Шатобриан - биография, информация, личная жизнь.

Французский писатель и дипломат, один из основателей романтизма во французской литературе.

Родился в 1768 в бретонской дворянской семье. Учился в Доле, Ренне и Динане. В 1791 совершил путешествие в Северную Америку. Во время революции, возвратясь во Францию, выступил на стороне королевских войск. В 1792 - 1800 находился в эмиграции в Англии. Там он написал и опубликовал «Опыт о революциях» (1797), в котором критически оценивал революционные события во Франции.

Вернувшись в 1800 во Францию, он опубликовал роман «Атала, или Любовь двух дикарей в пустыне» (1801), повесть «Рене, или Следствия страстей» (1802) и трактат «Гений христианства» (1802). Последний явился вдохновенной апологией христианства, не догматической или богословской, а поэтической попыткой показать, «что из всех существовавших религий, христианская - самая поэтичная, самая человечная, самая благоприятная свободе, искусствам и наукам; современный мир обязан ей всем, от земледелия до абстрактных наук, от больниц для бедных до храмов, воздвигнутых Микеланджело и украшенных Рафаэлем; … она покровительствует гению, очищает вкус, развивает благородные страсти, дает мысли силу, сообщает писателю прекрасные формы и художнику совершенные образцы».

В 1803 Шатобриан по приглашению Наполеона стал французским дипломатом в Риме, но через год, после убийства герцога Энгиенского, демонстративно ушёл в отставку. В 1811 он был избран членом французской Академии, а в 1815 стал пэром.

В 1809 вышел в свет его роман «Мученики», продолжающий развивать идеи «Гения христианства» и повествующий о первых христианах. Для написания романа Шатобриан совершил путешествие по Греции и Ближнему Востоку.

После воцарения Бурбонов Шатобриан работал послом в Берлине (1821), Лондоне (1822), и Риме (1829), в 1823-1824 был министром иностранных дел. В 1830, после падения Бурбонов, он окончательно вышел в отставку.

После смерти были изданы его мемуары - «Замогильные записки».

Центральным романом в творчестве Шатобриана является «Апология христианства». «Аталла» и «Рене», по замыслу автора, являлись иллюстрациями к «Апологии».

«Аталла» - это роман о «любви двух влюбленных, шествующих по пустынным местам и беседующих друг с другом». В романе используются новые способы выразительности - чувства героев автор передает через описания природы - то равнодушно величавой, то грозной и смертоносной.

Параллельно в этом романе автор полемизирует с теорией «естественного человека» Руссо: герои Шатобриана, дикари Северной Америки, «в природе» свирепы и жестоки и превращаются в мирных поселян, только столкнувшись с христианской цивилизаций.

В «Рене, или Следствия страстей» впервые во французской литературе выведен образ героя-страдальца, французского Вертера. «Юноша, полный страстей, сидящий у кратера вулкана и оплакивающий смертных, жилища которых он едва различает, … эта картина дает вам изображение его характера и его жизни; точно как в течение моей жизни я имел перед глазами создание необъятное и вместе не ощутимое, а рядом с собой зияющую пропасть...»

Влияние Шатобриана на французскую литературу огромно; оно с равной силой охватывает содержание и форму, определяя дальнейшее литературное движение в разнообразнейших его проявлениях. Романтизм почти во всех своих элементах - от разочарованного героя до любви к природе, от исторических картин до яркости языка - коренится в нём; Альфред де Виньи и Виктор Гюго подготовлены им.

В России творчество Шатобриана было популярно в начале XIX века, его высоко ценили К. Н. Батюшков и А. С. Пушкин.

Философский материализм восемнадцатого столетия достиг своего высшего практического применения в атеистических выходках великой французской революции . Поэтому, было вполне естественно, что после прекращения революции возникло желание снова пробудить в народе религиозные чувства и залечить посредством христианства раны, нанесенные враждовавшей с церковью философией. Уже мадам де Сталь указывала на необходимость религиозного возрождения и, во время консульства, обменивалась мыслями с основателем христианской романтики во Франции, виконтом Шатобрианом. Наполеон Бонапарт , его братья и сестры поддерживали это литературное направление, способствовавшее восстановлению порядка в общественной и государственной жизни.

Франсуа-Рене де Шатобриан. Портрет кисти А. Л. Жироде

Начало творчества Шатобриана

Франсуа-Рене де Шатобриан (1768-1848) родился в Бретани в дворянском семействе, привязанном к старинным верованиям и суевериям, и вырос в не слишком богатой домашней обстановке. Его гордый отец дал ему суровое воспитание, которое заставило его сделаться скрытным; его набожная мать и экзальтированная любимая сестра баловали его; поэтому Шатобриан рано стал жить воображением, которое чрезмерно возбуждало его умственный и физические силы, – стал любить одиночество, впадал в меланхолию, чуждаться людей, стал предаваться мечтаниям о любви, предметом которой были призрачные существа, и в этом болезненном душевном состоянии стал помышлять о самоубийстве.

Подобно многим другим дворянам Бретани, Франсуа-Рене Шатобриан отправился в Америку, лишь только вспыхнула революция . Ужасы революции возмущали его нежное сердце. Шатобриан удалился за Атлантический океан, а после своего возвращения в Европу примкнул к жившим в Лондоне эмигрантам. Терзаемый заботами и сомнениями, он послушался предсмертных увещаний своей матери, умершей в крайней нужде, и уверовал в то, во что верили его предки. Возвратившись во Францию, после переворота 18 брюмера , вместе с Фонтанем (1757-1821), этим искусным ритором и оратором конвента («Панегирик Вашингтона»), он стал принимать участие в издании очень распространенного журнала «Mercure de France». Под влиянием впечатлений, вынесенных из чтения произведений Руссо и Бернардена де Сен-Пьера, Шатобриан описал в двух рассказах «Атала» и «Рене» религиозное созерцание природы, а своим большим сочинением «Дух христианства», столь богатым поэтическими идеями, вызвал такие горячие похвалы, что был осыпан почестями и милостями. Шатобриан скоро сделался душою кружков даровитых людей, которые собирались у Фонтаня, превозносившего владычество Наполеона напыщенными речами в сенате и в законодательном корпусе, у критика и эстетика Жубера (Recueil de pensées), у Порталиса, опытного юриста, помогавшего Наполеону в составлении кодекса и в заключении конкордата, и у некоторых дам, в особенности у госпожи Рекамье.

Повести Шатобриана «Атала» и «Рене»

Еще живя в Америке, Рене Шатобриан составил план большой героической поэмы, в которой намеревался изобразить человека, как сына природы, в противоположность человеку цивилизованному. Содержанием должна была служить трагическая участь племени начезов в Луизиане, где в 1729 году погибли и местные уроженцы, и французские колонисты. По его предположению, «Атала» и «Рене» должны были составлять отрывки или эпизоды великой героической поэмы о начезах. Те идеи о религиозном созерцании природы, которые придавали первым произведениям Шатобриана особую привлекательность, развились в уме автора среди французских колонистов, еще сохранивших в Америке старые нравы, народные песни, формы языка и религиозные идеи шестнадцатого столетия, и среди живших в лесах и в степях дикарей. Искренность и новизна в описании природы и чувств – вот что придало романам Шатобриана «Атала» и «Рене» особую цену и привлекательность в глазах французского народа и всех тех, кто желал согреть свое сердце религией и христианскими чувствами. По своей оригинальности, по смешению христианских чувств с описаниями дикой природы, эти произведения казались спасительными оазисами среди литературной пустыни.

Шатобриан – «Гений христианства»

И роман «Атала», в котором Шатобриан описал нравы и образ жизни одного из североамериканских племен, среди которого жил в течение двух лет, и сходный с этим романом «Рене» скоро достигли самого широкого распространения еще прежде, чем были присоединены в виде эпизодов к главному сочинению «Гений христианства» (Génie du Christianisme), которое Шатобриан писал, во время переговоров Наполеона с папой о конкордате , в загородном доме своей приятельницы и поклонницы, г-жи Бомон. Это знаменитое сочинение, совершенно переносящее христианские идеи в область изящного и делающее религию предметом эстетических наслаждений, изображает в рассказах, в картинах и в благочестивых мечтаниях поэтическую религию Шатобриана и его католическую философию. «Гений христианства» сделался священным писанием для тех салонных кавалеров и дам, которым библейская религия казалась слишком неизящной и сухой. Это произведение Шатобриана сделалось поэтическим оправданием тех христианских преданий и мистерий, тех священных легенд и сказаний, которые предназначались для людей с изящным вкусом и с развитой фантазией. Блестящий слог, описание пейзажей, мягкий тон картинной поэтической прозы и совершенства изложения вызывали не менее горячие похвалы, чем христианское содержание. Но для Шатобриана оказалось особенно выгодным господствовавшее в то время настроение умов, так как вследствие заключения конкордата «все благочестивые люди уверились в спасении своей души и даже рассудительные люди не без радостного душевного волнения возвращались к незабвенным религиозным чувствам и обычаям».

Краткое содержание произведений Шатобриана

Дочь степей Атала, Шактас и патер Обри, которому индейцы уже давно отрубили руки и который старается внушить двум влюбленным сентиментальные христианские чувства, чтоб доставить им утешение в земных невзгодах, – таковы главные действующие лица романа Шатобриана «Гений христианства», поражавшие своей оригинальностью в такое время, когда конкордат основывал во Франции новую папистско-бонапартистскую церковь взамен старой галликанско-бурбонской. Таким образом, эта новинка появилась как в действительной жизни, так и в романе под старыми формами. В «Рене» Шатобриан обрисовал и свою собственную личность и демона своего времени с наводившей страх, но вместе с тем и с увлекательной верностью. «Рене» сравнивали с Вертером Гёте ; оба они – люди, убитые горем и первые типы той болезненной чувствительности, которую молодые поэты любили описывать под названием мировой скорби. В описании Шатобриана сердце Рене наполнено диким, мрачным пылом, который только пожирает его, а не греет. В этом сердце нет ни веры, ни надежды; оно не в состоянии заглушить в себе то демоническое влечение все разрушать, которое заставляет героя Шатобриана думать, что и его жизнь точно также пуста, как его душа. Меланхолически странствуя бесприютным скитальцем, Рене чувствует глубокую сердечную скорбь. Его сестра Амелия питает страстную любовь к своему брату и ищет в монастыре душевного спокойствия и забвения. Он уезжает в Америку, поступает в войско одного индейского племени, берет в жены индейскую девушку Целюту и принимает участие в охотничьих экспедициях и в войнах начезов, – как это рассказано в романе, носящем это название. Он погибает в то время, как это племя было истреблено. Перед смертью он узнал о кончине своей сестры в монастыре и изложил свои чувства и свою отчаянную скорбь в письме к Целюте, о котором Шатобриан с гордостью вспоминал даже в преклонных летах. Этот роман – эпос, написанный Оссиановской прозой.

Оба рассказа, и «Атала» и «Рене», изложенные Шатобрианом в форме автобиографий, замечательны поэтическими описаниями природы и изобилием метких характеристик и сравнений. В «Гении христианства» Шатобриан превозносит как сущность христианской религии, пышность богослужения, символику, церемониалы и легенды средневековой церкви, а в подкрепление этим фантастическим мечтаниям, заменяющим схоластическое церковное учение, постоянно призывает к себе на помощь чувства и воображение. В одном духе с «Гением христианства» Шатобрианом написан небольшой роман, содержание которого относится ко временам владычества мавров в Гренаде – «Приключения последнего Абенцерага»; эта элегия об исчезнувшем рыцарстве представляет гармоническое художественное произведение, говорящее и воображению и сердцу и много способствовавшее возрождению романтизма.

Творческий стиль Шатобриана

«Во всех сочинениях Рене Шатобриана, – говорит Шлоссер, – мы находим удачно выбранные картины и выражения, свежесть, оригинальность и поэтическое воодушевление; но мы не должны ожидать, чтоб излагаемые автором воззрения могли выдержать спокойную, здравую критику или чтоб они, по меньшей мере, были согласны одни с другими; еще более тщетно было бы ожидание гармонической цельности. Лишь только он перестает излагать мелкие идеи и переходит к более широким воззрениям, мы не можем полагаться на его аргументы. Мы тщетно стали бы искать у Шатобриана спокойной проверки результатов его наблюдений; напротив того, мы повсюду находим у него колорит опытного и изобретательного живописца. Его слог нередко отличается возвышенностью, но местами падает очень низко. Это всего чаще случается тогда, когда Шатобриан заходит слишком далеко в своем старании подражать древним писателям и от этого утрачивает пылкость чувств. А при всем старании подделываться под вкусы знатного общества, он обнаруживает некоторую самостоятельность, которая сохранилась у него под влиянием впечатлений, вынесенных им в молодости из посещения диких стран Америки».

Жизнь Шатобриана после его разрыва с Наполеоном

После убийства герцога Энгиенского Шатобриан не захотел быть слугою Наполеоновской династии. Он отказался от возложенных на него императором дипломатических должностей в Риме и в Швейцарии и, глубоко огорченный смертью своей сестры Люсиль, служившей прототипом для Амелии в романе «Рене», предпринял большое путешествие в Грецию, в Египет, в Иерусалим и на обратном пути заехал в Испанию (1806). Плодом этого путешествия следует считать не только «Itinéraire» («Маршрут», «Путевой дневник»), но также поэму «Мученики», в которой Шатобриан старался объяснить превосходства христианства над греческим язычеством при помощи блестящих эскизов, но также при помощи преувеличений, ошибочных и пристрастных суждений. В рассказе об его благочестивом странствовании в Иерусалим Шатобрианом верно и привлекательно описаны впечатления и религиозные чувства поэта при виде Святых Мест и восточной природы, освященной великими историческими воспоминаниями.

Шатобриан размышляет на развалинах Рима. Художник А. Л. Жироде. После 1808

Религиозные и политические воззрения Рене Шатобриана сделались господствующими при реставрации: тогда настал для поэта золотой век. Но еще в те критические дни, когда реставрация Бурбонов ещё не была упрочена, сочинение Шатобриана «О Бонапарте и о Бурбонах», – несмотря на то, что было наполнено бранными и преувеличенными обвинениями Наполеона, – имело такое сильное влияние на настроение умов во Франции, что в глазах Людовика XVIII стоило целой армии. Затем Шатобриан занимал одно время должность министра, был посланником при нескольких европейских дворах, участвовал в Веронском конгрессе, а в нескольких политических сочинениях отстаивал принцип легитимной монархии; однако, его изменчивая, эластичная натура не раз толкала его на сторону оппозиции. Этот ультрароялист, одобрявший заключение Священного Союза , по временам разделял убеждения либералов.

В качестве приверженца и поборника легитимизма, Шатобриан после июльской революции 1830 отказался от звания пэра и стал отстаивать в своих брошюрах права старшей линии Бурбонов, осыпая резкою бранью и Луи-Филиппа и его приверженцев, пока жалкая участь, постигшая герцогиню Беррийскую в Вандее, не ослабила его романтического роялизма. Его «Замогильные записки» (Mémoires d`outre tombe) обнаруживают своим болтливым самохвальством влияние старости. Читая их, приходишь к убеждению, что Шатобриан неоднократно изменял свои воззрения, сообразуясь с обстоятельствами и с господствующими в данную минуту мнениями, что его воодушевление нередко бывало скорее искусственным, чем искренним и правдивым. Он постоянно переходил от поэтических мечтаний к действительной жизни, не имевшей ничего общего с теми мечтаниями.

Шатобриан внес во французскую литературу новый элемент, скоро получивший широкое развитие – романтизм и поэзию католического христианства. Нельзя сказать, чтоб французские писатели стали сознательно подражать в этом отношении немецким, но господствовавшие в ту «эпоху реакции » стремления наводили литераторов обеих стран на одинаковые пути и воззрения. С тех пор и во Франции романтизм стал играть значительную роль в поэтических произведениях, хотя он и не господствовал над другими литературными направлениями так же безусловно, как в Германии. Влияние Шатобриана содействовало этому очень сильно.

Дисциплина: Русский язык и литература
Тип работы: Реферат
Тема: Романтизм во Франции. Творчество Шатобриана

Введение 3

Заключение 19

Список литературы 20

Введение

Судьбы французского (да и не только французского) романтизма и литературы конца ХVIII-- начала XIX вв. складывались под знаком приятия или отрицания великого социально-политического переворота – Французской революции 1789 – 1794 гг.

Многозначительно рассуждение о революции, вложенное Ш. Нодье в уста героя повести изгнанники, написанной в 1802 -ом: «Нет, это всеобщее потрясение основ вовсе не следствие злодейского замысла, который вынашивала под покровом нескольких ночей кучка фанатиков и мятежников, это дело всех предшествующих столетий».1

Таким образом, Нодье зафиксировал существенную сторону мировосприятия своих соотечественников и современников, мировосприятия. которое развивалось в условиях общественных потрясений. Прямо или косвенно это выразилось в литературе Франции XIX столетия, ее философии, искусстве.

Менялось восприятие исторического процесса и роли человека в истории. Все французские писатели начала века, независимо, от своих политических привязанностей и симпатий почувствовали необратимость перемен, историческую связь частной судьбы с историей. Это отражалось в их творчестве, как в своеобразном зеркале.

Глубокое понимание литературных произведений этой эпохи невозможно без учета этих факторов. Это обусловливает актуальность темы данной работы, как и тот факт, что несмотря на многочисленные исследования в области литературы романтизма, остается немалое количество вопросов, исчерпывающие ответы на которые дать попросту невозможно, а следовательно, исследователю всегда будет предоставлена возможность высказаться.

Кроме того, творчество каждого представителя романтизма настолько своеобразно и индивидуально, что это само по себе предполагает актуальность анализа любой из сторон его творчества, а также рассмотрение этого творчества в контексте эпохи, что собственно и является объектом данного исследования. Мы намерены рассмотреть творчество Шатобриана как образец литературы, чье появление было детерминировано исторически, и с этой точки зрения дать краткую характеристику французскому романтизму в целом.

Для этого в данной работе использовались такие теоретические источники как учебное пособие «История зарубежной литературы» под редакцией Н.А, Соловьевой, сборник статей А.В. Карельского «От героя к человеку», а также произведения самого Шатобриана, в частности, «Замогильные записки».

Истоки и особенности французского романтизма

Как уже говорилось во введении, романтизм как литературное направление формировался под влиянием революционных преобразований и социальных потрясений. Безусловно, главнейшим из них была Великая французская революция.

Литературная жизнь Франции отчетливо демонстрировала свою зависимость от общественной борьбы. Классицизм, существовавший в течение двух веков служил пропаганде идей революции XVIII века.

После 9 Термидора, особенно в период Консульства и Империи, традиции классицизма предыдущего столетия, противопоставляются классицистским традициям XVIII века и превозносятся как искусство, будто бы поддерживающее неограниченную власть самодержцев. И все же переворот в мироотношении французов давал о себе знать в изменении концепции мира и человека, а с нею и художественного видения.

В 1796 году появляется книга Жермены де Сталь «О влиянии страстей на счастье людей и народов», в которой писательница размышляет о духовном мире, о вынужденной свободе человека, утверждая, что изучение человека в отдельности может подготовить «рассмотрение последствий их объединения в общество».2 В этой связи писательница превозносит любовь как «страсть, где меньше всего эгоизма».

В этой ранней работе Жермены де Сталь очевидно столь характерное для романтизма внимание к индивиду. В следующей книге «О литературе в связи с ее общественными установлениями» (1800) писательница усложняет и развивает свои идеи, она стремится связать рассуждения о свободной личности с нравственными устоями общества в целом, придавая при этом первостепенное значение христианству как стимулу для усовершенствования человеческого духа3.

Надо сказать, что Рене де Шатобриан, не разделяя взгляды мадам де Сталь в целом, в этом отношении развивал весьма близкую идею4, правда, по-другому интерпретируя роль христианства в духовной жизни индивида. Эта тема, так или иначе, будет основной в шатобриановском творчестве, но раскрываться она будет в духе романтизма.

Именно писатели-романтики научились воспроизводить человеческие характеры в их внутреннем, эмоциональном движении и развитии. Подчиняя действия своих персонажей романтическому пафосу произведений, творческая мысль романтиков проникала во внутренний мир человека, в его душевные переживания и стремления.

Сама реальность обусловила возникновение и победное шествие романтизма: революционные бури во Франции и Англии, национально-освободительная борьба греков, итальянцев, испанцев против иноземного владычества породили литературу возвышенных чувств и экстремальных ситуаций. И хотя Шатобриан относился к революционным идеям резко отрицательно, он не мог полностью дистанцироваться от внешнего мира, раздираемого противоречиями, от внутреннего мира личности и от необходимости отражать эти противоречия в литературных произведениях.

Религиозная направленность романтического толка была свойственна не только Шатобриану. Немецкий романтик Клеменс Брентано тоже однажды обратился к самой экзальтированной религиозности и, осудив искусство вообще как греховный соблазн, сказал о своих собратьях-романтиках, что они питались одной фантазией, и она в отместку наполовину пожрала их самих.5

Но романтизм оставался собой. Ниже мы увидим это на примерах из творчества Шатобриана. Романтизм, подготовленный сентиментализмом с его культом эмоциональной рефлексии, был порождением революционных сдвигов, а позднее подпитывался разочарованием в результатах этих сдвигов, стремлением найти жизненные идеалы, более возвышенные, способные увлечь человечество, изменить человеческую натуру.

Шатобриан искал и находил эти идеалы в христианской религии, его собратья по перу, например, Беранже, в революционно-цивилизаторских устремлениях.6

Ближайшие и относительно отдаленные последствия французской революции, в условиях которой формировался романтизм, внесли бурный динамизм и острые конфликты в ход европейской истории.

В творчестве романтиков, в их мировоззрении складывалось историческое восприятие общественного процесса. С утверждением в сознании романтиков понятия историзма, с восприятием ими мира в движении связана и одна из основных идей их философского мировосприятия – идея бесконечного, тоже интерпретируемая с различных точек зрения (скажем, Шатобрианом – с религиозной точки зрения).

Что касается французских романтиков в целом, то к концуXVIII века Франция стала терять позиции как былая законодательница эстетических норм и вкусов в искусстве и литературе. На первый план вышли немецкие романтики, с которыми соперничали англичане.

Так продолжалось вплоть до исхода 20-х годов XIX века, когда предчувствие политических бурь вновь собрало французских писателей под знамена романтизма: Ламартина, Виньи, Гюго.

Таким образом, одной из особенностей французского романтизма можно считать его политизированность, нацеленность на актуальные проблемы, даже если действие литературного произведения относится в прошлое. Это отличает французский романтизм от немецкого, в большей степени ориентированного на мир, исключительно внутренний, на бури, бушующие в душе индивида, а не вне его, из-за чего в немецкой литературе превалировали мистические мотивы.

Французские романтики не отказывались от исследования человеческой души, но их интересовало главным образом отражение в этой душе внешнего мира, они не признавали самодостаточности индивида как такового.

Творчество Шатобриана в контексте эпохи

Франсуа Рене де Шатобриан, родившийся в 1768 г., был младшим сыном в обедневшей, но весьма знатной дворянской бретонской семье, тесно связанной с аристократической средой.

Как и многие молодые люди той эпохи, он испытал на себе влияние просветительских идей, поэтому, прибыв в Париж с намерением сделать военную карьеру, довольно критически отнесся к коррупции двора и церкви, увлекся книгами Руссо и сам вознамерился написать произведение во славу патриархальной простоты и «естественного», не тронутого порочной цивилизацией человека.

Однако идеи Руссо произвели на него все же, видимо, не такое впечатление, как на Робеспьера и его соратников, поскольку революцию Шатобриан не принял. Вряд ли здесь можно говорить только о сословном менталитете, если учесть, что вместе с безвестным провинциальным адвокатом из Арраса у руля революции стоял, например, наследник одной из знатнейших фамилий Франции Оноре де Мирабо7, не говоря уж о знаменитейшем из инсургентов – маркизе де Лафайете.

Шатобриан сначала покинул Францию, отправился в Америку, но в отличие от Лафайета, всего лишь в географическую экспедицию. В 1792 г. он вернулся на родину, примкнул к контрреволюционерам, вступил в армию принца Конде, а затем эмигрировал в Англию, где провел около восьми лет. Там он написал прославивший его в среде эмиграции «Опыт о революциях» (1797), проникнутый глубокой враждебностью к недавним потрясениям во Франции.

Вскоре Шатобриан начинает работу над самым известным своим философским сочинением – «Гений христианства», законченный в эмиграции, но изданный только после возвращения автора во Францию в 1802 г.

Это огромный трактат, в котором Шатобриан надеялся вернуть престиж католицизму, дискредитированному, по его мнению, просветителями. В этой связи он уделяет большое внимание эстетической ценности христианской религии, обращающей взор художника к сложности внутреннего мира человека и подтверждающей всемогущество Бога величием своих обрядов, великолепием архитектуры, торжественностью картин природы.

Но отношения с церковью все же не сложились: с точки зрения блюстителей веры, догматы христианства истолковывались в «Гении христианства» слишком субъективно, чрезмерно много места уделялось эмоциям, вызванным торжественностью богослужения, архитектурой храмов и прочими чисто внешними аксессуарами.

Но для нас небезынтересно то, что одним из важных положений трактата, обосновывающих преимущество христианства перед политеизмом, является сопоставление поэтов-язычников и христианских писателей.

Шатобриан приводит множество примеров в подтверждение свой правоты, показывая, что христианство означало новый подход к изображению человека, поскольку обратило внимание на сложный, противоречивый внутренний мир личности.

Выдвигая идею «смутности страстей», автор «Гения христианства», по сути, формулирует основополагающий принцип романтизма – субъективность. По ходу рассуждений дают о себе знать и другие, тоже присущие романтизму особенности, например, восхваление величия природы и пробуждаемых ею эмоций. Правда, в трактате эта тема подается как наглядное проявление всемогущества Бога. Той же цели подчинены похвалы великолепию старинных соборов, построенных людьми во славу Творца.

Для темы нашего исследования наибольший интерес представляет второй раздел книги, связанный с рассмотрением поэтики христианства.

Анализируя эпические поэмы, сравнивая их сюжеты с сюжетами мифологическими, Шатобриан полагает, что христианское понятие «чудесного» сменяет языческую фантастику и что возвращение к человеку, к внутреннему миру личности, делает поэзию богаче, интереснее и значительнее.

Категория страстей анализируется писателем в полном соответствии с теми изменениями, которые произошли в человеческом обществе после принятия христианства. Здесь необходимо отметить две важные мысли, которые формулирует Шатобриан: мысль о нравственном содержании страсти в новое время (гордость была достоинством в языческие времена, а для христианина это недостаток), а также уже упоминавшееся нами положение о «смутности» страстей, которое является основополагающем при характеристике романтического героя.

Мысли о причинах глубокой меланхолии, беспредельной горечи и скрытого беспокойства человека подкрепляются многочисленными примерами из литературы, что не мешает Шатобриану создать собственные иллюстрации к тезису о «смутности страстей» в жанре повести-исповеди («Рене» и «Атала»).

Положения, изложенные в них логично, эмоционально и поэтично, позволяют говорить о романтическом мировосприятии автора. А между тем Шатобриан не считал себя новатором в области поэтики. Десятилетнем позже, в пояснениях к роману «Мученики» (1809) он писал: «Я не хочу ничего менять, не желаю что-либо обновлять в литературе... я обожаю древних, считаю их своими учителями и преклоняюсь перед принципами, установленными Аристотелем, Горацием и Буало»8.

Но преклонение перед «Илиадой» не означает тождества шатобриановской прозы с древней эпопеей.

Сюжет «Атала» автор определяет как «любовь двух влюбленных, шествующих по пустынным местам и беседующих друг с другом». «Атала» названа автором «своего рода поэмой, наполовину описанием, наполовину драмой», что свидетельствует о сознательном нарушении классицистского принципа единообразия стиля.

Идея синтеза поэтических форм уточнена в последующем рассуждении об отношении искусства к действительности. Трактовка Шатобрианом аристотелевского тезиса о подражании природе подчеркнуто полемична. Она направлена против Вольтера, Руссо, т. е. против того понимания правды в искусстве, которое бытовало в просветительских теориях и художественной практике. В предисловии осуждается обилие «нудных деталей» (вплоть до описания спальных халатов или ночных колпаков), а главное — противопоставляются мыслящая личность и «прекрасная природа», вызывающая не просто слезы (как, по утверждению Шатобриана, требовал Вольтер), а чувство восхищения.

Таким образом, автор «Атала» защищает творчество, подчиненное законам красоты, полагая, что предшественники подобный подход недооценивали. Прав ли и последователен был он сам? Начнем с того, что два прославивших его произведения — «Атала» и «Рене» были включены в «Гений христианства» в качестве примеров, наглядно демонстрирующих общие положения трактата. И хотя «Атала» была опубликована месяцем раньше, чем «Гений христианства», не следует игнорировать дидактический замысел художественного текста.

Шатобриан писал в предуведомлении к изданию 1801 г., что задумал «Атала» еще до отъезда в Америку, но смог осуществить свое намерение только после знакомства с природой и нравами коренных обитателей этого континента. Результаты наблюдений — «детали» — налицо, но они романтически переосмыслены и предстоят «как нечто неведомое, странное, экзотическое». «Естественные люди» в «Атала» свирепы и преображаются в мирных поселян, лишь соприкоснувшись с европейской цивилизацией, прежде всего с христианством. Христианство, проповедником которого является «добрый священник» отец Обри, трактуется здесь в духе, не чуждом просветительскому, ибо отрицается фанатическое истолкование героиней буквы священного писания, но не эта идейная тенденция определила сюжет «Атала». Главное в повести — рассказ о любви, побеждающей родственные привязанности, усвоенные с детства обычаи, страх перед наказанием. В коротком счастье девушки и Шактаса как «третий персонаж» участвует природа, то покровительствующая, то равнодушно величавая, то грозная и смертоносная. Ее проявления отвечают состоянию души молодых людей, подчеркивают значительность драматизма происходящего. И «все это выражено в необычных для читателя языковых формах — от стилизации речи индейцев до лаконизма и точности, отличающих французскую словесность времен классицизма. «Авантюры», экстремальные ситуации, в которых оказываются Шактас и Атала, подчинены главной задаче — обнажить драматические коллизии во взаимоотношениях героев и желание понять их внутренний мир.

По воле автора их разделяет тайна, неведомая Шактасу. Правда, в финале тайне дано логическое объяснение. Но по ходу действия эта тайна тяготеет над героями. Загадочность, как известно, один из компонентов романтического творчества.

Почти одновременно с «Атала» написана повесть «Рене», тоже служащая иллюстрацией тезисов «Гения христианства». «Рене» (вместе с «Атала») был издан в 1805 г. и первоначально не произвел особого впечатления на современников. Зато вскоре его слава оттеснила все, что было написано Шатобрианом ранее, и затмила собой более поздние его творения.

Говоря об этой повести нельзя не отметить совпадение биографических подробностей в мемуарах и в «Рене». И там и тут главный персонаж — младший сын в аристократической семье, рано осиротевший, а затем потерявший и любимую сестру. Отъезд из Франции, пребывание в Америке... Сходство жизненных фактов не определило, однако, тождества характеров и судеб. В облике Рене главное — «потерянность» в этом мире, чувство одиночества, вновь и вновь подтверждающееся открытие им бренности жизни, бессмысленности ее круговорота. Как и в «Атала», писатель обращается к традиционным формам повествования, с тем чтобы в корне трансформировать их. На этот раз судьба героя воспроизводится согласно распространенной в XVIII в. схеме: детство, юность, путешествия, соприкосновение с обществом сильных мира сего, личная драма. Это не означает, однако, тенденций к более глубокому освоению действительности. Эпизоды из жизни героя лишены динамичности, напоминают картины, сменяющие друг друга, чтобы подтвердить и углубить изначальное восприятие мира героем. Но выбор обстоятельств меняет масштабы трагизма судьбы героя. Рене, обычный человек, вершит суд над явлениями крупноплановыми, будь то творения античной древности, исторические события, встречи с людьми, мнящими себя «сливками общества», природа. Такого типа конфликт с окружающим миром поднимает меланхолию героя до уровня «мировой скорби». Самому писателю была близка и понятна подобная трансформация внутреннего мира героя повести, что очевидно из эпизода пребывания его на вершине сицилийского вулкана Этны: «Юноша, полный страстей, сидящий у кратера вулкана и оплакивающий смертных, жилища которых он едва различает, достоин лишь вашего сожаления, о старцы; но что бы вы ни думали о Рене, эта картина дает вам изображение его характера и его...

Барон Франсуа-Рене де Шатобриан — французский писатель, историк и политический деятель, один из основателей романтизма во французской литературе, родился 4 сентября 1768 года в Сен-Мало, ныне регион Бретань.

Франсуа-Рене де Шатобриан принадлежал к древнему, но обедневшему и постепенно угасавшему бретонскому роду, история которого восходила к эпохе крестовых походов и правления Людовика Святого (1214 — 1270). Коммерческие успехи отца Франсуа-Рене позволили в 1771 приобрести средневековый замок Комбург, где мальчик провел свое детство, красочно описав царившую там мрачную атмосферу в "Замогильных записках". Франсуа-Рене получил классическое образование в Дол де Бретань, учился в иезуитском коллеже в Рене и Динане математике, и даже собирался стать священником, но в конце концов выбрал военную карьеру, получив в 1785 патент младшего лейтенанта Наваррского полка, а через 2 года звание капитана. К этому времени Франсуа-Рене де Шатобриан уже был сыт военной жизнью по горло и в 1788 перебрался в Париж. Благодаря старшему брату Шатобриан вошел в литературный круг, где тогда царили Андре Шенье, Жан де ла Арп, Луи де Фонтану. В 1789, в год взятия Бастилия, в "Альманахе муз" появились первые стихотворения Шатобриана, но развернувшаяся на его глазах Великая Французская революция сорвала все дальнейшие литературные планы. Шатобриан, даже будучи католиком и роялистом, поначалу сочувствовал идеям революции, ибо ненавидел тиранию и деспотизм. Но разгул насилия в Париже ужаснул его настолько, что в 1791 он отправился в путешествие по северной Америке, надеясь найти там подлинную свободу и насладиться простотой и дикостью коренных племен. В течение нескольких месяцев Шатобриан странствовал как охотник вокруг Великих озер и по Миссисипи. В январе 1792 Шатобриан вернулся во Францию, чтобы присоединиться к армии роялистов у Кобленца. В 1792 при осаде Тионвиля он был тяжело ранен и еле живой добрался до Джерси.

В 1793 Шатобриан перебрался в Лондон, где жил довольно бедно, перебиваясь уроками французского языка и переводами. Живя в Англии, он познакомился с английской литературой, в частности с "Потерянным раем" Мильтона, произведением, оказавшем большое влияние на его литературное творчество. Изгнание подвигло Шатобриана к размышлениям о причинах революции и с позиции историка и философа он исследовал древние революции, сравнив их с кризисом во Франции: "Исторический опыт о революциях древних и новых в связи с французской революцией" (1797). В "Историческем опыте..." Шатобриан открыто заявил, что с помощью анализа революций прошлого возможно постичь сущность революций будущего: история движется по замкнутому кругу и все, что случилось некогда, должно повториться снова и снова. Он выступил как с осужденим деятелей Французской революции за то, что, подражая римлянам и афинянам, они выбрали для подражания неподходящие образцы, так и их противников, утверждая, что революция в значительной степени стала порождением монархии и поэтому на ней лежит отпечаток авторитаризма и централизма. Эта книга вызвала негодование среди эмигрантов-монархистов, но привлекла к Шатобриану умеренно настроенных интеллектуалов.

Шатобриан , воспользовавшись амнистией, объявленной во Франции при Консулате, вернулся в Париж в мае 1800. Смерть матери и влияние идей Луи де Фонтане вернули Шатобриана в лоно католической церкви. В 1802 он опубликовал книгу "Гений христианства", где, полагая, что французское общество погружается во мрак, защищал христанство, аппелируя не к Разуму, а к сердцу и воображению. Эта книга снискала ему славу и благослонность императора Наполеона, который в это время хотел упрочить положение католической церкви во Франции. Наполеон назначил Шатобриана секретарем папского легата и отправил его вместе с кардиналом Фешом с миссией в Рим. Одно время Шатобриан управлял областью Вале, но в 1804 снял с себя полномочия в знак протеста против казни по приказу Наполеона герцога Энгиенского. С этого времени Шатобриан жил своими литературными трудами. Собирая материалы для огромного эпического произведения "Мученики", посвященного преследованиям христиан во времена римского императора Диоклетиана, он в 1806 отправился в путешествие по Греции, Малой Азии, Палестине, Египту и Испании. Заметки, сделанные во время этой поездки, позднее стали частью сочинения "Путешествие из Парижа в Иерусалим" (1811), а испанские впечатления нашли свое отражение в романе "Приключения последнего Абенсерага" (1826). Вернувшись во Францию, Шатобриан выступил с резкой критикой Наполеона, сравнив императора с Нероном и предсказав появление нового Тацита. За этот выпад император запретил писателю появляться в Париже. Шатобриан вместе со своей женой поселился в поместье под названием "Долина волков" недалеко от Парижа, где дописал свой роман "Мученики" и начал работу над своими воспоминаниями ("Замогильные записки"). В 1811 он был избран во Французскую академию, где, однако, он смог появляться только после реставрации Бурбонов в 1814. В число близких друзей Шатобриана в этот период входили мадам де Сталь, Жозеф Жубер, и Пьер-Симон Баланш.

30 марта 1814 незадолго до капитуляции императорских войск Шатобриан издал памфлет "О Бонапарте и Бурбонах", сочинение, разошедшееся в тысячах копий и стоившее, по словам Людовика XVIII, целой армии. После реставрации монархии, Шатобриан сопровождал короля в изгнание в Гент во время Ста дней, а затем, после окончательного падения Наполеона, вернулся вместе с королем в Париж, стал пэром Франции, министром без портфеля, и вошел в Кабинет Его Величества. Однако, когда по королевскому указу от 5 сентября 1816 Палата депутатов ("Незаменимая палата") была роспущена, то Шатобриан, выступив с критикой этого решения в сочинении "Монархия согласно Хартии", был смещен с поста министра и присоединился к ультрароялистам, поддерживавшим будущего короля Карла X.

В 1817 году знаменитый писатель Рене Шатобриан появился в так называемом Лесном аббатстве на окраине столицы на одном из вечеров Жюльетты Рекамье, к ней съезжалась вся парижская богема . С той поры Шатобриан стал близким другом уже сорокалетней мадам Рекамье.
Для многих ее современников, увлеченных идеалом античной красоты, мадам Рекамье казалась воплощением женственности. Ей подражали, с ней соперничали, ее любили… В первой половине XIX века она вполне заслуженно считалась одной из самых очаровательных женщин Франции.

Шатобриан, успев разочароваться в политике и семейной жизни, находил успокоение в ее обществе. В конце концов он решил больше времени отдавать литературе, и прекрасная Жюльетта стала его музой. Она оставалась рядом с ним в течение последующих двадцати лет, продолжая его любить и не требуя ничего взамен. Из-за него она частично потеряла старых друзей: писатель не любил общества… Он же в одном из писем к жене невинно вопрошал: «Как можете Вы верить этим сплетням насчет мадам Рекамье?»

Жюльетта была не только музой: благодаря своим обширным связям она смогла добиться для Шатобриана министерского портфеля, а затем назначения посланником в Англию. Воспринималось это как должное.

В конце концов терпение мадам Рекамье оказалось исчерпанным: измученная постоянными изменами Шатобриана, она вместе со своей болезненной воспитанницей уехала в Италию. А вернувшись через два года на родину, почувствовала себя окончательно исцелившейся от любви к двуличному Рене.

После убийства герцога Беррийского в 1820, Шатобриан снова принял сторону королевского двора, был послом в Пруссии (1821) и Англии (1822), и даже достиг поста министра иностранных дел (1822 — 1824). На Веронском конгрессе (1822) Шатобриан представлял интересы Франции и высказался в пользу вторжения французских войск в Испанию с целью реставрации монархии, за что и получил мандат конгресса. Несмотря на дипломатические успехи, Шатобриан вскоре покинул пост министра иностранных дел.

С 1824 Шатобриан фактически встал в оппозицию политическому режиму Людовика XVIII, выступая и как пэр Франции, и как редактор газеты с защитой свободы печати и борьбы греков за независимость, сниска широкую популярность среди либерально настроенных кругов французского общества.

Франсуа-Луи Дежюнне Мадам Рекамье в салоне монастыря Аббе о Буа. 1826

К 1820 году произошло вторичное разорение банкира Рекамье, дела которого поправились было после падения империи Наполеона. Жюльетта поселилась в монастыре. Правда, она не стала монахиней: монастырь лишь предоставил ей укрытие как знатной даме. В двух маленьких комнатах она жила вдвоем с племянницей.

После смерти короля и восшествия на престол Карла X Шатобриан снова вернулся в политику и был отправлен послом Франции в Ватикан (1827), но в ноябре 1829 ушел в оставку в связи с назначением Полиньяка премьер-министром. В 1830 после Июльской революции Шатобриан отказался поддержать правительство Луи-Филиппа, что поставило крест на его политической карьере.
Удалившись от активной политической жизни, но оставаясь критиком режима правления Орлеанской династии, Шатобриан вел уединенную жизнь, посвятив все свое время завершению мемуаров ("Замогильные записки"), и "Исторических этюдов", призванных служить введением к сочинению по истории Франции.
Изредка он навещал Жюли Рекамье в Аббатстве Буа.
Спустя тридцать с лишним лет на глазах всего города ежедневно в три часа пополудни парализованный Шатобриан приказывал нести себя в паланкине к женщине, без которой уже просто не мыслил своей жизни. Его встречала всегда приветливая и заботливая мадам Рекамье, к тому времени почти совсем ослепшая. Впрочем, и теперь в ее доме звучали стихи и музыка. «Не было таланта, добродетели, своеобразия, которые бы она не отличала, не заставила обнаружить себя», - свидетельствовал Сент-Бев.

Последним сочинением Шатобриана стала "Жизнь Рансе" — биография известного французского аристократа XVII столетия Армана де Рансе, основателя монашеского ордена траппистов. Шатобриан умер в Париже во время Революции 1848
Жюльетта Рекамье скончалась 5 мая 1849 года от холеры, пережив Шатобриана всего на год. По завещанию часть ее скромного имущества была передана городу Лиону.

Скульптурное изображение мадам Рекамье

http://www.greatwomen.com.ua/2008/05/06/zhyuletta-rekame/

Бальзак относился к Шатобриану с пиететом, числя его среди своих учителей, считая его мастером «литературы образов». Мнение Бальзака разделялось далеко не всеми. Стендаль, вырабатывая строгий повествовательно-реалистический стиль, видел в Шатобриане своего главного врага, носителя романтической фальши, литературного лжеца, изобретателя витиеватой напыщенности. Однажды, в 1824 году, резко критикуя трактат Бенжамена Констана «О религии», он с убийственным сарказмом написал, что этой книге «не достает той внутренней грации, того душевного опьянения, которые отличают среди всех других, например, сочинения г-на де Шатобриана, бывшего министра. Когда во время отвлеченного и трудного спора человек перестает рассуждать и для разрешения вопроса взывает к внутреннему чувству человечества, то он должен писать умилительно — или вовсе не писать. Он должен был бы писать, как Шатобриан, открывший искусство трогать и доставлять удовольствие, высказывая ложь и сумасброднейшие нелепости, которым он сам, как это легко заметить, вовсе не верит».
Стендаль имеет равно в виду и «Гений христианства», и другую книгу Шатобриана, которую он опубликовал в 1809 — апологию христианской религии, эпопею в прозе «Мучен ики», его последнее большое художественное произведение. Действие эпопеи происходит в Греции и Риме III века нашей эры; перед читателем длинной и довольно унылой вереницей проходят ликующий я пирующий древний Рим, готовые ринуться на него орды варваров, терпящие неслыханные муки ради веры первые христиане, господь бог и его приближенные. Вся эта сложная, громоздкая и слишком уж театральная декорация понадобилась Шатобриану для того, чтобы поставить бок о бок умирающее язычество и нарождающееся христианство и доказать нравственное превосходство второго над первым.

biografia.r ›arhiv/franc e26.html

Романтизм почти во всех своих элементах — от разочарованного героя до любви к природе, от исторических картин до яркости языка — коренится в произведениях Франсуа-Рене де Шатобриана; Альфред де Виньи и Виктор Гюго подготовлены им. В России творчество Шатобриана было популярно в начале XIX века, его высоко ценили Батюшков и Пушкин.

Цитаты Франсуа-Рене де Шатобриана

История народов есть шкала человеческих бедствий, деления которой обозначаются революциями.

Когда свобода исчезла, остается еще страна, но отечества уже нет.

Пока сердце сохраняет желания, ум сохраняет мечты.

Аристократия проходит через три последовательных возраста: возраст превосходства, возраст привилегий, возраст тщеславия; по выходе из первого она вырождается во втором и угасает в третьем.

Вкус — это здравый смысл гения.

Юность счастлива, потому что она ничего не знает; старость несчастлива, потому что все знает.

Презрение следует расточать весьма экономно, так как число нуждающихся в нем велико.

Время не останавливается, дабы восхищаться славой; оно использует ее и несется дальше.

Если бы я имел безрассудство еще верить в счастье, я искал бы его в привычке.

Источник зла есть тщеславие, а источник добра — милосердие.

Как и почти всегда в политике, результат бывает противоположен предвидению.

Не тот писатель оригинален, который никому не подражает, а тот, кому никто не в силах подражать.

Не право рождает долг, но долг право.

Нравственные добродетели... состоят не столько в наличии достоинств, сколько в отсутствии недостатков.

Политическая неподвижность немыслима, человеческий дух должен развиваться.

Необыкновенные личности делают честь человеческому уму, но не определяют правил его бытия.

Чем более цивилизованным становится образ жизни, тем более приближаются люди к тому, какими были они вначале: наивысшей ступенью знания оказывается неведение, а вершиной искусства — природа и нравственная простота.

Когда люди не верят ни во что, они готовы поверить во все.

Без женщины мужчина оставался бы грубым, суровым, одиноким и никогда не знал бы всех тех прелестей, которые — лишь улыбки любви. Женщина обвивает его цветами жизни, как вьющиеся растения украшают своими ароматными гирляндами ствол дуба.

Попасть в милость к тирану так же опасно, как и попасть к нему в опалу.

Слава для старика то же, что алмазы для старухи — они украшают ее, но не могут сделать ее прекрасной.

Оставьте мелочную и легкую критику несовершенств во имя великой и трудной критики красоты.

Рене Шатобриан

Перевод Н.Чуйко

Приехав к натчесцам, Ренэ был вынужден взять себе жену, в соответствии с нравами индейцев; но он совершенно не жил с ней. Склонность к меланхолии увлекала его в глубь лесов; он проводил там целые дни в полном одиночестве и казался диким между дикими. Он отказывался от каждого сношения с людьми, за исключением Шактаса {Гармонический голос}, приемного отца, и отца Суэля, миссионера в форте Розалия {французская колония в Натчесе}. Эти два старца взяли большую власть над ним: первый своей мягкой уступчивостью, второй, наоборот, - крайней строгостью. После охоты на бобров, когда слепой сашем {старик или советник} рассказал Ренэ свои приключения, Ренэ никогда не желал говорить о своих. Между тем Шактасу и миссионеру очень хотелось узнать, какое горе привело знатного европейца к странному решению укрыться в пустыне Луизианы. Ренэ всегда об"яснял свой отказ тем, что его история мало интересна и ограничивается, говорил он, историей его мыслей и чувств.

Что касается события, заставившего меня поехать в Америку, прибавлял он, - то я должен хранить его в вечном забвении.

Несколько лет прошло таким образом, и старцам не удалось выведать у Ренэ его тайну. Письмо, полученное им из Европы через бюро иностранных миссий, до такой степени увеличило его грусть, что он стал избегать даже старых друзей. И они еще с большей настойчивостью стали просить его открыть им свое сердце; в эти просьбы они вложили столько вдумчивости, кротости и влиятельности, что он принужден был наконец уступить им. Итак, он условился с ними о дне, когда расскажет им не о приключениях своей жизни, так как их у него не было, но о тайных переживаниях своей души.

21-го числа того месяца, который дикари называют луной цветов, Ренэ отправился в хижину Шактаса. Он подал руку сашему и повел его под тень сассафра, на берег реки Мешасебе {настоящее название Мисиссипи или Мешассипи}. Отец Суэль не замедлил явиться на свидание. Занималась заря; на некотором расстоянии в равнине можно было заметить деревню натчесов с тутовой рощей и хижинами, похожими на пчелиные ульи. Французская колония и форт Розалия виднелись направо, на берегу реки. Палатки, дома, наполовину выстроенные, строящиеся форты, распаханные поля, Покрытые неграми, группы белых и индейцев, выявляли на этом маленьком пространстве контраст между цивилизованными нравами и дикими нравами.

К востоку, на самом горизонте, солнце начинало показываться между разрозненными вершинами Апалака, которые лазурными буквами вырисовывались на золоченых высотах неба; на западе Мешасебе катила свои волны в величественном молчании и с непостижимым размахом замыкала края картины.

Юноша и миссионер некоторое время любовались этой прекрасной сценой, жалея сашема, который не мог больше наслаждаться ею; затем отец Суэль и Шактас уселись на траву у подножия дерева; Ренэ выбрал место посередине и после минутного молчания сказал своим старым друзьям:

Начиная свой рассказ, я не могу сдержать в себе прилива стыда. Мир ваших сердец, почтенные старцы, и спокойствие окружающей меня природы заставляют меня краснеть от тревоги и волнения моей души.

Как вы станете жалеть меня! Какими ничтожными покажутся вам мои вечные беспокойства! Вы, исчерпавшие все жизненные печали, что вы думаете о юноше без сил и без добродетели, который в себе самом находит тревогу и может пожаловаться лишь на горе, которое он сам себе причиняет? Увы! не осуждайте его - он был слишком наказан!

Я стоил жизни моей матери, появляясь на свет: я был вырван из ее чрева железом. У меня был брат, которого благословил мой отец, видевший в нем старшего сына.

А я, с младенческих лет предоставленный чужим рукам, воспитывался вдалеке от отцовского крова.

Я был непреклонного нрава, с неровным характером. То шумливый и веселый, то молчаливый и грустный, я собирал вокруг себя своих юных товарищей; затем, вдруг покинув их, я садился в стороне, наблюдая за бегущим облаком или слушая, как дождь падает в древесную листву.

Каждую осень я возвращался в отцовский замок, расположенный в лесах у озера, в отдаленной провинции.

Застенчивый и натянутый вблизи отца, я чувствовал себя свободно и хорошо лишь со своей сестрой Амели. Приятная общность настроений и вкусов тесно связывала меня с ней. Мы любили вместе взбираться на холмы, плавать по озеру, бродить в лесу при листопаде: это - прогулки, воспоминание о которых еще наполняет восторгом мою душу. О, несбыточные мечты детства и родины, никогда не утратите вы вашей сладости!

Мы шли то молча, прислушиваясь к глухому завыванию осени или к шелесту сухих листьев, печально попадавшихся нам под ноги; то, увлекаясь невинной игрой, бросались в долине за ласточкой, за радугой на орошенных дождями холмах; иногда мы шептали стихи, рожденные созерцанием природы. В юности я был поклонником муз; нет ничего поэтичнее, чем сердце в шестнадцать лет, со свежестью страстей. Утро жизни, подобно утру дня, полно ясности, образности и гармонии.

В воскресные и праздничные дни я часто слыхал в лесу доносившиеся сквозь деревья звуки отдаленного колокола, призывавшего в храм людей, трудившихся на нивах. Прислонившись к стволу ивы, я слушал в молчании благочестивый шопот. Каждый отзвук металла наполнял мою наивную душу невинностью сельских нравов, спокойствием одиночества, обаянием религии и упоительной меланхолией воспоминаний моего раннего детства! О, какое бы самое плохое сердце не затрепетало при перезвоне колоколов родного гнезда, колоколов, которые дрожали от радости над его колыбелью, оповещая о его появлении в жизнь, отмечая первое биение его сердца и сообщая всем в окрестности о душевном под"еме отца и о страданиях вместе с несказанной радостью его матери! Все заключено в волшебных грезах, и которые нас уводит звон родимого колокола: религия, семья, родина и колыбель, и могила, и прошлое, и будущее.

Правда, больше чем кому-либо другому, эти глубокие и нежные мысли приходили в голову нам с Амели потому, что у нас обоих в глубине сердца таилось немного грусти: мы получили ее от бога или от нашей матери.