Пелевин цифры. О книге «Числа» Виктор Пелевин

Зигмунду Фрейду и Феликсу Дзержинскому

Окнов: Нет, пустите!… Пустите!

Пусти… Вот, что я хотел сделать!

Стрючков и Мотыльков: Какой ужас!

Окнов: Ха-ха-ха!

Мотыльков: А где же Козлов?

Стрючков: Он уполз в кусты.

Даниил Хирмс

I

Идея заключить с семеркой пакт созрела у Степы Михайлова тогда, когда он начинал понемногу читать и задумываться о различиях между полами. Первые формы этого альянса были примитивными. Степа рисовал семерки разного вида на разные случаи жизни. Например, большая и пустотелая, во всю страницу, защищала от тех ребят, которые были старше и сильнее. Четыре заостренные семерки, расположенные по углам листа, должны были остановить буйных соседей по палате, которые имели привычку подкрадываться во время тихого часа, чтобы ударить подушкой по голове или положить прямо перед носом какую-нибудь гадость. Однако несколько досадных происшествий, от которых семерки должны были защитить, показали, что этот метод не подходит.

Степа решил, что семерка в единственном числе обладает недостаточной силой, и принялся покрывать крошечными синими уголками страницу за страницей, чувствуя себя завоевателем, набирающим армию для покорения мира. Но армия, как быстро выяснилось, не желала сражаться. Синяки, полученные Степой в летнем лагере после того, как семерками было исписано ровно семь тетрадей, показали это с полной убедительностью.

Бродя после уроков по тихим подмосковным рощам и полным сокровищ свалкам, Степа размышлял об этом, пока не понял, в чем дело. Почему-то он с самого начала решил, что семерка в курсе всех его планов. Казалось само собой разумеющимся, что она узнает о его мыслях в тот момент, когда они появляются у него в голове. А между тем, сколько было в мире таких как он! Степа догадался, что ему следует каким-то образом обратить на себя внимание семерки, сделать так, чтобы она узнала о союзе, который он хочет заключить, и выделила его из толпы.

На уроках в школе рассказывали, что в древние времена люди, которые хотели воззвать к богам, приносили им жертвы. Семерка, возможно, не была таким же богом, как Зевс или Аполлон, но явно обитала в надчеловеческом измерении. Поэтому забытая технология могла сработать.

Степа знал, что древним богам приносили в жертву быков, сжигая их на костре. Несколько недель он всерьез обдумывал ритуальный поджог одного из коровников в совхозе, который располагался неподалеку от их дачи. Были заготовлены бутылка с бензином и длинные полоски резины, которые предполагалось использовать в качестве бикфордова шнура. В последний момент Степа передумал. Все-таки это было слишком масштабным проектом.

Но бензин не пропал. Степа стянул из дома семь банок говяжьей тушенки - это были военного вида жестяные цилиндры с похожей на фотографию со старой могилы бычьей мордой в овале. Такое количество продукта потребовало большого костра, и он обжег руку, но в целом ритуал, который он провел в лесу неподалеку от дома, прошел гладко. Вонь горелого мяса напомнила ему о чем-то таинственном и давно забытом (даже пришло в голову странное словосочетание - «гиена огненная»).

Виктор Пелевин – известный русский писатель, автор множества романов, повестей и рассказов. «Числа» - пятый роман писателя, философское постмодернистское произведение, как и многие другие его книги. Этот автор стал культовым для определённого поколения читателей.

Главный герой произведения – Стёпа. Он с самого детства по-особенному относился к цифрам, каждая из них имела свой цвет. Он верит, что существует магия чисел. Сначала он выбрал для себя цифру 7 в качестве покровителя. Но потом он подумал о том, что семёрку любят многие люди и считают её удачной, и остановил выбор на числе 34. Сумма цифр 3 и 4 тоже даёт семёрку, а вот число 34 удачным считают меньшее количество людей, поэтому Стёпа верил, что так у него больше шансов быть услышанным.

Принимая во внимание особенности числа 34, его влияние, Стёпа смог стать предпринимателем и в 90-е годы стал успешным банкиром. Однако, он не раз замечал негативное влияние числа 43, как бы противоположного числу 34. Оказалось даже, что у другого успешного банкира счастливым числом является 43. А когда главному герою исполнилось 43 года, то он обеспокоился, что это принесёт неудачу. Даже личные взаимоотношения он выстраивает, ориентируясь на числа.

Роман не только о знаках, но и о многом другом. В произведении много отсылок к классикам русской литературы. Писатель не просто намекает о каких-то определённых проблемах политики, общества, а ярко и открыто говорит о них. Он не побоялся сказать прямо. Все герои узнаваемы. Роман можно назвать саркастическим и дерзким, это вызов людям, которые закрывают глаза на многое. В книге совмещены высокое искусство и низкие потребности, показана современная склонность к излишествам. Роман очень многогранен, стиль писателя узнаваем, а герои вызывают даже некоторое отвращение, но в том и вся прелесть произведения.

На нашем сайте вы можете скачать книгу "Числа" Пелевин Виктор Олегович бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.

Числа Виктор Пелевин

(Пока оценок нет)

Название: Числа

О книге «Числа» Виктор Пелевин

Отличный философский роман о числах и их непосредственном влиянии на жизнь человеке. Есть числа, которые являются друзьями, но есть и другие – именно они являются очень опасными и всегда непредсказуемыми врагами главного героя – Стёпы.

«Числа» – яркий пример постмодернистского романа, впрочем, как и все творчество писателя.

Это пятый роман Виктора Пелевина – писателя, давно ставшего культовым для целого поколения читателей.

В центре сюжета – история обычного советского мальчика, у которого есть одна очень необычная теория. Он выбирает себе число-покровителя и его выбор останавливается на 34. Он уверен в том, что именно это число принесет ему удачу в жизни, и станет для него счастливым. А опасается он его антипода – числа 43, которое, по мнению Стёпы, таит в себе большую опасность и может серьезно ему навредить.

Виктор Пелевин очень часто использует в своих романах знаковые явления массовой культуры. В данном произведении также не обошлось без покемонов и джедаев.
В романе «Числа» автор предлагает читателям совершить путешествие в загадочное, практически неуловимое, но такое знакомое прошлое, со всеми его плюсами и минусами.

Пелевин мастерски передает красочную, пышную атмосферу современной фантасмагории через изображение всяческих излишеств, которые заполонили реальный мир. Особый стилистический почерк автора уже давно узнаваем.

Виктор Пелевин очень удачно совмещает в романе «Числа» разные грани человеческого существования. Виртуозно смешивает высокое искусство с проявлениями низких потребностей. Он всегда пытается смотреть на жизнь своих персонажей одновременно с разных точек зрения.

Роман «Числа» отличается абсолютной и тотальной открытостью взглядов. Всё и все в этой книге названы своими именами. А магическая связь и зеркальность чисел 34 и 43 кажется уж очень прямолинейной, но так ли все просто на самом деле? Виктор Пелевин предлагает читателям пройти сложным, но очень увлекательным путем собственной философии и незаурядной фантазии.

В книге очень много отсылок к классикам русской литературы – Достоевскому, Пастернаку и многим другим. Читать ее будет интересно как тем, кто уже знаком с творчеством автора, так и тем, кто знакомится с ним впервые.

Книга смелая и даже в некоторой степени дерзкая. А в сравнении с некоторыми другими произведениями писателя, роман «Числа»- цельный и еще более многогранный. Его невозможно отложить. Пелевин буквально завораживает с самой первой строчки и не отпускает уже до конца.

Читать его роман «Числа» – это одно сплошное удовольствие, которое иногда граничит с неприятием или даже полным отвращением к персонажам, но, тем не менее, это не отвлекает, а только еще больше приковывает к себе читательское внимание.

На нашем сайте о книгах сайт вы можете скачать бесплатно без регистрации или читать онлайн книгу «Числа» Виктор Пелевин в форматах epub, fb2, txt, rtf, pdf для iPad, iPhone, Android и Kindle. Книга подарит вам массу приятных моментов и истинное удовольствие от чтения. Купить полную версию вы можете у нашего партнера. Также, у нас вы найдете последние новости из литературного мира, узнаете биографию любимых авторов. Для начинающих писателей имеется отдельный раздел с полезными советами и рекомендациями, интересными статьями, благодаря которым вы сами сможете попробовать свои силы в литературном мастерстве.

Цитаты из книги «Числа» Виктор Пелевин

Люди просто не понимают до чего они счастливы. До тех пор, пока это счастье не отберут.

Отношения Степы к религии определили впечатавшиеся в память буквы «ХЗ», которые он ребеноком увидел в церкви во время Пасхи (на церковной стене должно было гореть «ХВ», но одна стойка ламп не работала).

Серьёзные денежные реки, попетляв по Среднерусской возвышенности, заворачивали к чёрным дырам, о которых не принято было говорить в хорошем обществе по причинам, о которых тоже не принято было говорить в хорошем обществе. Стёпин бизнес в число этих чёрных дыр не попал по причинам, о которых в хорошем обществе говорить было не принято, так что Стёпа постепенно начинал ненавидеть это хорошее общество, где всем всё ясно, но ни о чём нельзя сказать вслух. Он даже переставал иногда понимать, что, собственно говоря, в этом обществе такого хорошего.

У российской власти, Чубайка, есть две основные функции, которые не меняются уже много - много лет. Первая - это воровать. Вторая - это душить все высокое и светлое. Когда власть слишком увлекается своей первой функцией, на душение времени не хватает, и наступает так называемая оттепель - ярко расцветают все искусства и общественная мысль.

Медицина утверждает, что ***асы бывают трех видов - пассивные, активные и актуальные. Первые два вида ведут себя так потому, что такова их природа, и к ним претензий ни у кого нет. А вот третий вид - это такие ***асы, которые стали ***асами, потому что прочли в журнале «Птюч», что это актуально в настоящий момент. И к ним претензии будут всегда.

Постмодернизм, вообще-то, уже давно неактуален.
- Что это такое - постмодернизм? - подозрительно спросил Степа.
- Это когда ты делаешь куклу куклы. И сам при этом кукла.
- Да? А что актуально?
- Актуально, когда кукла делает деньги.

Правильно кто-то говорил, что вся наша культура - просто плесень на трубе. Которая существует только потому, что нефть нагревают. Причем нагревают ее совсем не для того, чтобы расцвела плесень. Просто так ее быстрее прокачивать…

Кто подумает, что одну процентщицу замочила другая? Будут, как всегда в таких случаях, искать студента-идеалиста в длинном пальто.

В Степину душу мелкими дозами поступало то чувство, с которым самоубийца-оптимист шагает из окна в лучший мир.

Скачать бесплатно книгу «Числа» Виктор Пелевин

(Фрагмент)

Вы вообще не понимаете, что такое терпимость к чужому образу жизни. Тем более что такое moral tolerance. Погляди на эту демонстрацию, - Мюс кивнула на телевизор, передававший новости ВВС, в которых мелькнул поп-дуэт. - Наше общество стремится обеспечить потребителю не только дешевый бензин, но и моральное удовлетворение от протеста против метода, которым он добывается. В эфире постоянно идут раскаленные теледебаты, где происходит срывание масок с разных всем известных фарисеев, и так каждую войну. И все спокойно живут рядом. А у вас все стараются перегрызть друг другу глотку. И при этом ни теледебатов, ни протеста, так, дождик за окном. Потому что общество недоразвитое, understand? Просто какое-то убожество. Вот почему вы не выражаете протест против Чечни? <…> Ведь самим потом будет интереснее телевизор смотреть!
- Так, - мрачно ответил Стёпа. - Свиньи потому что.
- Вот именно. А ещё говорите про какую-то духовность. Это ещё ладно. Вы, русские, при этом постоянно твердите про бездуховность Запада. Про его оголтелый материализм, and so on. Но это просто от примитивного убожества вашей внутренней жизни. Точно так же какой-нибудь Afro-African из экваториальных джунглей мог бы решить, что Ватикан совершенно бездуховное место, потому что там никто не мажет себе лоб кровью белого петуха.
- Я никогда ничего не говорил про бездуховность Запада, - попробовал Стёпа уклониться от коллективной русской вины. Но Мюс не обратила на его слова внимания.
- Вас только что выпустили из темной вонючей казармы, и вы ослепли, как кроты на солнце. You totally miss the point . Секрет капиталистической одухотворенности заключен в искусстве потреблять образ себя.
- Че-чего? - спросил Стёпа.
- Ты, наверно, думаешь, что я покемон, потому что я - инфантильная дурочка, которая никак не может забыть свое детство? Don"t even hope . <…> Всё наоборот. Инфантильный дурачок - это ты. За исключением тех редких минут, когда я помогаю тебе побыть Пикачу, ты просто дикарь и nonentity , understand, нет?
- Нет, - сказал Стёпа. - Можно яснее?
- В цивилизованном мире человек должен поддерживать общество, в котором живет. Интенсивность потребления сегодня есть главная мера служения социуму, а значит, и ближнему. Это показатель… Как это по-русски… social engagement . Но в постиндустриальную эпоху главным становится не потребление материальных предметов, а потребление образов, поскольку образы обладают гораздо большей капиталоемкостью. Поэтому мы на Западе берём на себя негласное обязательство потреблять образы себя, свои consumer identities, которые общество разрабатывает через специальные институты. Понимаешь?
- Нет, - честно признался Стёпа.
Мюс несколько секунд щёлкала пальцами, подыскивая слова.
- Вспомни свой накрученный и навороченный «Геландеваген », - нашлась она.
- Какой «Геландеваген»? Я что, полковник ГАИ? - обиделся Стёпа. - У меня спецбрабус , пора бы привыкнуть.
- Ага! Вот видишь? Ты ведь потребляешь не его. Ты потребляешь образ себя, ездящего на нем…
Только тут Стёпа понял, что она хотела сказать. Она была права.
Как всегда, он чувствовал что-то подобное, но не мог облечь в слова.
- Но это, извини, уровень spiritual mediocrity, - продолжала Мюс. - Это потребление образов, связанных с материальными предметами. Если вы, русские, хотите когда-нибудь по-настояшему влиться в великую западную цивилизацию, вы должны пойти гораздо дальше. Ты спросишь, как это сделать? Посмотри на меня. Посмотри на мир вокруг. Послушай, что он тебе шепчет… Я - покемон Мюс. Только что с тобой говорил по телефону твой друг Лебедкин - он джедай. А из телевизора нам улыбается Тони Блэр - он премьер-министр. В эту секунду в мире нет ни одной щели, ни одного изъяна. Но ты? Могу я верить тебе до конца? Настоящий ли ты Пикачу? Или это просто маска, муляж, за которым пустота и древний русский хаос? Кто ты на самом деле? - 66

Виктор Олегович Пелевин

Окнов: Нет, пустите!.. Пустите! Пусти… Вот, что я хотел сделать!

Стрючков и Мотыльков: Какой ужас!

Окнов: Ха-ха-ха!

Мотыльков: А где же Козлов?

Стрючков: Он уполз в кусты.

Идея заключить с семеркой пакт созрела у Степы Михайлова тогда, когда он начинал понемногу читать и задумываться о различиях между полами. Первые формы этого альянса были примитивными. Степа рисовал семерки разного вида на разные случаи жизни. Например, большая и пустотелая, во всю страницу, защищала от тех ребят, которые были старше и сильнее. Четыре заостренные семерки, расположенные по углам листа, должны были остановить буйных соседей по палате, которые имели привычку подкрадываться во время тихого часа, чтобы ударить подушкой по голове или положить прямо перед носом какую-нибудь гадость. Однако несколько досадных происшествий, от которых семерки должны были защитить, показали, что этот метод не подходит.

Степа решил, что семерка в единственном числе обладает недостаточной силой, и принялся покрывать крошечными синими уголками страницу за страницей, чувствуя себя завоевателем, набирающим армию для покорения мира. Но армия, как быстро выяснилось, не желала сражаться. Синяки, полученные Степой в летнем лагере после того, как семерками было исписано ровно семь тетрадей, показали это с полной убедительностью.

Бродя после уроков по тихим подмосковным рощам и полным сокровищ свалкам, Степа размышлял об этом, пока не понял, в чем дело. Почему-то он с самого начала решил, что семерка в курсе всех его планов. Казалось само собой разумеющимся, что она узнает о его мыслях в тот момент, когда они появляются у него в голове. А между тем сколько было в мире таких, как он! Степа догадался, что ему следует каким-то образом обратить на себя внимание семерки, сделать так, чтобы она узнала о союзе, который он хочет заключить, и выделила его из толпы.

На уроках в школе рассказывали, что в древние времена люди, которые хотели воззвать к богам, приносили им жертвы. Семерка, возможно, не была таким же богом, как Зевс или Аполлон, но явно обитала в надчеловеческом измерении. Поэтому забытая технология могла сработать.

Степа знал, что древним богам приносили в жертву быков, сжигая их на костре. Несколько недель он всерьез обдумывал ритуальный поджог одного из коровников в совхозе, который располагался неподалеку от их дачи. Были заготовлены бутылка с бензином и длинные полоски резины, которые предполагалось использовать в качестве бикфордова шнура. В последний момент Степа передумал. Все-таки это было слишком масштабным проектом.

Но бензин не пропал. Степа стянул из дома семь банок говяжьей тушенки – это были военного вида жестяные цилиндры с похожей на фотографию со старой могилы бычьей мордой в овале. Такое количество продукта потребовало большого костра, и он обжег руку, но в целом ритуал, который он провел в лесу неподалеку от дома, прошел гладко.

Вонь горелого мяса напомнила ему о чем-то таинственном и давно забытом (даже пришло в голову странное словосочетание – «гиена огненная»). Это переживание было слишком мимолетным для анализа – так, галлюцинация памяти, тень мысли о чем-то таком, чего с ним совершенно точно никогда не происходило. Тем не менее именно это странное полувоспоминание открыло ему глаза на его ошибку.

В чем был смысл жертвоприношения? Небу предлагалось то, чем оно наделяло, – жизнь, душа. А сероватая говядина из стратегических запасов СССР была просто упаковкой, оставшейся от давно развеянной жизненной силы – точно так же, как жестяные банки были упаковкой от сгоревшего мяса. Принести мертвую материю в жертву духу было все равно, что подарить на день рождения пустую коробку от конфет. Доски старого забора, из которых он разложил костер, и то подходили лучше, потому что на них кое-где росла живая плесень.

Следующий шаг был прост и логичен. Степа свернул семь газетных листов в удобную длинную мухобойку и начал переправлять в иной мир мух, залетавших в кухню со двора. Чтобы их души доходили по нужному адресу, каждый раз после попадания Степа шепотом повторял непонятно как сложившийся в его голове стишок: «Семь осин и сосен семь, семь семерок насовсем». Было не до конца понятно, сколько именно мух следовало отправить к семерке под эту считалку – то ли семь раз по семь, то ли семьдесят семь. Степа решил остановиться на втором варианте и уже подбирался к заветной цифре, когда внезапный удар судьбы сделал проект неактуальным.

Его нанесла книга, которую забыл на кухонном столе отец, даже не вся книга, а одна только фраза на развороте, куда Степа нечаянно опустил взгляд, – про некоего Штирлица, который так твердо верил в счастливое предназначение числа «семь», что, снабжая кого-то ложной информацией, старался, чтобы присутствовавшие в ней цифры давали в сумме семерку.

Степа понял, до какой степени он со своей мухобойкой неконкурентоспособен в мире, полном взрослых людей, разделяющих те же взгляды на чудесное. Их возможности были неизмеримо шире; некоторые могли отправить по магическому адресу много миллионов человек, не то что мух. Стоило ли надеяться, что семерка, окруженная сонмами могущественных почитателей, обратит внимание на него? Это было так же наивно, как рассчитывать, что слон, окруженный духовым оркестром, заметит жужжащего комара.

На долгое время Степа потерял веру в то, что из союза с цифрами можно что-нибудь извлечь. Даже сама мысль, что его можно заключить, стала представляться ему сомнительной.

Потребовалось несколько лет, чтобы рана в душе затянулась, и Степу посетили новые идеи относительно цифр и чисел.

Семерка была всеобщей избранницей. К ней обращались все – британские суперагенты, сказочные герои, города, стоящие на семи холмах, и даже ангельские иерархии, имевшие привязанность к седьмому небу. Семерка была избалованной и дорогой куртизанкой, и неудивительно, что скромные Степины ухаживания оставались без ответа. Но она была не единственной цифрой на свете.

Однако Степа, наученный печальным опытом, не спешил выбрать какую-то другую. Он догадывался, что, к какой цифре он ни повернись, в мире найдется много людей, сделавших тот же выбор. А чем больше у него будет конкурентов, тем меньше шанс, что выбранная цифра откликнется на его волхования или хотя бы догадается о его существовании. С другой стороны, логика подсказывала, что двузначные и трехзначные числа не так избалованы вниманием.

Степа интуитивно чувствовал, что цифры от единицы до девятки были могущественнее двузначных чисел, а двузначные – сильнее трехзначных, и так далее. Но ему запали в душу слова Цезаря, услышанные на уроке истории, – «лучше быть первым в галльской деревушке, чем последним в Риме» (учительница оговорилась, сказав «лучше быть первым в Риме, чем последним в галльской деревушке», но Степа понял, что это ошибка, потому что для Цезаря это звучало бы слишком самодовольно). И он принялся подбирать галльскую деревушку поспокойнее.

После долгих размышлений он остановил выбор на числе «34». В сумме четверка и тройка давали ту же самую семерку. Это наделяло число «34» подобием небесной генеалогии, как у греческих героев, возводивших свою родословную к богам. Степа не предавал свое изначальное божество, он находил более рациональный способ воззвать к нему. Кроме того, как и семерка, тройка с четверкой были особенными цифрами – они имели цвета. Степа помнил, что раньше, когда он был совсем маленьким, цвета были у всех цифр. Потом они стерлись, только у четверки остался хорошо различимый зеленый, у семерки – синий, и у тройки – слабые следы оранжевой краски на центральном выступе.

Было много других соображений, которые Степа принял во внимание, – например, «тридцатьчетверка» была лучшим русским танком второй мировой, и, значит, число «34» несло на себе отраженный свет удачи и победы. Выбор, который он сделал, вызревал в его уме так долго, что было даже не до конца ясно, он ли выбрал число «34» или оно его.

Он был уже большой мальчик – школа близилась к концу, и под носом у него темнели пробивающиеся усы, похожие на два минуса, которые, как он надеялся, должны были со временем дать обещанный математикой плюс. Теперь он стал осмотрительнее. Обзаведясь новым патроном в мире чисел, он не стал повторять своего жестокого мухоприношения. Числу «34» были ни к чему мертвые мухи и даже мертвые люди, он понимал это ясно. Следовало идти другим путем – не совершать невнятные магические ритуалы, а пропитать этим числом всю жизнь, слиться с ним, доказав свою преданность ежедневным усердием.

Степа начал с того, что стал вставать не в шесть тридцать, как раньше, а в шесть тридцать четыре. Так же сдвинулись все остальные точки его расписания, которые зависели от него. Назначая встречу на половину шестого, он приходил на четыре минуты позже, специально задерживаясь в вестибюле метро, чтобы дать стрелке переползти на несколько делений вперед. Когда рациональная часть ума начинала нашептывать, что его поведение глупо, для нее был наготове рациональный ответ.