Что такое солярис по сути.

15.03.2019

На московском автосалоне 2010 года компания Hyundai показала предсерийный вариант седана для российского рынка, а в январе 2011 года серийное производство модели под именем Hyundai Solaris началось на заводе в Санкт-Петербурге. Позднее на конвейер встал пятидверный хэтчбек.

Автомобиль был аналогичен модели четвёртого поколения для рынков Америки и Кореи и модели для китайского рынка. Название «Солярис» использовалось только в России, а машины с петербургского завода также поставлялись на экспорт в страны бывшего СССР, Египет и Ливан под именем «Акцент».

В августе 2011 года в России начали выпускать автомобили , созданные на общей платформе с «Солярисом», но отличающиеся по дизайну.

Седаны и хэтчбеки оснащались бензиновыми моторами объёмом 1,4 и 1,6 литра (107 и 123 соответственно). Оба этих силовых агрегата серии Gamma имели одинаковые блоки цилиндров и отличались ходом поршня. Коробки передач - пятиступенчатая механическая или четырёхступенчатая автоматическая.

Цены на «Хендай Солярис» в момент дебюта начинались с отметки 399 000 рублей, но базовая комплектация была скромной - одна подушка безопасности и передние электростеклоподъёмники. Позднее оснащение стандартной версии было расширено, неоднократно повышались и цены: к 2017 году стоимость базового седана выросла до 590 000 рублей.

В 2014 году был проведён рестайлинг модели. Hyundai Solaris получил новый дизайн передка, иную обивку сидений, регулировку руля по вылету и обогрев лобового стекла в дорогих версиях. Машины с 1,6-литровыми двигателями после рестайлинга комплектовались новыми шестиступенчатыми коробками передач.

«Солярис» стал одним из самых популярных автомобилей на российском рынке. В 2012–2015 годах ежегодно продавалось более 100 тысяч экземпляров модели, а в 2016 году с результатом 90 тысяч машин «Солярис» стал первым в рейтинге моделей. Ближайшими конкурентами машины были , .

Производство хэтчбеков первого поколения завершилось весной 2016 года, седаны продолжали выпускать до декабря 2016 года.

Таблица двигателей автомобиля Хендай Солярис

СОЛЯРИС
«СОЛЯРИС», СССР, Мосфильм, 1972, цв.+ч/б, 169 мин. Фантастика. По одноименному научно-фантастическому роману Станислава Лема.
Многие поколения ученых безуспешно пытаются разгадать тайну загадочной планеты Солярис. Покрытая океаном, планета представляющим собой гигантский живой мозг. Однако все попытки установить с ним контакт терпят крах. Ученый-психолог Крис Кельвин отправляется в экспедицию на далекий Солярис, чтобы решить вопрос о целесообразности дальнейшего исследования планеты. Здесь заканчивается фабульное сходство фантастической прозы Лема и киноленты Тарковского. Если Лем, не принявший концепции режиссера, восстает против антропоцентристских претензий человека, то Тарковский обнаруживает в научно-фантастическом сюжете нечто близкое собственному миропониманию.
То, что обнаруживает Кельвин на космической станции, исследующей Океан, не укладывается ни в какие, даже самые фантастические представления. После настойчивых экспериментов Океан все-таки откликнулся. Он обнаружил в самых глубинах подсознания космонавтов их тайные переживания и воспоминания, и материализовал эти образы. «Посланцы» Океана, а на деле порождения психики самих космонавтов подводят одного из них - физиолога Гибаряна (артист С. Саркисян) к самоубийству.
Проблема человеческой памяти, совести беспокоит режиссера. Не случайно Гибарян в предсмертной видеозаписи говорит Кельвину: «Крис, знай, это не безумие. Здесь, скорее, что-то с совестью». Совесть Криса предстает перед ним в образе жены Хари, покончившей с собой. Так для Криса начинается, с помощью фантастического Океана, возвращение к самому себе, к близким, к своим корням, к Дому в самом высоком смысле этого слова.
В каюту станции «Солярис» переносятся и мать Кельвина, и его отец, и дом отца, построенный им по образу дома его деда, и, наконец, вся Земля. Крис прозревает как человек. В его душе пробуждается любовь. «До сегодняшнего дня, - говорит он кибернетику Снауту (артист К. Ярвет), - человечество, Земля были попросту недоступны для любви. Нас ведь так мало? Всего несколько миллиардов - горстка? А может быть, мы вообще здесь только для того, чтобы впервые ощутить людей как повод для любви?»
«Солярис» - третий полнометражный фильм А. Тарковского и первый, где встает образ Земли, человечества, семьи как образ единого Дома. В соответствии с замыслом картины изобразительный ряд выстраивается на противопоставлении живого земного и стерильно-космического, воплощенного в холодных интерьерах станции «Солярис». Земное - это и природа Земли, теплые древесные краски родного дома; тексты Сервантеса, картины Питера Брейгеля-старшего, музыка Баха. Создавая кинообраз Земли-Дома, Андрей Тарковский следует изобразительному принципу, который был заявлен в работе над «Ивановым детством» (1962): в кадре должно жить время, запечатленное в форме факта. Изображая становление природы, человека как живого времени, Тарковский создает и для зрителя совершенно неповторимые условия постижения самого себя в мире, в котором он живет, путем простого вглядывания в мир, наблюдения его стихийного движения.
В ролях: Донатас Банионис (см. БАНИОНИС Донатас) , Наталья Бондарчук (см. БОНДАРЧУК Наталья Сергеевна) , Юри Ярвет (см. ЯРВЕТ Юрий Евгеньевич) , Владислав Дворжецкий (см. ДВОРЖЕЦКИЙ Владислав Вацлавович) , Николай Гринько (см. ГРИНЬКО Николай Григорьевич) , Анатолий Солоницын (см. СОЛОНИЦЫН Анатолий Алексеевич) , Сос Саркисян (см. САРКИСЯН Сос Арташесович) , Тамара Огородникова, Ольга Барнет (см. БАРНЕТ Ольга Борисовна) , Александр Мишарин (см. МИШАРИН Александр Николаевич) , Ю. Семенов, О. Кизилова, Т. Малых, В. Стацинский, В. Суменова, Георгий Тейх (см. ТЕЙХ Георгий Николаевич) .
Режиссер: Андрей Тарковский (см. ТАРКОВСКИЙ Андрей Арсеньевич) . Авторы сценария: Фридрих Горенштейн, Андрей Тарковский (см. ТАРКОВСКИЙ Андрей Арсеньевич) . Оператор: Вадим Юсов (см. ЮСОВ Вадим Иванович) . Художник-постановщик: Михаил Ромадин (см. РОМАДИН Михаил Николаевич) . Композитор: Эдуард Артемьев (см. АРТЕМЬЕВ Эдуард Николаевич) . Используемая музыка: Иоганн-Себастьян Бах. Звукорежиссер: Семен Литвинов (см. ЛИТВИНОВ Семен Александрович) .

Энциклопедия кино . 2010 .

Смотреть что такое "СОЛЯРИС" в других словарях:

Солярис - (Болтино,Россия) Категория отеля: 2 звездочный отель Адрес: Улица Новая Нагорная 2/1, Болтино, Россия … Каталог отелей

- (Solaris): Солярис (роман) (польск. Solaris) фантастический роман Станислава Лема, 1961 год. Солярис (фильм, 1968) 2 серийный телеспектакль, экранизация романа Лема, СССР, 1968 год. Режиссёр Борис Ниренбург. Солярис (фильм,… … Википедия

Солярис (фильм, 1968) У этого термина существуют и другие значения, см. Солярис. Солярис (фильм, 1968) телеспектакль в 2 х сериях, по одноименному роману Станислава Лема. Реж. Борис Ниренбург (СССР, 1968). Центральное Телевидение, 1968 год … Википедия

Название фильмов, экранизаций одноимённого романа Станислава Лема. Солярис (фильм, 1968) СССР, режиссёры: Лидия Ишимбаева, Борис Ниренбург. Солярис (фильм, 1972) СССР, режиссёр Андрей Тарковский. Солярис (фильм, 2002) США, режиссёр Стивен… … Википедия

Солярис (радиоспектакль, 2007) Творческая группа Режиссёр Дмитрий Креминский. Композитор Тимур Кадочников. Исполнители Кельвин Владислав Ветров Снаут Армен Джигарханян Сарториус Александр Филиппенко Хари Татьяна Шпагина Гибарян Александр Вилькин… … Википедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Солярис. Солярис Solaris Жанр: фантастический роман

У этого термина существуют и другие значения, см. Солярис. Солярис … Википедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Солярис. Солярис Solaris … Википедия

Издательство Wydawnictwo Ministerstwa Obrony Narodowej [d]

«Соля́рис» , в некоторых русских переводах «Сола́рис» (польск. «Solaris» от лат. Solaris - солнечный) - фантастический роман Станислава Лема , описывающий взаимоотношения людей будущего c разумным Океаном планеты Солярис.

Сюжет [ | ]

Действие романа разворачивается в далёком будущем. Повествование ведётся от лица доктора Криса Кельвина. В романе присутствуют две сюжетные линии:

пребывание Кельвина на исследовательской станции «Солярис»;
изложение истории открытия и исследования планеты в форме знакомства Кельвина с научной литературой на борту станции.

Солярис и соляристика [ | ]

Солярис. Картина Доминика Синьоре

Первое книжное издание романа на польском языке вышло в 1961 году.

Автор о создании романа [ | ]

В те годы я был особенно хорошо информирован о новейших научных течениях. Дело в том, что краковский кружок был чем-то вроде коллектора научной литературы, поступавшей во все польские университеты из США и Канады. Распаковывая эти ящики с книгами, я мог «позаимствовать» заинтересовавшие меня труды, в частности «Кибернетику и общество» Норберта Винера. Всё это я проглатывал по ночам, чтобы книги пришли к их истинным адресатам как можно быстрее. Набравшись так ума-разума, я в течение нескольких лет написал романы, за которые мне и теперь не стыдно,- «Солярис», «Эдем», «Непобедимый» и т. д.
…
Я думаю, что в начале своего писательского пути я сочинял исключительно вторичную литературу. На втором этапе («Солярис», «Непобедимый») я достиг границ пространства, которое в общем-то было уже исследовано.
…
Все романы типа «Солярис» написаны одним и тем же способом, который я сам не могу объяснить… Я и теперь ещё могу показать те места в «Солярис» или «Возвращении со звёзд», где я во время писания оказался по сути в роли читателя. Когда Кельвин прибывает на станцию Солярис и не встречает там никого, когда он отправляется на поиски кого-нибудь из персонала станции и встречает Снаута, а тот его явно боится, я и понятия не имел, почему никто не встретил посланца с Земли и чего так боится Снаут. Да, я решительно ничего не знал о каком-то там «живом Океане», покрывающем планету. Всё это открылось мне позже, так же, как читателю во время чтения, с той лишь разницей, что только я сам мог привести всё в порядок.
…
… «Солярис» я считаю удачным романом…

С. Лем. «Моя жизнь»

Культурное влияние [ | ]

Роман оказал большое влияние на развитие научной фантастики, книга неоднократно экранизировалась и переведена более чем на тридцать языков, в том числе и на русский.

В переводах Ковалевского и Афремовича планета и океан называются «Соларис» и это имя женского рода , в соответствии с польским оригиналом (женский род имя океана имеет и в позднем переводе Гудимовой и Перельман). В переводе Брускина используется написание «Солярис», причём это имя имеет мужской род (по-видимому, для согласования со словом «океан»), и в этой форме наиболее прочно вошло в русский язык.

В первом русском переводе романа имелись купюры в заключительной главе «Древний мимоид» - был выброшен диалог Кельвина и Снаута о природе Океана как «ущербного бога», неспособного понять и признать приобретённую в процессе очеловечивания способность своих фантомов к самостоятельным поступкам .

Экранизации и инсценировки [ | ]

«Солярис» - это книга, из-за которой мы здорово поругались с Тарковским. Я просидел шесть недель в Москве, пока мы спорили о том, как делать фильм, потом обозвал его дураком и уехал домой… Тарковский в фильме хотел показать, что космос очень противен и неприятен, а вот на Земле - прекрасно. Но я-то писал и думал совсем наоборот.

Содерберг сделал «Солярис» - я думал, что худшим был «Солярис» Тарковского… Я ничего не написал о том, что фильм мне нравится. Я не написал, что он мне не нравится. Это не то же самое. Знаете, добрый злодей это не то же самое, что злой добродей. Есть разница… Мне ведь не говорили, чтобы я соглашался, потому что заработаю денег, а только «вы не имеете понятия, какие технические возможности есть у Голливуда», и я поверил. Я не предполагал, что этот болван, извините, режиссёр, выкроит из этого какую-то любовь, это меня раздражает. Любовь в космосе интересует меня в наименьшей степени. Ради Бога, это был только фон. Но я всё-таки человек достаточно воспитанный. Поэтому не набросился на этого Содерберга, это не имеет смысла. У меня была стопка американских рецензий, и я видел, что все старались, потому что Содерберг известен, исполнитель главной роли очень известен, и поэтому на них не навешивали всех собак… Кроме этого, автору как-то не положено особо возмущаться, ну не положено.

Солярис
Solaris

Жанр:	фантастический роман

Язык оригинала:
Дата написания:
Дата первой публикации:
Издательство:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Цикл:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Предыдущее:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Следующее:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

«Соля́рис» , в некоторых русских переводах «Сола́рис» (польск. «Solaris» от лат. Solaris - солнечный) - фантастический роман Станислава Лема , описывающий взаимоотношения людей будущего c разумным Океаном планеты Солярис.

Сюжет

Действие романа разворачивается в далёком будущем. Повествование происходит от первого лица доктора Криса Кельвина. В романе присутствуют две сюжетные линии:

пребывание Кельвина на исследовательской станции «Солярис»;
документальное изложение истории открытия и исследования планеты в форме знакомства Кельвина с научной библиотекой на борту станции.

Солярис и соляристика

Первое книжное издание романа на польском языке вышло в 1961 году.

Автор о создании романа

В те годы я был особенно хорошо информирован о новейших научных течениях. Дело в том, что краковский кружок был чем-то вроде коллектора научной литературы, поступавшей во все польские университеты из США и Канады. Распаковывая эти ящики с книгами, я мог «позаимствовать» заинтересовавшие меня труды, в частности «Кибернетику и общество» Норберта Винера. Всё это я проглатывал по ночам, чтобы книги пришли к их истинным адресатам как можно быстрее. Набравшись так ума-разума, я в течение нескольких лет написал романы, за которые мне и теперь не стыдно,- «Солярис», «Эдем», «Непобедимый» и т. д.
…
Я думаю, что в начале своего писательского пути я сочинял исключительно вторичную литературу. На втором этапе («Солярис», «Непобедимый») я достиг границ пространства, которое в общем-то было уже исследовано.
…
Все романы типа «Солярис» написаны одним и тем же способом, который я сам не могу объяснить… Я и теперь ещё могу показать те места в «Солярис» или «Возвращении со звёзд», где я во время писания оказался по сути в роли читателя. Когда Кельвин прибывает на станцию Солярис и не встречает там никого, когда он отправляется на поиски кого-нибудь из персонала станции и встречает Снаута, а тот его явно боится, я и понятия не имел, почему никто не встретил посланца с Земли и чего так боится Снаут. Да, я решительно ничего не знал о каком-то там «живом Океане», покрывающем планету. Всё это открылось мне позже, так же, как читателю во время чтения, с той лишь разницей, что только я сам мог привести всё в порядок.
…
… «Солярис» я считаю удачным романом…
С. Лем. «Моя жизнь»

Культурное влияние

Роман оказал большое влияние на развитие научной фантастики, книга неоднократно экранизировалась и переведена более чем на 30 языков, в том числе и на русский.

Сергей Лукьяненко в романе «Звёзды - холодные игрушки» делает упоминание о подобном живом океане: «…А была целая планета, имевшая разум. Океан разумной протоплазмы, с которым никто не смог установить контакт… и Алари получили приказ…».

Русские переводы

На русском языке отрывок романа впервые появился в переводе В. Ковалевского в № 12 журнала «Знание-сила » за 1961 год (глава «Соляристы»). В 1962 году роман в сокращённом переводе М. Афремовича был опубликован в № 4-8 журнала «Наука и Техника », а затем, в сокращённом переводе Д. Брускина , в № 8-10 журнала «Звезда ». Позднее появился более полный авторизованный перевод Брускина. В 1976 году был издан единственный полный перевод романа, выполненный Г. А. Гудимовой и В. М. Перельман (в серии «Библиотека польской литературы») .

В первом русском переводе романа имелись купюры в заключительной главе «Древний мимоид» - был выброшен диалог Кельвина и Снаута о природе Океана как «ущербного бога», неспособного понять и признать приобретенную в процессе очеловечивания способность своих фантомов к самостоятельным поступкам .

Экранизации и инсценировки

«Солярис» - это книга, из-за которой мы здорово поругались с Тарковским. Я просидел шесть недель в Москве, пока мы спорили о том, как делать фильм, потом обозвал его дураком и уехал домой… Тарковский в фильме хотел показать, что космос очень противен и неприятен, а вот на Земле - прекрасно. Но я-то писал и думал совсем наоборот.

«Солярис » (США , ) - реж. Стивен Содерберг . Эта экранизация также не вызвала у Лема восторга:

Содерберг сделал «Солярис» - я думал, что худшим был «Солярис» Тарковского… Я ничего не написал о том, что фильм мне нравится. Я не написал, что он мне не нравится. Это не то же самое. Знаете, добрый злодей это не то же самое, что злой добродей. Есть разница… Мне ведь не говорили, чтобы я соглашался, потому что заработаю денег, а только «вы не имеете понятия, какие технические возможности есть у Голливуда», и я поверил. Я не предполагал, что этот болван, извините, режиссёр, выкроит из этого какую-то любовь, это меня раздражает. Любовь в космосе интересует меня в наименьшей степени. Ради Бога, это был только фон. Но я все-таки человек достаточно воспитанный. Поэтому не набросился на этого Содерберга, это не имеет смысла. У меня была стопка американских рецензий, и я видел, что все старались, потому что Содерберг известен, исполнитель главной роли очень известен, и поэтому на них не навешивали всех собак… Кроме этого, автору как-то не положено особо возмущаться, ну не положено.
Журнал «Lampa», Варшава, 2004, № 4

Ошибки

Раздел ошибок и неточностей художественного произведения в данной статье не соответствует руководству об их написании и, возможно, является оригинальным исследованием .

В романе точно указана масса живого океана - 17 биллионов (польск. bilionów ) тонн. Указаны также размеры планеты Солярис (радиус на 20 % больше радиуса Земли) и общая площадь суши (меньше территории Европы , то есть около 10 млн км²). Если допустить, что «биллион » в данном случае интерпретируется по длинной шкале и означает «триллион » (10 12), а плотность студенистого океана примерно равна плотности живой ткани (около плотности воды), то его объём - ок. 17 000 км³, а глубина в среднем всего лишь около 2 сантиметров, что не согласуется с его описанием в тексте как полновесного океана глубиной до нескольких миль . Если же имелась в виду короткая шкала и биллион это миллиард , то вообще получается глубина, неразличимая глазом. Для сравнения, масса земного океана составляет 1,4·10 18 т или 1,4 миллиардов миллиардов тонн, а объём - 1,34·10 9 км³.
В конце романа описывается процесс аннигиляции фантома Хари как вспышка света и слабая воздушная волна, причём это происходило на станции. Если принять массу искусственной девушки за 50 кг, а массу антивещества , необходимого для реакции аннигиляции также 50 кг, то мощность взрыва составила бы 2,35 гигатонн тротилового эквивалента или примерно 40 «Царь-бомб ».
В романе описывается, как Кельвин доказывает себе, что окружающее не является плодом его воображения, сравнив сообщённые сателлоидом данные о своей траектории с соответствующими вычислениями, сделанными большим калькулятором станции. При этом он рассуждает следующим образом: «… если цифры, сообщенные сателлоидом … являются плодом моего воображения, то они … не смогут совпасть с другим рядом - вычисленных данных. Мозг мой может быть больным, но ни при каких условиях он не в состоянии произвести вычисления, выполненные большим калькулятором станции, так как на это потребовалось бы много месяцев. А следовательно, если цифры совпадут, значит, большой калькулятор станции на самом деле существует, и я пользовался им в действительности, а не в бреду». Легко понять, что эти рассуждения неверны, ведь если бы и спутник, и его сообщение, и станция, и её компьютер существовали лишь в больном воображении Кельвина, то больной мозг легко мог бы вообразить себе , что два ряда цифр совпадают. Правильность подобных рассуждений означала бы возможность опровергнуть солипсизм .

Напишите отзыв о статье "Солярис (роман)"

Ссылки

на сайте «Лаборатория Фантастики »

Примечания

Просмотр этого шаблона

Романы

Циклы рассказов

Философия и публицистика

Драматургия

Экранизации

Связанные статьи

Отрывок, характеризующий Солярис (роман)

Вошёл слуга, и низко поклонившись Караффе, начал пробовать первые блюда. Как же я в тот момент пожалела, что у меня не было с собою знаменитого Флорентийского травяного яда!.. Он был безболезненным и безвкусным, и определению не поддавался... Срабатывал этот яд только лишь через неделю. Им убивали принцев и королей... И он уж точно успокоил бы навсегда сумасшедшего Папу!!!
Я ни за что и никогда не поверила бы, что смогу так легко размышлять об убийстве... Душа медленно каменела, оставляя внутри только лишь место для правосудия. Я жила, чтобы его уничтожить. И не имело значения, как это сделать. В данном случае любые средства были хороши. Главное было Караффу убить. Чтобы не страдали больше невинные люди, чтобы не ходил по земле этот кровожадный, злой человек.
И поэтому я сидела сейчас с ним рядом, с улыбкой принимая угощения, и светски беседуя на самые разные темы... в то же время напряжённо выискивая хоть какую-нибудь слабинку, которая дала бы мне возможность наконец-то избавиться от его «святого» присутствия...
Ужин подходил к середине, а мы всё ещё светски «обсуждали» какие-то редкие книги, музыку и искусство, будто и не было у него на уме какой-то очень серьёзной цели, по причине которой он пригласил меня в свои покои в такой неподходящий, поздний час.
Казалось, Караффа искренне наслаждался общением, вроде-бы начисто позабыв о своём «особо-важном» разговоре. И надо отдать ему должное – собеседником он был, бесспорно, интереснейшим... если забыть о том, кем он являлся на самом деле... Чтобы заглушить в своей душе нарастающую тревогу, я как можно больше шутила. Караффа весело смеялся моим шуткам, в ответ рассказывая другие. Он был предупредительным и приятным. Но, несмотря на всю его светскую галантность, я чувствовала, что ему тоже надоело притворяться... И хотя выдержка Караффы была по-настоящему безупречной, по лихорадочному блеску его чёрных глаз я понимала – всё наконец-то подходило к развязке... Воздух вокруг нас буквально «трещал» от нарастающего ожидания. Беседа постепенно измельчала, переходя на обмен простыми светскими репликами. И наконец-то Караффа начал...
– Я нашёл книги вашего деда, мадонна. Но там не оказалось интересующих меня знаний. Стоит ли снова задавать вам тот же вопрос, Изидора? Вы ведь знаете, что меня интересует, не правда ли?
Именно это я и ожидала...
– Я не могу дать вам бессмертие, Ваше святейшество, как не могу и научить этому вас. У меня нет этого права... Я не вольна в своих желаниях...
Конечно же, то была чистейшая ложь. Но разве я могла поступать иначе?!.. Караффа прекрасно всё это знал. И, конечно же, снова собирался меня ломать... Больше всего на свете ему нужен был древний секрет, который оставила мне, умирая, моя мать. И он ни за что не собирался отступать. Снова пришёл чей-то черёд жестоко платить за моё молчание...
– Подумай, Изидора! Я не хочу причинять тебе зла! – переходя на «ты», вкрадчивым голосом прошептал Караффа. – Почему ты не желаешь помочь мне?! Я ведь не прошу тебя предавать свою мать, или Мэтэору, я прошу тебя научить лишь тому, что знаешь об этом ты сама! Мы могли бы вместе править миром! Я сделал бы тебя королевой королев!.. Подумай, Изидора...
Я понимала, что прямо сейчас произойдёт что-то очень плохое, но лгать у меня просто-напросто не оставалось больше сил...
– Я не помогу вам просто потому, что, живя дольше, чем вам суждено, вы истребите лучшую половину человечества... Именно тех, которые являются самими умными и самыми одарёнными. Вы приносите слишком большое зло, святейшество... И не имеете права жить долго. Простите меня... – и, чуть помолчав, очень тихо добавила. – Да ведь и жизнь наша не всегда измеряется лишь количеством прожитых лет, Ваше святейшество, и вы прекрасно знаете это...
– Ну что ж, мадонна, на всё ваша воля... Когда вы закончите, вас отведут в ваши покои.
И к моему величайшему удивлению, не сказав больше ни слова, он, как ни в чём не бывало, спокойно поднялся и ушёл, бросив, свой неоконченный, поистине королевский, ужин.... Опять же – выдержка этого человека поражала, заставляя невольно уважать его, в то же время, ненавидя за всё им содеянное...
В полном молчании прошёл день, приближалась ночь. Мои нервы были взвинчены до предела – я ждала беды. Всем своим существом чувствуя её приближение, я старалась из последних сил оставаться спокойной, но от дикого перевозбуждения дрожали руки, и леденящая душу паника охватывала всё моё естество. Что готовилось там, за тяжёлой железной дверью? Какое новое зверство на этот раз изобрёл Караффа?.. Долго ждать, к сожалению, не пришлось – за мной пришли ровно в полночь. Маленький, сухонький, пожилой священник повёл меня в уже знакомый, жуткий подвал...
А там... высоко подвешенный на железных цепях, с шипастым кольцом на шее, висел мой любимый отец... Караффа сидел в своём неизменном, огромном деревянном кресле и хмуро взирал на происходящее. Обернувшись ко мне, он взглянул на меня пустым, отсутствующим взором, и совершенно спокойно произнёс:
– Ну что ж, выбирайте, Изидора – или вы дадите мне то, что я у вас прошу, или ваш отец утром пойдёт на костёр... Мучить его не имеет смысла. Поэтому – решайте. Всё зависит только от вас.
Земля ушла у меня из-под ног!... Пришлось прилагать все оставшиеся силы, чтобы не упасть прямо перед Караффой. Всё оказалось предельно просто – он решил, что мой отец не будет больше жить... И обжалованию это не подлежало... Некому было заступится, не у кого было просить защиты. Некому было нам помочь... Слово этого человека являлось законом, противостоять которому не решался никто. Ну, а те, кто могли бы, они просто не захотели...
Никогда в жизни я не чувствовала себя столь беспомощной и никчемной!.. Я не могла спасти отца. Иначе предала бы то, для чего мы жили... И он никогда бы мне этого не простил. Оставалось самое страшное – просто наблюдать, ничего не предпринимая, как «святое» чудовище, называемое Римским Папой, холоднокровно отправляет моего доброго отца прямо на костёр...
Отец молчал... Смотря прямо в его добрые, тёплые глаза, я просила у него прощения... За то, что пока не сумела выполнить обещанное... За то, что он страдал... За то, что не смогла его уберечь... И за то, что сама всё ещё оставалась живой...
– Я уничтожу его, отец! Обещаю тебе! Иначе, мы все умрём напрасно. Я уничтожу его, чего бы мне это не стоило. Я верю в это. Даже если больше никто в это не верит... – мысленно клялась ему своей жизнью, что уничтожу чудовище.
Отец был несказанно грустным, но всё ещё стойким и гордым, и только в его ласковых серых глазах гнездилась глубокая, невысказанная тоска... Повязанный тяжёлыми цепями, он не в силах был даже обнять меня на прощание. Но просить об этом у Караффы не было смысла – он наверняка не позволил бы. Ему незнакомы были чувства родства и любви... Ни даже чистейшего человеколюбия. Он их просто не признавал.
– Уходи, доченька! Уходи, родная... Ты не убьёшь эту нелюдь. Только погибнешь напрасно. Уходи, сердце моё... Я буду ждать тебя там, в другой жизни. Север о тебе позаботится. Уходи доченька!..
– Я так люблю тебя, отец!.. Так сильно люблю тебя!..
Слёзы душили меня, но сердце молчало. Надо было держаться – и я держалась. Казалось, весь мир превратился в жернова боли. Но она почему-то не касалась меня, будто я уже и так была мертва...
– Прости, отец, но я останусь. Я буду пробовать, пока жива. И даже мёртвой я его не оставлю, пока не заберу с собой... Ты уж прости меня.
Караффа встал. Он не мог слышать нашего разговора, но прекрасно понимал, что между мною и отцом что-то происходит. Эта связь не подчинялась его контролю, и Папу бесило, что он невольно оставался в стороне...
– На рассвете ваш отец взойдёт на костёр, Изидора. Это Вы убиваете его. Так что – решайте!
Моё сердце стукнуло и остановилось... Мир рушился... и я не могла ничего с этим поделать, ни что-либо изменить. Но надо было отвечать – и я отвечала...
– Мне нечего вам сказать, святейшество, кроме того, что Вы самый страшный преступник, когда-либо живший на этой Земле.
Папа минуту смотрел на меня, не скрывая своего удивления, а потом кивнул, ждавшему там, старому священнику и удалился, не говоря больше ни слова. Как только он исчез за дверью, я кинулась к старому человеку, и судорожно схватив его за сухие, старческие руки, взмолилась:
– Пожалуйста, прошу вас, святой отец, разрешите мне обнять его на прощание!.. Я не смогу этого сделать уже никогда более... Вы же слышали, что сказал Папа – завтра на рассвете мой отец умрёт... Сжальтесь, прошу вас!.. Никто об этом никогда не узнает, клянусь вам! Умоляю, помогите мне! Господь не забудет вас!..
Старый священник внимательно посмотрел мне в глаза и, ничего не сказав, потянул за рычаг... Цепи со скрежетом опустились, достаточно лишь для того, чтобы мы могли сказать последнее «прощай»...
Я подошла вплотную и, зарывшись лицом в широкую грудь отца, дала волю наконец-то хлынувшим наружу горьким слезам... Даже сейчас, весь в крови, скованный по рукам и ногам ржавым железом, отец излучал чудесное тепло и покой, и рядом с ним я чувствовала себя всё так же уютно и защищённо!.. Он был моим счастливым утерянным миром, который на рассвете должен был уйти от меня навсегда... Мысли проносились одна другой печальнее, принося яркие, дорогие образы нашей «прошедшей» жизни, которая с каждой минутой ускользала всё дальше и дальше, и я не могла её ни спасти, ни остановить...
– Крепись, родная моя. Ты должна быть сильной. Ты должна защитить от него Анну. И должна защитить себя. Я ухожу за вас. Возможно, это даст тебе какое-то время... чтобы уничтожить Караффу. – тихо шептал отец.
Я судорожно цеплялась за него руками, никак не желая отпускать. И снова, как когда-то очень давно, чувствовала себя маленькой девочкой, искавшей утешения на его широкой груди...
– Простите меня, мадонна, но я должен вас отвести в ваши покои, иначе меня могут казнить за непослушание. Вы уж простите меня... – хриплым голосом произнёс старый священник.
Я ещё раз крепко обняла отца, последний раз впитывая его чудесное тепло... И не оборачиваясь, ничего не видя вокруг от застилавших глаза слёз, выскочила из пыточной комнаты. Стены подвала «шатались», и мне приходилось останавливаться, хватаясь за каменные выступы, чтобы не упасть. Ослепшая от невыносимой боли, я потерянно брела, не понимая, где нахожусь и не соображая, куда иду...
Стелла тихо плакала большими горючими слезами, совершенно их не стесняясь. Я посмотрела на Анну – она ласково обнимала Изидору, уйдя очень далеко от нас, видимо снова проживая с ней эти последние, страшные, земные дни... Мне стало вдруг очень одиноко и холодно, будто всё вокруг затянуло хмурая, чёрная, тяжёлая туча... Душа болезненно ныла и была совершенно опустошённой, как иссохший источник, который когда-то был заполнен чистой живой водой... Я обернулась на Старца – он светился!.. От него щедро струилась, обволакивая Изидору, сверкающая, тёплая, золотая волна... А в его печальных серых глазах стояли слёзы. Изидора же, уйдя очень далеко и не обращая ни на кого из нас внимания, тихо продолжала свою потрясающе-грустную историю...
Очутившись в «своей» комнате, я, как подкошенная, упала на кровать. Слёз больше не было. Была только лишь жуткая, голая пустота и слепящее душу отчаяние...
Я не могла, не хотела верить происходящему!.. И хотя ждала этого изо дня в день, теперь же никак не могла ни осознать, ни принять эту страшную, бесчеловечную реальность. Я не желала, чтобы наступало утро... Оно должно было принести только ужас, и у меня уже не оставалось былой «твёрдой уверенности» в том, что смогу всё это перенести не сломавшись, не предав отца и саму себя... Чувство вины за его оборванную жизнь навалилось горой... Боль, наконец, оглушила, разрывая в клочья моё истерзанное сердце...
К своему огромнейшему удивлению (и дикому огорчению!!!) я вскочила от шума за дверью и поняла, что... спала! Как же могло, случится такое?!. Как я вообще могла уснуть??? Но видимо, наше несовершенное человеческое тело, в какие-то самые тяжкие жизненные моменты, не подчиняясь нашим желаниям, защищалось само, чтобы выжить. Вот так и я, не в силах переносить более страдания, просто «ушла» в покой, чтобы спасти свою умирающую душу. А теперь уже было поздно – за мной пришли, чтобы проводить меня на казнь моего отца...
Утро было светлое и ясное. По чистому голубому небу высоко плыли кудрявые белые облака, солнце вставало победно, радостно и ярко. День обещал быть чудесным и солнечным, как сама наступающая весна! И среди всей этой свежей, пробуждавшейся жизни, только моя измученная душа корчилась и стонала, погрузившись в глубокую, холодную, беспросветную тьму...
Посередине залитой солнцем небольшой площади, куда меня привёз крытый экипаж, высился заранее сложенный, «готовый к употреблению», огромный костёр... Внутренне содрогаясь, я смотрела на него, не в состоянии отвести глаза. Мужество покидало меня, заставляя, боятся. Я не желала видеть происходящее. Оно обещало быть ужасным...
Площадь постепенно заполнялась хмурыми, заспанными людьми. Их, только проснувшихся, заставляли смотреть чужую смерть, и это не доставляло им слишком большого удовольствия... Рим давно перестал наслаждаться кострами инквизиции. Если в начале кого-то ещё интересовали чужие муки, то теперь, несколько лет спустя, люди боялись, что завтра на костре мог оказаться любой из них. И коренные римляне, пытаясь избежать неприятностей, покидали свой родной город... Покидали Рим. С начала правления Караффы в городе оставалось всего лишь около половины жителей. В нём, по возможности, не желал оставаться ни один более или менее нормальный человек. И это легко было понять – Караффа не считался ни с кем. Будь то простой человек или принц королевской крови (а иногда даже и кардинал его святейшей церкви!..) – Папу не останавливало ничто. Люди для него не имели ни ценности, ни значения. Они были всего лишь угодны или не угодны его «святому» взору, ну, а остальное уже решалось предельно просто – «не угодный» человек шёл на костёр, а его богатство пополняло казну его любимой, святейшей церкви...
Вдруг я почувствовала мягкое прикосновение – это был отец!.. Стоя, уже привязанным, у кошмарного столба, он ласково прощался со мной...
– Я ухожу, доченька... Будь сильной. Это всего лишь переход – я не почувствую боли. Он просто хочет сломать тебя, не позволяй ему, радость моя!.. Мы скоро встретимся, ты ведь знаешь. Там больше не будет боли. Там будет только свет...
Как бы мне не было больно, я смотрела на него, не опуская глаз. Он снова помогал мне выстоять. Как когда-то давно, когда я была совсем ещё малышкой и мысленно искала его поддержку... Мне хотелось кричать, но душа молчала. Будто в ней не было больше чувств, будто она была мертва.
Палач привычно подошёл к костру, поднося смертоносное пламя. Он делал это так же легко и просто, как если бы зажигал в тот момент у себя в доме уютный очаг...
Сердце дико рванулось и застыло... зная, что именно сейчас отец будет уходить... Не выдержав более, я мысленно закричала ему:
– Отец, подумай!.. Ещё не поздно! Ты ведь можешь уйти «дуновением»! Он никогда не сможет найти тебя!.. Прошу тебя, отец!!!..
Но он лишь грустно покачал головой...
– Если я уйду – он возьмётся за Анну. А она не сможет «уйти». Прощай, доченька... Прощай родная... Помни – я буду всегда с тобой. Мне пора. Прощай, радость моя....
Вокруг отца засверкал яркий сияющий «столб», светившийся чистым, голубоватым светом. Этот чудесный свет объял его физическое тело, как бы прощаясь с ним. Появилась яркая, полупрозрачная, золотистая сущность, которая светло и ласково улыбалась мне... Я поняла – это и был конец. Отец уходил от меня навсегда... Его сущность начала медленно подниматься вверх... И сверкающий канал, вспыхнув голубоватыми искорками, закрылся. Всё было кончено... Моего чудесного, доброго отца, моего лучшего друга, с нами больше не было...
Его «пустое» физическое тело поникло, безвольно повиснув на верёвках... Достойная и Честная Земная Жизнь оборвалась, подчиняясь бессмысленному приказу сумасшедшего человека...
Почувствовав чьё-то знакомое присутствие, я тут же обернулась – рядом стоял Север.
– Мужайся, Изидора. Я пришёл помочь тебе. Знаю, тебе очень тяжко, я обещал твоему отцу, что помогу тебе...
– Поможешь – в чём? – горько спросила я. – Ты поможешь мне уничтожить Караффу?
Север отрицательно мотнул головой.
– А другая помощь мне не нужна. Уходи Север.
И отвернувшись от него, я стала смотреть, как горело то, что всего ещё минуту назад было моим ласковым, мудрым отцом... Я знала, что он ушёл, что он не чувствовал этой бесчеловечной боли... Что сейчас он был от нас далеко, уносясь в неизвестный, чудесный мир, где всё было спокойно и хорошо. Но для меня это всё ещё горело его тело. Это горели те же родные руки, обнимавшие меня ребёнком, успокаивая и защищая от любых печалей и бед... Это горели его глаза, в которые я так любила смотреть, ища одобрения... Это всё ещё был для меня мой родной, добрый отец, которого я так хорошо знала, и так сильно и горячо любила... И именно его тело теперь с жадностью пожирало голодное, злое, бушующее пламя...
Люди начали расходиться. На этот раз казнь для них была непонятной, так как никто не объявил, кем был казнимый человек, и за что он умирал. Никто не потрудился сказать ни слова. Да и сам приговорённый вёл себя довольно странно – обычно люди кричали дикими криками, пока от боли не останавливалось сердце. Этот же молчал даже тогда, когда пламя пожирало его... Ну, а любая толпа, как известно, не любит непонятное. Поэтому многие предпочитали уйти «от греха подальше», но Папские гвардейцы возвращали их, заставляя досматривать казнь до конца. Начиналось недовольное роптание... Люди Караффы подхватили меня под руки и насильно впихнули в другой экипаж, в котором сидел сам «светлейший» Папа... Он был очень злым и раздражённым.
– Я так и знал, что он «уйдёт»! Поехали! Здесь нечего больше делать.
– Помилуйте! Я имею право хотя бы уж видеть это до конца! – возмутилась я.
– Не прикидывайтесь, Изидора! – зло отмахнулся Папа, – Вы прекрасно знаете, что его там нет! А здесь просто догорает кусок мёртвого мяса!.. Поехали!
И тяжёлая карета тронулась с площади, даже не разрешив мне досмотреть, как в одиночестве догорало земное тело безвинно казнённого, чудесного человека... моего отца... Для Караффы он был всего лишь «куском мёртвого мяса», как только что выразился сам «святейший отец»... У меня же от такого сравнения зашевелились волосы. Должен же был, даже для Караффы, существовать какой-то предел! Но, видимо, никакого предела и ни в чём, у этого изверга не было...
Страшный день подходил к концу. Я сидела у распахнутого окна, ничего не чувствуя и не слыша. Мир стал для меня застывшим и безрадостным. Казалось – он существовал отдельно, не пробиваясь в мой уставший мозг и никак не касаясь меня... На подоконнике, играясь, всё также верещали неугомонные «римские» воробьи. Внизу звучали человеческие голоса и обычный дневной шум бурлящего города. Но всё это доходило до меня через какую-то очень плотную «стену», которая почти что не пропускала звуков... Мой привычный внутренний мир опустел и оглох. Он стал совершенно чужим и тёмным... Милого, ласкового отца больше не существовало. Он ушёл следом за Джироламо...
Но у меня всё ещё оставалась Анна. И я знала, что должна жить, чтобы спасти хотя бы её от изощрённого убийцы, звавшего себя «наместником Бога», святейшим Папой... Трудно было даже представить, если Караффа был всего лишь его «наместником», то каким же зверем должен был оказаться этот его любимый Бог?!. Я попыталась выйти из своего «замороженного» состояния, но как оказалось – это было не так-то просто – тело совершенно не слушалось, не желая оживать, а уставшая Душа искала только покоя... Тогда, видя, что ничего путного не получается, я просто решила оставить себя в покое, отпустив всё на самотёк.
Ничего больше не думая, и ничего не решая, я просто «улетела» туда, куда стремилась моя израненная Душа, чтобы спастись... Чтобы хотя бы чуточку отдохнуть и забыться, уйдя далеко от злого «земного» мира туда, где царил только свет...