Когда люди научились плавать? Старт в науке. Счетная наука в разных странах

Когда и как человек заговорил? По мнению одних ученых, это произошло 50 тысяч лет назад, другие называют цифру в миллионы лет.

Библейский взгляд

Ветхозаветная история гласит, что человек был сотворен разумным и с дарованной Богом способностью говорить. Бог привел к человеку животных, «чтобы видеть, как он назовёт их, и чтобы знать, как наречет всякую душу живую».

Но первым словом, произнесенным Адамом, согласно Данте Алигьери, было древнееврейское слово «El» – Бог. От Адама на древнееврейском заговорила Ева и их дети: этот язык оставался единственным вплоть до «Вавилонского столпотворения».

Подражая природе

Немецкий историк XVIII века Иоганн Готфрид Гердер серьезно поколебал «божественную теорию» происхождения языка, в которую в то время верило большинство. Ученый утверждал, что речь стала формироваться в тот момент, когда человек начал подражать звукам животных.

Современники высмеяли теорию Гердера, окрестив ее «тезисом ав-ав».

Языковед Александр Вержбовский вернулся к гипотезе Гердера, выдвинув свою теорию «двусогласных первосигналов звукоподражательного происхождения». По мнению ученого, для передачи звуков устрашающих сил природы, к примеру, грома, наши предки употребляли звукосочетания «Ган» и «Ран», а сигналы «Ал» или «Ар» выкрикивали, когда загоняли зверя в ловчую яму.

Истоки происхождения зачатков речи, согласно Вержбовскому, следует искать в одном или нескольких местах обитания «очеловеченного примата», откуда речь была разнесена во все уголки Земли. Этим «очеловеченным приматом», по мнению Вержбовского, был кроманьонец, населявший Европу 40 тыс. лет назад.

«Центр Брока»

Человека умелого (Homo habilis), обитавшего предположительно 2,5 млн. лет назад, нередко называют первым представителем рода Homo. Он обладал целым рядом признаков, которые выделяют его из царства животных: это не только умение изготавливать орудия труда и примитивную одежду, но и также строение мозга.

По мнению антрополога Станислава Дробышевского, для мозга Homo habilis характерно усиление развития участков, которые отвечают за речь.

В частности, заметная выпуклость внутри тонкостенного черепа говорит о наличии у него «центра Брока»: именно он обеспечивает моторную организацию речи и управление отделами мозга, координирующими речевой аппарат.

Специалисты-физиологи по следам прикрепления мышц на черепе восстановили морфологию верхней части речевого аппарата Homo habilis. Предок человека, вероятно, имел массивный язык и несоприкасающиеся между собой губы: это могло позволить гоминиду произносить звуки фонетически похожие на наши гласные «и», «а», «у» и согласные «с» и «т».

От жестов к речи

Американские нейробиологи, сравнивая строение мозга человека и обезьяны, в частности, шимпанзе, бонобо и горилл, заметили весьма знаменательное сходство. Оказалось, что так называемая «Бродмановская область 44», которая расположена в «центре Брока», и у человека, и у обезьян в левом полушарии мозга больше, чем в правом.

У человека эта область отвечает за речь, а зачем столь развитый орган обезьянам?

Исследователи выдвинули гипотезу, согласно которой «Бродмановская область 44» у обезьян отвечает за язык жестов. Из этого вытекает предположение, что речь человека могла развиться из тех жестов, которые наши предки использовали для общения.

Ученые из Национального института глухоты и других коммуникативных нарушений (США) подтвердили эти догадки: они выяснили, что за вербальные и невербальные средства общения человека отвечают одни и те же участки мозга.

Лингвист Филипп Либерман из Коннектикутского университета обратил внимание на важность глотки при произнесении гласных звуков «а», «и», «у», которые составляют основу многих современных языков. Объединяясь с согласными, эти гласные способны создавать множественные комбинации, но, главное, моментально связывать кодированные серии звуков в понятную устную речь.

Совместно с анатомом из Йельского университета Эдмундом Крелиным Либерман решил проверить в какой степени древний человек был способен произносить упомянутые звуки.

По окаменелостям ученые реконструировали голосовой аппарат неандертальца и выяснили, что его гортань находилась заметно выше ее положения у современного человека.

Затем исследователи в пластилине воссоздали глоточную, носовую и ротовую полости древнего человека. Произведя замеры, они сопоставили их с размерами голосового аппарата современного человека. Далее, заложив полученные цифры в электронную вычислительную машину, они определили резонансы и диапазон производимых звуков.

Вывод был такой: наши предки, жившие 60 тыс. лет назад, не могли произносить основные гласные в стремительных комбинациях. По мнению ученых, речь древних людей была гораздо примитивнее, при этом они говорили примерно в 10 раз медленнее современного человека.

Врожденная функция

Крупный американский лингвист Ноам Хомски выдвинул смелую гипотезу. По его мнению, человеческая речь не является результатом обучения – это генетически встроенный механизм, как слух или зрение.

Подтверждение своей теории он видит в том факте, что младенцы мгновенно и осознанно выделяют из окружающего шума информацию релевантную речи.

Эксперименты в области генетики делают теорию Хомски вполне жизнеспособной. Так, изучение ДНК митохондрии человека показало: для того, чтобы достичь современного уровня речь должна была возникнуть в результате генетической мутации 200 тыс. лет назад – это, как известно, время «митохондрической Евы».

Однако Холмски считает, что все дело в эволюционном прорыве языка, произошедшем около 50 тыс. лет назад, когда наши предки покинули Африку. Причины «языкового всплеска» лингвист видит в появлении более сложных социальных институтов, творческой активности, отслеживании природных явлений и других факторах развития человеческого общества.

Совместная деятельность

Некоторые специалисты убеждены, что человек прямоходящий (Homo erectus) должен был обладать какой-то формой языка, так как значительная часть его деятельности требовали обмена мыслями. Рисунки на окаменелостях Торральбы и Амброны уже свидетельствуют о высокой организации первобытным человеком процесса охоты.

Американский писатель Эдмунд Уайт уверен: для того, чтобы составлять предварительные планы охоты, называть животных, орудия, указывать ориентиры первобытный человек должен был разговаривать. А по мере установления внутрисемейных и общественных отношений расширялся и словарный запас нашего предка.

Подтверждением гипотезы Уайта могут служить исследования останков человека из пещеры Тотавель (Франция), которым предположительно 450 тыс. лет. Ученые их приписывают группе гоминидов, являющихся промежуточным видом между питекантропами и неандертальцами.

С помощью компьютера специалисты воссоздали прохождение звука из легких до кончика губ «тотавельского человека». Машина выдала результат в виде звуков «аах-аах», «чен-чен», «реу-реу». Для древнего охотника это весьма неплохой результат.

Сколько тебе лет? Сколько у тебя друзей? Сколько лап у кота? Чтобы все подсчитать, нужно знать цифры. А как считали древние люди, которые их не знали? Вот познакомьтесь.

Давным-давно, многие тысячи лет назад, наши далекие предки жили небольшими племенами. Они бродили по полям и лесам, по долинам рек и ручьев, разыскивая себе пищу. Питались листьями, плодами и корнями - различных растений. Иногда ловили рыбу, собирали ракушки или охотились. Одевались в шкуры убитых зверей. Жизнь первобытных людей мало чем отличалась от жизни животных. Да и сами люди отличались от животных только тем, что владели речью и умели пользоваться простейшими орудиями труда: палкой, камнем или камнем, привязанным к палке.

Первобытные люди, так же как и современные маленькие дети, не знали счета. Но теперь детей учат считать родители и учителя, старшие братья и сестры, товарищи. А первобытным людям не у кого было учиться. Их учителем была сама жизнь. Поэтому и "обучение шло медленно.

Наблюдая окружающую природу, от которой полностью зависела его жизнь, наш далекий предок из множества различных предметов сначала научился выделять отдельные предметы. Из стаи волков - вожака стаи, из стада оленей - одного оленя, из выводка плавающих уток - одну птицу, из колоса с зернами - одно зерно.

Поначалу они определяли это соотношение как "один" и "много".

Частые наблюдения множеств, состоявших из пары предметов (глаза, уши, рога, крылья, руки), привели человека к представлению о числе. Наш далекий предок, рассказывая о том, что видел двух уток, сравнивал их с парой глаз. А если он видел их больше, то говорил: "Много". Лишь постепенно человек научился выделять три предмета, ну а затем четыре, пять, шесть и т. д.Учиться считать требовала жизнь. Добывая пищу, людям приходилось охотиться на крупных зверей: лося, медведя, зубра. Охотились наши предки большими группами, иногда всем племенем. Чтобы охота была удачной, нужно было уметь окружить зверя. Обычно старший ставил двух охотников за берлогой медведя, четырех с рогатинами -- против берлоги, трех - с одной стороны и трех - с другой стороны берлоги. Для этого он должен был уметь считать, а так как названий чисел тогда еще не было, он показывал число на пальцах.И ноги кстати сказать, пальцы сыграли немалую роль в истории счета, особенно когда люди начали обмениваться друг с другом предметами своего труда. Так, например, желая обменять сделанное им копье с каменным наконечником на пять шкурок для одежды, человек клал на землю свою руку и показывал, что против каждого пальца его руки нужно положить шкурку. Одна пятерня означала 5, две- 10. Когда рук не хватало, в ход шли и ноги. Две руки и одна нога - 15, две руки и две ноги - 20.Следы счета на пальцах сохранились во многих странах. Так, в Китае и Японии предметы домашнего обихода (чашки, тарелки и др.) считают не дюжинами и полудюжинами, а пятерками и десятками. Во Франции и в Англии и поныне в ходу счет двадцатками.Специальные названия чисел имелись - поначалу только для одного и двух. Числа же больше двух называли с помощью сложения: 3 - это два и один, 4 - это два да два, 5 - это два, еще два и один.Названия чисел - у многих народов указывают на; их происхождение.Так, у индейцев два - глаза, у тибетцев - крылья, у других народов один - луна, пять - рука и т. д. У тех народов, которые еще сохранили первобытный уклад жизни, такие названия чисел используются до сих пор. Например, у одного из австралийских племен счет ведется так: 1 - энэа, 2 - петчевал, 3 - петчевал-энэа, 4 - петчевал-петчевал. А в другом племени считали так: 1 - мал, 2 - булан, 3 - гулиба, 4 - булан-булан, 5 - булан-гулиба, 6 - гулиба-гулиба. А на берегах реки Амазонки было обнаружено племя, которое знало только три числа- 1, 2 и 3, причем число 3 называлось "поэттаррароринкоароак". Вот как трудно было людям научиться считать! КАК ЛЮДИ НАУЧИЛИСЬ ЗАПИСЫВАТЬ ЦИФРЫ?В разных странах и в разные времена это делалось по-разному. Когда люди не умели еще делать бумагу, записи появлялись в виде зарубок на палках и костях животных, в виде отложенных ракушек или камешков или в виде узелков, завязанных на ремне или веревке.

Сейчас нам, привыкшим к начертанию цифр, даже не верится, что была какая-то другая система записи чисел.Очень разные и порою даже забавные были эти "цифры" у разных народов. Запись чисел в древнем Вавилоне, она очень похожа на современную, только мы считаем десятками, сотнями, тысячами и так далее, а жители древнего Вавилона объединяли единицы по 60, по 3600 (60x60=3600), а если надо, по 60x60x60=216000 и так далее. Писали в древнем Вавилоне на мягких глиняных табличках острыми палочками, а потом таблички обжигали, и они становились твердыми и прочными. При раскопках были найдены целые библиотеки и архивы из таких табличек.Палочкой на глине трудно изображать сложные фигуры, поэтому вавилонская письменность состояла, в основном, из различных комбинаций клинышков (ее так и называют - клинопись). Единицы изображались узкими вертикальными клинышками, а десятки - широкими горизонтальными, все числа до 60 "собирали" из таких клинышков. Когда надо было записать число, большее, чем 60, то открывали следующий разряд --в него писали, сколько раз число 60 помещается в записываемом числе, а то, что оставалось (то есть остаток от деления на 60), записывали, как и раньше, в первый разряд. Между разрядами оставляли пробелы, чтобы цифры из разных разрядов не смешивались. Такая запись чисел удобна тем, что если мы умеем умножать и складывать числа первого разряда, то очень легко научиться выполнять эти действия и с любыми числами - эти вычисления можно проводить "в столбик", как вас учат в школе. Правда, вавилонская система была все-таки очень громоздкой из-за того, что 60 - довольно большое число, поэтому она больше нигде не использовалась. А вот система нумерации и вычислений, которая сложилась в Индии примерно к VI веку нашей эры, оказалась такой удобной и удачной, что ею сейчас пользуются во всем мире. Европейцы познакомились с ней в X - XIII веках через арабов, которые первыми оценили достоинства этого способа записи чисел, усвоили и перенесли в Европу, поэтому новые цифры в Европе стали называть арабскими. Произошло это еще и потому, что простейший счетный прибор, работающий в десятичной системе счисления, был всегда у человека под рукой - это его 10 пальцев.

Способ записи чисел называют нумерацией или счислением. Вначале индийских цифр было всего 9:1,2,3, 4, 5, 6, 7, 8 и 9. Цифра 0 появилась заметно позже, - скорее всего, около 500 года нашей эры. А поначалу, если оказывалось, что в каком-то разряде нет единиц, то между соседними разрядами оставляли пробел. Например, число 209 писали так: 2 9. Понятно, что при подсчете таких пробелов очень легко ошибиться. Чтобы избавиться от этих неприятностей, сначала вместо пустого разряда стали ставить точку, а потом - маленький кружочек, который постепенно превратился в цифру 0.Вот, оказывается, какая длинная история у этих знакомых значков!Значительно позднее цифры стали изображать иначе. Вот посмотрите римскую нумерацию: I - один, II - два, III - три. На руке человека пять пальцев. Чтобы не писать пять палочек, стали изображать руку. Однако рисунок руки делали очень простым. Вместо того чтобы рисовать всю руку, ее изображали знаком V, и этот значок стал обозначать цифру 5. Потом к пяти прибавляли один и получали шесть. Вот так: шесть - VI, семь - VII. А сколько записано здесь: VIII? Правильно, восемь. Ну а как короче записать четыре? Четыре палочки долго пересчитывать, поэтому от пяти отнимали один и записывали так: IV - это пять без одного.А как записать десять?Вы знаете, что десять состоит из двух пятерок, поэтому в римской нумерации цифру "десять" изображали двумя пятерками: одна пятерка стоит как обычно, а другая перевернута вниз - X. Иначе десять можно записать двумя пересекающимися палочками. Если рядом с X написать одну палочку справа - XI, то будет одиннадцать, а если слева - IX - девять.Запомните особенность римской записи: меньшая цифра, стоящая справа от большей, прибавляется к ней, стоящая слева - отнимается. Поэтому знак VI означает 5+1, то есть 6, а знак IV -5-1, то есть 4. Научиться читать числа, записанные в римской нумерации, нетрудно, и мы советуем это сделать обязательно. Позднее появились значки и для обозначения других чисел. Так 100 стали обозначать буквой С (первая буква соответствующего латинского слова - centum), число 1000 - буквой М (mille - тысяча), число 500 - буквой D, буквой L - число 50.Когда возникла письменность, многие народы начали для обозначения чисел использовать алфавит. Посмотрите, как обозначали числа древние греки и славяне. Видите, обе нумерации очень похожи друг на друга. Это не случайно, ведь легендарные создатели славянской письменности Кирилл и Мефодий, когда придумывали способы записи славянских текстов, использовали прописные (большие) буквы греческого алфавита. Естественно, что и числовые значения этих букв сохранились.

Для того, чтобы отличать числа от слов, над буквами, изображающими числа, ставили специальный значок: греки - просто черточку, а славяне - волну, которая называлась "титло". В славянской нумерации титло ставили только над одной буквой числа, а порядок цифр в записи числа был такой же, как в его названии. Например, в названии числа 15 (у славян - "пятьнадесять") сначала идет число единиц, а потом - десятков. Значение цифры не зависело от того места, которое она занимала в записи числа. Когда хотели записать числа, большие, чем 1000, перед цифрой ставили символ - наклонную перечеркнутую черту, при этом значение цифры умножалось на 1000. Два таких символа, записанных подряд, умножали значение цифры на миллион (греки в таких случаях ставили штрихи перед цифрами, обозначающими число единиц).Для очень больших чисел использовались специальные названия. Например, поначалу число 10000 называли словом "тьма". Это же слово обозначало бесконечность {то, что нельзя пересчитать). По-гречески же число 10000 называлось "мириа", а словом "мириада", обозначали огромные, не поддающиеся счету количества. В таком значении это слово до сих пор используется в русском языке, например, когда хотят сказать, как много листьев в лесу, говорят "мириады листьев".Позже число 10000 стали называть так же, как и мы сейчас - "десять тысяч", а словом "тьма" стали называть уже тысячу тысяч, то есть миллион. Число "тьма тем", то есть миллион миллионов, называлось "легион", число "легион легионов" называли "леодр", а "леодр леодров" называли "вороном".В одной рукописи еще упоминалось число, которое называли "колода". Это число равно десяти воронам, и автор говорит, что "сего числа несть больше". Но вы-то уже знаете, что к любому, сколь угодно большому числу, можно прибавить единицу и получить еще большее число. Не надо думать, что наши предки были глупее нас с вами, просто этот пример показывает, как медленно и трудно люди накапливали те знания, которые мы получили от предыдущих поколений.

Когда человек научился говорить? С чего он начал? Как звучали его первые слова? Исследователи ищут ответ на такие вопросы уже не одну тысячу лет. По сообщению греческого историка Геродота еще в древнем Египте фараон Псамметих приказал взрастить двух младенцев так, чтобы они не слышали человеческого голоса и не имели никакого понятия о египетском языке. Он рассчитывал, что дети в конце концов заговорят на языке своих древнейших предков, который, по его твердому убеждению, должен был таиться в их памяти. И действительно, со временем они стали повторять что-то вроде "бекос" - слово, которое на языке фригийцев, древнего народа, обитавшего в Малой Азии, означало "хлеб". Итак, торжествующе объявил Псамметих, первым языком всех людей несомненно был фригийский.

Много веков спустя шотландский король Иаков IV проделал такой же эксперимент и объявил, что его подопытные дети изъяснялись на вполне сносном древнееврейском языке. Несомненно, такой результат должен был обрадовать ученых богословов, ибо они всегда утверждали, что Адам и Ева пользовались именно этим языком. Зато на исходе XVII века некий шведский патриот пришел к иному выводу: он возвестил миру, что в раю господь говорил по-шведски, Адам - по-датски, а змий пользовался французским языком.

Мало-помалу возникло множество теорий происхождения устной речи. Французский философ XVIII века Жан Жак Руссо предположил, что в один прекрасный день люди, до той поры лишь невнятно мычавшие, собрались вместе и чуть ли не за сутки создали язык для общего употребления. Зачем он им вдруг понадобился, если они прежде прекрасно без него обходились, и каким способом они объяснялись между собой раньше, Руссо уточнить не позаботился. Его современник немецкий романист Иоганн Готфрид Гёрдер также считал, что язык создан людьми, а не вложен в них богом, как верило в то время большинство. Неужели, доказывал он, можно приписать божественному творцу нечто столь нелогичное и несовершенное, как язык? Однако простодушный рецепт Руссо его также не устраивал. Гёрдер полагал, что речь возникла из глубин человеческой натуры, как отклик на потребность говорить. Гёрдер не объяснил, каким образом оформился язык, но полагал, что он возник в тот момент, когда человек начал подражать звукам, которые испускали окружавшие его живые существа, и пользоваться этими звуками как названиями для соответствующих животных. Вслед за этой теорией, которую ее противники окрестили "тезисом ав-ав", появилось еще немало сходных с ней теорий, получивших такие же названия и так же высмеивавшихся - например, "свист и кряканье", "дин-дон", ой-ой" и даже "ух-ух". Все они утверждали, что устная речь возникла из восклицаний, выражавших боль, радость, страх, удивление и т. д.

Ученые до сих пор не знают точно, как возник язык, но благодаря Дарвину и идее эволюции человека, позволившей по-иному подойти к разрешению этой проблемы, они довольно полно представляют себе, каким образом человек заговорил. И у них есть веские основания полагать, что первым существом, у которого важнейшим средством общения стала устная речь, был человек прямоходящий. Изучение различных животных, и в первую очередь низших и человекообразных обезьян, как в лаборатории, так и в естественных условиях позволило понять основу, на которой возник язык, и показало, что в болтливом человеке гораздо больше от обезьяны, чем может показаться. Для начала мы должны подробнее рассмотреть эту основу, поскольку, разобравшись в том, как происходило общение до появления слов, мы легче поймем, почему и каким образом развилась устная речь, а также полнее оценим огромные перемены, которые она с собой принесла.

У низших животных и насекомых существуют очень любопытные способы общения. Пчелы, например, исполняют на сотах что-то похожее на танец, передавая таким способом точные сведения о том, в каком направлении и на каком расстоянии находится источник корма, а также что это за корм. Собаки и волки кроме лая, воя и рычания используют для общения еще и запахи, а также систему зрительных сигналов, которая включает не только мимику и телодвижения, но и положение хвоста.

Сложность системы общения соответствует сложности структуры сообществ, и, если не считать людей, наиболее сложна она у других высших приматов. Однако для общения они полагаются на голос гораздо меньше, чем можно было бы ожидать, и большую роль у них наряду со звуками играют различные сочетания жестов, мимики и поз. По-видимому, этот язык телодвижений способен передавать много различных оттенков смысла и звуки нередко используются лишь для того, чтобы привлечь внимание к другим сигналам. Однако в ряде случаев общение бывает возможно только при помощи звуков. Например, отыскав спелые плоды, обезьяна издает радостный крик, на который сбегается все стадо, или же, заметив опасность, она визжит, и все остальные кидаются наутек.

Эта бессловесная система общения отвечает всем нуждам обезьян как животных, живущих сообществами. Она дает им возможность поддерживать непрерывную связь друг с другом и - что даже еще важнее - с ее помощью каждый член сообщества может выразить собственные чувства и с одного взгляда понять намерения своих сородичей, а это позволяет избегать конфликтов. Многие сигналы связаны с системой доминирования и подчинения. Они способствуют укреплению иерархии внутри стада и обеспечивают такое положение, при котором каждая обезьяна знает свое место. Так, самец-павиан, стоящий на низшей ступени иерархической лестницы, отступает от агрессивно настроенного доминирующего самца и подставляет ему зад в знак покорности и умиротворения (разумеется, кроме тех случаев, когда он намерен вступить в драку за право первенства). Разнообразные звуковые и зрительные сигналы помогают членам стада не потеряться, когда они разбредаются в поисках корма или перебираются на новое место. Другие сигналы связаны с брачным поведением или способствуют укреплению связи между матерью и детенышем. Самка шимпанзе успокаивает своего испуганного малыша, слегка прикасаясь пальцами к его пальцам. "Этот язык жестов у шимпанзе настолько сложен и тонок, - утверждает антрополог Бернард Кэмпбелл, - что по-своему он развит не меньше нашего".

Однако, как ни сложна система общения у шимпанзе и как ни отвечает сна их нуждам, ей во всех отношениях далеко до человеческой речи. Начать хотя бы с того, что выражает она, по-видимому, только эмоции. Насколько известно, обезьяны в естественных условиях не располагают никакими сигналами, обозначающими те или иные признаки среды их обитания, - они не способны называть конкретные предметы, не способны общаться с помощью сложных фонетических кодов, которыми пользуется человек. Кроме того, в их сигналах никак не отражается идея прошлого или будущего. Для них, по-видимому, существует только конкретное, зримое настоящее.

Это, впрочем, вовсе не означает, что звуковые сигналы обезьян никогда не несут в себе конкретного смысла. Например, некоторые человекообразные обезьяны при кормлении меняют интенсивность своих криков в зависимости от того, насколько приятна обнаруженная пища. При обычных обстоятельствах шимпанзе испускают хрюканье, но бананы - самое желанное лакомство - вызывают возбужденный лай. Конечно, они не говорят "банан!", но тем не менее этот сигнал означает что-то еще помимо простого "корм!". Еще более специализированы сигналы тревоги у верветки, которая тремя разными способами оповещает о появлении трех разных врагов. Верветка стрекочет при виде змеи, щебечет, заметив какого-нибудь наземного хищника, а о появлении хищных птиц оповещает криком "рроп!". Одного щебечущего звука достаточно, чтобы все верветки разбежались по тонким веткам, куда за ними не может последовать никакой четвероногий хищник, а услышав "рроп!", они стремглав кидаются с деревьев в густой подлесок, недоступный для крылатых врагов. Они не способны крикнуть: "Берегись, орел!", но этого им и не требуется. Им совершенно не нужно знать, орел на них пикирует или ястреб, важно только одно: откуда грозит опасность и где искать убежища.

У людей также есть богатый набор бессловесных сигналов, выражающих эмоции. Человеку достаточно улыбнуться, чтобы показать дружеские намерения. Во всем мире стиснутые кулаки и зубы, нахмуренные брови и сжатые губы служат вернейшими признаками гнева или разочарования. Поцелуй, хотя он и обрел сложные социальные и эротические ассоциации, все-таки в первую очередь остается естественным выражением привязанности. (Эти основные сигналы относятся к иной категории, нежели многие другие телодвижения, вроде кивков и покачивания головой, пожатия плечами или хлопков в ладоши, которые по сути являются упрощенной заменой слов и в разных странах имеют разный смысл.) У людей даже появился по меньшей мере один непроизвольный сигнал, которого нет у других приматов, - они краснеют и, как правило, ничего не могут с этим поделать, хотя такой румянец недвусмысленно сигнализирует об их душевном состоянии. А сильное возбуждение нередко выражается в том, что человек утрачивает способность говорить связно.

Но сигналы такого рода для человека заметно менее важны, чем для животных, так как занимают лишь незначительное место в его системе общения. Подавляющая часть информации, необходимой для социального взаимодействия людей, передается с помощью устной речи - любая обезьяна, лишившись зрения, оказалась бы совсем беспомощной, однако слепой человек способен к полноценному общению. По мнению многих специалистов, человека делает человеком именно речь, подтверждением чему может служить судьба ребенка, родившегося глухим. Раз он не слышит и не может повторять слова за другими людьми, научить его говорить очень трудно, а не умея говорить, он обречен на примитивные и неадекватные формы общения.

Дар речи обеспечивает на редкость эффективную и гибкую систему общения. Ее кодированные серии звуков передают мысль вдесятеро быстрее любой другой системы сигналов - быстрее, чем азбука глухонемых, кино или даже другие звуковые сигналы. Речь подняла человека на совершенно новую ступень социальной организации. Это - орудие, которое позволяет ему разнообразить поведение, приспосабливать его к меняющимся условиям, а не подчиняться раз и навсегда заданным системам действий, как другие приматы. Устная речь позволяет человеку выйти за пределы собственной личности: давать названия предметам, размышлять о них, воспринимать их в связи с прошлым или будущим. И что важнее всего, речь обеспечивает человеку возможность делиться своими мыслями. Как писали в статье об эволюции человека Шервуд Уошберн и Шерли Стрэм, "не столько сама мысль, сколько сообщение ее другим является исключительно человеческим свойством, которое делает возможной человеческую культуру и является главным критерием, различающим человека и животное".

Именно по этой причине специалисты убеждены, что человек прямоходящий должен был обладать какой-то формой языка - ведь значительная часть его деятельности требовала обмена мыслями. Например, для организации охоты вроде той, которая запечатлена в окаменелостях Торральбы и Амброны, ему нужно было составлять предварительные планы, называть животных, растения и орудия, указывать ориентиры, а также ссылаться на прошлое и описывать будущее. Далее, разделение труда, характерное для общества человека прямоходящего, вряд ли было бы возможно, если бы мужчины и женщины не умели обмениваться сведениями о своих обязанностях и не могли договариваться о месте встречи, куда одни возвращались с охоты, а другие после поисков съедобных растений. По мере того как их общество становилось все более сложным, появлялась потребность в словах для установления взаимоотношений внутри семьи и связей с соседними группами.

Кроме того, речь стала средством, с помощью которого человек приобретал и передавал следующему поколению гибкую систему навыков, а не только врожденные стереотипы поведения, благодаря чему он получал возможность воздействовать на свою среду обитания и приспособляться к новым условиям. Это было началом культуры. И с этого момента в эволюции человека культура и язык, как ее средство, становятся необходимыми факторами выживания.

Язык жестов, подкрепляющий устную речь

Сообщение сведений с помощью не слов, а знаков, вроде тех, которыми и сейчас пользуются племена, ведущие первобытный образ жизни, возможно, дополняло устную речь человека прямоходящего, поскольку она, безусловно, еще далеко уступала сложной и быстрой речи современного человека. В обществе, жизнь которого относительно проста, как это было во времена человека прямоходящего, знаки вполне могут служить для передачи очень большого количества важнейшей информации.

Например, члены племени сибиллер, обитающие на Новой Гвинее, показывают числа, ведя счет по пальцам и другим частям тела. Южноафриканский бушмен, который, выслеживая дичь, естественно, должен соблюдать тишину, полагается на язык знаков, когда ему нужно сообщить остальным охотникам, какое животное он преследует. Два нижние ряда рисунков показывают, как, сгибая пальцы и руку, он изображает наиболее характерный признак добычи. Жест тут вполне заменяет слово.

Хотя все давно уже согласились, что этот водораздел в эволюции возник во многом благодаря способности человека использовать слова для передачи обобщенных понятий, до самого последнего времени оставалось неясным, почему говорить научился лишь человек, а его ближайшие смышленые родичи среди обезьян не приобрели такого умения. Ведь голосовой аппарат человекообразной обезьяны во многом сходен с человеческим - у нее есть губы, язык и гортань (с голосовой щелью и голосовыми связками). И тем не менее, как доказали многочисленные эксперименты, обезьяну нельзя научить человеческой речи. Одним из первых, кого увлекла эта мысль, был Жюльен Офре де Ламетри, французский врач и философ XVIII века, который полагал, что интеллектуально человекообразные обезьяны стоят на уровне умственно недоразвитых людей и, чтобы привить им безупречные манеры, достаточно научить их говорить. Однако только в начале XX века были предприняты действительно научные попытки развить речь у человекообразных обезьян. Одна супружеская пара работала с шимпанзе по кличке Вики, и после шестилетних напряженных усилий с их стороны - и бесплодных стараний обезьяны - Вики кое-как научилась по команде произносить что-то вроде "папа", "мама", "ап" ("вверх") и "кап" ("чашка").

Относительно недавний эксперимент дал куда более поразительные результаты. Шимпанзе по кличке Уощоу к пяти годам научился понимать более 350 знаков языка глухонемых и правильно употреблять по меньшей мере 150 из них. Он умел с их помощью называть предметы и выражать через названия этих предметов свои желания и потребности. Называние предметов подразумевает определенное абстрагирование понятий, и в таком ограниченном смысле Уошоу научился человеческому типу общения. Однако язык знаков - это не речь.

Успех Уошоу и неудача Вики позволили яснее понять, что именно необходимо для человеческой речи. Устная речь требует определенных физических и умственных особенностей, которых обезьяны попросту лишены. Например, язык взрослого человека заметно толще, чем у обезьян, и загибается в горло под прямым углом. К тому же человеческая гортань расположена ниже, чем у обезьян. В результате глотка - часть горла над гортанью - у людей гораздо больше, чем у остальных приматов.

Глотка служит общим преддверием для дыхательного горла, ведущего к легким, и для пищевода, соединяющегося с желудком. Но кроме того, к ней примыкает корень языка, и она необходима для оформления устной речи. Ведь именно глотка модулирует звуки, издаваемые голосовыми связками, и придает им четкую форму, которую слушающий воспринимает как речь. Пока человек говорит, мышцы стенок глотки и корня языка находятся в постоянном движении, точно регулируя объем глотки (ее максимальная ширина по меньшей мере вдесятеро превышает минимальную). Эти изменения объема играют в оформлении звуков такую же роль, как десятки труб органа, различающихся длиной и диаметром, благодаря чему каждая имеет свой собственный тон. Важность глотки для речи доказывается, например, тем, что человек способен говорить более или менее внятно без гортани и язычка (той части мягкого нёба, которую мы показываем, когда врач просит нас сказать "а-а-а"), были бы целы глотка и корень языка.

Обезьяны, лишенные умственных и голосовых особенностей человека, издавая звуки, изменяют только объем рта, а глотка - вернее, зачаток ее - остается практически неподвижной. В результате они могут артикулировать лишь ограниченное число четких сигнальных звуков - в подавляющем большинстве от 10 до 15 - и не способны по желанию комбинировать их в слова. (Наибольшее число звуков - двадцать пять - насчитывается в репертуаре японского макака, самого "голосистого" из обезьян, как низших, так и человекообразных.)

Новорожденные младенцы, собственно говоря, не способны артикулировать гласные звуки, типичные для современной человеческой речи, по той же самой причине. Первые полтора месяца язык кричащего младенца остается неподвижным. Он почти целиком помещается во рту, как у обезьян, а гортань находится значительно выше, чем у взрослых. Благодаря такому ее расположению младенец может глотать и дышать одновременно и ему не грозит опасность задохнуться. К четвертому месяцу жизни, когда он начинает лепетать, основание языка и гортань уже успевают немного опуститься, расширив область глотки, - только теперь младенец получает физический аппарат для артикулирования звуков, и это становится принципиальным различием между ним и его обезьяньими предками.

Есть и другие не менее веские причины, почему человек способен говорить, а обезьяны - нет. Эти причины связаны со строением мозга. Когда человек использует голос для общения, он, конечно, не просто производит звуки, а кодирует в них мысль, делая ее таким образом доступной для других. Кодирование начинается в коре больших полушарий головного мозга - в его покрытом извилинами верхнем слое. Речь возникает благодаря взаимодействию трех участков коры. Один из них - центр Брока - располагается в лобной доле доминирующего полушария. Он передает код соседнему участку мозга, контролирующему мышцы лица, нижней челюсти, языка, нёба и гортани, и тем самым приводит в действие речевой аппарат. Повреждение центра Брока вызывает одну из форм афазии (полной или частичной утраты речи), при которой звуки артикулируются медленно и с трудом.

Второй участок - центр Вернике - расположен в височной доле мозга и обеспечивает понимание. Повреждение центра Вернике приводит к другой форме афазии - речь, оставаясь беглой, становится бессмысленной. Дугообразный пучок нервных волокон, носящий по-латыни зубодробительное название "фасцикулус аркуатус", по-видимому, передает слуховые импульсы из центра Вернике в центр Брока, что дает возможность повторить вслух услышанное слово.

Центры речи

Третий участок, примыкающий к центру Вернике, носит название угловой извилины и занимает ключевое положение в месте смыкания тех частей коры головного мозга, которые заведуют зрением, слухом и осязанием, то есть получают информацию из внешнего мира. Угловая извилина соединена с ними пучками нервных волокон и играет роль своего рода коммутатора, обеспечивая взаимодействие между разными типами поступающих извне сигналов. Например, она позволяет мозгу связать зрительный сигнал, вызванный видом чашки, со слуховым сигналом, возникшим, когда рука коснулась чашки. Решающая важность таких ассоциаций для речи становится особенно наглядной, когда мы наблюдаем, как маленькие дети выучивают названия предметов. Получая ответ на вопрос "а что это?", ребенок связывает зрительный образ предмета со звучанием слова и таким образом воспринимает название, автоматически фиксируя в памяти слуховой код этой ассоциации. Этот процесс ассоциирования и запоминания представляет собой первый шаг и основу основ для приобретения речи.

Обезьяний мозг в целом сходен с человеческим, но многие важные зоны в нем развиты заметно меньше. Угловая извилина настолько мала, что практически не может обеспечить никакого взаимодействия между сигналами, поступающими от разных органов чувств. По-видимому, поступающие извне сигналы вообще направляются в совершенно другую часть мозга - в лимбическую систему. У всех позвоночных, включая и человека, имеется эта эволюционно древняя подобласть, расположенная в глубине мозга, - своего рода потаенный мир нервной активности. Там в числе прочих находят свое начало реакции, связанные с голодом, страхом, яростью и сексуальной активностью. Она же возбуждает эмоции, сопутствующие этим реакциям. Другими словами, если обезьяна, например, видит врага, зрительный сигнал передается лимбической системе и вызывает конкретную реакцию (скажем, животное издает крик тревоги), а также страх. Равным образом сексуальные сигналы, исходящие от самки шимпанзе, в конечном счете поступают в лимбическую систему самца и вызывают сексуальное возбуждение, сопровождающееся соответствующими ответными реакциями.

Центры речи

Способность человека говорить в такой же мере зависит от строения его мозга, как и от голосового аппарата (см. стр. 101). Голосовой аппарат человека прямоходящего, по-видимому, больше напоминал голосовой аппарат современного новорожденного младенца, чем взрослого, а это значит, что говорил он, по всей вероятности, медленно и неуклюже. Однако в его мозгу уже должны были складываться три основных центра, заведующие речью современного человека (верхний рисунок) и расположенные у поверхности одной стороны внешнего, мыслящего слоя мозга.

Один из них, угловая извилина, представляет собой коммутатор, который воспринимает сигналы органов зрения, слуха и осязания и обеспечивает речевую реакцию на них. Он действует совместно с центром Вернике, который служит речевым селектором и извлекает из памяти слова, соответствующие сигналам угловой извилины. Речевой аппарат управляется центром Брока, который передает сигналы, определяющие нужные слова, соседним нервным центрам, контролирующим мышцы лица, губ, языка и гортани. Центр Брока с центром Вернике соединяет загибающийся к угловой извилине дугообразный пучок (средний рисунок), то есть пучок нервных волокон, проходящий под центрами речи.

Несловесные звуковые сигналы - крики боли или радости - управляются лимбической системой (нижний рисунок), которая помещается в глубине мозга. Человек прямоходящий, чьи речевые способности были еще очень ограниченны, возможно, использовал этот коммуникативный центр гораздо шире, чем современный человек.

Иначе говоря, внешняя информация, поступая в лимбическую систему, вызывает мгновенную безотчетную реакцию или, как пишет антрополог Джейн Ланкастер (Университет Ратджерса), лимбическая система "порождает у животного желание сделать то, что ему необходимо сделать, чтобы выжить и дать потомство".

Звуковая спектрограмма крика "аааа" новорожденного младенца показывает однообразие его тонов (темные участки)

В число реакций, которыми управляет лимбическая система, входят и звуковые сигналы - например, крики страха или удовольствия. Тот факт, что этот вид общения контролируется именно лимбической системой, можно доказать с помощью лабораторного эксперимента. Если вживить электроды в лимбическую систему обезьяны и связанные с ней области, а затем стимулировать мозг электрическим током, животное испускает сигнальные крики, хотя обычные зрительные раздражители, вызывающие такие крики, - агрессивное поведение доминирующего самца, вид пищи или врага - на этот раз отсутствуют. Причем находящиеся в лаборатории другие обезьяны того же вида реагируют на подобные звуки так, словно это подлинные сигналы, - съеживаются, ищут корм, принимают настороженную позу и так далее.

Широкий спектр дискретных тонов создает те гласные и согласные, которые звучат во фразе взрослого человека "моден мэн спиикс"

Подобные же реакции наблюдались у пациентов во время операции мозга. Когда стимулируется лимбическая система человека, пациент также реагирует на это звуками - своего рода первобытным криком. Но звуки, которыми управляет лимбическая система, и у обезьяны и у человека не имеют ничего общего со звуками речи. Этот чисто человеческий дар мог появиться, только когда достаточно развились другие участки мозга - угловая извилина, центры Брока и Вернике, - и вот тогда-то еще только складывавшийся человек далеко обогнал бессловесных обезьян.

Звуки речи

Волнистые полосы и зигзаги на рисунках слева представляют собой зримое воспроизведение человеческого голоса, записанного с помощью звукоспектрографа. Хотя такие записи используются для изучения речи современного человека, на их основе можно сделать некоторые выводы о том, как говорил древний человек.

Фиксируя громкость (степень затемнения линий) и высоту (положение темных полос по вертикали) звуков, график показывает, какие гласные и согласные звуки были произнесены. Крик новорожденного младенца (вверху) состоит в основном из долгого "аааа", два тона которого почти не меняются. Младенец не способен артикулировать отдельные модулированные компоненты, необходимые для произнесения таких гласных, как "э" или долгое "и" во фразе "моден мэн спиикс" ("современный человек говорит"), сказанной взрослым (внизу). У человека прямоходящего, как и у современного младенца, отсутствовали те части голосового аппарата (см. стр. ЮГ), которые производят более сложные звуки современной речи. Однако мозг взрослого человека прямоходящего, вероятно, уже был развит в той степени, которая требовалась для возникновения устной речи на основе доступных ему звуков.

Невозможно точно указать момент, когда человек прямоходящий начал пользоваться речью. Он существовал на земле миллион лет и, безусловно, все это время продолжал эволюционировать. Развитие речи, как и развитие других человеческих свойств, происходило очень постепенно. Оно, по всей вероятности, началось задолго до возникновения первого человека - еще тогда, когда его предки научились изготовлять и применять орудия. Если прежде протолюди пользовались для общения жестами, то с появлением орудий эта система сигналов перестала удовлетворять их потребности: у гоминидов до них в буквальном смысле слова не доходили руки, так как им хватало других дел - носить орудия, рубить, резать, скоблить. При таком положении вещей способность пользоваться звуками для передачи информации была большим преимуществом.

Но процесс наименования предметов мог начаться только после того, как усовершенствовался голосовой аппарат, а в мозгу сложились новые связи. На это должны были потребоваться сотни тысячелетий, на протяжении которых эволюционировал непосредственный предшественник человека - австралопитек.

Какие-то мелкие мутации, возможно, позволили поздним австралопитековым издавать более разнообразные звуки по сравнению с остальными приматами, что давало определенное преимущество для выживания. Более богатая система звуковых сигналов, несомненно, была очень полезна для обмена информацией во время охоты или собирания пищи. Затем, по мере увеличения количества значимых звуков, развитие мозга дало возможность более точно дифференцировать сигналы, что привело к появлению первого подобия слов. И все это время между мозгом и голосовым аппаратом действовала положительная обратная связь - изменение в одном компоненте вело к развитию другого, и наоборот.

Успехи мозга в формировании зачаточного звукового кода воздействовали на голосовой аппарат, а это в свою очередь способствовало формированию центров речи в мозгу и так далее. В результате к эпохе человека прямоходящего могли сложиться примитивные начатки языка. И первые люди были уже готовы приступить к объединению отдельных звуков или слов, которые означали какие-то конкретные предметы, признаки или явления, относящиеся к местности, охоте, семье или сезонным изменениям погоды, в простейшие сочетания, тем не менее заключавшие в себе большое количество информации.

Звуковая сторона первой человеческой речи зависела от того, насколько далеко продвинулось у человека прямоходящего взаимосвязанное развитие голосового аппарата и речевых центров мозга. Исследования последних лет дают об этом некоторое представление. Лингвист Филип Либермен (Коннектикутский университет) провел анализ характерных черт современной устной речи, который выявил особую важность голосового аппарата. Он указывает, что глотка совершенно необходима для оформления гласных звуков "а", "и", "у", занимающих главенствующее место во всех современных языках, будь то английский или киргизский. Буквально все значимые единицы человеческой речи содержат по меньшей мере один из этих звуков. Объединяя их с различными согласными, человеческий голосовой аппарат не только способен создавать бесчисленные комбинации, но и - что еще важнее - с огромной быстротой связывать их в кодированные серии звуков, которые и составляют устную речь.

Суть этого процесса заключается в объединении отдельных фонетических единиц в сложный звук, который воспринимается, как слово. Когда человек произносит, например, слово "кит", он не разделяет его на звуковые фрагменты, представленные буквами к-и-т, а, наоборот, объединяет эти элементы в единый слог. Человеческий голос способен объединять и осмысленно произносить до 30 фонетических единиц в секунду.

Была ли глотка человека прямоходящего достаточно развита для того, чтобы оформлять сложные звуки, типичные для современного человека? Либермен отвечает на этот вопрос отрицательно. Он считает, что речь человека прямоходящего была гораздо более примитивной, о чем, по его мнению, свидетельствуют результаты интереснейшего исследования, которое он провел с помощью анатома Эдмунда Крелина (Йельский университет). Хотя исследования окаменелостей и созданная на их основе реконструкция касались главным образом потомка человека прямоходящего - неандертальца, одного из типов человека разумного, Либермен убежден, что эти выводы приложимы для оценки развития и человека прямоходящего. Они с Крелиным сравнили черепа современных новорожденных младенцев, современных человекообразных обезьян и неандертальца и установили немало сходных черт. В некоторых отношениях черепа современных младенцев больше походят на обезьяньи и неандертальские, чем на черепа современных людей.

Чтобы получить точные сведения о решающе важной глоточной области, которая расположена у основания черепа, Крелин по окаменелостям реконструировал голосовой аппарат нескольких неандертальцев. Опираясь на сходство между их черепами и черепами современных человекообразных обезьян и новорожденных младенцев, Крелин сумел определить место гортани в горле древних людей. Она находилась заметно выше современного своего положения. Затем он реконструировал в пластилине глоточную, носовую и ротовую полости древнего человека. Либермен измерил их, сопоставил результаты с размерами голосового аппарата современного человека и диапазоном производимых им звуков, а затем заложил полученные цифры в электронную вычислительную машину, чтобы вычислить резонансы, соответствующие всем формам, которые могли принять сравниваемые голосовые аппараты.

Выяснилось, что неразвитая глотка не позволила бы древнему человеку артикулировать звуки столь же быстро, как это делают современные люди; он не мог бы употреблять основные гласные "а", "и", "у" в стремительных комбинациях. Либермен и Крелин пришли к выводу, что по этим причинам древний человек должен был говорить много медленнее, чем современный, - возможно даже, в десять раз медленнее.

Предположение, что способность древнего человека к устной речи была очень ограниченна, подкрепляется еще одной теорией, касающейся совсем иных вопросов. Антрополог Грувер Крантц взялся за решение проблемы, которая уже давно смущает антропологов, - почему каменные орудия человека прямоходящего так долго "почти совершенно не менялись. На протяжении многих тысяч лет они, где бы их ни находили, остаются почти одинаковыми, словно все изготовлялись по одному мысленному образцу. Почему они с течением времени не улучшались?

Крантц выдвинул интересное объяснение, которое бросает свет и на то, как первые люди овладевали речью. Он полагает, что человек прямоходящий из-за недостаточного развития мозга начинал говорить гораздо позже современных детей. А поскольку продолжительность его жизни была невелика, период, когда он мог воспользоваться речью, чтобы научиться изготовлять орудия и улучшать их, был слишком коротким.

В своих выводах относительно речи и изготовления орудий Крантц исходит из объема мозга. Приняв объем мозга в 750 кубических сантиметров как рубеж между человеком и его предшественниками, Крантц задался вопросом, почему средний объем мозга современного человека равен 1400 кубическим сантиметрам и на 65% превышает объем мозга человека прямоходящего (который в свою очередь был на 100% больше мозга австралопитека).

В поисках ответа Крантц обратился к цифрам, отражающим увеличение мозга современного человека на протяжении первых лет его жизни. К концу первого года мозг младенца достигает объема в 750 кубических сантиметров. По мнению Крантца, этот объем можно считать рубежом, на котором складывается способность к речи, - в ближайшие полгода нормальный ребенок начинает говорить.

Выведя гипотетическую кривую развития мозга человека прямоходящего от стадии младенчества до стадии детства, Крантц показал, что необходимого для речи объема в 750 кубических сантиметров его мозг достигал на седьмом году жизни. До шести лет, утверждает Крантц, человек прямоходящий говорить не мог, так как его мозг еще не успевал достичь требуемого объема. Если не в физическом, то в умственном развитии человек прямоходящий отставал от современного ребенка примерно на пять лет.

"К достижению половой зрелости, - рассуждал Крантц, - культурный опыт человека прямоходящего ограничивался семью годами, тогда как современный человек, достигая половой зрелости, имеет за спиной по меньшей мере двенадцать лет накопления культурного опыта. Оценка возраста древних людей по известным нам окаменелостям указывает на малую продолжительность жизни... И для подавляющего большинства пять лет составляли заметную часть их жизненного срока. Столь краткий период активного участия в восприятии и развитии культуры неизбежно ограничивал общий объем и сложность культурного наследия, передававшегося от поколения к поколению".

Но и при той ограниченности речи, которую предполагают Крантц и Либермен, человек прямоходящий все-таки был способен довольно многое сообщать своим сородичам о себе и об окружающем мире. Начинающие говорить малыши очень наглядно демонстрируют, насколько эффективной может быть речь в самой простой своей форме. В возрасте от полутора до двух лет, всего лишь через полгода после первого сказанного им слова, ребенок начинает пользоваться предложениями из двух слов. Причем это не копирование речи взрослых и не упрощение ее, а собственное изобретение ребенка, определяемое тем, что можно считать всеобщими естественными правилами грамматики. Предложения эти состоят из так называемых "открытых" слов - таких, которые могут употребляться отдельно и при том что-то означать, как, например, "одеяло", "молоко", "малыш", - и осевых слов вроде "дай" и "горячий". Ребенок соединяет их, чтобы описывать внешний мир или побуждать окружающих людей к действию ("ложку дай"), но не для выражения эмоций.

Только в трех - четырехлетнем возрасте ребенок начинает последовательно облекать чувства в слова. А до тех пор он, как и все приматы, кроме человека, чтобы привлечь внимание к своему настроению, вынужден полагаться на лимбическую систему. Он не скажет: "Я сержусь" или "Мне страшно", а наглядно продемонстрирует, что он сердит или испуган. Катание по полу, хныканье или плач для него - более легкие средства общения, чем слова. Иначе говоря, ему проще показать свои чувства, чем описать их. Как знают все родители, понять детский лепет никакого труда не составляет - так и человек прямоходящий мог обходиться самым первым, самым древним вариантом человеческой речи, подкрепляя свои простейшие предложения движениями рук и тела.

Но независимо от звучания этой речи и возраста, в котором он начинал говорить, факт остается фактом: человек прямоходящий обладал и этим орудием - речью, орудием, которое, словно клин, входило между ним и окружающей средой, ускоряя тот разрыв с природой, который стал главной вехой его развития и преддверием нашего. Впервые за историю человека культурная эволюция начала обгонять биологическую: инстинкт и эмоции уравновешивались обычаем и мыслью.

Недавно голландский ученый Барт де Бур выяснил, когда древние люди начали говорить. Это произошло в промежутке от 3,3 до 1,2 миллиона лет тому назад, когда у гоминид окончательно исчез воздушный горловой мешок. Его же попытки представить, какое слово человек сказал самым первым, дало весьма интересные и в то же время курьезные результаты…

Не знаю как вам, а мне всегда было интересно, какое слово было первым, которое сказал человек, когда овладел искусством речи? И когда это произошло? К сожалению, до недавнего времени ученые не могли ответить на этот вопрос — не хватало археологических данных. Ведь останки предков человека находят не так часто, как нам бы этого хотелось.

Тем не менее, на вопрос "когда" сейчас уже можно ответить достаточно определенно. По данным антропологов, австралопитек афарский (Australopithecus afarensis), один из самых ранних предков современного человека, еще не мог говорить (а жил он около 3,3 миллиона лет назад в Африке), а вот Homo antesessor, обитавший 1,2 миллиона лет назад в Европе, уже мог. Следует заметить, что в данном случае речь идет не о звуковых коммуникациях вообще, а о возможности говорить членораздельно. Так вот, у австралопитека ее просто не было — как показали реконструкции, это существо еще обладало характерным для всех приматов горловым (или гортанным) воздушным мешком, который мешал любой внятной болтовне.

Данный орган является расширенным ответвлением верхней части трахеи. Он присутствует у всех обезьян (кроме современного человека, разумеется) и выполняет функцию резонатора при звуковых коммуникациях. Во время вдоха или выдоха воздух проходит через него, он надувается и тем самым усиливает любой звук. Именно благодаря весьма развитому горловому мешку южноамериканские обезьяны-ревуны (Aloautta) и могут издавать свои ужасные вопли, способные свести с ума любого неподготовленного туриста.

Из человекообразных обезьян этот орган наиболее развит у гиббонов (с помощью него самцы могут петь затейливые "серенады" дамам своего сердца), а вот у орангутанов, шимпанзе и горилл он уже куда меньшего размера. Небольшой рудиментарный мешочек сохранялся и у австралопитеков, а также первых видов рода Homo — H. habilis, и, возможно, ранних H. erectus. И лишь у поздних "людей прямоходящих", к которым близок и Homo antesessor, он, судя по всему окончательно исчезает. Это достаточно легко определить по положению подъязычной кости в останках: если она "задрана" высоко, как у шимпанзе, то мешок еще присутствовал, а если опущена низко, как у нас — значит, его уже не было.

Почему же из-за воздушного горлового мешка общение с помощью внятной речи наподобие человеческой оказалось невозможным для ранних гоминид? Недавно это установил специалист по эволюции речи из университета Амстердама (Нидерланды) Барт де Бур. Он провел любопытный эксперимент: сначала построил из пластиковых трубок искусственный речевой аппарат человека. Примечательно, что у одной половины моделей воздушный горловой мешок присутствовал, а у другой — отсутствовал. Далее исследователь пропустил через эти устройства воздух. В результате ему удалось записать несколько десятков звуков, как аналогичных гласным, так и согласным.

Затем ученый воспроизвел звуки 22 добровольцам и попросил их определить, что это были за гласные и согласные. Если участники опроса отвечали правильно, то де Бур проигрывал им звук снова, но уже с добавлением шума, затруднявшего понимание. Если же ответ был неверным, то уровень шума, наоборот, понижался.

Результаты исследования показали, что люди лучше различали гласные и согласные, которые "произносила" модель рта современного человека, даже если добровольцам мешал шум. А вот механизм, копировавший устройство органов речи наших предков, то есть содержащий воздушный мешок, выдавал звуки, которые и без шума-то никто разобрать не мог. Из этого был сделан вывод о том, что само наличие воздушного мешка снижало внятность произнесения даже отдельных звуков. Что уж тут про целые слоги говорить!

Из опытов также стало понятно, почему воздушный горловой мешок препятствовал членораздельной речи — проходящий через него воздух порождал вибрацию, которая часто заглушала сам звук. Поэтому как только он исчез, первые гоминиды, наконец-то, смогли понимать различные звуки. А это уже первый шаг к нормальный речи.

Биологи-эволюционисты предполагают, что исчезновение этого мешка было связано с изменением строения верхнего отдела тела древнего предка людей — чем больше он выпрямлялся, тем меньше места оставалось в горле для этого органа. Конечно же, не следует думать, что как только горловой мешок исчез, люди сразу же начали болтать друг с другом. Появлению речи способствовало много факторов — и развитие особых структур в головном мозге, и укорачивание нижней челюсти, и смена расположений артикуляционных мышц на лице. Просто воздушный мешок был последним препятствием к человеческому общению — как только он исчез, членораздельная речь стала в принципе возможна.

Итак, древние люди заговорили в промежутке от 3, 3 до 1,2 миллиона лет тому назад. Разброс, что и говорить, не маленький, хотя если судить по геологической временной шкале, то это лишь доля секунды. Но, тем не менее, на вопрос "когда", наконец-то, ученым удалось ответить. А вот как быть с самым первым словом?

Барт де Бур попытался разгадать и эту загадку. Составив модель древнего общения, он пришел к выводу, что предки человека поначалу, скорее всего, общались с помощью слогов, состоящих из двух звуков — гласного и согласного. Самым легким гласным звуком для древнего человека, согласно его экспериментам, был "у". А вот насчет согласных все куда сложнее — ученый выяснил, что легче всего нашим предкам давались звуки "д", "к" и "х".

Так что, возможно, первым словом существа, получившего, наконец, возможность говорить членораздельно, было "ду" (здесь вспоминается знаменитое восклицание "Д"оу!" небезызвестного Гомера Симпсона, героя популярного мультсериала). Или же предки человека, подобно жителем планеты Плюк из галактики Кин-Дза-Дза, впервые поприветствовали друг друга словом "ку". Но, возможно, все было еще интереснее.

Дело в том, что звук "х" выговорить легче, чем "д" или "к" — для него не нужна достаточно четкая артикуляция губ. Так что, не исключено, что первым словом человека было… то самое, которое не особенно умные российские подростки пишут на стенах сарая, хотя прекрасно знают, что там лежат дрова. "Й" же в конце (или, как говорят филологи, йотирующий звук) вполне могло получиться при резком выдохе — он именно из этого действия и рождается.

Если это так, то получается, что, научившись говорить, древний человек первым делом выругался. И хотя, конечно же, этот слог вряд ли имел бранный подтекст — в китайском языке, например, слог hui весьма распространен, но никогда не означает необходимого для размножения органа (он по-китайски будет zhi, читается как "чжи"), однако все равно забавно предполагать, что, только-только научившись говорить, человек сразу же высказал все, что думает об этом мире…

Исследовательская работа

1. Введение

2. Основная часть

2.1. Как появился счёт

2.2. Запись чисел у разных народов

2.3. Счётные устройства.

3. Заключение

4. Литература.

Введение

Я выбрала тему "Как люди научились считать" потому что меня заинтересовало то, кто и как первым придумал цифры, числа и счёт. Ещё меня заинтересовали записи счёта в разных странах.

Цель моей работы: понять как люди научились считать.

. Для достижения своей цели я поставила себе такие задачи :

· Изучить историю возникновения цифр, чисел и счёта.

· Изучить способы записи счёта в разных странах.

Объектами моего исследования являются: цифры и числа.

Продуктом исследования является: презентация и реферат.

Основная часть

Древние люди добывали себе пищу главным образом охотой. На крупного зверя- бизона или лося - приходилось охотиться всем племенем: в одиночку ведь с ним и не справишься. Командовал облавой обычно самый старый и опытный охотник. Чтобы добыча не ушла, её надо было окружить, ну вот хотя бы так: пять человек справа, семь сзади, четыре слева. Тут уж без счёта никак не обойдёшься! И вождь первобытного племени справлялся с этой задачей. Даже в те времена, когда человек не знал таких слов, как «пять» или «семь», он мог показать числа на пальцах рук.

Есть и сейчас на земле племена, которые при счёте не могут обойтись без помощи пальцев. Вместо числа пять они говорят «рука», десять – «две руки», а двадцать – «весь человек», - тут уж присчитываются и пальцы ног.

Проходили многие- многие годы. Менялась жизнь человека. Люди приручили животных, и на земле появились первые скотоводы, а затем и земледельцы.

Постепенно росли знания людей, и чем дальше, тем больше увеличивалась потребность в умении считать и мерить. Скотоводам приходилось пересчитывать свои стада, а при этом счёт мог идти уже сотнями и тысячами. Земледельцу надо было знать, сколько земли засеять, чтобы прокормить себя до следующего урожая. А время посева? Ведь, если посеять не вовремя, урожая не получишь!

Счёт времени по лунным месяцам уже не годился. Нужен был более точный календарь. К тому же людям всё чаще приходилось сталкиваться с большими числами, запомнить которые трудно или даже невозможно. Нужно было придумать, как их записать. Первым способом «записи» чисел - зарубки на костях животных, узелки на веревках , а камешки или другие предметы использовались для счёта.

Примерно пять тысяч лет назад почти одновременно в разных странах - Вавилонии, Египте, Китае - родился новый способ записи чисел. Люди додумались до того, что числа можно записывать не просто зарубками-единицами, а по разрядам: отдельно сотни. Это было очень важным открытием. Считать и записывать числа теперь стало гораздо легче.

Древние египтяне, так же как и мы сейчас, считал десятками. Но специальные значки-цифры у них были только для разрядов: единиц, десятков, сотен, тысяч.

В Древнем Вавилоне считали не десятками, а шестидесятками. Математик сказал бы, что система счёта была там не десятичная, как у нас, а шестидесятеричная. Число шестьдесят играло у них такую же роль, как у нас десять.

Вавилоняне пользовались всего двумя цифрами. Вертикальная чёрточка обозначала одну единицу, а угол из двух лежачих чёрточек - десять. Эти чёрточки у них получились в виде клиньев, потому что вавилоняне писали острой палочкой на сырых глиняных дощечках, которые потом сушили и обжигали.

Майя считали двадцатками – у них была двадцатеричная система счёта. Числа от 1 до 20 обозначались точками и чёрточками.

Китайцы, как и египтяне, пользовались десятичной системой счёта. Вот здесь нарисованы китайские иероглифы – цифры:

Слишком уж неудобны были иероглифы для записи чисел, слишком много разных иероглифов пришлось бы запоминать. Для дальнейшего усовершенствования искусства счёта нужно было одно из двух – или перейти к более удобному письму, т.е. перейти от иероглифов к буквам, или же изобрести какой-то новый приём, облегчающий запись чисел специальными значками. Одни народы пошли по первому пути, другие – по второму.

Раннему развитию письменного счета препятствовала сложность арифметических действий при существовавших в то время перемножениях чисел. Кроме того, писать умели немногие и отсутствовал учебный материал для письма - пергамент начал производиться примерно со II века до н.э., папирус был слишком дорог, а глиняные таблички неудобны в использовании. Эти обстоятельства объясняют появление специального счетного прибора - абака .

К V веку до н.э. абак получил широкое распространение в Египте, Греции, Риме. Он представлял собой доску с желобками, в которых по позиционному принципу размещали какие-нибудь предметы - камешки, косточки.

Древнегреческий абак (доска или " саламинская доска " по имени острова Саламин в Эгейском море) представлял собой посыпанную морским песком дощечку. На песке проходились бороздки, на которых камешками обозначались числа. Одна бороздка соответствовала единицам, другая - десяткам и т.д. Если в какой-то бороздке при счете набиралось более 10 камешков, их снимали и добавляли один камешек в следующем разряде.

Китайские счеты суан-пан состояли из деревянной рамки, разделнной на верхние и нижние секции. Палочки соотносятся с колонками, а бусинки с числами. У китайцев в основе счета лежала не десятка, а пятерка.

На Руси долгое время считали по косточкам, раскладываемым в кучки. Примерно с XV века получил распространение "дощаный счет" , который почти не отличался от обычных счетов и представлял собой рамку с укрепленными горизонтальными веревочками, на которые были нанизаны просверленные сливовые или вишневые косточки.