Пример интервью с известным художником. МБ

О том, как он пришел

к живописи и о музыкальной составляющей творчества бизнесмен и бывший гендиректор «Каро Фильм» рассказал в интервью Posta-Magazine.

Людям, имеющим отношение к киноиндустрии, Игорь Ильчук долгое время был известен как генеральный директор сети кинотеатров «Каро Фильм» и президент объединения «Киноальянс». Успешный бизнесмен, путешественник, примерный семьянин и отец двоих сыновей, несколько лет назад Игорь серьезно увлекся живописью, но поначалу это оставалось для него исключительно хобби. Перейдя, по его словам, «в профессионалы», Игорь сегодня полностью посвящает себя этому увлечению, которое стало работой и смыслом жизни. Сегодня в Москве открывается его выставка «Космос. Город. Человек» , на которой представлены посвященные космической теме работы художника. Помимо интересной техники исполнения, в этом проекте привлекает то, что каждая картина имеет музыкальное сопровождение, поскольку музыка для автора - неотъемлемая часть жизни и непосредственно влияет на восприятие живописи.

Мы встретились с Игорем Ильчуком в галерее «К35», расположенной в лофте на Саввинской набережной, накануне выставки. И поговорили с ним и с хозяйкой галереи Марией Саава об их сотрудничестве, о том, как Игорь пришел к живописи и том, сложно ли сочетать бизнес и творчество.

Игорь, как же произошло становление вас как художника? Ведь вы начали заниматься живописью уже в зрелом возрасте, и, будучи серьезным бизнесменом, вдруг так круто изменили жизнь.

Я сам не перестаю удивляться тому, что произошло. Но мне кажется, все к этому и шло, хотя и окольными путями. Я начал заниматься живописью еще до работы в «Каро Фильме». В шоу-бизнесе я давно и всегда был так или иначе связан с искусством. Но кино до определенного времени занимало всю мою жизнь, и очень увлекало меня. Однако в какой-то момент я понял, что нельзя только работать, что есть и другая жизнь. Не оставляя мысли о карьерном росте, я начал искать другие возможности реализации самого себя. Много чего перепробовал. Увлекался юриспруденцией, древнеримским правом, цивилистикой, поступил в юридический институт и закончил его. Но это увлечение не получило продолжения, хотя я даже работал в одной иностранной компании юрисконсультом - специально, чтобы обрести опыт.

- Вы даже в свое время поступали в Авиационно-технологический институт.

Да, это тоже был один из опытов в моей жизни. Но уже через год я понял, что это не мое. А потом так сложилось, что мой отец, профессор, работавший (и продолжающий работать) в Академии им. Плеханова, помог мне перевестись туда. И я экстерном ее закончил. Мне хотелось поскорее на вольные хлеба. Потом я работал в банковской сфере, моя карьера была очень тесно связана с «Медиа-Мостом», который очень многое мне дал. Были и другие увлечения, спорт, к примеру. А в 1996 году я случайно попал на выставку Михаила Врубеля в Третьяковской галерее. И это было как удар молнии! Поначалу меня заинтересовали технические аспекты его живописи - как это сделано, возможно ли это технически повторить. И в попытках разобраться в этом я понял, что техника - это вторично, а первично - это само мастерство автора, его изобразительная сила. В попытках разобраться во всем этом я углубился в историю искусства, изучение Серебряного века, потом - авангарда.

Мария Саава («К35») и Игорь Ильчук на фоне картины «Синяя планета»

- Где вы получали художественное образование?

Для изучения азов мастерства я поступил на классы для взрослых в лицее при Суриковском училище. Потом был перерыв лет пять, когда я полностью погрузился в изучение школы Павла Николаевича Филонова, основателя аналитического искусства. И это создало мне теоретический базис. Его «Письмо начинающему художнику» - до сих пор для меня основа, все остальное - внутренняя работа художника. Каждую линию нужно проверять - насколько она честная, не фальшивая, насколько гармонирует с холстом.

«Кто умеет действовать формою в искусстве (только, допустим, в живописи или в рисунке), тот владеет ею и по отношению к любой разновидности материала: клеевой, масляной, акварель, скульптура и так далее, и притом любою разновидностью техники и с одинаковою степенью совершенства».

© Павел Филонов

- Все это происходило параллельно с вашей основной работой?

Да, но начиная примерно с 2007 года весь свой досуг, особенно благодаря нашей длинной зиме, я посвящал картинам. Это оставалось моим хобби года до 2012-го. Тогда мы как раз поняли, что продаем «Каро Фильм», и новые акционеры объявили мне, что больше не нуждаются в моих услугах. Тогда я осознал, что мне нужно понять, как выстраивать жизнь дальше. Был вариант остаться в бизнесе, или уйти на пенсию, что рановато, или заняться чем-то совершенно новым. Я понял, что в какой-либо другой кинокомпании я работать не хочу. Посвятить себя спорту или лежать на пляже - тоже не хотелось. Я посоветовался с семьей, с женой, которая все это время меня поддерживает, и она сказала, что не будет возражать, если я несколько лет посвящу профессиональной художественной карьере.

- Как реагировали окружающие?

В гольфе есть такое понятие, когда игрок переходит в профессионалы - вот и я решил после завершения работы в «Каро» перейти в профессиональные художники. Объявил об этом друзьям и знакомым, сказав, что если у них есть коммерческий интерес к моим работам, они могут его проявлять. Чем они и воспользовались - я сразу получил предложение о нескольких выставках, провел их за рубежом. Первая была в Северной Каролине (14 картин), вторая - во Флориде (30 картин). В силу ряда обстоятельств я начал ориентироваться на зарубежного зрителя, возможно, еще и потому, что процедура организации выставок за границей более демократична и проста, чем у нас. Хотя и на первый взгляд. В целом мне интересно работать на многих территориях. У меня есть студия здесь, в России, в США и во Франции.

«Меркурий»

- Деловой опыт вам при этом явно помогает. Не планируется возвращаться в бизнес?

Помогает, конечно. Но, если честно, я сегодня не вижу ни одной российской компании, в которой я бы хотел работать. Да и зарубежной, представленной в России, тоже. Мне сейчас гораздо интереснее заниматься творчеством. Я очень рад, что у меня есть картины, это спасает от плохого настроение, например.

- Состояние депрессии, неудовлетворенности свойственно творческим людям.

Я бы не обобщал. Я, к примеру, уже тоже отношу себя к людям творческим. Но в жизни руководствуясь принципом: работать, строить и не ныть. Это Дейнека в свое время сказал. И я его в этом полностью поддерживаю.

- Это потому, что вы не начинали как художник?

Конечно, бывают творческие спады, но я из них как-то спокойно выхожу. Знаете, я привык фиксировать все интересные мысли, которые мне приходят в голову. Я пишу их для того, чтобы во время хандры перечитать и попытаться что-то воплотить в живописи.

- Что еще вас вдохновляет?

Музыка - это неотъемлемая часть моей жизни. Я всегда что-то слушаю, когда пишу. Круг интересов в этом плане достаточно широк - все классические произведения, в том числе современных авторов - Шнитке, к примеру. Бах, Рахманинов. Когда я однажды по радио услышал его «Третий концерт», впечатления были примерно такие же, как после Врубеля в Третьяковке. Знакомство с творчеством Рахманинова привело к тому, что однажды я, используя свои связи, договорился о том, что смогу делать эскизы во время репетиции Большого Симфонического Оркестра им. Чайковского, и в результате родилась картина «Рахманинов». Есть целый ряд концертов, которые я хотел бы нарисовать. Мне интересны Вивальди, Бах, Шопен, Григ. Но в конкретном исполнении, так как это тоже имеет большое значение. Мне нравится классический рок, Led Zeppelin, Metallica... О музыке я могу говорить бесконечно! Вдохновляют и работы известных художников, мне хотелось бы по-своему воплотить какие-то их идеи. Скажем, у Дали есть серия «Метаморфозы». Или Густав Климт - один из моих учителей, вместе с Филоновым или Кандинским. Почему учителя - потому что я учусь не только на их теоретических трудах, но и созерцая их работы, ведь лучше самой картины за художника никто не скажет.

- Кто-то из современных художников вам близок?

Да, это Поллок, Ротко - он очень сильно на меня повлиял своей смелостью. Портальность, которая в его картинах, мне близка. Еще могу назвать Шагала, Пикассо, но их ранние периоды. Дейнека, Грабарь, Петров-Водкин 30-х годов. У меня нет искусствоведческого образования, то, что я вижу в галереях, меня вдохновляет, я учусь на картинах.

- Путешествия влияют на ваши работы?

Это всегда расширение кругозора, свежие впечатления. В этом планет я очень люблю плавать на пароходах - там идет очень гармоничное сочетание познания и отдыха. Я в круизах пишу очень много картин. Вообще для написания картин не бывает не комфортабельных условий. Я свою первую картину нарисовал в самолете на пути из Москвы в Лос-Анджелеса, и потом еще доделывал на пути из Лос-Анджелеса в Лас-Вегас.

«Имя и время»

- То есть времени зря вы не теряете.

Мне просто хочется очень многое успеть сделать. Я даже кино с женой перестал смотреть, потому что сидел и думал: «Игорь, что ты здесь делаешь, иди работай!». Жена, к счастью, не обижается. А ведь раньше мне за просмотр фильмов платили деньги... Я считаю, что мне повезло. Говорят, умение рисовать и так видеть мир - это дар, но на самом деле я - всего лишь своего рода «кисточка». Каждый день я встаю и молюсь, чтобы это у меня осталось. Потому что как все пришло, так может и уйти. Сейчас моя задача - работать и еще раз работать.

Мария Саава: - Слушая Игоря, я вспомнила поговорку о том, что должен обязательно сделать мужчина в своей жизни. Родить сына и построить дом - это вещи более социального плана, если так можно сказать. А посадить дерево - это, если говорить образно, сделать что-то, что останется после тебя на долгие годы для твоей семьи или более широкого круга людей. Мне кажется, что то творчество, к которому Игорь пришел (хотя он называет творчеством и то, чем занимался ранее) - мы сможем видеть еще очень долго. Это то самое дерево, которое пока еще молодое и набирает силы.

- Как вы познакомились?

Я сначала видела сайт Игоря, мне понравились его картины, мы встретились лично и решили сотрудничать.

Игорь: - Я считаю, что в современном мире художник без галериста обойтись не может, это касается и определения ценовой политики, и продвижения картин, потому что я хочу, чтобы мои картины радовали людей, а не стояли у меня в мастерской.

Мария: - Мне очень понравились его работы и я поняла, что я бы хотела выставлять его живопись в нашей галерее. Если не вдаваться в коммерческую составляющую, то для нас на первом месте - элемент эмоциональности. Если художник меня не цепляет, я не смогу его представлять так, как нужно.

- Игорь, почему в представленных работах - космическая тематика?

В юношестве я потратил много времени на изучение индийских медитативных практик. Оставаясь православным христианином, я являюсь последователем учения Ошо Раджниша, у меня есть санскритское имя. Внутреннее освобождение, которое у меня произошло, когда я решил изменить свою жизнь и заниматься живописью профессионально, не случилось бы без этого влияния. Практикуя какие-то медитативные практики, человек, и я в том числе, ощущает связь с определенными комическими вибрациями - назовем это так. И их я и изобразил в своих работах. Ну и потом - картины приходят уже в готовым виде, я, как уже говорил, всего лишь кисточка.

- Вы дорогой художник?

Смотря с кем сравнивать.

Мария: - Я как галерист ориентирую Игоря на то, что нам в плане цен нужно быть консервативными, потому что он все же начищающий художник. Но в то же время я понимаю, что то, что делает Игорь - это очень правильная и честная работа. То, чего сегодня так не хватает в современном искусстве, по моему мнению и мнению моих зарубежных коллег, - это честность художника по отношению к себе и зрителю. Люди устают от концептуальности и постмодернизма, от некачественного искусства. Это вызывает раздражение и непонимание.

- Игорь, чего вы сами ждете от этой выставки?

Эта серия картин еще не выставлялась, это моя первая масштабная выставка в Москве. И не совсем обычная - сочетание музыки и картин. Мне интересно, как зритель воспримет этот эксперимент. Жду впечатлений.

Детали от Posta-Magazine :
В рамках выставки 27 апреля в галерее будет организован бесплатный мастер-класс Игоря Ильчука, где все желающие смогут пообщаться с художником и посмотреть на процесс написания им картин.

"В том саду, где мы с Вами встретились,
Ваш любимый куст хризантем расцвел..."

"В том саду" ArtRage, граф.планшет

Елена Юшина
Интервью с художницей

Сегодня вас ждет чудесная встреча с талантливым человеком, красивой женщиной и изумительной художницей Еленой Юшиной. Картины Елены разбрелись по всему инету. Ее живопись лирична, изящна и светоносна. А дружба художницы со светом позволяет из обычного создавать что-то волшебное…

1. Елена, традиционный вопрос, расскажите, как и когда к Вам пришло решение стать художником?

Сколько я себя помню, я рисовала. То есть я не помню себя НЕ рисующей.

Девочка с карандашом

2. Можете немного рассказать о Вашей семье?

Я замужем, есть сын

Сыночек

Сейчас сын взрослый совсем, уже 15 лет живет и работает в Голландии.

Моя Голландия

Много путешествуем, и конечно, путешествия питают новыми впечатлениями и эмоциями.

3. Вы с самого детства были увлечены рисованием?

Наверное, будет уместно вспомнить маму, которая и привила любовь к искусству (не только к живописи, а и к музыке) и развила мои «рисовальные» способности. Она окончила знаменитую «Гнесинку», преподавала теорию музыки и фортепиано, была моим самым лучшим, самым верным и необыкновенно интересным другом. Все, что я умею в жизни (во всех смыслах), я обязана ей.

4. Вы помните Вашу первую картину?

Когда море было большим

Нет, не помню... Мне долго трудно было назвать картинами, то, что я ПРОСТО рисовала, пытаясь выразить, передать то, что я вижу и чувствую. Да и до сих пор то, что я рисую, я называю ласково «картиночки»

5. Когда Вы почувствовали себя художником?

Сказать честно, только в последние пару лет, когда я стала заниматься живописью «серьезно». Так сложилась жизнь, что я работала в сферах, далеких от искусства и живописи, а «рисование» (так я называла свою живопись) всегда было ГЛУБОКО для себя, для души.


Если ты уйдешь...

6. Как Вы считаете художник иначе видит окружающий мир?

7. Завершая картину, Вы испытываете удовлетворение или же Вам жалко с ней расставаться?

Нет, знаете, я ее с радостью «отпускаю», как выросшего ребенка. Никогда не переделываю и не возвращаюсь к ранее написанному. Они живут отдельной жизнью. Мало того, только отпустив, я могу начать что-то новое


Художник, что рисует дождь

8. Есть ли у Вас самая любимая картина?

Если Вы про мои работы - то нет. Есть более удачные, есть менее - с точки зрения того, что я хотела, что удалось. Ведь в работе важны две вещи: ЧТО изображено, и КАК, то есть с каким «умением», техникой. Есть работы, в которых больше акцент на «что», а как «хромает»... И наоборот... Есть работы, технически более совершенные, но в которых меньше «меня».


Вторая половина лета

9. Что больше любите рисовать? И чем больше любите рисовать?

Все, что меня «трогает». Это может быть и лучик света, в котором кружатся пылинки,


Пылинки

Или капли на стекле,

Сезон дождей (пастель)

Или туманный лес.. Или листья в вазе..


Осенний (граф. планшет)

Или две девчонки, неуклюже ступающие по мокрому снегу...

Осторожно девчонки, снегопад (пастель)

А чем? Сначала была акварель.


Почти два года назад я первый раз попробовала пастель. Причем совершенно не зная теории, по-своему, учась на своих ошибках... Теперь начинается новый период - масло.

Будет гроза (картон, масло)

И я этому рада. Я очень люблю учиться, люблю делать что-то новое, а «рутина», даже успешная, меня угнетает.

10. У Вас удивительные работы, потрясающее чувство света. Когда готовилась к интервью с Вами, заходила на многие странички, где публикуются Ваши работы, читала комментарии. Эмоции одни - восторг, удивление, признание в любви к Вашему таланту. И я эти комментарии очень хорошо понимаю, потому что буквально заболела Вашими картинами. А критика была в Вашей жизни? И как Вы к ней относитесь?

Нарву цветов

Знаете, у меня, к сожалению, настоящая, профессиональная критика была только в период учебы, от преподавателей. И конечно же, очень не хватает советов, критической оценки, разбора ошибок. Критика помогает, сберегает время, которое уходит, пока сам «дойдешь» до чего-то... А бывает, что и никогда без критики и не дойдешь

11. Елена, Вы пишите в мастерской или на пленэре?

Серебряный день... (пастель)

Вы заметили, что очень часто на моих работах - окна изнутри... Я люблю рисовать «из окна»... Хотя... Это так по-разному.

12. Многие из Ваших картин передают уют, тепло и умиротворение. Наверняка такое настроение картин возникает благодаря внутренней гармонии и любви к окружающему Вас миру. Но в то же время есть картины очень эмоциональные, характерные. В каком состоянии духа они рождаются? Зависит ли тон, оттенки Ваших работ от Вашего настроения?

Да, знаете, Вы просто «подслушали» мои мысли. Самое главное для меня - быть «в ладу» с самой собой. Это не обязательно покой, но это обязательно гармония. Гармония любви, гармония грусти, гармония…

Мелодия для саксофона

А эмоциональную окраску очень часто создает музыка. Я «рисую» музыку, которая звучит в голове..Часто это иллюстрации к тому, как я «вижу» то или иное музыкальное произведение. И конечно, цветовая гамма «соответствует» настроению.

13. Топ 5 любимых художников?

Коровин (поразил в раннем детстве, когда мама показывала мне его работы), Серов, Левитан, Ренуар, Поленов, ещё, наверное...

14. Елена, из современных художников кого-нибудь можете выделить?

Да, хоть и принято говорить, сетовать на «времена», я считаю, что «времена» хорошие нынче. И много ОЧЕНЬ интересных, профессиональных художников, чьи работы я очень люблю и жду с нетерпением новых. Павел Еськов, Вадим Долинский, Гелена Павленко... Я назвала их не в порядке степени моего восхищения их мастерством и талантом... Они очень разные и очень талантливые

15. Ваш источник вдохновения?


Осенние листья

Жизнь, мои переживания, музыка, поэзия, окружающий меня мир, прекрасный Крым, где я живу, разные страны, в которых я бываю… Всё, что меня окружает, что заставляет меня плакать, смеяться, благоговеть...

16. Когда Вы работаете - должна быть тишина?

Нет, что Вы. Мне НИЧЕГО не мешает, если я рисую. А рисовать могу в перерывах между работой, домашними делами. Это как бы мой «параллельный» мир - мои работы. Я мгновенно переключаюсь с одного мира на другой. Вернее, они живут во мне одновременно и не мешают друг другу.


Диссонансы

17. Какие черты характера помогают Вам в творчестве?

Все та же «гармония». Меня не «раздирают» противоречия между тем, что у меня есть, и что бы мне хотелось иметь (я имею в виду материальные блага, славу, признание)

18. У Вас есть хобби? На Вашей странице - и работы с керамикой, и с камнями, и лепка… Вы любите экспериментировать?

Ночник в стиле Гауди

Все, что я делаю «руками», я считаю своим хобби - то есть увлечением... Делаю с увлечением свои домики из керамики

Домик-ночник из керамики

С увлечением собираю камни, которые мне кажутся очень красивыми...

Мало снега дала зима...

С увлечением фотографирую.

Огонь. Фезалисы

А если мне что-то неинтересно, то я просто не делаю этого.

19. У Вас и фотографии отличные! Каждую можно рассматривать долго. В каждой свое настроение и энергетика. Давно ли начали заниматься фотографией? И бывает ли так, что запечатленный кадр находит в будущем свое отражение в Ваших картинах?


Не уходи

Фотография - это удивительное изобретение человечества, и я счастлива, что могу его «эксплуатировать», в хорошем смысле этого слова. Фотография позволяет «остановить мгновение». То мгновение, которое уже никогда не повторится. И конечно, бывает так, что я «фиксирую» эти мгновения, чтобы потом воссоздать в своих работах. Правда, часто фотографии служат для воспроизведения «деталей»... А состояние, настроение - это то, что было в тот момент, когда я видела «своё» через объектив фотоаппарата.

20. Кстати, у Вас на фотографиях - фигурируют домашние животные. Это Ваши питомцы?


По разные стороны

Да. Животные всегда были частью моей жизни, с самого детства. Это члены семьи, друзья, и одновременно подопечные... Они же как дети... Не могут пойти заработать себе на жизнь, как взрослые люди. Поэтому их порой и жальче, чем людей. И они приносят радость самого искреннего общения.


Это что, весна?

21. Идеальный день начинается с идеального утра. Какое у Вас идеальное утро?

Утро

Это когда «заурчала» кофеварка, сигнализируя, что уже можно вставать, и вчерашняя недописанная работа меня ждет...

Утренний кофе (худ. фотография)

Налить чашечку и подойти посмотреть «свежим» взглядом, что я там вчера такого нарисовала, и предвкушать, что надо сделать за сегодня... И запах масляных красок…

22. Елена, на Вашем автопортрете в глазах такая печаль… А в жизни Вы какая? Интроверт или экстраверт?

Лунный свет

Знаете, наверное я и то, и другое... Это опять про гармонию, которая и в том, что всему есть место. Я не люблю шумных сборищ, хотя часто приходилось участвовать в таковых в силу обстоятельств. Я люблю своих друзей, люблю встречаться с ними, но и очень люблю уединение. Я экстраверт по обстоятельствам, и могу быть душой компании, но по сути я человек грустный.. Не печальный, а грустный...

23. Что больше всего любите делать в быту? И любите ли?

Убирать в доме. Выбрасывать хлам и ненужные вещи. Чувствую после этого себя свободной и обновленной

24. У Вас есть мечта?

Есть. Но она не «публичная»

felichita

25. Вопрос, который я задаю всем - как вернуть вкус к жизни?

Я не знаю... Я его никогда не теряла. Наверное, в этом тоже мое счастье - я не ищу ничего, оно как-то само ко мне приходит. Радости есть во всем... И все дело в том, видишь ли ты эти радости, можешь ли ими наслаждаться.

Очарованный сад

26. Какие напутствия или советы Вы можете дать начинающим художникам?

Не пытаться делать что-то «вопреки» своей сущности. Учиться в техническом смысле, и «слушать» себя в смысле своей самобытности. Не пытаться подражать, даже если что-то очень нравится.

27. Вопрос, который бы Вы хотели услышать и не услышали в этом интервью?

Вы задали очень корректные и интересные вопросы. Заинтересованные и неравнодушные, за это - большое спасибо. Наверное, просто хочу еще раз поставить акцент на том, что считаю очень важным. В любом виде искусства важны две вещи - о чем ты хочешь рассказать, и как, какими средствами ты это делаешь. То есть «ЧТО» и «КАК»… Вот когда эти две составляющие равноценно высокого качества, то это и есть «искусство».

28. И напоследок - пожелайте, пожалуйста, что-нибудь читателям моего блога

Ваш вопрос о том, как вернуть вкус к жизни… Он меня поразил, заставил задуматься... Не терять вкуса к жизни... Наверное, это самое страшное, что может произойти в жизни

Ожидание

Блиц-опрос

Ох, я наверное Вас разочарую.. Не могу я правдиво ответить на блиц-опрос. У меня нет раз и навсегда «любимого» фильма, цвета, музыки…. Нет для меня и «самых главных» качеств...
Я обожаю арию Надира из оперы Бизе «Ловцы жемчуга», песни «Битлз», музыку «Пинк Флоид»...
Я люблю Набокова, Чехова…
Я люблю жареную картошку, но я не могу сказать, что это мое ЛЮБИМОЕ блюдо... Назавтра я с удовольствием буду есть что-то совсем другое...
А человеческие качества? Они не делятся, по моему мнению, на «мужские» и «женские»...


Мои голландские мысли

Есть ценности, такие как честность, доброта, сострадание... Щедрость, снисходительность... И по мне вовсе не важно, от мужчины или женщины это исходит.
Одно лишь я не устану повторять... Молитву американского солдата времен Второй Мировой из «Лед-9» Карла Воннегута:

«Дай мне Бог силы побороть то, что я могу преодолеть,
Смирение, чтобы перетерпеть то, что я не могу изменить,
И мудрость, чтобы отличить одно от другого»

Спасибо огромное, Елена, и за интервью, и за Ваше творчество! Пусть Ваша мечта исполнится! Пусть вдохновение не покидает Вас, мы же будем ждать Ваши новые работы.

А моим читателям я очень рекомендую зайти на сайт автора и погулять там. Мало того, что Вы погрузитесь в мир прекрасного, вы еще прочитаете чудесные комментарии, которыми Елена сопровождает свои картины.

А что "туман"? (пастель)

”Туман... А что туман?...
Обычная вода,
И романтизм его - обман...
Исчезнет утром без следа...”


Осколки лета

"На дворе осколки лета я тебе открою тайну
Всё вернётся тень от Солнца до Луны
На восходе лучик света разбудил тебя случайно
Я ушел, но это только до весны...”

В эпоху довоенного джаза

"В эпоху довоенного джаза, где фортепиано роняет отдельные ноты,
как порванное ожерелье - жемчужины..." Би-2


Настало незаметно утро

”...Отсчитывали бесконечности минуты
часы, единственный источник звуков...
Так приближалось незаметно утро,
но грань его зимой почти неуловима…”


Золотые перезвоны

”Золотыми перезвонами, колокольчиками солнца
Ты наполни мою душу, наступившая весна...”
И. Ковалев


Декабрьское солнце

"В косых лучах декабрьского солнца
Горит листвы опавшей костерок..."


И лампа не горит

”И лампа не горит..,
И врут календари..,
И если ты давно хотела что-то мне сказать….
То говори…”
“Адмирал”


Прощенные души

“Вдруг вспомнилось, что летящий снег отец называл “прощенными душами”... Вон, говорил, прощенные души летят... В детстве мне казалось, что в устройстве мироздания он различает что-то такое, чего не различают остальные.” Д.Рубина “Синдром Петрушки”

Родилась она из работ, опубликованных в блоге автора. Уже на обложке он задается вопросами: «Как выглядят идеи? Откуда они приходят?» Впрочем, искусство задавать подобные вопросы ценно само по себе. Снайдер создал нечто уникальное: синтез комикса, философии и поэзии - новый способ уместить вечные темы под одной оболочкой. Мы перевели интервью со Снайдером - получилось занятно.

Знакомьтесь, Грант Снайдер

Детство Снайдера прошло за чтением газетных комиксов в духе «Кальвина и Хоббса» и The Far Side и рисованием в компании брата-близнеца Гэвина. «Наши родители подарили нам мольберт», - вспоминает Гэвин. - «Грант занял одну сторону, а я - другую. Мы отрывали от рулона большой кусок бумаги, прикрепляли его к мольберту, брали фломастеры и погружались в воображаемые миры». Они рисовали пиратов, астероиды, пришельцев, йети и использовали картинки, чтобы рассказывать друг другу целые истории.

«Я продолжал рисовать даже в том возрасте, когда большинство детей уже прекратили, - говорит Снайдер. - Однако серьезно я не занимался комиксами вплоть до старших курсов университета.

Будучи студентом-стоматологом Снайдер получил премию Чарльза Шульца, которую вручают комиксистам (Шульц - известный художник комиксов, автор серии Peanuts про мальчика Чарли Брауна, его пса Снуппи и их друзей, выходившей на протяжении 50 лет). Она включала в себя приз в 10000$ и поездку в Национальный пресс-клуб в Вашингтоне. Это привлекло внимание газеты Kansas City Star, которая предложила Снайдеру опубликовать цикл комикс-стрипов (коротких одностраничных комиксов) «Отсроченная карма».

Блог. Начало

В 2009 Снайдер завел блог «Случайные комиксы» (Incidental comics), который подарил ему свободу рисовать все, что он пожелает. «Когда я стал впервые выкладывать эти комиксы в интернете, - говорит Снайдер. - Никто их особенно не читал, так что никакой важности они из себя не представляли». Впрочем, вскоре уже тысячи читателей посещали страницу ради любимых еженедельных стрипов. Потом Снайдера пригласили рисовать остроумные комиксы для The New York Times и New Yorker.

Джеффри Киндли: Ты называешь свои работы «самоанализом в режиме самообслуживания», но, кажется, им вполне подходит термин «философские». Работая над иллюстрированным исследованием креативности, ты рисуешь образы бесконечных вариаций мысленной активности - один стрип даже называется «Внутреннее десятиборье». В результате получается своеобразный комикс о мышлении, и я не могу припомнить, чтобы кто-то занимался подобным прежде.

Грант Снайдер: Мне нравится этот термин - «комикс о мышлении». Он отражает цель почти всей моей работы - выразить ментальное состояние в графической форме. Я также стараюсь (и иногда мне это не удается) нащупать более тесную связь между комиксом и поэзией. Оба используют предельно концентрированное высказывание, мощную образность и в идеале должны дарить читателю новые смысле. Последнее время я одержим поэзией Билли Коллинза. Я даже пытался подражать его манере следовать за идеей, куда бы она ни вела. В его стихах часто рассматривается процесс написания текстов, что значимо для меня как для писателя, однако его взгляд на баланс между литературой и жизнью совершенно нетривиален.

И все-таки я стараюсь не думать об этих вещах, когда рисую каждый отдельный комикс. Я обнаружил, что в моем случае иметь большие амбиции (скажем, планировать серию комиксов по заданной теме или составлять схему своих будущих творческих проектов) означает уходить в сторону от исследований и открытий, которые должны присутствовать в каждом новом стрипе. Возможно, в этом причина того, почему я предпочитаю работать небольшими короткими порывами вдохновения: я всегда предпочту создать одну самостоятельную страницу, нежели целое эссе или графический роман. Как читатель длинному стихотворению я предпочту хайку. Мой разум нетерпелив.

Многие из комиксистов, которыми ты восхищаешься - Мэтт Грейнинг («Симпсоны»), Б. Клибан, Роз Чест, Том Голд («Голиаф»), Крис Вэйр (Building Stores), Дэниэл Клоуз («Пэйшенс») - имеют несколько желчный взгляд на мир, а твоя манера нетипично открытая и восторженная. Ты не чувствуешь себя аутсайдером на фоне остальных комиксистов?

Нет, на самом деле я довольно близок к стереотипному комиксисту: ворчащий, немного мизантропичный интроверт. Это мой базовый режим видения мира. Возможно, это так из-за одиноких часов, проведенных за рабочим столом? Восторженное настроение моих рисунков - это попытки преодолеть естественный способ видения мира.

К тому же, немалая часть восторга и радости в моих комиксах соседствует с тяжелой фрустрацией. Скажем, один из моих стрипов называется «Биться о стену». Здесь каждый открывающий кадр - это некая творческая стена, способ преодолеть которую я предлагаю на следующих картинках. В качестве метода, например, рассматривается вариант прискакать на лошади, воткнуть в землю копье и таким образом перемахнуть через стену. В моменты фрустрации я всегда ищу способ выбраться из этого состояния.

Это тонкая грань: вдохновляющие речи довольно легко могут стать слишком сентиментальными. Иногда я нахожу верный баланс, иногда нет. Конечно, быть циничным проще, чем искренним, но для меня искреннее высказывание гораздо сильнее.

Для некоторых может стать сюрпризом то, что ты - ортодонт из Уичито, а еще муж и отец троих детей. Люди часто воображают, будто художники посвящают работе 24 часа в сутки семь дней в неделю. У тебя есть роскошный комикс «Основная работа поэтов», в котором среди прочих упоминаются Ульям Карлос Ульямс, педиатр; Уоллес Стивенс, страховой агент; Роберт Фрост, неудавшийся земледелец; и Т. С. Элиот, банковский клерк. Почему, как думаешь, мы ожидаем, что художник будет выше всей этой ежедневной рутины?

Во многом это проистекает из непонимания того, как создается искусство. Люди склонны полагать, что вдохновение, открытия и радость творения - это то, из чего по большей части состоит креативный процесс, что художники живут в этом волшебном мире идей. Но на самом деле большую часть времени ты отступаешь, разочаровываешься, переделываешь, переделываешь снова, выбрасываешь, начинаешь заново и бесконечно бьешься над этим до последних дедлайнов.

Творческий процесс - кроме тех редких моментов чистого вдохновения - это самая настоящая обычная работа. Она лежит на твоем рабочем столе и требует, чтобы ею занимались ежедневно. Только так ее и можно сделать. Даже когда вдохновение не приходит, ты все равно обязан сидеть в своем кресле, иначе ничего не будет закончено никогда. Эти моменты скрыты от глаз общественности, никто не видит этих часов за рабочим столом в ожидании идей, никто не видит часов редактирования и работы над ошибками. Они видят лишь конечный продукт.

Когда ты выделяешь время для творчества? Ранним утром или поздней ночью?

С годами мое расписание менялось. Когда я учился в стоматологическом колледже, я проводил всю субботу, рисуя комиксы. Для меня, моей жены, и любого, кому хватило невезения оказаться со мной поблизости в то время, это был стресс.

Когда родилась моя дочь, я осознал, что этот способ больше не годится. Постепенно я перевоспитывал себя и наконец превратился в жаворонка. Теперь большую часть рабочей недели я просыпаюсь в 5.30, завариваю себе кофе и рисую за своим столом час или два, прежде чем отправиться на работу. Кажется, что это не так уж много времени в день, но если я придерживаюсь расписания, за четыре или пять дней в неделю эти часы складываются в довольно внушительный отрезок времени.

В ранние утренние часы меня никто не отвлекает: нет писем, на которые надо отвечать, нет маленьких детей, которых нужно накормить или которые требуют почитать им книжку. Часто я хочу отключить будильник, но все же напоминаю себе - четкое расписание и творческое уединение необходимы мне, чтобы что-то закончить.

Ты очевидно очень дисциплинирован.

Я стараюсь таким быть! У меня есть внутреннее обязательство публиковать хотя бы один стрип в неделю. Когда мне этого не удается, я чувствую себя немного бесполезным. Наверное, это не самый здоровый подход, когда твое самоуважение зависит от творческой продуктивности, но это часть моей личности. С тех пор как я начал еженедельные комиксы в 2009 году, я как правило всегда достигал цели. Каждую неделю я надеюсь, что страх перед чистым листом меня наконец отпустит. Но он никогда не отпускает. В книге есть комикс, который называется «Творческое мышление». Там из кадра в кадр я сижу за рабочим столом и повторяю: «На это раз я знаю, что делаю».

Иногда кажется, что чем больше я рисую комиксов, тем сложнее мне это дается. В ответ на многие идеи мне приходится говорить себе: «Я уже делал так и оно сработало, я не могу повторить это снова». Я должен искать новые пути. К счастью, пути бесконечны, просто каждый раз я должен открывать их заново.

В своих комиксах ты часто ссылаешься на писателей и художников - Харуки Мураками, Джордж Саундерс, Джорджия О’Кифф, Рене Магритт. Все эти игровые аллюзии - для чего они тебе?

В старшей школе со мной случился момент просветления. Мы всей семьей поехали в отпуск и провели день в Институте искусств в Чикаго. Я был сражен наповал их коллекцией современного искусства. Там был гигантский портрет Мао работы Уорхола, умопомрачительные работы Сальвадора Дали, «Полуночники» Эдварда Хоппера. Некоторые картины я видел прежде в книгах, некоторые не были похожи ни на что, что я видел прежде. И как раз в это же время я начал пробовать себя в написании текстов. Одним из первых моих опытов стало описание впечатлений от той поездки и увиденных мною произведений искусства.

Но, если говорить чуть более прагматично, я всегда ищу источник для новых слов и картинок. Это забавно, когда в комиксе ты можешь вступить во взаимодействие с любимой картиной. Я проворачивал это множество раз с картинами Джорджии О’Кифф, портретами Магритта, городскими пейзажами де Кирико.

Мой персонаж может бродить вокруг и исследовать чужие визуальные миры.

Я всегда погружаюсь в творчество понравившегося авторов с головой, и, конечно, их работы ощутимо влияют на мои комиксы. Самый очевидный пример - «Бинго Харуки Мураками», опубликованное в книжном обозрении The New York Times. После прочтения почти всех его книг я свел важные для Мураками мотивы в один стрип, имитирующий поле для игры в бинго. Я получил немало писем от фанатов Мураками и даже одобрение его агента и одного из переводчиков.

В книжном обозрении The New York Times у тебя выходил еще один блестящий комикс - «Сотвори себе мемуары». Варианты биографии, которые ты предлагаешь на выбор - состояние, полученное по наследству, только что сколоченное состояние, вообще никакого состояния; побег от реальности к тяжелым наркотикам, тяжелой жизни в цирке или тяжелому граниту науки - по твоим словам, вдохновлены «Искусством мемуаров» Мари Карр. Каждая панель вышла уморительно смешной. Кажется, ты получаешь немало удовольствия, подшучивая над всем и вся?

Да, это точно. Сам процесс создания комикса может быть довольно утомительным, так что я ищу способы его оживить. Я очень ценю, когда читатели подмечают эти маленькие, скрытые шутки.

Я люблю использовать кадр-вступление, за которым следует панели, переворачивающая смысл исходной картинки. Когда это возможно, я возвращаюсь в конце к первому кадру, слегка его видоизменяя. Пока рос, я каждую неделю читал в газете колонку юмориста Дэйва Барри, так что его стиль отложился где-то у меня в подсознании. Мне нравится его манера начинать с небольшой шутки, которую он затем развивает в нескольких направлениях, чтобы в конце вернуться к тому, с чего начал, и тем самым обогатить когда-то простую шутку новыми смыслами, делая ее глубже.

Другую часто мною используемую технику я позаимствовал из книжек-картинок: я помещаю в каждый кадр птичку или кошку, которые изначально являются лишь свидетелями, но постепенно оказываются втянуты в происходящее. Это добавляет нарративу дополнительный слой.

Я стараюсь, чтобы читателю никогда не было скучно.

В интервью в 2014 году ты говорил: «Я часто ощущаю, что мои работы недостаточно искренние, недостаточно личные. Разумеется, я делюсь определенными мыслями и чувствами, но редко добираюсь до глубоких психологических тем вроде тех, которыми занимается великая литература. В своей работе я никогда не делился тем, что заставляло чувствовать себя неуютно, хотя надеюсь, что однажды мне хватит художественной смелости этим заняться».

Спустя три года есть ли тебе что сказать по этому поводу? Не беспокоит ли тебя то, о чем ты пишешь в «Природе амбиций»: что «в погоне за величием тебе придется работать больше! Быстрее! Оригинальнее! До тех пор, пока ты, наконец, не потеряешь контроль?»

О, это сложно. Кажется, я немного привык быть ранимым в своем творчестве. Если ты не покажешь читателям уязвимую сторону, прочной связи между вами не получится. Ведь только открытая и честная работа становится отражением действительности.

И все же я не хочу фокусироваться на своей темной стороне, поэтому все попытки затронуть ее в творчестве - настоящий вызов.

Что касается амбиций, я бы хотел иметь возможность отстраниться от репутации, построенной на моих прошлых работах, на символическом капитале прошлых публикаций, отстраниться от волнений о публикации следующих проектов и реакции социальных медиа, которая может последовать. Я хочу фокусироваться лишь на странице прямо перед собой. Конечно, это почти невозможно сделать. Но когда я сосредотачиваюсь на исследовании идеи и получаю удовольствие от самого процесса, работа получается лучше всего.

«В поиске идей» - очень систематизированная книга: 10 глав, где каждая представляет собой один из компонентов гениальности. Но и каждая глава сама по себе - вдохновляющая структура. У тебя потрясающая способность фокусировать и классифицировать, фиксировать идеи на странице, словно бабочек в альбоме, но при этом в послесловии ты рассуждаешь о редакторской правке в духе современного де Монтеня. В Cogito ergo sum ты говоришь: «Я мыслю, следовательно путаюсь в мыслях. Я мыслю, следовательно сожалею. Я переосмысливаю, следовательно пишу». Какие мысли у тебя теперь? О чем будешь писать дальше?

Говоря о фокусе, вообще-то моя изначальная задача - растянуть каждый комикс на четыре или пять страниц, просто результат оказывается нечитабельным. Редактируя и сжимая, я стараюсь создать нечто пригодное для печати и демонстрации в сети. Это очень выверенный и структурированный процесс, фактически дизайнерская задача. Гораздо сложнее редактировать нечто, что и так уже доведено до состояния дистиллята.

Что касается новых проектов, я бы хотел заняться книгой о чтении, письме и литературе. В идеале она должна выглядеть так же, как «В поиске идей». Мне кажется, мой редактор, дизайнер и остальная команда проделали невероятную работу над этой книгой.

Я бы еще хотел выпустить книжку-картинку, это одна из моих любимых форм. Впрочем, процесс это непростой. Уже второй или третий год я нахожусь в состоянии вечного ложного старта, переосмысления и новых начинаний. Но я предан своему делу и знаю, что однажды все сложится. Я бы хотел когда-нибудь начать создавать и комиксы для взрослых, и книжки-картинки для детей. А еще лучше: комиксы и книжки-картинки, которые понравятся и детям и взрослым.

художник: Михайлов Борис Александрович
образование: Институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Репина, г.Санкт-Петербург, мастерская монументальной живописи, проф. А.А.Мыльников, А.Л.Королев
город проживания: Киев
где находятся работы:
в музеях Украины, Казахстана, Болгарии, Франции, Португалии
в частных коллекциях в Австрии, Болгарии, Великобритании, Германии, Израиле, Италии, Испании, Канаде, Польше, Португалии, России, США, Франции, Чехии, Швейцарии, Швеции, Украине

Елизавета Мельниченко : Хотелось бы начать с влияния национального характера и национальной духовности на творчество художника и на восприятие зрителя. Вы можете сказать, что картины русских и украинских живописцев Вам ближе и понятнее, чем работы западных мастеров? И существуют ли национальные струны в работах европейских художников, которые никогда не прочувствовать русскому зрителю?

Борис Михайлов : Есть такое мнение, что язык живописи, музыки, архитектуры всем понятен и не требует перевода. Спорить с этим бессмысленно, но и отрицать национальную специфику никак нельзя. Ведь генетическая память есть у каждого народа, и национальная специфика зависит от того, насколько народ сохранил свою идентичность и насколько он растворился в общеевропейской культуре. Что касается наших стран, то мы же более 70 лет были за “железным” занавесом и, скорее всего, это плохо, но “нет худа без добра”: плюс заключается в том, что искусство развивалось неодинаково, в советский период была оторванность от Запада, но, при этом, были созданы прекрасные произведения и шедевры.

Приведу конкретный пример: есть прекрасный художник Жорж Брак, у которого замечательные натюрморты. Но мне, например, гораздо ближе натюрморты Владимира Стожарова. Пусть Стожаров архаик, пусть кому-то он покажется простоват, но мне, как русскому человеку, его работы ближе. Европеец, возможно, работы Стожарова станет воспринимать как фольклорное искусство. Потому, что он не слушал русских сказок, не слушал русских песен. Но слушал свои. Если же говорить в контексте мирового искусства, то Стожаров получается региональный мастер, а Брак - это фигура мирового масштаба. Но, ещё не время и всё ещё может поменяться.

на фото: “Желтая салфетка”, Жорж Брак

на фото: “Натюрморт с рябиной”, Владимир Стожаров

Если говорить о художественной школе, то первыми учителями в Академии художеств, которую открыла Екатерина II, были итальянцы. Первые иконописцы были византийцы. Получается, корень у всех - один, просто из-за различных исторических процессов искусство формировалось по-разному.

Русских художников европейцам, по большому счету, открыл Сергей Дягилев со своими “Русскими сезонами”. Сначала он поехал по всем селам, по всем маленьким имениям и собрал 2500 портретов русских художников, после чего устроил выставку русского усадебного портрета в Таврическом дворце. На открытии выставки он сказал пророческие слова о том, что эпохи меняются, что мы на грани тектонического сдвига и что до того, как всё поменяется, мы должны вспомнить всё, что было. Буквально через полгода после того, как он собрал эти портреты, в России было сожжено 16 тысяч усадеб вместе с портретами и мебелью. Он вовремя спас эти работы и повез их в Париж, ошеломив парижскую публику русским портретом. Первым открытием для Европы в своё время стал портретист Орест Кипренский, потом - Карл Брюллов, потом были “Русские сезоны”.

Елизавета Мельниченко: Вы определяете свой стиль как “магический реализм”. Если бы я не знала этого определения, я бы назвала Ваш стиль реализмом с элементами доброй сказки. Возможно, и в этом есть такая русская черта, как вера в чудо и в волшебство. Оказал ли какой-то определенный стиль или определенный художник особенное влияние на Ваше творчество?

(прообразом волхва послужил художник Глеб Хроменко)

Борис Михайлов: Мне хотелось бы стремиться к магическому реализму, но, не знаю, насколько это удается. Что касается влияния других художников, - тут просто сонм мастеров. Могу сказать кратко: хочется написать свой медный бак. Как у Шардена. Он написал крохотный медный бак, но там такая глубина, такая сермяжность. Хочется стремиться к такому. Не в том плане, чтобы как-то походить на Шардена. А в том, чтобы суметь выразить глубину в такой степени. Есть связанная с этим быль: у Шардена было несколько любимых сосудов, которые он писал. Однажды пропал один сосуд и он выяснил у слуги, что тому понадобились деньги на выпивку и он продал сосуд. Шарден пошел со слугой и вернул сосуд. Сам по себе сосуд ценности не представлял, но Шарден с ним настолько сроднился и ему настолько была важна гармония этого предмета, что он не представлял, что без него делать дальше.

Елизавета Мельниченко: То есть, можно сказать, что художник одухотворяет предметы, которые пишет?

Борис Михайлов: Да. Если их не одухотворять, то зачем всё это нужно? Если в картине нет души, нет диалога, как у Ганса Христиана Андерсена, когда метёлка со шваброй ведут беседу? Если не одухотворять предметы, то можно делать фотографию, сейчас это искусство прекрасно развито.

Елизавета Мельниченко: Отдельные предметы на Ваших работах часто как будто светятся изнутри: за счет чего достигается такой эффект? Вы используете специальную технику или предмет оживает под кистью из-за длительного общения с изображаемым предметом?

Борис Михайлов: У меня особенных секретов нет, я просто пытаюсь добиться того, чтобы предмет ожил. Был такой случай, когда Куинджи выставил “Лунную ночь на Днепре” и все думали: как он добился эффекта свечения? У меня был аналогичный случай: во Дворце Наций в Женеве проходила моя выставка, и на ней была представлена работа “Отречение апостола Петра”, на которой изображен римский солдат с факелом. Как рассказывал мне галерист, люди пытались выяснить, почему работа светится. Они подходили и заглядывали за холст: нет ли там фонарика сзади? Такая иллюзия не была самоцелью, но порадовало то, что так получилось.

Свечение получается за счет долгой и кропотливой работы, никаких спецэффектов я не использую. Один из последних натюрмортов, - “Майский”, - здесь я бился над тем, чтобы яйца как-то светились. И вот они светятся тихим ярким светом.

Елизавета Мельниченко: Кроме фольклорных элементов, какие русские черты присутствуют в русской живописи? Это необъяснимая тоска, избыточность русской натуры как незнание меры ни в чем или другие черты? Есть ли какие-то характеристики, присущие именно русским художникам?

Борис Михайлов: В этом контексте словом “русский” можно обозначать принадлежность художника к культуре, а не национальность, потому как национальность ни при чем. Левитан по национальности еврей, но при этом он самый настоящий русский художник, в работах которого есть та самая глубинная тоска. Куинджи - родом из Мариуполя, по национальности - грек, и, при этом, он тоже русский художник. Шагал, хоть и родился в России, всё время открещивался от неё: когда ему было удобно, его представляли русским художником, когда неудобно - европейским.

Если говорить о русской тоске, то это уже стало лубочным и даже заезженным понятием. Особую степень проникновенности я бы не стал отдавать русским художникам. Есть проникновенные мастера в любой школе.

Для того, чтобы почувствовать разницу, важно понимать, что происходило в Европе и в России в одну историческую эпоху. Вот, например, 1863 год. В Лондоне открылся первый метрополитен. А у нас русский русского перестал продавать, как свинью, двумя годами раньше. Вот он, отрыв.

Или вот, например, начало XVII века: в Москве - смутное время, в Украине - руины. А вот что происходило в 1606 году в голландском городе Харлем: “В 1606 году в Харлеме проводился литературный конкурс “Национальная сокровищница”, участие в котором приняли поэты и драматурги со всей Голландии: пользуясь большим стечением публики, городские власти провели благотворительную лотерею и на собранные деньги построили дом для престарелых” (из собрания “Художественная галерея”, том 42). Вы чувствуете разницу? Литературный конкурс, лотерея, дом для престарелых. Это же другая планета. Вот он, корень различия во всем. У нас общая тема - нелюбовь. А там общая тема - любовь. Или хотя бы сострадание. Может быть, от этой общей нелюбви и тоска в русских глазах и в русских картинах. А иначе, откуда ей взяться? Ведь русский человек весёлый, но нет особой возможности веселиться. Причин нет.

Елизавета Мельниченко: Вы работаете сейчас над серией картин о Пушкине: это бытовые сценки из жизни поэта. Почему возникла идея писать пушкиниану?

Борис Михайлов: Идея возникла просто: лет 30 назад у нас была студенческая практика в Пушкинских горах, в Михайловском. Осталась масса рисунков, набросков. Как-то их перебирал и понял, что пропадает же добро. Тогда, по-юношески, этот материал не ценился, и только с годами понимаешь, какой подарок сделали студентам Академии художеств, предоставив возможность там работать. Познакомившись с пушкинианой, - с тем, что сделано до меня, - я тоже понял, что это - не всё, что можно сделать. Или, возможно, всё, но я могу сделать это по-своему.

Елизавета Мельниченко: Вы знаете, что именно сейчас пушкиниана особенно популярна в киноискусстве? Создатели телепередач за последние несколько лет выпустили большое количество комедийных серий о жизни Пушкина. То есть, тема своевременна и актуальна в искусстве.

На Ваших картинах хорошо просматриваются черты лица Пушкина, после них можно было бы запросто узнать Пушкина при случайной встрече на улице. Вы исследовали для этого какие-то материалы, работы других мастеров или это Ваше видение внешности Пушкина?

Борис Михайлов: Во-первых, передо мной в мастерской висит посмертная маска Пушкина, на которую я всегда смотрю. Это одухотвореннейший образ.

на фото: мастерская художника Бориса Михайлова

Сам Пушкин был блестящий рисовальщик и его автопортреты - это лучший документ эпохи. У меня есть хорошая книга Мстислава Цявловского, в которой собраны именно автопортреты Пушкина. Существует масса описаний внешности Пушкина, это была ярчайшая личность. Плюс, конечно, прижизненные портреты Пушкина, написанные Кипренским и Тропининым, - ими восхищался сам Пушкин.

Елизавета Мельниченко: Сюжеты многих Ваших картин - из религии и мифологии, много работ на тему христианства. А Вы сам - верующий человек?

Борис Михайлов: Да, я бы сказал, я стараюсь быть верующим человеком.

Елизавета Мельниченко: А как Вы понимаете Бога?

Борис Михайлов: По моему простому разумению, присутствие совести - это присутствие Бога.

Елизавета Мельниченко: Как Вы относитесь к такому мнению, что христианин, соблюдающий религиозные традиции и посещающий церковь - это человек с рабской психологией, который не способен самостоятельно мыслить?

Борис Михайлов: Есть понятие “воцерковленный верующий”, а есть "свободный художник". Я, скорее всего, второе.

Люди, которые воцерковленны - они в этом нуждаются. Дело не в рабской психологии, а в том, что человеку одному - тяжело, человек слаб на самом деле. Поэтому осуждать ни в коем случае не следует. Что тогда говорить о людях, которые пошли в монахи? Они тогда полные рабы, добровольно сдавшиеся. В действительности же, они просто сделали свой выбор, им нравится это. А рассуждения о рабской психологии оттого, что мы терпеть не можем другого мнения, нам нужно переубедить, дожать. А зачем? Ведь каждый человек - это отдельный мир, и чудо, что эти разные миры понимают друг друга.

Елизавета Мельниченко: Спасибо за интересное общение, Борис Александрович!

Живопись Бориса Михайлова на

Интервью с художником

Ирина Сарт:

"Искренне верю, что если ты чего-то стоишь, то без критики в свой адрес не обойтись"

Ира - художник-акварелист и преподаватель. Мы познакомились в инстаграме (у Иры очень популярный инстаблог), и сразу открыли друг в друге близкие по духу моменты в отношении к любимому делу и к художественным процессам. Я задала Ире ряд вопросов о творчестве, критике и жизни, и получила весьма интересные и искренние ответы.

Как приходит образ - то, что хочется изобразить следующим?

У меня этот процесс совсем неконтролируемый. Я вообще ругаю себя, что не могу придерживаться какой-то одной направленности в рисовании. То мне кажется, что надо углубляться в натюрморты, то в цветы, то в портреты. И это приходит откуда-то извне. Я пытаюсь записывать идеи, строить планы, могу сесть, продумать концепцию проекта, написать список сюжетов для будущих работ, а потом в одно утро проснуться и понять, что ничего подобного не будет, и срочно надо рисовать лошадей, к примеру:) Конечно, на меня большое влияние оказывает то, что происходит вокруг. Я не могу спокойно проходить мимо цветочных магазинов, обязательно западаю на какой-то цветок, влюбляюсь в него, и в следующую секунду уже несу его домой, и начинается то, что принято называть "творческим зудом". Желание, горение и все сопутствующее. Не могу дождаться момента, когда сяду за работу. Но я же присмотрела в том же цветочном еще что-то. И тут как в сказке: одну ягодку беру, на другую смотрю, третью примечаю и т.д. Могу отрисовать подряд несколько работ. И даже в мыслях остается что-то еще, вроде как на будущее, но происходит какое-то перенасыщение, и в один момент появляется непреодолимое желание переключиться и вообще больше никогда не видеть и не рисовать цветы:)

Еще должна признаться, что меня вдохновляют другие мастера. Например, исключительно под влиянием работ Стэна Миллера я попробовала портрет. У меня был дикий страх и боязнь, даже уверенность, что у меня ничего не получится. Но, на удивление, что-то получилось. И сразу хочется продолжения. Так меня и бросает из стороны в сторону, можно сравнить с волнами. Накрывает, несет и выбрасывает на берег в состоянии какого-то опустошения.

У меня был дикий страх и боязнь, даже уверенность, что у меня ничего не получится. Но, на удивление, что-то получилось. И сразу хочется продолжения. Так меня и бросает из стороны в сторону, можно сравнить с волнами. Накрывает, несет и выбрасывает на берег в состоянии какого-то опустошения.

За счет чего вы развиваете художественное видение, чтобы создавать свои работы и совершенствоваться?

Абсолютно точно могу сказать, что тут два способа. Первый - это, конечно, смотреть, вглядываться в работы мастеров, старых и современных. Какие они выбирают сюжеты, почему показывают именно то, что показывают, как они решают свои задумки: с точки зрения композиции, техники, подбора цвета и тд. А второй - это собственная практика. Иногда мне кажется, что чтобы человек смог понять до конца работу художника, его надо обязать попробовать изобразить что-то самому. В процессе работы рождается масса вопросов, на которые начинаешь искать ответы, глядя на картины великих. Кроме того, практика рисования и живописи очень развивает взгляд. Я заметила, что год назад, два года назад, я не видела в вещах того количества информации, какое вижу теперь. Я смотрю на свои старые работы и удивляюсь: как я могла не заметить тени вот здесь, вот этой детали, вот этого оттенка. А это приходит только с практикой.

Должна еще сказать, что на мир вокруг я стала смотреть совсем по-другому, не так, как раньше. Все вокруг приобрело невероятное количество цвета и деталей. Художники со стороны часто выглядят рассеянными, это не случайно:) На все вокруг они смотрят с фоновой мыслью: как это изобразить? А если постоянно задавать себе этот вопрос, то начинаешь внимательно изучать все, буквально все, что видишь вокруг. Мой муж часто обижается на меня на прогулках, ему кажется, что я его не слушаю и отвлекаюсь на все вокруг. Я не виновата в том, что мне надо понять, как, к примеру, велосипед отбрасывает тень:) А еще после мастер-классов студенты часто говорят, что теперь не могут просто так идти по улице. Начинают разглядывать каждую веточку. Это хорошо, это и есть начало художественного взгляда на мир.

Конечно, не могу не спросить: дружите или не дружите с искусством и как получается? Что вдохновляет? Есть ли какая-то работа или какой-то художник, встреча с которыми вызвали потрясение и повлияли на каком-то этапе?

Стараюсь дружить, хотя считаю себя все-таки профаном и совсем не глубоким знатоком. Когда-то давно, еще до рисования захотелось понять современное искусство. Просто разобраться в жанрах, именах и тд. Стала читать и смотреть все подряд. Для меня открылся целый мир, от которого я почему-то была очень далека до того момента. Тогда я узнала и полюбила имена Рене Магритт, Пит Мондриан, Марк Ротко, Джексон Поллок. Смотрела фильмы, читала книги, естественно, искала их не самые известные работы. Заново полюбила Альфонса Муху. И поняла, что я и классиков-то не знаю. Посмотрела несколько курсов по истории искусств. Теперь на полке обязательно стоит какая-то книга по истории или теории искусств, которую я в данный момент читаю. Сейчас это "История искусства" Э.Гомбриха. Трудно сказать, что я выделила кого-то одного и считаю его любимым своим художником. Скорее, я испытываю периоды очарования кем-то, и эти периоды и имена сменяют один другой. Одно из последних открытий - Джон Рёскин, его архитектура и ботанические зарисовки. Практически ежедневно открываю для себя новые имена и в акварели. Но если бы я могла позволить приобрести себе какую-то известную работу, это был бы Марк Ротко:)

Ботанические иллюстрации Ирины Сарт

В одном интервью вы сказали, что не пойдете учиться к какому-то любимому художнику, потому что очень боитесь потерять (или так и не найти) свой стиль. Изменилась ли ваша точка зрения с тех пор, или по-прежнему есть опасения попадания под влияние мастера и утраты чего-то своего уникального?

Изменилась не точка зрения, а подход к обучению. Я все еще не пойду на мастер-класс или курс к художнику, если при взгляде на его работы возникает мысль "хочу уметь так же!". У меня есть мои личные проблемы в моих работах, мои личные, не решенные мною вопросы. И если я вижу, что какой-то художник знает на них ответы (как сделать такой фон?, как добиться такой мягкости в акварели?, как получить такие потрясающе благородные цвета?), то я теперь выбираю обучение у него. Я понимаю, что на мастер-классе мне не нужно все, мне нужно вычленить то, что меня интересует для развития себя самой. Когда я громко рассуждаю о своем стиле и обучении, я всего лишь имею ввиду, что есть ученичество, а есть копирование стиля. Я хотела бы поучиться у многих мастеров, а вот становиться чьим-то клоном ни за что!

Как вы его ищете и "вычленяете", этот "свой стиль", который страшно потерять?

Ох не думаю, что у меня уже есть свой сложившийся стиль:) То есть было бы что терять, по большому-то счету. Есть моменты, с которыми я устала бороться) Если объяснить коротко, то я рисую очень ярко. Естественно, меня восхищают люди, умеющие накладывать краску прозрачно, деликатно, пастельно. Долго я боролась с собой. Ограничивала себя в яркости, заставляла себя думать о прозрачности, а потом кто-то мне сказал, что всегда узнает мои работы именно по ярким цветам. И меня озарило: а стоит ли игра свеч? Если мне так хочется, если это мой темперамент, в конце концов, если меня узнают именно по этому, зачем эти войны?)

Художник, когда начинает картину, знает и видит, что хочет сделать, изобразить? Есть какая-то идея первоначально? Как это у вас и ваших знакомых художников?

Идея есть всегда, более того, есть даже законченная работа, которая достойна Лувра, не меньше:) А потом начинается воплощение, и с ним приходит уныние. У очень многих, это я точно знаю, первая эмоция от своей оконченной работы - это разочарование в себе. Уныние - личный ад художника, как сказала Джулия Кэмерон. Это уныние часто наваливается, когда не удается реализовать то, что задумано. Но не все так печально) Проходит какое-то время, час, день, неделя, иногда даже год, и ты начинаешь влюбляться в свою "неудавшуюся" работу. Стоит только смириться с тем, что она не соответствует тому совершенному замыслу из головы. И так, бывает, ходишь, ходишь, приглядываешься, будто бы знакомишься со своей же работой, уже свершившейся, и вдруг замечаешь, что что-то все-таки удалось. И начинаешь смотреть совсем по-новому. Сейчас вижу некоторые свои старые рисунки и нахожу в них что-то прелестное, а ведь, помню, хотелось сразу выбросить и не видеть этот ужас)

Разговариваете ли вы с коллегами о творческих переживаниях, обмениваетесь ли опытом? Что вас обогащает из общения с другими акварелистами? А может и не только акварелистами)

"Когда искусствоведы собираются вместе, они говорят о форме, структуре и смысле. Когда художники собираются вместе, они говорят о том, где можно купить дешевый растворитель", - сказал Пикассо. Мне добавить нечего)) Мы не обсуждаем техники, не обмениваемся опытом, мы рассказываем и расспрашиваем, где дешевле бумага, стоит ли покупать кисти за 3 тысячи или моих за 300 рублей достаточно, в какой типографии выгоднее напечатать открытки. Честно, это все, о чем мы говорим.

Кто ваши любимые художники? Возможно, вы назовете кого-то из современных акварелистов и кого-то из старых мастеров, уже давно ушедших) И за что вы их любите?

Я стараюсь писать о своих открытиях, да и просто о том, чьи работы люблю, в своем блоге. У меня есть рубрика "Вдохновение". Если сейчас обобщить и выделить кого-то одного-двух, то это акварелист Душан Джукарич, он пишет городские пейзажи, лодки, воду. Я не просто люблю, я схожу с ума от невероятного колорита его работ. Самые благородные, самые выдержанные, самые гармоничные цвета я вижу у него. Удивительно, казалось бы, просто городской пейзаж, а его колорит рождает столько чувств где-то внутри, это просто поразительно.

Современность мне нравится тем, что наряду с мужскими именами, много не уступающих им женских Очень люблю акварели Нади Тогнаццо, художницы из Италии.

Вы честно рассказываете в своих текстах и интервью, что ничего не заканчивали из академических заведений по рисунку, учились сами, пишете не так много лет. При этом у вас много читателей, учеников, есть покупатели. В связи с этим есть ли такое, что вас ругает кто-то, доносится ли критика? И как вы на нее реагируете?

Наконец-то критика появилась, чему я очень рада) Искренне верю, что если ты чего-то стоишь, то без критики в свой адрес не обойтись. Что самое приятное в этом небольшом пока потоке критики, что никто не упрекнул меня в непрофессионализме и в отсутствии образования. Никто не сослался на это мое очевидно слабое место. Со мной спорят и не соглашаются как с художником. Согласитесь, такая критика больше похожа на признание и за нее многое можно отдать) Как я реагирую? Стараюсь не вступать в откровенную ругань и категорически воздерживаюсь от такого типа самопиара, как "упомянуть не присутствующее здесь лицо, не согласившись с его взглядами, чтобы собрать когорту согласных и сочувствующих и всем вместе осудить это третье лицо, при этом подчеркнув, что мы с вами тут не такие, а совсем наоборот в белых пальто". К сожалению, часто встречаю такого рода критику "не в лицо".

Знаете ли вы историю проданных вами работ, куда они отправляются? Кто ваш заказчик?

Знаю историю всех проданных работ. Их было не очень много) И все эти работы были проданы в самом начале пути. А потом что-то случилось в сознании, и я перестала продавать работы и брать частные заказы. Попытаюсь объяснить. Я всеми руками за то, что профессиональное занятие рисунком и живописью должно приносить доход. То есть это занятие может стать профессией, которая будет кормить. Но, во-первых, раз уж я решила сменить основную профессию на такой род деятельности, то какой вообще в этом смысл? А не в том ли смысл, чтобы заниматься любимым делом? То есть однажды я решила заняться тем, что мне нравится. И, если честно, выполнять заказы мне не нравится. Я подхожу к этому гиперответственно и мне начинает казаться, что я обязана сделать работу так, чтобы заказчику она понравилась. При этом объективно я понимаю, что работа может и не понравиться. Эта мысль меня очень нервирует, а это уже трудно назвать удовольствием. Я почему-то не могу принять такую позицию, что если не понравилось, то вы же знали, у кого заказывали. А тем более не смогу взять деньги за непонравившуюся работу. Причем я понимаю, что это мой личный внутренний таракан, но я решила с ним не бороться, а просто не заниматься частными заказами.

А вот от заказов известных, тем более международных фирм отказаться не могу. У меня пока небольшой послужной список, но уже даже им можно гордиться, это бренды с мировым именем.

Основной покупатель моей работы - это желающие учиться, а мое основное направление - это мастер-классы и курсы. И там образ студента вполне конкретный. Это почти стопроцентно женщины и девушки, которым не хватает творчества в жизни. Как они сами говорят, насмотрелись красоты и тоже захотелось. Они могут быть работающие и нет, семейные и холостые, с детьми и без, но все с какой-то внутренней эстетикой. Все леди очень интересные, со многими мы продолжаем общаться и после мастер-классов.

Знаю, что мы с вами читали одну и ту же книгу с названием "Завтрак у Sotheby"s", где автор подсвечивает острые темы. Вот пара из них: есть художники бесвкусные, но очень популярные при жизни. И это, конечно, очень бесит тех, у кого есть вкус, хорошие работы, но нет популярности и денег. А есть уже умершие, но ставшие очень популярными, возможно за счет драматизма их биографии: гениальность + болезнь и личная драма, и вот уже ими интересуются и их любят. Близка ли вам точка зрения автора или он все же передергивает?

Книга, кстати, потрясающая, с тонкой иронией и, местами, сарказмом. Автор полностью прав, но нельзя забывать, что он говорит о художников прошлых времен. Прошлые времена в данном случае - это времена "до интернета". В наше время говорить, что знаменитым можно стать лишь после смерти - это как-то наивно. Сегодня, благодаря интернету, ты не живешь отшельником в Арле, ты живешь в мире без границ. Даже для того, чтобы попасть на выставку, надо уметь заполнить онлайн форму, состоять в онлайн сообществе и тд. То есть ты можешь моментально стать известным всему миру. Поэтому сетовать на талант, но безвестность - это уже как-то несовременно. Заметьте, я не сказала "немодно". Кэлвин Кулидж сказал: "Ничто так не распространено, как неудачники с талантом". Резко, но доля истины в этом есть. Горевать, что "ах, я талант, а меня не признали" - это в какой-то степени даже оскорблять мировое сообщество критиков, устроителей выставок, обвинять их в некомпетентности, в неспособности рассмотреть талант. Это раньше, в том неспешном мире до интернета часто случалось так, что художник оказывался недооценен при жизни, должно было пройти время, чтобы вдруг мир осознал его величие. Сегодня время летит намного быстрее, информация распространяется мгновенно, известные и признанные художники живут и творят до сегодняшнего дня, по-моему, уже не осталось направления, которое не может найти себе места в искусстве, а, соответственно, и поклонников и покупателей. Это импрессионистов не понимали, а сегодня мир открыт абсолютно всему.