Змея - символ, оставивший заметный след в истории и культуре множества стран. На протяжении многих веков она вызывала у людей ассоциации со смертью и возрождением одновременно. Одни народы обожествляли пресмыкающихся, другие трепетали перед ними. Что же известно об этом загадочном символе, который не дает покоя исследователям даже в наши дни?

Змея - символ исцеления

Историки полагают, что впервые использовать образ змеи в роли эмблемы врачевания люди догадались еще во втором тысячелетии до нашей эры. Это случилось в Древнем Вавилоне, что исследователи объясняют существовавшем в этом государстве культом животных. Изначально пресмыкающееся изображалось без атрибутов, однако постепенно они появились.

Конечно же, нельзя не упомянуть самый известный символ. Чаша со змеей - эмблема, появившаяся в медицине приблизительно в седьмом столетии до нашей эры. При этом активно использовалось изображение дочери Эскулапа Гигеи, держащей в руках сосуд и пресмыкающееся. Как известно, в древности многие болезни лечились с помощью а чаша служила вместилищем для него. Возвращение этого образа, забытого на долгие годы, произошло уже в XVI веке по инициативе Парацельса.

Какими еще атрибутами дополнялся в (змея)? Чашей древние люди не ограничивались, популярностью пользовался и посох Асклепия. Асклепий - мифический греческий целитель, которому приписывалось божественное происхождение. Среди его многочисленных талантов числилось умение воскрешать мертвых. Легенда гласит, что однажды именно змея помогла врачевателю оживить убитого сына

Христианство

Змея - символ, который в христианской вере ассоциируется с добром и злом одновременно. С одной стороны, образ пресмыкающегося, сбрасывающего шкуру, связывают с Иисусом Христом, который пожертвовал собой и вознесся к небесам.

С другой стороны, в Библии змея преподносится в роли искусителя, ловко соблазняющего Еву полакомиться запретным плодом. Следовательно, этот образ говорит о коварстве, алчности, непокорности. Неудивительно, что пресмыкающееся нередко наделялось женской головой, такие рисунки символизировали искушение, соблазн.

Буддизм, индуизм

Змея - символ, который отметился не только в христианской религии. Скажем, в индуизме большим почтением пользовались священные кобры, которые рассматривались в качестве защитников. Индусы полагали, что пресмыкающиеся охраняют богов, пока те наслаждаются отдыхом. Неудивительно, что большое распространение получил образ Вишну, сидящего в кольце кобры.

Вообще, в буддизме существовало двойственное отношение к змеям. С одной стороны, последователи этой религии также почитали кобр. Подтверждением тому может служить образ Будды, который уютно расположился в тени кобры, оберегающей его от солнца с помощью своих капюшонов. Некоторые буддисты даже видели в змеях (кобрах) самого могущественного бога, который перевоплощается для того, чтобы спасать человечество от голода и болезней.

С другой стороны, ползучий гад, изображенный рядом со свиньей и петухом, рассматривался приверженцами религии в качестве символа грехов.

Греция, Рим

Змея - символ мудрости. Это утверждение никогда не ставили под сомнение обитатели Древней Греции, любившие изображать пресмыкающееся в руках у знаменитых врачевателей и спасителей: Гиппократа, Эскулапа, Гермеса. Помимо этого, змея считалась ипостасью легендарного целителя Эскулапа, которому приписываются серьезные достижения в сфере медицины.

Подтверждением того, что змея - символ, ассоциирующийся с мудростью в Древней Греции, может служить и то, что это пресмыкающееся обитатели страны посвящали богу Аполлону. Греки не сомневались, что прекрасный бог не только защищает людей от сил тьмы, но и дарит им знания. Аналогичная функция возлагалась и на Афину, часто изображавшуюся в компании со змеей.

Конечно же, символы со змеями пользовались огромной популярностью и на территории Древнего Рима. Значение им придавалось аналогичное описанному выше, поэтому пресмыкающиеся нередко изображались в руках у местных богов и героев.

В русских сказках

В русской культуре также неоднократно отметился двойственный символ змеи. Значение ему, как и в большинстве других стран, приписывалось неоднозначное. С одной стороны, во многих сказках можно встретить упоминание о том, что человек, съевший сердце пресмыкающегося, сможет познать язык животного и растительного мира. Это говорит о том, что ползучие гады ассоциировались на Руси с мудростью, знаниями.

С другой стороны, знаменитый Змей Горыныч выступает в роли коварного злодея, с которым вынуждены рискуя жизнью бороться отважные богатыри. Победа же над ним означает не что иное, как абсолютное торжество добра над злом.

Две змеи

Нередко встречается в культуре различных стран и еще более таинственный символ - две змеи. Если пресмыкающиеся свиваются друг с другом, такая эмблема ассоциируется с объединением двух могущественных сил - Судьбы и Времени. Образ двух ползучих гадов, крепко вцепившихся в хвост друг другу, намекает на то, что даже две полные противоположности происходят из одного источника.

Часто встречается в культуре и образ двух змей, обвивших посох или дерево. Примером такого символа может служить знаменитый кадуцей - эмблема, использовавшаяся в медицине. Это также указывает на двойственность пресмыкающихся, способных приносить яд и исцеление, здоровье и болезнь одновременно.

Различные образы

Что символизирует образ невинного ребенка, играющего со змеей? Такая картина во многих культурах ассоциируется с раем, потерянным и обретенным вновь. Она говорит также об освобождении бессмертной души от тленного мира. У некоторых народов этот образ рассматривался в качестве символа торжества над врагами, освобождения от рабства.

В некоторых культурах принято также изображать змею рядом с оленем или орлом. Этот образ говорит о противостоянии света и тьмы, причем за тьму отвечает именно змея. Объединение ползучего гада с орлом или оленем указывает на космическое единство, равновесие. Пресмыкающееся, которое обвивает женское тело, свидетельствует о соотношении женского и мужского начала. Змея, свернувшаяся узлом, вызывает ассоциации со скрытой силой, которая уже готова вырваться наружу, преодолев все препятствия на своем пути.

В том, что змея - символ мудрости, никогда не сомневались алхимики и маги. Алхимики в Средневековье активно использовали образ змеи, обвивающей шест. Эта картина символизирует подчинение жизненной силы. Символ, на котором изображено пресмыкающееся, проползающее через круг, указывал на алхимическое сплавление.

Различные культуры

Почему символ (змея) не сыграл особой роли в культуре Китая? Потому что крайне редко отделялось от дракона, образ которого испокон веков привлекал китайцев. Однако известно, что ползучий гад в этой стране ассоциировался с самыми негативными качествами - хитростью, лживостью, злобой, ненавистью.

Гораздо благосклоннее к пресмыкающимся относились кельты, о чем свидетельствуют сохранившиеся эпосы. Змеи воспринимались ими в качестве символов возрождения, исцеления. Они нередко изображались с головой барана, рогами - в этом случае эмблема указывала на мужскую силу. А образ богини Бригитты, украсившей свои волосы свернувшейся змеей, символизировал плодородие, надежно защищал человеческое царство от темных сил.

Ацтеки традиционно приписывали змеям могущество, способность повелевать стихиями. Также эти символы ассоциировались у них со знанием, мудростью. В преданиях этого народа змеи нередко выступали в роли мифических предков, отважных героев. Большим почетом пресмыкающиеся пользовались на территории Африки. Они рассматривались в качестве знаков императорской власти, символизировали бессмертие, возвращение в мир живых из мира мертвых.

Наши дни

Любопытно, что символ змеи сумел сохранить большую популярность и в наши дни. Именно этот образ неизменно продолжают выбирать люди из различных стран, намереваясь сделать себе эффектную татуировку. Представительницы прекрасного пола выбирают этот образ, так как он ассоциируется с искушением, запретным плодом. Мужчинам наиболее нравятся символы кобр и других змей, способных подчеркнуть такие качества как властность, стремление доминировать. Те же, кто рассматривает пресмыкающихся в качестве символа мудрости и знаний, отдают предпочтение картинкам, на которых изображены змеи с чашами.

По поводу прозвища Змея однозначного мнения не существует. Наиболее распространенная версия: Горыныч он был потому, что жил в подгорных пещерах. Но такой вариант представляется не совсем верным, во многих сказках Змей Горыныч и близко к пещерам не подходил по причине отсутствия оных, равно как и гор, в данной местности. Например, в сказке про Ивана, коровьего сына, Змей благополучно жил в белокаменных палатах. Множество сказок, где местожительством Змея называется самое глухое место в лесу. И тем не менее он оставался Горынычем, вне зависимости от наличия пещеры под горой.

Еще один вариант — Змей является выходцем из высшего, «горнего» мира. Потому и Горыныч. Но как-то он слишком злобен для заоблачных сфер.

Змея прозвали Горынычем потому, что во всех сказках он непременно плюется огнем. Вот такой огнедышащий. Между прочим, вовсе не такая уж невероятная и фантастическая история. Природа знает подобные феномены. Жук-бомбардир выстреливает горючую жидкость, спасаясь от врагов. Причем состав этой жидкости близок к современному ракетному топливу, но создается не в лаборатории, а прямо в теле жука.

Любопытно, что в ископаемых черепах некоторых видов динозавров обнаружены полости, подобные используемым жуком-бомбардиром для выработки химического оружия. То есть можно предположить, что эти динозавры обладали аналогичными свойствами. Попросту говоря, могли быть огнедышащими.

Теперь добавим к этому маленький факт: в фольклоре практически всех народов присутствуют драконы. Конечно, можно говорить, что для сказок нет границ, и история, рассказанная на одном конце земного шара, постепенно перекочевала на другой. Но это представляется натяжкой.

Гораздо проще поверить в то, что не все динозавры вымерли к моменту начала человеческой цивилизации. Могли сохраниться и «огнедышащие» разновидности. Или водоплавающие (как Кецалькоатль или библейский Левиафан, который, кстати, кроме того, что был водоплавающим, еще и благополучно изрыгал пламя:

«…из пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры; из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла. Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя» (Иов, 40).

Ну, а так как Красной Книги в те времена не существовало, а поголовье динозавров было невелико, их благополучно уничтожили, как уничтожили многие другие виды животных.

Так что возможно, что Змей Горыныч — это отголосок встречи с огнедышащим динозавром. Отнюдь не сказочным персонажем, а вполне реальным животным.

Но существуют и другие версии прозвища трехглавого Змея русских народных сказок. И они не имеют ни малейшего отношения к вопросу, существовали ли динозавры на Земле одновременно с человеком или нет. Более того, о настоящих животных и речи нет.

В полесских деревнях до сих пор рассказывают о том, как в стародавние времена, когда русские города приглашали варяжских воинов на княжеские столы, один из северных рыцарей явился в глухую деревушку, что расположилась на маленьком болотном островке между реками Припять и Горынь. Дружина у него была небольшая, но в поселище народу было мало, так что захватил рыцарь-разбойник островок без особых проблем.

А дальше случилось необычное: вместо того, чтобы сесть князем на захваченном островке, как другие такие же северные воины, рыцарь выбил всех местных жителей поголовно. Поселище обнесли дубовым частоколом (дубовые бревна, заточенные, как карандаши — комар не проскочит), и начались разбойничьи набеги.

Место для разбойничьего лагеря было очень удобное — рыцарь сел как раз на пути «из варяг в греки»: по Припяти и по Горыни в те времена бегали челны торговых людей, везли диковинные и дорогие товары. Рыцарь был жаден, подати с купцов за свободный проезд не собирал, всегда отбирал все. Людей же убивал. За такой характер прозвали его Змеем, ну, а по расположению — Змеем с Горыни, или попросту — Змеем Горынычем.

Кстати, среди болот между Припятью и Горынью есть маленький островок, который до сих пор называют Змеиным Поселищем. На том островке давно уже никто не селился, кроме очень злобных гадюк. Говорят, что именно там и располагался Змей Горыныч со своей дружиной, пока его хитростью не заманили в ловушку, а поселище не сожгли дотла.

Рассказывают эту историю и немного иначе. Говорят, что Горынь тогда была безымянной рекой. А вот когда жгли поселище Змеиное (утверждают, что греческим огнем — монах какой-то помог, составил смесь для благого дела), и злое пламя взметывалось до самого неба, получила река имя — Горынь. И рыцарь, который до той поры был просто Змеем, вошел в предания уже как Змей Горыныч.

Но если с Горынычем более или менее ясно, можно выбрать любую версию — как биологическую, так и историческую, то с его многоглавостью сложнее. Тут биология упирается: если некоторые археологические находки позволяют сделать вывод о существовании в доисторические времена огнедышащих динозавров, то вот трехглавых, а уж тем более шести-, девяти- или двенадцатиглавых, не обнаружено. Все динозавры скромно бегали на четырех лапах (разумеется, сухопутные) и имели по одной голове на единицу туловища.

На Полесье утверждают, что у Змея Горыныча было два сына, которые вместе с отцом командовали дружиной. И были они такими же жестокими и жадными, как и сам Змей. За что их называли Змеенышами, а то и Змейскими Головами. Вот и получился в сказаниях Змей не только Горыныч, но еще и Трехглавый.

Правда, в некоторых сказках Змей Горыныч изумительно многоглав. Некоторые разновидности обладали той же способностью, что и знаменитая Лернейская гидра — на месте отрубленной головы тут же вырастала новая. Правда, если у гидры голова (точнее, головы — вместо одной срубленной две новеньких) вырастала вполне самостоятельно, то Змею Горынычу нужно было чиркнуть по отрубленной голове огненным пальцем.

Полесские рассказчики объясняют это тем, что у Змея с Горыни были не только сыновья — основные Головы, вместе с рыцарской, но и военачальники. Так сказать, ротные командиры. И сладить с ними иногда было куда как сложнее, чем с самим Змеем.

Между прочим, если Змей Горыныч был таким, как рассказывают в полесских деревнях, то понятно, почему он собирал дань молодыми девушками. Если же он был огнедышащим динозавром, возникает закономерный вопрос: для чего динозавру девицы, да еще и красивые? Или, может, это такой гастрономический изыск? Ответа на этот вопрос археология и биология пока не нашли.

Популярный персонаж в фольклорнойтрадиции славян . Свое место она заняла и среди образов русского фольклора, где она встречается в сказках и заговорах , в мифологических рассказах и легендах, в поверьях и приметах. Наиболее полно образ змеи представлен в волшебных сказках, хотя число сказочных сюжетов, где действует этот персонаж, ограничено. В фольклористике они объединяются в сюжетные типы под названиями «Чудесный предмет», «Чудесная способность», «Чудесный супруг». Есть и другие, более редкие, сюжеты.

Сюжет «Чудесный предмет» встречается в русском сказочном материале чаще других. Он был известен и на территории Карелии (сборники «Сказки и предания Северного края в записях И. В. Карнауховой», «Сказки Карельского Беломорья» (сказки М. М. Коргуева), «Русские сказки в Карелии: старые записи») . В начале сказки «Волшебное кольцо» из сборника А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки» герой избавляет от смерти собаку и кошку, покупая их у мучителей, а затем спасает из костра девушку-змею , которая оказывается дочерью «подземельного царя», обладателя сокровищ. В благодарность царь дарит герою «чудодейное» кольцо , исполняющее желания, предупреждая: «Никому про кольцо не сказывай, не то сам себя в большую беду втянешь!» С помощью волшебного кольца герой строит дворец, собор и мост и женится на королевне, которая выпытывает секрет его всемогущества, а затем крадет кольцо. По ее пожеланию герой лишается богатства и попадает в тюрьму. Из беды его выручают собака и кошка: они добывают у королевны кольцо и возвращают его хозяину.
Основная интрига и «мораль» этого сюжета связана не со змеей , которая появляется только в первой части сказки, а затем исчезает. Тем не менее здесь ясно проступает мифологическая основа этого образа - оборотническая природа змеи -прекрасной девушки и дочери владыки подземного царства. Это ее постоянная черта, она присуща змее и в «Сказке про перстень о двенадцати винтах» из того же сборника.

В сказке прослеживается и связь змеи с огнем. В момент встречи с героем змея горит в костре, то есть видимо гибнет, хотя из повествования следует, что огонь скорее комфортная для нее стихия: «Среди леса поляна, на поляне огонь горит, в огне девица сидит, да такая красавица, что ни вздумать, ни взгадать…». В свете этого ее встреча с героем предстает как бы подготовленной: ситуация мнимой гибели змеи в огне нужна для того, чтобы вознаградить доброго героя.
Однако герой данного сюжета добр не всегда. В сказке «Царевна-змея», получив за спасение змеи из огня чудесный бочонок, герой выменивает его на меч-саморуб у некоего старичка - и тут же убивает его этим мечом, чтобы вновь завладеть бочонком. Да и сам змеиный дар оказывается не только благом. Нарушение условий обладания приносит герою сказки несчастья.

Неоднозначная природа дара змеи подтверждается и другим сказочным сюжетом - «Чудесная способность». Этот сюжет менее характерен для русских сказок. Действие здесь развивается подобно тому, как и в предыдущем типе. Герой освобождает из-под камня змею, а змея наделяет его способностью понимать язык зверей и птиц с условием никому не рассказывать об этом под угрозой смерти. Благодаря этой способности герой из разговоров животных узнает то, чего не мог знать раньше. Жена героя допытывается о причинах его всеведения, и он решает рассказать ей и умереть, лишь бы положить этому конец. Тут герой слышит насмешку петуха, который упрекает хозяина за то, что тот не может сладить с одной-единственной женой. Герой избивает жену, и с тех пор та больше ни о чем его не спрашивает.
В этой сказке дар змеи , способность понимать язык животных, восходит, как отмечают исследователи, к мифологическому образу змеи -хозяйки леса и всякой лесной твари. Но и здесь владение им едва не ввергает героя в беду, хотя в данном сюжете этот мотив носит почти комический характер.

Еще один сказочный сюжет со змеей , «Чудесный супруг», существенно отличается от двух предыдущих. Он бытовал и в Карелии (сказка «Парень-гад», сборник И. В. Карнауховой «Сказки и предания Северного края») . Однако два рассмотренных сюжета объединяет один и тот же мотив дара змеи , помогающий прояснить функции этого персонажа.
Змея в сказках о змеином даре хотя и играет в судьбе героя ключевую роль, все же является персонажем одного эпизода. На ее эпизодическую роль указывает то, что иногда она и вовсе пропадает из сказки, сохраняющей все прочие сюжетные звенья (сказка «Кольцо» из сборника «Великорусские сказки. Великорусские загадки» И. А. Худякова; «Три дворца и подземельное царство» из сборника «Великорусские сказки Вятской губернии» Д. К. Зеленина; «Про перстень» в сборнике «Сказки и предания Северного края в записях И. В. Карнауховой»; «Собака и кошка» в сборнике «Сказки Карельского Беломорья») . Змея выступает как посредница между миром людей, где действует герой сказки, и миром подземным, часть свойств которого она передает герою в виде чудесного дара.

Кроме сказок змея фигурирует в заговорном жанре. Этот жанр имеет как устную, так и письменную форму бытования и поэтому находится на пересечении фольклорной и книжной рукописной традиции. Его назначение - воздействие на природный мир и человека с помощью магических словесных формул - отразилось и на образе змеи, который предстает здесь совсем иначе, нежели в сказке.

Заговоры, где упоминается змея, еще более редки, чем сказки со змеей. Это касается не только русской заговорной традиции,- притом что на Севере и в бывшей Олонецкой губернии, современной Карелии, она была богатой и хорошо развитой - но и заговорной традиции соседствующего с русскими народа, вепсов. В сборниках «Русские заговоры из рукописных источников XVII - первой половины XIX вв. «и „Русские заговоры Карелии“, где вместе содержится около тысячи заговорных текстов от XVII до ХХ века, заговоров со змеей менее двух десятков.

Змеиные заговоры делятся на две разновидности: лечебные, профилактические (для защиты от укуса) - и любовные (присушки). В отличие от присушек, заговоры лечебного и профилактического характера имеют дело с реальными змеями - с последствиями неудачной встречи с ними или с опасностью, которую они несут. Привязкой к реальности лечебных заговоров служат также сопутствующие им инструкции по обработке раны. И в лечебном, и в любовном заговоре змея выступает в качестве участника ритуального, разыгрываемого диалога. В первом заговоре она, как и в сказке, предстает хозяйкой лесного царства. В своеобразной иерархии змей она властвует над другими змеями - лесными созданиями. В качестве противостоящей змее могущественной силы упоминаются архангел Гавриил и особо почитаемый народом святой Николай. Во втором приведенном заговоре о самой змее сказано очень мало. Она присутствует в заговоре и в то же время как бы остается за пределами словесного текста. Единственный эпитет «змея-пламя» является не столько метафорой, сколько отсылкой к ее мифологической связи с огнем. Еще одно напоминание о другой ее мифологической характеристике - принадлежности потустороннему миру - заключено в комментарии, которым исполнительница предваряет заговор: читать его нужно на росстани - перекрестке, который считается в поверьях местом пребывания потусторонней силы.

Когда мы говорим об образе змеи в жанрах русского фольклора, на память приходит другой его персонаж, - змей. Носящие одно и то же имя и схожие обликом, как соотносятся между собой змей и змея? В связи с этим можно вспомнить еще один фольклорный текст - пудожскую легенду о зарождении змей, восходящую к духовным стихам, согласно которой змеи произошли из пепла сожженных останков Змея-дракона.

При возможном общем происхождении в глубине мифов змей и змея в фольклоре имеют больше отличий, чем сходств. Первое их отличие - жанры, где каждый из этих образов проявляется с большей полнотой. Для змеи это повествовательный жанр, сказка, для змея это классические эпические жанры былин и духовных стихов. Другое отличие - в тех функциях, которые змей и змея выполняют в фольклорных сюжетах. У змеи их не так много, как у змея. В своем основном жанре она выступает как чудесный помощник героя, тогда как змей чаще всего является его противником. Правда, в одной из функций змея и змей сближаются - в роли подземного существа, хранящего некие сокровища или чудесные дары. Но в целом их образы слишком разные. Типичный змей - персонаж демонический, чуждый и устрашающий, типичная сказочная змея - расположенный к герою и куда более привлекательный.

Д. Абросимова, ст. н. сотрудник сектора научно-экспозиционной работы отдела истории и этнографии.

Каждый, кто хоть раз слышал или читал русские народные сказки, обязательно знает о Змее Горыныче – огнедышащем драконе, падком на сокровища и красных девиц; направо и налево губящем добрых молодцев и храбрых богатырей. Зато мало кто догадывается, сколь таинственным кажется появление этого персонажа современным ученым, особенно филологам!

Змей Горыныч.

Существует несколько гипотез, пытающихся объяснить происхождение сказочного образа Змея Горыныча. Например, академик Борис Александрович Рыбаков считал, что это не что иное, как претерпевшее значительные трансформации воспоминание о мамонтах (!). Другие исследователи связывают легенды об огнедышащем змее с попытками древних понять сущность полярного сияния или проводят аналогию между Змеем Горынычем и смерчем.

Высказывалось и предположение другого порядка: образ Змея Горыныча могла породить борьба славян со степными кочевниками в конце 1-го – начале 2-го тысячелетия.

Традиционные представления о монгольском нашествии на Русь, основанные на школьном курсе истории и популярных кинофильмах, рисуют нашему воображению дикие полчища кочевников, заполонившие степь. Главными причинами военных успехов этой орды мы привыкли считать внезапность нападения, подавляющее численное превосходство завоевателей, их варварскую жестокость. Между тем серьезные исследователи единодушно утверждают, что войско Чингисхана и Батыя в ту историческую эпоху было одной из лучших армий в мире. Ее высокие боевые качества во многом объясняются заимствованием и усвоением чужого военного опыта. То же самое можно сказать и про вооружение монгольских воинов. В частности, не подлежит сомнению, что они располагали артиллерийским оружием, в основном китайского производства. Это были различные типы метательных установок, использовавших огневые снаряды, основным компонентом которых был пороховой заряд.

О том, что порох – китайское изобретение, знают все. Но вместе с тем бытует мнение, будто его первоначальным назначением было устройство фейерверков, и только значительно позже его стали применять в военном деле. Однако огневые средства издавна занимали важное место в военном искусстве китайцев. Ничего подобного Европа тогда не знала и не имела. Уже в то время китайцы располагали достаточно разнообразным арсеналом порохового оружия. Например, зажигательные снаряды – «огненные ястребы» – представляли собой деревянные сосуды с порохом или глиняные горшки, наполненные расплавленным легкоплавким металлом. Против живой силы противника использовались осколочные снаряды, начиненные порохом и разбрасывавшие при взрыве железные колючки, осколки железной или фарфоровой оболочки. Взрыв такого снаряда мог быть слышен на расстоянии около 50 километров, а его осколки легко пробивали доспехи.

Существовало у китайцев и своего рода химическое оружие: дымовые шары, испускавшие разноцветный дым, иногда с добавками удушающих веществ или, например, шары ядовитого дыма, заполненные порохом с примесью сильнодействующих растительных ядов (аконита, белены и других). Были также в арсенале китайцев снаряды, начинявшиеся негашеной известью. Кроме них, в китайских хрониках есть упоминания об огневых стрелах, которые метали из лука или арбалета, поджигая перед этим пороховой заряд, благодаря чему стрела получала дополнительный реактивный импульс. Существовали и ракеты (!) – полые бамбуковые трубки, начиненные порохом.

Благодаря военно-экономическому шпионажу и использованию знаний и опыта попавших в плен китайских специалистов новое оружие недолго оставалось исключительным достоянием китайской армии. Известно, что уже в конце XI века оно появилось у северных соседей Китая. Активно осваивали огневое оружие и монгольские завоеватели, вторгшиеся в Северный Китай в начале XIII века.

Армия Чингисхана успешно применяла гранаты с нефтью и огневые стрелы с зажигательным фитилем: примеру, в 1206 году монголами был сожжен флот одного из китайских полководцев. В 1225 году, осаждая Хорезм, монголы обстреливали город ракетами и пороховыми разрывными снарядами. Таким образом, монгольская армия располагала различными типами огневого оружия еще до вторжения на Русь. Было бы странно, если бы войска, отправленные на завоевание Европы, не были снабжены столь эффективным средством ведения войны.

А теперь вернемся к Змею Горынычу и сопоставим характерные признаки этого былинно-сказочного персонажа с некоторыми изложенными выше сведениями о китайской артиллерии. Змей Горыныч неизменно предстает как носитель огня («из ноздрей пламя пышет») и дыма («из ушей дым валит»). А китайские огневые снаряды представляли собой прежде всего гранаты фонтанирующего действия: в полете или после попадания в цель их подожженное перед запуском содержимое сгорало, выбрасывая через оставленное отверстие огонь и дым.

Змей Горыныч имеет несколько голов. А китайские огневые снаряды имели форму шара или бочонка и действительно могли напоминать головы какого-то чудища. К тому же вполне вероятно, что некоторые снаряды раскрашивались предприимчивыми завоевателями под головы драконов и могли восприниматься защитниками крепостей как отрубленные кем-то головы настоящих рептилий.

Змей Горыныч имеет «хоботы», которыми может удушить или ушибить. Согласно словарю Даля, древнерусское «хобот» означало «хвост», а также «изгиб» и «дуга». Вполне возможно, что этим словом первоначально описывались шлейфы дыма, тянувшиеся за снарядами и ракетами. Такой дым мог и задушить, и «ушибить», поскольку некоторые типы снарядов на это и были рассчитаны.

Змей Горыныч в русских сказках всегда нападает сверху и никогда не появляется из леса или из воды, что характерно для драконов из фольклора других народов. А китайские снаряды и ракеты действительно падали буквально с неба.

Полет Змея Горыныча в преданиях всегда сопровождается страшным свистом и грохотом. Это вполне объяснимо, так как пороховые снаряды в полете и при взрыве издавали и свист, и грохот.

Еще один интересный момент: у Змея Горыныча черная кровь, которая подолгу не впитывается в землю, потому что ее «не хочет принимать земля русская». Этой кровью вполне могла быть черная маслянистая жидкость, вытекавшая из неразорвавшихся снарядов и гранат с нефтью. Кстати, она на самом деле плохо впитывается в почву.

Змей Горыныч появляется всегда неожиданно, его появление в дыму и пламени контрастирует с подчеркнуто хорошей погодой. Разумеется, обстрел пороховым оружием в дождливую погоду был невозможен, поскольку вода гасила подожженные снаряды и ракеты.

Прозвище Змея – Горыныч. Традиционно принято связывать это прозвище с понятием «гора»: он либо сын большой тучи, подобной горе, либо сам огромен как гора. Но нужно иметь в виду, что легенды, былины и сказки о Змее Горыныче записаны в основном в великорусских областях, в то время как борьба Добрыни со Змеем, к которой они восходят, происходила в эпоху Киевской Руси южнее. Возможно, первоначальное прозвище Змея было связано со словом «гореть», и уже позднее и севернее оно подверглось переосмыслению.

Все эти размышления позволяют высказать следующую гипотезу. В древней мифологии широко использовалась тема борьбы героя с огнедышащим змеем-драконом. В такую форму могли облекаться, в частности, преломленные в народной фантазии представления о непонятных, пугающих природных явлениях, будь то гроза, комета или шаровая молния. В результате у многих народов возник традиционный образ дракона – охранителя вод и хозяина природных стихий. В мифологии же славян, столкнувшихся в период монгольского нашествия с загадочным и страшным огненным оружием, эта традиционная тема получила совершенно иной поворот. Змей Горыныч стал олицетворением такого оружия, превратился в метафорический образ артиллерийского обстрела.

(Продолжение статьи "Значение сна в русской сказке")

В сборнике Ивана Худякова 1860 года издания автор пишет: «Вера в языческое чудесное еще в высшей степени распространена в народе; так, например, в этом же Жолчине одна бабка на могиле только что похороненного родственника кричала, чтоб он летал к ней змеем. Это было летом нынешнего года» (с. 132, Худяков И.А. Великорусские сказки. Великорусские загадки. СПб.: Издательство «Тропа Троянова», 2001. – 479 с. – (Полное собрание русских сказок. Ранние собрания. – Т. 6).

Этой цитатой я специально начал статью, чтобы сориентировать читателя относительно понимания в русской народной традиции «змея», с которым сражаются герои русских сказок. В противном случае стереотип, выработанный системой образования относительно сказок вообще, не позволит сделать правильные выводы. Только сейчас, когда наука подтвердила существование осознанных сновидений как явления, мы можем непредвзято оценить сведения об этом явлении, сохраненные в устной традиции русским народом. И называть это язычеством нельзя. Это древние знания об устройстве мира и человека, ныне восстанавливаемые. Они вовсе не означают неверие в бога. Русский народ верил во Всевышнего и троицу, которая называлась Триглавом, и составляли ее три бога – Сварог, Перун и Велес. Впоследствии Велес был заменен на Святовита. Одной из главных тайн считалось знание о том, что три бога на самом деле представляют одного – триединого. Но гордыня никого не доводит до добра. Русские первыми стали называть соседние народы язычниками, и поплатились за это: окружающие народы объединились, создали свои религии, а русские древние верования назвали язычеством. Но кроме религиозных верований были знания прикладные, касающиеся жизни людей во сне. Ведь в старые времена сон считался посланием богов, о нем рассказывали, его пытались трактовать, и никто не смел пренебрежительно отнестись ко сну. К примеру, Александр Македонский приказал казнить солдата, которому приснилось, что он убил своего военачальника.

Ранее я уже цитировал сказку, в которой говорится о трех царевнах, имевших несколько мужей, и в том числе змеев. Мать Ивана – крестьянского сына, тоже жила с мужем и со змеем одновременно. Мы пришли к выводу, что змей – это существо волшебного (сновиденного) мира, так же, как и волшебные помощники типа волков, коней, сивки-бурки, различных старичков, Бабы Яги, Марьи-царевны, Елены Прекрасной и тому подобные. Мы также установили, что при переходе из сновиденного мира в реальный герой часто забывает о происшедшем с ним в волшебном мире. Женившись там и вернувшись к отцу и матери в мир реальный, герой сказки снова женится, и лишь ценой больших усилий волшебная жена помогает ему вспомнить о себе.

Эта особенность трудности запоминания при переходе из одного мира в другой объяснена нами неоднократно. К примеру, в сказке «1. Василиса Премудрая» сборника Карнауховой И.В. Иван-царевич в реальном мире на свадебном пиру, женясь на другой, не узнал Василису Премудрую из волшебного царства, даже когда она подошла к нему и поставила перед ним испеченный ею пирог. А вспомнил только, когда услышал разговор голубя с голубкой, вылетевших из пирога. А услышать и понять голубей Иван-царевич мог, только войдя в измененное состояние сознания, характерное для волшебного мира. Увидев же в этот момент перед собой Василису Премудрую, он смог связать обе памяти в одну, восстановив свою целостность.

Чтобы связать возможность сексуальных отношений как бы мифического персонажа из русских сказок – змея – с современными представлениями о строении мира и в частности недавно официально созданной науки, изучающей осознанные сновидения – онейрологии, мы обратимся к книге Стивена Лабержа и Ховарда Рейнголда «Исследование мира осознанных сновидений». Напомню, что по теме осознанных сновидений Стивен Лаберж защитил докторскую диссертацию в Стенфордском университете, где он проводил исследования более десяти лет.

«В 1983 году мы предприняли исследование, чтобы выяснить, в какой степени сексуальная активность в осознанном БДГ-сновидении отражается на физиологических показателях.
Для опыта была выбрана женщина, поскольку женщины чаще сообщали об оргазме в сновидениях. У нее наблюдались различные физиологические показатели, на которые обычно влияет сексуальное возбуждение: дыхание, частота сердечных сокращений, тонус вагинальных мышц и амплитуда пульсаций влагалища. В эксперименте от нее требовалось подать специальный сигнал глазами в следующих ситуациях: когда она поймет, что спит, когда начнутся воображаемые сексуальные действия и когда у нее наступит оргазм.
По ее словам, она в точности выполнила условия поставленной задачи. Анализ записей выявил значительную корреляцию между тем, "что она делала в сновидении, и всеми физиологическими показателями, кроме одного. В течение пятнадцати секунд, которые она определила как период оргазма, активность ее вагинальной мускулатуры, амплитуда пульсаций влагалища и частота дыхания достигли максимума за всю ночь, и значительно превышали аналогичные показатели остальной части данного БДГ-периода. Частота сердечных сокращений, вопреки ожиданиям, возросла совсем незначительно.
После этого мы провели аналогичные эксперименты с двумя мужчинами. В обоих случаях наблюдалось резкое учащение дыхания, но опять же никаких существенных изменений сердечного ритма. Примечательно, что хотя оба онейронавта сообщили о ярко выраженном оргазме в своих осознанных сновидениях, ни у кого из них не было эякуляции, в отличие от обычных для подростков <мокрых снов>, которые часто не сопровождаются эротическими сновидениями».

Итак, мы можем сделать вывод о том, что сексуальные отношения в сновиденном мире существуют, они зачастую более эмоциональны, чем в мире реальном и сопровождаются соответствующими изменениями состояния физического тела, кроме учащения сердечного ритма. Зная это, мы можем вернуться к исследованию сказки, понимая при этом сексуальную подоплеку змеиных притязаний.

Змеи часто похищают царевен и берут их замуж. Так, в сказке «32. Светозор» трех-, шести- и девятиголовый змеи похищают трех царевен и живут с ними в медном, серебряном и золотом дворцах в роскоши и довольстве. Когда Светозор убивает всех троих змеев, царевны очень жалеют, что вынуждены оставить все имущество здесь. К счастью, у Светозора оказывается волшебный платочек, с помощью которого он превращает дворцы в яйца: медное, серебряное и золотое (с. 104, Народные сказки, собранные сельскими учителями. Сборник А.А. Эрленвейна. Русские народные сказки, прибаутки и побасенки. Сборник Е.А. Чудинского. СПб.: Издательство «Тропа Троянова», 2005. – 287 с. – (Полное собрание русских сказок. Ранние собрания. – Т. 11).

В сказке «28. Бур-храбер» сборника А.А.Эрленвейна царская дочь, похищенная Бур-храбером и Димитрием-царевичем, начала худеть. Она сказала, что это ее змей изводит. Поймав змея, Бур-храбер заставил змея отвезти себя к живой и мертвой воде, благодаря чему прозрел, а у Димитрия-царевича выросли ноги.

Иногда змеи жен себе завоевывают в сражении. В сказке «3. Иван, вдовинский сын и Гриша» девятиглавый змей подходит к крепости некой столицы царства и требует у короля дочь его за себя замуж. «Если ты не выдашь, - говорит, - за меня дочь свою замуж, то я тебя изведу всего, а королевство твое выжгу» (с. 172, Народные сказки, собранные сельскими учителями. Сборник А.А. Эрленвейна. Русские народные сказки, прибаутки и побасенки. Сборник Е.А. Чудинского. СПб.: Издательство «Тропа Троянова», 2005. – 287 с. – (Полное собрание русских сказок. Ранние собрания. – Т. 11).

Бывает и так, что змеи не являются врагами, а наоборот, помогают герою. В этом же сборнике в сказке «24. Иван-царевич и Марья-царевна» три сестры Ивана-царевича выходят замуж за первых встречных нищих, коими оказываются в результате три змея: двадцати-, тридцати- и сорокаголовый. Эти зятья не только кормят и поят Ивана-царевича, но еще и дарят ему волшебные предметы. В частности, собственноручно вшивают ему в одежду по три пера павлиньих. Делают они это, превратившись в красивых молодцев (с. 70-71, там же).

В сказке «87. Иван-царевич и Марья-желтый цвет» три брата – змея помогают выполнить задачу казаку, которого упорно именуют Иваном-царевичем. Потом предупреждают его об опасности и приглашают приезжать в гости. Таким образом, борьба со змеями происходит в основном тогда, когда они похищают женщин, либо сожительствуют с ними против их воли. В этом случае подыскивается защитник, обученный борьбе с ними, а по нашему мнению, профессиональный маг – сновидящий.

Другой конфликт возникает в случаях пожирания змеями населения какой-либо деревушки, либо царства. Причем змей не успокаивается, пока не съест всех, либо его не убьют. Почему-то он не может на этой неделе съесть человека в этой деревне, а на следующей – в другой. И опять же он почему-то чаще всего требует молоденьких девушек. Трудно поверить, что это связано с их какими-то гастрономическими особенностями. Хотя в сказке «3. Рога» сборника Карнауховой И.В. рассказывается о царевне Марье, к которой «…змей полётывает. Полётывает, да ейну кровь пьет. Совсем она немогёт, худюща стала». Но все же скорее всего, эти пристрастия змеев связаны с половыми отличиями. Практически во всех сказках змеи только мужского пола. Только изредка говорится об их матери.

В сказке «117. Богатырь» рассказывается: «В не нашем царстве были змеи; и у младшего змея двадцать восемь голов. А у князя Голицына были дочери и сын. Змеи этих сестер совсем завладели. Вот у нашего царя этот князь Голицын и отпросился воевать на змеев, сестер освободить». (с. 353, Худяков И.А. Великорусские сказки. Великорусские загадки. СПб.: Издательство «Тропа Троянова», 2001. – 479 с. – (Полное собрание русских сказок. Ранние собрания. – Т. 6). Наряду с использованием нового материала (князь Голицын) в основном изложение сказки традиционно, включая перекатывание бочек с сильной и слабой водой. Более того, здесь мы находим новое сведение. Пока богатырь освободил своих сестер, дома прошло тридцать лет, и их отец и мать не сразу узнали.

В сказке «108. Луна и Звезда» прямо указывается на то, что змей – это дух (с. 329, там же). В сказке «14. О Трех богатырях – Вечернике, Полуношнике и Световике» сборника М.К. Азадовского рассказывается в том числе о трех змеях – трехголовом, девятиголовом и двенадцатиголовом, и дается следующее пояснение: «Патом налетели эти люди-духи, магию имели, который магии научитца, то дабыват воды, разны абароты знат, и магли летать па воздуху, и штабы люди иф баялис». Одного рассказчик называет даже по имени: «трехглавай Зьмей Светлан». В сказке «89. Иван-Горошко» сборника Карнауховой И.В. говорится, что неподалеку от села жил волшебник-змей, который и похитил девушку. Таким образом, трижды мы встречаем указание на то что змеи представляли собой духов, причем во втором и третьем случае – людей-духов, обученных магии.

Что касается описания змеев, их внешнего вида, то его приходится собирать по разным сказкам. Есть ссылки на количество голов, которое чаще всего кратно трем, но все же не всегда. Есть упоминания и двадцати четырех голов, и тридцати и даже сорока. Само такое многообразие заставляет задуматься о реальности этого персонажа. Приходится признать, что такое чудовище возможно только в волшебном мире сна, где нет ничего невозможного. Сказители целенаправленно ввели этот персонаж в сказку, наделили его невозможными в физическом мире свойствами, главным из которых является именно большое количество голов, чтобы показать, что действие сказки разворачивается в волшебном сновиденном мире.

Другим свойством змеев является то, что они палят огнем. «Стали воевать с чудовищем. Чудовище сажень на пять не подпускает к себе близко никого. Так всех и жжет и палит огнем, и стал он войско королевское уж бить и давить шибко» (с. 172, Народные сказки, собранные сельскими учителями. Сборник А.А. Эрленвейна. Русские народные сказки, прибаутки и побасенки. Сборник Е.А. Чудинского. СПб.: Издательство «Тропа Троянова», 2005. – 287 с. – (Полное собрание русских сказок. Ранние собрания. – Т. 11).

Часто змеи ездят на конях, что подразумевает у них наличие ног, а, допустим, не плавников. Иногда их кони летают. Так, в сказке «30. Иванушка-шутничок и Вифлеевна-богатырша» змей «…сел на своего коня (а змеиные кони летают под облака), взвился он под облака – и чуть-чуть видно их» (с. 97, там же).

В «1. Сказке о Василисе золотой косе, непокрытой красе, и об Иване Горохе» сборника Богдана Бронницына мы находим указание на то, что у змея есть крылья: «А! это вы, молодцы! – вскрикнул Змей, крыльями хлопая». Далее еще более подробное описание: «Вдруг послышался страшный свист: мчится Змей-Лютый; конь его вихорь стрелою летит, пламенем пышет; с виду Змей богатырь, а голова змеиная. Когда он летит, еще за десять верст весь дворец начнет повертываться, с места на место передвигиваться…»

В сказке «6. Добрыня Никитич» сборника И.П.Сахарова говорится о хоботе, которым Змеища Горынчища чуть было Добрыню Никитича не ушиб. Что имеется в виду под хоботом, совершенно непонятно. Если наподобие слоновьего, то значит у змея на змеиной голове еще и хобот имеется. Никаких разъяснений ни здесь и нигде более не встречается. Есть, правда, догадка, что еще может быть названо «хоботом», но озвучивать мы этого не станем, и потому эту деталь мы признаем за нетипичную. В сказке «9. Акундин» того же сборника рассказывается о широком хвосте змея Тугарина, которым тот начал мутить Оку реку.

В сказке «100. Как братья правду искали» сборника «Сказки Куприянихи» три змея (о трех головах, о шести головах и о девяти головах) охраняют птицу прекрасную-перья красные. А держат они ее за девятью горами, за девятью дверями, за девятью замками.

В сказке «65. Свет-Луна» сборника И. В. Карнауховой Иван-богатырь упустил свою жену-волшебницу, называемую Свет-Луна и ищет ее в волшебном царстве. Редчайший случай в русской сказке, что героиня оборачивается змеем, прилетает к бабе-Яге, да еще плюет в своего мужа огнем, вырывается и улетает. Но именно этот случай особенно позволяет отнести змея к персоналиям сна.

Иногда змеи сражаются мечами, что говорит у них о наличии рук. Об этом же говорит и то, что змеи часто в сказках присылают письменные послания о своих требованиях, или извещают о своем прибытии. В то же время змеи часто летают, в связи с чем есть упоминания об их крыльях. Змеи могут превратиться в человека, причем становятся молодцами краше Ивана-царевича. И, наконец, самое главное: змеи могут сожительствовать с женщинами физического мира. Нигде, правда, нет упоминания о том, что от такого сожительства рождались дети. Но факт сходного с человеческим строения тела очевиден. Возможно, поэтому в сказках нет упоминаний о коже, глазах, пальцах, перепонках, ногах, либо руках змеев, их росте. Но везде змей говорит человеческим языком.

Таким образом, следует признать, что змей является существом волшебным, местом его обитания является мир сновидений. Через этот мир он может вступать в контакт с людьми. Через этот мир он вступает в половые отношения с женщинами, причем часто против их воли. Змеи больше относятся к миру духов, чем физическому. В то же время они имеют возможность общения с людьми благодаря тому, что люди имеют сновиденное тело. Как показывает практика, при общении с людьми основной для змеев является тактика запугивания. Они питаются эмоциями людей, нанося реальный вред здоровью людей уже в реальном физическом мире. Таким образом, наши предки описали нам основного врага сновиденного мира, дали указания по проникновению в этот мир, описали правила, существующие в этом мире. То есть подготовили нас к встрече с новым миром, старым, как весь мир, и в то же время многообразным.

Борьба со змеями возможна только в сновиденном мире, но осознать необходимость борьбы с ними нужно в мире физическом. В то же время нужно понимать, что уничтожить существо сновиденного мира невозможно, его можно только победить. Его можно разрубить на кусочки, сжечь их, а потом пепел развеять по ветру – это позволит показать ваш новый статус в мире сновидений: уже не мясо, а игрок. Далее все равно придется вступить в отношения с духами, научиться правилам общения, стать реальным игроком с полным осознанием – то есть стать человеком, способным контролировать свое сознание в двух мирах. Это позволит не терять энергию на кормление существ мира духов, а накапливать ее для собственного роста осознания. А после этого нас ждет путь в мир третий – мир души, или, как его называют в некоторых религиях – мир ментальный.