Главная
Здоровье
Михаил петрович погодин. Погодин михаил петрович

Михаил петрович погодин. Погодин михаил петрович

21.09.2019

Погодин (Михаил Петрович) - историк, археолог и журналист (1800-75). Отец его был крепостной «домоправитель» графа Строганова. Обстановка барского двора, искательство отца у знатных и богатых не остались без влияния на характер П.: он отличался большою практичностью, совмещавшеюся в нем с немалою долею сентиментальности, с одной стороны, и критическим умом, с другой. На 11-м году он был отдан на воспитание к типографщику А. Г. Решетникову, но скоро поступил в 1-ю московскую гимназию. Сентиментально-патриотическое настроение его находило поддержку в увлечении тогдашним театром, где царили трагедии Озерова, а также в знакомстве с «Историей Государства Российского» Карамзина, которую он приобрел на последние свои деньги. В Моск. унив., куда П. поступил в 1818 г., он подпал под влияние профессора теории поэзии Мерзлякова (см.), запоздалого поклонника Ломоносова, Сумарокова и Державина. Летнее пребывание на учительской кондиции у кн. Трубецкого было для П. некоторым противовесом этого влияния: здесь он познакомился с сочинениями Руссо, г-жи Сталь (о Германии) и Шатобриана. В университете начали складываться и ученые вкусы Погодина; он заинтересовался первоначальной русской летописью, вопросом о происхождении князей, а также вопросами общеславянской истории (перевел сочинение Добровского «О Кирилле и Мефодии»). Почти во всех своих взглядах он находил противника в лице тогдашнего профессора русской истории Каченовского, с которым вел сильную полемику и впоследствии, будучи уже его сотоварищем по профессуре. Окончив курс в 1823 г., П. через год защитил магистерскую диссертацию «О происхождении Руси», где явился защитником норманнской школы и беспощадным критиком теории хазарского происхождения русских князей, за которую стоял Каченовский. Диссертация эта была приветствована Карамзиным, с одной стороны, и специалистами-историками Шлепером и акад. Кругом - с другой. В своей диссертации П. обнаружил недюжинные критические способности. Планы его относительно будущности в это время еще не определились; он мечтает то о журнальной, то о педагогической деятельности, то об административной карьере. Его ходатайство о заграничном путешествии уважено не было. В комитете министров было решено, что нет «пользы посылать сего магистра в чужие края для окончания курса наук по нынешним обстоятельствам, а удобнее в университете дать то образование, которое правительству удобно будет». С 1826 г. П. поручено было читать всеобщую историю для студентов первого курса. Профессорская деятельность П. продолжалась до 1844 г. В 1835 г. он был переведен на кафедру русской истории; в 1841 г. избран в члены Второго отделения Академии наук (по русск. яз. и словесн.); был также секретарем Общества истории и древностей российских и заведовал изданием «Русского исторического сборника», где поместил важную статью «О местничестве». К концу профессорской деятельности П. относится начало издания им «Исследований, лекций и замечаний», на которых и зиждется, главным образом, значение П. как историка; здесь он всего больше обнаружил свой критический талант и меньше всего отрицательную сторону своего ума - чрезмерное пристрастие к фантастическим построениям. «Исследования» (7 томов), доведенные до татарского периода русской истории, и теперь служат одним из необходимых пособий для занимающегося специально древней русской историей. В это же время П. начал собирание своего «Древнехранилища», заключавшего в себе массу памятников, как письменных, так и вещественных, русской старины. Рукописная часть этого собрания, купленного позже имп. Николаем I, хранится в настоящее время в Петербурге в Имп. публ. библиотеке и представляет много интереса для специалистов-историков. П. несколько раз бывал за границей; из его заграничных путешествий наибольшее значение имеет первое (1835 г.), когда он завел в Праге близкие сношения с видными представителями науки среди славянских народностей: Шафариком, Ганкою и Падацким. Это путешествие несомненно способствовало сближению русского ученого мира с славянским. С 1844 г. специально-ученая деятельность П. замирает и возрастает только к концу его жизни. К 1860 г. относится его публичный диспут с Костомаровым по вопросу о происхождении русских князей. Прав в этом диспуте был скорее П., что не было замечено публикою, интересовавшейся противниками как представителями известных общественных партий, а не как учеными исследователями. В конце жизни П. вел полемику по тому же вопросу с Д. И. Иловайским. В 1872 г. им была издана «Древняя русская история до монгольского ига», не прибавившая ничего к его славе. На ученых трудах П. не отразилось то философское настроение, которое охватило Московский университет в 30-х и 40-х годах: сильный как специалист-исследователь, II. был слаб как мыслитель. Совмещая увлечение Шелдингом с патриархальной московской закваской, П. в своих взглядах держался так называемой теории официальной народности и примыкал вместе с проф. Шевыревым к партии, защищавшей эту теорию аргументами немецкой философии. Свои взгляды он проводил в двух издававшихся им журналах: «Московском вестнике» (1827-30) и «Москвитянине» (1841-56). Первому пришлось бороться с колоссом русской журналистики начала 30-х годов, «Московским телеграфом». Почти исключительно литературный по содержанию, «Московский вестник» был зачастую чересчур учен по тону и потому, несмотря на участие Пушкина, полного успеха не имел. Другой журнал П., «Москвитянин», имел программу более политического характера. Здесь нашло прибежище начавшее обособляться в то время от общегегельянских увлечений славянофильское направление. Славянофилам пришлось работать здесь вместе с защитниками теории официальной народности. с стремлениями которой они имели лишь чисто внешнюю близость, влагая в формулу ее совершенно иной смысл и защищая ее другими средствами. В истории науки имя «Москвитянина» связано с полемикой против теории родового быта, представителями которой были Соловьев и Кавелин. Критика крайностей этой теории удалась П. больше, чем оценка положительных сторон ее. «Москвитянин» выдвигал на очередь общеславянские вопросы и отстаивал право западно-славянских народностей на национальную свободу, в то время как, по словам К. Н. Бестужева-Рюмина, «модным убеждением было мнение, что австрийский жандарм есть цивилизующее начало в славянских землях». Недостаток философского образования и внешние неблагоприятные условия не дали Погодину выработаться в мыслителя и общественного деятеля, на роль которого он претендовал. Любовь к знанию и природный ум сделали его видным историком-исследователем, с несомненным значением в русской историографии. См. «Биографический словарь профессор. Московского университета» (Москва, 1855; полный свод фактических данных до 1855 г.); «Историческая записка Имп. москов. археологического общества за первые 25 лет его существования» (М., 1890; биография П. принадлежит здесь перу П. Н. Милюкова); Бестужев-Рюмин в «Биографиях и характеристиках» (очень живая, полная метких замечаний характеристика); Н. П. Барсуков, «Жизнь и труды M. П. Погодина» - наиболее полный свод всего относящегося до самого Погодина, заключающий в себе массу интересных данных вообще для истории того времени (труд далеко еще не кончен).

Московский университет (1821) Учёная степень доктор словесности (1836) Учёное звание академик СПбАН (1841) Известные ученики Николай Иванович Трубецкой Известен как историк, писатель, публицист, журналист, издатель, коллекционер Награды и премии Михаил Петрович Погодин на Викискладе

Начиная с 1820-х годов отстаивал норманскую теорию . В 1826-1844 годах профессор Московского университета . Почётный член Московского университета (1845) . Вместе с Н. Г. Устряловым развивал теорию официальной народности . Придерживался консервативных взглядов.

В середине XIX века интерес к славянству и славянской истории, понимание самобытности русской истории сблизили Погодина со славянофилами . В 1841-1856 годах издавал близкий к славянофилам журнал «Москвитянин ». Разрабатывал идеи панславизма .

Ранние годы

Как писал в статье для «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона» М. А. Полиевктов , «обстановка барского двора, искательство отца у знатных и богатых не остались без влияния на характер Погодина: он отличался большой практичностью, совмещавшуюся в нём с немалой долей сентиментальности, с одной стороны, и критическим умом, с другой» .

До десятилетнего возраста мальчик обучался дома, и уже в эту раннюю пору жизни в нём стала развиваться страсть к учению; знал он в то время одну лишь русскую грамоту и с жадностью прочитывал «Московские ведомости », тогдашние журналы «Вестник Европы » и «Русский Вестник » и переводные романы.

С 1810 по 1814 год Погодин воспитывался у приятеля своего отца , московского типографа А. Г. Решетникова. Глубокое впечатление на мальчика произвёл 1812 год , когда дом отца Погодина погиб в пламени московского пожара , а его семья должна была искать спасенья в Суздале .

С 1814 по 1818 год Погодин обучался в Московской губернской гимназии , а с 1818 по 1821 год на словесном отделении Московского университета . Вошёл в состав студенческого кружка Раича , из которого позднее выросло Общество любомудров ; подружился со многими участниками кружка, и в особенности с Д. Веневитиновым .

По окончании университета до 1825 года преподавал географию в университетском благородном пансионе и одновременно давал частные уроки в семействе князя И. Д. Трубецкого . Летом жил в подмосковной усадьбе последнего, Знаменском , где «любил только княжну Голицыну и княжну Александру Трубецкую» (дневниковая запись).

Погодин как литератор и журналист

Во второй половине 1820-х гг., став секретарём Общества любителей русской словесности , Погодин активно занимался литературной деятельностью, внёс заметный вклад в становление русской повести и святочного рассказа . Из под его пера вышли повести «Нищий» (1825), «Как аукнется, так и откликнется» (1825), «Русая коса» (1826), «Суженый» (1828), «Сокольницкий сад» (1829), «Адель» (1830), «Преступница» (1830), «Васильев вечер» (1831), «Чёрная немочь», «Невеста на ярмарке» и другие, изданные отдельно в сборнике «Повести» (ч. 1-3, 1832). В дальнейшем, в 1860-1866 годах был председателем Общества любителей русской словесности.

В 1826 году Погодин издал литературный альманах «Урания », к участию в котором привлёк Веневитинова, Е. А. Баратынского , А. Ф. Мерзлякова , Ф. И. Тютчева , А. И. Полежаева , С. П. Шевырева , П. А. Вяземского , по просьбе которого и А. С. Пушкин предоставил пять своих стихотворений. Сам Погодин опубликовал в альманахе свою повесть «Нищий» (с. 15-30), написанную в Знаменском летом 1825 года. Белинский считал, что это произведение замечательно «по верному изображению русских простонародных нравов, по теплоте чувства, по мастерскому рассказу» .

В погодинском доме у Девичьего Поля (ул. Погодинская , дом 12а) на протяжении многих лет проходили литературные вечера. У Погодина живали Николай Гоголь и Афанасий Фет , которого Михаил Петрович готовил к поступлению в университет. От усадьбы, сгоревшей во время Великой Отечественной войны , сохранилась только изба в русском народном стиле 1856 года постройки - один из ключевых предшественников т. н. «русского стиля » в архитектуре. По характеристике Д. Мирского ,

В 1840-е годы, серьёзно увлёкшись панславизмом, Погодин установил контакты с чешскими филологами Шафариком и Палацким . Накануне Славянского съезда был у них в Праге , где оставил на руках у Шафарика тяжело больную супругу, которая вскоре скончалась . В конце 1857 года предложил Александру II организовать Славянский комитет , который возглавил после смерти первого председателя комитета Бахметьева А. Н.

Со временем «адская скупость» Погодина, неохотно выплачивавшего гонорары, стала притчей во языцех среди московских литераторов . Недальновидная финансовая политика привела к тому, что молодые сотрудники «Москвитянина» стали переходить в столичные журналы. Среди них оказались Аполлон Григорьев и Александр Островский , сохранившие и в дальнейшем славянофильское миросозерцание, воспринятое в годы работы у Погодина. В 1856 году Михаил Петрович свернул свою издательскую деятельность.

Погодин как историк

В гимназии и в университете Погодин стал усердно изучать русскую историю, главным образом под влиянием появившихся в год его поступления в университет первых восьми томов «Истории государства Российского » Карамзина и за девять лет до этого изданного начала русского перевода шлецеровского «Нестора». Эти два труда имели решающее значение в учёных работах и воззрениях Погодина: он стал убеждённым, но не слепым, поклонником русского историографа; а также - первым и самым ярым из этнически русских историков последователем исторической критики Шлецера и его «норманской теории » происхождения Руси.

В университете на Погодина оказали сильное влияние своими чтениями профессора Мерзляков , прививший ему определённый устный и письменный слог, и Тимковский , развивший в Погодине склонность к критическому разбору текстов, впоследствии приложенную им к изучению русских исторических памятников письменности.

В 1823 году он сдал магистерский экзамен, а в 1824 году напечатал магистерскую диссертацию «О происхождении Руси», посвятив её Карамзину и защитив публично в Москве, в январе 1825 года. После защиты Погодин поехал в Петербург, где лично «представился» Карамзину, и, по его собственному выражению, «получил как бы его благословение».

Магистерство открыло перед Погодиным двери университетского преподавания , но не сразу удалось ему получить кафедру излюбленного им предмета - отечественной истории. С 1825 по 1828 год он преподавал всеобщую историю на первом курсе словесного отделения, а в 1828 году был утверждён адъюнктом на этико-политическом отделении, где читал новую историю (XVI-XVIII вв.).

Адъюнктуру на чужом для него отделении (позднее преобразованном в юридический факультет) Погодин занимал до 1833 года и лишь после увольнения профессора всеобщей истории Ульрихса он стал читать на старших курсах словесного отделения курс всеобщей истории - в течение шести лет, до возвращения из-за границы в 1839 году намеченного на эту кафедру министром народного просвещения С. С. Уваровым , Т. Н. Грановского .

С ноября 1835 года Погодин в звании ординарного профессора занял кафедру всеобщей истории. В 1841 году он был избран академиком Петербургской академии наук .

В 1844 году Погодин оставил службу в Московском университете. С 1844 года до самой смерти Погодин занимается изучением древней русской и славянской истории, а также публицистической деятельностью, - в качестве редактора основанного им в 1841 году журнала «Москвитянин » и других периодических изданий и автора отдельных политических брошюр.

Погодин открыл и ввёл в научный оборот ряд важных исторических источников и памятников русской словесности, как-то: «Псковская летопись » (1837), 5-й том «Истории Российской» В. Н. Татищева , «Казацкая летопись» Самуила Величко , «Книга о скудости и богатстве» И. Т. Посошкова . Кроме того, ему удалось первому правильно локализовать летописный город Блестовит .

Научные взгляды

В магистерской диссертации «О происхождении Руси» (1825) Погодин обосновывал норманскую теорию возникновения российской государственности. И в дальнейшем его занимал в основном домонгольский период русской истории. В 1834 г. защитил докторскую диссертацию «О летописи Нестора », в которой впервые поставил вопрос об источниках «Повести временных лет ». Изучал причины возвышения Москвы. Доказывал постепенность процесса закрепощения русского крестьянства.

На заре своей деятельности Погодин увлекался романтической философией Шеллинга , совмещая немецкий идеализм с патриархальной московской закваской. Зрелость его пришлась на годы оформления теории официальной народности , на страже которой он стоял около тридцати лет, отрицая общность путей России и Запада, ибо у каждого народа свой путь - самобытность. Погодин сформулировал три основных отличия России от Запада:

Роль государя. Он считал, что для славян государь, князь - это гость и защитник, в то время как на Западе - враг.
Положение вассалов в русском обществе: это промежуточный слой между государем и народом, находящийся у трона; на Западе же действует принцип «вассал моего вассала - не мой вассал».
Собственность на землю: в России - общинная земля находилась у народа, но под властью князя и его вассалов; на Западе - земельные угодья принадлежали только вассалу.

Также особенностью России Погодин считал её географию. Огромная территория страны не позволяла завоевателям осесть на ней, завоевать полностью. В отличие от костяка славянофилов, к Борису Годунову , Петру I и их реформам Погодин относился положительно, считая, что петровские преобразования позволили стране уйти от социального взрыва.

Древлехранилище

Основная статья: Погодинское древлехранилище

Погодиным было собрано «Древлехранилище» - значительная коллекция предметов старины: около 200 икон, лубочные картины , оружие, посуда, около 400 литых образов, около 600 медных и серебряных крестов, около 30 древних вислых печатей, до 2000 монет и медалей, 800 старопечатных книг, около 2000 рукописей, включая древние грамоты и судебные акты . Отдельный раздел составляли автографы знаменитых людей, как российских, так и зарубежных, включая бумаги российских императоров начиная с Петра I .

Первые коллекции Погодин собрал в 1830-е годы лично в ходе поездок по России. Позднее по его заданиям древности приобретали агенты в различных регионах - Т. Ф. Большаков , А. Г. Головастиков, А. Е. Сорокин, К. Я. Тромонин , Н. П. Филатов, В. Я. Лопухин.

Последние годы

Пожилой Погодин имел такой вес в обществе, что во время Крымской войны не раз подавал аналитические записки императору Николаю I , на которых тот делал многочисленные пометки . Бывший крепостной не стеснялся критиковать деятельность императора и вместе с тем в духе панславизма предлагал ему возглавить борьбу славянской Европы против Европы западной.

Лишь на склоне жизни он вернулся от публицистики к вопросам первоначальной русской истории и принялся с жаром защищать норманскую теорию от критики Н. Костомарова , а затем Д. Иловайского . По итогам полемики составил в 1872 году обобщающий труд «Древняя русская история до монгольского ига».

Погодин умер в возрасте 75 лет и был похоронен рядом с Буслаевым, Бодянским, Дювернуа и другими коллегами по университету в Новодевичьем монастыре . В 1878 году его вдова Софья Ивановна (1826-1887) пожертвовала в Румянцевский музей его кабинетную библиотеку и личный архив. Имя историка носит в Москве Погодинская улица , где некогда стояла его усадьба. Согласно оценке Д. Мирского , Погодин представляет собой

один из самых любопытных и сложных характеров современной русской истории, соединяющий в себе самые противоречивые черты: патологическую скупость и бескорыстную любовь к Древней Руси; высокую культуру и склад ума провинциального купца; природную трусость и способность к гражданскому мужеству. Всем знавшим его он внушал более или менее сильное отвращение; и всё-таки была в нем значительность и внутренняя сила.

Дочь Погодина, Александра, была замужем за А. К. Зедергольмом . Внук историка, земский деятель Михаил Иванович Погодин (1884-1969), жил в имении Гнездилово (ныне Спас-Деменского района), основанном в екатерининскую эпоху генерал-поручиком Г. М. Осиповым . В 1920-е годы организовал на базе усадьбы Алексино музей усадебного быта .

Примечания

Бернштейн Д. И. Погодин // Краткая литературная энциклопедия - М. : Советская энциклопедия , 1962. - Т. 5.
Д. Корсаков // Русский биографический словарь / под ред. А. А. Половцов - СПб. : 1905. - Т. 14. - С. 154–166.
Погодин Михаил Петрович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / под ред. А. М. Прохоров - 3-е изд. - М. : Советская энциклопедия , 1969.
Летопись Московского университета
// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
Отец был уже губернским секретарём .
Волков В. А., Куликова М. В., Логинов В. С. Московские профессора XVIII - начала XX веков. Гуманитарные и общественные науки. - М. : Янус-К; Московские учебники и картолитография, 2006. - С. 189-191. - 300 с. - 2 000 экз. - ISBN 5-8037-0164-5.
Душечкина Е. В. Русский святочный рассказ: становление жанра. - СПб., 1995. С. 103-112.
Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. 1, с. 94
Lib.ru/Классика: Вересаев Викентий Викентьевич. Пушкин в жизни
Мазаев М. Н.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Погодин Михаил Петрович (1800-1875)

погодин русский историк публицист

Выдающийся русский историк и источниковед, писатель, политический публицист.

Из семьи отпущенных на волю крепостных крестьян. Закончил Московскую гимназию (1818) и филологическое отделение Императорского Московского университета (1821). В 1823 сдал магистерский экзамен при Московском университете, в 1825 защитил магистерскую диссертацию “О происхождении Руси”. С 1825 преподавал в Московском университете, 1833-35 - профессор кафедры всеобщей истории, статистики и географии Московского университета, 1835-44 - возглавлял только что созданную кафедру российской истории Московского университета, 1837-44 - секретарь Общества истории и древностей российских. С 1841 - действительный член Императорской Российской Академии наук по 2-му отделению (русского языка и словесности). Издавал журналы “Московский Вестник” (1827-30) и “Москвитянин” (1841-56).

Заслуги Погодина перед исторической наукой расценивались неоднозначно, причем оценки эти зачастую зависели от политических пристрастий оценивавшего. Так, В.О. Ключевский считал, что Погодина “надо помнить… как урок… как предостережение, чего не следует повторять”. В то же время славянофильский историк И.Д. Беляев отмечал, что погодинские “исследования, замечания и указания… последующим исследователям надолго будут верною указкою”. По отзыву одного из учеников Погодина, “он учил нас любить науку, любить и уважать Россию, ценить те великие тяжелые жертвы, которые древняя Русь умела принести ради сохранения своего самостоятельного бытия… Он учил нас сознавать себя русскими”.

Заслуги Погодина особенно велики в деле развенчания “скептической школы” русской историографии, доказательстве подлинности основной событийной канвы древнерусских летописей. Усилиями Погодина была образована кафедра российской истории Московского университета. Его работы послужили импульсом к созданию в дальнейшем кафедры истории западных и южных славян Московского университета.

Политические взгляды Михаила Петровича Погодина (1800?1875) длительное время характеризовались как тождественные курсу «официальной народности», целиком и полностью лежавшие в русле охранительной идеологии николаевской России [i]. В отдельных исследованиях отмечалось критическое отношение Погодина к политике Николая I, проявившееся только в период Крымской войны . В последнее время появились работы, анализирующие научную деятельность Погодина . Отмечая значительный вклад Погодина в развитие русской исторической науки, их авторы не пересматривают сложившееся представление о Погодине как о проправительственном консерваторе и монархисте. Это отличает современную оценку Погодина от оценки, например, славянофилов, своеобразная реабилитация которых в историографии началась именно с подчеркивания «либеральных» и «прогрессивных» моментов в их деятельности . В настоящее время подобное подчеркивание сделалось «модой» даже в отношении таких деятелей, как С.С. Уваров [v]. Такая «реабилитация» служит, как представляется, скорее политкорректным оправданием выбора объекта исследования, чем попыткой научного пересмотра устоявшихся представлений о том или ином из упомянутых мыслителей или направлений, чья консервативность и даже «реакционность» вовсе не умаляют их большого значения для интеллектуального и культурного багажа человечества .

В последней крупной работе о Погодине говорится: «Общественно-политические, как и исторические воззрения Погодина исключают безоговорочное зачисление его в один из существовавших тогда лагерей. Взгляды его были в целом близки к охранительной идеологии, но не совпадали в частностях… Михаил Петрович был близок к славянофилам, но сам не причислял себя к их лагерю, как, впрочем, и славянофилы не считали его своим… Не примыкал Михаил Петрович и к западникам… Сказанное дает основание считать Погодина человеком уникальным… Эта самобытность не исключала принадлежности его к консерваторам» . Приведенная оценка не выглядит попыткой «осовременить» политические идеи Погодина, придать им больше привлекательности в глазах либерально ангажированного читателя. Такой взгляд на Погодина представляется результатом объективного анализа его научной и общественной деятельности. Тем не менее, следует отметить, что политическая концепция Погодина, отраженная главным образом в его политической публицистике и эпистолярии, до сих пор не являлась отдельным предметом изучения, теряясь в описаниях и характеристике общественной жизни и исторических трудов Погодина.

Конечно, очень трудно и не всегда целесообразно отделять политические взгляды историка от его собственно исторической и историософской концепции. Но связь одного с другим может быть и субъективной, в то время как объективно можно наблюдать логическое несоответствие в идеях мыслителя.

Суть концепции русской истории М.П. Погодина можно вкратце определить как симбиоз национального идеализма и этатизма. Русский народ в исторических трудах Погодина выступал как материал, почва, на которой другие субъекты истории возводили здание государственности и культуры: «Славяне были и есть народ тихий, терпеливый, спокойный… Потому они и приняли чуждых господ без всякого сопротивления… и всегда были довольны своей участью» , ? писал Погодин о начале русской государственности, представлявшейся ему в виде добровольного призвания иноземных правителей. Непатриотичность этого тезиса, лежавшего в основе исторических убеждений Погодина, видимо, им самим не осознавалась, так как в остальных аспектах своего исторического учения и тем более в политической публицистике он проявлял себя рьяным патриотом, и так же его оценивали современники .

Дело в том, что Погодин отводил государству решающую роль в истории народа. Народ, лишенный государственности, не мог, по убеждению Погодина, иметь свою историю. Итак, Погодин, в первую очередь, патриот-государственник, но, казалось бы, его высказывания о славянском характере и неисторичности русского народа до призвания варягов не позволяют видеть в нем русского националиста. Такому впечатлению противоречат его же мысли о самобытности русской истории, ее принципиальном отличии от истории западноевропейских стран. Можно добавить, что Погодин был также панславистом (в значительно большей мере, чем многие из т.н. славянофилов), и сказанного будет достаточно, чтобы удостовериться в неоднозначности политических взглядов Погодина.

У Погодина сложились довольно тесные деловые и дружеские связи с С.С. Уваровым на почве известной близости взглядов. Сам историк рассматривал свою научную деятельность как службу престолу и Отечеству. Еще в 1832 г. Погодин высказал надежду, что «российская история может сделаться охранительницею и блюстительницею общественного спокойствия» [x]. Этот взгляд Погодина находился в полном соответствии с высказанным ранее мнением его высокого покровителя . В 1841 г. Уваров предложил Погодину занять высокую должность в министерстве народного просвещения. Погодин согласился, но поставил условием не порывать с профессорско-преподавательской деятельностью что позволило бы ему «подготовить в продолжение 2-3 лет несколько молодых людей на кафедры русской истории… проникнуть их одним духом, дать им одно направление, согласное с намерениями правительства» . Условие, однако, не было принято министром, скованным формально-бюрократическим регламентом.

Личный характер отношений с Уваровым позволял Погодину в письмах к министру резко критиковать отдельные аспекты политики царского правительства, причем эта критика началась задолго до Крымской войны. В 1839 г. Погодин предложил Уварову проект мероприятий по поддержке национально-культурного движения в славянских землях Центральной и Юго-Восточной Европы. По мнению Погодина, необходимо было всячески поощрять развитие славянских национальных культур, взращивать преданные России кадры славянской интеллигенции, организовывать за границей пропаганду славянского дела. При этом Погодин считал важным решение польского вопроса. По его мнению, следовало бы разрешить в учебных заведениях Царства Польского преподавание польской истории, запрещенное после восстания 1830-31 гг., прекратить искусственные ограничения сферы применения польского языка. Такая политика должна была стать демонстрацией лояльности России по отношению к зарубежным славянам, средством привлечения их на свою сторону. Отстаивая перед Уваровым идею подготовки научных и культурных кадров под покровительством России, Погодин отмечал важность издания объединяющего всеславянского печатного органа не в С.-Петербурге, а в Варшаве .

Российское государство, по убеждению Погодина, должно было активно возглавить процесс славянского национального возрождения, поддерживать его всей мощью имперской внешней политики. Погодин указывал Уварову на опасность промедления в этом деле. Отстраненность официальной России от западных и южных славян чревата тем, что их «приверженность может обратиться в ненависть» . Подъем национального самосознания и последующее политическое освобождение славянских народов неизбежны, считал Погодин, а потому внешняя политика России должна строиться не на союзе с угнетателями славянства? Пруссией и Австрией, а на поддержке освободительных стремлений народов, которые в ближайшем будущем обретут политическую самостоятельность. Эти мысли были высказаны Погодиным в то время, когда над внешней политикой Российской империи полностью довлели идеи легитимизма и принципы Священного Союза. Результатом применения этих идей и принципов, по оценке Погодина, вынесенной им во время Крымской войны, стало то, что «правительства нас предали, народы возненавидели, а порядок, нами поддерживаемый, нарушался, нарушается и будет нарушаться» .

Задолго до Крымской войны Погодин предсказал, что Австрия и Пруссия займут недружественную позицию в отношении России. «Россия решительно не имеет доброжелателей между европейскими государствами» , ? писал Погодин Уварову в 1839 г. Рост враждебности к России Погодин связывал с подъемом либерально-демократических движений в германских государствах. Критикуя свои правительства, либералы нападали и на их союз с Россией, стремясь представить ее как деспотическое государство, населенное полудикими варварами. Констатируя шаткое положение абсолютистских режимов в Германии, Погодин предсказывал, что последние, чтобы не раздражать общественное мнение, с легкостью будут готовы пойти на враждебные действия в адрес России.

Россия не вправе пускать на самотек общественные процессы в соседних странах, полагал Погодин, а должна воздействовать на них в своих интересах. Негативное восприятие России и русских, утвердившееся в Европе, Погодин считал возможным исправить путем регулярных публикаций о России в иностранной прессе, поскольку «ненависть частных лиц к России происходит преимущественно от незнания» . Финансировать и проталкивать такие публикации должно российское правительство через своих агентов. Таким образом, можно сказать, что Погодин был одним из первых русских консерваторов, кто не только осознал растущую роль средств массовой информации, но и призвал активно использовать их в российских государственных интересах.

Планы и рекомендации Погодина в конце 30-х?40-е гг. XIX в. находились зачастую в резком противоречии с курсом царского правительства и потому не могли быть приняты и реализованы. Поэтому нет парадокса в том, что «сторонник уваровской триады, подопечный министра народного просвещения находился под надзором III Отделения» . Следует заметить, что и сам Уваров не вписался в более жесткий поворот политики Николая I, связанный с реакцией на события в Европе 1848-49 гг., и в 1849 г. подал в отставку с поста министра народного просвещения. Характеризуя эти последние годы царствования Николая I, Погодин впоследствии писал: «Мы начали останавливать у себя образование, стеснять мысль, преследовать ум, унижать дух, убивать слово, уничтожать гласность, гасить свет, распространять тьму, покровительствовать невежеству» .

Крымская война возбудила общественную мысль России, и Погодин не остался в стороне от этого движения, активно включившись в него путем писем и рукописных памфлетов, распространявшихся в обществе. Война виделась Погодину желанным средством достижения внешнеполитических целей России, в первую очередь? создания дружественных ей славянских государств. «Если мы теперь… не освободим славян… то это сделают наши враги, англичане и французы, ? писал Погодин в 1853 г. ? В Сербии, Болгарии и Боснии, везде между славянами, они действуют, завели свои западные партии… Они развратят и освободят славян. Каково же будет нам тогда?» . Создание независимых национальных государств представлялось Погодину неизбежным. В этих условиях главной заботой имперской политики России должно было стать утверждение своего влияния в освобождающихся странах, завоевание доверия народов. Впоследствии Погодин развил эту идею, предложив поддержать национально-освободительное движение в Италии.

Итак, охранитель, консерватор-монархист, друг Уварова и сторонник «официальной народности» предлагал российскому самодержавию поддержать национально-демократические революции в Европе? И это сочетание не будет выглядеть парадоксом, если мы учтем, что во главу угла Погодин ставил прагматические соображения. «Выбор, кажется, не трудный, ? писал он в июле 1854 г. ? всю Европу иметь против себя или поставить одну половину ее на другую?» . Погодин предвидел резонные возражения против такой своей системы. «Но не будут ли эти соседние опыты опасны для нас? Не будут ли учреждения свободных государств подле России опасны для нее самой? Не послужит ли их революция примером для нашей?» .

Ответ на эти вопросы, по мнению Погодина, следовало искать в факте самобытности русской истории, и потому этот ответ отрицателен. «Всякая революция, ? утверждал Погодин, ? условливается историей той страны, где происходит. Революции не перенимаются, а происходят каждая на своем месте, из своих причин… Семян западной революции в России не было, следовательно, мы не должны бояться западных революций» .

Как и все русские патриоты, Погодин поначалу верил в победу русского оружия и даже приветствовал возможность России сразиться с Англией и Францией. В рукописной статье «Настоящая война с точки зрения европейской истории» (июль 1854 г.) Погодин, называя войну «крестовым походом Восточной Европы или России», так определял ее «историческое предназначение»:

«Возбудить Восточную Европу, т.е. Россию, державшую свои таланты под спудом, к принятию деятельного участия в общем ходе потомства Иафетова на пути к совершенствованию, гражданскому и человеческому, что непременно должно случиться, как бы ни кончилась для нее эта война.

Призвать к умственной и духовной жизни древнейшие многочисленные племена славянские…

Изгнать турок из европейского стана…

Восстановить патриарший константинопольский престол во всем его величии, возвратить восточной Церкви вселенское ее значение.

Обновить обветшалую Западную Европу, которая… утратила веру, погасила поэзию, лишилась человеческого чувства и, отрекшись от Бога, слила золотого тельца себе для поклонения» .

Война должна была, по мнению Погодина, стать важным шагом к созданию всеславянского союза под главенством России. И здесь консерватор руководствовался прагматическими целями: «Россия отделится тогда от Европы целою стеною союзных с ней государств славянских и может делать у себя дома что угодно» . Нет нужды напоминать, кто из отечественных политиков ХХ века осуществил этот завет русского консерватизма.

По мере того, как ход войны все больше склонялся не в пользу России, Погодин деятельнее обращался к внутренним проблемам страны. В последние месяцы царствования Николая I историк мрачными красками рисовал обстановку в государстве, критикуя едва ли не всю абсолютистскую систему: «Государь, очарованный блестящими отчетами, не имеет верного понятия о настоящем положении России. Став на высоту недосягаемую, он не имеет средств ничего слышать: никакая правда до него достигнуть не смеет, да и не может; все пути выражения мыслей закрыты, нет ни гласности, ни общественного мнения, ни апелляции, ни протеста, ни контроля… О народе, который трудится, проливает кровь, несет все тягости, страдает,… ни у кого и мысли нет. Народ как будто не существует нравственно, известный только по ведомостям казенной палаты» .

Вместе со всем образованным обществом, Погодин возлагал большие надежды на нового государя, Александра II. В рукописной статье «Царское время» (апрель 1855 г.) Погодин требовал введения гласности «в видах предохранения правительственных и прочих решений от произвольности и учреждения над ними новой необходимой инстанции? бдительного общего мнения» . В статье «Потребности минуты» (май 1855) Погодин ратовал за созыв совещательной «земской думы». В январе 1856 г. Погодин обратился к Александру II с письмом, в котором были такие пожелания:

«Простите наших политических преступников…

Объявите твердое намерение освободить постепенно крестьян…

Облегчите цензуру…

В этом же обращении Погодин назвал Николая I «последним самодержцем Европы… искупительной самозаклавшейся жертвой самодержавия» .

Когда новый император твердо ступил на путь реформ, единодушно указанных ему всеми слоями русского общества, Погодин в своей политической публицистике вновь обратился к излюбленным им темам внешней политики и державного величия России. Задаваясь вопросом: «Какие же средства России возвратить себе прежнее место в системе государств европейских?», Погодин вновь выдвигал программу революционного переворота в методах российской внешней политики. «Победами и завоеваниями, для которых у нас нет и средств, нельзя, ? отвечал Погодин на поставленный им вопрос. ? Дипломацией и фокусами никого не проведешь. У кого насколько есть силы, настолько того и уважают… Главная задача теперь? приобрести доверенность от народов… Надо озадачить, ошеломить, чтоб все изумились и должны были поверить нам, и тогда делайте, что хотите? вы сильнее всех!» .

В конце 50-х?60-е гг. XIX в. заметное место не только во внутрироссийской, но и в международной политике занял польский вопрос, на который у Погодина был особый взгляд еще в 30-е гг. Во время Крымской войны Погодин писал, что ради осуществления идеи славянского союза надо предоставить Польше независимость. «А для чего желать нам держать ее при себе? Это болезнь на нашем теле» . В упомянутом письме Александру II от 3 января 1856 г. Погодин призывал дать Польше конституцию и амнистировать участников польского восстания.

Новое польское восстание 1863-64 гг. не поколебало убеждения Погодина в возможности не насильственного, а «полюбовного» союза двух славянских народов. Но для этого Польше необходимо дать самую полную автономию: «Оставаясь в нераздельном владении с империей Российской, под скипетром одного с нею государя, пусть управляется Польша сама собою, как ей угодно, соответственно с ее историей, религией, народным характером» . Предоставляя Польше самостоятельность, Россия, по убеждению Погодина, не теряет ничего, кроме ненависти поляков к себе, так как никакой практической пользы от насильственного удержания Польши за собой Россия никогда извлечь не могла. Погодин считал, что историческая нелюбовь поляков к России питается только шляхетскими традициями. Но общественное развитие ведет к тому, что «шляхта нынешняя… должна погибнуть,… а новая Польша с освобожденными крестьянами и городами должна начать новую жизнь, новую историю в соединении с Россиею» . При этом должно быть в корне подорвано шляхетское влияние в малороссийских и белорусских землях, в отношении которых «русский Бисмарк сделает предложение о конфискации польских имений» .

Представляет интерес взгляд Погодина на перспективы развития международных отношений. Сокрушаясь по поводу эгоистичной политики европейских государств, стремящихся урвать побольше выгоды за счет соседей, Погодин ратовал за создание такой системы внешнеполитических связей, в основу которых был бы положен принцип солидарности христианских народов белой расы («потомства Иафетова»). «Помогая друг другу, мы все гораздо далее уйдем вперед, чем вредя и мешая себе взаимно. Если бы 10 миллиардов, в которые обошлась прошедшая [Крымская] война воевавшим и невоевавшим державам, употребить, с общего согласия, на обширную европейскую колонизацию, сколько бы добра снискала Европа, покорив своей власти остальную Азию и Африку, приготовив новые для себя рынки, избавясь от лишнего народонаселения, пристроив к месту несчастных своих пролетариев» .

Подводя итог всему вышесказанному, можно утверждать, что Погодин был, в первую очередь, русским державным патриотом, а русская государственность и много позже него даже либералам мыслилась не иначе, как в форме монархии. Племенной общеславянский национализм (панславизм) предстает в системе политических взглядов Погодина не более, чем средство достижения и поддержания имперского могущества и международного авторитета России.

Погодин был близок к славянофилам по ряду внутриполитических вопросов (отстаивание гласности и независимого общественного мнения, пожелание созыва представительного совещательного органа), но резко расходился с ними по другим, не менее важным вопросам: он не идеализировал общину, не призывал вернуться к старомосковским порядкам. Как государственнику, Погодину была чужда недооценка славянофилами роли и места положительно-правовых форм государственности? недооценка, отмечавшаяся критиками славянофильства как из охранительного (К.Н. Леонтьев), так и либерального (А.Д. Градовский) лагеря.

Резко критикуя отдельные проявления абсолютизма, предлагая свои, отличные от правительственных, концепции внешней и внутренней политики, Погодин никогда не находился в оппозиции к самодержавию как политическому институту. Погодин? проправительственный монархист-консерватор, ратовавший за проведение тех или иных реформ с единственной целью? укрепление русской великодержавности и монархической государственности, мысливший более широко и оригинально (хотя, может быть, не всегда реалистично), чем его политические сподвижники, находившиеся у руля власти.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Краткий очерк жизни и направления деятельности П.Н. Краснова как генерала Русской императорской армии, атамана Всевеликого Войска Донского, военного и политического деятеля, писателя и публициста, его происхождение. События революции и Гражданской войны.

презентация , добавлен 25.11.2014

Краткий биографический очерк жизни и личностного становления Героя Советского Союза Д.М. Карбышева. Годы обучения будущего генерала и его первое назначение. Круг научной деятельности Дмитрия Михайловича. Заслуги Карбышева перед Родиной в годы ВОВ.

реферат , добавлен 12.12.2010

Краткий биографический очерк жизни и деятельности Василия Макаровича Шукшина - известного советского писателя, кинорежиссёра, актёра, сценариста. Поступление во ВГИК. Первые роли в кино и литературная судьба Шукшина. Последний год жизни и версии смерти.

реферат , добавлен 19.05.2011

Краткий биографический очерк жизни и творческого развития Алимхана Ермекова как выдающегося казахского математика, знатока ряда европейских языков. Политическая деятельность Ермекова, оценка роли и значения его научных достижений в мировой науке.

презентация , добавлен 24.04.2014

Краткий биографический очерк жизни и карьерного становления великого российского политического и общественного деятеля П. Столыпина. Оценка потребности в ускорении капиталистического развития на рубеже XIX и XX веков. Результаты аграрной реформы.

сочинение , добавлен 09.02.2014

Краткий биографический очерк жизни и личностного становления выдающего английского политического и общественного деятеля Томаса Мора. Место в жизни Томаса Мора дружбы с Эрастом Роттердамским. Этапы написания "Утопии", причины репрессий Генриха VIII.

реферат , добавлен 03.06.2010

История развития масонского движения на Западе и в России, его реакционно-мистическое влияние. Мотивы вступления в масонскую организацию Н.И. Новикова - талантливого писателя-публициста, выдающегося просветителя, деятеля освободительного движения.

реферат , добавлен 22.04.2010

Краткий биографический очерк жизни Перикла. Описание наиболее важных политических событий, связанных с ним. Основные направления внешней и внутренней политики афинского политического деятеля. Итоговая оценка и значение политической деятельности Перикла.

реферат , добавлен 20.06.2011

Очерк жизни и личностного становления политического и общественного деятеля и публициста России 60-х годов прошлого столетия А.Д. Градовского, его идеи и анализ наследия. Развитие прогрессивных и реакционных движений европейской мысли в его книгах.

реферат , добавлен 19.01.2010

Начало общественно-политической деятельности литературного критика и теоретика, историка, участника русского освободительного движения Белинского. Период участия в журналах "Телескоп" и "Отечественные записки". Политическое завещание публициста.

ПОГОДИН, МИХАИЛ ПЕТРОВИЧ (1800–1875), русский историк, писатель, публицист и коллекционер. Родился 11 (23) ноября 1800 в Москве, в семье получившего вольную крепостного «домоправителя» московского градоначальника графа И.П.Салтыкова. В 14 лет поступил в Московскую губернскую гимназию, которую окончил в числе лучших выпускников. В 1818 поступил и спустя три года окончил с золотой медалью словесное отделение Московского университета.

По окончании университета Погодин получил место учителя географии в университетском Благородном пансионе. В 1823 сдал магистерский (кандидатский) экзамен, а через год представил к защите диссертацию О происхождении Руси , явившую собой, по мнению современников, «лучший свод главных доказательств норманизма» (происхождения русского государства от варягов). Затем увлекся философией Шеллинга, попытался применить его философско-исторические построения к объяснению русской истории, написал Исторические афоризмы (1827), где доказывал «непохожесть» отечественного прошлого на западноевропейское.

Одновременно с занятиями историей Погодин в 1827–1830 издавал журнал «Московский вестник», в котором печатал свои произведения А.С.Пушкин. Сам Погодин в течение жизни написал немало посредственных беллетристических и драматических произведений на историко-бытовые темы. Среди них – повести Невеста на ярмарке, Руса коса, Черная немочь, драмы Марфа, посадница новгородская, История в лицах о царе Борисе Федоровиче Годунове, История в лицах о Дмитрии Самозванце, Петр I.

Преподавать Погодин начал в Московском университете в качестве адъюнкта в 1826, читая курс всеобщей истории. В 1834 защитил докторскую диссертацию О летописи Нестора , ставшую классикой норманизма в российской историографии. В следующем году, после перевода М.Т.Каченовского на открытую кафедру истории и литературы славянских наречий, был назначен профессором на кафедру русской истории. Годы профессорской деятельности – период наиболее интенсивной научной работы. Многочисленные статьи впоследствии были собраны в сборнике Исторические отрывки , первая часть которого вышла в 1846, и в семи томах его Исследований, замечаний и лекций о русской истории , напечатанных в 1840–1850-х годах.

В связи с Польским восстанием 1830–1831 Погодин написал верноподданнические Исторические размышления об отношениях Польши к России и послал их шефу жандармов и начальнику III отделения Его императорского величества канцелярии А.Х.Бенкендорфу. Статья понравилась, и автору предложили денежную награду. Погодин сначала обиделся, потом передумал и награду попросил.

В качестве профессора Погодин открыто пропагандировал с кафедры и развивал в своих трудах знаменитую формулу тогдашнего президента Академии наук и министра народного просвещения графа С.С.Уварова «Самодержавие, Православие, Народность». В издаваемом Погодиным в 1841–1856 журнале «Москвитянин» теория официальной народности занимала излюбленное место. Издатель и редактор писал, что «словене были и есть народ тихий, спокойный, терпеливый», они «всегда довольны своей участью», отмечал «безусловную покорность» русского народа, его преданность монархии и консерватизм.

В период подготовки крестьянской реформы 1861 ученый подготовил статью Должно ли считать Бориса Годунова основателем крепостного права (1858), где отстаивал тезис о постепенности процесса закрепощения крестьян и приписывал эту инициативу помещикам, отрицая роль государства. Тем самым Погодин стремился доказать, что государство, готовясь освободить крестьян, совершает акт благодеяния и избавляет их от помещичьей неволи, установление которой произошло без его участия.

К этому времени относится деятельность Погодина по собиранию и публикации древних памятников, особенно рукописей и старых книг. Обширную и ценную коллекцию под названием «Древнехранилище», включавшую более тысячи грамот, около двухсот икон, двух тысяч старинных монет сотни медных и серебряных крестов, ученый в 1852 передал императору Николаю I. Вскоре коллекция была передана Публичной библиотеке в Петербурге. Погодин открыл и ввел в научный оборот сочинения И.Т.Посошкова, «Первое слово Илариона, митрополита Киевского», «Слово на день святых Бориса и Глеба, сказанное до монголов», другие известные древние памятники.

погодин михаил петрович лазарев, погодин михаил петрович щетинин
11 (23) ноября 1800

Михаи́л Петро́вич Пого́дин (11 (23) ноября 1800, Москва - 8 (20) декабря 1875, Москва) - русский историк, коллекционер, журналист, публицист, писатель-беллетрист, издатель.

Сын крепостного, получившего вольную в 1806 году. Начиная с 1820-х гг. с жаром отстаивал норманскую теорию. 1826-44 гг. профессор Московского университета. Вместе с Н. Г. Устряловым развивал теорию официальной народности. Придерживался консервативных взглядов.

В середине XIX века интерес к славянству и славянской истории, понимание самобытности русской истории сблизили Погодина со славянофилами. 1841-56 гг. он издавал близкий к славянофилам журнал «Москвитянин». Разрабатывал идеи панславизма.

1 Ранние годы
2 Погодин как литератор и журналист
3 Погодин как историк
- 3.1 Научные взгляды
4 Древлехранилище
5 Последние годы
6 Потомство
7 Примечания
8 Библиография
9 Ссылки

Ранние годы

Сын дворового человека, служившего домоправителем у графа И. П. Салтыкова. Дед академика был крепостным крестьянином графа Чернышёва.

«Обстановка барского двора, искательство отца у знатных и богатых не остались без влияния на характер Погодина: он отличался большой практичностью, совмещавшуюся в нём с немалой долей сентиментальности, с одной стороны, и критическим умом, с другой» (ЭСБЕ).

До десятилетнего возраста мальчик обучался дома, и уже в эту раннюю пору жизни в нём стала развиваться страсть к учению; знал он в то время одну лишь русскую грамоту и с жадностью прочитывал «Московские ведомости», тогдашние журналы: «Вестник Европы» и «Русский Вестник» и переводные романы.

С 1810 по 1814 год Погодин воспитывался у приятеля своего отца, московского типографа А. Г. Решетникова; здесь учение пошло систематичнее и успешнее. Глубокое впечатление на мальчика произвёл 1812 год, когда дом отца Погодина погиб в пламени московского пожара, а его семья должна была искать спасенья в Суздале.

С 1814 по 1818 год Погодин обучался в Московской губернской гимназии, а с 1818 по 1821 год в Московском университете, по словесному отделению. Вошёл в состав студенческого кружка Раича, из которого позднее выросло Общество любомудров. Он подружился со многими участниками кружка, и в особенности с Д. Веневитиновым.

По окончании университета давал частные уроки в семействе князя И. Д. Трубецкого. Летом жил в подмосковной усадьбе последнего, Знаменском, где «любил только княжну Голицыну и княжну Александру Трубецкую» (дневниковая запись).

Погодин как литератор и журналист

Во второй половине 1820-х гг., став секретарём Общества любителей русской словесности, Погодин активно занимался литературной деятельностью, внёс заметный вклад в становление русской повести и святочного рассказа. Из под его пера вышли повести «Нищий» (1825), «Как аукнется, так и откликнется» (1825), «Русая коса» (1826), «Суженый» (1828), «Сокольницкий сад» (1829), «Адель» (1830), «Преступница» (1830), «Васильев вечер» (1831), «Чёрная немочь», «Невеста на ярмарке» и другие, изданные отдельно в сборнике «Повести» (ч. 1-3, 1832).

В 1826 году Погодин издал литературный альманах «Урания», к участию в котором привлёк Веневитинова, Е. А. Баратынского, А. Ф. Мерзлякова, Ф. И. Тютчева, А. И. Полежаева, С. П. Шевырева, П. А. Вяземского, по просьбе которого и А. С. Пушкин предоставил пять своих стихотворений. Сам Погодин опубликовал в альманахе свою повесть «Нищий» (с. 15-30), написанную в Знаменском летом 1825 года. Белинский считал, что это произведение замечательно «по верному изображению русских простонародных нравов, по теплоте чувства, по мастерскому рассказу».

После восстания декабристов Погодин опасался, что навлёк на себя подозрения властей. его дневниковых записях 1820-х годах содержится много ценных сведений о Пушкине, с которым он был тогда на короткой ноге, хотя и записал при первой встрече: «Превертлявый и ничего не обещающий снаружи человек». позднейших воспоминаниях о Пушкине описал первое чтение поэтом «Бориса Годунова» на вечере у Веневитиновых. Под впечатлением от «Бориса Годунова» сочинил историческую трагедию в стихах «Марфа, посадница Новгородская» (1830). Обширные дневники Погодина ещё ждут своего издателя.

Знаменитая Погодинская изба на Девичьем поле

«К Трубецким приехала Голицына, у которой жила или гостила Лизавета Фоминишна Вагнер со своею дочерью Елизаветой Васильевной. У меня было тепло на сердце, когда я смотрел на Лизавету Васильевну», - записал Погодин в феврале 1826 года. Вскоре Елизавета Вагнер стала его женой. Квартировали молодожёны в Дегтярном переулке и на Мясницкой улице. 1836 г. у них родился сын Дмитрий.

В 1827-30 Погодин издавал журнал «Московский вестник». 1830-31 гг. во время эпидемии холеры был редактором информационной газеты «Ведомости о состоянии города Москвы». Совместно с С. П. Шевырёвым издавал и редактировал журнал «Москвитянин» (1841-1856), также редактировал первые шесть номеров «Русского зрителя», а с 1837 года «Русский исторический сборник». С 1836 г. член Российской академии.

В погодинском доме у Девичьего Поля (ул. Погодинская, дом 12а) на протяжении многих лет проходили литературные вечера. У Погодина живали Николай Гоголь и Афанасий Фет, которого Михаил Петрович готовил к поступлению в университет. От усадьбы, сгоревшей во время Великой Отечественной войны, сохранилась только изба в русском народном стиле 1856 года постройки - один из ключевых предшественников т. н. «русского стиля» в архитектуре. По характеристике Д. Мирского,

Со временем «адская скупость» Погодина, неохотно выплачивавшего гонорары, стала притчей во языцех среди московских литераторов. Недальновидная финансовая политика привела к тому, что молодые сотрудники «Москвитянина» стали переходить в столичные журналы. Среди них оказались Аполлон Григорьев и Александр Островский, сохранившие и в дальнейшем славянофильское миросозерцание, воспринятое в годы работы у Погодина. 1856 г. Михаил Петрович свернул свою издательскую деятельность.

Погодин как историк

В гимназии и в университете Погодин стал усердно изучать русскую историю, главным образом под влиянием появившихся в год его поступления в университет первых восьми томов «Истории государства Российского» Карамзина и девять лет до того изданного начала русского перевода шлецеровского «Нестора». Эти два труда имели решающее значение в ученых работах и воззрениях Погодина: он стал убежденным, но не слепым, поклонником русского историографа; а также - первым и самым ярым из этнически русских историков последователем исторической критики Шлецера и его «норманской теории» происхождения Руси.

В университете на Погодина оказали сильное влияние своими чтениями профессора Мерзляков и Тимковский. Первый поселил в Погодине уважение к русским классическим писателям XVIII в. и способствовал развитию в его речи, устной и письменной, восторженности и напыщенности; второй, знаток римской литературы, развил в Погодине склонность к критическому разбору текстов, впоследствии приложенную им к изучению русских исторических памятников письменности.

Профессор М. П. Погодин

По окончании курса в университете молодой кандидат Погодин был определён преподавателем географии в Московском Благородном пансионе и занимал эту должность до 1825 года, готовясь на магистра русской истории. 1823 году он сдал магистерский экзамен, а в 1824 году напечатал магистерскую диссертацию «О происхождении Руси», посвятив её Карамзину и защитив публично в Москве, в январе 1825 г. После защиты Погодин поехал в Петербург, где лично «представился» Карамзину, и, по его собственному выражению, «получил как бы его благословение».

Диссертация Погодина составляет свод всех мнений о происхождении Руси, начиная с Байера, и, на основании большой и малой критики Шлёцера, доказывает непреложность норманнской теории происхождения Руси. На этом этапе его основным оппонентом выступал его наставник профессор М. Т. Каченовский, высказывавшийся за хазарское происхождение первых русских князей. Но, в отличие от большинства других норманистов, подобно Каченовскому, Погодин отстаивал республиканский (в трактовке Канта) дух русского народа. Магистерство открыло перед Погодиным двери университетского преподавания, но не сразу удалось ему получить кафедру излюбленного им предмета - отечественной истории. С 1825 по 1828 году он преподает всеобщую историю лишь на первом курсе словесного отделения, а в 1828 году получает место адъюнкта, но не на словесном, а на этико-политическом отделении, для преподавания новой истории XVI-XVIII вв. и истории русской.

Адъюнктуру на чужом для него отделении (позднее преобразованном в юридический факультет) Погодин занимает до 1833 г. и лишь в этом году, после увольнения от службы профессора всеобщей истории Ульрихса, ему поручается на высших курсах словесного отделения временное преподавание всеобщей истории, которое он и ведет в течение шести лет до возвращения из-за границы в 1839 г. намеченного на эту кафедру министром народного просвещения, С. С. Уваровым, кандидата Тимофея Грановского, впоследствии столь известного профессора Московского университета, оказавшего благотворное просветительное влияние на целый ряд русских поколений.

Только в 1835 году удается Погодину занять, наконец, кафедру русской истории в звании ординарного профессора, но это профессорство продолжается всего девять лет. 1841 г. избран академиком Петербургской академии наук. Через три года Погодин оставляет службу в Московском университете, сохраняя лишь звание академика по Отделению русского языка и словесности, в каковое он был избран в 1841 году. С 1844 года до самой смерти Погодин предается кабинетным занятиям и отчасти публицистическим, в качестве редактора основанного им в 1841 году журнала «Москвитянин» и других периодических изданий и автора отдельных политических брошюр.

Погодин открыл и ввёл в научный оборот ряд важных исторических источников и памятников русской словесности, как-то: «Псковская летопись», 5-й том «Истории Российской» В. Н. Татищева, «Казацкая летопись» Самуила Величко, «Книга о скудости и богатстве» И. Т. Посошкова.

Научные взгляды

В магистерской диссертации «О происхождении Руси» (1825) Погодин обосновывал норманскую теорию возникновения российской государственности. И в дальнейшем его занимал в основном домонгольский период русской истории. 1834 г. защитил докторскую диссертацию «О летописи Нестора», в которой впервые поставил вопрос об источниках «Повести временных лет». Изучал причины возвышения Москвы. Доказывал постепенность процесса закрепощения русского крестьянства.

На заре своей деятельности Погодин увлекался романтической философией Шеллинга, совмещая немецкий идеализм с патриархальной московской закваской. Зрелость его пришлась на годы оформления теории официальной народности, на страже который он стоял около тридцати лет, отрицая общность путей России и Запада, ибо у каждого народа свой путь - самобытность. Погодин сформулировал три основных отличия России от Запада:

Роль государя. Он считал, что для славян государь, князь - это гость и защитник, в то время как на Западе - враг.
Положение вассалов в русском обществе: это промежуточный слой между государем и народом, находящийся у трона; на Западе же действует принцип «вассал моего вассала - не мой вассал».
Собственность на землю: в России - общинная земля находилась у народа, но под властью князя и его вассалов; на Западе - земельные угодья принадлежали только вассалу.

Икона начала XIV века из Погодинского древлехранилища

Также особенностью России Погодин считал её географию. Огромная территория страны не позволяла завоевателям осесть на ней, завоевать полностью. отличие от костяка славянофилов, к Борису Годунову, Петру I и их реформам Погодин относился положительно, считая, что петровские преобразования позволили стране уйти от социального взрыва.

Древлехранилище

Основная статья: Погодинское древлехранилище

Погодиным было собрано «Древлехранилище» - значительная коллекция предметов старины: около 200 икон, лубочные картины, оружие, посуда, около 400 литых образов, около 600 медных и серебряных крестов, около 30 древних вислых печатей, до 2000 монет и медалей, 800 старопечатных книг, около 2000 рукописей, включая древние грамоты и судебные акты. Отдельный раздел составляли автографы знаменитых людей, как российских, так и зарубежных, включая бумаги российских императоров начиная с Петра I.

Первые коллекции Погодин собрал в 1830-е годы лично в ходе поездок по России. Позднее по его заданиям древности приобретали агенты в различных регионах - Т. Ф. Большаков, А. Г. Головастиков, А. Е. Сорокин, К. Я. Тромонин, Н. П. Филатов, В. Я. Лопухин.

В 1852 году Николай I приобрёл собрание Погодина для государства, заплатив за него 150 тысяч рублей серебром. Рукописи были переданы в Публичную библиотеку, археологические и нумизматические древности (включая минц-кабинет) поступили в Эрмитаж, а древности церковные - в патриаршую ризницу (ныне в Оружейной палате).

Последние годы

Могила М. П. Погодина

Пожилой Погодин имел такой вес в обществе, что во время Крымской войны не раз подавал аналитические записки императору Николаю I, на которых тот делал многочисленные пометки. Бывший крепостной не стеснялся критиковать деятельность императора и вместе с тем в духе панславизма предлагал ему возглавить борьбу славянской Европы против Европы западной.

Лишь на склоне жизни он вернулся от публицистики к вопросам первоначальной русской истории и принялся с жаром защищать норманскую теорию от критики Н. Костомарова, а затем Д. Иловайского. По итогам полемики составил в 1872 г. обобщающий труд «Древняя русская история до монгольского ига».

Погодин умер в возрасте 75 лет и был похоронен рядом с Буслаевым, Бодянским, Дювернуа и другими коллегами по университету в Новодевичьем монастыре. 1878 г. его вдова Софья Ивановна (1826-87) пожертвовала в Румянцевский музей его кабинетную библиотеку и личный архив. Имя историка носит в Москве Погодинская улица, где некогда стояла его усадьба. Согласно оценке Д. Мирского, Погодин представляет собой

Потомство

Внук историка, земский деятель Михаил Иванович Погодин (1884-1969), жил в имении Гнездилово (ныне Спас-Деменского района), основанном в екатерининскую эпоху генерал-поручиком Г. М. Осиповым. 1920-е гг. организовал на базе усадьбы Алексино музей усадебного быта.

Примечания

Погодин, Михаил Петрович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: 86 томах (82 т. и 4 доп.). - СПб., 1890-1907.
Душечкина Е. В. Русский святочный рассказ: становление жанра. - СПб., 1995. С. 103-112.
Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. 1, с. 94
Lib.ru/Классика: Вересаев Викентий Викентьевич. Пушкин в жизни
Мазаев М. Н. Ведомости // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: 86 томах (82 т. и 4 доп.). - СПб., 1890-1907.
А.А. Варламова. Погодинская изба: к вопросу о первоначальном облике.//Актуальные проблемы теории и истории искусства: сб. науч. статей. Вып. 2 . Под ред. А.В.Захаровой- Санкт-Петербург: НП-Принт - 2012. - с.416-419 ISBN 978-5-91542-185-0
1 2 3 Мирский Д. С. История русской литературы с древнейших времен до 1925 года / Пер. с англ. Р. Зерновой. - London: Overseas Publications Interchange Ltd, 1992. - С. 250-254.
http://books.google.ru/books?id=EZaKAQAAQBAJ&pg=PA407
В. Лакшин. А. Н. Островский. Гелеос, 2004. ISBN 9785818902852. С. 240.
Именно Погодину сдавал экзамен по истории Михаил Лермонтов.
Рукописные книги собрания М. П. Погодина. Каталог. Выпуски 1-2. СПб., 1988-92.
Дворецкая Н. А. Каталог собрания автографов М. П. Погодина. Л., 1960.
http://books.google.ru/books?id=Wzp4BAAAQBAJ&pg=PT156
Культурное наследие земли Смоленской | Смоленск и Смоленская область | Красная книга Смоленщины - Погодин Михаил Иванович

Библиография

Избранные сочинения Погодина

Повести Михаила Погодина. Ч. 1 - 3. М., 1832.
Погодин М. Невеста на ярмарке. Повесть: 2-х ч. М., 1837.
Погодин М. Повести. Драма. М., 1984.

Дневниковая и автобиографическая проза Погодина:

1.Дневник М. П. Погодина. 1820-1822 // ОР РГБ. Ф. 231/I. К. 30. № 1.
2. Дневник М. П. Погодина. 1822-1825 // ОР РГБ. Ф. 231/I. К. 31. № 1.
3. Дневник М. П. Погодина. 1840-1845 // ОР РГБ. Ф. 231/I. К. 33. № 1.
4. Погодин М. Автобиография // ИРЛИ, ОР, Ф. 26; 18 ед. хр.; 1826-1876.

Путевые очерки:

Погодин М. Год в чужих краях (1839). Дорожный дневник. Ч. 1 - 4. М., 1844.
Погодин М. Псков (Из дорожных заметок). Псков, 1881. Шифр: 18.156.3.186
Погодин М. П. Прогулка в Новгород. 1859. Шифр: 18.10.3.135

Воспоминания

К предсказаниям о Пушкине // Русский архив, 1870. - Изд. 2-е. - М., 1871. - Стб. 1947.
Напоминание о Павском // Русский архив, 1870. - Изд. 2-е. - М., 1871. - Стб. 1948-1951.
Отрывок из воспоминания о С.Р. Шевыреве, читанного в заседании Общества Любителей Российской словесности 17 ноября 1865 г. // Русский архив, 1865. – Изд. 2-е. – М., 1866. – Стб. 1261-1269.
Записки М.П. Погодина о политике России 1853-1854. // Русская старина, 1874. – Т. 10. - № 5. – С. 121-138; № 6. – С. 399-407.
Из воспоминаний о Пушкине // Русский архив, 1865. – Изд. 2-е. – М., 1866. – Стб. 1247-1260.
Мое представление историографу. (Отрывок из записок). // Русский архив, 1866. – Вып. 11. – Стб. 1766-1770.
О кончине А. П. Ермолова. Письмо к редактору // Русская старина, 1875. – Т. 13. - № 7. – С. 452-453.

Сочинения о Погодине

Корсаков Д. А. Погодин М. П.: биографический очерк. СПб., 1902. - 12 с.
Языков Д. Д. М. П. Погодин. М., 1901. - 28 с.
Бестужев-Рюмин К. Н. М. П. Погодин. СПб., 1892. - 9 с.
Бестужев-Рюмин К. Н. Биографии и характеристики. (Летописцы России). М., 1997.
Павленко Н. И. Михаил Погодин: Жизнь и творчество. - М.: Памятники исторической мысли, 2003. - 360 с. - 800 экз. - ISBN 5-88451-137-X. (в пер.)
Анненкова Е. И. Н. В. Гоголь и М. П. Погодин. Эволюция творческих отношений // Н. В. Гоголь. Проблемы творчества. СПб. 1992.
Виролайнен М. Н. Молодой Погодин // Погодин М. П. Повести. Драма. М., 1984. С. 3-18.
Умбрашко К. Б. М. П. Погодин: Человек. Историк. Публицист. М., 1999.
Душечкина Е. В. Русский святочный рассказ. СПб., 1995. С. 103-112.
Вацуро В. Э. От бытописания к поэзии действительности // Русская повесть XIX века. Л., 1973. С. 200-244.
Манн. Динамика русского романтизма. М., 1995. Глава 7. С. 233-235.
Виролайнен М. Н. «Сделаем себе имя»: Велимир Хлебников и М. П. Погодин: миф числа// Имя-сюжет-миф. - СПб., 1996. - С. 149-159.
Двирник Е. В. Исповедь как форма диалога с читателем// Актуальные проблемы изучения литературы и культуры на современном этапе. - Саранск, 2002. - С. 151-155.
Капитанова Л. А. Светская повесть М. П. Погодина //Филология = Philologica. Краснодар, 1994. - № 3. - С. 40-41.
Корсаков Д. Погодин, Михаил Петрович // Русский биографический словарь: в 25-ти томах. - СПб.-М., 1896-1918.
Кузнецов И. В. Повесть М. П. Погодина «Преступница» и традиции древнерусской словесности// Материалы к словарю сюжетов и мотивов русской литературы. Новосибирск, 2002. - Вып. 5. - С.97-105.
Ломова Е. А. Ирония в русской повествовательной прозе 20-40-х годов XIX века: (На материале повестей Одоевского, Павлова, Сомова, Погодина)//Жанрово-стилевые искания и литературный процесс. - Алма-Ата, 1998. - С.42-51.
Мельник В. И. Проблема народа в прозе 1830-х годов: (М. П. Погодин и Н. А. Полевой)// Вопросы филологии. - Ульяновск, 1998. - С. 3-14.
Фёдорова С. В. Развитие М. П. Погодиным жанра повести о творческой личности: (Сб. «Повести М. Погодина», 1832 г.)// Жанр и стиль. - Йошкар-Ола, 1988. - С. 103-114.