«Мы все обреченные люди, - думал он на ходу. - Мы обречены на нашу работу. Отцы–пустынники и жены непорочны, красотки и миллионеры - все обречены на свою роль. Мы обречены на работу, и это, клизма без механизма, есть лучшая и высшая в мире обреченность».
Эпиталама! Начальник идет, - громко сказал у палатки Валька Карзубин.
Им еще предстояло, матерясь, проклиная судьбу, разыскивать во время июльского снегопада третью продуктовую бочку. Вальке Карзубину еще предстояло стонать ночами от ломоты в непривычных к мокрой работе руках. Им еще предстояло выбраться в верховья Ватапа, Серой Воды, и месяц плыть по реке, пересекать в маршрутах тундровые урочища. Им предстоял выход в пустынное устье и переходы по штормовому осеннему морю. Им предстояли маршруты в глубь побережья, предстояло слушать свист ветра в песчаных дюнах и ждала работа в гиблой губе Науде, насквозь пропахшей сероводородом. Им предстояло запомнить багровые на полнеба закаты и колебание одинокой метлицы на галечных косах. Предстояло неделю сидеть у Туманного мыса, ежедневно пытаясь его обогнуть. Каждый раз шквальный ветер отшвыривал их обратно, они молча выбирались на берег, жгли костер из плавника, сушились и снова сталкивали вельбот на воду. И снова ветер заливал их и отбрасывал обратно за скалы.
Лишь ярость окончания сезона давала им в это время силы. Им предстояло запомнить это лето до конца дней, потому что оно напоминало о себе перебоями сердца, ночной испариной тела. Может быть, это было последнее лето по старой методике «Северстроя» - «делай или умри».
…С тех пор прошли годы. Предвидение Чинкова сбылось: они открыли узел золотоносных россыпей Территории с очень сложными условиями залегания и с богатым содержанием. Для этого понадобилась удача, кадры и еще раз удача. Для этого понадобилось упорство, безжалостный, рисковый расчет Чинкова. И нюх Куценко. И свойственный сердечникам страх смерти перед рассветом у тех, кто вынес на себе тяжесть первых работ. Для этого понадобились мозоли и пот работяг под кличками и без них. Что бы там ни было, но государство получило новый источник золота.
Поселок давно уже получил статус города. Он застроен блочными пятиэтажными домами. Но все так же зимой и летом его сотрясают пыльные южаки и еще стоит зажатый строительством круглый домик первооткрывателей олова. Но скоро этот домик снесут, как снесли дом Марка Путина, потому что трепетные легенды первых времен растворяются в приезжем многолюдстве, как растворяется в воде хорошее вино - без осадка.
…Если была бы в мире сила, которая вернула бы всех, связанных с золотом Территории, погибших в маршрутах, сгинувших в «сучьих кутках», затерявшихся на материке, ушедших в благополучный стандарт «жизни как все»,
Все они повторили бы эти годы. Не во имя денег, так как они знали, что такое деньги во время работы на Территории, даже не во имя долга, так как настоящий долг сидит в сущности человека, а не в словесных формулировках, не ради славы, а ради того непознанного, во имя чего зачинается и проходит индивидуальная жизнь человека. Может быть, суть в том, чтобы при встрече не демонстрировать сильное оживление, не утверждать, что «надо бы как–нибудь созвониться и…» Чтобы можно было просто сказать «помнишь?» и углубиться в сладкую тяжесть воспоминаний, где смешаны реки, холмы, пот, холод, кровь, усталость, мечты и святое чувство нужной работы. Чтобы в минуту сомнения тебя поддерживали прошедшие годы, когда ты не дешевил, не тек бездумной водичкой по подготовленным желобам, а знал грубость и красоту реального мира, жил как положено жить мужчине и человеку. Если ты научился искать человека не в гладком приспособленце, а в тех, кто пробует жизнь на своей неказистой шкуре, если ты устоял против гипноза приобретательства и безопасных уютных истин, если ты с усмешкой знаешь, что мир многолик и стопроцентная добродетель пока достигнута только в легендах, если ты веруешь в грубую ярость твоей работы - тебе всегда будет слышен из дальнего времени крик работяги по кличке Кефир: «А ведь могем, ребята! Ей–богу, могем!»
День сегодняшний есть следствие дня вчерашнего, и причина грядущего дня создается сегодня. Так почему же вас не было на тех тракторных санях и не ваше лицо обжигал морозный февральский ветер, читатель? Где были, чем занимались вы все эти годы? Довольны ли вы собой?..
Как правило, выбрать подходящую профессию очень сложно. У каждого в жизни это происходит по-своему. Некоторые останавливают свой выбор на профессиях, которые придуманы не для финансового благополучия, уважения и известности. А для того, чтобы население страны могло жить дальше со всевозможными благами. Именно о таких людях и снят фильм "Территория".
Трейлер и обзоры Территория
Страна РФ Режиссер Александр Мельник Продюсер Антон Мельник В ролях Владислав Абашин, Григорий Добрыгин, Егор Бероев, Евгений Цыганов, Константин Лавроненко, Андрей Назимов, Константин Балакирев, Ксения Кутепова, Константин Шелестун, Рамис Ибрагимов Премьера в РФ 16 апреля 2015
Конец пятидесятых - начало шестидесятых годов, государству для выхода из послевоенной разрухи требуется все больше полезных ископаемых. Начальнику геологического управления Чинкову объявляют о том, что подчиненные ему земли Территории собираются закрыть: расходы растут, а желаемого результата нет, вместо золота добывается только олово. Ему придется приложить все силы и использовать все возможные и невозможные ресурсы, чтобы доказать руководству, что золото на Территории есть. Заручившись поддержкой таких же отчаянных профессионалов, как и он сам, Чинков с головой уходит в поиски драгоценного металла, о котором говорят, мечтают и ищут все, но находят лишь избранные.
Первое, на что хотел бы обратить внимание, это то, как подаются титры. Обычно этому не уделяется должного внимания и создаются они по стандартным лекалам. Открывается картина вступительными титрами в виде геологических карт и тетрадей, испещренных записями и наблюдениями, а заканчивается слайдами со старыми фотографиями. Это сразу настраивает публику на нужный лад, исследовательский, а в конце фильма из зала просто не хочется уходить, а хочется наслаждаться тем, с какой любовью авторы прощаются со своим проектом и его героями. С введением, напротив, хочется поспорить. Голый Добрыгин вполне способен привлечь женскую аудиторию в кино, но, во-первых, это никак не рекламировалось, а во-вторых, не оправдано и не относится к сюжету фильма.
Александр Мельник по первой профессии - гидролог, мечтал экранизировать прозу Олега Куваева. Человек не понаслышке знающий, что такое работа на грани возможностей, очень хотел рассказать зрителям истории о «скрытых» героях. Понятно, что для дебютной картины материал был слишком сложным и непосильным, поэтому Мельник поставил «Новую землю». Картина отличалась от других фильмов российского производства масштабом, жестокостью и очень неоднозначными мыслями. Но как раз это и помогло режиссеру ярко заявить о себе и показать то, как он умеет обходиться с немалым бюджетом, огромным количеством людей на площадке и натурными съемками. К созданию «Территории» Мельник подошел основательно и с пониманием того, что он хочет видеть в окончательной версии фильма.
Сценарий, написанный режиссером в сотрудничестве с Михаилом Александровым, с огромной любовью и уважением переносит основной сюжет «Территории» на экран. Авторы истории отказались от ненужных сцен, героев, заменив их исправленным и более реалистичным, понятным зрителю финалом, расширили женские образы и романтизировали образ жизни героев. От чего в свое время отказывался автор книги Олег Куваев, который все свои произведения старался максимально приблизить к реальности. Создатели отдали дань уважения автору не только экранизировав его роман, но и использовав по фильму его личные фотографии, которые он делал во время своих экспедиций. Лично мне жалко только одного момента: не сказано ни единого слова о таинственной черной папке, с которой ездит к начальству Чинков. Ведь с помощью нее закрываются все вопросы читателей к герою Лавроненко. В ней находится все, чем он дорожит (его записанные мысли), и то, с помощью чего может повернуть любое дело в нужную сторону (данные, карты, черновики). Авторы оставили в сценарии технические слова и долгие разговоры на сугубо профессиональные темы, но это обязательно должно было войти в картину. Именно поэтому профессионалы называют «Территорию» учебником, как для начинающих, так и для тех, кто уже успел пройти все огни, воды и медные трубы. Роман переполнен образами природы, а героев автор описывает буквально двумя предложениями, но за время прочтения они читателю становятся очень близкими людьми. Сценаристам удалось перенести на экран именно таких персонажей, развивая их на протяжении всего фильма. Во многом благодаря тому, что по их задумке рассказчицей становится журналистка. Так же совсем недавно поступили авторы «Вычислителя» (с Мироновым и Чиповской), но в отличие от экранизации Александра Громова, сценаристам «Территории» досталась настоящая, реальная героиня. Она объективно (не являясь при этом прямой участницей событий) и вдумчиво поясняет все, что происходит, вносит поправки, доводит до сведения биографии упоминающихся персонажей. Большую роль здесь сыграло то, как благодаря своему неповторимому и своеобразному голосу Ксения Кутепова цитирует книгу и буквально проникает в души зрителей.
Оператору картины Игорю Гринякину («Высоцкий», «Адмиралъ», «Джунгли» и «Околофутбола») удалось снять по-настоящему эпохальную картину, которую вряд ли в ближайшем будущем кто-то сможет переплюнуть по качеству, красоте и масштабу. Во многом потому, что создатели объехали со съемками буквально всю страну. При том, что работали они с 35 мм пленкой, им удалось использовать все типы камер, которые подходили для работы, включая и самые современные. Что позволяет сейчас насладиться невероятными, а зачастую просто фантастическими, впечатляющими и неповторимыми пейзажами. Хочется поблагодарить Гринякина за то, что в отличие от других операторов Игорь не впадает в непрофессиональный восторг при виде этих пейзажей, не заигрывается с доступной ему техникой и не снимает все подряд, а очень искусно и профессионально добавляет в общую картину немногочисленные кадры с насекомыми и животными. Непрофессионально было бы как раз забыть о мошках и комарах, которые делают жизнь там еще более невыносимой.
Актерский состав - один из самых важных пунктов в рассказе о проекте. Как бы странно это ни звучало, все здесь играют хорошо понятные и знакомые публике образы. При этом Цыганов, Бероев, Лавроненко, Добрыгин и остальные смогли так проникнуться и вдохновиться Куваевскими историями, что смотреть на них одно удовольствие. Актеры справляются с поставленными перед ними задачами на том самом уровне, который от них требовали создатели и совершенно не ожидают зрители. Можно долго спорить о необходимости такого числа центральных героев, но, возможно, благодаря именно этому публике легче представить и понять важность и глубину всего происходящего.
Так нелюбимый мной реализм в современном кинематографе здесь подходит, как нельзя лучше. Без этого нельзя было бы поверить в то, что такие люди и профессии действительно существуют. Пьют герои тоже оправдано, ведь иначе в таких условиях просто не выжить. А спирт помогает хоть ненадолго снять общее напряжение и отвлечься от постоянных дум, насущных проблем, а иногда и элементарно согреться. Сцена с обнажением одной из героинь легко поясняется авторами традициями местного населения.
Саундтрек, написанный финским композитором Туомасом Кантелинен, получился зеркальным отражением того, что видят зрители. Музыка не только вдохновляет и ободряет героев, но и дарит надежду на то, что все еще может закончиться успешно. Проблемы начинаются, когда создатели фильма решаются на использование песен. С этим уже обожглись авторы «Битвы за Севастополь». Первые песни здесь приходятся очень кстати и выстраивают некий мостик между современным проектом и советской классикой. Но позже их становится слишком много, и восприниматься начинают с трудом. Очень точно в фильме воссозданы подлинные интерьеры и условия проживания людей геологической профессии того времени. При просмотре возникает ощущение полной аутентичности.
Главными проблемами фильма стали: время, которое длится фильм, и очевидный государственный заказ. Проект можно и нужно было перемонтировать и сокращать сильнее (авторы многократно пытались это сделать). Но как уже в этом тексте повторялось, они обожают роман Куваева и просто не готовы были бросать героев, не завершив все сюжеты до конца. Их картина – это жизнь, такая же длинная, бесконечная, где важна каждая деталь. Заказ государства виден здесь невооруженным взглядом. «Карамельный» финал, благодаря чему авторы смогли получить деньги на необходимые им командировки (нельзя такое снять в студии), съемки (даже спуск по реке снят так, что создатели картины «Географ глобус пропил» тихо курят в сторонке) и технику. Был еще ряд мелких недостатков, но они вошли в те пункты, которые я уже описал выше.
Мне жаль прокатчиков и всех тех, кто не жалея живота своего тратил деньги, здоровье и личное время на создание этого проекта. Ведь большая часть тех, кто пойдет посмотреть «Территорию» в кино, не увидят в ней ничего и сарафана у картины не будет (кроме уже купленных рецензий, размещенных на Кинопоиске), а тот, который появится, не оставит от фильма камня на камне. Не готов наш зритель к просмотру подобных непростых проектов. На сборах даже останавливаться не буду. Несмотря на то, что российские картины стали собирать в прокате и даже окупаться, в данном случае об этом речи не идет, ведь даже количество сеансов будет минимальным, из-за длительности фильма - почти три часа.
Для меня лично «Территория» стала первой и единственной просмотренной на данный момент картиной, которая неразрывно связана не только с моей жизнью, но и с профессией (разработка нефтяных месторождений). Сидя в зале, я видел, как люди в течение всей картины уходили из зала, даже не пытаясь разобраться в том, что происходило на экране. Одним из таких «бегунов» стал Антон Долин (один из самых известных российских кинокритиков), смотрящий бесконечное количество артхауса и фестивального кино. Жаль, что такой уважаемый человек, боготворящий Звягинцева, не захотел понять и принять этот фильм…
Что ж, о таких зрителях правильно сказал режиссер «Территории» Александр Мельник: «…Людям, живущим в городах, не понятен смысл этой профессии. На Севере люди по-другому относятся друг к другу. Людей мало, пространства огромные, сложные условия жизни, сильные морозы. Там совсем иное отношение к жизни и дружбе. Это фильм про еще одну грань жизни. Что ради открытий – стоит жить» .
Мне кажется, что этот фильм необходимо настоятельно рекомендовать для показа подрастающему поколению, и не только в профильных учебных заведениях, а вообще в любых вузах и техникумах, а то и в школах…
Вот что, ребята: я посмотрела старую экранизацию "Территории", 1978 года, и это дойстойный крепкий фильм. Если нынешняя экранизация говорит о величии человека, честно делающего свое дело, то прежняя - фильм о трудягах. Нет ни величия, ни подвига, но много работы, котораяделается тяжело и хорошо.
Был раньше такой кинопласт - производственная драма, и "Территория" получилась именно такой. Здорово, действительно здорово - странное такое сочетание напряжения и космоса. Хм, как же объяснить. Помните советские фантастические фильмы того времени - от "Соляриса" Тарковского до "Через тернии к звездам" с музыкой Рыбникова? Странные, в них было что-то пульсирующее, неразгаданное, особый нерв. И еще вспомните картины о людях - тех, на которых мы не очень-то сейчас похожи: "Впереди океан" про строителей БАМа или "Мачеху" с Дорониной, вообще любой. Их жизнь была значимой без высокопарности - то самое "Делай". Не ради денег, благополучия и славы - просто так было надо, по совести.
Так вот, "Территория" - это и манящее неизведанное, и изматывающая работа. "Мы все обреченные люди, - думал он на ходу. - Мы обречены на нашу работу. Отцы-пустынники и жены непорочны, красотки и миллионеры - все обречены на свою роль. Мы обречены на работу, и это, клизма без механизма, есть лучшая и высшая в мире обреченность".
И сравнивать два фильма незачем, каждый принадлежит своему времени. В них есть общее - то самое, непопулярное теперь, Общее в противовес Единичному, - но меняются интонации и потребностость в историях. Новый фильм нужен как взгляд из двадцать первого века, попытка найти нового героя и свою дорогу, и это прекрасная работа. Колосья всегда вырастают из прошлогоднего зерна, и в этой картине есть ностальгическая нота, но еще больше - обещанного завтрашнего дня. Хочешь лететь - вылезай из предсказуемого пошлого благополучия.
А "Территория" тысяча девятьсот семьдесят восьмого - картина без пояснений и лирики. Она короче на час, в ней не рассказано многое из книги. Она не сожмет горло, даже порыв не вызовет, и это отлично! Зрителю оставляют возможность подумать, перенести узнанное на свою жизнь. Не мчаться же на Чукотку, узнав, что где-то есть такие вот предпоследние авантюристы.
В этой фильме есть настроение и типажи. Герои, хотя их меньше, похожи на книжных - Баклаков, который "размышлял на тему: крестьянский он сын или сын служащих", Монголов с его убежденностью, что "человек без правил жить не может", Апрятин, перечитывающий жизнеописание Будды, Кефир, Цыган, даже Лидия Макаровна. То ли потому что актеры знали таких людей и главное, что о них рассказать, то ли и сами были из той жизни. Ближе к земле.
Только Чинков не книжный - не похож Банионис на Будду. В Лавроненко чинковское есть, жесткое "кроме эдакого героизма и разэдакой романтики, в людях еще кое-что вижу", а в Банионисе другое: его Чинков вырос из Криса Кельвина в последней сцене "Соляриса", и его Чукотка - тоже разумный Океан.
Видимо, вот в чем дело: священный огонь в каждом горит по-разному, но главное, чтобы он именно горел.
На уроках русского языка в 11 классе, благодаря увеличенному количеству часов, теперь можно вволю потренироваться в написании сочинений. Пишем их по текстам, которые есть в открытом банке данных ФИПИ, работаем в таблице, приучаясь к алгоритму. На своем сайте планирую размещать итоги работы. Это будет своеобразная "копилочка" сочинений.
Вот текст Куваева.
« С тех пор прошли годы. Предвидение Чинкова сбылось: они открыли узел
золотоносных россыпей Территории с очень сложными условиями залегания и с богатым содержанием. Для этого понадобилась удача, кадры и еще раз удача.
Для этого понадобилось упорство, безжалостный, рисковый расчет Чинкова. И нюх Куценко. И свойственный сердечникам страх смерти перед рассветом у тех,
кто вынес на себе тяжесть первых работ. Для этого понадобились мозоли и пот
работяг под кличками и без них. Что бы там ни было, но государство получило
новый источник золота.
Поселок давно уже получил статус города. Он застроен блочными
пятиэтажными домами. Но все так же зимой и летом его сотрясают пыльные южаки
и еще стоит зажатый строительством круглый домик первооткрывателей олова. Но скоро этот домик снесут, как снесли дом Марка Путина, потому что трепетные
легенды первых времен растворяются в приезжем многолюдстве, как растворяется
в воде хорошее вино - без осадка.
…Если была бы в мире сила, которая вернула бы всех, связанных с золотом Территории, погибших в маршрутах, сгинувших в «сучьих кутках»,
затерявшихся на материке, ушедших в благополучный стандарт «жизни как все»,
Все они повторили бы эти годы. Не во имя денег, так как они знали, что
такое деньги во время работы на Территории, даже не во имя долга, так как
настоящий долг сидит в сущности человека, а не в словесных формулировках, не ради славы, а ради того непознанного, во имя чего зачинается и проходит
индивидуальная жизнь человека. Может быть, суть в том, чтобы при встрече не демонстрировать сильное оживление, не утверждать, что «надо бы как-нибудь
созвониться и…» Чтобы можно было просто сказать «помнишь?» и углубиться в сладкую тяжесть воспоминаний, где смешаны реки, холмы, пот, холод, кровь,
усталость, мечты и святое чувство нужной работы. Чтобы в минуту сомнения
тебя поддерживали прошедшие годы, когда ты не дешевил, не тек бездумной
водичкой по подготовленным желобам, а знал грубость и красоту реального
мира, жил как положено жить мужчине и человеку. Если ты научился искать
человека не в гладком приспособленце, а в тех, кто пробует жизнь на своей
неказистой шкуре, если ты устоял против гипноза приобретательства и безопасных уютных истин, если ты с усмешкой знаешь, что мир многолик и стопроцентная добродетель пока достигнута только в легендах, если ты веруешь
в грубую ярость {твоей} работы - тебе всегда будет слышен из дальнего
времени крик работяги по кличке Кефир: «А ведь могем, ребята! Ей-богу,
могем!»
День сегодняшний есть следствие дня вчерашнего, и причина грядущего дня
создается сегодня. Так почему же вас не было на тех тракторных санях и не ваше лицо обжигал морозный февральский ветер, читатель? Где были, чем
занимались вы все эти годы? Довольны ли вы собой?…
ТЕРРИТОРИЯ
Баклаков пошел нарочито шумно, на самом виду. Но Жора не замечал его. Вблизи он очень напоминал удалившегося от мира отшельника. Баклакова он заметил, когда осталось шагов пять. Рука Жоры метнулась к поясу.
Не дури! - крикнул Баклаков.
Жора встал, и Баклаков с удивлением заметил, что пистолета–то у Жоры как раз и нет.
Какой ты к черту ковбой? - сказал Баклаков. - Тебя связать как сонного можно. Где пистолет?
В рюкзаке, - смущенно ответил Жора.
Разоружился в связи с отменой "Северстроя"? Жора Апрятин ничего не ответил, лишь с неловкой торопливостью стад засовывать в полевую сумку книгу.
В маршруте? Книга? - удивился Баклаков.
Это так просто, - пробормотал Жора. Баклаков бесцеремонно протянул руку. Но Жора книгу не дал. Положил на колени названием вниз.
Дед прислал. Пишет: полезно.
Вроде как витамины? - жизнерадостно улыбнулся Баклаков.
Для совершенствования души. Я деду написал про главного инженера. Оказывается, он в буддины времена им курс геоморфологии читал. А дед прислал мне сборник поучений Гаутамы. Пишет, что студент Чинков, если он правильно его помнит, кличку Будда носить не может. Это противоречит истине. - Жора оживился, взял книгу и открыл ее наугад. - Ты только не смейся, Серега.
- "Никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она", - утробным голосом прочел Жора.
Иногда полезно и сдачи дать, - прокомментировал Баклаков.
- "Серьезные не умирают. Серьезность - путь к бессмертию. Легкомыслие - путь к смерти. Легкомысленные подобны мертвецам", - покраснев от натужной торжественности, читал Жора.
Так, между прочим, и есть. Сильная мысль, - вздохнул Баклаков.
- "Хорошо сказанное слово человека, который ему не следует, столь же бесплодно, как и прекрасный цветок с приятной окраской, но лишенный аромата…"
Не трепись про высокие цели, а действуй личным примером. Об этом каждый начальник партии должен знать…
Ты в бога, что ли, ударился? - спросил Баклаков.
При чем тут бог?
Ну–у! Я не Гурин, я парень простой. Но вроде религию ты мне излагаешь.
Для всякого человека одна религия: не дешеви, не лукавь, не пижонь, работай, - ответствовал Жора.
Знаешь: Гурин ноги сломал?
По–пижонски. Глупо и жаль очень. А?
Все идет как положено быть, - печально сказал Жора.
Давай съемку смыкать, - вздохнул Баклаков. - Мне на восток–спешить надо. Река Ватап меня ждет.
Давай, - согласился Жора. - Душа душой, события событиями, а работа остается работой.
С нагорья в долину Лосиной ползла полоса тумана. Через час она накрыла их, и листы карты, металл винчестера и камни сразу покрылись каплями влаги.
…Через неделю Баклаков вышел на базу своей партии. Все повторялось, и он чувствовал привычное состояние неутомимости. Баклаков был очень доволен маршрутом и тем, что повстречал Жору Апрятина. Конфликта на западной границе маршрута не будет. Может быть, ему повезет и он встретит Семена Копкова. "Но если в начале маршрута везуха, то невезуха будет в средине или в конце", - думал Баклаков.
Палатка их стояла в долине, один край которой был голубым от цвета составляющих его лав, второй зеленым. Сидя на склоне, Баклаков профессионально вглядывался в контуры этой смешной долины. Он увидел Куценко, Карзубина и Седого. Они шли с верховьев ручья. Судя по нагруженным рюкзакам, также ходили в многодневку. Они подошли к палатке, заглянули в нее, и все трое стали смотреть на горы. Видимо, ожидали, что Баклаков уже вернулся. Баклаков сидел неподвижно, и увидеть его на фоне камня было нельзя. Куценко разулся. Обостренным зрением Баклаков видел его квадратные ступни. Куценко всегда разувался после маршрута. Карзубин с чайником пошел к ручью, из палатки донесся шум примуса. Была предвечерняя тишина, и звуки доходили очень ясно и четко. Баклаков поднялся и бегом на легких ногах стал спускаться по склону.
"Мы все обреченные люди, - думал он на ходу. - Мы обречены на нашу работу. Отцы–пустынники и жены непорочны, красотки и миллионеры - все обречены на свою роль. Мы обречены на работу, и это, клизма без механизма, есть лучшая и высшая в мире обреченность".
Эпиталама! Начальник идет, - громко сказал у палатки Валька Карзубин.
Им еще предстояло, матерясь, проклиная судьбу, разыскивать во время июльского снегопада третью продуктовую бочку. Вальке Карзубину еще предстояло стонать ночами от ломоты в непривычных к мокрой работе руках. Им еще предстояло выбраться в верховья Ватапа, Серой Воды, и месяц плыть по реке, пересекать в маршрутах тундровые урочища. Им предстоял выход в пустынное устье и переходы по штормовому осеннему морю. Им предстояли маршруты в глубь побережья, предстояло слушать свист ветра в песчаных дюнах и ждала работа в гиблой губе Науде, насквозь пропахшей сероводородом. Им предстояло запомнить багровые на полнеба закаты и колебание одинокой метлицы на галечных косах. Предстояло неделю сидеть у Туманного мыса, ежедневно пытаясь его обогнуть. Каждый раз шквальный ветер отшвыривал их обратно, они молча выбирались на берег, жгли костер из плавника, сушились и снова сталкивали вельбот на воду. И снова ветер заливал их и отбрасывал обратно за скалы.
Лишь ярость окончания сезона давала им в это время силы. Им предстояло запомнить это лето до конца дней, потому что оно напоминало о себе перебоями сердца, ночной испариной тела. Может быть, это было последнее лето по старой методике "Северстроя" - "делай или умри".
…С тех пор прошли годы. Предвидение Чинкова сбылось: они открыли узел золотоносных россыпей Территории с очень сложными условиями залегания и с богатым содержанием. Для этого понадобилась удача, кадры и еще раз удача. Для этого понадобилось упорство, безжалостный, рисковый расчет Чинкова. И нюх Куценко. И свойственный сердечникам страх смерти перед рассветом у тех, кто вынес на себе тяжесть первых работ. Для этого понадобились мозоли и пот работяг под кличками и без них. Что бы там ни было, но государство получило новый источник золота.
Поселок давно уже получил статус города. Он застроен блочными пятиэтажными домами. Но все так же зимой и летом его сотрясают пыльные южаки и еще стоит зажатый строительством круглый домик первооткрывателей олова. Но скоро этот домик снесут, как снесли дом Марка Путина, потому что трепетные легенды первых времен растворяются в приезжем многолюдстве, как растворяется в воде хорошее вино - без осадка.
…Если была бы в мире сила, которая вернула бы всех, связанных с золотом Территории, погибших в маршрутах, сгинувших в "сучьих кутках", затерявшихся на материке, ушедших в благополучный стандарт "жизни как все",
Все они повторили бы эти годы. Не во имя денег, так как они знали, что такое деньги во время работы на Территории, даже не во имя долга, так как настоящий долг сидит в сущности человека, а не в словесных формулировках, не ради славы, а ради того непознанного, во имя чего зачинается и проходит индивидуальная жизнь человека. Может быть, суть в том, чтобы при встрече не демонстрировать сильное оживление, не утверждать, что "надо бы как–нибудь созвониться и…" Чтобы можно было просто сказать "помнишь?" и углубиться в сладкую тяжесть воспоминаний, где смешаны реки, холмы, пот, холод, кровь, усталость, мечты и святое чувство нужной работы. Чтобы в минуту сомнения тебя поддерживали прошедшие годы, когда ты не дешевил, не тек бездумной водичкой по подготовленным желобам, а знал грубость и красоту реального мира, жил как положено жить мужчине и человеку. Если ты научился искать человека не в гладком приспособленце, а в тех, кто пробует жизнь на своей неказистой шкуре, если ты устоял против гипноза приобретательства и безопасных уютных истин, если ты с усмешкой знаешь, что мир многолик и стопроцентная добродетель пока достигнута только в легендах, если ты веруешь в грубую ярость твоей работы - тебе всегда будет слышен из дальнего времени крик работяги по кличке Кефир: "А ведь могем, ребята! Ей–богу, могем!"
День сегодняшний есть следствие дня вчерашнего, и причина грядущего дня создается сегодня. Так почему же вас не было на тех тракторных санях и не ваше лицо обжигал морозный февральский ветер, читатель? Где были, чем занимались вы все эти годы? Довольны ли вы собой?..
Правила бегства
I. АНКЕТА
Если я не за себя, то кто за меня?
Но если я только за себя, к чему я?
Древний вопрос
Мечтали ли вы стать, к примеру, бродячим фотографом?
Я мечтал. Бродить по деревням с ящиком древнего "Фотокора", расхлябанной треногой. Рассаживать в красном углу избы инвалидов войны, женщин с кирпичными от загара лицами и торжественно вымытых пацанов. "Внимание, снимаю… раз, два, три, спасибо". И, как результат близкого и понятного массам искусства, по стенкам замшелых изб – современниц Батыя, по стенкам новеньких совхозных коттеджей развешиваются в рамочках изготовленные тобой копии лакированной действительности. Они раскрашены розовым, голубым и зеленым.
