В.
Голявкин
Как
мы в трубу лазали
Большущая
труба валялась на дворе, и мы на неё с Вовкой сели. Мы посидели на этой
трубе, а потом я сказал:
Давай-ка в трубу полезем. В один конец влезем, а выйдем с другого. Кто быстрей вылезет.
Вовка сказал:
А вдруг мы там задохнёмся.
В трубе два окошка, сказал я, как в комнате. Ты же в комнате дышишь?
Вовка сказал:
Какая же это комната. Раз это труба. - Он всегда спорит.
Я полез первым, а Вовка считал. Он досчитал до тринадцати, когда я вылез.
А ну-ка я, - сказал Вовка.
Он полез в трубу, а я считал. Я досчитал до шестнадцати.
Ты быстро считаешь, - сказал он, - а ну-ка ещё! И он снова полез в трубу.
Я сосчитал до пятнадцати.
Совсем там не душно, - сказал он, - там очень прохладно.
Потом к нам подошёл Петька Ящиков.
А мы, - говорю, - в трубу лазаем! Я на счёте тринадцать вылез, а он на пятнадцати.
А ну-ка я, - сказал Петя.
И он тоже полез в трубу.
Он вылез на восемнадцати.
Мы стали смеяться.
Он снова полез.
Вылез он очень потный.
Ну как? - спросил он.
Извини, - сказал я, - мы сейчас не считали.
Что же, значит, я даром полз? Он обиделся, но полез снова.
Я сосчитал до шестнадцати.
Ну вот, - сказал он, - постепенно получится! - И он снова полез в трубу. В этот раз он там долго полз. Чуть не до двадцати. Он разозлился, хотел опять лезть, но я сказал:
Дай другим полезть, - оттолкнул его и полез сам. Я набил себе шишку и долго полз. Мне было очень больно.
Я вылез на счёте тридцать.
Мы думали, что ты пропал, - сказал Петя.
Потом полез Вовка. Я уже до сорока сосчитал, а он всё не вылезает. Гляжу в трубу - там темно. И другого конца не видно.
Вдруг он вылезает. С того конца, в который влез. Но вылез он головой вперёд. А не ногами. Вот что нас удивило!
Ух, - говорит Вовка, - чуть не застрял Как это ты повернулся там?
С трудом, - говорит Вовка, - чуть не застрял.
Мы здорово удивились!
Тут подошёл Мишка Меньшиков.
Чем вы тут, - говорит, - занимаетесь?
Да вот, - говорю, - в трубу лазаем. Хочешь полезть?
Нет, - говорит, - не хочу. Зачем мне туда лазать?
А мы, - говорю, - туда лазаем.
Это видно, - он говорит.
Чего видно?
Что вы туда лазали.
Глядим мы друг на друга. И вправду видно. Мы все как есть в красной ржавчине. Все как будто заржавели. Просто жуть!
Ну, я пошёл, - говорит Мишка Меньшиков. И он пошёл.
А мы больше в трубу не полезли. Хотя мы уже все были ржавые. Нам всё равно уже было. Лезть можно было. Но мы всё равно не полезли.
Надоедливый Миша
Миша выучил наизусть два стихотворения, и не стало от него покоя. Он залезал на табуретки, на диваны, даже на столы и, мотнув головой, начинал сразу читать одно стихотворение за другим.
Один раз он пошёл на ёлку к девочке Маше, не снимая пальто, влез на стул и стал читать одно стихотворение за другим.
Маша даже сказала ему: "Миша, ты же не артист!"
Но он не слышал, дочитал всё до конца, слез со стула и был такой довольный, что даже удивительно!
А летом он поехал в деревню. В саду у бабушки был большой пень. Миша залезал на пень и начинал читать бабушке одно стихотворение за другим.
Надо думать, как он надоел своей бабушке!
Тогда бабушка взяла Мишу в лес. А в лесу была вырубка. И тут Миша увидел такое количество пней, что у него глаза разбежались.
На какой пень становиться?
Он здорово растерялся!
И вот такого растерянного бабушка его привела обратно. И с тех пор он не читал стихотворений, если у него не просили.
Премия
Оригинальные мы смастерили костюмы - ни у кого таких не будет! Я буду лошадью, а Вовка рыцарем. Только плохо, что он должен ездить на мне, а не я на нём. И всё потому, что я чуть младше. Видите, что получается! Но ничего не поделаешь. Мы, правда, с ним договорились: он не будет на мне всё время ездить. Он немножко на мне поездит, а потом слезет и будет меня за собой водить, как лошадей за уздечку водят.
И вот мы отправились на карнавал.
Пришли в клуб в обычных костюмах, а потом переодели и вышли в зал. То есть мы въехали. Я полз на четвереньках. А Вовка сидел на моей спине. Правда, Вовка мне помогал по полу перебирать ногами. Но всё равно мне было нелегко.
К тому же я ничего не видел. Я был в лошадиной маске. Я ничего совершенно не видел, хотя в маске и были дырки для глаз. Но они были где-то на лбу. Я полз в темноте. Натыкался на чьи-то ноги. Раза два налетал на колонну. Да что и говорить! Иногда я встряхивал головой, тогда маска съезжала, и я видел свет. Но на какой-то миг. А потом снова сплошная темень. Ведь не мог я всё время трясти головой!
Я хоть на миг видел свет. Зато Вовка совсем ничего не видел. И всё меня спрашивал, что впереди. И просил ползти осторожнее. Я и так полз осторожно. Сам-то я ничего не видел. Откуда я мог знать, что там впереди! Кто-то ногой наступил мне на руку. Я сейчас же остановился. И отказался дальше ползти. Я сказал Вовке:
Хватит. Слезай.
Вовке, наверное, понравилось ездить, и он не хотел слезать Говорил, что ещё рано. Но всё же он слез, взял меня за уздечку, и я пополз дальше. Теперь мне уже было легче ползти, хотя я всё равно ничего не видел. Я предложил снять маски и взглянуть на карнавал, а потом надеть маски снова. Но Вовка сказал:
Тогда нас узнают.
Наверное, весело здесь, - сказал я. - Только мы ничего не видим…
Но Вовка шёл молча. Он твёрдо решил терпеть до конца и получить первую премию. Мне стало больно коленкам. Я сказал:
Я сейчас сяду на пол.
Разве лошади могут сидеть? - сказал Вовка. Ты с ума сошёл! Ты же лошадь!
Я не лошадь, - сказал я. - Ты сам лошадь.
Нет, ты лошадь, - ответил Вовка. - И ты знаешь прекрасно, что ты лошадь, Мы не получим премии
Ну и пусть, - сказал я. - Мне надоело.
Не делай глупостей, - сказал Вовка. - Потерпи.
Я подполз к стене, прислонился к ней и сел на пол.
Ты сидишь? - спросил Вовка.
Сижу, - сказал я.
Ну ладно уж, - согласился Вовка. - На полу ещё можно сидеть. Только смотри не сядь на стул. Тогда всё пропало. Ты понял? Лошадь - и вдруг на стуле!..
Кругом гремела музыка, смеялись.
Я спросил:
Скоро кончится?
Потерпи, - сказал Вовка, - наверное, скоро… Вовка тоже не выдержал. Сел на диван. Я сел рядом с ним. Потом Вовка заснул на диване. И я заснул тоже. Потом нас разбудили и дали нам премию.
Мы
играем в Антарктиду
Мама куда-то ушла из дому. И мы остались одни. И нам стало скучно. Мы
перевернули стол. Натянули на ножки стола одеяло. И получилась палатка.
Словно мы в Антарктиде. Там, где сейчас наш папа.
Мы с Витькой влезли в палатку.
Мы были очень довольны, что вот мы с Витькой сидим В палатке, хотя и не в Антарктиде, но как будто бы в Антарктиде, и вокруг нас льды и ветер. Но нам надоело сидеть в палатке.
Витька сказал:
Зимовщики не сидят так всё время в палатке. Они, наверное, что-нибудь делают.
Наверняка, - сказал я, - они ловят китов, тюленей и что-нибудь ещё делают. Конечно, они не сидят так всё время!
Вдруг я увидел нашу кошку. Я закричал:
Вот тюлень!
Ура! - крикнул Витька. - Хватай его! - Он тоже увидел кошку.
Кошка шла нам навстречу. Потом остановилась. Внимательно посмотрела на нас. И побежала обратно. Ей не хотелось быть тюленем. Она хотела быть кошкой. Я это сразу понял. Но что мы могли поделать! Мы ничего не могли поделать. Надо же нам ловить кого-то! Я побежал, споткнулся, упал, поднялся, но кошки уже нигде не было.
Она здесь! - орал Витька. - Беги сюда!
Из-под кровати торчали Витькины ноги.
Я полез под кровать. Там было темно и пыльно. Но кошки там не было.
Я вылезаю, - сказал я. - Здесь кошки нет.
Здесь она, - доказывал Витька. - Я видел, она побежала сюда.
Я вылез весь пыльный и стал чихать. Витька всё под кроватью возился.
Она там, - твердил Витька.
Ну и пусть, - сказал я. - Я туда не полезу. Я час там сидел. С меня хватит.
Подумаешь! - сказал Витька. - А я?! Я больше тебя здесь лазаю.
Наконец Витька тоже вылез.
Вот она! - крикнул я.Кошка сидела на кровати.
Я чуть было её не схватил за хвост, но Витька толкнул меня, кошка прыг - и на шкаф! Попробуй её достань со шкафа!
Какой же это тюлень, - сказал я. - Тюлень разве может сидеть на шкафу?
Пусть это будет пингвин, - сказал Витька. - Как будто бы он сидит на льдине. Давай будем свистеть и кричать. Он тогда испугается. И со шкафа прыгнет. На этот раз мы пингвина схватим.
Мы стали орать и свистеть что есть мочи. Я, правда, свистеть не умею. Свистел только Витька. Зато я орал во всё горло. Чуть не охрип.
А пингвин будто не слышит. Очень хитрый пингвин. Притаился там и сидит.
Давай, - говорю, - в него что-нибудь кинем. Ну, хотя бы подушку кинем.
Кинули мы на шкаф подушку. А кошка оттуда не прыгнула.
Тогда мы на шкаф закинули ещё три подушки, мамино пальто, все мамины платья, папины лыжи, кастрюльку, папины и мамины домашние туфли, много книг и ещё много всего. А кошка оттуда не прыгнула.
Может быть, её нет на шкафу? - сказал я.
Там она, - сказал Витька.
Как же там, раз её там нет?
Не знаю! - говорит Витька.
Витька принёс таз с водой и поставил его у шкафа. Если вздумает кошка со шкафа прыгнуть, пусть прямо в таз прыгает. Пингвины любят в воду нырять.
Мы ещё кое-что покидали на шкаф. Подождали - не прыгнет ли? Потом подставили к шкафу стол, на стол стул, на стул чемодан и на шкаф полезли.
А там кошки нет.
Исчезла кошка. Неизвестно куда.
Стал Витька со шкафа слезать и прямо в таз плюхнулся. Воду разлил по всей комнате.
Тут мама входит. А за ней наша кошка. Она, видимо, в форточку прыгнула.
Мама всплеснула руками и говорит:
Что здесь происходит?
Витька так и остался в тазу сидеть. До того напугался.
До чего же удивительно, - говорит мама, - что нельзя их оставить одних на минутку. Нужно же натворить такое!
Нам, конечно, пришлось убирать всё самим. И даже пол мыть. А кошка важно ходила вокруг. И посматривала на нас с таким видом, как будто бы собиралась сказать: "Вот, будете знать, что я кошка. А не тюлень и не пингвин".
Через месяц приехал наш папа. Он рассказал нам про Антарктиду, про смелых полярников, про их большую работу, и нам было очень смешно, что мы думали, будто зимовщики только и делают, что ловят там разных китов и тюленей…
Но мы никому не сказали о том, что мы думали.
..............................................................................
Copyright: Голявкин, рассказы для детей
, Азербайджанская ССР , СССР
Россия Россия
Ви́ктор Влади́мирович Голя́вкин (31 августа , Баку - 26 июля , Санкт-Петербург) - русский советский писатель, художник, книжный график.
Биография [ | ]
Творчество [ | ]
Особенностью рассказов писателя является их краткость вместе с остроумным доброжелательным юмором . Герои его рассказов всегда хоть и смешные, но деятельные и обаятельные. [ ] Длинные рассказы встречаются редко. [ ] Одними из самых коротких являются такие рассказы, как «Рисунок», «Четыре цвета», «Друзья», «Больные», например, рассказ «Рисунок»:
Алёша нарисовал цветными карандашами деревья, цветы, траву, грибы, небо, солнце и даже зайца.
Чего здесь не хватает? - спросил он папу. - Всего здесь достаточно, - ответил папа. - Чего здесь недостаточно? - спросил он брата. - Всего хватает, - сказал брат.
Тогда Алёша перевернул рисунок и написал на обороте вот такими большими буквами:
И ЕЩЁ ПЕЛИ ПТИЦЫ - Вот теперь, - сказал он, - там всего хватает!
Такие короткие рассказы часто встречаются у писателя.
«Второй залп „Авроры“» [ | ]
В декабре 1981 года советское общество готовилось отметить 75-летний юбилей главы государства Л. И. Брежнева . Каждый год в это время, по сложившейся в последние годы застоя традиции, страна рапортовала Партии и вождю об очередных успехах в строительстве коммунизма .
В юбилейном номере 12 журнала «Аврора » за 1981 год и именно на 75-й странице был опубликован рассказ Виктора Голявкина «» . По объёму рассказ занимал одну страницу в разделе «Юмор». Само по себе довольно невинное и смешное содержание, пересказывающее застольную хвалебную речь, адресованную неназванному юбиляру.
Тем более, что на второй странице обложки был помещён цветной портрет Брежнева работы художника Д. Налбандяна , сопровождаемый подписью: «75-летнему юбилею Л. И. Брежнева посвящается». В соответствии со старой русской литературной традицией, размещение рассказа на странице, по номеру совпадающей с числом лет «виновника» юбилея, не вызывало никаких сомнений относительно того, кому именно этот рассказ посвящён. Двусмысленным было само содержание «юбилейной речи», явно демонстрирующее отсутствие почтения к давно всем надоевшему «юбиляру».
| Трудно представить себе, что этот чудесный писатель жив. Не верится, что он ходит по улицам вместе с нами. Кажется, будто он умер. Ведь он написал столько книг! Любой человек, написав столько книг, давно бы лежал в могиле. Но этот - поистине нечеловек! Он живёт и не думает умирать, ко всеобщему удивлению. Большинство считает, что он давно умер, - так велико восхищение этим талантом. Ведь Бальзак, Достоевский, Толстой давно на том свете, как и другие великие классики. Его место там, рядом с ними. Он заслужил эту честь! Он сидит передо мной, краснощёкий и толстый, и трудно поверить, что он умрёт. И он сам, наверное, в это не верит. Но он безусловно умрёт, как пить дать. Ему поставят огромный памятник, а его именем назовут ипподром, он так любил лошадей. Могилу его обнесут решёткой. Так что он может не волноваться. Мы увидим его барельеф на решётке.
Позавчера я услышал, что он скончался. Сообщение сделала моя дочка, любившая пошутить. Я, не скрою, почувствовал радость и гордость за нашего друга-товарища. - Наконец-то! - воскликнул я, - он займёт своё место в литературе! Радость была преждевременна. Но я думаю, долго нам не придётся ждать. Он нас не разочарует. Мы все верим в него. Мы пожелаем ему закончить труды, которые он ещё не закончил, и поскорее обрадовать нас |
Рассказ порождал вполне недвусмысленные аллюзии .
Появление этого рассказа в советском застойном и насквозь цензурируемом мире журнале возымело эффект разорвавшейся бомбы. В литературных и читательских кругах он получил название «Второй залп Авроры» (по ассоциации с первым залпом в октябре 1917 года). Номер журнала был изъят из продажи и из центральных библиотек, а главный редактор журнала Глеб Горышин и ответственный секретарь - уволены. Как позже писала Магда Алексеева, «нас не просто сняли с работы, а заставили „добровольно“ по собственному желанию уйти из редакции» . Тираж журнала сократили до минимума.
В романе «Стрела Голявкина» жена писателя Людмила Бубнова раскрывает подоплёку: рассказ был написан Виктором Голявкиным за пятнадцать лет до описываемых событий, по другому поводу и никакого отношения к Брежневу не имеет. О том же можно прочесть и на сайте, посвящённом Глебу Горышину . «Мы - редакция и Голявкин - вовсе не были героями, пожелавшими совершить гражданский подвиг. Всё и в самом деле вышло хоть и трагикомически, но случайно», - пояснила М. Алексеева .
Книги [ | ]
- Тетрадки под дождём. Л., 1959.
- Мой добрый папа: Повесть. - Л.: Детская литература, 1964. - 96 с.
- Повести и рассказы. - Л.: Детская литература, 1964
- Города и дети. Л., 1967
- Мой добрый папа. - С., Приволжское книжное издательство, 1967 - 96с., с ил. рис. автора
- Ты приходи к нам, приходи… - Л., Детская литература,1968
- Привет вам, птицы. - Л., 1969. - 96 с. Рассказы.
- Надоедливый Миша. - Л., Детская литература, 1969
- Короткие повести. - Л., Детская литература, 1970 - 160с., с ил. рис. автора
- Полосы на окнах. - Л.: Детская литература, 1972. - 96 с.
- Удивительные дети. - М. Детская литература., 1972. - 192 с., Л. Детская литература., 1979. - 253 с.
- Арфа и бокс: Роман. - Л.: Советский писатель, 1969; 1979. - 288; 256 с.
- Повести. - Л.: Лениздат, 1974.
- Три повести. - Л., Детская литература, 1977, 1984.
- Этот мальчик: Повесть.- Л.: Детская литература, 1980. - 93 с. ил. рис. автора
- Обыкновенные дела. Повесть. - Л., 1981
- Я жду Вас всегда с интересом: Рассказы. - М.: Современник, 1980. - 272 с., 100 000 экз.
- Один, два, три… Повести. - Л., Детская литература, 1983
- Что на лице написано. - Л., 1984
- Калейдоскоп. - Л., Лениздат, 1985
- Большие скорости: Роман, рассказы. - Л.: Советский писатель, 1988. - 512 с., 100 000 экз.
- Избранное. - Л.: Детская литература, 1989. - 511 с. ил. рис. автора
- Любовь и зеркало: Рассказы. - Л.: ЛИО «Редактор», 1991. - 272 с., 30 000 экз.
- Разрешите пройти. Л., Лениздат, 1992.
- Болтуны. М., 1999.
- Всё будет неплохо. - СПб.: Петербургский Писатель, 2000. - 304 с.
- Знакомое лицо: Рассказы. - СПб.: Азбука-Классика, 2000. - 384 с. Сост. Е. Перемышлев.
- Избранное. - М.: Аст, Астрель, 2002. Составитель Л. Бубнова.
- Избранные. - М.: Зебра Е, 2004. - 565 с.
В кино [ | ]
Литература [ | ]
- Шушковская Ф. Виктор Голявкин. Очерк творчества. // О литературе для детей, вып. 23. Л., 1979
- Горышин Г. Виктор Голявкин пишет рассказ… // Голявкин В. Я жду вас всегда с интересом. М., 1980
- Людмила Бубнова. Стрела Голявкина // «Октябрь», 2002, № 10.
- Людмила Бубнова . Голявкин, гениально, старик! // «Звезда», 2004, № 8.
- Николай Кузнецов. «Эх, хорошо моей голове!..» О Викторе Голявкине // «Нева», 1997, № 9.
- Перемышлев Е. Если следовать моему примеру, то начинать надо с бокса. Что-то вроде интервью с Виктором Голявкиным. // Голявкин В. Знакомое лицо. СПб, 2000
- Светлана Иванова. «Я думал, я один такой…» // «Знамя», 2001, № 8. Рецензия на сборник «Знакомое лицо».
Внеклассное чтение в начальной школе. Рассказы Виктора Голявкина для чтения в школе и дома. Рассказы для младших школьников.
Виктор Голявкин. Как я помогал маме мыть пол
Я давно собирался пол вымыть. Только мама не разрешала мне. «Не получится, — говорит, — у тебя...» — Посмотрим, как не получится!
Трах! — опрокинул ведро и пролил всю воду. Но я решил, так даже лучше. Так гораздо удобнее мыть пол. Вся вода на полу; тряпкой три — и всё дело. Воды маловато, правда. Комната-то у нас большая. Придётся ещё ведро воды на пол вылить. Вылил ещё ведро, вот теперь красота! Тру тряпкой, тру — ничего не выходит. Куда же воду девать, чтобы пол был сухой? Без насоса тут ничего не придумать. Велосипедный насос нужно взять. Перекачать воду обратно в ведро.
Но когда спешишь, всё плохо выходит. Воды на полу не убавилось, и в ведре пусто. Наверно, насос испортился.
Придётся теперь с насосом повозиться.
Тут мама в комнату входит.
— Что такое, — кричит, — почему вода?
— Не беспокойся, мама, всё будет в порядке. Надо только насос починить.
— Какой насос?
— Чтобы воду качать...
Мама взяла тряпку, смочила в воде, потом выжала тряпку в ведро, потом снова смочила, опять в ведро выжала. И так несколько раз подряд. И воды на полу не стало.
Всё оказалось так просто. А мама мне говорит:
— Ничего. Ты мне всё же помог.
Виктор Голявкин. Лукьян
Катю вызвали отвечать урок, а Маша в окно засмотрелась. Катя подсказку ждёт, а Маша видит собаку Лукьяна и говорит тихо, вслух:
— Лукьян...
Катя думала, ей подсказали, и повторяет:
— Лукьян...
— При чём тут Лукьян?! — удивился учитель.
Учитель сердито смотрит на Катю.
Катя сердито смотрит на Машу.
А Маша спокойно смотрит в окно.
Виктор Голявкин. И мы помогали
Когда снег с крыши сбрасывали, мы всем двором помогали дворнику. На крышу нас, конечно, не пустили. Тогда мы собрались во дворе, встали цепочкой, взявшись за руки, и никого не пускали в ту зону, куда снег падал.
Когда люди в эту зону шли, не подозревая об опасности, мы хором кричали:
— Сюда нельзя! В обход!
И все люди шли в обход.
На Ваську небольшой кусок снега сел. Кружился, кружился в воздухе и прямо Ваське на голову опустился. Васька только тряхнул головой, и этот снег на его голове растаял. Он потом всё повторял, что своей головой защитил других. Нескромно, я считаю, такие вещи заявлять. Тоже мне! Как будто это был какой-нибудь громадный кусок льда.
Нас вовсю дворник гнал, а мы не уходили. Так до конца помогали.
А дворник говорит, что мы мешали.
Как же так?!
Не может этого быть!
Виктор Голявкин. Язык
Ребята работали. А Петя сел на ступеньку. И так сидел. Очень нужно работать!
Но сидеть надоело.
Он кошку увидел.
Поймал её.
Показал кошке шиш, посвистел кошке в ухо, подул на неё, скорчил несколько рож, спел три песни, язык показал.
Она его цап лапой по языку!
Он сразу петь перестал.
Заорал, кошку выпустил и помчался к ребятам...
Лучше поздно, чем никогда!
Виктор Голявкин. Пара пустяков
Как только учебный год кончился, весь класс во дворе собрался. Обсуждали, что будут летом делать. Все разное говорили. А Володя сказал:
— Давайте Анне Петровне письма напишем. Где кто будет, оттуда напишет. О том, что увидел летом. Как провёл время.
Все закричали:
— Правильно! Правильно!
На том и порешили.
Разъехались все кто куда. Клим в деревню поехал. Он там сразу письмо написал — пять страниц.
Он написал:
«Я в деревне спасал тонущих. Они все остались довольны. Один спасённый мне сказал: "Если б не ты, я бы утонул". А я ему сказал: "Для меня это пара пустяков". А он сказал: "А для меня не пара пустяков". Я сказал: "Конечно, для тебя не пара пустяков, а для меня пара пустяков". Он сказал: "Спасибо тебе большое". Я сказал: «Совсем не за что, потому что для меня это пара пустяков».
Я спас человек пятьдесят или сто. Даже, может быть, больше. А после они перестали тонуть, и спасать стало некого.
Тогда я увидел лопнувший рельс. И остановил целый поезд. Люди выбежали из вагонов. Они обнимали меня и хвалили. А многие целовали. Многие просили мой адрес, и я им давал свой адрес. Многие дали свои адреса, и я брал с удовольствием их адреса. Многие мне предлагали подарки, но я сказал: "Только, прошу вас, без этого". Многие меня фотографировали, со многими я фотографировался, многие мне предлагали ехать сейчас же с ними, но бабушку я не мог оставить. Я ведь не предупредил её!
Потом я увидел горящий дом. Он горел вовсю. А дыму было сколько угодно. "Вперёд! — сказал я сам себе. — Непременно там кто-нибудь есть!"
Кругом меня падали балки. Несколько балок упало сзади меня, а несколько — впереди. Несколько балок упало сбоку. Одна балка упала мне на плечо. Две или три балки упали с другого бока. Пять балок упало мне прямо на голову. Несколько балок ещё где-то упало. Но я не обращал внимания. Я рыскал по всему дому. Но никого, кроме кошки, там не было. Я выбежал с кошкой на улицу. Хозяева дома были тут. В руках они держали арбузы. "Спасибо за Мурку, — сказали они. — Мы только что из продмага". Они дали мне один арбуз. Потом все тушили дом...
Потом я увидел старушку. Она переходила улицу. Я сейчас же пошёл ей навстречу. "Разрешите, пожалуйста, — сказал я, — перевести вас на другую сторону". Я перевёл её на ту сторону и вернулся обратно. Подошли ещё старушки. Их тоже я перевёл на ту сторону. Некоторым старушкам не нужно было на ту сторону. Но я говорил: "Пожалуйста, я переведу вас туда и обратно. И вы снова будете на этой стороне".
Они все говорили мне: "Если бы не ты, мы не перешли бы". А я говорил: "Для меня это пара пустяков".
Две или три старушки не хотели переходить. Они просто сидели на лавочке. И смотрели на ту сторону. Когда я спросил, не нужно ли им на ту сторону, они сказали: "Нам туда не нужно". А когда я сказал, почему бы им не прогуляться, они сказали: "Действительно, почему бы нам не прогуляться?" Я их всех перевёл на ту сторону. Они там сели на лавочку. Обратно они не хотели идти. Как я их ни упрашивал».
Клим много всего написал. Он был очень доволен своим письмом. И отправил письмо по почте.
Потом лето кончилось. Начались занятия. На уроке Анна Петровна сказала:
— Очень многие прислали мне письма. Хорошие, интересные письма. Некоторые я вам прочту.
«Сейчас начнётся, — думал Клим. — В моём письме много геройских поступков. Все будут хвалить меня и восхищаться ».
Анна Петровна прочла много писем.
А его письма не прочла.
«Ну, тут всё ясно, — подумал Клим. — Письмо в газету отправили. Там его напечатают. Может быть, будет мой портрет. Все скажут: «Ой, это он! Смотрите!» А я скажу: «Ну и что же? Для меня это пара пустяков».
Виктор Голявкин. Разрешите пройти!
Второклассник стоял в дверях дома и ждал приятеля. Шёл домой пятиклассник, схватил за шиворот второклассника и закричал:
— Чего под ногами болтаешься!
Шёл домой семиклассник, схватил зашиворот второклассника с пятиклассником, чтобы они не болтались под ногами.
Шёл домой девятиклассник, схватил за шиворот в дверях второклассника, пятиклассника и семиклассника, раз они болтаются под ногами.
Затем, разумеется, семиклассник вцепился в девятиклассника, пятиклассник — в семиклассника, а второклассник — в пятиклассника. Никто не считал, что он болтается у кого-то под ногами. Не может же такого быть, чтобы люди друг у друга болтались под ногами!
Шёл домой старик.
Но разве он мог пройти?
Он сказал:
— Разрешите.
И все отпустили друг друга и пошли домой, кроме второклассника. Он опять встал в дверях.
Ведь он ждал своего приятеля. Зачем же хватать его за шиворот? Хотя... Можно встать ВОЗЛЕ дверей!
Я живу с папой, мамой и сестрой Катей. В большом доме рядом со школой. В нашем доме ещё живёт Вовка. Мне шесть с половиной лет, и я в школу пока не хожу. А Вовка во второй класс ходит. Мы с ним очень большие друзья, только он дразниться любит. Например, он нарисовал рисунок: дом, солнце, дерево и корову. И говорит, что нарисовал меня, хотя каждый скажет, что там меня нет. А он говорит: «Ты здесь, ты за дерево спрятался». Или ещё что–нибудь такое.
Однажды он меня спрашивает:
Знаешь что?
Я ему отвечаю:
Не знаю.
Эх, ты, - говорит, - не знаешь!
Как же я могу знать?
А я знаю, на небе звёзды есть.
Это и я знаю.
Что ж ты сразу мне не сказал? - И смеётся. - Вот в школу пойдёшь, всё будешь знать.
Я подумал немножко, потом говорю:
Знаешь что?
Эх, ты, - говорю, - не знаешь!
Чего не знаю?
Что я с тобой рядом стою. А ещё школьник!
Вовка сразу обиделся.
Мы ведь с тобой друзья, - говорит, -а ты дразнишься.
Это ты, - говорю, - а не я дразнился.
С тех пор Вовка стал меньше дразниться. Потому что я передразнил его. Но всё–таки он иногда забывал и опять начинал дразниться. И всё потому, что он в школу ходит, а мне в школу никак нельзя.
Про то, как я решил в школу пойти
В прошлом году со мной вот что случилось…
У Вовки был способ запоминать. Если Вовка хотел что- нибудь запомнить, он вслух пел. Я тоже запомнил, как Вовка пел буквы: «А–а-а–а бвгд–э-э–э…»
Хожу и пою во всё горло. Получалось всё как у Вовки. Только Катя мне очень мешала. Она ходила за мной и тоже пела. Ей всего только пять лет, а она всюду лезет. Во все дела свой нос суёт. У неё несносный характер. От неё никому нет покоя. Она много бед натворила: разбила графин, три тарелки, две чашки и банку с вареньем. Я в ванной заперся буквы петь. А она в дверь стучит и плачет. И чего человеку нужно! Зачем ей со мной петь? Непонятно. Хорошо, мама её увела, а то я бы спутал буквы. А так я всё прекрасно запомнил.
Пришёл в Вовкин класс и сел за парту. Какой–то мальчишка стал гнать меня, а я в парту вцепился и не ухожу. Ему пришлось сесть за другую парту.
Учитель сразу заметил меня. Он спросил:
Ты откуда, мальчик?
Мне девять лет, - соврал я.
Не похоже, - сказал учитель.
Я сам пришёл, - сказал я, - я могу буквы петь.
Какие буквы?
А разве ещё буквы есть?
Конечно, есть. - И показывает мне книжку.
Ох и много там букв! Я испугался даже.
Я не могу столько, я ещё маленький…
А ты думал, что ты уже большой?
Я не думал, что я такой маленький. Я ростом как Вовка.
А кто такой Вовка?
Вон он сидит, - сказал я. - Мы с ним мерялись…
Врёт он! - крикнул Вовка. - Я выше!
Все засмеялись. Учитель сказал:
Я вам верю обоим. Тем более, что вы мерялись. Но ты ведь всех букв не знаешь.
Это верно, - сказал я. - Но я их выучу.
Вот когда выучишь, приходи. А сейчас рановато.
Обязательно, - говорю, - приду. До свидания.
До свидания, - говорит учитель.
Вот как всё получилось!
Я думал, Вовка дразниться будет.
Но Вовка не стал дразниться. Он сказал:
Не горюй. Тебе ждать только два годика. Это совсем немного ждать. Другим ждать гораздо больше. Моему брату пять лет надо ждать.
Я не горюю…
Чего горевать!..
Нечего горевать, - сказал я. - Я не горюю…
На самом деле я горевал. Но я не показывал этого.
У меня букварь лишний есть, - сказал Вовка. - Один букварь мне папа купил, другой - мама. Хочешь, я тебе дам букварь?
Я хотел ему дать взамен ленту гвардейскую. Он давно у меня эту ленту просил. А он ленту не взял.
Я за букварь, - говорит, -ленту брать не буду. Учись, пожалуйста. Мне не жалко.
Тогда просто так, - говорю, - возьми ленту.
Просто так можно.
Я тебе дал бы свой сон, - говорю. - Но сон никак нельзя дать. Ты ведь знаешь.
Дело в том, что Вовке петухи всегда снятся. И ничего другого не снится. Он сам мне про это рассказывал. А мне разные сны снятся. Как я по горам лез, ох и трудно было! Я даже проснулся. Как я вратарём стоял. Сто мячей поймал.
А мне всё петухи… - вздохнул Вовка. - Так скучно!
А ты гони их.
Как же их гнать? Ведь они во сне…
Всё равно гони.
Мне очень хотелось ему помочь. Чтобы ему снились нормальные сны, а не петухи какие–то. Но что я мог поделать! Я с удовольствием отдал бы ему свой сон!
Про единицу и двойку
Сегодня Вовка пришёл из школы злющий. Ни с кем говорить не хочет. Я сразу понял, в чём дело. Двойку, наверное, получил. Каждый вечер он во дворе играет, а тут вдруг дома сидит. Наверное, мама его не пустила. Уже один раз так было. Он тогда единицу принёс. И зачем люди двойки хватают? Да ещё единицы. Как будто нельзя обойтись без них. Несознательные, как говорит мой папа. Я непременно сознательным буду. Ведь от двоек всем горе -и папе, и маме… Может быть, в школе учиться трудно? Вон как Вовка страдает от этого. Сидит дома, во двор его не пускают. Тяжело, значит, в школе учиться. Вдруг и мне–будет трудно учиться? Мама будет меня ругать, ставить носом в угол, не пускать во двор поиграть с ребятами. Что это будет за жизнь? Нужно с Вовкой поговорить. Узнать у него всё про школу. А то потом будет поздно. Я сам начну ходить в школу. Лучше уж всё сейчас узнать. Может быть, взять и уехать? Куда–нибудь на край света?
Вечером я спросил у папы, почему это Вовка двойки хватает.
Он попросту лодырь, - ответил папа. - Он несознательный. Государство его бесплатно учит. На него педагоги тратят время. Для него школы построены. А он. знай себе двойки приносит…
Так вон какой Вовка! Он лодырь. Я даже себе представить не мог, как это можно! Ведь для него даже школу построили. Этого я не мог понять. Для меня если б школу построили… да я бы… я бы всё время учился. Из школы бы просто не выходил.
Я встретил Вовку на другой день. Он шёл из школы.
Пять получил! - крикнул он радостно.
Врёшь ты всё, - сказал я.
Это я–то вру?!
Потому, что ты лодырь!
Ты что это?! - удивился Вовка.
Лодырь ты, и всё. Так мой папа сказал. Понятно? Вовка стукнул меня изо всей силы в нос, потом толкнул
меня, и я упал в лужу.
Получил? - крикнул он-. - Ещё получишь!
И ты получишь!
Смотрите какой! Ещё в школу не ходит!
А ты лодырь!
К нам подошёл дядя Витя. Дядя Витя-лётчик. Мы его все очень любим. Он нас на самолёте катал.
Мир, - сказал дядя Витя, - немедля!
Я совсем не хотел мириться. Во–первых, нос
у меня болел ужасно, а во–вторых, раз Вовка лодырь... Но дядя Витя заставил. Пришлось помириться.
Дядя Витя повёл нас на улицу и купил по мороженому.
Мы молча съели мороженое. Вовка достал из кармана деньги и предложил:
У меня вот тут деньги есть… Купим ещё?
Мы купили стаканчик мороженого и пополам съели.
Хочешь ещё? - спросил я.
Хочу, - сказал Вовка.
Я побежал домой, взял у мамы денег, и мы купили ещё стаканчик.
Сборник рассказов.
Герои этих рассказов - такие же, как и вы, мальчишки и девчонки. В их жизни, наверное, так же, как и у вас, бывают трудные минуты. Минуты, которые ставят серьёзный вопрос: кто ты? Мужественный человек или трус, честный или лгун, настоящий друг или просто так, случайный попутчик…
Дорогие ребята! Наверное, многие из вас кое–что читали из этой книги раньше.
Здесь повесть о двух весёлых приятелях - «Наши с Вовкой разговоры».
Повесть о мальчике, который попал в необыкновенный город на море.
И весёлые рассказы.
Есть рассказы о Нике, у которого часто всё не так получается. О нём вы узнаете, когда прочтёте книгу. И очень даже может быть, кто–нибудь из ваших друзей чем–то похож на него.
Здесь есть рассказы о Пете и Вове.
В этой книжке ещё много рассказов о других ребятах, о их забавных историях.
И ещё вы увидите здесь рисунки, которые я нарисовал к этим повестям и рассказам.
В эту книгу замечательного писателя Виктора Владимировича Голявкина входят короткие веселые рассказы: «Тетрадки под дождем», «Болтуны», «Никакой горчицы я не ел», «Карусель в голове», «Хочу лошадь» и другие, а также увлекательная повесть «Ты приходи к нам, приходи».
В сборник вошли самые забавные рассказы известного русского писателя Виктора Голявкина. Некоторые из них были написаны почти полвека назад, но до сих пор нравятся мальчишкам и девчонкам разного возраста.
Весёлые, ироничные и добрые рассказы известного детского писателя Виктора Голявкина включены в программу внеклассного чтения для начальной школы. Читая рассказы, а также повесть "Мой добрый папа", и дети и взрослые получат огромное удовольствие от общения с умным и мудрым человеком - автором этой книги.
Впечатления о военном детстве писателя прочитываются в очень серьёзной, печальной повести «Мой добрый папа», написанной от лица маленького мальчика. Автор протестует против войны, от которой страдают люди, особенно дети. Это одна из лучших повестей о войне в детской литературе.«Была победа. Салют. Радость. Цветы. Солнце. Синее море… Возвращались домой солдаты. Но мой папа, мой добрый папа, он никогда не вернётся».Всего несколько простых слов понадобилось автору, чтобы выразить «радость победы и горечь поражений», но от их сочетания перехватывает горло.Несколько слов, от которых на глаза наворачиваются горькие слёзы. Пусть лучше не будет войн, а слова останутся. Войны бывают, когда у людей не хватает слов.
Весёлые и поучительные рассказы и повести известного детского
писателя для детей младшего школьного возраста.
об их проблемах, увлечениях, интересах.
В сборники вошли рекомендованные для прочтения в 1 классе лучшие детские произведения классиков русской литературы: М. Пришвина, В. Бианки, В. Драгунского, В. Катаева, Н. Сладкова, Е. Пермяка, Г. Скребицкого, и других. Сборник состоит из четырех тематических частей: "Страна детства" (о детях и их увлечениях), "Mиp вокруг нас" (о природе), "Расскажу вам сказку" (сказки и сказочные истории), "Веселая переменка" (смешные рассказы). Каждый рассказ, даже самый маленький, проиллюстрирован одним или несколькими рисунками, что делает прочтение книги полезным и приятным для детей. Серия рекомендована Департаментом общего среднего образования Министерства общего и профессионального образования РФ.Цветные иллюстрации Геннадия Соколова. Для младшего школьного возраста.
