Термин «литературная традиция» применяется в литературе, если речь идет о преемственной связи, которая объединяет последовательные литературные явления.
Понятие литературной традиции
По своему смыслу понятие литературной традиции тождественно понятию заимствования, влияния и подражания. Составляющими элементами литературной традиции могут служить такие компоненты поэтики: стилистика, композиция, ритмика и тематика. Эти составляющие зачастую передаются литературной традицией не порознь, а в сочетании друг с другом.
Достаточно широка и область литературной традиции: это может быть как международное творчество, так и творчество одного народа. К примеру, Гоголь создал литературную традицию в России, которая со временем распространилась далеко за ее приделы. Литературная традиция не отличается интенсивностью, так мы видим, что пушкинские традиции в разные времена то усиливаются в литературе, то исчезают фактически полностью.
На первый взгляд угасшая традиция, может не только возродится, но и занять место доминирующей в литературном процессе, благодаря влиянию подходящих исторических условий.
В литературном процессе существует понятие пародирование литературной традиции. Ярким примером тому является произведение Достоевского «Село Степанчиково», в котором автор парадирует стиль Гоголя и его идеологию.
Вечные темы в литературе
Традиционные проблемы. Литературные произведения, в абсолютном своем большинстве, имеют стабильные вечные темы, особенность которых состоит в том, что они практически неисчерпаемые, так как всегда будут актуальными в любом обществе. Сколько вариантов их раскрытия не было бы, все равно каждый раз остается что-то недосказанное, а также то, что поддается совершенно другой интерпретации в новых исторических условиях.
Знакомясь с различными литературными произведениями, мы поражаемся тому, как одна и та же тема видеться разным писателям. По большому счету, многие литературные произведения, дошедшие до нас, описывают один и тот же сюжет, но разделенный и подкорректированный веками.
Вечные темы литературы можно разделить на следующие категории:
1. Онтологические - темы неопознанных вечных явлений: космос, свет, тьма.
2. Антропологические темы
:
- понятие бытия - грех, причастность, гордыня, жизнь человека, смерть.
- эпохальные события - войны, революции, мир, гражданская деятельность.
- сфера социальных инстинктов - любовь, дружба, семья, рвение к власти, социальные трансформации человека.
Рассуждения о вечных проблемах также весьма характерно для литературного процесса. Основной вечной проблемой, которая обсуждается в литературных произведениях, являются вопросы и проблемы нравственности человека и общества. Наряду с описанием данной проблемы, в литературе указаны и пути ее решения - для общества это революция или реформа, для человека - нравственное усовершенствование.
Еще одной традиционной вечной проблемой является вопрос о неприятии обществом отдельной личности, так называемого, героя - одиночки. Особое место в литературном процессе занимает осветление общечеловеческих проблем - поиски смысла жизни, понимание добра и зла, внутренние терзания и т.д.
литературный роман реалист писатель
Понятие «литературная традиция» в современном литературоведении не имеет терминологической точности. Часто традицию отождествляют с такими понятиями как «художественные взаимодействия», «литературная преемственность», «генезис литературного творчества». Эти понятия следует разграничить.
Художественные взаимодействия представляют собой влияние одних художественных представлений на другие, это «формы культурного диалога внутри искусства данной эпохи или современного искусства с прошлым» [Апресян 2001: 124].
Преемственность, с точки зрения Э.А. Баллера, - это «связь между различными этапами или ступенями развития как бытия, так и познания» [Баллер 1969: 93], сохраняющая отдельные элементы целого, или изменяющая целое как систему. Литературная преемственность - это закономерная связь между «старым» и «новым», в основе которой лежит всеобщий принцип повторяемости. В.И. Тюпа называет повторяющиеся элементы «формами развития», или типологическими соответствиями, возникающими в ходе эволюции литературы в области художественной формы и содержания. Начало преемственности в литературном развитии осуществляют жанры, они составляют связующее звено между писателями разных эпох. Об этом писал С.С. Аверинцев: «любой писатель - современник своих современников, товарищей по эпохе, но также продолжатель своих предшественников, товарищей по жанру» [Тюпа 1981: 53]. Мысль о ведущей роли жанра нашла свое отражение и в трудах М.М. Бахтина: «Жанр - представитель творческой памяти в процессе литературного развития», «жанр живет настоящим, но всегда помнит свое прошлое» [Бахтин 1979: 32].
Термин «генезис литературного творчества» характеризуется как совокупность стимулов деятельности писателя, выраженные потребностью автора воплотить в произведении свой биографический, психологический, социально-культурный опыт. В суждениях М.М. Бахтина мысль о генезисе литературного творчества становится ключевой. Ученый использовал выражения «малое историческое время» (современность писателя) и «большое историческое время» (предшествующий опыт), тем самым М. Бахтин оспаривал общепринятые в литературоведении установки [Бахтин 1979: 33].
Несмотря на отсутствие четких границ в употреблении понятия «литературная традиция», большинство исследователей оперируют этим термином при выявлении форм и механизмов взаимодействия художественного опыта одних писателей с другими.
А.И. Батюто связывает традиции с использованием или заимствованием приемов портретно-психологической обрисовки персонажа, композиции и сюжетостроения. Г.В. Курляндская, говоря о традиции, подразумевает «идейно-творческие переклички» с предшественниками. В. Гусев, касаясь традиций русской классики, пишет о сходстве проблем и характеров. Исходя из научной трактовки, традиция характеризует культурную память, связывает ценности исторического прошлого и настоящего, передает культурное достояние от поколения к поколению, выступает механизмом хранения и передачи приемов и навыков деятельности, культурных образцов. Прошлое становится прообразом настоящего, источником совершенства будущего.
Традиция представляет собой тип отношений между стадиями развивающегося объекта, в данном случае литературы, выражающие переход «старого» в «новое». То есть литература не может существовать без опоры на опыт предшествующих поколений.
На методологической основе марксистского литературоведения в рамках литературного процесса стали вычленять «имманентные» и «каузальные» явления. «Каузальные» явления представляют собой совокупность историко-культурных, социальных и экономических факторов. Им отводится ведущая роль. Появление «имманентных» явлений обусловлено творческой спецификой литературы. Они оказывают сильное воздействие на литературный процесс, так как отражение общественной действительности формируется сознанием писателя. Традиция рассматривается как аспект отношений, охватывающий закономерности литературной эволюции в зависимости от «имманентных» и «каузальных» факторов.
В системе информации, получаемой человеком, выделяют группу социокультурной информации, или биологически ненаследуемой. Условием ее хранения и передачи является механизм коммуникации, обеспечивающий устойчивость культуры при ее постоянной эволюции. Этот механизм носит название традиция, ее особая функция - поддержание стабильности. В новых условиях содержание накопленного опыта трансформируется, постоянные изменения отражают процессуальный характер традиции. Поскольку в традиции закрепляются лучшие достижения человечества, она соотносится с понятием нормы культуры. Накопленный опыт переосмысляется и преобразуется новым поколением. Носитель традиции, произведение которого воспринимается как классический образец, становится ориентиром.
Но традиция включает в себя не только особенности творчества одного писателя, она подразумевает историю многочисленных трансформаций определенных литературных явлений.
Традиция как особый механизм культуры имеет свои закономерности функционирования. Если говорить о социальной традиции, выступающей продуктом деятельности коллектива, ее носителем является индивид. За исключением некоторых письменных форм традиции она прерывна, во времени выражена однонаправлено, избирательна. Социальная традиция усваивается осознанно и бессознательно. Что касается литературной традиции, она является продуктом деятельности отдельных индивидов и ее носителем выступает человек, обладающий талантом. Так как литературная традиция реализуется в творчестве писателей, в конкретных произведениях, она всегда прерывна. Избирательность традиции в области литературы значительно выше. Писателем используются компоненты литературы прошлого, соответствующие его собственным художественным задачам. Выбор и актуализация традиций в сфере художественного творчества зависит от литературной позиции писателя, это вопрос его творческого самоопределения. Обращение к определенной литературной традиции - это результат осознанного выбора писателя.
Традиция - это культурно-художественный опыт прошлых эпох, ставший для писателей творческим ориентиром. Осуществляя связь времени, традиция знаменует избирательное и инициативно-созидательное овладение наследием предшествующих поколений для решения современных художественных задач. В качестве традиции писателями усваиваются темы прошлой литературы, обусловленные социально и исторически; нравственно-философские проблемы и мотивы, черты жанров, компоненты формы.
Традиции проявляют себя в качестве влияний и заимствований. Формой универсальной памяти, сохраняющей общечеловеческий опыт, являются традиционные сюжеты, образы и мотивы, формируется система ценностных ориентиров. Переклички вечного и современного в литературном произведении часто возникают благодаря использованию писателем приема сравнения своего героя с другими литературными и историческими персонажами.
В литературоведении понятие «традиция» рассматривается двусторонне. Р.Г. Апресян, А.А. Гусейнова указывают на абсолютизацию прошлого, неизменность и консерватизм. С другой стороны, они считают традицию необходимым условием устойчивости бытия, «началом формирования идентичности человека, социальной группы и целого общества» [Апресян 2001: 120].
Традиция может влиять на литературное творчество стихийно. Писателем усваиваются социально и исторически обусловленные темы, нравственно-философские проблемы и мотивы, компоненты формы. Прошлое всегда выступало ориентиром для решения современных художественных задач.
Государственное автономное профессиональное образовательное учреждение Иркутской области
«Ангарский техникум общественного питания и торговли»
Исследовательская работа по литературе
Традиции трапезы на страницах русской классической литературы.
Выполнила: студентка 2 курса
Группы 2/2 а
Новопашина Софья
Руководитель: преподаватель русского языка и литературы
Федорова А.Б.
Ангарск, 2014
СОДЕРЖАНИЕ
Введение…………………………………………………………………………..3
Образ еды в мировой литературе………………………………………………...4
Традиции трапезы в русской литературе………………………………………..6
Заключение………………………………………………………………………17
Приложение 1…………………………………………………………………18
Приложение 2…………………………………………………………………18
Список литературы……………………………………………………………...19
ВВЕДЕНИЕ
Человек в своей жизни может обойтись без многого: без телефона, одежды, Интернета, машины. Но ему просто жизненно необходимы еда и питье. Тема кулинарии всегда остро стояла в литературе.
Актуальность выбранной темы обусловлена тем, что современный человек имеет весьма туманное представление о том, что такое русская кухня, а, читая литературные произведения и встречая в них названия блюд, редко желает познакомиться поближе с традициями исконно русской кухни.
Целью нашего исследования является анализ использования темы кулинарии в литературных произведениях XIX века, выявление взаимосвязи литературы и кулинарии.
Для достижения цели были поставлены следующие задачи:
1. Изучить кулинарные пристрастия писателей XIX века (изучить произведения русских классиков, где присутствуют описания блюд русской кухни и научиться готовить блюда).
3. Определить, чем питались наши предки, жившие в XIX веке, и изучить гастрономические пристрастия современного человека.
4. Узнать, знакомы ли учащиеся с блюдами из литературных произведений.
Объект исследования : студенты 1-2 курсов и преподаватели ГАПОУ ИО АТОПТ Предмет исследования: кулинарные пристрастия писателей XIX века. Исследование посвящено двум областям человеческой деятельности: русской литературе и русской кухне.
Методы исследования : изучение литературы, анкетирование.
ОБРАЗ ЕДЫ В МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
В рамках повседневной жизни питание привычно рассматривается как утилитарный атрибут, содержащий в себе конкретную функцию: способность обеспечивать жизнедеятельность людей. Но это не означает, что общество не способно оценить искусство поваров, изысканное оформление блюд, дизайн интерьера и сервировки стола, то есть «порадовать» не только желудок, но и душу.
До сих пор не потеряла своей актуальности такая непреходящая чисто человеческая ценность как общение за столом. Несмотря на стремительный темп жизни, ослабленность родственных и дружеских связей ровесники XXI века, как и их предшественники сто, и триста лет назад находят время посидеть в тесном кругу и приятно пообщаться; не просто отметить важные для них события, но соблюсти соответствующие данному случаю ритуалы.
Образы еды традиционны для всей мировой литературы. Разговор о них можно начать, обратившись к древней литературе, в которой они играли важную роль.
Древние эллины представляли, согласно мифам, богов-вершителей их судьбы не иначе, как пирующими высоко на светлом Олимпе: «Пируют боги в своих золотых чертогах […] Дочь Зевса, юная Геба, и сын царя Трои Ганимед, любимец Зевса, получивший от него бессмертие, подносят им амброзию и нектар – пищу и напиток богов. […] На этих пирах решают боги все дела, на них определяют они судьбу мира и людей». (Изложено Н. А. Куном по поэмам Гомера «Илиада» и «Одиссея» - 5, 10-11). Один из самых почитаемых древними греками богов, бог вина и виноделия, Дионис (у римлян Вакх, Бахус), в мифах изображается путешествующим по всему свету в окружении хмельных менад и сатиров, весело пирующим и пляшущим в тенистых долинах. Уже в древности существовала традиция описания пира, образчики которой можно найти в произведениях Гомера, Овидия, Петрония, Лукиана и других известных авторов античности. Например, в «Илиаде» Гомера пир предстает как момент наслаждения героев мирным отдыхом после ожесточенной битвы. Как правило, пир предваряет жертвоприношение богам, иными словами, боги как бы становятся участниками пира смертных. Отношение к пиру как к священнодействию проявляется и в другом обычае древних - проксении, особых узах взаимопомощи, связывающих хозяина и гостя, людей, вместе вкусивших пищу.
В библейских сюжетах мы также встречаем образы еды. В широко известной притче повествуется о пяти хлебах и двух рыбах, которыми Иисус накормил пять тысяч человек: «Он же, взяв пять хлебов и две рыбы и воззрев на небо, благословил их, переломил и дал ученикам, чтобы раздать народу. И ели и насытились все; и оставшихся у них кусков набрано двенадцать коробов». (Евангелие от Луки - 2, 75). Образ еды в этом сюжете приобретает символический смысл силы веры. В сюжете последней вечери Иисус Христос нарекает хлеб своим телом, а вино – своей кровью: так возникает аллегорическое толкование хлеба и вина. (Евангелие от Луки - 2, 94.). В русском фольклоре также просматривается особая роль пира - это счастливое завершение испытаний, торжество героя над кознями врагов. Во многих былинах и сказках повествование завершается картиной веселого пира.
Однако нередко в мифах и преданиях на пиру случаются происшествия, которые становятся завязкой дальнейших событий. Например, история войны троянцев и ахейцев начинается со свадебного пира героя Пелея и морской нимфы Фетиды, на котором три богини - Гера, Афина и Афродита - затеяли спор, кто из них самая красивая. На пиру женихов Пенелопы, нагло распоряжающихся в доме Одиссея, вернувшийся царь Итаки побеждает в единоборстве нищего Ира и объявляет о своем желании попытаться выстрелить из своего собственного лука, хранящегося во дворце. По совету морского царя гусляр Садко затевает на пиру спор с купцами Новгорода, в результате чего он из бедняка становится богатым человеком. Также и само повествование о каких-либо значимых событиях может разворачиваться на пиру. Так, Одиссей рассказывает о своих странствиях на пиру во дворце царя феаков.
В русской народной сказке «Гуси-лебеди» раскрывается древняя традиция застолья как своего рода братства, предложения дружбы и помощи. Отказываясь съесть яблоко, пирожок, кисель, девочка тем самым отказывается от уз «хозяин - гость», поэтому и не получает помощи. Лишь приняв угощение, то есть проявив доверие к той стороне, к которой она обращается, девочка получает помощь. Подобным же образом и мышка в избе Бабы-Яги завязывает узы дружбы с девочкой: получив от нее кашку, мышь дает ей совет и оказывает реальную помощь, откликаясь на голос Бабы-Яги, пока девочка убегает с братцем. Однако уже в древности наряду с сохранением возвышенной традиции осмысления пира произошла и деградация образа застолья. Например, деградация значения пира как предложения дружбы или мирного отдыха может служить русская народная сказка «Лиса и Журавль», герои которой предлагают друг другу угощение, но так, что гость не может его съесть. Нужно отметить, что и для античности, и для творчества многих писателей последующих эпох представляло огромный интерес и само описание блюд, а не только тех событий, связанных с пиром.
В эпоху Возрождения великие гуманисты выдвинули мысль о том, что физиология человека естественна, в ней нет ничего безобразного, порочного. Это привело к выпячиванию образов еды на один из первых планов. Наиболее полно это нашло отражение в романе Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль». Герои книги, три поколения великанов, как и автор, уверены, что хорошая еда может идти только на пользу. Роман изобилует сценами поглощения пищи, никогда не совершаемого наедине, втихомолку. Еда у Рабле всегда праздник, всегда «пир на весь мир». Пируют по любому поводу: по случаю рождения Гаргантюа, по случаю окончания войны, удачно проведённого диспута, счастливого возвращения после морской прогулки и т.д. При этом у Рабле не бывает неаппетитной еды. Какая-нибудь требуха, которая уже начала портиться, или лепешки из грубой муки описаны так вкусно, что читателю вместе с героями хочется «облизать пальчики».
ТРАДИЦИИ ТРАПЕЗЫ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
Особое значение для нас имеет русское гостеприимство. Российские застолья прочно утвердились в исторической практике. И сегодня каково бы ни было материальное положение семьи, она проявит максимум гостеприимства и хлебосольства. Данное гостеприимство нашло отражение как в жизни так и в произведениях русских классиков: А.С.Пушкина, Д.И.Фонвизина, А.С.Грибоедова, B.Г.Белинского, Н.В.Гоголя, И.С.Тургенева и др.
Уникальную роль в русской традиции трапезы сыграли дворянские усадьбы, став своеобразными центрами общения, развлечения, образования и воспитания. Дворцы и усадьбы, расположенные чаще всего в искусственном парковом ландшафте являлись местом проведения охоты, пикников и праздников. Здесь формировалась неповторимая атмосфера, обусловленная близостью к природе и достаточно неформальными (более свободным) отношениями. Перенимая культуру Запада, в том числе и культуру питания, хозяева усадеб, особенно московских, сохраняли национальный колорит и сформировали кухню, правила подачи блюд, этикет, получивших в дальнейшем распространение в системе элитных трактиров, кафе и ресторанов, ставшей доступной и для других слоев населения.
В классических произведениях можно найти все: и сюжеты из жизни людей, описание природы, жизненного уклада, прочитав произведение классика можно узнать: какие блюда были на столе много лет назад. Во многих литературных произведениях есть описание кулинарных традиций, застольев, пиров, обедов, трапез простых крестьян. Безграничное многообразие кулинарных традиций и вкусов существует в мире. Каждый народ говорит на своем языке. У каждого – свои особые, ни на что не похожие, обычаи и традиции, в том числе и кулинарные, и все отражается в произведениях писателей. Ценителями хорошей кухни были И.А. Крылов, А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, М.А. Булгаков и другие писатели и поэты.
Любимые блюда русских писателей.
А.С. Пушкин
Пушкин не был особо привередливым в еде. Предпочтение отдавал простой каше, домашнему супу, печеному картофелю. Любимыми кушаньями поэта были также варенец и моченые яблоки.
Л.Н. Толстой
Лев Николаевич любил грибную солянку, яичницу, утку с грибами, сливочную кашу, яблочный холодный пудинг, пудинг из ржаного хлеба, пирог из манной каши, крендели, водицу яблочную и пиво.
Н.В. Гоголь
Любимыми блюдами писателя были сочные котлеты, украинские галушки со сметаной. Кулебяка и итальянские макароны, пачки которых он возил с собой, никому не доверяя их готовить. Из солений любимым блюдом были неженские огурчики, засоленные на смородинном листе с хреном и чесноком.
Данные пристрастия наши классики переносили на своих литературных героев. Читая произведения можно многое узнать о кулинарных традициях других стран и народов, познакомиться с меню французской, американской, немецкой кухни; можно сравнить какие блюда были любимыми в 19, 20, 21 веке, у богатых людей и простолюдинов. Некоторые блюда и кулинарные традиции сохранились и популярны и в наши дни, какие – то незаслуженно забыты и утеряны. К разнообразию блюд, кухонь, вкусов в своих произведениях прибегали многие авторы. Однако, не во все эпохи этот вид детализации был востребован непосредственно. В эпохе классицизма, например, кулинарные реалии представлены как нечто неземное, возвышенное. В классицистических одах создается такой мир, " где нет места обыденным предметам и словам" ("мысленный взор" - "на уровне" богов на Олимпе, на Парнасе, " на верху мира"). Обращение со ступеней Парнаса к столь низким, каждодневным потребностям человека, как прием пищи, было невозможным и недостойным. Еда у классицистов была понятием абстрактным. В Ломоносовских одах нет привычных современному человеку " зримых" предметов, изображения как такового. Мир у Ломоносова не зрим, а умо - зрим: не сама вещь изображается, а " вещи знак". Поэт "вкушает" "небесную пищу", а народ " питает" " глубокий мир". Приемник Ломоносова Державин в стихотворении " Фелица" старается создать вид пышного, выдержанного в "высоком штиле" стола, близкого к идеальному, которого достойна только царская персона.
Где блещет стол серебром и златом,
Где тысячи различных блюд;
Там славный окорок вестфальской,
Там звенья рыбы астраханской,
Там плов и пироги стоят,
Шампанским вафли запивают;
И все на свете забывают
Средь вин, сластей и аромат.
Кулинарные реалии в их конкретных вариантах допускались разве что в низшие жанры классицизма - например в басни: вспомним демьянову уху, сыр, курчонка, которого съел Васька и т.д. Однако, еда упоминается здесь не столько для того, чтобы нарисовать красочную, живую картинку, сколько для подчеркивания аллегорического смысла басни. В нашем сознании надолго сохраняется фраза " ..а Васька слушает да ест..", но никто не запоминает, что именно ест Васька.
Удаленность от реальности свойственна не только классицизму, но и романтизму. Стремление к возвышенному, глубокое "проникновение в мир души и сердца человека, лирическое воплощение его переживаний и гуманных настроений" - это романтизм. Романтики слишком удалены от грешной земли, слишком погружены в раздумье о своей душе, чтобы думать о такой мелочи как еда. К примеру, назначение такой вещи как кубок у величайшего поэта-романтика Жуковского определяет судьбы людей.
Кто сыщет во тьме глубины
Мой кубок и с ним возвратится безвредно,
Тому он и будет наградой победной.
А юный Лермонтов писал:
Но тот блажен, кто может говорить,
Что он вкушал до капли мед земной,
Что он любил и телом, и душой!..
Наиболее подходящим временем для рассмотрения вопроса использования пищевых подробностей оказалась эпоха реализма. Именно в этот период писатели обращаются к повседневной жизни человека, к быту, к самым простым, обыденным пристрастиям. Казалось бы, незначительная деталь - еда, характеризует писателя в определенной мере, дает нам представление о том слое общества, к которому принадлежит герой и многое другое. В некоторых произведениях, обращаясь к национальной кухне, можно проследить характерные особенности данного народа. Каждый автор пишет об этом по-разному. Каждый имеет свои определенные способы, приемы. Различие заключается даже в том, до какой степени сыт герой.
Например, в «Евгении Онегине» А. С. Пушкин, рассказывая о любовных переживаниях героини, попутно с юмором описывает праздничный обед в честь именин Татьяны.
Конечно, не один Евгений
Смятенье Тани видеть мог;
Но целью взоров и суждений
В то время жирный был пирог
(К несчастию, пересоленный);
Да вот в бутылке засмоленной,
Между жарким и бланманже
Цимлянское несут уже...
Преемник Пушкина, Лермонтов, уже ставший реалистом, по отношению к еде сохраняет взгляд романтика. Обращаясь к его " Герою нашего времени", мы не найдем ни одной пищевой подробности. Единственно упомянутым будет только прием героями минеральных вод. Лермонтов не считает прием пищи столь важной деталью, чтобы наделять его каким-либо особым, значимым смыслом. В его произведениях если и упоминается о еде, то вскользь, не погружаясь особо в детали.
Зато Чехов посвятил обжорам множество произведений. Особенно знаменит в этом смысле рассказ «Апоплексический удар», где подробно выписывался желудочный экстаз гурмана, готовившегося проглотить блин с различными закусками. Секретарь мирового съезда говорит о еде, как поэт, с ним от аппетита почти истерика делается. «Самая лучшая закуска, ежели желаете знать, селедка. Съели мы ее кусочек с лучком и горчишным соусом, сейчас же, благодетель вы мой, пока еще чувствуете в животе искры, кушайте икру саму по себе, или, ежели желаете, с лимончиком, потом простой редьки с солью, потом опять селедки, но все-таки лучше, благодетель, рыжики соленые, ежели их изрезать мелко, как икру, и, понимаете ли, с луком, с прованским маслом - объедение! Но налимья печенка - это трагедия!..»
Описания продолжаются долго: тут и щи, и борщок, и суп, и рыбное блюдо, и дупеля, и индейка, и запеканка... И все заканчивается тем, что соблазненные этими разговорами чиновники бросают дела и отправляются в ресторан.
Опять-таки здесь описания еды не самоцель, не воспевание русской кухни. Да и блюда простые, разве что приготовлены с вдохновением, о котором сегодня мы почти забыли. Да и вся русская классика оставляет в этом смысле жизнерадостное впечатление. Герои литературных произведений то и дело садятся за стол, встают из-за стола, со вкусом выпивают, закусывают, звенят столовыми приборами, передают друг другу блюда с аппетитною начинкою.
Даже городская интеллигенция открыто заявляет о своих гастрономических пристрастиях. Находящийся на пике популярности поэт-либерал, удачливый издатель и игрок Н.А. Некрасов пишет, в чем именно он видит смысл жизни:
В пирогах, в ухе стерляжьей,
В щах, в гусином потрохе,
В няне, в тыковнике, в каше
И в бараньей требухе…
Или, например, повесть Салыткова-Щедрина «Как один мужик двух генералов прокормил»:
«Вчера, - читал взволнованным голосом один генерал, - у почтенного начальника нашей древней столицы был парадный обед. Стол сервирован был на сто персон с роскошью изумительною. Дары всех стран назначили себе как бы рандеву на этом волшебном празднике. Тут была и «шекснинска стерлядь золотая», и питомец лесов кавказских, - фазан, и, столь редкая в нашем севере в феврале месяце, земляника....»
В романе А. С. Гончарова «Обломов» застолью, еде уделяется очень большое внимание. И это не случайно - еще в доме родителей главного героя «главною заботою», смыслом и целью существования были «кухня и обед». Для семьи Обломовых «забота о пище» являлась священнодействием. Они относились к обеду почти так же серьезно и возвышенно, как древние греки к жертвоприношению богам и последующей трапезе. Но древние герои постоянно находились в действии - они странствовали и сражались, и пиры чаще всего были в их жизни лишь краткой передышкой, не более: женихи Пенелопы, которые только и делают, что пируют, гибнут от руки Одиссея. А чем занят Илья Ильич Обломов? Для него и обычная прогулка почти что эпический подвиг... А пиршество, состоящее из многочисленных блюд - это, по древней традиции, завершение дела, отдых от труда. При отсутствии активности пир превращается в обжорство, которое и приводит к болезни, ставшей причиной ранней смерти Обломова. Гончаров, создавая образ Обломова, наделил его основными чертами русского характера, в которых отразилась культура народа. А ее неотъемлемой частью является кулинария. " В каждой стране есть излюбленные блюда, особые традиции в убранстве стола и приготовлении пищи. Много в них целесообразного, исторически обусловленного, соответствующего национальным вкусам, образу жизни, климату. Тысячелетиями складывались эти привычки, в них собран коллективный опыт наших предков". Обратимся к "Обломову" и рассмотрим, какие русские традиции показаны в произведении связанные с едой.
Во-первых, Гончаров использует кулинарные подробности как одну из черт русского национального характера. В " Обломове" автор собрал тысячелетиями складывавшиеся обычаи и обряды русского народа. А, как известно, никакой праздник на Руси не обходится без стола, " ломившегося от яств". " Жирные объятия" всегда были открыты дорогому гостю обломовцами. Именно " жирные". Как в истинно русской семье праздничный стол здесь не обходился без традиционных блинов на масленицу, без курников на свадьбу и без "жаворонков" из теста в весенние праздники. Будь то крестины, именины или какое-нибудь другое торжество, долгом каждой семьи считалось в точности соблюсти все обычаи и традиции, важнейшей частью которых оставался пышный обед. " Как только рождался ребенок первою заботою родителей было как можно точнее, без малейших упущений, справить над ним все требующие приличием обряды, то есть задать после крестин пир". Таким образом, автором создается неповторимый, чисто русский уклад жизни.
Во-вторых, это использование кулинарных реалий, как одного из аспектов понятия обломовщины. Изображение беззаботной, сладкой жизни в Обломовке Гончаров сопровождает большим количеством пищевых реалий. Это объясняется тем, что леность, косность обломовцев непосредственно связывается с приемом пищи. Вся их жизнь изо дня в день состоит в ожиданиях от завтрака к обеду, от обеда к чаю, от чая к ужину. Самым главным событием, ежедневной заботы является приготовление обеда. " Об обеде совещались целым домом... Всякий предлагал свое блюдо: кто суп с потрохами, кто лапшу или желудок, кто рубцы, кто красную, кто белую подливку к соусу. Всякий совет принимался в соображении, обсуждаются обстоятельно и потом принимался или отвергался по окончательному приговору хозяйки". Пристрастие к еде присутствует не только в семье Обломова. Подтверждением этого является то большое количество кулинарных подробностей, использованных Гончаровым в течение всего романа. Эта и жизнь Ильи Ильича в городе, и у Агафьи Матвеевны. Таким образом, в понятие обломовщины рядом с леностью и вялостью русского человека Гончаров вводит и пристрастие к еде.
Третьей функцией слов с упоминанием еды является употребление их как одного из средств усиления степени " реалистичности", правдивости текста. Если сравнить произведения Гончарова и того же А.С. Пушкина, то для читателя реалистичнее окажутся первые. Это объясняется широким применением автором предметной детализации, в частности - пищевых реалий. Гончаров до мельчайших подробностей описывает не только состояние комнаты Обломова (поломанные ножки стульев, дивана, пыль на зеркале и т.д.), но и пищу, которую он принимает. " На столе редкое утро не стояла не убранная от вчерашнего ужина тарелка с солонкой и с обглоданной косточкой, да не валялись хлебные крошки". Все это усиливает эффект правдивости самого произведения в целом и провоцирует читателя верить в его реалистичность.
Одним из ярчайших примеров употребления слов с семантикой пищи представлен в произведениях великого русского писателя Н.В. Гоголя. В отличии от Гончарова, который в своих произведениях рассказывает о традициях русского народа, Гоголь с той же любовью и уважением посвящает пьесы запорожским казакам, жизни простого украинского люда, всем его праздникам и горестям. Это такие известные произведения как: " Вечер накануне Ивана Купала", " Ночь перед Рождеством", " Тарас Бульба" и т.д. Нетрудно вспомнить знаменитую сцену из "Ночи перед Рождеством", где пузатый Пацюк глотает галушки и вареники. " Пацюк разинул рот, поглядел на вареники и еще сильнее разинул рот. В это время вареник выплеснул из миски, шлепнул в сметану, перевернулся на другую сторону, подскочил вверх и как раз попал ему в рот".
С одной стороны - это чисто национальные блюда, что указывает на соблюдение автором народных традиций. С другой - их неординарный прием подчеркивает сказочность сюжета. С третьей - его красочное, живое описание не только заставляет нас поверить в реальность происходящего, но и вызывает интерес к этому блюду, желание его попробовать. Не зря Гоголя называют мастером детали, так как такими свойствами обладают все кулинарные реалии, и описанные им. Чтобы лучше рассмотреть эту сторону его творчества, обратимся к тексту произведения " Мертвые души" . Здесь автор ведет речь уже о русском поместном дворянстве, жизнь и проблемы которого занимают Гоголя не меньше, чем запорожские казаки. Если опять же сравнить традиции кулинарных реалий у Гоголя и у Гончарова, то они будут разными.
В поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души» отношение к еде и застолью выступает в качестве характеристики помещиков. За обедом проявляются некоторые яркие особенности их характеров, а также в процессе совместной трапезы Чичиков пытается найти подход к владельцам «мертвых» душ. Но это не священные узы, навеки связывавшие хозяина и гостя в древнем мире, а лишь сделка, которая выгодна обеим сторонам.
Функции кулинарных традиций:
1. Использование пищевых подробностей в качестве украшения текста. Сам сюжет для Гоголя оказывается не так важен, так как он сводится к однообразным переездам главного героя от одного помещика к другому. Таким образом, предметная детализация текста занимает в произведении первое место, скрашивая сюжет. Она сводится не только к подробному описанию местности, дома помещика, но и к пышному, развернутому описанию кулинарных реалий. " За бараньим боком последовали ватрушки, из которых каждая была гораздо больше тарелки, потом индюк ростом с теленка, набитый всяким добром: яйцами, рисом, печенками и невесть чем, что все ложилось потом в желудке". Пищевые подробности, приведенные в тексте не всегда несут в себе какие-то важные, непосредственные значения.
Гоголь, как истинный мастер слова, увлекается их описанием, созданием картины застолья, поэтому многие кулинарные реалии вводятся автором без особой цели. Самые мельчайшие подробности внешнего вида блюда, его составляющих, различные сравнения или приведение каких-либо фактов, касающихся состояния данного изделия помогает автору создать живую, даже мысленно осязаемую картину. "... щи с слоеным пирожком, нарочно сберегаемым для проезжающих в течение нескольких неделей, мозги с горошком, сосиски с капустой, пулярка жареная, огурец соленый и вечный слоеный сладкий пирожок, всегда готовый к услугам..."
2. Использование слов с семантикой еды в качестве комических деталей. При создании комических сцен и ситуации в произведении кулинарные подробности используются автором для усиления сатирического эффекта. Например, сцена праздничного завтрака у полицмейстера, во время которого Собакевич " .. оставив без всякого внимания все эти мелочи, пристроился к осетру, и, покамест те пили, разговаривали и ели, он в четверть часа с небольшим доедал его всего". А за тем переключился на маленькую рыбешку, показывая таким образом свою непричастность к исчезновению осетра. Те же комические ситуации помогают раскрыть и личность героя, некоторые черты его характера.
Например, витание в облаках Манилова, который питается " по русскому обычаю" легкими щами, основательность Собакевича, предпочитающего съесть два блюда, да в меру, "как душа требует", жадность и скупость Плюшкина. " ... у меня был славный ликерчик. Еще покойница делала... Казявки и всякая дрянь было напичкались туда [ в графинчик], но я весь сор-то повынул и теперь вот чистая." Даже описывая внешний вид героев, Гоголь сравнивает лица Собакевичей с огурцом и " молдаванской тыквой". Манилов, человек приятный во всех отношениях, походит на большой кусок сахара. В нем все сахарное: и губы, и улыбка, и глаза. Таким образом, пищевые подробности являются неотъемлемой частью в описании не только быта героев, но и их личных качеств, портретов, поступков.
Слова с семантикой пищи, используемые автором при создании комических образов героев, подчеркивает также пародийность самого произведения. "Мертвые души" представляют собой некую гигантскую пародию " на исторические события в мировом масштабе и является как бы "русской Иллиадой"". Предметом пародии Гоголя становится сама героическая история. Куда бы не занесла судьба Чичикова, он всюду сталкивается с историческими личностями. На обеде у Манилова он становится свидетелем того, как юный Алкид грызет баранью кость, обмазывая себе при этом все щеки жиром. Во время завтрака у Коробочки главного героя, зорко смотрящий с портрета Кутузов наблюдал, как тот с аппетитом поглощал масленые блинчики и пресный пирог с яйцом. Во время комического путешествия героя- рыцаря Чичикова, он встречается с историческими деятелями, становится свидетелем сражений между ними (например, Фемистоклюс укусил Алкида за ухо) и сам принимает в них участие. Пародийный характер этого путешествия автору помогает раскрыть используемые им кулинарные подробности.
Еще одно сатирическое произведение Гоголя, в котором использование слов с семантикой пищи помогает ему при создании комических ситуаций, - это " Ревизор". Уже в самом начале произведения, во время пребывания Хлестакова в трактире, Гоголь раскрывает ничтожность и мелочность души главного героя. Не имея ни каких средств даже для оплаты номера, проигравшийся в пух и прах Хлестаков, требует от трактирного слуги хорошего, дорогостоящего обеда. Когда же тот приносит любезно предоставленные хозяином трактира два блюда, главный герой беспощадно критикует их, но тем не менее съедает почти все. " Боже мой, какой суп! (Продолжает есть) Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. .. Что это за жаркое? Это не жаркое... черт его знает, что такое, только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест)". Приведенные Гоголем кулинарные реалии показывают внутреннее убожество главного героя. В кульминационный момент комедии, показывающий пьяного, завравшегося Хлестакова, именно пищевые подробности помогают автору обнажить всю абсурдность ситуации, раскрыть всю убогую величественность его речи. " На столе, например, арбуз - в 700 рублей арбуз. Суп в кастрюльке прямо на пароходе приехал из Парижа; откроют крышку - пар, которому подобного нельзя отыскать в природе". Для Хлестакова, не видевшего такой роскоши как ананасы и проч., арбуз является верхом пищевой идиллии. А чтобы придать этому продукту еще большую важность, главный герой награждает его неправдоподобно высокой ценой. Для сравнения можно привести пример, что за 7 рублей в то время можно было купить корову, а за 70 - целый дом.
Что касается супа в "кастрюльке" , то Хлестаков, не имеющий ни малейшего представления, как может пахнуть такое блюдо, говорит, что " подобного не отыскать в природе". В этом произведении семантика еды помогает Гоголю в описании образа героя, используется как средство отражения его характера.
Таким образом, мы сделали попытку проследить традиции трапезы начиная с народного творчества, заканчивая произведениями русских классиков. И в результате проведенных исследований пришли к следующим выводам:
Традиции трапезы прослеживаются в литературе с древнейших времен до настоящего времени, являются своеобразным отражением времени повествования.
Слова значением пища являются показателями черт русского национального характера, средством усиления степени " реалистичности" текста, помогают автору при создании неповторимого, чисто русского уклада жизни. (Лиса и Журавль, Обломов, Евгений Онегин, герои Гоголя)
В тексте слова с семантикой пищи указывают на соблюдения автором народных традиций трапезы, на вид сюжета, используются в качестве украшения текста, комических деталей. Комические детали помогают при описании быта героев, их личных качеств, портретов и поступков, помогают раскрыть пародийный характер произведения.
В своих произведениях авторы используя традиции трапезы русского народа раскрывают характер героев, данные упоминания работают либо на общую идею произведения, либо на создание образа персонажа, либо призваны прояснить какой-либо сюжетный момент. Например в прозе Гоголя упоминание традиций чаще всего оказывается самодостаточной, используемой ради удовольствия, чтобы насладиться ее фактурностью, вещностью, осязаемостью.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, в литературе мы найдем различные образы пира - от возвышенного образа приобщения к застолью богов до предательского отравления сотрапезника. Несомненно одно - описание пиршества и связанных с ним событий играет большую роль во многих произведениях и основано на богатой традиции, складывавшейся на протяжении не одного столетия.
При проведении исследования мы пришли к выводу, что в век прогресса и всеобщей занятости сама жизнь подталкивает к тому, что мы забываем не только о традициях исконно русской кухни, но и о духовной пище. Принимая все кулинарные новшества, мы забываем о родной русской кухне, о том, что извлечено опытом, передано от отцов к детям. Основное достоинство русской кухни - умение вбирать в себя и творчески дорабатывать, совершенствовать лучшие блюда всех народов, с которыми приходилось общаться русским людям на долгом историческом пути.
Сколько вкуснейших блюд приготовили для нас такие мастера русской прозы, как Александр Пушкин, Николай Гоголь, Андрей Мельников-Печерский, Иван Гончаров и многие-многие другие «великие повара» русской литературы. Еда Державина воспринимается глазами, еда Гоголя - душой, еда Гончарова - только желудком, а у Чехова - языком.
Хочется надеяться, что мы возродим русскую кухню, и любимыми блюдами станут не гамбургер и суши, а варенье из сосновых шишек или одуванчиков, настоящий «пушкинский варенец» и ушное из телячьих щечек, студень из белых грибов, бараний бок с кашей, судак и красные блины.
Гастрономическое искусство, как и театральное, мимолетно: оно оставляет следы лишь в нашей памяти. Вот эти воспоминания о волнующих и радостных событиях, пережитых за столом, и составляют сюжеты кулинарной прозы. Не зря так прекрасны описания еды в классической литературе, в том числе и русской.
Так что, перед тем как готовить ужин, не забудьте заглянуть на страницы художественной литературы, потому что кто, как ни талантливые мастера пера, создают национальные кулинарные мифы.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Вспомните, в каком литературном произведении вы встречали название этих блюд.
Селянка
Мнишки
Вареники
Жаворонки
Кулебяка
Няня
Сочень
Шанишки Студенты
Список литературы
Пушкин А.С. «Евгений Онегин», Эксмо. 2008
Похлебкин В.В. «Из истории русской кулинарной культуры», Издательство: Центрполиграф, Серия: Классика кулинарного искусства, 2009 г.
Гоголь Н.В. Повести. «Ревизор». «Мертвые души», издательство: АСТ, 2008 г.
Гончаров И. «Обломов» , изд-во Мир книги, 2008 г.
Литературная газета №43 (6247) (2009-10-21) «Литературная кулинария, или Метафизика еды» Сергей Мнацаканян
Салтыков-Щедрин М.Е. «Господа Головлевы» Издательство: Сибирское университетское издательство, 2009 г.
Чехов А.П. Рассказы и повести – из-во Владос, 2009
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ САРАТОВСКОЙ ОБЛАСТИ
ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ
ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ САРАТОВСКОЙ ОБЛАСТИ
«ЭНГЕЛЬССКИЙ ПОЛИТЕХНИКУМ»
(ГАПОУ СО «Энгельсский политехникум»)
ул. Полтавская, д. 19, г. Энгельс, Саратовская область, 413121
Проект
Литература и
литературные традиции родного города
Выполнили: студенты гр. 310
Курс 3, специальность 19.02.10.
«Технология продукции
общественного питания»
Майер Марк Владленович,
Полушкин Илья Дмитриевич,
Вольф Анастасия Владимировна
Руководитель: Доронина
Галина Николаевна
Энгельс 2016
Введение
Наш город по праву может гордиться своими «детьми»: прославленными спортсменами, учеными, успешными предпринимателями, талантливыми людьми сферы культуры и искусства.
А хорошо ли мы знаем литературные традиции нашего города? Все ли мы читаем наши литературные издания, которые мы (группа исследователей) считаем настоящими сокровищами и шедеврами родного города? Проявляем ли мы интерес к творческой жизни Энгельса? Возможность ответить на эти проблемные вопросы стала основой актуальности нашего проекта.
Цель: исследовать литературу и литературные традиции родного города. Задачи:
- Актуализировать решение обозначенных проблем.
- Изучить литературные традиции родного города.
- Проинформировать преподавателей, студентов о литературных конкурсах, проводимых в нашем городе, о наиболее значимых и ценных литературных изданиях.
- Подготовить дополнительный материал в помощь преподавателям и студентам.
- Внести предложения по решению проблемных вопросов.
Литературные объединения родного края
В нашем городе существуют интересные творческие объединения. Среди них:
- Литературно - музыкальное объединение «Надежда»
Литературно-музыкальное объединение «Надежда» было создано в 1986 году. Возглавляет его член Союза писателей РФ Александр Кобылинский. В состав этого творческого союза входят следующие авторы: Елена Баринова, Александр Бурмистров, Валентина Бычкова, Сергей Горский, Игорь Гусев, Нина Гутник, Светлана Ермакова, Александр Кобылинский, Александр Котов, Виктор Кузьмин, Владимир Литовченко, Светлана Лунина, Сергей Максименко, Денис Маркелов, Галина Никитина, Валентина Павлухина, Михаил Петров, Юлия Расторгуева, Владимир Удалов , Полина Федусенко, Александр Хомутов, Юрий Цветков, Николай Чепенко, Владимир Шаповалов, Александр Шалаев, Роальт Шлангман, Анатолий Громов и др.
С участием «надежденцев» в городе появилось около десятка новых газет – «Покровск», «Ступеньки», «Школьный перекрёсток», «Дороги здоровья»…
- Клуб покровских гениев – неформальное объединение творческих людей. Основателем и руководителем данного клуба является член Союза писателей РФ Александр Бурмистров. Заседания клуба проходят 2 раза в месяц. В этот клуб входят литераторы, художники, краеведы и просто творчески мыслящие люди, для которых основополагающими жизненными принципами являются свобода самовыражения, равнение на великих, творческий поиск. Среди них: Василий Реснянский, Егор Харитонов, Иван Левашов и другие. Во время заседаний между членами клуба происходят творческие споры по поводу литературных новинок, общественной деятельности и т.д.
Литературные конкурсы
Не каждый из нас, наверное, знает, что в нашем городе ежегодно проходят литературные конкурсы, принять участие в которых может каждый желающий. Наиболее значимые их них:
- Конкурс рассказов «Между нами, покровчанами»
22 июля 2007 года в Энгельсском краеведческом музее прошёл первый конкурс рассказов «Между нами, покровчанами», в котором приняли участие девять авторов. С этого дня проведение конкурса стало традиционным.
- Литературный конкурс памяти братьев Шнитке
Энгельсское управление культуры, посольство Германии в РФ, Энгельсский центр немецкой культуры, редакция «Новой газеты», музей Л. Кассиля и литературное объединение «Надежда» с одобрения Екатерины Георгиевны Шнитке – вдовы Виктора Гарриевича, проводят ежегодный литературный конкурс памяти братьев Шнитке среди детей и молодёжи до 25 лет (включительно).
Объявления о проведении этого конкурса размещаются в СМИ г. Энгельса.
Так же в нашем городе имеют место и другие литературные конкурсы, среди которых поэтический конкурс, посвященный Дню города.
Шедевры и сокровища родной литературы
В последнее время в нашем городе увеличилось количество литературных изданий. Многие из них мы считаем настоящими шедеврами и сокровищами родной литературы. Наиболее яркими являются:
- Литературно – художественный альманах «Другой берег»
Издателем альманаха являются энгельсский еженедельник «Новая газета» и неформальное творческое объединение, которое не без иронии, но и не без оснований называет себя Клубом покровских гениев. Литературно-художественный альманах издается, основываясь исключительно на энгельских авторах и тех, кто, так или иначе, связан с нашим городом.
Это издание вызвало большой интерес не только в нашем городе, но и далеко за его пределами. Положительные отклики об альманахе имеются в таких известных изданиях, как «Литературный журнал», «Новый мир», «Новая газета» (Москва), «Волга» и «Общественное мнение». О нём говорили на телеканале «Культура» в передаче «Апокриф».
Заслуживают особого внимания работы Виктора Шнитке (рассказ «Возвращение в Энгельс» и стихи), опубликованные в журнале №2 за 2008 год. А рассказ Веры Львовой «Злые» (жанр публицистики) мы прочитали всем студентам-первокурсникам, так как, на наш взгляд, он имеет большое воспитательное значение.
- Игорь Смилевец «Дорогами «Полярного кольца»
Это уже третья книга автора и вновь «записки путешественника», в которой он дает историко-географическое описание полярных районов России от Салехарда до Певека, сделанное им во время кругосветного путешествия вдоль Северного полярного круга.
Игорь Смилевец «От Земли Санникова до сопок Маньчжурии»
Ведущий телепередачи «Не за тридевять земель» Дмитрий Худяков назвал эту книгу лучшей по качеству и внутреннему содержанию за последние 10 лет, что издавались в Саратовской области о путешествиях и истории.
- Николай Федоров «Вспоминать нас надо молодыми»
Николай Ульянович Фёдоров, участник великой Отечественной войны, член Союза и заслуженный работник культуры России, Почётный гражданин города Энгельса, ветеран педагогического труда и кандидат филологических наук.
Главные темы всех его книг - Великая Отечественная война, судьба России и приметы родного края в прошлом и настоящем, духовная жизнь нашего современника. Они являются главными и в этой, двенадцатой, книге – «Вспоминай нас надо молодыми», которую Саратовская писательская организация предполагает выдвинуть на рассмотрение о возможности присуждения её автору Всероссийской литературной премии.
Книга состоит из четырёх разделов. В первом - «Вспоминай, фронтовик, вспоминай… » - живые фронтовые события, стихи, написанные на фронте и по свежим воспоминаниям о нём.
Второй раздел – «Любимый край, родной и древний» - эти исторические и современные приметы Поволжского края и России в целом.
Третий раздел – «За красоту тебя благодарю» - сложный мир человеческих взаимоотношений, любовь и дружба, философские раздумья о смысле жизни.
Четвёртый раздел – «Когда раздумьем память трогаю» - включает в себя исторические и социально- политические стихи о России, о её трагической, но великой судьбе, отражающие уверенность в её бессмертном и прекрасном будущем.
- Литературно – художественный сборник «Надежда»
Выпуск которого посвящён 250-летию нашего города и 200-летию Саратовской губернии. В нём собрана целая палитра творческих поисков «надежденцев». Здесь есть авторы с философской концепцией, и есть авторы, воспринимающие жизнь с известной долей иронии и юмора. В этом сборнике собраны лучшие произведения 27 «надежденцев», работающих как поэты и прозаики.
Самой молодой из них, выпускница Энгельсского педагогического училища, Светлане Луниной – 19 лет. Но её произведения уже отмечены глубиной поиска. Недаром же она в 1996 году стала на Всероссийском фестивале юных авторов в Геленджике дважды дипломантом: лирика и проза юного таланта произвели там хорошее впечатление на маститых российских поэтов и писателей.
- Елизавета Ерина «Под Покровом Богородицы»
Первый том «вышел в свет» в 2003 году, четвертый том выйдет в ближайшее время. О широком интересе к изданию говорят многочисленные благодарственные отклики читателей, поступившие в адрес Е. Ериной, опубликованные в газетах. Высоко оценен труд автора и историками краеведами.
Управление по делам архивов правительства Саратовской области представило книгу Е.М. Ериной на Всероссийский конкурс журналистских и писательских произведений «Мы горды Отечеством своим». В апреле 204 года, в номинации «документалистка», автор книги «Под Покровом Богородицы» Грамоты Российского государственного военного историко-культурного центра при Правительстве Российской Федерации. Это очень значительная оценка труда Е. Ериной, так как из 735 участников, предоставивших 1000 творческих работ, грамотой организатора Всероссийского конкурса были отмечены единицы.
Автор книги убежден, что знание истории своей малой Родины и страны необходимо для формирования мировоззрения и гражданской позиции человека, воспитания любви к родным пенатам, гордости за людей, делами и талантами которых славна Отчизна. Именно эта убежденность и помогала плодотворной работе над книгой, работе, которая продолжается.
- Л. Кассиль, О. Молитвина, Г. Нефедова «Именем Кассиля»
Сборник «Именем Кассиля» знакомит читателей с автобиографией писателя, с деятельностью музея Льва Кассиля и работой Центральной детской библиотеки имени писателя-земляка.
В нашем городе есть много изданий детской литературы Льва Абрамовича Кассиля. Ежегодно в день рождения писателя проводятся большие театрализованные праздники с «путешествиями» в Швамбранию, Синегорию, Джунгахору…
А всё это означает только одно: в духовной связи и духовном единении сохраняются те самые корни, которые позволяют приумножать культурное наследие нашего края и гордиться именем детского писателя Льва Абрамовича Кассиля.
8. Г. Мишин «Покровск»
Сборник документальных очерков об истории города Покровска (ныне Энгельса), его славных земляках.
Среди героев книги - президент первого республиканского правительства Гавайских островов Николай Судзиловский, семья Кассилей, художники Алексей Кравченко, Якоб Вебер, Андрей Мыльников, космонавт – 1 Юрий Гагарин.
Геннадий Алексеевич – журналист, писатель, художник, поэт, краевед, коллекционер. Чего-то в нём больше, чего-то меньше. Но, несомненно, это ярко одарённая личность, его разносторонность, широта интересов поражают.
Перечислять все издания можно до бесконечности, но интересные творческие работы наших местных авторов можно встретить в и местных газетах. Особый интерес у нас вызвала работа Александра Бурмистрова «Зона спасения», публикуемая в еженедельнике «Новая газета».
Литературные традиции нашего техникума
В нашем техникуме тоже есть свои литературные традиции. Среди них:
Поэтические конкурсы, на которых студенты представляют на суд зрителей не только стихи известных авторов, но и собственного сочинения.
Встречи с творческими людьми.
Литературные акции, одна из которых «В поддержку чтению» прошла с первокурсниками. Информация о ней была размещена на сайте Центральной библиотеки и в областном еженедельнике «Курьер».
Литературные гостиные
Заключение
В результате наших исследований мы ещё раз убедились в том, что Энгельс богат талантливыми и творческими людьми, настоящими патриотами нашего края и страны в целом. Благодаря их энергии и неиссякаемому творческому потенциалу, живы и продолжают развиваться литературные традиции.
Восемь авторов нашего города являются членами Союза Писателей РФ (Бурмистров А., Кобылинский А., Гутник Н., Федоров Н., Удалов В., Корнеев А., ….). Скоро их ряды пополнит Василий Реснянский. Мы предлагаем:
- Знать литературу родного края, интересоваться литературными новинками.
- Проводить встречи с интересными и талантливыми авторами нашего города (на ближайшее время мы запланировали встречу с писателем Александром Кобылинским).
- Выпускать литературную страницу (газету) нашего техникума (как в печатном виде, так и на сайте техникума), авторами которой могли стать студенты и преподаватели.
Мы считаем, что наш проект очень важен, так как в последнее время снижается интерес граждан к литературе в целом и к литературе родного города в частности.
Мы хотели бы поблагодарить за информационную помощь:
Александра Бурмистрова, главного редактора «Новой газеты», члена Союза Писателей РФ.
Шитт Ольгу Владимировну, заведующую отделом краеведения Центральной городской библиотеки.
Юдину Анастасию Валентиновну, ведущего библиотекаря читального зала Центральной городской библиотеки.
В рамках нашего проекта мы провели анкетирование студентов и преподавателей. Результаты анкетирования показали, что студентов, любящих читать - 32%, читающих по заданию (потому что надо) – 75%, не любящих читать- 3%. Любимые поэты и писатели есть у 80% опрошенных. Из наших местных авторов большинство знают Льва Кассиля.
В рамках нашего проекта мы провели целый ряд мероприятий, с которыми можно ознакомиться на сайте нашего техникума.
Список использованной литературы
- Кассиль Л.А, Молитвина О.П, Нефёдова Г.В. Именем Кассиля.- Саратов: ОАО «Приложение книжное издательство», 2005. -116с.
- Фёдоров Н.У. Вспоминать нас надо молодыми: Стихи. – Саратов: «Регион. Приволж. Изд-во «Детская книга», 2006. – 456 с.
- Ерина Е.М. Под Покровом Богородицы: Из истории слободы покровской- Покровска- Энгельса в документах и фактах: (Кн. 2: Очерки- исследования). – Саратов: ООО «Приволжск. Изд-во », 2007. – 320с.
- Литературно-художественный альманах «Другой берег» - №1, 2, 10.
- Общественно-политический еженедельник (г.Энгельс) «Новая газета». - №4 (913) 30 января 2013 г.
Общее представление о литературном процессе. Традиции и новаторство
Завершающая глава нашей книги, посвященная литературному процессу, в методическом отношении, пожалуй, самая сложная. Дело в том, что для адекватного понимания законов литературного процесса необходимо хотя бы в общем виде представлять себе корпус литературных произведений разных эпох и культур. Тогда начинают вырисовываться и логика формирования жанров, и проекции одних культур на другие эпохи, и закономерности стилевого развития. Но начинающий филолог, разумеется, такой историко-литературной базой почти никогда не обладает, поэтому всегда есть опасность превратить разговор в чистую схоластику: студент может честно «зазубрить» какие-то сведения, но реальное, живое наполнение теоретических положений для него еще не доступно. Трудно, например, говорить об особенностях стиля барокко, если большинству читателей не известен ни один поэт этой эпохи.
С другой стороны, подробно прояснять каждое положение множеством примеров, всякий раз погружаясь в историю литературы, тоже нереально – это потребовало бы привлечения огромного материала, который выходит за пределы задач нашего пособия и с которым студент физически не сможет справиться. Поэтому найти баланс необходимого и достаточного очень нелегко.
Понимая все эти объективные сложности, мы вынуждены будем сильно схематизировать изложение, останавливаясь лишь на самых важных аспектах. Другого пути просто нет, во всяком случае, автору не известно ни одно пособие, где разные грани литературного процесса были бы освещены достаточно полно и доступно для начинающего филолога. Есть много прекрасных исследований, посвященных разным сторонам литературного процесса, но свести вместе огромный и разноречивый материал, сделать его доступным студенту младших курсов, да еще и в пределах одной главы – задача совершенно нереальная.
Поэтому предлагаемая глава – это только введение в проблематику, где кратко намечены основные вопросы, связанные с изучением литературного процесса.
Литературный процесс – понятие сложное. Сам термин появился относительно недавно, уже в XX веке, а популярность обрел еще позднее, лишь начиная с 50-х – 60-х годов. До этого обращалось внимание на какие-то отдельные стороны литературных взаимосвязей, но в своей целостности литературный процесс не осмысливался. В полном смысле слова он не осмыслен и сегодня, определены лишь основные составляющие литературного процесса, намечены возможные методологии исследования. Обобщая различные взгляды, можно сказать, что понимание литературного процесса предполагает решение нескольких научных задач:
1. Необходимо установить связи между литературой и социально-историческим процессом. Литература, разумеется, связана с историей, с жизнью общества, она ее в какой-то степени отражает, однако не является ни копией, ни зеркалом. В какие-то моменты на уровне образов и тематики происходит сближение с исторической реальностью, в какие-то, напротив, литература отдаляется от нее. Понять логику этого «притяжения-отталкивания» и найти переходные звенья, связывающие исторический и литературный процессы – задача чрезвычайно сложная и едва ли имеющая окончательное решение. В качестве такого переходного звена «от жизни к литературе» рассматривались то религиозно-символические формы, то общественные стереотипы (или, в терминологии А. А. Шахова, «общественные типы»), которые формируются в обществе в определенный период и воплощаются в искусстве ; то социально-психологическая атмосфера в обществе (в терминологии Ю. Б. Кузьменко – «социальные эмоции»); то структура эстетического идеала, отражающая и представления о человеке, и эстетические традиции (например, такой подход характерен для работ Н. А. Ястребовой) и т. д. Концепций было очень много, однако механизм преображения исторической реальности в художественные произведения так и остается загадкой. В то же время попытки найти это переходное звено стимулируют появление интересных исследований, неожиданных и оригинальных концепций и в отечественной, и в зарубежной эстетике. Скажем, именно поиск этих звеньев, одновременно конкретно-исторических и «трансисторических» (в терминологии П. Бурдье), то есть однотипных для любого момента истории, порождает концепцию «нового историзма» – одну из самых востребованных методологий в современной западноевропейской науке. Согласно теории Пьера Бурдье , автора этой концепции, бесполезно «навязывать» истории какие-то общие законы, исходя из сегодняшней системы координат. Исходить нужно из «историчности объекта», то есть всякий раз нужно входить в исторический контекст данного произведения . И лишь сопоставляя множество таким образом полученных данных, включая историчность самого исследователя, мы можем заметить элементы общности, «преодолеть» историю . Концепция П. Бурдье сегодня популярна, но всех вопросов она , конечно, не снимает. Поиск адекватной методологии продолжается, и окончательные ответы здесь едва ли возможны.
2. Кроме «внешних» связей, то есть связей с историей, психологией и т. д., литература имеет и систему внутренних связей , то есть постоянно соотносит себя со своей собственной историей. Ни один писатель ни одной эпохи никогда не начинает писать «с чистого листа», он всегда сознательно или бессознательно учитывает опыт своих предшественников. Он пишет определенным жанром, в котором аккумулирован многовековой литературный опыт (не случайно М. М. Бахтин называл жанр «памятью литературы»), он ищет наиболее близкий себе род литературы (эпос, лирика, драма) и поневоле учитывает законы, принятые для этого рода. Наконец, он впитывает в себя множество авторских традиций, соотнося свое творчество с кем-то из предшественников. Из всего этого складываются внутренние законы развития литературного процесса, которые напрямую с социально-исторической ситуацией не соотносятся. Скажем, жанр элегического стихотворения, пронизанного грустью, а порой и трагизмом, может проявить себя в разной социоисторической ситуации, но всегда будет соотносить себя с жанром элегии – независимо от желания и воли автора.
Поэтому понятие «литературный процесс» включает в себя становление родовых, жанровых и стилевых традиций.
3. Литературный процесс можно рассматривать и еще с одной точки зрения: как процесс формирования, развития и смены художественных стилей . Тут встает целый ряд вопросов: как и почему возникают стили, какое влияние они оказывают на дальнейшее развитие культуры, как формируется и насколько важен для развития литературного процесса индивидуальный стиль, каковы стилевые доминанты определенной эпохи и т. д.
Ясно, что сколь-нибудь объемное представление о литературном процессе мы получим лишь в том случае, если будем учитывать все эти вопросы, если сами эти вопросы будут пониматься системно, взаимосвязано. На ранних стадиях освоения филологической науки эти взаимосвязи еще не ощущаются, поэтому далее разговор будет вестись более в аналитическом, чем в синтетическом ключе, сначала надо разобраться с разными компонентами литературного процесса, а уже потом, имея больший опыт, устанавливать связи между этими компонентами.
Традиция и новаторство – важнейшие составляющие литературного процесса. Нет ни одного великого произведения литературы, которое бы не было связано тысячами нитей с контекстом мировой культуры, но точно так же невозможно представить значительное эстетическое явление, не обогатившее мировую литературу чем-то своим. Поэтому традиция и новаторство – это оборотные стороны одной медали: подлинная традиция всегда предполагает новаторство, а новаторство возможно лишь на фоне традиции.
Один из наиболее известных филологов XX века М. М. Бахтин, постоянно возвращавшийся к этой проблематике, написал так: «Всякий действительно существенный шаг вперед сопровождается возвратом к началу («изначальность»), точнее, к обновлению начала. Идти вперед может только память, а не забвение. Память возвращается к началу и обновляет его. Конечно, и сами термины «вперед» и «назад» теряют в этом понимании свою замкнутую абсолютность, скорее вскрывают своим взаимодействием живую парадоксальную природу движения» .
В другой работе Бахтин создает прекрасную метафору: «Великие произведения литературы подготовляются веками, в эпоху же их создания снимаются только зрелые плоды длительного и сложного процесса созревания. Пытаясь понять и объяснить произведение только из условий его эпохи, только из условий ближайшего времени, мы никогда не проникнем в его смысловые глубины». Развивая эту мысль, автор продолжает: «Смысловые сокровища, вложенные Шекспиром в его произведения, создавались и собирались веками и даже тысячелетиями: они таились в языке, и не только в литературном, но и в таких пластах народного языка, которые до Шекспира еще не вошли в литературу, в многообразных жанрах и формах речевого общения, в формах могучей народной культуры».
Отсюда одна из центральный идей Бахтина, имеющая прямое отношение к проблеме традиции и новаторства, – идея мировой культуры как диалогического пространства , в котором разные произведения и даже разные эпохи постоянно перекликаются, дополняют и раскрывают друг друга. Античные авторы предопределяют современную культуру, но и современная эпоха позволяет открыть в гениальных творениях древности те смыслы, которые в те времена не были видны и не сознавались. Таким образом, любое новое произведение зависимо от традиции, но и парадоксальным образом произведения ушедших эпох зависят от современной культуры. Современный читатель «рожден» Шекспиром, но и Шекспир открывает ему такие свои смысловые глубины, которые ни современники гениального драматурга, ни сам он не могли почувствовать. Таким образом, время в пространстве культуры теряет столь привычную нам «линейность» (от прошлого к будущему), оно превращается в живое движение в обе стороны.
С несколько другими акцентами проблему традиции рассматривал В. В. Мусатов . По его мнению, любой художник стремится создать «индивидуальную гипотезу бытия», поэтому всякий раз он соотносит опыт предшественников со своей эпохой и своей судьбой. Поэтому традиция – это не просто «копирование» приемов, это всегда сложнейший психологический акт, когда чужой мир «проверяется» собственным опытом.
Итак, «традиция» – весьма объемное понятие, принципиальное для адекватного восприятия литературного процесса.
Пока что мы говорили о философском, общеэстетическом значении термина «традиция». На более конкретном уровне можно выделить несколько «проблемных точек», связанных с традицией и новаторством.
Во-первых , не всегда легко развести понятия «традиция», «канон», «подражание», «стилизация» ,«эпигонство» и т. д. Если с «эпигонством» мы сегодня ассоциируем «пустое подражание», ничем не обогащающее культуру (само это слово имеет негативный оттенок), то, например, с подражанием и каноном все сложнее. Далеко не всякое подражание является эпигонством, открытая ориентация на какой-то образец может приводить к значимым эстетическим результатам. Скажем, в русской лирике слово «подражание» допускается в качестве своеобразного жанрового определителя: «В подражание Корану», «В подражание Байрону» и т. д. С тем же мы сталкиваемся в многочисленных стихотворениях, начинающихся с «Из …»: «Из Гейне», «Из Гете» и т. п. Здесь возможны и вовсе интересные случаи. Например, знаменитое программное стихотворение А. С. Пушкина «Из Пиндемонти», на первый взгляд, открыто отсылает к творчеству итальянского поэта, но в реальности это мистификация, у И. Пиндемонти подобного стихотворения никогда не было. Возникает вопрос: почему Пушкин отсылает нас именно к этому имени; это случайность, «трюк» для обмана цензуры или поэт все же чувствовал какую-то внутреннюю перекличку своих строк с поэзией этого автора? Среди ученых нет единства мнений по этому вопросу. Но в любом случае именно в этом стихотворении Пушкин формулирует свое поэтическое кредо:
Иные, лучшие, мне дороги права;
Иная, лучшая, потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа -
Не все ли нам равно? Бог с ними.
Никому
Отчета не давать…
В других случаях прямая ориентация на известный текст может привести к созданию подлинного авторского шедевра. Так, «маленькая трагедия» Пушкина «Пир во время чумы» – это, как известно, авторский перевод одного акта из пьесы Дж. Вилсона «Город чумы» (1816). В целом Пушкин следует за текстом Вилсона , однако две песни добавляет «от себя»: песню Мери и знаменитый «Гимн чуме»:
Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья –
Бессмертья, может быть, залог!
И счастлив тот, кто средь волненья
Их обретать и ведать мог.
Итак, – хвала тебе, Чума,
Нам не страшна могилы тьма,
Нас не смутит твое призванье!
Бокалы пеним дружно мы
И девы-розы пьем дыханье, –
Быть может... полное Чумы!
Эти вставки радикально меняют всю картину, из не самой известной пьесы Джона Вилсона Пушкин рождает шедевр.
Однако во многих случаях произведение, написанное «в подражание», не имеет большой художественной ценности, свидетельствует о беспомощности, недостаточной одаренности автора. В конечном счете, как и всегда в творчестве, все решает талант.
Еще сложнее «развести» традицию и канон. Канон – это принятые в данной культуре и неукоснительно соблюдаемые нормы . Канон накладывает довольно жесткие ограничения на свободу авторского самовыражения, являясь таким образом «обязывающей традицией». Архаичные формы культуры, например, многие жанры фольклора, были связаны с каноном настолько, что почти не оставляли места авторским «вольностям». В этом смысле говорить об «авторстве» фольклорных текстов можно лишь метафорически, в фольклоре действует «коллективный автор». Древнее сознание не проводило границы между «известным мне» и «рожденным мною» (проще говоря, между тем, что я знаю какой-то текст и тем, что я его создал ), поэтому любой текст легко присваивался тем, кому он был знаком. Постепенно границы «своего и чужого» становились прочнее , и во многих культурах, например, в средневековой восточной поэзии или в русской иконописи, канон стал восприниматься как обязательное для автора «внешнее» условие. Но внутри канона уже проявлялось авторское видение мира. Именно поэтому, например, русская икона столь разнообразна при неукоснительном соблюдении православного канона.
В современной светской культуре канон не играет такой роли, хотя, естественно, любой художник испытывает некоторые ограничения, накладываемые сформировавшейся традицией. Однако эти ограничения уже не носят жесткого характера, а традиции культуры столь разнообразны, что предоставляют автору почти безграничные возможности.
Во-вторых , говоря о традиции, нужно помнить, что она проявляется на разных уровнях. Остановимся на этом чуть подробнее.
Традиция темы предполагает, что автор, определяя тематический спектр своего произведения, постоянно соотносит свое решение с теми, которые уже найдены культурой. Скажем, тема правды Христовой, утвержденной его страданиями и смертью, находит тысячи художественных решений, учитывающих друг друга и полемизирующих друг с другом. Достаточно вспомнить роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита», чтобы почувствовать, что автор одновременно продолжает и нарушает (или развивает) сложившуюся традицию. Не случайно многие сторонники православного канона не принимают булгаковского романа, считая его «евангелием от сатаны».
Традиция образа (характера). Традиция образа или ее вариант, традиция характера, предполагает учет уже накопленных культурой решений относительно того или иного характера. Иногда она проявляется непосредственно, чаще всего в этом случае какой-то известный образ становится эмблематичным, оттеняет характер героя. Так, Н. С. Лесков, определяя свою героиню Катерину Львовну как «Леди Макбет Мценского уезда», сразу создает шекспировский фон, на котором героиня выглядит иначе: трагичнее и масштабнее.
В других случаях переклички видны на уровне психологии героев, их поступков, отношений. В свое время А. Д. Синявский, несколько огрубляя, так характеризовал отношения мужчины и женщины в классической русской литературе: «Женщина была в литературе пробным камнем для мужчины. Через отношения с ней обнаруживал он свою слабость и, скомпрометированный ее силой и красотой, слезал с подмостков, на которых собирался разыграть что-то героическое, и уходил, согнувшись, в небытие с позорной кличкой ненужного, никчемного, лишнего человека» .
Синявский слишком прямолинеен, но структура отношений схвачена довольно точно. И нетрудно увидеть, что эту структуру предложил русской культуре А. С. Пушкин в «Евгении Онегине», другие авторы (И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой) так или иначе уже следовали пушкинской традиции.
Традиция жанра – одна из самых мощных в мировой культуре. Жанр представляет собой найденные и усвоенные литературой формы авторского самовыражения. Жанр фиксирует и особенности повествования, и – во многих случаях – тематику, и виды пафоса, и особенности конфликтов, и т. д. Поэтому выбранный жанр всегда является в какой-то степени обязывающим. Скажем, поэт, пишущий оду, поневоле оказывается в недрах тысячелетней традиции этого жанра. Хотя между одами М. В. Ломоносова и, например, «Одой революции» В. Маяковского огромное расстояние, многие общие черты, продиктованные традицией жанра, бросаются в глаза.
Национальная традиция связана с принятой в той или иной культуре системой ценностей: этических, эстетических, исторических и т. п. Как правило, художник впитывает мировую культуру через национальную, обратный путь практически невозможен. Русский писатель открыт мировому культурному опыту, но этот опыт преломляется через культурный опыт нации. Это хорошо отразил М. Ю. Лермонтов в юношеском стихотворении:
Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Как он гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.
Поэт декларирует свою открытость миру Байрона, свою близость гениальному английскому барду, но Байрон преломлен через «русскую душу». В результате мы имеем не одного из бесчисленных подражателей Байрона, а великого русского поэта, снискавшего мировую славу.
Вырастающий из недр национальной культуры поэт может стать поэтом мировым. Но, если представить себе некоего абстрактного «мирового поэта», он не сможет стать поэтом национальным. Популярное сейчас выражение «человек мира» не стоит абсолютизировать. Людьми мира не рождаются, а становятся.
Традиция художественных приемов объединяет лексические, синтаксические, ритмические, сюжетно-композиционные и т. д. приемы построения текста. Во многих случаях традиция приемов бросается в глаза, например, поэт, пишущий «лесенкой», сразу окажется в русле традиции Маяковского. В других случаях она менее узнаваема, однако любое произведение так или иначе использует уже найденные художественные приемы. Как и любая традиция, традиция приемов обогащается за счет новых находок, становясь все более сложной и многоплановой.
Стилевая традиция в каком-то смысле синтезирует все изложенные выше возможности. Стиль как раз и складывается из образно-тематического, жанрового и т. д. единства. Здесь можно говорить об авторских традициях (например, о пушкинской или некрасовской) или о традиции определенных направлений или даже эпох (например, о традициях античности в культуре классицизма, о романтической традиции в современной поэзии и т. д.). . 6, No . 16, Jun ., 1927.
Синявский А. (Абрам Терц) Что такое социалистический реализм // http://antology.igrunov.ru/authors/synyavsky/1059651903.html
