Главная
Психосоматика
Геннадий скребицкий рассказы. Рассказы о животных георгия скребицкого

Геннадий скребицкий рассказы. Рассказы о животных георгия скребицкого

10.04.2019

В настоящее издание вошли рассказы о животных, написанные для детей известным писателем-натуралистом Г. А. Скребицким (1903–1964).

Для младшего возраста.

Г. Скребицкий
Рассказы охотника

Филюша

Ко мне в комнату вбежали, запыхавшись, деревенские ребятишки.

Дяденька, кого мы нашли! Ой, кого мы нашли! Глазищами так и ворочают!.. - загалдели они все разом, перебивая друг друга.

Из сбивчивых рассказов ребят я только понял, что они нашли в лесу логово с какими-то серыми лохматыми зверями, должно быть с волчатами. Я взял ружье и вместе с ребятишками отправился в лес.

Они привели меня в самую глушь, на старую, заболоченную гарь.

Кругом громоздились наваленные друг на друга темные полусгнившие стволы деревьев. Приходилось то подлезать под них, то перелезать через сплошные заграждения. Вывороченные корни торчали вверх, будто щупальцы гигантских осьминогов. В ямах под ними чернела густая, как деготь, болотная вода.

Между гниющими деревьями густо разросся молодой зеленый березняк и разные болотные травы.

Куда же мы идем? - спросил я у своих провожатых.

А вон на ту гриву. Там у самого края… - заговорили они, показывая на небольшой, поросший сосняком холмик.

А что как сама матка с ними? - говорили они. - Уж и задаст она нам - больше не полезешь.

Я плохо представлял, каких именно зверей нашли дети, и потому, сознаюсь, тоже не без робости приближался к таинственному логовищу. Может быть, там не волки, а рысь! С ней разговор похуже будет. Волчица труслива, она в случае опасности убежит от детей, а рысь, пожалуй, и броситься может.

Ребятишки пропустили меня вперед, а сами сбились в кучу за моей спиной.

Вон, вон, видишь, сосна повалена, под корнями будто нора. Там и сидят… все серые, лохматые, глазища так и горят… Стра-а-ашно!..

Я взвел курок ружья и стал осторожно подбираться к логовищу. Подойдя шагов на десять, я свистнул и приготовился стрелять. Но из-под сосны никто не показывался. Я подошел ближе, свистнул еще раз. Опять никого.

Да есть ли там кто-нибудь? Может, давно все убежали?

Я подобрался к самой сосне и заглянул под корни.

Вижу - два каких-то серых пушистых существа жмутся друг к другу. Я пригляделся получше и чуть не вскрикнул от удивления: в норе под корнями сидели два серых мохнатых филиненка. "Ну и птицы! А я-то их чуть за зверей не принял. Да какие забавные, глазастые! Возьму-ка, - думаю, - одного домой, отвезу в город, в школьный живой уголок. Вот уж ребята обрадуются!"

Я обмотал руку носовым платком, чтобы филиненок меня не поранил, и не без труда вытащил из-под корней большого, отчаянно сопротивлявшегося птенца.

Ребята обступили меня.

Ну и страшилище! А глазищи-то, глазищи! И на птицу совсем не похож!

Филиненок был уже почти со взрослого филина, с огромной головой и желтыми кошачьими глазами; весь в коричнево-сером пуху, кое-где у него уже пробивались перья.

Он испуганно озирался, раскрывал рот и злобно шипел.

Мы принесли его домой и посадили в просторный чулан.

Пойманный филиненок очень скоро привык ко мне. Когда я входил в чулан, он больше не жался в угол, а, наоборот, неуклюже бежал ко мне навстречу, раскрывал рот и требовал еды.

Кормил я его мелко нарубленным сырым мясом, которое он глотал с большой жадностью. Назвал я его Филюшей.

Филюша чувствовал себя отлично; он быстро рос и покрывался перьями. Часто, сидя на полу, он начинал размахивать крыльями и подпрыгивать, стараясь взлететь.

Один раз, войдя в чулан, я не нашел филина на обычном месте - в углу за ящиком. Я обшарил весь чулан - Филюши нигде не было. Значит, удрал как-нибудь.

Мне было очень досадно и жаль филиненка. "Ведь летать он еще не умеет, кормиться сам не сможет, забьется куда-нибудь под сарай или под дом и погибнет", думал я.

Вдруг надо мной кто-то завозился. Гляжу, а это Филюша: сидит на полке у самого потолка и поглядывает на меня.

Обрадовался я, говорю ему:

Вот ты куда, разбойник, забрался! Значит, крылья покрепче стали; скоро и совсем летать начнешь.

После этого прохожу я как-то раз мимо чулана. Вдруг слышу - там шум, возня какая-то. Открыл дверь, гляжу - сидит Филюша посреди пола; весь распушился, шипит на меня, клювом щелкает.

Понять не могу, что с ним такое случилось. Пригляделся я: вижу - а у филина из-под лапы огромная крыса торчит.

"Вот ведь как интересно! - подумал я. - Взял филиненка из гнезда совсем маленьким, никто его не учил, а пришло время, он и сам за охоту принялся".

Съел Филюша крысу всю до последней косточки и шкурку тоже съел, потом взлетел к себе на полку, уселся там и задремал. А наутро гляжу - на полу под полкой лежит твердый серый комочек: это Филюша остатки выплюнул.

Хищные птицы всегда так делают: глотают добычу целыми кусками, вместе с костями, с шерстью, с перьями. Мясо у них в желудке переварится, а все несъедобное в твердый комочек склеится. Они его и выплюнут. Такие комочки называются погадками.

С тех пор как Филюша поймал крысу, я перестал кормить его рубленым мясом, а стал ему стрелять воробьев, галок, ворон. Принесу и брошу на пол убитую птицу. Филюша сразу весь распушится, нацелится на добычу, будто она живая, потом бросится с полки, схватит когтями и начнет ее рвать своим крючковатым клювом. Наестся - и назад на полку.

Однажды дворовые собаки задушили ежа. Я давно уже слышал, что филины любят ежиное мясо. Взял ежа, несу Филюше и думаю: "Как же он будет у ежа мясо от кожи с иголками отдирать? Ведь исколется, пожалуй, да еще иголку как бы случайно не проглотил".

Филюша только увидел ежа, бросился на него, вцепился в добычу когтями и начал отрывать большие куски мяса. Рвет и глотает, прямо вместе со шкурой, с колючками.

Я так и замер - иглы-то острые, как же он себе ими весь рот и желудок не исколет? А Филюша хоть бы что! Всего ежа съел.

Целый день я был неспокоен - боялся, как бы филин от такого "колючего обеда" не заболел. Несколько раз я заходил его проведывать, но Филюша преспокойно дремал у себя на полке.

Наутро я нашел на полу две погадки с ежиными иголками.

Прошло около месяца с тех пор, как я принес филина из леса. Теперь он уже совсем хорошо летал по чулану.

Как-то сидел я на дворе около дома. Вдруг вижу - из раскрытых сеней вылетает Филюша. Верно, нечаянно дверь в чулане оставили открытой.

Не успел я ахнуть, как филин уже сидел на крыше. Яркий солнечный свет ослепил его, он удивленно вертел своей огромной головой и не решался лететь дальше.

Я бросился к чердачной лестнице, но в это время Филюша взмахнул своими огромными мягкими крыльями и тихо полетел через двор к березовой роще.

Я побежал за ним, не зная, что же мне делать. "Улетел мой подарок ребятам!"

Вдруг с берез сорвалась целая стая грачей. С громким карканьем набросились они на Филюшу. В воздухе замелькали крылья, перья. Все смешалось и полетело вниз.

Биография

Георгий Скребицкий родился в России, в семье врача. Его детские годы прошли в провинциальном городке Чернь Тульской губернии , и детские впечатления от неяркой природы этих мест навсегда остались в памяти будущего писателя.

В 1921 году Скребицкий заканчивает Чернскую школу 2-й ступени и едет учиться в Москву, где в 1925 году заканчивает литературное отделение в Институте слова. Затем поступает на факультет охотоведения и звероводства в , чтобы досконально изучить с детства близкий ему мир природы и животных. По окончании обучения (1930) работает в , в лаборатории зоопсихологии . Кандидат биологических наук (1937).

Однако не научная карьера натуралиста-исследователя, а литературное творчество становится с конца 1930-х годов главным делом в жизни Георгия Скребицкого. В 1939 году по написанному им сценарию выходит научно-популярный фильм «Остров белых птиц», материалом для которого послужила научная экспедиция на птичьи гнездовья Белого моря .

Тогда же состоялся и собственно писательский дебют: публикуется рассказ «Ушан». «Это, - сказал Георгий Алексеевич впоследствии, - как бы щёлочка, через которую я заглянул в страну прошлого, страну моего детства» («Листопадник. Вместо предисловия»).

Уже первые сборники Скребицкого «Простофиля и хитрецы» (1944), «Рассказы охотника» (1948) поставили его в ряд лучших детских писателей-натуралистов.

Единомышленником и литературным соавтором Георгия Скребицкого с конца 1940-х годов стала известная писательница-анималистка Вера Чаплина . В своем совместном творчестве они обратились и к самым маленьким читателям - писали для них совсем короткие познавательные рассказы о природе в журнал «Мурзилка » и в книгу для первоклассников «Родная речь». Но эти простые и легкие для восприятия тексты оказались технически очень сложной работой для настоящих писателей и знатоков природы, какими в полной мере были Скребицкий и Чаплина. Им было важно, добиваясь простоты, не сбиться в примитивность. Требовалась особая точность слова, выверялся ритм каждой фразы, чтобы дать малышам образное и в то же время верное представление о том, как зимует белочка или чем живёт майский жук.

В соавторстве Скребицкий и Чаплина создают сценарии к мультфильмам «Лесные путешественники » (1951) и «В лесной чаще » (1954). После совместной поездки в Западную Белоруссию они публикуют книгу очерков «В Беловежской пуще » (1949).

В 1950-х годах Скребицкий продолжает работать над своими новыми сборниками рассказов: «В лесу и на речке» (1952), «Наши заповедники» (1957). Итогом творчества писателя стали две автобиографические повести «От первых проталин до первой грозы» (1964) и «У птенцов подрастают крылья» (1966); текст последней повести остался незавершенным - после смерти Георгия Скребицкого к печати его готовила Вера Чаплина.

Произведения

«Простофили и хитрецы» (Детгиз, М.-Л., 1944)
«На заповедных островах» (Детгиз, М., 1945)
«Рассказы охотника» (Детгиз, М.-Л., 1948)
«Беловежская пуща» (в соавторстве с В. В. Чаплиной; Петрозаводск, 1949)
«В Беловежской пуще» (в соавторстве с В. В. Чаплиной; Детгиз, М.-Л., 1949)
«Охотничьи тропы» (Воениздат, М., 1949, 1951)
«Про наших птиц» (Детгиз, М., 1951)
«В лесу и на речке» (Детгиз, М.-Л., 1952)
«Лесное эхо» (Детгиз, М.-Л., 1952)
«Под зоркой охраной» (Детгиз, М., 1953)
«С ружьем и без ружья» (Детгиз, М., 1953)
«На пороге весны» (Детгиз, М., 1953)
«В Беловежской пуще» (в соавторстве с В. В. Чаплиной; Ставрополь, 1953)
«В Беловежской пуще» (в соавторстве с В. В. Чаплиной; Смоленск, 1954)
«Товарищи по охоте» (Детгиз, М., 1956)
«Наши заповедники» (Детгиз, М., 1957)
«Лесной прадедушка» (Детгиз, М., 1956, 1957)
«На новом море» (Детгиз, М., 1957)
«Листопадник» (Детгиз, М., 1960)
«В шапке-невидимке» (Детгиз, М., 1961)
«Прирученные и дикари» (Детгиз, М., 1961)
«Что когда бывает» (Детгиз, М., 1961)
«За лесной завесой» (Детгиз, М., 1963)
«От первых проталин до первой грозы» (Детская литература, М., 1964, 1966, 1968, 1972)
«У птенцов подрастают крылья» (Детская литература, М., 1966)
«Четыре художника» (Центрально-Черноземное книжное издательство, Воронеж, 1975)
«Весёлые ручьи» (Детская литература, М., 1969, 1973)

Жаркий день. Палящие лучи солнца пробиваются сквозь густую зелень листвы, обжигают лицо и руки. В горле совсем пересохло, хочется пить, но воды поблизости нет.

Путешественник, напрягая последние силы, прокладывает себе путь среди непроходимых лесных зарослей. Трудна дорога; на каждом шагу бесстрашного исследователя этих дремучих дебрей подстерегает смертельная опасность.

Что там виднеется среди сучьев дерева: причудливо изогнута ветвь или огромный удав свесил вниз своё гибкое тело и греется на солнце?

Впереди поляна. Последние усилия, и заросли пройдены. Можно передохнуть, прилечь на сочной траве. Но и тут нужно быть начеку. В ближайших кустах мелькнул полосатый бок страшного зверя. Тигр!

Путешественник хватается за ружьё. Стрелять или нет? Убитого тигра уже некуда больше девать: ведь и так в обозе экспедиции двадцать шкур тигров и десять слонов.

Теперь нужно стрелять только ради самозащиты. Секунда томительного ожидания: заметит зверь человека или нет? Не заметил, прошёл мимо, скрылся в кустах.

Усталый путник выбирается на поляну, ложится в траву и внимательно наблюдает за тем, что творится кругом: как разноцветные бабочки и жучки летают и кружатся возле него, как хлопотливые пчёлы забираются в чашечки цветов и пьют душистый нектар, как трудятся муравьи - волокут сухие травинки в свой муравейник. Всюду кипит напряжённая жизнь - жизнь, полная интереснейших приключений и неожиданностей. Кажется, так бы и лежал весь день, затаившись в траве, вглядываясь в эти густые сочные заросли стеблей и листьев…

Юрочка! Юра! Где ты там? Иди завтракать! - раздаётся голос матери.

«Охотник за тиграми» замирает в своём зелёном убежище. Не хочется прерывать игру в путешествие, идти на дачу, пить молоко. Но Юра знает, что мама не перестанет звать, пока он не откликнется. Она не может понять, что он теперь вовсе не маленький мальчик, а отважный путешественник, исследователь непроходимых джунглей.

…Всё это было давным-давно, почти полвека назад, когда я, ещё маленький мальчик, едва только начинал читать по складам.

Первые книги, подаренные и прочитанные мне, были книги о диких зверях и птицах, книги о путешествиях, о чудесной природе тропических и полярных стран.

Я с жадностью слушал чтение матери, часами перелистывал страницы, рассматривал цветные картинки с изображением различных животных, мечтая о том, чтобы и самому сделаться смелым путешественником-натуралистом.

Но до этого было так далеко. Нужно ещё подрасти, кончить школу, университет, а пока что я с увлечением играл в путешествия: лесок возле дачи превратил в мечтах в тропические джунгли, толстого ленивого кота Иваныча - в кровожадного тигра, соседских петухов и кур - в павлинов и фазанов, а Джек, добродушный охотничий пёс отца, должен был изображать целую стаю голодных шакалов, неотступно следующих за экспедицией.

Прошли долгие годы; мечты восьмилетнего мальчика сбылись наяву. Кончена школа, потом институт, и вот я уже не в мечтах, а на самом деле отправляюсь в экспедицию.

Я - научный сотрудник, изучаю жизнь родной природы, жизнь птиц и зверей.

Но именно теперь, когда я стал уже совсем взрослым, всё чаще и чаще вспоминал свои детские годы, игру в путешествия, своих первых четвероногих и крылатых друзей: Джека, кота Иваныча, ёжика Пушка, сороку Сиротку, скворца Чир Чирыча - всех тех, кто научил меня любить животных, внимательно вглядываться в их повадки, в их жизнь.

А почему бы не рассказать обо всём этом и другим ребятам, почему бы не попытаться и их заинтересовать жизнью животных, привлечь в ряды юных натуралистов?

С этой целью написана настоящая книга. С этой же целью написаны и все мои книги для ребят.

Пусть они - мои совсем ещё юные читатели - узнают о том, как интересна жизнь любых, даже самых обычных животных; пусть попробуют внимательно понаблюдать за ними, полюбят их, а через них научатся понимать и любить и всю нашу сказочно богатую родную природу.

ВАМ, ДРУЗЬЯ ПРИРОДЫ

Друзья природы - следопыты!

Для вас писал ваш старый друг,

Для тех, кому пути открыты

На Крайний Север и на Юг,

Для тех, кто под зелёной елью

Встречает солнечный восход,

Кому милы зимы метели

И звонкий говор вешних вод,

Кто по равнинам и оврагам

Под свист пурги и в летний зной

Шагает бодрым, лёгким шагом

С нелёгкой ношей за спиной,

Для тех, кому вся жизнь открыта,

Кто, не боясь её невзгод,

Как подобает следопыту,

К заветной цели вдаль идёт.

Г. Скребицкий

ДРУЗЬЯ МОЕГО ДЕТСТВА

ЛЕСНОЕ ЭХО

Мне было тогда лет пять или шесть. Мы жили в деревне.

Однажды мама пошла в лес за земляникой и взяла меня с собой. Земляники в тот год уродилось очень много. Она росла прямо за деревней, на старой лесной вырубке.

Как сейчас, помню я этот день, хотя с тех пор прошло более пятидесяти лет. День был по-летнему солнечный, жаркий. Но только мы подошли к лесу, вдруг набежала синяя тучка, и из неё посыпался частый крупный дождь. А солнце всё продолжало светить. Дождевые капли падали на землю, тяжело шлёпались о листья. Они повисали на траве, на ветвях кустов и деревьев, и в каждой капле отражалось, играло солнце.

Не успели мы с мамой стать под дерево, как солнечный дождик уже кончился.

Погляди-ка, Юра, как красиво, - сказала мама, выходя из-под веток.

Я взглянул. Через всё небо разноцветной дугой протянулась радуга. Один её конец упирался в нашу деревню, а другой уходил далеко в заречные луга.

Ух, здорово! - сказал я. - Прямо как мост. Вот бы по нему пробежаться!

Ты лучше по земле бегай, - засмеялась мама, и мы пошли в лес собирать землянику.

Мы бродили по полянам возле кочек и пней и всюду находили крупные спелые ягоды.

От нагретой солнцем земли после дождя шёл лёгкий пар. В воздухе пахло цветами, мёдом и земляникой. Потянешь носом этот чудесный запах - будто какой-то душистый, сладкий напиток глотнёшь. А чтобы это ещё больше походило на правду, я срывал землянику и клал её не в корзиночку, а прямо в рот.

Я бегал по кустам, стряхивая с них последние дождевые капли. Мама бродила тут же неподалёку, и поэтому мне было вовсе не страшно заблудиться в лесу.

Большая жёлтая бабочка пролетела над полянкой. Я схватил с головы кепку и помчался за ней. Но бабочка то спускалась к самой траве, то поднималась вверх. Я гонялся, гонялся за ней, да так и не поймал - улетела куда-то в лес.

Совсем запыхавшись, я остановился и огляделся кругом. «А где же мама?» Её нигде не было видно.

Ау! - закричал я, как, бывало, кричал возле дома, играя в прятки.

И вдруг откуда-то издали, из глубины леса, послышалось ответное: «Ау!»

С Тульским краем, точнее, с уездным городом Чернь и его окрестностями, связано имя замечательного детского писателя Георгия Алексеевича Скребицкого . Именно здесь прошли детские и юношеские годы, сыгравшие огромную роль в формировании его личности.
Скребицкий родился 20 июля (2 августа н.с.) в 1903 г. в Москве. Четырех лет, совсем малышом, он был усыновлен Надеждой Николаевной Скребицкой. Через некоторое время Надежда Николаевна вышла замуж за земского врача Алексея Михайловича Полилова, и они всей семьей переехали жить в город Чернь Тульской губернии.
В семье, где рос будущий писатель, очень любили природу, отчим Георгия Алексеевича был страстным охотником и рыболовом, сумевшим передать свое увлечение мальчику.
Скребицкий говорил, что его «с детства интересовали две вещи - природоведение и художественная литература». В конце концов, ему удалось стать человеком сразу двух этих профессий, слившихся в одну писателя-натуралиста. Но произошло это не сразу. Сперва два занятия как бы соревновались друг с другом.
В 1921 г. будущий писатель, окончив Чернскую школу 2-й ступени, уехал учиться в Москву. В 1925 г. он окончил литературное отделение Института слова. Казалось бы, путь в литературу открыт. Но нет! Он отдался во власть другой своей страсти и поступил в Высший зоотехнический институт на факультет охотоведения и звероводства, чтобы изучать с детства родной ему мир природы, мир зверей.
Окончив и этот институт, Скребицкий становится научным сотрудником Всесоюзного исследовательского института звероводства и охотничьего хозяйства. Пять лет пробыл он здесь, и они оказались для него хорошей научной школой: каждое лето выезжал он в самые разные экспедиции и изучал природную жизнь зверей и птиц.
Потом Георгий Алексеевич работал научным сотрудником в Институте психологии (в лаборатории зоопсихологии) при МГУ, стал кандидатом биологических наук, занимал должность доцента кафедры физиологии животных Московского университета, ездил в экспедиции, наблюдал жизнь различных животных. Он много писал в это время, но все это были пока что сугубо научные труды - по зоологии и зоопсихологии. А в памяти Скребицкого все это время жили воспоминания детства, воспоминания о первых встречах с природой. Каждый день работа ученого поставляла ему все новые и новые соображения о жизни зверей и птиц. Охотничьи походы приносили поистине приключенческие сюжеты.
Скребицкий решил записать свои воспоминания, использовать свои знания, адресовав их тем, кому столько же лет, сколько было ему самому, когда он впервые встретился с природой.
Так и началось слияние двух любимых профессий Скребицкого, так определил он наконец наиболее полным образом истинное свое призвание.
Первый свой рассказ о зайчонке-листопаднике - «Ушан » Скребицкий написал в 1939 г. С тех пор он стал работать в детской литературе в самых разных ее жанрах.
Вершиной творчества Скребицкого, его лебединой песней, стали две большие книги, написанные в последние годы жизни: повесть о детстве «От первых проталин до первой грозы » (1964, 1972, 1979)

и - изданная посмертно - повесть о юности «У птенцов подрастают крылья » (1966).

Это автобиографические произведения, действие которых проходит главным образом в Черни в последние десятилетия накануне Октябрьской революции и в первые годы Советской власти. Они достойно увенчивают творческий путь писателя, в них с наибольшей выразительностью сказались особенности его таланта, знакомые читателям по прежним книгам и связанные с изображением мира природы и ее обитателей. Через детское и юношеское восприятие главного героя здесь показана целая полоса русской жизни, ознаменовавшаяся огромными по своей значимости событиями. Написанные с большой душевной теплотой и поэтичностью, пронизанные ласковым юмором, они поражают знанием психологии ребенка и юноши, тонким мастерством лепки развивающегося характера.
Текст последней повести остался незавершенным - после смерти Георгия Скребицкого к печати его готовила Вера Чаплина.
В соавторстве Скребицкий и Чаплина создают сценарии к мультфильмам «Лесные путешественники»(1951) и «В лесной чаще»(1954). После совместной поездки в Западную Белоруссию они публикуют книгу очерков «В Беловежской пуще»(1949).
Летом 1964 г. Г.А.Скребицкий почувствовал себя плохо и был доставлен в больницу с приступом острой боли в сердце.
18 августа он скончался от инфаркта. Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.

Зимняя книга Скребицкого:
Снеговик.
Рисунки В.Носко.
М., Детгиз. 1957г., 16с.
энциклопедический формат.

Ко мне в комнату вбежали, запыхавшись, деревенские ребятишки.

Они привели меня в самую глушь, на старую, заболоченную гарь.

Между гниющими деревьями густо разросся молодой зеленый березняк и разные болотные травы.

Даже в жару здесь было прохладно и остро пахло душистой болотной сыростью.

Куда же мы идем? - спросил я у своих провожатых.

А вон на ту гриву. Там у самого края… - заговорили они, показывая на небольшой, поросший сосняком холмик.

А что как сама матка с ними? - говорили они. - Уж и задаст она нам - больше не полезешь.

Ребятишки пропустили меня вперед, а сами сбились в кучу за моей спиной.

Да есть ли там кто-нибудь? Может, давно все убежали?

Я подобрался к самой сосне и заглянул под корни.

Вижу - два каких-то серых пушистых существа жмутся друг к другу. Я пригляделся получше и чуть не вскрикнул от удивления: в норе под корнями сидели два серых мохнатых филиненка. «Ну и птицы! А я-то их чуть за зверей не принял. Да какие забавные, глазастые! Возьму-ка, - думаю, - одного домой, отвезу в город, в школьный живой уголок. Вот уж ребята обрадуются!»

Ребята обступили меня.

Ну и страшилище! А глазищи-то, глазищи! И на птицу совсем не похож!

Он испуганно озирался, раскрывал рот и злобно шипел.

Мы принесли его домой и посадили в просторный чулан.

Кормил я его мелко нарубленным сырым мясом, которое он глотал с большой жадностью. Назвал я его Филюшей.

Мне было очень досадно и жаль филиненка. «Ведь летать он еще не умеет, кормиться сам не сможет, забьется куда-нибудь под сарай или под дом и погибнет», думал я.

Вдруг надо мной кто-то завозился. Гляжу, а это Филюша: сидит на полке у самого потолка и поглядывает на меня.

Обрадовался я, говорю ему:

Вот ты куда, разбойник, забрался! Значит, крылья покрепче стали; скоро и совсем летать начнешь.

Понять не могу, что с ним такое случилось. Пригляделся я: вижу - а у филина из-под лапы огромная крыса торчит.

Эге, брат, да ты здесь уже за крысами охотиться начинаешь?

«Вот ведь как интересно! - подумал я. - Взял филиненка из гнезда совсем маленьким, никто его не учил, а пришло время, он и сам за охоту принялся».

Однажды дворовые собаки задушили ежа. Я давно уже слышал, что филины любят ежиное мясо. Взял ежа, несу Филюше и думаю: «Как же он будет у ежа мясо от кожи с иголками отдирать? Ведь исколется, пожалуй, да еще иголку как бы случайно не проглотил».

Целый день я был неспокоен - боялся, как бы филин от такого «колючего обеда» не заболел. Несколько раз я заходил его проведывать, но Филюша преспокойно дремал у себя на полке.

Наутро я нашел на полу две погадки с ежиными иголками.

Прошло около месяца с тех пор, как я принес филина из леса. Теперь он уже совсем хорошо летал по чулану.

Я побежал за ним, не зная, что же мне делать. «Улетел мой подарок ребятам!»