История любви: иван бунин — вера бунина-муромцева. История великой любви

Муромцева-Бунина Вера -

Жизнь Бунина. Беседы с памятью
Год выхода: 2009 г.

Исполнитель: Надежда Перцева

Описание:
В 1907 году двадцатишестилетняя Вера Муромцева, дочь члена Московской городской управы и племянница председателя Первой Государственной думы, вышла замуж за уже известного в ту пору писателя Ивана Бунина. Наконец-то он встретил умную, чуткую, преданную женщину, которая всю оставшуюся жизнь делила с ним и радость, и горе. Талантливый литератор, В.Н.Муромцева-Бунина оставила нам в наследство две замечательные книги - "Жизнь Бунина" и "Беседы с памятью".
Первая построена как на архивных материалах, так и на ее личных воспоминаниях.
Вторая - только мемуары.
Написанные ярко и живо, книги рисуют сложный характер того, чьей "спутницей до гроба" ей довелось стать. На страницах этой книги читатель встретится также с А.П.Чеховым, Л.Н.Толстым, А.М.Горьким, Л.Н.Андреевым, А.И.Куприным, Б.К.Зайцевым, А.Н.Толстым, Ф.И.Шаляпиным, С.В.Рахманиновым и др.

Биография Вера Николаевна Муромцева (1881-1961)
Вера Муромцева родилась в 1881 году и принадлежала к дворянской профессорской старой московской семье, которая жила в уютном особняке на Большой Никитской. Она была широко образованной девушкой: знала французский, английский, итальянский языки, переводила Мопассана, Флобера. К тому же приятна в общении, хороша собой. Современники в один голос отмечали ее несколько холодноватую красоту и схожесть с обликом мадонны.
Вера Муромцева – двадцатипятилетняя курсистка, племянница председателя Первой Государственной думы С. А. Муромцева – и Иван Бунин (ему исполнилось тридцать шесть) познакомились в ноябре 1906 года на литературном вечере. До этого, правда, они виделись два раза, но, по признанию Веры Николаевны, она «никогда не хотела связывать своей жизни с писателем. В то время почти о всех писателях рассказывали, что у них вечные романы и у некоторых по нескольку жен». Как оказалось, говорили правду…
Вера Николаевна всю жизнь ревновала Бунина к его прошлому, к двум «главным» его женщинам и своим предшественницам – Варваре Пащенко и Анне Цакни. «У него были романы, хотя свою жену Веру Николаевну он любил настоящей, даже какой-то суеверной любовью… ни на кого Веру Николаевну он не променял бы. И при всем этом он любил видеть около себя молодых, талантливых женщин, ухаживал за ними, флиртовал, и эта потребность с годами только усиливалась. Автор «Темных аллей» хотел доказать самому себе, что он еще может нравиться и завоевывать женские сердца. По-настоящему был у Ивана Алексеевича на склоне лет только один серьезный и мучительный роман с ныне покойной талантливой писательницей Галиной Николаевной Кузнецовой…» Они познакомились летом 1926 года. Бунину исполнилось пятьдесят пять, Кузнецовой – двадцать шесть. Вера Николаевна была в отчаянии:
«Ян сошел с ума на старости лет. Я не знаю, что делать…»
Ситуация оказалась сложной и болезненной для обоих супругов. Бунину удалось убедить жену в том, что между ним и Галиной ничего нет, кроме отношений учителя и ученицы, что их связывают только литературные интересы. Вера Николаевна поверила или заставила себя в это поверить. В результате Галина Кузнецова поселилась у Буниных и стала «членом их семьи». Началась жизнь втроем – наверняка оскорбительная для Веры Николаевны, но она решила сохранить семью хотя бы таким путем… И сохраняла без малого… пятнадцать лет!

Здоровье писателя начало ухудшаться с 1942 года; особенно заметно это стало примерно за три года до его кончины. Что же Вера Николаевна? Она была с Буниным до последнего его часа. Писатель умер 8 ноября 1953 года…
Овдовев, вдова писателя бедствовала и даже начала продавать архив мужа и его личные вещи американским университетам. Об этом узнали в посольстве СССР в Париже и уговорили Веру Николаевну передать России бунинские рукописи, фотографии и вещи. Именно по ходатайству посольства советское правительство назначило вдове русского писателя персональную пенсию, которую она регулярно получала.
…В тридцати восьми рассказах, составивших бунинский сборник «Темные аллеи», по мнению многих литературоведов, перед читателем предстают женщины необычайной душевной красоты, способные одаривать несказанным счастьем и преданной любовью на всю жизнь…
http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=3228922

Иван Алексеевич Бунин – один из самых лиричных и пронзительных авторов во всей русской литературе. Центральной темой всего его творчества всегда являлась страстная и всепоглощающая любовь. Чтобы создавать подлинные шедевры, повествующие об этом глубоком и прекрасном чувстве, писателю нужно было вдохновение, которое он, безусловно, черпал в отношениях с женщинами.

Любовь в жизни Бунина

Трепетное и нежное сердце писателя всегда жаждало любви. С юных лет молодой Бунин пытался обрести личное счастье. Правда, ему не всегда это удавалось.

В его жизни было немало грустных и трагических историй. Таковы были и его первые отношения с Варварой Пащенко. Девушка была старше писателя, и разница в возрасте помешала молодым людям пожениться – отец Варвары был категорически против.

Несмотря на это, отношения между ними еще некоторое время продолжались, пока Варвара не ушла от Бунина к богатому помещику.

Еще одна любовная неудача постигла Бунина в его первом браке. Его избранницей на этот раз стала красавица с экзотической греческой красотой – Анна Цакни.

Писатель страстно полюбил эту своенравную и прекрасную женщину, но Анна никогда не отвечала ему столь же глубоким чувством, да и вообще не интересовалась жизнью мужа.

В итоге брак распался. Бунин переживал этот разрыв очень тяжело.

Вера Муромцева – главная любовь в жизни писателя

Настоящее счастье и успокоение пришло к Бунину только в возрасте тридцати шести лет. Именно в это время он познакомился Верой Николаевной Муромцевой.

Спокойная, сдержанная и даже несколько холодная, поначалу она держалась довольно отстраненно. Да и Бунин, казалось бы, не проявлял особого интереса к девушке.

Только после он понял, что внешняя холодность продиктована лишь хорошим воспитанием, а за сдержанной оболочкой скрывается очень нежная и добрая душа. Да и Вера Николаевна скоро всем сердцем полюбила Бунина и подарила ему все свое тепло и заботу.

Впервые за долгое время писатель чувствовал себя по-настоящему счастливым. Влюбленные вместе совершили несколько путешествий: в Египет, Палестину, в Вену, в Алжир, во Францию, на Капри, в Тунис.

Счастье Бунина и Муромцевой казалось бесконечным, но тут наступила кровавая революция. Приверженец традиционной монархии, писатель не принял изменения, произошедшие в стране. Опасаясь за свою жизнь, Бунин и Муромцева бежали в Одессу, где прожили около двух лет, а затем эмигрировали во Францию, которая гостеприимно приняла писателя и его верную возлюбленную и стала второй родиной Бунина.

Жизнь в эмиграции и разлад в отношениях

Перебравшись во Францию, влюбленные поселились в Грассе, неподалеку от Ниццы. Только здесь, вдали от родины и по прошествии почти шестнадцати лет своих отношений, они, наконец, обвенчались и официально стали мужем и женой.

Казалось бы, покою их ничто не мешало, пока Вера не столкнулась с изменой мужа. На морском берегу в Грассе Бунин встретил эмигрантку из России, Галину Кузнецову, которая была замужем. Писателя охватило давно забытое чувство всепоглощающей страсти. Галина не смогла устоять под его чарами и тотчас же ушла от супруга и поселилась в доме Буниных.

Для Веры Николаевны это был настоящий удар. Поначалу она не представляла, как жить дальше, но потом совершила очень мужественное решение. Она гостеприимно приняла Галину в своем доме и не препятствовала развитию ее отношений с Буниным.

Это стало началом странного и непростого периода в жизни писателя. Под одной крышей вместе с ним уживались верная, добрая и все понимающая Вера и юная красавица Галина, которые поначалу много ссорились и скандалили, но, в конце концов, даже подружились. Несмотря на это, обстановке в доме оставалась очень накаленной и нездоровой.

Любовь длиною в жизнь

В конце концов, эта история «жизни втроем» приобрела очень неожиданный оборот: Галина заявила, что уходит от Бунина, причем, к женщине – Марго Степун. Бунин воспринял эту новость трагически. Усугубил его горе тот факт, что Галина со своей новой избранницей поселились в доме Буниных и прожили там почти восемь лет.

Только когда они покинули этот дом, в жизни Ивана Алексеевича и Веры, которая покорно ждала его все это время, вновь воцарилось относительное спокойствие.

Преданная и любящая жена простила писателю все страдания, через которые ей пришлось пройти. Во все даже самые трудные минуты она поддерживала Бунина, окружив его заботой, теплом и пониманием.

Последние годы жизни писатель провел в нищете и забвении, но Вера Николаевна всегда была рядом, до самой смерти Бунина. Женщина пережила своего любимого мужа на восемь лет, и ни на одну секунду не переставала любить его и восхищаться его творчеством.

После кончины Вера, как она сама завещала, была похоронена в ногах своего супруга на Парижском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.

Вопреки всем трудностям, измене, недопониманию, бедности, болезням и прочим проблемам, эта любящая женщина простила Бунину все и стала единственной счастливой историей любви в его жизни.

Только в старости, когда жизнь прожита, по-настоящему начинаешь ценить радости, подаренные судьбой, равно как и горечи потерь.

Иван Алексеевич Бунин (1870–1953) родился на рассвете 10 (22) октября 1870 года в маленьком русском городе Ельце. Под утренний крик петухов и в лучах рассветного солнца. Это было необычное осеннее утро, словно предзнаменование, которое открыло поэту двери в жизнь, полную славы, любви, отчаяния и одиночества. Жизнь на грани : счастье и горечь, любовь и ненависть, верность и измены, признание при жизни и унизительная нищета в конце пути. Его музами были женщины, дарившие ему и восторг, и беды, и разочарования, и безмерную любовь . И именно от них ушёл творец в мир, многими непонятый, странный и одинокий. Как-то Бунин заметил в своём дневнике после чтения Мопассана : «Он единственный, посмевший без конца говорить, что жизнь человеческая вся под властью жажды женщины».

Четыре женщины были в жизни великого русского писателя, они оставили в его душе огромный след, они терзали его сердце, вдохновляли, пробуждали талант и желание творить.

Варвара Пащенко-Бибикова (1869-1918)

Первой была Варвара Пащенко . На ней Бунин хотел жениться в 1891 году, в двадцатилетнем возрасте. Варвара работала корректором в «Орловском вестнике», куда часто заходил молодой автор. В то время, испытав прелесть первого чувства, Бунин писал: «Если бы ты была со мною! Какими горячими и нежными ласками я доказал бы тебе это». Варвара была старше и опытней, но, побоявшись своего отца - известного в городе врача, - она отказалась обвенчаться с Буниным, хотя и пообещала, что «будет с ним по-прежнему жить нелегально как жена». Позже открылось, что, продолжая сожительствовать с Иваном Алексеевичем, неверная женщина тайно встречалась с богатым помещиком Арсением Бибиковым , за которого и вышла впоследствии замуж. Бунин так и не узнал, что отец Варвары дал разрешение на их законный брак - она оставила это в секрете. Любовь и обман, разочарование и муки: трагическая любовь к Варваре Пащенко подарила миру «Жизнь Арсеньева », а Бунину - первую любовь - «великое счастье, даже если эта любовь не разделена». После разрыва с Варварой в 1895 году Иван Алексеевич переехал из Полтавы в Москву.

Анна Цакни, первая жена Бунина

Через год, в 1896 году, Бунин встретил Анну Цакни - красавицу греческого происхождения, богатую, артистичную, избалованную мужским вниманием и восхищением. «Мне самому трогательно вспомнить, - рассказывал он брату Юлию, - сколько раз я раскрывал ей душу, полную самой хорошей нежности, - она ничего не чувствует, - кол какой-то… Ни одного моего слова, ни одного моего мнения ни о чём…» Вскоре они поженились. Говорили тогда же, что некоторый странный интерес испытывала к зятю мать Анны, но это так и осталось слухами и домыслами.
Брак развалился через несколько лет из-за недопонимания супругов, разности взглядов и чуждости душевных переживаний. И опять Бунин делился с братом: «Описывать свои страдания отказываюсь, да и ни к чему… Давеча я лежал три часа в степи и рыдал, и кричал, ибо большей муки, большего отчаяния, оскорбления и внезапно потерянной любви, надежды… не переживал ни один человек… Как люблю её, тебе не представить… Дороже у меня никого нет». Бунину казалось, что жизнь остановилась и что дальше жить бессмысленно и нелепо.

Успокоение пришло, когда в 1906 году на жизненном пути писателя появилась Вера Николаевна Муромцева (1881–1961). Дворянка по происхождению, выросшая в московской профессорской семье, державшаяся всегда несколько холодно и спокойно, она стала заботливой и терпеливой женой Бунину и оставалась таковой до конца его дней.

Иван Бунин и Вера Муромцева. 1907 г

Бунин и Муромцева познакомились в доме общего друга, выдающегося русского писателя Бориса Зайцева. Она влюбилась в уже признанного поэта и прозаика с первого взгляда, называла его ласково Яном, окружила теплом и заботой. Была ли это страстная любовь со стороны Бунина? Многие считают, что нет, склоняются к той версии, что Вера Николаевна стала для Ивана Алексеевича лишь тихой гаванью после двух сильнейших разочарований и непрекращающейся боли разлук и неудач. Вспоминается ответ писателя на вопрос о том, любит ли он Веру Николаевну. Бунин сказал весьма странно: «Любить Веру? Это всё равно, что любить свою руку или ногу».

Роман этот длился довольно долго. Влюблённые совершили совместную поездку в Египет, Сирию и Палестину (1907), Бунина избрали почётным академиком Российской Академии наук по разряду изящной словесности (1909), потом состоялись совместные поездки в Вену, на юг Франции, в Алжир и Тунис (1910), на Цейлон (1911), на Капри (1912), по Волге (1914). Революцию Бунин не принял, назвав её «кровавым безумием» и «повальным сумасшествием». Иван Алексеевич и Муромцева уехали в Одессу, почти два года жили в Одессе, а в январе 1920 года эмигрировали на пароходе «Спарта» в Константинополь, откуда позже перебрались во Францию, с которой была связана вся дальнейшая жизнь писателя. Большую часть эмигрантских лет семья Буниных провела в Грассе недалеко от Ниццы (Южная Франция).

Все эти годы Иван Алексеевич и Муромцева предпочитали не узаконивать свой брак. Обвенчались они только в 1922 году после шестнадцати лет совместной жизни. Бунин много писал, Вера Николаевна помогала печатать рукописи, сама публиковала очерки, газетные фельетоны и заметки. Но это было лишь затишье перед бурей - настоящей, всепоглощающей любовью, подарившей Бунину огромное счастье, разлуки, мучения и давшей миру множество его великих произведений, где любовь граничит со смертью, счастье перекликается с горечью, где хочется смеяться и плакать от боли, и знать, что в мире порока и зла есть чистота и глубина огромного, искреннего, настоящего чувства.

Эта история началась в Грассе летним днём 1926 года. Через много лет главная героиня её - Галина Николаевна Кузнецова (1900–1976) - написала в своём известном всему миру «Грасском дневнике»: «Покинув Россию и поселившись окончательно во Франции, Бунин часть года жил в Париже, часть - на юге, в Провансе, который любил горячей любовью. В простом, медленно разрушавшемся доме на горе над Грассом, бедно обставленном, с трещинами в шероховатых жёлтых стенах, но с великолепным видом с узкой площадки, похожей на палубу океанского парохода, откуда видна была вся окрестность на много километров вокруг с цепью Эстереля и морем на горизонте, Бунины прожили многие годы. Мне выпало на долю жить с ними всё это время…»
Они встретились на пляже, где их познакомил общий знакомый Модест Гофман . Она - юная и красивая, немного смущённая, чуть заикающаяся, с огромными тёмными глазами, в которых отражались беспечность молодости и мудрость зрелой женщины. Кузнецова была замужем, и, казалось, её брак был вполне удачным. Бунин - невысокого роста, чуть седой, с утончёнными манерами и глазами, полными грусти и глубины. Известный писатель, увенчанный множеством титулов и званий. Она не могла его не полюбить . А он, предавшись искушению возвращения уходящей молодости, взял её за руку, чтобы не отпускать долгих пятнадцать лет. Он забыл обо всех неудачах, о тех обманах и муках, которые причинили ему бывшие жёны. Но он не вспомнил и о настоящей жене, которая преданно и самозабвенно шла с ним бок о бок по нелёгкой жизни, о том, как помогала она ему преодолевать тяжёлые годы эмиграции, бедность, граничившую с нищетой… Обезумевший от любви , писатель забыл о многолетней верности, заботе и доброте не способной выжить без него женщины.
Бунин повёл девицу за руку в маленький ресторанчик на берегу моря. Они знали, что утром весь провинциальный городок заговорит об этой вечеринке, где они танцевали и смеялись, пили вино и смотрели друг на друга так, как могут смотреть только двое, переполненные счастьем и забывшие обо всём на свете. На следующее утро Галина сообщила мужу, что их брак отныне расторгнут, а она остаётся жить в доме Бунина. Ей тогда было всего двадцать пять, ему - уже далеко за пятьдесят.

По городку стремительно расползались слухи о безумном романе Ивана Бунина и молодой Галины Кузнецовой. Слухи дошли и до литературного Парижа, что явилось главной новостью того лета. Муромцева-Бунина долго не могла прийти в себя после случившегося. Она сходила с ума от измены мужа, но влюблённый писатель сумел убедить её, что все слухи - лишь вздор и наговоры, а Галина - начинающая поэтесса и писательница, которая некоторое время должна пожить в их доме, чтобы взять уроки писательского мастерства. И Вера Николаевна поверила. Так, как может поверить только женщина, которая живёт лишь жизнью мужа, которая боготворит его и преклоняется перед своим гением и кумиром. Она поверила, потому что просто хотела верить. Но уроки затянулись на долгие пятнадцать лет. Галина стала частью семьи Буниных - «семьи втроём».

Бунин - Муромцева - Кузнецова

Сначала отношения между женщинами были сильно напряжены. Вера Николаевна считала Галину избалованной юной девочкой, очень капризной и неприспособленной к быту. Галину, в свою очередь, раздражало то, что законная жена её кумира никогда не перечила ему, во всём подчинялась и со всем соглашалась. По мнению Галины, постоянное «соглашательство» Веры Николаевны растило в Бунине депрессивные настроения и мрачные мысли. Он часто говорил о смерти, возвеличивал её, а трагический конец его литературных героев становился главным завершающим аккордом всех бунинских произведений. «Раздражаюсь на В.Н., - писала в своих воспоминаниях Галина, - она пугает его беспрестанными советами лечь, не делать того или другого, говорит с ним преувеличенно, торжественно-нежным тоном. Он от этого начинает думать, что болен серьёзно».

Вера Николаевна переживала терзания и муки. «Хочется, чтобы конец жизни шёл под знаком Добра и Веры, - писала она в дневнике. - А мне душевно сейчас трудно, как никогда. По христианству, надо смириться, а это трудно, выше сил». Но всё-таки Муромцева-Бунина окончательно свыклась со своим двойственным, не поддающимся логике положением. Она приняла Галину как мать, очень полюбила её, и Галина, долгое время насторожённо относившаяся к жене писателя, вскоре ответила Вере Николаевне тем же. Время стёрло раздражение и насторожённость. Их примирила сама жизнь: двух счастливых женщин, деливших друг с другом одного любимого мужчину , и двух несчастных женщин, которые не могли обладать своим гением полностью. Они подружились. «Я замечала несколько раз, - вспоминала Галина Кузнецова, - что хуже себя чувствую, когда В.Н. в дурном состоянии, и веселею, когда оно делается легче». В тоже время Вера Николаевна записала в своих воспоминаниях о тех днях: «Идя на вокзал, я вдруг поняла, что не имею права мешать Яну любить, кого он хочет, раз любовь его имеет источник в Боге. Пусть любит Галину - только бы от этой любви было ему сладостно на душе».

Галина и Вера Николаевна часто гуляли вместе, нередко долго разговаривали ночами, помогали Бунину издавать рукописи, вместе мирились с нищетой, царившей тогда в их доме. Обе вспоминали потом, что в то время у них не было даже чернил, а если они и появлялись, их приходилось сильно экономить, чтобы Бунин мог продолжать писать.

Как отмечают многие исследователи личной жизни русского классика, отношения между Буниным и Кузнецовой были лишь платоническими, а все домыслы о бурной интимной жизни - не что иное, как отсвет накала душевных страстей. Вера Николаевна, однажды назвав грасский дом «Монастырём муз», видимо, имела в виду то, что все обитатели в нём так или иначе были связаны с литературой. Хотя и в другом смысле, возможно, она была недалека от истины, называя виллу Бельведер «монастырём».

Галина Кузнецова

Тем не менее через несколько лет и в этот странный союз пришли проблемы. Галине хотелось большей свободы, а Бунин её сильно ограничивал. «Моя частичная эмансипация его (Бунина) раздражает, - замечала в личном дневнике Галина, - я не успеваю быть одна, гулять одна». Она находилась под постоянным присмотром писателя. Не могла писать и совершенствовать своё мастерство, потому что центром внимания являлся Бунин и всё в доме крутилось вокруг его интересов. «Всё как-то плоско, безнадёжно, - жаловалась Галина, - у моего письменного стола какой-то запущенный, необитаемый вид».
Кризис в доме нарастал. Все чувствовали себя несчастными. Галине не хватало свободы. Вера Николаевна, обладая редкой добротой, хотела видеть всех счастливыми. И лишь иногда, вспоминая о себе, доверяла свою боль дневнику: «Проснулась с мыслью, что в жизни не бывает разделённой любви. И вся драма в том, что люди этого не понимают и особенно страдают».

Тяжёлый характер Бунина являлся причиной ссор и непонимания. Многие друзья, так любившие ранее бывать в их доме, перестали навешать виллу в Грассе, на них давила нездоровая атмосфера в доме. Один из друзей как-то сказал: «Так и чувствуется, что все вы связаны какой-то ниткой, что всё у вас уже переговорено, что вы страшно устали друг от друга». Тяжёлая ситуация постоянно осложнялась нехваткой материальных средств. «Ян не может купить себе тёплого белья, - жаловалась Вера Николаевна, - я большей частью хожу в Галиных вещах».
Осенью 1933 года в маленькую виллу Бельведер принесли телеграмму о решении Шведской академии присудить Ивану Алексеевичу Бунину Нобелевскую премию. 715 тысяч французских франков - такова была сумма премии. Разумеется, получать её Бунин поехал с обеими женщинами. И первое, что он сделал в Стокгольме после вручения премии, купил пару новых туфель жене. С этого дня бедность, казалось, была забыта. Бунин тратил деньги, покупал шубы и драгоценности жене и Галине, помогал обнищавшим вдали от родины коллегам, вносил внушительные суммы в различные фонды. Пришла всемирная слава, рядом с писателем были две любимые женщины: одна - дарившая уют и благополучие, другая - страсть и музу. Казалось, в жизни воцарились настоящие счастье и покой.

Но вместо счастья эту странную семью постигла беда. Возвращаясь из Стокгольма, Галина заболела, и было решено, что она останется на некоторое время в Дрездене, у давнего друга семьи Фёдора Степуна, известного русского философа. Что точно происходило в доме Степуна, доподлинно неизвестно, этот эпизод практически не описывается ни в дневниках Галины Кузнецовой, ни в воспоминаниях Веры Николаевны. Но именно там Галина познакомилась с сестрой философа Марго Степун, очень странной, волевой и сильной женщиной.

По возвращении Кузнецовой из поездки жизнь в доме окончательно разладилась. Галина стала странной и задумчивой, но где-то в глубине её миндалевидных глаз то и дело вспыхивали счастливые огоньки. Вместе с тем, она отдалялась от Бунина, стала замкнутой и старалась проводить больше времени в одиночестве. Писала что-то, посылала письма в Германию и каждый день получала ответные послания из Дрездена. Бунин злился, нервничал, ссорился с Галиной, пытался вернуть прежние отношения, но у него ничего не получалось. Любимая женщина отдалялась от него всё сильнее.
В конце мая 1934 года в Грасс приехала Марго Степун . Было в этой женщине что-то порочное, нездоровое. Она была яркой, но некрасивой, а мужеподобный голос и резкие манеры делали её до крайности грубой. Галина на её фоне выглядела робким, беззащитным существом. Она, долгое время молчавшая, вдруг оживилась и расцвела. Всё время проводила с Марго: подруги гуляли, ночевали в одной комнате, постоянно уединялись и, казалось, забывали обо всех. Бунин подшучивал над их неразлучной дружбой, пока однажды его не осенила ужасная догадка. И с каждым днём она подтверждалась всё сильнее: отношения женщин были явно противоестественные.

В те дни Вера Николаевна записала в своём дневнике: «Они сливают свои жизни. И до чего они из разных миров, но это залог крепости: пребывание Гали в нашем доме было от лукавого».

Разрыв с Кузнецовой оказался для писателя настоящим ударом, причём с той стороны, откуда удара он совсем не ожидал. Бунин был взбешён и одновременно пришёл в крайнее отчаяние. Он переживал сильно и глубоко. К тому же положение всё более усугублялось тем, что Кузнецова и Степун продолжали жить на грасской вилле!

Через два года от растраченной Нобелевской премии не осталось ни копейки, и дом опять погрузился в нищету. Восемь лет Кузнецова и Степун оставались на попечении у Бунина, и жизнь его превратилась в ад. Больной и стареющий, он закрывался в своей комнатке и писал, писал до рассвета, будучи при этом на грани сумасшествия, отчаяния, невыносимой горечи обиды и боли. Тогда были написаны тридцать восемь новелл, которые впоследствии вошли в сборник «Тёмные аллеи».
Бунин так и не понял и не простил Кузнецову: «Что вышло из Галины! Какая тупость, какое бездушие, какая бессмысленная жизнь!»
Кузнецова и Степун покинули грасскую виллу только в 1942 году, а в 1949 году они переехали в США, работали в издательстве ООН, откуда в 1959 году были переведены в Женеву.

Последние годы жизни Ивана Бунина прошли в тяжёлых болезнях и нищете. Он стал озлобленным, агрессивным, публиковал очень едкие и полные злобы «Воспоминания», где с желчью и ехидством отзывался о Блоке, Горьком, Есенине. Писатель возненавидел весь мир, и отчаяние превратило его в жалкого и нищего старика. И всё-таки всю жизнь Иван Алексеевич возвеличивал любовь! Он описывал трагичность человеческой жизни и сам закончил её трагедией, в которой переплелись любовь и ненависть, победы и поражения, взлёты и падения, и ещё - любимые женщины, которым писатель посвятил и свои рассказы, и свою жизнь - жизнь гения.

В 1953 году Бунина не стало. Он умер тихо и спокойно, во сне. Его похоронили на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, под Парижем.
Через восемь лет в 1961 году умерла и Вера Николаевна Бунина-Муромцева. По её завещанию похоронена она была в ногах любимого мужа.
Галина Кузнецова пережила Бунина на двадцать три года и умерла в Мюнхене. Она оставила известный миру дневник о любви и жизни с великим русским писателем. «Грасский дневник» Галины Кузнецовой вышел в 1967 году в Германии. Там рассказано об обитателях виллы Бельведер, раскрыты многие тайны, но и загаданы новые загадки, которые уже никогда не найдут своего решения и навсегда останутся в старом доме в маленьком провансальском городке Грасс. «Воспоминания - нечто страшное, что дано человеку словно в наказание…» - однажды сказал Бунин.

Только смерть разлучила Галину Кузнецову с Марго, умершей на пять лет раньше подруги. Останки Галины Николаевны похоронили в общей могиле брата и сестры Степун. Некому было продлить срок аренды на могильную землю, и в 1990-х годах захоронение было уничтожено.

Жизнь Бунина

Издано в Париже в 1958 г. в количестве пятисот экземпляров. Печатается этот текст. Изменение в текст внесено в главе второй, части 7-й: исключено двадцать семь строк, в которых дано неточное изложение фактов; они заменены письмом Бунина к родным 13 апреля 1889 г. Об этом просила В. Н. Муромцева-Бунина в письме 17 марта 1960 г. «Мне кажется, – писала она, – что и в этом месте можно внести поправки. Может быть, вы сами это сделаете. Может быть, все мое выкинуть и напечатать его письмо?» (Письмо опубликовано в сб. «На родной земле». Орел, 1958. С. 274-276).

В главе пятой, части 6-й исправлены, согласно указанию Веры Николаевны, стихи; вместо

Я не боюся, господа,

Чтобы заела нас Среда,

Но я боюсь другой беды,

Чтоб не пропить бы нам Среды… -

печатаем:

Я не боюся, господа,

Что может нас заесть «Среда»,

Но я боюсь другой беды,

Вот не пропить бы нам «Среды»!

В. Н. Бунина надеялась на переиздание «Жизни Бунина» и хотела внести в нее некоторые уточнения. Она писала М. К. Куприной-Иорданской 5 января 1959 г. из Парижа:

«Дорогая Марья Карловна ‹…› Меня очень огорчило, что я не так написала о вас. Сообщите мне все неверности, и я все исправлю ‹…› Если моя книга будет нужна, то ее переиздадут, и я все сделаю, как вы считаете правильным. Я больше всего боюсь лжи и неверностей. В книге тот период вашей жизни, о котором я знала только по рассказам и, конечно, могла напутать, но, слава Богу, вы живы, и это можно исправить.

Иван Алексеевич очень ценил Вас и всегда с восхищением говорил о вас, а потому мне особенно тяжело, что я напутала. Помню, как раз когда было письмо из Финляндии, он вместе с Александром Ивановичем восхищались вашим умом. И много смеялись, вспоминая вашу с ними общую молодость ‹…›

Обнимаю и целую. В. Бунина».

Мария Карловна ответила 28 февраля. Основная неточность в воспоминаниях Веры Николаевны, по ее словам, состоит в том, что никакого «предсмертного волеизлияния», касающегося ее и А. И. Куприна, Александра Аркадьевна Давыдова – приемной дочерью которой Мария Карловна являлась – «высказать не могла… Она считала Куприна молодым, подающим надежды беллетристом, но никогда не видела в нем большого таланта, который когда-либо выдвинется в первые ряды. Кроме того, Александр Иванович, став моим женихом, раздражал ее своими часто резкими суждениями относительно общепризнанных в то время литературных авторитетов и художественных дарований. В частности, между ними произошел резкий обмен мнениями, касающийся А. П. Чехова. Поэтому она была настроена против моего брака с Куприным. И если бы не влияние ее любимой приятельницы, Людмилы Ивановны Елпатьевской, которая настраивала Александру Аркадьевну, особенно во время ее болезни, в пользу Куприна, то этот брак не состоялся бы… Мнение о том, что Куприн был желательным членом редакции такого старого журнала как «Мир Божий» и мог бы способствовать его успеху, было в то время нелепым ‹…›

На стр. 134 написано: «Вскоре после похорон Александры Аркадьевны Муся стала невестой Куприна, а затем они повенчались». Сообщаю, что я венчалась с А. И. Куприным 3-го февраля 1902 года. Александра Аркадьевна умерла 24 февраля 1902 года, то есть спустя три недели после моей свадьбы. На стр. 152 вы приводите два эпизода. Они действительно имели место в моей жизни, но несколько при иных обстоятельствах (существенного значения это, конечно, не имеет).

К первому эпизоду. В 1907 году в театре Комиссаржевской шло представление «Жизни человека» Л. Андреева. Федор Дмитриевич Батюшков и я поехали в театр. Куприн не пожелал ехать с нами, так как ему произведения Леонида Андреева вообще не нравились. Когда я вернулась из театра, то сидевший у Куприна Бунин спросил меня с иронией:

– Ну как, вам пьеса понравилась? Правда, что смерть сидит в уголке и кушает бутерброд с сыром?

На это я совершенно серьезно ответила, что вещь мне понравилась. Мой ответ взбесил Куприна, он схватил со стола спички и поджег на мне платье, в котором я была в театре.

Ко второму эпизоду. В один из вечеров мы ждали к обеду гостей. Стол был накрыт на двенадцать персон. Случайно пришел и Сергеев-Ценский. Нужно сказать, что Сергеев-Ценский и Куприн большой «симпатии» друг к другу не чувствовали. Александр Иванович читал в этот вечер «Штабс-капитана Рыбникова». Сергееву-Ценскому рассказ показался незаконченным, половинчатым, и он, показывая на стол, сказал: «Это все равно, если бы вы подали к столу только хвост или одну голову от селедки». Куприн пришел в бешенство и свернул всю сервировку на пол. ‹…›

Еще раз сердечно благодарю за книгу… Целую вас очень крепко. Не забывайте меня. Ваша М. Куприна».

«Дорогая Марья Карловна. ‹…› Мне очень приятно, что я могу иногда перекидываться с вами письмами. ‹…› Я не могу себе простить, что я, написав о вас, не послала вам этих выписок, правда, я думала, что вы живете в северной столице, а не в Москве; если бы я знала, что вы в Москве, я могла бы попросить Бабореко снести вам эти страницы… Относительно поджога платья, это, конечно, я запамятовала, меня так поразил самый факт, что я забыла за пятьдесят лет подробности, но ведь и тут ревность. ‹…› Обнимаю и целую вас со всей нежностью, желаю здоровья и радостей. Как совсем поправитесь, напишите и о себе. Еще раз целую. Ваша В. Бунина».

В письме 17 августа 1960 г. В. Н. Бунина говорит: «Милая, дорогая Марья Карловна. ‹…› Понемногу «беседую с памятью». Моя следующая книга называется «Беседы с памятью». ‹…› Буду надеяться, что в этой книге я не наделаю промахов, как в прошлой. Я написала Бабореко, если его план осуществится и ему удастся устроить «Жизнь Бунина» у вас, то я мгновенно вышлю ему все поправки, которые вы сделали в моей книге, и прошу его показать эти места вам. «Беседы» тоже не обошлись без вас, но в них я едва касаюсь и пишу о моем впечатлении о вас».

«Беседы с памятью» Вера Николаевна хотела довести до 1918 года. «Жизнь Бунина» я предлагал издательству «Советский писатель». Л. Ф. Зуров сообщал в письме из Парижа 26 апреля 1961 г.: «Вера Николаевна долго верила, что «Жизнь Бунина» в Советском Союзе переиздадут. Эта надежда ей помогала работать над воспоминаниями».

Из моих хлопот тогда ничего не вышло.

Мария Карловна в переписке с Верой Николаевной касается также воспоминаний Людмилы Сергеевны Елпатьевской (в замужестве Врангель), которые Вера Николаевна цитирует: «…никаких вечеров, никаких сборов молодежи у нас в доме никогда не происходило, – писала она 20 сентября 1960 г., – были по воскресеньям журфиксы Александры Аркадьевны, на которых я, конечно, могла присутствовать, но отнюдь не мои подруги или сыновья Михайловского – гимназисты старших классов. Всю эту компанию гимназической молодежи Лёдя могла видеть только в доме известной переводчицы Э. К. Пименовой, в то время гражданской жены Н. К. Михайловского. Пименовы и Михайловские жили в одном доме, на одной лестничной клетке, поэтому сборища, о которых вспоминает Лёдя, происходили иногда у Михайловских, а главным образом у Пименовых. Марксистов в то время Лёдя могла видеть только у Лидии Карловны Туган-Барановской, так как в доме моей матери бывал только один марксист – ее зять М. И. Туган-Барановский (правда, очень редко заходил Струве). ‹…› Портрет Гейне, о котором вспоминает Лёдя, принадлежал Лидии Карловне. Она приобрела его за границей. После ее смерти этот портрет перешел ко мне по наследству. Он висел над креслом, в котором Иван Алексеевич действительно любил сидеть. По его словам, он садился сюда нарочно, чтобы подчеркнуть свое сходство в профиль с Гейне». (Письма В. Н. Буниной и М. К. Куприной хранятся у ее племянницы Лидии Иосифовны Давыдовой, которой я глубоко признателен за выписки из автографов.)

В «Жизнь Бунина» внесены, кроме оговоренных выше, следующие редакторские изменения: поездку Бунина в Ревель обозначаем вместо ошибочной даты 1937 г. 1938 годом; пение швейцарца, которое Бунин слышал во время путешествия 1900 г., именуем как в автографе его письма: пел «иоделем». Ошибка в нашей публикации этого письма (пел «иодельн») перешла в книгу Веры Николаевны.