Сатирический роман-обозрение «История одного города. Сатирический роман «Современная идиллия» М

Иванова Полина Сергеевна,студентФГБОУ ВО «Самарский социальногуманитарный университет», г.Самара[email protected]

Синтагматические отношения семем по семам в образе сравнений

Аннотация.В статье рассматривается образ сравнения в художественном тексте на примере повести Н. Абгарян «Манюня». Синтагматические отношения рассмотрены на примере отношения семем по семам (по классификации В.Г. Гака): семантическое несогласование, семантическое рассогласование, семантическое согласование. Выявлены семантические и грамматические виды лексической сочетаемости.Ключевые слова: образ сравнений, творчество Н. Абгарян, сема, семема, синтагматические отношения.

Синтагматические отношения (греч. syntagma –вместе построенное, соединенное) основаны на линейном характере речи, это последовательность любых языковых элементов, образующих в речи в совокупностиболее сложные единицы .Семема состоит из множества семантических признаков, сем. Сема –компонент значения, отражающий отличительный признак денотатаслова (предмета, явления, процесса) или употребления слова и способный различать значения слов.Если роль общей семы играет не категориальная сема, а более частная, конкретная, то классификационная функция такой семы отходит на второй план, главной ее функцией становится связующая .Синтагмы (сочетания слов, соединенных по смыслу) могут представлять свободные или связанные сочетания слов; первые легко создаются и «рассыпаются», вторые воспроизводятся как единое целое . В категорию фразеологически связанных значений зачисляются, с одной стороны, случаи фразеологической обусловленности употребления слова, а с другой –значение ограниченной области приложимости .

Рассмотрим синтагматические отношения семем по семам в образе узуальных и окказиональных сравнений повести Н. Абгарян «Манюня». Сравнения данной повести анализируются в работах Е.П. Иванян, см., , . Предмет исследования составляет синтагматические отношения семем по семам. Целью статьи является рассмотрение синтагматических отношений семем по семам в лексической и грамматической сочетаемости. В основе лексической сочетаемости, выделена грамматическая сочетаемость.Сравнения повестипредставляют собой не только свободные и связанные сочетания слов, но и связанные сочетания слов, подвергшиеся деформации. Свободные синтагмы образуют окказиональные сравнения, связанные –узуальные. Принято различать сочетаемость лексических единиц двух видов –грамматическую (синтаксическую) и лексическую .Если лексическая сочетаемость –набор и условия реализации лексических распространителей слова, то синтаксическая сочетаемость слова –совокупность и свойства потенциально возможных при нем синтаксических связей, набор и условия реализации синтаксических связей .

В речевой последовательности слова входят в сочетания друг с другом, при этом возникают разнообразные отношения между их семемами. Именно от семного состава семем зависит возможность или невозможность осмысленного сочетания слов друг с другом . За основу взята классификация отношений семем по семам в синтагматическом ряду В.Г. Гака. Ученый предложил различать три вида отношений между семемами сочетающихся лексем: семантическое согласование, которое предполагает “наличие одного и того же компонента в двух членах синтагмы”; семантическое несогласование, которое предполагает “опущение общего компонента в одном из слагаемых”; рассогласование, которое означает “наличие в пределах синтагмы компонентов, несовместимых с точки зрения реальных предметныхотношений” . Изповести Н. Абгарян методом сплошной выборки было выявлено 194 сравнения. В синтагматические отношения вступают 63% образов сравнений:семантическое несогласование (41%), семантическое рассогласование (19%), семантическое согласование (12%). Остальные образы сравнений (37%) представлены одним словом, рассмотрены,сочетаниями семем по семам всинтагматических отношениях, не могут. Соотношение синтагматических отношений семем по семам в образе сравнений повести «Манюня» представлено на диаграмме:

I. Семантическое несогласование

Семы в семеме образов сравнения рассматриваются в несовпадении связующих компонентов значения между существительным и существительным, существительным и прилагательным, существительным и числительным, существительным и глаголом. 1. Общий компонентзначений опущен в сочетанияхсуществительного с существительнымв узуальных, окказиональных сравнениях, а также в узуальных сравнениях, содержащих деформацию. В данных сравнениях вступают в синтагматические отношения два предмета, один предмет сочетается с другим грамматически, но у существительных нет связующих компонентов в значении. В узуальном сравнении как из рога изобилиякомпоненты значения элементов сравненийобразуют связные сочетания слов ине соотносятся по общей семе: слово рогимеет значение«твердый, суживающийся к концу нарост из костного веществана черепе у некоторых животных» , а слово изобилие

«большое количество, избыток, обилие». Фразеологический словарь толкует фразеологизм рог изобилия–«о щедром, изобильном источнике земных благ» , на основе фразеологизма образовалось сравнение как из рога изобилиясо значением«в очень большом количестве».

Сравнение имеет мифологическое происхождение и соотносится с образами древнегреческих мифов.Образы, как правило, фигурируют не самостоятельно, а как элемент ситуаций, связанных с мифами о богах, героях, историкомифологических событиях.В окказиональных сравнениях компоненты значений образуют свободные сочетания слов с опущением общего компонента значений. Так, в сравненияхкак в приёмной у врача, как каменный истукан с островаПасхи, как хохолок птицысекретаряи др. семы не согласуютсяв сочетании слов.0%10%20%30%40%50%60%70%80%90%Образ, представленный одним словомСемантическое согласованиеСемантическое несогласованиеСемантическое рассогласованиеУзуальные сравненияОкказиональные сравненияДеформация узуальных сравненийЭлементы правой частисравнения,представляющие собой литературный оним и идеоним,не имеют общих сем, но смысловое содержание идеонима имеет отсылкук литературному ониму. Например, сравнение как чудовище из мультфильма «Аленький цветочек»семы лексемы чудовищене находят общих сем с употребляемым в сравнении идеонимом. Но смысловое содержание мультфильма «Аленький цветочек»подразумевает персонажа,обозначаемого данной лексемой. Тоже находим в сравнении как у Золушки из фильма «Три орешка для Золушки». Семемы в сравнение с трансформацией связанного значениякак листья на ветруне имеют общих сем.2. Общий компонент значенийопущен в сочетаниях прилагательного с существительнымв узуальных, окказиональных и деформированных сравнениях. В таких сочетаниях синтагматические отношения образуют предмет и его признак, общая сема в семеме предмета и его признака отсутствует. Среди узуальных сравнений повести выделяются синтагмы как от зубной боли,белым флагом,как карточный домик, и др. Окказиональные сравнения с несовпадением связующих компонентов значений представлены примерами тихой мышкой, гончим псом, и др. К сравнениям с трансформациямиузуального значения, в которых опущена общая сема, относятся:как гранитная скала,как жертвенную овцу.3. Общий компонент значений опущен в сочетаниях числительного с существительнымв узуальных и окказиональных сравнениях. Компаративные сочетания образуются между предметом и его количеством, общий компонент значения отсутствует в семах предмета и его количества.Сочетаниями существительного и числительного представлены узуальное сравнение как две капли похожегои окказиональные сравнения как два пугала, как сто тысяч гепардов, как два мутантаголовастика, как два дельфина.4. Общий компонент значений опущен в сочетаниях местоимения с существительнымв окказиональных сравнениях: как у моего папы; лучше, чем наша мама.В семах между лексемами со значением предметаи указаниемна негонет общего компонента. 5. Общий компонент значений опущен в сочетаниях глагола с существительнымв узуальных и окказиональных сравнениях. Отсутствие общей семы наблюдается между предметоми процессом в узуальных (как рукой снимет, словно бес вселилсяи др.) и окказиональных (словно у неё разболелся зуби др.) сравнениях. II. Семантическое рассогласование

В случаях семантического рассогласования компонентов происходит семантическое приспособление компонентов другк другу: гасится одна из противоречивых сем или происходит перенос недостающей семы в значение другого компонента . Вобразах сравнений происходит семантическое рассогласование сем по семемам в связи существительного и существительного, существительного и прилагательного,существительного и глагола,потеряна связь между элементами объекта сравнения изза единичного элемента сравнения. 1. Наличие в пределах синтагмы несовместимых компонентов в сочетаниях существительного с существительнымобнаруживается в узуальных, окказиональных и деформированных сравнениях.В данных сравнениях вступают в синтагматические отношения два предмета, один предмет сочетается с другим грамматически, но у существительных несовместимы компоненты значений. Так, в узуальномсравнении как уж на сковородепотеряна связь между семами: уж«неядовитая змея, пресмыкающиеся», сковорода–«кухонная посудадля жарки пищи». В синтагме гасится значение «для жарки пищи» в лексеме сковорода, так как в обычном рационе человека нельзя встретить пресмыкающегося ужа.В данном примере компоненты значения расходятся, что приводит к комическому эффекту. Е.Н. Никитина, рассматривая конфликтное соединение в художественных текстах ХIХ–ХХ веков, делаетвывод, что экспериментальное направление реалистичности «достигается неканоническим соединением приемов разных моделей речевой деятельности (созданных в рамках реалистического метода) . В сравнении как на крыльях любвипроисходит перенос недостающей семы «летание по воздуху» в семему любовь, сема «орган у птиц и насекомых» угасает. В окказиональном(ангелом во плоти)и трансформированном (как у Бога за пазухой) сравнениях гасится сема «бесплотное существо, дух». 2. Наличие в пределах синтагмы несовместимых компонентов в сочетаниях существительного с прилагательнымприсутствует вокказиональных сравнениях. В таких сочетаниях синтагматические отношения образуют предмет и его признак, происходит несоответствие семв семеме предмета и его признака.Несовместимые компоненты наблюдаются в сравнениях безвольным комочком, слепым комочком, напоминает безучастную(железобетонную)конструкцию. Во всех примерах признак неодушевленных предметов одушевленный. Сема «вещество/сооружение» устраняется, приобретаянедостающую сему «присущее живым».3. Наличие в пределах синтагмы несовместимых компонентов в сочетаниях существительного с глаголомсодержат узуальные сравнения. В сравнении словно аршин проглотиланаходится несовместимая сема«мера длины»в предмете и процессе: аршин «русская мера длины, равная 0,711 метра, применявшаяся до введения метрической системы» и глотать «движениями мускулов горла втягивать и проталкивать чтон. через пищевод в желудок» . Сема «мера длины» угасает, в словаре дается значение сравнения «очеловеке с неестественно прямой осанкой, выправкой; о человеке, держащемся неестественно прямо изза чопорности, церемонности, сдержанности, отчуждённости и т. п.» .4. Потеряна связь в сравнении изза единичного элементасравнения в окказиональных и трансформированных сравнениях. В окказиональном сравнении словно гдето у неё в животетерзают несчастное животноесемантическое рассогласование происходит изза существительного в животе, несовместимая сема «часть тела» со значениями других слов угасает. В примере «Легче было намести в совок и выкинуть за амбар последствия смерча» находится несовместимая сема «природное явление» у лексемы смерч. В сравнении с трансформацией словно вся тьма египетская сгустилась в твоих кишкахпроисходит семантическое приспособление семы «часть пищеварительной системы» к фразеологизму тьма египетская.III. Семантическое согласованиеСемантическое согласование сем по семемам наблюдается в связи компонентовзначений существительное и существительное, существительное и прилагательное, существительное и глагол.1. Наличие общей семы между сочетаниями существительного с существительнымнаблюдается в узуальных и окказиональных сравнениях.В данных сочетаниях между семемами предмета и предмета присутствует общая сема.Так, в узуальном сравнении как зеницу оканаблюдается общая сема «глаз». В сравнении как в море кораблисогласование сем у лексем мореи корабльдает общую сему «море».Семантическое согласование происходит в примерахокказиональных сравненияхкак солдат(отступающей)армии, как скупой рыцарь (над своими) сундуками, и др.2. Наличие общей семы между сочетаниями существительного и прилагательноговокказиональных сравнениях.Между предметом и его признаком обнаруживаются одинаковые компоненты значения, например, сравнениедетским лепетомсодержит общую сему «период человеческого развития». Общую сему между семемаминаходим в сравнениях словно гомеровский циклоп Полифем, словно (она поучаствовала)в гладиаторских бояхи др.3. Наличие общей семы между сочетаниями существительного и глаголанаходимв окказиональных сравнениях. Сравнение как наш Вася, когда взбирается на подъёмсодержит два сочетания: (1) как(наш)Вася, когдавзбирается (на подъем)и (2) (как наш Вася), когдавзбирается на подъем. В 1 примере лексемы Вася(в повести такое имя дается автомобилю) и взбираетсяимеют общую сему «движение», во 2 примере лексемы взбиратьсяи (на) подъемимеют общий компонент значения «вверх». В сравнении –отдельном предложении «Так тормозит локомотив, когда боится промахнуться мимо перрона –громким, пугающим пффффффф»сочетание тормозит локомотивимеет общую сему «транспортное средство». Некоторые элементы сравнения не согласуютсяпо общей семе: семы значений слов боитсяи промахнутьсясодержат противоречивую сему «живое»и относят сравнение к группе семантическое рассогласование. Данное сравнение строится на объединении семантического согласования и рассогласования.IV. Образ, представленный одним словом/словами с одним значением

Образ сравнения, представленный одним словом,не имеет сочетаемости с другой языковой единицей и не может быть рассмотрен в синтагматическом отношении сем по семемам.В группе находятся узуальные и окказиональные сравнения. В узуальном как у папы Карлои окказиональных как у дяди Мойши, как у Дженнис Джоплин, как старик Хоттабыч, и др. сравнениях два слова образуют одно значение «лицо», которое находится в сознании персонажа повести –ребенка.Сравнения как резина, ну или как жвачка, как НифНиф и НуфНуф являются соединением двух сравнений объединенных союзом или/и.Таким образом,можно сделать следующие выводы: 1. Вповести Н. Абгарян «Манюня» образы сравнений либо вступают, либо не вступают (образ, представленный одним словом/словами с одним значением) в синтагматические отношения семем по семам. В образах сравнений представлены все виды отношений семем по семам, в некоторых из них есть объединение данных видов, примеры которого представлены в окказиональных сравнениях.2. Семантическое несогласование представлено сочетаниями существительного с существительным, прилагательным, числительным, местоимением, глаголом. Предмет в сочетании с его признаком, количеством, действием либо с другим предметом формирует образ сравнения, т.е. левая часть сравнения сопоставляется с правойчастьюпо предмету, в котором элементы значения не согласуются друг с другом, не имеют общих компонентов значений.3.Семантическое рассогласование составляют сочетания существительного с существительным, прилагательным иглаголом, но в отличие от семантического несогласования при рассогласовании в значении предмета компоненты элементов образарасходятся друг с другом в значении.Образы сравнений,вступающие в отношения семантического рассогласования,имеют сочетания, в которых потеряна связь изза единичного элемента образа сравнения. Н. Абгарян использует сравнения, в которых компоненты значения несовместимы, что, в некоторых примерах приводит к комическому эффекту4. Семантическое согласование содержит сочетания существительного с существительным, прилагательным, глаголом.Предмет имеет общий компонент значения с признаком, действием или другим предметом.

5. Синтаксическая сочетаемость помогает выявить грамматическую структуру сравнения. В повести «Манюня» основным элементом правой части сравнения является существительное, которое согласуется с другими частями речи.

Ссылки на источники:1.Авдеева О.И. Особенности синтагматических отношений глагольных фразем русского языка: семантический и грамматический аспекты // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2: Филология и искусствоведение. Выпуск № 3 (105) / 2012. –С. 8388.2.Аспекты семантических иследований / Уфимцева А.А.; отв. ред.Арутюнова Н.Д., Уфимцева А.А.; АН СССР, Инт языкознания. –М.: Наука, 1980. –356 с.3.Иванян Е.П. Естественнонаучный и гуманитарный подходы в лингвистическом анализе художественного текста // Художественное сознание: консолидация естественнонаучного и гуманитарного подходов: Всеросс. научн. конф., посвящ. 200летию со дня рождения М.Ю. Лермонтова. –Самара: ПГСГА, 2014. С. 5664.4.Иванян Е.П. Проблема изучения литературных онимов в логоэпистемическом аспекте // Актуальные проблемы русской и сопоставительной филологии: теория и практика: Междунар. научнопракт. конф., посвящ. 25летию каф. русской и сопоставительной филологии БГУ. 1213 мая 2016 г. –Уфа: РИЦ БашГУ, 2016. –С. 3640.5.Котелова Н.З. Значение слова и его сочетаемость (к формализации в языкознании) / Котелова Надежда Захаровна. –Ленинград: Наука, Ленинградское отделение, 1975. –164 с.6.Кузьмина Н.А. Современный русский язык. Лексикология: теория, тренинг, контроль: учеб. пособие / Н.А. Кузьмина. –2е изд., испр. –М.: ФЛИНТА: Наука, 2010. –336 с.7.Мокиенко В. М. Никитина Т. Г. Большой словарь русских народных сравнений. М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2008. 800 с.8.Наумов К. Д. Античная традиция как источник формирования русских фразеологизмов и их роль в современном политическом дискурсе // Политическая лингвистика Выпуск № 2 (44) / 2013. С. 159164.9.Никитина Е.Н. «Бывают странные сближения» О соединении несоединимого в художественных текстах // Русская речь. 5/2012. –С. 2430.10.Панкина М.Ф. Типы семантической сочетаемости глаголов самостоятельного перемещения в русском и немецком языках. –М.: Компания Спутник+, 2007. –125 с. 11.Плотников Б.А. Основы семасиологии: Учеб. пособие для студ. филолог. фак. вузов / Плотников Бронислав Александрович; Под ред. Супруна А.Е. –Минск: Вышэйш. шк., 1984. –220 с.12.Попова З. Д. Лексическая система языка: (внутренняя организация, категориальный аппарат и приемы изучения): учебное пособие / Попова Зинаида Даниловна, Стернин Иосиф Абрамович. -Воронеж: Издво Воронежского университета, 1984. -148 с.13.Стернин И.А., Саломатина М.С. Семантический анализ слова в контексте. –Воронеж: «Истоки», 2011. 150 с. Тираж 200 экз.14.Уфимцева А.А. Слово в лексикосемантической системе языка / Уфимцева Анна Анфилофьевна; АН СССР, Инт языкознания. –М.: Наука, 1968. –271 с.15.Ушаков Д. Н. Толковый словарь современного русского языка, Д.Н. Ушаков М.: "Аделант", 2013. –800 с.16.Фразеологический словарь русского языка. (Авторский коллектив: проф. Федосов И.В., канд. ф.н. Лапицкий А.Н.). М.: «ЮНВЕС». –2003. –608с.

В расширенном контексте роль вида в формировании семантики пред­ложения уменьшается, так как в выражении протекания действия участ­вуют разнообразные языковые элементы. Это, помимо глагольного вида и способов действия, лексические показатели: наречия, местоименные слова и предложно-падежные сочетания с обстоятельственными времен­ными значениями (уже, еще, часто, каждый день, за час и т.

П.); синтак­сические конструкции (например, сложноподчиненные предложения с временными союзами типа пока, до тех пор как) и др.

В русском языке реализуется механизм семантического согласования всех аспектуальных элементов и их дублирования. По В. Г. Гаку (1924-2004), семантическое согласование – это повтор того или иного смысла в словосочетании или предложении, семантическое несогласование – от­сутствие такого повтора, а семантическое рассогласование – «комбина­ция противоположных (или ненужных) компонентов» [Гак 1972: 381]. Например, в следующем предложении Я сделаю эту работу за два дня, до понедельника конечный предел действия обозначен в самой глаголь­ной форме СВ и обстоятельствах времени.

Немаркированный член видовой оппозиции – НСВ – может имплици­ровать разнообразные аспектуальные контекстные смыслы, но при одно­значном выражении единичности и завершенности действия лексически­ми показателями в русском языке обязательно употребление СВ (анало­гичная ситуация наблюдается и в других славянских языках). Это являет­ся источником ошибок носителей неславянских языков, изучающих рус­ский язык, которые нередко не принимают во внимание обязательное в подобных случаях семантическое согласование контекстных элементов с формой СВ. Ср., например, неправильное употребление видов в следую­щих предложениях: *Он уже все, что я ему оставила, ел; *Делайте это сегодня полностью / до 7 часов вечера; *Вы уже писали свою статью? Сегодня мы *выполняли всё к 7 часам. Вчера я *переделывала статью за два часа; Завтра за два часа я *буду переделывать статью. НСВ может замещать СВ при обозначении завершенного действия лишь в том слу­чае, если аспектуальная характеристика действия (завершенность, ре­зультативность) вытекает из ситуации или контекста, но не актуализиру­ется специальными лексическими элементами (ср.: Я читала / прочитала эту статью, так что мы можем ее обсудить. Где вы покупали / купили этот словарь?)

Таким образом, НСВ и вне контекста конкретно-процессного или кон­кретно-длительного употребления сохраняет свое собственное видовое значение, которое препятствует замещению глаголами НСВ парных им глаголов СВ при наличии контекстных показателей завершения и резуль­тативности единичного действия. Однако при обозначении повторяю­щихся действий сочетаемость НСВ с такими обстоятельствами в русском языке является узуальной, что подтверждает нейтрализацию видовой оп­позиции в этом типе контекста, ср.: Обычно она перепечатывала такой текст за час. Как правило, мы выполняли все полностью к 7 часам. Гла­голы НСВ, единственно возможные в подобных контекстах, выступают как аспектуально нейтральные формы и поэтому свободно сочетаются с обстоятельствами типа за час, к 7 часам, полностью, подчеркивающими завершенность действия.

В чешском и словацком языках такая сочетаемость невозможна: более явно выраженное процессное значение глаголов НСВ препятствует их ис­пользованию в таких контекстах: чеш. Takovy text ^přepisovala obyčejně za hodinu; словац. ^Prepisovala taky text obyčajne za hodinu. Более реальны следующие предложения: чеш. Takovy text přepisovala obvykle hodinu – Такой текст она обычно переписывала час или Takovy text přepsala (CB) obvykle za hodinu и словац.

Prepisala (CB) taky text obyčajne za hodinu – букв. * Текст она обычно перепечатала за час. Польский язык здесь проявляет сходство с русским: Taki tekst ona zazwyczaj przepisywala (НСВ) w godzine.

Противопоставление СВ и НСВ связано в тексте с различными семан­тическими оппозициями, между которыми существует иерархические отношения. Реализация основной оппозиции глаголов СВ и НСВ по отно­шению к пределу действия обусловливает различение последовательных и одновременных действий и основанное на этом разграничение повест­вования и описания (см. § 29). Другие семантические оппозиции глаголов СВ и НСВ реализуются, как правило, при нейтрализации основного аспектуального противопоставления – действия с актуализацией его предела (конкретно-фактического значения СВ) и действия в процессе протекания (процессного значения НСВ). У целого ряда глаголов СВ и НСВ оппозиция по отношению к пределу действия нейтрализована в самом лексическом значении глаголов, которые независимо от вида вы­ражают в равной степени результативные действия. Таковы, например, глаголы мгновенного действия типа найти – находить. У подобных глаголов основная оппозиция СВ и НСВ строится лишь по отношению к признаку кратности.

При факультативной нейтрализации видового противопоставления, когда при обозначении одной и той же денотативной ситуации возможно употребление обеих видовых форм, глаголы СВ и НСВ могут различать­ся интерпретацией этой ситуации в модально-прагматическом отношении. Прагматические смыслы выражаются противопоставлением НСВ и СВ, в частности, при отрицании, когда из ситуации ясно, что действия еще не было, поэтому характер его протекания неважен, а также в побу­дительных предложениях с императивом. Так, при выражении побужде­ния не совершать действие при помощи вида различается просьба-запрет (НСВ) и предупреждение (СВ). Ср.: Не выливай мой кофе, пожалуйста! (Я его еще допью) / Не вылей мой кофе! (Я его еще допью). Закономерно­сти употребления видов в императиве могут быть обусловлены особенно­стями коммуникативной ситуации. Нейтральное побуждение к действию выражает СВ (Завтра на урок принесите этот журнал, а сейчас дос­таньте учебник), глаголы НСВ – более категоричное и нетерпеливое по­буждение (Доставайте скорее!). Но в этикетных конструкциях пригла­шения, приветствия, прощания функция нейтрального побуждения закре­пилась за НСВ, тогда как СВ выражает прямое побуждение к действию, мотивированному конкретной ситуацией. Ср.: Проходите! Раздевай­тесь! Садитесь! – Пройдите, пожалуйста, в соседнюю комнату и по­дождите врача там! Сядьте, пожалуйста, на другой стул, этот сло­ман. Богато прагматическими смыслами противопоставление видов в ин­финитиве, прежде всего в отрицательных предложениях, например: Оле завтра рано не вставать (= не надо вставать): каникулы; Оле завтра ра­но не встать (= не сможет встать): она очень поздно легла.

Вид может выступать как показатель своего рода определенности / неопределенности действия, в частности в вопросительных и отрицатель­ных предложениях (в плане прошедшего времени): СВ выражает извест­ное, ожидаемое действие, тогда как глагол НСВ указывает лишь на факт действия или его отсутствия [Рассудова 1968: 20-21]. Ср.: Алексей мне книгу не вернул, хотя я его об этом очень просил / Никакой книги мне Алексей не возвращал, ничего не знаю. Особенно богато дополнительны­ми прагматическими и темарематическими функциями употребление глаголов НСВ с общефактическим значением в плане прошедшего време­ни (об усложнении правил выбора форм прошедшего времени СВ и НСВ в диалогическом типе речи см. в § 36).

Еще по теме § 19. Семантическое согласование аспектуальных элементов предложения:

1. Общее понятие семантического синтаксиса, семантического членения предложения. Семантическая структура предложения. Семантика схемы. Типовое значение предложения
2. Сложносочиненные предложения (ССП). Структурно-семантические признаки ССП. Средства связи частей в ССП: сочинительные союзы, типизированные лексические элементы, соотношение видо-временных форм глаголов-сказуемых и др.
3. Односоставные предложения – особый структурно-семантический тип простого предложения. Односоставные предложения находятся в
4. Принципы классификации сложносочиненных предложений. Структурно-семантическая характеристика видов сложносочиненных предложений. Место сложных предложений с присоединительными и градационными союзами в системе сложного предложения. Вопрос о сложных предложениях с пояснительными союзами.
5. Номинативные (назывные) предложения – односоставные, членимые предложения, в которых семантический субъект и его

Сатирический роман

Сатирический роман

Литературная энциклопедия. - В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература . Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929-1939 .

Смотреть что такое "Сатирический роман" в других словарях:

САТИРИЧЕСКИЙ, сатирическая, сатирическое. 1. прил. к сатира в 1 знач.; являющийся сатирой (лит.). Сатирическая литература. Сатирический роман. 2. Свойственный сатире, насмешливый, язвительно иронический. Сатирическое изображение жизни.… … Толковый словарь Ушакова

Роман. История термина. Проблема романа. Возникновение жанра. Из истории жанра. Выводы. Роман как буржуазная эпопея. Судьбы теории романа. Специфичность формы романа. Зарождение романа. Завоевание романом обыденной действительности … Литературная энциклопедия

РОМАН (франц. roman, нем. Roman; англ. novel/romance; исп. novela, итал. romanzo), центральный жанр (см. ЖАНР) европейской литературы Нового времени (см. НОВОЕ ВРЕМЯ (в истории)), вымышленное, в отличие от соседствующего с ним жанра повести (см.… … Энциклопедический словарь

РОМАН - (франц. roman, нем. Roman, англ. novel; первоначально, в позднее средневековье, — всякое произведение, написанное на романском, а не на латинском языке), эпическое произведение, в котором повествование сосредоточено на судьбе отдельной… … Литературный энциклопедический словарь

роман - (от франц. roman первоначально: произведение, написанное на одном из романских (т. е. современных, живых) языков, в противоположность написанному на латыни) жанр эпоса: большое эпическое произведение, в котором всесторонне изображается жизнь… … Словарь литературоведческих терминов

У этого термина существуют и другие значения, см. Сатирикон. Сатирикон (лат. Satiricon, варианты: Satyricon; Saturae; Satyrae; Satirae; Satirarum libri) произведение … Википедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Правила секса (значения). Правила секса The Rules of Attraction

Обложки некоторых русских изданий романа «О дивный новый мир» «О дивный новый мир» («Прекрасный новый мир») (англ. Brave New World) антиутопический, сатирический роман английского писателя Олдоса Хаксли (1932). В заглавие вынесена строчка из… … Википедия

Эта статья о романе Кристофера Бакли. Об экранизации романа см. Здесь курят (фильм). Здесь курят Thank You for Smoking … Википедия

Белая гвардия … Википедия

Книги

• Янки из Коннектикута при дворе короля Артура: роман , Твен, Марк. Сатирический роман известного американского писателя Марка Твена повествует о приключениях неунывающего янки из Коннектикута. Получив во время драки удар по голове, и потеряв осознание,…
• Путешествие из Неопределенности в Неизвестность. Сатирический роман об абсурде нашей жизни , Сергей Карамов. Эта книга будет изготовлена в соответствии с Вашим заказом по технологии Print-on-Demand. О фантастическом и удивительном путешествии на скором поезде из Неопределенности в Неизвестность.…

Если «Господа Головлевы» являются в творчестве Щедрина высшим достижением в жанре социально-бытового психологического романа, то «Современная идиллия» наряду с «Историей одного города» может служить образцом сатирического политического романа, целью которого было на этот раз разоблачение не столько непосредственно административных принципов монархизма, сколько порождаемых последним массовых проявлений политической и общественной реакции.

«Современная идиллия», несмотря на пестроту содержания, отразившего в себе текучий политический материал современности, а также несмотря на то, что между временем появления первых одиннадцати глав (1877—1878) и последующих (1882—1883) прошло более четырех лет, обладает стройной композицией, не уступая в этом отношении «Господам Головлевым», и единой тональностью сатирического повествования.

Для композиции романа характерно наличие глав, включающих разные жанровые формы — сказку, фельетон, драматическую сцену.

Однако это вовсе не отступление от главной мысли и от основного сюжета, а своеобразное и в высшей степени оригинальное развитие основной темы: более того: такие, например, «вставные» эпизоды, как «Сказка о ретивом начальнике» или драматическая сцена «Злополучный пискарь», являются фокусами развиваемых в романе идей.

В композиции «Современной идиллии» особенно ярко и непринужденно проявилось присущее Щедрину «свободное отношение к форме», искусство создавать органический сплав из контрастирующих жанровых элементов, которые придают повествованию многокрасочность и выставляют предмет сатиры в рельефном и остроумном освещении.

Либеральный критик К. К. Арсеньев выступил в «Вестнике Европы» с рецензией на «Современную идиллию» под названием «Новый Щедринский сборник». В связи с этим Щедрин писал сотруднику журнала А. Н. Пыпину в письме от 1 ноября 1883 г.: «„Современная идиллия“ названа „Сборником“, но почему — совершенно не понимаю. Это вещь совершенно связная, проникнутая с начала до конца одною мыслию, которую проводят одни и те же „герои“ <...> Ежели стать на точку зрения „Вестника Европы“, то и „Записки Пиквикского клуба“, и „Дон-Кихота“, „Мертвые души“ придется назвать „сборниками“».

И действительно, с перечисленными Щедриным произведениями «Современную идиллию» роднит прежде всего жанр сатирического романа-обозрения, в котором многообразие сцен и лиц, широко охватывающих жизнь общества своего времени, композиционно сцементировано в единую картину мотивом «путешествующих» героев. При этом щедринский роман в отличие от его жанровых предшественников весь погружен непосредственно в атмосферу политической жизни.

Герои «Современной идиллии» мечутся в пространстве, будучи вытолкнуты с насиженных мест разбушевавшейся политической реакцией, которая заставила их бежать в панике, шпионить, доносить, истреблять друг друга, впутываться в уголовные и политические авантюры.

В «Современной идиллии» сатирик наиболее ярко осуществил свой замысел такого романа, «драма» которого выходит из домашних рамок на улицу, развертывается на публичной политической арене и разрешается самыми разнообразными, почти непредвиденными способами.

Действие «Современной идиллии» начинается в частной квартире, отсюда переносится в полицейский участок, адвокатскую контору, купеческий дом, постепенно захватывает все более широкий круг лиц и явлений, затем перебрасывается из столицы в города и села провинции и наконец возвращается опять в столицу. Весь этот пестрый поток лиц и событий в произведении вызван вторжением «внутренней политики» в судьбы людей.

Основная тема романа — изобличение политической и общественной реакции, малодушия и ренегатского поведения тех слоев либеральной интеллигенции, которые в годы реакции докатились до предельного идейно-нравственного и политического падения.

Центральными героями «Современной идиллии» являются два умеренных либерала — Глумов и рассказчик. Заподозренные властями в том, что они, сидя в квартирах, «распускают революцию», Глумов и рассказчик намечают программу, осуществление которой вернуло бы им репутацию благонамеренных.

Следуя первоначально совету своего друга Алексея Степаныча Молчалина, рекомендовавшего им «умерить свой пыл», «погодить», они прекращают рассуждения, предаются исключительно физическим удовольствиям и телесным упражнениям. Однако этих доказательствблагонадежности оказывается недостаточно. Став однажды в целях шкурного самосохранения на стезю благонамеренности, герои романа стремительно падают все ниже и ниже.

Движение по наклонной плоскости навстречу реакции превращает их в активных участников той самой «шутовской трагедии», в стороне от которой они старались первоначально удержаться. Они завязывают знакомство с полицейскими чинами квартального участка, сыщиком, разного рода заведомыми прохвостами, впутываются в грязную историю с мнимым двоеженством, в махинацию с поддельными векселями и т. д.

Одним словом, они «делаются участниками преступлений в надежде, что общий уголовный кодекс защитит их от притязаний кодекса уголовно-политического». И действительно, попав под суд, они выходят обеленными и как люди, доказавшие свою благонамеренность, удостаиваются чести работать сотрудниками в газете «Словесное удобрение», издаваемой фабрикантом Кубышкиным.

Щедрин никогда не признавал за либеральной интеллигенцией значения ведущей освободительной силы в общественной борьбе, более того — он видел и понимал всю опасность соглашательской политики либерализма. Но при всем своем огромном и вполне обоснованном скептицизме Щедрин не оставлял мысли о возможности выделения из рядов либеральной интеллигенции лучших ее элементов, способных содействовать освободительному движению. Это проявилось и в «Современной идиллии». Эпопея реакционных похождений двух либеральных интеллигентов заканчивается в романе пробуждением в них чувства стыда.

Страх перед реакцией заставил их предпринять унизительный «подвиг» самосохранения. Но, добиваясь репутации политически благонамеренных людей, они сознавали, что творят именно подлости и пошлости, а не что-либо другое, и внутренне оставались оппозиционно настроенными к реакции. Разлад между безнравственным поведением и критическим направлением мысли разрешился в конце концов «тоской проснувшегося стыда».

Щедрин считал возможным и подсказывал такой исход для известной части культурной и критически мыслящей, но опозорившейся либеральной интеллигенции. И в этом нет ничего несбыточного. Когда старый, отживший свой исторический срок социально-политический строй распадается, то от правящих классов все еще начинают отходить их наиболее сознательные и честные представители.

При всем том, вводя в «Современную идиллию» мотив проснувшегося стыда, Щедрин вовсе не был склонен связывать с фактором стыда какие-либо далеко идущие надежды в смысле общественных преобразований. «Говорят, что Стыд очищает людей, — и я охотно этому верю.

Но когда мне говорят, что действие Стыда захватывает далеко, что Стыд воспитывает и побеждает, — я оглядываюсь кругом, припоминаю те изолированные призывы Стыда, которые, от времени до времени, прорывались среди масс Бесстыжества,а затем все-таки канули в вечность... и уклоняюсь от ответа».

Таковы последние слова «Современной идиллии». Объективно они полемичны по отношению ко всякого рода моралистическим концепциям преобразования общества и, в частности, по отношению к становившемуся популярным в то время нравственному учению Льва Толстого. И хотя Щедрин уклонился от окончательного ответа, все же мысль его относительно общественной роли стыда достаточно ясна.

Стыд помогает исправлению людей, очищению отдельных представителей правящей части общества от тяжкого груза классового наследства, стыд служит предпосылкой для общественной освободительной борьбы, но действие стыда не захватывает далеко и не отменяет необходимости активной массовой борьбы.

Разоблачение либерального ренегатства в «Современной идиллии» выросло в широкую сатирическую картину политической и общественной реакции. В этом отношении «Современная идиллия», не будучи ни первым, ни последним ударом Щедрина по реакции, сохраняет за собою значение произведения, наиболее яркого по силе, беспощадности и мастерству сатирического разоблачения и обличения как правительственной реакции, так и ее губительного влияния на широкие слои русского общества.

Роман в большой своей части написан в то время, когда самодержавие в годы царствования Александра III раскрыло все свои реакционные потенции. Расправившись с народовольцами, оно требовало все новых и новых жертв.

В стране свирепствовали террор, шпионаж, эпидемия подозрительности, а в связи с этим в обществе распространились паника, массовое предательство со стороны либеральной интеллигенции, холопское приспособленчество. На правительственный призыв к содействию в борьбе с революцией и социализмом отозвалось прежде всего разное человеческое отребье; по саркастическому выражению автора «Современной идиллии», негодяй стал «властителем дум современности».

Все это нашло свое рельефное отражение в сатирическом зеркале «Современной идиллии». Щедрин едко высмеял обезумевшее в своем реакционном рвении начальство, завершив разоблачение знаменитой «Сказкой о ретивом начальнике». Он заклеймил презрением нравственно растленных «героев» реакции, дав их обобщенный портрет в фельетоне о негодяе «Властитель дум».

Действительность эпохи свирепой правительственной реакции представлена в «Современной идиллии» как трагедия жизни целого общества, трагедия, которая растянулась на бесчисленное множество внезапных актов, захватила в тиски огромную массу людей и притом осложнилась шутовством.

Герои жестокого шутовства — полицейские чиновники и шпионы (Иван Тимофеич, Прудентов, Кшепшицюльский, масса урядников и «гороховых пальто»), бюрократы-сановники (Перекусихины),завоеватели авантюристы (Редедя), капиталисты (Парамонов, Вздошников, Ошмянский), выжившие из ума князья-помещики (Рукосуй-Пошехонский), заведомые прохвосты (Гадюк-Очищенный, Балалайкин и др.), «идеально-благонамеренные скотины» из числа либералов (Глумов и рассказчик) — все эти комедианты старого, прогнившего, обанкротившегося порядка выставлены в «Современной идиллии» на публичный позор и осмеяние.

Юмор презрения, злой и беспощадный юмор — вот то главное оружие, которое обрушил автор «Современной идиллии» на типы и явления, олицетворяющие самодержавно-полицейское государство помещиков и капиталистов. Стремлению раскрыть жестокий комизм действительности, сорвать с врага «приличные» покровы и представить его в смешном и отвратительном виде — этому подчинена вся яркая, многоцветная, блещущая остроумием и беспощадными изобличениями поэтика трагикомического романа.

Занятый в «Современной идиллии» преимущественно разоблачением «шутовского» аспекта общественной трагедии, Щедрин коснулся и непосредственно трагических коллизий. Трагическая сторона реакционного шутовства — это страдания и гибель массы людей честной мысли и честного труда. Подлинно человеческую трагедию переживают представители передовой русской интеллигенции, борцы, ставшие жертвами полицейского террора («Суд над злополучным пискарем»).

Горчайшая «привычная» трагедия нависла над обнищавшей, задавленной деревней, ограбленной кулачеством и начальством (статистическое описание села Благовещенского в гл. XXVI), над деревней, где «не было пяди земли, которая не таила бы слова обличения в недрах своих».

Трагизм деревенской жизни усугубляется тем, что рядом с материальной бедностью шла духовная бедность крестьянских масс, их политическая отсталость, помогавшая силам реакции использовать народ в качестве своего послушного орудия.

Полицейская власть и сельская буржуазия, устрашая призраком революции и развращая обещанием денежных вознаграждений, подстрекали крестьян на «ловлю сицилистов». С горькой иронией и суровой правдивостью Щедрин отмечает, что желающих охотиться за «сицилистами» было много. Весна в разгаре, говорят мужики, а сеять-то и не зачинали.

«— Что так?

— Всё сицилистов ловим. Намеднись всем опчество́м двое суток в лесу ночевали, искали его — ан он, каторжный, у всех на глазах убёг!».

Деревня в «Современной идиллии» — это деревня начала 80-х гг. Она вся еще во власти вековых предрассудков, она запугана властями, развращена реакцией, ее представления о революции дики и превратны. Вместе с тем эта деревня всего двумя десятилетиями отделена от той, которая приобщится к массовомувыступлению в годы первой русской революции. Проникновенно новых идей в крестьянские массы и признаки начавшегося под влиянием их брожения в традиционном сознании масс нашли свое отражение в «Современной идиллии».

Говорить об этом прямо Щедрин не имел возможности. Он ограничился отдельными, но достаточно прозрачными намеками. Слово «сицилисты», читаем в романе, «в деревне приобрело право гражданственности и повторялось в самых разнообразных смыслах». Одни — и, конечно, таких было большинство — отождествляли социалистов с изменниками и каторжниками; другие хотя и смутно, по чисто крестьянскому образцу, но начинали вслушиваться и вдумываться в смысл революционной пропаганды. Представителем последних является упоминаемый в романе солдат, приехавший в село на побывку. Он говорил односельчанам, что скоро «и земля, и вода, и воздух — все будет казенное, а казна уж от себя всем раздавать будет».

«Современная идиллия» дает яркое представление о сатирическом мастерстве Щедрина. Изобразительный арсенал сатирика продемонстрирован в «Современной идиллии» более широко и полно, чем в любом другом отдельно взятом произведении Щедрина. Недаром в связи с «Современной идиллией» Тургенев писал Щедрину: «Сила вашего таланта дошла теперь до „резвости“, как выражался покойный Писемский».

Быстрота развертывания сюжета, органическое включение в повествование сказки, фельетона, драматической сцены, пародии, памфлета, прозрачные намеки на конкретные политические явления, полемические стрелы, направленные в адрес политических и литературных противников, разнообразие эзоповских фигур иносказания, переплетение реального и фантастического, остроумная сатирическая утрировка лиц и событий с применением гиперболы и гротеска, лаконизм портретных зарисовок, мастерские диалоги, обилие разящих сатирических формул, впервые именно здесь блестяще употребленный прием статистического разоблачения (жизнеописание купца Парамонова в цифрах, статистическое описание села Благовещенского) и т. д., и т. п. — все это многоцветное сочетание изобразительных приемов и средств живописания создает сложную сатирическую симфонию «Современной идиллии», образует ее оригинальную, неподражаемую поэтику.

В «Современной идиллии» Щедрин мастерски применяет уже не однажды им испытанный прием переклички с литературными предшественниками. Здесь мы встречаем цитаты, реминисценции и образы из Державина, Крылова, Сухово-Кобылина, Гюго.

Значительное место заняли в произведении споры на литературные темы, блещущие остротой мысли суждения о романе и трагедии,сатирические замечания о педантизме библиографов-пушкинистов и о театральном репертуаре, пародии на любовный роман и на псевдонародных собирателей фольклора и т. д.

В романе нашла яркое выражение также и такая характерная черта творческого метода сатирика, как типологическая связь данного произведения с предшествующим творчеством. Уже ранее известные по ряду других произведений образы Глумова, рассказчика, Балалайкина в «Современной идиллии» выступают в качестве основных действующих лиц, и здесь изображение их доводится до завершения.

«Современная идиллия» относится к тем произведениям Щедрина, где остроумие сатирика прорывается бурным потоком, где его юмор блещет всеми красками, проявляется во всех градациях.

Игривый, искрящийся шутками в сценах, изображающих фиктивную женитьбу Балалайкина на купчихе Фаинушке, язвительный, пропитанный ядовитой иронией на страницах, рисующих героев за выработкой «Устава о благопристойности», он перерастает в громкий хохот, когда Щедрин рассказывает «Сказку о ретивом начальнике», а в фельетоне о негодяе «Властитель дум» выражается в презрительном сарказме.

Юмористическая стихия пропитывает все элементы сюжета и поэтики романа. Она захватывает даже пейзаж, что является в русской литературе едва ли не свойством только одного Щедрина. Именно в «Современной идиллии» находим мы замечательные образцы щедринского сатирического пейзажа, неожиданно и остроумно сближающего явления политической действительности с явлениями естественного мира.

Вот, например, утро: «...как только златоперстая Аврора брызнула на крайнем востоке первыми снопами пламени, местный урядник уже выполнял свою обязанность». Вот наступление осени: «Листья еще крепко держатся на ветках деревьев и только чуть-чуть начинают буреть; георгины, штокрозы, резеда, душистый горошек — все это слегка побледнело под влиянием утренников, но еще в полном цвету; и везде жужжат мириады пчел, которые, как чиновники перед реформой, спешат добрать последние взятки».

«Современная идиллия» произвела сильное впечатление на Тургенева полетом «сумасшедше-юмористической фантазии». Щедрину он писал в 1882 г.: «...прирожденная Вам vis comica никогда не проявлялась с бо́льшим блеском». В свою очередь Гончаров, характеризуя впечатление, производимое щедринским юмором, вспоминал: «...читатель злобно хохочет с автором над какой-нибудь „современной идиллией“».

Смех Щедрина в «Современной идиллии» — это смех, выставляющий на позор «героев» политической и общественной реакции и возбуждающий по отношению к ним энергию общественного негодования.

«Современная идиллия», несмотря на свой фантастический колорит, опирается — даже во многих подробностях — на факты реальной действительности. В целом роман представляет собою убийственный памфлет на эпоху реакции. В нем Щедрин сделал множество язвительных выпадов по адресу официальных правительственных лиц, титулованных и нетитулованных идеологов и холопов реакции.

В романе ядовито пародируется Свод законов («Устав о благопристойности») и придворная шпионско-террористическая организация «Священная дружина» («Клуб взволнованных лоботрясов»), высмеивается царская бюрократия и суд, официальная и официозная пресса, разоблачается вся полицейская система самодержавия и т. д.

Острое политическое содержание романа, печатавшегося в легальном журнале в годы свирепых цензурных преследований, обязывало сатирика прибегнуть к сложной системе эзоповской конспирации. По мастерству эзоповского иносказания рядом с «Современной идиллией» могут быть поставлены только «История одного города» и «Сказки».

Но если в «Истории одного города» сатирика выручала прежде всего историческая форма повествования, а в «Сказках» — народная фантастика, то в «Современной идиллии», нацеленной непосредственно на политическую злобу дня. Шедрину потребовалась более сложная система художественной маскировки.

Искусство эзоповского иносказания доведено в «Современной идиллии» до степени предельной виртуозности и представляет собою высокий образец интеллектуальной победы передового художника слова над реакционной цензурной политикой самодержавия. Коснемся лишь некоторых, наиболее характерных особенностей иносказательной поэтики «Современной идиллии».

Прежде всего обращает на себя внимание невысокий ранг действующих в романе представителей царской бюрократии. Это, во-первых, чиновники столичного квартального участка и, во-вторых, уездное чиновничество.

Но при этом представители квартальной администрации действуют явно не по чину. Квартальный письмоводитель Прудентов проектирует «Устав о благопристойном обывателей в своей жизни поведении», т. е. сочиняет законы, что в действительности составляло прерогативу высшей правительственной бюрократии. Несомненно, что осмеяние этой последней и является скрытой целью описания законодательной деятельности Прудентова.

Как пояснял сам Щедрин в письме к А. Н. Пыпину от 1 ноября 1883 г., «Устав о благопристойности» имеет в виду разоблачение XIV тома «Свода законов». Рассказ о дальнейшей судьбе деятелей квартальной администрации, выживающих друг друга со службы доносами,прозрачно намекает на чехарду в Министерстве внутренних дел, последовательно возглавлявшемся в 80-е гг. М. Т. Лорис-Меликовым, Н. П. Игнатьевым, Д. А. Толстым.

Таким образом, «Современной идиллией» в той ее части, которая касается бюрократии, Щедрин метил в высшие правительственные сферы, предусмотрительно замаскировав свои намерения скромной по видимости задачей описания чудаковатых прожектеров квартального участка.

Вместе с тем, как это обычно бывает у Щедрина, характеризуемый эзоповский прием выполнял и непосредственно сатирическую функцию. Образ наивного летописца в «Истории одного города» служил сатирику не только предохранительной маской, но и давал возможность выставить обличаемый объект во всей его непосредственной, грубой сущности. Подобно этому, для вящего посрамления «Свода законов» Щедрин воспользовался наивной откровенностью письмоводителя Прудентова. «Имеем в виду одно обстоятельство: чтобы для начальства как возможно меньше беспокойства было — к тому и пригоняем» — так формулирует Прудентов основную идею сочиняемого им «Устава о благопристойности».

Следует, впрочем, заметить, что в «Современной идиллии» встречаются представители бюрократии высокого ранга, показанные без понижения их «номинала». Таковы, например, «два маститых сановника» — тайные советники Перекусихин 1-й и Перекусихин 2-й и полковник Редедя. Сатирик дал им самую уничтожающую характеристику, предусмотрительно — во избежание цензурных придирок — представив их в качестве неофициальных лиц, «уволенных от службы».

Для «Современной идиллии» характерен густой фантастический колорит. Фантастика романа выступает в различных функциях. Она служит и выражению «волшебств» реальной действительности, находящейся во власти паники и произвола, и юмористической живописи, и эзоповскому иносказанию.

Фантастический элемент, окрашивая в «Современной идиллии» все повествование, образует в отдельных главах целые фантастические сюжеты, включенные в общую композицию произведения в виде сказок. Помимо знаменитой «Сказки о ретивом начальнике», в романе есть еще одна сказка, заглавие которой не выделено, — «Повесть об одном статском советнике» или «Плоды подчиненного распутства».

Близка к жанру сказки и драматическая сцена «Злополучный пискарь». Совершенно очевидно, что эта сказочная фантастика призвана была завуалировать остро политические сюжеты, опасные в цензурном отношении.

Но сказочная форма фантастики обусловлена в «Современной идиллии» не только стремлением к художественной конспирации. Фантастика явилась тем средством, где сатирические и иносказательные функции находили наиболее гармоническое художественное сочетание. Поэтому давно наметившаяся в творчестве сатирика сказочная форма приобрела в реакционные годы особое значение. Вслед за «Современной идиллией» Щедрин начал интенсивно работать над циклом сказок.

История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.