Смыслы культуры -- это то содержание, которое не может быть выражено непосредственно и однозначно. Смысл может быть понят как то, что обеспечивает всеобщее сцепление значений знаков данного языка. Смыслы имеют несколько уровней:
- 1) самым поверхностным уровнем смысла является так называемый здравый смысл. Этот смысл уже проявившийся на уровне сознания, рационализированный и общепринятый. Он совпадает со значением и выражается словесным (вербальным) способом;
- 2) самым глубинным уровнем смысла является непроявлен-ное содержание, связующее человека с миром ценностей, законов, образцов поведения данной культуры. Если все феномены культуры рассматривать как факты коммуникации, как сообщения, то понять их можно лишь в соотнесении с каким-то посредником, потому что связь знаковых систем с отражаемой ими реальностью не является непосредственной. Поэтому и необходима система особых смыслоразли-чимых признаков -- кодов культуры.
Само понятие «код» появилось впервые в технике связи (телеграфный код, код Морзе), в вычислительной технике, математике, кибернетике, генетике (генетический код). При этом под кодом понимается совокупность знаков и система определенных правил, при помощи которых информация может быть представлена в виде набора этих знаков для передачи, обработки и хранения.
Код -- модель правила формирования ряда конкретных сообщений. Все коды могут быть сопоставлены между собой на базе общего кода, более простого и всеобъемлющего. Сообщения, культурный текст могут открываться разным прочтениям в зависимости от используемого кода. Код позволяет проникнуть на смысловой уровень культуры, без знания кода культурный текст окажется закрытым, непонятным, невоспринятым. Человек будет видеть систему знаков, а не систему значений и смыслов.
Основной код культуры должен обладать следующими характеристиками:
самодостаточностью для производства, передачи и сохранения человеческой культуры;
открытостью к изменениям;
универсальностью. В доолимпийских культурах важнейшим культурным кодом выступала система имен. Для первобытного человека действия с предметами были равносильны действиям со словами, а потому имя составляло существенную часть его самого. В его представлении личные имена необходимо сберегать и хранить в тайне, поскольку враг может магическим путем воздействовать на него через имя. Весьма распространенным было явление, когда каждый мужчина, женщина или ребенок племени, кроме имени, которое употреблялось в житейском обиходе, имели еще и тайные имена, известные старейшинам и посвященным. Тот же обычай сохранился и в более поздние времена, например, в Древнем Египте. У египтян было два имени: истинное (или большое) и доброе (или малое). Первое хранилось в глубочайшей тайне, второе было известно всем.
Такого рода табу на имя связано с тем, что имя действительно отражало социокультурную значимость и положение человека в данном обществе, поскольку в доолимпийских культурах система имен представляла собой механизм кодирования и обновления культуры, когда имя -- это сама информация, а не этикетка; посредством имени возможно осуществить реальные манипуляции с предметом.
Культурные универсалии -- понятия, выражающие те черты культурных явлений, которые встречаются в любых культурах: древних и новых, малых и больших. Они выражают те характеристики культурного опыта, которые значимы для любой культуры (огонь, вода, смех, слезы, труд, мужское = женское и т. п.).
Понятие культурного кода. Основной культурный код.
Коды дописьменной, письменной и экранной культур
Одним из ключевых понятий культурологии, раскрывающим механизмы функционирования культуры в системе социального взаимодействия, способ ее самореализации, является понятие культурного кода. Понятие «код» обозначает систему трансформационных механизмов, свойственных определенным областям культуры или типовым ситуациям социального взаимодействия, благодаря которым специфическим для них образом выделяются, организуются, приобретают надлежащую форму, транслируются ключевые знаки и символы. Код позволяет выразить значимые для людей и поэтому зафиксированные особенности связи с окружением, взгляды на реальность. Коды - это искусственные, конвенциональные образования, базирующиеся, однако, на природных предпосылках, свойственных человеку. Емкость кодов характеризует их выразительный потенциал, т. е. возможность полно, точно и достоверно передавать информацию об определенных аспектах реальности.
Отстаивая идею структурного единства культуры, структуралисты выдвинули идею существования основного культурного кода. Основной код культуры обладает следующими характеристиками:
во-первых, он универсален, т. е. работает в любом культурном типе и любом историческом времени;
во-вторых, он самодостаточен для формирования и сохранения человеческой культуры;
в-третьих, он открыт к изменению, самопорождению новых кодов, а также вторичных-по их связи со структурами социальных кодов.
Существование основного культурного кода определяется тремя параметрам, по которым происходит самоорганизация культуры в природе. Это предметность, знаковость и идеальность. Все эти три параметра находятся во взаимной связи и взаимообусловленности.
Предметность как составляющая культурного кода обозначает собой существование в природном мире класса неприродных искусственных объектов - «вторичной природы», искусственной среды, в отличие от естественной. Эта среда формируется на основе целесообразной, деятельности человека, а значит на ином, не свойственном природе механизме взаимодействия со средой.
Выделение из природы полезных для жизнедеятельности людей вещей сопровождалась формированием навыков их обработки, использования. В связи с этим особую актуальность приобретала проблема сохранения приобретенного опыта, выработки нового негенетического механизма памяти. И этот механизм формировался одновременно с предметностью. Он содержался в простейших орудиях, заключаясь в самой их форме, подсказывающей характер применения и удобство обращения. Предмет становился, таким образом, знаком целенаправленных действий, поэтому в формирующемся культурном коде предметность тождественна знаковости.
Однако знаковые функции конкретных предметов ограничены. Для выживания культуры в ее орудийно-знаковой форме, в противостоянии силам природы, необходимо было пойти «изобрести» «открыть» такое пространство, которое принадлежало бы культуре, но в котором предметность jj/и природность получили бы возможность культурного взаимодействия. Таким культурным полем стал язык. Язык как система знаков, наделенных определенным значением, выступает в качестве средства и материала для объективации идеального содержания (смысла, значения, информации). Знак в языке можно рассматривать как своего рода «материальную оболочку» человеческой мысли, чувств, желаний и т. д. В языковом поле культуры стираются различия между предметностью и природным явлением: и «палке» , и «луку», и «топору» давались имена знака. Таким же способом как «дереву», «воде», «грому». Более того, имена (тотемы) стали получать роды, вожди и прочие члены рода. Знаковость орудия, связанная с ручной деятельностью человека, становится предпосылкой новых форм уже собственно знаковой деятельности (ритуал, культ, магия, колдовство, миф).
В ходе культурного развития были выработаны три основных типа знаков: 1) знаки-обозначение, 2) знаки-модели; 3) знаки-символы. Знаки-обозначения являются основанием естественного языка и обеспечивают коммуникацию. Единицей знаковой системы естественного языка является слово. Знаки-модели, - обозначения тех предметных действий, которые они моделируют. Знак-символ не просто указывает на обозначаемый объект, но и выражает смысл, т. е. в наглядно-образной форме передает идеи или представления, связанные с этим объектом. Знак-символ может обозначать не только объект, но и замещать существующие знаки, например знаки-модели
« Наряду с основным культурным кодом, лежащим в основании человеческой культуры, существуют вторичные коды, выражающие особенности тех или иных типов культу р. В соответствии с классификацией типов культуры выделают коды дописьменных культур, коды письменных культур, коды экранных культур.
Дописьменная культура охватывает огромный «доисторический» период, включающий «дикость» и «варварство» (по терминологии Л. Моргана и Э. Тэйлора). Примитивнейшие основания культурного кода закладывались еще в нижнем палеолите (от 1 млн до 40 тыс. лет назад). В дальнейшем каждый из его параметров наполнялся новым содержанием, а главное - между устанавливались связи, «включающие» в работу культурный код, который обеспечивал всякий раз новый уровень самоорганизации культуры.
В дописьменных культурах доминантным культурным кодом был мифологический. В первобытном обществе миф-это не только способ понимания жизни (развитие идеальности - как параметра основного культурного кода), но и способ ее переживания как в предметных, так и в знаковых формах. При этом все три типа знаковых систем активно действовали и взаимодействовали друг с другом.
Знаки и обозначения в мифологическом сознании первобытного человека, по словам Дж. Фрэзера, «связь между именем и лицом иди вещью, которую оно обозначает, является непроизвольной, и идеальной ассоциацией, а реальными, материально ощутимыми узами». Действия с предметами равносильны действиям со словами, а потому, чтобы оградить себя от злых сил и духов, нужно не только оберегать себя, род, племя от опасных действий, но также оберегать и имя, свое собственное, или же имя родственников, или имя умершего человека, для чего имена скрываются, даются двойные имена или накладывается табу (запрет) на произнесение имени).
Как и в случае со знаками и обозначениями, мифологический культурный код не делает никаких различий между знаком-моделью и объектом. Так, например, шкура животного или рисунок этой шкуры на стене служили знаком модели, который позволял отрабатывать важнейшее предметное действие - практическое действие - попадание в цель на охоте. На основе знаков-моделей формировались магические ритуалы. Исследователи отмечают, что в любом магическом ритуале органической культуры не просто моделируются, объекты реальной жизни и действия с ними, но тем самым создается такое знаковое поле культуры, в котором осмысление, представление о действительности в мифе формируется в особый символический культурный пласт. Идеальность как параметр основного культурного кода в дописьменных культурах нарабатывает символические смыслы мифа. Мифологический кол; опирается на ряд базовых символов: . 1) тотемно-анимический тотем символизирует родство человека с объектами живой и неживой природы. Душа - как тонкий, невещественный человеческий образ;
2) символы стихий: (воды (океана), огня, Земли и неба). Они символизируют начало мироздания и т. д.
Коды письменных культур формируются с конца 4-го - начала 3-го тыс. до н. э. (Древний Египет и Месопотамия) и существуют до настоящего времени. Эти коды в различных локальных культурах имеют исторически конкретные и разнообразные формы. Таких форм - огромное множество, и требуется большая работа по выявлению и описанию культурных кодов локальных культур. Принципиальное же значение при характеристике кодов письменных культур имеет положение о том, что под воздействием социальных преобразований мифологический культурный код с его тождеством предметности, знаковости и идеальности разрушается, и каждый из этих параметров обретает форму самостоятельного функционирования и осуществляется различными социальными группами.
Предметность, связанная с орудиями хозяйственной деятельности (обработка земли, строительство, ремесло), становится уделом свободных земледельцев, рабов, ремесленников. Город требует запасов пропитания, которые концентрируются во дворцах правителей, поэтому специальные чиновники - управляющие и писцы - заняты учетом выращенных на полях урожаев, они же собирают налоги в казну. Все это разворачивает в новую плоскость знаковую деятельность, способствуя появлению не только письменности, но и чисел, счета и простейших операций с числом. Кроме того, на затопляемых почвах требовалось каждый год заново размечать участки земли между ее владельцами. Управляющие вместе с писцами разрабатывали способ разметки полей прямоугольной, трапециевидной и треугольной формы, научились вычислять площадь и пользоваться чертежами для их вычисления.
Сакральное знание в данном культурном коде; фиксировалось: священных текстах, над которыми трудились писцы в храмах, обучение письму в храмах и затем обязательно прошедшие обряд посвящения. Они составляли особую касту, берущую на себя обязанности упорядочивания (окультуриро-ания) социальных отношений посредством богов.
Новый культурный код, в отличие от мифологического кода, который воспроизводился только в ритуальных действиях, имеет ясную форму своего выражения, содержание которой заключено в Священных книгах: «Книга Мертвых» - древних египтян, «Ветхом Завете» - древних иудеев, «Авесте» - древних ираицев-зароострийцев, «Ведах» - древних индийцев-брахманистов и т. д. В них собраны не только законы и правила, предписывающие людям как себя вести в отношении к миру и к своему Богу или Богам, но и сообщаются и осмысливаются события прошлого каждого народа. Таким образом, в культурный код включается история. Тем самым прошлое, давнее и недавнее, становится рядом, составляет событие жизни одного народа, которые связываются столь же прочно в единое осмысленное целое, как связан этот период со своими Богами или Единым Богом. В письменном тексте место магии действия (ритуала) занимает магия слов. Эти слова в устах жрецов и священников являются символами недоступных другим смыслов, в которых хранятся тайны всего сущего Божественного и вечного.
Изменение и перестройка данного культурного кода начинается в христианской Европе во второй половине XV в. и связано с изобретением книгопечатания. Печатный книжный тираж открывал новые возможности для освоения в коде культурной памяти происходящих социальных перемен. Одной из таких значимых перемен явилась десакрализация Священного текста Библии, которая произошла в результате перевода ее с сакрального латинского на немецкий и другие языки, превращение в доступный всем грамотным людям текст. Значительное влияние на формирование нового культурного кода оказала наука. Ее результат - достоверное, проверяемое экспериментально, рациональное знание внедрялось в механизм культурной памяти, перестраивало ее.
В XVII-XIX вв. знаки как факт, научная теория, способ практического преобразования природы, в том числе и человеческой, ложится в основание культурного кода Западной Европы.
В XX в. начинают формироваться коды экранной культуры, по-новому организуя взаимодействие основных компонентов культурного кода. Предметность, которая в прошлых культурных типах была направлена на освоение природы, практически полностью замыкается на «вторичную предметность» - компьютеры, информационные системы связи, информационные банки и т. д. Знаковость также существенно расширяет область своего действия: слово, модель, символ на экране реализуются по-новому, давая простор творческой деятельности в поисках знака-изображения. Идеальность, формируемая экранной культурой, также существенно обновляется. Для нового мышления характерно «сращение» логического и образного, синтез понятийного и наглядного, формирование «интеллектуальной образности» и чувственного моделирования.
Если все феномены культуры рассмотреть как факты коммуникации, как сообщения, то понять их можно лишь в соотнесении с кодом, потому что связь знаковых систем с отражаемой ими реальностью не является непосредственной. Код обнаруживается тогда, когда различные феномены сравниваются между собой и сводятся в единую систему. Поэтому код строится как система смыслоразличимых признаков. В рамках структурно-семиотических методов анализа культуры предпринимаются плодотворные попытки интерпретировать культуру как определенное структурно-упорядоченное, но исторически изменчивое a priori, как некое единство основополагающих кодов. Такую попытку предпринял М. Фуко, который, опираясь на структурные методы, стремился обнаружить «основополагающие коды любой культуры, управляющие ее языком,
1 Шпенглер О. Закат Европы. М., 1993. С. 216.
ее схемами восприятия, ее обменами, ее формами выражения и воспроизведения, ее ценностями, иерархией ее практик» 1 .
Само понятие «код» появилось впервые в технике связи (телеграфный код, код Морзе), в вычислительной технике, математике, кибернетике, генетике (генетический код). Без кодирования невозможны построение искусственных языков, машинный перевод, шифровка и дешифровка текстов. Во всех этих словоупотреблениях не требуется обращения к смыслу кодированных сообщений. При этом под кодом понимается совокупность знаков и система определенных правил, при помощи которых информация может быть представлена в виде набора этих знаков для передачи, обработки и хранения. Теория кодирования решает проблемы не понимания, а оптимизации и помехозащищенности кодов. В теории же культуры на первый план выдвигаются именно содержание и понимание культурных текстов, поэтому понятие «код культуры» становится таким актуальным и требует уточнения.
Факт культуры, рассмотренный как текст, является выражением глубинного смыслового поля культуры. Это поле статуирует собой всю социокультурную целостность. Смысл текста всегда более глубок, чем то значение, которое лежит на поверхности, чем то, на что чувственно (зримо-осязаемо) указывается в культурном тексте. Связь между знаком и значением опосредуется тем, что, понимая, субъект культуры знает, что входит в обозначаемую знаком область объектов и что определяет их значение. Необходимость в культурном коде возникает тогда, когда происходит переход от мира сигналов к миру смысла. Мир сигналов - это мир дискретных единиц, рассчитываемых в битах информации, а мир смысла - те значащие формы, которые организуют связь человека с миром идей, образов и ценностей данной культуры. И если в пределах формализованных языков под кодом можно понимать то, благодаря чему определенное означающее (значение, понятие, концепт) соотносится с определенным означаемым (денотатом, референтом), то в языках культуры код - это то, что позволяет понять преобразование значения в смысл. Код можно тракто-
1 Фуко М. Слова и вещи. М., 1977. С. 37.
вать как модель правила формирования ряда конкретных сообщений. Все коды могут быть сопоставлены между собой на базе общего кода, более простого и всеобъемлющего. Сообщение, культурный текст могут открываться разным прочтениям в зависимости от используемого кода. Код позволяет проникнуть на смысловой уровень культуры, без
Янко Слава (Библиотека Fort / Da ) || slavaaa @ yandex . ru || http :// yanko . lib . ru
знания кода культурный текст окажется закрытым.
Основной код культуры должен обладать следующими характеристиками: самодостаточностью для производства, трансляции и сохранения человеческой культуры, открытостью к изменениям и универсальностью.
В древнейших культурах важнейшим культурным кодом выступала система имен. Для первобытного человека связь между именем и обозначаемыми им вещью или лицом является не произвольной и идеальной ассоциацией, но реальной, материально ощутимой, а действия с предметами равносильны действиям со словами, поэтому имя составляет существенную часть его самого. В его представлении личные имена необходимо оберегать и хранить в тайне, поскольку враг может магическим путем воздействовать на него через имя. Весьма распространенным было явление, когда члены племени кроме имени, которое употреблялось в житейском обиходе, имели еще и тайные имена, известные лишь старейшинам и посвященным. Аналогичный обычай был и в более поздние времена, например в Древнем Египте. У египтян было два имени: истинное (или большое), которое хранилось в глубочайшей тайне, и доброе (или малое), известное всем. Та же ситуация наблюдалась и в Индии, когда ребенок из касты брахманов получал при рождении два имени. В Древней Греции запрещалось при жизни произносить имена жрецов, связанных с празднованием Элевсинских мистерий. Старые имена жрецов вырезали на бронзовых или свинцовых табличках и бросали в Саломинский залив с тем, чтобы окружить эти имена непроницаемой тайной 1 .
Такого рода «информационная блокада» имени, табу, связана с тем, что имя действительно отражало социокультурную значимость и положение человека в данном обществе, поскольку в древ-
1 См.: Фрэзер Дж. Дж. Золотая ветвь. М., 1980. С. 277-298.
них культурах система имен представляла собой механизм кодирования и обновления культуры. «Имя выступает вневременной непрерывностью, концентратором и контейнером информации об обязанностях и поступках всех предшествующих носителей имени в различенном комплексе ситуаций, т.е. очень близким к современному пониманию текста. В момент посвящения текст этот отчужден в память старейшин и уже на этом этапе неизбежно испытывает ряд трансформаций, обеспечивающих более или менее конъюнктурную переоценку имени в зависимости от нужд момента и от наличных обстоятельств жизни племени. Такого же типа трансформирующий сдвиг неизбежен и в момент передачи информации новому носителю, который воспринимает информацию через призму личного опыта, возникшую в процессе его жизни» 1 . Подобный трансформирующий сдвиг неизбежен при всяком переходе с одного уровня смысла на другой и при всякой передаче значений и смыслов от одного субъекта культуры другому. Например, важнейшим итогом обряда инициации служит получение взрослого имени. «Текст имени» включает и тайную информацию, составляющую суть верований данного племени. Ребенок - это еще не «совершенный» член племенной группы, он еще окончательно «не рожден», ибо личность его еще не закончена. При этом в первобытных обществах каждый этап жизни человека знаменуется новым именем: при инициации, заключении брака, убийстве первого врага, поимке определенной дичи, вступлении в общество посвященных и т.п. 2
В работе Э. Тайлора «Первобытная культура» можно найти ряд примеров аналогичного отношения к имени. Так, в семействе языков североамериканских индейцев-алконкинов не только все животные, но и Солнце, Луна, гром, молния, звезды являются существами одухотворенными, поэтому принадлежат одушевленному грамматическому роду. К этому же роду относятся и другие неодушевленные, лишенные признаков органической жизни предметы, обладающие, однако, магической значимостью: камень, служащий алтарем для жертвоприношений, лук, перо орла, котел, курительная трубка, барабан и т.п.
1 Петров М.К. Самосознание и научное творчество. Ростов н/Д, 1992. С. 19. 2 См.: Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. М., 1930. С. 228-236.
Культурология: Учебное пособие / Под ред. проф. Г.В. Драча. - М.: Альфа-М, 2003. - 432 с.
Янко Слава (Библиотека Fort / Da ) || slavaaa @ yandex . ru || http :// yanko . lib . ru
Имена носят орудия труда и оружие (например, зулусы называют свои дротики так: У-силоси-ламбиле - Голодный леопард, Имбубузи - Виновник стонов, У-симбела-бантабами -Тот, кто копает для моих детей, и т.п.), что также укрепляет магическую связь между словом и объектом. Имя - сама информация, а не этикетка, поскольку произнесение имени является тем запускающим энергетическим механизмом, посредством которого возможны реальные манипуляции с предметом.
В пределах мифологического культурного кода модель реального предмета обладает магическими ритуальными силами и становится культурным образцом - «вторичной предметностью». В этой модели скрыта информация о смысле и способах действия с предметом.
Так, моделирование «вторичного рождения» человека или его усыновления 1 выполняет две функции: практическую -фиксация «начала новой жизни» и магическую - отпугивание враждебных духов (используемые в ритуале внутренности животного «представляли» реального животного, на которого и должны были обрушиться злые духи). В качестве кода могут выступать и моменты времени, которым приписывается (или за которыми закрепляется) определенное значение. Поскольку представление о времени является ключевым в категориальной сетке мышления и в картине мира, выстраиваемой каждой культурой, то анализ этих представлений вскрывает смыслообразующие факторы жизни человека данной культуры. Впервые операция приписывания моментам времени определенных значений была осуществлена в мифе, который воплощает календарь. В миф закладывались три темпорально-смысловые структуры: вечность (абсолютные ценности), время-длительность (часы) и время-деятельность (судьба).
В мезоамериканских религиях время представлялось существующим в трех различных взаимопересекающихся плоскостях: время человека, время богов и время до существования богов. Это делало жизнь человека значительной, придавало ей невероятную силу. Человек жил во времени, или цикле времен, созданном богами на поверхности Земли. Это время фиксиро-
1 См.: Фрэзер Дж.Дж. Фольклор в Ветхом Завете. М., 1991.
валось годичным календарем. Время и пространство рассматривались как переплетение священных сущностей. Ход времени осуществлялся сверхъестественными силами небесного и подземного происхождения, сходившимися на земном уровне. Таким образом, человеческое время и пространство наполнялись священными силами.
Существовал и другой временной цикл, предшествовавший человеческому времени, - время мифов, которое характеризовалось борьбой богов, похищениями, потерей чести, смертью, расчленением. Время мифов влияло на жизнь человека, поскольку оно продолжалось и в настоящем времени, и именно во времена мифов появились сверхъестественные существа, вмешивающиеся в повседневную жизнь человека на земле. Третья временная сфера -трансцендентное время богов. Верховный бог существовал до двух начальных циклов, создав первоструктуру Вселенной и придав ей энергию. Это первичное время богов, когда из хаоса возник мировой порядок, продолжается на небесном уровне.
Все три времени могли входить в соприкосновение друг с другом. Поэтому человеческая жизнь (время и пространство) каждый день загружалась специфической силой и энергией. А. Лопес Аустин отмечает: «Когда момент человеческого времени совпадает с одним из вездесущих моментов мифического времени, время человека запечатлевает "отпечаток" мира богов. Последовательность совпадений двух времен приводит к циклам разной длительности, делая каждый момент человеческого времени местом встречи многообразия божественных сил, совместное действие которых придает ему его особую природу...» 1 Мезоамериканские календари отмечают и регулируют проникновение этих божественных сил в человеческую жизнь. Такое же большое значение обновлению космических сил в растениях, животных, человеке и династиях придавалось в религии майя. У майя один из членов семьи правителя исполнял ритуал кровопускания для того, чтобы привести души предков,
1 Austin A. Lopez. The Human Body and Ideology. Salt Lake City: University of Utah Press, 1988. P. 65. Цит. по: Религиозные традиции мира. М., 1996. Т. 1. С. 155.
Культурология: Учебное пособие / Под ред. проф. Г.В. Драча. - М.: Альфа-М, 2003. - 432 с.
Янко Слава (Библиотека Fort / Da ) || slavaaa @ yandex . ru || http :// yanko . lib . ru
богов и время мифов в мир человека с целью придания живой силы растениям, власти правящему вождю или подготовить страну к войне 1 .
Формообразующая функция времени в культуре проявляется в том, что каждая культура самоопределяет себя во времени, создавая свой календарь. Многие религиозно-философские доктрины ставили время в центр своих концептуальных построений, неразрывно связанных с практикой религиозной жизни. В орфических таинствах обожествленному Хроносу придавалась безграничная власть; у персов, в позднем реформированном зороастризме еще большая роль отводилась Зервану - андрогинному принципу «безначального времени», рождающему из своего вселенского лона двух близнецов: Ормузда (Добро) и Аримана (Зло), смертельный поединок между которыми длится до конца времен. В эзотерической буддийской доктрине Калачакра («Колесо времени») является космической творческой силой. С Калачакрой неразрывно связана система тибетского буддийского календаря и летосчисления. В Древней Индии существовала особая система, называвшаяся Калавада («Философия времени»), сблизившаяся позднее с астрономией.
Таким образом, календарь - это хранитель памяти народа, организатор его соборного сознания. В памяти и ритмах календарей объединяются внешний космос мироздания и внутренний космос человека. Интересно проследить, как хронологическое время увязывается с определенными смыслами культуры. Рассмотрим это на примере христианского календаря. Согласно христианской доктрине, равноденствие есть начало времени при творении. Человек был создан в шестой день творения, в пятницу, в полдень, за 5508 лет до Рождества Христова. Это время Бог избирает и временем обновления. С Рождеством Христа, которое было в 20-й год 1977-го круга Солнца, на Земле наступило качественно новое время. С момента грехопадения первого человека время протекало в ощущении вечного ожидания грядущего мессии. С явлением Христа миру центр времени уже лежит не в чаемом будущем, а в совершившемся прошлом. 1 См.: Карраско Д. Религии Мезоамерики // Религиозные традиции мира. М., 1996. Т. 1. С. 155.
С распятием Иисуса Христа умер ветхозаветный мир. А с последовавшим за ним Воскресением Христовым родилось новозаветное человечество - христианство. Иисус Христос все те времена, в которые пал сотворенный человек, старался свести воедино для исправления его и устроить обновление природы, для чего необходимо было соединение времен. Поэтому православная церковь через свой церковный календарь, вмещающий в себя совокупность праздников, постов и дней поминовения святых и Пасхалию, символически воспроизводит священные события и смыслы христианства. Празднование Пасхи - это подтверждение веры в Воскресение Христово, подтверждение упования и надежды.
Пасха для христиан символизирует Воскресение Христово из мертвых. Пасха ветхозаветная совершается иудеями в память об их избавлении от египетского рабства и была установлена за 1609 лет до Рождества Христова от 14 до 21 числа Нисана, месяца Авива - марта. Время это символизирует начало времени при творении. Евреи никогда не определяют Пасху ранее 14 марта (по юлианскому календарю). Господь с учениками совершил Ветхую Пасху на сутки раньше - 13 Нисана. Это было как предпразднество Его Страданий, а в пятницу Сам Он стал Пасхальным Агнцем. Отсюда и правило не праздновать Пасху ранее иудейской или вместе с ней 1 .
С первых дней основания церкви было принято пользоваться наиболее удобным и точным в астрономическом отношении юлианским календарем, узаконенным в 46 г. до н.э. Юлием Цезарем по совету астронома и математика Созигена. Введенный в 1582 г. папой Григорием XIII календарь математически неточен. По нему трудно восстановить исторические факты, астрономические явления.
Формообразующая функция времени проявляется также в том, что самоорганизовавшаяся и самосознающая себя культура всегда обозначает дату своего рождения, которая сохраняется исторической памятью народа. Для христианской культуры - дата Рождества Христова, для буддийской культуры -
1 См.: Зелинский А.Н. Конструктивные принципы древнерусского календаря М., 1978.
Культурология: Учебное пособие / Под ред. проф. Г.В. Драча. - М.: Альфа-М, 2003. - 432 с.
Янко Слава (Библиотека Fort / Da ) || slavaaa @ yandex . ru || http :// yanko . lib . ru
дата нирваны Будды (544, 486, 480 до н.э. в зависимости от того, какой традиции придерживаться), для мусульманской культуры - бегство Мухаммеда из Мекки в Медину, т.е. дата хиджры (араб. - переселение) (622 н.э.). Это могут быть и другие события, осознающиеся как священные и значимые.
Аналогичный процесс происходит и на уровне каждого государства, которое обозначает и дату своего рождения (например, СССР - 30 декабря 1922 г.), и основные вехи своего развития (государственные праздники); и на уровне семьи (когда отмечаются годовщина свадьбы, дни рождения и т.д.).
Далее направление развития культуры соотносится с вехами-событиями, ориентированными на сферу ценностей. Организованной человеческой деятельности придается высший смысл через соотнесение ее ритма с ритмами наиболее значимых событий, носят ли они мифопоэтический или реальный характер. Это делает время главным организующим началом для функционирования самоосознавшей себя культуры.
0 роли времени в жизни культуры косвенно свидетельствует тот факт, что любые изменения в календаре связаны либо с упадком традиционной культуры, либо с формированием на ее развалинах новой культурной традиции. Так, в середине XIV в. до н.э. знаменитый фараон-реформатор Эхнатон, насильственно проводя монотеистическую религиозную реформу, предпринял попытку изменить литургический календарь Египта. После смерти этого владыки, который процарствовал 17 лет, имя его было проклято и стерто почти со всех каменных изваяний Египта. Вторично реформировать древнеегипетский календарь попытался Птолемей III Эвергет в 238 г. до н.э. Эта реформа должна была на два века опередить знаменитую реформу Юлия Цезаря, однако и она не имела успеха, так как сила традиции была еще достаточно велика. В 167 г. до н.э. правитель Сирии Антиох IV Эпифан, начав гонения на евреев, разграбил Иерусалимский храм и запретил традиционный ветхозаветный календарь. Эти акции вызвали известное восстание Маккавеев, с трудом подавленное преемниками Антиоха IV 1 .
1 См.: Зелинский А.Н. Литургический круг христианского календаря // Календарь в культуре народов мира. М., 1993. С. 257.
Когда древние сакральные принципы перестали отвечать новым потребностям имперских начал «вечного города», Юлий Цезарь провел реформу календаря, которая, по замечанию О. Шпенглера, была «актом эмансипации от античного мироощущения». Как известно, Юлий Цезарь был убит спустя два года после ее проведения. Больше трех веков понадобилось для того, чтобы юлианский календарь обрел сакральный смысл. Объединенный с Александрийской пасхалией на Никейском соборе в 325 г., он стал литургическим календарем всего христианского мира. В 1582 г. григорианская реформа разрушила последнее звено, еще связывающее западное и восточное христианство, - единый календарь.
Известна календарная реформа Французской революции 1789 г. Она упразднила эру «от Рождества Христова». Это была попытка радикального перепрограммирования коллективного сознания целой нации и полного разрыва с тысячелетней культурной традицией. Республиканский календарь просуществовал всего около 14 лет (1793-1806) и был упразднен Наполеоном. Последним его рецидивом был календарь Парижской коммуны 1871 г.
В XX столетии тоже предпринимались попытки изменения календаря. Так, бывший шахиншах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви в 1976 г. велел изменить эру и вести счет годам не от традиционной мусульманской даты хиджры (622), а от эры основания шахиншахской династии Ахеменидов (550). После двух лет народных волнений прежняя эра была восстановлена.
Перечень подобных примеров можно продолжить. Все они свидетельствуют о том, что календарь не просто отмеряет время суток, а является хранителем коллективной памяти народа, его культуры, организатором его сознания. Изменение календаря есть переориентация сознания, выпадение из времени культуры, переключение культурного
Культурология: Учебное пособие / Под ред. проф. Г.В. Драча. - М.: Альфа-М, 2003. - 432 с.
Янко Слава (Библиотека Fort / Da ) || slavaaa @ yandex . ru || http :// yanko . lib . ru
кода, введение сознания в иную систему ценностей.
В культуре появляется и представление о центре времени. Ярче всего оно проявляется в религиозном сознании, в литургическом календаре. Центр времени для иудаизма лежит в ожидаемом будущем - когда придет национальный мессия.
Центр времени для христианства - в свершившемся прошлом - мессия в лице Иисуса Христа уже посетил человечество.
Субъект переживает и постигает культурные смыслы посредством существующих форм культуры, практической и духовной деятельности. Способ переживания и осознания культурно значимой информации обусловлен культурно-исторически. Это значит, что культурными средствами переживания являются содержательные схемы - Платоновы «идеи», «Ideals principales» Августина, «категории» И. Канта, «коллективные представления» Л. Леви-Брюля, «архетипы» К. Юнга, «схематизм сознания» М. Мамардашвили и другие, выработанные в истории философии.
Развитие знаковых систем осуществляется в направлении все большей их абстрактности и конвенциональности. Это связано с нарастанием опосредованного характера связи знаковых систем с отражаемой ими реальностью. Важно, чтобы культура не утрачивала при этом своих смыслов и ценностей, не замкнулась бы сама на себе, оторвавшись от «мирской суеты».
Культурные коды находятся внутри всех языков культуры. Но найти их непросто: они проявляют себя при переходе с одного уровня смысла на другой. Поэтому так продуктивно рассматривать системы моделирования мира (мифы, легенды, теологические системы), создающие единую картину мира конкретного сообщества и переводящие скрытые и непроявленные смыслы на вербальный уровень.
Способы передачи социального опыта называются культурными кодами. Культурный код - это способ передачи знаний о мире, навыков, умений в данной культурной эпохе. Само понятие ""код"" впервые появилось в технике связи, в вычислительной технике, кибернетике, математике, генетике. Без кодирования невозможно построение искусственных языков, машинный перевод, шифровка и дешифровка текстов. В теории культуры на первое место выдвигается план содержания и понимания культурных текстов, поэтому понятие «код культуры» становится таким актуальным и требует уточнения. Необходимость в культурном коде возникает тогда, когда происходит переход от мира сигналов к миру смысла. Мир сигналов - это мир дискретных единиц, которые рассчитываются в битах информации, а мир смысла - это те значащие формы, которые связывают человека с миром идей, образов и ценностей данной культуры. Другими словами, код - это модель, правила формирования ряда конкретных сообщений. Все коды могут быть сопоставлены между собой на базе общего кода, более простого, всеобъемлющего. Сообщение, культурный текст могут открываться разным прочтениям в зависимости от используемого кода. Код позволяет проникнуть на смысловой уровень культуры, без знания кода культурный текст окажется закрытым, непонятным, не воспринятым. Человек будет видеть систему знаков, а не систему значений и смыслов.
Основной код культуры должен обладать следующими характеристиками:
- 1) самодостаточностью для производства, трансляции и сохранения человеческой культуры;
- 2) открытостью к изменениям;
- 3) универсальностью.
В соответствии с классификацией типов культуры М. Маклюэна выделяют коды дописьменных культур, коды письменных культур, коды экранных культур. Дописьменная культура охватывает огромный ""доисторический"" период, включающий ""дикость"" и ""варварство"" (по терминологии Л. Моргана и Э.Б. Тейлора). В дописьменных культурах культурным доминантным кодом был мифологический. В первобытном обществе миф - это не только способ понимания жизни, но и способ ее переживания, как в предметных, так и в знаковых формах.
Коды письменных культур формируются с конца 4-го-начала 3-го тыс. до н.э. (Древний Египет и Месопотамия) и существуют до настоящего времени. Эти коды в различных локальных культурах имеют исторически конкретные и разнообразные формы. Таких форм - огромное множество, и требуется большая работа по выявлению и описанию культурных кодов локальных культур. Принципиальное же значение при характеристике кодов письменных культур имеет положение о том, что под воздействием социальных преобразований мифологический культурный код с его тождеством предметности, знаковости и идеальности разрушается, и каждый из этих параметров обретает форму самостоятельного функционирования и осуществляется различными социальными группами. В культурный код включается история. Тем самым прошлое, давнее и недавнее, становится рядом, составляет события жизни одного народа, которые связываются столь же прочно в единое осмысленное целое, как связан этот период со своими Богами или Единым Богом. Изменение и перестройка данного культурного кода начинается в христианской Европе во второй половине 15 века и связано с изобретением книгопечатания. Печатный книжный тираж открывал новые возможности для освоения в коде культурной памяти происходящих социальных перемен. Значительное влияние на формирование нового культурного кода оказала наука. Ее результат - достоверное, проверяемое экспериментально, рациональное знание внедрялось в механизм культурной памяти, перестраивало ее. В 17-19 вв. знаки как факт, научная теория, способ практического преобразования природы, в том числе и человеческой, ложатся в основание культурного кода Западной Европы. В 20 веке начинают формироваться коды экранной культуры, по-новому организуя взаимодействие основных компонентов культурного кода.
Предметность, которая в прошлых культурных типах была направлена на освоение природы, практически полностью замыкается на ""вторичную предметность"" - компьютеры, информационные системы связи, информационные банки и т. д. Знаковость также существенно расширяет область своего действия: слово, модель, символ на экране реализуются по-новому, давая простор творческой деятельности в поисках знака-изображения.
Идеальность, формируемая экранной культурой, также существенно обновляется. Для нового мышления характерно ""сращение"" логического и образного, синтез понятийного и наглядного, формирование ""интеллектуальной образности"" и чувственного моделирования.
Дмитрий Поллит
Культурный код - одно из ключевых понятий семиотики. Именно он определяет картины мира разных народов планеты Земля. Непонимание, невозможность дешифровки культурного кода ведет к коммуникативным неудачам, а проще говоря, к непониманию между индивидами целыми народами. Когда мы говорим об уникальности той или иной цивилизации, то именно культурный код, который отличается от нашего собственного, служит тому причиной. Мы не понимаем, а порой и не принимаем "чужих" именно в силу этого.
Поскольку семиотика оперирует символами и знаками, то именно произведения искусства наиболее часто становятся индикаторами культуры, а если говорить проще, то "лица", "портрета" той или иной цивилизации. Это, конечно, упрощение, но разные гуманитарные науки, апеллирующие к таким тонким материям, как человеческий разум или душа, лишенные математического аппарата, сталкиваются с культурным кодом постоянно. Например термин "габитус", являющийся одним из ключевых концептов в социологической системе Пьера Бурдье расшифровывается так: "Поскольку габитус есть бесконечная способность свободно (но под контролем) порождать мысли, восприятия, выражения чувств, действия, а продукты габитуса всегда лимитированы историческими и социальными условиями его собственного формирования, то даваемая им свобода обусловлена и условна, она не допускает ни создания чего-либо невиданно нового, ни простого механического воспроизводства изначально заданного". В психологии или теории коммуникаций, в том числе и в межкультурной коммуникации активно используется термин "стереотип", который Уолтер Липпман обозначал как принятый в исторической общности образец восприятия, фильтрации, интерпретации информации при распознавании и узнавании окружающего мира, основанный на предшествующем социальном опыте. Карл Густав Юнг ввел термин "коллективное бессознательное", объясняя, что коллективное бессознательное, в отличие от индивидуальной (личной) формы бессознательного, основывается на опыте не конкретного человека, а общества в целом. Другой выдающийся социолог Эрвинг Гоффман говорил о "фрейме". Фрейм - это конституируемая агентами целостность, прежде всего практик, но вместе с тем - смыслов, которые люди в типичных, повторяющихся социальных ситуациях, в социальном контексте, придают своим действиям и действиям других (вербальным и невербальным).
Можно привести множество других примеров, но все они так или иначе будут соприкасаться с пониманием культурного кода, единого для всех его носителей. Такие элементарные вещи, как этика, мораль, манеры и прочее, завязаны именно на культурном коде. Так почему же мы сегодня вспомнили о нем?
Юрий Михайлович Лотман в работе "Семиотика кино" писал: "Кино, по природе своего материала, знает лишь настоящее время, как, впрочем, и другие пользующиеся изобразительными знаками искусства". Действительно, если мы обратимся к кинематографу не с точки зрения обычного зрителя, приятно проводящего вечер за просмотром необязательной картины, а с точки зрения "чтеца", то мы обнаружим бесконечное число "знаков времени", когда одни и те же события по прошествии времени интерпретируются режиссерами, а значит, и их зрителями совершенно по-разному. Безусловно, информация "на выходе" никогда не соответствует информации "на входе", но не будем забывать и бессмертные слова Гончарова о том, что не так важно, что хотел сказать автор, важно, что он сказал. Если мы посмотрим на последние отечественные фильмы, претендующие на глубину, на интеллектуализм, то мы столкнемся с весьма неприглядной картиной: "Утомленные солнцем 2", "Географ глобус пропил", "Майор", "Левиафан", "Дурак", "Простые вещи", "Остров" и другие, неизменно показывают нам "обычную жизнь обычных людей". Да, в каждом конкретном случае люди помещаются в совершенно невозможные условия - классика экзистенциализма - от войны до семейных неурядиц. И в каждом конкретном случае человек, находящийся в центре событий, идет на поступок, причем далеко не всегда правильный, и далеко не всегда торжествует справедливость. Это традиция нашего кинематографа, восходящая еще к Эйзенштейну и обнаруживаемая у Тарковского. Русский человек всегда совершает поступок, причем поступок драматический, лишенный излишнего геройства, показывающий только силу характера или полное его отсутствие, или, как в "Острове" Лунгина и "Майоре" Быкова -эволюцию, несмотря ни на что. Другое дело фон, пейзаж, на котором раскрывается характер, и он-то как раз, к сожалению, все чаще вызывает чувство тревоги, уныния и разочарования в жизни. Последние два десятилетия отечественные режиссеры показывают нам все самое худшее, что есть в современной российской жизни. Пьянство, произвол чиновников и полиции, насилие, низкий уровень жизни, социальное расслоение, экзистенциальная фрустрация, вот на фоне чего живут герои отечественных картин. Неудивительно, что и образ "героя" в таком случае далек от голливудского супермена, но так близок к реалиям нашего культурного пространства. Лермонтов в своем бессмертном произведении еще полтора века назад сформулировал определение Героя: "Герой Нашего Времени, милостивые государи мои, точно, портрет, но не одного человека: это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии". И вот сегодня все возвращается на круги своя. Выдвигаемые на мировые экраны отечественные картины показывают все самое низменное, что есть в нашем бытие. Мы разучились видеть хорошее, нас разучили. Этому подчинена вся информационная повестка дня: от выпуска новостей до рейтинговых ток-шоу. Скандал, война, унижение слабого - вот, что мы видим, слышим и читаем каждый день. Обратите внимание, что такие грандиозные события как Олимпиада или Чемпионат мира по футболу обсуждаются в первую очередь с точки зрения того сколько было потрачено денег, сколько и кто разворовал, как мы - россияне - неспособны хорошо подготовится к мировым смотринам. Единственной темой, которую художники не решались трогать до недавнего времени, была Великая Отечественная война, но дух времени затронул и эту сакральную тему. От художественных попыток переосмысления героев и участников тех событий в "Утомленные солнцем 2" вплоть до омерзительных и подлых опросов на телевизионных экранах о возможности или необходимости сдавать блокадный Ленинград. Энтони Гиденс писал "Мир рушащихся традиций порождает фундаментализм". И вот уже в соседней Украине брат идет на брата. Культурный код сотен поколений сломан и в головах начинается разброд и шатание, одни символы подменяются другими, чуждыми по природе своей культурному пространству русского мира, и это приводит к войне, насилию и смерти.
Что же ждет нашу страну, если последним ярким "героем времени" был, да, пожалуй, и остается "Брат" Алексея Балабанова, отстаивающий такие ценности как справедливость, правда, семья, но являющийся, по сути, хладнокровным убийцей? А кто, кроме него? Раскаявшийся полусумасшедший юродивый из "Острова" Павла Лунгина? Или пьющий, ругающийся, сломленный жизнью "среднестатистический россиянин" из "Левиафана" Андрея Звягинцева? Когда нет примера для подражания, вернее, когда этот пример таков, каков он есть сегодня, то невозможно воспитать ничего, кроме самых низменных животных начал, даже остаться высоконравственным, одухотворенным, развитым человеком не получится, когда система, окружающий мир, культура, дискурс заточены исключительно под биологические инстинкты. Вот и одна из крупнейших газет страны "Комсомольская правда" с иронией публикует новость о том, что россиянка Алина Еременко, «выступающая» под псевдонимом Henessy, победила в номинации «Лучшая секс-сцена в фильме зарубежного производства» на церемонии награждения AVN Awards 2015. Как тут не вспомнить слова из "Ревизора" Николая Васильевича Гоголя: "Чему смеетесь? Над собою смеетесь!.. ". Только с каждым днем смеяться хочется все меньше.
