Петр Ефимович Заболотский — художник пepвой половины XIX века, знаком немногим, хотя хоро-шо известны два его произведения, публикуемые довольно часто. Это «Унтер-офицер лейб-гвардии Мо-сковского полка» (или «Ветеран 12 года») и портрет М. Ю. Лермонтова.
Художественная критика относит Заболотского к кругу художников шко-лы А. Г. Венецианова, но учеником этого известнейшего мастера он не был. Будучи по своим взглядам «правоверным» академистом, Петр Ефимович и ге-рои его полотен, особенно первой половины творческой жизни, оставались душевными провинциалами, в лучшем случае — «москвичами», но не холод-ными европеизированными петербуржцами. Из-за этой-то интимности изобра-жения не прямых учеников Венецианова — Тыранова, Зарянко, Славянского,— а нашего Заболотского надо ставить вслед за родоначальником «венецианов- ской школы».
Критики искусства не баловали П. Е. Заболотского своим вниманием. И это естественно: рядовой художник богатейшего XIX столетия. Но рядовой художник, живший во время К. Брюллова, А. Венецианова, В. Тропинина, П. Федотова и тянувшийся в своем творчестве к вершинам русского искусст-ва, имел свое лицо, лицо, в которое мы должны вглядеться.
Автопортрет П. Е. Заболотского.
Петр Ефимович Заболотский родился в Тихвине, в 1803 году, в семье бед-ного ремесленника Е. А. Заболотского. Лет через 25 сын сделает карандаш-ный портрет батюшки своего, в котором изобразит типично крестьянского дедушку, живописно обросшего длинными волосами и не менее длинной бо-родой. Одет отец в какую-то сермягу, говорящую о бедности.
И этот набросок, и архивные документы, и письма самого художника рас-сказывают о Тихвине, этом классическом провинциальном городе, не утратив-шем некоторых черт российской провинциальности до сих пор, и сформиро-вавшем Петра Заболотского как человека.
Рубленные, крытые тесом домишки бедного люда по окраинам, двухэтаж-ные чаще с мезонином дома купцов, чиновников, дворян — ближе к центру, вокруг мощеной булыжником площади — кирпичные: общественное собрание, гостиный двор, Спасо-Преображенский собор, полиция и тюрьма, гостиница, магазины в первых этажах жилых домов. Между тюрьмой, громко именуемой тюремным замком, и собором была сооружена так называемая «кобыла», на которой публично, хотя и не часто, пороли преступников.
По реке Тихвинке плыли сотни барж — «тихвинок», «соминок», паузков из Петербурга на Волгу и обратно в столицу. Пестрая толпа купцов, подрядчи-ков, бурлаков, нищих и богомольцев со всей Руси сновали по улицам.
Тихвинский уезд был самым «дворянским» из всех уездов Новгородской губернии. «Судоходные и красивые реки Тихвинка и Сясь, при близком их расстоянии от Петербурга, послужили к водворению на них целого ряда дво-рянских гнезд старинных фамилий, гордившихся записью своей в 6-й книге древних дворянских родов», — писал генерал А. И. Витмер, долгие годы про-живший здесь.
Перекрывая людской говор и птичий грай, гудели колокола двух монасты-рей и городского собора, призывая народ на молитву. Но не спешили ко-ренные тихвинцы в церкви.
За 12 лет, прошедших с того времени до рождения будущего художника, вряд ли что изменилось. Если семья Заболотских и не была в расколе, то со-седство с раскольниками, наверное, наложило отпечаток на ее жизнь.
Жили же в то время в крепком соседстве, и мнение соседей подчас было определяющим в жизни кого-либо из тихвинцев. Так случилось и с Петром Заболотским, когда он, уехав учиться в Петербург, шесть лет не мог вырвать-ся из податного сословия, чтобы официально получить звание художника. «Замечал, что его (отца) смущают людские советы не пущать, хотя и сам по-читает бесполезным удерживать меня», — писал Петр Ефимович. Батюшка предпочитал платить за сына подушный налог, но не давать ему полной сво-боды.
Шесть лет колебаний отца, шесть лет неопределенности в положении сы-на, шесть лет просьб, молений и слез: «Я не болен и лекарства мне не надоб-ны, а ничего не в состоянии делать, ум и руки отказывают». И художнику, по сути, пришлось откупиться от батюшки своего многочисленными присылками денег, хотя тот и другой воспринимали это, видимо, как сыновний долг.
Как же тут не поразиться контрасту между жестокой реальностью писем Петра Ефимовича и обязательной улыбкой доброты почти на всех ранних портретах работы художника? Наша жизнь — это единство противоположно-стей. Противоположности окружали и начинающего художника в провинциаль-ном Тихвине: красота монастырей и грязь на улицах после дождей, просве-щенность дворянства и полу крестьянская жизнь ремесленников с работой от зари до зари, песни горожан и молитвы монахов, строгая жизнь раскольников и крепкое слово матроса с грузовой баржи.
И все слои тихвинского общества той поры дали русской культуре по своему таланту: дворянство — композитора Н. А- Римского-Корсакова, купе-чество — историка Я. И. Бередникова, ремесленное мещанство — художника П. Е. Заболотского.
Неизвестно, как делал первые шаги в искусстве Петр Заболотский. Веро-ятно, проявив какие-то художественные способности, он обратил на себя вни-мание просвещенной части тихвинцев, которые и рекомендовали начинающего живописца Алексею Романовичу Томилову, чье семейство имело в Тих-винском уезде несколько деревень.
А. Р. Томилов — видный деятель русской культуры того времени, меце-нат и коллекционер, помогавший многим художникам, стал и первым серьез-ным критиком работ тихвинского юноши, его направляющей рукой и его опо-рой. «Без Вас мне не так смело», — вот фраза Заболотского, говорящая не столько о нерешительности характера молодого провинциала, сколько о руко-водстве Томилова началом пути художника. Можно с уверенностью сказать, что без участия А. Р. Томилова Заболотский — художник вряд ли состоялся.
Знакомство же этих людей произошло до 1822 года, так как в том году Петр Заболотский уже живет у своего благодетеля в имении Успенское (в Старой Ладоге), о чем свидетельствует живописный этюд «Дожинки» (или «После жатвы»), изображающий крестьян, пришедших поздравить барина Алексея Романовича с окончанием уборки урожая.
К этому же времени, на-верное, относится портрет девочки с виноградом. Вполне возможно, это 6-летняя, дочь Томилова — Александра Алексеевна. Оба эти произведения находятся в Государственном Русском музее.
Как бы то ни было, Заболотский в Успенском мог писать с натуры, ко-пировать картины, находившиеся в коллекции Томилова, даже изучать офорты и рисунки Рембрандта, страстным поклонником которого был владелец по-местья. И к 1826 году, приехав в Петербург, он уже имел многолетнюю и довольно хорошую подготовку, достаточную как для поступления в Академию Художеств, так и для копирования Рембрандта и других художников из собра-ния Эрмитажа.
Фактически с 1826 года мы и можем проследить его жизненный и твор-ческий путь.
Что же представлял собой в это время «тихвинский мещанин Петр Ефи-мов сын Заболотской»?
Это был робкий и нерешительный молодой человек. Даже к А. Р. Томилову, который отличался несветской простотой в отношениях с художниками, он обращается как коллежский регистратор к тайному советнику:«Ваше Вы-сокородие, Милостивый Государь и благодетель! Алексей Романович! Почитая Вашу ко мне благосклонность, которою я лично осчастливлен, знаком Вашего благоволения, я приемлю смелость донести Вашему высокородию, что я те-перь свободен и готов отправиться к Вашему Высокородию, если благоугод-но будет оказать мне милость. Имею счастие называться Милостивейшего Го-сударя преданнейшим и нижайшим слугою».
Выросший в бедной семье, он получил весьма скромное образование. Вот довольно большой отрывок из письма Петра Заболотского, говорящей об уровне его грамотности:
«По приезде моем в Питербург от нес к Алексею Павловичу, и ходили в Армитаж, к Г-ну плану, ноне мне позволили выбрать картину, какую мне бу-дет угодно, но вы позволили мне сказать чтобы прежде скопировать с пал-кою му щи ну, им не очень понравился идумал что прежде его скопировать, на другой день пришел забилетом у меня спросили что которую я выбрал картину, когда я сказал что тот портрет, то мне приказали выбрать другой а тот уже копируют, и я незнал за какой приняться, господин Верник тут слу-чился и присоветовал на первой случай скопировать, Естьли Вы изволите за-помнить портрет женщины подругую сторону Дивана от того портрета кото-рый прежде думал скопировать, против воина. Только тем будто ненравится что очень велика картина полтора аршина».
Но жажда знаний и поддержка А. Р. Томилова в 1826 году привели За-болотского в Академию Художеств. 23 лет он впервые переступил порог Ака-демии в качестве «постороннего ученика», т. е. живущего не на государствен-ном иждивении, а на собственные (точнее, томиловские) средства.
В стенах Академии Художеств он показывает себя трудолюбивым и вни-мательным учеником или, как напишет газетный критик через 4 года: «Он слушает лекции профессоров... с ощутительною пользою».
Весной 1827 года Петр Ефимович вынужден был приехать в Тихвин по причине смерти брата. Возвращение в Петербург задержалось. «Не могу те-перь ничего донести о мнении моего батюшки насчет моего отъезда». И, по-ка шли уговоры отца, ученик Академии пишет «Портрет г-на Светковского с супругою».
По возвращении в столицу Заболотский снова упорно работает. На «трет-ной экзамен» он выставляет портрет Гуляева, перспективную картину и рису-нок Аполлона (с гипса), за что был переведен в натурный класс. При сообще-нии об этом упоминается имя его учителя — Алексея Егоровича Егорова, из-вестного художника академического направления, профессора Академии Ху-дожеств. Через много лет, в 1840 году, П. Заболотский снова с теплотой и участием (Николай I отстранил Егорова в это время от профессорства в Ака-демии) вспоминает о своем учителе.
Перевод же из класса в класс был не совсем обычен: «Алексей Егорович объявил мне благодарность от всего Совета, прибавя, что если бы я был пе-ред сим в натурном, а не в гипсовом, то бы непременно дали медаль, ибо весь Совет остался доволен... Однако же по словам г. Егорова на будущую треть могу надеяться».
Работа только в стенах Академии Художеств не удовлетворяла «приходя-щего ученика». В том же 1827 году он пишет портреты Лахтина, Ф. С. Барыкова (дальнего родственника Томилова), шурина генерала Сухозанета, этюд «Ни-щий», копирует. В это же время Заболотский делает три автопортрета: один — маслом, два — карандашом. Особенно же удачен карандашный портрет А. М. Малевецкого, «подкупающий энергичной и вместе с тем свободной лепкой лица... «Перед нами — вполне бытовая и в то же время проникнутая непод-дельной поэзией характеристика», - так оценил художественный уровень За-болотского известный советский искусствовед Г. Г. Поспелов.
Приходит успех к молодому художнику и в стенах его альма-матер. Вот что говорят архивные документы: «Свидетельство из Императорской Академии Художеств Тихвинскому мещанину сыну Петру Ефимову Заболотскому в том, что он по производившемуся в сей Академии 1829 года декабря 23 дня четырехмесячному художественному экзамену за перспективный вид с нату-ры удостоен к получению от Академии серебряной медали второй степени.»
Сентябрь 1830 года принес Петру Заболотскому еще большую радость. На академической выставке «Государь остановился и против моих портретов, обратил особое внимание и сказал, очень хорошо и похоже, а Великий князь подтвердил это».
Николай I, не особенно разбиравшийся в искусстве, не был, конечно, серьезным знатоком и ценителем. Но мнение царя можно сравнить с брошен-ным в воду камнем, от которого идут круги. Ни в коей мере не принижая та-лант художника, все же скажем, что похвалы конференц-секретаря Академии Художеств В. И. Григоровича («Портретики ваши, прекрасно-прекрасно») и А. Г. Венецианова («Государь был доволен и долго смотрел»), и хвалебная статья в газете «Русский инвалид», и то, что вслед за выставкой художник по-лучает вторую серебряную медаль I степени, явились, в какой-то мере, теми «кругами», идущими от императора.
Вот еще один документ:«Свидетельство Из Императорской Академии Художеств Тихвинскому мещанину сыну Петру Ефимову Заболотскому в том, что он в бывшем 12 октября 1830 года Публичном собрании сей Академии, за оказанные им в живописи портретной положительные успехи, награжден от Академии серебряной медалью первого достоинства». Таким образом, пред-сказание А. Е. Егорова, что его ученик еще получит награду, сбылось.
В том же 1830 году, вероятно, летом, Заболотский написал картину «Внутренность комнат любителя художеств и семейства его» (Одесский худо-жественный музей). В столь популярном в то время типе сюжета выявлялось умение художника справиться с трудностями перспективы интерьера в сочета-нии с изображением в этом интерьере людей, предметов быта и освещения.
Критика заметила это произведение. В той же газете «Русский инвалид» за 1830 год появилась статья Воейкова, в которой «похвалами почти целая пол страницы наполнено... Г-н автор говорит обо мне, о картинах моих, что имеют свободный и чистый колорит и непринужденную кисть, тщательная от-делка в шитье и во всем неученическая, перспектива также описана чрезвы-чайно, а замечание только, что паркет крупными клетками и размер не от-вечает комнате и через то грубость».
Но главное для Заболотского — портреты. Это и его призвание, и, есте-ственно, заработок. В 20—30 е годы он ищет героев для своих портретов в среде простых людей, что позволяло ему, тогда еще художнику без положе-ния, работать свободно и раскрепощенно.
Портрет девушки с папиросой (Екатеринбургский музей)
К началу 30- х годов Петр Заболотский уже вполне поверил в свои твор-ческие силы. Он, конечно, не равнял себя с тогдашним кумиром русской пуб-лики Карлом Павловичем Брюлловым: «О! чудо Карл Брюло, перед которым должно пасть и поцеловать то месте, где лежала кисть Его», но в то же время: «Много носят звание художников, и сколько можно видеть картин, при которых означено Академик и Художник, но что? Только билет останав-ливает — А? Это такой-то писал, простите меня, я не критик, но иногда сог-решишь, гордишься перед иными и улыбнешься».
Как видно из этого письма, годы учения и столичной жизни обогатили на-шего тихвинца не только как живописца, но сделали его уверенней в себе, хотя он и остался скромным человеком; даже язык его стал богаче и эмоциональнее.
Еще одно важное событие в жизни художника происходит в это время — он женится. Из писем Заболотского к Томилову видно, что Алексей Романо-вич был против женитьбы. Вероятно, меценат и покровитель возлагал боль-шие надежды на талант начинающего художника и считал, что семья не позво-лит Заболотскому всей душой служить искусству.
Интересен рассказ самого художника о женитьбе, многое раскрывающий не только в характере Петра Ефимовича, но и являющийся яркой иллюстра-цией старой жизни. «Партия весьма выгодная; Катерина Васильевна Теглева предложила мне жениться на ее крестнице, купеческой сестре, имение поря-дочное. По словам Катерины Васильевны — и умна, и многие отдают ей спра-ведливость, и уверяют, что она будет хозяйка дому и мне друг... Катерина Васильевна предлагала большую, не зная, что она руку отдала другому, и я ее сватал, но она не пошла, и другой на ней женится, а за меня отдают мень-шую и гораздо лучше... Видно судьба.., ибо совершенно без пристрастия же-нился и даже не слыхал, не только чтобы видеть мне невесту».
В 1831 году П. Е. Заболотский наконец-то получает «увольнение» из ме-щанского сословия, что дает право Совету Академии его «утвердить худож-ником». Наконец-то свалился камень с души, наконец-то он мог распоряжать-ся собой. Эта свобода принесла свои плоды:30-е годы стали вершиной в творчестве нашего земляка.
Автопортрет П. Е. Заболотского
Получив официальное звание «художник», в 1833 году Заболотский под-нимается еще на одну ступень по лестнице академических званий. Совет Академии Художеств 27 сентября определил:«...Заболотского по представ-ленным на выставку собственным работам по части живописи портретной из-брать в назначенные Академики».
(Здесь надо сказать, что регламентация жизни в послепетровской России привела к «табели о рангах» не только в армии или у гражданского чиновни-чества, но и у художников. Звание «академик» в искусстве того времени не равнялось высшему, почетному, официальному званию сегодняшнего дня, а давалось, если «назначенный в Академики» справлялся с заданием академи-ческого Совета. В среде «Академиков» времени Заболотского соблюдалась своя иерархия: академик религиозной живописи, академик батальной живопи-си, академик пейзажной живописи, академик портретной живописи...)
18 сентября 1834 года Совет Академии задал Заболотскому «на звание действительного Академика сей Академии, по части портретной живописи следующую программу, а именно: написать масленными красками портрет г. Вице-президента Академии Художеств графа Ф. П. Толстого в естествен-ную величину».
Так перед художником, до этого писавшим небольшие, камерные портреты крестьянских мальчиков, «простых» девушек, младших офицеров, была поставлена задача написать более чем полутораметровое полотно парадного типа. Да и позировал его, можно сказать, начальник, Вице-президент Акаде-мии Художеств, граф, прекрасный рисовальщик, акварелист, гравер и скульп-тор, человек, проживший полную самых романтических и пылких увлечении жизнь и достигший высот как в искусстве, так и на служебном поприще. У кого тут не дрогнет рука?
Невозможно сказать, что представлял собой портрет Толстого в живопис-ном отношении; видимо, сам Заболотский и уничтожил его. По рисунку же, сделанному художником в письме к А. Р. Томилову, видно, что этим полотном он продолжал традиции парадного портрета XVIII века.
Вот как описывает П. Е. Заболотский историю своего поражения: «Голову начал писать красками и находят большое сходство, я рад, что начал писать, теперь желание скорее, даже в нынешнем месяце хотелось бы закончить... Четыре дня занимаюсь по два и по три часа, с отдохами, замечаю, что его (гр. Толстого) терпение не уменьшается, а оказывает благосклонное располо-жение сидеть; началом он очень доволен». Но в месяц художник не уложился. Через год он пишет: «...был я у Василия Ивановича (Григоровича, конференц-секретаря Академии Художеств), и вот что сказал мне после ласкового при-ема: «я не хочу Вам льстить, если так будет портрет как теперь, то я откро-венно скажу, что Вы получите отказ и лучше советовал бы не выставлять. Ес-ли же успеете кончить, то попросите прежде Александра Григорьевича (Вар-нека, художника): это его часть и он даст Вам благой совет». Теперь я под руководством А. Г. Уже портрет находят гораздо лучше, и в самом деле довольно похож, а колер лучше… При всем том не надеюсь, чтобы программа к выставке была готова... Не то отчаяние, что не будет к выставке готова, а то пугает, что бу-дет ли иметь то достоинство и силу, достаточную для той цели, для которой принято исполнение».
Осмелился ли художник выставить этот портрет, мы не знаем, но искомо-го звания Академика портретной живописи он не получил. Однако в жанро-вом портрете П. Е. Заболотский в 1835 - 36 годах создает свои лучшие, высо-ко профессиональные произведения: «Портрет старой дамы», «Мальчик с азбукой», «Гадание на картах», «Девушка, уснувшая при свече», «Мальчик с балалайкой»...
«Портрет старой дамы»
«Уснула»
«Мальчик с балалайкой»
К этому периоду относится и небольшое полотно, которое все искусство-веды, вспоминая работы Заболотского, считают вершиной его мастерства. Это «Унтер-офицер лейб-гвардии Московского полка». Долгое время портрет служил великолепной иллюстрацией хрестоматий по русской литературе к лермонтовскому стихотворению «Бородино».
На фоне скалы, поросшей кустарником, сидит старый солдат. Рыжеватые волосы и усы, переходящие в пышные бакенбарды, тронуты сединой. Умные глаза смотрят немного грустно и внимательно. Лоб и щеки покрыты морщи-нами. Поза унтер-офицера спокойна и непринужденна; правая рука придер-живает ружье с примкнутым штыком. Несмотря на возраст, высокая фигура ветерана стройна и подтянута. Славные походы и битвы, долгая служба вос-питали в нем чувство собственного достоинства, которое ясно передано ху-дожником и в лице, и в ловкой, статной фигуре.
Заболотский не упустил, кажется, ни одной детали из солдатских «доспе-хов»: темно-зеленый мундир с красным воротником и обшлагами, шитыми зо-лотом, два белых ремня крест на крест через грудь, медали за боевые кам-пании, шевроны на рукаве, красные погоны, палаш с серебристым темляком
на боку, походный ранец и, наконец, кивер с вензелем «2ГР». Таким образом, выписывая с такой точностью детали, что являлось и требованием академиче-ской школы, художник, справившись с основной задачей — портретом, поз-воляет нам познакомиться и с техническим, так сказать, арсеналом русской армии того времени.
Но главное, конечно, в том, что перед нами, по словам известного искус-ствоведа А. Н. Савинова, «человек в солдатской одежде, а не манекен для безупречной пригонки мундира, как это было у мастеров официальной ба-тальной живописи».
Мы помним, с каким трепетным почтением относился Петр Заболотский к «Карлу Великому» — Брюллову. Но через 70 лет один из критиков объедине-ния «Мир искусства» Сергей Эрнст поставил скромного тихвинца выше петер-бургского гения: «Трудно поверить, что эти здравые, радостные и целостные колера: белый, красный, черный, коричневый и голубой положены в тот са-мый год, когда брюлловская «Помпея» с триумфом шествовала по градам и весям российским... Это хронологическое совпадение лучше всего утешит нас, ободрит и подтвердит, что всегда, во всех крушениях и заминках нашей куль-туры найдутся люди, которые посмотрят верными глазами на совершающееся и поддержат достойное (может быть, инстинктивно, сами того не сознавая, по простоте и «недалекости» души своей). И не все окажутся безвозвратно соб-лазненными — всегда появятся те, которым можно без страха вручить сокро-вище. Так и тут: скромный Заболотский и великолепный творец Помпеи — в нашем сознании, конечно, величины несоразмеримые и по дарованию, и по влиянию, но в 1835 г. при появлении «Последнего дня Помпеи» и «Унтер- офицера» (сколь курьезно сопоставление этих наименований) наша благодар-ность должна быть отдана не Брюллову, а Заболотскому, ибо ему открылась истина и верный «целящий» путь».
Следует еще отметить и то, что портрет «Ветеран 1812 года», ставший об-разцом собирательным, типичным, олицетворяющим русского солдата славной первой Отечественной войны, является еще и портретом вполне конкретным. Своего «Ветерана» Заболотский написал с унтер-офицера второй гренадер-ской роты лейб-гвардии Московского полка Андреева. Их знакомство явно связано с тем, что офицером этого же геройского полка состоял сын покро-вителя нашего художника — Роман Алексеевич Томилов.
В том же 1836 году Заболотский дает уроки рисования нескольким офи-церам, одним из которых оказался Михаил Юрьевич Лермонтов. И эта встре-ча не обошлась без А. Р. Томилова, дружившего с полковником Алексеем Ил-ларионовичем Философовым (будущим генералом и воспитателем царских детей) и введшего художника в его дом. Философов был женат на двоюрод-ной сестре поэта Анне Григорьевне (в девичестве — Столыпиной). Здесь Петр Ефимович сделал несколько портретов: дважды А. Г. Философовой, А. Г. Столыпина, А. А. Столыпина-Монго, ближайшего лермонтовского друга и, главное, портрет нашего национального гения.
Портрет Н. В. Евреиновой
Михаил Юрьевич Лермонтов позировал Заболотскому в 1836, может быть, в январе 1837 года, потому что 29 января умер тяжело раненный на дуэли А. С- Пушкин, вслед было написано знаменитое стихотворение «Смерть поэ-та», а в начале февраля началось следствие по делу о стихотворении. Поэт был посажен на гауптвахту, в марте же он отправился из столицы в Нижего-родский драгунский полк.
Так, волею судьбы, Петр Заболотский навечно запечатлел Лермонтова перед той таинственной гранью, за которой гусар, пишущий стихи, вдруг и сразу превратился в великого поэта.
М. Ю. Лермонтов на портрете Заболотского, опершись левой рукой о спинку стула, сидит в спокойной и свободной позе. Красивое молодое лицо его освещено мягким и несколько печальным взглядом. Еще не настала пора той знаменитой, лермонтовской язвительности, той маски холодной презрительности, которую поэт «снимал» только при встречах с друзьями, становясь вновь таким, каким его изобразил Заболотский. Характеризуя «этого» Лермон-това, можно сказать словами Е. Евтушенко, что перед нами «келья замкнутой души, где дышит, скрытая в тиши, недоброты твоей сестра — лампада тайного добра».
Весьма показательно и то, что в акварельном автопортрете того же 1837 года глаза Лермонтова полны той же доброты и грусти, которыми столь ха-рактерен и портрет работы Заболотского. Значит — Заболотский почувство-вал в поэте то, что сам М. Ю. Лермонтов, наверное, знал про себя.
Что же до уроков рисования, которые давал художник Лермонтову в 1836 году, то назвать Заболотского в высоком смысле учителем поэта, как рисовальщика, нельзя. Михаил Юрьевич и в своих рисунках, набросках, аква-релях был самобытен, индивидуален, и прямого влияния Заболотского здесь не чувствуется. Тем не менее благодарный Лермонтов, приехав с Кавказа в отпуск, подарил Петру Ефимовичу около 20 своих путевых зарисовок.
Портрет М. Ю. Лермонтова.
В 30-е годы семья Заболотских, ставшая петербургской, на лето приезжа-ет в Тихвин. Свой дачный сезон она проводила в доме Кононовых (угол Свя-зи, 44 и Труда, 45), снимая «Верха», т. е. второй этаж.
Из поколения в поколение у Кононовых передают рассказ о том, что у их постояльца произошел не-большой пожар, при котором обгорела мебель и лопнул угол зеркала. Петр Ефимович написал на холсте цветы (видимо, натюрморт) и этим холстом при-крыл трещину. «Цветы» эти пропали во время войны, в 1941 году.
К 1837 году относится и утраченный рисунок с видом Большого Успен-ского монастыря, с которого А. Г. Ухтомский сделал гравюру, широко воспроизводившуюся в то время.
40-е годы знаменуют качественно новый этап в развитии творчества и в жизни Петра Ефимовича Заболотского. Он прочно встал на ноги, давал уроки рисования лицам, перед фамилиями которых ставится «кн.» и «гр.» Его детей крестят дамы, фамилии которых начинаются с «фон». В провинциальном Тих-вине идут разговоры, что художник скопил 20 тысяч - сумма для таких лю-дей, как его отец, огромная.
Портрет городского головы.
Постепенно уходя от среды, его воспитавшей, от бедности отца, неустро-енности молодежи, от друзей, одетых в тулупы, от крестьянских мальчиков и горничных девушек, ему позировавших, накапливая опыт, а вместе с ним и капитал, Заболотский стал вхож в особняки столбовых дворян и богатых куп-цов. Но по-прежнему он оставался скромным и простым в отношениях чело-веком, что, надо думать, импонировало его высокородным ученикам.
Портрет неизвестной
Кроме множества портретов, написанных в 40-е 50-е годы, кроме час-тных уроков, П. Е. Заболотский преподавал в школе Императорского Общества Поощрения Художеств, в Духовной семинарии, в Военно-Топографическом депо и в Технологическом институте.
Наконец, более чем через 20 лет после памятной неудачи с портретом графа Толстого, Петр Ефимович в 1857 году был возведен в звание действительного Академика «во внимание к искусству и познаниям в художестве». Так трудолюбие и талант тихвинского мещанина сделали его потомственным дворянином.
Художник П. Е. Заболотский, начав свой путь в период расцвета акаде-мизма, закончил его вначале эпохи передвижничества. Он являлся верным поклонником академического течения, но ни в коей мере не был академис-том. Если это и был парадокс, то произошел он потому, что Заболотский пришел в стены Академии Художеств уже взрослым человеком и, являясь прилежным и послушным учеником академической системы, в силу своего сложившегося понимания жизни и своего социального положения искал свои модели в той же среде простого народа, частицей которого он был. Поэтому-то он стал портретистом жанровым, а жанр, как известно, не был в чести у «чистого» академизма.
Творчество художника можно разделить на два этапа. Первый — 30-е го-ды, когда темой его полотен были в основном портреты крестьян, мещан, его друзей, молодых офицеров, стоявших на первых ступенях служебной лестни-цы. Картины и рисунки этого десятилетия полны красоты, душевности и непос-редственности.
Второй этап начался с 40-х годов и продолжался до конца дней Забо-лотского. Портрет обрел новых героев: дворян в чинах, купцов с деньгами. Потеряв задушевность прежней улыбки, потеряв жанровость, портрет этих лет «приобрел» сверкание шелка и орденов. Вот теперь художнику удался бы портрет графа Толстого.
Портрет графа Ксавье де Местра.
В целом же произведения Петра Ефимовича Заболотского явились одной из тех ниточек, которые соединили русское искусство первой половины XIX века (классицизм) с передвижниками, заговорившими о «простом» народе правдиво и в полный голос.
Автопортрет
Заболотский Петр Ефимович (1803-1866), русский живописец, художник-портретист, автор жанровых сцен, близких венециановской школе.
Знаменит художник не только своим творчеством, но еще и тем, что именно он обучал самого Михаила Юрьевича Лермонтова рисованию (1836-1837). Молодой поэт познакомился с Заболотским у своих родственников Философовых в Петербурге и, став офицером лейб-гвардии Гусарского полка, брал у художника уроки живописи.
А еще — именно Заболтскому принадлежат два самых известных портрета М. Ю. Лермонтова, написанных маслом в 1837 и 1840 годах. И поскольку изображений М.Ю. Лермонтова выполнено до обидного мало, портреты, эти представляют для русского искусства исключительную ценность.
Михаил Юрьевич Лермонтов, 1837, Третьяковская галерея
Родился Петр Ифимович в 1803 году в семье мещанина в городе Тихвин. Уже в раннем детстве у Заболотского проявилась тяга к рисованию. Но родные не одобряли увлечения мальчика. Подростком Заболотский подрабатывал коробейником, потом устроился приказчиком.
Девушка с папиросой, 1830-е, художественный музей, Екатеринбург
Путь будущего живописца в большое искусство был нелегким. Заболотскому крайне повезло, что в жизни ему удалось встретить известного мецената, собирателя и ценителя картин русских живописцев Алексея Романовича Томилова, который был дружен со многими известными художниками той поры.
Мужской портрет, 1827, Тверская картинная галерея
Меценат Томилов помог сыну мещанина поступить в 1826 году в Академию Художеств сначала в качестве вольноприходящего ученика, затем и окончить официальный курс обучения живописи. Учителями Заболотского в Академии были художники Александр Григорьевич Варнек и Алексей Егорович Егоров. Сильное влияние на формирование Заболотского, как художника, оказали Орест Адамович Кипренский, Алексей Гаврилович Венецианов и особенно Василий Андреевич Тропинин.
Портрет молодой женщины в черном платье, 1830-е,гг.
В 1842-1848 годах Заболотский преподавал в Рисовальной школе общества поощрения художеств. В 1857 году за большой вклад в развитие бытового портрета Петр Ефимович Заболотский был удостоен звания академика. Картины художника, представленные во многих музеях России и за ее пределами, подтверждают высокую степень таланта Заболотского и его заслуги перед русским искусством.
Заболотский Петр Ефимович скончался в 1866 году.
Еще картины художника
Лермонтов в штатской одежде (1840) 
Вид Старой Ладоги, 1833, Русский музей 
Портрет графа Ксавье де Местра, 1840, Воронцовский дворец, Алупка 
Портрет Н. В. Евреиновой, 1840, Ульяновский художественный музей 
После жатвы, 1822, Государственный Русский музей, Санкт-Петербург 
Старая помещица, 1836 год, Нижегородский государственный художественный музей 
Тихвинский городской голова, 1848, Государственная Третьяковская галерея, Москва 
Мальчик с птичкой 
Портрет мальчика в красном, 1845, Государственная Третьяковская галерея, Москва
Заболотский Петр Ефимович (1803-1866)
"Портрет поэта Михаила Юрьевича Лермонтова", названный весьма официально, написан Петром Ефимовичем Зоболотским (юный корнет брал у художника уроки рисования и живописи). Конечно, П.Е. Заболотский не так знаменит, как О. Кипренский или В. Тропинин , писавшие А.С. Пушкина. Но и будущий гений - М. Лермонтов - сделал в 1837 году лишь первый шаг (пусть он был и широк) в литературу, где только-только трагически завершилась жизнь А.С. Пушкина. И поскольку изображений М.Ю. Лермонтова выполнено до обидного мало, каждое из них, и портрет П. Заболотского прежде всего, представляет для русского искусства исключительную ценность.
Идейными учителями художника были О. Кипренский, А. Венецианов и особенно В. Тропинин, близкий П. Заболотскому и по манере исполнения.
Путь живописца к постижению мастерства был очень непростым. Ему очень повезло, что на его жизненном пути встретился А.Р. Томилов, известный меценат, коллекционер и теоретик искусства. Именно он способствовал в большой степени тому, что сын мещанина стал посещать Академию художеств и окончил ее. Среди его учителей были знаменитые А.Г. Варнек и А.Е. Егоров . Портреты, жанровые сцены (в частности, быт крестьян), пейзажи П.Е. Заболотский выполнял с тем мастерством, которое вызывает интерес любителей и коллекционеров живописи. Поэтому произведения художника представлены во многих музеях России. Звание академика, присвоенное художнику в 1857 году, подтверждает высокую степень его таланта и заслуги перед русским искусством.
Знаменит художник не только своим творчеством, но еще и тем, что именно он обучал самого Михаила Юрьевича Лермонтова рисованию (1836-1837). Молодой поэт познакомился с Заболотским у своих родственников Философовых в Петербурге и, став офицером лейб-гвардии Гусарского полка, брал у художника уроки живописи.
А еще — именно Заболотскому принадлежат два самых известных портрета М. Ю. Лермонтова, написанных маслом в 1837 и 1840 годах. И поскольку изображений М.Ю. Лермонтова выполнено до обидного мало, портреты эти представляют для русского искусства исключительную ценность.
Михаил Юрьевич Лермонтов, 1837, Третьяковская галерея Родился Петр Ифимович в 1803 году в семье мещанина в городе Тихвин. Уже в раннем детстве у Заболотского проявилась тяга к рисованию. Но родные не одобряли увлечения мальчика. Подростком Заболотский подрабатывал коробейником, потом устроился приказчиком.
Девушка с папиросой, 1830-е, художественный музей, Екатеринбург Путь будущего живописца в большое искусство был нелегким. Заболотскому крайне повезло, что в жизни ему удалось встретить известного мецената, собирателя и ценителя картин русских живописцев Алексея Романовича Томилова, который был дружен со многими известными художниками той поры.
Мужской портрет, 1827, Тверская картинная галерея Меценат Томилов помог сыну мещанина поступить в 1826 году в Академию Художеств сначала в качестве вольноприходящего ученика, затем и окончить официальный курс обучения живописи. Учителями Заболотского в Академии были художники Александр Григорьевич Варнек и Алексей Егорович Егоров. Сильное влияние на формирование Заболотского, как художника, оказали Орест Адамович Кипренский, Алексей Гаврилович Венецианов и особенно Василий Андреевич Тропинин.
Портрет молодой женщины в черном платье, 1830-е,гг. В 1842-1848 годах Заболотский преподавал в Рисовальной школе общества поощрения художеств. В 1857 году за большой вклад в развитие бытового портрета Петр Ефимович Заболотский был удостоен звания академика. Картины художника, представленные во многих музеях России и за ее пределами, подтверждают высокую степень таланта Заболотского и его заслуги перед русским искусством.
Заболотский Петр Ефимович скончался в 1866 году.
Еще картины художника
Лермонтов в штатской одежде (1840) Вид Старой Ладоги, 1833, Русский музей 
Портрет графа Ксавье де Местра, 1840, Воронцовский дворец, Алупка 
Портрет Н. В. Евреиновой, 1840, Ульяновский художественный музей После жатвы, 1822, Государственный Русский музей, Санкт-Петербург Старая помещица, 1836 год, Нижегородский государственный художественный музей 
Тихвинский городской голова, 1848, Государственная Третьяковская галерея, Москва 
Мальчик с птичкой 
Портрет мальчика в красном, 1845, Государственная Третьяковская галерея, Москва
