Легенды герои афганской. Мироненко и Чепик - первые Герои афганской войны

После восстания в Бадабере душманы решили шурави в плен больше не брать.

Тридцать лет назад советские солдаты, плененные в Афганистане, организовали восстание. После неравного боя они подорвали себя вместе с арсеналом душманов

Событие, которому суждено было стать кровоточащей раной в истории афганской войны, произошло в пакистанcком кишлаке Бадабер под Пешаваром. 26 апреля 1985 года десяток советских военнопленных подняли восстание. После 14-часового боя они подорвали себя вместе с арсеналом душманов - огромным количеством снарядов и ракет, приготовленных к отправке моджахедам в Панджшер. Жертвенный подвиг спас тогда многих солдат и офицеров 40-й армии. Но заслуги героев государство постаралось не заметить и забыть. Причина - отсутствие их имен в списках погибших воинов-интернационалистов и документального подтверждения подвига. Сегодня мы восполняем этот пробел.

АГЕНТУРНОЕ ДОНЕСЕНИЕ

Информацию об этой трагедии по крупицам собирал собкор «Красной звезды» в Кабуле Александр Олейник. Пользуясь неформальными контактами в штабе 40-й армии, он раздобыл сводку радиоперехвата директивы лидера Исламской партии Афганистана (ИПА) Г. Хекматияра, который 29 апреля 1985 года сообщал об инциденте в одном из лагерей на северо-западе Пакистана.

«Было убито и ранено 97 наших братьев», - говорил Хекматияр и требовал от командиров фронтов ИПА «впредь русских в плен не брать, а уничтожать на месте».

Этот радиоперехват спустя несколько лет Олейник опубликовал в «Красной звезде» вместе с другим рассекреченным документом, адресованным главному военному советнику в Афганистане генералу армии Г. Саламанову. Агентурное донесение сообщало подробности вооруженного восстания, который подняли наши военнопленные.

«23 мая 1985 года из Пакистана прибыл агент ***, имевший задачу добыть данные о происшествии в лагере афганских беженцев Бадабера. О выполнении разведывательного задания источник доложил следующее: 26 апреля в 21.00, когда весь личный состав учебного центра был выстроен на плацу для совершения намаза, бывшие советские военнослужащие сняли шесть часовых у складов артвооружения (АВ) на сторожевой вышке и освободили всех пленных. Полностью реализовать свой замысел им не удалось, так как из числа советских военнослужащих по кличке Мухаммад Ислам в момент восстания перебежал к мятежникам.

В 23.00 по приказу Б. Раббани был поднят полк мятежников Халеда-ибн-Валида, позиции пленных окружены. Лидер ИОА предложил им сдаться, на что восставшие ответили категорическим отказом. Они потребовали выдачи сбежавшего солдата, вызвать в Бадабер представителей советского или афганского посольств.

Раббани и его советники приняли решение взорвать склады АВ и уничтожить таким образом восставших. Утром 27 апреля Раббани приказал открыть огонь. В штурме, кроме мятежников, участвовали артиллерийские подразделения и боевые вертолеты пакистанских ВВС. После нескольких артиллерийских залпов склады АВ взорвались. В результате взрыва погибли: 12 бывших советских военнослужащих (имена, звания не установлены); около 40 бывших военнослужащих ВС Афганистана (имена не установлены); более 120 мятежников и беженцев; 6 иностранных советников; 13 представителей пакистанских властей. По данным источника, до правительства Зияуль-Хака доведено, что восставшие пленные сами подорвали себя на складах АВ.

Полковник Ю. Тарасов,

Пакистанские власти и лидер партии ИОА (Исламское общество Афганистана) Б. Раббани сделали все, чтобы скрыть информацию о трагедии. Выступая в Исламабаде, Раббани вдохновенно лгал журналистам, что к взрыву в Бадабере привела междоусобная вражда среди моджахедов. На решительный протест нашего посольства в связи с гибелью соотечественников под Пешаваром пакистанский МИД прислал ответную ноту, где утверждалось, что на территории их страны советских военнослужащих нет и никогда не было.

ЗАШИФРОВАННЫЕ ИМЕНА

Нашим спецслужбам в Афганистане поступил приказ выяснить: кем были остальные узники лагеря, какие у них были фамилии и воинские звания, где и при каких обстоятельствах попали в плен, почему оказались на территории Пакистана?

Полковник ФСБ Валерий Белорус, в 1986 году советник по следствию военной контрразведки Министерства госбезопасности ДРА, помнит, как целый месяц «фильтровал» одного афганца по имени Голь Ахмад.

Голь Ахмада задержали при переходе пакистанской границы. Он сбежал из душманского плена и проходил в МГБ следственную проверку. Валерий Григорьевич беседовал с задержанным через переводчика, но слово «Бадабер» понял и так. Афганец признался, что сбежал из этого лагеря во время серии мощных взрывов, когда шурави стали из гранатометов расстреливать грузовики, груженные снарядами. Охрана разбежалась, и гнаться за ним оказалось некому.

Мы сообщили про афганского сержанта в отделение розыска наших пленных, - вспоминает полковник Белорус, - и те приехали с картотекой пропавших без вести. Голь Ахмад с уверенностью опознал по фотографиям семь человек. Фамилии их сейчас, к сожалению, не помню - столько лет прошло!..

Всего, по словам Голь Ахмада, на момент восстания в Бадабере находились одиннадцать советских военнопленных. Он подтвердил, что они действительно захватили арсенал и взяли под контроль грузовики с оружием и боеприпасами, готовые двинуться к афганской границе. Восставшие планировали пробиться к своим, но выполнить план помешал предатель.

Приехавший на джипе Б. Раббани попробовал уговорить пленных сложить оружие, обещая никого не наказывать. Но лидер восставших заявил, что прекратит сопротивление, только в присутствии представителей советского посольства.

За время переговоров к лагерю успели подтянуться армейские подразделения пакистанцев. Они развернули в сторону арсенала два орудия, но зарядить не успели - оба артиллерийских расчета были уничтожены. Восставшие сопротивлялись с отчаянием обреченных - они знали, что душманы никого из них в живых не оставят. Сражение длилось 14 часов. Когда в живых осталось только трое восставших, они открыли огонь по ящикам с ракетами.

В 1986 году Голь Ахмад оказался единственным свидетелем восстания, показания которого во многом совпадали с агентурными донесениями. Так был составлен первый список пленников Бадабера, в котором были только мусульманские имена и особые приметы.

Зашифрованные под мусульман узники лагеря в Бадабере были нашими соотечественниками. И их настоящие имена могли остаться неизвестными. Но в иностранной прессе появились фотографии советских солдат, захваченных в плен. Некоторые из них к тому времени уже были переправлены в Пакистан, откуда им обещали легкую дорогу в американский образ жизни. Главное условие - отречься от Родины и советского правительства.

«ТЕПЕРЬ ЕСТЬ ЧЕМ ВОЕВАТЬ»

После распада Советского Союза расследование бадаберской трагедии было прекращено. О подвиге наших ребят вспомнили только, когда представитель пакистанского МИДа Ш. Хан в 1992-м передал комиссии Александра Руцкого список советских военнослужащих, погибших во время восстания: Васьков, Дудкин, Зверкович, Коршенко, Левчишин.

Куда делись остальные, оставалось загадкой. Разгадать ее предстояло Комитету по делам воинов-интернационалистов, который возглавлял Герой Советского Союза генерал-лейтенант Руслан Аушев. В 2006 году сотрудник комитета Рашид Каримов при содействии спецслужб Узбекистана вышел на след человека под именем Рустам, который фигурировал в первоначальном списке МГБ Афганистана.

Узбек Носиржон Рустамов был захвачен в плен в октябре 1984 года на восьмой день службы в Афганистане. Его отправили в лагерь у крепости Бадабера и посадили в подвал, где уже находились два узника из афганской армии. От них он узнал, что в лагере содержатся десять советских военнопленных, они делают кирпичи из глины и возводят крепостные стены. Позже к ним перевели сошедшего с ума от рабского труда и издевательств казаха по имени Канат.

Главным среди советских пленников считался Абдурахмон - крепкий, высокий, с прямым пронзительным взглядом, он часто дерзил моджахедам и демонстрировал свое превосходство над ними. За несколько дней восстания Абдурахмон вызвал на поединок командира охраны лагеря - с условием, что, если он одержит победу, русские получат право сыграть с моджахедами в футбол. Схватка была короткой. По словам Рустамова, Абдурахмон бросил командира моджахедов через себя с такой силой, что тот… заплакал.

На футбольный матч болеть за моджахедов собрались все курсанты учебного центра. Замышляя побег, Абдурахмон, очевидно, хотел с помощью игры в футбол выяснить, сколько сил у противника. Матч, кстати, закончился со счетом 7:2 в пользу шурави.

И вот в начале марта в лагерь завезли 28 грузовиков с оружием - снарядами для реактивных минометов, гранатами, автоматами Калашникова и пулеметами. Абдурахмон, подставляя плечо под тяжелый ящик, ободряюще подмигивал: «Ну что, мужики, теперь есть чем воевать...»

Но не было патронов. Пришлось ждать больше месяца, прежде чем появились грузовики с боеприпасами. Во время традиционной пятничной вечерней молитвы, когда в крепости оставались два охранника, в мечети погас свет - заглох генератор в подвале, где содержались наши пленные. Охранник спустился с крыши посмотреть, что случилось. Абдурахмон оглушил его, взял автомат, запустил генератор и дал ток в мечеть, чтобы моджахеды ничего не заподозрили. К восставшим присоединились и выпущенные из-за решетки офицеры афганской армии. Часовых обезоружили и закрыли в камере. Стояла отчаянная стрельба, минометные разрывы перемежались очередями из крупнокалиберного пулемета и треском автоматов. Наши пленные пытались выйти в эфир с помощью радиостанции, захваченной у моджахедов, но неизвестно, принял ли кто-либо их сигнал о помощи.

ГЕРОИ-«АФГАНЦЫ»

Я передаю Рустамову фотографию, которую привез по поручению Комитета воинов-интернационалистов. На снимке в брезентовой палатке от палящего солнца прячутся три фигуры в униформе песочного цвета. Рядом - женщина в шелковой юбке до пят. Это Людмила Торн, бывшая советская гражданка. Она приехала в Пакистан по линии американской правозащитной организации Freedom Нousе взять интервью у трех советских военнопленных. Главное условие - чтобы никто не знал, что они находятся в Пакистане.

Человек, сидящий слева от нее, представился Арутюняном, а тот, кто справа, Матвеем Басаевым. Арутюнян на самом деле был Варваряном, а Басаев - Шипеевым. Единственный, кто не стал скрывать свою фамилию, был угрюмый бородач в глубине палатки - украинец Николай Шевченко, завербованный Киевским областным военкоматом для работы водителем в составе ОКСВ в Афганистане.

Рустамов, вглядываясь в бородатые лица, радостно улыбается. Оказывается, он помнит каждого: «Это Абдурахмон! - тычет пальцем в снимок, указывая на Николая Шевченко. - А это Исломутдин! - переводит палец на Михаила Варваряна, а потом показывает в сторону Владимира Шипеева: - А это Абдулло, монтер!»

Теперь к списку участников восстания можно было добавить две фамилии - Шевченко и Шипеев (Варварян в восстании не участвовал). Но не ошибся ли Рустамов? После возвращения из Ферганы мы отправили Людмиле Торн запрос: может ли она подтвердить комитету, что снимок этот был сделан в Бадабере? Через несколько месяцев она прислала ответ, в котором подтвердила и местонахождение лагеря, и имена ребят на снимке. В этом же письме Людмила Торн делала важное уточнение: кроме Николая Шевченко и Владимира Шипеева, погибшими в Бадабере следует считать еще трех человек - Равиля Сайфутдинова, Александра Матвеева и Николая Дудкина. В декабре 1982 года они передавали в Пешаваре обращения о предоставлении им политического убежища французской журналистке Ольге Свинцовой. Для них это был, наверное, единственный способ выжить. Позже Свинцова сообщила, что из Пешавара эти ребята не выехали, так как погибли 27 апреля 1985 года.

Таким образом, удалось выяснить, что в восстании военнопленных в Бадабере участвовали девять бойцов: Николай Шевченко, Владимир Шипеев, Равиль Сайфутдинов, Александр Матвеев, Николай Дудкин, Игорь Васьков, Александр Зверкович, Сергей Коршенко, Сергей Левчишин. Все они пали смертью храбрых.

Приглашение на казнь

Против солдат и офицеров Ограниченного контингента советских войск в Афганистане (ОКСВА) была развернута настоящая пропагандистская война, главным инструментом в которой выступало «Радио «Свободный Кабул». Оно распространяло призывы к дезертирству. Деятельность радиостанции курировала антикоммунистическая организация «Интернационал Сопротивления» (ИС), за которой торчали «уши» ЦРУ. Радиостанцией из Лондона руководил известный советский диссидент Владимир Буковский, которого в свое время Москва обменяла на генерального секретаря чилийской компартии Луиса Корвалана.

Для пропаганды среди советских солдат ИС издавал газету, внешне похожую на «Красную звезду». В спецоперации по ее изготовлению и доставке, между прочим, участвовал тогдашний сотрудник радио «Свобода», бывший российский, а ныне украинский телеведущий Савик Шустер.

Призывы к добровольной сдаче в плен, обращенные к нашим военнослужащим в Афганистане были, по сути, замаскированным приглашением на казнь. Попадавших в руки душманов советских солдат редко отпускали на свободу. Чаще всего их ожидало мучительное, полное издевательств и унижений рабское существование. «Интернационалу Сопротивления», получившему от конгресса США $600 млн. на свою деятельность, удалось переправить на Запад всего полтора десятка человек. Остальные предпочли умереть в плену.

Восставшие уничтожили 3 «Града» и 2 миллиона патронов

Согласно документам Генерального штаба ВС СССР, во время восстания погибло более 120 афганских моджахедов и беженцев, ряд иностранных специалистов (в том числе 6 американских советников), 28 офицеров пакистанских регулярных войск, 13 представителей пакистанских властей. База Бадабер была полностью разрушена, в результате взрыва арсенала было уничтожено 3 установки РСЗО «Град», свыше 2 млн. патронов, около 40 орудий, минометов и пулеметов, около 2 тыс. ракет и снарядов различного типа. Погибла и канцелярия тюрьмы, а с ней и списки узников.

Афганистан всегда был кровоточащей точкой на карте. Сначала Англия в XIX веке претендовала на влияние над этой территорией, а потом Америка включила свои ресурсы, чтобы в XX веке противостоять СССР.

Первая операция пограничников

Для зачистки территории от мятежников в 1980 году советские войска провели крупномасштабную операцию «Горы-80». Около 200 километров – такова территория района, куда светские пограничники при поддержке афганских спецслужб ХАД (АГСА) и афганской милиции (царандоя) вошли стремительным марш-броском. Руководитель операции - начальник штаба Среднеазиатского пограничного округа полковник Валерий Харичев смог предусмотреть все. Победа была на стороне советских войск, которые смогли захватить главного мятежника Вахобу и установить хону контроля шириной 150 километров. Были установленные новые пограничные кордоны. В течение 1981-1986 годов пограничниками было проведено более успешных 800 операций. Посмертно звание Героя Советского союза получили майор Александр Богданов. В середине мая 1984 года он попал в окружение и в рукопашной схватке, получив три тяжелых ранения, был убит моджахедами.

Смерть Валерия Ухабова

Подполковник Валерий Ухабов получил приказ занять небольшой плацдарм в тылу большого оборонительного рубежа противника. Целую ночь небольшой отряд пограничников сдерживал превосходящие силы противника. Но к утру силы стали таять. Подкрепление не было. Разведчик, посланный с донесением, попал в руки к «духам». Он был убит. Его тело выставили на камни. Валерий Ухабов, понимая, что отступать некуда предпринял отчаянную попытку вырваться из окружения. Она удалась. Но в ходе прорыва подполковник Ухабов был смертельно ранен и скончался, когда его несли на брезентовой плащ-палатке спасенные им бойцы.

Перевал Саланг

Через перевал высотой 3878 метров проходила главная дорога жизни, по которой советские войска получали топливо, боеприпасы, перевозили раненых и убитых. О том, насколько опасно был этот маршрут, говорит один факт: за каждое прохождение перевала водителя награждали медалью «За боевые заслуги». Маджахеды постоянно устраивали здесь засады. Особенно опасно было служить водителем на бензовозе, когда от любой пули мгновенно взрывался весь автомобиль. В ноябре 1986 года здесь произошла страшная трагедия: 176 солдат задохнулись здесь от выхлопных газов.

В Саланге рядовой Мальцев спас афганских детей

Сергей Мальцев выехал из тоннеля, когда неожиданно навстречу его машине выехал большегрузный автомобиль. Он был набит мешками, а сверху сидело около 20 человек взрослых и детей. Сергей резко повернул руль – машина на полном ходу врезалась в скалу. Он погиб. Но мирные афганцы остались в живых. На месте трагедии местные жители поставили советскому солдату памятник, который уцелел до сих пор и за ним бережно ухаживают вот уже несколько поколений.

Первого Героя Советского Союза десантнику дали посмертно

Александр Мироненко служил в парашютно-десантном полку, когда им был отдан приказ провести разведку местности и обеспечить прикрытие для вертолетов, перевозивших раненых. Когда они приземлились, то их группа из трех солдат во главе с Мироненко рванулись вниз. Вторая группа поддержки следовала за ними, но разрыв между бойцами с каждой минутой увеличивался. Неожиданно последовал приказ об отходе. Но было уже поздно. Мироненко попал в окружение и вместе с тремя своими товарищами отстреливался до последнего патрона. Когда их нашли десантники, то увидели страшную картину: солдаты были раздеты донага, они получили ранения в ноги, все их тела были исколоты ножами.

И смерти смотрели в лицо

Василию Васильевичу везло исключительно. Однажды в горах вертолет Ми-8 Щербакова попал под огонь душманов. В тесном ущелье быстрая маневренная машина превратилась в заложника узких скал. Назад не повернешь – слева и справа тесные серые стены одной страшной каменной могилы. Выход один – грести винтом вперед и ждать пули в «ягодник». А «духи» уже салютовали их всех видов оружия советским смертникам. Но они смоли вырваться. Долетевший чудом до своего аэродрома вертолет напоминал свекольную терку. Только в редукторном отсеке насчитали десять пробоин.

Однажды пролетая над горами экипаж Щербакова почувствовал сильный удар по хвостовой балке. Ведомый подлетел, но ничего не увидел. Только после посадки Щербаков обнаружил, что в одном из тросов управления хвостового винта осталось всего несколько «нитей». Стоило им оборваться – и поминай как звали.

Как-то осматривая тесное ущелье, Щербаков почувствовал чей-то пристальный взгляд. И – обмер. В нескольких метрах от вертолета, на узком уступе скалы стоял душман и спокойно целился Щербакову в голову. Это было настолько близко. Что Василий Васильевич физически ощутил, как холодное дуло автомата упирается ему в висок. Он ждал беспощадного, неотвратимого выстрела. А вертолет слишком медленно поднимался вверх. Почему этот странный горец в чалме так и не выстрелил, остается загадкой. Щербаков остался жив. Он получил звезду Героя Советского Союза за спасение экипажа своего товарища.

Щербаков спас своего товарища

В Афганистане вертолеты Ми-8 стали спасением для многих советских солдат, приходя им на помощь в самую последнюю минуту. Душманы в Афганистане невидали вертолетчиков люто. Они ножами резали подбитую машину капитана Копчикова в тот момент, когда экипаж подбитого вертолета отстреливался и уже приготовился к смерти. Но их спасли. Майор Василий Щербаков на своем вертолете Ми-8 совершили несколько прикрывающих атак на озверевших «духов». А потом приземлился и буквально вытащил на себе раненого капитана Копчикова. Таких случаев на войне было много, и за каждым из них стоит беспримерный героизм, который сегодня за давностью лет стали забывать.

Героев не забыли

К сожалению, во времена перестройки имена настоящих героев войны стали намеренно забывать. В печати появляются очернительные публикации о зверствах советских солдат. Но время расставило сегодня все по своим местам. Герои всегда остаются героями.

Старший сержант Александр Мироненко был в числе первых, кому в Афганистане была присвоена высшая боевая награда - звание Героя Советского Союза. Посмертно.

Мы служили с ним в одном 317-м парашютно-десантном полку, только я состоял во 2-м батальоне, а он - в разведроте. Численность полка тогда составляла почти 800 человек, поэтому с ним лично я знаком не был - о нём я узнал, впрочем, как и все другие десантники полка, лишь спустя два месяца после его гибели, в день, когда перед всем строем было зачитано официальное сообщение о присвоении звания Героя нашему однополчанину.

Подвиг, который совершил Мироненко, в нашем полку знали все, но только в общих чертах: что выполняя боевое задание он и ещё двое разведчиков попали в окружение, долго отстреливались, и под конец боя, когда товарищи погибли и патроны кончились, Мироненко, чтобы не попасть в плен, взорвал себя и приблизившихся врагов гранатой Ф-1. Больше никаких деталей, никаких подробностей - даже фамилии товарищей, которые погибли вместе с ним, - а они также были нашими однополчанами - никогда не упоминались.

… Шли годы. Из Афганистана вывели советские войска, позже распался сам Советский Союз. В это время я только приступил к написанию романа "Солдаты афганской войны", где делился своими воспоминаниями о службе в десантных войсках и Афганистане. О гибели ст. сержанта Мироненко там я упомянул лишь мельком, изложив общеизвестную историю в главе "Кунарская операция", поскольку ничего большего не знал.

Со дня гибели Мироненко минуло двадцать пять лет. Казалось бы, уже ничего не предвещало, что придётся ворошить давно прошедшие события, как однажды в гостевую книгу моего романа, опубликованного в Интернете, пришло сообщение от бывшего земляка и друга Мироненко. Он спрашивал меня, знал ли я Мироненко и попросил написать всё, что мне о нём известно. Поскольку речь шла о Герое, я отнёсся к этой просьбе со всей ответственностью. Сначала я собрал всю информацию о Мироненко в Интернете - но там не было никаких воспоминаний его сослуживцев, а описание его последнего боя было явным художественным вымыслом. Поэтому, чтобы ответ был более полным и достоверным, я решил разыскать тех, кто вместе с Мироненко служил в разведроте, и написать воспоминания о первом Герое Афганистана с их слов.

Мне повезло с самого начала: несколько бывших сослуживцев Мироненко жили как раз в моём городе - Новосибирске – и найти их не составило особого труда. Начались встречи. От сослуживцев я узнал имена тех двух солдат, которые входили в тройку Мироненко: это были оператор-наводчик ефрейтор Виктор Задворный и механик-водитель ефрейтор Николай Сергеев. Оба служили в разведроте в отделении Мироненко и были призваны в армию в ноябре 1978 года.

Но в ходе бесед совершенно неожиданно стали открываться другие, весьма странные, обстоятельства последнего боя Мироненко. Самым удивительным оказалось то, что в группе Мироненко погибли вовсе не все: одному из этой тройки всё-таки удалось выжить. Его обнаружили в горах через день после боя, живого и невредимого. Выжившим был Николай Сергеев. Поскольку других очевидцев гибели Мироненко не было, то и в дальнейшем весь подвиг Мироненко был описан только с его слов. После демобилизации Сергеев уехал к себе домой в Нижний Новгород. Я пытался с ним связаться, но к сожалению, поговорить с Сергеевым мне так и не удалось: мне сообщили, что десять лет назад (в 1997 году) он утонул. Было очень жаль, ведь он был единственным очевидцем подвига Мироненко и никто кроме него не мог рассказать все подробности того боя.

Но я продолжал поиски, и мне повезло снова. На моё объявление в Интернете откликнулся другой очевидец тех событий – заместитель командира взвода 6-й роты сержант Александр Зотов, которого на время проведения той боевой операции направили в разведроту. Он видел Мироненко живым одним из последних. Вот его воспоминания:

"Рано утром 29-го февраля 1980г. нас привезли на Кабульский аэродром, выдали дополнительный комплект боеприпасов, построили и определили боевую задачу, которая заключалась в том, чтобы "зачистить" местность в районе высадки. Ещё сказали, что никакого серьёзного сопротивления быть не должно, поскольку предварительно всю территорию хорошо "проработает" авиация, нам надо только спуститься и добить тех, кто уцелеет.

Мы сели в вертолёты и полетели. Я летел в вертолёте вместе с Мироненко. Нас было семеро: моя четвёрка, где старшим был я, - и тройка Мироненко, в которой старшим был он.

Приблизительно через час полёта наш Ми-8 снизился и завис в метре над землёй. Мы быстро спрыгнули вниз. Никого из наших поблизости не было. Неожиданно Мироненко, даже не обмолвившись со мной словом, сразу побежал со своей группой по тропе, которая спускалась вниз. Осознавая, что в данной ситуации будет лучше держаться вместе, я повёл свою группу вслед за ними. Но группа Мироненко бежала очень быстро и мы постоянно отставали. Так мы пробежали вниз почти полгоры, как по рации поступил приказ - всем срочно вернуться к месту высадки и помочь десантникам, попавшим в засаду, что уже есть тяжелораненые. У меня и у Мироненко, как у старших групп, были рации "Звёздочка", которые работали только на приём. Я повернул свою группу, и мы пошли назад, а группа Мироненко в этот момент была в 200 метрах от нас и продолжала удаляться вниз. Больше я Мироненко живым не видел".

Всё, что происходило с тройкой Мироненко дальше, было уже воспоминаниями со слов единственного уцелевшего из той группы Сергеева. Вот что со слов сослуживцев рассказывал Сергеев:

"Мироненко слышал по рации приказ вернуться наверх, но всё равно приказал нам идти вниз. Мы спустились ниже и увидели маленький кишлак, состоящий из 5-6 дувалов (дувалами солдаты называли примитивные глинобитные жилища афганцев). Только мы в него вошли, как по нам открыли сильный огонь. Мы поняли, что попали в окружение. Мироненко и Задворный забежали в один дувал и стали отстреливаться, а я залёг снаружи и стал прикрывать.

Бой шёл долго. Слышу, Задворный кричит Мироненко: "Я ранен! Перевяжи!", а Мироненко крикнул в ответ: "Я тоже ранен!" Перестрелка продолжалась. Потом огонь из дувала прекратился. Смотрю – афганцы зашли в этот дувал, и тут же раздался взрыв.

Поняв, что там всё кончено, я отполз и спрятался за камнями. Конечно, афганцы видели, что нас было трое, но прочёсывать местность не стали - видимо побоялись наткнуться на мой огонь, и решили выждать, когда я сам покажусь, когда попытаюсь пойти назад. Они поднялись выше и спрятались. Я это видел и поэтому стал дожидаться ночи.

Наконец стемнело, и я уже хотел идти наверх, но вдруг, чуть подальше, при свете луны я увидел тень афганца и понял, что они меня всё ещё стерегут. Ночью афганцы предприняли попытку выявить, где я нахожусь – они погнали на меня скот, надеясь, что я испугаюсь и начну стрелять. И так за камнем я пролежал до утра. А когда рассвело, вижу – человек 5-6, которые меня выслеживали, встали и ушли. Ещё подождав, я пошёл пробираться к своим".

Через день Сергеева находят. К месту гибели Мироненко отправляют вертолёт. Александр Зотов вспоминает:

"Всего летело 10 человек, в том числе я и сам Сергеев. Вскоре кишлак нашли. Вертолёт снизился, высадил десант и улетел. Сергеев показал дувал, где приняли бой Мироненко и Задворный. Но там их тел не было. Ничего не нашли и в других дувалах. Стали искать вокруг и невдалеке обнаружили тело Задворного. На его шее было три глубоких ножевых ранения. Затем, ниже в кустах нашли тело Мироненко. У него была оторвана одна рука, а от головы осталась только затылочная часть. Мы сходили в дувал, принесли две деревянные кровати, завернули тела в одеяла, положили их на кровати, и так понесли вниз к месту расположения базы".

Но один из разведчиков, который был в том кишлаке, запомнил и некоторые другие подробности: у Задворного кроме ножевых ранений в шею были простреляны ноги. Также он заметил, что на месте боя было мало отстрелянных гильз. И главное - у Мироненко под челюстью было ранение от попадания пули калибра 5,45. Об этом мне рассказал участник той Кунарской операции оператор-наводчик из разведроты ефрейтор Владимир Кондалов.

Сказано это всё было в общем разговоре, без каких-либо дальнейших выводов. Однако, анализируя эти детали, я обнаружил, что они противоречат другим основным фактам и никак не вписываются в общеизвестную картину боя. В самом деле, если у Мироненко было смертельное пулевое ранение в голову, то это означало, что он погиб вовсе не от взрыва гранаты, а именно от пули. Причём, стрелял кто-то свой, так как у афганцев тогда наших трофейных автоматов калибра 5,45 ещё не было (прошло всего два месяца после ввода войск, и та Кунарская боевая операция была первой). Разумеется, если бы Мироненко взорвал гранату, которая разнесла ему часть головы, то не было бы никакого смысла после этого стрелять ему в голову.

Да и погибший вместе с Мироненко Виктор Задворный, судя по описанию его ранений, погиб вовсе не от пуль (поскольку ранения в ноги не смертельны) и не от ножа (поскольку ножом горло перерезают) – он получил смертельный удар именно штык-ножом. Штык-нож от автомата, который был у каждого десантника, настолько тупой, что им невозможно ничего порезать – можно только колоть – именно колотые раны и были на горле у Задворного.

И последнее: небольшое количество отстрелянных гильз указывает на то, что бой был непродолжительным, во всяком случае патроны у десантников не закончились - ведь у каждого в магазинах и в рюкзаке было больше 1000 патронов.

Теперь история гибели Мироненко стала приобретать вид настоящей детективной истории. Все мои подозрения в гибели Мироненко и Задворного пали на чудом уцелевшего Сергеева. Мотивом вполне могли послужить неуставные отношения.

Действительно, Сергеев был на призыв моложе Мироненко, а Мироненко, по воспоминаниям сослуживцев, был "дедом" очень суровым. Сильный, и к тому же имея спортивный разряд по боксу (кандидат в мастера спорта), Мироненко был ревностным хранителем диких армейских традиций - дедовщины - и насаждал жестокость и "неуставной порядок" не только в своём взводе, где он был заместителем командира взвода, но и во всей разведроте.

Вот как вспоминает один "разговор" с Мироненко Владимир Кондалов (в разведроте его звали "Мамонт", поскольку Кондалов был самым высоким и самым большим по комплекции):

"Мы с ним служили в разных взводах разведроты: я служил в первом, а Мироненко был "замком" во втором. Как-то Мироненко с ещё одним сержантом отозвали меня в комнату, где никого не было. Мироненко надвинулся, сжал у горла мой китель: "Мамонт! Ты когда молодых будешь п…дить?! - и нанёс мне в челюсть удар локтем".

Да, из-за неуставных отношений у Сергеева на Мироненко могли накопиться обиды, но какой мотив мог быть у Сергеева убивать Задворного – ведь Задворный был одного призыва с Сергеевым? Объяснение я нашёл в разговоре с Павлом Антоненко, который тогда служил механиком-водителем в разведроте. Он сообщил, что отношения у Мироненко с Задворным были самыми хорошими, даже более того - они были настоящими друзьями, а значит Сергеев мог питать к однопризывнику Задворному те же чувства, что и к "деду" Мироненко. Теперь в целом всё сходилось. Анализируя весь собранный материал, у меня стала вырисовываться следующая картина событий.

Когда группа Мироненко значительно удалилась от места высадки, Сергеев подходит к Мироненко и стреляет ему снизу в голову – пуля разносит верхнюю часть черепа (у пуль со смещённым центром особое характерное ранение – на выходе из тела образуется большая рваная рана). Единственное что успевает сделать Задворный - развернуться и побежать, но Сергеев стреляет по самому незащищённому месту – по ногам (поскольку на теле был одет бронежилет, а на голове каска). Потом подходит к упавшему и ещё живому Задворному и трижды вонзает штык-нож ему в горло. После этого Сергеев прячет оружие и боеприпасы убитых, а сам на время скрывается в горах. Находят его только через день десантники 357-го полка, которые располагались у подножия гор.

Но это ещё не всё. Остался нерешённым ещё один важный вопрос, - как всё-таки объяснить непонятное поведение самого Мироненко сразу после высадки? В самом деле, почему Мироненко так неудержимо устремился вниз? - ведь в тот момент у него была совсем другая боевая задача.

Руководивший всей Кунарской операцией генерал-полковник Виктор Меримский в своих мемуарах «В погоне за "львом Панджшера"» писал, что в район десантирования сначала высадили группу захвата – разведывательную роту полка, которая должна была занять оборону вокруг площадок высадки и прикрывать высадку основных сил 3-го батальона. А поскольку Мироненко был в разведроте, значит, и для его группы первым заданием было на месте своей высадки закрепиться и держать оборону. И только после того, как вертолёты высадят весь десант, следовало всем вместе под руководством офицеров организованно двигаться вниз.

Более того, почему Мироненко, самовольно покинув место высадки, и слышав по рации, что наверху начались бои, что есть раненые и нужно срочно подниматься наверх и идти на помощь товарищам, вопреки всему не выполнил и этот приказ?

Этому я смог найти только одно объяснение – мародёрство. Он хотел найти кишлак и, пользуясь абсолютной безнаказанностью, учинить расправу над его жителями: ограбить, изнасиловать или убить - других целей в горах, в зоне боевых действий просто не могло быть. Мироненко игнорирует все приказы, находит кишлак, но дальше события стали развиваться совсем не по его плану...

апрель, 2008 г.

продолжение... Автомат Мироненко.

материал о Мироненко (описания его подвига) >>

Одновременно с Александром Мироненко звание Героя Советского Союза было посмертно присвоено ещё одному нашему однополчанину - старшему сержанту Николаю Чепику, служившему в сапёрной роте. Некоторые обстоятельства, при которых они погибли, были очень схожи. Чепик как и Мироненко был "дедом" - до дома ему оставалось всего два месяца, они оба были старшими в своих группах, группы состояли из трёх солдат, и погибли они в первый же день Кунарской операции - 29 февраля 1980г. Как сообщалось официально, их группы попали в окружение, и в конце боя они, чтобы не попасть в плен, себя взорвали, только Чепик подорвал себя миной направленного действия МОН-100. И также как и в истории с Мироненко – никаких подробностей последнего боя. Также никогда не упоминались имена солдат, погибших вместе с Чепиком.

То немногое, что удалось узнать о гибели Чепика, мне рассказал участник Кунарской операции сапёр Николай Зуев. От него я узнал, что в группу Чепика входило два десантника из сапёрной роты: это рядовой Керим Керимов – аварец, спортсмен-борец из Дагестана (призыв ноябрь-78) и рядовой Александр Рассохин (призыв ноябрь-79). Все они погибли.

Зуев не слышал, что есть очевидцы того, как Чепик себя подорвал, зато он описал характер ранений, установленный при опознании тел погибших: у обоих старослужащих – Чепика и Керимова - головы были разбиты камнями (у Керимова от головы почти ничего не осталось), а у неотслужившего и полугода молодого Рассохина голова осталась целой.

Мне это показалось очень странным: в самом деле, зачем нужно было разбивать голову Чепику, который взорвал себя миной, начинённой двумя килограммами тротила? После такого взрыва от тела Чепика вообще ничего не должно было остаться. Странным показалось и то, что у Рассохина повреждений головы не было: и как он тогда мог быть убит, если на на нём был бронежилет? - Всем этим парадоксам я смог найти только одно объяснение.

Когда группа находилась в отдалённом месте, Рассохин расстрелял своих обидчиков-старослужащих из автомата, - а стрелять ему пришлось только в лицо - больше некуда: тело защищено бронежилетом, на голове каска. Пули со смещённым центром калибра 5.45 разносят их головы на куски: внешне это выглядело, как будто их разбили камнями.

Но десантники, которые пришли на место гибели, сразу обнаружили, что это сам Рассохин убил своих сослуживцев. Тут же на месте был устроен самосуд: Рассохину приказали снять бронежилет и расстреляли. Стреляли в грудь, поэтому голова у Рассохона осталось целой.

материал о Чепике (описания его подвига) >>

* * *

Вот такие две истории. Обе написаны со слов очевидцев, а некоторым странным фактам я давал собственные объяснения. Пока что картины тех событий получились только в самых общих чертах, а хотелось бы знать подробности. Возможно, есть и другие очевидцы тех событий, которые могли бы пролить свет на эти, во многом ещё тёмные истории их гибели. Но живые свидетели могут и слукавить, чтобы не испортить сложившийся светлый образ героев. Поэтому при расследовании всегда необходимо полагаться на вещественные свидетельства, а они есть. Мироненко и Чепик (и те, кто погиб вместе с ними) сами в себе хранят ключи к разгадке тайны своей гибели – это пули и следы ранений в их телах.

Версия, что они были убиты своими же сослуживцами, подтвердится только в том случае, если у Задворного обнаружатся следы ранений только от штык-ножа в горле, а у всех остальных - следы ранений, характерных от пуль калибра 5.45. Если у Рассохина обнаружатся ранения только в грудь, - это будет подтверждением того, что его расстреляли сослуживцы.

85 лет назад образованы органы государственной безопасности. Одну из героических страниц в их историю вписал полковник КГБ Григорий Иванович Бояринов. В этом году ему исполнилось бы 80 лет.
Он погиб 27 декабря 1979-го в Афганистане во время штурма резиденции президента Амина дворца Тадж-Бек. За тот бой офицер удостоен звания Героя Советского Союза. Посмертно. Он стал первым Героем той 10-летней афганской войны.

По личному указанию Андропова

24 декабря Бояринов встретился с председателем КГБ СССР Юрием Андроповым и начальником внешней разведки Владимиром Крючковым. Разговор был долгим. На следующий день полковник вылетел в Афганистан, чтобы возглавить отряд специального назначения "Зенит". До начала операции "Шторм-333", в ходе которой в стране должен был произойти государственный переворот, оставалось два дня. Согласно плану оперативно-боевые группы "Зенита", действуя совместно с другими спецподразделениями, должны были овладеть резиденцией президента Афганистана Амина и другими стратегическими объектами.
Штурм дворца Тадж-Бек, основного объекта всей операции, был намечен на 19.30. Сигнал к его началу - мощный взрыв в 19.15 в одном из основных колодцев телекоммуникационной сети. Взрыв должен был лишить Кабул связи с другими регионами страны и внешним миром.
Бояринов, прибыв в Кабул поздно вечером 25 декабря, на следующий день успел провести с бойцами спецназа рекогносцировку на местности. Поднявшись на одну из близлежащих высот и оценив обстановку, он, по свидетельству очевидцев, сказал только одно: "Крепкий орешек". И надолго замолчал.
Задуматься было о чем. Тадж-Бек представлял собой практически неприступную крепость с тщательной, продуманной системой охраны. Внутри дворца несла службу личная охрана Амина, состоящая из его родственников и особо доверенных людей. Она имела примерно четырехкратное численное превосходство перед собиравшимся атаковать дворец спецназом. Вторую линию составляли семь постов, на каждом из которых располагалось по четыре часовых, вооруженных пулеметами, гранатометом и автоматами. Внешнее кольцо охраны образовывали пункты дислокации батальонов бригады охраны: трех мотопехотных и танкового. На одной из господствующих высот были закопаны два Т-54, которые могли беспрепятственно прямой наводкой простреливать из пушек и пулеметов местность, прилегающую к дворцу. Всего бригада охраны насчитывала около 2,5 тысячи человек. Неподалеку располагался зенитный полк, на вооружении которого находились двенадцать 100-мм зенитных пушек и шестнадцать зенитных пулеметных установок (ЗПУ-2), а также строительный полк (около 1 тыс. человек, вооруженных стрелковым оружием).
С нашей же стороны в штурме и захвате резиденции Амина должны были участвовать чуть более 60 бойцов спецназа. Они были разделены на две группы под кодовыми наименованиями "Зенит" и "Гром". Группу "Зенит" возглавлял майор Яков Семенов. Группу "Гром" - майор Михаил Романов. Общее руководство действиями этих двух групп спецназа было возложено на полковника Бояринова.

Яд для президента

За несколько часов до начала операции во дворце Амина был устроен прием, на котором присутствовало практически все руководство Афганистана. Один из советских офицеров-нелегалов, внедренных в окружение Амина, в ходе приема осуществил пищевое, но не смертельное отравление афганского президента Амина и его ближайших сподвижников. Нужно было вывести руководство страны из строя хотя бы на время Тем временем переодетые в афганскую форму с белыми опознавательными повязками на рукавах бойцы спецназа, идущие на штурм дворца Тадж-Бек, разместились в четырех БТР (группа "Зенит") и шести БМП (группа "Гром"). Полковник Бояринов разместился в одном из БМП вместе с группой из состава "Грома".
Первыми в 18.45 двинулись по единственной ведущей к площадке перед дворцом Тадж-Бек горной дороге бронетранспортеры, а за ними через какой-то промежуток времени - боевые машины пехоты с бойцами "Грома". Крутая горная дорога была настолько узка, что бронемашины могли двигаться по ней буквально след в след. Все придорожные склоны и подходы были заминированы афганцами.
Из-за отсутствия у нападавших численного преимущества и поддержки крупнокалиберной артиллерии и с воздуха одним из немногих ключей к успеху оставался фактор внезапности. Но ставка на него не оправдалась. Под градом пуль и осколков
Едва первый БТР миновал поворот, из здания дворца по нему ударил крупнокалиберный пулемет. И сразу же на колонну бронетехники со спецназом на борту обрушился шквальный огонь из всех видов оружия, которое только имелось у оборонявшихся. По свидетельствам очевидцев, даже сам Амин, находившийся в полуобморочном состоянии, взял в руки автомат. В результате один из БТР, следовавший в колонне вторым, был практически сразу подбит и не мог продолжать движение, перегородив собой узкую дорогу и не давая возможности двигаться дальше к дворцу остальным бронемашинам атакующих.
В это время по дворцу открыли огонь "Шилки" и так называемый "мусульманский батальон" советских войск, заблаговременно переброшенный в Кабул для осуществления прикрытия штурмовавшего дворец Тадж-Бек спецназа. Однако этот шквал огня, как стало ясно практически сразу, не мог нанести противнику ощутимого вреда и потерь в живой силе и технике, если не считать морального воздействия. Как вспоминали позднее участники штурма, снаряды "Шилок" просто отскакивали от стен дворца и представляли реальную угрозу атакующим. Это же можно отнести и к беспорядочному пулеметному и автоматному огню, который вел, особенно вначале, "мусульманский батальон".
Поняв, что дальнейшее движение колонны бронемашин невозможно, командиры отдали приказ на десантирование. Но, открыв люки бронемашин, бойцы попали под сильнейший пулеметный и автоматный огонь. Казалось, что сама ночь обрушилась на них градом осколков и пуль. Появились первые убитые и раненые.
Вот как вспоминает об этом бое боец группы "Гром" Герой Советского Союза Виктор Карпухин: "Мы попали под жесточайший обстрел гвардейцев, заняли позиции и на огонь ответили огнем. Так началось кровавое столкновение профессионалов. Должен признаться, у нас не было должной психологической устойчивости. Да и откуда она? Наверное, воевать может научить только война, как бы жестоко это ни звучало. А мы привыкли видеть войну в кино. "По-киношному" она и воспринималась. Но все пришлось увидеть наяву. Вот падает твой товарищ, взрывом ему отрывает руку, ногу, вот ранен сам, а надо действовать, расслабиться нельзя ни на секунду. Убьют. Помогли нам мощный напор и, как ни странно, безысходность. Нас выручить уже никто не мог, тыла никакого".

Безумство храбрых

Как свидетельствуют участники боя, полковник Бояринов дважды вставал под жесточайшим огнем противника в полный рост, пытаясь поднять бойцов в атаку. Но шквальный огонь афганских гвардейцев вновь и вновь заставлял залечь поднимавшихся вслед за своим командиром бойцов спецназа.
В конце концов, поняв, что под таким огнем лобовыми атаками ничего не добиться, Бояринов принял, возможно, единственное в тот момент правильное решение. Он подполз к двум находившимся поблизости от него бойцам спецназа и приказал следовать за собой. Где ползком, где перебежками, используя естественный рельеф местности и укрытия, им удалось под сильнейшим огнем противника добраться до стен дворца. Двигаясь вдоль них со всеми мерами предосторожности, пользуясь наступившей темнотой, втроем подобрались к главному входу в здание. Там они забросали вход и вестибюль первого этажа гранатами и под их взрывы ворвались в здание, поливая огнем из автоматического оружия все пространство вокруг себя.
Когда дым от взрывов гранат рассеялся, их взорам представилась следующая картина. Из вестибюля на второй этаж вела довольно крутая лестница, рядом в углу находилась дверь лифта. Из-за плотно закрытых дверей второго этажа раздавались выкрики на фарси и звуки стрельбы. По обе стороны вестибюля (проходы в коридоры, где также шел бой) гремели взрывы гранат и снарядов, раздавались пулеметные и автоматные очереди. Во всем здании продолжал гореть порой мигавший от разрывов гранат и снарядов свет.
Брать втроем второй этаж было чистым безумием, там находились не менее 100-150 гвардейцев - телохранителей Амина. Необходимо было дождаться подхода основных сил. Но прежде всего сейчас перед ними стояла задача постараться очистить первый этаж, помочь своим товарищам ворваться в здание и - самое главное - уничтожить узел связи, находившийся здесь же.
В направлении узла связи они и двинулись по одному из коридоров. Пробирались от комнаты к комнате, забрасывая помещения гранатами, реагируя короткими очередями из автоматов на малейшее движение или шорох. Бояринов бил из любимого им пистолета-автомата Стечкина, чем-то напоминавшего бельгийский маузер, с которым он не расставался во времена Великой Отечественной войны, только наверняка, по точно выявленным целям, вместе с бойцами врываясь под взрывы гранат в встречающиеся им на пути комнаты. У всех троих осколками собственных гранат были посечены лица и кисти рук, кровь заливала глаза, но они продвигались по коридору все дальше и дальше, все ближе к помещению узла связи. Когда от практически беспрестанной стрельбы перегревались стволы автоматов, они застывали на мгновение в каком-нибудь укрытии, вслушиваясь в непрекращающийся грохот боя, который, казалось, шел повсюду. Громко отбивали свою дробь пулеметы и автоматы, гремели разрывы снарядов и гранат, и сквозь эту ставшую уже монотонной музыку сражения изредка прорывались выкрики на родном русском языке, сопровождавшиеся отборным матом.
Казалось, прошла вечность, а на самом деле всего несколько минут, когда наконец они все трое добрались до заветной цели - помещения узла связи, которое основательно забросали гранатами, а затем разбили телефонные аппараты и повыдергивали шнуры.
Уничтожив узел связи, Бояринов и находившиеся с ним бойцы вернулись к главному входу. В это время около лестницы, ведущей на второй этаж, собрались уже около 15 спецназовцев. Все они по-разному проникли в здание дворца - кто через окна, кто через подъезд. Но теперь это была сила, и каждый из них горел только одним желанием - победить, отомстить за убитых и раненых товарищей.

Бронежилет не спас героя

Последняя команда полковника Бояринова, которую услышали бойцы, перед тем как ворваться на второй этаж, была: "Гранаты под дверь!" Но первая не взорвалась. Бросили вторую - раздался страшный одновременный взрыв двух гранат, от которого вылетели тяжелые двери, закрывавшие вход, и все бросились по лестнице вверх на второй этаж, матерясь и стреляя на ходу.
Разгорелся поистине жестокий бой - вначале за второй этаж, а затем за третий, где каждый угол, каждая комната огрызались автоматным огнем. Гвардейцы дрались отчаянно, но напор спецназа, который сеял вокруг себя смерть и гибель, был настолько силен и мощен, что оборонявшимся не оставалось ничего другого, кроме как погибнуть или сдаться в плен. Был убит Амин, практически полностью уничтожена его личная охрана, взяты пленные. Но и среди атакующих росло число раненых и убитых. По свидетельствам участников штурма, Бояринова видели ведущим бой на втором этаже, затем на третьем. Когда же все кончилось и наступила относительная тишина, изредка прерываемая отдаленными выстрелами и взрывами, бойцы бросились искать командира.
Бояринова нашли недалеко от главного входа, лежащего без сознания на площадке перед дворцом. Как выяснилось позднее, при вскрытии, не считая порезов и ссадин от осколков наступательных гранат и гранитной крошки, которыми почти сплошь были покрыты его лицо и кисти рук, только одна пуля попала в полковника. Эта смертельная пуля, выпущенная из автомата, ударила в верхнюю кромку бронежилета, прикрывавшего тело, и срикошетила внутрь, под жилет, в самое тело и, как бурав, разворотила его, задев самое главное - сердце.

Афганистан всегда был кровоточащим местом на карте Азиатского континента. Сначала Англия в XIX веке претендовала на влияние над этой территорией, а потом и Америка подключила свои ресурсы, чтобы в XX веке противостоять СССР.

Первая операция пограничников

В 1980 году с целью зачистки 200-километровой территории от мятежников советские войска провели крупномасштабную операцию «Горы-80». Наши пограничники при поддержке афганских спецслужб ХАД (АГСА) и афганской милиции (Царандой) в ходе стремительного марш-броска заняли нужный район. Руководитель операции - начальник штаба Среднеазиатского пограничного округа полковник Валерий Харичев - смог предусмотреть все. Победа была на стороне советских войск, которые захватили главного мятежника Вахобу и установили контроль в зоне шириной в 150 километров. Были оборудованы новые пограничные кордоны. В течение 1981-1986 годов пограничниками были проведены более 800 успешных операций. Звание Героя Советского Союза получил посмертно майор Александр Богданов. В середине мая 1984 года он, попав в окружение, вступил в рукопашный бой с моджахедами и погиб в неравной схватке.

Смерть Валерия Ухабова

Подполковник Валерий Ухабов получил приказ занять небольшой плацдарм в районе оборонительного рубежа в тылу противника. Целую ночь немногочисленный отряд пограничников сдерживал превосходящие силы неприятеля. Но подкрепления к утру они не дождались. Разведчик, посланный с донесением, попал в руки к «духам» и был убит. Его тело выставили на обозрение. Валерий Ухабов, понимая, что отступать некуда, предпринял отчаянную попытку вырваться из окружения. И это удалось. Но в ходе прорыва подполковник был смертельно ранен и скончался, когда его несли на брезентовой плащ-палатке спасенные им бойцы.[С-BLOCK]

Перевал Саланг

Через перевал высотой 3878 метров проходила главная дорога жизни, по которой советские войска получали топливо, боеприпасы, перевозили раненых и погибших. О том, насколько опасен был этот маршрут, говорит хотя бы тот факт, что за каждое его прохождение водителя награждали медалью «За боевые заслуги». Моджахеды постоянно устраивали здесь засады. Особенно опасно было служить водителем на бензовозе: от одной пули мгновенно взрывалась вся машина. В ноябре 1986 года на перевале произошла страшная трагедия: 176 солдат задохнулись от выхлопных газов.

В Саланге рядовой Мальцев спас афганских детей

Когда Сергей Мальцев на машине выезжал из тоннеля, на его пути неожиданно оказался большегрузный автомобиль. Он был набит мешками, сверху них сидели около 20 человек взрослых и детей. Сергей резко повернул руль – машина на полном ходу врезалась в скалу. Он погиб. А мирные афганцы остались живы. На месте трагедии местные жители поставили советскому солдату памятник, который уцелел до сих пор, за ним бережно ухаживают вот уже несколько поколений.

Александр Мироненко, служивший в парашютно-десантном полку, получил приказ во главе группы из трех солдат провести разведку местности и обеспечить прикрытие для вертолетов, перевозивших раненых. Приземлившись, они сразу же стали продвигаться в заданном направлении. Вторая группа поддержки следовала за ними, но разрыв между бойцами с каждой минутой увеличивался. Неожиданно последовал приказ об отходе. Однако было уже поздно. Мироненко попал в окружение, и вместе с тремя своими товарищами отстреливался до последнего патрона. Когда их нашли десантники, то увидели страшную картину: солдаты были раздеты донага, а их тела были исколоты ножами.

И смерти смотрели в лицо

Василию Васильевичу Щербакову везло исключительно. Однажды в горах его вертолет Ми-8 попал под огонь душманов. В тесном ущелье быстрая маневренная машина превратилась в заложника узких скал. Назад не повернешь, а слева и справа - тесные серые стены страшной каменной могилы. Выход один – грести винтом вперед и ждать пули в «ягодник». А «духи» уже салютовали их всех видов оружия советским смертникам. Но они смогли вырваться. Долетевший чудом до своего аэродрома вертолет напоминал терку. Только в редукторном отсеке насчитали десять пробоин.

Однажды, пролетая над горами, экипаж Щербакова почувствовал сильный удар по хвостовой балке. Ведомый подлетел, но ничего не обнаружил. Только после посадки Щербаков обнаружил, что в одном из тросов управления хвостового винта осталось всего несколько нитей. Стоило им оборваться – и поминай как звали.

Как-то осматривая тесное ущелье на вертолете, Щербаков почувствовал чей-то пристальный взгляд. И обмер. В нескольких метрах от вертолета, на узком уступе скалы стоял душман и спокойно целился Щербакову в голову. Это было настолько близко, что Василий Васильевич физически ощутил холодное дуло автомата возле своего виска. Он ждал беспощадного, неотвратимого выстрела в то время, пока вертолет слишком медленно поднимался вверх. Но странный горец в чалме так и не выстрелил. Почему? Осталось загадкой. Щербаков получил звезду Героя Советского Союза за спасение экипажа своего товарища.

Щербаков спас своего товарища

В Афганистане вертолеты Ми-8 стали спасением для многих советских солдат, приходя им на помощь в самую последнюю минуту. Душманы в Афганистане ненавидели вертолетчиков люто. Например, подбитую машину капитана Копчикова они резали ножами в то время, как экипаж вертолета отстреливался и уже готовился к смерти. Но их спасли. Майор Василий Щербаков на своем вертолете Ми-8 прикрыл их, несколько раз атаковав озверевших «духов». А потом приземлился и буквально вытащил на себе раненого капитана Копчикова. Таких случаев на войне было много, и за каждым из них стоит беспримерный героизм, который сегодня за давностью лет стали забывать.

Героев не забыли

К сожалению, в период Перестройки имена настоящих героев войны стали чернить. В печати появлялись публикации о зверствах советских солдат. Но время расставило все на свои места. Герои всегда остаются героями.

По этой же теме:

Какие подвиги совершили советские солдаты в Афганистане Главные подвиги советских солдат во время войны в Афганистане Какие подвиги совершили пионеры-герои