Партийный деятель СССР Сергей Миронович Киров родился под фамилией Костриков, в 1934 году его не стало, эта политическая акция открыла дорогу к массовым репрессиям.
Ненужный ребенок
Весной 1920-го года Рабоче-Крестьянская Красная Армия вступила в Баку, помимо установления советской власти, член реввоенсовета Киров устанавливает и личные контакты. Имя его первой жены неизвестно, как ни странно, никаких данных о ней в архивах не сохранилось. А может быть кто-то и постарался, чтобы не сохранилось?
Тем не менее, в 1921 году у нее рождается дочь Евгения Сергеевна Кострикова. Кирову на тот момент было 35 лет. Вскоре, по скудным данным, мать девочки заболела и угасла. В 1926 году Киров избирается первым секретарем Ленинградского обкома партии. Правда, в Ленинград он уезжает уже без маленькой Жени. Почему?
Киров решает связать свою судьбу с давней знакомой, Марией Львовной Маркус, брак они не регистрировали. Вот только принять девочку вторая жена Сергея Мироновича отказалась категорически.
Детдомовское детство
Несмотря на то, что во втором браке у Кирова так и не появилось детей, Жене Костриковой предстояло детство в интернате. А в 13 лет она осталась круглой сиротой. Воспитывалась девочка в учреждении носившем гриф "специальный". Он был создан для детей сотрудников коминтерна и детей, вывезенных из охваченной войной Испании.
А в 1938 году Евгения Сергеевна без труда поступила в Бауманку. В отрыве от детей партийной элиты она не была. Поддерживала дружеские отношения с детьми Микояна, Фрунзе. Ее "однокашником" был Рубен Ибаррури, сын испанской коммунистки Долорес Ибаррури. С этими мальчишками Женя Кострикова тоже мечтала о военной карьере и подвигах. Но в 1939 году закончилась война в Испании, а в 1940-м и финская война.
Доброволец
Окончить институт Евгения не успела, началась Великая Отечественная. Девушка отучилась на трехмесячных медицинских курсах и добровольно ушла на фронт. Воевала она отважно в составе медико-санитарного взвода отдельного танкового батальона.
На ее счету участие в боях на Западном направлении, под Москвой и Сталинградом, Курская дуга. Кострикова была награждена Орденом Красной Звезды, а после ранения зимой 1943-го года в батальон не вернулась, а отправилась в Казанское танковое училище.
Из него она вышла командиром танка Т-34. Ее боевая машина форсировала Одер и Нейсе, принимала участие в боях за Берлин и Прагу. Там она и завершила боевой путь. Девушке, повидавшей и успевшей так много, было лишь 24 года. На ее груди красовались ордена и медали. В том числе и легендарная - "За отвагу". И это были фронтовые, а не юбилейные награды.
Одиночество
На войне юная Женя встретила, как ей казалось, и свою настоящую любовь. Она даже вышла замуж за штабного подполковника. Но он всего лишь хотел воспользоваться связями Жени для улучшения снабжения полка.
А еще, оказалось, что у него была законная жена и дети. Больше Евгения Сергеевна замуж не выходила. Она поселилась после войны в Москве, была домохозяйкой. Жила замкнуто и одиноко. В 1975 году проводить в последний путь дочь Кирова и капитана-танкиста Кострикову пришла лишь одна ближайшая фронтовая подруга.
Иллюстрации из публичного доступа сети Интернет.
Во время перестройки газета «Красная Звезда» опубликовала статью «Дочь Кирова освобождает город имени своего отца»: речь шла о Кировограде. И вот буквально на днях, случайно, при поиске информации по совсем другой теме, автору попалась на глаза статья о Евгении Сергеевне Костриковой - дочери Сергея Мироновича Кирова. Что нового можно узнать из этого материала?
Никто из кировских историков до сих пор не интересовался публикацией в «Красной Звезде». Этим, как оказалось, занялся кропотливый историк из Казани, чью статью я рекомендую читателям.
Кировские историки много писали о Сергее Мироновиче, но уржумский период его жизни до сих пор остается плохо исследованным. Я тоже интересовался биографией «Великого гражданина» и изучал архивный фонд училища, в котором учился Сергей Костриков (это настоящая фамилия Кирова). И был очень удивлен, узнав, что, согласно листу регистрации, в эти дела никто из историков не заглядывал. Скажу больше: Антонина Голубева, автор книги о Кирове «Мальчик из Уржума», многое напутала. Так что биография «Великого гражданина» до сих пор таит в себе много загадок. Отрадно, что благодаря усилиям неравнодушного к российской истории человека мы можем пролить свет на судьбу потомков выдающегося политического деятеля нашей страны.
Далекое - близкое
Сергей Миронович Киров (настоящая фамилия - Костриков), один из видных советских государственных и партийных деятелей, в 1904 году окончил Казанское промышленное училище. Созданный на базе этого училища Казанский химико-технологический институт (ныне Казанский национальный исследовательский технологический университет) с 1935 по 1992 год носил его имя. С 1935 года административный район Казани, занимающий западную часть города, носит название «Кировский».
Но мало кто знает, что дочь С. М. Кирова окончила Казанское танковое училище. В музее боевой славы сохранилась фотография выпускницы училища 1944 года, старшего лейтенанта танковых войск Евгении Сергеевны Костриковой.
Детство дочери повторило детство отца. В 1953 году вышла в свет книга А.Г.Голубевой «Мальчик из Уржума» - повесть о детстве и юности С.М.Кирова. В главе «Сироты» автор описывает тяжелую жизнь мальчика в детском приюте Уржума - городке на берегу реки Уржумки, впадающей в Вятку. Сергей рано потерял родителей: отец бросил семью, мать умерла. Его «приютское житье» началось с 8 лет. В приходской школе, где мальчик учился, ему дали кличку Приютский.
С 1910 по 1918 год С.М.Киров возглавлял большевистскую работу на Северном Кавказе. В 1919 года он стал членом Реввоенсовета XI Красной Армии.
В 1920 году Киров в составе Красной Армии устанавливал в Баку советскую власть. Здесь Сергей Миронович, тогда еще Костриков, познакомился с женщиной, которая стала его первой женой. В 1921 году у них родилась дочь Евгения. Однако вскоре жена Кирова заболела и умерла. Девочке пришлось испытать на себе все тяготы сиротства.
В 1926 году Кирова (эта фамилия стала партийным псевдонимом Сергея Мироновича) избирают первым секретарем Ленинградского губкома (обкома) и горкома партии. Он круглосуточно занимается государственными и партийными делами. В это время у него появилась новая жена - Мария Львовна Маркус. Маленькую Женю определяют в детский дом-интернат.
С.М.Кирова убили в Смольном 1 декабря 1934 года. Евгения осталась совсем одна. Вторая гражданская жена Сергея Мироновича, хоть и была тяжело больна и не имела детей, не приняла Женю. Единственной дочери Кирова пришлось с детства привыкать к самостоятельности и труду.
Дети войны
18 июня 1936 года в Испании началась гражданская война. Весной 1937 года в Советский Союз из Валенсии прибыл первый пароход с испанскими детьми на борту, бежавшими от кровопролитного военного мятежа генерала Франко.
К концу 1938 года в СССР было создано 15 детских домов «специального назначения», учрежденных советским правительством для «детей войны» из Испании. В одном из них окончила среднюю школу-интернат Евгения Кострикова. Затем она поступила в Московское высшее техническое училище имени Баумана.
Юная комсомолка Женя, как и многие ее сверстники, мечтала о подвигах в составе интернациональных бригад в далекой Испании. Но 1 апреля 1939 года гражданская война там завершилась.
Узнав о создании тяжелого танка СМК («Сергей Миронович Киров»), Евгения загорелась идеей стать танкисткой и отправиться на Советско-Финляндскую войну. Но и на эту войну она «опоздала».
Близкие друзья Костриковой из детей партийной элиты - братья Микояны и Тимур Фрунзе - в это время учились на летчиков. Еще один ее знакомый, испанец Рубен Ибаррури, учился в Московском пехотном училище имени Верховного Совета РСФСР. С началом Великой Отечественной войны санинструктором ушла на фронт дочь одного из организаторов Красной Армии Н.И.Подвойского - Лидия.
Евгения Кострикова тоже окончила трехмесячные курсы медицинских сестер и добровольно ушла на фронт.
Медсестра - военфельдшер
В составе медико-санитарного взвода отдельного танкового батальона медсестра Кострикова приняла участие в боях на Западном фронте в ходе Московской битвы. Там начались первые километры ее фронтовых дорог.
В октябре 1942 года батальон выделил часть личного состава, в том числе и почти весь медицинский персонал, для укомплектования 79-го отдельного танкового полка. Имевшая незаконченное высшее образование и квалификацию медицинской сестры Евгения Кострикова стала военфельдшером полка. Это соответствовало званию лейтенанта армейских частей.
В декабре 1942 года 79-й танковый полк в составе Южного фронта участвовал в Сталинградской битве. Месяцем позже он был переименован в 54-й гвардейский танковый полк 5-го гвардейского Зимовниковского механизированного корпуса 2-й гвардейской армии.
В жестоких боях под Сталинградом, когда, по словам Маршала Советского Союза В.И.Чуйкова, «…казалось, нельзя было руку поднять над землей», военфельдшер Кострикова прямо на поле боя оказывала первую помощь раненым и выносила их под ураганным огнем противника.
После Сталинграда 54-й гвардейский танковый полк в составе Воронежского и Степного фронтов участвовал в Курской битве. Леонид Юзефович Гирш, полковник в отставке, ставший после войны поэтом и писателем, был участником знаменательного танкового сражения под Прохоровкой. Легко раненному офицеру связи 55-го гвардейского полка младшему лейтенанту Гиршу медицинскую помощь оказывала военфельдшер Кострикова.
Л.Ю.Гирш так вспоминает этот момент: «…Капитан медслужбы сказал мне, что встретился я на поле боя с дочерью Сергея Мироновича Кирова. Как известно, настоящая фамилия его была Костриков. На обратном пути (из медсанбата) я уже не застал Евгению Сергеевну. Ее тяжело ранило снарядным осколком. Храброго военфельдшера отправили в госпиталь…».
На Курской дуге Евгения Сергеевна спасла жизнь двадцати семи танкистам и была награждена орденом Красной Звезды.
Штабистка
После ранения, в декабре 1943 года, гвардии старший лейтенант Кострикова была направлена в оперативный отдел 5-го гвардейского механизированного корпуса. Об этом свидетельствует в своих мемуарах «В огне танковых сражений» бывший начальник отдела генерал А.В.Рязанский.
«…Генерал спросил: „Кто желает сделать вывод об обстановке?“ После короткой паузы встала Кострикова: „Разрешите мне?“ Я с интересом смотрел на эту синеглазую блондинку в сбитой на затылок ушанке. На правой щеке ее был глубокий шрам. Она лишь недавно вернулась в корпус из московского госпиталя».
Но штабная работа пришлась не по душе Евгении Сергеевне. Из фронтовых сводок она знала, что немало женщин служило в бронетанковых частях. При поддержке начальника оперативного отдела корпуса полковника Рязанского она стала ходатайствовать о направлении ее на учебу в Казанское танковое училище.
Поначалу Костриковой всячески отказывали, говоря, что танкист - не женская профессия: «На танке и парням тяжело!», «Броня слабых не любит». Пришлось обращаться к самому Маршалу Советского Союза К.Е.Ворошилову, которого она убедила, что не один раз уже садилась за рычаги танка в своем полку и сможет овладеть грозной боевой машиной не хуже мужчин.
Курсантка
Ветераны Казанского танкового училища вспоминали, что начальник училища генерал-майор танковых войск Владимир Исидорович Живлюк был весьма удивлен, когда на учебу прибыла молодая женщина - пусть и в звании старшего лейтенанта. «Да это как женщина на корабле», - только и смог произнести он. Еще больше генерал удивился, когда позднее пришел приказ командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии о награждении Е.С.Костриковой медалью «За оборону Сталинграда».
А в это время упрямая старший лейтенант наравне с мужчинами осваивала вождение и стрельбу из танка на полигоне, учила материальную часть, тактико-технические характеристики вооружения и боевой техники в учебных классах, на тренажерах и в парке.
Хрупкая с виду, Евгения Кострикова стойко переносила тяжелые физические нагрузки. Ведь для того, чтобы управлять танком, действительно требуется мужская сила. Например, выжим одного из двух рычагов бортового сцепления требовал усилия в 15 кг, а выжим педали главного сцепления - 25 кг. Здесь Евгении помогла закалка медсестры и военфельдшера, полученная при переноске десятков раненых на фронте.
Евгения с отличием окончила ускоренный курс Казанского танкового училища и вернулась в свой 5-й гвардейский механизированный корпус на должность командира танка Т-34.
Танкистка
Стать танкистом в годы войны для женщины - это уже героизм. За годы Великой Отечественной войны танкистками стали менее двух десятков женщин. Самая знаменитая среди них - Мария Васильевна Октябрьская, механик-водитель танка «Боевая подруга», построенного на ее личные сбережения.
Окончивших же танковые училища женщин было всего три. Бывшая санинструктор Ирина Николаевна Левченко в 1943 году окончила ускоренный курс Сталинградского танкового училища и служила офицером связи 41-й гвардейской танковой бригады. Звание Героя Советского Союза ей было присвоено 6 мая 1965 года за образцовое выполнение заданий командования и проявленные при этом отвагу и мужество.
Александра Леонтьевна Бойко (Моришева) в 1943 году окончила Челябинское танко-техническое училище и воевала на тяжелом танке ИС-2.
Но только одна-единственная Евгения Сергеевна Кострикова после окончания Казанского танкового училища командовала танковым взводом, а в конце войны - танковой ротой.
История войны еще не знала примера, чтобы «танкист-девица» вела в бой грозные машины. Имя отважного танкиста Евгении Костриковой, чьи танки вели бои в Моравии и Верхней Силезии, нередко стало появляться на страницах всеармейской газеты «Красная Звезда». Уже в звании капитана Кострикова была награждена медалью «За отвагу».
Танки Костриковой под боевым знаменем 5-го гвардейского Зимовниковского механизированного корпуса форсировали Одер, Нейсе и к 30 апреля 1945 года вышли к юго-восточной окраине Берлина. 5 мая ее боевые машины были выведены из участия в Берлинской операции и направлены на освобождение Праги. Боевой путь двадцатичетырехлетней «танкист-девицы» завершился в Чехословакии.
Закончилась война. Отважный военфельдшер-танкист Кострикова, воевавшая наравне с мужчинами, стала простой домохозяйкой и прожила 30 мирных лет после Победы. В 1975 году ее не стало. Похоронена гвардии капитан танковых войск Евгения Сергеевна Кострикова на Ваганьковском кладбище в Москве.
Евгений Панов,
член-корреспондент Академии военно-исторических наук,
доцент Казанского ВВКУ
Евгении Сергеевне Костриковой было всего тринадцать, когда 1 декабря 1934 года в Ленинграде в коридоре Смольного раздался выстрел, оборвавший жизнь ее отца, Сергея Мироновича Кирова (настоящая фамилия - Костриков), первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б).
Женя Кострикова всю свою последующую жизнь посвятила пламенному служению стране, которую строил ее отец Сергей Киров. Биография дочери высокого партийного начальника была похожа на биографии многих ее ровесников. Она сделала поразительную военную карьеру, став в Великую Отечественную войну одной из трех советских женщин-танкистов, выпускниц танковых училищ.
Сирота при живом отце
Молодое поколение рвалось в действующую армию - защищать Страну Советов. Многие из тогдашних девушек и парней мечтали надеть военную форму и участвовать в боях. Женя Кострикова не стала исключением.
Мать девочки умерла, когда Женя была еще совсем маленькой. Через пять лет Кирова перевели в Ленинград на пост секретаря губкома ВКП(б). Как Сергей Миронович относился к дочери? Об этом достоверной информации не сохранилось. Известно лишь, что Киров был чрезвычайно занят. Девочку ему воспитывать было некогда. В 1926 году он женился на Марии Львовне Маркус. В новой жизни места для дочери у него не нашлось. Почему? Возможно, Мария Львовна, которой в 1926 году исполнился тридцать один год, еще надеялась родить собственного ребенка от Кирова, который был младше ее на год. Как бы то ни было, Женя воспитывалась в интернате.
У Кирова и его жены свои дети так и не родились. К началу 1930-х годов Мария Львовна превратилась в тяжело больную женщину. Но и такое «состояние» семейной жизни не изменило решения супругов поручить заботы о Жене государству. Это тем более странно, потому что Сергей Миронович сам был сиротой. О тяжелом детстве будущего вождя пролетариата писательница А.Г. Голубева даже создала трогательную повесть «Мальчик из Уржума». А в 1934 году Кирова убил Леонид Николаев.
В 1938 году Женя поступила в Московское высшее техническое училище им. Баумана. Она определенно была человеком не гуманитарного склада. Но намерения стать научным работником или инженером она не проявляла, Кострикова рвалась на войну. Окончание гражданской войны в Испании в 1939 году стало для нее личной трагедией.
Финская война 1940 года также прошла мимо Жени Костриковой: узнав, что на сражение с финнами отправился танк «Сергей Миронович Киров», девушка хотела вступить в бой с врагами именно на нем.
От Москвы до Курска
Но повоевать Евгении все же довелось. И с лихвой. Фактически с начала до конца Великой Отечественной войны она была на передовой.
В начале войны она окончила курсы медсестер и пошла на фронт добровольцем. В те годы даже дети высокопоставленных партийцев рвались в действующую армию. Медсестра Евгения Кострикова была направлена в медико-санитарный взвод отдельного танкового батальона. Она перевязывала и вытаскивала раненых под шквальным огнем противника. И не когда-нибудь, а в дни битвы за Москву. Женя, несмотря на отличные успехи в роли медсестры (за них она была награждена ценимой и уважаемой фронтовиками медалью «За отвагу»), мечтала именно о танках. Ее желания до поры до времени казались абсурдом. Женщин не случайно не берут в танкисты - ведь, к примеру, для того, чтобы выжать педаль главного сцеплений Т-34, требовалось усилие в двадцать пять килограммов.
В октябре 1942 года батальон, в котором она служила, выделил Часть личного состава, в том числе и почти весь медицинский персонал, для укомплектования 79-го отдельного танкового полка. Имевшая незаконченное высшее образование и квалификацию медицинской сестры Евгения Кострикова стала военфельдшером полка.
В декабре 1942 года 79-й танковый полк в составе Южного фронта участвовал в Сталинградской битве. Вскоре он был переименован в 54-й гвардейский танковый полк 5-го гвардейского Зимовниковского механизированного корпуса 2-й гвардейской армии. За бои тяжелого 1942 года Евгения Кострикова была награждена орденом Красной Звезды.
А потом было величайшее танковое сражение под Курском летом 1943 года.
Там во время одного из боев Евгения спасла жизнь двадцати семи танкистам. Женя вытаскивала раненых из горящих танков, пока ее тяжело не ранило осколком снаряда. За этот подвиг медсестру наградили орденом Великой Отечественной войны 2-й степени, а чуть позднее, уже после ранения - орденом Боевого Красного Знамени.
Но эта блондинка, на щеке которой теперь был шрам, все равно рвалась в строй. Женю пожалели: нашли для нее работу при штабе. Но какое там... Она теперь упорно добивалась направления на учебу в Казанское танковое училище и получала отказ за отказом. Только личное вмешательство ее старого знакомого, маршала Климента Ефремовича Ворошилова, заставило руководство училища зачислить старшего лейтенанта Евгению Кострикову в курсанты.
В годы Великой Отечественной танкистами стали около двух десятков женщин. Все они с огромным упорством добивались направления на обучение обращению с военными машинами...
После ускоренного курса обучения в Казанском танковом училище Кострикова вернулась на фронт. Она стала одной из трех советских женщин, получивших образование в этой области.
Финиш в Праге
Евгения Кострикова стала не просто танкистом. Она, если можно так выразиться, сделала карьеру в танковых войсках. Подобных прецедентов в Красной армии к тому моменту еще не было.
После окончания училища старший лейтенант Кострикова стала командиром танкового взвода в своем родном 5-м гвардейском мехкорпусе. Она воевала на Украине, а в январе 1945 года, когда корпус включили в состав 1-го Украинского фронта, приняла участие в Висло-Одерской наступательной операции.
Потом были бои за Берлин. К тому времени Евгения Сергеевна уже была капитаном и командиром танковой роты. О храбром танкисте Костриковой не раз писали в газете «Красная звезда».
А в начале мая 1945 года «тридцатьчетверки» 5-го гвардейского механизированного корпуса совершили беспримерный рывок через Рудные горы на помощь восставшей Праге. Там капитан Кострикова и закончила войну. За участие в Берлинской и Пражской операциях Евгения Сергеевна была награждена орденом Отечественной войны 1-й степени.
Жизнь не сложилась
После войны Евгения Кострикова демобилизовалась. Она стала домохозяйкой и умерла, всеми забытая, в 1975 году. На ее похороны пришла лишь одна ее однополчанка - военный врач.
Личная жизнь у дочери Кирова так и не сложилась. Помешало этому, как ни парадоксально, ее высокое советское происхождение. Во время войны она состояла в гражданском браке с одним полковником, штабным работником. Но выяснилось, что он использовал имя своей жены для того, чтобы сделать карьеру. Воспользовавшись связями жены, он смог довольно легко получить генеральское звание - кто бы отказал мужу дочери Кирова? А после 1945 года спокойно вернулся к законной семье, о которой он предусмотрительно умолчал.
Этот удар Евгения Сергеевна переживала очень тяжело. Честная и сильная женщина не смогла перенести такой подлости со стороны человека, который клялся ей в вечной любви. Больше мужчин она в свою жизнь не пускала. Детей у нее не было. Так и жила она одна.
Похоронили дочь Кирова, гвардии капитана Евгению Сергеевну Кострикову на Ваганьковском кладбище столицы.
Наталья СОРОКИНА
Ольга Тонина. Евгения Сергеевна Кострикова (дочь С.М.Кирова) - командир танково й роты . Фото отсутствует К сожалению, о дочери С.М. Кирова (того самого, которого убили по приказу Н.С.Хрущева), известно очень немного. Евгения Сергеевна Кострикова, дочь С.М.Кирова, командир танковой роты в годы Великой Отечественной войны - говориться на большинстве сайтов. Есть еще отрывок интервью взятой у Аллы Кирилиной, кандидата исторических наук, занимающейся изучением жизни Кирова с 1952 года.: "-- Нет, но внебрачная дочка у него была! В одном из архивов мне попался документ, относящийся к "казанскому" периоду жизни Кирова. Из него следовало, что во время учебы в этом городе Сергей Миронович снимал угол у одной женщины, с которой у него была интимная связь. Вскоре после отъезда Кирова у хозяйки квартиры родилась девочка. Первыми историю эту раскопала группа кинематографистов, которая хотела снять фильм о Кирове. Затем во время войны вышла заметка "На танке имени Кирова дочь Кирова", хотя девочка не носила фамилию отца. Я решила проверить информацию и попросила об этом одну знакомую, у которой были кое-какие связи в КГБ. Она отнесла документ на Литейный, и больше я его не видела." Это основная информация, встречающаяся на большинстве сайтов Интернета. Есть еще отрывок из документальной повести Владимира Возовикова и Владимира Крохмалюка "Солдат верит в бессмертие". Повесть написана при содействии Александра Павловича Рязанского автора книги "В огне танковых сражений", повествующей о боевом пути 5-го гвардейского механизированного Зимовниковского корпуса (Указанный эпизод относится к декабрю 1943 года.). Цитата: " Ордена Ленина и Красного Знамени, медаль " XX лет РККА " и орден Суворова II степени в соседстве с гвардейским знаком подсказали мне, что это генерал-майор танковых войск Скворцов - наш командир корпуса. Пока я докладывал комкору о цели прибытия и передавал пакет, генерал, к которому я обратился вначале (это был заместитель командира корпуса генерал-майор танковых войск Ермаков), рассмеялся приглушенным баском и, нагнувшись к соседу, негромко произнес: " И где Борисенко такого откопал? Ну чистый Швейк " . Генерал Скворцов после этих слов взглянул на меня и, сдерживая улыбку, углубился в боевое донесение. Потом весело хлопнул ладонью по колену, восклицая: "Молодец! Молодец Кривопиша!.. Вы, Иван Прохорович, - к Ермакову, - знаете пулеметчика Летуту?" - "Никак нет". - "Жаль! - Обращаясь ко мне: - Вы тоже были с Кривопишей?" - "Так точно!" - "Ну, знаете ли, Иван Прохорович, Швейк постарался бы оказаться подальше от такого "сабантуя". - Затем подошел ко мне, протянул руку: - Спасибо за добрую весть. Идите к адъютанту, там подождете. Вам будет поручено ответственное задание: вывести противотанкистов на позиции двенадцатой гвардейской мехбригады. Подробности сообщит генерал Шабаров. До свидания". Я четко (так мне, по крайней мере, казалось) повернулся кругом и вышел. С разрешения адъютанта дозвонился до оперативного дежурного своей бригады и доложил о вручении пакета. Потом поинтересовался, нельзя ли накормить членов моего экипажа. "Сейчас дам команду", - обещал адъютант. Минут через пятнадцать вышел начальник штаба корпуса генерал Шабаров, придирчиво осмотрел меня и приказал отправиться в оперативный отдел. Знакомство мое с офицерами оперативного отдела прошло быстро и просто. Видимо, это потому, что надо мной взял своеобразное шефство капитан Ивашкин. В прошлом он был офицером связи нашей бригады и сохранил к ней самое доброе отношение. Пожимая руку капитану Брагеру , старшим лейтенантам Усачеву и Костриковой , я чувствовал, что с этой минуты становлюсь для них своим человеком. Запомнились ордена и медали у Брагера и Костриковой. Представили меня и заместителям начальника оперативного отдела майорам Москвину, Гостеву и Лупикову, которые горячо обсуждали какой-то вопрос. Ивашкин шепнул: " Опытные оперативные работники " . Впрочем, это было видно и по наградам, и по нашивкам за ранения. Пока я ждал и получал документы, в отдел пришел генерал-майор танковых войск Шабаров в сопровождении невысокого, круглолицего майора. Все встали, но генерал тотчас жестом приказал сесть. " Начальник разведки корпуса майор Богомаз, - заговорил он, - кратко проинформирует вас о противнике и его намерениях " . - Здесь надо бы несколько прояснить ту обстановку, которую, видимо, докладывал майор Богомаз, - снова прокомментировал генерал-майор Рязанский. - К тому времени корпус вышел на тылы сто шестой, сто восьмой и триста двадцатой пехотных дивизий одиннадцатого армейского корпуса гитлеровцев, оборонявших правый берег Днепра на фронте Новогеоргиевск, Чигирин. Во избежание их разгрома противник на рубеже Крюков, Глинск начал свертывать оборону и спешно отводить войска на запад, организовав сильное тыловое охранение. К Новогеоргиевску подошли части пятьдесят третьей армии. Быстрое овладение Чигирином, задуманное вначале, могло привести к отсечению и уничтожению лишь части сил одиннадцатого армейского корпуса... Когда Богомаз закончил доклад и ответил на вопросы, генерал спросил: " Кто желает сделать вывод по обстановке? " После короткой паузы встала Кострикова: " Разрешите мне? " Я с интересом смотрел на эту синеглазую блондинку в сбитой на затылок ушанке. На правой щеке ее - глубокий шрам. Позже я узнал, что в бою под Прохоровкой, где она была военфельдшером 54-го гвардейского танкового полка, осколком мины ее тяжело ранило в лицо. Она лишь недавно вернулась в корпус из московского госпиталя. Говоря, она по-мужски отсекала рукой каждую фразу. " Иван Васильевич! - Это генералу-то. - Из доклада майора Богомаза я поняла, что наш корпус, да и сосед из пятьдесят третьей армии уцепили одиннадцатый корпус фашистов за хвост. - Послышался смех. - Честь для нашего гвардейского корпуса, откровенно говоря, небольшая и незавидная. - Смех умолк. - По-моему, фашистов следует уцепить, извините, за морду, а это можно сделать, если мы быстро обойдем их и будет наступать далеко западнее Чигирина " . Генерал Шабаров, сдерживая улыбку, ответил: " Евгения Сергеевна , мне кажется, что вам в образной форме удалось выразить смысл очевидного вывода. Подумайте-ка над этим все " . Затем он подозвал корпусного инженера подполковника Кимаковского и меня. Кимаковский получил задание лично проверить готовность моста в овраге и пропустить через него противотанковый дивизион и батарею Су-85. Мне приказал через час явиться в распоряжение капитана Неверова - командира дивизиона (указал точку на карте) и вывести колонну на западную окраину Иванковцев. " Вскоре после опубликования данных материалов в Интернете, читатели нашли еще один документальный отрывок, посвященный Евгении Костриковой. Публикую его полностью: Леонид Гирш "Семиречье - взгляд сквозь годы": " Дочь Кирова. ...Противник стремился во что бы то ни стало прорваться к Прохоровке. Перед высотой горели немецкие танки, а мотопехота, рассеянная нашим огнем, беспорядочно отступала. Внезапно из-за высоты выползли вражеские машины. Их борта были облеплены автоматчиками. И танков немецких оказалось больше. Мы отошли на исходные позиции, отстреливаясь. Девять танков горело на поле, повсюду лежали убитые, стонали раненые. И санитары, ежеминутно рискуя собственной жизнью, отволакивали их подальше от места сражения. До позднего вечера несмолкаемо гудели танковые моторы, грохотали и лязгали гусеницы. На огромном поле то тут, то там горели костры из танков и бронемашин. Вечернее небо заволокли дым и пыль. Закатное солнце не могло пробиться сквозь тучи военного происхождения. А как ясно, прозрачно начинался день, каким чистым и нежно-голубым было небо курской земли! Ночью - новый приказ: прижать немцев к Северному Донцу. командиром головного отряда назначили полковника Гольдберга. В составе головного отряда - танковые роты, мотопехота, истребительно-противотанковая батарея... Я, офицер связи, по-прежнему нахожусь в 55-м полку и вместе с головным отрядом вступаю на южную окраину Авдеевки. Неожиданность! По дну лощины нам навстречу - немецкие танки. Чуть больше дюжины... Рота "тридцать четверок" и противотанковая батарея мгновенно развернулись и заняли боевые позиции. Спрыгнули с танковой брони автоматчики и залегли бок о бок со взводом противотанковых ружей. Дождались, пока немцы подошли поближе, пристрелялись и половину танков подожгли, остальные повернули назад. Однако вскоре показались другие машины. Стало очевидным, что противник вводит в сражение главные силы. И я, и полковник кричали в микрофон, вызывая штаб бригады, но безуспешно - радиосвязь не действовала. Было ясно, что бригада позади головного отряда ведет бой с прорвавшимся противником, обрубает в наших боевых порядках немецкие танковые танковые клинья. Но мы, отрезанные, оказались в катастрофическом положении. - Слушай, младший лейтенант, - сказал подполковник, - смотайся-ка по-быстрому к комбригу, доложи, что бой ведем, но без поддержки авиации не продержимся, да и снаряды пусть подбросят, маловато осталось. И горючее на исходе... Давай-ка! Я повернулся, чтобы идти к своей машине. - Постой-ка, - остановил меня командир отряда. - Гляди! - и протянул мне бинокль. Посмотрел я в бинокль и похолодел: километрах в трех от нашего НП пылила по полю большая вражеская колонна. Мигом я вскочил в машину. Моим водителем был Василий Степанович Захарченко, опытный шофер, отец двоих детей, человек неторопливый, основательный и неизменно спокойный. С машиной он обращался, как никто, и слушалась она его замечательно. - Василий Степанович, - сказал я, - давай на полной скорости на КП бригады. Бригадный КП находился в четырех-пяти километрах от наших боевых порядков. - Не тревожьтесь, командир, дорогу знаю! - успокоил меня Захарченко. Василий Степанович называл меня просто "командир" - и все. Беспокоиться мне, понятное дело, причины не было: у моего водителя полный запас бензина и патронов. Есть и вода, и еда, а машину - хоть сейчас на выставку, настолько все в ней прилажено и подогнано. Полевая дорога была вдрызг размолочена, изрыта воронками, загромождена перевернутыми, изуродованными бронетранспортерами и догорающими грузовиками. Пришлось искать обходной путь. Мне было известно, что неподалеку, на правом фланге, дрались гвардейцы 11-й бригады. Бой не прекращался ни на мгновение. Казалось, что мне в лицо бьет его палящее дыхание. Помимо тревоги, страха за судьбу передового отряда, мне было душевно больно, что ничем не могу помочь своим бывшим товарищам. Так хотелось, чтобы они выстояли и не погибли. Но что же я, офицер связи, мчавшийся в машине на КП бригады, мог сделать, что мог изменить? Скверно и мрачно было на душе. Вдруг - я ничего не успел сообразить - бронеавтомобиль резко рванулся вправо. Я выпал из сиденья и больно ударился головой об ящик с гранатами. - Товарищ командир, несильно зашиблись? - послышался голос водителя. - Зараз открою дверцу, подождите... Я выбрался наружу, потираю ушибленный лоб и замираю от страха, разглядев слева огромную глубокую воронку. Попади туда на той самой полной скорости сё какою неслись. Не разбирая дороги, не быть бы нам живыми. Я огляделся. Кругом - ни одного целого здания. Мы вроде на каком-то полевом стане. Прямо на земле лежат раненые, человек двадцать. Лица в крови и копоти, гимнастерки обгорели. В санитарную машину их буквально запихивают, потому что места мало, а хочется увезти побольше с поля боя. Ко мне подбежала невысокая стройная женщина, туго подпоясанная офицерским кожаным ремнем. Военфельдшер, как можно было понять по знаком различи я. Строгие серые глаза, казалось, кричали о помощи. - Товарищ младший лейтенант, откуда? Я объяснил. - Слушай, вода у тебя есть? - Есть. - Поделись, и побыстрее. Все, что было, раздали раненым. Вот - отправляю. Никаких машин больше нет, а раненых много, есть такие тяжелые, - срочно оперировать надо. Я слушал с сочувствием, пока Захарченко вытащил канистру с водой и передал подошедшим санитарам. - Кострикова Евгения Сергеевна, военфельдшер 54-го танкового полка, - усмехнувшись тому, что наконец-то решилась представиться, сказала моя собеседница. Мы пожали друг другу руки, а я продолжал думать, чем еще можно помочь. - Да вот у нас бинты есть, сухари, тушенка. - Спасибо, дорогой, - сердечно и просто сказала Евгения Сергеевна, - бинты, конечно, возьму, а тушенку и сухари оставьте себе. Не до того сейчас моим раненым. Будешь проезжать по тылам бригады. Загляни в медсанбат, передай капитану, пусть пошлет хотя бы две-три бортовых машины. Объясни ему получше, где я нахожусь. Ну счастливо, братское спасибо! Может. Еще увидимся... Просьбу военфельдшера выполнил в точности, а капитан медслужбы сказал мне, что встретился я на поле боя с дочерью Сергея Мироновича Кирова. Как известно, настоящая фамилия его была Костриков. На обратном пути я не застал Евгению Сергеевну. Ее тяжело ранило снарядным осколком. Храброго военфельдшера отправили в полевой госпиталь. Однако предположение Е. С. Костриковой все-таки сбылось. Мы еще не раз встречались на военных дорогах. Там, на Курской дуге, Евгения Сергеевна спасла жизнь двадцати семи танкистам. Некоторых выносила из горящих машин. Награжденная орденом Красной звезды, после госпиталя вернулась в корпус, и в составе соединения прошла весь боевой путь, вплоть до майских дней 1945 года, когда гвардейцы встретили День Победы в Чехословакии." Вот собственно говоря пока и все! А жаль... Использована литература: В.С.Возовиков, В.Г.Крохмалюк. Сиреневые ивы Докум. повести, очерки. - М.: ДОСААФ, 1983. - 304
В военные годы женщины сражались плечом к плечу с мужчинами. При этом они не просто подавали патроны или делали перевязки. Некоторые представительницы слабого пола брали в руки пулемет или садились в танк. Они занимали высокие должности в Красной армии. Одной из таких сильных духом женщин была Евгения Сергеевна Кострикова.
В военные годы женщины сражались плечом к плечу с мужчинами // Фото: infourok.ru
Сирота без матери, но с отцом
Евгения родилась в 1921 году в семье активного политического деятеля Сергея Кирова. Будучи дочерью своего отца, она рвалась защищать собственную страну в действующую Красную армию. Многие ее одногодки один за одним примеряли военную форму и участвовали в довольно кровавых боях. Женя последовала их примеру. У нее не было матери. Вскоре после родов она тяжело заболела и скончалась. Спустя 5 лет после смерти жены, Кирова пригласили занять пост в Ленинграде. Он вместе со своей маленькой дочкой переехал в незнакомый город, где стал секретарем губкома ВКП(б). Как именно советский революционер относился к собственной дочери достоверных данных нет. Все что известно так это то, что отец был очень занят и на отношения с дочерью у него просто не хватало времени. девочка была предоставлена сама себе.В 1926 году Киров вновь женился. Ее избранницей стала Мария Львовна Маркус. Она была на год его старше и надеялась подарить супругу наследника. В новообразовавшейся семье места для девочки не оказалось. Ее отправили получать образование в школу-интернат. Как пара не старалась, но им не удалось родить ребенка. Более того, к 30-ым годам женщина превратилась в человека, страдающего от болезней. Но даже отсутствие своих детей не побудило женщину проявить хоть каплю заботы к Жене. Более того, отец тоже вверил образование дочери государству, что удивительно, ведь он был сиротой. В 1934 году Кирова не стало. Его убил Леонид Николаев.
Евгения родилась в 1921 году в семье активного политического деятеля Сергея Кирова // Фото: 24smi.org
Спустя 4 года после смерти отца девочка поступила в высшее техническое училище им. Баумана в Москве. Она была человеком действия и не обладала умом гематурия. Она абсолютно не проявляла намерений стать инженером или работником науки. Она беспрерывно желала попасть на фронт. Даже завершение гражданского противостояния в Испании стало для нее настоящим ударом. Финская война в 1940 году также прошла мимо нее. А узнав, что на фронтах этой войны воюет танк с названием «С.М. Киров» она чуть было не впала в отчаяние. Ведь она желала воевать с врагами советского народа именно на нем.
Военный опыт
После того, как началась Великая Отечественная война девушка мгновенно записалась на курсы медсестер. В их составе она и ушла на фронт. Там ее распределили в медико-санитарный взвод танкового батальона. Вместе с ними она принимала участие в боях на Западном фронте Московской битвы. В октябре 1942 года из батальона была выделена часть состава, в том числе и практически весь медицинский персонал. Этими людьми захотели укомплектовать 79 танковый полк. Евгения Кострикова, которая могла похвастаться незаконченным высшим образованием превратилась в военного фельдшера полка. Это было равносильно званию лейтенанта армейской части.В декабре 1942 года новый 79 танковый полк был отправлен для участия в Сталинской битве. Спустя месяц после нее полк был переименован. Он стал 59-ым гвардейским 5-ого Зимовниковского механизированного корпуса 2-й гвардейской армии. После Сталинградский битвы полк был направлен на курскую дугу, где он присоединился к Степному и Воронежскому фронтам. В этот самый период вместе с Евгенией служил Леонид Юзефович Гирш. Он был одним из участников сражения под Прохоровкой. После войны он стал писателем и поэтом и довольно интересно отзывался о Костриковой. Впервые он увидел хрупкую девушку в тот момент, когда не поразила вражеская пуля. Евгения, будучи военным фельдшером, оказывала ему медицинскую помощь. Только затем от капитана медицинской службы он узнал, что этим фельдшером была сама дочь Кирова. Гирш вернулся, чтобы увидеть и поблагодарить Евгению, но уже не застал ее. Как оказалось ее ранило снарядным осколком. На машине раненого фельдшера отправили в госпиталь.
Подвиги Костриковой
В период боев на Курской дуге Евгения Кострикова сумела спасти 27 танкистов. За это ее наградили орденом Красной Звезды. После того, как она получила ранение в 1943 году, ее направили в пятый оперативный отдел механизированного гвардейского корпуса. Там она выражала себя не просто как медицинский работник, но и как настоящий солдат. Молодую девушку в ее стремлениях решил поддержать начальник оперативного отдела полковник Рязанский. Он подал ходатайство, чтобы ее зачислили в Казанское танковое училище. Изначально начальство учебного заведения категорически не желало брать девушку. Однако, тут ей помог маршал страны Советов К. Ворошилов. Он дал такие рекомендации, после которых просто никто не мог отказать.Те, кто учился на несколько курсов старше затем вспоминали как отреагировал генерал-майор Владимир Живлюк. Он был на тот момент начальником училища был крайне удивлен тому, что на занятия заявилась девушка. Военный был против подобного исхода событий даже несмотря на то, что девушка носила звание старшего лейтенанта. Хоть он был и танкистом, но выразился как настоящий моряк «Женщина на корабле – к беде». Но это было не последнее его удивление. Спустя некоторое время эту хрупкую девушку нагадили медалью «За оборону Сталинграда».
Миниатюрная девушка так же, как и мужчины впитывала в себя знания, касающиеся боевой военной техники. Она посещала уроки по стрельбе, вождению танка, изучала азбуку Морзе. В учебных классах она была одной из лучших учеников, которые досконально знали о нюансах боевой техники, ее тактико- технические характеристики. Мастерство езды она оттачивала, как на полигоне, так и в тренажерах и парках. Евгения с достоинством переносила все критические физические нагрузки. Ведь она знала, что для управления танком требуется очень большая сила. Так, выжим одного рычага сцепления требовал применения силы в 15 кг. А главная педаль сцепления требует – 25 кг. В учебе ей очень сильно помог опыт, который она получила, будучи полевой медсестрой и фельдшером. Она на своей хрупкой спине вытащила не одного смертельно раненного солдата.
Миниатюрная девушка так же, как и мужчины впитывала в себя знания // Фото: infourok.ru
Кострикова получила диплом с отличием и сразу же вернулась в свой родной 5 гвардейский корпус. Там она заняла позицию командира танка Т-34. Со временем она дослужилась и до командира танкового взвода. Под конец войны она уже имела звание капитана и командовала ротой. Под ее командованием танковый корпус форсировал Одер и Нейсе. На своем танке и с верными товарищами она 30 апреля 1945 года прибыла в Берлин. 5 мая она была отстранена от участия в берлинском сражении, потому как Праге срочно требовалась помощь. В Австрии девушка и встретила долгожданную победу.
Умерла Евгения Сергеевна Кострикова в 1975 году в звании гвардии капитана танковых войск. Сегодня она покоится на московском Ваганьковском кладбище
