщин захватывали в плен и продавали в рабство на азиатских базарах. До места добрались буквально несколько десятков человек. Петр, возглавлявший "крестьянский поход", выжил и присоединился к первому официальному крестовому походу. Кстати, когда крестоносцы шли на Святую землю, то крест у них был нашит на грудь, а когда возвращались, то нашивали на спину.
Детский крестовый поход
Дети не остались в стороне от папской пропаганды, и по всей Европе стали появляться посланцы Бога. Мальчишкам якобы Бог нашептал, что им выпала честь возглавить своих ровесников и отправиться отвоевывать Иерусалим. Слухи о о чудесах, творимых избранными, делали свое дело, и ровесники новоявленных чудотворцев сбегали из дома и собирались в отряды. Истинными вдохновителями этих малолетних крестоносцев были работорговцы, которые надеялись продать большую партию европейских деток на восточных базарах. Собственно, тех, кто не погиб в дороге, погрузили в корабли работорговцев. Многотысячные отряды, которые вел мальчик Николай (ему было не больше 10 лет), обещавший "по морю аки по суху" дойти до Святой земли, растеряв половину в дороге, дошли до итальянского порта Бриндизи, но дальше их не пустил на верную смерть один адекватный местный епископ. Тогда фанатичные детки пошли к папе римскому с просьбой их благословить на священную резню. Папа посоветовал им дождаться совершеннолетия. Даже по меркам средневековья детские крестовые походы были дичью. Кстати, полагают, что участниками похода были не совсем дети, а юноши и подростки, но меньшей дичью факт от этого не становится.
Голод не тетка
Первый крестовый поход, осада сирийской крепости Маары, крестоносцы осаждают ее из последних сил, еда давно закончилась, куда не глянь повсюду пустыня. и вот мусульмане сдаются, правда при условии, что рыцари оставят жителей города в живых. Крестоносцы входят в город в надежде плотно поесть, но, оказывается, что сирийцы тоже давно сидят без припасов. Христиане вконец обезумев от голода и разочарования начинают отлавливать и жарить врагов, которых совсем недавно пообещали пощадить. Хронисты первого крестового похода описывают ужасные сцены каннибализма, а Альберт Аахенский пишет, что в расход пустили даже собак: "Крестоносцы не ограничивались поеданием только убитых турок и сарацин, они ели даже собак".
Тот от меча и погибнет
Пытались крестоносцы пролить свет своей истинной религии не только на мусульман, но и на всех, кто попадался под руку. Папа римский вообще довольно размыто говорил в своей знаменитой речи по поводу врагов. Например, он намекнул на то, что хорошо бы мечом насадить католичество в землях, где исповедуют любую другую религию, а заодно ликвидировать язычников, иудеев, православных. Дескать, Бог это дело одобряет. Так вот в 1096 году крестоносцы отклонились от маршрута и устроили массовые убийства евреев в городах Германии. А с 1198 по 1411 год крестоносцы ходили на языческие славянские и финские племена. В 1240 году рыцари-крестоносцы Ливонского ордена двинулись на Псков и Новгород, однако подчинить Русь папе римскому им, как известно, помешал Александр Невский, разгромив их на Чудском озере в 1242 году.
Современные крестоносцы
Орден Святого Гроба Господнего Иерусалимского до сих пор существует. То есть крестоносцы бродят среди нас. Орден ведет свою историю с 1099 года. Основная цель ордена - поддержка католиков на Святой земле. Например, на средства ордена там строят католические церкви, школы, больницы. В свое время членом ордена был венгерский композитор Лист, первый канцлер ФРГ Адэнауэр, короли и королевы многих европейских стран. У крестоносцев даже есть свой сайт, а штаб-квартира в Риме в дворце Палаццо делла Ровере. Чтобы стать крестоносцем надо получить орден Заслуг перед Иерусалимским орденом Гроба Господня. Он вручается людям с безупречным моральным обликом, занимающимся благотворительностью. Девиз Ордена "Deus vult".
Организатором первого крестового похода был папа Урбан II являющийся последователем течения Клуни католической церкви. Распространяя сильно преувеличенные и беспочвенные слухи о том, что на Востоке всячески притесняют европейских паломников и относятся с презрением к священным местам, он начал разжигать фанатизм населения. В это время, папа Урбан II, в 1095 году (488 г. X.) с целью обсуждения вопросов, касавшихся делегации французских монахов, отправился на заседание церковного собрания, организованного в городе Клермон, во Франции. Речью, которую он произнес на этом собрании, подтолкнул весь христианский мир к священной войне против мусульман. Он объявил, что всякий, кто вооружится, во имя совершения священной войны, избавится от своих грехов, что даже убийца, совершивший преступление, будет прощен, что женщины и дети, добро и недвижимое имущество тех, кто примет участие в войне, будут находиться под покровительством церкви и будут неприкосновенны.
В связи с этой речью папы Урбана II, в центральных и южных частях Франции стали собираться крестоносцы. Папа, обратившись еще с другой речью к этому собравшемуся ядру крестоносцев, лично подтолкнул их к войне.
Самым ценным помощником папы Урбана II в вопросе организации против мусульман войска крестоносцев в Европе, был некий священник Пьер Лермит, бывший членом той же секты, что и папа Урбан II. Пьер Лермит босой, с непокрытой головой, с огромным крестом в руке, в рваной куртке, сидя верхом на хромом муле и объезжая деревню за деревней, городок за городком, благословлял народ на священную войну.
Спустя 3 месяца после проведения в Клермоне церковного собрания, во Франции, было создано для священной войны 40-50 тысяч человек разных возрастов и обоих полов. Они, сформировав передовой отряд под командованием монаха Пьера Лермита и рыцаря по прозвищу Нищий Готье, выступили из Франции. Когда они переходили через реку Рейн, к ним присоединилось войско крестоносцев, прибывшее из Германии, в котором насчитывалось 40-50 тысяч человек.
Эта передовая армия, численность которой возрастала в каждом месте, куда она приходила, была неорганизованной. Для того чтобы обеспечить себя пропитанием, люди в ней, по дороге, грабили те места, через которые проходили. Поэтому, они вызвали по отношению к себе чувства ненависти и враждебности у венгров, сербов и болгар. Эти страны приложили все старания к тому, чтобы эта передовая армия крестоносцев, оставлявшая пройденные ими места в нищете и в печали, как можно быстрее, покинули их.
Эти голодные люди, составлявшие войско крестоносцев, выспрашивая у жителей городов, встречавшихся на их пути, не является ли этот или иной город Иерусалимом, дошли до крепостных стен Константинополя. Алексей Комнин, который наряду с тем, что ранее попросил, при посредничестве папы, помощь у Европы, в борьбе с государством Сельджуков Анатолии, отнюдь не понравилось это неорганизованное скопление нищих людей. Его мечта избавить Анатолию от сельджуков, воспользовавшись войском крестоносцев, в одно мгновение, потерпела крах. И он, не впустив прибывших в город Константинополь, и ничуть не заставляя их ждать, провел их из Яловы в Анатолию.
Когда передовые силы войска крестоносцев, число которых было 200 000 человек, перешли на территорию Анатолии, это означало, что они вошли в страну мусульман. И, таким образом, они, в первый раз, вошли в соприкосновение с тюрками. Они попытались тотчас окружить город Изник, бывший тогдашним центром правительства Сельджуков Анатолии. Их встретил правитель государства Сельджуков Анатолии Клычарслан I. В результате возникшей кровавой схватки, выжить удалось лишь 3 000 человек из войска крестоносцев, насчитывавшего в своих рядах 200 000 человек. Хотя Нищий Готье и был убит на поле сражения в 1096 году (489 г х.), однако, священнику Пьеру Лермиту, удалось бежать и с трудом спасти свою жизнь.
В то время, когда передовые войска армии крестоносцев уничтожались таким образом, во Франции и в Италии, подготавливалось основное, главное войско крестоносцев. Это войско 15 августа 1096 года (489 г х.) перешло к действию, с четырех флангов, с тем, чтобы встретиться перед крепостными стенами Константинополя. Поскольку, король Франции Филип и император Германии Генрих IV были отлучены от церкви, никто из европейских королей не был допущен к участию в походе. Хотя, это войско крестоносцев, состояло из крупных феодалов и славных рыцарей и возглавлял папа, однако, вместо себя, в качестве своего уполномоченного, он посылал какого-нибудь священника.
Хотя численность войска крестоносцев, прибывшего к крепостным стенам Константинополя, приближалась к миллиону, однако, настоящих участников сражения, в общем, было не более 300 000 человек. Командующим же был один из французских аристократов, по имени Готфрид Бульонский.
Когда Византийский император Алексей Комнин увидел это скопление людей, он, опасаясь захвата Константинополя, оказал всемерную помощь для того, чтобы как можно раньше переправить войско в сторону Анатолии. Тем временем он также взял обещание относительно того, что анатолийские города, будучи захвачены у сельджуков, будут переданы византийцам. Сам он, также, отправил вместе с войском крестоносцев, в Анатолию, одну греческую армию.
Когда войско крестоносцев вступило на землю Анатолии, оно двинулось на город Изник, бывший центром правительства Сельджуков Анатолии. Правитель Сельджуков Анатолии Клычарслан I, покинув город, стал готовиться к войне в другом месте. И войско крестоносцев захватило город Изник, через некоторое время после его осады.
В то время, когда византийское войско, прибывшее в Анатолию вместе с войском крестоносцев, двигаясь в сторону Измира и Аяслуга, пыталось захватить эти районы у сельджуков, войско крестоносцев же, после захвата Изника, стало двигаться прямо вглубь Анатолии, чтобы идти в Сирию.
Правитель Сельджуков Анатолии Клычарслан I, встретив войско крестоносцев возле города Эскишехира, предпринял жесткую атаку. Во время возникшего кровавого сражения, Клычарслан I, ввиду того, что численность войск крестоносцев была слишком велика, не сумев предпринять ничего, кроме причинения некоторого количеств потерь, отступил, удалившись с поля сражения. Это сражение научило его отказываться от совершения генерального сражения с крестоносцами. Поэтому, Клычарслан I, разделив свое войско на небольшие группы, стал применять тактику, своего рода, партизанской войны, нападая при каждом удобном случае на войско крестоносцев, изнуряя и ослабляя его. Кроме того, для того, чтобы оставить войско крестоносцев голодными, он сжег и уничтожил весь урожай.
Хотя, войско крестоносцев и понесло довольно большие потери из-за жары, голода, жажды и при каждом удобном случае нападений тюркских частей, однако, оно все же с огромными трудностями, преодолев Торосские горы и добравшись до границы с Сирией, сумело блокировать крепость Антакью.
Хотя южные районы Сирии и города Иерусалима находились в подчинении Фатимидов, другие части находились в подчинении Сельджуков Сирии и Шама. Войско крестоносцев, блокировав крепость Антакью и избавившись от нападений Сельджуков Анатолии, на сей раз были вынуждены сражаться с Сельджуками Сирии.
Крепость Антакья была весьма укрепленной, мощной крепостью, в ней находилось 20 000 воинов, и имелся годовой запас продуктов. Командующим крепости был отважный, опытный и старый воин, по имени Багисьян. Невзирая на то, что войско крестоносцев блокировало эту крепость в течение 8 месяцев, оно так и не смогло захватить ее. В это время, крестоносцы, от голода и из-за болезней, понесли бесчисленные потери. В несумевшем добиться успеха, во время блокады, войске начались бегства. И, как следствие этого, командующий Балдуин, отделившись от войска крестоносцев, со своим отрядом, ушел в район Урфы. Захватив Урфу, он создал там княжество. В одно время, даже, монах Пьер Лермит хотел улизнуть потихоньку в Урфу. Очень многие авторитетные лица бежали в Урфу.
Командующий войсками крестоносцев Бохемонд, блокировавший Антакью, поняв, что не сможет взять крепость при помощи силы меча, прибегнул к хитрости. Сумев сговориться с одним отступником по имени Фируз, он взял одну из башен крепостных стен Антакьи. Крестоносцы, сумевшие, таким образом, войти в город, жестоко расправились с находившимися в городе мусульманами, число которых было около 10 000 человек.
Незадолго до того, как войско крестоносцев захватило Антакью, император Великих Сельджуков султан Беркиярык приказал наместнику Мосула Карбегу выступить из Мосула с 50 000-ным войском в Антакью. Кербега, придя в Антакью и увидев, что город захвачен, блокировал находившееся в крепости войско крестоносцев. Крестоносцы, находясь в такой ситуации, попали в трудное положение. В городе возникла нехватка продовольствия. Большое количество людей из войска крестоносцев стало искать меры, чтобы сбежать.
Один из монахов, находившихся в войске крестоносцев, начав искать средства, чтобы пробудить надежду и терпение крестоносцев, увидев старый меч, лежавший в одном из углов церкви, немедленно, прибегнул к обману и хитрости. Отправившись на собрание командующих, он сказал, что в ту ночь, во сне, он увидел одного из апостолов, и что тот апостол, якобы, сказал ему то, что меч, ранивший Христа, находится в церкви и что нашедший этот меч человек победит врага. Командующие, тут же, начав поиски, увидели тот самый меч, который ранее увидел монах. В них пробудились огромная надежда и сила. Настроение у них улучшилось. С этой решимостью и волей, совершив вылазку, они напали на войско Кербега и в конце-концов сумели разгромить его.
После этого события, крестоносцы, назначив Бохемонда правителем княжества Антакья, начали продвигаться в сторону Иерусалима по местности, находившейся между горным Ливаном и Средиземным морем.
Войско крестоносцев сумело добраться до Иерусалима спустя 3 месяца после того, как выступило из Европы. Здесь, в войске находилось лишь 40 000 человек. На дорогах Анатолии и Сирии, направляясь из Изника в Иерусалим, они оставили 600 000 трупов. Во время осады Антакьи, также, была понесена потеря в 200 000 человек. Какое-то количество крестоносцев ушло в Урфу. Таким образом, войско крестоносцев, с очень небольшим количеством сил и понеся неожиданные для них потери, придя к крепостным стенам Иерусалима, окружили город. Иерусалим смог противостоять осаде 37 дней. В конце концов, войско крестоносцев в июле 1099 года вошло в город. И, тотчас, бросившись на жителей города, принялось грабить и безжалостно убивать всех подряд. Этот разбой и погром продлились неделю, и за это время было убито 70 000 мусульман и иудеев.
Во время первого крестового похода, когда войско крестоносцев было в Анатолии и в Сирии, ислам пытались защищать, лишь, тюрки. Тот факт, что в это время, северная часть Сирии ушла из рук тюрок-суннитов, вызвал лишь чувство удовлетворения у шиитского правительства Фатимидов в Египте. Однако, когда войско крестоносцев, стало продвигаться по направлению к югу, тогда Фатимиды осознали опасность. Невзирая на это, они опять же не смогли предпринять чего-либо против крестоносцев.
После того, как крестоносцы захватили Иерусалим, они, тотчас сформировав правительство, назначили герцога из французского герцогства, Лорена Готфрида Бульонского королем. Готфрид, проявив смирение и не приняв этого титула, то есть титула короля, ограничился званием стража гробницы Исы.
Войско крестоносцев, разделив города Урфа, Антакья, Траблусшам и другие небольшие города, которые они захватили, продвигаясь к Иерусалиму, согласно феодальной системе на графства, герцогства и княжества, подчинили их королевству Иерусалима.
Правитель Фатимидов Мустали Биллях, осознавший опасность произошедшего, в связи с созданием в Иерусалиме королевства, хотя, потом, подготовив войско, и попытался взять обратно Иерусалим, однако, в окрестностях Аскалана понес поражение от христиан. После этой победы, королевство Иерусалима, положение которого еще более упрочилось, создало также на побережьях Финикии и Палестины правительство.
Христиане с целью защиты созданного ими путем применения силы королевства Иерусалима, сформировали состоящие из своего рода военных монахов рыцарские династии Госпитальеров и Тамплиеров. В это время они попросили также содействия у Европы. Однако, уменьшение количества воинов в войске крестоносцев от миллиона до нескольких тысяч человек в момент прибытия в Иерусалим, так же, как напугало Европу, так и остудило пыл фанатизма в них. И, таким образом, они не смогли оказать какой-либо помощи.
Захват Иерусалима и ужас, посеянный фанатичными христианами, послужили поводами для огромного волнения и ненависти во всех мусульманских странах. Даже Фатимиды, посылая воинов с моря и суши, принялись оказывать давление на королевство Иерусалима.
Более всех сражавшимися с королевством Иерусалима стали правитель государства Атабеков Мосула Умидуддин Зенки и его сын Нуреттин. Они в 1144 году захватили Урфу и дважды пленили короля Иерусалима. Захватив города Халеп и Шам, они продвинулись до ворот Иерусалима. Королевство Иерусалима было вынуждено просить военную помощь у папы Евгения III. В связи с этим, папа призвал христиан к новому походу и организовал второй крестовый поход.
