Екатерина Фурцева родилась 7 декабря 1910 года в деревне под Вышним Волочком. Мать Матрена Николаевна работала на ткацкой фабрике. Отец погиб в Первую мировую. Катя закончила семилетку, в пятнадцать лет поступила на ткацкую фабрику, на которой работала ее мать. Кажется, все было предрешено: лет тридцать в филиале ада - среди одуряющего грохота ткацких станков, потом ранняя глухота и мизерная пенсия. Но Катю ждет иная судьба. В двадцать лет фабричная девчонка вступила в партию. Вскоре следует первое партийное задание: ее направляют в Курскую область поднимать сельское хозяйство. Но там она задерживается недолго, ее "бросают" на комсомольско-партийную работу в Феодосию.
Катя Фурцева могла бы остаться на Юге. Состариться под южным палящим солнцем. Найти себе суженого. Но что-то мешает сосредоточиться на личной жизни. Может быть, комсомольская работа. Может быть, спорт. Она хорошая пловчиха. Умеет избегать подводных течений, вредного влияния. Ее замечают, вызывают в горком комсомола и предлагают новую комсомольскую путевку. С благословенного Юга ее посылают на Север, в самое сердце революции, в столицу Октября-в Ленинград. На Высшие курсы гражданского Аэрофлота.
Первый раз Катя в большом городе, в европейской столице. Сколько людей! Сколько новых знакомых - все в защитных гимнастерках, все молодые, смелые, правильные. Конечно же, она влюбилась. Конечно же, в летчика. Его звали Петр Иванович Петков.
В то время "летчик" - слово почти мистическое. Летчики - не люди, а "сталинские соколы". Летчик неотразим, как Дон-Жуан. Быть замужем за летчиком - значило идти в ногу со временем. Жить почти по мифу. С летчиком можно было разделить все - даже любовь к товарищу Сталину.
Сохранилось несколько фотографий Екатерины Алексеевны с Петром Ивановичем. Глядя на фото, невольно думаешь, что ее суженый - человек, привыкший стоять в центре. Лидер по натуре. Вероятно, поэтому Екатерина Алексеевна кажется рядом серой мышкой.
Это было вообще ее замечательное свойство. Находясь рядом с мужчинами, с любым из них, она умела оттенять его достоинства, уходя сама в тень. И еще поражает печать покорности на ее лице. Измученность. Может быть, цена за непомерный энтузиазм?
Петр Иванович - стопроцентный мужик, человек практический. Ему не понять ее увлечение самолетами. В это время их направляют в Саратов (преподавать в авиационный техникум), затем - в Москву. Здесь Фурцева становится инструктором студенческого отдела в аппарате ЦК ВЛКСМ. Через год ее направляют по комсомольской путевке в Московский институт тонкой химической технологии. Будущий инженер-технолог с головой погружается в комсомольскую работу. Видно, мещанский быт - не для нее.
Началась война, мужа мобилизовали. Она осталась одна, с матерью, которую к тому времени выписала в Москву. Лекции, лабораторные, карточки, пайки... В Москве рвутся фугасы, она вместе со всеми дежурит на крыше, гасит зажигательные бомбы - спасает столицу. И вдруг - затянувшаяся весточка после свидания с мужем: она беременна.
В мае 1942 года родилась Светлана. Только через четыре месяца после рождения дочери приехал на побывку муж. И... объявил, что уже давно живет с другой.
Разочарование следовало за разочарованием. Екатерина закончила институт и остановилась в нерешительности. Впервые в жизни не знала, куда броситься. Но бросаться никуда и не следовало. Надо было только ждать. Как политической активистке ей предложили поступить в аспирантуру, через полтора года избрали парторгом института. Она попала в странный, полный условностей мир "освобожденных" политработников. С наукой было покончено навсегда.
Теперь они жили втроем: ее мать, Светлана и она. Екатерина получила комнату в двухкомнатной квартире у метро "Красносельская". Как парторг. Из института, где ей становится явно тесно, ее направляют на работу во Фрунзенский райком партии.
Непосредственным начальником Фурцевой - первым секретарем райкома - был Петр Владимирович Богуславский. С ним у нее завязались особые отношения. Служебный роман - что-то вроде отдушины. Общение с Богуславским дало ей неоценимый опыт. Именно тогда для нее началось постижение законов мужской игры, в правилах которой - и мужское застолье, и соленое словцо, и сомнительные шутки. Она училась этого не замечать.
В 1949 году во время партийного концерта за кулисами Большого театра Николай Шверник устроил ей аудиенцию с Хозяином. Сталину она понравилась. Живого бога она видела в первый и последний раз, но для его острого глаза - это достаточно. В декабре 1949 года она выступает на расширенном пленуме горкома партии, где, жестко критикуя себя, рассказывает о райкомовских недоработках. Чисто по-женски. Немного по-мазохистски. Рядом с мужчинами становится в мудрую тень. Кажется, безо всякого умысла. И ее замечают. Встреча со Сталиным дала свой результат.
В начале 1950 года она переехала в здание на Старой площади, в кабинет второго секретаря Московского горкома партии. Через пару месяцев пал жертвой борьбы с космополитизмом ее верный друг Петр Владимирович Богуславский - его сняли со всех должностей и исключили из партии. Роман закончился сам собой.
С 1950 по 1954 год Фурцева близко сталкивается с Хрущевым. Ходили слухи об их романе. Сразу после смерти Сталина она стала первым секретарем горкома партии. Теперь под ее началом была вся Москва. На Хрущева она произвела сильное впечатление: и тем, что выступала на собраниях без бумажки, и тем, что не боялась признаться и покаяться в мнимых грехах, и тем, что "специалист". Это было ее любимое слово. Знакомясь с новыми людьми, первым делом она спрашивала: "Вы же специалист?!"
Фурцева до конца жизни сохранила почтительное отношение к профессорам и важным старичкам доцентам, которых навидалась еще в аспирантуре. "Специалист" знает больше, чем она, это убеждение было в ней очень сильно. И в своей команде она - бывшая ткачиха - хотела видеть именно таких людей.
"Ткачиха, из крестьян". Благодаря этой строчке в биографии она вознеслась высоко. И слово "ткачиха" будет сопровождать ее всю жизнь. У кого-то будет вызывать уважение, у кого-то - пренебрежение.
Но теперь ткацкая фабрика - дело прошлое. Екатерина Алексеевна Фурцева - первый секретарь Московского горкома. Женщина, играющая в мужские игры. Ходы в этих играх были разные: и мат, и выпивка, и продолжительное расслабляющее застолье - и все прочие аксессуары мужского быта. И чтобы выжить и, более того, победить в этой игре, ей пришлось играть по "мужским" правилам, безо всяких скидок. Отсюда - и водка, и разнообразные варварские способы быстро привести себя в порядок. Отсюда и усталость на лице.
Проблемы единственной женщины в мужском лагере порой абсурдны. Например, бытовая вещь - туалет. Рядом с комнатой, где заседало Политбюро (тогда Президиум ЦК), был всего лишь один туалет - мужской. Во время долгого заседания мужики бегали туда, как пацаны, по очереди. Екатерине Алексеевне, если уж было невмочь, нужно было бежать далеко по коридорам, в другой отсек, где был женский туалет. А за то время, что человека не было в кабинете, всякое могло случиться.
Никому из членов и кандидатов в члены Политбюро и в голову не приходило, что у Екатерины Алексеевны могут быть подобные физиологические проблемы.
Хотя однажды именно отсутствие женского туалета сыграло в ее жизни фантастическую роль. Что-то вроде волшебной палочки для Золушки, в один миг превратившей рядового члена ЦК партии в могущественного члена Президиума ЦК.
Дело происходило уже после смерти Сталина. Фурцева тогда занимала пост секретаря ЦК и по чину должна была присутствовать на узком келейном сборище членов Президиума ЦК. "Матерые" Маленков, Каганович и Молотов собрались, чтобы свалить другого "матерого" - Никиту.
Фурцева, Хрущев, Маленков, Каганович, Молотов, остальные члены Президиума ЦК заседали в душной комнате рядом с бывшим сталинским кабинетом. Екатерина Алексеевна сразу поняла, куда клонится чаша весов. Большинство членов Президиума голосовали против Хрущева. И тут произошло необъяснимое. Она решила воспротивиться явной несправедливости. Как же так, человека, который расшевелил сталинский муравейник - и вдруг затоптать в грязь? Возможно, она и не проигрывала далеко идущих последствий своего поступка, просто среагировала на явную несправедливость "страшных мужиков". Но как и чем она могла помочь? И тогда она "захотела выйти". Это был ход из женской игры. Она просто рассчитала, что как представитель "слабого" пола имеет право хоть раз выйти во время заседания, какое бы архиважное оно ни было, "отправить естественные надобности". И мужики, ее потенциальные противники, клюнули. Так как рядом был только мужской туалет, а в женский надо было бежать долго, у нее появлялся формальный повод отсутствовать долго, не вызывая подозрений ни у Маленкова, ни у Кагановича. Ее отпустили. Прямо как в школьной игре - "можно выйти?".
А она вместо туалета помчалась в свой кабинет звонить тем, от кого зависело не дать произойти новому перевороту.
Телефонный звонок такого рода можно было воспринять как провокацию. Любому, с кем она говорила, могло прийти в голову: рядом со звонящим стоит Маленков или Каганович и слушает, как могущественные генералы собираются его скинуть.
Но та, которую позже назовут Великой Екатериной, страстно, почти истерично умоляла всесильных генералов приехать на заседание и не допустить, чтобы Никиту Сергеевича сняли с поста Первого секретаря ЦК. И уговорила. За считанные минуты. Почти все из тех, кому она позвонила, сказали, что приедут и поддержат Никиту Сергеевича - просто тем, что их силовые ведомства не пойдут против него.
Тот же трюк проделал и Брежнев. Он помчался звонить министру обороны маршалу Жукову. А когда он вернулся, к нему подсели поочередно Молотов, Каганович и Первухин, все интересовались, куда это он мотался. На что Брежнев ответил, что у него внезапное расстройство и он просидел в уборной.
В Кремль приехали Жуков, Игнатов и еще ряд членов ЦК, поддерживающих Хрущева. Заседание Президиума еще не закончилось. Они вошли и объявили, что такие архиважные дела не могут решаться келейно, что надо все перерешить. Хрущев оказался вдруг поднят и усажен на трон.
Это было счастливое время для Фурцевой. И не только в общественной жизни. Еще работая секретарем в Московском горкоме партии, она познакомилась с Николаем Павловичем Фирюбиным, одним из своих подчиненных.
Николай Фирюбин был профессиональным дипломатом. Говорил на английском и французском языках: Его бывший коллега Николай Месяцев охарактеризовал его так: "Он умел и хотел нравиться женщинам".
Был он невысоким стройным шатеном с породистым, выразительным лицом. Мужчинам он не нравился в силу своей заносчивости. Тем, кто хорошо знал их обоих, было удивительно, как могли сойтись столь разные люди.
Она сама толком не отдала себе отчета в том, что "это" произошло. Ее тянуло к Фирюбину. Бороться с этим было невозможно.
Их тайные встречи породили множество домыслов. Все в ЦК партии, начиная от секретарш и заканчивая секретарями ЦК, обсуждали безрассудные поездки Фурцевой к Фирюбину. Это была локальная сексуальная революция на уровне отдельно взятого министра-женщины.
Внешне она вела себя непозволительно. При каждом удобном случае летела к нему в Прагу, потом в Белград, куда его перевели послом. Все это было на глазах у всех, но она не собиралась скрываться. Ему это явно льстило. Они даже не заметили, как плавно их страсть переросла в игру под названием "Ромео и Джульетта".
Фирюбин искал повод разорвать прежний брак, грозился от всего отречься, но Е. А. его ни о чем не просила, ничего не требовала и, может быть, поэтому чем-то притягивала.
Через пять лет, когда он вернулся в Москву и стал заместителем министра иностранных дел, они расписались. И только тогда Е. А. поняла, как она ошиблась. Но менять что-либо было уже невозможно.
Хрущев не забыл, чем был ей обязан. Вскоре Екатерина Алексеевна была введена в Президиум ЦК и в одночасье превратилась из партийной Золушки в партийную Королеву.
Благодарность Хрущева, впрочем, была не вечна. То, что в первый раз сослужило хорошую службу, - телефон, во второй раз сыграло против, самой Екатерины Алексеевны.
Шел 1960 год, вторая половина правления Хрущева. Многие были им, недовольны. В том числе и Фурцева. Недовольство это спускали на парах. Просто перемывая косточки. Однажды в телефонном разговоре Фурцева "прошлась" по Никите Сергеевичу. На следующий день он прочитал стенограмму ее личной беседы с членом ЦК Аристовым. Его реакция была молниеносной. На ближайшем, внеочередном, пленуме Президиума Екатерина Алексеевна была снята с должности секретаря.
И подслушанный разговор был, конечно же, только поводом для Хрущева. Тот, кто видел вас слабым, не может долго быть вашим любимцем. А Фурцева оказалась как раз в этом положении.
Ее реакция была столь же чистосердечной и искренней, как и "подножка" Хрущева. В тот же день она приехала домой, велела никого не пускать, легла в ванну и вскрыла вены. Но умирать она не собиралась. Именно поэтому не отменила встречу с одной из своих подруг, которой была назначена роль ангела-спасителя.
И эта подруга свою роль сыграла. Было удивление тишиной за дверью, потом недоумение. Потом испуг. Потом - звонок в спецслужбы и приезд спецбригады, которая взломала дверь и обнаружила Екатерину Алексеевну, истекающую кровью.
Но Хрущев на этот "крик души" не отозвался. На следующий день на заседании расширенного состава ЦК партии, членом которого Фурцева оставалась, он, криво посмеиваясь, объяснил членам партии, что у Е. А. - банальный климакс и не стоит на это обращать внимание. Е. А. аккуратно эти слова передали. Она закусила губу и поняла: второй раз женские игры в компании, которая играет только в мужские, не проходят. И замкнулась в себе. Шел 1961 год.
Процедура отрешения от власти была отработана до мелочей. Никто не врывался в кабинет, демонстративно не отключал телефон. Отрешение от власти знаменовалось тишиной. С тобой вдруг переставали здороваться, а самое главное - замолкала вертушка. Ее просто отключали.
Через месяц пришло сообщение, что Фурцеву назначили министром культуры. И именно тогда по всей стране пошло гулять прозвище, прилипшее к ней надолго, - Екатерина Великая.
Своей командой она считала десятки тысяч работников сферы культуры Москвы и Подмосковья. И еще миллиона три-четыре рядовых "армии культоргов" по всему СССР: скромных библиотекарш, ученых музейщиков, наглых служащих театров и киностудий и т. д. Вся эта армия называла ее Великой Екатериной - кто знает, с сарказмом ли, с восхищением?
Но аналогии с русской царицей возникали не только у подданных ее "империи". Рабочий кабинет Фурцевой украшал портрет королевы Елизаветы, с лаконичной надписью: "Екатерине от Елизаветы". Ходила легенда, что, пообщавшись полчаса с Фурцевой, королева обратилась к ней с просьбой: "Екатерина, не зовите меня Ваше Высочество, зовите просто товарищ Елизавета.
Датская королева Маргрете однажды сказала, что хотела бы сделать для своей страны стойко же, сколько Фурцева сделала для своей.
После изгнания из Президиума ЦК она стала пить. Пила много, но не безобразно. Напиваясь, жаловалась на судьбу, на мужиков, которые ее бросили, кляла их на чем свет стоит.
Все валилось из рук. В работе - череда триумфов и глупостей. По ее записке на имя Суслова был учрежден Театр на Таганке, и одновременно с ее легкой руки состоялось поношение в Манеже художников-абстракционистов. С ее благословения в "Современнике" пошла пьеса Шатрова "Большевики". Именно ей принадлежит инициатива строительства в Лужниках спортивного комплекса и нового здания хореографического училища.
Личная жизнь... С Фирюбиным все закончилось. Она не разводилась, но и не любила. Стала замкнутой. Оживлялась, пожалуй, только во время шумных застолий, за рюмочкой хорошего вина. В последние годы эта склонность была уже всем заметна. У ее дочери Светланы родилась Маришка, внучка Екатерины Алексеевны. Светлана и ее муж очень хотели иметь дачу. Фурцевой строить ее не хотелось, но под давлением дочери она обратилась в Большой театр - там можно было за копейки купить строительные материалы. Замдиректора Большого театра по строительству помог ей, а потом разразился скандал. Она получила выговор, едва не вылетела из партии.
Последние два года Фурцева была одна. В ее доме почти никто не бывал, у Фирюбина был роман на стороне, и она об этом знала...
В ночь с 24 на 25 октября 1974 года в квартире Светланы Фурцевой на Кутузовском проспекте раздался звонок. Звонил заместитель министра иностранных дел СССР Николай Павлович Фирюбин, муж ее матери. Он плакал. "Екатерины Алексеевны больше нет".
Ekarerina Furceva
Карьера: Политик
Рождение: Россия ВышнийВолочек, 7.12.1910 - 25.10
Екатерина Фурцева - советский государственный и партийный деятель. Первый секретарь МГК КПСС с 1954 по 1957 год. Член Президиума ЦК КПСС с 1957 по 1961 год. Mинистр культуры СССР с 1960 по 1974 год. Родилась 7 декабря 1910 года.
Наверное, во второй половине XX века в нашей стране не было женщины, которая достигла бы таких политических высот и сделала бы такую невероятную карьеру, как Екатерина Алексеевна Фурцева. Она была секретарем ЦК КПСС, членом Президиума ЦК, первым секретарем Московского горкома партии и без малого четырнадцать лет - министром культуры СССР.
Она родилась 7 декабря 1910 года в деревне под Вышним Волочком. Мать Матрена Николаевна работала на ткацкой фабрике. Отец погиб в Первую вмемирную. Катя закончила семилетку, в пятнадцать лет поступила на ткацкую фабрику, на которой работала ее мама. Кажется, все было предрешено: лет тридцать в филиале ада - посреди одуряющего грома ткацких станков, следом ранняя глухота и мизерная пенсионная выплата. Но Катю ждет иная судьбина. В двадцать лет фабричная девочка вступила в партию. Вскоре следует первое партийное задание: ее направляют в Курскую область приподнимать сельское хозяйство. Но там она задерживается краткосрочно, ее "бросают" на комсомольско-партийную работу в Феодосию.
Катя Фурцева могла бы остаться на Юге. Состариться под южным палящим солнцем. Найти себе суженого. Но что-то мешает сосредоточиться на личной жизни. Может быть, комсомольская служба. Может быть, спорт. Она хорошая пловчиха. Умеет чураться подводных течений, вредного влияния. Ее замечают, вызывают в горком комсомола и предлагают новую комсомольскую путевку. С благословенного Юга ее посылают на Север, в самое сердце революции, в столицу Октября-в Ленинград. На Высшие курсы гражданского Аэрофлота.
Первый раз Катя в большом городе, в европейской столице. Сколько людей! Сколько новых знакомых - все в защитных гимнастерках, все молодые, дерзновенные, правильные. Конечно же, она влюбилась. Конечно же, в летчика. Его звали Петр Иванович Петков.
В то время "летчик" - словечко без малого мистическое. Летчики - не люди, а "сталинские соколы". Летчик неотразим, как Дон-Жуан. Быть замужем за летчиком - значило топать в ногу со временем. Жить без малого по мифу. С летчиком не возбраняется было поделить все - более того влюбленность к товарищу Сталину.
Сохранилось немного фотографий Екатерины Алексеевны с Петром Ивановичем. Глядя на фото, непредумышленно думаешь, что ее суженый - джентльмен, привыкший стоять в центре. Лидер по натуре. Вероятно, оттого Екатерина Алексеевна кажется рядом серой мышкой.
Это было вообще ее замечательное качество. Находясь рядом с мужчинами, с любым из них, она умела оттенять его достоинства, уходя сама в тень. И ещё поражает печать покорности на ее лице. Измученность. Может быть, стоимость за непомерный энтузиазм?
Петр Иванович - стопроцентный человек, дядя утилитарный. Ему не осознать ее увлечение самолетами. В это время их направляют в Саратов (преподавать в авиационный техникум), далее - в Москву. Здесь Фурцева становится инструктором студенческого отдела в аппарате ЦК ВЛКСМ. Через год ее направляют по комсомольской путевке в Московский институт тонкой химической технологии. Будущий инженер-технолог с головой погружается в комсомольскую работу. Видно, мещанский быт - не для нее.
Началась битва, мужа мобилизовали. Она осталась одна, с матерью, которую к тому времени выписала в Москву. Лекции, лабораторные, карточки, пайки... В Москве рвутся фугасы, она вкупе со всеми дежурит на крыше, гасит зажигательные бомбы - спасает столицу. И как черт из табакерки - затянувшаяся весточка следом свидания с мужем: она беременна.
В мае 1942 года родилась Светлана. Только посредством четыре месяца следом рождения дочери приехал на побывку супруг. И... объявил, что уже давнехонько живет с иной.
Разочарование следовало за разочарованием. Екатерина закончила институт и остановилась в нерешительности. Впервые в жизни не знала, куда метнуться. Но кидаться никуда и не следовало. Надо было только ожидать. Как политической активистке ей предложили поступить в аспирантуру, сквозь полтора года избрали парторгом института. Она попала в диковинный, совершенный условностей мир "освобожденных" политработников. С наукой было покончено насовсем.
Теперь они жили втроем: ее мамаша, Светлана и она. Екатерина получила комнату в двухкомнатной квартире у метро "Красносельская". Как парторг. Из института, где ей становится прямо узко, ее направляют на работу во Фрунзенский райком партии.
Непосредственным начальником Фурцевой - первым секретарем райкома - был Петр Владимирович Богуславский. С ним у нее завязались особые отношения. Служебный роман - что-то как будто отдушины. Общение с Богуславским дало ей неоценимый навык. Именно тогда для нее началось постижение законов мужеский игры, в правилах которой - и мужское застолье, и соленое словцо, и сомнительные шутки. Она училась этого не подмечать.
В 1949 году во время партийного концерта за кулисами Большого театра Николай Шверник устроил ей аудиенцию с Хозяином. Сталину она понравилась. Живого бога она видела в основополагающий и завершающий раз, но для его острого глаза - это довольно. В декабре 1949 года она выступает на расширенном пленуме горкома партии, где, жестко критикуя себя, рассказывает о райкомовских недоработках. Чисто по-женски. Немного по-мазохистски. Рядом с мужчинами становится в мудрую тень. Кажется, безо всякого умысла. И ее замечают. Встреча со Сталиным дала свой итог.
В начале 1950 года она переехала в сооружение на Старой площади, в офис второго секретаря Московского горкома партии. Через пару месяцев пал жертвой борьбы с космополитизмом ее верный товарищ Петр Владимирович Богуславский - его сняли со всех должностей и исключили из партии. Роман закончился сам собой.
С 1950 по 1954 год Фурцева рядом сталкивается с Хрущевым. Ходили слухи об их романе. Сразу после этого смерти Сталина она стала первым секретарем горкома партии. Теперь под ее началом была вся Москва. На Хрущева она произвела сильное впечатление: и тем, что выступала на собраниях без бумажки, и тем, что не боялась повиниться и покаяться в мнимых грехах, и тем, что "специалист". Это было ее любимое словечко. Знакомясь с новыми людьми, первым делом она спрашивала: "Вы же мастер?!"
Фурцева до конца жизни сберегла почтительное касательство к профессорам и важным старичкам доцентам, которых навидалась ещё в аспирантуре. "Специалист" знает больше, чем она, это убеждение было в ней крайне очень. И в своей команде она - бывшая ткачиха - хотела зреть аккурат таких людей.
"Ткачиха, из крестьян". Благодаря этой строчке в биографии она вознеслась приподнято. И словечко "ткачиха" будет сопровождать ее всю бытие. У кого-то будет активизировать почтение, у кого-то - пренебрежение.
Но в настоящий момент ткацкая фабрика - занятие прошлое. Екатерина Алексеевна Фурцева - начальный секретарь Московского горкома. Женщина, играющая в мужские игры. Ходы в этих играх были разные: и мат, и выпивка, и продолжительное расслабляющее застолье - и все прочие аксессуары мужского быта. И чтобы выжить и, больше того, побороть в этой игре, ей пришлось игрывать по "мужским" правилам, безо всяких скидок. Отсюда - и горькая, и различные варварские способы резво привести себя в строй. Отсюда и утомленность на лице.
Проблемы единственной женщины в мужском лагере порой абсурдны. Например, бытовая вещь - туалет. Рядом с комнатой, где заседало Политбюро (тогда Президиум ЦК), был всего только единственный туалет - мужеский. Во время долгого заседания мужики бегали туда, как пацаны, по очереди. Екатерине Алексеевне, если уж было невмочь, нужно было спешить вдали по коридорам, в иной отсек, где был дамский туалет. А за то время, что человека не было в кабинете, всякое могло сотвориться.
Никому из членов и кандидатов в члены Политбюро и в голову не приходило, что у Екатерины Алексеевны могут быть подобные физиологические проблемы.
Хотя как-то раз аккурат отсутствие женского туалета сыграло в ее жизни фантастическую образ. Что-то как бы волшебной палочки для Золушки, в единственный момент превратившей рядового члена ЦК партии в могущественного члена Президиума ЦК.
Дело происходило уже потом смерти Сталина. Фурцева тогда занимала пост секретаря ЦК и по чину должна была наличествовать на узком келейном сборище членов Президиума ЦК. "Матерые" Маленков, Каганович и Молотов собрались, чтобы свалить другого "матерого" - Никиту.
Фурцева, Хрущев, Маленков, Каганович, Молотов, остальные члены Президиума ЦК заседали в душной комнате рядом с бывшим сталинским кабинетом. Екатерина Алексеевна тотчас поняла, куда клонится чаша весов. Большинство членов Президиума голосовали супротив Хрущева. И тут произошло необъяснимое. Она решила воспротивиться явной несправедливости. Как же так, человека, тот, что расшевелил сталинский муравейник - и нежданно-негаданно затоптать в грязища? Возможно, она и не проигрывала вдалеке идущих последствий своего поступка, без затей среагировала на явную несправедливость "страшных мужиков". Но как и чем она могла подсобить? И тогда она "захотела выйти". Это был ход из женской игры. Она легко рассчитала, что как агент "слабого" пола имеет право хоть раз вылезти во время заседания, какое бы архиважное оно ни было, "послать естественные надобности". И мужики, ее потенциальные противники, клюнули. Так как рядом был только мужеский туалет, а в дамский надобно было нестись продолжительно, у нее появлялся формальный предлог отсутствовать долговременно, не вызывая подозрений ни у Маленкова, ни у Кагановича. Ее отпустили. Прямо как в школьной игре - "разрешается вылезти?".
А она вместо туалета помчалась в свой офис трезвонить тем, от кого зависело не вручить случиться новому перевороту.
Телефонный звонок такого рода позволительно было воспринять как провокацию. Любому, с кем она говорила, могло прийти в голову: рядом со звонящим стоит Маленков или Каганович и слушает, как могущественные генералы собираются его скинуть.
Но та, которую позже назовут Великой Екатериной, страстно, без малого истерично умоляла всесильных генералов приехать на совещание и не предположить, чтобы Никиту Сергеевича сняли с поста Первого секретаря ЦК. И уговорила. За считанные минуты. Почти все из тех, кому она позвонила, сказали, что приедут и поддержат Никиту Сергеевича - нетрудно тем, что их силовые ведомства не пойдут супротив него.
Тот же трюк проделал и Брежнев. Он помчался трезвонить министру обороны маршалу Жукову. А когда он вернулся, к нему подсели поочередно Молотов, Каганович и Первухин, все интересовались, куда это он мотался. На что Брежнев ответил, что у него внезапное расстройство и он просидел в уборной.
В Кремль приехали Жуков, Игнатов и ещё строй членов ЦК, поддерживающих Хрущева. Заседание Президиума ещё не закончилось. Они вошли и объявили, что такие архиважные дела не могут осмеливаться келейно, что нужно все перерешить. Хрущев оказался нежданно поднят и усажен на трон.
Это было счастливое время для Фурцевой. И не только в общественной жизни. Еще работая секретарем в Московском горкоме партии, она познакомилась с Николаем Павловичем Фирюбиным, одним из своих подчиненных.
Николай Фирюбин был профессиональным дипломатом. Говорил на английском и французском языках: Его бывший коллега Николай Месяцев охарактеризовал его так: "Он мог и хотел быть по душе женщинам".
Был он невысоким стройным шатеном с породистым, выразительным лицом. Мужчинам он не нравился в силу своей заносчивости. Тем, кто недурственно знал их обоих, было поразительно, как могли сойтись настолько разные люди.
Она сама толком не отдала себе отчета в том, что "это" произошло. Ее тянуло к Фирюбину. Бороться с этим было нельзя.
Их тайные встречи породили уймище домыслов. Все в ЦК партии, начиная от секретарш и заканчивая секретарями ЦК, обсуждали безрассудные поездки Фурцевой к Фирюбину. Это была локальная сексуальная революция на уровне особо взятого министра-женщины.
Внешне она вела себя непозволительно. При каждом удобном случае летела к нему в Прагу, вслед за тем в Белград, куда его перевели послом. Все это было на глазах у всех, но она не собиралась прятаться. Ему это прямо льстило. Они более того не заприметили, как плавно их тяга переросла в игру под названием "Ромео и Джульетта".
Фирюбин искал предлог порвать давний брак, грозился от всего отречься, но Е. А. его ни о чем не просила, ничего не требовала и, может быть, оттого чем-то притягивала.
Через пять лет, когда он вернулся в Москву и стал заместителем министра иностранных дел, они расписались. И только тогда Е. А. поняла, как она ошиблась. Но изменять что-либо было уже нельзя.
Хрущев не забыл, чем был ей обязан. Вскоре Екатерина Алексеевна была введена в Президиум ЦК и в одночасье превратилась из партийной Золушки в партийную Королеву.
Благодарность Хрущева, хотя вообще-то, была не вечна. То, что в начальный раз сослужило хорошую службу, - телефон, во второй раз сыграло супротив, самой Екатерины Алексеевны.
Шел 1960 год, вторая половинка правления Хрущева. Многие были им, недовольны. В том числе и Фурцева. Недовольство это спускали на парах. Просто перемывая косточки. Однажды в телефонном разговоре Фурцева "прошлась" по Никите Сергеевичу. На следующий день он прочитал стенограмму ее личной беседы с членом ЦК Аристовым. Его реакция была молниеносной. На ближайшем, внеочередном, пленуме Президиума Екатерина Алексеевна была снята с должности секретаря.
И подслушанный разговорчик был, конечно же, только поводом для Хрущева. Тот, кто видел вас слабым, не может продолжительно быть вашим любимцем. А Фурцева оказалась как раз в этом положении.
Ее реакция была настолько же чистосердечной и искренней, как и "подножка" Хрущева. В тот же день она приехала домой, велела никого не запускать, легла в ванну и вскрыла вены. Но помирать она не собиралась. Именно потому не отменила встречу с одной из своих подруг, которой была назначена образ ангела-спасителя.
И эта подружка свою образ сыграла. Было изумление тишиной за дверью, вслед за тем отсутствие понимания. Потом испуг. Потом - звонок в спецслужбы и наезд спецбригады, которая взломала ворота и обнаружила Екатерину Алексеевну, истекающую кровью.
Но Хрущев на тот самый "вопль души" не отозвался. На следующий день на заседании расширенного состава ЦК партии, членом которого Фурцева оставалась, он, криво посмеиваясь, объяснил членам партии, что у Е. А. - банальный климакс и не стоит на это направлять внимательность. Е. А. старательно эти слова передали. Она закусила губу и поняла: второй раз женские игры в компании, которая играет только в мужские, не проходят. И замкнулась в себе. Шел 1961 год.
Процедура отрешения от власти была отработана до мелочей. Никто не врывался в офис, демонстративно не отключал телефон. Отрешение от власти знаменовалось тишиной. С тобой нежданно-негаданно переставали здороваться, а самое главное - замолкала вертушка. Ее несложно отключали.
Через месяц пришло извещение, что Фурцеву назначили министром культуры. И аккурат тогда по всей стране пошло прогуливаться кликухо, прилипшее к ней на долгое время, - Екатерина Великая.
Своей командой она считала десятки тысяч работников сферы культуры Москвы и Подмосковья. И ещё миллиона три-четыре рядовых "армии культоргов" по всему СССР: скромных библиотекарш, ученых музейщиков, наглых служащих театров и киностудий и т. д. Вся эта вооруженные силы называла ее Великой Екатериной - кто знает, с сарказмом ли, с восхищением?
Но аналогии с русской царицей возникали не только у подданных ее "империи". Рабочий офис Фурцевой украшал портрет королевы Елизаветы, с лаконичной надписью: "Екатерине от Елизаветы". Ходила сказка, что, пообщавшись 30 мин с Фурцевой, королева обратилась к ней с просьбой: "Екатерина, не зовите меня Ваше Высочество, зовите несложно друг Елизавета.
Датская королева Маргрете как-то раз сказала, что хотела бы совершить для своей страны стойко же, сколь Фурцева сделала для своей.
После изгнания из Президиума ЦК она стала пить. Пила полно, но не безобразно. Напиваясь, жаловалась на судьбу, на мужиков, которые ее бросили, кляла их на чем свет стоит.
Все валилось из рук. В работе - череда триумфов и глупостей. По ее записке на имя Суслова был учрежден Театр на Таганке, и вместе с тем с ее легкой руки состоялось поношение в Манеже художников-абстракционистов. С ее благословения в "Современнике" пошла пьеса Шатрова "Большевики". Именно ей принадлежит инициатива строительства в Лужниках спортивного комплекса и нового здания хореографического училища.
Личная существование... С Фирюбиным все закончилось. Она не разводилась, но и не любила. Стала замкнутой. Оживлялась, пожалуй, только во время шумных застолий, за рюмочкой хорошего вина. В последние годы эта склонность была уже всем заметна. У ее дочери Светланы родилась Маришка, внучка Екатерины Алексеевны. Светлана и ее супруг шибко хотели иметь в распоряжении дачу. Фурцевой создавать ее не хотелось, но под давлением дочери она обратилась в Большой театр - там разрешается было за копейки достать строительные материалы. Замдиректора Большого театра по строительству помог ей, а следом разразился дебош. Она получила выговор, еле-еле не вылетела из партии.
Последние два года Фурцева была одна. В ее доме без малого никто не бывал, у Фирюбина был роман на стороне, и она об этом знала...
В темное время суток с 24 на 25 октября 1974 года в квартире Светланы Фурцевой на Кутузовском проспекте раздался звонок. Звонил заместитель министра иностранных дел СССР Николай Павлович Фирюбин, супруг ее матери. Он плакал. "Екатерины Алексеевны больше нет".
Так же читайте биографии известных людей:
Екатерина Сиенская Ekarerina Sienskaya
Свое духовное призвание она видела в активной деятельности, направленной на реформирование церкви и на установление мира в разделенной Италии.
Екатерина Зеленко Ekarerina Zelenko
В одном из боевых вылетов в июле 1941 года группа бомбардировщиков под ее командованием в районе города Пропойска уничтожила 45 танков, 20..
Наверное, во второй половине XX века в нашей стране не было женщины, которая достигла бы таких политических высот и сделала бы такую невероятную карьеру, как Екатерина Алексеевна Фурцева. Она была секретарем ЦК КПСС, членом Президиума ЦК, первым секретарем Московского горкома партии и почти четырнадцать лет - министром культуры СССР.
Екатерина Алексеевна Фурцева родилась 7 декабря 1910 года в деревне под Вышним Волочком. Мать - Матрена Николаевна работала на ткацкой фабрике. Отец погиб в Первую мировую. Катя закончила семилетку, в пятнадцать лет поступила на ткацкую фабрику, на которой работала ее мать.
Кажется, все было предрешено: лет тридцать в филиале ада - среди одуряющего грохота ткацких станков, потом ранняя глухота и мизерная пенсия. Но Катю ждет иная судьба. В двадцать лет фабричная девчонка вступила в партию. Вскоре следует первое партийное задание: ее направляют в Курскую область поднимать сельское хозяйство. Но там она задерживается недолго, ее "бросают" на комсомольско-партийную работу в Феодосию.
Катя Фурцева могла бы остаться на Юге. Состариться под южным палящим солнцем. Найти себе суженого. Но что-то мешает сосредоточиться на личной жизни. Может быть, комсомольская работа. Может быть, спорт. Она хорошая пловчиха. Умеет избегать подводных течений, вредного влияния. Ее замечают, вызывают в горком комсомола и предлагают новую комсомольскую путевку. С благословенного Юга ее посылают на Север, в самое сердце революции, в столицу Октября - в Ленинград на Высшие курсы гражданского Аэрофлота.
Первый раз Катя в большом городе, в европейской столице. Сколько людей! Сколько новых знакомых - все в защитных гимнастерках, все молодые, смелые, правильные. Конечно же, она влюбилась. Конечно же, в летчика. Его звали Петр Иванович Битков.
В то время "летчик" - слово почти мистическое. Летчики - не люди, а "сталинские соколы". Летчик неотразим, как Дон-Жуан. Быть замужем за летчиком - значило идти в ногу со временем. Жить почти по мифу. С летчиком можно было разделить все - даже любовь к товарищу Сталину.
Сохранилось несколько фотографий Екатерины Алексеевны с Петром Ивановичем. Глядя на фото, невольно думаешь, что ее суженый - человек, привыкший стоять в центре. Лидер по натуре. Вероятно, поэтому Екатерина Алексеевна кажется рядом серой мышкой.
Это было вообще ее замечательное свойство. Находясь рядом с мужчинами, с любым из них, она умела оттенять его достоинства, уходя сама в тень. И еще поражает печать покорности на ее лице. Измученность. Может быть, цена за непомерный энтузиазм?
Петр Иванович - стопроцентный мужик, человек практический. Ему не понять ее увлечение самолетами. В это время их направляют в Саратов (преподавать в авиационный техникум), затем - в Москву. Здесь Фурцева становится инструктором студенческого отдела в аппарате ЦК ВЛКСМ. Через год ее направляют по комсомольской путевке в Московский институт тонкой химической технологии. Будущий инженер-технолог с головой погружается в комсомольскую работу.
Началась война, мужа мобилизовали. Она осталась одна, с матерью, которую к тому времени выписала в Москву. В Москве рвутся фугасы, она вместе со всеми дежурит на крыше, гасит зажигательные бомбы - спасает столицу. И вдруг - затянувшаяся весточка после свидания с мужем: она беременна.
В мае 1942 года родилась Светлана. Только через четыре месяца после рождения дочери приехал на побывку муж. И... объявил, что уже давно живет с другой.
Разочарование следовало за разочарованием. Екатерина окончила институт и остановилась в нерешительности - впервые в жизни не знала, куда броситься.
Как политической активистке ей предложили поступить в аспирантуру, через полтора года избрали парторгом института. Она попала в странный, полный условностей мир "освобожденных" политработников. С наукой было покончено навсегда.
Теперь они жили втроем: ее мать, Светлана и она. Екатерина получила комнату в двухкомнатной квартире у метро "Красносельская", как парторг. Из института, где ей становится явно тесно, ее направляют на работу во Фрунзенский райком партии.
Непосредственным начальником Фурцевой - первым секретарем райкома - был Петр Владимирович Богуславский. С ним у нее завязались особые отношения. Общение с Богуславским дало ей неоценимый опыт. Именно тогда для нее началось постижение законов мужской игры, в правилах которой - и мужское застолье, и соленое словцо, и сомнительные шутки. Она училась этого не замечать.
В 1949 году во время партийного концерта за кулисами Большого театра Николай Шверник устроил ей аудиенцию с Хозяином. Сталину она понравилась. Живого бога она видела в первый и последний раз, но для его острого глаза - это достаточно. В декабре 1949 года она выступает на расширенном пленуме горкома партии, где, жестко критикуя себя, рассказывает о райкомовских недоработках. Чисто по-женски. Рядом с мужчинами становится в мудрую тень. Кажется, безо всякого умысла. И ее замечают. Встреча со Сталиным дала свой результат.
В начале 1950 года она переехала в здание на Старой площади, в кабинет второго секретаря Московского горкома партии. Через пару месяцев пал жертвой борьбы с космополитизмом ее верный друг Петр Владимирович Богуславский - его сняли со всех должностей и исключили из партии. Роман закончился сам собой.
С 1950 по 1954 год Фурцева близко сталкивается с Хрущевым. Ходили слухи об их романе. Сразу после смерти Сталина она стала первым секретарем горкома партии. Теперь под ее началом была вся Москва. На Хрущева она произвела сильное впечатление: и тем, что выступала на собраниях без бумажки, и тем, что не боялась признаться и покаяться в мнимых грехах, и тем, что "специалист". Это было ее любимое слово. Знакомясь с новыми людьми, первым делом она спрашивала: "Вы же специалист?!"
Фурцева до конца жизни сохранила почтительное отношение к профессорам и важным старичкам доцентам, которых навидалась еще в аспирантуре. "Специалист" знает больше, чем она, это убеждение было в ней очень сильно. И в своей команде она - бывшая ткачиха - хотела видеть именно таких людей.
"Ткачиха, из крестьян". Благодаря этой строчке в биографии она вознеслась высоко. И слово "ткачиха" будет сопровождать ее всю жизнь. У кого-то будет вызывать уважение, у кого-то - пренебрежение.
Но теперь ткацкая фабрика - дело прошлое. Екатерина Алексеевна Фурцева - первый секретарь Московского горкома. Женщина, играющая в мужские игры. Ходы в этих играх были разные: и мат, и выпивка, и продолжительное расслабляющее застолье - и все прочие аксессуары мужского быта. И чтобы выжить и, более того, победить в этой игре, ей пришлось играть по "мужским" правилам, безо всяких скидок. Отсюда - и водка, и разнообразные варварские способы быстро привести себя в порядок. Отсюда и усталость на лице.
Проблемы единственной женщины в мужском лагере порой абсурдны. Например, бытовая вещь - туалет. Рядом с комнатой, где заседало Политбюро (тогда Президиум ЦК), был всего лишь один туалет - мужской. Во время долгого заседания мужики бегали туда по очереди. Екатерине Алексеевне нужно было бежать далеко по коридорам, в другой отсек, где был женский туалет. А за то время, что человека не было в кабинете, всякое могло случиться. Никому из членов и кандидатов в члены Политбюро и в голову не приходило, что у Екатерины Алексеевны могут быть подобные физиологические проблемы.
Хотя однажды именно отсутствие женского туалета сыграло в ее жизни фантастическую роль. Что-то вроде волшебной палочки для Золушки, в один миг превратившей рядового члена ЦК партии в могущественного члена Президиума ЦК. Дело происходило уже после смерти Сталина. Фурцева тогда занимала пост секретаря ЦК и по чину должна была присутствовать на узком келейном сборище членов Президиума ЦК. "Матерые" Маленков, Каганович и Молотов собрались, чтобы свалить другого "матерого" - Никиту.
Фурцева, Хрущев, Маленков, Каганович, Молотов, остальные члены Президиума ЦК заседали в душной комнате рядом с бывшим сталинским кабинетом. Екатерина Алексеевна сразу поняла, куда клонится чаша весов. Большинство членов Президиума голосовали против Хрущева. И тут произошло необъяснимое. Она решила воспротивиться явной несправедливости. Как же так, человека, который расшевелил сталинский муравейник - и вдруг затоптать в грязь?
Возможно, она и не проигрывала далеко идущих последствий своего поступка, просто среагировала на явную несправедливость "страшных мужиков". Но, как и чем она могла помочь? И тогда она "захотела выйти". Это был ход из женской игры. Она просто рассчитала, что как представитель "слабого" пола имеет право хоть раз выйти во время заседания, какое бы архиважное оно ни было, "отправить естественные надобности". И мужики, ее потенциальные противники, клюнули.
Так как рядом был только мужской туалет, а в женский надо было бежать долго, у нее появлялся формальный повод отсутствовать долго, не вызывая подозрений ни у Маленкова, ни у Кагановича. Ее отпустили. А она вместо туалета помчалась в свой кабинет звонить тем, от кого зависело не дать произойти новому перевороту.
Телефонный звонок такого рода можно было воспринять, как провокацию. Любому, с кем она говорила, могло прийти в голову, что рядом со звонящим стоит Маленков или Каганович и слушает, как могущественные генералы собираются его скинуть.
Но та, которую позже назовут Великой Екатериной, страстно, почти истерично умоляла всесильных генералов приехать на заседание и не допустить, чтобы Никиту Сергеевича сняли с поста Первого секретаря ЦК. И уговорила. За считанные минуты. Почти все из тех, кому она позвонила, сказали, что приедут и поддержат Никиту Сергеевича - просто тем, что их силовые ведомства не пойдут против него.
Тот же трюк проделал и Брежнев. Он помчался звонить министру обороны маршалу Жукову. А когда он вернулся, к нему подсели поочередно Молотов, Каганович и Первухин, все интересовались, куда это он мотался. На что Брежнев ответил, что у него внезапное расстройство, и он просидел в уборной.
В Кремль приехали Жуков, Игнатов и еще ряд членов ЦК, поддерживающих Хрущева. Заседание Президиума еще не закончилось. Они вошли и объявили, что такие архиважные дела не могут решаться келейно, что надо все перерешить. Хрущев оказался вдруг поднят и усажен на трон.
Это было счастливое время для Фурцевой. И не только в общественной жизни. Еще работая секретарем в Московском горкоме партии, она познакомилась с Николаем Павловичем Фирюбиным, одним из своих подчиненных. Николай Фирюбин был профессиональным дипломатом. Его бывший коллега Николай Месяцев охарактеризовал его так: "Он умел и хотел нравиться женщинам".
Был он невысоким стройным шатеном с породистым, выразительным лицом. Мужчинам он не нравился в силу своей заносчивости. Тем, кто хорошо знал их обоих, было удивительно, как могли сойтись столь разные люди. Она сама толком не отдала себе отчета в том, что "это" произошло. Ее тянуло к Фирюбину. Бороться с этим было невозможно.
Их тайные встречи породили множество домыслов. Все в ЦК партии, начиная от секретарш и заканчивая секретарями ЦК, обсуждали безрассудные поездки Фурцевой к Фирюбину. Это была локальная сексуальная революция на уровне отдельно взятого министра-женщины.
Внешне она вела себя непозволительно. При каждом удобном случае летела к нему в Прагу, потом в Белград, куда его перевели послом. Все это было на глазах у всех, но она не собиралась скрываться. Ему это явно льстило. Фирюбин искал повод разорвать прежний брак, грозился от всего отречься, но Фурцева его ни о чем не просила, ничего не требовала и, может быть, поэтому чем-то притягивала.
Через пять лет, когда он вернулся в Москву и стал заместителем министра иностранных дел, они расписались. И только тогда Е. А. поняла, как она ошиблась. Но менять что-либо было уже невозможно.
Хрущев не забыл, чем был ей обязан. Вскоре Екатерина Алексеевна была введена в Президиум ЦК и в одночасье превратилась из партийной Золушки в партийную Королеву. Благодарность Хрущева, впрочем, была не вечна. То, что в первый раз сослужило хорошую службу, - телефон, во второй раз сыграло против, самой Екатерины Алексеевны.
Шел 1960 год, вторая половина правления Хрущева. Многие были им недовольны, в том числе и Фурцева. Недовольство это спускали на парах, просто перемывая косточки. Однажды в телефонном разговоре Фурцева "прошлась" по Никите Сергеевичу. На следующий день он прочитал стенограмму ее личной беседы с членом ЦК Аристовым. Его реакция была молниеносной. На ближайшем, внеочередном, пленуме Президиума Екатерина Алексеевна была снята с должности секретаря.
Подслушанный разговор был, конечно же, только поводом для Хрущева. Тот, кто видел вас слабым, не может долго быть вашим любимцем. А Фурцева оказалась как раз в этом положении.
Ее реакция была столь же чистосердечной и искренней, как и "подножка" Хрущева. В тот же день она приехала домой, велела никого не пускать, легла в ванну и вскрыла вены. Но умирать она не собиралась. Именно поэтому не отменила встречу с одной из своих подруг, которой была назначена роль ангела-спасителя.
И эта подруга свою роль сыграла. Было удивление тишиной за дверью, потом недоумение. Потом испуг. Потом - звонок в спецслужбы и приезд спецбригады, которая взломала дверь и обнаружила Екатерину Алексеевну, истекающую кровью.
Но Хрущев на этот "крик души" не отозвался. На следующий день на заседании расширенного состава ЦК партии, членом которого Фурцева оставалась, он, криво посмеиваясь, объяснил членам партии, что у Е. А. - банальный климакс, и не стоит на это обращать внимание. Е. А. аккуратно эти слова передали. Она закусила губу и поняла: второй раз женские игры в компании, которая играет только в мужские, не проходят. И замкнулась в себе. Шел 1961 год.
Процедура отрешения от власти была отработана до мелочей. Никто не врывался в кабинет, демонстративно не отключал телефон. Отрешение от власти знаменовалось тишиной. С тобой вдруг переставали здороваться, а самое главное - замолкала вертушка. Ее просто отключали.
Через месяц пришло сообщение, что Фурцеву назначили министром культуры. И именно тогда по всей стране пошло гулять прозвище, прилипшее к ней надолго, - Екатерина Великая.
Своей командой она считала десятки тысяч работников сферы культуры Москвы и Подмосковья. И еще миллиона три-четыре рядовых "армии культоргов" по всему СССР: скромных библиотекарш, ученых музейщиков, наглых служащих театров и киностудий и т. д. Вся эта армия называла ее Великой Екатериной - кто знает, с сарказмом ли, с восхищением?
Но аналогии с русской царицей возникали не только у подданных ее "империи". Рабочий кабинет Фурцевой украшал портрет королевы Елизаветы, с лаконичной надписью: "Екатерине от Елизаветы". Ходила легенда, что, пообщавшись полчаса с Фурцевой, королева обратилась к ней с просьбой: "Екатерина, не зовите меня Ваше Высочество, зовите просто товарищ Елизавета.
Датская королева Маргрете однажды сказала, что хотела бы сделать для своей страны столько же, сколько Фурцева сделала для своей.
После изгнания из Президиума ЦК она стала пить. Пила много, но не безобразно. Напиваясь, жаловалась на судьбу, на мужиков, которые ее бросили, кляла их, на чем свет стоит. Все валилось из рук. В работе - череда триумфов и глупостей.
По ее записке на имя Суслова был учрежден Театр на Таганке, и одновременно с ее легкой руки состоялось поношение в Манеже художников-абстракционистов. С ее благословения в "Современнике" пошла пьеса Шатрова "Большевики". Именно ей принадлежит инициатива строительства в Лужниках спортивного комплекса и нового здания хореографического училища.
Личная жизнь... С Фирюбиным все закончилось. Она не разводилась, но и не любила. Стала замкнутой. Оживлялась, пожалуй, только во время шумных застолий, за рюмочкой хорошего вина. В последние годы эта склонность была уже всем заметна.
У ее дочери Светланы родилась Маришка, внучка Екатерины Алексеевны. Светлана и ее муж очень хотели иметь дачу. Фурцевой строить ее не хотелось, но под давлением дочери она обратилась в Большой театр - там можно было за копейки купить строительные материалы. Замдиректора Большого театра по строительству помог ей, а потом разразился скандал. Она получила выговор, едва не вылетела из партии.
Последние два года Фурцева была одна. В ее доме почти никто не бывал, у Фирюбина был роман на стороне, и она об этом знала...
В ночь с 24 на 25 октября 1974 года в квартире Светланы Фурцевой на Кутузовском проспекте раздался звонок. Звонил заместитель министра иностранных дел СССР Николай Павлович Фирюбин, муж ее матери. Он плакал: "Екатерины Алексеевны больше нет".
Фурцева Екатерина Алексеевна - это, пожалуй, единственная женщина в нашей стране, которая во 2-й половине 20-го в. смогла взойти на вершину власти. Девушка, родившаяся в Высшем Волочке, несколько лет подряд была "хозяйкой" Москвы, а после занимала места на партийном Олимпе, входя в состав секретариата и президиума правящего ЦК КПСС. Четырнадцать лет Екатерина Фурцева была главой Министерства культуры СССР.
Чем объяснить столь невероятную карьеру обычной девушки? Ее незаурядными личными качествами, случаем, удачей или симпатией вождей? Конечно, все это, без сомнения, присутствовало в ее жизни. Но тем не менее Фурцева Екатерина Алексеевна упорно пробивала свой путь в обществе, не поощрявшем стремительную карьеру женщины. И в этом плане наша героиня является исключением.
Карьера ткачихи
07.12.1910 г. в который находился в то время в Тверской губернии, и родилась Фурцева Екатерина. Биография ее была довольно непростой. Отец Екатерины, Алексей Гаврилович, был обычным рабочим-металлистом. В период Первой мировой войны его призвали в царскую армию, где он и погиб в самых первых боях. Несмотря на то что дальнейшая судьба Екатерины Фурцевой сложилась, на первый взгляд, весьма удачно, она, получив в раннем детстве психологическую травму от потери отца, постоянно боялась быть брошенной, оставленной и отвергнутой. Эта женщина очень сильно зависела от друзей и родных, любимых мужчин и подруг. Ей было страшно представить то, что она может остаться одна.
Мать Екатерины Фурцевой, Матрена Николаевна, замуж больше не вышла. Она одна поднимала на ноги дочь и сына. Матрена Николаевна была неграмотной женщиной. Однако в своем городе она пользовалась большим авторитетом.
Способность к самостоятельному принятию решений и внутреннюю силу унаследовала от матери Фурцева Екатерина. Биография ее в дальнейшем сложилась именно так благодаря твердому характеру, который, можно сказать, передался женщине по наследству. Однако, несмотря на это, Екатерина Алексеевна тщательно скрывала чувство своей беспомощности, которое сопровождало ее всю оставшуюся жизнь.
После окончания семилетки девушка поступила в фабрично-заводскую школу, где получила профессию ткачихи. Трудовая биография Фурцевой Екатерины началась с работы у станка. Впоследствии за будущим министром культуры закрепится обидная для нее кличка «ткачиха». Высшие политические деятели при каждом удобном случае будут высокомерно-презрительно вспоминать ее начало трудовой деятельности. Хотя ничего предосудительного в этом нет. И жизненная необходимость в том, что девушке пришлось рано приступить к труду, вызывает не только уважение, но и сочувствие.
Однако совсем недолго стояла за станком Фурцева Екатерина. Биография ее резко изменилась после вступления в комсомол.
Екатерина была спортивной и хорошо развитой девушкой, что полностью соответствовало ожиданиям эпохи. Это был период, когда Екатерина буквально разрывалась между желанием встретить в своей жизни настоящего мужчину и ни в чем не уступить сильному полу.
На протяжении шестнадцати месяцев она работала секретарем райкома комсомола в поселке Коренево (нынешняя Курская область). После этого Фурцева получила новое назначение, и больше в эти края не возвращалась. Краеведы уверяют в том, что личная жизнь Екатерины Фурцевой в этот период в дальнейшем тщательно скрывалась будущим министром культуры. Это касается того факта, что 25.08.1931 г. девушка вышла замуж за местного плотника. Однако спустя три месяца этот брак распался. Имя первого супруга Фурцевой краеведы держат в тайне.
Личное счастье
Фурцева была очень перспективным работником. Именно поэтому в 1931 г. ее перевели на должность секретаря горкома комсомола в г. Феодосию. Здесь, в Коктебеле, пришло ее большое увлечение планерным спортом. И девушка добилась рекомендации от обкома партии для прохождения обучения на Высших академических курсах Аэрофлота. После этого Фурцева попала в Саратов, где стала помощником у начальника политотдела по вопросам комсомола в авиационном техникуме.
Именно здесь Екатерина встретила свою первую большую любовь. Ее избранником стал летчик Петр Иванович Битков. В тридцатые годы прошлого столетия пилоты пользовались особым успехом у женщин благодаря окружающему их романтическому ореолу. А Петр Битков был интересным и видным мужчиной. Он полностью соответствовал представлению Екатерины о надежном спутнике жизни, который бы смог стать для нее настоящей защитой и опорой и дать ей то, чего девушка была лишена ранее. Молодые люди поженились.
В 1936 г. Петр Битков был переведен на работу в политуправление гражданской авиации. В связи с этим молодая семья переехала в Москву. В столице Фурцева стала работать инструктором в отделе студенческой молодежи ЦК комсомола. Она успешно справлялась с возложенными на нее обязанностями. И это, несмотря на то что у нее самой высшего образования не было и в студенческой жизни она никогда участия не принимала.
В 1937 г. Фурцева была направлена на учебу в Институт тонкой химической технологии им. Ломоносова. Однако студенткой Екатерина Алексеевна была неважной. Ведь сразу после поступления она стала активно заниматься общественной работой, заняв должность секретаря партийного комитета института. Конечно, диплом о высшем образовании она получила. Выдали ей его в 1941 г., накануне войны. Именно поэтому начать трудиться по полученной специальности Екатерине Алексеевне не удалось.
Распад семьи
Начало войны с фашистской Германией стало для женщины трагичным вдвойне. Муж Екатерины Фурцевой отправился на фронт, а затем объявил, что уходит из семьи. Вместе они больше не жили, хотя именно в это время у них появился на свет долгожданный ребенок.
Екатерина Алексеевна всегда мечтала иметь детей. Однако забеременеть она смогла только после одиннадцати лет супружеской жизни. Как и многие исторические факты о Екатерине Фурцевой, касающиеся ее биографии, рождение ребенка обросло мифами и слухами. Ходили, например, разговоры о том, что отцом девочки был вовсе не Петр Битков. Именно поэтому оскорбленный муж и оставил семью. Однако имеют место и другие версии. Петр Иванович, будучи молодым и видным мужчиной, встретил на фронте другую женщину. Он влюбился в нее и завел новую семью. Стоит сказать, что такой вариант развития событий более похож на правду. Ведь от Светланы Битков никогда не отказывался. Напротив, дочь Екатерины Фурцевой тепло отзывалась о нем. Она говорила о том, что до конца своей жизни Петр Иванович не терял к ней отцовских чувств.
Рождение дочери
Неудавшаяся личная жизнь Екатерины Фурцевой оставила в ее душе глубокий шрам. Забыть своего мужа женщина не могла. Оставшись одна и боясь неопределенности и одиночества, Фурцева готова была в какой-то момент отказаться от ребенка. Но ее всячески поддерживала мать, которая стала для нее в эти трудные времена настоящей опорой.
Еще во время беременности Фурцева была эвакуирована в Куйбышев (нынешняя Самара). В этом городе находились основные иностранные посольства и наркоматы. Роды прошли успешно. Екатерина Алексеевна записала дочку на свою фамилию. Однако в Куйбышеве Фурцева прожила недолго. Ее, партийного работника, вызвали в Москву.
Памятные годы
Несмотря на трудный военный 1942 г., он для Екатерины Фурцевой стал весьма знаменательным. Кроме рождения дочери, она получила новое назначение. На растущего и весьма перспективного молодого работника обратил внимание Петр Владимирович Богуславский, занимавший пост первого секретаря Фрунзенского райкома партии. Он и предложил Екатерине Алексеевне войти в состав его аппарата. С этого и началась весьма успешная партийная карьера женщины, которая через некоторое время привела ее на самую вершину власти. И вполне вероятно, что бурное начало партийной карьеры помогло Фурцевой пережить личную драму.
С Петром Владимировичем Богуславским у Екатерины Алексеевны сложились особые отношения. Первый секретарь райкома высоко оценил ее не только деловые, но и женские качества. Молодая Фурцева была хороша собой. Многих мужчин привлекала ее яркость, стройная фигура и бурный темперамент. Какие сложились личные отношения Петра Владимировича и Екатерины Алексеевны, доподлинно неизвестно. Такими историями не делятся даже с самыми близкими людьми.
Пост первого секретаря
Основные правила достижения успеха в роли партийного работника были усвоены Екатериной Алексеевной довольно быстро. Вскоре Фурцева сменила Петра Владимировича на его посту. Она стала хозяйкой целого столичного района. Для того чтобы доказать право называться первым секретарем райкома, Фурцева усвоила многие манеры и привычки мужчин-руководителей. Ей пришлось научиться не смущаться от непристойных шуточек и не робеть в мужском коллективе. Кроме того, она могла в случае необходимости послать человека по матушке и прилично выпить.
Однако Фурцева никогда не забывала о том, что она весьма привлекательная женщина. И это давало ей иные средства воздействия на мужчин.
Екатерина Алексеевна отличалась требовательностью, собранностью и замечательной работоспособностью. Кроме того, она всегда выполняла свои обещания. Высоко ценился и ее талант организовывать массовые мероприятия. И не важно, какую они имели направленность. Речь могла идти о «чистке» районного аппарата от людей, приехавших в Москву из Северной столицы, что требовалось в разгар «ленинградского дела», или об обеспечении мрачного «дела врачей». Екатерина Алексеевна всегда успешно опережала своих коллег-секретарей.
Продвижение по карьерной лестнице
Крупные перемены в биографии Фурцевой произошли в тот период, когда Сталин выдвинул на пост руководителя Москвы Хрущева. Одним из секретарей горкома Никита Сергеевич захотел назначить женщину. Выбор пал на деловую и энергичную Фурцеву.
Конечно, карьера женщины в партийном аппарате продвигалась «со скрипом». Существовало мнение о том, что с возложенными на плечи такого работника обязанностями могут справиться только мужчины. Сам Сталин во время своей беседы с руководителем нефтяной промышленности СССР Н. К. Байбаковым выразил мнение о том, что наркому прежде всего нужны бычьи нервы, а также оптимизм. Однако первого Екатерине Фурцевой явно не хватало, так как она была чересчур эмоциональным человеком.
Во главе Москвы
Спустя год после смерти Сталина, 26.05.1954 г., Фурцева была назначена первым секретарем столичного комитета партии. До этого момента столь крупную партийную организацию не возглавляла ни одна женщина. Таким образом, Екатерина Алексеевна вошла в роль полноправной "хозяйки" большого города.
Никаких личных отношений между Фурцевой и Хрущевым не было. Глава государства хранил верность жене, и с дамами у него были только деловые отношения. Кроме того, спрашивал со всех Хрущев одинаково, не делая никому исключений.
Замужество
Конечно, замечательную карьеру сделала Екатерина Фурцева. Семья ей, тем не менее, все же была необходима. Женщина не покидала надежды на встречу с сильным и уверенным в себе мужчиной. И наконец она нашла личное счастье. Работая в партийном аппарате столицы, Екатерина Алексеевна влюбилась в Николая Павловича Фирюбина - своего коллегу-секретаря. Он был старше нее на два года и состоял в законном браке.
Роман Фирюбина и Фурцевой стал в столице предметом пересудов. Это было время, когда разводы обществом не поощрялись, а женщине была отведена роль самоотверженной матери и жены. Понятие «любовница» вызывало негативные эмоции. Именно поэтому не торопился уходить из своей семьи. Тем не менее через некоторое время они все же стали жить вместе. Стоит сказать о том, что нового члена семьи падчерица и теща встретили крайне недоброжелательно. Это была ревность Матрены Николаевны и Светланы, которые не хотели ни с кем делить близкого им человека.
Назначение мужа
Большая политика не позволила Фурцевой наслаждаться семейным счастьем. В январе 1954 г. Николая Фирюбина назначили послом в Чехословакии. Человека на этой должности, как правило, сопровождает жена, которая участвует в работе представительства. На ее плечи возлагается обязанность в организации приемов и налаживании дружеских отношений с дипломатами из других государств. Однако жертвовать своей карьерой Екатерина Алексеевна не стала. Ей было мало чувствовать себя просто женой, и с мужем в Прагу она не уехала. ЦК партии принял во внимание эту ситуацию и разрешил Фирюбину находиться в Чехословакии одному.
Конечно, длительные разлуки не приносят пользу браку. Фурцева не хотела, чтобы Фирюбин покидал страну надолго, однако отказаться от назначения послом было невозможно.
Вершина власти
Особую роль в жизни Фурцевой сыграл Его решением Екатерина Алексеевна была поднята на вершину власти. По рекомендации Хрущева она была назначена секретарем ЦК и вошла в список кандидатов в члены президиума. Новая должность была весьма весомой в стране. Без согласия секретариата ЦК не могло ничего предпринять ни одно ведомство или министерство.
Никита Сергеевич считал Екатерину Алексеевну «своим человеком». Это позволило ей 29.06.1957 г. стать членом президиума Назначение это было весьма громкое. Стоит сказать о том, что подобного в истории СССР не случалось еще никогда, а следующая женщина заняла подобный пост лишь при Горбачеве.
Хрущев сделал Фурцевой ценный подарок. Он вернул на родину ее мужа, назначив его заместителем министра иностранных дел.
Вскрытие вен
На вершине власти Екатерина Алексеевна Фурцева пребывала всего три года. 04.05.1960 г. Хрущев неожиданно для всех убрал из списка секретариата несколько человек. Среди них была и Екатерина Алексеевна.
Что же послужило причиной изменения списков высшего эшелона государственной власти? Полагают, что это дело рук чекистов. Они вели записи вольных разговоров секретарей ЦК в комнатах отдыха. Никакой крамолы в их речах не было. Однако они позволяли себе критически подходить к поведению Никиты Сергеевича. Однако есть и другое объяснение данному факту. В характере Хрущева было поднять понравившегося ему человека до головокружительных высот, а затем, разочаровавшись в нем, с легкостью расстаться с недавним любимцем и начать продвигать кого-нибудь другого.
Еще немногим более года Фурцева продолжала оставаться представителем высшего эшелона власти. Однако 21-й съезд в состав президиума ее уже не включил. Данный факт стал для Екатерины Алексеевны страшным ударом. И женщина даже попыталась покончить с собой.
В тот же день, когда она побывала на заседании 21-го съезда, Фурцева пришла домой, легла в ванну и вскрыла себе вены. Однако в тот момент умирать она вовсе и не собиралась. Этот факт подтверждается тем, что Екатерина Алексеевна не отменила встречу со своей подругой. Именно на нее Фурцева и возложила роль ангела-спасителя. Подруга сделала все возможное. Екатерину Алексеевну спасли. Однако этот «крик души» не вызвал никакой реакции у Хрущева. Уже на следующий день после случившегося он пояснил на расширенном заседании ЦК, что не стоит на эту попытку ухода из жизни даже обращать внимания. Эти слова были переданы Фурцевой. И она замкнулась в себе и стала много пить. Этот факт подтвердили подруги Екатерины Фурцевой, одной из которых была Людмила Зыкина.
Пост министра
Через месяц пришло сообщение о новом назначении Фурцевой. Министр культуры СССР тут же получила прозвище, которое стало достоянием всей страны, - Екатерина Великая. В ее команду входили десятки тысяч работников мира искусства, занимающих должности в Москве и Подмосковье. И еще своей «армией» она считала 3-4 миллиона рядовых культоргов по всей территории Советского Союза, ученых-музейщиков, служащих киностудий, театров и т. д.
Министр культуры Фурцева была практически единственным человеком из руководства СССР, который был искренне заинтересован в культурном обмене между странами. По ее инициативе наши мастера ездили на заграничные гастроли, а Советский Союз посещали иностранные артисты, певцы и музыканты. Привозили в нашу страну и выставки лучших мировых музеев.
Министр культуры СССР имел немалую власть. Однако каждое принятое решение могло нести в себе опасность для карьеры. Этому способствовала та идеологическая ситуация, которая сложилась в стране. Она сопровождалась атмосферой запретов и ставила крест на том, что казалось кому-то неким отступлением от генеральной линии партии. В интересах Фурцевой было, скорее, не дать добро, чем разрешить. Ведь за удачно поставленный спектакль или снятый фильм похвалы доставались артистам и режиссеру. За допущенные «ошибки» отвечать нужно было именно ей.
Однако Фурцева шла порой наперекор цензуре и брала всю ответственность на себя. Помимо существующих партийных установок она часто руководствовалась личными антипатиями и симпатиями.
Смерть матери
Кончина Матрены Николаевны в 1972 г. стала настоящей трагедией для Фурцевой. Она во многом зависела от матери и нуждалась в ее одобрении. Подруги Екатерины Фурцевой прекрасно знали, что на душе у нее очень неспокойно. Она жаловалась им на то, что никому не нужна и что ее никто не понимает. Насколько эти упреки были справедливы? Муж Екатерины Алексеевны, Николай Павлович, ничего о своих отношениях с женой не рассказывал.
Окончание карьеры
Будучи на посту министра культуры, Фурцева решила заняться строительством собственной дачи. При этом она попросила помощи в подведомственных ей учреждениях. Но кто-то из посвященных в этот вопрос написал на министра донос. В нем говорилось о том, что Фурцева, нарушив партийную и государственную этику, купила у Большого театра по льготным ценам строительные материалы. Екатерине Алексеевне пришлось сдать дачу государству. Взамен она получила компенсацию в 25 тыс. рублей. Тем не менее руководство страны решило отправить Фурцеву на пенсию. Но в разговоре со своей подругой она выразила твердое намерение умереть, будучи министром. Так оно и случилось.
Как умерла Екатерина Фурцева? Это произошло в тот день, когда ей стало известно о назначении пенсии и о том, что Николай Павлович уходит к другой женщине. Такого двойного удара Екатерина Алексеевна выдержать не смогла. Ведь впереди ее ожидала тоскливая жизнь одинокой пенсионерки. Это оказалось для нее самым страшным.
Официально смерть Екатерины Фурцевой произошла от острой сердечной недостаточности. Случилось это 24.10.1974 г. Однако вскоре Москва наполнилась слухами, что вторая попытка суицида ей все же удалась. По неофициальным данным, Фурцева отравилась цианистым калием.
На похоронах Екатерины Алексеевны присутствовал ее первый муж - Петр Иванович Битков. Тогда же он сказал дочери Светлане о том, что всю жизнь любил только ее мать. Кстати, он совсем ненадолго пережил свою первую жену.
Фирюбин же сошелся с Клеопатрой Гоголевой, вдовой бывшего партийного секретаря московского обкома.
Где похоронена Фурцева Екатерина Алексеевна? На Новодевичьем кладбище в Москве. Ее могила находится в 14-м ряду на 3-м участке. Рядом с ней покоится и ее дочь Светлана, которая умерла в 2005 г. На этом захоронении установили семейный памятник. Его авторами являются архитектор М. О. Барщ и скульптор П. Е. Кербель. Этот мемориал представляет собой четыре вертикальные стелы, выполненные из светлого мрамора. Одна из его боковых граней имеет форму арфы. В верхней части мемориала находится рельефное изображение, на котором - сама Екатерина Фурцева. Годы жизни покойных не указаны. На памятнике выгравированы лишь имена.
ЛИЧНОСТЬ знаменитого советского министра культуры Екатерины Фурцевой по-прежнему вызывает интерес не только у историков. Будучи единственной женщиной в истории Советского Союза, ставшей членом всемогущего Политбюро, Фурцева успела совершить многое - как со знаком «плюс», так и со знаком «минус».
ПРИ воспоминаниях о Екатерине Алексеевне наряду с необузданным характером и традиционной русской болезнью отмечают и ее красоту и обаяние. Однако при этом о личной жизни «женщины на Мавзолее», как называли Фурцеву, не известно почти ничего.
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ, ПЕРВАЯ ИЗМЕНА
…КАТЯ Фурцева стояла перед зеркалом у комода и придирчиво рассматривала свое отражение, не видно ли на лице следов слез. Нет, никаких следов ночные рыдания не оставили. У Кати была одна особенность. С утра она всегда выглядела свежее, даже если ночь не спала, как это бывало во время сессий в институте или в первые месяцы, когда родилась Светланка.
У Кати были очень крепкие нервы. И что это вчера ей сделалось так жаль себя? Будто молодость прошла и ничего уже не ждет впереди. Катя пригладила руками гладко зачесанные на пробор и собранные в тугой пучок светло-русые волосы, поправила бант у воротничка крепдешиновой белой блузки и осталась довольна собой.
Новый темно-синий костюм ладно сидел на ней. Правда, после родов Катя еще не успела похудеть, и строгий костюм не скрывал полноту и прибавлял возраст, но ей и это нравилось. В облегающем бедра удлиненном пиджаке с подкладными плечами она походила на свою любимую героиню из фильма «Член правительства» в исполнении Веры Марецкой. Некоторые говорили Кате, что у нее есть «что-то общее» во внешности с известной актрисой, а Катя и сама находила, что они похожи, и старалась похожесть эту всячески подчеркнуть.
Волосы отрастила, чтобы делать пучок, и научилась кротко улыбаться, чуть кривя рот, а еще при этом должен был быть грустный, все понимающий взгляд. Катя много раз репетировала и улыбку, и взгляд перед зеркалом, пока не добилась полного сходства с кумиром.
«И все-таки надо было сказать ему, что Светланка - не его дочь, - вдруг мелькнуло у нее в голове. - Пусть бы попрыгал».
Катя глянула на спящую в корзине для белья (за неимением кроватки) пятимесячную дочку, и опять у нее жалобно сжалось сердце. Вернулась мать с кухни и поставила на стол горячий чайник. Катя быстро позавтракала, торопясь на работу. Через двадцать минут она уже входила в двери Фрунзенского райкома партии, и все ее ночные страхи и мысли о погубленной жизни моментально вылетели из головы.
Стояла осень 1942 года. Два месяца назад аппарат райкома вернулся из Куйбышева из эвакуации, и теперь предстояло много работы. В эвакуации Катя была вместе с матерью Матреной Николаевной, которую выписала перед войной из Вышнего Волочка.
Буквально накануне она узнала, что беременна. Эта новость ее ошарашила. Семь лет прожили они с Петром Битковым, и детей не было, а тут вдруг нежданно-негаданно. Все это случилось, конечно, той ночью, когда Катя провожала Петра на фронт. Темной, безлунной августовской ночью, в которую они не сомкнули глаз. Ведь впервые Катя расставалась с мужем. Разлучала их война, и, может быть, надолго.
Как легкомысленна она была в ту ночь! Как какая-то глупая девчонка, потерявшая голову от любви. Мир рушился, а она любила мужа так, будто у них медовый месяц в Крыму. Сроки, чтобы сделать аборт, были пропущены. Катя даже и не подозревала о своей беременности, пока случайно не попала в больницу.
Во время вражеских налетов на Москву она вместе с другими жильцами дома ночами дежурила на крыше, гасила зажигательные бомбы. Поскользнувшись на покатой кровле в темноте, упала, ударилась головой и получила легкую контузию. В больнице врачи и сообщили ей ошеломляющую новость: у нее уже 10 недель.
Катя боялась, что мать, узнав о беременности, голову ей с плеч снимет. Но реакция Матрены была неожиданной: «Конечно, рожать! Что же, мы одного ребенка не вырастим?» Рожала в Куйбышеве. Роды были очень тяжелые. Катя, по определению медиков, была старородящей, ей стукнуло уже 31.
10 мая 1942 года появилась на свет девочка. Как назвать - вопрос не стоял. Конечно, так же, как зовут дочь вождя, дорогого товарища Сталина, - Светланой. Катя написала мужу на фронт, что тот стал отцом. Петр очень хотел детей, он был старше Кати на десять лет. Ответа она не получила.
В августе вернулись в Москву, и Катя думала, что письмо от мужа застряло, видимо, в Куйбышеве, а соседи не знают ее московского адреса и не могут его переслать. А в октябре Петр неожиданно прибыл в командировку.
Катя почувствовала какую-то странную перемену в муже. «Наверное, война», - подумала она. Но перед самым отъездом Петр признался жене, что уходит от нее. Там, на фронте, у него другая… Между супругами произошла короткая, яростная перепалка. Катя упрекала мужа в измене и предательстве. В ответ прозвучало: «Надоело жить с твоей работой!»
КАРЬЕРА ВМЕСТО СЕМЬИ
…КОГДА судьба свела их в 1935 году в Ленинграде на высших летных курсах гражданской авиации, Кате было двадцать пять лет. К тому времени она уже сделала определенную карьеру. Недолго проходила в рядовых комсомолках на ткацкой фабрике в Вышнем Волочке, куда после окончания семилетки ее привела мать. Отучившись в ФЗУ, год проработала ткачихой, но быстро сообразила: хочешь, чтобы тебя не шпыняли, - выдвигайся. В двадцать лет Катя стала членом ВКП(б). В 1932–1933 годах молодая коммунистка уже руководила отделом Крымского обкома.
Живя в Феодосии, Катя влюбилась в море и весь летний сезон каждый день купалась, заплывая далеко-далеко. Высокая, длинноногая, она была отличной пловчихой. Однажды один из инструкторов горкома, который безуспешно ухаживал за Катей, позвал ее с собой в Коктебель на базу планеристов. Кате так понравился этот вид спорта, что она стала посвящать ему все свое свободное время.
В 1934 году партия кидает клич «Комсомол - на самолет!», и Катя в первых рядах. По рекомендации Крымского обкома партии она получает путевку на Высшие летные курсы в Царское Село под Ленинград. Петр Битков был командиром их летного звена. Высокий, стройный, с открытым взглядом серых глаз - девчата кокетничали с ним наперебой.
Нюра, первая Катина ленинградская подружка, влюбилась в него всерьез. На празднование очередной годовщины Октябрьской революции решено было собраться у нее. Нюра единственная жила не в общежитии, а снимала комнату у своей тетки в Ленинграде. Катя подала ей идею пригласить на вечеринку и командира. Нюра очень рассчитывала на этот вечер. Ей хотелось блеснуть перед Петром, какая она чудесная хозяйка.
Вечер удался. Петр пришел с гитарой, играл, пел и всех очаровал. Катя сидела напротив, а Нюра много хлопотала, поминутно бегая на кухню и обратно, и не замечала, что Катя и Петр все время переглядываются. Он в тот вечер как будто впервые увидел Катю - пушистые волосы, подстриженные в скобку, маркизетовое в цветочек платье с оборками, тонкие кисти открытых до локтей рук, полусмущенная улыбка, а в синих глазах чертики, чертики, чертики…
Вскоре они сошлись, несмотря на то что Катя узнала, что у любимого в Ленинграде жена и маленькая дочь. Но Катя, как и многие ее сверстницы, была выше мещанских предрассудков. В 1936 году Петра переводят в Москву в политуправление Аэрофлота, а Катю берут в ЦК ВЛКСМ инструктором студенческого отдела.
Оказавшись в номенклатуре, женщина круто меняет свои представления о той жизни, которая была у нее до сих пор. Да и Москва не Ленинград. Здесь все самое лучшее, и здесь, в Кремле, власть. Люди, облеченные ею, нравятся Кате особо, а генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ Косарев - ее кумир.
Дома Катя не раз хвасталась мужу, что «сам Косарев» с ней беседовал, что «самому Косареву» что-то докладывала и тому подобное. Она отдает себе отчет в том, что ЦК - это трамплин, с которого можно прыгнуть далеко и высоко, и когда муж в очередной раз намекает ей, что хорошо бы теперь и детей завести, она только недовольно морщится. Ну никак она не может сейчас погрязнуть в быту и пеленках, когда так нужна партии.
РОМАН С СЕКРЕТАРЕМ
ЗА СЕМЬ лет работы во Фрунзенском райкоме партии Фурцева нажила немало недругов и врагов. Однако во времена ее руководства Фрунзенский райком был передовым. В 1945–1946 годах пленумы и партактивы райкома Екатерина Фурцева почти всегда готовила сама и часто на них выступала, затмевая собой первого секретаря райкома Петра Богуславского.
А Богуславский был влюблен в Екатерину. Их роман начался еще в Куйбышеве, сразу после рождения Светланы. Но отношения Кати с Богуславским были абсолютно бесперспективными. После войны в обществе стали насаждаться антиеврейские настроения, и мужчина понимал, что дни его на посту первого секретаря сочтены.
Он хотел оставить своим преемником Катю Фурцеву. Нередко коллеги засиживались на работе допоздна, а потом Петр Владимирович провожал Екатерину домой. Она жила поблизости в небольшой двухкомнатной квартире с матерью, братом, вернувшимся после контузии с фронта, и дочкой. Иногда Петр Владимирович заходил на чашку чая. И видел, что, даже если бы он решился оставить ради Кати жену, а она согласилась бы соединить с ним свою судьбу, это вряд ли могло бы произойти.
Матрена стояла между ними. Она вдовствовала уже тридцать лет и мужского духа в доме не терпела. Была и еще одна уважительная причина, почему Богуславский не мог прийтись Фурцевым ко двору. Четырехлетняя Светлана глядела волчонком, когда мужчина приходил в гости и пытался подкупить девочку гостинцем.
Богуславский в гостях у Фурцевых чувствовал себя не в своей тарелке. Светочка дичилась и не подходила. Катя всеми силами старалась сгладить ситуацию, но появлялась в дверях Матрена, и ее угрюмое молчание повисало в воздухе, как топор над головой. В результате в декабре 1947 года Фурцева и Богуславский расстались. Его сняли, а Фурцева стала первым секретарем райкома.
БЛАГОСЛОВЕНИЕ НА БРАК
…ДЕСЯТИЛЕТНЮЮ Светлану умыли, причесали, водрузив на голову пышный розовый бант, и нарядили в крепдешиновое платье. Они с мамой ехали на дачу к Хрущевым. Светлана на всю жизнь запомнила необыкновенно вкусный украинский борщ с пампушками, которым потчевал их гостеприимный хозяин. За столом рядом с ним сидела супруга Нина Петровна. Больше никого из гостей не было.
Хрущев был одет по-домашнему - в вышитой украинской рубашке, охотно разговорчив и внимателен к Екатерине Алексеевне, угощал коньяком, своим любимым напитком. Светлане он показался добрым-предобрым.
Не только в кулуарах ЦК КПСС, но и по всей Москве ходили слухи и сплетни об особой близости Екатерины Фурцевой к первому секретарю МГК КПСС Никите Хрущеву. Фурцева бывала на даче у Хрущевых уже не раз. Но по-семейному, без посторонних и с дочкой - впервые. Поэтому, когда после обеда Никита Сергеевич предложил прогуляться по саду и обсудить дела, она воспользовалась этим и сказала, что у нее есть одна небольшая личная просьба.
Дело в том, что на горизонте у Екатерины появился избранник - Николай Фирюбин. Екатерине хотелось замуж, и она решила просить совета у Хрущева. Тот ее выбор одобрил. После свадьбы Фирюбин получил назначение в Министерство иностранных дел, а затем был назначен Чрезвычайным и Полномочным Послом СССР в Чехословакии, а через год - в Югославии.
Летом 1955 года знакомые видели Фурцеву на курорте в Карловых Варах. Она была с Николаем Фирюбиным, за которого только что вышла замуж. Николай Павлович смотрелся очень импозантно в форме полувоенного кроя. А сорокапятилетняя Екатерина выглядела на двадцать лет моложе. Они повсюду ходили вместе, держась за руки. Николай Павлович все время шутил, а Екатерина не сводила с него счастливых глаз…
МЕЖДУ ТРЕХ ОГНЕЙ
НУ-КА, Света, немедленно собирайся на дачу! - скомандовала Матрена, как только молодожены, вернувшись из свадебного путешествия, переступили порог дома.
Она была вне себя от гнева. Дочь нарушила незыблемое правило их маленького женского клана: «Врага в дом не пускать!» - и привела-таки зятя. С тех пор на всех семейных групповых фотографиях Матрена обрезала ножницами изображение Николая Павловича.
Конечно, с появлением отчима единение Светы с мамой тоже нарушилось. Хотя Екатерина всячески старалась установить между ними мир и согласие. На зимние каникулы отправила Свету к Николаю Павловичу в Белград. Это была первая поездка Светланы за границу. Николай Павлович уделял гостье много времени, и Светлана была в восторге. Кажется, Фирюбину удалось подобрать ключик к сердцу этого маленького идола.
Николай Павлович баловал жену и падчерицу красивыми обновками. Перед каждым возвращением из Москвы в Белград лично снимал мерки с Екатерины и Светланы, подробно записывал все их пожелания, и им оставалось только ждать, когда с оказией придет очередная бандероль…
Однако со временем семейная жизнь Екатерины медленно, но верно скатывалась под откос. Она по-прежнему металась между трех огней: матерью, дочерью и мужем. Антипатия Светы и Николая Павловича друг к другу доходила временами до того, что, если им нужно было ехать в Москву с дачи, они не могли поделить машину, а ехать вместе с отчимом Светлана категорически отказывалась. И министру культуры Фурцевой приходилось вызывать вторую машину, для дочери.
Она почти наверняка знала, что в Белграде у мужа были увлечения. Когда в 1957 году Фирюбина назначили заместителем министра иностранных дел, Екатерина обрадовалась этому, так как хотела жить с мужем одним домом. Но когда все осуществилось, оказалось, что их мало что теперь объединяет. Совместные походы на лыжах, теннис, театр - все осталось в прошлом.
Когда Фирюбин увидел Екатерину впервые, еще в начале войны, она не произвела на него никакого впечатления. Полненькая, круглолицая, простенькая. Зато Кате он понравился с первого взгляда. В дальнейшем им приходилось встречаться на партактивах, и роман их начался неожиданно, вдруг. Катя была настолько откровенна в своих чувствах, что сразу стала объектом пересудов и сплетен, которые ходили по всей Москве.
Сам Николай Павлович о разводе долго не помышлял. И хотя уехал в Чехословакию без семьи, не торопился обнадеживать Катю. Жена Маша тяжело переживала его измену. Но еще тяжелее восприняла все дочь Рита, бывшая уже взрослой девушкой. Фурцева позвонила ей сама: «Хочу с тобой встретиться». Рита приехала к ней в горком и настроена была очень решительно. Но Екатерина Алексеевна повела себя неожиданно - обняла ее по-матерински, прижала к себе, всплакнула и сказала: «Ты только не волнуйся, все будет хорошо!»
…Внешне Екатерина старалась поддерживать впечатление благополучной семьи. Бывала с мужем в театрах, ходила к общим знакомым в гости. Она не хотела развода, боялась одиночества. Но муж все чаще старался обойтись без нее. «Вышний Сволочок!» - цедил он презрительно сквозь зубы, когда хотел особенно досадить.
Как-то Фурцева поделилась с мужем восторгами о подрастающей внучке, полагая, что внуки могут их сблизить, ведь своего Колю (сына Риты) Фирюбин просто боготворил.
Да-а, - протянул задумчиво Николай Павлович в ответ, - плохо быть дедушкой, но еще хуже - быть мужем бабушки.
И на губах его заиграла тонкая улыбка…
P.S. Дочь Светлана никогда не признавала того факта, что мать покончила с собой. «Она не могла нас с Маринкой бросить!» Официальное заключение говорило, что смерть наступила от острой сердечной недостаточности. Когда Николай Павлович вернулся с переговоров в МИДе домой, Екатерины Алексеевны уже не было в живых…
