Чем важен для фантастики старый знакомец Уленшпигель?
Дело в том. что в этой книге сошлись сразу несколько жанров, дотоле считавшихся категорически раздельными; и составление таких, тщательно выверенных, коктейлей, о сих пор служит добрую службу фантастике - и постепенно породило совершенно особый жанр, мифопоэтику. Впрочем, в Уленшпигеле только на нескольких страницах можно различить проблески будущей мифопоэтики (неудачные удары кремня о кресало слышатся куда чаще).
Если Соловьев в «Насреддине» сливает плутовской фольклор и роман-путешествие (что уже делает сюжет нетривиальным), то де Костер решает гораздо более серьезную задачу, разворачивая задним планом гигантскую панораму реальных исторических событий и исторических же образов. В том числе, конечно, и собирательных.
Не будем останавливаться на королях и графах - но как выпукло описан драчливый ланскнехт, умерший от злости! Или пьяный профос, упивающийся собственными властью и безнаказанностью! Или трусливый причетник, превыше всего на свете боящийся настоятеля?
Нет, серьезно - многие из нас о прочтения Уленшпигеля знали вообще такие слова - «ландскнехт, профос, причетник»? С Уленшпигелем, как проводником, мы вступаем в места современному человеку дивные и незнакомые. Понятно, что цыгане, старые кухарки, веселые (или злые) проститутки, злобные кляузники и равнодушные палачи не изменились. Но мир Уленшпигеля все равно не совсем таков, как мир вокруг нас. Даже не потому, что описанные события происходили несколько столетий до нас. Важно еще и то, что авторский взгляд смотрит на «тогда» не из одной с нами точки, ведь роману более ста лет. Куда больше было тем, считавшихся «неприличными» - но куда меньше тем, считавшихся «слишком мрачными». Не всякий современный автор рискнет предъявить публике, даже в качестве главного гада, персонажа, который одновременно давит мух и онанирует. Или подробно описать, в какой последовательности выгорали разные части тела у отца главного героя. И, при этом - ни одной эротической сцены с участием главной героини!
Таких нестыковок можно найти много.
Еще один забавный момент - в русском переводе практически утрачена трикстерская, злопакостная, сторона характера Уленшпигеля. Посмотрите только на обложки. Уленшпигель почти везде - мрачный народный борец а-ля Джек Соломинка или Данко. А ведь если спросить гуглокартинок об Ulenspiegel - мы получим куда чаще ухмыляющиеся гнусные физиономии в шутовских колпаках. Какая трактовка правильнее - судить не берусь; пожалуй, что лучше всего их сочетать.
Существуют несколько любопытных статей, к сожалению, не переведенных на русский язык, о связях де Костера с масонами и возможным влиянием масонских мистерий на конструирование фантастических сцен в «Уленшпигеле».
Не берусь, опять же, судить, насколько эти связи были значительны.
Но желающие могут посмотреть:
А тем, кто еще не читал Уленшпигеля... Что тут можно посоветовать???!!!
Не откладывайте!!!
Оценка: 10
Там уже начали по-настоящему и по-взрослому отзывы писать, и ещё продолжат, уверена – по-взрослому - а я так не смогу, прошу прощения.. и хоть сто тысяч минусов за этот мой отзыв пусть поставят, а всё равно напишу его, не удержусь, потому что Тиль Уленшпигель для моей персональной истории - это нечто особенно личное и особенно любимое..
Милые люди родители в своё время не уследили, что деточка лет девяти эту книжку на полках где-то выискала и цепкими лапками схватила (в аккурат после вальтерскоттовского «Айвенго»)) и… и жизнь замерла на несколько дней. Упс, родителям-то радость: деточка занята, лишнего внимания не требует, только пинками заставь спать пойти – и всех делов на ниве воспитания (вот и посыпайтесь пеплом теперь.. надо было всякие типа «сложные» и «опасные» для текущего возраста книжки в своё время отнимать.. не уследили? да? – а значит, что выросло, то выросло)). За период с где-то девяти до где-то четырнадцати книжка оказалась перечитана раз пятнадцать – там и авантюрные плутовские приключения, и любовь, и история, и ужасы инквизиции. А в кино на фильм «Легенда о Тиле» по каким-то окраинным кинотеатрам «повторного фильма» тоже потаскаться пришлось, потому как любовь и страсть к впечатлениям – оно дело такое, оно же «жертв» требует. Забавно осознавать, как «времена» на космических скоростях меняются: сейчас уже и скитаться никуда не надо - скачаешь и посмотришь, что угодно. А ещё сейчас, если гуглить по слову «тиль», то ближайшими ссылками окажутся «швайгер» и «линдеманн» - о, оба прекрасны и любимы по-своему, да. Но ту давешнюю яркость впечатлений и тот азарт погони за мечтой уже.. уже, наверное, и не повторить никогда, и жаль, что так..
Я с тех самых четырнадцати, разумеется, де Костера не перечитывала, как-то не складывалось. Потому оценка предельно субъективна – это конечно же влияние ностальгии по детским ощущениям. Вот разве что в попытках оправдания;) могу сказать – неоднократно потом уже, читая какие-то учебники ли по истории, другие ли много более взрослые книжки, или любуясь картинами фламандцев/голландцев, я вдруг ловила себя на чувстве «ой, да я всё про это откуда-то знаю». Откуда? А вот «фантомами» воспоминаний что-то из «Уленшпигеля..» прорывалось, не иначе. Похоже, родители всё же неспроста не отнимали?;)
Оценка: 9
Фландрия. Страна, которую вы не найдете на современной карте мира. В силу определенных исторических обстоятельств её постигла та же судьба, что и княжество Валахия знаменитого на весь мир Влада III или великую когда-то Пруссию. Да, она существует, как историческая область, расположенная на территориях современных государств Бельгии и Нидерландов, но этого ли хотел заглавный герой бессмертного произведения Шарля де Костера?
События романа, который по праву считается для фламандской части Бельгии хрестоматийным, развиваются в начале 16-го века. Века темного, страшного и ужасающего. Людям цельным, прагматичным и деятельным часто свойственно с саркастической ухмылкой глядеть на самые незначительные проявления современной религиозности. Религия, причем любая, кажется им чем-то нелепым и несуразным, со своими устаревшими догмами, неспособными идти в ногу с современным прогрессивным мировоззрением. Нас всех ужасает, когда проявление религиозного фанатизма выливается в многочисленные публичные пытки, казни и расправы. Но все это, где-то далеко, где-то не с нами и не про нас, поэтому неспособно отвлечь наше внимание на время большее, чем длится новостной блок.
История Тиля Уленшпигеля начинается в самом сердце современной старой Европы, но здесь вы не увидите восхваляемых и чтимых ныне европейских ценностей. Фландрия, как и большая часть Западной Европы, находятся под властью испанской короны, времен правления династии Габсбургов. Испанцы, как рьяные приверженцы католической ветви христианства, железной рукой держат строжайшие религиозные устои на подвластных им территориях. И чтоб вам стал более ясен термин «железной рукой» можете набрать в поисковике такое понятие как «испанский сапог». Да, современные религиозные экстремисты ужасают мир своей жестокостью, но отмотав историю на 5 веков назад, самые их кровавые и изощренные зверства у представителя святой испанкой инквизиции вызвали бы лишь легкую ухмылку, за чересчур мягкий и либеральный подход к делу.
Клаас, отец Уленшпигеля, в силу своей недальновидности, излишне наивно отнесся к той индульгенции на 10000 лет, купленной у представителя католической церкви. Начав раздавать, кому по 10, а кому и по 100 лет опущения грехов он, сам того не зная, навлек на себе страшную беду. В чем именно была его вина? Тщеславие, гордыня, алчность? Нет, всего лишь обычное простодушие? Но и этого малого было достаточно для еще одного «очищающего» костра. «Пепел Клааса стучит в моем сердце» фраза, которую слышали многие, но не все знают, при каких именно обстоятельствах она родилась. Это фразу Тиль пронесет через всю свою жизнь, словно клеймо не дающее забыть горечь утраты и угаснуть пламени праведного гнева.
Рожденный, как насмешка над современным невежество и мракобесием, он до конца останется верен своим принципам. Каким именно? Высмеивать всю грязь, мерзость и ужасы окружающего мира. Тиль не был героем, в общепринятом понимании этого слова. Он не Роланд, сражавшийся с целыми полчищами сарацин и не Беовульф, в одиночку одолевший свирепого Гренделя. Его оружие смех, наблюдательность, острый ум и бесконечное жизнелюбие. Шутка ли, повернуться спиной к самому папе римскому и тут же придумать оправдание столь дерзкому поступку. Заставить кучку аристократов смотреть на пустой холст, восхищаясь игрой света и тени, изяществом красок и точностью портретного сходства. А как вам история с появляющимся и исчезающим горбом? Воистину, нет конца жизненной силе Уленшпигеля, черпаемой из своей родной Земли.
Вместе со своим другом Ламме, отправившимся искать свою нерадивую жену, им предстоит стать участниками событий изменивших ход европейской истории. Восстание в Нидерландах, под предводительством Вильгельма Оранского, действительно стало поворотной точкой в истории Европы. Оно назревало целые десятилетия и было неизбежно, как сход лавины, наводнение или лесной пожар. Испанская корона, увязшая в бессмысленной жестокости на подконтрольной ей территории, не взяла в расчет то, что самое стойкое и сильное терпение, когда-нибудь заканчивается. Люди были сыты по горло бесконечными поборами, казнями и «проверками» на принадлежность к колдовской братии. Тиль и Ламме встают в один ряд с восставшими. Тут казалось ему пора бы уже повзрослеть, но нет, он, как и прежде, продолжает шутить и балагурить. Стремление к справедливости доводит его до эшафота, где он встречает свою судьбу, которая всё время была где-то поблизости, но только здесь стала для Тиля лучом неиссякаемой надежды. Увы, Фландрии, в отличие от Нидерландов, ну суждено было стать свободной страной, что нисколько не умоляет тех подвигов и свершений, что выпали на долю Тиля и Ламме
Уленшпигель не был реальной исторической фигурой. Это собирательный образ, сшитый из многочисленных трактирных баек и анекдотов, составляющих современный фламандский фольклор. Но нельзя сказать, что все это лишь глупая выдумка. Тиль был в каждом, кто умирал в муках «очищения грехов». Умирал, но смеялся в лицо своим палачам. Ведь смех – это оружие более страшное, чем меч или алебарда. Как смех Тулкаса до дрожи пугал грозного Мелькора-Моргота, так смех горящих и умирающих страдальцев в тайне ужасал средневековых инквизиторов.
Финал романа во многом является символичным. Уленшпигеля нельзя убить, как нельзя убить миф или легенду. Но любой миф можно предать забвению, «похоронить» под грудой дешевых баек и небылиц. Но Тиль будет жить, пока существует роман де Костера. И может когда-нибудь настанет час и Фландрия станет настоящим государством со своим собственным гимном, конституцией и гербом, на котором обязательно будут вышиты следующие строки «Никому не удастся похоронить Уленшпигеля, дух нашей матери-Фландрии, и Неле, сердце её!»
Оценка: 10
В детстве адаптированный «Тиль» произвел большое впечатление, сейчас прочитал в полном варианте. Как и ожидалось - купированы были «раблезианские», плотские фрагменты с участием шлюх, пьянство и проч. Высокие оценки книги заслужены - редкая по драйву и непосредственности изложения(с учетом, что написана в период начала угасания романтизма) сага. Как всякая эпопея, тем паче плутовская «Легенда» несколько затянута, с упрощенной композицией. Нельзя сказать, что Ламме Гудзаке - оригинальный персонаж. Любящий поесть толстяк с золотым сердцем - всегдашний обитатель мировой литературы, а у Де Костера он практически вторичен даже не к Санчо, а к Горанфло из серии Дюма, в которой есть и гезы и которую де Костер, безусловно читал. Ряд патетических кусков («Гезы идут! Кровавый Альба и проч.), неизбежные в героической эпопее, не сильно впечаталяют, первая часть самодостаточна и лучше остальных. Большинство гэгов в исполнении Тиля - перелицовка средневековых экземпла и шваблио, пересказ известных средневековых анекдотов и фарсовых сценок. В странствия плута Де Костер добавил горечи и горелой плоти, от чего книга, наверное, выиграла и приобрела своеобразие. Да и еще: книга имеет мало общего с манерной вымученной экранизацией симбиоза Брегейля с Де Костером, что получилась у Алова с Наумовым.
Оценка: 8
Учиться плохому можно разными способами...
Одни учатся плохому посредством того, что начинают курить с третьего класса, сбегать с уроков физики, вытрясать мелочь из первоклашек, тусоваться за школой в компании тех, кому уже море по колено, а лужа пока что еще не по уши, но все впереди. Что именно впереди еще не совсем ясно, но прокурор потом все подробно разъяснит...
Благовоспитанные дети учатся плохому в хорошей компании. Они пользуются тем, что библиотекари и родители, эти наивные люди, кое-каких авторов записали в разряд детских, а потому особенно и не вникают, что именно там написали всякие Рабле, Свифты и де Костеры, тем более, что бдительное издательство «Детская литература» и так сообщило насчет наличия под обложкой сокращенного перевода...
И только ты понимаешь, что существует тот самый перевод, который содержит внутри себя суровую правду жизни...
И ты рано или поздно достаешь этот перевод, порывшись на полках книжных шкафов и стеллажей...
И пока твои сверстники формируют картину мира, щелкая семечки и пробуя на прочность детскую комнату милиции, официально одобренный Советской властью автор введет тебя в мир, где есть шлюхи, пьянство и прочие прелести бытия злого, но крайне симпатичного пакостника, вдруг становящегося народным героем без отрыва от пивной кружки...
Короче говоря, в отрочестве я был очень сильно потрясен чтением «Легенды об Уленшпигеле». Этот самый Тиль даже пару лет был кем-то вроде моего любимого литературного героя, в результате чего значительное количество людей стало объектом моих весьма ехидных шуточек...
И хотелось бы попросить не относить Тиля Уленшпигеля к сонму добрых литературных героев. Он ведь не добрый и не злой, и даже не добрый и злой одновременно. Он таков, что готов покарать злодеев самым жестоким образом и тем самым послужить силам добра, но при этом жизни не дает праведникам столь усердно, что впору заподозрить в нем некую демоническую сущность...
Тут вот кое-кто назвал его трикстером. Мне этот термин не шибко сильно нравится, но за неимением лучшего пусть будет трикстером. Пусть будет тем, кто вносит в жизнь людей элемент непредсказуемости, кто устраивает карнавал в разгар похоронной процессии, а посреди карнавала напоминает о смерти и тлене, кто учит нас время от времени смеяться над самими собой и оплакивать собственную глупость...
Оценка: 10
«Легенде об Уленшпигеле» навряд ли имеет какое-либо отношение к фантастике. Это, скорее, сказка. Весёлая и страшная, грустная и смешная сказка для взрослых. А главный герой, Тиль Уленшпигель - эдакий старинный бельгийский Карлсон (на крыше который). Такой же паскудник. Имея вздорный характер и чрезвычайно острый язык, этот бездельник чрезвычайно остро реагирует на несправедливости, чинимые по отношению к простому люду.
Книга написана на основе народных сказаний. И, так же как и настоящие, неадаптированные сказки, история эта жестока, но имеет чёткий моральный посыл. Для меня «Уленшпигель» открыл в своё время мир средневековья Западной Европы, помог понять историю европейских народов лучше, чем толстые учебники.
Кто не читал, читайте обязательно. Только имейте в виду, что книге уже полторы сотни лет - сейчас пишут не так.
Да, хочу также выразить своё восхищение прекрасной экранизацией книги советского периода - «Легенда о Тиле», 1976 год. Неподражаемые Александр Алов и Владимир Наумов очень точно передали суть романа кинематографическими средствами. И, конечно, бесподобна игра Лембита Ульфсака, Евгения Леонова, Натальи Белохвостиковой, и ещё цеого ряда звёзд советского кинематографа.
Оценка: 10
Книга, в основе которой народные байки про плута-простака, сочетает очень жесткий и точный исторический роман, поэтическую любовную линию и откровенную мистику. Резкие смены интонаций: то вспоминается фламандский натюрморт с пиршеством тела, то иллюстрации Доре к «Гаргантюа», то мрачные образы с картин Рембрандта и Эль Греко. Вообще, все повествование для меня ложится на знакомые картины, очень образный стиль. Ближе всего к «Легенде, на мой взгляд, «Насреддин» Соловьева, но Костер гораздо натуралистичнее и страшнее. В адаптированных детских изданиях «Легенда» много теряет, но и давать ее читать детям в натуральном виде я бы не стала, хотя сама прочитала лет в двенадцать и до сих пор расхлебываю впечатления. (У меня издание 1956 года, с иллюстрациями Кибрика. Лучших я с тех пор не видела)
Оценка: 9
Я человек - вот мой дворянский титул.
Я, может быть, легенда, может, быль.
Меня когда-то называли Тилем,
И до сих пор - я тот же самый Тиль.
Когда-то давно во Фландрии, в Дамме, когда май уже распускал лепестки на кустах боярышника, в семье угольщика Клааса родился сын Тиль Уленшпигель, которому судьба приготовила множество приключений, веселых и ужасных. А может, все было совсем не так, кто же теперь скажет?
Но главное, он пришел в этот Мир, который не слишком-то ласков к простым людям. Мир, где гремят страшные войны, царит религиозная нетерпимость, кровь течет рекой под ножом злодейства, мглистые рассветы тусклым лучом озаряют мостовые, заваленные трупами, а на площадях один за другим загораются костры и топливом для них служат жизни людей. В этом мире властвуют жестокие тираны, для которых стоны и крики мужчин, женщин и детей - лучшая музыка на свете.
Но разве можно победить человеческий дух алчностью и жестокостью? Вот и он - Тиль Уленшпигель - весельчак, озорник и менестрель - окажется не по зубам королям и церковникам, доносчикам и просто мелким злодеям. Придется Вам - смерды и дворяне, управляемые и правящие - «глядеть в это зеркало глупостей, нелепостей и преступлений целой эпохи».
Книга - сплошные контрасты. Мрачная атмосфера смертей, казней и пыток соседствует с буйством природы и жизненной энергии Тиля и его друзей. А какая жизнь без плотских утех, вкусной еды, хороших/а, иногда, скабрезных/шуток, танцев, песен, сказок и легенд?
И будут в книге постоянно сталкиваться эти два мира: добрых, честных и полных любви Тиля, Неле и Ламме и их противников - коварных и жестоких короля Филиппа, доносчиков и жадюг.
«Я и живописец, и крестьянин, я и дворянин, я и ваятель. И странствую по белу свету, славя все доброе и прекрасное, а над глупостью хохоча до упаду». Но часто слова против злодеев недостаточно, и тогда придется Тилю взять в руки оружие.
Удивительная книга, прекрасная легенда о человеческом духе – Тиле и народной душе – Неле, верности и доброте - Ламме, которых не сломить страшными испытаниями, о вечном торжестве жизни и любви. И если эта история Вам понравится, прочитайте потом Евтушенко - «Монолог Тиля Уленшпигеля».
Я был сожжен, повешен и расстрелян
На дыбу вздернут, сварен в кипятке,
Но оставался тем же менестрелем,
Шагающим по свету налегке.
Оценка: 10
Великолепная книга, единственная в европейской литературе достойная стоять рядом с романом Рабле. Трудно представить, что столь карнавальное сочинение могло появиться на свет в чопорном девятнадцатом веке. Книга смешная и одновременно трагическая, она описывает ту эпоху, когда женские монастыри в полном составе превращались в публичные дома, когда крестьяне, едва научившись разбирать грамоту, принимались за чтение философских трактатов, когда богословские диспуты собирали больше зрителей, чем ярмарочные шуты. «Пепел Клааса стучит в моё сердце», - говорит Тилль и тут же устраивает розыгрыши столь скабрезные, что диву даёшься. Всё это так и было в шестнадцатом веке, когда Европа прощалась со средневековьем, и Шарль де Костер из своего девятнадцатого века видел ту правду и донёс её нам.
Конечно, девятнадцатый век оставил свой след на страницах романа. История о жутком вервольфе, которая в эпоху Рабле была бы исполнена мистики, у Костера разрешается вполне реалистически: безумец рвал своих жертв вафельницей. Ещё сложней и неоднозначней вставная сцена, где описана смерть императора Карла. Карл Пятый Германский, он же Карл Первый Испанский отличался неумеренным аппетитом и одновременно пороком нижней челюсти, не позволявшим ему жевать. Шарль де Костер описывает, как чёрт утаскивает императора в ад в ту минуту, когда он сидел за столом и ел сардинку. Из жалости чёрт позволил ему докончить. Не правда ли, странно видеть исполненного жалости чёрта? Но дело в том, что изображение рыбы - один из символов Христа (вспомните, сколько рыб парит в облаках на картинах Босха). Гонитель протестантов богомольный император Карл грызёт своей чудовищной челюстью Иисуса Христа, а дьявол, так и быть, позволяет ему довершить начатое. Наверняка в романе есть ещё множество образов и отсылок, незамеченных мною, но и без того ясно, что перед нами очень непростая книга, требующая неторопливого, вдумчивого чтения. Одна из лучших книг, которых мне довелось прочесть.
3.041. Шарль Теодор Анри де Костер, «Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке, об их доблестных, забавных и достославных деяниях во Фландрии и других краях»
Шарль Теодор Анри де Костер
(1827-1879)
Бельгийский писатель, служащий в Брюссельском королевском архиве, автор двух сборников фольклора, путевых очерков, стихов, одной драмы и одного психологического романа, Шарль Теодор Анри де Костер (1827-1879) издал прославившую его «La legende et les aventures heroi"ques, joyeuses et glorieuses d"UIenspiegel et de Lamme Goedzak au pays de Flandres et ailleurs» - «Легенду об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке, об их доблестных, забавных и достославных деяниях во Фландрии и других краях» в 1867 г.
Поначалу незамеченная, книга позднее стала первым бельгийским «бестселлером». Де Костер, всю жизнь проведший в нищете и безвестности и скончавшийся в 51 год от изнурения «трудом, лишениями, заботами, болезнью», ныне знаменит во всем мире, а его великий роман-поэму по праву называют «Энциклопедией Бельгии». Именно «Легенда об Уленшпигеле» возродила на родине писателя жанр легенды и положила начало национальной бельгийской литературе.
«Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке, об их доблестных, забавных и достославных деяниях во Фландрии и других краях»
(1867)
С именем Уленшпигеля де Костер сжился еще до того, как приступил к своему роману. В 1856-1864 гг. он от имени героя либерального журнала «Уленшпигель» под псевдонимом «Карел» писал статьи о важнейших проблемах бельгийской и международной жизни.
Знаменитый герой средневековых нидерландских и немецких легенд, Уленшпигель, впервые представший в немецкой народной книге «Приятное чтение о Диле Уленшпигеле, рожденном в земле Брунцвика, как он проводил свою жизнь» (1511), переведенной позднее более чем на 280 языков, был любим во всех странах и во все века.
Прозвище персонажа, состоящее из двух слов: «Ule» (сова) и «Spiegel» (зеркало) - «Совиное зеркало», воспринималось как мудрая насмешка над человеческой глупостью. Читателям был по нраву образ бродяги, плута и балагура, то и дело дурачившего горожан и крестьян.
Де Костер, взяв за основу народную лубочную книгу, старинные песни, документы из госархива времен Нидерландской революции, соединил исторические факты с легендами, романтически интерпретировал их и перенес из века XIV в век XVI.
Роман вышел в свет 31 декабря 1867 г., а еще через полвека, после оккупации Бельгии германскими войсками в 1914 г. бельгийцы увидели в Тиле Уленшпигеле не только символ народного сопротивления испанскому господству во Фландрии времен Нидерландской революции, но и выдающегося борца за национальную независимость вообще.
Тиля Уленшпигеля, сына угольщика Клааса и Сооткин, за еретические высказывания на три года изгнали из Фландрии, дабы он совершил паломничество в Рим и получил у папы отпущение грехов. После ряда приключений и отпущения грехов юноша вернулся домой и не застал там отца, которого по доносу соседа рыбника Грейпстювера, позарившегося на деньги угольщика, бросили в тюрьму.
По приговору суда Клааса сожгли на костре. Горстку пепла мужа Сооткин зашила в мешочек, который Уленшпигель повесил себе на шею. «Пепел Клааса бьется о мою грудь», - то и дело повторял он. Жестоко обошлась судьба и с Катлиной, матерью подружки Тиля - Неле. Добрую знахарку Катлину обвинили в порче соседской коровы и пытками свели с ума. Ее любовник Дамман, которого Катлина в шутку называла «черным бесом», узнал у нее место, где Тиль с матерью спрятали деньги отца, и украл их. Сооткин от горя заболела и умерла.
Желая «спасти землю Фландрскую» от испанцев, Тиль за советом пришел к Катлине. Колдунье изредка были видения, в одном из которых она видела, как душу Клааса матерь Божия вознесла в самую высокую из горних обителей, а душу жестокого императора Священной Римской империи Карла V, под игом которого долгие годы томилась родина Тиля, отправила в ад.
По совету Катлины Тиль выпил чудодейственной жидкости и попал на весеннее празднество духов. Поведав духам, что он желает спасти свой край, Уленшпигель в ответ услышал, что он должен «в смерти, в крови, в разрухе, в слезах» искать таинственных Семерых (как прояснилось позднее, человеческие пороки).
Вместе со своим другом детства, добродушным толстяком-обжорой Ламме Гудзаком, которого бросила жена, Уленшпигель отправился на поиски. «Я и живописец, и крестьянин, я и дворянин, я и ваятель, - заявил он. - И странствую по белу свету, славя все доброе и прекрасное, а над глупостью хохоча до упаду».
В это время сын Карла король Филипп II учредил в Нидерландах испанскую инквизицию и сам злобно и бесстрастно расправлялся со всеми, кто хоть чем-то не угодил ему, будь то кошка, обезьянка или его собственная жена с сыном. В стране вспыхнуло народное восстание гёзов, т.е. нищих. Тиль и Ламме присоединились к ним. Уленшпигель поднимал народ против палачей, вербовал для принца Оранского Молчаливого, возглавившего восстание, солдат, сам сражался с испанцами.
«Проснись, фламандец, схватись за свой топор, не зная жалости: вот наши радости. - призывал Уленшпигель. - Бей врага испанца и католика везде, где он попадется тебе. Забудь о своей жратве».
Когда в окрестностях Дамме появился оборотень, волк-человекоубийца, Уленшпигель поймал чудовище. Им оказался Грейпстювер. Рыбника по приговору суда сожгли на костре. Получил свое и «черный бес» Дамман. Правда, из-за него погибла и Катлина, а Неле осиротела.
Тиль и Ламме начали служить на корабле адмирала Долговязого. Уленшпигель стал искусным канониром и отличным воином. Заступившись за сдавшихся в плен монахов, которых пообещали отпустить, но не отпустили, Тиль едва не угодил на виселицу, от которой его спасла Неле, объявившая прилюдно, что берет Уленшпигеля в мужья - по местным обычаям обвиняемого в этом случае полагалось освободить.
После ряда неудач гёзов Неле, Уленшпигель и Ламме попали в плен, но их вскоре освободили и Тиля сделали капитаном корабля. К Ламме, назначенному коком, вернулась жена, и семейная пара ушла домой.
Созванные в Гааге Генеральные Штаты низложили Филиппа II, Нидерланды стали свободными. Уленшпигель и Неле умастившись волшебным снадобьем, увидели преображенных Семерых в собственные противоположности.
Гордыня стала Благородной гордостью, Скупость - Бережливостью, Гнев - Живостью, Чревоугодие - Аппетитом, Зависть - Соревнованием, Лень - Мечтой поэтов и мудрецов, Похоть - Любовью. Очнувшись от видения, Неле ужаснулась: муж не пришел в себя. Тиля похоронили, но он встал из могилы. «Никому не удастся похоронить Уленшпигеля, дух нашей Фландрии, и Неле, сердце ее! Фландрия тоже может уснуть, но умереть она никогда не умрет! Пойдем, Неле!» - с этими словами вечно молодой Уленшпигель, обняв вечно молодую и прекрасную Неле, ушел из романа в мировую литературу.
Выбрав эпоху национальной истории, уникальную по своим социальным урокам и аналогиям в истории других народов, де Костер сделал «Легенду об Уленшпигеле» «своей» книгой в любой стране и у любого народа, пережившего и переживающего эпоху борьбы за национальную независимость.
Лучший перевод романа на русский язык принадлежит Н.М. Любимову.
По мотивам «Легенды» композитор Р. Штраус создал в 1895 г. симфоническую поэму «Веселые проделки Тиля Уленшпигеля». Книга послужила основой для многих экранизаций. Упоминания заслуживают две: «Приключения Тиля Уленшпигеля», снятые в 1956 г. нидерландским кинорежиссером Й. Ивенсом совместно с Ж. Филипом, и советский фильм «Легенда о Тиле», созданный в 1974 г. А. Аловым и В. Наумовым.
Шарль де Костер "Легенда о Тиле Уленшпигеле
1. ШАРЛЬ ДЕ КОСТЕР - ВЕЛИКИЙ ПИСАТЕЛЬ БЕЛЬГИИ 3
2. НАПРАВЛЕНИЯ, ПРЕДСТАВЛЯЕМЫЕ ШАРЛЕМ ДЕ КОСТЕРОМ В ЕГО ТВОРЧЕСТВЕ 5
3. КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ РОМАНА «ЛЕГЕНДА О ТИЛЕ УЛЕНШПИГЕЛЕ» 9
4. ЖАНР, К КОТОРОМУ ОТНОСИТСЯ РОМАН 13
5. ОСОБЕННОСТИ РОМАНА 14
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ 16
1. ШАРЛЬ ДЕ КОСТЕР - ВЕЛИКИЙ ПИСАТЕЛЬ БЕЛЬГИИ
В XIX веке литература Фландрии раскололась на два течения: представители одного писали на французском, второго - писали по-нидерландски. Работы представителей первого течения можно назвать типично бельгийской литературой, так как появление такой литературы не было бы возможно в одноязычной стране. Самое известное произведение данной группы - «Легенда о Тиле Уленшпигеле» написанная фламандцем Шарлем де Костером. Ныне эта книга переведена на множество языков и получила прозвище «Библия Фландрии». Однако большая часть франкоязычной фламандской литературы ныне забыта: валлонам и тем более французам она не интересна, а фламандцы её не читают в связи со понизившимся уровнем знания французского языка (ранее, когда французский был единственным государственным языком его знание было необходимо; сейчас же нидерландский язык уравнен в правах с французским). Представители второй группы в основном были сторонниками эмансипации Фландрии и зачастую были националистами. Самый известный представитель этой группы - поэт Гвидо Гезелле. Он выступал не только против французского языка, но и принятого в Нидерландах варианту нидерландского языка. Его стихи написаны на западнофламандском диалекте, и не всегда хорошо понятны нынешним фламандцам. Некоторые известные бельгийские поэты: Гвидо Гезелле (писал на фламандском), Эмиль Верхарн (фламандец, писал по-французски), Морис Метерлинк (фламандец, писал по-французски), Пол Ван Остайен (поэт-новатор, писал по-нидерландски).
Биография Шарля де Костера - тема для разговора не только о литературе, но, например, о философии судьбы. Великий писатель Бельгии, заложивший основы бельгийской литературы.
Шарль де Костер - родился 20 августа 1827 г. в Мюнхене в семье управляющего делами епископа. Учился в духовном коллеже, шесть лет служил в банке. В 1855 г. окончил Брюссельский университет. Свои первые литературные опыты де Костер выносил на суд членов основанного им в 1847 г. «Общества радостных», а критические этюды публиковал в 1851-1852 гг. в «Ревю-нувель». В течение шести лет после окончания университета Шарль де Костер сотрудничал в еженедельнике «Уленшпигель», который издавался известным художником Ф. Ропсом. На страницах журнала он выступал в защиту бастующих рабочих, с обличением происков католической реакции, с требованием признать права фламандского народа на самоуправление. В публицистике требовал признания права фламандского народа на самоуправление, остро выступал по социальным вопросам.
Наиболее значительные произведения этого периода - «Фламандские легенды» (1858) и «Брабантские рассказы» (1861). Сборник «Фламандские легенды», первое по-настоящему оригинальное произведение де Костера, написано на старофранцузском языке на сюжеты средневековых преданий. Де Костер сумел оживить старинные рассказы, создать яркие картины народной жизни. Стремление постичь дух исторической эпохи, умелое использование стиля и языка народной литературы - все это явилось подготовительной работой для создания «Легенды об Уленшпигеле». Подготовительную роль сыграл также сборник «Брабантские рассказы», в которых де Костер воссоздает картины современных нравов, ищет художественный идеал в сфере идеалов народных.
2. НАПРАВЛЕНИЯ, ПРЕДСТАВЛЯЕМЫЕ ШАРЛЕМ ДЕ КОСТЕРОМ В ЕГО ТВОРЧЕСТВЕ
В 1858г. выходит первая книга де Костера, сборник «Фламандские легенды», в некоторых моментах предвосхищающая своеобразие «Легенды об Уленшпигеле». «Фламандские легенды» отмечены влиянием романтической традиции, в большей даже степени немецкой, чем французской. Это проявляется и в интересе автора к фольклорному наследию своего народа, и в его склонности к изображению сверхъестественного, которое, однако, комически снижено в последней из легенд сборника «Сметс Смее» о находчивом, смелом и веселом кузнеце, вышедшем победителем из единоборства с полчищем чертей. Эта легенда отнесена к эпохе нидерландской революции XVI в., и кузнец Сметс Смее выступает как гёз, враг испанского короля и католической церкви, что позволяет исследователям увидеть в нем первый набросок образа Уленшпигеля. «Фламандские легенды» предваряют книгу об Уленшпигеле и специфическим сочетанием фламандской тематики и французского языка, архаизированного в соответствии с сюжетами сборника.
Само обращение де Костера к Уленшпигелю, герою северогерманских народных легенд, было подготовлено обстоятельствами его биографии: с 1856 г. де Костер активно сотрудничает в демократическом журнале «Уленшпигель», выступая от лица этого персонажа со статьями об острых проблемах бельгийской и международной жизни, возвещая неизбежность новых революций в Европе («... в воздухе гроза, неизвестность, революция»). Публицистика де Костера характеризует его как борца за права народа, угнетенных классов общества против власть имущих буржуазной Бельгии, этого, по широко известному определению К. Маркса, «уютного... маленького рая землевладельцев, капиталистов и попов».
31 декабря 1867 г. выходит в свет «Легенда о героических, забавных и славных приключениях Уленшпигеля и Ламме Гудзака во Фландрии и других странах». «Легенда» представляет собой выдающийся памятник западноевропейского романтизма, запоздавший по сравнению с основной волной романтических произведений, но зато явившийся новым словом в этом направлении. Значение произведения де Костера как краеугольного камня новой национальной литературы вполне согласуется с его романтической природой, поскольку именно романтизм с его повышенным интересом к национальному прошлому и национальным особенностям, в том числе к фольклорным традициям, сыграл исключительную роль в развитии самобытной литературы тех стран, где становление государственности было заторможено неблагоприятными историческими условиями. Вместе с тем своеобразие литературного развития Бельгии определило то обстоятельство, что «Легенда» де Костера, сохраняя несомненную связь с романтизмом, является и источником развития бельгийского реализма, связанного с фольклором и ренессансной традицией.
При этом уникальность произведения де Костера и одновременно его вклад в европейскую, а в конечном счете и мировую культуру определяются тем, что предметом изображения здесь выбрана не просто важная эпоха национальной истории (к тому же оказавшаяся одновременно эпохой расцвета национального художественного гения), но эпоха чрезвычайно значительная по своим социальным урокам и аналогиям в истории других народов. Воссозданная де Костером героическая борьба народа Фландрии за свободу, открывшая эру европейских революций, была именно той темой, которая закономерно нашла в разных странах Европы живой отклик у демократически настроенных читателей, обостренно переживших крушение надежд 1848 г. Этим и объясняется почти моментальное признание за пределами Бельгии книги де Костера, подчеркнувшего злободневность «Легенды» для своего времени в «Предисловии Совы»: «Расшумевшийся поэт, ты обрушиваешься по всякому поводу на тех, кого называешь палачами своей родины, ты выставил Карла Пятого и Филиппа
Второго к позорному столбу истории; ты не сова, ты не осмотрителен. Уверен ли ты, что в мире не существует больше карлов и филиппов? И ты не боишься, что бдительная цензура откопает в чреве твоего слона намек на знаменитых современников?..»
Однозначность романтической оппозиции Добра и Зла, лежащей в основе архитектоники произведения (с одной стороны, испано-католических палачей, тюремщиков, грабителей народа Фландрии и благородных, гуманных, щедрых фламандских протестантов - с другой), не воспринимается как упрощение, а следовательно, как недостаток книги прежде всего потому, что Нидерландская революция, обращенная против иноземного угнетения, является одним из ярких исторических примеров борьбы за правое дело.
Такое противопоставление положительных и отрицательных героев проводится в «Легенде» на разных уровнях. Оно проявляется при параллельном воссоздании судеб двух пар антагонистов: это угольщик Клаас, отец Тиля Уленшпигеля, и испанский император Карл Пятый, но главное сам Тиль и сын Карла, инфант, а затем император Филипп Второй. При этом в первой книге «Легенды», рассказывающей о детстве и юности Тиля, многие соседние главы построены по принципу контраста: Филипп сжигает обезьянку - Тиль спасает собачонку и т. д.
Отрицательные персонажи книги мало дифференцированы, в целом идентичны в своем определяющем качестве - носителей зла, и основное средство их характеристики у де Костера - изображение их равнодушия к страданиям своих жертв и даже садистского наслаждения этим страданием, описываемым всегда конкретно, в жестоких подробностях, но неизменно со скорбным и гневным пафосом.
Общая черта палачей в романе Костера - также их корыстолюбие: император Карл, а за ним Филипп получают наследство казненных ими богатых фламандских протестантов; рыбник, донесший на Клааса, делает это ради семисот серебряных монет, припрятанных угольщиком на черный день. В изображении де Костера носители зла часто получают воздаяние уже на этом свете: рыбник в конце книги разоблачен как тайный убийца и грабитель и умирает мучительной смертью; Филипп наказан бесплодием жены, не дающей ему ожидаемого наследника.
Сонму сил зла противостоят в произведении силы добра, олицетворяемые народом Фландрии. Противоестественность существования чужеземных палачей Фландрии и их приспешников, сеющих нищету, страдания, смерть, контрастирует с буйством жизненных сил, цветением и ликованием плоти, которое отличает в изображении де Костера его родную землю. Не случайно в «Легенде» множество сцен посвящено плотским утехам, которым предаются ее герои, смакуют ли они доброе пиво, цыплячью ножку или женскую красоту, сравниваемую обычно с аппетитной едой: «Ах, - вздохнул он (Уленшпигель. - И. Н.), - твоя кожа точно сливки, твои волосы точно золотистый фазан на вертеле, твои губы точно вишни. Есть ли кто на свете лакомее тебя?»
Подобное утверждение может показаться неожиданным. Нашим старым нациям, исчисляющим свой возраст пятнадцатью веками, трудно с точностью представить себе свое происхождение, и они полагают, что истоки народа так же, как и истоки Нила, отдаленны и таинственны.
И в самом деле, «Уленшпигель» - явление исключительное. Но значение его бесспорно. От поэмы Шарля де Костера произошла бельгийская литература. 31 декабря 1867 года родилось сознание нации.
На этом единодушно сходятся все писатели бельгийской земли.
«Это - первая книга, в которой наша страна обрела себя»,- пишет Верхарн. «Это - фламандская Библия»,- говорит Камилл Лемонье. «Это - книга родины... Широкая Шельда, несущая в своих водах частицы нации и берущая свое начало в веках... Это - вся родина... Это вчерашний день, это завтра, это вся наша история...»
А Морис дез Омбио пишет:
«Это - первая книга, в которой бельгийцы почувствовали вкус и аромат своей земли, и своего племени. Первая - созданная нейтралитетом души. С Шарля де Костера начинается существование бельгийской литературы...»
Уже из-за одного этого «Легенда об Уленшпигеле» заслуживала бы почетного упоминания в истории европейской литературы. Но она значительно больше, она - великое произведение всечеловеческого искусства.
Начало бельгийской литературы было положено рукою мастера. Журналист, бедный, безвестный, создал почти что на наших глазах памятник, способный соперничать с Дон Кихотом и Пантагрюэлем.
Пожалуй, к созданию этой эпопеи более причастны судьбы народа, чем воля одного человека. А вернее, гениальность этого человека в том, что он сумел стать орудием народных судеб.
Простой случай свел его лицом к лицу с его будущим героем, с тем, кто впоследствии воплотил дух народа Фландрии. «Уленшпигель» было название газеты, которую редактировал и иллюстрировал Фелисьен Ропс и где выступил Шарль де Костер по окончании университета. В течение четырех лет созревала идея, заложенная в самом слове «Уленшпигель», п образ гнома, «смеющегося во всю глотку», которого на глазах у де Костера рисовал Ропс, обретал плоть и человеческие черты, в то время как его будущий певец упражнялся, перебирая клавиатуру архаического языка{Де Костер поместил в ропсовском «Уленшпигеле» ряд рассказов на архаическом французском языке (еще более архаическом, чем его будущая эпопея), которые он издал позже под названием «Фламандские легенды» и «Брабантские рассказы».} - будущий аккомпанемент к своему эпосу. За эти четыре года Уленшпигель завладел де Костером. Они остались вдвоем с глазу на глаз. Это была яростная борьба, «борьба творчества»{Слова Шарля де Костера.}. И когда они вступили на этот путь, знал ли Шарль де Костер, куда заведет его гений? Не думаю! Как выросли в пути «сорванец»{Слово «сорванец» (espiegle) происходит этимологически от слова «Уленшпигель» («Ulenspiegel»).} и его летописец!
Какова отправная точка? Кто такой Уленшпигель? Родной брат Полишинеля, готический Панург, один из тех героев - бродяг, обжор, плутишек, трусов, насмешников, распутников, писунов, жрунов, говорунов и пустобрехов, создавая которых угнетенный народ во все времена удовлетворяет не только свою потребность в смехе и свои первобытные инстинкты, но также и свое могучее стремление к независимости; который облегчается, с шумом гадя на головы прохожих. Под именем Уленшпигеля он жил у двух очагов: германского и фландрского. Известны две его могилы: одна в Мельне, что возле Любека, где он умер около 1350 года; другая -у подножья огромной башни в Дамме, близ Брюгге; и на обеих могильных плитах начертаны одни и те же атрибуты: «Uylen Spiegel».
Сова и Зеркало - Мудрость и Комедия. (Мы увидим дальше, какой иной, более острый смысл дал им де Костер.) Его вольные шуточки служат как бы olla podrida - маслом, на котором варят и шкварят в одном котле пряности и сальности, похищенные из всех горшков Фландрии и Валлонии, Франции и Германии, даже Италии. В течение пяти-шести веков народ, отведав их, облизывает себе пальчики. С этой-то харчевне Рихард Штраус и набрался тех жирных запахов подливы, которые придают аромат его музыкальной поэме «Тиль Уленшпигель».
Но этого Уленшпигеля, который был, подобно римскому Паскино, только пустобрехом, мастером на всякие проделки, Шарль де Костер сделал человеком - «et homo factus est»{И сделан человек (лат.).} - и присвоил себе. Уленшпигель - фламандский Гёз, сын Клааса, искусный ремесленник, борец за свой народ и его освободитель, мстящий за народ смехом, мстящий за народ топором. Вот он: видишь его «острые карие глаза», его рот и нос, которые «точно делали две лисы, до тонкости изучившие хитрое искусство ваяния», его худобу, его неутолимую жажду, его волчьи зубы, созданные, чтобы кусаться и чтобы жрать, его прекрасное расположение духа, его грозные радости, его ветреную голову, упрямый череп, неумолимый лоб, где, как долги, записана каждая обида, вплоть до дня расплаты, его неподкупность, его жестокость. Его родина - Дамме, во Фландрии. Его эпоха - век палача Филиппа Второго и Вильгельма Молчаливого. И вместе с тем он - Фландрия всех времен. Он"- знамя своего народа. Он - знамя и герб своей нации. Багрянец пасти, багрянец напасти. Клыки и смех - кровь п грех.
Сначала художник бредет ощупью между традиционным фарсом и героическим романсеро народа, идущего к свободе. С первых же двадцати строчек он воссоздает атмосферу, фламандскую весну, морскую, пронизанную солнцем дымку над истомленными лугами. «Во Фландрии, в Дамме, когда май уже распускал лепестки на кустах боярышника, у Клааса родился сын Уленшпигель... Вслед за тем сквозь ночные облака пробилась заря, ласточки, щебеча, залетали низко-низко над лугом... Клаас подошел к Брюггскому каналу, неподалеку от моря...»
На первых же десяти страницах нарисовано святое семейство достославных нищих: св. Иосиф - угольщик Клаас, плечистый, черный и смеющийся, Сооткин - мадонна с налитыми грудями, двумя «прекрасными естественными сосудами», к которым жадно припадает маленький фламандский Спаситель - Уленшпигель, родившийся в сорочке; и св. Анна - повитуха Катлниа, добрая колдунья; и маленький Иоанн Креститель, Санчо Пансо - тихий Ламме, круглый Ламме со своим брюшком.
И, однако, мастер-сказочник еще колеблется: рассказывать ли ему по-своему, вести ли песнь так, как она сама поется, не выученная заранее, не вычитанная в книге. Он счел нужным нашпиговать первую часть своей «Легенды» сырыми кусками, взятыми прямо из старого фарса, от которого несет прогорклостью. Эти затасканные достопочтенные фацетии подобны привидению, которое ищет свои развалины и плутает в новом доме. Это тряпье не всегда приходится впору мускулистому и тонкому стану сына Клааса.
Но мало-помалу фламандская лисица, скрещенная с волком, остается одна хозяином поля. Поэт создает свой собственный фарс; он не заимствует его более, и фарс сливается здесь с эпопеей.
Потом к концу, когда звериная морда нашего героя, которая насмешничает и кусается, уже тыкалась всюду - от Брюгге до Рима, во все ярмарки и битвы, выглядывала среди сосен и вереска, пышущая жизнью, вечно хмельная, полная воспоминаний о славе, смехе и муках,-герой вырастает. Индивидуум становится типом. Тип делается символом; он не стареет более, у него нет более плоти; и он говорит: «У меня нет тела, у меня есть только дух... Дух Фландрии, любовь Фландрии - мы никогда не умрем».
На последних страницах книги - он страж Веерской башни, полуночник Фландрии; он видит вдали море, берега, луга, леса, крепости и замки, свободные острова и оснащенные для боя корабли Гёзов, идущие чередой, и будущее Бельгии и Нидерландов; он предсказывает его. Он - дух родины. И он уходит из книги, распевая свою десятую песенку, «но когда он спел последнюю,- этого не знает никто».
В произведении «Легенда об Уленшпигеле», созданном бельгийским писателем Шарлем де Костером, рассказывается о жизненном пути Тиля по прозвищу Уленшпигель в страшное время, когда в его родных землях творила суд над всеми людьми инквизиция.
Мальчик родился в бедной семье в тот же день, что и испанский король Филипп II. Тиль стал смелым, добрым юношей, который никогда не полезет за словом в карман. За свои вольные высказывания Тиль был выдворен из родной местности. Во время его отсутствия от рук инквизиторов пострадала мать Неле – подружки вольнодумца.
Юноша во время своих вынужденных путешествий стал законченным плутом. Благодаря своей хитрости и смекалке он вернулся в родные края. Здесь Тиль узнал ещё одну печальную новость о том, что на костре был сожжён его отец, а мать умерла, так и не справившись с горем, свалившимся на неё. В смерти отца был повинен односельчанин, с которым Тиль сумел поквитаться.
Юноша задумал наказать тех церковников, которые издевались над простым народом. Он попросил совета у мудрой ведьмы. Она послала Тиля и Неле искать Семерых, не объяснив, кто такие эти семь незнакомцев, и где их можно обнаружить. К путникам присоединился Ламме Гудзак, который мечтал найти свою жену.
В это время в стране разгорается восстание против инквизиторов. Тиль со своими путниками присоединился к недовольным людям. Юноша участвовал в схватках с испанскими карателями. Постепенно Тиль стал искусным и храбрым солдатом, но и не потерял порядочности. Однажды он заступился за монахов, попавших в плен, хотя и недолюбливал всех церковников.
Спустя время Тиль и Неле стали мужем и женой и ушли от восставших. Они поняли, что Семеро, которых им было велено отыскать – это смертные грехи. И их можно превратить в добродетели. А Ламме смог найти свою пропавшую жену и вновь воссоединиться с ней.
Однажды Тиль не смог проснуться, и обрадованные его враги поспешили похоронить смутьяна. Но в тот момент, когда церковнослужитель читал панихиду, юноша встал из выкопанной могилы. Тиль на глазах обескураженных зрителей ушёл вместе со своей женой.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
Легенда об Уленшпигеле. Картинка к рассказу
Сейчас читают
- Краткое содержание Симонов Живые и мёртвые
Произведение показывает нам начало войны 1941 года, самые первые ее дни, тяжелые и ужасные. Через действия главного героя Синцова мы видим, какой беспорядок творится среди населения и наших военных.
- Краткое содержание Кукольный дом Ибсен
Нора, жена адвоката Хельмера, возвращается домой с большим количеством покупок. Скоро Рождество и женщина купила ель, игрушки, подарки мужу и своим троим малышам. Служанка прячет подарки и ель от детей: они должны все увидеть только на праздник
- Краткое содержание Шиллер Дон Карлос
В книге рассказывается о времени правления испанского короля Филиппа II. В рассказе описываются отношения короля и его сына дона Карлоса, единственного наследника королевского трона
- Краткое содержание Фрегат Паллада Гончарова
Книга состоит из очерков, написанных Гончаровым. Очерки описывают путешествия писателя в течение 3 лет. Книга была написана с 1852 по 1855 годах. В разделе со вступлением Гончаров кратко говорит о том
- Краткое содержание Лиханов Никто
Тяжелое, грустное, но до боли правдивое произведение, повествующее о печальной судьбе детей, оказавшихся ненужными собственным родителям. Николай Топоров, или, как называют его в интернате – Топорик
