«ЖДЕМ СЮДА КАЖДОГО КАЗАНЦА»

Выставку по традиции предварила пресс-конференция директора Эрмитажа Михаила Пиотровского , участие в которой приняла новый директор государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника «Казанский Кремль» Зиля Валеева.

Пиотровский, в неизменном черном шарфе, снять его не позволила Михаилу Борисовичу даже жаркая погода, только что вернулся из Амстердама, где в эрмитажном центре открывал очередную выставку. Появившись ночью в Казани, он уже успел вместе с Минтимером Шаймиевым посмотреть как продвигаются дела по восстановлению Болгар. Тем не менее пресс-конференция началась практически вовремя.

Выставка будет работать до марта будущего года, и посетить ее должен не только каждый татарстанец, но и наши соседи из Чувашии и Марий Эл, ведь это наша общая история. Можно предположить, что ее посещаемость побьет все рекорды, - поделилась предположениями Валеева.

Таких выставок нигде в мире нет и не будет. Есть один музей мира, который мог собрать и представить такую коллекцию, – это Эрмитаж, часть экспонатов на ней выставляется впервые в жизни, - подчеркнул уникальность выставки Пиотровский.

Кстати, провести такую выставку в Казани в свое время предложил директор института истории РТ Рафаэль Хакимов , его предложение было с интересом выслушано и получило реализацию в стенах Эрмитажа.

Вы увидите простоту и роскошь – керамику и золотые кубки, это характерно для кочевого мира, - так проанонсировал Пиотровский экспозицию.

На вопрос корреспондента «БИЗНЕС Online» о страховой стоимости экспозиции Пиотровский ответил: «Никогда не называю страховую стоимость. Но могу сказать одно: она здесь очень большая. Вы посмотрите, сколько в экспозиции золота».

По словам директора Эрмитажа, на одной из похожих выставок в Санкт-Петербурге побывали около 500 тыс. человек, по прогнозу Пиотровского, цифра в Казани может быть больше.

«У НАРОДА ПРОСНУЛСЯ ИНТЕРЕС К ИСТОРИИ»

Выставка «Кочевники Евразии. На пути к империи» - десятая эрмитажная. Вообще же, Казань сотрудничает с музеем с брегов Невы уже пятнадцать лет. Инициатива этой дружбы и сотрудничества принадлежала в свое время президенту РТ Шаймиеву. Не случайно, что на открытии новой экспозиции в центре «Эрмитаж-Казань» Минтимер Шарипович был одним из самых почетных гостей.

Этот год в Татарстане объявлен годом не только истории, но и возрождения исторического наследия, у народа проснулся интерес к истории, мы стали другими, - подчеркнул на церемонии открытия выставки Минтимер Шарипович.

Когда ленточка была торжественно перерезана, по традиции первую экскурсию по экспозиции провел сам директор Эрмитажа. И первым экскурсантом стал Шаймиев.

НА СТЕПНЫХ ПРОСТОРАХ

Что дали кочевники миру? Как взаимодействовали всадники с земледельческими цивилизациями? На эти и другие вопросы дает ответ экспозиция, занимающая все эрмитажные залы, она выстроена в хронологической последовательности.

Временной охват – от начала I тысячелетия до н.э. до сложения Великой Монгольской империи в ХIII веке. Коллекция собиралась не один год, в нее вошли предметы, которые пришли в Эрмитаж из археологических раскопок курганов, городов и стоянок, это одна часть выставленной коллекции. Вторая попала из собрания коллекционеров конца XIX – начала XX веков.

Есть предметы, которые экспонируются впервые. Это находки из могильника Аймырлыг и Кичмалка.

ЦАРСКИЕ УКРАШЕНИЯ

Первый зал посвящен культуре скифского времени, здесь соседствуют самые ранние памятники Европы и Центральной Азии. Здесь можно видеть обилие роскошных золотых изделий тончайшей работы из «царских» могил, они дополняются реконструкцией погребальных костюмов из единственного непотревоженного памятника подобного типа, он был исследован в начале этого века, это курган Аржан – 2. Из этого кургана попали на выставку плиты с наскальными рисунками. Эти плиты – примеры искусства кочевников – чрезвычайно редко выставляются в музее.

В этом же разделе представлен еще один уникальный экспонат – секира из Келермеса, она изготовлена в VII веке до нашей эры и считается шедевром собрания Эрмитажа.

« ЛЕДЯНЫЕ ЛИНЗЫ»

Дерево, войлок и кожа – они могут чудом сохраняться в могильниках, но при одном условии. Если они находятся в так называемых «ледяных линзах». Такие изделия из глубоких могильников, где хоронили знать, также есть на выставке. Это великолепные и уникальные изделия пазырыкской культуры Алтая.

Они соседствуют с так называемой сибирской коллекцией Петра Первого, примечательно, что именно с нее началось в России в свое время музейное дело.

Ряд европейских памятников представлен изделиями воинственных сарматов, они сменили скифов в причерноморских степях. Самый яркий экспонат того времени на эрмитажной выставке – украшения из кургана Хохлач, в нем была захоронена женщина-жрица. Естественно, захоронение это богатейшее.

ВЕЛИКОЕ ПЕРЕСЕЛЕНИЕ НАРОДОВ

Золотые изделия в полихромном зверином стиле, бронзовые котлы особой формы, оружие и украшения для конной сбруи – это предметы, рассказывающие о культуре европейских гуннов. Перед нами эпоха великого переселения народов, новая страница истории кочевых племен Евразии. В это время на востоке на историческую арену выходят тюркские племена – предки многих современных народов.

Они переходят к жизни в городах, принимая все достижения оседлых земледельцев, но и сохраняя свою самобытность. Каменные скульптуры воинов, оружие, поясная гарнитура, снаряжение коней и другие предметы материальной культуры - они происходят из разных мест Средней и Центральной Азии и свидетельствуют о распространении тюркского влияния на огромной территории.

Есть на выставке еще один любопытный раздел, он посвящен государству Караханидов, оно сложилось на рубеже первого и второго тысячелетий в предгорьях Тянь-Шаня. В этом государстве был распространен ислам, и это хорошо прослеживается в искусстве – в чудных изделиях керамистов, медников, стеклодувов.

И наконец, завершающий раздел новой экспозиции. Он посвящен Великому Монгольскому государству – империи, которую создал Чингиз-хан. И она, хотя и на короткий срок, объединила огромные территории Евразии.

Первой столицей этой империи был Каракорум, материалы, полученные при раскопках в этом месте, впервые представлены на выставке в эрмитажном центре.

ОТКУДА МЫ?

«Наш путь – степной. Наш путь – в тоске безбрежной», - написал как-то поэт. На выставке вы услышите этот «голос степи», топот копыт коней кочевника и гомон древнего города.

Вы вздохнете, затоскуя о чем-то вечном с древней каменной половецкой бабой, которая беспомощно сложила руки на животе. Вы услышите звон медной амфоры и рев драконов и барсов, сошедшихся в схватке на поясной золотой пластине. Улыбнетесь умильным резным горным козлам.

Но главное - вы очередной раз зададите себе вопрос: кто мы, откуда мы? Наше далекое прошлое становится осязаемым. По кусочкам, как некая мозаика, нам воссоздана картина далеких веков, и мы видим ее красоту, размах и… реальность.

На вопросы, куда делись исчезнувшие ценности и почему коллекции шедевров ездили на выставки без страховок, М.Б.Пиотровский, похоже, так и не ответил.
И вообще назад с „выставок“ приезжали обратно оригиналы или подделки? Экспертиз-то насколько известно никто не проводил?
Нужна выборочная, а затем тотальная проверка в 2013 году Эрмитажа на предмет сохранности шедевров и их подлинности, а заодно всей финансово-хозяйственной деятельности руководства вышеуказанного музея.
После этого будет ясно каким тоном и на какие именно злободневные темы можно говорить с этим странноватым директором».

http://blog.fontanka.ru/posts/122586/#comments
(комментарий пользователя BigNode)

http://karpovka.net/2013/01/19/92033/#comments
http://forum.rosbalt.ru/index.php?showtopic=1083328&st=20
http://www.baltinfo.ru/2013/01/19/Piotrovskii-otka...bne-v-stenakh-Ermitazha-330911

P.S. — АНЕКДОТ В ТЕМУ:

ДИНАМИТ ИСТОРИИ

«САМ БОГ ВЕЛЕЛ ВОРОВАТЬ»,
или
ИСКУШЕНИЯ ТЕРРОРИСТА

Лакеи [Зимнего дворца], да и вообще дворцовая челядь, действительно были «тертыми». Из сохранившихся сообщений А.И.Желябова и С.Н.Халтурина известно, что при поступлении в Зимний дворец Халтурин был поражен нравами и обычаями новых сотоварищей. Удивительный беспорядок царил в управлении дворцом. Повальное воровство служителей превосходило всякое вероятие. Дворцовые сослуживцы Халтурина устраивали у себя пирушки, на которые свободно проходили без контроля и надзора десятки их знакомых. В то время, как с парадных подъездов во дворец не было свободного доступа самым высокопоставленным лицам, черные ходы днем и ночью были открыты для любого трактирного знакомца самого последнего дворцового служителя. Нередко посетители оставались и ночевать во дворце.

Всеобщее воровство дворцового имущества вынуждало Халтурина воровать съестные припасы, чтобы не показаться подозрительным. Дважды он украл фарфоровые блюда. Впрочем, служители утверждали, что им сам бог велел воровать, ведь, например, дворцовые лакеи получали всего лишь по 15 рублей в месяц…

Воровство во дворце достигло таких масштабов, что Халтурин (в беседе с народовольцем А.А.Квятковским) недоумевал, почему не похищена находившаяся на первом этаже дворца почти неохраняемая корона Екатерины II, которая оценивалась в миллион рублей… «Как все эти короны и скипетры не разворовали - ума не приложу?», - говорил Халтурин.

Подготовляя взрыв, Халтурин требовал от Исполнительного Комитета «Народной воли» помощи различными разведывательными сведениями, а главное, - снабжения его динамитом.

Павел Канн.
Прогулка от Летнего дворца до Зимнего дворца
по Дворцовой набережной Санкт-Петербурга.
СПб., «Петроградский и К°», 1996, с.180-181.

ПОЧЕМУ ДИРЕКТОР ЭРМИТАЖА М.ПИОТРОВСКИЙ,
СПЕЦИАЛИСТ ПО ИСЛАМУ И КОРАНУ,
НЕ РАЗРЕШАЕТ ХРИСТИАНАМ
МОЛИТЬСЯ В ХРАМАХ ЗИМНЕГО ДВОРЦА?

Давно известно, что в недрах музея «Государственный Эрмитаж», подведомственном Министерству культуры России, в глубоком подполье действует, как во времена гонителя христиан римского императора-садиста Нерона, община православных христиан, которая на законных основаниях - по Указу Президента России - требует освободить от «мирских выставок» храмы официальной резиденции Императоров Российских (дома глав Русского государства - императоров и императриц) - Зимнего дворца.

Христиане настоятельно просят исполнить Указы Президента о возвращении Русской Православной церкви предметов христианского богослужения. Директор музея «Государственный Эрмитаж» Михаил Пиотровский не обращает внимания на законные требования православных, он не желает выполнять Указы Президента России.

Почему?

Как бывший потомственный коммунист-атеист?

Или по каким-либо иным причинам?

Или гражданину Пиотровскому М.Б., вознесшемуся «весьма высоко», некогда обратить внимание на «стоящих внизу» православных петербуржцев, ибо он (уже или все еще?) - генеральный директор музея «Государственный Эрмитаж», член-корреспондент Академии наук России, действительный член Академии художеств, действительный член Академии гуманитарных наук, заведующий кафедрой музейного дела и охраны памятников, профессор философского факультета Санкт-Петербургского университета, профессор Восточного факультета Санкт-Петербургского университета, заведующий кафедры истории Древнего Востока Восточного факультета Санкт-Петербургского университета, декан Восточного факультета Санкт-Петербургского университета, председатель Союза музеев России, член Международного Совета музеев, член президиума Российского Комитета ЮНЕСКО, лауреат премии Президента РФ в области литературы и искусства и прочая и прочая и прочая…

Но пока что он, М.Б.Пиотровский, еще не музейный император!, о чем еще не знает ректор Санкт-Петербургского Государственного университета Николай Михайлович Кропачев, предоставляющий Пиотровскому М.Б. все новые и новые должности…

Неужели бывший коммунист-атеист-товарищ, а теперь уже и господин М.Б.Пиотровский столь гениален, что официально находясь на ответственной государевой службе генерального директора музея «Государственный Эрмитаж», одновременно может выполнять ответственную работу на иных должностях - в десятки раз большую, чем сам Президент Российской Федерации Владимир Путин?

Знает ли министр культуры РФ Владимир Ростиславович Мединский о том, что один из музейных директоров, подчиненных ему, носящий свой неизменный шарфик на шее и олицетворяющий идейное течение «элегантного шарфизма с короткими поджарыми кавказскими ногами» в русской политической мысли, может одновременно, помимо генерального директорства в музее «Государственный Эрмитаж», выполнять столь много иных функций и членств?

Знаменитому российскому государственному деятелю, главному санитарному врачу России Геннадию Григорьевичу Онищенко давно пора проверить, почему г-н Пиотровский не бережет свое здоровье, скрупулезно выполняя в одно и то же время столь много важных обязанностей. Наверняка это нарушает Трудовой кодекс РФ…

Разве Михаил Борисович в качестве генерального директора музея «Государственный Эрмитаж», будучи «редактором» и «составителем», автором «предисловий» и «послесловий», денег не получает? Возможно, он передает их пенсионеркам - смотрительницам залов, младшим научным сотрудникам и сотрудницам Эрмитажа, получающим мизерную зарплату? Дайте список им облагодетельствованных!

Но почему так происходит?

Он очень богатый человек?

На носу пятидесятилетний юбилей правления (1964-2014 годы) «дома Пиотровских» в «Государственном Эрмитаже», о чем написана докторшей-канторшей специальная книга - «Эрмитаж. Пиотровские» (СПб., 2004, 170 с.), приуроченная к сорокалетию смещения с поста директора Эрмитажа в 1964 году выдающегося ученого-археолога Михаила Илларионовича Артамонова (1898-1972).

Отставка Артамонова произошла «благодаря» выставочной деятельности ныне пребывающего за границей небезызвестного Шемякина Мишки - провокатора от искусства (так его звали в «Сайгоне»).

Как известно, профессор и академик Пиотровский не причастен к смерти Ларисы Завадской, обокравшей фонды музея «Государственный Эрмитаж» (это доказано судом). Он, будучи генеральным директором музея «Государственный Эрмитаж», не виновен в смерти на рабочем музейном посту воровки Ларисы Завадской!

Воровка или воры украли из фондов музея «Государственный Эрмитаж» экспонаты на сотни миллионов рублей. Пиотровский М.Б., директор музея «Государственный Эрмитаж», профессор и членкор, за эту крупнейшую кражу в истории Эрмитажа, которому вскоре, в 2014 году, исполнится четверть тысячелетия, понес лишь выговор от говорливого по разным случаям и поводам на канале «Культура» бывшего министра культуры Михаила Швыдкого.

Кстати, бывшая родственница Пиотровского М.Б. Дементьева Наташа (бывшая супруга его двоюродного брата) являлась при Ельцине министром культуры и отличилась при захоронении Ельциным так называемых «екатеринбургских останков», которые не признаны Русской Православной церковью подлинными телами семьи последнего русского императора.

У Наташи одним из заместителей был Миша по фамилии Швыдкой, рокировавшийся креслами с Наташей, который, уже будучи министром, объявил Пиотровскому М.Б. за «подвиги» воровки Ларисы Завадской лишь выговор.

Но ведь за подобные же проступки (недосмотр воровства) министр обороны Сердюков не так давно лишился своего высокого места…М.Б.Пиотровский же - «сидит» ! Добавим, все еще…

«Всемирный гражданин Санкт-Петербурга», поддерживающий немногочисленную клаку в виде виртуального «Всемирного клуба петербуржцев», международный и российский орденоносец, числящийся в списке почетных граждан Санкт-Петербурга, г-н М.Б.Пиотровский морочит голову вышестоящему начальству елейными песнями, байками и прибаутками о «культурном наследии и непревзойденной роли Эрмитажа в истории России».

В общем, не Достоевский - символ русской культуры, а Пиотровский!

Впрочем, как известно, понятие культура, как и любая другая категория, является искомой, что создает почву для спекуляций товарища (бывшего коммуниста) Михаила Пиотровского.

Широко известно, что Михаил Пиотровский - ученый, специалист по мусульманству (а значит, и пропагандист идей Корана - кто искренне не любит свою профессиональные знания, за которые он получает деньги?).

Но он почему-то и лауреат премий, а также сын армянки и обрусевшего поляка-коммуниста Б.Б.Пиотровского - советского героя социалистического труда и орденоносца (три ордена Ленина и один Октябрьской революции, три Трудового красного знамени; есть и еще другие награды от обкома КПСС, утверждавшего наградные списки), члена обкома КПСС, морочившего голову о «светлом будущем всего человечества - коммунизме» !

Еще хочется спросить: кто держит информационный сайт музея «Государственный Эрмитаж» - не профессор и не академик Михаил Пиотровский, но тоже Пиотровский. Не родственник ли он генеральному директору музея «Государственный Эрмитаж» ?

И как тут не вспомнить слова Эдлая Стивенсона, который в свое время говорил одному господину так:

«ЕСЛИ ВЫ НЕ ПРЕКРАТИТЕ ЛГАТЬ ОБО МНЕ
- Я НЕ ПРЕКРАЩУ ГОВОРИТЬ О ВАС ПРАВДУ!»

…ТАК БУДУТ ЛИ РАЗРЕШЕНЫ
ПОСТОЯННЫЕ СЛУЖБЫ
В ОСКВЕРНЕННЫХ КОММУНИСТАМИ
ПРАВОСЛАВНЫХ ХРАМАХ
ИМПЕРАТОРСКОГО ЗИМНЕГО ДВОРЦА?
НЕУЖЕЛИ ВСЁ ПО-ПРЕЖНЕМУ ЗАВИСИТ
ОТ БЫВШЕГО КОММУНИСТА-АТЕИСТА
ПИОТРОВСКОГО М.Б. ?

Внутренний вид
Большой церкви Зимнего дворца
в Санкт-Петербурге

Государственный Эрмитаж в этом году празднует два юбилея: 250-летие музея и 70-летие его директора Михаила Борисовича Пиотровского. Под его руководством музей с мировым именем работает уже 22 года.

Однако Пиотровский известен не только как глава музея, но и как общественный деятель. К его мнению всегда прислушиваются, он способен повлиять на принятие каких-либо решений, касающихся жизни города. За годы своей активной деятельности Михаил Борисович дал десятки интервью. В день рождения директора Эрмитажа сайт собрал его высказывания о литературе, искусстве и легендарном шарфе, который всегда можно увидеть наброшенным на плечи историка-востоковеда.

Об интересе к искусству

Наша задача - научить человека разбираться в искусстве. Понимание прекрасного формируется с детства. Поэтому мы рады и детям, и студентам, готовым проводить в музее много времени. Это важно, поскольку люди (как мы уже убедились) утратили способность вести дискуссии. Они стремятся навязать собственное мнение и отвергнуть чужое. Из-за этого красочный мир становится черно белым, а обществу требуются люди со сложным восприятием жизни. Я говорю не только об искусстве: это условие нашего выживания в XXI в. Убежден, когда люди не видят сложностей, ракеты начинают падать. (сайт Эрмитажа)

Об эффективности

Учитесь видеть прелесть в мелочах. Мы привыкли мыслить глобально, каждый мечтает заработать миллион, на меньшее не согласен, оттого сидит на печи и бездельничает. Это подлинная национальная трагедия! (Итоги .ru)

Об альтернативе и эротике

Надо давать альтернативу в виде хороших и интересных продуктов. Тогда никого не будут интересовать глупости. Порнографию уже давно никто не смотрит, потому что приедается. Зато красивую эротику любят и смотрят все. (Журнал Interview)

Михаил Пиотровский: «Наша задача - научить человека разбираться в искусстве». Фото: www.globallookpress.com

Об имперском государстве

В империи народам, с одной стороны, плохо, а с другой - хорошо. Они причастны к ее большим задачам и большой славе. Не будем забывать, что империя всегда гордится тем, что она состоит из многих народов и гордится своим реально существующим культурным разнообразием. Лувр, Эрмитаж, Британский музей рождены империями и с удовольствием собирают вещи и предметы искусства разных цивилизаций и культур. Империя умеет любоваться всем этим. И именно через имперские музеи люди часто осваивают "свою" культуру и понимают «свою» цивилизацию. Четкость имперских принципов - свобода веры, языка, культуры до какой-то черты, а дальше - власть императора держала мир. (RG.ru)

О кризисе

В кризис все начинают ходить в музей, количество посетителей резко увеличивается. И так повсюду в мире. Ты не можешь купить новый автомобиль, но можешь часто ходить в музей, удовольствие получать. Ходят и ходят. То ли некуда идти, то ли повод для оптимизма ищут.(Forbes.ru)

О литературе

Я думаю, что братья Стругацкие были лучшими писателями нашей эпохи, нашей молодости, и вообще вся русская литература потом вышла из фантастики, потому что все пишут знаменитые нынешние писатели, пишут они фантастику, но только она такая, менее интересная, чем то, как писали Стругацкие. Это была одновременно и высокая литература, и увлекательная литература.(Эхо Москвы)

О легендарном шарфе

Моя жена считает, что шарф произошел от моего пристрастия к бедуинам, как бы спецодежда арабиста. Я снимаю его, только когда мне дают ордена. И еще один случай был, на открытии сессии британского парламента, там, где королева. Жене с шарфом можно, а мне — нет. Их хваленая демократия до нашей не дотягивает. (Журнал Tatler)

Михаил Пиотровский: «В кризис все начинают ходить в музей, количество посетителей резко увеличивается. И так повсюду в мире». Фото: www.globallookpress.com

Об истоках менеджмента

Археология - это та дисциплина, которая в советское время сочетала менеджмент, поиск денег, науку и хитрую финансовую отчетность. Так вот, с моим археологическим опытом мне легче вживаться в рынок, который при всем при том должен все-таки регулироваться. Чем? Да, наверное, совестью. (Учительская газета)

О провокациях

Провокация, конфликт учат думать. И чувствовать. Если вас ничего не задело, не будет проникновения, сопряжения с искусством. Музей должен учить думать и заставлять спорить. Авангардное искусство так и родилось—из конфликта. (Время новостей)

Об оценке искусства

Раз вещь в музее - значит, искусство. Как обращаться с искусством и даже что в нем экстремистское, а что неэкстремистское, что неприлично, а что прилично - только музеи являются здесь конечными судьями. (АиФ)

О подлинности

Люди часами стоят в очереди в Эрмитаж, хотя любую картину можно прекрасно рассмотреть на экране компьютера или в книге. Но в музее все понимают, что видят подлинную вещь, и это особое впечатление. Оно очень нужно людям в сегодняшнем мире, где не знаешь, чему и как верить. (ИА Росбалт)

Михаил Пиотровский: «Провокация, конфликт учат думать». Фото: www.globallookpress.com

О городском пространстве

Самые страшные изменения в городе связаны даже не с архитектурой. Это — огромное количество автомобилей, которые загаживают город. Эти «тараканчики», которые стоят повсюду и из-за которых города не видно. Иногда в какой-нибудь выходной день их нет, и вдруг ты видишь, какая же красота вокруг! (Вечерний Петербург)

О туризме

Туризм - вообще очень развращающая вещь, в том числе для государства. Мы знаем десятки стран, включая Египет, пытавшихся жить на обслуживании приезжающих иностранцев. В этой связи мне даже больше нравится, как поступал Ирак. Там восстанавливали памятники, древние города, хранили культурное наследие, но прежде всего для своих граждан. (Эксперт Северо-Запад)

Об иконах

Икона в музее - произведение талантливого автора, а в церкви - предмет и способ поклонения: некогда вникать в нюансы и восхищаться трудом мастера. В Эрмитаже, так же как и в Третьяковке, хранятся тысячи икон. И с каждой, уверяю вас, можно сделать полноценную копию, а затем освятить её и молиться. (АиФ)

Об общественном мнении

Я ученый, и потому скептически отношусь ко всякого рода опросам общественного мнения. А в достоверность статистических подсчетов не верю абсолютно. Широкие массы, если с ними правильно поработать, скажут то, что от них ждут. (

Михаил Пиотровский в фойе Эрмитажного театра.

Слово «Эрмитаж» теперь звучит модно. Летом ­старейший русский музей прогремел вы­ставкой Энни Лейбовиц. Потом поехал на ­Венецианскую биеннале современного искусства. Причем повез не какую-нибудь петербургскую гордость вроде новиковских нео­академистов, а архивы московского концептуалиста Пригова. А теперь открыл и ­показывает до середины января в своих греческо-римских залах выставку абстрактных скульп­тур живого британского монумен­талиста Энтони Гормли. Неужели пала диккенсовская «лавка древностей», куда поколениями ходили на екатерининские шпалеры, «Данаю» Рембрандта и «Танец» Матисса? И куда смотрит директор, Михаил Пиотровский?

Всесильный хозяин Зимнего дворца и Дворцовой площади, запрещающий катки и разрешающий концерты Мадонны, «человек-шарф», Михаил Пиотровский давно уже больше, чем директор музея. Вот и сейчас он созерцает купола и шпили Петропавловской крепости через окно своей приемной: каменное лицо, одна рука сжата в кулак, в другой - конторская папка, очки-прямоугольники в металлической оправе, темно-синий костюм с галстуком в тон... Пиотровский то ли колосс - Петр Первый в исполнении сталинского любимца артиста Симонова, то ли «красный директор» эпохи Черномырдина.

Михаил Борисович, а что нужно сделать, чтобы вы сняли шарф?

Мне снять шарф? Пожалуйста! - Пиотровский тут же стягивает свое легендарное черное кашне.

А повязать по-молодежному можете? Ну, хомутом?

Фотограф делает почти что ис­торический кадр. А я цитирую Пиотровскому ответ пресс-службы Эрмитажа на мое письмо, согласится ли их директор переодеться ради съемки для VOGUE: «Нет, он более чем серьезный человек». Серьезный человек начинает улыбаться.

Мой стилист - жена, она предлагает, я соглашаюсь, если мне нравится. Вот шарф. Всем постоянно интересно, зачем я его ношу. А мне просто нравится. Как пятнадцать лет назад надел, так и не снимаю. Когда выхожу из дому, я всегда в шарфе. Пойдемте лучше в залы, только мне надо дверь запереть.

И Пиотровский натурально до­стает из кармана связку ключей, выставляет нас из приемной, запирается внутри и появляется с чер­ного хода из-за угла.

У его помощников - выходной (мы встречаемся в воскресенье), а Пиотровский, которому в декаб­ре испол­няется шестьдесят семь, заехал выступить перед студентами. Эрмитаж придумал новую программу для юношества - с лекциями, мас­тер-классами и конкурсами вроде «Угадай, какой шедевр в каком зале».

Время до лекции еще есть, и директор ведет меня показывать выставку Гормли. Через зал Августа, где подле бюстов Тиберия и Нерона на постоянной основе выставлен авангард скончавшейся в прошлом году бабушки современного искусства Луизы Буржуа, в зал Диониса и Римский дворик.

В первом богов-олимпийцев сняли с постаментов и поставили прямо на пол. А семнадцать чугунных скульп­тур Гормли установили в соседнем дворике. Зачем такие жертвы?

Зритель проходит к абстрактным, грубым телам людей Гормли сквозь ряд совершенных тел богов - но равных ему, зрителю. Он‑то привык, что они смотрят на него свысока.

Но не поздно ли вы начали? И отчего с Буржуа, Гормли - за­служенных ветеранов...

Неправильный вопрос. Совре­менным искусством Эрмитаж зани­мался всегда. Что такое коллекция­ Екатерины Второй, с которой на­чал­ся музей? Она же собирала со­временное ей искусство - зака­зы­ва­ла Шардену, Гудону, Рейнольд­су. Наш принцип - искусство одно и никаких революций в нем не было.

В своей приемной с видом на Неву.

В 1930–1940 годах Эрмитажу отдали часть национализированных частных коллекций Щукина и Морозова, собирателей тогдашних актуальных художников - импрессионистов. Так в музее появились Ван Гог, Сезанн, Кандинский. В 1956-м прошла ретроспектива еще живого Пабло Пикассо и открылся третий этаж, специально под европейское искусство ХХ века. В 1967 году, уже при Борисе Пиотровском, отце нынешнего директора - вундеркинде сталинской археологии, академике, Герое соцтруда, возглавлявшем Эрмитаж двадцать шесть лет, - Лидия Делекторская передала музею коллекцию работ Матисса. Через одиннадцать лет именно здесь прошла первая в России выставка Энди Уорхола.

Но настоящее окно в Европу и Америку прорубил Пиотровский Второй. В 2000 году в Эрмитаже устроили первую ретроспективу Уорхола и показали последние шедевры Джексона Поллока. В 2004-м здесь же прошли первые в Рос­сии выставки самых дорогих - русского андеграундного художника, москвича-эмигранта Кабакова и американского абстракциониста Ротко. Москва увидит их только в конце 2000-х в «Гараже».

С кабаковских «Туалета в углу» и «Одиночества в шкафу», которые он подарил Эрмитажу, мы и начали формирование коллекции современного искусства, - вспоминает Пиотровский.

С тех пор в коллекции проекта «Эрмитаж 20/21», в рамках которого и проводятся выставки современного искусства, появились Буржуа и Раушенберг, Польке и Сулаж. Но из русских - только Целков и Новиков. А ведь начиналось хоро­шо. В 1964 году устроили внутри­музейную выставку работ коллектива, в том числе и трудившегося тогда такелажником опального Михаила Шемякина.

Та выставка привела к поли­тическим репрессиям, отставке ди­ректора Артамонова... Целый год выкарабкивались. Это было трагедией для музея и для нашего искусства вообще. Тогда и стало ясно, как опасен для музея эпатаж. И что Эрмитажу нужен свой путь в общении с современным искусством.

Пока мы ходим по музею, как сокуровский «Русский ковчег» - без перерыва, я рассказываю Пиотровскому о том, что для меня он в первую очередь ученый-арабист, крайне обильно процитированный в моем институтском дипломе.

Я иногда шучу, что востоковед - моя профессия, а работа здесь - ­хобби: других при такой занятости быть не может. Кстати, почти восемьдесят лет Эрмитаж возглавляют либо востоковеды, либо археологи. Я вот востоковед-археолог. Востоковед - это обязательство жить в нескольких мирах, археолог - понима­ние, где нужно тратить деньги и как за них отчитываться: живешь же в экспедициях. Меня недавно спросили: «Почему у вас отдел исламского искусства в самом плохом состоянии?» Это правда. Неудобно ставить свои интересы на первый план.

Он вспоминает о своей стажи­ров­ке в насеровском Египте, о том, как в семидесятые преподавал историю иерархам социалистического Южно­го Йемена - и говорит, что нынешние революции на Востоке для него - личная боль. И тут же переходит к современному искусству: у него есть будущее, и интересное, убежден Пиотровский, как раз на мусульманском Востоке.

Ислам не приветствует изображение людей, а вот абстракции - да. В Дубае или Багдаде легче создать музей современного искусства, и он будет процветать.

На Советской лест­нице ­Эрмитажа.

Этим и своей биографией - родился в Ереване, прапрапрадед - католик, отец - русский с польс­ки­ми корнями, «зять армянского народа», полжизни проведший на Кавказе, исследуя государство Урарту, мать - армянка - Пиотровский объясняет универсальность свою и своего Эрмитажа.

Это ведь не музей искусства, это музей мировой культуры.

Он и начался для Пиотровского так, в четыре года - не с «Данаи», а с военных восточных барабанов в Арсенале и мозаики паркета.

Не обидно, что ваш сын вряд ли заменит вас на посту? Кстати, вы уже решили для себя, когда на пенсию?

Такие вещи решает судьба, а такие вопросы - неприличны. В 2014 году Эрмитажу - двести пятьдесят. В частности, в Восточном крыле Главного штаба откроется музей XIX-XX веков, будет там и современное искусство - демонстрации видеоарта, перформансов. А сын мой, экономист, занимается издательским делом. В том числе книги об Эрмитаже издает. Дочь живет в Москве, банкир, я по всяким экономическим делам с ней советуюсь. Может, дети будут и потом участвовать в жизни музея. Но Эрмитаж - это не только семья Пиотровских. У нас принято работать семьями - у сотрудников, смотрителей.

Раз Эрмитаж и семья и дом, какое у вас тут теперь любимое место?

Я сейчас скажу, а все потом будут ходить и просить меня там фотографироваться. Ездил как-то в Японию и где-то обмолвился, что люблю черное пиво. Так потом во всех городах, где мы были, японцы бегали искали для меня черное пиво. А я не могу его столько пить. Вот сейчас я хожу - восхищаюсь Иор­данской лестницей. Мы ее только что отреставрировали.

Наконец доходим до Эрмитаж­ного театра. Семирядный амфитеатр полон школьников и студентов. «Садитесь в оркестровой яме», - предлагает Пиотровский. Оттуда не видно, как он говорит, и поэтому особенно прислушиваешься к его словам. Например, что в музее нет кураторов, этих «всегда самых умных в музее людей», а есть научные сотрудники. Что это не Эрми­тажу выпала честь участвовать в последней Венецианской биеннале, а биеннале - принимать Эрмитаж. Пиотровский - опять столп под стать Александрийскому.

Вы это всерьез, про честь для биеннале принимать Эрмитаж? - спрашиваю я, когда мы усаживаемся в его кабинете под портретом его отца.

Ну это чтобы молодежь проник­лась, - улыбается директор. - Эрмитаж на биеннале - это другой жанр для нас, мы выступили нагло и само­уверенно. Мне вообще нравится рисковать, шокировать. Год назад мы делали выставку Пикассо - такой большой у нас в парадных залах еще не было. Коллеги из парижского музея, когда увидели все эти золотые колонны, были ошарашены, пытались их прикрыть. Но я был против. Мы все делаем так, чтобы во всяком случае все вещи у нас либо совсем нами придуманы, либо с чутким эрмитажным акцентом.

«Аполлонов» главного петербургского художника 1990-х, основателя неоакадемизма Тимура Новикова выставляли в Главном штабе - с видом на Александрийскую колонну, монферрановский парафраз рим­ской колонны Траяна. Когда в 1998‑м решили выставлять фотографию, начали (под неодобрение критиков, считавших, что фото не место рядом с живописью) с ретроспективы Ирвина Пенна. Статусного портретиста Пикассо, Стравинского, Дюшана, отца современной фэшн-фотографии, автора обложек американского VOGUE пятидесятых и высокохудожественных натюрмортов - то есть творца, близкого тому, что и так висит в Эрмитаже. А когда позже привезли чер­но-белые поляроиды обнаженных моделей, орхидей и звезд классика андеграунда Роберта Мэпплторпа, то повесили их вперемежку с гравюрами голландских маньеристов XVI века. Те, кто видел ту выставку, утверждают, что поняли, откуда родом культ совершенной телесной красоты, царивший в восьмидесятых в моде и глянце.

А не сделать ли чисто модную выставку костюмов? Вот в Пушкинском музее показывали Chanel, Dior. А у вас последняя была в 1987-м - рет­роспектива Ива Сен-Лорана...

Опять неправильный вопрос! Мы и в этом были пионерами. Просто здесь точно так же, как с современным искусством, - нам нужны наши, эрмитажные истории. Мы в двухтысячные выставляли работы Ламановой, Чарльза Ворта: они шили для императриц - вот это на­ша история. Или как было с фото­выс­тавкой Энни Лейбовиц. Она состояла из двух частей: одна - легендарные «парадные» портреты звезд для Vanity Fair и VOGUE. Вторая - снимки новорожденных детей Лейбовиц, отца, спутницы жизни Сьюзен Зонтаг, в том числе времен ее борьбы с раком. И вот эти, сугубо личные снимки мы поместили в кабинет-спальню Александра II: в эту комнату его привезли после покушения, в ней он скончался и здесь все сохранено в том виде. Эти стены видели рождение, взросление, жизнь и смерть. Где еще такое можно сделать, кроме Эрмитажа?

Ирина Пиотровская -- жена директора Эрмитажа, одного из самых известных российских менеджеров, -- работает директором проектов в Модном доме Татьяны Парфеновой. Мы беседовали с ней в пятницу, в конце дня, в производственной части, далеко от минималистских витрин Модного дома. Пока разговаривали, Михаил Борисович дважды позвонил супруге -- на выходные планировалась дача.
-- Ирина Леонидовна, трудно ли быть женой символа Петербурга, чье имя неразрывно связано и с городом, и с одним из лучших музеев мира?
-- Трудно. Очень трудно. Этот человек рос в особой среде, с детства вращался в определенном кругу людей, определенного ума и положения. Он только став чуть больше стола уже помогал своему отцу -- работал в архелогической экспедиции в Армении (Борис Пиотровский -- директор Эрмитажа в 1964-1990 годах. -- Ред.). Когда ему было лет 18 и он учился на восточном факультете, то уже переводил для очень высоких правительственных делегаций. Вообще трудно соизмерять себя рядом с ним.

Как Михаил Борисович борется со своим культом личности?
-- Совершенно не борется: культа никакого нет. Может быть потому, что он довольно закрытый человек. И его умение держать себя -- не нарочитое "ах, извините", "разрешите пройти"... Он тактичен одинаково со всеми. Звезды -- по телевидению одни, дома другие, третьи, десятые. Пиотровский везде одинаковый.

И все-таки, в России культа личности трудно избежать тем, кто попадает во власть, или тем, чье слово для власти значит очень много.
-- Думаю, очень многое зависит от окружения, в котором человек работает. Вот, например, Путину этот самый культ, скорее, создают. Я с Путиным работала 6 лет. Мы вместе начинали, когда он набирал команду в Комитет по внешним связям. Самые тяжелые годы, когда в городе оставалось хлеба на 5 дней... Мы так крутились, безумно. Я международник, окончила в Москве финансово-экономический, валютно-финансовые отношения, специфика -- арабские страны. Здесь, в Петербурге, не было специалистов по рыночным отношениям. Путин сам набирал людей -- была сильная, хорошая команда. Человека создает его окружение.

Привлекает ли Вас супруг для принятия деловых решений?
-- Дома все на равных. Я помогаю ему по мере возможности. Что касается работы, никогда не вмешиваюсь в его дела. Это не тот бизнес, когда муж, например директор ресторана, советуется, как можно что-то там в бизнесе изменить. Эрмитаж -- слишком огромная машина.

Ваш сын Борис работает сейчас над сайтом Эрмитажа?
-- Он учится в Финэке, на четвертом курсе, на факультете менеджмента. Когда Боря маленький был, Борис Борисович привез ему компьютерную приставку к телевизору. Тогда еще ни у кого таких не было. И когда ему было 10 лет, он уже прекрасно владел компьютером. Когда он учился в последних классах школы, появился компьютерный отдел в Эрмитаже. Когда сыну было 13, у него уже был самый лучший сайт. Он и сейчас ведет проекты в Эрмитаже. Но его так и не увлекла дизайнерская стезя.

Вы, как экономист, повлияли на сына?
-- Мы хотели, чтобы он пошел на восточный факультет, как и дочка, которая закончила арабское отделение, но сейчас работает в Дрезднер Банке в Москве, возглавляет департамент валютных операций. Получается, что я, как финансист, повлияла на нее, плюс несколько языков, которые она знает благодаря восточному факультету. Она работоспособная девочка. Замужем.

Вы не хотели послать Бориса учиться за границу?
-- Сын в будущем году заканчивает университет, учит два языка -- английский и французский. Но чтобы за границей учиться? Машенька уехала из дома, а мне второго ребенка отпускать не хочется. Вдруг он там останется. Его и сейчас в поездки нужно выталкивать. Говорим ему: Боря, тебе нужен язык, тебе нужно видеть, как люди работают.

А Вы, как москвичка, сразу себя хорошо ощутили в Петербурге? Ведь Вы попали в семью с сильными петербургскими традициями. Как Вам здесь?
-- До сих пор не могу привыкнуть к городу. В семье было, конечно, все великолепно. Ну как может быть не великолепно, когда рядом с тобой Борис Борисович! Борис Борисович Пиотровский был человек удивительный. Миша внешне больше похож на маму, а внутренне -- на отца. Но более динамичный. Сейчас я к Петербургу привыкла. Но когда я приезжаю в Москву... Мне бы хотелось жить в Москве. Москва быстрее все впитывает. В Петербурге -- благородство, деликатность, спокойствие. А мне не хватает динамики. И я не могу терпеть, когда сами петербуржцы говорят "Питер". Это так пошло.

Что запомнилось из петербургских традиций семьи Пиотровских?
-- Когда Боренька был маленький, мама Михаила Борисовича заставляла нас гулять с детьми. Гулять мне страшно не хотелось. Мы приходили в Эрмитаж и гуляли по залам. Я сажала сына на бедро, и так мы ходили, смотрели часами. Я не говорила Боре: смотри, какая картина, автор такой-то, запомни. Нет. Я стала наблюдать за Борей -- и однажды обнаружила, что он смотрит на пол. Мы переходим из зала в зал, рисунок пола меняется -- два часа Боря смотрит пол. Следующий раз он "ведет" потолок. У него были свои пристрастия. Есть одна картина, он ее называл "Капочка", в испанском зале, забыла автора. Он подходил к ней, как к живой, и даже с ней разговаривал. Потом возвращались домой, а он говорил: "ой, мама, Капочка пришла".

Столичные СМИ называют Михаила Пиотровского лучшим менеджером России. Что вы об этом думаете?
-- Ему бы фирму возглавить... Я узнаю о его делах в основном через телевидение. Или, например, сегодня прочитала в "Деловом Петербурге" о том, что он подписал какое-то соглашение. Сегодня утром в 8.15 смотрела его прямой эфир и узнала таким образом, что происходит в Эрмитаже. Думаю иногда: надо же, как здорово придумано! Дома это не обсуждается: если человек каждый день приходит в 11 или 12 часов ночи, ему нужен отдых. А тут я еще буду приставать: что у тебя интересного, скажи...

Дом -- это крепость семьи?
-- Абсолютно. И никаких лишних людей, чаев, звонков. Стараюсь его как-то оградить. Ему надо отдохнуть от людей.

Михаил Борисович соответствует образу восточного человека?
-- Нет, хотя, может быть, он -- носитель восточного темперамента. Я его темперамент заметила в Ираке, где мы познакомились. Когда мы вышли из самолета в Багдаде, оказалось, что делегацию никто не встречает. Михаил Борисович один знал об этом заранее -- но в самолете мирно спал. Потом нас привезли в посольство, поселили, разберемся, мол. Нам выдали какие-то копейки, и мы решили их целиком потратить на музеи. Михаил Борисович моментально нас взял в оборот и повел -- это было так захватывающе!

Как Ваша семья отдыхает?
-- Каждый год мечтаем 3 недели побыть за городом у себя в Комарово. Но никогда не получается. Такая вот мечта. Побыть вместе, выспаться, отдохнуть.

Как Вы попали к Татьяне Парфеновой?
-- Это случайно произошло. С Татьяной были знакомы и раньше, когда я еще работала в Смольном. После тех огромных, мощных проблем, над которыми приходилось работать в Комитете по внешним связям, это совсем другой мир. Я работаю директором проектов. Выезды на показы прет-а-порте должны иметь экономическую отдачу, не только хорошие отклики в газетах.

Чья идея продавать вышитые шарфики Татьяны Парфеновой в Эрмитаже?
-- Не моя. Это было решено без меня. Смотрю по телевизору: стоит мой муж с Татьяной Парфеновой -- и оба довольные. Она достойный дизайнер, достойна того, чтобы ее изделия продавались в Эрмитаже. Иностранцы ее вещи покупают охотно. Таня очень чувствует моду, чувствует ее примерно на год вперед.

Кто одевает Михаила Борисовича?
-- В основном я, конечно, что-то советую. И здесь, и в поездках. Но это бывает с криками, скандалами, он не хочет идти -- страшное дело затащить его в магазин, заставить что-то примерить. Шарфы? Как-то они сами прижились. Он их покупает, я покупаю. У меня было даже такое впечатление, что это как-то связано с арабским миром. Он говорит, что видит сны на арабском языке. Арабы, бедуины закрывают лицо шарфами. Когда-то он был начальником международной экспедиции в Йемене. И потом на фото я увидела на нем шарф в первый раз. Может быть, это что-то неосознанное, ни в коем случае не заимствованное, например, из итальянской или французской моды. Он даже на даче сидит в рубашке и шарфе на шее. Он говорит, ему так комфортно.

А Вы где одеваетесь?
-- Мне страшно нравятся вещи Тани Парфеновой, особенно деловой костюм. Я практически не ношу юбки -- только брюки. Там, где я прежде работала, была нужна белая рубашка и пиджак. Я привыкла к нему. А Таня делает еще и элегантные костюмы. Мне очень нравится.

При вашей общей семейной занятости кто занимается домом? Пользуетесь ли услугами дизайнеров по интерьеру для оформления дома, дачи?
-- Не представляю, чтобы Михаил Борисович привел дизайнера и тот сказал: здесь повесьте это, а там поставьте то. Может быть, и есть такой дизайнер, но я не могу его представить у нас в доме. Когда-то с удовольствием ездили на Наличную в антикварный магазин, покупали какие-то вещи. Вот так потихоньку сложился дом.

Часто ли Вы или Михаил Борисович покупаете книги?
-- Под моим нажимом он покупает их теперь меньше. Но каждая выставка сопровождается альбомом. Остальные -- это научные издания. Есть вещи, ему нужные -- это его жизнь и работа. Вообще у нас книг очень много -- их просто негде держать. В комнатах книг нет. Там, где отдыхают люди, их нет -- иначе можно с ума сойти.

За что любят Пиотровского?
-- Он человек удивительного благородства, порядочности. И это нельзя не оценить. В Эрмитаже все, что он делает, -- это для людей: чтобы люди ходили в Эрмитаж. Ну, отменим скидки для детей, выиграем копейки. Если дети не будут зимой бегать по улицам, а придут в Эрмитаж и просто будут сидеть -- это уже хорошо. Им тепло и хорошо. Сегодня они смеются, завтра задумались -- это же очень важно.