Здравствуйте! Я снова здесь, снова с вами, снова со статьёй, в общем-то, всё как всегда. Ничего сильно не изменилось со времён прежней статьи, только тема новая.
Какая же сегодня тема? Позвольте объяснить. Частенько мне доводилось видеть произведения, где, помимо сюжета, имелась любовная линия. Или сюжет имелся помимо любовной линии. Или… Ладно, думаю, вы поняли суть. И рано или поздно эта самая любовная линия приводила к неизбежному – к постельной сцене. Главные герои страстно любили друг друга на кровати/столе/полу/люстре (нужное подчеркнуть), в то время как автор грыз карандаш/ручку/клавиатуру, прикидывая, как бы сей процесс описать.
Собственно, об этом и будет моя статья. Итак, приступим!
«И он ввёл свой поезд в его чёрный тоннель…», или пара слов о речи и анатомии
О том, что примерно нужно представлять, что и куда засовывается, я не буду говорить: слишком уж часто это повторяется, думаю, все, кто такого рода статьи читает, уже давно ознакомился с несчастной анатомией. Речь пойдёт скорее о том, уместны ли эти анатомические детали во время описания полового акта. И уместно ли обратное – то, чем вы можете полюбоваться в названии этого несчастного раздела.
Тут всё зависит от того, с какими жанрами слэш сочетается. Такой уж это жанр, что не бывает эдакой сферической чисто слэшерной работы в вакууме. При сочетании с жанром «Фэнтези» может быть вполне уместным некоторое злоупотребление красивыми оборотами, а вот медицинские термины отпугнут и насмешат большинство читателей. Не потому, что они сами по себе смешны, а потому, что они не к месту. Постарайтесь взглянуть на стиль своей работы. Если вы и раньше не брезговали современными и наукообразными словечками, то «член», «простата» и прочее из общего ряда выбиваться не будут.
Утрированные «стебли одуванчиков, истекающие молоком удовольствия» могут также пригодиться в юморе или стёбе. Или в психоделике. Из-за того, что эти обороты вроде бы настолько абсурдные, они не становятся плохими. Плохи они тогда, когда вписаны в не соответствующий по стилистике текст. Ну согласитесь, странно читать красивое, атмосферное фэнтези, а потом с каменным покерфэйсом – про мошонку, уретру и эякуляцию.
Что можно посоветовать конкретно по стилистике? Тут уже у каждого автора своя. Главное – не забывайте смотреть за тем, чтобы ваша постельная сцена не выбивалась из остального повествования, смотрелась в нём органично, а не как торчащий посреди доски, но не забитый гвоздь.
Хотя, пожалуй, всё же замечу: постарайтесь не нагромождать слова типа «Умопомрачительный, нереальный, восхитительный». Чем чаще слово повторяешь, тем меньше производимый эффект. Одно описание лучше, чем десять, если они повторяют одно и то же. Один раз написали, что он чувствовал себя просто восхитительно – и хватит, больше не надо. Лучше сосредоточиться на деталях: один случайный стук лбом во время неудачного поцелуя порой выглядит реальнее и эротичнее, чем сотня общих эпитетов.
Сами описания
Не бойтесь описывать происходящее, будьте смелее! Если уж вы взялись за постельную сцену – оправдывайте рейтинг. Как говорится, поздно пить боржоми… Ладно, не о боржоми речь. А об описаниях.
Здесь существуют две крайности. Первая – полный недостаток описания внешнего и сплошное, прущее косяком описание действий. Выглядит это на примере так:
Джон притянул к себе Сэма и поцеловал, затем повалил его на кровать и принялся его раздевать. Затем Сэм улыбнулся и перевернулся на живот. Джон начал осторожно растягивать его, после чего вошёл внутрь и через пару толчков кончил. Сэм кончил следом и выкрикнул имя любимого.
А любимым оказался не Джон, кхм, простите, увлеклась примером. Очень маловероятно, что подобный текст вызовет эмоции. Нет, последовательность действий здесь соблюдена – никакой альтернативной анатомии, картинка чёткая… Но мне лично представляются два манекена, на одном из которых висит табличка «Джон», на другом – «Сэм». Манекен Джон с манекеном Сэмом показывают правильную последовательность совершения действий во время занятий любовью. Эдакий видеоурок «Гомосексуальный половой акт для самых маленьких», да простят мне столь жестокий юмор.
Чем плоха эта крайность? Тем, что она информативна, но не несёт в себе ничего, кроме информации. Прочитав подобное, читатель с большой долей вероятности скажет: «Они потрахались. И что?»
Этого «И что?» возникать не должно. Не бойтесь описывать то, как тот же Джон закусил губу, закрыл глаза, облизнул губы – и то, какие они, эти самые губы. Влажные или пересохшие, распухшие и покрасневшие или, наоборот, бледные… Да, текст будет чуть более нагруженным, но именно такие детали и заставляют читателя погрузиться в происходящее с головой, а не просто прочитать и забыть.
Уместно описание мыслей, фантазий. Возможно, некоторая доля сравнений: ассоциативный ряд у персонажей во время постельной сцены не отваливается. Но здесь есть опасность удариться во вторую крайность, которая выглядит так:
Джон поцеловал Сэма, а после, раздевая, окинул его взглядом. Как же его возлюбленный был прекрасен! Эта слегка загорелая кожа напоминала ему о недавней поездке в Италию, где они провели чудеснейшие дни своей жизни. Они купались, загорали, ездили на экскурсии по разным городам и сделали множество разнообразных фото. Одна из этих фотографий сейчас стояла на письменном столе напротив. Сэм на фотографии пытался прикрыть лицо рукой: он никогда не любил фотографироваться, и в тот раз Джону с трудом удалось заснять его на фоне собора Святого Петра…
… Вы ещё помните, что они там занимаются сексом?
Думаю, проблема этой крайности вам также видна: избыток не относящегося к эротической сцене описания. Это происходит в двух случаях: либо автор увлёкся и решил написать про их поездку в Ватикан назло бедному Папе Римскому, либо автор забыл, что пишет не курсовую и страницы набивать за счёт лишнего текста не обязательно. В конце концов, никто вас не съест, если постельная сцена будет немного короче, зато описывать вы будете непосредственно саму сцену, а не фотографию на столе и ковёр на стене. Как это приблизительно будет выглядеть? Как-то так:
Джон притянул к себе Сэма, жадно целуя. Возлюбленный тотчас вцепился в его волосы, слегка оттягивая его голову назад и пытаясь взять инициативу на себя. Расстегнув рубашку любимого, Джон провёл ногтями по его груди, наблюдая, как краснеет сохранившая лёгкий загар кожа.
Ладно, не буду расписывать пример на двадцать строк – суть вы, думаю, поняли. Описание должно быть, но оно должно относиться к самой постельной сцене. Если на стене висит ружьё, то оно должно выстрелить, а если в постельной сцене мелькнула фотография, значит, на неё дрочат или её случайно смахнули на пол, опрокидывая кого-то на стол. Или нервному парню показалось, что неплохо бы перевернуть фото – а то изображённый на нём человек пялится, как они занимаются любовью. Хотя на месте любовника такого парня я бы насторожилась, нет ли у бедолаги мании преследования, но герои-то бывают разные. Вдруг и такой найдётся.
О характерах персонажей
Внезапно, не так ли? Хотя ладно, кого я обманываю – очень даже ожидаемый пункт. Это одна из самых распространённых ошибок – когда в постельной сцене персонажи растерянно топчутся и не знают, что делать, а всемогущий автор подгоняет их под одно Прокрустово Ложе всемирного яойного стандарта. В качестве объектов для разбора возьмём всё тех же абстрактных Джона и Сэма. Итак, Джон у нас – парень типажа «чёлочка, пирсинг, узкие брюки». Он иногда меланхоличен, но достаточно эмоционален и легко поддаётся порывам эмоций. Сексуальный опыт – столько не живут. С энтузиазмом относится к интимной стороне жизни и рад доставить партнёру удовольствие. А Сэм – простой в меру стеснительный парень типажа «ботанический цветочек», очочки, мышц нет, навеки девственник до встречи с Джоном. Итак… Представьте, что вы читаете про эту пару. А потом начинается…
Джон удивлённо покосился на закрытую дверь комнаты:
- Сэм, ты хотел поговорить?
Вместо ответа любимый уселся на бёдра Джона, наглым образом ёрзая и развратно облизываясь:
- Ну же, трахни меня, я знаю, ты хочешь…
Тут одно из трёх: или у Сэма раздвоение личности, или у него, как в бразильских сериалах, есть брошенный во младенчестве злобный брат-близнец, или характер героев не выдержан автором. Предположим, что в нашем случае это именно последнее.
Помните, переходя на новый этап отношений, ваши герои не становятся сию же секунду другими людьми с другой психологией. Нет, неожиданный переход возможен – уверенный мачо может оказаться на проверку девственником и застесняться, но тут уж очень высок риск выпадения осадков помидорами и тапками. Нужно кидать хоть какие-то следы неуверенности в предыдущий текст, дабы у читателя была возможность хотя бы мельком подумать: «А что, если он не такой и мачо?». Тогда в постельной сцене всё будет органично.
Но если герой в повседневной жизни не выказывал лёгкого и слегка любопытного отношения к сексуальной стороне жизни, он вряд ли побежит даже к любимому человеку с воплем: «А пойдём трахнемся!». Герои – это всё ещё люди (или эльфы, или гномы, или вампиры, или демоны, или аквариумные рыбки – каждому своё), у них есть характер. Не меняйте его в постельной сцене. Не бойтесь описать, как шутник попытался неловко сострить, или как стеснительный юноша покраснел и спросил: «А может, не надо?», или как грубоватый панк выматерился от кайфа… В общем, помните: ваши герои – это люди, а не абстрактные модельки.
«Сегодня сверху я, а завтра ты»
Ввиду огромного количества яойных аниме, возникло разделения на «сэме» (актива) и «уке» (пассива). Но потом, решив, что нужно быть оригинальным, кто-то решил: «А пусть они каждый понедельник местами меняются!».
Отчасти эти люди правы: пара из двух мужчин – это не пародия на гетеросексуальную пару, у мужчин чаще всего нет чётких ролей в духе: «Ты снизу – на кухню, женщина!» и «Ты сверху – обеспечивай семью, мужик!». Если парень снизу – он не обязательно жеманная мямля и сопля. Если парень сверху – он не обязательно крутой брутал.
По-хорошему, открою страшную тайну, вопрос «Сверху или снизу» - чисто на личные вкусы пары. Кому-то в кайф в любой позиции (даже в позе 69 на сакральной люстре), лишь бы с любимым человеком. Кому-то нравится, когда его трахают по-собачьи, в позе на четвереньках, и он предпочитает быть снизу. Но это совсем не такой вопрос жизни и смерти, как это любят позиционировать: если снизу – значит, со всеми и везде пассив, если сверху – никого не подпустит к своей царственной пятой точке и всех покушающихся выебет за наглость.
Вопрос «сверху или снизу» вполне решаем для большинства пар на уровне тех самых вкусов. Но не так, что пассив начинает думать «О, меня трахнули, я морально унижен и подчинён!». В любящей паре такие мысли вряд ли возникнут, а если возникнут – они быстро лечатся элементарным разговором начистоту. Мужчины вообще не любят терпеть неудобства – если им что-то не нравится, они, скорее всего, предпочтут сказать об этом прямо, а не сидеть в углу и дуться. Сёстры мои девушки, не обижайтесь.
Что же делать и к чему этот пункт? К тому, что не стоит заострять вопрос на теме «актив-пассив». Это не физиологическая необходимость (за редким исключением). Пассивы не рождаются с членом меньше пальца, а у активов задний проход не зашит. Если они не меняют позицию и привыкли, что один сверху, другой снизу – это значит лишь, что им так приятнее, а не что один из них – девица.
Перенос чужого «личного опыта» на работу
Сейчас я пишу о тех случаях, когда девушка (давайте не будем кривить душой – слэш в основном пишут девушки, я в их числе) пытается найти в интернете нужную информацию. Предположим, она честно подошла к изучению анатомии и прочих нужных вещичек, вот только проблема… Юноши нетрадиционной ориентации, вздумавшие «просветить» неразумных, чаще всего полагают, что если у них было так, то по-другому быть и не может. А бедная девушка путается в показаниях: один пишет, что в первый раз обязательно больно, другой – что если партнёр опытный и смазка есть, то только дискомфорт, а не адская боль. Один пишет, что если не ласкать член пассива, то он и не кончит ни в коем разе, второй – что дрочить совсем не нужно, ибо «отвлекает» от главных ощущений.
Что с этим делать? Применять чужой «личный опыт» дозированно, дабы не возникало противоречий. Стараться поаккуратнее с этими «сто пудов правдивыми» статьями, написанными «стопроцентно» геями. Даже если статья действительно написана парнем, это вовсе не означает, что его личный опыт – непреложная истина. Ни в коем случае не пытаюсь никого оскорбить и надеюсь, что этот совет поймут не как: «Забейте на эти советы опытных людей!». Не забейте. Просто не нужно им беспрекословно следовать: помните, бывает по-разному, а не только так, как описал один человек. Не об этом ли свидетельствуют противоречия в такого рода работах, принадлежащих разным авторам?
Заключение
Вот и подошла к концу моя статья. Дорогие читатели, любите, будьте любимыми и позвольте своим героям обрести счастье: не делайте из них болванчиков. Пусть они тоже любят друг друга, не теряя при этом своё лицо.
Всего вам наилучшего. И удачи в творчестве!
Теперь она уже не будет его лучшим другом. Он будет мужем Лизы.
Ты, должно быть, устал с дороги, Трэвис. Почему бы тебе не прогуляться?
Близнецы, вернувшись из школы, фактически взяли Эми на себя. Они потащили ее купаться в бассейн, где Эми всех поразила: выяснилось, что девочка плавает как рыба. За восемнадцать месяцев жизни в пустыне она, очевидно, успела приобрести кое-какие навыки выживания.
Бен хотел ее. Всеми известными ему способами. И еще несколько способов они придумают сами.
Эми могла бы поклясться, что он видел сквозь тонкую ткань ее купальника твердеющие кончики ее грудей и, больше того, чувствовал спазмы глубоко внутри у нее, в горячих и темных местах, о существовании которых сама она едва знала.
Приложив ее голову к своей груди, Коул обнял ее. От него пахло мужчиной. Он принялся ее целовать. А целовать было много - она вся!
В его поцелуях не было никакой неуверенности. Он точно знал, как найти ее губы.
Только дура могла поверить в то, что он целовал ее благодаря ее губам!
Мужские пальцы гладили ее голую кожу. Схватив его за запястье, Эми оторвала его руку.
Для меня не было бы большего наслаждения, чем быть в вас первым, - прошелестел он ей в ухо, и мурашки затанцевали у Эми по всему телу.
Она тихо вскрикнула, когда их тела сошлись настолько близко, что соприкоснулись.
Коул всем своим телом вытянулся на ней, закрывая ее полностью и даже больше.
Он сжал ее грудь ладонью - испытал высшее мужское наслаждение.
Он положил руку ей на живот, ощущая толчки и рябь.
Ее плоть растворилась в его теле. Он упрямо скользил своим языком по ее губам, повторяя их форму.
Эми перешла к обследованию пульсирующего сгустка мускулов между его ногами.
Улыбка на ее устах становилась все шире с каждой секундой приближения оргазма.
Я больше не дура, я быстро учусь... - промолвила она, приняв сидячую позу.
И ее улыбка показала, что она покинула сей мир и отправилась на небеса от счастья.
Его язык, ворвавшийся в ее рот, неистово делал то, к чему стремилась другая часть его тела.
Нервные мурашки ползли вверх по позвоночнику. Она превратилась в одну огромную мурашку и сказала: «Да!»
Селина стенала, больше не напрягая мозг.
Ей хотелось умереть, но вместо этого она уснула.
Грейс почувствовала, что ее соски набухли. Это был новый шаг в их отношениях.
В его блестящем мозгу всегда что-то вскипало.
«Чего она хочет? Просто секса, или чего-то более глубокого?»
Не поворачиваясь, он оглянулся.
Желание сотрясло его до самых пяток.
Чейз схватил ее за руку. Что-то теплое заструилось между ними.
Внутри у нее проснулась до того спящая женщина и открыла глаза.
«А эта его загорелая кожа! А это тело в гладких пластинах бицепсов, трицепсов и других мужских мышц!»
Сексуальная улыбка оттянула его щеки к ушам.
Он взял ее лицо в свои руки и, целуя, опустил на ковер перед камином.
Слезы струились у нее по щекам, а глаза пылали гневом. Лаура решительно стряхнула их с лица.
Джейк встал на колени, стягивая с нее джинсы и открыв ей вид на залив.
Он стал подниматься по лестнице, прижавшись к ней губами.
Признаться честно, самые лучшие постельные сцены писали, и пожалуй будут писать исключительно представительницы слабого пола. Кто, как не чувственные натуры могут тонко заметить все грани переживаний главных героев? Кто может выжать из казалось бы, простых слов то, что заставляет наворачиватьcя слезам, или выдавливать изумленную улыбку? Возбуждать, или противно кривиться. Ну, конечно девушки, исключительно вы, и никто другой. Вот, пожалуй, и все что я хотел сказать…
Шучу. Не все сказал... Если речь идет об отдельно взятой сцене секса то в большинстве случаев, с небольшой практикой, никаких подсказок и быть не может. Каждый автор индивидуально визуализирует свою картинку, и дальше или находит своего читателя, или нет. А что делать, если вы пишите не небольшие эротические зарисовки? Вот тут все намного интереснее и сложнее…
Мужчины видят образы и фантазии схематически, иногда визуально, картинками, представляя разные сцены будущего творения. Как будто смотрим немое кино с субтитрами, что-то вроде: Ja-ja… Das ist fantastisch. Нами движет желание выразить свою фантазию поярче, но быстро приступая к делу, мы так же быстро и угасаем, часто не в силах в полной мере выразить наш писательский потенциал. Девушки в плане выражения своих эротических мыслей, намного усидчивее нас. Не стоит также забывать, что творческий процесс дело не минутное. Конечно, чаще всего, вначале приходит оригинальная мысль, или отдельный момент, который потом обрастает сюжетной линией. Но виденье самой картинки женской-мужской, кардинально отличимое. Вы, как и мы, тоже изначально видите отдельную личность, или определенную ситуацию, которую желаете выразить словами, и дальше развиваете свой сюжет, пытаясь представить написанное целиком, или хотя бы его финал, с диалогами, возможно даже с озвучкой. Но у вас другие глаза, и ваша картинка тоже не такая как наша. Женщины видят образами, и самое главное в них, это внутренние ощущения. Какая была погода? В какое платье, или костюм одеты герои? Насколько сильный загар, какого оттенка глаза, сильно ли густая щетина??? И важны не только мелкие детали, а еще и тон повествования. Милые барышни обожают полутона и оттенки, ласкательные, или уменьшительные наречия, в противовес от более скупого, но практичного описания нами, мужчинами. Все это не сильные, или слабые стороны наших отличимых мировоззрений, а лишь бесспорные различия. Мы видим мир по-разному, а значит, и описываем его так же…
Теперь мои советы, касаемо идеальных постельных сцен глазами мужчины. Да, мы свиньи. Безжалостные, брутальные самцы, обожающие себя и секс. Причем чаще всего секс стоит на первом месте. Мы любим гаремы, где являемся центром женской вселенной, хотя так же можем мечтать о той единственной и несравнимой. Нам нравиться брать девушек силой, ломая вашу скромность, заставляя раскрывать натуру настоящей сексуальной рабыни, или хотя бы обычной мокрой извращенки. Чтоб в конце сцены, вы сами молили вас хорошенько отжарить. Хотя иногда западаем на недотрог, которых готовы покорять своей настойчивостью и фантазией, в желании добиться вашей благосклонности. Мы бываем разные, и любим, читать разное. Но самое главное, нас можно завести не самим половым актом. Тут как понимаете все слова давно придуманы, и исписаны, вдоль и в поперёк. Мужчин можно, и даже нужно завести слогом. Чаще всего простые намеки, размышления героев и сюжетность, или захватывает, или нет. Поэтому лучший совет, который вы можете услышать, чтоб добиться еще больших высот в описании эротики, будьте сами собой. До последней капли откровенны, каждый раз улучшая свой стиль. Экспериментируйте, и почаще отдавайтесь во власть собственных фантазий, прислушиваясь к своему второму «я». Пишите для самого главного критика своей жизни, для себя, не забывая получать кайф от самого процесса...
В моем топе две сцены, и обе авторства А. Сапковского.
Она протянула руки, коснулась его плеч. Он коснулся ее плеч. Их лица сближались, пока еще медленно, чутко и напряженно, губы соприкасались осторожно и нежно, как будто боялись спугнуть какое-то очень-очень настороженное существо.
А потом болиды столкнулись и произошел взрыв. Катаклизм.
Они упали на кучу фолиантов, разъехавшихся под их тяжестью во все стороны. Геральт уткнулся носом в декольте Фрингильи, крепко обнял ее и схватил за колени. Подтянуть ее платье выше талии мешали разные книги, в том числе полные искусно выполненных вензелей и украшений «Жития пророков», а также «De haemorrhoidibus», интересный, хоть и противоречивый медицинский трактат. Ведьмак отпихнул огромные тома в сторону, нетерпеливо рванул платье. Фрингилья охотно приподняла бедра.
Что-то упиралось ей в плечо. Она повернула голову. «Искусство акушерской науки для женщин». Быстро, чтобы не будить лиха, она глянула в противоположную сторону. «О горячих сероводородных водах». Действительно, становилось все горячее. Краешком глаза она видела фронтиспис раскрытой книги, на которой возлежала ее голова. «Заметки о кончине неминуемой». «Еще того не лучше», - подумала она.
Ведьмак расправлялся с ее трусиками. Она приподнимала бедра, но на этот раз чуть-чуть, так, чтобы это выглядело случайным движением, а не оказанием помощи. Она не знала его, не знала, как он реагирует на женщин. Не предпочитает ли тех, которые прикидываются, будто не знают, чего от них ждут, тем, которые знают, и не проходит ли у него желание, если трусики снимаются с трудом.
Однако никаких признаков потери желания ведьмак не проявлял. Можно сказать, совсем наоборот. Видя, что время не ждет, Фрингилья жадно и широко развела ноги, перевернув при этом кучу уложенных один на один свитков, которые тут же лавиной низверглись на них. Оправленное с тисненую кожу «Ипотечное право» уперлось ей в ягодицу, а украшенный латунной оковкой «Codex diplomaticus» - в кисть Геральту. Геральт мгновенно оценил и использовал ситуацию: подсунул огромный томище туда, куда следовало, Фрингилья пискнула: оковка оказалась холодной. Но только какое-то мгновение.
Она громко вздохнула, отпустила волосы ведьмака и обеими руками ухватилась за книги. Левой - за «Начертательную геометрию», правой - за «Заметки о гадах и пресмыкающихся». Державший ее за бедра Геральт случайным пинком повалил очередную кипу книг, однако был слишком увлечен, чтобы обращать внимание на сползающие по его ноге фолианты. Фрингилья спазматически постанывала, задевая головой страницы «Заметок о кончине…».
Книги с шелестом сдвигались, в носу свербило от резкого запаха слежавшейся пыли.
Фрингилья крикнула. Ведьмак этого не слышал, поскольку она сжала ноги у него на ушах. Он скинул с себя мешающую действовать «Историю войн» и «Журнал всяческих наук, для счастливой жизни потребных». Нетерпеливо воюя с пуговками и крючками верхней части платья, он перемещался с юга на север, непроизвольно читая надписи на обложках, корешках, фронтисписах и титульных страницах. Под талией Фрингильи - «Идеальный садовод». Под мышкой, неподалеку от маленькой, прелестной, призывно торчащей грудки, - «О солтысах бесполезных и строптивых». Под локтем - «Экономия, или Простые указания, как создавать, разделять и использовать богатства».
«Заметки о кончине неминуемой» он уже прочитал, прильнул губами к ее шее, а руками находясь вблизи «Солтысов…». Фрингилья издала странный звук: то ли крик, то ли стон, то ли вздох… Отнести его к какой-либо определенной разновидности восклицаний было сложно.
Стеллажи задрожали, стопки книг закачались и рухнули, повалившись словно скалы-останцы после крупного землетрясения. Фрингилья крикнула снова. На сей раз с грохотом свалилось первое издание «De larvis scenicis et figuris comicis» - истинная белая ворона, за нею рухнул «Перечень общих команд для кавалерии», потянув за собой украшенную прелестными гравюрами «Геральдику» Иоанна Аттрейского. Ведьмак охнул, пинком вытянутой ноги свалив новые тома. Фрингилья опять крикнула, громко и протяжно, свалила каблуком «Размышления или медитации на дни все всего года», интересное анонимное произведении, которое неведомо как оказалось на спине у Геральта. Геральт подрагивал и читал ее поверх плеч Фрингильи, невольно узнавая, что «Замечания…» написал доктор Альбертус Ривус, издала Цинтрийская Академия, а отпечатал мэтр-типограф Иоганн Фробен-младший на втором году царствования его величества короля Корбетта.
Воцарившуюся тишину нарушал только шорох сползающих книг и переворачивающихся страниц.
«Что делать, - думала Фрингилья, ленивыми движениями руки касаясь бока Геральта и твердого уголка „Размышлений о природе вещей“. - Предложить самой? Или ждать, пока предложит он? Только б не подумал, что я робкая… или нескромная…
А как повести себя, если предложит он?»
- Пойдем и поищем какую-нибудь постель, - предложил немного хрипловато ведьмак. - Нельзя так безобразно обращаться с книгами - источником знания.
Ок, если это все - плохо, то что тогда хорошо?
На самом деле, универсальных критериев «хорошести» постельной сцены нет. Если в ней отсутствуют перечисленные в первой части негативные элементы, она уже не должна вызывать отвращения или смеха. Однако от обычной ничем не выделяющейся сцены до украшения ей еще далеко. Вот тут в игру вступает тот самый фактор «дать читателю что-нибудь еще».
«Что-нибудь еще»
Описать это явление, мне лично, сложновато. Может быть, это воспринимается на уровне личных ощущений, но я попытаюсь сформулировать свою мысль. Хорошая постельная сцена наполнена чувствами. Не просто ощущениями, впечатлениями или ничем не наполненная, как милицейский протокол, а именно чувствами. Она должна иметь смысл. То есть, если вы венчаете вашу шикарную любовную линию такой сценой или, по крайней мере, вводите ее аки кульминационный момент, она должна менять героев.
Например. Девушка может почувствовать себя иной - взрослее, чувственнее (вот раньше все было не так - а теперь она знала, что такое настоящее наслаждение), смелее, обезбашенней (теперь ей море по колено, она достигла того, чего хотела), отрешеннее и спокойнее (она поняла, что он никогда не сможет ее полюбить, так пусть хоть спит с ней). Парень может понять, что такое настоящая любовь (а до этого был только чисто секс), или настоящая женщина (а до этого были одни девчонки), или настоящее искусство (например, если они вдруг в тантру ударятся), или настоящая красота (ну, не видел он голых баб вживую, что делать…) и т.п. В общем, сцена должна открывать героям новые горизонты, а ваше дело - красиво показать это читателю.
Идея не нова. Но обычно даже крутые авторы, которые не забывают вносить конфликты в каждый диалог, каждую сцену, внимательно следя за ростом персонажа, забывают это делать и в постельной сцене. Конечно, хорошо описать секс можно и без этого. Но, как говорилось, это махровое ИМХО, и мне лично так «вкуснее». Теперь перейдем к конкретным предложениям по усовершенствованию своего искусства.
Эпитеты, метафоры, сравнения - вот наш девиз
1. Сравнивайте. По-моему, ни одну сцену это еще не испортило. Она сразу станет сочной и красивой. Сравнивайте движения и действия, гибкость, плавность линий, страстность, пыл и т.п. Особенно это касается женщины. Только желательно избегать штампов а-ля «страстная как тигрица», «гибкая, как кошка», «сильный как лев», «холодный как лед», ну, думаю, вы сами в курсе, какие сравнения лучше употреблять))
2. Метафизируйте то, что тяжело сказать прямым текстом. О, это мой любимый пункт. Наверное, надо было вынести его отдельно. Ну да ладно. В общем - если вы чего-то стесняетесь или не хотите показаться пошлым, опишите это метафорой. По-моему, вообще употреблять конкретные слова и выражения, если только у вас не жесткая мужская проза, где это необходимо, чтоб вся эта слюнявая романтика не выбивалась из общего контекста, не допустимо. Сказать «оргазм» очень легко. А показать это ощущение через героя - трудно. Покажите падение в бездну, вспышки, молнии, гром, искры, темноту, свет, умиротворенность, пресыщенность, наполненность (ну или что вы там чувствуете, хз). Покажите ощущением. Читатель поймет, о чем вы, даже если вы не скажете аки Капитан Очевидность «Такого оргазма Вася Пупкин не получал никогда». То же самое и с другими элементами.
3. Воспойте хвалу самым сексуальным частям тела. Ага, это не только те части, о которых вы подумали. В сети сотни рейтингов - и от Мэнс Хэлс, и просто, и опросы на разных порталах и т.п. Если вы не полагаетесь на социологию и мужские/женские журналы, воспевайте то, что нравится конкретно вам. Красивые руки - ок. Грудь и накачанный пресс - отлично. Розовые ягодицы (XDDD), плавная красивая линия спины, сильные широкие плечи, атласная кожа, округлое колено, стройные бедра, длинная шея в конце концов… Подумайте и опишите красивенько. И не забываем - метафизируем, сравниваем, так, чтоб у читателя слюнки потекли. Кстати, тут следует отметить, что автора часто возмущает невнимание писателей к женской груди. Нет, вы придумайте что-то красивое и оригинальное, а не «набухшие соски» TM! Вообще, такое ощущение, что эти самые «набухшие соски» - единственный показатель возбуждения у женщины! Да оно может проявляться по разному! Румянец на щеках, испарина, блеск в глазах, дрожь и т.д., и т.п.. «Набухшие соски», блин!.. Простите. Так о чем я. В постельной сцене можно показать внешность героев во всей красе. Just do it!
4. Запахи, звуки, вкус и осязание героев - ваши друзья. Дайте читателю 3D. Это щас ой как модно) Читатель должен видеть объемную картинку и в постельной сцене, для пущего отождествления, это особенно важно. Какая на ощупь кожа? Чем она пахнет? Чем пахнут волосы? Какие на вкус губы или что там еще? Каковы тактильные, вкусовые, звуковые параметры настоящего момента? Погрузите читателя. Описание тактильных и вкусовых ощущений часто намного более важно, чем собственно физиологическая составляющая.
Вы еще не смотрите эротические фильмы? Тогда мы идем к вам!
Да-да. И легкое порно тоже можно, если уж так хочется написать ярко и оригинально, а не знаешь, че такого выдумать, или личного опыта не хватает. Вообще, самым универсальным способом научиться без покраснений кожных покровов, дрожи в руках и града холодного пота за шиворотом писать постельные сцены, является старое доброе сочинение-описание. Берете фильм. Смотрите на картинку. И красиво ее описываете словами . Ага, при визуальном ряде перед глазами это сделать намного проще. Видите, куда герой положил руку? Как он провел вдоль тела героини? Как он закинул голову? Как героиня задержала дыхание, а глаза раскрылись шире? ПИШИТЕ! Одна, две, три сцены - и все в ажуре.
А еще можно сочинять рассказы, где красивая подробная постельная сцена - фактически самоцель. Вот автор так регулярно делала. И теперь написала все это с легкой ухмылкой, хотя некогда, описывая поцелуй, чуть не пряталась со стыда под стол.
Удачи вам и гениальных произведений!
