В 1917-м Максиму Горькому было 49 лет. Он уже стал всемирно известным писателем, автором многочисленных романов, повестей, пьес. Но литература была не единственной страстью. Его влекла политика. Еще с начала ХХ века, когда он познакомился с Лениным и вступил в ряды РСДРП…
Во время Первой русской революции Горький помогал восставшим: давал деньги на оружие, в его квартире был штаб, там хранились ручные гранаты, револьверы, изготавливались бомбы. Он радостно восклицал: «Пусть сильнее грянет буря!»
В результате Горький был заключен в одиночную камеру Трубецкого бастиона Петропавловской крепости. Однако томиться в неволе ему пришлось недолго — уже через месяц, благодаря заступничеству известных писателей, Алексей Максимович был освобожден.
Они не только часто встречались с Лениным – говорили о политике, размышляли о судьбах России, но и вместе проводили досуг: ходили в музеи, театры. Удили рыбу и играли в шахматы. Одна из партий (1908 года) даже зафиксирована в истории. Ленин тогда получил от Горького мат…
Шло время. Пути их разошлись. После Октября 1917 года писатель стал противником большевиков. Он писал Ильичу нелицеприятные письма – «искоренять полуголодных стариков-ученых, засовывая их в тюрьмы, ставя под кулаки обалдевших от сознания власти своей идиотов, — это не дело, а варварство». Заступался за литераторов, ученых, возмущался жестокостями, беззакониями, творимыми новой властью…
Впрочем, я забежал вперед, а потому возвращаюсь в начало 1917 года. В то время Горький жил в Петрограде со своей гражданской женой Марией Андреевой. Они снимали большую квартиру на Кронверкском проспекте, 23, в доходном доме Евгении Барсовой.
Горький выглядел значительно старше своих лет. Это был высокий, массивный человек с обвислыми рыжими усами, постриженный под «бобрик». Он беспрерывно курил и столь же часто кашлял. Впрочем, был как всегда энергичен.
Зимой 17-го – еще до Февральской революции — Горький занимался подготовкой издания новой газеты. Он обратился к видным русским литераторам, стремясь привлечь их к сотрудничеству. Написал, в частности, Бунину: «Дорогой Иван Алексеевич! Позвольте просить Вас о сотрудничестве с газетой «Луч». Скажу только, что газета обещает быть вполне приличной и литературной. Условия — какие Вам угодно. Был бы очень счастлив, если б Вы дали стихов или маленький рассказик…»
Замыслам Горького не суждено было сбыться. По его же словам, «газета «Луч» не вышла в свет по силе каких-то сложных и темных препятствий».
После Февральской революции Горький активно включился в общественную работу – вошел в состав Особого совещания по делам искусства, участвовал в учреждении двух обществ – «Памяти декабристов» и «Дома-музея памяти борцов за свободу». При содействии Горького была создана «Лига социального воспитания», открылся городской Дом ученых.
Крушение самодержавия писатель встретил с осторожным оптимизмом, заметив, что это лишь первый успех, «и прежде всего мы обязаны одержать победу над собственными иллюзиями». Для сравнения — событиям 1905 года Горький буквально аплодировал: «Итак – началась русская революция /…/ Убитые – да не смущают – история перекрашивается в новые цвета только кровью».
Горький стал старше, мудрее.
Если в первой революции он видел результат колоссального общественного подъема, то события Февральской представлялись ему стихийным взрывом, бунтом толпы.
Писатель скептически относился к целям и лозунгам восстания, считал их невыполнимыми. Помятуя высказывание французского психолога и социолога Гюстава Лебона: «Из всех ошибок, порожденных историей, самая гибельная та, ради которой пролилось без пользы всего больше крови и произведено всего больше разрушений; эта ошибка — мысль, что всякий народ может изменить свои учреждения по своему желанию. Все, что он может сделать — это изменить названия, дать новые имена старым понятиям».
Однако повсюду в России царило ликование, появилась наивная уверенность, что после свержения ненавистного царя неминуемо начнется новая, счастливая жизнь. Эти взгляды и мнения насаждались в прессе. Те же, кто думали иначе, высказывали пессимистические прогнозы, на страницы газет и журналов не допускались. Получалось, что едва отменная Временным правительством цензура снова проявила себя, хотя и в ином обличье…
В то же время Февральские события интеллигенция встретила по-разному. Владимир Короленко радовался, что революция «разметала твердыню самодержавия». Александр Блок тоже воодушевился – ему казалось, что народная стихия способна не только разрушить прежний мир, но и перестроить его.
Верил в будущее России и Александр Куприн: «Нет, не осуждена на бесславное разрушение страна, которая вынесла на своих плечах более того, что отмерено судьбою всем другим народам. Вынесла татарское иго, московскую византийщину, пугачевщину, крепостное бесправие, ужасы аракчеевщины и николаевщины…»
Зинаида Гиппиус надеялась лишь поначалу: «В толпе, теснящейся около войск, по тротуарам, столько знакомых, милых лиц, молодых и старых…» Но эйфория быстро улетучилась, и Временное правительство, на которое возлагалось столько надежд, оказалось лишь до поры, до большевистского времени. «Керенский — вагон, сошедший с рельс, — язвила Гиппиус. — Вихляется, качается, болезненно, и — без красоты малейшей. Он близок к концу, и самое горькое, если конец будет без достоинства».
У Надежды Тэффи иллюзии растаяли, как зыбкий февральский снег: «Революция — рев и свист. Выскочило подполье. Сбило с ног. Пляшет». Но это были еще «цветочки». Когда нагрянул октябрь семнадцатого, Тэффи ужаснулась. И заторопилась прочь из России…
Иван Бунин был, пожалуй, близок по восприятию событий Горькому. Он тревожился, предчувствуя дальнейшие испытания. И не ошибся – скоро настали «Окаянные дни»: «Улицы были захламлены бумагой, грязью, навозом, шелухой от семечек. Круглые окна многих домов были заложены бумагой. На всех углах города солдаты и проститутки вели себя с «революционной непринужденностью…»
Горький, несогласный ни с правыми, ни с левыми, не нашел трибуну для выражения своих, мягко говоря, неординарных мыслей, названных им самим «несвоевременными». Но в мае 1917 года начался выпуск «Новой жизни», органа социал-демократов-интернационалистов, в основном меньшевистского толка. В газете писатель стал, выражаясь языком советского времени, автором «передовых» статей, то есть актуальных материалов на злобу дня (сегодня таких журналистов — ведущих рубрик, разделов — именуют колумнистами).
В первом номере «Новой жизни» Горький в статье «Революция и культура» писал, что старая власть «была бездарна, но инстинкт самосохранения подсказывал ей, что самым опасным врагом ее является человеческий мозг… и вот, всеми доступными ей средствами, она старается затруднить или исказить рост интеллектуальных сил страны… Наследство, оставленное революции монархией, — ужасно».
Писатель призывал «дружно взяться за работу всестороннего развития культуры, — революция разрушила преграды на путях к свободному творчеству, и теперь в нашей воле показать самим себе и миру наши дарования и таланты, наш гений…» Лишь искусство, по мнению Горького, «открывает в человеке общечеловеческое, соединяет нас».
«Несвоевременные мысли» Горького, которые регулярно публиковались на страницах «Новой жизни», — глубокие, ясные, приправленные зоркими наблюдениями.
Писатель считал, что политика – почва, на которой быстро и обильно разрастается чертополох ядовитой вражды, бесстыдной лжи, клеветы, болезненных честолюбий, неуважения к личности.
Он как в воду глядел – люди очень скоро ожесточились, убийство, если было мотивировано идеологическими разногласиями, обострением «классовой борьбы», уже не считалось преступлением.
Горький констатировал, что «мы переживаем тревожное, опасное время, — об этом с мрачной убедительностью говорят погромы… дикие выходки солдат на станциях железных дорог и целый ряд других фактов распущенности, обалдения, хамства».
Был ли выход из этого мрака?
Горький считал, что «художник должен вторгнуться в хаос настроения улицы». По мнению писателя, Отечество чувствовало бы себя в меньшей опасности, если бы в ней было больше культуры.
Но откуда ей взяться в России, если великая масса людей была неграмотна, забита?! Веками над ними издевались, пригибали к земле. Они боялись и рта раскрыть… Революция не только освободила от гнета миллионы крестьян, рабочих, солдат, но и разбудила в них зверя. Вырвались наружу его звериные инстинкты: этим людям было плевать — в прямом смысле — на все! Под красными знаменами революции они чинили расправу не только над бывшими угнетателями, но и над теми, кто богаче, умнее или просто глядел косо. Свобода! Свобода, мать вашу!
Горький был настоящим рыцарем — добрым, милосердным. Но — поразительно наивным. Он повторял, как заклинание: культура, культура! Только она спасет Россию!
Писатель протестовал против унижения царской семьи, призывал прекратить бесчинства, остановить расхищение произведений искусства, закончить страшную, кровопролитную войну.
Ему противна была так называемая «свободная пресса»: «Сцепившись друг с другом, газеты катаются по улицам клубком ядовитых змей, отравляя и пугая обывателя злобным шипением своим».
Хотя Горький поднимал актуальные, злободневные проблемы, поддержали его немногие. Зато тех, кто ополчился на писателя, было хоть отбавляй. Его обвиняли во многих грехах, в том числе, в «пораженчестве». Дальше всех зашла петроградская газета «Живое слово», причислившая Горького к «германской агентуре».
…В огромной квартире писателя – там было 11 комнат! – кроме него и Андреевой, обитали родственники, знакомые Алексея Максимовича, просто приживалы. Всего до 30-ти душ! Впрочем, ничего удивительного – знаменитый хозяин был участлив, сентиментален, мог приютить любого, пришедшего с улицы, если тот пришелся ему по душе.
В квартиру на Кронверкском проспекте приходили к хозяину поболтать, излить душу, пожаловаться на жизнь литераторы, художники, академики, профессора, бывшие графы, князья, светские дамы. Здесь ели, пили, танцевали, пели, играли в лото, карты…
Горький жил в большой комнате, уставленной стеллажами с книгами. По утрам он, одетый в старый пиджак, забрызганный чернилами до локтей, усевшись в китайское раскидное кресло, работал. Закрывал дверь, отгораживался от шума и бедлама, погружался в облака табачного дыма и писал – раздумчиво, аккуратно, крупными буквами…
В октябре 1917 года «Новая жизнь» оказалась в курсе, что большевики готовят выступление. Горький выступил с обличительной статьей, которая должна была с одной стороны заставить Временное правительство принять действенные меры, всколыхнуть общественность, с другой – остановить Ленина и его соратников: «На улицу выползет неорганизованная толпа, плохо понимающая, чего она хочет, и, прикрываясь ею, авантюристы, воры, профессиональные убийцы начнут «творить историю русской революции».
Но глас вопиющего «Буревестника» не был услышан, и большевики захватили власть. Ему бы радоваться – ведь Ленин его старый приятель, если заглянуть в Смольный, он наверняка примет его по старой памяти, нальет чайку и, хитро прищурившись, улыбнется: «Ну-с, батенька, с кем вы пойдете дальше? С нами или…»
Но Горький не собирается на пир победителей. Более того, в статье «К демократии», опубликованной после прихода большевиков к власти, он демонстрирует открытую неприязнь к ним: «Ленин, Троцкий и сопутствующие им уже отравились гнилым ядом власти… Слепые фанатики и бессовестные авантюристы сломя голову мчатся якобы по пути к «социальной революции» — на самом деле это путь к анархии, к гибели пролетариата и революции».
«Новая жизнь» каким-то чудом, несмотря на то, что стала ядром оппозиции, дожила до июля 1918 года. Она, устами Горького и других авторов, протестовала, кричала, возмущалась. Но дни газеты были сочтены…
Когда издание закрыли, Горький пытался апеллировать к Ленину, но – безуспешно. «Конечно, «Новую жизнь» нужно закрыть, — говорил вождь пролетариата в приватной беседе. — При теперешних условиях, когда нужно поднять всю страну на защиту революции, всякий интеллигентский пессимизм крайне вреден. А Горький — наш человек… Он слишком связан с рабочим классом и с рабочим движением, он сам вышел из «низов». Он, безусловно, к нам вернется».
Ленин оказался прав – писатель начал сотрудничать с Советской властью. По инициативе Горького был открыт «Дом искусств» — прообраз писательского профсоюза, при его участи возникла Центральная комиссия по улучшению быта ученых. Благодаря писателю появилось издательство «Всемирная литература».
Однако Горький продолжал остро и безбоязненно полемизировать с Лениным. Гневался, почему так грубо и презрительно обращается новая власть с интеллигенцией, отчего бросала без разбора в тюрьмы известных ее представителей.
Он высказывал мысли, вроде не столь тонкие и новые, но отчего-то «не схваченные» большевиками: «Ученый человек ныне для нас должен быть дороже, чем когда-либо, именно он, и только он, способен обогатить страну новой интеллектуальной энергией, он разовьет ее… В России мозга мало, у нас мало талантливых людей и слишком — слишком! — много жуликов, мерзавцев, авантюристов. Эта революция наша — на десятки лет; где силы, которые поведут ее достаточно разумно и энергично?»
«Приручить» Горького Ленину не удавалось. Упрятать за решетку было невозможно, ведь он — светоч, великий русский писатель, к тому же бывший соратник. И Ленин лукаво посоветовал Алексею Максимовичу поехать за границу — лечиться. На самом деле Ильич предупреждал, вроде бы в шутку: «Уезжайте! А не то мы вас вышлем».
И Горький внял совету бывшего друга. Тем более, накануне в очередной раз содрогнулся от ужаса – был расстрелян, несмотря на его заступничество, блестящий талант Николай Гумилев. Может, и подумал Алексей Максимович: «А так и до меня самого дело дойдет…»
А в 1924 году Горький опубликовал очерк «В.И. Ленин», в котором славил вождя: «Он — политик. Он в совершенстве обладал тою четко выработанной прямолинейностью взгляда, которая необходима рулевому столь огромного, тяжелого корабля, каким является свинцовая крестьянская Россия… И не было человека, который так, как этот, действительно заслужил в мире вечную память».
Специально для «Столетия»
Статья опубликована в рамках проекта на средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации от 05.04.2016 № 68-рп и на основании конкурса, проведённого «Союзом пенсионеров России».
Горький, революция, интеллигенция
— Буря! Скоро грянет буря!
Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы:
— Пусть сильнее грянет буря!
М. Горький. «Песня о Буревестнике»
18 июня 1936 года, 80 лет назад, ушёл из жизни великий писатель Максим Горький. Великий русский, а затем советский писатель имел очень тяжёлую и сложную судьбу.
Максим Горький (настоящее имя - Алексей Максимович Пешков) родился (16) 28 марта 1868 года в Нижнем Новгороде в семье Максима Савватьевича Пешкова и Варвары Васильевны Кашириной. По официальной биографии отец был столяром-краснодеревщиком (по другой версии — управляющего астраханской конторой пароходства И.С.Колчина), а мать - дочь владельца красильни. Супружество длилось недолго, вскоре отец умер от холеры. Алексей Пешков заболел холерой в три года, отец сумел выходить его, но при этом заразился сам и не выжил. Мальчик почти не помнил отца, но рассказы близких о нём оставили глубокий след — даже псевдоним «Максим Горький», по утверждению старых нижегородцев, был взят в память об отце. Мать не захотела возвращаться к отцу и вновь вышла замуж, однако вскоре скончалась от чахотки. Таким образом, в раннем возрасте маленький Алексей осиротел и его воспитывали дед и бабушка.
Бабушка Максима - Акулина Ивановна - заменила мальчику родителей. Алексей провёл детские годы в доме своего деда Каширина в Нижнем Новгороде. Василий Васильевич к концу своей жизни разорился, но внука обучал. По большей части Алексей читал церковные книги и знакомился с жизнеописаниями святых. Уже в одиннадцать лет он познакомился с жестокими реалиями трудовой жизни, так как остался совершенно один. Алексей работал помощником на пароходе, в магазине, пекарем, учился писать иконы и т. д. Полного образования Горький так и не получил, хотя учился в местном ремесленном училище. Уже в этот период Алексей Максимович увлекся литературой и написал первые произведения.
С 1878 года началась его жизнь «в людях». Жил в трущобах, среди босяков; странствуя, перебивался подёнщиной. В 1884 году Горький поступал в университет в Казани, но его не зачислили. Однако Алексей в свои шестнадцать лет оказался уже достаточно сильной личностью. Он остался в Казани и начал работать. Здесь он впервые познакомился с марксизмом. Жизнь и творчество Максима Горького впоследствии были пронизаны идеями Маркса и Энгельса, он окружил ореолом романтики образ пролетария и революции. Юный писатель рьяно включился в пропаганду и уже в 1888 году был арестован за связь с революционным подпольем. За молодым писателем был установлен строгий полицейский надзор. Работая на железнодорожной станции, он написал несколько рассказов, а также поэтических произведений. Избежать заключения Горький смог, отправившись в странствие по стране. Дон, Украина, Бессарабия, Крым, далее Северный Кавказ и, наконец, Тифлис - вот маршрут путешествия писателя. Он много работал и вел пропаганду среди своих сослуживцев, а также крестьян. Эти годы жизни Максима Горького отмечены первыми произведениями «Макар Чудра» и «Девушка и смерть».
В 1892 году Алексей Максимович после длительных странствий возвращается в Нижний Новгород. «Макар Чудра» публикуется в местной газете, после чего выходит в свет ряд его фельетонов, а также обозрений. Его первоначальным псевдонимом было странное имя Иегудиил Хламида. Сам Максим Горький в биографии и интервью не раз вспоминал его. Его «Очерки и рассказы» вскоре превратили практически неизвестного провинциального писателя в популярного автора-революционера. Внимание властей к персоне Алексея Максимовича значительно выросло. В этот период свет увидели произведения «Старуха Изергиль» и «Челкаш» - 1895 год, «Мальва», «Супруги Орловы» и другие - 1897 год, а в 1898 году был издан сборник его сочинений.
Этот период станет временем расцвета его таланта. В 1899 году появилась известная «Песнь о соколе» и «Фома Гордеев». В 1901 году вышла «Песня о Буревестнике. После выхода в свет «Песни о буревестнике»: «Буря! Скоро грянет буря! Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы: — Пусть сильнее грянет буря!..» - он написал прокламацию, призывающую к борьбе с самодержавием. Вследствие чего писатель был выслан из Нижнего Новгорода в Арзамас.
С 1901 года он обращается к драматургии. В этот период Максим Горький характеризуется как активный революционер, сторонник марксизма. Его выступление после кровавых событий 9 января 1905 года стало поводом для ареста и заключения в Петропавловскую крепость. Однако Горький был в то время на пике популярности. В его защиту выступили известные деятели искусства, включая представителей творческого и научного мира из Германии, Франции, Англии и Италии. И его отпустили. Горький принимал непосредственное участие в революционной борьбе 1905 года. В ноябре вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию. В связи с угрозой расправы был вынужден уехать в Америку. Первый раз за рубежом писатель пробыл недолго.
Надо сказать, что Горький, как и другие видные творческие деятели, имел не только активную общественную, но и бурную личную жизнь. Он был женат на Екатерине Воложиной, у него имелись сожительницы и любовницы, а также множество родных и приемных детей. Так, Горький ушёл из семьи, и его гражданской женой стала известная московская актриса Мария Андреева.
В эмиграции писатель пишет различные памфлеты сатирического характера о «буржуазной» культуре Франции и США («Мои интервью», «В Америке»). Вернувшись осенью в Россию, создаёт пьесу «Враги», роман «Мать». Едва вернувшись на родину, Алексей Максимович вновь выезжает за границу. К 1910-м годам имя его стало одним из самых популярных в Российской империи, а затем и в Европе, его творчество вызвало огромную критическую литературу: за 1900-1904 годы опубликована 91 книга о Горьком; с 1896 по 1904 год критическая литература о нём составила более 1860 названий. Постановки его пьес на сцене Московского Художественного театра имели исключительный успех и сопровождались антиправительственными выступлениями публики.
До 1913 года он проживает в Италии из-за проблем со здоровьем. Недуг матери передался и сыну, он страдал от чахотки. Вернулся на родину Горький, воспользовавшись амнистией. С начала Первой мировой войны занял антимилитаристскую, интернационалистическую позицию. Февральскую революцию 1917 года встретил восторженно, видя в ней победу демократии, восставшего народа. Его квартира в Петрограде в феврале-марте 1917 года походила на «штаб», где собирались различные политические и общественные деятели, литераторы, писатели художники, артисты, рабочие. Горький стал инициатором ряда общественно-культурных начинаний, уделял большое внимание делу охраны памятников культуры и в целом проявил огромную активность. Написал ряд статей, возмущаясь массовым вывозом из России художественных ценностей на «американские миллионы», протестовал против ограбления страны.
Чтобы общество могло выполнить задачу духовного возрождения и нравственного очищения страны, считал Максим Горький, необходимо было прежде всего объединить «интеллектуальные силы старой опытной интеллигенции с силами молодой рабоче-крестьянской интеллигенции». А для этого надо «встать над политикой» и направить все усилия на «немедленную напряжённую культурную работу», вовлекая в неё рабочую и крестьянскую массу. Культуру, считал он, необходимо привить народу, веками воспитанному в рабстве, дать пролетариату, широким массам систематические знания, ясное понимание своей всемирно-исторической миссии, своих прав и обязанностей, научить демократии. Одним из важнейших научно-просветительских начинаний Горького в эти дни было создание «Свободной ассоциации для развития и распространения положительных наук».
По убеждению великого писателя, «без демократии нет будущего», «сильный человек - это разумный человек», а потому необходимо «вооружиться точными знаниями», «привить уважение к разуму, развить в себе любовь к нему, почувствовать его универсальную силу». Горький отмечал: «Источник наших несчастий - наша малограмотность. Чтобы хорошо жить, надо хорошо работать, чтобы крепко стоять на ногах, надо много работать, учиться любить труд».
Наибольшую активность литературная и общественная работа Горького получила в это время в основанной им газете «Новая Жизнь». Она выходила в Петрограде с 18 апреля под редакцией Горького, его соредакторами были В.А.Базаров, В.А.Десницкий, Н.Н.Суханов, А.Н.Тихонов. Газета активно выступала против продолжения участия России в империалистической войне (Первая мировая война), за объединение всех революционных и демократических сил для удержания социальных и политических завоеваний Февральской революции, развитие культуры, просвещения, науки, чтобы идти по пути дальнейшего осуществления социалистических преобразований в России под руководством социал-демократической партии. Кроме нового цикла «Русских сказок», рассказов, очерков, Максим Горький опубликовал в газете свыше 80 статей (58 из них в серии «Несвоевременные мысли»). Публицистика в «Новой жизни» составила две дополняющие друг друга книги писателя - «Революция и культура. Статьи за 1917 г.» и «Несвоевременные мысли. Заметки о революции и культуре».
На этом этапе его жизни возникли первые противоречия со взглядами Владимира Ленина, с которым он был знаком лично. Так, Горький осуждал «бессмысленную бойню», разоблачал стремление Временного правительства довести войну до победного конца (в ответ представители буржуазного лагеря Горького обвинили в «шпионаже, измене родине»). С другой стороны, Горький выступил против восстания 4 июля, начавшегося под влиянием социалистической пропаганды. Отстаивая социальные завоевания Февральской революции, выступая против реакции, консервативных сил, буржуазных партий и политики Временного правительства, газета Горького очень скоро вступила в полемику и с большевиками, выдвинувшими на повестку дня вопрос о вооруженном восстании и проведении социалистической революции. Горький был убеждён, что Россия ещё не готова к социалистическим преобразованиям, что восстание будет потоплено в море крови, а дело революции отброшено на десятилетия назад. Он считал, что прежде чем осуществить социалистическую революцию, народ должен «много потрудиться для того, чтобы обрести сознание своей личности, своего человеческого достоинства», что сначала он «должен быть прокалён и очищен от рабства, вскормленного в нём, медленным огнем культуры». По его мнению, «самый страшный враг свободы и права - внутри нас», «наша жестокость и весь тот хаос тёмных, анархических чувств, который воспитан в душе нашей бесстыдным гнётом монархии, её циничной жестокостью». И с победой революции только начинается «процесс интеллектуального обогащения страны». Россия ещё не была готова к соцреволюции. Культура, наука, искусство являлись, по мысли Горького, как раз той силой, которая «позволит нам преодолевать мерзости жизни и неустанно, упрямо стремиться к справедливости, красоте жизни, к свободе».
Поэтому Октябрьскую революцию писатель встретил прохладно. Ещё за неделю до Октября в статье «Нельзя молчать!» он призывает большевиков отказаться от «выступления», боясь, что «на сей раз события примут ещё более кровавый и погромный характер, нанесут ещё более тяжкий удар революции». После Октября «Новая Жизнь» во главе с Горьким по-прежнему занимала оппозиционные места и стала оппонентом новой власти. Газета выступала с критикой «издержек» революции, её «теневых сторон», форм и методов осуществления социальных преобразований в стране - культивирования классовой ненависти, террора, насилия, «зоологического анархизма» тёмных масс. Одновременно Горький защищает забытые в вихре революции высокие гуманистические идеалы социализма, идеи демократии, общечеловеческие ценности, права и свободу личности. Он обвиняет вождей большевиков, Ленина и «приспешников его» в уничтожении свободы печати, «авантюризме», в «догматизме» и «нечаевщине», «деспотизме» и т. д.
Понятно, что такая позиция Горького резкую критику властей. Полемизируя с ним, большевистская партийная и официальная печать писала, что писатель из «буревестника» превратился в «гагару», «которой недоступно счастье битвы», что он выступает как «хныкающий обыватель», что у «него пропала совесть», что «он изменил революции» и т. д. 16 июля 1918 года с согласия Ленина газета была закрыта (до этого издание несколько раз временно прекращалось).
Горький остро, тяжело воспринимал эту критику. Для него социализм не был утопией. Он продолжал верить в его идеи, он писал о «тяжёлых муках родов» нового мира, «новой России», отмечая, что, несмотря на все ошибки, преступления, «революция, всё-таки, доросла до своей победы», и выражал уверенность, что революционный вихрь, потрясший «до самых глубин Русь», «излечит нас, оздоровит», возродит «к строительству и творчеству». Горький отдаёт должное и большевикам: «Лучшие из них - превосходные люди, которыми со временем будет гордиться русская история...»; «… психологически - большевики уже оказали русскому народу услугу, сдвинув всю его массу с мёртвой точки и возбудив во всей массе активное отношение к действительности, отношение, без которого наша страна погибла бы».
Несмотря на особенный взгляд на революцию, Горький продолжил свою творческую деятельность и подарил молодому Советскому государству еще множество патриотических произведений. После покушения на Ленина Горький вновь сблизился с ним и с большевиками. Впоследствии писатель, оценивая свои позиции 1917-1918 годов, признавал их ошибочными, объясняя это тем, что недооценил организаторскую роль партии большевиков и созидательные силы пролетариата в революции. Горький стал одним из организаторов литературно-общественных и издательских начинаний: издательства «Всемирная литература», «Дома литераторов», «Дома искусств» и др. Как и раньше, он призывал к единению старой и новой интеллигенции, выступал в её защиту от необоснованных преследований со стороны властей. В декабре 1918 года избран в состав Петроградского совета, вновь избран в июне 1920 года. Писатель работал в основанной по его инициативе в Петроградской комиссии по улучшению быта учёных, стал её председателем. Выступал против военной интервенции западных держав, призывал передовые силы мира к защите революции, помощи голодающим.
В 1921 году, по настоятельной рекомендации Ленина, Горький выехал в Италию. Общественности сообщили, что он вынужден лечиться за границей. В 1928-1929 годах приезжал в Союз, а в 1931 году окончательно возвратился в Москву и в последние годы жизни получил официальное признание как основатель социалистического реализма. В 1932 году родной город писателя - Нижний Новгород - по случаю 40-летия его литературной деятельности был переименован в Горький (город носил это название по 1990 год).
Максим Горький в последние годы жизни писал свой роман, так и оставшийся незавершенным - «Жизнь Клима Самгина». 18 июня в 1936 году он неожиданно умирает при странных обстоятельствах. Был похоронен на Красной площади Москвы у Кремлевской стены.
Александр Самсонов
Елена Сироткина
Что зовем мы началом,
Часто это конец.
Мы подходим к концу
Начинать все сначала.
Где конец - там начало.
Революция не умеет ни жалеть, ни хоронить своих мертвецов,
И. Сталин
В стихотворении “Народ и поэт” Блок обращается к “художнику”, то есть, видимо, к самому себе: “Тебе дано бесстрастной мерой измерить все, что видишь ты”. Я думаю, что никакое рассуждение, так же как и чувство, не может быть объективным, “бесстрастным”, но я согласна с этим утверждением, потому что человек искусства действительно способен передать не только время и события, но и заставить нас чувствовать их, ибо он рисует и внутренний мир людей. И Блок, и Горький ждали революцию: Горький как один из ее активных сторонников. Блок как человек, поддерживающий ее, но чувствующий, что это его “последний закат”, и закат закономерный. Иллюзия “шествия детей к новой жизни” в материальном мире обернулась кровью без храма. Блок сначала пытался оправдать “революционеров”, глядя на их дела как на возмездие. Впоследствии он написал в “Записке о “Двенадцати”, что “слепо отдался стихии”. Но вскоре он почувствовал, что эта стихия не возвышающая, подобно любви, творчеству, а уничтожающая. Провидение - дело не редкое, и я нашла у Блока описание метаморфозы революции еще в 1904 году, это стихотворение “Голос в тучах”, хотя я не думаю, что Блок имел в виду революцию, когда писал о завлеченных на скалы “пророческим голосом” моряках. Горький, “буревестник революции”, еще в 1908 году написал жене, что большевистский отряд, приставленный к нему, убил 14 человек и что принять он это не может. Он был более бескомпромиссен, чем Блок, наверное потому, что действительно был буревестником: активно помогал большевикам и значительно конкретнее, бескровнее и оптимистичнее. В жизни она предстала перед ним как разгул бессмысленной жестокости, убийств, разгул “тяжкой российской глупости”, а новое правительство, его бывшие соратники - в 1917 году Горький не подтвердил свое членство в РСДРП(б) - не только не останавливают, но, наоборот, поддерживают эту звериную атмосферу. Горький обвинил Ленина и правительство в том, что они проводят “безжалостный опыт над измученным телом России, над живыми людьми, опыт, заранее обреченный на неудачу”, а их декреты не более чем фельетоны. Для него социализм был не столько экономикой, сколько понятием “социальный”, “культурный”, и он призывал отойти “от борьбы партий к культурному строительству”. Это был не просто призыв, а действие: создание “Ассоциации положительных наук” и т. д. Горький во многом обвинял царизм, видя в происходящем зверстве его наследство, но в то же время отмечал, что тогда “была совесть, которая издохла сейчас”, и он и Блок видели “внутреннего врага”, как Горький назвал “отношение человека к другим людям, к знанию”, а у поэта это образ “старого паршивого пса” (самое страшное, что он голодный). Избавиться от него можно только через избавление от самого себя, вернее, изменение себя. Но как это трудно сделать человеку, живущему во время “Двенадцати”, когда: “Свобода, свобода! Эх, эх без креста!” Я думаю, Блок также не мог принять революцию, ибо она “зрелость гнева”, пробудила не “юность и свободу”, как он мечтал, а “черную злобу: святую злобу”. Поэма “Двенадцать” для меня - констатация происходящего и неприятие державности, бездуховности, оправдания убийства. В то же время она полна глубокого сострадания к этим людям, особенно Петьке, ко всему готовым, ничего не желающим, но и ничего не видящим... Истинное творчество “приобщает человека к высшей гармонии”, и образ Христа, заканчивающий поэму и неожиданный для самого поэта, возник именно из этой гармонии. Он имеет множество смыслов и толкований: указание на крестный путь России, главенство духовного (“позади - голодный пес, впереди - Исус Христос), но, после того как я прочла “Несвоевременные мысли”, он для меня стал еще и ответом поэта публицисту: Горький пишет, что революции нужен “борец, строитель новой жизни, а не праведник, который взял бы на себя гнусненькие грешки будничных людей”.
Христос - это Праведник и Жертва, кто более всего нужен всем людям, не только “цвету рабочего класса и демократической интеллигенции”, когда все рушится, когда ничего не видно и все звереют от этого. Обоих писателей всегда изумляло сочетание в народе жестокости и милосердия, как в калейдоскопе ежеминутно меняющихся местами. Сразу после “Двенадцати” Блок пишет “Скифов”, как бы историческое объяснение такого характера, такой судьбы. Это обращение к “старому миру”, по-моему, не только европейскому, но и русскому, чтобы он сквозь “злобное”, “скифское” увидел добро и любовь в народе и поддержал их, дабы они погасили ненависть в душах “двенадцати”. Горький же считал, что заслуга большевиков и революции в том, что они “поколебали азиатскую косность и восточный пассивизм” и благодаря этому “Россия теперь не погибнет”, а жестокость может скоро “внушить отвращение и усталость, что означает для нее гибель”. Прогноз писателя, к несчастью, не оправдался: аппетит приходит во время еды.
Сейчас мы по-новому узнаем историю, и меньше становится людей, абсолютно поддерживающих революцию. Все чаще название “Великая Октябрьская социалистическая революция” заменяют на “Октябрьский переворот”. Все, что произошло с нами за семьдесят три года, было гениально предсказано Бакуниным еще в середине прошлого века и сказано самому Марксу. Но что поделаешь, “из-за иллюзии человек теряет свободу”, теряет и свободу выслушивать критику.
Христос предупреждал о лжепророках, которые придут “в овечьей шкуре, но суть волки хищные”, и “узнаете их по плодам их”. Плоды мы видим, да и сами мы, наверное, отчасти являемся плодами.
Мне кажется, что самое сильное чувство, порожденное революцией 1917 года, - страх. Сейчас эта революция кажется прологом конца света, а когда-то таким концом казались Варфоломеевская ночь, падение Рима, нашествие Орды... Ужасно то, что ничто не смогло остановить “кровавый дождь”, не останавливает и сейчас, мы действительно “ходим по кругу”.
Мне думается, крупные теоретики должны остерегаться власти, так как они часто используют отвлеченные понятия: массы, классы и тому подобное, и это отдаляет их от жизни. Пробуждающаяся жажда практики толкает их на эксперимент, а жизнь сумбурна, они пытаются внести в нее рационализм, но живые люди понимают его по-живому, а чаще по-животному. И то, что было справедливо в научных трудах, на деле оборачивается трагедией. А отказ от идеи, в которую вложено столько сил, смерти подобен.
Люди, рвущиеся к власти, всегда забывают пример Макбета и Клавдия, забывают о том, что несет в себе власть на крови. Большевики избрали новый способ прикрытия преступления: узаконить его. Благое намерение - прекратить мировую войну - обернулось братоубийством, оправданным “классовой борьбой”. А ведь еще греческие трагики говорили, что трудно утихомирить “жажду крови”, когда “в сердце царит месть”, и “горе тому, кто поддерживает ее”.
Встряска души в революции переросла в попытку ее изъятия. Громадность, “величие” происходящего, политику противопоставили личному. Личность отодвинули на второй план (в отличие от христианства и других религий) слова, обращенные к молодым и утверждающие, что мораль - нечто “выгодное тому или иному классу”, зоологическое деление на классы само по себе - все это сломало или сгладило у многих внутренний барьер, именуемый совестью, Богом, после чего “все, стало быть, можно”. То, что происходит в душе, нельзя изменить разумом. Шок, потерянность человека, сначала рвуще-мятущие, а потом пассивные, продолжались долго, но его не лечили, а вгоняли болезнь вглубь.
Мне революция представляется еще одной потерей. Я не спорю, что не всем жилось хорошо в России (этого не может быть вообще, чтоб абсолютно всем было хорошо), были голодные, униженные, но, несмотря на это, в России была особая душевная тонкость. Ее, той, больше не будет, она ушла вместе с Турбиными, Живаго... Душевная тонкость возродится, я верю, но она уже будет иной.
Люди верующие принимали революцию как Божью кару. Нам надо, я думаю, принять ее так же: это спасет нас от проклятий, Проклинать свое прошлое, как бы ужасно оно ни было, может только нехороший человек. Мы уже имели такой опыт и увидели его плоды. Надо сделать то, что мы не сделали тогда: сострадать прошлому. Даже тем, “через кого приходят грехи”. Это очень трудно, но, если задуматься, были ли они счастливы? Что вспоминали?
М. Горький - летописец русских революций .
Максим Горький никогда не был профессиональным политиком. Членом партии большевиков одно время был. Поддерживал ее материально. Однако он был большим художником слова и опытнейшим журналистом.
Как писатель к 1917 г. он проделал трудный путь от романтизма к критическому реализму, а затем и к социалистическому реализму. Нет другого такого писателя в ХХ веке, который от имени пролетариата внёс столько много новых идей как во всемирную художественную литературу, так и в теорию литературоведения, эстетику, социальную философию.
Поэтому-то так горячо любят простые труженики своего защитника и учителя. Поэтому-то так ненавидят М. Горького буржуазные писаки и болтуны, выдающие себя за "мыслителей" и "выдающихся" общественных деятелей.
М. Горький был гениальным летописцем - Нестором - своей эпохи. Богатое воображение и огромнейший талант от бога, рождали те яркие образы, которые раз увиденные читателями в его рассказах и повестях, в сказках и легендах, навсегда оставались в памяти. Он рисовал великую революционную эпоху крупными мазками и описывал ее в таких подробностях, до каких не могли подняться даже самые талантливые профессиональные журналисты.
Речь пойдёт о его журналистике 1917 года - о его статьях, опубликованных в газете "Новая жизнь", издаваемой им с коллегами, и затем собранных в книгу "Несвоевременные мысли". Эта ОСОБАЯ КНИГА писателя. О ней пойдёт речь далее.
В статьях он выразил своё недовольство поведением людских масс, действиями Ленина и росийских чиновников накануне, во время и после двух революций - февральской и октябрьской. Описывал события такими, какими он видел и, как ему казалось, понимал. Однако не всегда человек правильно может оценить обстановку. Даже такой гениальный ум, как М. Горький.
Вооруженные винтовками солдаты после трёх лет империалистической войны вернулись в голодную Россию с фронта после трусливого отречения царя от престола. Миллионы контуженных и раненных. Ослабленная длительным отсутствием мужских рабочих рук деревня. Чуть позже сбежавшие за границу царские чиновники, не желавшие работать на победивший пролетариат, а также дворяне, аристократия, буржуа, купцы, интеллигенция.
Убийства без суда и следствия, грабежи, бандитизм, воровство, грубость после февраля 1917 г. Падение нравов, насилие, унижение женщин вылилось на улицы городов. Упадок культуры, вывоз произведений искусства за границу - все это вместе взятое не могло не ошарашить культурного и образованного человека, привыкшего к порядку и дисциплине в общественных местах. Столь резкие перемены в стране не могли не привести в ужас и Горького.
Он свалил всю вину за эти ужасы на Керенского, Ленина и большевиков. Будто не было Временного правительства!? Не было поражений царской армии на фронтах Первой Мировой войны!? Не было дезертирства и расстрелов офицеров и солдатских бунтов!?
Он писал в тех статьях:
"Вообразив себя Наполеонами от социализма, ленинцы рвут и мечут, довершая разрушение России — русский народ заплатит за это озерами крови".
"Сам Ленин, конечно, человек исключительной силы; двадцать пять лет он стоял в первых рядах борцов за торжество социализма, он является одной из наиболее крупных и ярких фигур международной социал-демократии; человек талантливый, он обладает всеми свойствами «вождя», а также и необходимым для этой роли отсутствием морали и чисто барским, безжалостным отношением к жизни народных масс.
Ленин «вождь» и — русский барин, не чуждый некоторых душевных свойств этого ушедшего в небытие сословия, а потому он считает себя вправе проделать с русским народом жестокий опыт, заранее обреченный на неудачу".
И таких слов о вожде мирового пролетариата в тех его статьях немало.
Газета "Правда" тогда писала об этой серии статей: "Горький заговорил языком врагов рабочего класса".
М. Горький возражал: "Это — неправда. Обращаясь к наиболее сознательным представителям рабочего класса, я говорю: Фанатики и легкомысленные фантазеры, возбудив в рабочей массе надежды, не осуществимые при данных исторических условиях, увлекают русский пролетариат к разгрому и гибели, а разгром пролетариата вызовет в России длительную и мрачную реакцию.» (Из книги Горького. "Несвоевременные мысли").
Когда я впервые в 1988 г. прочитал эту книгу М. Горького, я не поверил, что наш Буревестник мог написать такие грубо ругать и революцию, и Ленина.
В 1922 г. Горький уехал в Италию на лечение: опять началось обострение туберкулёза. Вернувшись через несколько лет в Советскую Россию, он смотрел уже другими глазами на страну и на народ. Он объехал пол-страны, радуясь за ту огромную работу, проделанную большевистской партией и лично Сталиным. За четыре оставшиеся ему года жизни он сумел навести социалистический порядок в русскоязычной и русской художественной литературе, собрать всех писателей на первый съезд и разработать теоретические метода социалистического реализма. Об этом съезде разговор ещё впереди.
Многие годы советской власти "Несвоевременные мысли" не публиковались. В лекциях о Горьком на филфаке нам об этих "Мыслях" не рассказывали. А зря!....
Как только высшую власть в культуре при Горбачёве захватили будущие швыдкоизаторы, они срочно начали публиковать антисоветскую литературу. Таков их "интеллектуальный" и "культурный" уровень. Ну что с ними поделаешь: Рождённый ползать - летать не может!
Сегодня этой важной "работой" занимается многочисленное русскоязычное чиновничество. Все антикоммунистические, русофобские и антисоветские акции в последнее время планируются и реализуется Медынским и его командой. Толстощекому Быкову отведена роль главного клеветника на советскую литературу, советских писателей, на М. Горького в том числе....
Что и говорить, трудными были годы революции и Гражданской войны. Каждое из 14 империалистических государств прислали десятки тысяч своих войск для раздела России на 14 кусков.
Как Горький относился к белогвардейщине и интервентам, расскажу чуть позже.
Однако сегодня хочется мне напомнить о контрреволюционных событиях 1991-1993 г., о деяниях президента Ельцина, марионетки Запада. Что сказал бы М. Горький, если бы он видел собственными глазами расстрел советскими офицерами и солдатами Верховного Совета, органа пролетарской диктатуры? Предполагаю, что он бы сильно возмутился не только действиями антисоветчика Ельцина, приказавшего расстрелять Белый дом, но и действиями советских генералов (министр обороны Грачев и его заместитель Кобец, генералы Евневич и Поляков, полковники Савилов и Тишин), исполнивших его указ № 1400.
Что натворил так называемый "президент" со страной и ее народом? Он практически уничтожил экономику всей страны. Ввёл новую антисоветскую Конституцию. Передал государственные финансы в руки иностранных воротил. Раздробил однородное советское общество на антагонистические классы, сословия и секты. Запретил компартию и ликвидировал независимые профсоюзы.
Нашёлся ли среди русскоязычных либералов, среди тех, кто летать не может, хоть один честный и культурный писатель, запечатлевший все преступные антинародные, антисоветские акции Ельцина? Ни одного!!
Ни один из либералов не попытался описать картину расстрела Белого дома по его приказу 3-4 октября 1993 г. Ни один не опубликовал своих "несвоевременных" мыслей о тех кровавых днях.
Честно оформить свои "Несвоевременные мысли" мог только М. Горький. Один Горький и никто другой.
А вот его несколько "своевременных мыслей", применимых к сегодняшней ситуации в России, из той же книги:
«Но говорить правду — это искусство труднейшее из всех искусств, ибо в своем «чистом» виде, не связанная с интересами личностей, групп, классов, наций...
«Для тех, кто уничтожает миллионы жизней, чтобы захватить в свои руки несколько сотен верст чужой земли, — для них нет ни бога, ни дьявола. Народ для них — дешевле камня, любовь к родине — ряд привычек. Они любят жить так, как живут, и пусть вся земля разлетится прахом во вселенной, — они не хотят жить иначе, как привыкли.
«Политика — почва, на которой быстро и обильно разрастается чертополох ядовитой вражды, злых подозрений, бесстыдной лжи, клеветы, болезненных честолюбий, неуважения к личности, — перечислите все дурное, что есть в человеке, — все это особенно ярко и богато разрастается именно на почве политической борьбы.
"Задача культуры — развитие и укрепление в человеке социальной совести, социальной морали, разработка и организация всех способностей, всех талантов личности, — выполнима ли эта задача во дни всеобщего озверения?"
Позднее М. Горький подверг критике свои ошибочные суждения, высказанные им в рассматриваемых нами статьях. Об этом речь ещё впереди.
Не все с первого прочтения понимают смысла названия сборника М. Горького -- "Несвоевременные мысли". Другие понимают, но сознательно троллят, искажают его смысл.
Почему он назвал мысли, возникавшие у него после февраля 1917 г. "несвоевременными" и никак не иначе?
В молодые годы, как и многие писатели в начале ХХ века, Горький не избежал увлечения философией Фридриха Ницше (1844-1900). В произведениях этого философа нашел он несколько "Несвоевременных размышлений" об истории, культуре, человеке. Тот доказывал, что удел современности - мелкие мыслишки, ничтожные страстишки, жалкие чувства. Надобно подняться над современностью и всмотреться в даль будущего.
Ницше СДЕЛАЛ ОЧЕНЬ ВАЖНОЕ ОТКРЫТИЕ, что "...существует такая степень бессоницы, постоянного пережевывания жвачки, такая степень развития исторического чувства, которая влечет за собой громадный ущерб для всего живого и в конце концов приводит его к гибели, будет ли то отдельный человек, или народ, или культура."
Остановимся и вернёмся в наши дни. Есть ли у наших современников "бессонница", "переживание жвачки"?
Разумеется, есть. Любая власть пытается пропагандой и агитацией, психологическими методами ввести в бессонное состояние людские массы. Убаюкивает его обещаниями и никогда их не выполняет.
Откроем любой телеканал российский компаний. Каждому из них дано несколько ложных идей, которые они обязаны "пережевывать", "втюхивать" ежедневно. Диванные обыватели насквозь пропитываются этой ложью и ведут себя законопослушно.
Если такое пережёвывание продолжается изо дня в день, у человека, населения целой страны развивается "...такая степень развития исторического чувства, которая влечет за собой громадный ущерб для всего живого и в конце концов приводит его к гибели, будет ли то отдельный человек, или народ, или культура." К восстанию, к революции, к арабской весне...
Другими словами говоря, наступает время, глубокого духовного КРИЗИСА, который может привести определенные народ, государство, цивилизацию к хаосу и гибели
Мы переживает такую эпоху, начавшуюся в 1917 г., эпоху ГЛОБАЛЬНОГО перехода человечества от капиталистических отношений к некапиталистическим. Оно продолжается целое столетие, и нет у правящих буржуазных классов и сословий надежды на сохранение существующего в данный, текущий момент статуса-кво.
Ницше утверждал, что подобное кризисное состояние может привести человечество и все живое на планете к гибели. Во Второй Мировой войне СССР спас человечество от гибели. Ныне вновь запахло порохом новой мировой войны. Кто сможет спасти человечество?
М. Горький понял идею, высказанную Ницше в ином ключе. Он был серьезно напуган тем, что наблюдал в 1917 г. в Петрограде после отречения от трона последнего Романова. Он пришел в ужас от хаоса, возникшего в городе - убийства, грабежи, бандитизм и пр. И он, описывая этот хаос, хотел предупредить людей в своих "несвоевременных" статьях о той гибели, которую несла якобы людям и культуре революция.
Ленин звал его переехать из Петрограда в Москву. Он переехал. Посмотрел на новую жизнь народа и прекратил печатание статей в «Новой жизни». Начался период составления летописи тех преобразованиях, которые происходили в СССР на его глазах.
Уже в середине мая 1918 г. в одной из статей Горький писал:
«Грязь и хлам всегда заметнее в солнечный день, но часто бывает, что мы, слишком напряженно останавливая свое внимание на фактах, непримиримо враждебных жажде лучшего, уже перестаем видеть лучи солнца и как бы не чувствуем его живительной силы… Теперь русский народ весь участвует в созидании своей истории — это событие огромной важности, и отсюда нужно исходить в оценке всего дурного и хорошего, что мучает и радует нас».
Так термин "несвоевременные мысли" М. Горького вошёл в публицистический и научный оборот и стал летописью тех исторических событий, которые он наблюдал, но не мог понять будущего поворота от хаоса к новому порядку - социалистическому.
Так Ницше дал Горькому "... возможность... проникнуть в ту неисторическую атмосферу, в которой возникает каждое великое историческое событие, и подышать ею некоторое время, то такой человек сумел бы, может быть, как познающее существо, возвыситься до над-исторической точкой зрения, на которую... указал как на возможный результат исторических размышлений"...
(Продолжение в 4-е статье)
В процессе урока учащимся даётся понимание того, как события октября 1917 года повлияли на жизнь и творчество Максима Горького. Много статей написано Горьким в этот период. Основное из них – сборник «Несвоевременные мысли». Он считает, что Великая Октябрьская социалистическая революция – это абсолютное преступление против человечности.
Горький пытается всевозможными способами спасти культуру. Смерть Блока и расстрел Гумилёва поразили Горького, и он эмигрирует. Но Максима Горького беспокоит то, что происходит в России.
Постепенно он узнаёт о борьбе большевиков с безграмотностью, об индустриальном подъёме в СССР, меняет мнение о них и начинает яростно защищать советскую власть в своих статьях, которые приводятся в процессе урока. В конце урока подчёркивается значимость творчества Максима Горького в послереволюционный период.
Тема: Русская литература конца XIX - начала XX вв
Урок: Максим Горький. Жизнь и творчество после Великой Октябрьской социалистической революции
Тему революции Горький развил в 1917—1918 гг. в своей газете «Новая жизнь», в которой опубликовал около 80 статей, объединенных потом в две книги «Революция и культура» и «Несвоевременные мысли». Суть его взглядов заключалась в том, что революция (разумное преобразование общества) должна в корне отличаться от «русского бунта» (бессмысленно его разрушающего). Горький был убежден, что страна сейчас не готова к созидательной социалистической революции, что сначала народ «должен быть прокален и очищен от рабства, вскормленного в нем, медленным огнем культуры».
Отношение Горького к революции 1917 года
Когда Временное правительство все-таки было свергнуто, Горький резко выступает против большевиков. В первые месяцы после октябрьского переворота, когда разнузданная толпа громила дворцовые погреба, когда совершались налеты и грабежи, Горький с гневом писал о разгуле анархии, об уничтожении культуры, о жестокости террора.
Рис. 2. Прометей несет людям огонь ()
Горький выдвигает концепцию двух видов революционеров:
первый тип - это Прометей; человек, который освещает людям путь, который думает о благе всего человечества;
второй тип - революционер на время, который лично обижен на жизнь и теперь мечтает самоутвердиться и использовать победу революции для своих целей.
Сейчас, как ему кажется, к власти пришли именно такие революционеры.
Большевики были от этого не в восторге, но личные связи Горького с вождями с одной стороны, и большой вес его заграничной репутации, с другой, поставили его в уникальное положение: в 1918-1921 гг. Горький был практически единственной независимой внеправительственной общественной силой во всей Советской России.
Он играл избранную им роль защитника культуры и цивилизации в полную меру своих возможностей. Русская культура в большом долгу перед ним. Все, сделанное между 1918 и 1921 гг., чтобы спасти писателей и других интеллигентов от голода, - было сделано благодаря Горькому. В основном это удалось за счет целой системы централизованных литературных учреждений, где поэты и прозаики засели за переводы. План этот, конечно, был далек от совершенства, но при данных обстоятельствах он был единственно возможным. Правда, с другой стороны, эти «обстоятельства» наступили не без активного участия Горького и его ближайших политических друзей.
Он организовывает издательство «Всемирная литература». Люди работают, получают заработки. Горький пытается спасти то одного человека от преследования, другого - от ареста, то все время ездить в Москву на личные свидания с Лениным.
Горький собирал у себя разных людей, всех он пытается накормить, обогреть.
В 1919 г. Горький опубликовал свои воспоминания о Толстом (Лев Толстой) - снова заставившие всех осознать, что он, в конце концов, большой писатель, - литературное влияние Горького осталось незначительным. В своих дневниках он тепло отзывается о Толстом. Важной темой сейчас для Горького становиться тема свободы.
Горькому тяжело: вокруг него погибают люди.
Зиновьев преследует Горького, проводит обыски (у Горького все время скрываются какие-то люди).
Ключевыми событиями, которые подтолкнули Горького к отъезду, стали: смерть А. Блока и расстрел Н. Гумилева. После этого Горький понял, что его перестали слушать.
О здоровье его - всегда слабом - постоянно доходят угрожающие слухи. Он продолжает работать, и его новые книги неуклонно укрепляют его положение классика. Он также издает непериодические сборники Беседа, главным образом популяризирующие достижения научного прогресса. В последние годы популяризация науки стала играть важную роль в деятельности Горького, так как он считает, что его страна нуждается в первую очередь в распространении элементарных знаний. По своему наивному и почти религиозному преклонению перед знаниями и наукой Горький близок к Г. Дж. Уэллсу.
В Италии он много работает (г. Сорренто). Но главное для него - это события в России.
Он пишет книгу «О русском крестьянстве» (1922), вышедшую в Берлине, где включает много горьких, но трезвых и ценных наблюдений над отрицательными сторонами русского характера. Глядя правде в глаза, он писал: «Жестокость форм революции я объясняю исключительно жестокостью русского народа». Но из всех социальных слоев русского общества наиболее повинным в ней он считал крестьянство. Именно в крестьянстве писатель увидел источник всех исторических бед России.
Следующие годы были заполнены для него напряженным трудом. Горький пишет завершающую часть автобиографической трилогии «Мои Университеты» (1923), роман «Дело Артамоновых» (1925), несколько рассказов и первые два тома эпопеи «Жизнь Клима Самгина» (1927—1928) — поразительной по своему охвату картины интеллектуальной и социальной жизни России последних десятилетий перед революцией 1917 г.
В 1928 году Горький приезжает в СССР. В этом году ему исполняется 60 лет.
Его встречают как Юлия Цезаря. Горького возят по стране, показывают достижения.
Этот визит Горького породил множество легенд, и писатель создает журнал «Наши достижения». Он посещает Соловки. В этом лагере находятся разные люди. Горький предлагает преступников отдать в трудовые колонии (общение с Макаренко).
Горький видит модель «старого» человека в «нового» в действии. Люди пишут ему о правде, но Горький им не верит (статья в «Правде»). Горький яростно защищает советскую власть. В статье «Если враг не сдается - его уничтожают» Максим Горький пишет о том, что везде предатели(19:18).
Знаменитое воззвание Горького « С кем Вы, «мастера культуры»?» http://www.modernlib.ru/books/gorkiy_maksim/s_kem_vi_mastera_kulturi/read/ обращено к западной интеллигенции.(20:20)
В 1932 году именем Горького называют его город, в разных городах появляются улицы с его именем. Власти прилагают все усилия, чтобы вернуть в Россию Горького. В 1933 году Горький возвращается. Горький становиться признанным вождем современной литературы. В 1934 году с группой писателей он едет на стройку, которую ведут заключенные, как прекрасный образец перевоспитания людей (воспевает «рабский» труд).
Сталин и Горький (21:00) не раз встречали. Сталин говорит о целях писателя (инженера человеческих душ). Создается общественная организация, которая должна будет осуществлять идеологические задачи партии. Был создан Союз писателей.
Горький выступил на 1 съезде Союза писателей России, в своем выступлении пытается дать объяснение, что такое социалистический реализм, цель которого непрерывное развитие ценнейших индивидуальных способностей человека.
Рис. 6. Горький на Беломорканале ()
В 1935 году Горький неожиданно стал проситься в Италию, ссылаясь на усталость, «обложили». Власть контролировала все: переписка, разговоры. Власти ждали от Горького, что он напишет роман о прекрасной советской действительности. Сталин очень долго ждал от Горького биографического очерка. Но Горький ничего о советской власти не писал. Все это время он работает над романом «Жизнь Клима Самгина», который закончить не успел.
Горький умер 18 июня 1936 года. Позже началась эпоха большого террора. Первым же обвинением было убийство Горького. Кремлевские врачи под пыткам дали показания, что они отравили писателя и сделали это по приказанию Ягоды.
Максим Горький - одна из самых противоречивых фигур конца 19 - начала 20 веков.
Это ЧЕЛОВЕК-ЭПОХА, отразивший все переломы, все идеи этого времени. Он проделал сложный путь от певца революции («Песня о буревестнике»), к автору жестких статей в защиту советской власти.
Список литературы
1. Чалмаев В.А., Зинин С.А. Русская литература ХХ века.: Учебник для 11 класса: В 2 ч. - 5 -е изд. - М.: ООО 2ТИД « Русское слово - РС», 2008.
2. Агеносов В.В. Русская литература 20 века. Методическое пособие М. «Дрофа», 2002
3. Русская литература 20 века. Учебное пособие для поступающих в вузы М. уч.-науч. Центр «Московский лицей»,1995.
4. Викисловарь.
Видео материал
Соловки (видео с места события) ().
Таблицы и презентации
