Андрей Рублёв. Четыре царства: Вавилонское, Македонское, Римское и Антихристово. Фреска из цикла "Страшный суд" в Успенском соборе Владимира. 1408 г.

По стечению исторических обстоятельств – или по замыслу Творца – Русь приняла эстафету власти православного царя от Византии, раздавленной военной силой турок-османов, грузом собственных грехов и ошибок, невыносимой тяжестью предательства мнимых друзей. Историческая судьба Руси сложилась таким образом, что, пройдя через страшные испытания вражеских нашествий, сохранив и усилив православную веру в условиях чужеземного ига и в конце концов, снова обретя государственную мощь, новая сильная Русь явилась миру для того, чтобы понести дальше космический огонь Христова «правого исповедания» на пути к всемирному Царству благодати.

Эта тема спасения исконной христианской веры через возложение на себя Русью миссии православного «центра силы» отражена в русской культуре. Древние предания устанавливают мистическую закономерность развития мировых цивилизаций. Вселенские царства-империи возникают, усиливаются и гибнут при определенных условиях, и место обреченного на исчезновение «центра силы» должен занять другой – способный осуществить прорыв в будущее, отвечающий задачам Божественного Замысла.

Легенды о передаче вселенской власти:

из древнего Вавилона – в Византию

Устное предание, генетическая память, выраженная в народной культуре, хранит и передает через многие и многие поколения правду о событиях давно ушедших эпох и относительно недавних времен. Древние произведения позволяют установить историческую истину, определить место, роль и взаимосвязь народов в общем процессе развития мировой цивилизации.

Вавилонсий цикл сказаний

С конца XV в. на Руси распространяются сказания о Вавилонском царстве, среди них - «Притча о Вавилоне граде », или «Повесть города Вавилона », «Послание от Льва в Вавилон» и «О женитьбе Навуходоносора».

Навуходоносор-найденыш (персонаж вне исторического контекста ), волей судьбы воцарившись в Вавилоне – первом мировом «центре силы» - велел учинить «знамение змия » на всей городской утвари, на платье, оружии, знаменах, хоромах. У ворот Вавилона был сооружен каменный змей. Себе Навуходоносор сделал меч-самосек, меч-оборотень – «Аспид-змий », отличающийся тем, что во время битвы он сам вылетал из ножен и начинал без пощады рубить врагов. Перед своей смертью царь «скипетродержательного Вавилонского государства» завещал замуровать страшное разрушительное оружие в городскую стену и заклинал никогда не вынимать его.

При сыне Навуходоносора Василии напали на Вавилон «многие цари с великими силами». Василий выслал против них своих воевод с большим войском, но войско не выдержало натиска. Вельможи стали понуждать Василия достать меч-самосек. Василий не решался нарушить запрет отца: «Заклят меч у отца моего до скончания века, не повелел его вынимати» , - но ему говорили: «Выми, государь, на нынешнее время, а как минется воинское время, и ты, царю, опять сохрани его». Царь достал меч-самосек и выехал с ним к войску. Меч выпорхнул из ножен и отсек голову царю и изрубил многих воинов. А змии, изображенные на разных предметах, внезапно сошли и пожрали всех вавилонян. «От тех же мест и до ныне царствующих град Вавилон новый пуст стал» . В нем поселились дикие звери и всевозможные чудовища. Вокруг Вавилона разлегся чудовищный змей – ожившее каменное изваяние. Так Вавилон погиб по собственной вине и от собственной сверхсилы, когда нарушил отеческий завет.

Эту повесть продолжает сказание «Послание от Льва царя греческого, во святом крещении Василия...». Православный царь Лев (Левкий), в крещении Василий, решил добыть из Вавилона «знамения», принадлежащие трем святым отрокам (по Библии, друзьям пророка Даниила) - Онании, Озарии и Мисаилу. Собрав войско, греческий царь направился к Вавилону. За пятнадцать дней пути до Вавилона царь решил направить туда «трех мужей»: грека Гугрия, «обежанина» (абхазца) Якова и русина Лавра. «…и ехали до Вавилона три недели. А когда пришли туда, не увидели града: все быльем поросло так, что не видно было дворца. Пустили они коней и нашли тропу, по которой ходили малые звери. В зарослях же тех была лишь часть травы, а две части гадов; но не было у них страха. И они пошли тем путем и пришли к змею».

Прочитав надпись над змеем, составленную из фраз на трех языках - греческом, «обезском» и русском, - с большим трудом пройдя мимо всех чудищ и перебравшись через змея, посланники проникли в мертвый град Вавилон, поклонились мощам угодников и отпили из кубка, что стоял на гробе. И «глас от гроба» святых отроков направил их в царевы палаты, где послы нашли два венца – один Навуходоносора, царя Вавилонского и « всея вселенныя», а другой – его супруги. При венцах оказалась грамота на греческом языке, в ней было сказано: «До сих пор эти венцы были скрыты, а ныне молитвами трех святых отроков должны быть возложены на богохранимого царя Василия и на блаженную царицу Александру» . Послы взяли венцы с грамотой и, вместе с захваченными драгоценностями, в том числе, «крабицей сердоликовой» с «царской багряницей» , доставили в Византию.

Святое «знамение» - знаки царской власти – было передано патриарху. «Патриарх же взял два венца и, прочитав грамоту, возложил их на царя Василия и на царицу Александрию, родом из Армении».

Навуходоносор – прообраз вселенского царя

Вавилон в русском народном творчестве – это архетип, укорененное в русском сознании олицетворение неагрессивной мощи, сказочного богатства, славных героических деяний. В ходе своей двухтысячелетней истории древний город Вавилон дважды становился столицей великой империи. Вавилонское царство в XIX-VI вв. до н.э. стало колыбелью значительного научного и интеллектуального прогресса. Вавилонский царь Навуходоносор II (605-562 до н.э.) на Руси – легендарный персонаж, он почитался наравне с былинными героями. В сознании народа он – идеальный правитель, победоносный, мудрый и справедливый.

Изображение исторического Навуходоносора II (630-562 до н.э.). Вавилонская камея

Навуходоносор был одним из величайших правителей в истории. Он был сыном Набополасара, основателя Нововавилонского царства. Завоевательные походы Навуходоносора были все направлены к одной цели: укреплению нового государства в границах прежнего Ассиро-Вавилонского царства, разрушенного кочевниками и внутренними восстаниями. Для этой цели приходилось воевать с египтянами, которые вторглись в Сирию. Неоднократные и коварные попытки Египта создать антивавилонскую коалицию с местными царьками в нарушение всех договоренностей повлекли за собой завоевание Иудеи, разрушение Иерусалима и храма Соломона (586 г. до н.э.), вавилонский плен и опустошительный поход самого Навуходоносора в Египет (568 г. до н.э.). Основанное им царство простиралось от Суэца до Ирана. Было объявлено, что бог Мардук отдал Навуходоносору под начало всю землю, чтобы «от горизонта до горизонта ему не было соперников». Он правил 43 года.

Навуходоносор был одаренным полководцем и талантливым дипломатом. Но наиболее славные деяния связаны с его мирными инициативами. Вавилон обязан ему восстановлением в качестве столицы мира. Царь-технократ применял новые технологии строительства дворцов, храмов, городских укреплений. Он внедрял новые материалы (эмалированный кирпич, асфальт в сочетании с природными материалами), передовые оборонительные и инженерные решения (водосборные и ирригационные системы, рвы, висячие парки, многоэтажное строительство жилых домов, семиэтажный 91-м зиккурат – Вавилонская башня), строил дороги, сложные оборонительные комплексы. Молитвы, обращенные им к Мардуку, носят монотеистически-библейский колорит. «Мардук, господин, даруй нам вечную жизнь!» Однако роль «разрушителя града Божьего» и Иерусалимского храма были причиной того, что имя его долго было предметом ужаса и даже отвращения или вообще табуировалось в литературе.

Навуходоносор. Цветная гравюра. Галерея Тейт, Лондон.1795

В Библии, у еврейских пророков (Исайя, 14; Даниил, 4) создан образ горделивого злодея, который в конце жизни сошел с ума и принялся есть траву, будто животное. Но эти сведения сомнительны. Как пишет «The Encyclopedia Americana» («Американская энциклопедия», т.20), «Навуходоносор до конца своих дней являл собой тип совершенного монарха ». В современных источниках его иногда сравнивают с Наполеоном и со Сталиным.

Вавилонское пленение и могущество Вавилона оставило такой след в исторической памяти иудеев, что в позднейших письменных памятниках имя его произносилось в отрицательном контексте – оно сделалось символом страшного, богатого и безнравственного города. В «Откровении Иоанна Богослова» («Апокалипсисе») сказано: «Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным» (Откр.17:3-6). Следует, однако, сказать, что чтение из книги Откровения никогда не входило в богослужебную практику Восточной Церкви.

Вавилон упоминается в первом Послании апостола Петра, где он говорит, что «приветствует избранную церковь в Вавилоне». Некоторые латинские писатели утверждали, что под этим именем ап. Пётр разумеет Рим. Притязания римских пап как преемников апостола Петра, таким образом, соотносятся с перенесением вселенского «центра силы», каким был Вавилон, в Рим.

Символика «Повестей о Вавилоне»

Вавилонские повести полны символов, в них все словно зашифровано. Участие в походе за «знамением» трех представителей Греции (Византии), Абхазии (Грузии) и Руси указывает на единство трех народов в их христианском подвижничестве. Но когда Константинополь пал, Грузинское царство (с Абхазией в ее составе) распалось, а отделившаяся Абхазия, равно как и Армения, попала под гнет Османской империи, все права на знаки царского достоинства должны были перейти русским великим князьям.

Интересно, что главную геополитическую угрозу православию «Сказание» локализует отнюдь не в экзотических южных странах: «Оттуда царь пожелал было идти в Индию. Давид же, царь критский, сказал: «Пойди на страны северные, на врагов иноверных, за род христианский!»

* * * * * * * * *

«Вавилонские сказания» сложились в Византии до 13 в. и символически передавали идею закономерной преемственности именно Византией царской власти от повелителей Вавилона - величайшего и древнейшего «вселенского царства». Сложно сказать, как они попали на Русь: греческий оригинал этих сказаний до нас не дошел. Возможно, легенды о Вавилоне были завезены паломниками с Востока. Известно также, что в начале 13 в. новгородский епископ Антоний (Добрыня Андрейкович) путешествовал в Царьград и видел там «камень драгий», по преданию привезенный императору Льву (вероятно, Льву VI Философу) из Вавилона. Как бы то ни было, цикл легенд был включен в житийный сборник «Великие Минеи Четий», особо почитаемый у старообрядцев.

* * * * * * * *

В 16 веке на Руси уже встречаются версии повести о Вавилоне, где первоначальная византийская легенда дополнена русским окончанием, соответствующим новой геополитической реальности. В «Сказании о великих князех Владимерских » говорится о том, что византийский царь Константин Мономах прислал Владимиру Всеволодовичу, князю русскому, порфиру и скипетр царский, «сердоликову крабицу со всем виссоном царским» и шапку мономахову, «иже взято от Вавилона »: «и от того часа прослы великий князь Владимир Киевский Мономах, и до сего дни по всей России венчашася цари московские в нынешнем веце виссом и порфирою царскою и шапкою мономаховою».

Таким образом, «Сказание о Вавилонском царстве» обосновывает исторический переход «вселенской» власти к русскому царю и главе русской церкви и придает этому акту сакральный характер. Мотивы вавилонской повести стали популярны в народе и распространились на многие русские средневековые произведения (например, житие св. Кирика и Улиты). Сказания наполнены фольклорно-сказочными образами, пришедшими из древних мифов: здесь и змий, охраняющий город и издающий страшный свист, и кубок с волшебным напитком; чудесный меч-самосек, путешествие за драгоценностями в населенный чудовищами город.

О Змее и других гадах, населяющих Вавилон, упоминается в Библии - Книги Бытия рассказывают о борьбе бога Яхве с чудовищным змеем глубин Левиафаном. Образ змея имеет самое древнее происхождение – клинописные шумерские тексты повествуют о битве верховного бога Солнца и света Энлиля (Мардука) с богиней-драконом Тиамат – Змеей Тьмы, олицетворяющей хаос, коварство и порок; о боге Эа - змее-искусителе, о белом царе всех змей – врачующем семиглавом белом змее Шахмере.

Бог Мардук и змей-дракон

Смертоносный змей фигурирует в шумерском эпосе о Гильгамеше (3 тыс. до н.э.), где царь-полубог Гильгамеш искал и нашел цветок вечной жизни, но змей похитил у него бессмертие:

«Змея цветочный учуяла запах,

Из норы поднялась, цветок утащила,

Назад возвращаясь, сбросила кожу».

Образ змея позже перешел в христианскую традицию. Змей или дракон - это Сатана, враг Бога и участник грехопадения. Он олицетворяет силы зла, смерть, разрушение, коварство, врага.

В змее повестей о Вавилоне угадывается образ Уробороса (греч. οὐ ροβόρος, букв. «пожирающий [свой] хвост») - мифологического мирового змея, обвивающего кольцом Землю, ухватив себя за хвост.

Изображение уробороса в алхимическом трактате 1478 г. Автор Теодор Пелеканос

Уроборос является одним из первых символов бесконечности в истории человечества, символом вечного возрождения, циклического характера Вселенной: создание из разрушения, Жизнь из Смерти. Это символ бессмертия и времени, которое не имеет ни конца, ни начала. Успешное преодоление греком и русином препятствия в виде Вавилонского Змея в сказании символизирует то, что само время вручает этим народам «знамение » власти ради вечной жизни.

Сказочные образы и символы, дошедшие до нас с древнейших времен, являются свидетельством общего происхождения и общего исторического прошлого многих народов. Изучение перехода их из одного культурного пласта в другой дает возможность воссоздать картину развития человечества. Корни русского народа через тысячелетия уходят в древний Шумер –Вавилон.

В.М.Васнецов. Бой со змеем

От Навуходоносора – к Ивану Грозному

Легенда о передаче духовной и светской власти приобретала новые акценты и разветвлялась на новые сюжеты вместе с тем, как развивалась сама Русь. Народные сказки о путешествии в Вавилон Феодора Бормы (Бормы Ярыжки) за царским венцом и скипетром увязывают перенесение царских знаков из Вавилона на Русь с взятием Казани Иваном Грозным и принятием им царского титула. В сказке посланец императора Льва Федор Борма, благочестивый, богомольный человек, привозит порфиру, венец и другие царские регалии из Вавилона в Царьград, но застает там войну, видит, что православного царя не стало, вера христианская рушится, и потому везет регалии в завоеванную Грозным Казань: «И улегла тут порфира и корона с града Вавилона на голову Грозного царя правоверного Ивана, царя Васильевича, который рушил царство Проходима, поганого князя казанского».

Сказка запечатлевает события момента: взятие Казани с помощью подкопов и взрывов пороха символически изображено в борьбе Бормы с «гадами», когда он взрывом двадцати семи бочек пороха сжигает змей, нападающих на его корабль. Царство, где хранились царские регалии, именуется в сказке «змииным » и ассоциируется с Казанским царством, которое в летописной повести о взятии Казани и других источниках авторы называют «городом змииным», напитавшимся русской кровью (повторяя предание, будто Казань основана на месте, где прежде было «гнездо змииное»), а изгнанное из Казани «бесерменство» изображают в виде огненного змия, улетающего из города.

Так византийская легенда развивалась в русском фольклоре, и в сказочных символических образах создавалась космогоническая картина возникновения, развития, падения мировых цивилизаций и их возрождения в новых ипостасях. Русь становилась новым Вселенским царством, на которое возлагалась особая историческая миссия: стать православным «центром силы» для того, чтобы не прервался и продолжал осуществляться Божественный Замысел бесконечного развития человеческой цивилизации.

Во второй половине XV - начале XVI в. создаются в Москве и другие повести на тему о политической преемственности Русью византийского наследства. Таковы повести о Вавилонском цар­стве и естественное продолжение этих повестей - «Сказание о кня-зех Владимирских».

В повестях о Вавилонском царстве речь идёт об основании Навуходоносором нового Вавилона и о добывании затем византий­ским царём Василием из Вавилона знаков царского достоинства.

Повести эти сложились в Византии для обоснования идеи преем­ственности Византией всемирно-исторической царской власти, сре­доточием которой считался ранее Вавилон. На Русь повести о Вавилонском царстве пришли, возможно, в устной передаче, види­мо, в конце XV в., как раз в пору зарождения идеи Москвы - третьего Рима. Несомненно, что уже на русской почве в качестве действующего лица упоминается русский человек, который прини­мает участие в добывании для греческого царя Василия знаков царского достоинства. Очень любопытно, что тенденциозная по­весть, возникшая на византийской почве и ничего общего не имею­щая с русской действительностью, в целях оправдания московских притязаний на роль всемирно-исторического государства приспо­собляется к потребностям русской политической действительности.

В первой повести о Вавилонском царстве рассказывается о том, что вавилонский царь Аксеркс всех тех, кто заболевал проказой, удалял в лес, с тем чтобы обезопасить Вавилон от распространения заразы. С высланными общались их родственники, принося им всё необходимое для поддержания жизни. Когда же Аксеркс умер, люди, бывшие в лесу, узнав, что в Вавилоне нет царя, сговорились идти в город, так как не видели сейчас никакого препятствия для своего возвращения. И вот они находят под сосной мальчика, кото­рому дают имя Навуходоносор. Взяв этого мальчика с собой, они идут в Вавилон. Между тем князья и вельможи собираются для того, чтобы определить, кто будет царём. Было решено, что царём будет тот, над кем вскипит и прольётся повешенный над воротами рог со смирной. И когда мимо этого рога проезжает Навуходоносор, рог вскипает и содержимое рога проливается над его головой. Это было знаком, что царём вавилонским должен быть он. Мальчика ввели в царский дворец, возложили на него драгоценные одеяния, дали ему скипетр в руки и посадили на царский престол.

Несмотря на свою молодость, Навуходоносор был очень мудр и храбр. Задумав построить новый Вавилон, он собрал князей и вельмож и велел им создать новый город о семи стенах, о семи верстах. Въезд в город и выезд из него были через одни един­ственные ворота, около которых был изваян каменный змей. Знаки змея Навуходоносор велел сделать на всех предметах в городе: на оружии, на конях, на уздечках, на сёдлах, на домах, на ложках, на блюдцах, на всех сосудах и на всяком скоте.

Взял Навуходоносор себе царицу из царского рода и прижил с ней царевича Василия. Для всех врагов Навуходоносор был гро­зой. Он был непобедим, особенно потому, что владел мечом-само-секом, который пускал в ход, сталкиваясь с врагами. В повести описывается одна из битв Навуходоносора. Перевес всё время был на стороне Вавилона. Но окончательно вавилоняне побеждают тог­да, когда в сражение вступает сам царь. Меч-самосек, аспид-змий, вырывается из его ножен и сечёт врагов без милости.

Навуходоносор царствовал много лет. Перед смертью он велел замуровать меч-самосек в стену и не вынимать его до скончания мира, предрекая в противном случае неминуемую гибель Вавилона.

Узнав, что грозного Навуходоносора больше нет в живых, мно­гие цари с великими силами двинулись на Вавилон, где стал пра­вить сын Навуходоносора Василий. Василий выступает против врагов, но они берут над ним верх, и тогда он решает преступить отцовский запрет, вынуть замурованный меч-самосек и пустить его в ход. Но меч вырывается из рук Василия и начинает сечь не только вражеское, но и вавилонское войско и всех вавилонян умерщвляет, а змеи, изображённые на всех предметах, вдруг ожи­вают и окончательно пожирают вавилонян. Ожил и большой каменный змей, изваянный у городских ворот.

С тех пор Вавилон совершенно запустел. Вокруг него разрос­лись сорные травы, а о сильном и славном городе не осталось и помину.

Во второй повести рассказывается уже о том, как знаки цар­ского достоинства, находившиеся первоначально в Вавилоне, пе­решли к византийскому царю, т. е., другими словами, как бы доку­ментируется переход всемирно-исторической царской власти из Вавилона в Византию.

Византийский царь Лев, в крещении Василий, отправляет своих росланцев взять «знамение» от трёх отроков - Анания, Азария и Мисаила, мощи которых покоятся в Вавилоне. Василий сперва хочет отправить двух послов - грека и «обежанина» (абхазца), но, по совету приближённых, посылает ещё третьего - «из русских славянина». Таким образом, в добывании знаков царского достоин­ства из Вавилона принимает участие и русский. Царь с войском отправляется вслед за послами и останавливается за пятнадцать поприщ от Вавилона, а послы направляются в самый город. Идут они очень медленно, так как путь был тесен, идут с «великою нуждою». По дороге растёт «былие великое, акы волчец». Этой травы около Вавилона на шестнадцать вёрст. Тут находятся всякие гады и змеи. Но «божьим изволением» послы, невредимые, доходят на третий день до Вавилона и, благополучно минуя спящего змея, проходят через лестницу в восемнадцать ступеней на городскую стену, а по другой лестнице спускаются в город. На этой лестнице, как и на первой, они находят надписи на греческом языке, обежанском и «словянском и российском». Эти надписи ободряют послов, советуя им не бояться змея и смело идти дальше.

Придя в город, послы прежде всего направляются к гробнице трёх отроков, чтобы поклониться им и взять от них «знамение». Они увидели на гробнице кубок, сделанный из золота, украшен­ный жемчугом и разными драгоценными камнями. Кубок этот был полон мирра и ливана. Посланцы испили из кубка и стали «весели». Затем они уснули, а когда проснулись и захотели взять с собой" кубок, из гробницы послышался голос, который запретил им это делать и велел идти в царские палаты и взять оттуда знаки цар­ского достоинства. Посланцы так и делают. Они берут венцы Наву­ходоносора и его жены и грамоту, написанную на греческом языке и объяснявшую происхождение венца и других драгоценностей. Вслед за этим они отправляются в другую палату, где видят раз­личные драгоценности и сердоликовую «крабицу» (коробку), в ко­торой заключена царская порфира. Тут же они видят ларцы, пол­ные золотом, серебром и драгоценными камнями, и золотой кубок. Всё это они берут с собой и идут назад.

Затем они приходят вновь в церковь, к гробнице трёх отроков, опять пьют из того кубка, который стоит на гробнице, вновь чув­ствуют весёлость, засыпают и, проснувшись, идут назад. Во время обратного путешествия один из посланцев, обежанин, оступился, Упал на змея и разбудил его. Тот поднял необычайный свист. Посланцы всполошились, упали на землю и лежали в течение дол­гого времени, как мёртвые, а затем очнулись и пошли на то место, г Де должен был их ожидать царь Василий. Но здесь они нашли полную сумятицу. Свист змея был настолько сокрушителен, что огромное количество людей из войска Василия попадало мёртвыми. Только некоторая часть вместе с самим Василием успела убежать. Царь Василий думал, что послы уже не вернутся, и был очень обрадован, когда увидел их целыми и невредимыми. Они передают Василию добычу, взятую ими в Вавилоне, и Василий часть этой добычи, драгоценные камни и золото, передаёт патриарху, у себя же оставляет царские регалии. Таким образом, византийский царь становится полноправным представителем всемирно-исторической власти, так как обладает такими вещественными знаками царского достоинства, которые её олицетворяют.

Так, для утверждения идеи византийской всемирно-историче­ской монархии создаётся легенда, повествующая о конкретной передаче символов и знаков царского достоинства из Вавилона в Византию.

Обе повести, в основе которых лежат сказочные мотивы, не сохранились в греческом тексте, несмотря на то, что возникли они, несомненно, в Византии; зато, судя по различным отражениям в литературах Запада, они пользовались популярностью в средне­вековой Европе. Однако о добывании знаков царского достоинства речь идёт лишь в русских повестях и сказках, и это заставляет предполагать, что упоминание о вавилонском венце не было искон­ным в круге соответствующих сказаний. Это упоминание оказалось существенным, очевидно, в связи с развивавшейся идеей преемст­венности Москвой византийского наследства: в некоторых списках второй повести говорится о том, что «сердоликова крабица со всем виссом царским» перешла во владение киевского князя Владимира. Отсюда один шаг к прямому перенесению византийских регалий на московских великих князей.

В конце XV или начале XVI в. создаётся у нас «Сказание о князех Владимирских», являющееся непосредственным развитием и продолжением повестей о Вавилонском царстве. Это же «Ска­зание», по установившемуся в науке взгляду, легло в основу «Послания» монаха Спиридона-Саввы о Мономаховом венце, на­писанного при великом князе Василии Ивановиче в первой чет­верти XVI в. ", а также в основу соответствующих статей в «Родо­словии великих князей русских». Особенную популярность «Ска­зание» приобрело при Иване Грозном, впервые официально в 1547 г. венчавшемся на царство, подкреплявшем ссылками на «Сказание» свой авторитет как государя-самодержца. Оно использовано было в пору Грозного как непререкаемый официальный документ, 0 частности в дипломатической практике, нашло широкое от­ражение в московских летописных сводах XVI в. и других популярных памятниках XVI-XVII вв., было переведено на латинский язык.

«Сказание» предваряется вступлением, начинающим рассказ от Ноя и доводящим его до Августа-кесаря, который, «устраивая вселенную», посылает своего родного брата Пруса на берега Вислы, в страну, которая затем по его имени была названа Прусской землёй (она в древности была населена прусами - литовцами). Потомками римлянина Пруса, а следовательно Августа-кесаря, считали себя русские князья. Отсюда - привычное заявление Ивана Грозного, что он ведёт свой род от Августа-кесаря.

Таким образом, легенда, созданная на русской почве, связы­вает московский великокняжеский род с представителем старей­шей мировой монархии, с Августом-кесарем.

В «Сказании» и далее говорится о том, что некий воевода новго­родский Гостомысл, приближаясь к концу своей жизни, велит новгородцам послать в Прусскую землю мудрого мужа и призвать оттуда князя. Новгородцы ему повинуются, и из Прусской земли приходит князь по имени Рюрик, прямой потомок Августа («суща от рода римска Августа царя»), и становится князем. Вместе с ним приходят его братья Трувор и Синеус и также становятся князьями в Русской земле. Спустя некоторое время русский князь Владимир Всеволодович, правнук великого князя Владимира, чет­вёртое от него колено ", решил пойти на Византию, сославшись на прецеденты - на походы Олега и Святослава Игоревича. Он соби­рает вельмож «благоискусных и благоразумных и благоразсудных», а также большое войско и отправляется во Фракию, в предместье Царьграда. Пленив многих жителей Фракии, он возвращается с богатой добычей. В это время в Царьграде царём был благочести­вый Константин Мономах, воевавший тогда с персами и латинами. Он созывает царский совет и отряжает к Владимиру Всеволодовичу митрополита ефесского Неофита и других послов, дав им «живо­творящий крест от самого животворящего древа, на нем же распятся владыка Христос», царский венец со своей головы, сердоликовую крабицу, «из нея же Августия царь римский веселяшеся», затем бармы, которые носил на своих плечах, цепь из аравийского золота и многие другие ценные дары, и всё это отсылает Владимиру с просьбой, чтобы тот не воевал Византию (о посылке даров Владимиру Мономаху византийским царём Мануилом речь идёт, как мы знаем, ещё в памятнике XIII в.- «Слове о погибели Рус­ской земли»). «Приими от нас, боголюбивый и благоверный княже, сия честные дарове, иже от начатка вечных лет твоего родства и поколения царьских жребии, на славу и честь, на венчание тво­его волнаго и самодержавнаго царствия»,- обращается Констан­тин к Владимиру Всеволодовичу.

Владимир принимает эти дары, венчается венцом Константина и с тех пор сам называется Мономахом: «И с того времени князь великий Владимер Всеволодович наречеся Манамах, царь великия Росия, и потом пребыста прочая времена с царем Констянтином князь великий Владимер в мире и любви. Оттоле и доныне тем царьским венцем венчаются великий князи владимерстии, его же прислал греческий царь Констянтин Манамах, егда поставятся на великое княжение росийское...»

Царские регалии, вывезенные из Вавилона, совершают, таким образом, свой третий и последний путь: они водворяются у рус­ских князей, которые благодаря этому трактуются как преемники византийских царей. К такому тенденциозному вымыслу прибегает легенда для того, чтобы обосновать права и авторитет московских самодержцев, утверждавших свою власть в борьбе с удельными князьями и оппозиционным боярством и устанавливавших преем­ственную связь Москвы-через посредство Владимира - с Кие­вом. При этом искажаются исторические факты: Константин Моно­мах умер тогда, когда Владимиру Всеволодовичу было всего около двух лет. Эта хронологическая несообразность была замечена лишь в позднейших летописных сборниках, где Константин Мономах заменён был Алексеем Комнином.

Так как, однако, не существовало исторического подтвержде­ния указанию «Сказания», что со времени Владимира Всеволодо­вича русские князья венчались Мономаховым венцом, то для устранения противоречия в некоторых списках «Сказания» гово­рилось о том, что Владимир Мономах перед смертью царские ре­галии завещал своему шестому сыну Георгию, распорядившись, чтобы он берёг их как душу лли как зеницу ока, передавая их из рода в род, пока не появится достойный царь-самодержец, кото­рого «воздвигнет бог» для обладания Российским государством, и чтобы до тех пор потомки Мономаха не возлагали на себя цар­ских регалий и не венчались на царство.

Возникновение «Сказания» и его идейное наполнение следует связывать с южнославянскими автономистическими тенденциями, приспособленными к московской политической действительности. И у сербов и у болгар существовали вымышленные генеалогии их царей, ведших свой род от римских императоров, с целью оправ­дать свои стремления к политической независимости от Византии. Так, сербские книжники утверждали родство Неманей с Констан­тином Великим и с родом Августа-кесаря; болгарские цари Асени также претендовали на происхождение из Рима. Автор «Сказания» оказался ещё смелее: он прямо указывает на брата Августа, Пруса, как на родоначальника русских князей. И. Н. Жданов высказывает предположение, что этим автором мог быть не кто иной, как Пахомий Логофет, немало потрудившийся для развития и укрепления московской политической идеологии.

Что касается вопроса о фигурирующих в «Сказании» отноше­ниях русского князя Владимира и греческого Константина Моно­маха, то эти отношения естественнее всего объясняются следую­щим образом. В XV-XVI вв. на Руси обращалось народно-поэти­ческое сказание о войне Владимира с греками. Это сказание было сродни дошедшим до нас былинам Владимирова цикла и являлось отзвуком эпического предания о походе Владимира Святославича на Корсунь.

В первоначальном своём виде старинная былина о войне Вла­димира с греками до нас не дошла и известна лишь по книжным переделкам XV-XVI вв., в одной из которых идёт речь о войне Владимира Всеволодовича с Константином Мономахом. В дальней­шем произошло сближение сказания о перенесении на Русь визан­тийских царских регалий с переводной повестью о добывании царём Львом (Василием) царских утварей из Вавилона. Это сближение отразилось в памятниках письменной литературы, а также в устной словесности.

Так, в одной песне Грозный на пиру похваляется: и

Есть чем царю мне похвастатн:

Я повынес царенье из Царя-града,

Царскую порфиру на себя надел,

Царский костыль себе в руки взял,

И повыведу измену с каменной Москвы...

В другой песне, сложенной в связи с покорением Казанскогё царства, Грозный говорит:

Казанское царство мимоходом взял,

Царя Симеона под мир склонил,

Снял я с царя порфиру царскую,

Привёз порфиру в каменну Москву,

Крестил я порфиру в каменной Москве,

Эту порфиру на себя наложил, После этого стал Грозный царь.

Конец этой песни имеет следующий вариант:

Эту порфиру на себя положил, После того я стал пресвитер-царь, Грозный царь Иван Васильевич.

Тут, как видим, знаки царского достоинства переносятся в Моск­ву из Казани, и самое венчание на царство Грозного связывается с завоеванием Казани.

О перенесении царских регалий в Москву к Ивану Грозному речь идёт и в сказке о Борме Ярыжке, или Фёдоре Борме, существующей в нескольких вариантах и находящейся в прямой зави­симости от повестей о Вавилонском царстве. По самарскому ва­рианту, царь Иван Васильевич кличет клич: «Кто мне достанет из Вавилонского царства корону, скипетр, рук державу и книжку при них?» На клич царя на третий день отзывается Борма, отправ­ляющийся на корабле со спутниками в Вавилон, представляющий ту же картину запустения, о которой говорится и в письменных повестях. Фигурируют в сказке и те же змеи, что и там, и, кроме того, «царь-девка», одноглазый великан и его сестра, с которой Борма жил двадцать лет и прижил сына. Он добывает то, что пору­чил добыть ему царь, искусно всех одурачивает и уезжает на Русь, куда попадает только через тридцать лет после отлучки. В награду за добытые ценности он просит Грозного разрешить ему три года безданно-беспошлинно пить во всех кабаках.

По другому варианту, пересказанному Е. Барсовым, Борма отправляется в Вавилон за царской порфирой, короной, жезлами и скипетром из Царьграда по поручению тамошних «вышних людей». С помощью неизвестного человека, называющего себя «Правдою», он попадает в Вавилон. В храме Георгия Победоносца и Дмитрия Солунского он находит царские регалии и на ковре, который вручает ему присутствующая при храме девица, приплы­вает обратно в Царьград. «Но тут было во Царьграде великое кровопролитье; рушилась вера православная, не стало царя пра­вославного». И пошёл Борма на Русь, в Казань, «и улегла тут порфира и корона с града Вавилона на голову грозного царя, пра­воверного Ивана царя Васильевича, который рушил царство Про­ходима, поганого царя казанского».

Как видим, устная традиция во всех случаях обладание выве­зенными из Вавилона царскими регалиями присваивает Ивану Гроз­ному, завершившему процесс политического возвышения Москвы ".

Литература 8 класс. Учебник-хрестоматия для школ с углубленным изучением литературы Коллектив авторов

Сказание о Вавилонском царстве Перевод Н. Дробленковой

Сказание о Вавилонском царстве

Перевод Н. Дробленковой

СКАЗАНИЕ О ТОМ, ЧТО ЕСТЬ И ЧТО БЫЛА РОССИЯ, КТО В НЕЙ ЦАРСТВОВАЛ И ЧТО ОНА ПРОИСХОДИЛА. Князя В. В. Львова. (Посмертное издание.) С.-П.-бург. 1863 Книжка эта представляет собой одну из бесчисленных, но до сих пор почти никогда не удававшихся попыток подделаться под русский