В чем заключается сущность диалога культур. Понятие «диалог культур» и образовательный процесс

Введение……………………………………………………………..….... 3

1. Понятие «диалог культур». Национальное и общечеловеческое в культуре. …………………..4-7

2. Проблемы диалога культур………………………………………….7-9

3. Диалог культур, как способ международных отношений………9-12

Заключение……………………………………………………………12-13

Список литературы и интернет-ресурсов……………………………….13

Введение.

Одной из главных особенностей современного мира является его глобализация, и все международные события в той или иной мере являются результатом этого процесса. Это особенно важно понимать, когда речь идет о противостоянии и конфликтах, которые могут привести мир к разрушению. Современный мир пугает все новыми и новыми потрясениями – войны, межэтнические конфликты, террористические акты, экономические санкции и тому подобные явления сталкивают мир в бездну взаимного уничтожения. Можно ли остановить это безумие? И, если можно, то как?

Ответить на эти и другие вопросы поможет знакомство с таким социальным явлением, как диалог культур.

В настоящее время известно более пятисот вариантов использования термина «культура» в самых различных отраслях науки и практики. Культура - это то, что объединяет людей в целостность, в общество. Для современного мира свойственны открытость культурных систем, многообразие культур их взаимодействие или диалог.

Цель работы: Рассмотреть некоторые аспекты диалога культур как основу международных отношений.

Задачи:

Определить понятие «диалог культур»;

Рассмотреть диалог как естественный результат развития и углубления взаимоотношения национальных культур;

Раскрыть проблемы и перспективы развития диалога культур в современном мире.

1.Понятие «диалог культур». Национальное и общечеловеческое в культуре.

Диалог культур - понятие, получившее широкое хождение в философской публицистике XX веке. Чаще всего оно понимается как взаимодействие, влияние, проникновение или отталкивание разных исторических или современных культур, как формы их конфессионального или политического сосуществования. В философских трудах В. С. Библера понятие диалога культур выдвигается в качестве возможного основоположения философии в канун XXI века. (1)

Диалог культур - совокупность непосредственных отношений и связей, которые складываются между различными культурами, а также их результатов, взаимных изменений, возникающих в ходе этих отношений. В процессе диалога культур происходят изменения культурных партнеров - форм социальной организации и моделей социального действия, систем ценностей и типов мировоззрения, становление новых форм культуротворчества и образа жизни. Именно в этом заключается принципиальное отличие диалога культур от простых форм экономического, культурного или политического сотрудничества, не предполагающих существенных преобразований каждой из сторон.

Социологический словарь выделяет следующие уровни диалога культур:

а) личностный, связанный с формированием или трансформацией человеческой личности под влиянием различных "внешних" по отношению к его естественной культурной среде культурных традиций;

б) этнический, характерный для отношений между различными локальными социальными общностями, нередко в рамках единого социума;

________________________

(1). Новая философская энциклопедия. http://iph.ras.ru/elib/0958.html).

в) межнациональный, связанный с разноплановым взаимодействием различных государственно-политических образований и ихполитических элит;

г) цивилизационный, основанный на встрече принципиально различных типов социальности, систем ценностей и форм культуротворчества. (1)

С древнейших времён многие люди судили о других культурах с позиции превосходства своего народа. Такая позиция называется этноцентризмом; она была характерна и для Запада, и для Востока. Так, ещё в IV в. до н. э.,древнегреческие общественные деятели делили мир на «эллинов» и «варваров». При этом культура варваров рассматривалась как весьма примитивная по сравнению с греческой. Это было одно из первыхпроявлений европоцентризма – суждения европейцев о том, что их общество есть образец для остального мира. Позднее христианские миссионеры стремились обратить «отсталых язычников» в свою веру. В свою очередь, жители средневекового Китая открыто выражали презрение к «окраинным варварам» (европейцам, равно как и кочевым племенам). Этноцентризм обычно связан с ксенофобией – страхом перед чужими взглядами и обычаями, неприязнью или ненавистью к ним. Однако со временем многие пришли к пониманию того, что противопоставление Запада Востоку и вообще «своих» «чужим» не принесёт пользы человечеству. Запад не выше Востока, а Восток не выше Запада – они просто разные.

Содействие многообразию культур – одна из важных целей мирового сообщества. Это зафиксировано в первой статье Устава ЮНЕСКО. В ней говорится, что цель сотрудничества – способствовать «сближению и взаимному пониманию народов путём надлежащего использования аппарата

_____________________

(1) Социологический словарь. http://vslovare.ru

Культурное разнообразие нуждается в поддержке, его необходимо развивать. Своеобразие каждой национальной культуры относительно. Её уникальность выступает как конкретное проявление всеобщего в развитии человеческого общества. У разных народов исторически сложились свои языки. Но необходимость иметь язык как средство общения, накопления опыта является общей для всех людей. Все культуры имеют некоторые общие нормы и ценности. Их называют общечеловеческими, так как они выражают основы человеческой жизни. Добро, труд, любовь, дружба значимы для людей в любом месте Земли. Существование этих ценностей способствует взаимопониманию и сближению культур. Иначе нельзя объяснить тот факт, что каждая культура в процессе взаимодействия с другими воспринимает и использует многие их достижения.

Взаимодействие культур ведёт, с одной стороны, к упрочению своеобразия восточных и западных, южных и северных культур, с другой – к формированию общемировой культуры. Диалог разных культур необходим и бесконечен. Это постоянный процесс, который помогает человечеству сохранить многообразие культурных основ жизни. Диалог культур позволяет каждому человеку приобщиться к духовному богатству, созданному разными народами, совместно решать глобальные проблемы человечества, а также помогает отдельным людям и общностям найти смысл своего бытия, не утратив своеобразия.

Культурное многообразие мира продолжает сохраняться и в современную эпоху. Процесс взаимодействия культур и цивилизаций имел место на протяжении всей истории человечества, но в наше время наблюдается повышение интенсивности этого процесса, что ни в коем случае не противоречит сохранению религиозных и этнических традиций и культурных различий народов.

Благодаря новым информационным технологиям, человек глобального общества получил возможность познакомиться с целой совокупностью артефактов, которые были недоступны людям индустриального и постиндустриального общества. Из-за отсутствия у значительной их части, возможности совершать экскурсионные поездки в различные страны, путешествовать по миру, пользоваться услугами, предоставляемыми знаменитыми хранилищами культурных ценностей, где сосредоточена значительная часть мирового культурного наследия. Виртуальные музеи, библиотеки, картинные галереи, концертные залы, существующие в "мировой информационной паутине", дают возможность познакомиться со всем тем, что был создано гением того или иного художника, архитектора, композитора, независимо от того, где находятся те или иные шедевры: в Петербурге, Брюсселе или Вашингтоне. Для миллионов стали доступны хранилища крупнейших библиотек мира, в том числе библиотек Конгресса США, Британского музея, Российской государственной библиотеки и многих других библиотек, фондами которых на протяжении столетий пользовался узкий круг лиц, занимающихся законотворчеством, преподавательской и научно-исследовательской деятельностью. Это, несомненно, положительный результат процесса глобализации культуры для человека.

Проблемы диалога культур.

«Диалог культур» - это не столько строгое научное понятие, сколько метафора, призванная обрести статус политико-идеологической доктрины, которой следует руководствоваться при чрезвычайно активизировавшемся сегодня на всех уровнях взаимодействии различных культур друг с другом. Панорама современной мировой культуры - сплав многих взаимодействующих культурных образований. Все они самобытны и должны находиться в мирном, вдумчивом диалоге; вступая в контакт, непременно прислушиваться к «собеседнику», откликаться на его нужды и запросы. «Диалог» как средство коммуникации культур предполагает такое сближение взаимодействующих субъектов культурного процесса, когда они не подавляют друг друга, не стремятся доминировать, но «вслушиваются», «содействуют», соприкасаясь бережно и осторожно.

Становясь участниками любого вида межкультурных контактов, люди взаимодействуют с представителями других культур, зачастую существенно отличающихся друг от друга. Отличия в языках, национальной кухне, одежде, нормах общественного поведения, отношении к выполняемой работе зачастую делают эти контакты трудными и даже невозможными. Но это лишь частные проблемы межкультурных контактов. Основные причины их неудач лежат за пределами очевидных различий. Они - в различиях в мироощущении, то есть ином отношении к миру и к другим людям. Главное препятствие, мешающее успешному решению этой проблемы, состоит в том, что мы воспринимаем другие культуры через призму своей культуры, поэтому наши наблюдения и заключения ограничены ее рамками. С большим трудом мы понимаем значения слов, поступков, действий, которые не характерны для нас самих. Наш этноцентризм не только мешает межкультурной коммуникации, но его еще и трудно распознать, так как это бессознательный процесс. Отсюда напрашивается вывод, что эффективный диалог культур не может возникнуть сам по себе, ему необходимо целенаправленно учиться.

В современном информационном обществе человек лихорадочно стремится успеть за временем, которое требует от него осведомленности в различных областях знания. Чтобы органично вплетаться в ткань современности, необходимо иметь способность четко отбирать самое необходимое и действительно полезное в том огромном информационном потоке, который сегодня обрушивается на человеческое сознание. В подобной ситуации приходится самостоятельно устанавливать приоритеты. Тем не менее, при подобном переизбытке знаний совершенно явной становится вся поверхностность развития человеческой личности. Культурная личность - личность воспитанная, образованная, с развитым чувством нравственности. Однако, когда человек перегружен бесполезной информацией, когда он знает «ничего обо всем», то довольно сложно судить о его образованности или культурности.

Как известно, культура внутренне неоднородна — она распадается на множество несхожих культур, объединенных в основном национальными традициями. Поэтому часто, говоря о культуре, мы уточняем: русская, французская, американская, грузинская и т.д. Национальные культуры могут взаимодействовать по различным сценариям. Одна культура может исчезнуть под давлением другой, более сильной культуры. Культура может уступить нарастающему давлению , которая насаждает усредненную интернациональную культуру, основанную на потребительских ценностях.

Проблема взаимодействия культур

Изоляция культуры - это один из вариантов противостояния национальной культуры давлению других культур и интернациональной культуры. Изоляция культуры сводится к запрету любых изменений в ней, насильственному пресечению всех чуждых влияний. Такая культура консервируется, перестает развиваться и в итоге умирает, превращаясь в набор банальностей, прописных истин, музейных экспонатов и подделок под предметы народных промыслов.

Для существования и развития любой культуре , как и любому человеку, необходимы общение, диалог, взаимодействие . Идея диалога культур подразумевает открытость культур друг другу. Но это возможно при выполнении ряда условий: равенства всех культур, признания права каждой культуры на отличия от других, уважения к чужой культуре.

Русский философ Михаил Михайлович Бахтин (1895- 1975) считал, что только в диалоге культура приближается к пониманию себя самой, глядя на себя глазами иной культуры и преодолевая тем самым свою односторонность и ограниченность. Не существует изолированных культур — все они живут и развиваются только в диалоге с другими культурами:

Чужая культура только в глазах другой культуры раскрывает себя полнее и глубже (но не во всей полноте, потому что придут и другие культуры, которые увидят и поймут еще больше). Один смысл раскрывает свои глубины, встретившись и соприкоснувшись с другим, чужим смыслом: между ними начинается как бы диалог , который преодолевает замкнутость и односторонность этих смыслов, этих культур... При такой диалогической встрече двух культур они не сливаются и не смешиваются, каждая сохраняет свое единство и открытую целостность, но они взаимно обогащаются.

Культурное многообразие — важное условие для самопознания человека: чем больше культур он узнает, чем больше стран посетит, чем больше языков выучит, тем лучше он поймет себя и тем богаче будет его духовный мир. Диалог культур — основа и важная предпосылка для формирования и укрепления таких ценностей, как , уважение, взаимопомощь, милосердие.

Уровни взаимодействия культур

Взаимодействие культур затрагивает самые разные группы людей — от малочисленных этносов, состоящих из нескольких десятков человек, до миллиардных народов (таких, как китайцы). Поэтому при анализе взаимодействия культур выделяют следующие уровни взаимодействия:

• этнический;
• национальный;
• цивилизационный.

Этнический уровень взаимодействия культур

В этом взаимодействии проявляются двойственные тенденции. Взаимное усвоение элементов культуры, с одной стороны, способствует интеграционным процессам — усилению контактов, распространению двуязычия, увеличению числа смешанных браков, а с другой — сопровождается усилением этнического самосознания. При этом более малочисленные и однородные этнические группы более настойчиво защищают свою особость.

Поэтому культура этноса, обеспечивая его стабильность, выполняет не только этноинтегрирующую функцию, но и этнодифференцируюищую, что выражается в наличии специфических для данной культуры ценностей, норм и стереотипов поведения и закрепляется в самосознании этноса.

В зависимости от различных внутренних и внешних факторов взаимодействие культур на этническом уровне может принимать различные формы и приводить к четырем возможным вариантам этнокультурных контактов:

• прибавление — простое количественное изменение в культуре этноса, который, сталкиваясь с другой культурой, осваивает некоторые ее достижения. Таким было воздействие индейской Америки на Европу, обогатившее ее новыми видами культурных растений;
• усложнение — качественное изменение культуры этноса под влиянием более зрелой культуры, что инициирует дальнейшее развитие первой культуры. Примером может служить воздействие китайской культуры на японскую и корейскую, последние принято считать дочерними по отношению к китайской культуре;
• убавление — потеря собственных навыков в результате контакта с более развитой культурой. Это количественное изменение характерно для многих бесписьменных народов и часто оказывается началом деградации культуры;
• обеднение (эрозия) — деструкция культуры под воздействием извне, происходящая в силу отсутствия достаточно устойчивой и развитой собственной культуры. Например, культура айнов практически полностью поглощена японской культурой, а культура американских индейцев сохранилась лишь в резервациях.

В целом протекающие при взаимодействии на этническом уровне этнические процессы могут привести к разным формам как объединения этносов и их культур (ассимиляция, интеграция), так и их разделения (транскультурация, геноцид, сегрегация).

Процессы ассимиляции , когда члены этнокультурного образования утрачивают свою первоначальную культуру и усваивают новую, активно протекают в экономически развитых странах. Ассимиляция осуществляется путем завоевания, смешанных браков, целенаправленной политики растворения малого народа и культуры в среде другого более крупного этноса. При этом возможны:

• односторонняя ассимиляция, когда культура меньшинства иод давлением внешних обстоятельств полностью вытесняется доминирующей культурой;
• культурное смешение, когда элементы культур большинства и меньшинства смешиваются, образуя довольно устойчивые комбинации;
• полная ассимиляция — весьма редкое явление.

Обычно имеет место большая или меньшая степеньтрансформации культуры меньшинства под влиянием доминирующей культуры. При этом происходит замена норм и ценностей культуры, языка, поведения, в результате чего у представителей ассимилированной группы меняется культурная идентичность. Растет число смешанных браков, представители меньшинства включаются во все социальные структуры общества.

Интеграция - взаимодействие внутри страны или какого-нибудь крупного региона нескольких существенно различных по языку и культуре этносов, при котором у них появляется ряд общих черт, в частности формируются элементы общего самосознания, основанного на длительном хозяйственном, культурном взаимодействии, политических связях, но народы и культуры сохраняют свою самобытность.

В культурологии интеграцию определяют как процесс согласования логических, эмоциональных, эстетических значений с культурными нормами и реальным поведением людей, как установление функциональной взаимозависимости между разными элементами культуры. В связи с этим выделяется несколько форм культурной интеграции:

• конфигурационная, или тематическая, — интеграция по сходству, на основе единой обшей «темы», задающей ориентир человеческой активности. Так, интеграция западноевропейских стран происходила на основе христианства, а ислам стал основой интеграции арабо-мусульманского мира;
• стилистическая — интеграция на основе единых стилей — эпохи, времени, места и т.д. Единые стили (художественные, политические, экономические, научные, философские и тл.) способствуют формированию общих культурных принципов;
• логическая — интеграция культур на базе логического согласования, приведения в непротиворечивое состояние научных и философских систем;
• коннективная — интеграция на уровне непосредственной взаимосвязи составных частей культуры (культу р), осуществляемая при непосредственном контакте людей;
• функциональная, или адаптивная, — интеграция с целью повышения функциональной эффективности человека и всего культурного сообщества; характерна для современности: мировой рынок, мировое разделение труда и т.д.;
• регулятивная — интеграция с целью урегулирования или нейтрализации культурно-политических конфликтов.

На этническом уровне взаимодействия культур возможно также разделение этносов и культур.

Транскуяьтурация - процесс, при котором сравнительно небольшая часть этнокультурной общности в силу добровольной миграции или насильственного переселения перемещается в другой район обитания, где инокультурная среда или полностью отсутствует, или представлена незначительно; со временем происходит превращение отделившейся части этноса в самостоятельный этнос с собственной культурой. Так, английские протестанты, переселившиеся в Северную Америку, стали основой формирования североамериканского этноса с его специфической культурой.

Национальный уровень взаимодействия культур возникает на базе уже существующих этнических отношений. Понятие «нация» не следует путать с понятием «этнос», хотя в русском языке эти слова нередко употребляются как синонимы (этнонация). Но в международной практике, в документах ООН «нация» понимается как политическая, гражданская и государственная общность.

Национальное единство возникает на моноэтнической или полиэтнической основе через общую хозяйственную деятельность, государствен но-политическую регуляцию, дополняется созданием государственного языка, являющегося в полиэтнических государствах и языком межэтнического общения, идеологии, норм, обычаев и традиций, т.е. национальной культурой.

Ведущим элементом национального единства выступает государство. регулирующее межэтнические отношения внутри своих границ и межнациональные в отношениях с другими государствами. В идеале государство должно стремиться к интеграции народов и наций, входящих в государство, и к добрососедским отношениям с другими государствами. Но в реальной политике часто принимаются решения об ассимиляции, сегрегации и даже геноциде, вызывающие ответные вспышки национализма и сепаратизма и приводящие к войнам как внутри страны, так и за ее пределами.

Трудности в межгосударственном общении нередко возникают там, где государственные границы проводились без учета естественного расселения людей и разделяли единые этносы, что рождает стремление разделенных народов к образованию единого государства (это противоречит современным международным документам о незыблемости существующих границ), или, наоборот, соединяли в рамках единою государства враждующие народы, что ведет к столкновениям между представителями враждующих народов; примером может служить периодически вспыхивающая вражда между народностями туте и и бхутто в Центральной Африке.

Национально-культурные связи менее устойчивы, чем этнокультурные, но они так же необходимы, как и этнокультурные контакты. Сегодня без них невозможно общение культур.

Цивилизационный уровень взаимодействия. Цивилизация в данном случае понимается как объединение нескольких соседних народов, связанных общей историей, религией, культурными особенностями и региональными хозяйственными связями. Культурные связи и контакты внутри цивилизаций сильнее, чем любые внешние контакты. Общение на цивилизационном уровне ведет либо к наиболее существенным результатам в обмене духовными, художественными, научными и техническими достижениями, либо к конфликтам, которые на этом уровне отличаются особой жестокостью, ведутся иногда вплоть до полного уничтожения участников. Примером могут служить крестовые походы, которые Западная Европа сначала направляла против мусульманского мира, а затем и против православного. Образцами позитивных контактов между цивилизациями служат заимствования средневековой европейской культурой из исламского мира, из культуры Индии и Китая. Интенсивный обмен происходил между исламским, индийским и буддийским регионами. Конфликтность этих отношений сменялась мирным сосуществованием и плодотворным взаимодействием.

Еще в 1980-е гг. известнейший российский культуролог Григорий Соломонович Померанц (род. 1918) выделил следующие варианты межцивилизационных культурных контактов:

• европейский — открытость культур, быстрое усвоение и «переваривание» инокультурных достижений, обогащение собственной цивилизации за счет инноваций;
• тибетский — устойчивый синтез элементов, заимствованных из разных культур, и затем застывание. Такова тибетская культура, возникшая в результате синтеза индийской и китайской культур;
• яванский — легкое восприятие инокультурных влияний с быстрым забвением прошлого. Так, на Яве исторически сменяли друг друга полинезийская, индийская, китайская, мусульманская и европейская традиции;
• японский — переход от культурной замкнутости к открытости и усвоение чужого опыта без отказа от собственных традиций. Японская культура когда-то обогатилась за счет усвоения китайского и индийского опыта, а в конце XIX в. она обратилась к опыту Запала.

В наши дни на первый план выходят именно отношения между цивилизациями, так как государственные границы становятся все более «прозрачными», возрастает роль надгосударственных объединений. Примером может служить Европейский Союз, в котором высшим органом является Европарламент, имеющий право принимать решения, затрагивающие суверенитет государств-членов. Хотя национальные государства все еще остаются главными действующими лицами на мировой арене, но их политика все более диктуется цивилизационными особенностями.

По словам С. Хантингтона, облик мира все больше зависит от отношений между цивилизациями; он выделил восемь цивилизаций в современном мире, между которыми складываются различные отношения, — западную, конфуцианскую, японскую, исламскую, индуистскую, православно-славянскую, латиноамериканскую и африканскую. Особенно важны результаты контактов между западной, православной и исламской цивилизациями. На карте мира Хантингтон нанес «линии разломов» между цивилизациями, вдоль которых возникают цивилизационные конфликты двух видов: на микроуровне — борьба групп за землю и власть; на макроуровне — соперничество стран, представляющих разные цивилизации, за влияние в военной и экономической сферах, за контроль над рынками и международными организациями.

Конфликты между цивилизациями обусловлены цивилизационными различиями (по истории, языку, религии, традициям), более фундаментальными, чем различия между государствами (нациями). При этом взаимодействие цивилизаций привело к росту цивилизационного самосознания, стремлению сохранить собственные ценности, а это в свою очередь увеличивает конфликтность в отношениях между ними. Хантингтон отмечает, что хотя на поверхностном уровне многое из западной цивилизации свойственно остальному миру, но на глубинном уровне этого не происходит из-за слишком большой разницы ценностных ориентиров разных цивилизаций. Так, в исламской, конфуцианской, японской, индуистской и православной культурах почти не находят отклика такие западные идеи, как индивидуализм, либерализм, конституционализм, права человека, равенство, свобода, верховенство закона, демократия, свободный рынок. Попытки насильно навязать эти ценности вызывают резкую негативную реакцию и приводят к укреплению ценностей своей культуры.

(Опыт определения)

Недавно мне пришлось принять участие в советско-французской «Энциклопедии на два голоса» («Прогресс»). Параллельно должны были идти (на каждое слово) статьи советских и французских авторов. Мне достались статьи «культура» и «диалог культур», которые я, впрочем, в соответствии со своей концепцией, соединил воедино. Попытка оказалась мучительной. Но потом я подумал, что недостатки такого опыта (неизбежная жесткость формулировок, почти полная выброшенность аргументации, невольная ослабленность моментов сомнения и размышления) в какой-то мере искупаются некоторыми новыми интересными возможностями (возможность целостного, отстраненного взгляда на собственное понимание, необходимость сосредоточить некий зримый образ культуры, сознательная игра между образом и понятием).

Поэтому сейчас, несколько разработав текст, «расшив» самые жесткие сочленения исходных определений, предоставляю результаты своего опыта вниманию читателей.

Есть некий круг (целостность) явлений, за которым закрепилось в сознании - в сознании достаточно массовом, но также в сознании научном - понятие культуры. Это - своеобразная целостность произведений искусства, философии, теории, нравственных поступков и, в каком-то смысле, явлений религии. Но в XX веке в реальном бытии и осознании этого круга явлений происходит странный сдвиг. Даже преображение.

Назову несколько беспокоящих наше мышление признаков такого сдвига, смещения.

1. В XX веке происходит странное отщепление понятия культуры (как целого) от тех понятий или интуиций, которые издавна совпадали с определениями культуры, или «культурности», перечислялись через запятую, понимались почти как синонимы. Возникает какая-то пропасть между феноменами культуры и феноменами образования, просвещения, цивилизации.

Нашему уму почему-то необходимо стало замечать это различие, настаивать на нем, осмысливать его. «Человек образованный» или «человек просвещенный» - эти определения все резче понимаются не только как отличные друг от друга, но еще более отличные от определения «человек культурный». Как-то все по-разному идет и складывается в процессах образования и в процессах (нельзя сказать «окультуривания», но - именно) культуры.

2. Какие-то феномены общения людей «по поводу» произведений культуры, какие-то собственно внутрикультурные формы деятельности и мышления начинают удивительно расширяться и углубляться, захватывать иные, центральные, иным феноменам отведенные «места» и «связи» в духовной и общественной жизни. То, что мы понимали обычно под «культурой», перестает вмещаться в сферу так называемой «надстройки», теряет свою маргинальность, сдвигается в самый эпицентр современного человеческого бытия. Конечно, этот сдвиг по-разному, с меньшей или большей силой, входит в наше сознание, но, если вдуматься, процесс этот всеобщ для всех слоев современного общества: в Европе, Азии, Америке, Африке. Это неудержимое стремление культуры к эпицентру нашей жизни и одновременно упорное, дикое или цивилизованное сопротивление таким странным «претензиям» культуры тревожит наше сознание - бытовое и научное - может быть, не менее, чем назревание атомного или экологического всемирного взрыва.

3. В XX веке типологически различные «культуры» (целостные кристаллы произведений искусства, религии, нравственности...) втягиваются в единое временное и духовное «пространство», странно и мучительно сопрягаются друг с другом, почти по-боровски «дополняют», то есть исключают и предполагают друг друга. Культуры Европы, Азии и Америки «толпятся» в одном и том же сознании; их никак не удается расположить по «восходящей» линии («выше - ниже, лучше - хуже»). Одновременность различных культур бьет в глаза и умы, оказывается реальным феноменом повседневного бытия современного человека. Вместе с тем сейчас как-то странно совмещаются исторические, этнографические, археологические, искусствоведческие, семиотические формы понимания и определения того, «что есть культура». Но сие означает, что и в этом плане в одном логическом «месте» совмещаются понимание культуры как средоточия духовной деятельности человека и как некоего среза целостной и, может быть, в первую голову материальной, вещной его деятельности.

Не буду сейчас продолжать перечисление иных смещений и сдвигов в нашем осознании феномена культуры, в нашем реальном «бытии в культуре». Сейчас существенно другое: в том понимании культуры, которое будет далее развито, определяющим является не набор неких «признаков», но как раз тот сдвиг в действительном бытии и осознании культуры, что обнаруживает глубинные магматические процессы, клубящиеся в ее недрах. И это - тот самый сдвиг и то превращение, что предельно существенны в канун XXI века и поэтому позволяют наиболее глубоко проникнуть в действительный смысл и внутреннее борение различных «перестроек» и «трансформаций» нашего времени (независимо от прямых намерений их авторов).

Далее будет намечена не формальная дефиниция культуры, но ее «реальное определение» (в понимании Гегеля или Маркса). Напомню, что, по Гегелю, «реальное определение» - это процесс, в котором само явление определяет, определивает, преобразует самого себя. Предполагаю только, в отличие от Гегеля, что такое реальное определение есть преимущественно особая форма «causa sui» именно нашей человеческой разумной жизни.

Так вот, думается, что те феномены радикальных смещений и сдвигов в культуре XX века, которые я наметил выше, позволяют сегодня развить реально, исторически и логически осмысленное, всеобщее определение культуры.

Сначала о том феноменологическом образе культуры, что сегодня «бьет в глаза и в умы», тревожит наше сознание.

1. В отщеплении от идеи «образования» и от идеи «цивилизации» (в разных вариантах это отщепление вдруг стало в XX веке необходимым для Шпенглера и Тойнби, для Леви-Стросса и Бахтина...) идея культуры осознается сегодня в следующем интегральном противопоставлении.

В истории человеческого духа и вообще в истории человеческих свершений существуют два типа, две формы «исторической наследственности». Одна форма укладывается в схематизм восхождения по лестнице «прогресса» или, даже мягче, развития. Так, в образовании, в движении по схематизму науки (но науки, понятойне как один из феноменов целостной культуры, а как единственно всеобщее, всеохватывающее определение деятельности нашего ума) каждая следующая ступеньвыше предыдущей, вбирает ее в себя, развивает все положительное, что было достигнуто на той ступеньке, которую уже прошел наш ум (все глубже проникая в единственную истину), наши ноги и руки (создавая все более совершенные орудия труда), наше социальное общение (восходя к все более и более «настоящей формации», оставляя внизу до- и пред-историческое бытие человека). В этом восхождении все предшествующее: знание, старые орудия труда, пережившие себя «формации»... - конечно, не исчезают «в никуда», они «уплотняются», «снимаются», перестраиваются, теряют свое собственное бытие в знании и умении высшем, более истинном, более систематизированном и т.д. Образованный человек - это тот, кто сумел «перемотать» в свой ум и в свое умение все то, что достигнуто на «пройденных ступенях», причем «перемотал» в единственно возможном (иначе всего не освоить!) виде: в той самой уплотненности, снятости, упрощенности, что лучше всего реализуется в «последнем слове» Учебника. В самом деле, какой чудак будет изучать механику по трудам Галилея или Ньютона, математику - по «Началам» Эвклида, даже квантовую механику - по работам Бора или Гейзенберга (а не по современнымтолковым учебникам или - сделаем уступку - по самым последним научным трудам).

Культура строится и «развивается» совсем по другому, по противоположному схематизму. Здесь возможно оттолкнуться от одного особенного феномена.

Существует одна сфера человеческих свершений, что никак не укладывается в схематизм восхождения (Ньютоново: «Я карлик, стоящий на плечах гиганта» - предшествующих поколений...). Эта сфера - искусство. Здесь - даже «на глазок» - все иначе. Во-первых, здесь нельзя сказать, что, скажем, Софокл «снят» Шекспиром, что подлинник Пикассо сделал ненужным впервые открывать подлинник (обязательно подлинник) Рембрандта.

Даже резче: здесь не только Шекспир невозможен (ну, конечно же) без Софокла или Брехт - без Шекспира, без внутренней переклички, отталкивания, переосмысливания, но и - обязательно - обратно: Софокл невозможен без Шекспира; Софокл иначе, но и более уникально, понимается и иначе формируется в сопряжении с Шекспиром. В искусстве «раньше» и «позже» соотносительны, одновременны, предшествуют друг другу, наконец, это есть корни друг друга не только в нашем понимании, но именно во всей уникальности, «уплотненности», всеобщности собственного, особенного, неповторимого бытия.

В искусстве явно действует не схематизм «восходящей лестницы с преодоленными ступенями», но схематизм драматического произведения.

«Явление четвертое... Те же и Софья». С появлением нового персонажа (нового произведения искусства, нового автора, новой художественной эпохи) старые «персонажи» - Эсхил, Софокл, Шекспир, Фидий, Рембрандт, Ван-Гог, Пикассо - не уходят со сцены, не «снимаются» и не исчезают в новом персонаже, в новом действующем лице. Каждый новый персонаж выявляет, актуализирует, даже впервые формирует новые свойства и устремления в персонажах, ранее вышедших на сцену; одно действующее лицо вызывает любовь, другое - гнев, третье - раздумье. Число действующих лиц постоянно изменяется, увеличивается, растет. Даже если какой-то герой навсегда уйдет со сцены, скажем, застрелится, или - в истории искусства - какой-то автор выпадет из культурного оборота, их действующее ядро все же продолжает уплотняться, сама «лакуна», разрыв обретают все большее драматургическое значение.

Такой схематизм художественной наследственности всегда сохраняет свои основные особенности, схематизм этот коренным образом отличается от схематизма «образования», «цивилизации», формационного развития, как бы их ни понимать.

Обобщим все сказанное об искусстве:

а) история сохраняет и воспроизводит здесь «персонажность» слагающихся феноменов;

б) увеличение числа «персонажей» осуществляется вне процедуры снятия и восхождения, но в схематизме одновременности, взаиморазвития, уплотнения каждой художественной монады;

в) обратимость «корней и кроны», «до...» и «после...» означает в искусстве особый тип целостности, «системности» искусства как полифонического драматического феномена.

И еще один момент, не прямо вытекающий из представленной театральной схемы, но органично с ней связанный. Мой исходный образ предполагает еще одно (?) действующее лицо, точнее, некое «многоместное множество» действующих лиц. Это - зритель, слушатель художественного произведения. В театральном действе соучастие этого «действующего лица» особенно наглядно, но это активное творческое бытие не менее необходимо, насущно, органично для любого произведения любой формы искусства.

Зафиксируем на мгновение слово «произведение» и пойдем дальше, пока что подчеркивая только особый «схематизм» «наследственности» в истории и реальном бытии произведений искусства. Если история искусства - это драма со все большим числом действующих и взаимодействующих лиц, если все эти лица (авторы, стили, художественные эпохи) действительно и действенно одновременны, действительно и напряженно сопрягают время прошлое (во всей его самобытийности) и время настоящее в средоточииэтого мгновения, то все это осуществляется как раз в общении «сцены и зрительного зала» или автора поэмы и ее далекого - сквозь века - молчаливого читателя; культуры и того, кто ее (со стороны) воспринимает...

Если хотите, называйте очерченный схематизм «прогрессом» или «развитием»... Сейчас существенно исходно отличить схематизм «наследственности» в искусстве («Явление четвертое... Те же и Софья».) от схематизма «восхождения» («Карлик на плечах гиганта...»). Это в искусстве.

Но в XX веке с особой силой обнаруживается, что такой схематизм истории искусств есть лишь особый и особенно наглядный случай некоего всеобщего феномена - бытия в культуре, причем как в целостном Органоне. И этот Органон не распадается на «подвиды» и непроницаемые «отсеки».

Наш взгляд, обостренный современной жизнью (теми сдвигами, о которых я выше говорил, а в заключение скажу еще определеннее), безошибочно замечает: тот же феномен, что и в искусстве, действует в философии. Аристотель существует и взаиморазвивается в одном (?) диалогическом (?) культурном пространстве с Платоном, Проклом, Фомой Аквинским, Николаем Кузанским, Кантом, Гегелем, Хайдеггером, Бердяевым.

Но это одно пространство явно «не-Эвклидово», это - пространство многих пространств. Платон имеет бесконечные резервы все новых и новых аргументов, ответов, вопросов в споре с Аристотелем: Аристотель также обнаруживает бесконечные возможности «формы форм», отвечая на возражения Платона. Кант бесконечно содержателен и осмыслен в беседах с Платоном, Гегелем, Гуссерлем, Марксом... Философия как феномен культуры также мыслит в схеме: «Те же и Софья». Это опять-таки драма со все большим числом действующих лиц, и бесконечная уникальность каждого философа раскрывается и имеет философский смысл только в одновременности и во взаимополагании философских систем, идей, откровений. Говоря более крупными блоками, философия живет в сопряжении и одновременном взаимопорождении разных форм бесконечно-возможного бытия и разных форм его понимания.

Я не отрицаю - иногда возможно и даже необходимо распределить философские системы в восходящий, гегелевский ряд. Но тогда это будет феномен цивилизации или, точнее, цивилизационный «срез» культуры Нового времени. Именно и только в одновременности и бесконечной диалогической «дополнительности» каждого из философов на «пиру» Плато-новой и вообще философской мысли философия входит в единую полифонию культуры.

В сфере нравственности XX век обнаруживает тот же феномен «трагической пьесы» («Те же и Софья») или «годовых колец в стволе дерева». Современная нравственность есть сопряжение, нравственная историческая памятливость (и диалог, беседа) различных нравственных перипетий, сосредоточенных в разных Образах культуры, - Героя античности, Страстотерпца и Мастера средних веков, Автора своей биографии в романной остраненности Нового времени. Здесь перипетийна исходная нравственность: Рок и Характер (античность); исповедальная грань земной жизни и потусторонней вечности (средние века); открытость моей смертной жизни и потусторонней вечности (средние века); открытость моей смертной жизни в бесконечность временных причинных сцепок и, вместе с тем, полная ответственность заначало моей жизни («Быть или не быть...» Гамлета), за еезавершение, за ее замкнутость «на себя» (Новое время). Но не менее перипетийно - в точке взаимопорождения, начала - и само общение, взаимопредполагание этих перипетий в душе современного человека. И это не «релятивизм» и даже не «вариативность» морали, но полныйобъем моей личной ответственности за судьбы и смыслы жизни людей иных культур, иных смысловых спектров. Это уже не мораль «терпимости» (пусть живут, как могут...), но нравственность включения в мою со-весть предельных вопросов бытия других людей, их ответнойвести в моей собственной судьбе.

Но продолжим наше сопоставление. Сознание, пробужденное XX веком, замечает, что в том же едином ключе и, скажу определеннее, - в ключе культуры - необходимо сейчас понимать и развитие самойнауки, еще недавно породившей схему «восходящего развития», «уплотнения» знаний и т.д. «Принцип соответствия», идея «предельного» перехода, соотношение дополнительностей, парадоксы теории множеств в математике, вообще парадоксы обоснования начал математики - все это заставляет утверждать: наука также может и должна быть понята и развиваема как феноменкультуры, то есть (теперь отважимся сказать: «то есть...») как взаимопереход, одновременность, разноосмысленность различных научных парадигм, какформа общения античных, средневековых, нововременных форм ответа на вопрос: «Что есть "элементарность", "число", "множество" и т.д.?» Снова тот же культурологический парадокс: не обобщение, нообщение различных форм понимания - вот формула движения к всеобщности в современных позитивных науках.

Но тот же схематизм общения (не обобщения) различных всеобщих и уникальных форм бытия действует в конце XX века и в определении «производительных сил» (ориентация насвободное время, на времясамоизменения не только в духовном, но и в материальном производстве, в индивидуально-всеобщем труде); в общении различныхформаций; в элементарных ячейках современнойсоциальности (особая роль малых, динамичных групп и полисов); в странном взаимовлиянии различных форм современного, стремящегося к всеобщности,гуманитарного мышления. В этой всеобщности и атом, и электрон, и космос понимаются так, какесли бы это были произведения, смысл которых актуализируется в челноке различных форм разумения.

Однако общение и бытие в культуре (по схематизму: «Явление четвертое... Те же и Софья») совершается не линейно, не в профессиональном отщеплении - философ с философом, поэт с поэтом и т д., - но в контексте целостных исторических «пьес» - Античной, Средневековой, Нововременной, Западной, Восточной...

Культура - трагедия трагедий, когда одна в другую (как в китайской костяной головоломке) вточены многообразные шаровые поверхности драматического действа и катарсиса; когда реальное общение и взаиморазвитие отдельных персонажей осуществляется как общение и диалог различных трагедий.

Обращу внимание на два таких сопряжения.

Так, все названные феномены культуры - искусство, философия, нравственность... - имеют действительно культурный смысл не перечислительно, ноконструктивно, в Органоне данной культуры. Внутри каждой культуры искусство, философия, нравственность, теория также приобретают свою особую «персонажность», персонализируются в общении друг с другом, на грани этих различных форм бытия в культуре. Здесь действующие лица - Поэт, Философ, Герой, Теоретик, постоянно погружающие в себя свой внешний диалог. Между этими действующими лицами складывается своя трагедия, со своим единством места, времени, действия. Платон современен Канту и может быть его Собеседником (в культуре) лишь тогда, когда Платон понят в своем внутреннем общении с Софоклом и Эвклидом; Кант - в общении с Галилеем и Достоевским.

Но если так, то угадывается еще один, возможно, конечный или изначальный, трагедийный строй.

Эта культура способна жить и развиваться (как культура) только на грани культур 40 , в одновременности, в диалоге с другими целостными, замкнутыми «на себя», на выходза свои пределы культурами. В таком конечном (или изначальном) счете действующими лицами оказываются отдельные культуры, актуализированные в ответ на вопрос другой культуры, живущие только в вопрошаниях этой иной культуры. Только там, где есть эта изначальная трагедия трагедий, там есть культура, там оживают все вточенные, встроенные друг в друга трагедийные перипетии. Но совершается это общение (и взаимопорождение) культур только в контекстенастоящего, то есть для нас - в культуре конца XX века.

Причем вся данная культура (скажем, античности) должна быть понята как единое произведение, созданное и пересоздаваемое одним (воображаемым) автором, адресованное насущному и невозможному «читателю», в канун века XXI. Итак, мы снова зафиксируем слово «произведение» и пойдем дальше.

2. Первый феноменологический образ (не хочется говорить - «признак») культуры неявно перерастает в новый целостный образ, в новый круг представлений.

Культура есть моя жизнь, мой духовный мир, отделенный от меня, транслированный в произведение (!) и могущий существовать (больше того, ориентированный на то,чтобы существовать) после моей физической смерти (соответственно, после «физической смерти» данной цивилизации, формации) в ином мире, в живой жизни людей последующих эпох и иных устремлений. Отвечая на вопрос «что есть культура?», мы всегда - до конца сознавая это или нет, - отвечаем на другой вопрос: «в какой форме могут существовать (и развивать себя) мой дух, плоть, общение, насущная (в моей жизни) жизнь близких людейпосле моей (моей цивилизации) гибели, «ухода в нети»?». Ответ -в форме культуры. Великий русский мыслитель М.М. Бахтин всегда настаивал на том, что смысл любому нашему высказыванию придает ясное понимание того,на какой вопрос, обращенный ко мне (явный или тайный),отвечает это высказывание, это утверждение. Так вот, культура не только понимается, но и возникает (как культура) в попытках ответить (и самому себе, своими деяниями и творениями) на вопрос о рукотворных формах «потустороннего бытия», бытия в других мирах, в иных, отстраненных, остраненных, заранее воображенных культурах. И здесь несущественно, что я в своем непосредственном бытии в культуре могу обращаться к моим непосредственным Собеседникам и Современникам. Существенно то, что и в этих, наиболее, кстати, напряженных ситуациях, я обращаюсь к своему Собеседникутак, чтобы он смог воспринять меня в моем произведении и тогда, когда я исчезну из его сиюминутного кругозора (выйду из комнаты, уеду в другой «полис», уйду из жизни). Чтобы он воспринял меня как бы («как если бы...») из другого, бесконечно отдаленного мира. Но сие означает также и особую обращенность культуры вовне, ее сквозную адресованность в иное (и вполне земное) бытие, означает острую необходимость бытьнавеки вне собственного бытия, быть в ином мире. В этом смысле культура - всегда некий Корабль Одиссея, совершающий авантюрное плавание в иной культуре, оснащенный так, чтобы существоватьвне своей территории (у М.М. Бахтина: «Культура собственной территории не имеет»).

Но если уж вспомнились античные образы, скажу еще так: каждая культура есть некий «двуликий Янус». Ее лицо столь же напряженно обращено к иной культуре, к своему бытию в иных мирах, сколь и внутрь, вглубь себя, в стремлении изменить и дополнить свое бытие (в этом смысл той «амбивалентности», что присуща, по Бахтину, каждой целостной культуре).

Проецирование насущного Собеседника в ином мире (каждая культура - это возглас «SOS», обращенный к другой культуре) предполагает, что этот мой Собеседник насущен мне больше, чем собственная жизнь. Вот та основа, на которой вырастают две дополнительные интуиции «бытия в культуре».

Во-первых. В культуре возникает решающее, заторможенное и замкнутое в плоти произведений несовпадение автора (индивида) с самим собой. Все мое сознание преображается этой обращенностью «извне» - «в меня» моего другого Я, моего насущного читателя, отдаленного (во всяком случае, по замыслу) в вечность. Ясно, что для читателя (зрителя, слушателя...) таким насущным, «другим Я» (Ты) оказываетсяавтор произведения культуры. Это несовпадение, эта возможность видеть «со стороны» мое собственное бытие, как бы уже завершенное и отдаленное от меня в произведении, это и есть изначальное основаниеидеи личности. Личность - та ипостась индивида, в горизонте которой он способен перерешить свою, уже предопределенную привычками, характером, психологией, средой, судьбу. Итак, индивид в горизонте культуры - это индивид в горизонте личности.

Во-вторых. В общении «через» плоть произведения каждая личность - автор и читатель - формируется, назревает «на горизонте», как потенциально особая и неповторимая культура, как особый бесконечный мир возможных перевоплощений этого свободно предполагаемого произведением общения. Общение в культуре, то есть бытие в культуре - это всегда - в потенции, в замысле - общение между различными культурами, даже если мы оба (автор и читатель) живем в одной и той же культуре.

Предположу теперь, что феноменологический образ (еще не понятие) культуры возник в сознании читателя, точнее, сосредоточился из тех внутренних интуиций, что, как я предполагаю, всегда присущи всем современникам конца XX века.

Тогда, если это произошло, попытаюсь кратко очертить смысл понятия или, лучше, идеи культуры.

Смысл культуры в жизни каждого и - особенно роковым образом - в жизни современного человека возможно, на мой взгляд, понять в трех определениях.

Первое определение культуры (почти тавтологическое, фокусирует тот образ культуры, что был намечен выше):культура есть форма одновременного бытия иобщения людей различных - прошлых, настоящих и будущих - культур, форма диалога и взаимопорождения этих культур (каждая из которых есть... - см. начало определения).

И несколько дополнений: время такого общения - настоящее; конкретная форма такого общения, такого со-бытия (и взаимопорождения) прошлых, настоящих и будущих культур - это форма (событие) произведения; произведение - форма общения индивидов в горизонте общения личностей 41 , форма общения личностей как (потенциально) раз-личных культур.

Второе определение культуры. Культура - это формасамодетерминации индивида в горизонте личности, форма самодетерминации нашей жизни, сознания, мышления; то есть культура - это форма свободного решения и перерешения своей судьбы в сознании ее исторической и всеобщей ответственности.

Об этом смысле культуры в жизни человека скажу немного подробнее, поскольку он особенно напряжен и органичен в конце XX века.

На сознание и мысль человека мощными потоками обрушиваются самые различные силы детерминации извне и из-нутра. Это - силы экономических, социальных, государственных сцеплений и предопределений; силы воздействия среды, схем образования; «тонны» привычек, предрассудков, орудийной наследственности (определяющей необходимость и даже фатальность самых исходных мускульных и умственных движений). Это мощные силы космических воздействий самого различного - материального и (все может быть) духовного - происхождения. Это тайные, идущие из-нутра и исподволь решающие силы генетической, биологической предрасположенности и обреченности (обреченности на этот характер, эту судьбу).

К концу XX века силы детерминации извне и из-нутра достигли уничтожающего предела. Назревавший апокалипсис атомной войны, экологической катастрофы, мировых тоталитарных режимов, промышленных мегаполисов, бесконечные нары концлагерей и душегубок самого различного замысла и формы. И все же предположу, что в том же XX веке и особенно к концу века нарастают силы слабого взаимодействия, силысамодетерминации, заложенные в культуре... И в этом слабом взаимодействии культуры, постепенно входящем во все средоточия современной жизни - в средоточия социальные, производственные, психические, духовные, - единственная надежда современного человечества.

Что я имею в виду?

На самой заре человеческой истории был «изобретен» (для краткости скажу так) особый «прибор», некая «пирамидальная линза» самодетерминации, способная отражать, рефлектировать, преобразовывать все самые мощные силы детерминации «извне» и «из-нутра».

Вживленный в наше сознание своей вершиной, этот прибор позволяет человеку быть полностью ответственным за свою судьбу и поступки. Или, скажу так, при помощи этой «линзы» человек обретает действительную внутреннюю свободу совести, мысли, действия. (Правда, если сам человек решится, что бывает очень редко, на полную меру своей свободы и ответственности.)

Этот странный прибор - культура.

Страшно сжимая изложение, скажу, что пирамидальная линза культуры построена следующим образом.

1. Ее основание - самоустремленность всей человеческой деятельности.

В ранних работах Карл Маркс наметил именно это определение предметной орудийной деятельности и общения человека. Правда, в дальнейшем внимание Маркса было в основном обращено только на деятельность, обращенную вовне, - от человека на предмет и на те социальные структуры, которые складываются в процессах такой деятельности. Впрочем, эта переориентация объяснялась теми особенностями промышленной, машинной цивилизации, что стали предметом исследования в работах Маркса начиная с 1848 года. К сожалению, наша наука и наша политика перенесли выводы Маркса на цивилизацию пост-промышленную, возникающую, назревающую в XX веке. Но это уже другой вопрос.

Человек - в отличие от животных - всегда (в принципе) действует «на себя», на собственную деятельность, сосредоточенную и отстраненную от него в орудиях и предметах труда. Конечным феноменом и «точкой приложения» человеческой деятельности оказывается само человеческое Я, - не тождественное своей деятельности, не совпадающее с самим собой, могущее изменять (и ориентированное на то, чтобы изменять) собственные определения. Конечно, отдельные фрагменты этой самоустремленной деятельности (и общения) могут отщепляться от целостной «спирали», и, скажем, деятельностьот субъектана предмет становится в отдельных формациях и цивилизациях самодовлеющей и преобладающей - во всяком случае, преобладающей в отчужденных социальных структурах. Но, по замыслу, всегда, в конечном счете, осуществляется замыкание кольца самоустремления, осуществляется феномен человеческой самодетерминации. Так возникает широкое основание культуры каквсеобщее определение всех форм человеческого труда, общения, сознания и, наконец, мышления (то есть способности преобразовывать свое общение и сознание).

В цивилизациях, предшествующих нашему времени, это всеобщее основание культуры работало как бы на периферии общественных структур;

реальная социальность и основные, «базисные» социальные структуры строились на узкой основе одновекторной (от меня - на предмет) деятельности. В таких условиях все феномены культуры приобретали своего рода «маргинальный», «надстроечный» характер, хотя, по сути дела, только в нихвсегда осуществлялось целостное замыкание человеческой деятельности, формировался уникальный неповторимый строй личности того или другого периода культуры. Особенно резко и «нахально» цивилизационно превращенная форма всеобщности («от меня -на предмет»...) реализуется в нововременной, господствующей до сих пор индустриальной цивилизации.

Возьмем эти соображения на заметку и пойдем дальше.

2. На широком основании самоустремленной (то есть целостной) чело-веческой деятельности вырастают сходящиеся грани основных форм духовной самодетерминации нашего сознания, мышления, судьбы.

В искусстве человек, обреченный встраиваться в наличные, застарелые цепочки социальных связей и отношений, свободно заново формируетто общение (автор - читатель; Я - другое Я - Ты), которое прорывает и преобразует мощные силы детерминации извне и из-нутра, замыкает - через века - «малые группы» индивидов, живущих, погибающих, воскресающих, в горизонте личности.

В философии наше мышление преодолевает инерцию «продолжения» и «наращения» логических цепочек - от поколения к поколению - и возвращается к исходнымначалам мысли, тем началам, когда бытие мыслится каквозможное; мысль предполагается в своем изначальномсамообосновании. Силой философии человек каждый раз заново разрешает исток и исход целостного доисторического бытия мира и своего собственного бытия. Сопряжение таких индивидуально-всеобщих начал (а не продолжений) мысли и бытия формирует реальную изначальную свободу общения и диалогов насущных друг другу смыслов бытия - диалог культур.

В философской логике общаются и взаимопредполагают друг друга изначальные, порождающие, неисчерпаемые ядра культур - античный эйдетический смысл бытия; причащающий средневековый смысл; сущностный смысл бытия в новое время; восточное сосредоточение всеобщего бытийного смысла в каждом особенном ростке Мира...

В нравственности мы свободно самодетерминируем свою абсолютную ответственность за каждый свой поступок, самодетерминируем всеобщую (всеобще значимую)мораль как свой собственный выбор, решение. Так, покорность року, личное вхождение в свою предназначенную судьбу и вместе с тем трагическая ответственность за самый момент роковой завязки и исхода - вот что дает основную перипетию античной нравственности (Прометей… Эдип… Антигона…). Так, свобода воли есть то зерно, в котором прорастает основание нравственной свободы и ответственности в христианской морали средних веков. Так, «быть тли не быть» Гамлета - свободно решаемое начало своей, уже завязанной, жизни оказывается основанием всей ответственности человека Нового времени за свое - в бесконечность открытое - бытие.

Не буду продолжать. Не буду сейчас говорить о других гранях самодетерминации человеческой судьбы.

Только повторю: каждая из этих граней нашей духовной самодетерминации по-своему - всеобще и единственно - формирует наше сознание, деятельность, судьбу.

3. Все грани «пирамидальной линзы-культуры» сходятся в единой вершине , в точке (мгновении) самодетерминации человеческого Я. В этой точке уженет отдельных граней, весь цикл самодетерминации сосредоточивается в горизонте двух сходящихся воедино регулятивных идей: идеиличности и идеи моего - всеобщего -разума . В средоточии этих идей, в предельной напряженности последних вопросов бытия индивид действительно свободен, в полной мере ответственности объединяя в своем сознании и в своей смертной жизни всеобщее человеческое бытие, самодетерминированность, сознание, мышление, судьбу.

Ясно, что притаком понимании нелепо говорить о культуре как о некоей «чисто духовной» деятельности. Нет, культура - это всеобщая история и деятельность человека, сосредоточенная в вершине самодетерминации. Но вершина есть завершение, она действенна, если только «пирамида» имеет основание играни, если это острие действительно и осознанно вживленно в болевую точку нашего сознания.

И, наконец, третье определение , третий смыслкультуры . Здесь скажу совсем кратко. Хотя я предполагаю, что именно этот смысл является ключевым в культуре XX века, но об этом должен быть отдельный разговор. Этот смысл - «мир впервые… ». Культура в своих произведениях позволяет нам, автору и читателю, как бы заново порождать мир, бытие предметов, людей, свое собственное бытие из плоскости полотна, хаоса красок, ритмов стиха, философских начал, мгонвений нравственного катарсиса. Вместе с тем в произведениях культуры этот, впервые творимый, мир с особой несомненностью воспринимается в его извечной, независимой от меня, абсолютной самобытийности, только улавливаемой, трудно угадываемой, останавливаемой на моем полотне, в краске, в ритме, в мысли 42 .

В культуре человек всегда подобен Богу - в афоризме Поля Валери: «Бог сотворил мир из ничего, но материал все время чувствуется». Вне этой трагедии и ронии культура невозможна; всякий разговор о культуре становится пустышкой и риторикой.

Но и ирония, и трагедия культуры, и три определения культуры, ее смысла в жизни человека, - все это сходится в фокусе произведения .

Произведение - вот ответ на вопрос: «Что значит быть в культуре, общаться в культуре, самодетерминировать свою судьбу в напряжениях культуры, порорждать в культуре мир впервые?». Вот почему я так упорно, начиная с первой страницы, тормозил внимание читателя на этом понятии. Но что такое произведение? Думаю, что, не прибегая к дефиниции, но раскрывая культурный смысл жизни произведений, я уже ответил на этот вопрос.

И все же совсем вкратце напомню, в каком контексте вводилась в этой статье идея произведения.

(1) Произведение, в отличие от продукта (потребления), предназначенного, чтобы исчезнуть, или от орудия (труда), могущего работать в любых умелых руках, - есть отстраненное от человека и воплощенное в плоть полотна, звуков, красок, камня - собственное бытие человека, его определенность как этого , единственного, неповторимого индивида.

(2) Произведение всегда адресовано , точнее, в нем, в его плоти, адресовано мое - авторское - бытие. Произведение осуществляется - каждый раз заново - в общении «автор - читатель» (в самом широком смысле этих слов). Это - общение, воплощенное в «пло(т)скость» (плоть… плоскость), предполагающее и полагающее - вновь и вновь - воображаемого автора и воображаемого читателя.

(3) В общении «на основе» произведения (когда его участники могут и, по сути дела, должны находиться на бесконечном во времени и пространстве расстоянии друг от друга) мир созлается заново, впервые - из плоскости, почти небытия вещей, мыслей, чувств, из плоскости холста, хаоса красок, ритма звуков, слов, запечатленных на страницах книги. Произведение - это застывшая и чреватая форманачала бытия.

Но в ключе реального создания произведений возникает (решающая для XX века) форма понимания бытия, космоса, вещей -как если бы они были произведением . Так складывается онтолгия и философская логика культуры.

Теперь можно вернуться к понятию культуры и к тем определениям культуры, что были поняты в основном тексте статьи. Понимание произведения как феномена культуры и понимание культуры как сферы произведений: два эти понимания «подпирают» и углубляют друг друга.

Бытие в культуре, общение в культуре есть общение и бытие на основе произведения, в идее произведения. Но это краткое определение обретает смысл, лишь впитав в себя целостное произведение культуры.

Возвращаясь к самому началу этих размышлений, можно сформулировать следующее предположение.

В XX веке культура (в тех ее определениях, что были осмыслены выше) смещается в эпицентр человеческого бытия. Это происходит во всех сферах нашей жизни:

в производстве (научно-техническая революция замыкает на свободное время всю предметную деятельность человека, выявляет и делает непосредственно значимой всеобщую «самоустремленность» этой деятельности);

в социальных феноменах (малые динамичные самодеятельные группы постепенно становятся основными ячейками человеческого общения);

в общении различныхкультур (культуры Запада и Востока и далее -античности, средних веков, Нового времени... сходятся и впервые порождаются в точке своего начала);

в предельных нравственных перипетиях (эти узлы завязываются в окопах мировых войн, на нарах концлагерей, в судорогах тоталитарного режима; везде индивид выталкивается из прочных ниш социальной, исторической, кастовой детерминации, везде он встает перед трагедией изначального нравственного выбора и решения).

Так нарастает новый всеобщий социум - социум культуры - особая, в чем-то близкая к полисной, социальность, точнее, форма свободного общения людей в силовом поле культуры, диалога культур.

Возможно также предположить, что именно противостояние мегасоциума промышленной цивилизации (какую бы форму она ни принимала) и малых ядер социума культуры, именно это противостояние будет решающим событием начала XXI века.

«Возможно предположить...». Конечно, это звучит слабо. Остается утешать себя только тем, что история вообще совершается в форме предположений, в форме перекрестка исторических судеб. Впрочем, - это и есть форма культуры.

40 См. основные работы М.М.Бахтина.

41 Думаю, уже из предыдущего ясно, что «личность» есть для меня не какое-то наличное определение (X- личность, Y- еще не личность), но некая регулятивная идея (горизонт) бытия индивида в культуре.

42 Это определение культуры существенно для противопоставления легкому эстетизму. Только в нем сохраняется та «сырьевая природа поэзии» и речевой культуры в целом, о которой О. Мандельштам говорил как об основном противоядии против «дешевого культурпоклонства, захлестнувшего… университетскую и школьную Европу».

Понятие диалога культур стало чрезвычайно модным в современной реальности, причем в самых разных областях знаний - в культурологии, в искусствознании, в литературоведении как пограничной между искусствознанием и филологией области, в лингвистике, точнее, в тех ее разделах, которые связаны с проблемой «язык и культура», а также в педагогике, связанной с обучением представителей этнических меньшинств или учащихся, составляющих многонациональные коллективы, и в школах и вузах. Это понятие закладывается в концепции развития образования, в учебные планы и программы, озвучивается в курсах лекций для студентов и слушателей повышения квалификации педагогических кадров. Мы попытаемся определить, насколько реально данное понятие присутствует в образовательном процессе в некоторых регионах Российской Федерации, каковы условия для его реализации в учебном процессе и что реально имеет место в современной российской действительности на Севере и в прилегающих к Северу регионах, а также в образовательных структурах, обслуживающих северные регионы России.

Для того чтобы «диалог культур» был диалогом, необходимо наличие как минимум двух культур - в рассматриваемом нами случае подразумевается наличие некоей государственной, или «русскоязычной», культуры - и культуры этнического меньшинства, то есть какого-то этноса из народов Севера. Даже определение государственной формы культуры тут оказывается далеко не однозначным, что же касается идентификации второго участника диалога, то с ним мы имеем еще больше проблем. В самом деле, невозможно устанавливать в обучении порознь якутский, русско-эвенкийский, русско-юкагирский, русско-чукотский диалог культур (хотя реально именно такое взаимодействие культур наблюдается в большинстве улусов Якутии и сопредельных территорий - Эвенкии, Чукотки и т. д.). Если же понимать под диалогом культур некое соприкосновение носителей государственной культуры с коренными жителями Севера РФ вообще, то в таком «диалоге культур» второй участник, то есть «культура народов Севера», будет выступать либо в виде научной фикции, поскольку общие хантыйско-юкагирские или саамско-эскимосские характеристики культуры отсутствуют, либо в виде монстра-мутанта, созданного из скудных знаний педагогов об этнографии отдельных этносов, каждый из которых имеет богатейшую историю и самобытные культурные традиции. При равной степени внутреннего богатства и равной адаптированности к условиям жизни «диалог» между такими культурами в учебном процессе не устанавливается из-за разницы в объеме знаний о культурах.

Надо также иметь в виду и то, что исторически в диалог, о котором мы ведем речь, вступали не некие абстрактные культуры, а реальные субэтнические культуры, причем «русская» культура была представлена не своей государственной формой, а региональной культурой старожильческого населения, а в наши дни - субкультурой приезжего населения Севера. Как та, так и другая субкультуры изучены недостаточно, при этом региональная субкультура Северных регионов РФ в наши дни и на протяжении всего ХХ века, носителями которой является приезжее население Севера и национальная интеллигенция, не была предметом ни одной из научных дисциплин, ей не было места ни в этнографии, ни в культурологии. Территориальные субкультуры малочисленных народов Севера РФ также разнородны даже у отдельных этносов (эвенки Якутии, Бурятии, Хабаровского края и Сахалина, эвены западной Якутии, эвены Северо-Востока Якутии и эвены Камчатки, лесные и тундренные юкагиры и т. п.) - учет всех этих реальностей превращает понятие диалога культур в виртуальную сущность, а фактическая конкретика его делает соответствующий материал непригодным для изучения.

Следующий фактор, характеризующий «диалог культур» в его педагогическом понимании - это социальный фактор. Кто с кем осуществляет диалог - поселковый инженер с оленеводом, петербургская учительница с эвенкийской мастерицей, профессор-культуролог с морским зверобоем, или депутат Госдумы от какого-то автономного округа со студентами - петербуржцами во втором поколении? Ясно, что социальные различия с обеих сторон не могут не приниматься во внимание как при научном изучении проблемы, так и при решении практических образовательных задач. В реальности «диалог культур» осуществляется между коренным и приезжим населением национальных сел, в равной мере представляющим разные социальные группы, и только в этой сфере мы имеем контакты носителей культур, не имеющие социальной маркировки или нейтрализующие социальную маркировку. Вместе с тем представители интеллигенции и творческой среды из народов Севера контактируют с разными социальными группами «русскоязычного» населения у себя в регионах, а также в тех местах, где они проживают - в административных центрах. Студенты и учителя представляют собой не только специфическую социальную группу, даже если они и принадлежат к народам Севера, но формируют наименее типическую из групп носителей этнических культур - при этом ценности и жизненные интенции этих групп часто имеют целью максимально дистанцироваться от собственной этнической культуры, получить нетрадиционную для этноса профессию, переехать в большой город, найти брачного партнера не из среды своего народа и т. п. Эти социальные среды рассматривают принадлежность к этносу прежде всего как источник повышения социального статуса, сулящий в перспективе некое благосостояние, в то время как для оленеводов, морских охотников и других представителей традиционных профессий принадлежность к малочисленным народам часто в психологическом плане понижает социальный статус.

Наконец, не менее значимым для характеристики «диалога культур» является объективная оценка типа взаимодействия и степени взаимодействия тех сущностей, которые именуются культурами. На самом деле в современном состоянии в каждом из случаев речь должна идти о различных территориальных субкультурах, которые к тому же имеют и особые социальные манифестации. Невозможно себе представить такой «диалог культур», участниками которого являются современные доценты-педагоги и студенты-чукчи, которым преподносится культура чукчей конца XIX - начала XX века, или которые рассматриваются как носители особой ментальности, характерной для чукчей конца XIX - начала XX века, - и еще хуже, когда в образовательном процессе или методических разработках ведутся поиски особой этнической ментальности (ясно, что при ее отсутствии понятие диалога культур теряет смысл). Диалог культур, принадлежащих к разным временным срезам, - это метафора, которая хороша для изучения искусства модерна, питающегося этнографическими материалами, или такого же регионального модерна, который произрастает из региональных субкультур на этнических основах. Но в образовательном процессе, участники которого сосуществуют во времени, и тем более в обучении подрастающего поколения, которое станет свидетелем смены культурной парадигмы, это понятие лишается смысла. В национальных селах существуют обычно несколько разных общин - приезжее население и одна или несколько общин коренного населения по разным этносам, если коренное население в том или другом селе является смешанным. В этих условиях «диалог культур» является мнимым, поскольку все общины проявляют тенденции к взаимному обособлению, а не к интеграции. Если в том или ином регионе имеет место аккультурация или ассимиляция одного этноса другим, более крупным и более «престижным», то, само собой разумеется, говорить о «диалоге» в таких случаях не приходится: тут имеет место весьма авторитарный «монолог».

Соответственно, применительно к контингенту учащихся и особенно студентов вузов из числа народов Севера, нельзя закрывать глаза на то, что эти студенты также уже не являются носителями своей традиционной этнической культуры, а через 20-30 лет могут утерять и те признаки этнической или региональной культуры, какими обладают в настоящее время. Это значит, что и в данном случае мы реально имеем культурный монолог вместо диалога.

Понятие диалога культур часто, в том числе и в образовании, используется с одной прагматической целью - сформировать толерантность в межэтнических отношениях. Полезность решения этой задачи не вызывает сомнений и не может оспариваться. Однако самое решение этой задачи невозможно без знания конкретных этнических культур во всем их многообразии и истории, без знания территориальных и социальных вариантов этих культур, а также без четких и объемных представлений о современном состоянии этнических культур. Современная система образования для народов Севера РФ не располагает такой информацией и оказывается не в состоянии внедрить весь этот материал в учебный процесс в методически корректной форме. Понятие диалога культур в образовательном процессе в наши дни выглядит не более чем привлекательной вывеской, за которой стоят часто такие представления об этнической культуре, которые составляют полную противоположность гуманитарной науке, будь то культурология, этнография, этносоциология или этнодемография.

Любая культура – это органичная целостность, все элементы которой взаимосвязаны, сопряжены, согласованы между собой. Культура на протяжении жизни не одного, а даже нескольких поколений сохраняет свое ядро, остается стабильным, устойчивым социальным образованием. И этот консерватизм культуры оправдан, он позволяет культуре идентифицировать себя. Процветание культуры – это выражение ее самодостаточности, сцепленности и соразмерности ее различных элементов. Кризис культуры – это распад ее постоянного ядра, рассогласование элементов, утрата ею самотождественности. Стремление культуры к сохранению, устойчивости, ее традиционализм – это одна тенденция социокультурного процесса.

Не менее важной является и другая тенденция – способность культуры к изменению, модернизации.

Изменения в культуре могут происходить двумя путями. Во-первых, через саморазвитие культуры. Оно может идти как стихийно, так и более или менее осознанно, когда в результате проб и ошибок осознается преимущество нового и оно вводится в систему культуры, закрепляется в ней. Возможна и целенаправленная сознательная деятельность по изменению устаревших культурных норм, образцов, внедрению и распространению новых. Во-вторых , изменения в культуре могут происходить через заимствование образцов культуры одной группы другой социальной группой.

Второй путь модернизации культуры связан с взаимодействием культур, когда заимствования происходят через социальные связи, регулярные контакты, обмен культурными ценностями между народами. Система культурного взаимодействия может строиться добровольно (например, избирательное заимствование западных технологий Японией), вынужденно, например, в результате миграционных процессов, или через принудительное навязывание образцов одной культуры другой. Заимствования особо ощутимы и относительно безболезненны на периферии культур. Пример тому – мода на одежду, стиль поведения, средства передвижения и т.п. Что касается ядра культуры, то культура с сильным социальным иммунитетом отторгает те нововведения, которые пытаются разрушить его. Социальный иммунитет – это защитная реакция от вторжения в глубокие пласты культуры инородного, чуждого. Это свидетельство заботы людей о сохранении своей самобытной, неповторимой культуры, утрата которой будет означать распад данного социума.

Диалог культур в современном коммуникационном пространстве. В современном мире взаимодействие культур приобретает все возрастающее значение. Актуальной становится проблема диалога культур. В результате научно-технической революции произошли кардинальные изменения коммуникационного пространства, в котором происходит взаимодействие культур. Если раньше коммуникационное поле было средством диалога традиционных, относительно локальных, стационарных культур, то в результате научно-технической революции оно стало самостоятельной силой, сильно влияющей на характер межкультурного диалога.

Диалог имеет смысл, если в него вступают культуры, отличные друг от друга. В ходе диалога предпринимаются усилия по пониманию смыслов, ценностей, языка другой культуры. Такой диалог взаимообогащает культуры. Если две культуры абсолютно одинаковы, их смыслы и значения совпадают (имеет место семантическое тождество), то диалог между такими культурами либо тривиален, либо вообще излишен. Разность культур обеспечивает диалог.

Сейчас в коммуникационном пространстве в результате внедрения новых информационных и компьютерных технологий начинают господствовать интегративные языковые тенденции, общие стереотипы, общие оценки. Следствием этого является расширение сферы тождественного, единообразного в культуре и сужение сферы разнообразного, неодинакового. Идет подчинение национальных культур некой искусственной (компьютерной) культуре с единым языком, растворение менее развитых в техническом отношении культур в более развитых. Мир начинает говорить на языке тех стран, которые господствуют в нем. Диалог в результате этих процессов осуществляется по принципу познания доступных смысловых структур, на уровне совпадения смыслов. Это общение ради общения, без насыщения смыслами, без взаимообогащения. Такое смысловое упрощение диалога лишает диалог всякого смысла.

Общее коммуникационное поле, не имея границ и языковых барьеров, ведет к размыванию традиционных, локально-стационарных культур, к утере культурной идентичности, и это дает основание ряду ученых делать пессимистический прогноз о гибели культуры в наше время. Наряду с этим, другие ученые выражают уверенность в том, что это вряд ли произойдет. Меняются формы коммуникации, изменения в культуре неизбежны, но культура представляет собой систему достаточно гибкую и самоорганизующуюся. И в ней всегда есть структурные связи и отношения, которые детерминируют ее целостность и неуничтожимость, обеспечивают ее основополагающий смысл.

Диалог Запада и Востока. На Земле существует множество культур и каждая из них способна внести свой вклад во всемирную историю. Нельзя одни культуры превозносить как наиболее ценные и развитые, а другие оценивать как периферийные и исторически не значимые. Идея равноправия культур вызревала в общественной мысли постепенно. Сначала возникло представление о том, что Европа (Запад) - лидер среди других культур. Созданная на Западе культура должна быть образцом для всего мира. В 60-ые годы XX столетия усилил свое влияние востокоцентризм – мировоззренческая установка, согласно которой именно Восток, а не Запад является центром мировой культуры и цивилизации. Постановка вопроса о наиболее значимой культуре в принципе неправомерна. Можно говорить о типологии культур и одна из них основана на выделении западной культуры и восточной. В литературе различение Запада и Востока далеко не единственное в выявлении типов культур, но одно из самых интересных и фундаментальных.

За антитезой «Запад – Восток» стоит не география, а разные исторические судьбы народов, разные социо-культурные особенности каждой из общественных систем.

Американский ученый Д.Фейблмэн в книге «Понимание восточной философии. Популярное мнение западного мира» писал о следующих трех отличиях «человека Запада» от «человека Востока».

1 .На Западе человек, исповедующий иудаизм или христианство, боится, что душа не бессмертна, но хочет, чтобы она была бессмертной.

«Хинду – буддист», напротив, опасается, что душа бессмертна, и хочет, чтобы она не была бессмертной.

2 .Человек Запада постоянно стремится все более утвердить себя, умножить свои знания.

Человек Востока надеется потерять себя, забыть о своих знаниях, уйти в небытие, раствориться во Вселенной.

3 .Западный человек хочет контролировать свое окружение, среду, т.е., внешнее по отношению к нему; его духовные потенции нашли воплощение в науке.

Восточный человек предпочитает контролировать самого себя; его духовный потенциал реализовывается в религии.

Можно выделить некоторые социокультурные характеристики Запада и Востока, опираясь на четыре критерия.

1). Характер связи «человек – общество».

На Западе ярко выражен антропоцентризм. На первом плане – индивидуальность, автономность личности. Государство необходимо постольку, поскольку обеспечивает существование «атомизированного» человека. Общество носит открытый характер.

На Востоке приоритет отдается обществу, коллективу. Автономность личности – слабо выражена, государство выступает как всевластный институт, а общество отличается закрытостью от внешнего мира.

2). Социально-психологические установки .

На Западе культивируется активное отношение к существующему, неудовлетворенность настоящим, уже достигнутым, неустанный поиск нового. Поддерживается уверенность в том, что новое всегда лучше старого.

На Востоке доминирует созерцательное отношение к миру. Восточный человек предпочитает довольствоваться тем, что есть. Больше всего ценится уравновешенность и гармония. Господствует представление, что новое и старое должны уравновешивать друг друга.

3). Черты духовности как ценностного содержания сознания.

На Западе торжествует рациональность, стремление к познанию мира. Вырабатывается формула: «Я мыслю, следовательно, существую». Преобладает вера в науку, технику, в возможность и необходимость переустройства мира. Отношение к природе строится на основе утилитаризма.

На Востоке сохраняется вера в духовно-нравственные ценности, стремление к чувственно-эмоциональному переживанию мира. Акцент делается на гуманистическом измерении научно-технического прогресса. В традициях культуры доминирует принцип внутреннего единения человека с природой.

4). Характер развития социокультурной системы.

На Западе происходит быстрая, нередко скачкообразная смена социальных структур. Новое отрицает старое в самой сущности социокультурных процессов. Получают теоретическое обоснование представления о революционном характере социальных изменений, научных революциях.

На Востоке преобладает постепенный, эволюционный тип развития. В течение длительного периода сохраняется относительная стабильность, устойчивость духовной основы общества. Основные компоненты социальной системы демонстрируют способность к адаптации нового без разрушения прежних структур и связей. Культурные традиции передаются от поколения к поколению.

Как только была осознана социокультурная разность Запада и Востока, возникла проблема сравнения двух разных типов социокультурного развития человечества: какой из них лучше? В результате многих дискуссий, бесед представителей западной и восточной культур возобладало мнение, что Запад – это голова, а Восток – это сердце человеческой цивилизации, от хорошей работы которых в равной мере зависит благополучие будущих поколений. Единство человеческой истории достигается не на основе слияния двух типов социо-культурного развития, а на основе их взаимовлияния, взаимодополнения, взаимообогащения при сохранении самобытности и самостоятельности каждого.