Детские и юношеские годы, семейное окружение Михаила Шолохова , создателя уникального для всей мировой культуры XX в. трагедийного романа-эпопеи «Тихий Дон», лауреата Нобелевской премии (за 1965 г.), долгое время освещались нормативно, даже парадно. В биографию Шолохова, одного из самых трагичных художников XX в., вносилось много поправок «на величавость», на благополучие, внешнюю образцовость, рассчитанных только на формирование образа идеального народного летописца, живущего «ради народа и среди народа».
Формирование такой образцовой биографии-анкеты началось почти сразу же после выхода «Тихого Дона». Уже в 1929 г., через год после публикации первых книг гениального романа, И. В. Сталин напишет о «знаменитом писателе нашего времени тов. Шолохове», как бы предопределив и установку на создание «бронзовой», даже «позолоченной» биографии писателя. Шолохов должен был, как говорилось в те годы, предстать перед народом «чистым как стеклышко».
Между тем судьба Шолохова, по образному выражению биографа писателя В. Осипова - автора книги «Михаил Шолохов: годы, спрятанные в архивах» (1995), - была «изначально определена на беды вперемежку с победами».
Род Шолоховых восходит к новгородскому крестьянину Степану Шолоху (конец XV в.) и систематически прослеживается с середины XVII в., от Фирса Шолохова (около 1644 - между 1708-1715) до купца Михаила Михайловича Шолохова, родного деда писателя, поселившегося на Дону, в Be-шенской, в середине XIX в. До этого Шолоховы жили в Зарайске Рязанской губернии в Пушкарской слободе и были, как пушкари, близки по статусу казакам.
Михаил Михайлович Шолохов, перейдя из служилых людей в мещанское сословие, основательно укоренился в станице Вешенской. Он женился на дочери купца Мохова (его потомок живет и на страницах «Тихого Дона»). Отец будущего писателя Александр Михайлович Шолохов (1865-1925) после окончания церковно-приходской школы - приказчик, заведующий мануфактурной лавкой в хуторе Кружилине, владелец галантерейной лавки и склада для ссыпки зерна. По делам, связанным с закупкой и перепродажей хлеба, он часто бывал в соседнем с Кружилиным родовом имении помещика Попова - Ясеновке (в «Тихом Доне» имение Листницких Ягодное), где и познакомился с будущей матерью писателя, горничной хозяев Анастасией Даниловной Кузнецовой, в девичестве Черниковой (1871-1942)...
«Судьба матери одарила автора «Тихого Дона» двумя самыми поэтическими образами в романе - Аксиньи и Ильиничны», - отметит современный шолоховед В. В. Васильев. Красивая горничная с черными, «цвета вороньего крыла» косами да еще с прекрасным голосом и слухом (мать словно передала Шолохову трепетную любовь к украинским и донским песням) стала в Ясеновке объектом ухаживаний молодого пана. Может быть, она и любила его вплоть до его женитьбы на некоей вешенской панне (тургеневской барышне Листницкого), вдове польских кровей, не смущаясь явного социального неравенства? Чтобы скрыть «грех», Анастасию спешно выдали замуж за пожилого вдовца казака Стефана Кузнецова, но «грех» вскоре обнаружился (она родила девочку), и после издевательств, побоев оскорбленного мужа, смерти девочки Анастасия, женщина, безусловно, гордая, с твердым характером, опять вернулась в Ясеновку - Ягодное. Отсюда ее, «двоемужнюю», т. е. не разведенную с тем же Кузнецовым, без обряда венчания и взял в жены одинокий Александр Михайлович Шолохов. 11(24) мая 1905 г. Анастасия Даниловна - ей было уже 34 года - родила сына Михаила. Он был ее единственным ребенком; правда, до 1913 г. (до смерти первого мужа, до нового венчания) он носил имя Михаила Стефановича Кузнецова. Это усиливало отчуждение родни от всей необычной семьи.
Неудивительно после этой предыстории то «чрезмерное», как бы преувеличенное материнское чувство исстрадавшейся Ильиничны в «Тихом Доне»: она в финале «Тихого Дона» ждет Григория как... единственного ребенка?! «Маманя по нем, ну, чисто истосковалась вся! Она его иначе и не зовет: "Мой младшенький"», - говорит сестра Григория Дуняшка Аксинье, искренне не обижаясь, что она - еще более «младшенькая» дочь - как бы для матери и не в счет... Собственно, и все другие младенцы, чаще всего мальчики, «даваемые Шолоховым в руки отчаявшимся, с исковерканной судьбой героям» (так однажды сказал В. П. Астафьев), - будь то дразнимый сверстниками Нахаленок («а ты - мужик, и тебя мать под забором родила!»), Мишатка Мелехов в «Тихом Доне», Ванюшка в «Судьбе человека» - окружены той же исключительной тревогой взрослых, как их последняя, единственная опора. Сцена в романе у плетня лунной ночью, когда Аксинья видит старую Ильиничну, шепчущую: «Гришенька! Родненький мой!», - это диалог, гениальное двуголосие, раздвоение единого драматичного жизненного опыта матери, прототипа обеих героинь.
«Великим упрямцем» назовет Шолохова К. М. Симонов, отдавая, видимо, должное именно его воле к яркой творческой самореализации, к победе над катастрофами даже исторического плана. Так, вопреки всем бедам войн, Гражданской войны юный Шолохов не бросил учебы в гимназиях (Москвы, Богучара, а в 1918 г. - Вешенской). Фактически бедствующая семья Шолоховых - часто они снимали комнату на троих у хозяев - оказывалась на линии фронта в Вешках, хуторах Рубежном, Плешакове. И все же в 1922 г., побывав то заготовителем, то продотрядником, однажды едва не расстрелянным бандой Махно, то учителем для безграмотных, - юный упрямец отправился в Москву, чтобы продолжить учебу и заняться литературным творчеством.
Где он жил, чем занимался в Москве? Кто запомнил будущего автора «Тихого Дона» на московских изогнутых улицах?
Поступить даже на рабочий факультет (рабфак) для последующего перехода в студенты Михаилу Шолохову не удалось: он не имел ни стажа рабочего, не был комсомольцем с рекомендательной характеристикой. Чтобы как-то прокормиться, ему пришлось работать то каменщиком, то грузчиком на Ярославском вокзале, то счетоводом. На фотографиях тех лет Шолохов, «молодой орелик», по образному определению А. С. Серафимовича, чаще всего в кубанке, в гимнастерке, с неунывающим взглядом. Он стилизован «под казака», как некогда юный Есенин был наряжен в духе рязанского картинного мужичка Леля. Между тем его жизнь в Москве - и не его одного, а с 1924 г. и жены Марии Петровны - на всякого рода тесных квартирах была неуютной, трудной. «За стеной стучат молотками мастеровые люди. А мы радовались, как дети. Жили скудно, иногда и кусочка хлеба не было. Получит Миша гонорар - несколько рублей, купим селедку, картошку - и у нас праздник. Писал Миша по ночам, днем бегал по редакциям», - вспоминала жена писателя М. П. Шолохова.
Что он писал в это время, в какие редакции бегал?
По прибытии в Москву Шолохов (благодаря новому знакомому Василию Кудашеву, молодому литератору из крестьян) попал в литературную группу «Молодая гвардия», собиравшуюся на Покровке (секретарь ее Марк Колосов - в последующем близкий друг Н. Островского). В этой группе Шолохов познакомился со студийцами, молодыми поэтами и прозаиками - А. Безыменским, А. Веселым, М. Светловым, Ю. Лебединским, В. Герасимовой, начинающим A. Фадеевым и др. Он мог встречать, слушать более опытных литераторов - Н. Асеева, В. Шкловского, О. Брика, B. Маяковского. Благодаря тому же Кудашеву, работавшему в «Журнале крестьянской молодежи», в этом журнале были опубликованы первые рассказы-этюды Шолохова: «Пастух», «Алешка», «Кривая стежка», «Калоши».
В 1926 г. Шолохов вернулся на Дон.
Решение это - поистине судьбоносное для создателя «Тихого Дона» - покинуть новое литературное окружение, основать свое «литературное гнездо», дом на Дону как оплот независимости и нерасторжимой связи с родиной, было не случайным. В 1926 г. у Шолохова родилась дочь Светлана, и Мария Петровна сразу же уехала с ней из Москвы на родину. Ho это лишь одна из причин возврата Шолохова в родные края. Важнее другое - буря над Доном в 1917- 1920 гг., величайшее историческое событие, которое властно притягивало к себе ум и сердце молодого художника.
Следует отметить, что долгие годы в угоду официозной канонизации своего образа, ради создания идиллического фоторяда встреч и бесед классика соцреализма писатель писал в урезанных, высветленных анкетах о жене: «учительница из станицы Букановской». Ho Мария Петровна была дочерью П. Я. Громославского (18...-1939), выпускника Новочеркасской духовной семинарии, псаломщика, наконец, станичного атамана (до 1916 г.), поистине «живой казачьей энциклопедии» (В. Воронов). Он пережил и трагедию «белого стана», и казачье восстание 1919 г.
В «Тихом Доне» старовер-возница говорит, например, о «вкладе» комиссара Малкина в пресловутое раскачивание: «Собирает с хуторов стариков, ведет их в хворост, вынает там из них души, телешит их допрежь и хоронить не велит родным». Оказалось, что этот самый Малкин... квартировал в доме П. Я. Громославского. А после публикации. «Тихого Дона» этот искоренитель старины, ставший в 30-е гг. крупным «чистильщиком» в ОГПУ, высказал кровную обиду на Шолохова и его роман («даже фамилии Малкин не изменил») самому Сталину. Правда, от просьбы Малкина исключить его фамилию из романа Сталин с досадой отмахнулся.
Другая подробность, безусловно возникшая в атмосфере бесед, рассказов П. Я. Громославского: выборы нового донского атамана взамен застрелившегося весной 1918 г. Каледина на войсковом кругу в Новочеркасске. Перед взором неискушенных станичных атаманов явился молодцеватый парадный генерал, с «густым засевом орденов» на мундире, «смахивающий... ажник на Александра III», и умилил выборщиков-стариков. Реальный П. Н. Краснов, плодовитый писатель в эмиграции, не разделявший мнений ни о своем писательском равенстве с Шолоховым (их уравнивал Г. В. Адамович), ни о якобы «картинных донцах» Шолохова (В. Набоков), ни тем более барского, кастового мнения И. А. Бунина («Кончил вчера вторую книгу „Тихого Дона“. Все-таки он хам, плебей»), был восхищен правдивостью романа. На вопрос: «Значит, и то, что написано им о вас... тоже глубоко правдиво?» - отвечал так: «Безусловно. Факты верны, а освещение этих фактов? Должно быть, и оно соответствует истине. Ведь у меня тогда не было перед собой зеркала».
Московское «комсомольско-пролетарское» окружение Шолохова не давало ему таких «зеркал», которые отражали бы все пути и судьбы казачества в годы смуты, всю трагедию заблуждений «русской Вандеи». Что можно было сказать о ярком и сложном прошлом казачества, о роде Шолоховых и Громославских, о песнях и самой природе этого края, если занять по отношению к былой России «расстрельную», нигилистическую позицию крикливых разрушителей? А они в те годы писали о России, о прошлом ее в духе таких заклинаний:
Цыц! Пропадай, старая!
He мешай, старуха, достраивать!
(А. Ясный)
Полумертвое Прошлое прет,
Лезет из брешей и скважин.
(С. Родов)
Отметим, что молодой Шолохов, даже зная трагические узелки в судьбе матери и отца, не мог назвать прошлое полумертвым, не мог только осуждать и проклинать его. Он не мог изгнать из памяти ни бескрайних донских просторов с жарким солнцем над Доном, ни самих казаков - этот веселый, добродушно-насмешливый, песенный народ.
Как бы ни отгораживали Михаила Шолохова от этого наследия социальными перегородками - «иногородний», «выходец из трудовых низов», «юношей-комсомольцем бился с кулаками» и т. п., - он не мог быть отделен, оторван от этой земли, ее чудесного языка, песен о «батюшке тихом Доне »...
Что такое само казачество для ребенка и юноши Шолохова? Может быть, он не понимал, почему казаки, часто неотделимые в скачке от коня и седла, суровые люди, верящие, однако, как дети, в колдовство, заговоры, приметы, так аристократически презирают мужиков? Все дело в том, что казаки не были крепостными, они - потомки свободных людей, они выстрадали свою вольность. Казачество (и станица) для Шолохова не сословие, не каста, не военный лагерь некоей военно-общинной вольницы, а наиболее яркое, живописное воплощение всех сложных и разных нравственных качеств России - ее природной свободы («воли») и, увы, политической наивности, слепоты, одержимости страстями и детской доверчивости.
Веками (со времен Разина, Пугачева) донская земля, «Донщина» была гнездом колоритнейшего народного быта, «Гуляй-полем», пристанищем самых вольнолюбивых и дерзких натур.
Сестра Григория Мелехова Дуняшка, тоже казачка, искренне смеется, когда видит, как в 1919 г. въехавшие в их хутор «всадники (красноармейцы), безобразно подпрыгивая, затряслись на драгунских седлах» («Тихий Дон»). Увы, эта достовернейшая подробность в романе, возникшая естественно, как дыхание, как голос памяти, породила злое обвинение: «Да разве можно так писать о красноармейцах?! Да ведь это же контрреволюция!» И писатель вынужден был ссылаться на впечатления детства и юности: ведь есть же седла казачьи, с высокими луками и подушкой, и «драгунские», в которых, естественно, и ехать нельзя, «не подпрыгивая», «не улягая».
Казачество - это состояние целого края, сообщества людей, когда рядом почти нераздельно существовали и «война» и «мир», пашня, курень (изба), тихие могучие волы и боевой конь, копье, всегдашняя готовность мужчин к походу, сражению. В какой-то мере это была обширная «Запорожская Сечь», подобная той, что изображена в «Тарасе Бульбе» Гоголя. И даже подобная тому состоянию Руси, когда воины были «с конца копья вскормлены» («Слово о полку Игореве»). Ho рядом с «войной» и «миром» как возвышенными состояниями духа жил еще и анархический «бунт»: с Дона вышли некогда и Разин, и Пугачев - воплощение «русского бунта, бессмысленного и беспощадного».
В «Тихом Доне» Шолохов внятно скажет об этой двойственности поведения казаков в феврале 1917 г.: с одной стороны, казаки, включая императорский конвой из казаков, так и не поняли «отречения» царя, чересчур светского жеста, не приняли отречения душевно, но, с другой стороны, и не стали бороться с агрессивной заводской и мужицкой Русью за царя, империю, за старый строй. Таков был их исторический кругозор. «Сердце царево в руке Божьей», - верили они. Бог «выронил» его, «выронил» Россию - делать нечего, Бог и спасет ее.
В казачьей общине были, безусловно, и свои «богачи» и «бедняки». Ho Шолохов-юноша застал еще и дух своеобразного равенства, общности, уважения к личному мужеству, удали, трудолюбию. Богач Коршунов в «Тихом Доне», видя трудолюбие бедноватой семьи Мелеховых, отдал свою дочь в этот куда менее обеспеченный дом. Что-то искусственное есть в той «ячейке» подпольщиков, раскалывающих хутор Татарский, которую сколотил функционер Штокман: ей фактически неоткуда было взяться! Когда Штокман был арестован, то казак, отвозящий его в тюрьму, ощущая полнейшую инородность этого агитатора, боится говорить с ним, кричит «дичалым хриплым голосом:
Сиди! Зарублю!
В первый раз за свою простую жизнь видел он человека, который против самого царя шел».
Так «отстало» казачество от времени, от всех стадий созревания революции. Царей уже умели убивать. Ho как же оно опередило всех в другом: в глубочайшей любви к земле, к воле, в красоте и мощи чувств! Отчетливее всего врезалось в память писателя всеобщее устремление казаков, детей природы, к земле, к круговороту природы, к простым и ясным для каждого первоосновам человеческого бытия, свободным от всякой «политики», от листовок и лозунгов, от проповедей вражды. «...Когда представлял себе, как будет к весне готовить бороны, арбы, плесть из краснотала ясли, а когда разденется и обсохнет земля, - выедет в степь; держась наскучившимися по работе руками за чапиги, пойдет за плугом, ощущая его живое биение и толчки; представлял себе, как будет вдыхать сладкий дух молодой травы и поднятого лемехами чернозема, еще не утратившего пресного аромата снеговой сырости, - теплело на душе» - так сказал писатель о главном жизнеощущении Григория Мелехова.
В такие мгновения жизнь неделима на «проклятое» прошлое и «светлое» будущее, на нечто «реакционное» и сугубо «революционное». Здесь, в степи, над Доном, каждое усилие пахаря, женщины-матери - путь к единению с миром, а не путь раскола. Жизнь здесь знает свою красоту. Саму степь или Дон не нужно сравнивать с чем-то вне их стоящим, с доктриной, программой, чтобы «похвалить» их ценность! Казачьи полки, возвращаясь со службы, переезжая через «тихий Дон», единственный для них, восторженно и умиленно бросали в реку что-то памятное! В этом труде на пашне, в воскрешении на благо человека животворящей силы земли в сущности есть все, что где-то называют красотой, добром, светом, вечностью, свободой.
Дон потому и считался реакционным, «непрогрессивным», что здесь одна часть народа долго не желала делиться на классы, явно не хотела никак истреблять другую во имя идеи. И как же трудно было вести Штокману «агитработу» в застойном хуторе Татарском! В такой косной массе, дорожащей настоящим, живущей единством. Даже свирепая драка казаков на мельнице с украинцами-тавричанами (из-за очереди на помол) совсем не похожа на желанный Штокману эпизод классовой борьбы, пробуждения революционного сознания: возы с зерном и у тех и у других одинаково обильны...
Даже в 1917 г., пройдя сквозь стихию смертей на войне, холодные окопы, ожесточение атак, казаки не понимают, как может Бунчук мгновенно, без суда убить офицера-монархиста Калмыкова (буквально заткнуть ему рот) в ответ на его непонятные казакам обвинения в адрес большевиков: «Вы не партия, а банда гнусных подонков общества! Кто вами руководит? - немецкий главный штаб!» «Пуля вошла ему в рот, - сообщает писатель о выстреле Бунчука, - взвилось хрипатое эхо». А что же делают и ощущают онемевшие казаки? Они ошеломлены и лишь тупо, совершенно бессмысленно (для Бунчука) спрашивают агитатора-палача, разделяющего народ на врагов:
«- Митрич... Что же ты, Митрич?.. За что ты его?
Бунчук сжал плечи Дугина; вонзая в глаза ему насталенный (необычный, говорящий о чужеродности этой психологии ненависти неологизм. - В. Ч.), неломкий взгляд, сказал странно спокойным потухшим голосом:
Они нас или мы их!.. Середки нету. На кровь - кровью...»
«Донские рассказы» (1920) и «Лазоревая степь» (1920) как новеллистическая предыстория эпопеи «Тихий Дон» (1928-1940). Известно, что «Тихий Дон» заканчивается многозначительной сценой. Ее можно назвать так: «Прощай, оружие»... Григорий Мелехов по мартовскому льду переходит Дон, уже видя родной дом, и бросает под лед винтовку, подсумок, патроны (невольно, по инерции пересчитав их). Он бросает то, с чем не расставался с 1914 г., т. е. целых шесть лет. Сам Шолохов ценил это мгновение прощания с оружием, пожалуй, выше, чем знаменитую сцену встречи Григория с сыном Мишаткой. «Гришка выбросил оружие под лед, - тихо сказал Михаил Александрович. - Под лед! - усилил он интонацию в голосе. - Мелехов вернулся к родной земле! В нем еще жива душа. В этом - его сила! Вот это и есть самая большая находка!» -вспоминал один из современников писателя.
«Донские рассказы» - это не прощание, а встреча с оружием, это стихия ожесточения, а не примирения. Говоря о «Донских рассказах», один из старейших шолоховедов Ф. Г. Бирюков искренне признается: «Страницы рассказов густо окрашены кровью». Это печально, но, увы, действительно так: молодой писатель хотя и воссоздает притихшую Донщину (после решающих сражений Гражданской войны, ухода Деникина и даже Врангеля из Крыма), но как бы раздувает гаснущие огоньки вражды, превращает мелкие банды и красные продотряды в своего рода долговременно действующие армии, вечно подстерегающие друг друга, нападающие внезапно. Здесь война без границ, без фронтов. Она бушует в семьях, истребляет руками отцов детей и наоборот. Сюжеты кровопролитий, братоубийств, сыноубийств на почве всячески подчеркиваемого классового размежевания, социального типового конфликта весьма иллюстративно изображенных «богачей» и «бедноты» буквально переполняют книгу. Фактически вся серия донских новелл предельно социологична, основана на типовых ситуациях избиения, уничтожения части народа другой его частью. Доводы для истребления - на уровне агитки, лозунга.
В рассказе «Родинка», например, белогвардейский атаман зарубил в бою красного командира... по родинке узнал в умирающем сына и покончил с собой после этого открытия:
«Сынок!.. Николушка!.. Родной!.. Кровинушка моя...
К груди прижимая, поцеловал атаман стынущие руки сына и, стиснув зубами запотевшую сталь маузера, выстрелил себе в рот...»
В рассказе «Продкомиссар» казак Игнат Бодягин поддерживает беспощадное решение трибунала: казнить родного отца за саботаж... Классовая ненависть сильнее родственных чувств. Игнат позволяет себе только маленькую слабость, говорит отцу «придушенно»: «He серчай, батя...» Правда, и сам - этим подчеркнута человечность героя - в финале погиб, спасая от банды ребенка.
Такой концентрации нарочито классовых схваток, глубины деления народа на классы, в целом стихии крово-разлития, пожалуй, вся проза 20-х гг. достигала лишь в отдельных произведениях: в «России, кровью умытой» (1924-1936) А. Веселого, в повестях «Черноземье» (1922) П. Низового и «Ватага» (1924) В. Шишкова. А автор последней даже назвал эту повесть о жутком кровопролитии в Сибири, в Кузнецке, организованном анархистом-партизаном Зыковым, «страшная русская сказка-быль».
Молодой Шолохов, воспроизводя, сгущая, концентрируя страшные эпизоды и мотивы ненависти, ожесточения, писал отнюдь не сказки, не что-то чрезвычайное в жизни. Он враг романтических красот, он яростно повторял уже в те годы, что нельзя чересчур живописно, красочно писать о смерти среди «седых ковылей», приписывать погибающим состояния, когда они «умирали, захлебываясь красивыми словами»: «Поросшие подорожником и лебедой окопы (их можно видеть на прогоне за каждой станицей), молчаливые свидетели недавних боев, могли бы порассказать о том, как безобразно просто умирали в них люди» («О Колчаке, крапиве и прочем»).
«Донские рассказы» порой подчеркнуто натуралистичны, антиромантичны, а в языковом плане активно обращены к достовернейшей просторечной народной стихии языка. Такие словечки и обороты речи, как откелъ, играйся, займаешься, опосля, вы для меня есть порожнее ничтожество, из хаты слышалось плачущее кряхтенье раненого пулеметчика, прохрипел, набухая злобой и т. п., призваны были подчеркнуть прозаичность, будничность всего происходящего.
Однако полной победы над абстракциями, догмами о смысле, о «красоте» Гражданской войны молодой художник добиться еще не мог. В целом он ориентировался на господствовавшую в те годы «сабельную традицию» изображения, героизации Гражданской войны. Считалось, что революция и Гражданская война - это явный праздник трудящихся и эксплуатируемых, время их безграничного торжества над богачами, угнетателями, мести труда капиталу. Даже мести Христу-капиталисту! Нет вообще убийства как такового - есть классовая месть, не сдерживаемая никакой общечеловеческой моралью. А значит, отменяются и муки совести, чувство греха...
В 1921 г. был вынужденно принят нэп, принят после массы крестьянских восстаний (на Тамбовщине, в Сибири). Уже нельзя было беззастенчиво, на основе «революционного правосознания», выгребать хлеб у крестьян во имя революции. Правда, целый ряд писателей, без конца воспевавших сабельные деяния, рубку, романтику классовой мести, испытали чувство разочарования, утраты Родины-революции, испуга за весомость своих фраз, псалмов о «красной правде» Октября: так, поэту Н. Асееву казалось, что «крашено рыжим, а не красным время», что даже знамена «порыжели», и он отворачивался от времени: «Как я буду твоим поэтом?»
Молодой Шолохов тоже по-своему не осознал, что язык и нравы военного коммунизма, язык насилия и скорейшей казни буржуев в 1923-1925 гг. в измученной стране уже несостоятельны. С каким-то азартом юности, со свирепой резвостью, провоцирующей революционную нетерпеливость, Шолохов раздувает угольки гаснущего костра... В «Донских рассказах» сконструирован мир, где еще действует закон: «Ваше слово, товарищ маузер...» Хлеб у крестьян отбирается в атмосфере самосуда.
«Я - человек прямой, у меня без дуростев, я хлеб с нахрапом качал. Приду со своими ангелами к казаку, какой побогаче, и сначала его ультиматой: „Хлеб!“ - „Нету“. - „Как нету?“ - „Никак, говорит, гадюка, нету“. Ну я ему, - говорит герой рассказа, - конечно, без жалостей маузер в пупок воткну и говорю малокровным голосом: „Десять пулев в самостреле, десять раз убью, десять раз закопаю и обратно наружу вырою! Везешь!“» («О Донпродкоме и злоключениях заместителя Донпродкома товарища Птицына», 1923-1925).
Безусловно, молодой Шолохов уже умел стягивать, собирать события и характеры в тесное пространство «малоформатного» рассказа, раскрывать мозаику взаимосвязей личности и ее окружения, отбирать детали и словесные краски для передачи душевных самодвижений, самоанализа героев. Он прекрасно понял технологию новеллы: в ней - краткость «малых действий», быстрое развертывание конфликта, характера на тесной, мгновенно разрушающейся площадке, неожиданная концовка. Шолоховский новеллистический мир уже очень отчетливо виден и слышен.
Он уже умеет изображать и само... слово! Естественное течение речи очень умело перебивается, нарушается вторжением метафоры, яркого сравнения, неожиданного эпитета, изгоняющих автоматизм восприятия текста. Картину мира, его слышимость и видимость резко обогащают, например, такие сближения природного и душевного мира, как «зазывно помаргивает смерть»; «сады обневестились: зацвели цветом молочно-розовым»; «ночь раскрылатиласъ над степью и молочной мутью закутала дворы»; «набат звонко хлестнул тишину и расплескался над спящей станицей»; «ветер дурашливо взвихрил и закружил белесую пыль»; «батьке вязы свернут» (т. е. погубят, убьют) и т. п.
Целый ряд рассказов (скажем, «Жеребенок» и особенно «Шибалково семя») свидетельствовал о том, что Шолохова уже не устраивала поэтика агиток, лозунгов, примитивных объяснений творящихся кровопролитий. Герои его обладают как бы двумя уровнями сознания, двумя глубинами души. У них образовался поверхностный, самый «политизированный» слой якобы сознания, внедренная извне система оценок, выводов, которые, в сущности, чужеродны, подброшены листовкой, докладом, криком оратора на митингах, лукавой агитбеседой. Едва ли можно предположить, что уже и тогда Шолохова устраивали целиком такие пустые словесные трафареты для «объяснения» убийств или для обоснования добрых поступков, которые мелькают в «Донских рассказах»:
«Петька Кремнев сказал как-то: Махно - буржуйский наемник» («Путь-дороженька»);
«А теперь мы тебя вылечили, пускай твое сердце еще постучит - на пользу рабоче-крестьянской власти» («Алешкино сердце»);
«Я матерно их агитировал, и все со мной согласились, что Советская власть есть мать наша кормилица и за ейный подол должны мы все категорически держаться» («Председатель реввоенсовета Республики»).
Ho уже в это время молодой прозаик почувствовал: есть в людях (кроме «политизированного» слоя сознания) и иная глубина, совсем иной слой мироощущений, ответственности за жизнь, за народ и Россию. Эта глубина и сложнее, и важнее, тем более ярче слоя чужеродной политизированной словесной трескотни.
Бесхитростный Яша Шибалок, пулеметчик сотни особого назначения в рассказе «Шибалково семя», проще говоря, винтик в машине насилия, неожиданно вносит исправление, «коррективу» в мораль, предписанную насилием, во всю пресловутую романтику расстрелов. Он убил совестливую «шпионку» из банды атамана Григорьева, но на грубоватое, жестокое предложение сотни относительно младенца, своего и этой шпионки сына, вдруг нашел иную, не предусмотренную механизмом террора общечеловеческую правду, нашел свой ответ:
«Хлебнул я горюшка с этим дитем.
За ноги его да об колесо!.. Что ты с ним страдаешь, Шибалок? - говорили, бывало, казаки.
А мне жалко постреленка до крайности. Думаю: "Нехай растет, батьке вязы свернут - сын будет власть Советскую оборонять. Все память по Якову Шибалку будет, не бурьяном помру, потомство останется"».
Место «Донских рассказов» по отношению к «Тихому Дону» нельзя толковать однозначно. Они действительно подготовили будущую эпопею, помогли писателю подняться над узкими схемами, догмами о радостной «революции-празднике», были этапом прозрения, ступенью в обогащении просторечием самого языка, школой образности... «Тихий Дон» развивал многое, что робко пробивалось в ряде «Донских рассказов». Ho, с другой стороны, Шолохов в «Тихом Доне» часто явно преодолевал тот культ насилия, жаргон «ультиматумов», идеал бойца - винтика революции «с Лениным в башке и с наганом в руке», которые объективно господствовали в этом раннем его цикле. Если в «Донских рассказах» только красноармеец Трофим (а не «беляк»), например, мог погибнуть, спасая жеребенка, а убивший его белый офицер лишь «равнодушно двинул затвором карабина, выбрасывая дымящуюся гильзу», то в «Тихом Доне» и офицер Листницкий, и множество других персонажей из «белого стана», и тем более Григорий Мелехов возвышены до глубокого понимания красоты Донского края, ценности человеческой жизни, вообще всего, что «душу облекает в плоть»...
Михаил Александрович Шолохов родился на Дону в тысяча девятьсот пятом году. Он стал свидетелем «ключевых моментов» истории страны и в своем творчестве отразил все этапы борьбы и строительства нового государства: гражданскую войну, коллективизацию и Великую Отечественную войну. По Художественным и публицистическим произведениям Шолохова можно изучать историю нашего государства, настолько они правдивы, монументальны и многогранны. Он отображает жизнь такой, какой она была.
В середине двадцатых годов начинают печататься «Родинка», «Пастух», «Продкомиссар» -произведения позже объединенные писателем в «Донские рассказы».
В них Шолохов покажет беспощадную правду гражданской войны, которая разделила вчерашних друзей, даже членов одной семьи на два непримиримых лагеря. Смертельная схватка между борцами за новую жизнь и теми, кто отстаивал старые порядки, хотел повернуть страну на старые рельсы, - основная тема «Донских рассказов». В этих произведениях Шолохова нет «счастливых», «благополучных» концовок, так как не может быть счастья и покоя, душевного равновесия в такой кровавой круговерти.
Параллельно с работой над рассказами писатель приступает к созданию широкого полотна о жизни донского казачества накануне революций и до гражданской войны. Над романом-эпопеей «Тихий Дон» Михаил Александрович работал вплоть до 1940 года, обращался к нему и позже.
Центральное место в романе занимают события гражданской войны на Дону, и в частности история верхнедонского контрреволюционного восстания казаков. Эта страница гражданской войны до Шолохова была плохо изучена историками. Писатель проделал громадную работу, собрав большое количество подлинных документов, воссоздал действительную картину тех трагических событий.
С большой теплотой рисует Шолохов портреты стойких борцов за новую жизнь. Это - сын батрака Михаил Кошевой, машинист мельницы Иван Котляров, профессиональный революционер Штокман, верный солдат революции Бунчук и многие другие.
В романе представлены и те, кто хотел удержать старые порядки. Это семейство хуторских богатеев Коршуновых, купец Мохов, помещик Листницкий, генералы и офицеры белой армии, иностранные интервенты.
В романе «Тихий Дон» Шолохов показал судьбы народа в годы революции и гражданской войны. В шатаниях казачества между революцией и контрреволюцией проявилась двойная природа психологии мелкого собственника.
Писатель гениально показал все перипетии жизни человека на изломе истории на примере жизни Григория Мелехова. Он говорит о жизни: «...ничего я не понимаю... Мне трудно в этом разобраться... Блукаю я, как метель в степи...»
В романе «Тихий Дон» Шолохов сочетает эпическое изображение великих исторических событий с удивительной лиричностью повествования, передачей тончайших интимных переживаний людей, раскрытием их самых сокровенных чувств и мыслей.
Параллельно с работой над заключительными главами романа «Тихий Дон» Шолохов работает над романом о коллективизации, названном впоследствии «Поднятая целина». Как и «Тихий, новый роман - о жизни народа в страшный период ломки народной психологии. Только теперь это период преодоления вековых предрассудков, поворота простых тружеников к новым формам жизни. В «Поднятой целине» действие происходит в условиях упрочившегося советского строя, когда сознание основой массы казачества значительно выросло, понимание преимуществ новой жизни легче проникает в массы, а антисоветская агитация врагов народа находит все меньше сторонников.
Наиболее ярко психология казачества рисуется в таких массовых сценах, как собрание по поводу организации колхоза, «бабий бунт», приезд Давыдова в бригаду, отказавшуюся работать, открытое партийное собрание колхозников... Шолохов писал роман на богатом материале окружавшей его действительной жизни; писатель показал, что поворот в народном сознании произошел не сразу и не легко.
Началась Великая Отечественная война, и писатель-гуманист не остался в стороне от борьбы. В военных корреспонденциях, очерках «На Дону», «На юге», «Военнопленные», «В казачьих колхозах» писатель раскрывает античеловеческий характер развязанной гитлеровцами войны. В 1943 году Шолохов начал работу над романом «Они сражались за Родину». Произведение повествует о тяжелых днях отступления под натиском мощной военной машины Германии, о смертельной схватке под Сталинградом, переломившей весь ход войны.
В романе «Они сражались за Родину» глубоко раскрыт русский национальный характер, ярко проявившийся в дни тяжелых испытаний. Героизм русских людей в романе лишен внешне блестящего проявления и предстает перед нами в ратных буднях трагически, а порой и комически. Такое изображение войны приводит читателя к выводу, что героическое не в отдельных подвигах советских солдат, а что вся фронтовая жизнь - подвиг.
После войны, в 1957 году, когда над миром возникла угроза новой мировой катастрофы, Шолохов опубликовал рассказ «Судьба человека», чтобы напомнить о тех ужасах, которые больше не должны повториться. В небольшом по объему произведении перед читателями проходит жизнь героя, вобравшая в себя судьбу страны.
Андрей Соколов - советский человек, мирный труженик, ненавидящий войну, отнявшую у него всю семью, счастье, надежду на лучшее. Оставшись одиноким, Соколов не утратил человечность, он смог разглядеть и пригреть около себя бездомного мальчика. Писатель заканчивает рассказ уверенностью в том, что около плеча Андрея Соколова поднимется новый человек, готовый преодолеть любые испытания судьбы.
Творчество Шолохова оценено по достоинству. Он лауреат всех возможных премий и наград отечественных, а в 1965 году удостоен Нобелевской премии за роман «Тихий Дон». Его произведения достойно вошли в русскую классическую литературу.
Фото 1938 года
Михаил Александрович Шолохов
родился 24 мая 1905 года на хуторе Кружилин станицы Вёшенской Донецкого округа Области Войска Донского (сейчас хутор Кружилинский Шолоховского района Ростовской области Российской Федерации). Отец Михаила Шолохова - Александр был служащим торгового предприятия.
Начальный опыт в обучении, а также первые навыки в школе Михаил Александрович получил во время Первой Мировой войны в столице Российский Федерации. После школы Михаил переехал в Воронежскую губернию, где поступил в гимназию, в Богучаре. Отучившись там, Михаил Александрович возвращается в Москву с целью дальнейшего получения образования. Но, после того как попытки поступления не обвенчались успехом, Михаил был вынужден поменять много разнообразных рабочих профессий, чтобы хоть как-то выживать. Но, даже при постоянной работе без выходных, Михаил Александрович всегда мог и находил свободное время для того, чтобы заниматься самообразованием.
Дебют Михаила как писателя, а именно первая публикация состоялась в 1923 году. Творческая деятельность Михаила всегда играла в его жизни значимую и большую роль. После изданных фельетонов в газетных редакциях, Михаил принялся за публикацию небольших рассказов в журналах.
Следующий, 1924 год оставил отпечаток в его биографии, как год публикации первого рассказа, как отрывка из донского цикла "Родинка". Немного позднее, все повествования этого цикла были объеденные Михаилом в три значительных сборника.
Широкую популярность Михаил Александрович получил от публикации романа "Тихий Дон", в котором рассказывается про военные времена и донских казаков в 28-32 году 20 века.
Этот роман спустя недолгий период времени стал популярен и известен не только в странах Советского Cоюза, но и за его пределами: в Азии и Европе. А годами позже роман-эпопею перевели на многие языки мира.
Личной жизни Шолохова можно смело подражать. Когда он пришел просить руки и сердца дочери атамана Громославского, тот отказал на его предложение, но в замен предложил Михаилу Александровичу забрать своей женой его вторую дочку - Марию. Ни минуты не сомневаясь, Михаил Александрович дал свое согласие.
Их свадьба состоялась в 1924 году, а брак оказался крепким и верным. Прожив совместно 60 лет, у Михаила с женой было четверо детей.
Ленинская премия была получена Михаилом Шолоховым за роман в 2-х томах "Поднятая целина". В нем идет повествование о тяжелых временах коллективизации.
В период 41-45 годов, Михаил Александрович начинает работать военным корреспондентом. Отдаваясь работе по полной, Михаил находит время и для творческой деятельности.
Следует отдельно сказать о том, что существенным событием в истории Михаила Александровича было получение Нобелевской премии в 1965 году, в номинации раздела литературы, за произведение «Тихий Дон», которое по праву принято считать романом-эпопеей.
На завершающем этапе жизни, Михаил Шолохов забросил заниматься литературной деятельностью, отдавая предпочтение природе: рыбалке и охоте, а все имеющиеся награды и вознаграждения передавал на то, чтобы строили новые школы и образовательные учреждения.
Его жизнь оборвалась внезапно. В 1984 году, 21 февраля Михаил Шолохов ушел из жизни. Врачи вынесли только один вердикт - рак. Похоронен Михаил Александрович в станице Вешенской, при дворе родного дома, что находится на берегу речки Дон.
Умер Михаил Александрович Шолохов 21 февраля 1984 года в станице Вешенской от рака гортани. Похоронен во дворе своего дома в станице Вешенской. На этой территории в 1984 году создан Государственный музей-заповедник Михаила Александровича Шолохова.
Михаил Александрович Шолохов родился 24 мая 1905 года в хуторе Кружилине станицы Вёшенской Донецкого округа области Войска Донского (ныне Шолоховский район Ростовской области).
В это же время Шолохов принимал участие в рукописной газете "Новый мир", играл в спектаклях Каргинского народного дома, для которого анонимно сочинил пьесы "Генерал Победоносцев" и "Необыкновенный день".
В октябре 1922 года переехал в Москву, где работал грузчиком, каменщиком, счетоводом в жилуправлении на Красной Пресне. Одновременно посещал занятия литобъединения "Молодая гвардия".
В декабре 1924 года в газете "Молодой ленинец" вышел его рассказ "Родинка", открывший цикл донских рассказов: "Пастух", "Илюха", "Жеребенок", "Лазоревая степь", "Семейный человек" и других. Они были опубликованы в комсомольской периодике, а затем составили три сборника "Донские рассказы" и "Лазоревая степь" (оба — 1926) и "О Колчаке, крапиве и прочем" (1927). "Донские рассказы" еще в рукописи прочел земляк Шолохова писатель Александр Серафимович, который написал к сборнику предисловие.
В 1925 году писатель приступил к созданию романа "Тихий Дон" о драматической судьбе донского казачества в годы Первой мировой и Гражданской войн. В эти годы вместе с семьей он жил в станице Каргинской, затем в Букановской, а с 1926 года — в Вёшенской. В 1928 году две первые книги романа-эпопеи вышли в журнале "Октябрь". Выход третьей книги (шестой части) был задержан из-за достаточно сочувственного изображения участников антибольшевистского Верхнедонского восстания 1919 года. Чтобы выпустить книгу, Шолохов обратился к писателю Максиму Горькому с помощью которого добился от Иосифа Сталина разрешения на публикацию этой части романа без купюр в 1932 году, а в 1934 году в основном завершил четвертую — последнюю часть, но стал заново ее переписывать, не без ужесточившегося идеологического давления. Седьмая часть четвертой книги вышла в свет в 1937-1938 годах, восьмая — в 1940 году.
Произведение было переведено на многие языки.
В 1932 году вышла первая книга его романа "Поднятая целина" о коллективизации. Произведение было объявлено совершенным образцом литературы социалистического реализма и вскоре вошло во все школьные программы, став обязательным для изучения.
В годы Великой Отечественной войны (1941-1945) Михаил Шолохов работал военным корреспондентом Совинформбюро, газет "Правда" и "Красная звезда". Он публиковал фронтовые очерки, рассказ "Наука ненависти" (1942), а также роман "Они сражались за Родину" (1943-1944), который был задуман как трилогия, но не был окончен.
В фонд обороны СССР писатель передал Государственную премию, присужденную в 1941 году за роман "Тихий Дон", на свои собственные средства приобрел для фронта четыре новые ракетные установки.
В 1956 году вышел его рассказ "Судьба человека".
В 1965 году писатель стал лауреатом Нобелевской премии по литературе "за художественную силу и цельность эпоса о Донском казачестве в переломное для России время". Премию Шолохов передал на постройку школы на своей родине — в станице Вёшенской Ростовской области.
В последние годы Михаил Шолохов работал над романом "Они сражались за Родину". В это время станица Вёшенская стала местом паломничества. В гостях у Шолохова бывали посетители не только из России, но и с различных уголков мира.
Шолохов занимался общественной деятельностью. Он был депутатом Верховного Совета СССР первого-девятого созывов. С 1934 года — член правления Союза писателей СССР. Член Всемирного Совета Мира.
В последние годы жизни Шолохов тяжело болел . Он перенес два инсульта, диабет, затем рак горла.
21 февраля 1984 года Михаил Шолохов скончался в станице Вёшенской, где и был похоронен на берегу Дона.
Писатель был почетным доктором филологических наук Ростовского и Лейпцигского университетов, почетным доктором права Сент-Андрусского университета в Шотландии.
С 1939 года — действительный академик Академии наук СССР.
Михаил Шолохов был дважды удостоен звания Герой Социалистического Труда (1967, 1980). Лауреат Государственной премии СССР (1941), Ленинской премии (1960), а также Нобелевской премии (1965). Среди его наград — шесть орденов Ленина, орден Октябрьской революции, орден Отечественной войны I степени, медали "За оборону Москвы", "За оборону Сталинграда", "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.".
В 1984 году на его родине в станице Вёшенской Ростовской области образован Государственный музей-заповедник М.А. Шолохова.
С 1985 года ежегодно в станице Вёшенской проходит "Шолоховская весна" — Всероссийский литературно-фольклорный праздник, посвященный дню рождения писателя.
С 1924 года Михаил Шолохов был женат на дочери бывшего казачьего атамана Марии Громославской (1902-1992), которая после замужества работала личным секретарем писателя. В семье родились четверо детей — Светлана (1926 года рождения), Александр (1930-1992), Михаил (1935-2013) и Мария (1938 года рождения).
Светлана — ученый секретарь Музея-заповедника М.А. Шолохова, после окончания Ленинградского университета работала журналистом в журнале "Работница" и других печатных изданиях.
Александр после окончания Тимирязевской академии работал в Никитском ботаническом саду в Ялте.
Окончил биологический факультет МГУ имени М.В. Ломоносова и историко-философский факультет Ростовского государственного университета. Большую часть жизни занимался общественной деятельностью, возглавлял Общественный совет при ГУ МВД России по Ростовской области, организовал общественно-патриотическое движение "Союз казаков области Войска Донского" и был его первым атаманом.
Мария окончила филологический факультет МГУ имени М.В. Ломоносова, работала журналистом в разных печатных изданиях.
Внук писателя Александр Михайлович Шолохов является директором Музея-заповедника М.А. Шолохова.
Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников
В советские времена имя этого писателя знал каждый школьник. Многие его произведения входили в обязательную программу по русской литературе с первого по десятый классы. Однако сегодня в школах ученикам не преподается полная биография Шолохова. Кратко дается описание его деятельности, однако этого недостаточно для того, чтобы составить полное представление о личности писателя. Многие из его произведений выпали из школьной программы. Однако это просто неразумно, ведь большинство рассказов, а впоследствии и более серьезные произведения, принадлежащие его перу, способствуют воспитанию у школьников. Почему же их перестали изучать в школах? Несомненно, они могут послужить в качестве дополнительного пособия к учебникам истории, описывая событиях прошлых лет с точки зрения очевидца. Об этих важных исторических фактах также повествует полная биография Шолохова. Кратко рассказать обо всех достижениях этого великого человека, который к тому же является лауреатом одной из самых авторитетных в мире премий - Нобелевской, просто невозможно. Его вклад в развитие советской литературы, да и в формирование общественного сознания, просто неоценим.
Шолохов Михаил Александрович. Краткая биография
Родился великий в 1905 году на Дону, в маленьком хуторе, в семье купца Александра Михайловича Шолохова и бывшей крепостной крестьянки Анастасии Даниловны. В 1912-м семилетний Михаил был отдан родителями в приходское училище для мальчиков. Проучившись здесь один год, он был отправлен в Богучарскую гимназию. С началом Первой мировой, а позже Гражданской войны его образование было прервано. В книге “Михаил Шолохов. Краткая биография” (после того как писатель получил Нобелевскую премию, о нем, о его биографии и о его произведениях были опубликованы множество изданий) содержатся слова самого писателя: "Я родился из на Дону". Это означает, что на становление личности писателя наибольшее влияние оказали именно картины этого времени.
Когда в 1919-м произошло Верхнедонское казачье восстание, 14-летний Михаил сохранил все события этого года в своей памяти и в дальнейшем описал их в романе «Тихий Дон». Через год он начинает зарабатывать на жизнь. Сначала преподает в сельской школе ликбеза, затем работает счетоводом, ну а потом За то что он самовольно решает снизить размер налога с бедняков, его судят, приговорив к смерти через расстрел. Вот это судьба, вот так биография. Шолохова кратко и с иронией в тюрьме называли "нахаленком". Здесь он ждал своей участи. Однако вскоре приговор, к счастью, заменили заключением в тюрьме. Отсидев свой срок, он решает поехать в Москву, где подрабатывает по-разному. Однако в столице он ощущает в себе непреодолимое желание писать. Его эссе, фельетоны и рассказы начинают печататься в прессе. В 19 лет он женится на красавице-москвичке Марии Петровне, с которой проживет до конца своих дней. А через год он, побывав на родине, пишет “Донские рассказы” и приступает к созданию “Тихого дона”, который в дальнейшем публикуется в журнале "Октябрь". М. Горький, прочитав это произведение, высказывается о молодом писателе как о талантливом профессионале. Затем Шолохов пишет “Поднятую целину”. Счастливым моментом в карьере писателя является признание его таланта Сталиным.
Отечественная война в жизни Шолохова
С началом Отечественной войны он становится Шолохов участвовал в Сталинградской битве, после которой он приступает к написанию романа “Они сражались за Родину”. За службу на фронте он получил боевые награды.
В 1965 году за роман "Тихий Дон" Шолохову присуждается Нобелевская премия в области литературы, а через 2 года он становится Героем Социалистического Труда. Позже писатель и публицист получает еще несколько престижных наград и премий. Последние годы своей жизни он вместе с супругой провел на своей малой родине, где и умер в возрасте 79 лет. Вот и вся биография Шолохова. Кратко, но содержательно.
