Анализ «Медный всадник» Пушкин. И.М

21.02.2019

«Вса́дники» (Ἱππεῖς; аттич. Ἱππῆς; лат. Equites) - четвёртая известная пьеса Аристофана , мастера старой комедии.

Характеристика комедии

Само произведение является сатирой на социально-политическую жизнь классических Афин во время Пелопоннесской войны . Эта черта характерна для всех ранних пьес драматурга . Дошедший до настоящего времени текст изобилует выпадами против Клеона с его провоенной демагогией. Комедия в значительной мере опирается на аллегории, прекрасно знакомые афинянам этой эпохи и нуждающиеся в комментариях сегодня. В частности, Клеон своему сопернику в пьесе, Колбаснику, часто намекает на богатый малоазийский полис Милет:

Клеон: Хоть камбалы наешься ты, милетян не осилишь. Колбасник: Что? Да нажравшись студня всласть, и рудники куплю я .

Скорее всего, имеются в виду те выгоды, которые черпали жители Милета из рудников, которые им удалось получить при Гистии . Комедия в 424 г. получила первый приз на соревновании драматургов. Она представляет собой не только пародию на современные Аристофану Афины, в ней не только заложен антивоенный пафос, но широко представлены темы справедливости, заботы о родном полисе, несовместимые с глупостью, жадностью и пустословием.

Синопсис

Старик Демос (по-гречески «народ») одурачен своим рабом Пафлагонцем. Двое других рабов Демоса, Никий и Демосфен, приходят к выводу, что не могут больше терпеть выходок любимца хозяина. Они находят в вещах Пафлагонца текст пророчества, согласно которому колбасник по имени Агоракрит (человек, кричащий на народном собрании часто не по делу и распространяющий ложную информацию, болтун) сумеет свергнуть Пафлагонца. Демосфен и Никий устраивают на Пниксе, месте заседаний экклесии (совета афинских старейшин) состязание между грубым Агоракритом и Пафлагонцем. Благодаря присущим колбаснику качествам - умении льстить, бахвальстве, изворотливости, он побеждает его и превращается в любимца Демоса. Последний же, перестав во всём слушать Пафлагонца, вновь становится молодым и сильным. Хор, сопровождающий действие комедии, состоит из достойных граждан - всадников, которые не на словах, а на деле защищают отечество. Примечательно, что Агоракрит, победив Пафлагонца, посвящает победу богу Зевсу, а не какому-нибудь народному божеству; более того, упоминание Афины, покровительницы полиса, делает эту победу волей богов. Простой человек, с множеством недостатков, тоже может повлиять на ход истории, и, в данном случае, сотворяет чудо: побеждает многоопытного демагога. Последнему же приходится взять на себя ремесло счастливого соперника - стать колбасником.

Обстоятельства создания комедии

«Всадники» были поставлены в театре в то время, когда после удачного пилосского похода Клеон был в зените могущества. Заслуги Никия и Демосфена, двух стратегов времени Пелопоннесской войны, которые организовали блестящую боевую операцию по захвату острова Сфрактерии и гавани Пилос, остались незамеченными. Когда на Сфрактерии афиняне осадили спартанцев, то Никий счёл это удобным моментом для заключения мира. В афинском народном собрании начались дебаты между демагогом Клеоном и Никием. В конце концов, штурм Сфрактерии был поручен Клеону, возможно, на правах экстраординарной литургии . Но, по сути, участие Клеона свелось только к помощи действующему там Демосфену. Почести - права сидеть в театре на первом ряду, пожизненного обеда в пританее (афинском совете) достались Клеону. Более того, афиняне выбирают его стратегом. Никий же совершает успешный поход на Коринф , но несмотря на успехи, сопутствующие ему в этот период, он выступал за прекращение боевых действий со Спартой (что нашло отражение в комедии). Клеон, предводитель демократов, яростно настаивал на продолжении войны. Его политическая деятельность связана с судебными процессами против сторонников Перикла (намёк на незначительные «процессики» есть в тексте комедии). Фукидид в «Истории» отказывает Клеону в каких бы то ни было хороших качествах , а сам Аристофан подчёркивает, что только пороки и позволили Клеону задавать тон в народном собрании и пользоваться популярностью у демоса. Впрочем, возможно, имели место и личные неприязненные отношения между демагогом и «отцом комедии». Клеон не мог сравниться со спартанским Брасидом , и, в конце концов, погиб в битве при Амфиполе, где афиняне потерпели поражение.

Переводы на русский язык

На русский язык комедия переводилась А. Пиотровским , А. Станкевичем и В. Ярхо. .

Напишите отзыв о статье "Всадники (комедия)"

Примечания

Отрывок, характеризующий Всадники (комедия)

Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг"и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г"асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг"удно отослать тг"идцать ли, тг"иста ли человек под конвоем в гог"од, чем маг"ать, я пг"ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г"авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог"ишь – помг"ут. Ну, хог"ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…

Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d"ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.

Литературная деятельность Аристофана протекала между 427 и 388 г .; в основной своей части она падает на период Пелопоннесской войны и кризиса афинского государства. Обостренная борьба различных группировок вокруг политической программы радикальной демократии, противоречия между городом и деревней, вопросы войны и мира, кризис традиционной идеологии и новые течения в философии и литературе - все это нашло яркое отражение в творчестве Аристофана.

Комедии его, помимо своего художественного значения, являются ценнейшим историческим источником, отображающим политическую и культурную жизнь Афин конца V в.

В политических вопросах Аристофан приближается к умеренно-демократической партии, чаще всего передавая при этом настроения аттического крестьянства, недовольного войной и враждебно относившегося к агрессивной внешней политике радикальной демократии. Такую же умеренно-консервативную позицию он занимает и в идеологической борьбе своего времени. Мирно подтрунивая над поклонниками старины, он обращает острие своего комедийного дарования против вождей городского демоса и представителей новомодных идейных течений.

Среди политических комедий Аристофана наибольшей остротой отличаются «Всадники» (424 г.). Эта пьеса была направлена против влиятельного лидера радикальной партии Клеона в момент его наибольшей популярности, после блистательного военного успеха, одержанного им над спартанцами.

Действие происходит перед домом, где живет капризный, глуховатый старик Демос (т. е. афинский народ). Пролог начинается с комического диалога двух рабов, в которых зрители с первых же слов могли узнать известных полководцев Демосфена и Никия. Оказывается, Демос передал всю власть в доме новому рабу, кожевнику Пафлагонцу (намек на профессию отца Клеона). За чаркой украденного вина рабам приходит в голову блестящая мысль - стянуть у кожевника оракулы, которыми тот морочит голову старику (намек на многочисленные оракулы, сулившие благополучный исход Пелопоннесской войны). Оракул найден: кожевник должен будет уступить власть лицу еще более «низменной» профессии, колбаснику. Действие комедии построено, таким образом, на основном принципе карнавальной обрядности - «переворачивании» общественных отношений («последние да будут первыми»). Немедленно появляется колбасник с лотком и колбасами. В сцене, пародирующей карнавальный обряд избрания раба или шута «царем» и «спасителем» общины, колбаснику разъясняется его миссия - быть властителем Афин. Приход Пафлагонца обращает, правда, колбасника в бегство, ню на помощь ему является хор «всадников» (аристократическая группировка, враждебная Клеону). Свалка и ругань кончаются «агоном», в котором колбасник превосходит Пафлагонца бесстыдством и бахвальством.

Расположение же Демоса Колбасик завоёвывает ещё раньше, когда он подарил ему подушечку, чтобы не сидеть на голых камнях на Пниксе.

ТЕМА ВЛАСТИ И НАРОДА

Финал комедии связан со сказочными метаморфозами. После победы Колбасник принимает решение достойно и честно служить народу, превращается в мудрого правителя. В заключительной сцене Демос оказывается возрожденным: колбасник вернул ему юность, сварив его в кипятке (популярный сказочный мотив; ср. такое же окончание в «Коньке-горбунке» Ершова), и Демос отныне так же крепок и свеж, как в период греко-персидских войн. Кожевник же остаётся посрамлённым за свою корысть, честолюбие, агрессивность, а звание демагога после комедий Аристофана становится скомпрометированным.

Комедия заканчивается обычной любовной сценой: вбегают красотки, изображающие мир на тридцать лет, и комос покидает орхестру, во главе с Демосом и колбасником.

В.19 Приемы комического в творчестве Аристофана.(Или идейно-художественный анализ комедий «Облака», «Лягушки»-по выбору ).

Древнегреческий философ Аристотель утверждал, что умение смеяться - это то достоинство, которое отличает человека от животного В своей "Поэтике" он производит название комедии от слова "комос" - веселое шествие подвыпивших гуляк, а начало ее выводит из "фаллических" песен в честь бога-виночерпия Диониса. Обрядовые песни неизменно должны были включать в себя шутки, насмешки и даже непристойности. Оформил комическое в канонический комедийный жанр Аристофан, за что и получил звание "отца комедии". В "Архарнянах" он воспроизвел в небольшой сценке деревенское шествие с обрядовой песней. Представление о "комосе" может дать и сцена, описанная Платоном в "Пире", когда пьяный Алквивиад, возглавляющий толпу гуляк, с песнями врывается в дом поэта Агафона. В древних обрядовых играх важное место занимал спор, когда на насмешки одной стороны отвечала другая, и дело доходило до бранных слов, а то и до потасовки. Аристофан в своих комедиях убрал из оборота все грубые, чисто внешние комические приемы, основанные на непристойностях. "Кто в этом находит смешное, тот от моих шуток не получит удовольствия", - говорит он в комедии "Облака". В устранении всего пошлого (отказываясь "кидать в толпу угощения") Аристофан видел свое отличие от предшественников, которые начинали разрабатывать этот жанр. В комедии "Мир" его художественные принципы выражает хор. Он, во-первых, один у соперников всех прекратил их обычай смеяться Над одеждою рваной и теми людьми, кто воюет с одними лишь вшами; Он изгнал и Гераклов, месящих хлеба, и обжор этих вечно голодных, И бегущих рабов, надувающих ловко, нарочно терпящих побои - Это все недостойным он первый признал, и рабов выводить, как другие, Проливающих слезы, не стал он. И, подобные пошлости бросив и вздор, непристойные шутки такие, Возвеличил он этим искусство у нас, укрепил, возведя это зданье, Величавою речью и мыслью глубокой и шутками неплощадными, Не людишек простых он в комедиях стал подвергать осмеянью, не женщин, Но со страстью Геракла какой-то он стал нападать уж на самых могучих (Перевод С. Радцига)

Аристофан действительно не боялся нападать "на самых могучих" В комедии

"Всадники" он высмеивает одного из лидеров афинской демократии демагога Клеона, изображая его в образе наглого и ловкого раба, хитростью захватившего власть над своим господином Демосом, то есть народом. Влиятельный Клеон подал на драматурга в суд, но проиграл дело. Здесь уже комедия переросла в более "злой" жанр - сатиру. Как-то у ироничного Гейне спросили, почему бы ему не попробовать свои силы в качестве сатирика. "Это опасное ремесло, - ответил он. - ...Любая сатира когонибудь да задевает... Величайшим сатириком был Аристофан..." - добавил поэт, признавая, что взять высоту античного насмешника не каждому по силам. Надо заметить, что это ремесло опасно не только для самого сатирика, но и для тех, кого он выбирает в качестве своих "объектов". В том, что смех часто бывает "страшнее пистолета" - в буквальном смысле, мы еще убедимся по ходу нашего повествования. О жизни Аристофана известно очень мало. Родился он приблизительно в 446 году до н. э. в деме Кидафине (демы - древнегреческие территориальные округа в Аттике) и являлся афинским гражданином. Существует предположение, на основе его замечания в "Ахарнянах", что он был клерухом, то есть афинским колонистом-землевладельцем на острове Эгине.

Со слов Аристофана, писать он начал очень молодым. Первые комедии, созданные в 427-425 годах до н. э. ("Пирующие", "Вавилоняне", "Архарняне"), ставил под именем актера Каллистрата и сам иногда выступал в качестве актера, к примеру, играл роль Клеона во "Всадниках". Время жизни драматурга совпало с событиями, имеющими исключительное значение для Афин. К середине V века до н. э. Афины победили в многолетней войне с персидской монархией и заняли главенствующее положение в Древней Элладе, возглавив коалицию множества мелких государств и островов Эгейского архипелага. Это был период высшего расцвета государственного устройства Афин, а также всех искусств. На вершине афинского Акрополя возводится Парфенон (храм богини Афины), у его подножия в театре Диониса ставят свои трагедии Софокл и Еврипид, вокруг просвещенного афинского вождя Перикла объединяются историк Геродот, скульптор Фидий, философ Анаксагор. В последние десятилетия V века до н. э. разразилась Пелопоннесская война (431- 404 годы до н. э.), в которой Афины столкнулись с другим могущественным объединением - Спартой. В Афинах возникли партии, имеющие разные взгляды на войну. Богатые купцы, связанные с морской торговлей, стояли за продолжение войны и расширение афинского господства, а землевладельцы, страдающие от спартанских набегов, настаивали на ее прекращении. Аристофан по своим взглядам был близок к последним и в комедиях "Мир", "Лисистрата" и других выступал против войны. Внутренняя жизнь Афин также претерпевала изменения. Странствующие учителя мудрости - софисты - подвергали критике вековые представления о морали, которых придерживались предки, а также традиционную веру в богов. Формально к софистам современники относили и Сократа, проповедующего свое учение на афинских улицах и пугающего сограждан экзотическим видом. (Лишь последующие эпохи увидят в нем идеал мудреца - благодаря Платону, передавшему мысли своего учителя в "Апологии Сократа".) Это тот исторический фон, те явления, которые стали содержанием комедий Аристофана. По убеждениям он был государственником, и во всем, что, по его мнению, колебало государственные основы, видел объекты для сатирических стрел. Аристофан придавал большое общественное и политическое значение своему творчеству, называя себя "очистителем, отвращающим беды от своей страны" Так, в "Облаках" он сделал своими персонажами Сократа и софистов, высмеивая их новомодные философские теории. По сюжету, крестьянин Стрепсиад имел сына Фидиппида от жены, взятой из знатного рода. Сын водил дружбу с аристократической молодежью. Увлекшись конным спортом, он заставил отца покупать себе рысаков и втянул его в долги. Не зная, как выйти из положения, старый Стрепсиад идет в "думальню" Сократа, чтобы поучиться у него науке не платить долгов (так Аристофан называл все учение философа). Сократ призывает новых богов - Облака - покровителей новой науки затуманивания голов, и они появляются в виде хора (отсюда и название комедии). Обучение Стрепсиада показано в ряде комических сцен, где Сократ предстает настоящим жуликом и плутом. Крестьянин оказывается слишком туп, чтобы усвоить такую науку, и Сократ прогоняет его. Тогда Стрепсиад посылает в "думальню" своего сына. В это время к крестьянину являются кредиторы, но он, нахватавшись у Сократа мошеннических уверток, изгоняет их ни с чем. После окончания курса наук Фидиппид возвращается домой, и отец по этому случаю устраивает пирушку, во время которой между ними разгорается спор. В запале Фидиппид колотит отца и доказывает, что по современным научным взглядам он имеет на это право, поскольку это наблюдается и в природе – у животных. "А чем, - восклицает он, - животные отличаются от людей? Разве только тем, что не пишут псефисм" (декретов). Здесь Аристофан пародирует развитую софистами теорию естественного права, которая провозглашала природу высшей нормой всего сущего и все явления расценивала по признаку - существуют ли они от природы или по человеческому установлению. К софистам он относил и Сократа. Поколоченный Стрепсиад осознает всю лживость новых учений: "Ах я, дурак! Ах сумасшедший, бешеный! Богов прогнал я, на Сократа выменял". Видя корень зла в Сократе, он поджигает его "думальню".

Первые представления комедии потерпели неудачу, и Аристофан комедию переделал; до нас дошла только вторая редакция. Комедия "Облака" не только доставила много хлопот автору, но сыграла зловещую роль в судьбе его персонажа. Во время суда над Сократом, вынесшего ему смертный приговор (399 год до н. э.) "за поклонение новым божествам" и "развращение молодежи", комедия была использована как одно из доказательств виновности философа. До сих пор большой историко-литературный интерес представляет комедия "Лягушки ". В ней Аристофан выразил свои взгляды на роль поэта в государстве, а также свои художественные идеалы. Действующими лицами он сделал реальных поэтов-трагиков - Эсхила и Еврипида, недавно ушедших из жизни. По существу в этой комедии Аристофан полемизирует с общественными воззрениями и художественными приемами Еврипида. Взгляды Аристофана озвучивает Эсхил.

Комедия "Всадники" , поставленная на афинской сцене в 424 г. до н. э., - наиболее типичная злободневная комедия Аристофана. Она высмеивает афинских демагогов {Демагог - здесь в значении вождь, политический деятель.}. Острие ее сатиры направлено против видного афинского демагога Клеона, который, по Аристофану, опутал своей лестью народ афинский (Демос). Слуги народа - полководцы Никий и Демосфен - подыскали для него более "достойного" слугу, колбасника Агоракрита, который своими проделками и лестью Народу одолевает Клеона и омолаживает афинский Демос. Комедия живо осмеивает грязные методы демагогов, которые, по мнению Аристофана, разлагают народ.

27. Первая (не дошедшая до нас) комедия Аристофана «Пирующие» (427 г.) была посвящена вопросу о старом и новом воспитании и изображала дурные последствия обучения в духе новой софистической моды. К этой же теме Аристофан вернулся в комедии «Облака» (423 г.), высмеивающей софистику. Но «Облака», которые автор считал самым серьезным из дотоле написанных им произведений, не имели успеха у зрителей и получили третий приз. Впоследствии Аристофан частично переработал свою пьесу, и она дошла до нас именно в этой, второй редакции.

В «Облаках» ярко отражены все идеологические и стилистические особенности творчества Аристофана. Симпатии автора и зрителя, конечно, всецело на стороне крестьянина Стрепсиада, а на все городское воспитание, которое Аристофан отождествляет с софистикой, дается резкая пародия, не пощадившая даже Сократа, противника софистов, но тоже обучавшего новой мудрости. Человеческие характеры заменяются в «Облаках» олицетворёнными идеями, но их крикливый гиперболизм делает комедию красочной и веселой. Так как вместо прежних антропоморфных божеств греческая натурфилософия проповедовала материальные стихии, то они представлены здесь в виде облаков.

Почти вся комедия состоит из ссор, споров и брани – Аристофан усматривает именно в них суть широко распространившейся в его эпоху новой «просветительской» философии.

28. Комедия «Лягушки» и литературные взгляды аристофана.

Комедия «Лягушки», поставленная в 405 г. до Р. Х., интересна как выражение литературных взглядов Аристофана. Она направлена против Еврипида, изображаемого в виде сентиментального, изнеженного и антипатриотически настроенного поэта, в защиту Эсхила, поэта высокой и героической морали, серьезного и глубокого и, кроме того, стойкого патриота.

Непосредственным поводом для сочинения Аристофаном «Лягушек» явилось известие о смерти Еврипида, полученное в Афинах годом раньше. Во время репетиций пьесы умер Софокл. Великие трагические поэты не имели достойных преемников, и дальнейшая судьба трагедии волновала всех

В «Лягушках» ярко выражены приверженность Аристофана к строгим формам поэзии, отвращение от современной ему и развращенной городской культуры, пародийное изображение Диониса и всего подземного мира, виртуозное владение стилем Еврипида и строгой манерой Эсхила.

Свойственная Аристофану пародийность в «Лягушках» нисколько не снижается. Литературно-критические цели не ослабляют традиционного, балаганного стиля комедии с постоянным шутовством, драками и переделкой старинного ритуала на комедийный лад. Даже основная сюжетная линия «Лягушек» – нисхождение Диониса в подземный мир – есть не больше чем пародия на общеизвестный и старинный миф о нисхождении Геракла в преисподнюю и о выводе оттуда пса Цербера на поверхность земли. Кроме хора лягушек во второй части комедии имеется хор так называемых мистов, то есть посвященных в Элевсинские мистерии; но он тоже выступает в контексте балаганного шутовства.

При всем том обилие в «Лягушках» чисто бытового шутовства и введение забавных, но бессмысленных дивертисментов с флейтами, кифарами и трещотками, а также натуралистическая разрисовка характеров (Диониса и его раба) свидетельствуют о нарождении нового стиля комедии, не столь строго идейного и антинатуралистического, как в ранних комедиях Аристофана.

Всадники - это не просто конники: так называлось в Афинах целое сословие - те, у кого хватало денег, чтобы держать боевого коня. Это были люди состоятельные, имели за городом небольшие поместья, жили доходом с них и хотели, чтобы Афины были мирным замкнутым сельскохозяйственным государством.

Поэт Аристофан хотел мира; поэтому-то он и сделал всадников хором своей комедии. Они выступали двумя полухориями и, чтобы было смешнее, скакали на игрушечных деревянных лошадках. А перед ними актёры разыгрывали шутовскую пародию на афинскую политическую жизнь. Хозяин государства - старик Народ, дряхлый, ленивый и выживший из ума, а его обхаживают и улещают хитрые политиканы-демагоги: кто угодливее, тот и сильнее. На сцене их четверо: двух зовут настоящими именами, Никий и Демосфен, третьего зовут Кожевник (настоящее имя ему Клеон), а четвёртого зовут Колбасник (этого главного героя Аристофан выдумал сам).

Для мирной агитации время было трудное. Никий и Демосфен (не комедийные, а настоящие афинские полководцы; не путайте этого Демосфена с одноимённым знаменитым оратором, который жил на сто лет позже) только что возле города Пилоса взяли в окружение большое спартанское войско, но разбить и захватить в плен его не могли. Они предлагали воспользоваться этим для заключения выгодного мира. А противник их Клеон (он и вправду был ремесленником-кожевником) требовал добить врага и продолжать войну до победы. Тогда враги Клеона предложили ему самому принять командование - в надежде, что он, никогда не воевавший, потерпит поражение и сойдёт со сцены. Но случилась неожиданность: Клеон одержал при Пилосе победу, привёл спартанских пленников в Афины, и после этого от него в политике уже совсем не стало проходу: кто бы ни пытался спорить с Клеоном и обличать его, тому сразу напоминали: «А Пилос? а Пилос?» - и приходилось умолкать. И вот Аристофан взял на себя немыслимую задачу: пересмеять этот «Пилос», чтобы при любом упоминании этого слова афиняне вспоминали не Клеонову победу, а Аристофановы шутки и не гордились бы, а хохотали.

Итак, на сцене - дом хозяина Народа, а перед домом сидят и горюют два его раба-прислужника, Никий и Демосфен: были они у хозяина в милости, а теперь их оттёр новый раб, негодяй кожевник. Они двое заварили славную кашу в Пилосе, а он выхватил ее у них из-под носа и поднёс Народу. Тот хлебает, а кожевнику бросает все лакомые кусочки. Что делать? Посмотрим в древних предсказаниях! Война - время тревожное, суеверное, люди во множестве вспоминали (или выдумывали) старинные тёмные пророчества и толковали их применительно к нынешним обстоятельствам. Пока кожевник спит, украдём у него из-под подушки самое главное пророчество! Украли; там написано: «Худшее побеждается только худшим: будет в Афинах канатчик, а хуже его скотовод, а хуже его кожевник, а хуже его колбасник». Политик-канатчик и политик-скотовод уже побывали у власти; теперь стоит кожевник; надо искать колбасника.

Вот и колбасник с мясным лотком. «Ты учёный?» - «Только колотушками». - «Чему учился?» - «Красть и отпираться». - «Чем живёшь?» - «И передом, и задом, и колбасами». - «О, спаситель наш! Видишь вот этот народ в театре? Хочешь над ними всеми быть правителем? Вертеть Советом, орать в собрании, пить и блудить на казённый счёт? Одной ногой стоять на Азии, другой на Африке?» - «Да я низкого рода!» - «Тем лучше!» - «Да я почти неграмотен!» - «То-то и хорошо!» - «А что надо делать?» - «То же, что и с колбасами: покруче замешивай, покрепче подсаливай, польстивей подслащивай, погромче выкликивай». - «А кто поможет?» - «Всадники!» На деревянных лошадках на сцену въезжают всадники, преследуя Клеона-кожевника. «Вот твой враг: превзойди его бахвальством, и отечество - твоё!»

Начинается состязание в бахвальстве, перемежаемое драками. «Ты кожевник, ты мошенник, все твои подмётки - гниль!» - «А зато я целый Пилос проглотил одним глотком!» - «Но сперва набил утробу всей афинскою казной!» - «Сам колбасник, сам кишочник, сам объедки воровал!» - «Как ни силься, как ни дуйся, все равно перекричу!» Хор комментирует, подзуживает, поминает добрые нравы отцов и нахваливает гражданам лучшие намерения поэта Аристофана: были и раньше хорошие сочинители комедий, но один стар, другой пьян, а вот этого стоит послушать. Так полагалось во всех старинных комедиях.

Но это - присказка, главное впереди. На шум из дома заплетающейся походкой выходит старый Народ: кто из соперников больше его любит? «Если я тебя не люблю, пусть меня раскроят на ремни!» - кричит кожевник. «А меня пусть нарубят на фарш!» - кричит колбасник. «Я хочу твоим Афинам власти над всей Грецией!» - «Чтобы ты, Народ, страдал в походах, а он наживался от каждой добычи!» - «Вспомни, Народ, от скольких заговоров я тебя спас!» - «Не верь ему, это сам он мутил воду, чтобы рыбку половить!» - «Вот тебе моя овчина греть старые кости!» - «А вот тебе подушечка под зад, который ты натёр, гребя при Саламине!» - «У меня для тебя целый сундук благих пророчеств!» - «А у меня целый сарай!» Один за другим читают эти пророчества - высокопарный набор бессмысленных слов - и один за другим их толкуют самым фантастическим образом: каждый на пользу себе и во зло противнику. Конечно, у колбасника это получается гораздо интересней. Когда кончаются пророчества, в ход идут общеизвестные поговорки - и тоже с самыми неожиданными толкованиями на злобу дня. Наконец дело доходит до присловья: «Есть, кроме Пилоса, Пилос, но есть ещё Пилос и третий!» (в Греции действительно было три города под таким названием), следует куча непереводимых каламбуров на слово «Пилос». И готово - цель Аристофана достигнута, уже ни один из зрителей не вспомнит этот Клеонов «Пилос» без весёлого хохота. «Вот тебе, Народ, от меня похлёбка!» - «А от меня каша!» - «А от меня пирог!» - «А от меня вино!» - «А от меня жаркое!» - «Ой, кожевник, погляди-ка, вон деньги несут, поживиться можно!» - «Где? где?» Кожевник бросается искать деньги, колбасник подхватывает его жаркое и подносит от себя. «Ах ты, негодяй, чужое от себя подносишь!» - «А не так ли ты и Пилос себе присвоил после Никия и Демосфена?» - «Не важно, кто зажарил, - честь поднёсшему!» - провозглашает Народ. Кожевника гонят в шею, колбасника провозглашают главным советником Народа. Хор подпевает всему этому куплетами во славу Народа и в поношение такого-то развратника, и такого-то труса, и такого-то казнокрада, всех - под собственными именами.

Развязка - сказочная. Был миф о колдунье Медее, которая бросала старика в котёл с зельями, и старик выходил оттуда молодым человеком. Вот так за сценою и колбасник бросает старый Народ в кипящий котёл, и тот выходит оттуда молодым и цветущим. Они шествуют по сцене, и Народ величественно объявляет, как теперь хорошо будет житься хорошим людям и как поделом поплатятся дурные (и такой-то, и такой-то, и такой-то), а хор радуется, что возвращаются старые добрые времена, когда все жили привольно, мирно и сытно.

Литературная деятельность Аристофана протекала между 427 и 388 г.; в основной своей части она падает на период Пелопоннесской войны и кризиса афинского государства. Обостренная борьба различных группировок вокруг политической программы радикальной демократии, противоречия между городом и деревней, вопросы войны и мира, кризис традиционной идеологии и новые течения в философии и литературе - все это нашло яркое отражение в творчестве Аристофана. Комедии его, помимо своего художественного значения, являются ценнейшим историческим источником, отображающим политическую и культурную жизнь Афин конца V в. В политических вопросах Аристофан приближается к умеренно-демократической партии, чаще всего передавая при этом настроения аттического крестьянства, недовольного войной и враждебно относившегося к агрессивной внешней политике радикальной демократии. Такую же умеренно-консервативную позицию он занимает и в идеологической борьбе своего времени. Мирно подтрунивая над поклонниками старины, он обращает острие своего комедийного дарования против вождей городского демоса и представителей новомодных идейных течений.

Среди политических комедий Аристофана наибольшей остротой отличаются «Всадники» (424 г.). Эта пьеса была направлена против влиятельного лидера радикальной партии Клеона в момент его наибольшей популярности, после блистательного военного успеха, одержанного им над спартанцами.

Поэт Аристофан хотел мира; поэтому-то он и сделал всадников хором своей комедии. Они выступали двумя полухориями и, чтобы было смешнее, скакали на игрушечных деревянных лошадках. А перед ними актеры разыгрывали шутовскую пародию на афинскую политическую жизнь. Хозяин государства - старик Народ, дряхлый, ленивый и выживший из ума, а его обхаживают и улещают хитрые политиканы-демагоги: кто угодливее, тот и сильнее. На сцене их четверо: двух зовут настоящими именами, Никий и Демосфен, третьего зовут Кожевник (настоящее имя ему Клеон), а четвертого зовут Колбасник (этого главного героя Аристофан выдумал сам).

Для мирной агитации время было трудное. Никий и Демосфен (не комедийные, а настоящие афинские полководцы; не путайте этого Демосфена с одноименным знаменитым оратором, который жил на сто лет позже) только что возле города Пилоса взяли в окружение большое спартанское войско, но разбить и захватить в плен его не могли. Они предлагали воспользоваться этим для заключения выгодного мира. А противник их Клеон (он и вправду был ремесленником-кожевником) требовал добить врага и продолжать войну до победы. Тогда враги Клеона предложили ему самому принять командование - в надежде, что он, никогда не воевавший, потерпит поражение и сойдет со сцены. Но случилась неожиданность: Клеон одержал при Пилосе победу, привел спартанских пленников в Афины, и после этого от него в политике уже совсем не стало проходу: кто бы ни пытался спорить с Клеоном и обличать его, тому сразу напоминали: «А Пилос? а Пилос?» - и приходилось умолкать. И вот Аристофан взял на себя немыслимую задачу: пересмеять этот «Пилос», чтобы при любом упоминании этого слова афиняне вспоминали не Клеонову победу, а Аристофановы шутки и не гордились бы, а хохотали.

Итак, на сцене - дом хозяина Народа, а перед домом сидят и горюют два его раба-прислужника, Никий и Демосфен: были они у хозяина в милости, а теперь их оттер новый раб, негодяй кожевник. Они двое заварили славную кашу в Пилосе, а он выхватил ее у них из-под носа и поднес Народу. Тот хлебает, а кожевнику бросает все лакомые кусочки. Что делать? Посмотрим в древних предсказаниях! Война - время тревожное, суеверное, люди во множестве вспоминали (или выдумывали) старинные темные пророчества и толковали их применительно к нынешним обстоятельствам. Пока кожевник спит, украдем у него из-под подушки самое главное пророчество! Украли; там написано: «Худшее побеждается только худшим: будет в Афинах канатчик, а хуже его скотовод, а хуже его кожевник, а хуже его колбасник». Политик-канатчик и политик-скотовод уже побывали у власти; теперь стоит кожевник; надо искать колбасника.

Вот и колбасник с мясным лотком. «Ты ученый?» - «Только колотушками». - «Чему учился?» - «Красть и отпираться». - «Чем живешь?» - «И передом, и задом, и колбасами». - «О, спаситель наш! Видишь вот этот народ в театре? Хочешь над ними всеми быть правителем? Вертеть Советом, орать в собрании, пить и блудить на казенный счет? Одной ногой стоять на Азии, другой на Африке?» - «Да я низкого рода!» - «Тем лучше!» - «Да я почти неграмотен!» - «То-то и хорошо!» - «А что надо делать?» - «То же, что и с колбасами: покруче замешивай, покрепче подсаливай, польстивей подслащивай, погромче выкликивай». - «А кто поможет?» - «Всадники!» На деревянных лошадках на сцену въезжают всадники, преследуя Клеона-кожевника. «Вот твой враг: превзойди его бахвальством, и отечество - твое!»

Начинается состязание в бахвальстве, перемежаемое драками. «Ты кожевник, ты мошенник, все твои подметки - гниль!» - «А зато я целый Пилос проглотил одним глотком!» - «Но сперва набил утробу всей афинскою казной!» - «Сам колбасник, сам кишочник, сам объедки воровал!» - «Как ни силься, как ни дуйся, все равно перекричу!» Хор комментирует, подзуживает, поминает добрые нравы отцов и нахваливает гражданам лучшие намерения поэта Аристофана: были и раньше хорошие сочинители комедий, но один стар, другой пьян, а вот этого стоит послушать. Так полагалось во всех старинных комедиях.

Но это - присказка, главное впереди. На шум из дома заплетающейся походкой выходит старый Народ: кто из соперников больше его любит? «Если я тебя не люблю, пусть меня раскроят на ремни!» - кричит кожевник. «А меня пусть нарубят на фарш!» - кричит колбасник. «Я хочу твоим Афинам власти над всей Грецией!» - «Чтобы ты, Народ, страдал в походах, а он наживался от каждой добычи!» - «Вспомни, Народ, от скольких заговоров я тебя спас!» - «Не верь ему, это сам он мутил воду, чтобы рыбку половить!» - «Вот тебе моя овчина греть старые кости!» - «А вот тебе подушечка под зад, который ты натер, гребя при Саламине!» - «У меня для тебя целый сундук благих пророчеств!» - «А у меня целый сарай!» Один за другим читают эти пророчества - высокопарный набор бессмысленных слов - и один за другим их толкуют самым фантастическим образом: каждый на пользу себе и во зло противнику. Конечно, у колбасника это получается гораздо интересней. Когда кончаются пророчества, в ход идут общеизвестные поговорки - и тоже с самыми неожиданными толкованиями на злобу дня. Наконец дело доходит до присловья: «Есть, кроме Пилоса, Пилос, но есть еще Пилос и третий!» (в Греции действительно было три города под таким названием), следует куча непереводимых каламбуров на слово «Пилос». И готово - цель Аристофана достигнута, уже ни один из зрителей не вспомнит этот Клеонов «Пилос» без веселого хохота. «Вот тебе, Народ, от меня похлебка!» - «А от меня каша!» - «А от меня пирог!» - «А от меня вино!» - «А от меня жаркое!» - «Ой, кожевник, погляди-ка, вон деньги несут, поживиться можно!» - «Где? где?» Кожевник бросается искать деньги, колбасник подхватывает его жаркое и подносит от себя. «Ах ты, негодяй, чужое от себя подносишь!» - «А не так ли ты и Пилос себе присвоил после Никия и Демосфена?» - «Не важно, кто зажарил, - честь поднесшему!» - провозглашает Народ. Кожевника гонят в шею, колбасника провозглашают главным советником Народа. Хор подпевает всему этому куплетами во славу Народа и в поношение такого-то развратника, и такого-то труса, и такого-то казнокрада, всех - под собственными именами.

Развязка - сказочная. Был миф о колдунье Медее, которая бросала старика в котел с зельями, и старик выходил оттуда молодым человеком. Вот так за сценою и колбасник бросает старый Народ в кипящий котел, и тот выходит оттуда молодым и цветущим. Они шествуют по сцене, и Народ величественно объявляет, как теперь хорошо будет житься хорошим людям и как поделом поплатятся дурные (и такой-то, и такой-то, и такой-то), а хор радуется, что возвращаются старые добрые времена, когда все жили привольно, мирно и сытно.

Анализ: Аристофан возлагает ответственность за войну на преступную деятельность демагогов как вождей «охлоса», античного люмпен-пролетариата, составляющего главную массу на заседаниях Народного собрания. Едкую сатиру на деятельность этого органа рабовладельческой демократии он представил в комедии «Всадники». Он в самом смешном виде изобразил афинский народ как дряхлого, выжившего из ума старика Дема, которого держат в руках ловкие демагоги. Умышленно сгущая краски путем использования сатирического приема гиперболизации, Аристофан разоблачает бесчестные методы, которыми пользуются демагоги в своих интересах. Пафлагонец, т. е. Клеон, действует доносами на честных людей, а его соперник Колбасник, как показано в неподражаемом описании сцены в Совете пятисот (624 - 682), снискал популярность сообщением о том, что подешевела мелкая рыба. Верхом комизма здесь является то, что за одно только сообщение об этом его награждают, как благодетеля народа, венком. Окончательно же он побеждает противника своим предложением об устройстве большого жертвоприношения, так как народу это сулит даровое угощение; после этого никто не хочет и слышать о мире, хотя сообщается, что из Спарты пришли послы для переговоров.

Интересно замечание Колбасника, когда его зовут на собрание: «О, я несчастный: я погиб! Ведь старик у себя дома бывает самым смышленым из людей; когда же сидит на этой каменной скамье, разевает рот, словно когда складывает смоквы» (752 - 755). Этой инертностью и безмолвием народной массы и пользуются бесчестные демагоги.

В то же время в комедии с полной отчетливостью выступают утопические элементы политической программы Аристофана: его идеал лежит не в будущем, а в прошлом, в идеализированной эпохе «крестьянской демократии» 480-х годов, которая в действительности была полна своих противоречий.

Здесь и магическое действие воды, но оно введено только ради пародии на возможное омоложение Демоса. Омоложение Демоса делает его человеком времен Марафона и Саламина, то есть тех самых времен, когда еще не было бурной афинской экспансии и когда греческий народ представлял собой единое целое, столь близкое сердцу Аристофана.



Похожие статьи
 
Категории