В годы Великой Отечественной войны в качестве корреспондента газеты «Красная звезда» Платонов побывал подо Ржевом, на Курской дуге, на Украине и в Белоруссии. Его первый военный рассказ был напечатан в сентябре 1942 года. Он назывался «Броня» и рассказывал о моряке, занятом изобретением состава сверхпрочной брони. После его гибели становится ясно, что броня, «новый металл», «твёрдый и вязкий, упругий и жёсткий» - это характер народа. Главный редактор «Красной звезды» Д. Ортенберг вспоминал: «Его увлекали не столько оперативные дела армии и флота, сколько люди. Он впитывал всё, что видел и слышал, глазами художника».
Основными жанрами прозы Платонова в годы войны были очерк и рассказ, что, как вы помните, вообще характерно для литературы тех лет. В «Красной звезде» были опубликованы «Труженик войны», «Прорыв на Запад», «Дорога на Могилёв», «В Могилёве» и др. Темы военных произведений Платонова - ратный труд и подвиг русского солдата, изображение античеловеческой сущности фашизма. Эти темы составляют основное содержание сборников прозы - «Под небесами Родины» (1942), «Рассказы о Родине» (1943), «Броня» (1943), «В сторону заката солнца» (1945), «Солдатское сердце» (1946). Платонова прежде всего интересовала природа солдатского подвига, внутреннее состояние, мгновение мысли и чувства героя перед самим подвигом. В рассказе «Одухотворённые люди» (1942) - о героизме морских пехотинцев в сражении под Севастополем - автор пишет о врагах: «Они могли биться с любым, даже самым страшным противником. Но боя со всемогущими людьми, взрывающими самих себя, чтобы погубить своего врага, они принять не умели».
Размышления о жизни и смерти, которые всегда волновали Платонова, в годы войны стали ещё более глубокими. Он писал: «Что такое подвиг - смерть на войне, как не высшее проявление любви к своему народу, завещанной нам в духовное наследство?» Примечателен рассказ «Неодушевлённый враг» (1943). Его идея выражена в размышлениях о смерти и победе над ней: «Смерть победима, потому что живое существо, защищаясь, само становится смертью для той враждебной силы, которая несёт ему гибель. И это высшее мгновение жизни, когда она соединяется со смертью, чтобы преодолеть её...»
В 1946 году в журнале «Новый мир» был опубликован рассказ А. Платонова «Семья Иванова» (более позднее название - «Возвращение») - о солдате, пришедшем с войны. В нём писатель поведал о трагедии народа, о тех семьях, которые после войны переживали драму, потому что вчерашние солдаты приходили ожесточёнными, изменившимися, с трудом возвращались к нормальной жизни. Правду жизни, по мнению Платонова, видели дети, которые одни понимали истинную цену семьи.
Этот рассказ был жестоко осуждён критиками. Автора обвиняли в клевете на действительность, в искажении образа воина, советского человека. Критик В. Ермилов так и назвал свою рецензию - «Клеветнический рассказ А. Платонова» (в 1964 году он признал в печати, что ошибся в оценке «Семьи Иванова»), После уничтожающей критики Платонова окончательно перестали печатать.
Писатель вернулся с войны с тяжёлой формой туберкулёза. В последние годы жизни он был прикован к постели. И всё же в конце 1940-х годов он готовит переложения народных сказок, пишет пьесу о Пушкине. Выходят в свет три сборника обработанных писателем народных сказок: «Финист - ясный сокол», «Башкирские народные сказки», «Волшебное кольцо» (под редакцией М.А. Шолохова). В 1950 году он начал писать новое произведение - пьесу «Ноев ковчег», но работа осталась незавершённой. Умер Андрей Платонович Платонов 5 января 1951 года и был похоронен на Армянском кладбище в Москве.
I. Отношение к фашизму в довоенной прозе А. Платонова. Война – трагедия народа.
II. Русский народ в годы войны.
2. Образы крестьян, прежде мирных тружеников, ставших защитниками Отечества.
4. Народный характер Великой Отечественной войны в прозе А. Платонова.
5. Смерть – «необходимое творчество жизни». «Смерть победима… Живое существо, защищаясь, само становится смертью для враждебной силы, которая несет ему гибель».
6. Образы гитлеровских воинов в рассказах А. Платонова. Отношение русского народа к завоевателям.
7. Тема добра и зла в военной прозе А. Платонова.
8. Рассказ «Сержант Шадрин» – история судьбы русского солдата.
9. Возвращение солдата-победителя. Жизнь после войны.
III. Произведения А. Платонова – размышления о главных вопросах человеческого бытия.
Я бы хотел, чтобы некоторые мыли, рожденные войной и долгим опытом жизни и, может быть, имеющие общую важность, не обратились в забвение вместе с моим прахом и послужили, как особого рода оружие, тому же делу, которому служил и я. А я служил и служу делу защиты нашего общего отчего крова, называемого Отчизной, я работаю всем своим духом… на оборону живой целости нашей земли, которую я полюбил еще в детстве наивным чувством, а позже - осмысленно, как солдат, который согласен отдать обратно жизнь за эту землю, потому что солдат понимает: жизнь ему одолжается Родиной лишь временно. Вся честь солдата заключается в этом понимании; жизнь человека есть дар, полученный им от Родины, и при нужде следует уметь возвратить этот дар обратно.
А. Платонов. «Размышления офицера»
Интерес, появившийся сейчас к судьбе и социально-нравственным исканиям Андрея Платонова, вызван к действительности духовным состоянием современного общества, переживающего перелом, связанный с переоценкой нашей истории и преодолением различных деформаций.Вопросы, которыми мы сегодня задаёмся, задачи, которые мы решаем, воспоминания, которые нас тревожат, ориентиры, по которым мы стремимся прогнозировать и строить наше будущее - все это имеет большое значение для возрождения нашего народа.
Проза А. Платонова проникнута страстным, глубоко сокровенным поиском «смысла отдельного и общего человеческого существования» в эпоху интенсивной ломки жизненного уклада и представлений о мире и человеке.
«Как бы человек ни хотел применить свою жизнь, прежде всего ему необходимо обладание собственной жизнью; если же ею, его жизнью, владеют другие люди, то есть человек несвободен, то он бессилен не только применить свои силы с благородной целью, как личность, но и вообще не существует… В будущем человеке элемент свободы осуществится как высшая и самая несомненная реальность. Больше того, эта личная свобода будет служить объединению человечества, ибо свобода – это общественное чувство и она не может быть применима в эгоистических целях» (А. Платонов. «Карагёз»).
При чтении произведений А. Платонова нельзя не заметить, что он охватывает весь воссоздаваемый им противоречивый мир прежде всего своим пониманием, и в этом всепроникающем понимании заключается универсальная и мудрая человечность художника.
В силу этого обстоятельства создается впечатление, что исторический процесс в его искусстве носит фатальный характер, однако это ошибочное, иллюзорное представление. На примере многих его произведений видно, сколь велика роль человека в текущих делах действительности. С особенной силой эта роль проявляется в тяжелое и трагическое время, каким является период Великой Отечественной Войны 1941 – 1945 годов. Как писал Л.Н. Толстой в своем произведении «Война и мир» о другой Отечественной Войне нашего народа: «12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления».
Движущей силой этой агрессии против нашего народа являлся германский фашизм. А.П. Платонов предчувствовал надвигающуюся угрозу и задолго до начала Великой Отечественной войны думал о большой антифашистской литературе, которая обладала бы в своем источнике очень сильным светом, могущим проникнуть до самого «адова дна» фашистской души, где таятся во мгле ее будущие дела и намерения. Как художник и мыслитель, он увидел в европейском фашизме чудовищное извращение смысла жизни, отступление вспять от идеалов, выработанных многовековыми усилиями мировой культуры. Цивилизация, какой она предстала в обобщенных картинах рассказа «Мусорный ветер», являла пример превращения человека в робота с однолинейной программой на умерщвление действительности, на обрыв творческих социальных и нравственных связей в обществе и истории: миллионы людей в гитлеровской империи «могли теперь не работать, а лишь приветствовать: кроме них были еще сонмы и племена, которые сидели в канцеляриях и письменно, оптически, музыкально, мысленно, психически утверждали владычество гения-спасителя, оставаясь сами безмолвными и безымянными». Гармонический человек с его верой в разум и добро, грезившийся передовым умам XIX века, исчез - процесс духовного распада порождал усовершенствованных уродов, увлекаемых «мусорным ветром» милитаризма на суету перед немой силой исторического рока, «смысла которого суетящиеся не понимают».
«Фашизм… кончится», писал А. Платонов в 30-е годы, «уничтожение… злодеев является естественным жизненным делом», гитлеровская бездушная военная машина будет остановлена и уничтожена советским народом, ибо «нигде нет большего ощущения связи и родства людей между собою, как у нас».
Во время войны, ожидая мобилизации в действующую армию, А. Платонов несколько месяцев провел в Уфе с семьей, пока не пришел
вызов из Союза писателей на службу в армейской печати. А. Платонов, не теряя времени, исподволь изучает и накапливает военный материал, встречаясь с прибывшими с фронта ранеными. Именно здесь, в одном из госпиталей, писатель знакомится с будущим героем своего первого военного рассказа «Броня» – обыкновенным моряком Семёном Саввиным, постоянно занятым мыслью о том, как уберечь родной народ от гибели, а его землю от огня и разорения. Движимый любовью и состраданием к Отчизне, Саввин, не долечившись, отправляется с рассказчиком на поиски бумаг с расчетами сверхпрочной брони, но погибает в неравной схватке с врагом. «Я поцеловал его, - заключает рассказ автор, - я попрощался с ним навеки и пошел выполнять его завещание о несокрушимой броне. Но самое прочное вещество, оберегающее Россию от смерти, сохраняющее русский народ бессмертным, осталось в умершем сердце этого человека». Так был открыт художником «новый металл» в характере сражающегося народа: «твердый и вязкий, упругий и жесткий, чуткий и вечный, возрождающий сам себя против усилия его разрушить».
Люди, знавшие А. Платонова в то время, вспоминали впоследствии, что во внешности писателя было что-то от мастерового, рабочего человека, в силу необходимости ставшего солдатом, чтобы защитить свою родину. Был он мягок и прост в обращении, умел найти свое слово для каждого – будь то солдат, генерал, старуха крестьянка или ребенок. Говорил глуховатым, низким голосом, спокойно и ровно. Но порой бывал и резок, колюч, всегда абсолютно нетерпим к фальши и хвастовству. Цепкий, острый взгляд его насквозь видел собеседника. Особенно душевно умел Платонов разговаривать с солдатами – тружениками войны.
Духом крестьянской основательности и домовитости существования и поведения нашего народа на войне проникнуты и многие рассказы А. Платонова, герои которых не утратили житейского интереса к обыденному, к мелочам, к повседневности, ко всему тому, из чего складываются заботы мирного труженика. Внутри немецкого танка Прохоров («О советском солдате») нашел мешочек с семенами сладкого клевера и «решил взять его на родину в хозяйство»; он же «мог, склонившись на дороге, поднять комок земли и кинуть его на поле, - чтоб и этот комок тоже мог рожать зерно, а не растаптываться без пользы в прах ногами». Старослужащий-красноармеец, расположившийся на ночлег в крестьянских сенях, слышит, как за перегородкой «тяжко вздыхает, кашляет и чешется боком о сучок в стене» корова – последняя надежда хозяйки-вдовы, оставшейся с четырьмя детьми («без коровы ей с детьми погибель» понимает солдат).
В основе такого отношения к «житейской прозе» лежит и вековой труд, нужда, хозяйский интерес, и особый порядок чувств, бескорыстная великая любовь к жизни, к созидательным началам в ней. Тяжко вздыхающая в закутке корова невидимыми узами родства соединяет красноармейца с вдовой-крестьянкой и её четырьмя детьми; дума об их судьбе будет согревать солдата в жестоком бою, где его ранит «в грудь насквозь», затем и в госпитале, выписавшись из которого он на пути в часть зайдёт к вдовице: «Корова её телушкой отелилась, дети живы и здоровы, сама хозяйка тоже ничего живёт и видом подобрела… Я поговорил с вдовицей по душам… дети её при мне сиротами не будут».
Встреча с сухоруким парнишкой («Ветер – хлебопашец»), приспособившим плуг к мельнице, с тем чтобы ветер помог ему вспахать хлебную ниву, а потом поднять на ноги немощных деревенских стариков и малолетних детей, также вселяет в солдата чувство братства нашего народа: «Он был хлебопашец, а я солдат. Он кормит мир, я берегу его от смертного врага. Мы с пахарем живем одним делом».
Народ очень скоро обживается на войне, привыкает к ней, и житейские, обыкновенные интересы совершенно вытесняют в нем чувство страха: в прифронтовой полосе «крестьянин обкашивает траву на зимний корм скотине вокруг подбитого «тигра», а его хозяйка вешает на буксирный крюк «фердинанда» рядно для просушки. Солдат А. Платонова – открывает ли окоп, расчищает ли реку от валунов для прохода танков – делает все с таким тщанием и основательностью, как если бы он ставил избу или корчевал кустарник под новое поле. Война в сознании народа - прежде всего необходимый труд. Старшина Сычов («Оборона Семидворья») «вел войну экономически и бережливо», он смотрел на нее как «на хозяйство и аккуратно считал и записывал труд своей роты по накоплению павшего врага». «Нам надо и работать и воевать к спеху: небось минута времени войны народу целый миллион стоит, не считая того, что и в людях потеря, и на душе тоска…» - говорит ординарец Лука Семенович из рассказа «На Горынь-реке».
Екатерина ТИТОВА
МЕТАФИЗИКА ВОЕННЫХ РАССКАЗОВ АНДРЕЯ ПЛАТОНОВА
Рассказы Андрея Платонова 1941-1946 годов, благодаря разнообразию подробностей судеб его героев и в то же время событийной, эпохальной целостности, дали объёмную картину русской жизни периода Великой Отечественной войны; картина эта интересна современникам, часто рассказы исполняются хорошими чтецами по радио «Звезда» и «Россия».
Все они объединяются в целое эпическое полотно, и связывает их в единое целое не только тематика и личность автора, замолчанного, полузабытого современниками, но внимательно читаемого сегодня даже в Америке.
Когда Константин Симонов был у нобелевского лауреата Эрнеста Хемингуэя с писательской делегацией, он спросил: что подвигло его, писателя войны, испанских страстей и охотника, на «Старика и море»? Это ведь так нетипично для автора «Фиесты»… Хемингуэй ответил: «Ваш гениальный Платонов». И Симонов, по его словам, покраснел.
Платонов обратился к сердцу человека. Да не простого, русского. Он ставит перед собой задачу разобраться в непостижимой человеческой сути, проявляющей себя так или иначе в минуты нравственного выбора. Для этого Платонов помещает своих героев в такие условия, где люди становятся либо мучениками и пророками, либо палачами и предателями. А звери, птицы, трава и деревья обретают высший смысл бытия, вовлекаясь в круговорот вечной идеи боговоплощения, надмирной правды, одухотворяющей собой всё живое, и в первую очередь человека.
Этой цели служат не только специфические методы художественного изображения, но и особая философия. Антропоморфизм, натуроморфизм и теоморфизм, на которых строятся произведения писателя, взаимозаменяются, и ломается привычная ценностная система взглядов, клишированность образной системы читателя-обывателя.
Платонов учит смотреть на мир по-новому, своими глазами. Религиозная идея, христианская по сути, но без называния имени Христа, во многом определяет платоновскую поэтику. Он победил прозаиков своей эпохи, просто и понятно обслуживающих насущные цели только физической выживаемости.
Читая Платонова, заражаешься его философией. Платоновский язык, нечто большее, чем просто синтаксические построения на заданную тему ради реалистического описания людей и явлений, поэтому Платонов - это рассказчик-пророк, берущий на себя подвиг спокойно и уверенно говорить о божественной сущности человека. И в эпоху идеологического безверия, нигилизма и разнузданной пропаганды строительства рая на земле без Бога писатель нашел метод и силы в себе работать во имя спасения человека в человеке и человечности в человечестве.
В художественном метатексте Платонова работает христианская, и даже дохристианская религиозность, основа и причина жизни на земле. Автор фокусируется на образах Матери-земли, Древа Мира, Мира-Храма, России-Храма. (Вспоминается гумилёвское: «Но людская кровь не святее /Изумрудного сока трав…» .) Это ярко просвечивает в рассказах военного периода. Что ведёт его героев? Чем он сам ведом? Но как Платонову не страшна цензура, так не пугает мука и смерть бойцов из его рассказов. Сок жизни, душа народа. Кровь. Это его герои, они живут в одном хронотопе его произведений и, как земля, как сталь, участвуют в движении сюжета в целом. То есть, неодушевлённое у Платонова становится живым, это равноправные герои его произведений, духовные, родные, которые воюют вместе с Красной Армией за свободу своего родного народа.
Герой рассказа «Броня» - старый, хромоногий моряк, молчун и созерцатель Саввин, по крови - курский крестьянин. Так любил русскую землю Саввин, что сызмальства думал о её защите. И вот, когда фашист напал на его родную землю, - жизнь его крови в погребённых в ней предков, родичей, - он изобрел способ перерождения металла в наипрочнейший.
Эта броня была до 1943 года наиважнейшей проблемой Сталина: танковая броня немцев была прочнее… Но не об этой броне в рассказе пойдёт речь. Броня - это метафора. Крепче любого металла - любовь к земле, к родине.
Рассказчик-боец и Саввин отправляются за тетрадками с расчётами, спрятанными под печкой в доме моряка. Прячась в огородах и хлебах, они стали свидетелями угона русских баб и девушек в рабство. Одна из них не могла уйти с родной земли, припала к ней и завыла. Потом развернулась и пошла назад. Немец выстрелил в неё, но она продолжала идти, так была сильна в ней русская свободная душа. Она погибла. Но Саввин застрелил обоих немцев-конвоиров, и женщины убежали в лес. Продолжив путь к своей уже горящей деревне, Саввин написал и передал бумажку с адресом бойцу-рассказчику, на случай, если его убьют. Чтобы был спасен рецепт чудо-брони, его расчёты.
«- Одних кораблей мало, - сказал я моряку. - Нужны ещё танки, авиация, артиллерия...
Мало, - согласился Саввин. - Но всё произошло от кораблей: танк - это сухопутное судно, а самолёт - воздушная лодка. Я понимаю, что корабль не всё, но я теперь понимаю, что нужно, - нам нужна броня, такая броня, какой не имеют наши враги. В эту броню мы оденем корабли и танки, мы обрядим в неё все военные машины. Этот металл должен быть почти идеальным по стойкости, по прочности, почти вечным, благодаря своему особому и естественному строению... Броня - ведь это мускулы и кости войны!».
Мускулы и кости войны на самом деле - мускулы и кости детей земли, из которой всё: и металлы, и трава и деревья, и дети.
«Броня» - первый прошедший в печать рассказ, принесший известность писателю. Он был опубликован осенью 1942 года в журнале «Знамя» вместе с публикацией финала поэмы Александра Твардовского «Василий Тёркин». Это помогло закрепиться его имени в литературе, после забытом на годы, но именно это соседство с обожаемым всеми Тёркиным заложило, как закладку, имя прозаика Платонова в память читателя.
Земля - помощница, земля - герой рассказа. Это прослеживается во многих других произведениях Платонова.
Вот рассказ «Неодушевлённый враг». Это рассказ от первого лица. «Недавно смерть приблизилась ко мне на войне: воздушной волной от разрыва фугасного снаряда я был приподнят в воздух, последнее дыхание подавлено было во мне, и мир замер для меня, как умолкший, удалённый крик. Затем я был брошен обратно на землю и погребен сверху её разрушенным прахом. Но жизнь сохранилась во мне; она ушла из сердца и оставила тёмным моё сознание, однако она укрылась в некоем тайном, может быть последнем, убежище в моём теле и оттуда робко и медленно снова распространилась во мне теплом и чувством привычного счастья существования».
Но не один он оказался погребённым, земля завалила и немца. Безоружные, они сцепились в рукопашной, и давят друг друга, заваленные землей. Между ними идёт диалог, и через этот диалог Платонов выразил суть фашизма.
«Тогда я стал разговаривать с немцем, чтобы слышать его.
Ты зачем сюда пришел? - спросил я у Рудольфа Вальца. - Зачем лежишь в нашей земле?
Теперь это наша земля. Мы, немцы, организуем здесь вечное счастье, довольство, порядок, пищу и тепло для германского народа, - с отчётливой точностью и скоростью ответил Вальц .
А мы где будем? - спросил я.
Вальц сейчас же ответил мне:
Русский народ будет убит, - убежденно сказал он. - А кто останется, того мы прогоним в Сибирь, в снега и в лёд, а кто смирный будет и признает в Гитлере божьего сына, тот пусть работает на нас всю жизнь и молит себе прощение на могилах германских солдат, пока не умрёт, а после смерти мы утилизируем его труп в промышленности и простим его, потому что больше его не будет».
Русский солдат в рассказе всегда говорит о земле, а немец о сибирском снеге, льде. Русскому в пещере из земли, и даже в могиле отрадно: «Пока мы ворочались в борьбе, мы обмяли вокруг себя сырую землю, и у нас получилась небольшая удобная пещера, похожая и на жилище и на могилу, и я лежал теперь рядом с неприятелем».
В разговоре с немцем солдат приходит к выводу, что души у врага нет, это смертоносная машина, которую нужно сломать. И русский солдат сжал тело Рудольфа Вальца в смертельных объятиях. Сжала его русская земля, вся её кровь, все корни и травы, все хлеба, политые потом русских жниц, все русские ратники, рубившие татар и тевтонцев на этих полях.
«Но я, русский советский солдат, был первой и решающей силой, которая остановила движение смерти в мире; я сам стал смертью для своего неодушевлённого врага и обратил его в труп, чтобы силы живой природы размололи его тело в прах, чтобы едкий гной его существа пропитался в землю, очистился там, осветился и стал обычной влагой, орошающей корни травы».
Рассказ «Одухотворённые люди», написанный в том же 1942 году, -считается центральным произведением Платонова военных лет. Это описание сражения под Севастополем. Политрук Фильченко и четыре краснофлотца стоят насмерть: приближаются танки…
Художественное пространство рассказа вбирает в себя фронт и тыл, реальность и мечты, физическое и духовное, прошлое и настоящее, миг и вечность. Оно написано до такой степени поэтичным и непостижимым уму языком, что и рассказом это не назовёшь в обычном смысле слова. В нём есть черты песни, сказа, он поэтичен, он почти плакат и почти фотографическая документальность, ведь в основу положен действительный факт - подвиг моряков-севастопольцев, бросившихся с гранатами под танки, чтобы ценою своей жизни остановить врага. Платонов писал: «Это, по-моему, самый великий эпизод войны, и мне поручено сделать из него достойное памяти этих моряков произведение».
И снова земля - действующее лицо, смысл и причина драмы разворачивающихся на ней судеб. По земле бегут, в неё падают, в ней роются окопы, земляные щели забиваются бойцами. Земля везде: в сапогах, за шиворотом, во рту. Земля - это то, что в последний раз видит раненый смертельно боец. Вот облики земли: блиндаж, насыпь, поле, могила.
«В полночь в окоп пришли из блиндажа политрук Николай Фильченко и краснофлотец Юрий Паршин. Фильченко передал приказ командования: нужно занять рубеж на Дуванкойском шоссе, потому что там насыпь, там преграда прочнее, чем этот голый скат высоты, и там нужно держаться до погибели врага; кроме того, до рассвета следует проверить своё вооружение, сменить его на новое, если старое не по руке или неисправно, и получить боепитание.
Краснофлотцы, отходя через полынное поле, нашли тело комиссара Поликарпова и унесли его, чтобы предать земле и спасти его от поругания врагом. Чем ещё можно выразить любовь к мёртвому, безмолвному товарищу?».
В рассказе несколько героев, со своей довоенной жизнью, неповторимыми, но такими узнаваемыми особенностями, что каждый из читателей в своей памяти без труда отыщет прототипы. Я не буду поимённо перечислять их, хоть это и стоило бы сделать, так выпуклы, так хороши эти герои-образы… Все они гибнут. Потому что гибнут лучшие, бессмертные избранники Божии, положившие души свои за ближнего своего.
В рассказе дети играют в похороны на окраине города. Они роют могилы и предают земле глиняных человечков. Платонов часто обращается к теме детства, этот народец прочно сидит в его сердце и памяти. Дети и подростки - духовный отсчёт от невинности, чистоты. Это - лакмус: «Юшка» и «Волчек», «Котлован» и «Корова», «Июльская гроза» и «Маленький солдат»…
«Маленький солдат» - рассказ о сиротстве, вернее, о прочности с трудом восстановленных семейных (условно) связей, так необходимых детям войны. Таким протезным папой стал для мальчика, сына полка, майор, с которым пареньку пришлось прожить важный отрезок пути. Возникла привязанность, любовь. Этой любви суждено испытание, разлука. И чувство мальчика, его горе разрыва, разлуки быть может навек, и описал Платонов.
«Второй майор привлекал ребёнка за руку к себе и ласкал его, утешая, но мальчик, не отымая своей руки, оставался к нему равнодушным. Первый майор тоже был опечален, и он шептал ребенку, что скоро возьмёт его к себе и они снова встретятся для неразлучной жизни, а сейчас они расстаются на недолгое время. Мальчик верил ему, однако и сама правда не могла утешить его сердца, привязанного лишь к одному человеку и желавшего быть с ним постоянно и вблизи, а не вдалеке. Ребёнок знал уже, что такое даль расстояния и время войны, - людям оттуда трудно вернуться друг к другу, поэтому он не хотел разлуки, а сердце его не могло быть в одиночестве, оно боялось, что, оставшись одно, умрёт. И в последней своей просьбе и надежде мальчик смотрел на майора, который должен оставить его с чужим человеком».
Сколько обречённости и покорности судьбе. Эта покорность свойственна всем побеждённым, согласным с решением победителя. За исключением некоторых, редких людей. Такой была женщина, не пошедшая в плен, а расстрелянная на пути домой в «Броне». Смерть или разлука? Или новая привязанность?.. Этот вопрос встаёт перед каждым в жизни и не только на войне.
И вот мальчик, Серёжа, не смог. Он остался верен этой привязанности, ушёл ночью неизвестно куда.
«Майор Бахичев задремал и уснул. Серёжа Лабков всхрапывал во сне, как взрослый, поживший человек, и лицо его, отошедши теперь от горести и воспоминаний, стало спокойным и невинно счастливым, являя образ святого детства, откуда увела его война. Я тоже уснул, пользуясь ненужным временем, чтобы оно не проходило зря.
Проснулись мы в сумерки, в самом конце долгого июньского дня. Нас теперь было двое на трёх кроватях - майор Бахичев и я, а Серёжи Лабкова не было. Майор обеспокоился, но потом решил, что мальчик ушёл куда-нибудь на малое время. Позже мы прошли с ним на вокзал и посетили военного коменданта, однако маленького солдата никто не заметил в тыловом многолюдстве войны.
Наутро Серёжа Лабков тоже не вернулся к нам, и бог весть, куда он ушёл, томимый чувством своего детского сердца к покинувшему его человеку, - может быть, вослед ему, может быть, обратно в отцовский полк, где были могилы его отца и матери».
Проза Андрея Платонова архетипична. Мысль - земля, животные и растения на ней, как и люди и камни, соучастники и свидетели истории. Все равны, все работает на историческую правду и справедливость, никакого хаоса нет с момента возникновения Бога - Я, Личности во Вселенной. В острейшие мгновения жизни человека все незначительные песчинки-образы сознания и памяти складываются в цельную и чёткую программу действия, карту стратегии войны с небытием, всемирным злом хаоса и лжи.
Однако человек, который сам для себя проблема и загадка, не может до конца понять и объяснить своё существование и предназначение. Лишь перед лицом смерти ему многое открывается. Так было с героем рассказа «Древо Родины».
«Мать с ним попрощалась на околице; дальше Степан Трофимов пошёл один. Там, при выходе из деревни, у края проселочной дороги, которая, зачавшись во ржи, уходила отсюда на весь свет, - там росло одинокое старое дерево, покрытое синими листьями, влажными и блестящими от молодой своей силы. Старые люди на деревне давно прозвали это дерево «божьим», потому что оно было не похоже на другие деревья, растущие в русской равнине, потому что его не однажды на его стариковском веку убивала молния с неба, но дерево, занемогши немного, потом опять оживало и ещё гуще прежнего одевалось листьями, и потому ещё, что это дерево любили птицы, они пели там и жили, и дерево это в летнюю сушь не сбрасывало на землю своих детей - лишние увядшие листья, а замирало всё целиком, ничем не жертвуя, ни с кем не расставаясь, что выросло на нём и было живым.
Степан сорвал один лист с этого божьего дерева, положил за пазуху и пошёл на войну. Лист был мал и влажен, но на теле человека он отогрелся, прижался и стал неощутимым, и Степан Трофимов вскоре забыл про него».
Боец воевал, попал в плен. Был посажен в цементный карцер. И тут нашёл на груди тот листок. Он прилепил его на стену перед собой. И перед тем, как умереть, вцепившись в горло любому, кто войдёт, он присел отдохнуть у стены. Этот листок для него граница его личного пространства. Его родина. Его хата, мать и дерево на краю села. Тут его рубежи. И он умрёт за них.
«Он встал и снова загляделся на лист с божьего дерева. Мать этого листика была жива и росла на краю деревни, у начала ржаного поля. Пусть то дерево родины растет вечно и сохранно, а Трофимов и здесь, в плену врага, в каменной щели, будет думать и заботиться о нём. Он решил задушить руками любого врага, который заглянет к нему в камеру, потому что если одним неприятелем будет меньше, то и Красной Армии станет легче.
Трофимов не хотел зря жить и томиться; он любил, чтоб от его жизни был смысл, равно как от доброй земли бывает урожай. Он сел на холодный пол и затих против железной двери в ожидании врага».
Опять живая земля противопоставлена железу и мёртвому цементу. Земля - герой платоновских рассказов. Как молитва, как заклинание из рассказа в рассказ кочует образ Матери Земли, Древа жизни…
Рассказ написан в том же 1942 году. И это не громкие слава, а истина - платоновские рассказы о войне написаны кровью.
Ещё один рассказ этого периода «Мать» («Взыскание погибших»).
В прозе военных лет возникает, крепнет и обретает плоть образ народа как большой семьи. Воин - сын, мать воина, ставшего братом или сыном другому воину, - эти герои были реальностью военной литературы.
В платоновских сюжетах важную роль играет миг надреалистического озарения, когда человек и мир около него божественно преображаются. Тайна человека в художественном мире писателя остаётся в его текстах не наречённой именем Бога, сокрытой фигурой умолчания, - и всё-таки иносказательно обозначенной.
Андрей Платонов - это мало изученный, ни на кого не похожий писатель-мистик, писатель-гуманист. Сколько ещё счастливых открытий вместе с ним совершит новое поколение читателей, филологов, литературоведов, уставших от вседозволенности постмодернистской ломки привычных норм и моральных установок.
В «Красной звезде» появились очерки «Броня», «Труженик войны», Прорыв на Запад», «Дорога на Могилев», «В Могилеве» и др. Очерк Оборона Семидворья» был подвергнут критике в «Правде», однако никаких оргвыводов не последовало, и Платонова продолжали печатать. Темы военных очерков и рассказов Платонова – героизм народа, разоблачение фашистской идеологии, вера в победу над врагом. Эти темы составляют основные содержания сборников прозы – «Под небесами Родины» (1942), «Рассказы о Родине» (1943), «Броня» (1943), «В сторону заката солнца» (1945), «Солдатское сердце» (1946). Платонова прежде всего интересовала природа солдатского подвига, внутреннее состояние, мгновение мысли и чувств героя перед самим подвигом. Об этом написан рассказ «Одухотворенные люди» (1942) – о сражении под Севастополем, о героизме морских пехотинцев. Подразделение, которым командовал политрук Фильченко, остановило наступление фашистских танков, в живых из моряков никого не осталось – все погибли, бросаясь под танки с гранатами. Автор пишет о врагах: «Они могли биться с любым, даже самым страшным противником. Но боя со всемогущими людьми, взрывающими самих себя, чтобы погубить врага, они принять не умели». Художественно сильное и выразительное, но эмоционально сдержанное повествование об «одухотворенных», «всемогущих людях» составило основное содержание рассказов военных лет. Философские размышления о жизни и смерти, которые всегда волновали Платонова, в годы войны стали еще более интенсивными; он писал: «Что такое подвиг – смерть на войне, как не высшее проявление любви к своему народу, завещанной нам в духовное наследство?»
Ряд рассказов и очерков Платонова посвящен разоблачению идеологии фашизма и ее применения на «практике» («Неодушевленный враг», «Девушка Роза», «Седьмой человек», «На могилах русских солдат» и др.). Примечателен рассказ «Неодушевленный враг» (1943, опубликован в 1965). Его идея выражена в размышлениях о смерти и победе над ней: «Смерть победима, потому что живое существо, защищаясь, само становится смертью для той враждебной силы, которая несет ему гибель. И это высшее мгновение жизни, когда она соединяется со смертью, чтобы преодолеть ее...»
Для Платонова – автора военной прозы чужды фальшивый прямолинейный оптимизм, лозунговый патриотизм, наигранное бодрячество. Трагическое в произведениях этих лет раскрывается через судьбы «тружеников войны», в изображении безысходного горя тех, кто потерял близких и родных. При этом Платонов избегает и художественных изысков, и грубого натурализма; манера его проста и безыскусственна, ибо в изображении страданий народа нельзя сказать ни одного фальшивого слова. Трагическим реквиемом звучит рассказ «Мать (Взыскание погибших)» о старой женщине Марии Васильевне, вернувшейся после скитаний в родной дом и потерявшей всех своих детей. Мать пришла на их могилу: она снова припала к могильной мягкой земле, чтобы ближе быть к своим умолкшим сыновьям. И молчание их было осуждением всему миру – злодею, убившему их, и горем для матери, помнящей запах их детского тела и цвет их живых глаз...» И «сердце ее ушло» от горя. Причастность каждого к народному страданию, платоновское «равенство в страдании» звучит в заключительной фразе красноармейца: «Чьей бы матерью ни была, а я без тебя тоже остался сиротой».
Рассказ «Семья Иванова» (1946), впоследствии названный «Возвращение» – шедевр поздней прозы Платонова. Но именно его публикация принесла писателю горькие испытания: ему вновь пришлось надолго замолчать после статьи В. Ермилова «Клеветнический рассказ А. Платонова». В рассказе была обнаружена «гнуснейшая клевета на советских людей, на советскую семью», на воинов-победителей, возвращавшихся домой, «любовь А. Платонова ко всяческой душевной неопрятности, подозрительная страсть к болезненным – в духе самой дурной «достоевщины» – положениям и переживаниям», манера «юродствующего во Христе» и т. д. Особую ярость вызвал образ Петруши, мальчика-старичка, который проповедует мораль – все прощать.
Не стоило бы вспоминать эту клеветническую статью о Платонове, если бы не одна деталь: критик в сущности верно нащупал узловые моменты рассказа, только дал им совершенно искажающую смысл интерпретацию. Критик писал так, словно и не было страшной трагедии народа, пережившего войну, словно и не было миллионов разрушенных семей, ожесточенных сердец, как будто не было солдат, привыкших к жестокости и с трудом «возвращавшихся» к нормальной человеческой жизни, не было голодных детей, которых спасали матери-»изменницы». По Платонову, именно дети, внезапно состарившиеся, ни в чем неповинные, несли правду жизни, только они знали цену семьи и видели в неискаженном свете мир. В «Кратком изложении темы киносценария с условным названием «Семья Иванова»« Платонов писал, что это будет «история одной советской семьи, которая... переживает катастрофу и обновляется в огне драмы...» Об участии детей в этом обновлении он писал так: «В дело вступают дети, опытные жизнью, рассудительные умом и чистые сердцем. Их действия – в пользу примирения отца с матерью, ради сохранения семейного очага, – их нежная, но упрямая сила словно осветляют и очищают темный поток жизни, темную страсть отца и матери, в которой дети правильно чувствуют враждебную для себя, смертельно опасную для всех стихию».
Образ Петруши является как бы завершением творческих исканий Платонова, его размышлений о роли детей в этом мире, об ответственности людей за их судьбы. И, пожалуй, самая замечательная идея писателя – мысль об ответственности самих детей за судьбы взрослых. Еще в 30-е годы Платонов писал: «Гений детства в соединении с опытом зрелости обеспечивает успех и безопасность человеческой жизни». Война возложила на худенькие плечи Петруши недетские заботы: он стал в семье вместо отца, сердце его стало тревожным и по-своему мудрым, он – хранитель домашнего очага. Характерная символическая деталь – Петруша постоянно заботится, чтобы в доме было тепло, а дрова «горели хорошо». Самому ему почти ничего не нужно, он привык мало есть, чтоб другим больше досталось, спал он «чутко и настороженно». Именно Петруша излагает свою философию жизни, христианскую идею прощения и доброты; рассказ о дяде Харитоне и его жене получился одним из важных моментов, раскрывающих смысл «Возвращения». Есть главное дело – «жить надо», а не ругаться, не вспоминать прошлое, забыть его, как забыли дядя Харитон со своей женой Анютой. Горячая исповедь жены только оскорбила и возмутила отца, поднялись в душе «темные стихийные силы». Финал рассказа несет в себе освобождающую силу и просветление остывшей в годы войны души. Иванов узнал в бегущих наперерез поезду своих детей к медленно «возвращается» в нормальный, уже послевоенный мир, где главное – любовь, заботы, человеческое тепло: «Иванов закрыл глаза, не желая видеть боли упавших обессилевших детей, и сам почувствовал, как жарко стало у него в груди, будто сердце, заключенное и томившееся в нем, билось долго и напрасно всю его жизнь, и лишь теперь оно пробилось на свободу, заполнив все его существо теплом и содроганием».
9.А. Платонов. Рассказ "Возвращение" в контексте творчества и судьбы писателя.
Рассказ А. Платонова «Возвращение» первоначально имел название «Семья Ивановых» , как бы подсказывая читателю, что главными героями рассказа являются люди из одной семьи. Однако название «Возвращение» , под которым мы сегодня знаем знаменитое произведение Платонова, наиболее емко передает глубокий философский смысл рассказа.
На первый взгляд тема возвращения в рассказе лежит на поверхности – Алексей Алексеевич Иванов, капитан гвардии, возвращается домой после войны. В литературе послевоенного времени было много таких произведений, расписывающих в самых радужных красках возвращение к родным воинов-защитников, окруженных ореолом героизма и благородства.
Однако впервые у А. Платонова появляется совершенно иное осмысление послевоенной жизни, за которое автор подвергся жесточайшей критике во времена сталинского режима. Главный персонаж Иванов совсем не похож на идеального героя – честного, благородного, самоотверженного. Это человек, душа которого надломлена войной, сердце зачерствело, а разумом руководят тщеславие и честолюбие. Платонов в своем рассказе обнажает обратную сторону победы, тяжелые раны, нанесенные войной каждой семье, раны, которые трудно излечить.
Иванов отвык от домашней жизни, семьей и домом на четыре года ему стали война и сослуживцы, он не готов к возвращению. Не случайно поезд, который должен отвезти его на родину задерживается на 3 дня, а потом Алексей сходит с него с попутчицей Машей, оттягивая свой приезд домой.
Дома он чувствует себя чужим и бесполезным, Иванов понимает, что нужно взять жизнь жены и детей в свои руки, и принимать самостоятельные решения, а не выполнять служебные приказы. Это пугает его, он думает только о своем болезненном эго и, выгораживая себя и свое желание бросить дом и связанные с ним трудности, он делает виноватыми жену и детей – в том, что жена поддалась минутной слабости и не была верна, старший сын всем заправляет и командует в доме, а маленькая дочь не признает отца и предпочитает ему дядю Семена.
Вот каким оказалось для Алексея возвращение после войны. Таким ли видел он его в своих мечтах? Наверняка нет, да и не состоялось для него возвращение по-настоящему, сердцем и разумом он не смог вернуться, поэтому ему видится только один выход – бросить семью и уехать.
Почему рассказ Платонова назван «Возвращение» ? Когда поезд, в котором уезжает от своих родных Иванов, трогается, он видит из окна, что двое его ребятишек отчаянно, спотыкаясь и падая, пытаются угнаться за составом и жестами призывают его вернуться к ним. Только теперь он смог преодолеть свое самолюбие и коснуться жизни «обнажившимся сердцем» , в этот момент наступило духовное прозрение и состоялось настоящее возвращение Иванова к самому себе и к своему дому.
Рассказ Андрея Платонова под названием “Возвращение” не был опубликован при жизни писателя. В журнале “Новый мир” в предпоследнем (сдвоенном) номере за 1946 год (№ 10-11) появился только первый его вариант “Семья Иванова”, сразу подвергнутый жестокой критике со стороны тогдашних авторитетов советской литературы - А. Фадеева и В. Ермилова1 . После чего автор существенно доработал журнальный вариант, в частности дав ему иное название, но опубликовать так и не смог. В первый раз рассказ напечатан в 1962-м, спустя 11 лет после смерти писателя2 . Как пишет в комментарии Н. Корниенко, “только по чистой случайности имя Платонова не попало на страницы знаменитого партийного постановления 1946 г. о журналах “Звезда” и “Ленинград”. Рассказ “Семья Иванова” хотел печатать журнал “Звезда”, но Платонов весной 1946 г. забирает рассказ из “Звезды” и передает в “Новый мир””3.
Причины этой передачи неизвестны, как неизвестно и то, почему вообще рассказ был опубликован. В своей критике Фадеев - вполне руководствуясь духом Постановления - назвал рассказ “лживым и грязноватым”, “перерастающим в злопыхательство”, даже “выползшей на страницы печати обывательской сплетней”, Ермилов же, выступивший до него, - наполненным “мраком, цинизмом, душевной опустошенностью”, “гнуснейшей клеветой на советских людей”. По словам последнего, Платонов всегда любил “душевную неопрятность”, обладал “пакостным воображением”, у него тяга ко всему “страшненькому и грязненькому”, в духе дурной “достоевщины”, он превратил даже 11-летнего героя “в проповедника цинизма” (это по поводу истории, пересказанной Петрушкой, про “дядю Харитона” и терпимость того к измене собственной жены). Платоновский Иванов для Ермилова - “толстокожий” и “грубошерстный”: для того чтобы “прошибить” этого человека, вернуть ему совесть, понадобилась такая страшная сцена, как “жалкие, спотыкающиеся детские фигурки, бегущие вдогонку за “гулящим” отцом”. (Но, значит, все-таки, самого критика эта сцена в рассказе, что называется, проняла или даже “прошибла”! - Отчасти это подтверждается тем, что спустя почти 20 лет Ермилов вынужден был признать свой поступок с рецензированием статьи “ошибочным”.) Особенно же возмутительным для него показалось то, что герой показан как “просто самый обыкновенный, “массовый” человек; недаром ему присвоена такая обиходная, многомиллионная фамилия. Эта фамилия имеет в рассказе демонстративное значение: дескать, именно таковы многие и многие “Ивановы и их семьи””.
Изменив название, Платонов только в этом как бы пошел навстречу пожеланию критика. В целом же, напротив, он в чем-то усилил именно те стороны, за которые его ругали. Вот еще два патетических пуанта статьи Ермилова: “Нет на свете более чистой и здоровой семьи, чем советская семья” (невольно вспоминаются слова Понтия Пилата из второй главы “Мастера и Маргариты”) и еще - “Советский народ дышит чистым воздухом героического ударного труда и созидания во имя великой идеи - коммунизма”. Все дело в том, что воспевания этого в рассказе не было. Описание у Платонова, резюмирует Ермилов, “всегда только по внешней видимости реалистично, - по сути же оно является имитацией конкретности” (но чем же, в конце концов, должно быть художественное описание, если не имитацией конкретности?).
Характерно, пожалуй, изменение формы имени сына Иванова, произошедшее в окончательной редакции, да и само различие того, как называют его в рассказе повествователь, мать и отец: первый раз он назван уменьшительно Петькой - еще заглазно, в отдаленном воспоминании отца, не видевшего детей четыре долгие года и помнившего сына лишь маленьким. Потом, наоборот, отец называет его по-взрослому - Петром (повествователь как бы примеривается, как называть 11-летнего мальчика), при первой встрече с ним, в глаза, отец назовет сына даже по отчеству - Петром Алексеевичем, отчасти в шутку, чтобы показать, что того трудно узнать, потом еще дважды - Петей (тут он вынужден как бы оправдываться перед сыном, о чем будет разговор дальше), но затем сразу же и до конца только - Петрушкой. Кстати, так звали героя и таково было второе название (обычно Платонов писал его в скобках, вслед за основным) рассказа, не опубликованного при жизни, 1943 года, с основным названием - “Страх солдата”.
Мать же в прямой речи везде в “Возвращении” обращается к сыну ласкательно - Петруша. Надо сказать, что в рассказе “Семья Иванова” формы имени Петрушка вообще не было, вместо нее везде - и в обращении отца и матери, и в речи повествователя - только Петруша. Позже, в переработанном варианте, такая ласкательно-уважительная форма делается более значимой, оставаясь только в устах матери: ср. также называние сына Петрушей у патриархальных родителей пушкинского Петра Гринева в “Капитанской дочке”. Обыденно-нейтральным в рассказе Платонов делает имя Петрушка, с которым для русской культуры исходно связаны коннотации высмеивания и даже глумления - в традиции площадного театра и лубка. (Всего в этой форме имя употреблено в рассказе 72 раза.)
10. Тема возвращения в послевоенной литературе (М. В. Исаковский, А. Т. Твардовский, А. П. Платонов).
Характерна для литературы первых послевоенных лет тема возвращения вчерашних воинов к мирному труду. Эта тема была рождена самой жизнью. С фронтов Отечественной войны возвращались миллионы людей. Они с воодушевлением включались в творческий труд, боролись за осуществление намеченного партией и правительством. плана восстановления и дальнейшего развития народного хозяйства.
Советский народ горячо взялся за осуществление этого плана. Было восстановлено и вновь построено свыше 6000 промышленных предприятий. Добыча угля и нефти, производство стали и чугуна быстро достигли довоенного уровня.
Обращаясь к современности, писатели создавали произведения о рабочем классе и колхозном крестьянстве, о советской интеллигенции, о новом типе человека, выросшего и воспитанного в условиях социализма. Созидательный труд становится главной темой многих значительных произведений. Центральное место в них занимает образ человека, вернувшегося с войны. В отличие от буржуазных литераторов, изображавших вчерашнего солдата и офицера духовно опустошенным, потерявшим веру в счастье, не находящим себе места в мирной жизни, советские писатели рассказывали о трудовом пафосе, воодушевлявшем людей, вернувшихся с войны.
Типичным для первых послевоенных лет является образ демобилизованного офицера в романе С. Бабаевского «Кавалер Золотой Звезды». Герой Советского Союза Сергей Тутаринов по возвращении из армии становится организатором нового подъема колхозного хозяйства. Это передовой, способный, энергичный работник, увлеченный своим делом. Он сталкивается с председателем райисполкома Хохлаковым, потерявшим чувство нового и неспособным возглавить дальнейшее развитие колхозной деревни, с бюрократом Хворостянкиным, образ которого дан в сатирических тонах, и с рядом других отрицательных персонажей. Изображение борьбы Тутаринова с этими людьми могло бы привести автора к постановке принципиальных вопросов развития послевоенного колхозного хозяйства. Однако они не нашли отражения в романе. В еще большей степени, чем у Е. Мальцева, в романе С. Бабаевского проблемы колхозного хозяйства ограничены узкими рамками и не находят выхода в общую, сложную, противоречивую послевоенную обстановку.
Эти недостатки еще резче проявились в двухтомном романе «Свет над землей» (1949-1950). Здесь герои, уже знакомые читателям по роману «Кавалер Золотой Звезды», превращаются нередко в схематические «служебные» фигуры, призванные лишь иллюстрировать те или иные тезисы, и подчас лишены внутреннего, присущего их характерам развития. Автор облегченно изобразил преодоление возникших противоречий, пройдя мимо действительных трудностей, мешавших росту сельского хозяйства.
Подобный отказ от раскрытия противоречий жизни, сглаживание трудностей и недостатков были связаны с «теорией бесконфликтности», получившей распространение в эти годы.
Сторонники этой теории исходили из надуманного положения, будто в социалистическом обществе, в котором нет антагонистических классов, не существуют и теоретически невозможны никакие конфликты, кроме конфликтов «между хорошим и отличным». Отрицание фактов борьбы социалистического общества против еще живучих пережитков прошлого, против недостатков, имеющих место в действительности, приводило на практике к созданию произведений, в которых нарушалась правда жизни, отсутствовали напряженное действие, живые и целеустремленные характеры; композиция таких произведений, лишенных драматического конфликта, неизбежно становилась рыхлой и аморфной. Как отмечалось в редакционной статье «Правды» «Преодолеть отставание драматургии», в самой советской действительности имеются противоречия и недостатки, происходят конфликты между новым и старым, которые литература, верная правде жизни, должна раскрывать, поддерживая новое и передовое и беспощадно разоблачая все, что мешает развитию советского общества. В статье указывалось, что одним из отстающих жанров литературы является сатира, призванная высмеивать отрицательные явления и активно бороться с ними. Однако в этой статье не были вскрыты главные причины, по которым возникали бесконфликтные произведения, и литература избегала говорить о противоречиях. Эти причины стали ясны лишь тогда, когда было покончено с последствиями культа личности.
В связи с теорией бесконфликтности неверное толкование получили проблемы типического и проблема положительного героя.
Представление о том, что типическим может быть только наиболее распространенное, с одной стороны, а с другой - представление о типическом как о выражении социальной сущности вели к иллюстративности, к игнорированию неповторимой индивидуальности живых человеческих характеров. А тезис, будто наибольшей воспитательной силой обладают так называемые «идеальные» герои, наделенные всеми положительными качествами, наталкивал на конструирование персонажей умозрительных и схематичных, вел к отказу от реалистических традиций Горького и Шолохова, Фадеева и Островского, Макаренко и Крымова с их живыми и развивающимися героями.
Плодотворному разрешению всех этих вопросов и ликвидации догматизма в теории социалистического реализма способствовала вся атмосфера нашей жизни на новом историческом этапе.
Новым поворотом в его творчестве стала война. Рассказы и очерки Платонова военного времени – лучшее из того, что было создано советской прозой в эти годы. Война описана в них как поединок живой души народа с бесчеловечными силами небытия, извечную борьбу жизни с силами распада и гибели. Самое страшное в войне – рассечение, уничтожение связей между дорогими, близкими людьми. Однако испытание на разрыв делает связи становятся еще крепче.
В рассказе “Взыскание погибших” (1943) описано горе матери, потерявшей детей. Она чувствует, что теперь “ей никто не нужен, и она зато никому не нужна”. И все же “сердце ее было добрым, и от любви к погибшим оно захотело жить за всех умерших, чтобы исполнить волю, которую они унесли и собой в могилу. Она знала свою долю, что ей пора умирать, но душа ее не смирялась с этой долей, потому что если она умрет, то где сохранится память о ее детях и кто сбережет их в своей любви, когда сердце перестанет дышать”.
Как и в повести “Джан”, душа здесь – ключевое слово. Душа – средоточие связей человека с миром, средоточие любви и ответственности. Мать умирает на могиле, в которую брошены ее дети, но нашедший ее красноармеец говорит: ” – Чьей бы ты матерью ни была, я без тебя тоже остался сиротой”. Чем сильнее война обостряет в людях чувство сиротства, тем глубже обнажаются запасы человечности и любви: “Мертвым некому довериться, кроме живых, и нам надо так
Жить теперь, чтобы смерть наших людей была оправдана счастливой и свободной судьбой нашего народа и тем была взыскана их гибель”.
Платонов надеялся, что война изменит жизнь страны к лучшему. Но оказалось, что победить внешние силы зла гораздо легче, чем справиться с собственной огрубелостью и черствостью. В рассказе “Возвращение” (1946) гвардии капитан Алексей Алексеевич Иванов возвращается домой к жене Любе и детям Петрушке и Насте. Выясняется, что в его отсутствие к Любе часто наведывался бобыль Семен Евсеич. Иванов заподозривает жену в измене, ибо не хочет понять, что бобыль отофевался в его семье от собственного горя (немцы убили его детей и жену). Иванов собирается уехать к другой женщине, с которой он познакомился в поезде по дороге домой.
Когда поезд отходит от вокзала, Иванов вдруг замечает, что наперерез ему бегут две маленькие фигурки: “Двое детей, взявшись за руки, все еще бежали по дороге к переезду. Они сразу оба упали, поднялись и опять побежали вперед. Больший из них поднял одну свободную руку и, обратив лицо по ходу поезда в сторону Иванова, махал рукою к себе, как будто призывая кого-то, чтобы тот возвратился к нему. И тут же они снова упали на землю. Иванов разглядел, что у большего одна нога была обута в валенок, а другая в калошу, – от этого он и падал так часто. Иванов закрыл глаза, не желая видеть и чувствовать боли упавших, обессилевших детей, и сам почувствовал, как жарко у него стало в фуди, будто сердце, заключенное и томившееся в нем, билось долго и напрасно всю его жизнь и лишь теперь оно пробилось на свободу, заполнив все его существо теплом и содроганием. Он узнал вдруг все, что знал прежде, гораздо точней и действительней. Прежде он чувствовал другую жизнь через префаду самолюбия и собственного интереса, а теперь внезапно коснулся ее обнажившимся сердцем”. Иванов спрыгивает с поезда навстречу своим детям.
Платоновский рассказ был встречен статьей известного критика В. Ермилова “Клеветнический рассказ А. Платонова” (Лит. газета, 4 янв. 1947 г.). Его зрелое творчество вызывало либо непонимание, либо враждебность, а чаще – то и другое вместе.
Героями Платонова становились чаще всего дети либо старики, то есть те, кто способны почувствовать мир “обнаженным сердцем”. В одном из поздних рассказов Платонова “Любовь к родине, или Путешествие воробья” героем является старый скрипач, играющий на ступеньках памятника Пушкину в Москве. Он одинок, и его старость скрашивает дружба с воробьем, которого он подкармливает крошками хлеба, насыпая их в футляр скрипки. Между воробьем и человеком устанавливается тонкая связь родства, которая обрывается смертью погибшей от мороза птицы. Скрипач испытывает горе, в котором не может утешить даже музыка. Он пытается играть, чтобы заглушить тоску: “Но в музыке недоставало чего-то для полного утешения горюющего сердца старика. Тогда он положил скрипку на место и заплакал”.
Старик скрипач в чем-то похож на мальчика Васю из рассказа 1943 г. “Корова”. Когда корова, кормилица большой семьи, попадает под поезд, Вася пишет в школьной тетрадке сочинение: “У нас была корова. Когда она жила, из нее ели молоко мать, отец и я. Потом она родила себе сына – теленка, и он тоже ел из нее молоко, мы трое и он четвертый, а всем хватало. Корова еще пахала и возила кладь. Потом ее сына продали на мясо. Корова стала мучиться, но скоро умерла от поезда. И ее тоже съели, потому что она говядина. Корова отдала нам все, то есть молоко, сына, мясо, кожу, внутренности и кости, она была доброй. Я помню нашу корову и не забуду”.
Старик оплакивает воробья, мальчик – корову, потому оба они чувствуют мир “обнажившимся сердцем”. Если проблематика раннего Платонова была связана с идеей организованного будущего, теперь он исповедует философию благоговения перед жизнью. Платонов начал свой путь с провозглашения утопии и прошел через беспощадный анализ, разрушивший эту утопию. Он пришел к выводу, что ценность организационной идеи не может быть сравнима с ценностью жизни самой по себе. Всякая жизнь есть боль и страдание, в чем бы они ни заключались – в человеке, корове или воробье. “Равенство в страдании” – так называлась одна из ранних статей Платонова, в которой он пророчески предсказал итог своего творчества.
(No Ratings Yet)
Рассказы и очерки Платонова военного времени
Другие сочинения по теме:
- Рассказы и очерки О. Стороженко напоминают устные рассказы, временами они очень похожи на пересказанные народом исторические события. Это реальное переплелось...
- Наряду с попытками обрисовать характер и судьбу демократического героя для писателей-разночинцев характерно тяготение к народному творчеству и народному языку как...
- Разрушение семьи – жестокое последствие войны (По рассказу А. П. Платонова “Возвращение”) 1. “Вина” писателя. 2. Нравственная проблема капитана Иванова....
- Движение от малых жанровых форм к крупным (от сказки и рассказа к повести и роману) представляется логичным. Многие рассказы Платонова...
- Из писателей 20-х – 30-х годов нашего столетия мы не знаем и десятой части. Их произведения канули в небытие, а...
- Прослужив всю войну, гвардии капитан Алексей Алексеевич Иванов убывает из армии по демобилизации. На станции, долго дожидаясь поезда, он знакомится...
- Безымянная корова живет одна в сарае, стоящем на дворе путевого сторожа. Днем и вечером к ней в гости приходит хозяйский...
- Это рассказ о единстве и взаимосвязи всего живого: растений, животных, людей; о единстве, обусловленном общими законами природы, жизни; о том,...
- Цели урока Формирование представлений учащихся о нравственном образце взаимоотношений двух близких людей: сына и матери. Знакомство учащихся с диалогом. Обучение...
- А. Платонов принадлежит к тем немногочисленным авторам, кто услышал в революции не только “музыку”, но и отчаянный крик. Он увидел,...
- Есть писатели, творчество которых намного опережает свое время, и поэтому проходят десятилетия, прежде чем они обретают свое место в истории...
- Неисправимый идеалист и романтик, А. П. Платонов верил в “жизненное творчество добра”, в “мир и свет”, хранящиеся в человеческой душе,... В статье “Несколько слов по поводу книги “Война и мир”, напечатанной в 1868 году, в пору завершения романа, Толстой пояснял...
- А. Толстому предстояло пройти несколько кругов исканий, прежде чем по-настоящему открыть тему революции. На этом пути очень важен цикл произведений,...
- Огромная грязная комната училища. Занятия кончились, и бурсаки развлекаются играми. Совсем недавно кончился “период насильственного образования”, когда все, независимо от...
