Маленьких детей, как правило, привлекает мир животных, поэтому им очень нравятся сказки, в которых действуют звери и птицы. Сказки о животных – это самый распространенный вид сказок, который рано становится известным ребенку.
Сказки о животных, имея наиболее архаичные корни, сейчас почти полностью утратили первоначальное мифологическое и магическое значение. Самым маленьким детям обычно рассказывают специально для них предназначенные «ребячьи сказки» («Репка», «Колобок», «Теремок», «Волк и козлята»). Они невелики по объему, просты по композиции. Большая роль здесь отводится диалогу, повторяемости одного и того же эпизода. Часто это эпизод встречи главного героя с другими персонажами. В сказке «Лиса и заяц» зайчик каждому встретившемуся животному жалуется: «Как мне не плакать? Была у меня избенка лубяная, а у лисы ледяная; попросилась она ко мне, да меня и выгнала».
В некоторых сказках эпизоды повторяются с нарастанием, цепевидно, благополучно разрешаясь в итоге. (Так построены кумулятивные сказки.) Особенно выразительна в этом плане сказка «Коза» из сборника А.Н.Афанасьева:
Вода пошла огонь лить.
Огонь пошел камень палить.
Камень пошел топор тушить.
Топор пошел дубье рубить,
Дубье пошло людей бить.
| |
Медведь пошел волков драть,
Волки пошли козу гнать:
Вот коза с орехами,
Вот коза с калеными!
Повторяющиеся эпизоды, диалоги часто рифмованы и ритмизированы, сопровождаются песенками (например, песенки Колобка). Коза, а затем и Волк в сказке «Волк и козлята» разными голосами распевают:
Козлятушки, ребятушки!
Отопритеся, отворитеся.
Исполнение таких сказок сродни театрализованному представлению с активным участием слушателей. Сказка приближается к игре, что соответствует особенностям восприятия художественного произведения детьми в возрасте от двух до пяти - «содействие и соучастие», как определил его психолог А. В. Запорожец.
Чем младше ребенок, тем буквальное он воспринимает события и героев сказки. Сказочные персонажи близки детям так же, как реальные живые существа: собака, кот, петушок, козлята. В сказке животные приобретают человеческие черты - думают, говорят и поступают как люди: строят себе жилища, рубят дрова, носят воду. По существу, такие образы несут ребенку знания о мире людей, а не животных.
Звери, птицы в них и похожи и не похожи на настоящих. Идет петух в сапогах, несет на плече косу и кричит во все горло о том, чтобы шла коза вон из заячьей избушки, иначе быть дерезе зарубленной (“Коза-дереза”). Волк ловит рыбу - опустил хвост в прорубь и приговаривает: “Ловись, рыбка, и мала и велика! (“Лиса и волк”). Лиса извещает тетерева о новом “указе” - тетеревам без боязни гулять по лугам, но тетерев не верит (“Лиса и тетерев”).
Легко усмотреть во всех этих сказках неправдоподобие: где это видано, чтобы петух ходил с косой, волк ловил рыбу, а лиса уговаривала тетерева спуститься на землю? Ребенок принимает выдумку за выдумку, как и взрослый, но она его привлекает необычностью, непохожестью на то, что он знает о настоящих птицах и зверях. Больше всего детей занимает сама история: будет ли изгнана коза-дереза из заячьей избушки, чем кончится очевидная нелепость ловить рыбку хвостом, удастся ли хитрый умысел лисы. Самые элементарные и в то же время самые важные представления - об уме и глупости , о хитрости и прямодушии , о добре и зле , о героизме и трусости , о доброте и жадности - ложатся в сознание и определяют для ребенка нормы поведения .
В сказках о животных представители животного мира воплощают определенные качества : лиса - хитрость, льстивость, волк - вероломную силу и глупость, заяц - трусость. При этом в этом виде сказок обычно нет отчетливого разделения персонажей на положительных и отрицательных. Каждый из них наделен какой-либо одной чертой , присущей ему особенностью характера, которая и обыгрывается в сюжете. Так, традиционно главная черта лисицы - хитрость , поэтому речь идет обычно о том, как она дурачит других зверей. Волк жаден и глуп ; во взаимоотношениях с лисицей он непременно попадает впросак. У медведя не столь однозначный образ, медведь бывает злым, а бывает и добрым , но при этом всегда остается недотепой. Если в такой сказке появляется человек, то он неизменно оказывается умнее и лисы, и волка, и медведя. Разум помогает ему одерживать победу над любым противником.
Животные в сказке соблюдают принцип иерархии: наиболее сильного все признают и главным. Это лев или медведь. Они всегда оказываются на верху социальной лестницы. Это сближает сказки о животных с баснями, что особенно хорошо видно по присутствию в тех и других сходных моральных выводов - социальных и общечеловеческих. Дети легко усваивают : то, что волк силен, вовсе не делает его справедливым (например, в сказочном сюжете о семерых козлятах). Сочувствие слушателей всегда на стороне справедливых , а не сильных.
Сказки утверждают ребенка в правильных отношениях к миру . Тянут репку и дед, и бабка, и внучка, и Жучка, и кошка - тянут-потянут, а не вытянуть им репки. И только когда пришла на помощь мышка, вытянули репку. Конечно, емкий художественный смысл этой иронической сказки станет до конца понятным маленькому человеку, лишь когда он вырастет. Тогда сказка обернется к нему многими гранями. Ребенку же доступна лишь та мысль, что никакая, даже самая малая сила не лишняя в работе : много ли сил в мышке, а без нее не могли вытянуть репку.
“Курочка-ряба” в народном варианте, хорошо представленном, например, в обработке писателя А. Н. Толстого, несет в себе столь же важную для воспитания мысль . Снесла курочка яичко, бежала мышка, хвостом махнула, яичко упало и разбилось. Стал дед плакать, бабка рыдать, заскрипели ворота, взлетели курицы, двери покосились, рассыпался тын, верх на избе зашатался. А весь переполох - от разбитого яйца. Много шума из ничего ! Сказка смеется над пустяшной причиной стольких нелепых последствий.
| |
Замечено, что дети легко запоминают сказки о животных . Это объясняется тем, что народный педагогический опыт верно уловил особенности детского восприятия . Сказки “Репка”, “Курочка-ряба”, “Колобок”, “Теремок” и некоторые другие удерживают внимание ребенка особой композицией : эпизод цепляется за эпизод, нередко они повторяются с добавлением какой-либо новой подробности. Эти повторения содействуют запоминанию и пониманию.
Сказки о животных можно назвать детскими и потому, что в них много действия, движения, энергии - того, что присуще и ребенку. Сюжет разворачивается стремительно: быстро, сломя голову, бежит курица к хозяйке за маслицем, - петух проглотил зерно и подавился, та посылает ее к коровушке за молоком. Курица - к коровушке, та просит, чтобы хозяин дал ей свежей травы и пр. В конце концов курица принесла маслица, петух спасен, но скольким он обязан спасением! (“Петушок и бобовое зернышко”.) Ирония сказки понятна ребенку , ему нравится и то, что столько трудных препятствий удалось преодолеть курице, чтобы петушок остался жив. Счастливые концовки сказок соответствуют жизнерадостности ребенка, его уверенности в благополучном исходе борьбы добра со злом.
В сказках о животных много юмора . Это их чудесное свойство развивает у детей чувство реального и просто веселит, развлекает, радует , приводит в движение душевные силы. Однако сказки знают и печаль. Как резко контрастны здесь переходы от печали к веселью ! Чувства, о которых говорится в сказках, столь же ярки, как и детские эмоции. Ребенка легко утешить, но легко и огорчить. Плачет заяц у порога своей избушки. Его выгнала коза. Петух прогнал козу - радости зайца нет конца. Весело и слушателю сказки.
Резкое разграничение положительного и отрицательного в природе сказок. У ребенка никогда не возникает сомнения в том, как отнестись к тому или иному сказочному персонажу . Петух - герой, лиса - хитрая обманщица, волк - жадный, медведь - глупый, коза - лживая. Это не примитивность, а та необходимая простота , которая должна быть усвоена малышом прежде, чем он будет готов воспринять сложные вещи.
Упала лиса в яму, а над ямой стояло дерево, а на дереве вил гнездо дрозд. Лисица сидела - сидела в яме, всё на дрозда смотрела и говорит ему: - Дрозд, дрозд, что ты делаешь...
Жила когда-то старуха-говоруха, и была у неё коза с козлятами. Утром люди встанут, за работу примутся, а старуха всё на печке полёживает. Только к обеду подымется, поест, попьёт - и давай говорить. Говорит, говорит, говорит - и с соседками, и с прохожими, и сама с собой...
Летела сова - веселая голова. Вот она летала, летала и села, да хвостиком повертела, да по сторонам посмотрела и опять полетела - летала, летала и села, хвостиком повертела да по сторонам посмотрела и опять полетела - летала, летала...
Жили-были старик со старухой. Посеяли они репку. Вот повадился медведь репку у них воровать. Старик пошел посмотреть и видит: много репы нарвано да разбросано кругом. Воротился он домой и рассказывает старухе...
Жили на дедушкином дворе серая курочка Хохлатка да весёлый петушок Петя. Раз гуляла курочка Хохлатка по дедушкиному огороду. А над деревнею большая туча шла, ударил из тучи гром. Посыпался град, как крупный горох...
В некотором царстве, некотором государстве, а именно в том, в котором мы живем, жил-был помещик. У помещика был кот, звали его Васька-Муська. Помещик любил Ваську-Муську, и кот свою кошачью работу работал хорошо - в хлебных лабазах ловил крыс и мышей...
Встретился с лисицей журавль: - Что, лисица, умеешь ли летать? - Нет, не умею. - Садись на меня, научу. Села лисица на журавля. Унёс её журавль высоко-высоко. - Что, лисица, видишь ли землю...
Жила - была кума Лиса; надоело Лисе на старости самой о себе промышлять, вот и пришла она к Медведю и стала проситься в жилички: - Впусти меня, Михайло Потапыч, я лиса старая, учёная, места займу немного, не объем, не обопью, разве только после тебя поживлюсь, косточки огложу...
Лиса с журавлем подружились. Вот вздумала лиса угостить журавля, пошла звать его к себе в гости: - Приходи, куманёк, приходи, дорогой! Уж я тебя угощу! Пошёл журавль на званый пир. А лиса наварила манной каши и размазала по тарелке...
Жили-были лиса да заяц. У лисы была избёнка ледяная, у зайца - лубяная. Пришла весна красна - у лисы избёнка растаяла, а у зайца стоит по-старому. Вот лиса и попросилась у него переночевать, да его из избёнки и выгнала. Идёт дорогой зайчик, плачет. Ему навстречу собака. - Тяф, тяф, тяф! Что, зайчик, плачешь...
Жили-были на одном дворе козел да баран; жили промеж себя дружно: сена клок, и тот пополам. А коли вилы в бок - так одному коту Ваське! Он такой вор и разбойник, каждый час на промысле, и где что плохо лежит, так у него брюхо болит...
Пошли козёл и баран в глухой лес травы пощипать, погулять на приволье. Ходили, ходили-заблудились в тёмном лесу. Зашли в глухую чащобу, смотрят: волки под деревом обед варят. Козёл барану тихонечко говорит: - Что будем делать, друг баран? Видно, пропали мы. Съедят нас лютые волки...
Жили-были дед да баба да внучка Маша. Не было у них ни коровки, ни свинки, никакой скотинки - одна коза. Коза, чёрные глаза, кривая нога, острые рога. Дед эту козу очень любил. Вот раз дед послал бабку козу пасти. Она пасла, пасла и домой погнала...
Рассердился воробей на воробьиху: лёг на печку, не ест, не пьёт, ни с кем речи не ведёт. Заскучали соседи без воробья. Пришёл петух: - Тук-тук-тук! Дома ли, кума, воробей? - Дома, болен лежит, - воробьиха говорит...
Жили-были кот, дрозд да петушок - золотой гребешок. Жили они в лесу, в избушке. Кот да дрозд ходят в лес дрова рубить, а петушка одного оставляют. Уходят - строго наказывают: - Мы пойдём далеко, а ты оставайся домовничать, да голоса не подавай, когда придёт лиса, в окошко не выглядывай...
Жила-была у одного крестьянина Овца. Невзлюбил её хозяин, придирками замучил! Решила она уйти из дома. Шла себе, шла. Повстречалась ей Лиса: - Ты куда, Овечка, направляешься?...
Лев Николаевич Толстой. Сказка «Три медведя»
Одна девочка ушла из дома в лес. В лесу она заблудилась и стала искать дорогу домой, да не нашла, а пришла в лесу к домику.
Дверь была отворена: она посмотрела в дверь, видит — в домике никого нет, и вошла. В домике этом жили три медведя. Один медведь был отец, звали его Михайло Иваныч. Он был большой и лохматый. Другой была медведица. Она была поменьше, и звали её Настасья Петровна. Третий был маленький медвежонок, и звали его Мишутка. Медведей не было дома, они ушли гулять по лесу.
В домике было две комнаты: одна столовая, другая спальня. Девочка вошла в столовую и увидела на столе три чашки с похлёбкой. Первая чашка, очень большая, была Михайлы Иванычева. Вторая чашка, поменьше, была Настасьи Петровнина; третья, синенькая чашечка, была Мишуткина. Подле каждой чашки лежала ложка: большая, средняя и маленькая.
Девочка взяла самую большую ложку и похлебала из самой большой чашки; потом взяла среднюю ложку и похлебала из средней чашки; потом взяла маленькую ложечку и похлебала из синенькой чашечки, и Мишуткина похлёбка ей показалась лучше всех.
Девочка захотела сесть и видит у стола три стула: один большой — Михайлы Иваныча, другой поменьше — Настасьи Петровнин, и третий, маленький, с синенькой подушечкой — Мишуткин. Она полезла на большой стул и упала; потом села на средний стул — на нём было неловко; потом села на маленький стульчик и засмеялась — так было хорошо. Она взяла синенькую чашечку на колени и стала есть. Поела всю похлёбку и стала качаться на стуле.
Стульчик проломился, и она упала на пол. Она встала, подняла стульчик и пошла в другую горницу. Там стояли три кровати: одна большая — Михайлы Иванычева, другая средняя — Настасьи Петровнина, а третья маленькая — Мишенькина. Девочка легла в большую — ей было слишком просторно; легла в среднюю — было слишком высоко; легла в маленькую — кроватка пришлась ей как раз впору, и она заснула.
А медведи пришли домой голодные и захотели обедать. Большой медведь взял свою чашку, взглянул и заревел страшным голосом:
— КТО ХЛЕБАЛ В МОЕЙ ЧАШКЕ?
Настасья Петровна посмотрела в свою чашку и зарычала не так громко:
— КТО ХЛЕБАЛ В МОЕЙ ЧАШКЕ?
А Мишутка увидел свою пустую чашечку и запищал тонким голосом:
— КТО ХЛЕБАЛ В МОЕЙ ЧАШКЕ И ВСЁ ВЫХЛЕБАЛ?
Михайло Иваныч взглянул на свой стул и зарычал страшным голосом:
Настасья Петровна взглянула на свой стул и зарычала не так громко:
— КТО СИДЕЛ НА МОЁМ СТУЛЕ И СДВИНУЛ ЕГО С МЕСТА?
Мишутка взглянул на свой сломанный стульчик и пропищал:
КТО СИДЕЛ НА МОЁМ СТУЛЕ И СЛОМАЛ ЕГО?
Медведи пришли в другую горницу. — КТО ЛОЖИЛСЯ В МОЮ ПОСТЕЛЬ И СМЯЛ ЕЁ? — заревел Михайло Иваныч страшным голосом.
— КТО ЛОЖИЛСЯ В МОЮ ПОСТЕЛЬ и СМЯЛ ЕЁ? — зарычала Настасья Петровна не так громко.
А Мишенька подставил скамеечку, полез в свою кроватку и запищал тонким голосом:
— КТО ЛОЖИЛСЯ В МОЮ ПОСТЕЛЬ?..
И вдруг он увидел девочку и завизжал так, как будто его режут:
— Вот она! Держи, держи! Вот она! Вот она! Ай-я-яй! Держи!
Он хотел её укусить. Девочка открыла глаза, увидела медведей и бросилась к окну. Окно было открыто, она выскочила в окно и убежала. И медведи не догнали её.
Лев Николаевич Толстой. Сказка «Белка и волк»
Белка прыгала с ветки на ветку и упала прямо на сонного волка. Волк вскочил и хотел её съесть. Белка стала просить: «Пусти меня». Волк сказал: «Хорошо, я пущу тебя, только ты скажи мне, отчего вы, белки, так веселы. Мне всегда скучно, а на вас смотришь, вы там вверху всё играете и прыгаете». Белка сказала: «Пусти меня прежде на дерево, а оттуда тебе скажу, а то я боюсь тебя». Волк пустил, а белка ушла на дерево и оттуда сказала: «Тебе оттого скучно, что ты зол. Тебе злость сердце жжёт. А мы веселы оттого, что мы добры и никому зла не делаем».
В. М. Гаршин «Лягушка-путешественница»
Жила-была на свете лягушка-квакушка. Сидела она в болоте, ловила комаров да мошку, весною громко квакала вместе со своими подругами. И весь век она прожила бы благополучно — конечно, в том случае, если бы не съел её аист. Но случилось одно происшествие. Однажды она сидела на сучке высунувшейся из воды коряги и наслаждалась тёплым мелким дождиком.
«Ах, какая сегодня прекрасная мокрая погода! — думала она. — Какое это наслаждение — жить на свете!»
Дождик моросил по её пёстренькой лакированной спинке; капли его подтекали ей под брюшко и за лапки, и это было восхитительно приятно, так приятно, что она чуть-чуть не заквакала, но, к счастью, вспомнила, что была уже осень и что осенью лягушки не квакают, — на это есть весна, — и что, заквакав, она может уронить своё лягушачье достоинство. Поэтому она промолчала и продолжала нежиться.
Вдруг тонкий, свистящий, прерывистый звук раздался в воздухе. Есть такая порода уток: когда они летят, то их крылья, рассекая воздух, точно поют, или, лучше сказать, посвистывают. Фью-фью-фью- фью — раздаётся в воздухе, когда летит высоко над вами стая таких уток, а их самих даже и не видно: так они высоко летят. На этот раз утки, описав огромный полукруг, спустились и сели как раз в то самое болото, где жила лягушка.
— Кря, кря! — сказала одна из них. — Лететь ещё далеко, надо покушать.
И лягушка сейчас же спряталась. Хотя она и знала, что утки не станут есть её, большую и толстую квакушку, но всё-таки, на всякий случай, нырнула под корягу. Однако, подумав, она решилась высунуть из воды свою лупоглазую голову: ей было очень интересно узнать, куда летят утки.
— Кря, кря! — сказала другая утка. — Уж холодно становится! Скорей на юг! Скорей на юг!
И все утки стали громко крякать в знак одобрения.
— Госпожи утки, — осмелилась сказать лягушка, — что такое юг, на который вы летите? Прошу извинения за беспокойство.
И утки окружили лягушку. Сначала у них явилось желание съесть её, но каждая из них подумала, что лягушка слишком велика и не пролезет в горло. Тогда все они начали кричать, хлопая крыльями:
— Хорошо на юге! Теперь там тепло! Там есть такие славные, тёплые болота! Какие там червяки! Хорошо на юге!
Они так кричали, что почти оглушили лягушку. Едва-едва она убедила их замолчать и попросила одну из них, которая казалась ей толще и умнее всех, объяснить ей, что такое юг. И когда та рассказала ей о юге, то лягушка пришла в восторг, но в конце всё-таки спросила, потому что была осторожна:
— А много ли там мошек и комаров?
— О! Целые тучи! — ответила утка.
— Ква! — сказала лягушка и тут же обернулась посмотреть, нет ли здесь подруг, которые могли бы услышать её и осудить за кваканье осенью. Она уж никак не могла удержаться, чтобы не квакнуть хоть разик: — Возьмите меня с собой!
— Это мне удивительно! — воскликнула утка. — Как мы тебя возьмём? У тебя нет крыльев.
— Когда вы летите? — спросила лягушка.
— Скоро, скоро! — закричали все утки. — Кря, кря! Кря, кря! Тут холодно! На юг! На юг!
— Позвольте мне подумать только пять минут, — сказала лягушка. — Я сейчас вернусь, я наверное придумаю что-нибудь хорошее.
И она шлёпнулась с сучка, на который было снова влезла, в воду, нырнула в тину и совершенно зарылась в ней, чтобы посторонние предметы не мешали ей размышлять. Пять минут прошло, утки совсем было собрались лететь, как вдруг из воды, около сучка, на котором сидела лягушка, показалась её морда, и выражение этой морды было самое сияющее, на какое только способна лягушка.
— Я придумала! Я нашла! — сказала она. — Пусть две из вас возьмут в свои клювы прутик, а я прицеплюсь за него посередине. Вы будете лететь, а я ехать. Нужно только, чтобы вы не крякали, а я не квакала, и всё будет превосходно.
Хотя молчать и тащить хотя бы и лёгкую лягушку три тысячи вёрст не бог знает какое удовольствие, но её ум привёл уток в такой восторг, что они единодушно согласились нести её. Решили переменяться каждые два часа, и так как уток было, как говорится в загадке, столько, да ещё столько, да полстолько, да четверть столько, а лягушка была одна, то нести её приходилось не особенно часто.
Нашли хороший, прочный прутик, две утки взяли его в клювы, лягушка прицепилась ртом за середину, и всё стадо поднялось на воздух. У лягушки захватило дух от страшной высоты, на которую её подняли; кроме того, утки летели неровно и дёргали прутик; бедная квакушка болталась в воздухе, как бумажный паяц, и изо всей мочи стискивала свои челюсти, чтобы не оторваться и не шлёпнуться на землю. Однако она скоро привыкла к своему положению и даже начала осматриваться. Под нею быстро проносились поля, луга, реки и горы, которые ей, впрочем, было очень трудно рассматривать, потому что, вися на прутике, она смотрела назад и немного вверх, но кое- что всё-таки видела и радовалась и гордилась.
«Вот как я превосходно придумала», — думала она про себя.
А утки летели вслед за нёсшей её передней парой, кричали и хвалили её.
— Удивительно умная голова наша лягушка, — говорили они. — Даже между утками мало таких найдётся.
Она едва удерживалась, чтобы не поблагодарить их, но, вспомнив, что, открыв рот, она свалится со страшной высоты, ещё крепче стиснула челюсти и решилась терпеть. Она болталась таким образом целый день; нёсшие её утки переменялись на лету, ловко подхватывая прутик; это было очень страшно: не раз лягушка чуть было не квакнула от страха, но нужно было иметь присутствие духа, и она его имела. Вечером вся компания остановилась в каком-то болоте; с зарёю утки с лягушкой снова пустились в путь, но на этот раз путешественница, чтобы лучше видеть, что делается на пути, прицепилась спинкой и головой вперёд, а брюшком назад. Утки летели над сжатыми полями, над пожелтевшими лесами и над деревнями, полными хлеба в скирдах; оттуда доносился людской говор и стук цепов, которыми молотили рожь. Люди смотрели на стаю уток и, замечая в ней что-то странное, показывали на неё руками. И лягушке ужасно захотелось лететь поближе к земле, показать себя и послушать, что о ней говорят. На следующем отдыхе она сказала:
— Нельзя ли нам лететь не так высоко? У меня от высоты кружится голова, и я боюсь свалиться, если мне вдруг сделается дурно.
И добрые утки обещали ей лететь пониже. На следующий день они летели так низко, что слышали голоса:
— Смотрите, смотрите, — кричали дети в одной деревне, — утки лягушку несут!
Лягушка слышала это, и у неё прыгало сердце.
— Смотрите, смотрите, — кричали в другой деревне взрослые, — вот чудо-то!
«Знают ли они, что это придумала я, а не утки?» — подумала квакушка.
Смотрите, смотрите, — кричали в третьей деревне, - экое чудо! И кто это придумал такую хитрую штуку?
Тут уж лягушка не выдержала и, забыв всякую осторожность, закричала изо всей мочи:
— Это я! Я!
И с этим криком она полетела вверх тормашками на землю. Утки громко закричали; одна из них хотела подхватить бедную спутницу на лету, но промахнулась. Лягушка, дрыгая всеми четырьмя лапками, быстро падала на землю; но так как утки летели очень быстро, то и она упала не прямо на то место, над которым закричала и где была твёрдая дорога, а гораздо дальше, что было для неё большим счастьем, потому что она бултыхнулась в грязный пруд на краю деревни.
Она скоро вынырнула из воды и тотчас же опять сгоряча закричала во всё горло:
— Это я! Это я придумала!
Но вокруг неё никого не было. Испуганные неожиданным плеском, местные лягушки все попрятались в воду. Когда они начали показываться из неё, то с удивлением смотрели на новую.
И она рассказала им чудную историю о том, как она думала всю жизнь и наконец изобрела новый, необыкновенный способ путешествия на утках; как у неё были свои собственные утки, которые носили её, куда ей было угодно; как она побывала на прекрасном юге, где так хорошо, где такие прекрасные тёплые болота и так много мошек и всяких других съедобных насекомых.
— Я заехала к вам посмотреть, как вы живёте, — сказала она. — Я пробуду у вас до весны, пока не вернутся мои утки, которых я отпустила.
Но утки уж никогда не вернулись. Они думали, что квакушка разбилась о землю, и очень жалели её.
А. Фёдоров-Давыдов «Лапти-лаптищи»
Ночевала как-то лиса у мужика. Утром собралась в дорогу и прихватила с собой тайком пару старых лаптей. «Может, — думает, — и пригодятся на что».
Идёт себе лесом, помахивает лаптем из стороны в сторону, песенку под нос мурлыкает.
Бежит ей навстречу бездомный пёс — облезлый нос, петуха тащит.
— Здорово, кума-лиса!
— Здорово, куманёк!
— Что это у тебя такое?
Лиса обвела бродячего пса взглядом, а потом встала с ним совсем рядом и запела:
А это — лапоть-лаптище,
Плёл его великий мастерище.
А ты — ну-ка, ну-ка! -
Посмотри, что это за штука.
На всё лапоть пригож:
Хочешь — меряй им рожь,
Хочешь — щи им хлебай,
Хочешь — деток в нём качай.
А захочешь помыться,
Он тебе — и корытце!..
— Ах, — говорит пёс, — какая хорошая вещь!.. Уступи мне его, лиса, очень мне твой лапоть понравился. Сама понимаешь, как он мне в моей бродячей жизни пригодиться может...
Лиса было отнекиваться: «Нет да нет, и самой больно нужен». Да пёс не отстаёт. Она и согласилась.
— Так и быть, ради тебя отдам один лапоть, а другой самой нужен... Давай петуха в обмен!
А навстречу ей волк идёт и поросёнка несёт.
— Здорово, лиса! Как живёшь?
— Здорово, волк! Ничего живу, торговлей вот занялась: лаптями торгую, не напасёшься. Раньше на петухов меняла, а теперь поняла, что это себе дороже.
— А что это такое, кума, лапоть-то? — спрашивает волк.
Поглядела лиса на волка, помолчала недолго, а потом запела:
Славная вещь — лапоть-лаптище.
Ладил его искусный мастерище.
На всё лапоть пригож:
Хочешь — меряй им рожь,
Хочешь — щи им хлебай,
Хочешь — деток в нём качай.
А надо будет помыться,
Он тебе — и корытце!..
— Да, — говорит волк, — вещь хорошая!.. На вид — невелик, а прок — большой. Отдай его мне, лиса!
— Что ты, что ты, волк! Скажешь тоже...
— Ну тогда возьми за него поросёнка.
— Поросёнка?.. Давай, пожалуй!
Обрадовался волк, взял лапоть и был таков. А лиса шагнула в кусты у дороги, пошарила в них, пошарила, нашла брошенный лапоть — мало ли их при дороге валяется? — и пошла дальше; гонит перед собой петуха и поросёнка...
Идёт ей навстречу медведь с поклажей — целого телёнка несёт.
— Здравствуй, кума-лиса!
— Здравствуй, дедушка-медведушка!
— Куда бредёшь, куда живность гонишь?
— А к себе домой... Вот выменяла на лапти, да маху дала — продешевила.
— А что это, кума, за лапти такие?
— Да ничего особенного, — лиса отвечает, — а вот прок от них — большой!..
И стрельнула она тут на медведя глазками, и запела ласково:
Мои лапти-лаптищи
Ладил хитрый мастерище.
На всё лапоть у меня пригож:
Хочешь — меряй им рожь,
Хочешь — щи им хлебай,
Хочешь — деток в нём качай.
А задумаешь мыться,
Он тебе — и корытце!
Зря, что ли, медведушка, их у меня на базаре с руками отрывают?
— Знамо дело, — говорит медведь, — уж больно твой лапоть штука занятная. На вид неказист, а поди, как сработан... Отдай его мне, лиса!
— Очень надо!
— Я тебе телёнка за него отдам.
— Да на базаре я за него и коровы не возьму!
— Ну порадей, кума, своему-то хоть малость.
— Так и быть, медведушка, бери... Ну что мне с тобой делать!
Схватил медведь лапоть, точно клад какой, побежал с ним на село. А там праздник храмовый и базар. Пришли туда со своими лаптями и пёс бродячий с волком. Ходят по базару, выкликают:
— Кому лапти нужны, кому старые?..
Последние остались, покупайте, люди добрые, не пожалеете!
Тут их народ обступил и засмеял так, что не знали они, куда им со стыда и деваться.
Побежали они лису разыскивать, а она в лесочке на поляне сидит, стадечко своё пасёт.
Стали её бродячий пёс, волк и медведь укорять, а она и говорит:
— А мне-то, господа хорошие, что за дело?.. Какая такая охота была вам брать то, чего не знаете? Мне-то лапти ой как пригодились, а что вам с ними делать — не знаю, миленькие, и знать не хочу!..
Так звери и ушли от неё ни с чем и долго после того косились на лису да зубы точили.
К. Чуковский «Путаница»
Замяукали котята:
«Надоело нам мяукать!
Мы хотим, как поросята,
Хрюкать!»
А за ними и утята:
«Не желаем больше крякать!
Мы хотим, как лягушата,
Квакать!»
Свинки замяукали:
Кошечки захрюкали:
Хрю, хрю, хрю!
Уточки заквакали:
Ква, ква, ква!
Курочки закрякали:
Кря, кря, кря!
Воробышек прискакал
И коровой замычал:
Прибежал медведь
И давай реветь:
Ку-ка-ре-ку!
И кукушка на суку:
«Не хочу кричать куку,
Я собакою залаю:
Гав, гав, гав!»
Только заинька
Был паинька:
Не мяукал
И не хрюкал —
Под капустою лежал,
По-заячьи лопотал
И зверюшек неразумных
Уговаривал:
«Кому велено чирикать —
Не мурлыкайте!
Кому велено мурлыкать —
Не чирикайте!
He бывать вороне коровою,
He летать лягушатам под облаком!»
Но весёлые зверята —
Поросята, медвежата —
Пуще прежнего шалят,
Зайца слушать не хотят.
Рыбы по полю гуляют,
Жабы по небу летают,
Мыши кошку изловили,
В мышеловку посадили.
А лисички
Взяли спички,
К морю синему пошли,
Море синее зажгли.
Море пламенем горит,
Выбежал из моря кит:
«Эй, пожарные, бегите!
Помогите, помогите!»
Долго, долго крокодил
Море синее тушил
Пирогами, и блинами,
И сушёными грибами.
Прибегали два курчонка,
Поливали из бочонка.
Приплывали два ерша,
Поливали из ковша.
Прибегали лягушата,
Поливали из ушата.
Тушат, тушат — не потушат,
Заливают — не зальют.
Тут бабочка прилетала,
Крылышками помахала,
Стало море потухать —
И потухло.
Вот обрадовались звери!
Засмеялись и запели,
Ушками захлопали,
Ножками затопали.
Гуси начали опять
По-гусиному кричать:
Кошки замурлыкали:
Мур-мур-мур!
Птицы зачирикали:
Чик-чирик!
Лошади заржали:
Мухи зажужжали:
Лягушата квакают:
Ква-ква-ква!
А утята крякают:
Кря-кря-кря!
Поросята хрюкают:
Хрю-хрю-хрю!
Мурочку баюкают
Милую мою:
Баюшки-баю!
Роль животных в русском народном творчестве крайне велика и разнообразна. Почти во всех сказках фигурируют те или иные звери. Среди них можно выделить лису, медведя, волка, зайца, ежа, сороку и прочих. С помощью этих хорошо известных ярких персонажей взрослые рассказывают своим детям о том, что такое хорошо, а что-плохо. Первые сказки в истории появились задолго до изобретения книг и письменности и передавались из уст в уста, из поколения в поколение. Потому они и называются народными. Рассмотрим самых популярных животных, фигурирующих в сказках, и сравним, насколько совпадают их «сказочные» характеристики с их описанием в реальной жизни.
«Лисичка-сестричка», «Лиса-при беседе краса», «Лиса Патрикеевна», Лисафья, Лисица–кумушка – так ласково называют Лису в русских народных сказках. Эта рыжая плутовка, безусловно, является излюбленным персонажем во все времена. И неизменно она хитра, умна, сообразительна, расчетлива, злопамятна и коварна. Так, лишь она смогла обхитрить и съесть бедного Колобка, провести глупого волка, у которого хвост примерз к проруби, и даже обмануть мужика, притворившись мертвой. Главная идея этих сказок – рассказать детям о том, что в жизни важна не сила, а хитрость. Несмотря на это, лиса - все-же отрицательный персонаж. В некоторых сказках, мирным зверушкам, пострадавшим от этой рыжей плутовки, приходится очень потрудиться, чтобы перехитрить и проучить саму Лису.
Но так ли хитра и умна лиса на самом деле? Немецкий зоолог Альфред Брем в своей книге «Жизнь животных» утверждает, что хитрость лисы в русских сказках сильно преувеличена, а вот ум волка – напротив, недооценен. В остальном же, реальная обыкновенная лисица во многом схожа со «сказочной»: рыжая шерсть, красивый пушистый хвост, лиса нередко охотится на зайца или наведывается в близлежащие курятники.
«Медведь косолапый», «Михаил Потапыч» или просто Мишка по своей популярности, не отстает от Лисы. Этот персонаж часто представлен в сказке, как ленивый, толстый и неуклюжий. Большой и косолапый, он медлительный, глупый и опасный. Часто он угрожает слабому своей силой, но в конечном счете всегда проигрывает, потому что важна не сила, а быстрота, ловкость и ум – таков смысл сказок с участием Мишки. Самые популярные сказки – «Три медведя», «Маша и Медведь», «Вершки и Корешки». Однако, в реальной жизни, бурый медведь не настолько и медлителен, как это можно предположить. Он может очень быстро бегать и, кроме того, особой глупостью не отличается. В остальном же, его «сказочный» образ имеет с ним много общих черт: он действительно, большой, опасный и немного косолапый: при ходьбе его носки смотрят немного внутрь, а пятки – наружу.
фото 1
«Зайчик-Побегайчик», «Зайчишка-Трусишка» или «Косой» - тоже очень распространенный герой русских сказок. Его главная черта – трусость. В некоторых сказках Заяц представлен как трусливый, но в то же время хвастливый, задиристый и глупый герой, а в каких-то – наоборот, как в меру осторожный и умный лесной зверь.
Например, в сказке «Зайчишка-Хвастунишка» или «У страха глаза велики», трусость Зайца высмеивается, главная идея этих сказок – нужно быть всегда смелым. В то же время, в сказке «Заюшкина избушка», Зайчик предстает перед нами положительным персонажем, который нуждается в поддержке и защите.
В реальной жизни, заяц, как и его «сказочный» персонаж, длинноух, быстр, проворен, осторожен и внимателен. Благодаря особому положению глаз, заяц может смотреть не только вперед, но и назад. Во время погони, заяц может «скосить» глаз, чтобы рассчитать расстояние до своего преследователя. За такую способность, заяц и был прозван Косым. Главный враг зайца, как и в сказках, – лиса.
«Серый волк – зубами щекл», «Волк-волчище – из-под куста хватыш», «Волк-дурень» представляется в большинстве случаев как отрицательный персонаж, глупый, злой, голодный и опасный. Но, в большинстве случаев, он настолько глуп, что, в конце концов, остается ни с чем. Например, «сказка о Лисе и Волке» или «Волк и семеро козлят». В этих сказках, волк является воплощением зла, и главный посыл для детей – что добро всегда побеждает зло. Тем не менее, в некоторых сказках волк предстает перед нами как мудрый и верный друг человека, готовый всегда прийти на помощь, примером тому служит сказка «Иван-Царевич, жар-птица и Серый Волк».
В реальной жизни, волк, действительно, может быть крайне опасным. Нередко он голоден и блуждает по лесу в поисках пищи. Но его ум крайне недооценен. Волк – умное и организованное животное, в волчьей стае прослеживается четкая структура и дисциплина. Волки создают невероятно крепкие пары, их союзы прочны, а сами волки – настоящее олицетворение верности и любви друг к другу. Прирученный волк и в самом деле может стать верным и преданным другом для человека.
Колючий Ежик – издавна предстает перед нами в образе доброго сообразительного старичка, умудренного жизнью. Несмотря на свой небольшой рост и маленькие ножки, он всегда выходит победителем благодаря своему неординарному уму и хитрости. Так, например, в сказке «Заяц и Еж», - ежик обхитрил и уморил бедного Зайца, с которым они якобы бежали наперегонки, а в сказке «Палочка-выручалочка», Ежик учил Зайца разным жизненным премудростям, объясняя, что для выживания нужно прежде всего думать головой.
В реальной жизни, Еж не отличается выдающимся умом, но и не глуп. При опасности, еж сворачивается в колючий клубок, что делает его недоступным для хищников, как и заявлено в сказках.
Слово «сказка» засвидетельствовано в письменных источниках не ранее XVII века. Образовано от слова «каза́ть». Имело значение: перечень, список, точное описание. Современное значение приобретает с XVII-XIX века. Ранее использовалось слово баснь, до XI века - кощуна.
Сказка целевым назначением нужна для подсознательного или сознательного обучения ребёнка в семье правилам и цели жизни, необходимости защиты своего «ареала» и достойного отношения к другим общинам. Примечательно, что сказка несёт в себе огромную информационную составляющую, передаваемую из поколения в поколение, вера в которую основана на уважении к своим предкам.
Фольклорная сказка - жанр литературного творчества; эпический жанр письменного и устного народного творчества. Вид повествовательного, в основном, прозаического фольклора (сказочная проза), включающий в себя разножанровые произведения, тексты которых опираются на вымысел.
В сказках проявляется характер народа, его мудрость и высокие моральные качества.
Фольклорная сказка, в основе которой лежит традиционный сюжет, относится к прозаическому фольклору (сказочная проза). На сегодняшний день принята следующая классификация русских народных сказок:
1. Сказки о животных
2. Волшебные сказки
3. Бытовые сказки
Русская народная сказка о животных – это один из древнейших фольклорных жанров. В нём переплелись отголоски мифов о тотемных животных, рассказов о происхождении зверей и птиц, преданий об отношениях между миром людей и миром животных и т. д. Здесь запечатлен многовековой опыт человека по освоению мира природы, постижению важнейших законов его бытия.
Сказки о животных существенно отличаются от других видов сказочного жанра. Специфика их проявляется прежде всего в особенностях фантастического вымысла. По мнению Я. Гримма, на возможность появления животного вымысла повлияли воззрения первобытных людей. При разложении этого эпоса выделились сказка о животных и басня.
Аникин В.П. в своей книге «Русская народная сказка» утверждает, что появлению собственно сказок о животных предшествовали рассказы, непосредственно связанные с поверьями о животных. В этих рассказах действовали будущие главные герои сказок о животных. Эти рассказы ещё не имели иносказательного смысла. Под образами животных подразумевались животные. Такие рассказы непосредственно отражали обрядово-магические и мифические понятия и представления. Рассказы мифического характера отличались жизненным назначением. Можно предполагать, что они рассказывались с наставительными целями и учили, как относиться к зверям. С помощью соблюдения известных правил люди стремились подчинить животный мир своему влиянию. Такова была начальная стадия зарождения фантастического вымысла. Позднее на нём основывались сказки о животных.
В русской народной «животной» сказке взаимно отражают друг друга два мира – мир людей и мир зверей. Сказки о животных «вводят человека в круг первых жизненно важных представлений, объясняют сущность многих явлений, знакомят с характерами и взаимоотношениями людей». Это порождает особого рода условность повествования. Животное и человек в анималистических сказках взаимозаменяемы, переносимость функций с одних персонажей на другие делает первичным действие, а не совершающего его субъекта.
Возможность взаимозамен персонажей порождает в фольклоре тождественные по смыслу образы и параллельные сюжеты. Так, совпадают начала сказок «Кот, петух и лиса» и «Баба-Яга и Жихарь»: в первой лиса уносит петуха, выманивая его песней, а кот отправляется его спасать; во второй Жихарь утащен Бабой-Ягой, выманившей его песней, а на помощь ему спешат кот и воробей. Практически тождественны по сюжету, композиции и идейному смыслу сказки «Лисичка со скалочкой» и «Старуха-лапотница», в которых героини путем обмана меняют скалочку/лапоть на курочку, курочку на гусочку, гусочку на индюшку и т. д. вплоть до бычка/девочки.
В.Я. Пропп, давая определение сказкам о животных, предложил: «Под сказками о животных будут подразумеваться такие сказки, в которых животное является основным объектом или субъектом повествования. По этому признаку сказки о животных могут быть отличаемы от других, где животные играют лишь вспомогательную роль и не являются героями повествования».
Сказочный животный эпос – образование особое, мало похожее на рассказы из жизни животных. Животные здесь действуют в согласии со своей природой и выступают носителями того или иного характера и производителями тех или иных действий, которые должны быть отнесены прежде всего к человеку. Поэтому мир зверей в сказках является формой выражения мыслей и чувств человека, его взглядов на жизнь.
Для русских анималистических сказок характерна иносказательность, где она возможна благодаря использованию аллегорической (басенной) образности. Отсюда основные темы русских сказок о животных – человеческие характеры, достоинства и пороки людей, типы человеческих взаимоотношений как в бытовой, так и в социальной сфере, вплоть до резкой социальной сатиры на общественное устройство.
Человек издавна чувствовал родство с природой, он действительно был ее частицей, борясь с нею, искал у нее защиты, сочувствуя и понимая. Очевиден и позднее привнесенный басенный, притчевый смысл многих сказок о животных.
