1. прозвучавшей в 1958 году на заседании правления Союза писателей СССР при рассмотрении дела Бориса Пастернака, которого обвиняли в публикации за границей «антисоветского»романа «Доктор Живаго»;
2. происходящей от заметки экскаваторщика Филиппа Васильцева «Лягушка в болоте», опубликованной в «Литературной газете» (№ 131 от 01.11.58) по тому же самому поводу: «Газеты пишут про какого-то Пастернака. Будто бы есть такой писатель. Ничего о нём я до сих пор не знал, никогда его книг не читал… это не писатель, а белогвардеец… я не читал Пастернака. Но знаю: в литературе без лягушек лучше». (Википедия)
Собственно, в таком виде - «Пастернака не читал, но осуждаю» - эта фраза не фигурировала ни на общемосковском собрании писателей, ни в опубликованных разными газетами «письмах трудящихся». Вариация ее принадлежит Александру Шелепину, тогдашнему председателю КГБ: «Я не читал Пастернака, но считаю, что советский писатель должен издаваться сначала в СССР», то есть смысл можно свести к: «роман не читал, но осуждаю факт его публикации за рубежом». (Луркоморье). Так, или иначе, как ни крути – обе версии обстоятельств рождения этой фразы, ставшей крылатой и характеризующей советский строй, актуальны в эти дни (а на самом деле – уже давно, - прим. автора) в Израиле. Кто из критиков (вернее – критиканов, - прим. автора) и апологетов репрессирования раввинов читал "Торат-а-Мелех"? И не прав ли раввин Дов Лиор, заявивший, что "раввин не нуждается в санкции комиссара на издание книги"? Так в чем же причина скандала, разгоревшегося вокруг книги раввинов Ицхака Шапиро и Йосефа Элицура "Торат-а-Мелех" (Законы царя")? И важно ли приводить полное название книги - "Торат-а-Мелех" (Законы царя"): "Диней нефашот" (вопросы жизни и смерти) "бейн Исраэль ле-амим" (в сравнении еврейского и нееврейского подходов)? Причина – та же, что и в Советском союзе: опасение правящей элиты потерять полный контроль над умонастроениями, мировоззрением граждан и борьба против распространителей альтернативной идеологии, угрожающих лишить верхушку государства и олигархию гегемонии. Для этого нужно дискредитировать оппонента, демонизировать его идеологию, объявить его врагом, а если враг не сдается – его … что? Не забыли еще? Вы скажете – я перегибаю палку и сгущаю краски? Тогда я вам приведу несколько цитат: «Внутреннее противостояние неизбежно, и если в Израиле разразится гражданская война, и будет пролита кровь – это будет меньшая цена, чем та, которую мы платим за конфликт с палестинцами»(один из лидеров МААРАХа-Аводы, Эфраим Снэ), "Не важно, что мы сделаем первый выстрел в гражданской войне. Пропагандистский аппарат - в наших руках, мы будем направлять пишущего историю. Всегда вы будете виноватыми в войне между братьями" (Элиягу Голомб, глава ХАГАНы, Менахему Бегину в 1944г.), «Возможна ситуация, в которой я скажу: нужно избавиться от этой части общества. И тогда гражданская война меня не испугает» (Моше Негби, юридический обозреватель "Коль-Исраэль"), «Поведение поселенцев, «ноар ха-гваот» («молодёжь холмов») напоминает поведение бритоголовых в Европе и США» (обозреватель "Коль-Исраэль, Узи Бензиман), «Религиозные солдаты напоминают мне нацистов» (Шломо Газит), «Видя ультраортодоксов, я понимаю нацистов» (Игаль Тумаркин, лауреат Государственной премии Израиля), «Я призываю вас взяться за оружие, ответить им (поселенцам) огнем… Да, взяться за оружие»... «Солдаты ЦАХАЛа – иудео-нацисты» (профессор философии Й. Лейбович, лауреат Государственной премии Израиля), «Только тот, кто готов пойти танками на Офру, сможет остановить эту фашистскую лавину» (проф. З.Штернхаль, лауреат Государственой премии Израиля), «Дети еврейского Хеврона напоминают мне Гитлерюгенд» (профессор Моше Циммерман), самая свежая – "Шаманы завладели государством, вторгаясь на территорию светского населения" (репортер телеканала "Израиль плюс", Алекс Адлер, об авторах книги "Торат-а-Мелех" и раввине Дове Лиоре). Это далеко не полная подборка. Но впечатляет, а? И ведь все – лауреаты и профессора. И никого из них не преследовала ни полиция, ни прокуратура, ни ШАБАК. Свобода слова, говорят. Так может быть в книге "Торат-а-Мелех" содержатся высказывания или призывы, которые "круче" приведенных выше и в сто крат опаснее? Кто-нибудь прочел книгу? Что – невозможно приобрести? Остатки тиража конфискованы полицией? Еще до того, как суд постановил, что книга содержит запрещенные законом высказывания и призывы? Стоп, а почему тогда ее авторы все еще на свободе, и даже обвинительные заключения им не предъявлены? Превентивные меры? Полиция Полицейское государство получается, граждане… Я признаюсь: я читал эту крамольную книгу. И готов рассказать вам о ней. Но вам придется поверить мне на слово – ведь у вас этой книги нет (конфискована). Но заместителю прокурора – Шаю Ницану – все же поверили на слово. А у нас ведь все равны (так, по крайней мере, сам Шай Ницан утверждает). Итак, открываем книгу. "Глава первая: - "Запрет убийства гоев". Что-о-о-о-о?! А что слышали. Привожу в оригинале: "Исур аригат гой" (????? ????? ???). Как же так – нам ведь вдалбливают: "Торат-а-Мелех" – книга о законности убийства гоев! Что ж, тем, кто книги не читал и не видел (и не увидит и не прочитает) – можно вдолбить все, что угодно. Но, может я тенденциозно представляю факты, вырываю из контекста? Что ж – пойдем в саамы конец, в раздел "Выводы вкратце": "Еврей не несет ответственности за убийство гоя в тех случаях, когда и убийство гоя гоем не влечет ответственности". Страшная крамола, а?! В оригинале написано "мутар" (т.е. можно, разрешено)! Да, но это "можно, разрешено" только в разговорном иврите. А на языке галахи, на языке раввинов то, что разрешено изначально – определяется словом в повелительном наклонении или словосочетанием "делается так". Помните заголовок первой главы? Изначально убийство ЗАПРЕЩЕНО. Но что делать во время войны, когда оно неизбежно? На войне, если пришлось убить гоя на вражеской стороне, не наступает уголовная ответственность, потому что на войне изначальный запрет на убийство ослабевает: убить вражеского солдата – это задача, это приказ, это – цель. Оп-па! Теперь уже и я попал в "черные списки" Шая Ницана, объяснив вам вкратце суть крамольной книги. Что ж – хорошо, что не в "расстрельные"… Понятно, что в столь сложном и щепетильном вопросе, как проблемы жизни и смерти, существуют гораздо более глубокие, чем приведенный выше пример, теологические, философские и этические проблемы. Их и исследует автор книги "Торат-а-Мелех". Однако приведенное выше достаточно хорошо, на мой взгляд, объясняет тезу этого исследования. Да, но ведь эту книгу мог прочесть кто-то, не сведущий в тонкостях раввинского языка и понимающий все буквально – может быть в этом увидели опасность сотрудники прокуратуры? Но ведь книгу вынесли из ешивы, для изучения в которой она была издана, именно по приказу прокуратуры, и именно по приказу прокуратуры СМИ начали трубить о ее "злодейском содержании", не вдаваясь в тонкости раввинского языка, даже вообще ее не читая! Да, можно найти в этой книге и выражение "хаяв мита" – должен умереть, должен быть казнен, должен быть убит. Но знающие и понимающие галаху знают – в наши дни это не актуально, не применимо. Согласно Торе, казнить может только царь ("мелех") или Сангедрин – верховное собрание мудрецов. Но нынешний глава государства – не царь, Кнессет – не Сангедрин, коэны не служат в Храме, да и самого Храма нет на горе в Иерусалиме… Все это – теория, все это в сослагательном наклонении: если бы был царь, Сангедрин и Храм, когда будет в Израиле царь, Сангедрин и Храм…Те, кто преследуют авторов книги "Торат-а-Мелех" и раввинов, одобривших ее, хотят убить мечту о царе, Сангедрине и Храме. Но зачем было писать и издавать эту книгу в наши дни? И почему книга называется "Законы царя", а обсуждает законы ведения войны? Да потому, что царь по Торе – такой же еврей, как и все, но только в одном он отличается от всех – он имеет право казнить и на нем лично лежит ответственность за государство и народ. И если приходится воевать – он в ответе перед Б-гом и людьми за жизнь каждого своего подданного: с того, кого Тора облекла правом казнить, с другой стороны – для баланса – она облекла и ответственностью за каждую невинно пролитую каплю крови. А ответственность без знания – нонсенс. Законы войны нужно изучать и знать до того, как разразится война - в ходе войны обучение стоит слишком много невинной крови. И законы эти – неизменны, как неизменна Тора, согласно которой сотворен мир. Такова вера раввинов. И за эту веру они всегда, при любой власти, предпочитали погибнуть, но не отречься и не предать. Я поделился с вами тем, что можно было изложить популярным языком о книге "Торат-а-Мелех", запрещенной и конфискованной. Авторы ее и согласные с ними преследуются полицией и прокуратурой, как преступники. Теперь и я могу стать одним из тех, кто подвергнется репрессиям – надеюсь, вы понимаете, что это – серьезно. Я очень надеюсь, что в урочный час вы поднимете голос и в мою защиту. Но главное: никогда не осуждайте авторов книг, которых вы не читали. Я с ужасом осознаю, насколько прав был мой наставник, раввин Меир Каханэ, написавший (за две недели до своей смерти) обращение к репатриантам из СССР в Израиле: "Не дайте Сталину победить!".
"ПАСТЕРНАКА НЕ ЧИТАЛ, НО ОСУЖДАЮ!"
Пастернак. 1987 год.
Художник Пётр Белов.
23 октября 1958 года, 59 лет тому назад, поэту Борису Пастернаку была присуждена Нобелевская премия по литературе за роман "Доктор Живаго". Премия с формулировкой за «значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа».
Уже 25 октября в «Литературной газете» появилась статья «Провокационная вылазка международной реакции», а в «Правде» другая - «Шумиха реакционной пропаганды вокруг литературного сорняка». Писали и осуждали "за враждебное выступление против идеологии марксизма, против практики революционной борьбы", называли роман злобным клеветническим пасквилем, хотя и не читали его. Кампания по шельмованию романа породила ироническое выражение: "Не читал, но осуждаю!
Читаю у Лидии Корнеевны Чуковской в очерке "Борис Пастернак" текст речи министра ГБ Семичастного: "Иногда мы... совершенно незаслуженно говорим о свинье, что она такая-сякая и прочее... это наветы на свинью. ... она никогда не гадит там, где кушает... Поэтому если сравнить Пастернака со свиньёй, то свинья никогда не сделает того, что он сделал".
27 октября Пастернак был единогласно исключен из Союза писателей СССР.
Он сам не присутствовал на специальном заседании по разбору его личного дела и утверждению его исключения, прислав письмо, которое закончил словами:
«Я не ожидаю от вас справедливости. Вы можете меня расстрелять, выслать, сделать все, что угодно. Я вас заранее прощаю. Но не торопитесь. Это не прибавит вам ни счастья, ни славы. И помните, все равно через некоторое время вам придется меня реабилитировать. В вашей практике это не в первый раз».
29 октября 1958 года Пастернак вынужден был отправить Шведской королевской академии телеграмму о «добровольном отказе» от Нобелевской премии... потому что "Я погиб как зверь в загоне"...
А вот про вызов Пастернака на допрос к Генеральному прокурору СССР Руденко 14 марта 1959 года:
Руденко: «Вы, злоупотребив гуманным отношением, проявленным со стороны Советского правительства, и, несмотря на публичное заверение о своем патриотизме и осуждении своих ошибок и заблуждений, которое, как Вы сейчас утверждаете, было искренним, стали на путь обмана и двурушничества, тайно продолжали деятельность, сознательно и умышленно направленную во вред советскому обществу. Ответьте, передавали ли Вы после этих кому-либо из иностранных корреспондентов свои антисоветские сочинения?»
Да вот, мямлит Пастернак в ответ, неосторожно передал кореспонденту английской газеты стихотворение «Нобелевская премия»... он посетил меня на даче... в феврале...
Руденко: вышеназванные действия образуют «состав преступления», и если они не будут прекращены, то в соответствии с законом привлечём вас к уголовной ответственности...
Пастернак: Я думал, что радость моя по поводу присуждения мне Нобелевской премии не останется одинокой, что она коснется общества, часть которого я составляю. В моих глазах честь, оказанная мне, современному писателю, живущему в России и, следовательно, советскому, оказана вместе с тем и всей советской литературе. Я огорчен, что был так слеп и заблуждался.
Он был вынужден выдавить из себя эти покаянные слова. Очень скоро, 30 мая 1960 года, Пастернак умер. В "Литературной газете" было напечатано сообщение о смерти не поэта Пастернака, а всего лишь "члена Литфонда СССР".
...
Прошло два десятилетия, наступила перестройка. Решение об исключении Пастернака из Союза писателей было отменено в 1987 году, а в 1988 году роман «Доктор Живаго» был впервые напечатан в СССР.
9 декабря 1989 года диплом и медаль Нобелевского лауреата вручены в Стокгольме сыну поэта - Евгению Борисовичу Пастернаку.
Тиражи книги "Доктор Живаго" на многих языках мира, издания романа на русском языке в собраниях сочинений Пастернака и отдельными томами, экранизации, инсценировки, спектакли, постановки... художники, иллюстрирующие роман, композиторы, авторы музыки к фильмам, литературные исследования и научные работы по роману... нет, такое не приснилось бы ни одному члену Союза писателей СССР, исключавших Бориса Леонидовича из своих рядов со словами хулы и презрения в том горестном для него 1958 году...
НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ.
Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет.
Темный лес и берег пруда,
Ели сваленной бревно.
Пусть отрезан отовсюду.
Будь что будет, всё равно.
Что же сделал я за пакость,
Я убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.
Но и так, почти у гроба
Верю я, придет пора -
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.
Фраза связана с присуждением в 1958 году Нобелевской премии советскому писателю (1890 - 1960) за его роман о событиях Гражданской войны в России «Доктор Живаго» (1955 г.).
Власти СССР восприняли присуждение этому роману как плевок в сторону своей страны (хотя на самом деле, так видимо оно и было). В этом романе без прикрас описывает события в России после 1917 года, в основном во время гражданской войны. показал хаос, царивший в то время и все ужасы гражданской войны. В СССР же официально считалось, что это было время героев революции - белые (войска бывшей царской власти) были всегда жестоки и плохие, а красные (большевики) всегда хорошие и добрые.
В СССР развернулась травля . Так, Сергей Михалков написал басню про «некий злак, который звался пастернак». Прочитать роман «Доктор Живаго» в СССР почти никто не мог, так как его признали антисоветским и запретили его издание и распространение. Но ведь критиковать его было нужно, чтобы поддержать политику властей. Поэтому, многие выступления по этому поводу начинались фразой - "Не читал, но осуждаю!".
Например, в «Литературной газете» (№ 131 от 01.11.58) была опубликована заметка от имени экскаваторщика Филиппа Васильцева «Лягушка в болоте»: «Газеты пишут про какого-то Пастернака. Будто бы есть такой писатель. Ничего о нём я до сих пор не знал, никогда его книг не читал… это не писатель, а белогвардеец… я не читал Пастернака. Но знаю: в литературе без лягушек лучше».
«Доктор Живаго» создавался в течение десяти лет, с 1945 по 1955 год. 23 октября 1958 года была присуждена Нобелевская премия с формулировкой «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа».
Из-за развернувшейся травли Пастернак, находившийся в СССР, вынужден был отказаться от получения премии. Нобелевский диплом и медаль были вручены только 9 декабря 1989 года в Стокгольме сыну писателя Евгению Пастернаку.
Фраза применяется по отношению к необоснованной критике, когда критикующий не знаком в должной мере с тем, что критикует.
Примеры
Матильда (фильм, 2017)
В 2017 году в прокат вышел художественный фильм "Матильда" режиссера Алексея Учителя. Фильм об отношениях императора Никалая II и знаменитой балерины Матильды Ксешинской. Многие, не видя этого фильма, заочно стали его осуждать. В Государственной Думе обсуждался вопрос о запрете показа фильма (но фильм все-таки вышел в широкий прокат). Этот яркий пример говорит о том, что подход "Не читал, но осуждаю!" себя не изжил.
55 лет назад, 23 октября 1958 года Борису Пастернаку присудили Нобелевскую премию по литературе за роман «Доктор Живаго». Сейчас это произведение входит в школьную программу, но при жизни автора роман принес ему не только славу, но и проблемы с властями.
1. В Советском Союзе «Доктора Живаго» отказались печатать. Рукопись своего романа Пастернак отправил в литературно-художественные журналы «Новый мир» и «Знамя», а также в альманах «Литературная Москва», но ни одно из изданий не решилось опубликовать его.
В итоге роман был издан в Италии, в Милане - как считает историк литературы Иван Толстой (внук писателя Алексея Толстого ), публикации посодействовало американское ЦРУ.
Олег Меньшиков в фильме «Доктор Живаго». Экранизация 2005 г. Фото: Кадр из фильма 2. Нобелевскую премию писателю присудили с формулировкой «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа». Однако власти СССР (во главе с Хрущевым ) произведение сочли антисоветским и возмутились - в результате автор вынужден был отказаться от получения премии.
Нобелевский диплом и медаль передали сыну писателя, спустя 31 год - произошло это в 1989 году, уже после смерти литератора.
3. «Не читал, но осуждаю!» - именно так о романе «Доктор Живаго» отозвался литератор Анатолий Софронов на заседании правления Союза писателей СССР, когда рассматривалось дело Бориса Пастернака. И именно под таким названием вошла в историю кампания по «бичеванию» писателя: его «предательскую» книгу, антисоветскую и выпущенную за границей, осуждал весь Союз - от газет и телевидения до рабочих на фабриках.
Кадр из фильма «Доктор Живаго». Экранизация 2002 г.. Фото: Кадр из фильма 4. Роман сопровождается стихами главного героя - Юрия Андреевича Живаго. Один из них («Зимняя ночь») Алла Пугачева превратила в песню (в ее исполнении песня называется «Свеча горела»).
5. До сих пор нет единого мнения о том, откуда произошла фамилия главного героя. Если верить Ольге Ивинской , подруге и музе писателя, как-то Пастернак наткнулся на улице на чугунную табличку с именем фабриканта - Живаго, «и решил, что пусть он будет такой вот, неизвестный, вышедший не то из купеческой, не то из полуинтеллигентской среды; этот человек будет его литературным героем». Согласно свидетельствам поэта и прозаика Варлама Шаламова , сам Пастернак говорил о своем персонаже так: «Ещё в детстве я был поражён, взволнован строками из молитвы церковной Православной Церкви: «Ты есть воистину Христос, сын Бога живаго». Я повторил эту строчку и по-детски ставил запятую после слова «Бога». Получилось таинственное имя Христа «Живаго». Но не о живом Боге думал я, а о новом, только для меня доступном его имени «Живаго». Вся жизнь понадобилась на то, чтобы это детское ощущение сделать реальностью - назвать именем героя моего романа».
Недавно ЦРУ рассекретило документы, из которых следует, что агенты этой разведывательной конторы целенаправленно раскручивали роман Пастернака «Доктор Живаго»… «Эта книга должна быть опубликована массовым тиражом, в максимальном количестве редакций для последующего активного обсуждения мировой общественностью, а также представлена к Нобелевской премии» - говорится в одной из шпионских инструкций...
Благодаря секретной программе ЦРУ роман «Доктор Мертвяго» (как совершенно справедливо обозвали эту графомань сами читатели – я не знаю ни одного человека, который бы дочитал ее до конца) был распространен тиражом порядка 10 миллионов экземпляров по всему миру, а спустя некоторое время удостоен и Шнобелевки…
Лично у меня эта новость не вызвала никакого удивления, поскольку и наша (и мировая литература) уже давно захвачена извечными приватизаторами и просто так в ней никого не награждают. Если бы автором этого опуса был не еврей Пастернак, а какой нибудь русский Петров – не видать ему престижной премии, как своих ушей…
Кроме того, не стоит забывать и об информационной войне, которая в окружающем нас мире не стихает ни на минуту. С помощью диссидентского слова США пытались разрушить СССР и у них это, к сожалению, отлично получилось. Вот почему любая награда, что тогда, что сейчас (взять хотя бы выдвинутый на Оскар «Левиафан» Звягинцева, где он рисуют свою Родину самыми черными красками) это сугубо политическое решение…
Посмотрите, кто получал те же нобелевские премии по литературе: сбежавший на Запад Солженицын, со своим чудовищно громоздким «Архипелагом Гулагом», все «достоинство» которого заключается лишь в запредельной антисоветчине. Его же читать вообще невозможно. Тяжелый слог, путанные мысли... Такое ощущение, что он намеренно коверкал русский язык, желая как можно больше загрузить своего читателя. А может быть и просто не владел «великим и могучим»...
Далее идет Бродский - редкий русофоб и склочник, которого его соплеменники преподносят почему то, как «величайшего российского пиита»… Все таки верно заметил умница Куприн: «Каждый еврей родится на свет божий с предначертанной миссией быть русским писателем»... Ахматова же так говорила о спецоперации по выдворению Бродского из СССР: «Какую биографию нашему Рыжему делают! Как будто он кого-то нарочно нанял»…
Слава Богу, теперь нам известна истинная причина т. н. «гениальности и величия» всех этих бродских-уродских… И она до банальности проста – оказывается это сионисты и црушники решают, кого и когда делать «лучшим по литературе»… Одним словом, Пастернака я не читал (по причине его прозаической бесталанности) но осуждаю…
P.S. На днях белорусская писательница Светлана Алексиевич стала очередной лауреаткой престижной нобелевской премии по литературе. Казалось бы радоваться надо этому факту – не так уж и много славянских мастеров слова признавалось и признается кичливым Западом (при том, что русская литература как была, так и остается лучшей в мире) но все таки есть один момент, который отвращает меня от свежеиспеченного классика… Дело в том, что Алексиевич (судя по ее многочисленным интервью) является убежденной русофобкой, ставящей Советский Союз на одну доску с нацистской Германией и выступающей против (как она выражается) «захвата Россией Крыма»…
К сожалению, летят годы, а в нашем прозаическом и совершенно предсказуемом мире ничего не меняется: как ЦРУшники поддерживали и раскручивали откровенных антисоветчиков и русофобов (типа Пастернака и Бродского) так и продолжают это делать… Понятно, что если бы Алексиевич писала о трагедии жителей Донбасса, не видать ей этой премии – нобелевку, как и тридцать серебренников, дают лишь за предательство. А значит, следующими лауреатами по литературе от нашей страны вполне могут стать такие пейсатели (простите – писатели) как Шендерович или Сванидзе…
