Толстой Алексей
Хождение по мукам (книга 3)
Алексей Николаевич Толстой
Хождение по мукам
книга 3
* КНИГА ТРЕТЬЯ. ХМУРОЕ УТРО *
Жить победителями или умереть со славой...
(Святослав)
1
У костра сидели двое - мужчина и женщина. В спину им дул из степной балки холодный ветер, посвистывая в давно осыпавшихся стеблях пшеницы. Женщина подобрала ноги под юбку, засунула кисти рук в рукава драпового пальто. Из-под вязаного платка, опущенного на глаза ее, только был виден пряменький нос и упрямо сложенные губы.
Огонь костра был не велик, горели сухие лепешки навоза, которые мужчина давеча подобрал - несколько охапок - в балке у водопоя. Было нехорошо, что усиливался ветер.
- Красоты природы, конечно, много приятнее воспринимать под трещание камина, грустя у окошечка... Ах, боже мой, тоска, тоска степная...
Мужчина проговорил это не громко, ехидно, с удовольствием. Женщина повернула к нему подбородок, но не разжала губ, не ответила. Она устала от долгого пути, от голода и оттого, что этот человек очень много говорил и с каким-то самодовольством угадывал ее самые сокровенные мысли. Слегка закинув голову, она глядела из-под опущенного платка на тусклый, за едва различимыми холмами, осенний закат, - он протянулся узкой щелью и уже не озарял пустынной и бездомной степи.
- Будем сейчас печь картошечку, Дарья Дмитриевна, для веселия души и тела... Боже мой, что бы вы без меня делали?
Он нагнулся и стал выбирать коровьи лепешки поплотнее, - вертел их и так и сяк, осторожно клал на угли. Часть углей отгреб и под них стал закапывать несколько картофелин, доставая их из глубоких карманов бекеши. У него было красноватое, невероятно хитрое - скорее даже лукавое - лицо, с мясистым, на конце приплюснутым носом, скудно растущая бородка, растрепанные усы, причмокивающие губы.
- Думаю я о вас, Дарья Дмитриевна, дикости в вас мало, цепкости мало, а цивилизация-то поверхностная, душенька... Яблочко вы румяное, сладкое, но недозрелое...
Он говорил это, возясь с картошками, - давеча, когда проходили мимо степного хутора, он украл их на огороде. Мясистый нос его, залоснившийся от жара костра, мудро и хитро подергивал ноздрей. Человека звали Кузьма Кузьмич Нефедов. Он мучительно надоедал Даше разглагольствованиями и угадыванием мыслей.
Знакомство их произошло несколько дней назад, в поезде, тащившемся по фантастическому расписанию и маршруту и спущенном белыми казаками под откос.
Задний вагон, в котором ехала Даша, остался на рельсах, но по нему резанули из пулемета, и все, кто там находился, кинулись в степь, так как, по обычаю того времени, надо было ожидать ограбления и расправы с пассажирами.
Этот Кузьма Кузьмич еще в вагоне присматривался к Даше, - чем-то она ему пришлась по вкусу, хотя никак не склонялась на откровенные беседы. Теперь, на рассвете, в пустынной степи, Даша сама схватилась за него. Положение было отчаянное: там, где под откосом лежали вагоны, была слышна стрельба и крики, потом разгорелось пламя, погнав угрюмые тени от старых репейников и высохших кустиков полыни, подернутых инеем. Куда было идти в тысячеверстную даль?
Кузьма Кузьмич так примерно рассуждал, шагая рядом с Дашей в сторону, откуда из зеленеющего рассвета тянуло запахом печного дыма. "Вы мало того, что испуганы, вы, красавица, несчастны, как мне сдается. Я же, несмотря на многочисленные превратности, никогда не знал ни несчастья, ни - паче того - скуки... Был попом, за вольнодумство расстрижен и заточен в монастырь. И вот брожу "меж двор", как в старину говорили. Если человеку для счастья нужна непременно теплая постелька, да тихая лампа, да за спиной еще полка с книгами, - такой не узнает счастья... Для такого оно всегда - завтра, а в один злосчастный день нет ни завтра, ни постельки. Для такого - вечное увы... Вот я иду по степи, ноздри мои слышат запах печеного хлеба, значит, в той стороне хутор, услышим скоро, как забрешут собаки. Боже мой! Видишь, как занимается рассвет! Рядом - спутник в ангельском виде, стонущий, вызывающий меня на милосердие, на желание топотать копытами. Кто же я? - счастливейший человек. Мешочек с солью всегда у меня в кармане. Картошку всегда стяну с огорода. Что дальше? - пестрый мир, где столкновение страстей... Много, много я, Дарья Дмитриевна, рассуждал над судьбами нашей интеллигенции. Не русское это все, должен вам сказать... Вот и сдунуло ее ветром, вот и - увы! - пустое место... А я, расстрига, иду играючись и долго еще намерен озорничать..."
Без него бы Даша пропала. Он же не терялся ни в каких случаях. Когда на восходе солнца они добрели до хутора, стоящего в голой степи, без единого деревца, с опустевшим конским загоном, с обгоревшей крышей глинобитного двора, - их встретил у колодца седой злой казак с берданкой. Сверкая из-под надвинутых бровей бешено светлыми глазами, закричал: "Уходите!" Кузьма Кузьмич живо оплел этого старика: "Нашел поживу, дедушка, ах, ах, земля родная!.. Бежим день и ночь от революции, ноги прибили, язык от жажды треснул, сделай милость - застрели, все равно идти некуда". Старик оказался не страшен и даже слезлив. Сыновья его были мобилизованы в корпус Мамонтова, две снохи ушли с хутора в станицу. Земли он нынче не пахал. Проходили красные - мобилизовали коня. Проходили белые - мобилизовали домашнюю птицу. Вот он и сидит один на хуторе, с краюшкой прозеленевшего хлеба, да трет прошлогодний табак...
Здесь отдохнули и в ночь пошли дальше, держа направление на Царицын, откуда легче всего было пробраться к югу. Шли ночью, днем спали, - чаще всего в прошлогодних ометах. Населенных мест Кузьма Кузьмич избегал. Глядя однажды с мелового холма на станицу, раскинувшую привольно белые хаты по сторонам длинного пруда, он говорил:
- В массе человек в наше время может быть опасен, особенно для тех, кто сам не знает, чего хочет. Непонятно это и подозрительно: не знать, чего хотеть. Русский человек горяч, Дарья Дмитриевна, самонадеян и сил своих не рассчитывает. Задайте ему задачу, - кажется, сверх сил, но богатую задачу, - за это в ноги поклонится... А вы спуститесь в станицу, с вами заговорят пытливо. Что вы ответите? - интеллигентка! Что у вас ничего не решено, так-таки ничего, ни по одному параграфу...
- Слушайте, отстаньте от меня, - тихо сказала Даша.
Сколько она ни крепилась, - от самолюбия и неохоты, - все же Кузьма Кузьмич повыспросил у нее почти все: об отце, докторе Булавине, о муже, красном командире Иване Ильиче Телегине, о сестре Кате, "прелестной, кроткой, благородной". Однажды, на склоне ясного дня, Даша, хорошо выспавшись в соломе, пошла к речке, помылась, причесала волосы, свалявшиеся под вязаным платком, потом поела, повеселела и неожиданно сама, без расспросов рассказала:
- ...Видите, как все это вышло... У отца в Самаре я больше жить не могла... Вы меня считаете паразиткой. Но - видите ли - о самой себе я гораздо худшего мнения, чем вы... Но я не могу чувствовать" себя приниженной, последней из всех...
- Понятно, - причмокнув, ответил Кузьма Кузьмич.
- Ничего вам не понятно... - Даша прищурилась на огонь. - Мой муж рисковал жизнью, чтобы только на минутку увидеть меня. Он сильный, мужественный, человек окончательных решений... Ну, а я? Стоит из-за такой цацы рисковать жизнью? Вот после этого свиданья я и билась головой о подоконник. Я возненавидела отца... Потому что он во всем виноват... Что за смешной и ничтожный человек! Я решила уехать в Екатеринослав, разыскать сестру, Катю, - она бы поняла, она бы мне помогла: умная, чуткая, как струнка, моя Катя. Не усмехайтесь, пожалуйста, - я должна делать обыкновенное, благородное и нужное, вот чего я хочу... Но я же не знаю, с чего начать? Только вы мне сейчас не разглагольствуйте про революцию...
- А я, душенька, и не собираюсь разглагольствовать, слушаю внимательно и сердечно сочувствую.
- Ну, сердечно, - это вы оставьте... В это время Красная Армия подошла к Самаре... Правительство бежало, - очень было гнусно... Отец потребовал, чтобы я ехала с ним. Был у нас тогда разговор, - проявили себя во всей красе - он и я... Отец послал за стражниками: "Будешь, милая моя, повешена!" Конечно, никто не явился, все уже бежало... Отец с одним портфелем выскочил на улицу, а я в окошко докрикивала ему последние слова... Ни одного человека нельзя так ненавидеть, как отца! Ну, а потом с головой в платок - на диван и реветь! И на этом отрезана вся моя прошлая жизнь...
Так они шли по степи, мимо возбужденных гражданской войной сел и станиц, почти не встречаясь с людьми и не зная, что в этих местах разворачивались кровопролитные события: семидесятипятитысячная армия Всевеликого Войска Донского, после августовских неудач, во второй раз шла на окружение Царицына.
Ковыряя в золе картошку, Кузьма Кузьмич говорил:
- Если вы очень утомлены, Дарья Дмитриевна, можно эту ночь передохнуть, над нами не каплет. Только стойбище выбрали неудачное. Ветерок из оврага нам спать не даст. Лучше поплетемтесь-ка потихоньку под звездами. До чего хорош мир! - Он поднял хитрое красное лицо, будто проверяя: все ли в порядке в небесном хозяйстве? - Разве это не чудо из чудес, душенька: вот ползут две букашки по вселенной, пытливым умом наблюдая смену явлений, одно удивительнее другого, делая выводы, ни к чему нас не обязывающие, утоляя голод и жажду, не насилуя своей совести... Нет, не торопитесь поскорее окончить путешествие.
Он достал из кармана мешочек с солью, побросал на ладони картошку, дуя на пальцы, разломил ее и подал Даше.
- Я прочел огромную массу книг, и этот груз лежал во мне безо всякой системы. Революция освободила меня из монастырской тюрьмы и не слишком ласково швырнула в жизнь. В удостоверении личности, выданном мне одним умнейшим человеком - саратовским начальником районной милиции, у которого я просидел недельки две под арестом, - проставлено им собственноручно: профессия - паразит, образование - лженаучное, убеждения - беспринципный. И вот, Дарья Дмитриевна, когда я очутился с одним мешочком соли в кармане, абсолютно свободный, я понял, что такое чудо жизни. Бесполезные знания, загромождавшие мою память, начали отсеиваться, и многие оказались полезными даже в смысле меновой стоимости... Например - изучение человеческой ладони, или хиромантия, - этой науке, исключительно, я обязан постоянным пополнением моего солевого запаса.
Даша не слушала его. Оттого ли, что ветер бездомной тоской тоненько посвистывал в стеблях пшеницы, - ей очень хотелось плакать, и она все отворачивалась, глядя на тусклый закат. Безнадежность охватывала ее от того бесконечного пространства, по которому предстояло пройти в поисках Ивана Ильича, в поисках Кати, в поисках самой себя. Наверно, в прежнее время Даша нашла бы даже усладу, пронзительно жалея себя, такую беспомощную, маленькую, заброшенную в холодной степи... Нет, нет!.. Взяв у Кузьмы Кузьмича картошку, она жевала ее, глотая вместе со слезами... Вспоминала слова из Катиного письма, полученного еще тогда, в Петрограде: "Прошлое погибло, погибло навсегда, Даша".
- Помимо полнейшей оторванности от жизни, - бесцельная торопливость, ерничество - один из пороков нашей интеллигенции, Дарья Дмитриевна... Вы когда-нибудь наблюдали, как ходят люди свободной профессии, - какой-нибудь либерал топочет козьими ножками в нетерпении, точно его жжет... Куда, зачем?..
Этот несносный человек все говорил, говорил, бахвалился.
- Нет, надо идти, конечно, пойдемте, - сказала Даша, изо всей силы затягивая вязаный платок на шее. Кузьма Кузьмич пытливо взглянул на нее. В это время в непроглядной тени оврага блеснуло несколько вспышек и раскатились выстрелы...
Едва только раздались первые выстрелы, - ожила безлюдная степь, над которой уже смыкалась в далеких тучах щель заката. Даша, держась за концы платка, даже не успела вскочить. Кузьма Кузьмич с торопливостью начал затаптывать костер, но ветер сильнее подхватил и погнал искры. Они озарили мчавшихся всадников. Нагибаясь к гривам, они хлестали коней, уходя от выстрелов из оврага.
Все пронеслось, и все стихло. Только отчаянно билось Дашино сердце. Из оврага что-то начали кричать - и тотчас повалили оттуда вооруженные люди. Они двигались настороженно, растянувшись по степи. Ближайший свернул к костру, крикнул ломающимся молодым голосом: "Эй, кто такие?" Кузьма Кузьмич поднял руки над головой, с готовностью растопырив пальцы. Подошел юноша в солдатской шинели. "Вы что тут делаете?" Темнобровое лицо его, готовое на любое мгновенное решение, поворачивалось к этим людям у костра. "Разведчики? Белые?" И, не дожидаясь, он ткнул Кузьму Кузьмича прикладом: "Давай, давай, расскажешь по Дороге..."
- Да мы, собственно...
- Что, собственно! Не видишь, что мы в бою!..
Кузьма Кузьмич, не протестуя далее, зашагал вместе с Дашей под конвоем. Пришлось почти бежать, так быстро двигался отряд. Совсем уже в темноте подошли к соломенным крышам, где у прудочка фыркали кони среди распряженных телег. Какой-то человек остановил отряд окриком. Бойцы окружили его, заговорили:
- Отступили. Невозможно ничего сделать. Жмут, гады, с флангов... Вот тут совсем неподалеку в балочке - напоролись на разъезд.
- Драпнули, хороши, - насмешливо сказал тот, кого окружили бойцы. - Где ваш командир?
- Где командир? Эй, командир, Иван!.. Иди скорей, командующий полком зовет, - раздались голоса.
Из темноты появился высокий сутуловатый человек.
- Все в порядке, товарищ командир полка, потерь нет.
- Размести посты, выставь охранение, бойцов накормить, огня не зажигать, после придешь в хату.
Люди разошлись. Хутор как будто опустел, только слышалась негромкая команда и окрики часовых в темноте. Потом и эти голоса затихли. Ветер шелестел соломой на крыше, подвывал в голых ветвях ивы на берегу прудка. К Даше и Кузьме Кузьмичу подошел тот же молодой красноармеец. При свете звезд, разгоревшихся над хутором, его лицо было худощавое, бледное, с темными бровями. Вглядываясь, Даша подумала, что это - девушка... "Идите за мной, - сурово сказал он и повел их в хату. - Обождите в сенях, сядьте тут на что-нибудь".
Он отворил и затворил за собой дверь. За ней слышался грубовато-низкий бубнящий голос командира отряда. Это длилось так долго и однообразно, что Даша привалилась головой к плечу Кузьмы Кузьмича. "Ничего, выпутаемся", шепнул он. Дверь опять отворилась, и красноармеец, нащупав рукой обоих сидящих, повторил: "Идите за мной". Он вывел их на двор и, оглядываясь, куда бы запереть пленников, указал на низенький амбарчик, придавленный соломенной крышей. На нем была сорвана дверь. Даша и Кузьма Кузьмич зашли внутрь, красноармеец уселся на высоком пороге, не выпуская винтовки. В амбарчике пахло мукой и мышами. Даша сказала с тихим отчаянием:
- Можно сесть рядом с вами, я боюсь мышей.
Он неохотно подвинулся, и она села рядом на пороге. Красноармеец вдруг зевнул сладко, по-ребячьи, покосился на Дашу:
- Значит - разведчики?
- Слушайте, товарищ, - Кузьма Кузьмич из темноты придвинулся к нему, позвольте вам объяснить...
- После расскажешь.
- Мы же мирные обыватели, бежавшие...
- Эге, мирные... Это как же так - мирные? Где это вы мир нашли?
Даша, прислонившись затылком к дверной обочине, глядя на темнобровое, красивое лицо этого человека, с тонким очертанием приподнятого носа, маленького припухлого рта, нежного подбородка, - неожиданно спросила:
- Как вас зовут?
- Это к делу не относится.
- Вы - женщина?
- Вам от этого легче не станет.
На том разговор бы и кончился, но Даша не могла оторвать глаз от этого чудного лица.
- Почему вы разговариваете со мной, как с врагом? - тихо спросила она. - Вы же меня не знаете. Зачем заранее предполагать, что я - враг? Я такая же русская женщина, как и вы... Наверно, только больше вашего страдала...
- Как это - русская?.. Откуда это - русское?.. Буржуи, - с запинкой и от этого нахмурясь, проговорил красноармеец.
У Даши раздвинулись губы. Порывисто, как все было в ней, она придвинулась и поцеловала его в шершаво-горячую щеку. Этого красноармеец не ждал и заморгал ресницами на Дашу... Поднялся, подхватил винтовку, отошел, перекинул ружейный ремень через плечо.
- Это вы оставьте, - сказал угрожающе. - Это вам, гражданка, не поможет...
- Что, что мне поможет? - страстно ответила Даша. - Вы вот нашли, что делать, а я не нашла... Я без памяти убежала от той жизни. Убежала за своим счастьем... И мне завидно... Я бы тоже так - перетянула ремнем шинель!
Она так взволновалась, что откинула с головы платок, изо всей силы стискивала в кулачках его концы.
- У вас все ясно, все просто... Вы за что воюете? Чтобы женщина без слез могла смотреть на эти звезды... Я тоже хочу такого счастья...
Она говорила, и он слушал, не пытаясь ее остановить, смущенный этой непонятной страстностью. В это время из хаты вышел ротный командир и пробасил:
- А ну, Агриппина, давай сюда гадов.
Командир полка, с широко расставленными блестящими глазами, с трубкой в зубах, и ротный командир, обветренный, как кора, - оба в шинелях и картузах, - сидели в хате у стола, положив локти перед огоньком светильни. Ротный велел остановившимся у двери Даше и Кузьме Кузьмичу подойти ближе.
- Почему были в степи в расположении войск?
Глаза его уставились не куда-нибудь, а прямо в их глаза. От этого взгляда Даша вдруг изнемогла, прошелестела сухими губами:
- Он расскажет. Можно - я сяду?
Она села, держась за края лавки, и глядела на огонек, плавающий в глиняном черепке. Кузьма Кузьмич, причмокивая, переступая с ноги на ногу, начал рассказывать о том, как он подобрал в степи Дарью Дмитриевну и как они шли к Дону, размышляя преимущественно о высоких материях. Об этой стороне их путешествия он заговорил подробно, захлебываясь, торопясь, чтобы его не перебили. Но командиры за столом сидели, как две глыбы.
- Великое дело, граждане командиры, мыслить большими категориями. Что хочу сказать? Спасибо революции за то, что оторвала нас от унылых мелочей. Богоравное существо, человек, предназначенный к совершению высоких задач, - как Орфей струнами лиры оживлять камни и усмирять бешенство дикой природы, - человек этот при коптящем ночнике муслил кредитки и ум, как бы ловчее объегорить соседа.
Отличный роман, на мой взгляд, лучшее из произведений А. Толстого. По своей масштабности, глубине и блестящему мастерству автора эту эпопею я поставил бы на второе место в русской литературе после «Войны и мира». Алексею, так же, как и Льву, удалось удивительным образом показать целую эпоху в жизни России и на фоне этой эпохи показать судьбы людей - удивительные и обычные по меркам того времени. «Хождение по мукам» я читал дважды. В первый раз лет в 13 - 14 и был очень впечатлен, хотя многого и не понял. Во второй раз лет через десять и восхитился еще больше.
Запомнились многие эпизоды - и австрийский плен, и махновцы, и санитарный поезд - да всего не перечесть!
Не могу не сказать, что в романе очень чувствуются размышления автора - почему же случилась революция и почему гражданская война закончилась именно так. И если в третьей части уже чувствуется социальный заказ, то в первых двух Толстой, мне кажется, вполне искренне показывает весь развал Российской империи.
Когда-нибудь обязательно перечитаю эту трилогию еще раз.
Оценка: 9
Один из немногих(увы!) романов реально показавший ужасы гражданской войны.По силе восприятия можно только сравнить с написанными,примерно в этот же период «Белой гвардией«Булгакова,«Тихим Доном «Шолохова, и, с некоторой натяжкой,изданного за «кордоном»,романом генерала Краснова «От двуглавого орла к красному знамени».
«Символично,что трилогия Толстого отражает не только кровавые вехи развала Российской империи и строительства советской государственности,но и показывает в этих же трех книгах этапы творчества самого Алексея Николаевича.
Первая часть «Сестры»- пример русской классической литературы.Глазами сестер Булавиных, инженера Телегина и царского офицера Рощина ярко передана атмосфера надвигающейся катастрофы.Русская интеллигенция мучается теми же вопросами,что и последние сто лет.Люди - мотыльки летящие на огонь. Тоска и безысходность. В моде - безнравственность, некрофилия и прочие человеческие пороки.Действие романа, вялое и тягучее,подчеркивает застой русской жизни этого времени.
« Восемнадцатый год» пишет уже другой Толстой.Впечатления от романа- как от паровоза взявшего разгон.Яркие,стремительно меняющееся картины мировой войны, падения самодержавия, развала фронта, начало конца прежней старой жизни.Люди - щепки попавшие в шторм.«Как вы не хотите понять, что России уже нет, есть место,где была наша Родина!»- кричит Рощин. Ему оппонирует Телегин:« Россия пропала?! Да один уезд от нас останется, и оттуда пойдет Великая Россия!».
Видно,что и автор мечется, вкладывая в слова героев собственные сомнения и переживания.Заметно, так же, насколько плотно Толстой поработал с очевидцами этого времени,«красными» и «белыми«мемуарами. Историческая достоверность эпохи соблюдена.
Заметен контраст художественного качества первых двух частей,написанных в эмиграции, и последнего романа «Хмурое утро», сотворенного в Советской России. Последний роман пишет «красный граф» Толстой.Яркие, реальные герои превращаются в нарисованных персонажей.Вместо живых слов, произносятся лозунги.Взявшись за руки, две,наконец,соединившееся пары идут на встречу светлому коммунистическому будущему.Начинается какая то Аэлита.«Хмурое утро»,уже можно ставить на полку рядом с Цементом,Разгромом и т.п. Обидно за большого писателя!
Оценка: 9
:rev: В далекий тясяча девясот восемдесять бог знает какой год отправили меня на профсоюзную конференцию...
Что были профсоюзные конференции тогда - естественно долгая и нудная говорильня, но
Нас освобождали от работы с полной выплатой денег,
Нас обеспечивали приличной гостиницей, бесплатно разумеется,
Нас прилично кормили три раза в день, соответственно тоже бесплатно.
И самое главное - в перерывах работали различные лавочки, в том числе и книжные. А обеспечение там было, по тем временим, царское. И привезла я с той конференции чемодан книг... и трехтомник Алексея Толстого ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ, мурманского издательства.
До сих пор стоит он у меня на почетном месте. Читала и перечитывала много раз. Даша и Телегин, Катя и Рощин сколько им пришлось пережить в то переломное время. Как такое могли напечатать тогда, когда за анекдот шепотом на кухне давали двадцать лет без права переписки!? А тут главные герои дворянского звания и положительные герои, заметьте. Да, в конечном итоге они выбирают советскую власть, но их выбор - это хождение по мукам.
Оценка: 10
Типичнейший образец литературы соцреализма. Много страниц занято словесной «водой», от которой книга разбухает на целый трёхтомник, а по сути-то, ничего и не сказано. Во всяком случае - ничего, что бы хоть что-нибудь говорило уму и сердцу.
У Толстого есть хорошо написанные произведения - ранние «Сорочьи сказки», «Мишука Налымов», «Гадюка» (кстати, вот и пример талантливо написанного произведения «про красных» и с красной точки зрения!), да вот хотя бы «Детство Никиты» то же... Там он выкладывался на полную. А здесь - духовная самокастрация.
Про Бессонова-Блока и сведение счетов не будем, и без того изъезжено...
Оценка: 6
Это - НЕ роман. М.М.Бахтин писал когда-то, что автор романа неизбежно тяготеет к незаконченному. Иначе говоря, роман (особенно эпопея вроде этой) - всегда эксперимент, к-рый еще неизвестно чем окончится. Начатый, он пока даже не может быть додуман до конца, или это не роман! Вот так!
В этом же романе все известно заранее. Дореволюционный Питер 1914 года с первой же страницы удушающ, воздухом же могут дышать только те герои, кому удается приблизиться к животворному источнику большевизма. В 10-й гл. Сестер Телегин делается марксистом, вот и все. Все ясно, и добавить к этому автору нечего. Дальше - писанина по готовой схеме, без неожиданностей (запрещенных партией). Все это отразилось даже на языке - тут тоже гладь и... ничего. При том, что автор - талант. Но нет в этом опусе ни грана жизни. Позорная книга. Тем более, что сочинял ее не идейный марксист-фанатик, а белогвардеец-перебежчик, любитель собственной шкуры (и любимец). Читайте лучше «Тихий Дон».
Оценка: 5
С самого детства на меня с полки родительского шкафа смотрел толстый потрепанный дом со страшным названием. После взросления, развода родителей, свадьбы, двух переездов, рождения ребенка, этот том все еще смотрит на меня, но уже с моей собственной полки. Я решился. 1957 год издания. Подклеил. И понял, что зря боялся и много потерял.
Во-первых, Алексей Николаевич достоин носить великую фамилию. Роман в лучших традициях русской классической литературы. Язык бесподобен. Первая часть сродни Пастернаку и Булгакову. Была бы у меня шляпа - снял бы неоднократно. Не стану анализировать персонажей, чувства, мысли. Написано великолепно.
Во-вторых - история гражданской войны. Я больше 10 лет не решаюсь подступиться к мемуарам Деникина, и единственным источником представлений о Гражданской войне для меня являются упомянутые выше Булгаков и Пастернак, а также Шолохов, которого я боюсь перечитать. Алексей Толстой закрыл множество пробелов и сделал это очень аккуратно и точно. Я ничего не знал о Махно и командирах Сорокине и Шелесте. Я очень условно представлял себе фигуры Деникина и Корнилова. И встретив этих персонажей на страницах романа, я обрадовался. Вообще мировоззрение «белых» описано очень бережно и убедительно, что довольно неожиданно от «красного графа».
В-третьих: «красная» идеология появляется довольно незаметно. Выражается она в почвеннических настроениях, будто бы советское государство появляется из внутренних потребностей русского народа. Я лично никакого соцзаказа не почувствовал. До последних страниц мой тёзка - «белый» Рощин был достойным человеком и переменил сторону не как перебежчик, а по велению ума и сердца. Смущает только что в третьей части приоритет смещается в сторону совершенно посторонних героев - Латугина, Шарыгина, Задуйвитера и прочих из бригады Ивана Телегина. А главные герои порой на сотню страниц остаются забытыми.
Если кратко подвести итоги, это идеальная книга о гражданской войне. Перечитаю еще. Не раз.
Оценка: 8
Когда в наличии имеется исторический роман, это автоматически означает, что у такого произведения найдутся как множество поклонников, так и множество противников именно с исторической и политической точек зрения. Мне же не хочется рассматриваться «Хождение...» именно так. По моему мнению, это прекрасный роман о любви, которая побеждает всё, которая приводит друг к другу возлюбленных даже сквозь хаос и боль. А Иван Телегин - один из моих наилюбимейших литературных героев!
3.084. Алексей Николаевич Толстой, «Хождение по мукам»
Алексей Николаевич Толстой
(1882-1945)
Русский советский писатель, потомок древнего рода графов Толстых, председатель Союза писателей СССР, депутат Верховного Совета страны, действительный член АН СССР, трижды лауреат Сталинской премии, орденоносец, Алексей Николаевич Толстой (1882-1945) прославился своими рассказами и очерками («Прекрасная дама», «Граф Калиостро», «Гадюка» и др.), комедиями и драмами («Нечистая сила», «Иван Грозный» и др.), повестями и романами («Детство Никиты», «Хромой барин», «Эмигранты», «Петр Первый» и др.), научно-фантастическими произведениями («Аэлита», «Гиперболоид инженера Гарина»), сборником русских народных сказок в собственном переложении, сказочной повестью «Золотой ключик, или Приключения Буратино».
Главным произведением писателя стала трилогия «Хождение по мукам» (1920-41), включившая в себя романы «Сестры», «Восемнадцатый год» и «Хмурое утро».
Хождение по мукам»
(1920-1941)
Оказавшись в эмиграции, Толстой «понял, что значит быть парием, человеком, оторванным от родины, невесомым, бесплотным, не нужным никому, ни при каких обстоятельствах».
Далеко не все тогда (да и сегодня) поняли, что вернуться из эмиграции - поступок большего гражданского мужества, нежели в эмиграцию уйти. Толстой понимал тщету попыток идти против истории и поставил перед собой благородную задачу - показать, как надо жить, чтобы в эту историю (историю страны, а не диссидентства) вписаться, вписаться с пользой для самой истории, а не быть выброшенным на ее периферию подобно щепке.
Естественно, он мог это сделать только своим личным примером и образцом своих литературных героев. И с тем и с тем Толстой прекрасно справился.
Надо отметить, что вписаться в историю можно по-разному: гаденько, подленько, с камнем за пазухой, а можно открыто и всей душой. Писателю сам Бог велел «вписываться» своим творчеством. А уж что он будет творить - это одному ему решать.
Сам Толстой хорошо сказал об этом: «Каждый художник, обращая свой взгляд в прошлое, берет и находит в нем лишь то, что его волнует, при помощи чего он может лучше понять свое время».
И добавил, что им «руководил инстинкт художника - оформить, привести в порядок, оживотворить огромное, еще дымящееся прошлое». И ничего странного в том, что Толстой принял государственную точку зрения, не было. Это было его нравственным категорическим императивом.
Свое лучшее произведение писатель начал создавать в Париже. Оно вышло под названием «Хождение по мукам» в 1921 г., а на следующий год отдельным изданием в Берлине, с пометкой автора, что это первый роман трилогии.
Второе издание, переработанное и сокращенное на треть (писатель ограничил стихию революции), было опубликовано в СССР в 1925 г. под новым заглавием «Сестры», а название «Хождение по мукам» было оставлено за трилогией. Толстому были предоставлены архивы «Истории гражданской войны» и некоторые архивные материалы из истории белогвардейских и интервенционистских заговоров.
В 1927-1928 гг. в «Новом мире» был напечатан «Восемнадцатый год» - под названием «Хождение по мукам. Вторая часть трилогии» (отдельное издание - 1929). Последний роман, «Хмурое утро», был дописан 22 июня 1941 г.
Трилогия посвящена истории страны в самый сложный ее период - Первой мировой войны, Февральской и Октябрьской революций, Гражданской войны. Шесть лет непрерывных войн - другой такой период у нас надо поискать.
В центре повествования - перипетии взаимоотношений двух любовных пар. Одна из них связана семейными узами (Даша и Телегин), вторая (Катя - Рощин) долго не могут соединиться друг с другом.
Их история на фоне переломных для общества событий и стала фабулой. Причем судьба героев, вписанная в историю страны, зависела только от того, примут ли они ее (свою судьбу) и какой ценой.
Устойчивая система ценностей и сильные характеры помогли им выстоять и утвердить себя в новой жизни. Критики отмечали также, что одним из важнейших мотивов трилогии стало «трагическое ощущение утраченной родины».
В эпопее действуют герои, имевшие реальных прототипов в жизни (так, например, прообразами сестер Булавиных послужили третья жена Толстого поэтесса Н.В. Крандиевская и ее сестра, а прообразом поэта-декадента Бессонова - А.А. Блок), так и целиком вымышленные (Телегин, Рощин и др.).
И если в начале повествования фактически нет реальных исторических персонажей, к концу их набралось уже достаточно: Махно, Савинков, Ленин, Сталин, ряд белых генералов и красных командиров и пр.
Весьма симптоматично, что главными героями произведения стали сестры, Катя и Даша Булавины. Россию, особенно на переломе эпох, спасало именно ее женское начало и главная покровительница - Богородица, а женственность была неизменным атрибутом ее культуры.
«Нет прекраснее женщин, чем русские женщины... Честны в чувствах, и самоотверженны, и любят любовь, и мужественны, когда нужно». Именно такими предстают Катя и Даша со страниц романа - последние, быть может, идеальные женские образы нашей литературы.
Мы их открываем для себя в довоенном Петербурге. Катя замужем за известным адвокатом Смоковниковым. Даша, приехавшая к ней из Самары, наивна и чиста. Смоковников - довольно неприятный тип, и ничего удивительного, что Катя, совсем не любя его, увлеклась поэтом-декадентом Бессоновым, типом еще более гадким. (Он в самом начале войны бесславно погиб от рук дезертира.)
Узнав об измене жены, адвокат потряс в воздухе миниатюрным пистолетом, после чего супруги расстались. Смоковников укатил в Крым, Катя в Париж, а Даша познакомилась с добрым и честным, несколько простоватым инженером Телегиным.
Через несколько месяцев она, отправившись к отцу в Самару, случайно встретилась с Телегиным на пароходе, плывущим по Волге, и они прониклись друг к другу взаимной симпатией.
Потом Даша оказалась в Крыму, где по просьбе своего отца уговорила Смоковникова вновь сойтись с Катей. Там же она встретила Телегина, который признался ей в любви. Но тут началась война, и прапорщик Телегин вынужден был идти на фронт. Вскоре он попал в плен, из которого ему не сразу, но удалось бежать.
Катя вернулась из Парижа в семью, переехавшую в Москву, устроилась в лазарет, познакомилась с капитаном Рощиным, тут же влюбившимся в нее, но безответно. Вскоре в Москве объявился Телегин, за которого Даша вышла замуж.
После Февральской революции молодые супруги переехали в Петроград. Смоковников, ставший комиссаром Временного правительства, поехал на фронт, но не вписался со своими пафосными речами в исторический момент, и был убит солдатами. Катю в горе поддержал Рощин, и она откликнулась постоянному поклоннику.
Никто не хотел воевать, фронт распался, все хотели дальнейших перемен. Тут и грянула Октябрьская революция.
Даша родила мальчика, но он умер на третий день. Телегин ушел в Красную Армию, а Рощин, захватив с собой Катю - в белую Добровольческую. В Ростове Катя поссорилась со спутником, и Рощин продолжил путь один. Чтобы добраться до «своих», ему пришлось вступить в красногвардейскую часть, перебежав из которой он оказался у белых.
Поезд, на котором ехала Катя, подвергся нападению махновцев, и ее доставили в штаб батьки Махно. Неизвестно, как сложилась бы ее дальнейшая судьба, но выручил бывший вестовой Рощина, который взял над ней опеку. Рощин во время отпуска тщетно пытался разыскать Катю. На ростовском вокзале он встретил Телегина в белогвардейской форме (тот находился в разведке), но не выдал его.
Даша оказалась втянутой в «Союз зашиты родины и свободы» Б. Савинкова, где ее хотели сделать участницей заговора против Ленина. Заговорщица должна была следить за вождем, выступавшим с речами, но эти речи так потрясли ее, что Даша порвала с заговорщиками и уехала к отцу в Самару.
Там ее нашел Телегин, но тут же был вынужден скрыться от преследования белых, а когда, командуя полком, он вновь вошел в город, то застал квартиру доктора Булавина опустевшей. После этих событий Даша с риском для жизни оказалась в расположении красных, едва не погибла, заподозренная в шпионаже, но, в конце концов, нашла своего тяжело раненого при обороне Царицына мужа в лазарете.
Рощин, разочаровавшись в белом движении, подумывал о дезертирстве, но узнав о том, что Катя в руках Махно, поспешил ей на помощь.
Был арестован махновцами, подвергнут пыткам, однако не убит, т.к. батька решил использовать капитана в своих переговорах с большевиками. Рощина отрекомендовали как представителя белых, с которыми Махно тоже якобы вел переговоры. После того, как махновцы заключили союз с большевиками, Рощину пришлось участвовать на их стороне в боях с петлюровцами, где его ранили и он оказался в харьковском госпитале красных.
Вылечившись, Рощин участвовал в боях красногвардейцев, тщетно пытался найти Катю, сбежавшую от махновцев. Уже в конце Гражданской войны Рощин в качестве начальника штаба попал в бригаду, командиром которой был Телегин. Комбриг едва не арестовал Рощина, полагая, что это вражеский разведчик, но недоразумение быстро развеялось.
Катя вернулась в Москву, устроилась учительницей. А вскоре на одном из собраний увидела на трибуне Рощина, которого считала погибшим. Влюбленные обрели свое счастье, а вскоре к ним приехали и Даша с Телегиным.
Книга имела долгий и устойчивый читательский успех (имеет она его и по сию пору), объясняемый, скорее всего, тем, что «трилогия удовлетворяет глубинной, пусть даже и неосознаваемой потребности простого читателя обрести духовную опору вне себя, прочувствовать высший смысл существования и освятить им свою трудную жизнь». (М. Литовская).
«Хождение по мукам» дважды экранизировались (1957-1959, режиссер Г. Рошаль; 1977, В. Ордынский), после чего «отмечалось неизменное увеличение числа Даш и Кать среди новорожденных девочек».
А.Н. Толстому за трилогию присудили в 1943 г. Сталинскую премию 1-й степени.
«Хождение по мукам» - трилогия известного русского и советского писателя Алексея Толстого. Она так называется потому, что состоит из трех книг: «Сестры» (1921-1922 гг.), «Восемнадцатый год» (1927-1928 гг.) и «Хмурое утро» (1940-1941 гг.). В них показывается судьба русской интеллигенции, которой пришлось выдержать очень сложные испытания во время революции 1917 года. Толстой «Хождение по мукам» писал целых двадцать лет, и за это время он смог заново пересмотреть и переосмыслить свои взгляды и свою жизнь. В этом вопросе, ох, как нелегко ему было, недоверие то к одним, то к другим постоянно терзало его душу.
«Хождение по мукам»: книга жизни и переосмыслений
Когда рухнула Российская империя, которую писатель так любил, он эмигрировал за границу, затем опять вернулся. Толстой не был уверен в том, что новая власть сможет изменить жизнь страны к лучшему. «Хождение по мукам» - книга, изобразившая все метания и сомнения, которые он испытывал на протяжении нескольких десятилетий, и все же в конце пришел к выводу, что русские люди все-таки сделали правильный выбор, поддержав когда-то так ненавистных ему большевиков.
Первая книга имеет название «Сестры», и в ней рассказывается о том, как молодая и прямодушная девушка Булавина Дарья Дмитриевна в начале 1914 года приезжает в Петербург из Самары, чтобы выучиться на юридических курсах. В этом городе живет и ее сестра Екатерина Дмитриевна с мужем - известным адвокатом Смоковниковым Николаем Ивановичем. Их семья ведет богемный образ жизни, и поэтому в их доме часто бывают гости, среди которых ведутся прогрессивные разговоры об умирающем искусстве и о демократической революции. Среди них оказался поэт Бессонов В своих стихах он пишет, что Россия - падаль, а те, кто сочиняет стихи, будут гореть в аду. В общем, в этого порочного сумасброда влюбляется наивная и чистая Дарья Дмитриевна. Ей и в голову не могло прийти, что ее обожаемая сестра Катя уже изменила с ним своему милому и добродушному мужу.
Измена
Роман «Хождение по мукам» продолжился тем, что Николай Иванович начал догадываться об измене жены и даже рассказал об этом Даше, однако Катя очень быстро убедила их, что это полная чушь. Но Даша все же докапывается до правды через Бессонова и тогда со свойственной ей горячностью и непосредственностью заставляет Катю признаться во всем мужу и попросить у него прощения. В итоге супруги разъезжаются, Николай Иванович - в Крым, Катя - во Францию.
В это же время на Васильевском острове Иван Ильич Телегин - порядочный и добрый инженер - сдает часть своей квартиры каким-то странным молодым людям, которые часто устраивают дома «футуристические» вечеринки. И вот на один из таких вечеров, благодаря своему знакомому, приходит Даша. Все, что там происходит, она не понимает, однако ей приглянулся молодой инженер Телегин.
Любовь
«Хождение по мукам» автор продолжает тем, что летом Даша отправляется в Самару навестить своего отца - Булавина Дмитрия Степановича - и совсем неожиданно на пароходе встречает того самого инженера Ивана Ильича, который был уже уволен с завода из-за рабочих стачек. Они мило беседуют и сильно симпатизируют друг другу.
Даша, проведав отца, по его наставлению едет в Крым, чтобы поговорить с Катиным мужем и уговорить его примириться с женой. В Крыму она также увидела совсем потерявшегося в своих мыслях Бессонова, но самое главное - к ней приехал проститься Телегин, он собирался ехать на фронт, ведь началась Первая мировая, и он решил сейчас признаться Дарье Дмитриевне в любви.
Через некоторое время на фронте случайно погибнет Бессонов, на этом закончится его поэтическое хождение по мукам. Трилогия дальше повествует о том, что, когда Катя приехала из Франции в Москву, Смоковников примирился с ней.
Рощин
Теперь, когда кругом шла война, сестры стали работать в военном госпитале. Однажды Николай Петрович приводит в дом откомандированного в столицу для получения снаряжения белогвардейского капитана Вадима Петровича Рощина. Он почти сразу влюбляется в Екатерину Дмитриевну и вскоре объясняется ей в любви, но не получает взаимности.
Толстой «Хождение по мукам» далее продолжает тем, что однажды сестры узнают их газет, что прапорщик Телегин пропал без вести. Даша впала в отчаяние, она тогда еще не догадывалась, что он попал в плен и потом несколько раз сбегал из концентрационного лагеря, его чуть даже не расстреляли. Но чудо спасло его, и он благополучно добирается до Москвы.
Долгожданная встреча с Дашей была недолгой, и Иван Ильич устремился по предписанию на Балтийский завод в Петроград. По дороге он становится случайным свидетелем того, как заговорщики скидывают в Неву тело убитого Гришки Распутина.
Так на глазах Телегина начиналась Телегин отправляется в Москву за Дашей и привозит ее в Петроград.
Бунты
Муж Кати занимает пост Комиссара Временного правительства и с большим энтузиазмом отправляется в Москву, там его убивают взбунтовавшиеся солдаты.
К вдове приезжает Вадим Рощин, чтобы утешить ее. Он уже и сам не знает, что делать: ни русской армии, ни фронта уже нет. Он говорит о России как о навозе под пашню, и что теперь все надо создавать заново, и государство, и армию, и после другую душу втиснуть в людей.
В летний вечер 1917 года Вадим и Катя вышли прогуляться по проспекту в Петрограде. И здесь он решается признаться Кате в любви. В это время они проходили мимо особняка бывшей знаменитой балерины, где размещался штаб большевиков, которые готовились захватить власть. Так заканчивается первая часть романа.
Революция
Краткое содержание («Хождение по мукам») продолжается во второй книге под названием «Восемнадцатый год». Там описывается, каким страшным, голодным и холодным стал за короткое время Петербург, жизнь в нем превращается в настоящее хождение по мукам. Даша, беременная первенцем, подвергается нападению грабителей, этот стресс вызывает преждевременные роды, у нее появляется мальчик, который умирает на третьи сутки. Даша не может оправиться от своего несчастья, Иван Ильич понимает, что дома сидеть больше нет ни сил, ни желания, поэтому он отправляется служить в Красную Армию.
Рощин в это время в Москве, он контужен после октябрьских схваток с революционерами. С Катей они решаются уехать к ее отцу в Самару, чтобы там переждать революцию. Они были уверены, что власть большевиков до весны не продержится. Потом Рощин с Катей отправляются в Ростов, где уже формируется добровольческая белая армия, но не успевают туда добраться (отряд получил новую задачу и был вынужден покинуть город).
Махновцы
Рыбой, выброшенной на берег, в это время чувствует себя и Рощин. «Хождение по мукам» дальше повествует о том, что на идейной почве между Вадимом и Катей происходит ссора. Он уезжает догонять добровольцев, но перед этим вступает в красногвардейскую часть, чтобы с ней добраться до линии боев и переметнуться к своим, что он, в конце концов, и сделает. Храбрый офицер все равно остается недоволен собой, он начинает сильно страдать из-за разрыва с Катей.
Екатерина Дмитриевна, проживая в Ростове, в скором времени получает ложное известие о смерти Вадима и теперь вынуждена ехать в Екатеринослав. Но по дороге на поезд нападают махновцы. В плену у махновцев она встречает бывшего подчиненного Рощина - Красильникова Алексея, который начинает опекать ее.
Вадим же, как только получил отпуск, срочно отправляется за Катей в Ростов, но там он ее не находит. На вокзале он случайно встречается с Телегиным, который был законспирирован в белогвардейского офицера. Вадим Петрович не выдает его, за что тот его тихо благодарит и мгновенно исчезает.
Даша
В это же время Дарья Дмитриевна живет в Петрограде, где красные и Ленин строят новое рабоче-крестьянское государство. Однажды к ней является их старый знакомый Куличек - деникинский офицер, который привозит ей письмо от сестры. Из него она узнает, что Рощин погиб.
Куличек втягивает Дашу в подпольную работу против большевистской власти, и она переезжает в Москву. Так девушка работает под началом Бориса Савинкова, для прикрытия проводит время с анархистами Мамонта Дальского. По заданию своих подпольщиков она начинает посещать разные собрания, где выступает Ленин, на которого их группировка готовит покушение. Его выступления производят на нее сильные впечатления. И тогда Дарья Дмитриевна рвет все связи с заговорщиками и уезжает к отцу в Самару. Туда же добирается и Телегин в форме белого офицера.
Телегин приходит к Булавину и хочет получить хоть какую-то весть о Даше. Дмитрий Степанович сразу догадался, что перед ним «красная гадина», он отвлекает Телегина старым письмом от Даши, а сам звонит в контрразведку. И тут происходит неожиданная встреча Телегина с Дашей, в это время она была в своей комнате. Они успевают объясниться, и Иван Ильич убегает.
Буквально через некоторое время Телегин, уже командуя полком, возвращается за Дашей в квартиру Булавина, но она пуста, стекла выбиты, и Даши нет.
Оборона Царицына
Краткое содержание («Хождение по мукам») в третьей части «Хмурое утро» рассказывает, о том, что поезд Дарьи Дмитриевны был атакован белыми казаками, и теперь она и ее случайный попутчик пекут картошку где-то в степи. Им надо в Царицыно, но они оказываются в расположении красных, которые сразу заподозрили их в шпионаже, тем более, что Дашин отец был министром белого самарского правительства. Однако позже выяснилось, что командир полка Мельшин знал Дашиного мужа по германской войне и по Красной армии.
Телегин в это время перевозит по Волге боеприпасы и пушки в воюющий Царицын. При его обороне он был сильно ранен и попал в госпиталь. Через несколько дней без сознания, придя в себя, он видит рядом медсестру, которой оказалась его любимая Даша.
Рощин и Катя
Мытарства Рощина в это время продолжаются, он абсолютно разочарован во всей своей жизни, в Екатеринославле вдруг узнает, что поезд, в котором ехала Катя, захватили махновцы. Оставив чемодан в гостинице и сорвав погоны белого офицера, он отправляется искать ее в Гуляйполе в штаб Махно. Там он попадает в руки Левы Задова - начальника махновской контрразведки. Тот подвергает Рощина пыткам. Но потом Махно забирает его к себе, чтобы большевики подумали, что он заигрывает с белыми, заключает выгодный ему союз с большевиками и совместно с ними собирается брать Екатеринослав, который был под петлюровцами. Рощину удается побывать на хуторе, где жила Катя и Алексей Красильников, но они уже уехали, неизвестно куда.
Вадим Петрович смело участвует в боях, но петлюровцы город не сдают. Рощин получает ранение, и красные доставляют его в харьковский госпиталь.
Страсти накаляются до предела в романе «Хождение по мукам». Катя, еле освободившись от Красильникова, насильно принуждавшего ее выйти за него замуж, становится учительницей одной из сельских школ.
Из госпиталя Вадима Петровича направляют в Киев к комиссару Чугаю. С ним он участвует в разгроме банды Зеленого и убивает Красильникова. Катю он не находит.
Счастье
Хождение по мукам - тема, главная в произведении, героям романа она очень близка, каждый получит свое, потому как времена были действительно такие страшные, что даже сложно себе это представить.
Итак, Иван Ильич становится комбригом, и однажды ему представляют начальника штаба, в котором он узнает Рощина. Он хотел было его арестовать, но все быстро проясняется.
Катя возвращается в Москву в свою старую квартиру на Арбате, где она похоронила когда-то мужа и объяснилась с Вадимом. Потом устраивается учительницей, а на одном из собраний для народных фронтовиков она узнает Вадима Петровича и тут же падает в обморок. К Кате приезжают Телегин и Даша.
Вот теперь, наконец-то, все воссоединились и находятся в зале Большого театра. Идет доклад Кржижановского об электрификации России. Рощин указывает на Ленина и Сталина и говорит Кате, что они разгромили Деникина, что пролитая кровь и все усилия не напрасны ради такого великого дела, когда мир начал перестраиваться для добра, и что в этом зале все готовы за это жизнь свою отдать. Это новая Россия. Иван Ильич, тоже вдохновленный этими выступлениями народных лидеров, говорит Даше, что уже очень хочет работать. На этом можно и закончить краткое содержание. «Хождение по мукам» - произведение, достойное прочтения.
«Хождение по мукам» представляет собой трилогию романов известного советского писателя А. Толстого. Первый роман «Сёстры» был написан в начале 1920-х годов в период пребывания писателя в эмиграции, именно поэтому произведение проникнуто тоской по родине.
Вторую книгу «Восемнадцатый год» Толстой создаёт в конце 1920-х. Настроение вернувшегося из эмиграции автора заметно меняется. Третья книга «Хмурое утро» была написана в начале 1940-х. Это были последние годы жизни писателя.
Трилогия Толстого была дважды экранизирована в Советском Союзе: в 1957-1959 годах (художественный фильм, состоящий из трёх серий) и в 1977 году (сериал, состоящий из тринадцати серий).
Сестры
Петербург, 1914 год. Дарья Булавина приезжает в столицу, чтобы поступить на юридические курсы. Девушка останавливается у своей замужней сестры Екатерины Дмитриевны. Супруг старшей сестры – известный в Петербурге адвокат Николай Смоковников. Дом адвоката часто посещают революционно настроенные гости, среди которых самым прогрессивным считается Алексей Бессонов.
Дарья неожиданно для себя влюбляется в развратного и порочного Алексея. Молодой чистой девушке и в голову не приходит, что её сестра уже успела изменить супругу с поэтом. Муж догадывается об измене и делится своими сомнениями с Дарьей. Однако старшая сестра уверяет и Николая, и Дарью, что их подозрения неоправданны. В конце концов, младшая сестра находит подтверждения того, что Катя действительно обманула мужа. Дарья умоляет Екатерину рассказать Смоковникову правду. В результате, муж и жена разъезжаются: Николай уехал в Крым, а Екатерина – во Францию.
Дарья знакомится с инженером Иваном Телегиным. Часть квартиры инженер сдаёт подозрительным молодым людям, любителям футуристических вечеров. На одном из таких вечеров оказалась и Дарья Булавина. Девушке не понравился вечер, но хозяин квартиры вызывает у неё симпатию. Некоторое время спустя Телегин находит Дашу, чтобы объясниться ей в любви, а затем отправляется на фронт. Катя вернулась из Франции. Сёстры вместе работают в московском лазарете. Адвокат Смоковников помирился с женой. Вскоре становится известно, что поэт Бессонов погиб на фронте, куда был мобилизован. Телегин пропал без вести.
В Катю влюбляется капитан Рощин. Он пытается объясниться ей в любви, но не находит взаимности. Тем временем Иван Телегин приезжает в Москву, чтобы встретиться с Дарьей. Как оказалось, молодой человек попал в концлагерь, из которого бежал. Через некоторое время влюблённые смогли пожениться и переехать в Петроград. Смоковников отправляется на фронт, и вскоре Катя становится вдовой. Рядом с Екатериной остаётся Рощин.
Семейная жизнь Ивана и Даши не ладится. У пары родился первенец. На третий день после рождения мальчик умер. Иван решает уйти в Красную Армию. Рощин и Екатерина поссорились. Капитан поддерживает белых и выступает против большевиков. Между Катей и капитаном происходит разрыв. Рощин добивается своей цели и попадает к белогвардейцам. Однако расставание с Екатериной заставляет его страдать. Катя получила ложное известие о смерти капитана и решила отправиться в другой город. По дороге на поезд напали махновцы. Рощин, получив отпуск, отправляется за любимой, но узнаёт, что она давно покинула Ростов, где они расстались. Капитан встречает Ивана Телегина в белогвардейской форме. Очевидно, красноармеец стал шпионом. Но Рощин не выдаёт старого знакомого.
Дарью втягивают в подпольную работу, и она переезжает в Москву. Девушке приходится следить за выступлениями Ленина, ходить на митинги рабочий и проводить время в компании анархистов для прикрытия. Искренность вождя пролетариата заставляет Дарью отказаться от подпольной работы и общения с анархистами. Девушка едет к отцу в Самару. Тем временем Иван разыскивает свою жену и отправляется к своему тестя. Несмотря на то, что Телегин был одет в белогвардейскую форму, доктор Булавин догадался, что перед ним красноармеец. Отец Даши не поддерживает революцию. Отвлекая внимание зятя старым письмом от дочери, Булавин вызывает контрразведку. Спасаясь бегством, Телегин встречает жену, которая всё это время была в доме. Через некоторое время Иван возвращается в дом тестя, но находит его пустым.
Хмурое утро
Супруги Телегины вновь встречаются в лазарете. Во время обороны Царицына Иван был серьёзно ранен. Придя в себя в госпитале, он видит возле своей постели жену. Рощин успел разочароваться в белых. Теперь его единственной целью становится поиск Кати. Узнав, что любимая попала в плен к махновцам, капитан отправляется её выручать, а затем и сам становится пленником. Вместе с приверженцами Махно Рощин участвует во взятии Екатеринослава. Раненный капитан попадает в руки красных. Покинув госпиталь, куда его отвезли, Рощин отправляется на поиски Кати. Судьба вновь сводит его с Телегиным. Иван принимает знакомого за шпиона, зная, что капитан поддерживал белых, но вскоре понимает, что ошибся.
Екатерина Дмитриевна вернулась в свою московскую квартиру, которая к тому времени уже успела стать коммунальной. Вскоре Катя встречает Рощина, которого всё это время считала погибшим. Влюблённые воссоединяются. К Екатерине и капитану Рощину приезжают Иван и Дарья.
Написание трилогии растянулось на 20 лет. За это время автор успел пересмотреть свои взгляды. Несмотря на то, что Толстой вернулся из эмиграции, он до конца так и не смог смириться с тем, что страна, которую он так любил, успела измениться до неузнаваемости. Возможно, писатель не поддерживал белогвардейцев, но и к большевикам он относился крайне подозрительно и осторожно. Это нетрудно заметить в первой книги трилогии. Толстой не уверен, что новые хозяева страны изменят жизнь народа к лучшему.
Во второй книге уже заметны сомнения автора. Роман «Восемнадцатый год» был написан через 10-11 лет после Октябрьской революции. За это время жизнь действительно не стала лучше: страна нуждалась в восстановлении после гражданской войны. Тем не менее, Толстой понимает: улучшения в такой короткий срок просто невозможны. И помехой этому становятся не только разрушения, но и неуспевший перестроиться менталитет его сограждан.
Многие представители интеллигенции по-прежнему не доверяют большевикам. Пользуясь этим, бывшие участники белого движения периодически напоминают о себе. Сам Толстой уже сделал свой выбор. Его окончательное мнение о новой власти сформировано. Неслучайно один из главных положительных героев романа – Иван Телегин – уходит в Красную Армию. Однако автора начинают терзать другие сомнения: долго лишь продержится новый режим, ведь сторонники старого не хотят отступать? 1920-е годы действительно были очень неспокойными.
Вера автора в благо большевизма
В третьей книге читатель не увидит ничего, кроме уверенности Толстого в том, что новая власть принесла народу только благо. Большевики одержали, в первую очередь, нравственную победу над своими противниками. Почти 30 лет спустя после революционных потрясений автор трилогии перестаёт сомневаться в том, что русский народ сделал правильный выбор, поддержав большевиков.
