Сказка екатерины 2 о царевиче хлоре. Литературное творчество екатерины великой в жанре сказки

Ласково принял Иван Васильевич послов Ермака:

Спасибо лихому казаку, Ермаку Тимофеевичу, за его верную службу, отпускаю я ему и товарищам его их прежние вины!..

Но не пришлось Ермаку попасть обратно на Тихий Дон, где бы можно было жить старому казаку: напали темной ночью на его малый стан изменники-татаровья, перебили всех его товарищей, а сам Ермак, спасаясь от них, прыгнул в Иртыш-реку и нашел могилу себе на дне его.

До времен Кия, князя киевского, жил да был на Руси царь - добрый человек, любивший правду и желавший всем людям добра; он часто объезжал свои области, чтобы видеть, каково жить людям, и везде разведывал, живут ли по правде.

У царя была царица. Царь и царица жили согласно, царица езжала с царем и не любила быть с ним в разлуке.

Приехал царь с царицею в один город, построенный на высокой горе посреди леса. Тут родился царю сын дивной красоты; ему дали имя Хлор. Но посреди этой радости и трехдневного празднества царь получил неприятное известие, что соседи его неспокойно живут, в его землю въезжают и разные обиды пограничным жителям творят. Царь взял войско, что стояло поблизости в лагере, и пошел с ним для защиты границы. Царица поехала с царем. Царевич остался в том городе и доме, где родился. Царь приставил к нему семерых нянек разумных и в детском воспитании искусных. Город же царь велел укрепить стеною из дикого камня, по углам с башнями; по старинному обычаю на башнях пушек не поставили, так как тогда еще нигде не было пушек. Дом, в котором остался царевич Хлор, хотя и не был построен из сибирского мрамора и порфира , но был очень хорош и покойно расположен.

Позади палат были сады с плодовыми деревьями, а в садах - пруды с рыбами и беседки во вкусе разных народов, откуда имелся обширный вид на окружные поля и долины.

Когда царевич стал подрастать, кормилица и няни начали примечать, что он делается все красивей, а еще того умней и живей; и разнесся повсюду слух о красоте, уме и больших дарованиях царевича. Услышал о том и какой-то хан киргизский, кочевавший с кибитками по дикой степи; полюбопытствовал увидеть столь дивное дитя, а увидев, пожелал увезти его с собою; начал просить нянь, чтоб поехали с царевичем к нему в степь. Няни сказали со всякою учтивостью, что им того без дозволения царя делать нельзя, что они не имеют чести знать господина хана и с царевичем не ездят к незнакомым людям в гости. Хан не был доволен тем учтивым ответом, пристал пуще прежнего, как голодный к тесту; но, получив твердый отказ, наконец понял, что просьбами не успеет в своем намерении, и прислал к ним подарок. Они, поблагодарив, отослали дары обратно и велели сказать, что ни в чем нужды не имеют. Хан был упрям и, не оставляя своего намерения, стал раздумывать, как быть? Придумал, нарядился в изодранную одежду и, сев у ворот сада, будто человек старый и больной, стал просить милостыни у проходящих. Царевич прогуливался в тот день по саду, увидев, что у ворот сидит какой-то старик, послал спросить: что за старик? Побежали, спросили: что за человек? Возвратились с ответом, что больной нищий. Хлор, как любопытное дитя, просился посмотреть больного нищего. Няни, унимая Хлора, сказали, что смотреть нечего и чтоб послал к нему милостыню. Хлор захотел сам отдать деньги, побежал вперед. Няни побежали за ним, но чем няни скорее бежали, тем младенец шибче бежал; выбежав же за ворота и подбежав к мнимому нищему, зацепился ножкою за камешек и упал на личико. Нищий вскочил, поднял дитя под руки и пустился с ним под гору. Тут стояли вызолоченные роспуски , бархатом обитые. Сел хан на роспуски и ускакал с царевичем в степь.

Няни, как добежали до ворот, не нашли уже ни нищего, ни дитяти, ни следа их не видали, и дороги тут не было, где хан с горы спустился. Сидя, держал он царевича перед собою одною рукою, как будто курочку за крылышко, другою же рукою махнул шапкою через голову и крикнул три раза «ура!». На голос его няни прибежали к косогору, но поздно, догнать не могли.

Хан благополучно довез Хлора до своего кочевья и вошел с ним в кибитку, где встретили хана его вельможи. Хан приставил к царевичу лучшего из старшин. Тот взял Хлора на руки и отнес его в богато украшенную кибитку, устланную китайскою красною камкою и персидскими коврами; дитя же посадил на парчовую подушку и начал тешить его. Но Хлор очень плакал и жалел, что от нянь убежал вперед, и то и дело спрашивал: куда его везут? зачем? на что? где он? Старшина и находившиеся при нем киргизы насказали ему много басней: один говорил, будто по течению звезд так определено; другой - будто тут лучше жить, нежели дома; всего насказали, окроме правды; но, видя, что ничто не унимает слез Хлора, вздумали его стращать небывальщиною, говоря: «Перестань плакать! Или оборотим тебя летучею мышью или коршуном; а там волк или лягушка тебя съест». Царевич небоязлив был: посреди слез расхохотался над такою нелепостью. Старшина, увидя, что дитя перестало плакать, приказал накрыть стол. Накрыли и кушанья принесли. Царевич покушал. Потом подали варенье в сахаре и разные плоды, какие имели; после ужина раздели его и положили спать.

Федеральное агенство по образованию

Государственное образовательное учреждение

Высшего профессинального образования

«Алтайская государственная педагогическая академия»

Кафедра теории,истории и методики преподавания литературы

КУРСОВАЯ РАБОТА

Сказки Екатерины ІІ

Выполнила студентка

Филологического факультета

4 курса ОЗО

Луцина С.С.

Научный руководитель:

Синельникова Г.П.

Кандидат филологических наук,доцент

Барнаул 2010.

Введение

Глава 1.Жанр сказки.

1.1.Фолклорная и литературная сказка

1.2.Литературная сказка в XVIII веке

Глава 2.Сказки Екатерины II.

2.1.Литературная деятельность Екатерины II

2.2.Сказки Екатерины II

Заключение

Список литературы

Введение

Данная курсовая работа посвящена Екатерине II, ее сказкам. Екатерина II выдающаяся личность. Трудно недооценить ее роль в российской истории. Но мало кому известно, что Екатерина II была еще и одной из самых плодовитых писательниц. По подсчетам академика П.П.Пекарского все, написанное ею (включая и различные деловые, государственные документы), может составить около пяти тысяч томов. Екатерина II разработала для своих внуков целую систему воспитания. А значит, проявила себя и как педагог. Вышедшие из-под ее пера произведения составляют немалый интерес для современных литературоведов-филологов. Страсть Екатерины к сочинительству нимало не соответствовала ее литературному дарованию, о степени которого не может быть двух мнений. Екатерина не имела писательского таланта. Тем не менее, творчество Екатерины не лишено своеобразного интереса, как для истории литературы, так и для истории русского общества вообще. Во-первых, оно интересно именно потому, что это - творчество императрицы, что это - реальная и официальная литературная политика правительства, что это сумма произведений, заключающих, так сказать, царские директивы как общеидеологические, так и специально литературного характера.

Люди, поддерживавшие власть и благоговевшие перед ней, ловили каждое слово императрицы как указание и наставление; передовые элементы общества, настроенные оппозиционно по отношению к правительству, внимательно присматривались к творчеству царицы, как бы изучая неприятеля, оттачивая оружие нападения на него; но всем было интересно всё, что напишет и опубликует царица.

Объектом исследования курсовой работы является литературное творчество Екатерины II.

Предметом исследования – сказки Екатерины ІІ.

Целью работы является попытка проанализировать сказки Екатерины ІІ.

Задачи данной работы следующие:

1)определить понятие сказки, выявить отличительные особенности фольклорной и литературной сказки.

2)определить место сказки в литературе XVІІІ века.

3)проанализировать «сказкотворческую» деятельность Екатерины II.

Методами курсовой работы являются культурно-исторический и типологический. В данной курсовой работе делается попытка выявить типологию сказок Екатерины II.

Новизна работы заключается в том, что нет ни одного полного исследования на тему сказок Екатерины II. Существуют лишь отдельные замечания о сказках.

Глава 1-Жанр сказки

1.1-Фольклорная и литературная сказка

Еще в первой трети XIX века научная литература о сказке была не слишком богата. Помимо того, что трудов издавалось мало, библиографические сводки показывали следующую картину: больше всего издавалось текстов, довольно много было работ по частным вопросам и сравнительно мало трудов общего характера. Если же они и были, то в большинстве случаев «имели не строго исследовательский, а философско-дилетантский характер» [Пропп,1998:34].

«Изучение сказки велось, главным образом, лишь генетически, большей частью без попыток предварительного систематического описания». [Пропп, 1998:34]

Что же такое сказка? На первый взгляд может показаться, что это известно каждому.

Прежде всего, следует получить по возможности ясное представление о самом термине "сказка". Определение понятия "сказка" логично начать с изу-чения самого слова "сказка", с того, как обозначается это понятие в разных языках, и, значит, с того, что сам народ понимает под словом "сказка".

Обратимся к исследованиям одного из известнейших специалистов по сказковедению В.Я. Проппа. Полученные им результаты оказались несколько неожиданными. Европейские народы, как правило, никак не обозначают этого вида народной поэзии, пользуясь для его определения самыми разными словами. Есть только два европейских языка, которые создали специальные слова для обозначения этого понятия. Это русский и немецкий языки.

На латинском языке слово "сказка" передается через fabula. Но слово это не специфично для сказки, оно имеет много разных значений: разговор, сплет-ня, предмет разговора и т. д. (ср. наше "фабула" - "сюжет, предмет повествования), а также рассказ, в том числе сказка и басня. В значении "басня" оно перешло в немецкий язык. В немецком Fabel - "басня", а глагол fabulieren –«рассказывать с привиранием». В немецком языке сказка обозначается словом Marchen. Корень Mar- означает „новость", „известие", -chen - уменьшительный суффикс. Таким образом, Marchen - „маленький, интересный рассказ". Это слово встречается с ХIII века и постепенно закрепилось в значении "сказка".

Отсюда можно сделать следующие выводы:

1. Сказка признается повествовательным жанром (raconter - "рассказывать", Mar- новость", „известие", что тоже связано с фактом рассказывания)

2. Сказка считается вымыслом.

3. Цель сказки - развлечь слушателей.

Многие ученые обходились без определения сказки. Однако были и такие, которые это понятие определяли.

Научное понимание термина "сказка" имеет свою очень интересную историю, но рамки данной работы не позволяют остановиться на ней подробно. Поэтому следует привести наиболее распространенное определение сказки.

По мнению В.Я. Проппа сказка определяется, прежде всего, художественной формой. "Каждый жанр обладает особой, свойственной ему, а в некоторых случаях только ему, художественностью. Совокупность исторически сложившихся художественных приемов может быть названа поэтикой". Так получается первичное, самое общее определение: "сказка есть рассказ, отличающийся от всех других видов повествования специфичностью своей поэтики. » [Пропп,1984:35].

Это определение, сделанное по всем правилам логики, все же не вполне раскрывает сущность сказки и требует дальнейших дополнений.

Именно на такой путь определения понятия "сказка" стал крупнейший собиратель и исследователь сказки А. И. Никифоров. Определение, данное Никифоровым, гласит: "Сказки - это устные рассказы, бытующие в народе с целью развлечения, имеющие содержанием необычные в бытовом смысле события (фантастические, чудесные или житейские) и отличающиеся специальным композиционно-стилистическим построением» [Никифоров,1930:7]

В определении, данном Никифоровым, есть некоторые неточности, а именно в выделении главных признаков народной сказки.

Сказка, народная сказка есть повествовательный фольклорный жанр. Он характеризуется своей формой бытования. Это рассказ, передаваемый из поколения в поколение только путём устной передачи. Этим бытование народной сказки отличается от бытования литературной сказки, которая передается путем письма и чтения и не меняется. Однако форма существования не является жанрообразующим признаком (роман, повесть, драма, комедия и т.д. также передаются путем письма и также не меняются).

По Никифорову сказка характеризуется как рассказ, т. е. она принадлежит к повествовательным жанрам. Этот признак также еще не является решающим, так как имеются и другие повествовательные жанры (былина, баллада), которые не относятся к сказкам. Как уже указывалось, самое слово "сказка" обозначает нечто рассказываемое. Значит, народ воспринимает сказку как повествовательный жанр по преимуществу. Этот признак сохраняется без изменений и при понимании литературной сказки.

Другой признак, указанный еще В. Г. Белинским, состоит в том, что сказка рассказывается с целью развлечения. Она принадлежит к развлекательным жанрам. Однако на этот счет существуют различные точки зрения. Так, например, В. П. Аникин считает, что сказка преследует воспитательные цели. [Аникин,1984:34]. Что она имеет воспитательное значение - это несомненно, но что она создается с целью воспитания - это, по мнению В.Я. Проппа определенно неверно. Развлекательный характер нисколько не противоречит глубокой идейности сказки. Когда говорится о развлекательном значении сказки, то это означает, что она имеет преимущественно эстетические функции.

Литературная сказка может создаваться именно с воспитательными целями, а эстетические функции будут отходить на второй план. Если в народной сказке ее воспитательное значение настолько тесно переплетено с развлекательными функциями, что порой, увлекшись сюжетом, не сразу разгадаешь глубокий скрытый смысл фольклорного произведения, то в литературной сказке одна из главных задач автора - донести свою мысль до читателей, показать свое видение мира и в какой-то мере воздействовать на читателей.

Признак развлекательности вызывает серьезные споры в науке, и нет единой точки зрения на этот вопрос. Кроме того, наличие этого признака в некоторой степени зависит от читателя (или слушателя) сказки, от того, насколько он готов (или не готов) воспринять воспитательное значение произведения, с какой целью он сам читает или слушает сказку.

Признак развлекательности стоит в связи с другим признаком сказки, выдвигаемым Никифоровым, а именно необычайностью события (фантастического, чудесного или житейского), составляющего содержание сказки. Этот признак сказки был отмечен в науке уже давно, но существенное дополнение, внесенное Никифоровым, состоит в том, что необычайность понимается не только как необычайность фантастическая (что верно для волшебной сказки), но и как необычайность житейская, что дает возможность подводить под это определение и новеллистические сказки.

Таким образом, в сказках не только изображаются фантастические лица и предметы, но и реальные явления представлены в фантастическом аспекте.

Ирреальность, фантастичность сказки не только не исключает ее обусловленности действительностью, но и не противоречит ее обращенности к действительности, ее стремлению воздействовать на нее. Зависимость вымышленных ситуаций и образов от идеи, лежащей в основе сказки, убеждает нас в том, что в ней преобладает стремление сказочников изложить задуманную мысль.

Владимир Прокопьевич Аникин разделяет вышеизложенную точку зре-ния. По его мнению, вымысел, конечно же, делает сказки особым поэтическим жанром, но не он как таковой является главной чертой жанра сказки, а "особое, осуществляемое с его помощью раскрытие реальных жизненных тем" [Аникин,1984:54] .Как уже было отмечено, В.П. Аникин хотел подчеркнуть воспитательные функции сказки, ее роль в формировании личности и мировоззрения человека. Именно эта функция, как уже говорилось, в какой-то мере различает литературную и народную сказки.

Еще один важный признак состоит в том, что в действительность рассказанного не верят. Сам народ понимает сказку как вымысел. В действительность излагаемых сказкой событий не верят, и это - один из основных признаков сказки. Его заметил еще В. Г. Белинский, который, сравнивая былину и сказку, писал: "В основании второго рода произведений (т. е. сказки) всегда заметна задняя мысль, заметно, что рассказчик сам не верит тому, что рассказывает, и внутренне смеется над собственным рассказом. Это особенно относится к русским сказкам" [Белинский,1954:354].

К.С. Аксаков, предпринявший более ста лет назад попытку отличить сказку от других видов фольклора, писал, что вымысел влияет и на содержание сказок, и на изображение места действия в них, и на характеры действующих лиц. Причем самое характерное для сказок - направленность на сознательный вымысел. Целый ряд фольклористов, таких как Э.В. Померанцева, В.Я. Пропп, Т.Г. Леонова также определяют установку на вымысел в качестве главного жанрообразующего признака сказки.

В литературной сказке установка на вымысел может быть сознательно размыта.

Наконец, последний выдвигаемый Никифоровым признак - специальное композиционно-стилистическое построение. Именно этот признак и есть решающий для определения того, что такое сказка.

Т.Г. Леонова в книге "Русская литературная сказка XIX века в ее отношении к народной сказке " обосновывает еще один существенный признак сказки - особую образность. Она называет особую сказочную образность условно-фантастической и считает ее жанрообразующим признаком сказки.

Итак, все названные особенности выделяют сказки из числа других фольклорных жанров. В совокупности всех этих черт сказка может быть определена как жанр следующим образом:

Сказка - это эпическое, чаще всего прозаическое произведение с установкой на вымысел, произведение с фантастическим сюжетом, условно-фантастической образностью, устойчивой сюжетно-композиционной структурой и ориентированной на слушателя формой повествования [Леонова, 1982:198].

Итак, имея четкое определение народной сказки, возможно выделить признаки, отличающие ее от литературной. О некоторых отличиях уже говорилось.

Как уже говорилось, существует ряд черт, характерных как для народной, так и для литературной сказки. Необходимо выделить критерии, по которым литературная сказка отличается от народной:

1)Идейное или идейно-тематическое содержание;

2)Композиция;

3)Образная система;

4)Язык (речевой стиль)

Сопоставив литературную и народную сказку по этим критериям можно выдвинуть некоторые предположения относительно специфических черт литературной сказки.

Идейное или идейно-тематическое содержание литературной сказки, прежде всего, определяется автором произведения, в отличие от сказки народной. В связи с этим следует затронуть вопрос об индивидуальном и коллективном началах в народной и литературной сказке. В фольклоре творчество, конечно же, принадлежит отдельным людям, но оно передает массовое мировоззрение. Приметы индивидуального творчества составляют наименее ценное в фольклоре и, как правило, не удерживаются им, тогда как при оценке авторского творчества особое значение имеют черты, характеризующие произведения того или иного автора. Личное, субъективное может выражаться по-разному: в стиле, в характеристиках героев и т.д.

Кроме этого, литературная сказка, как плод трудов определенного человека, принадлежащего определенному времени, несет в себе современные этой эпохе идеи, отражает современные ей общественные отношения, тогда как сказка народная, передающаяся из поколения в поколение и живущая на протяжении многих веков, сохраняет отпечаток архаичных форм миропонимания (сказки связаны, прежде всего, с мифом) и архаичных социально-экономических отношений.

Говоря о сюжетно-композиционной структуре народных сказок, необходимо остановиться на закономерностях построения народных волшебных сказок, выведенных В.Я. Проппом. Основываясь на понимании сюжета, как комплекса мотивов или повторяющихся элементов-функций действующих лиц, Пропп выделил 31 функцию действующих лиц, в комбинацию которых укладывается любая волшебная сказка. Элементы-функции действующих лиц волшебной сказки не обязательно присутствуют в каждой волшебной сказке, в силу закона перемещаемости, о котором Вл. Пропп упоминает в своей работе "Морфология сказки". "Сказки обладают одной особенностью - составные части одной сказки без всякого изменения могут быть помещены в другую сказку. Это закон перемещаемости, специфическая особенность каждой волшебной сказки" [Пропп,1998:168]; но любая из этих функций обязательно присутствует в какой-то из волшебных сказок.

Однако такого строго обозначенного сценария мы не найдем в литературной сказке, которая отличается от народной тем, что имеет определенного автора и уже не принадлежит к фольклорным жанрам. В литературных сказках мы найдем в своеобразном переплетении характерные для народных волшебных сказок ясность и тайну, проявления чудесного в разных формах, причем не только в осязаемом мире. Чудесное может указывать на психологическую и моральную сложность человека, чудесному может придаваться духовное значение. Таким образом, для творческой фантазии создателя литературной сказки представлен полный простор, что не мешает авторам использовать традиционные функции героев.

Что же касается сюжетов народных и литературных сказок, то здесь также наблюдаются серьезные различия. Как известно, с давних пор предпринимались попытки классифицировать все известные народные сказки, объединив в группы их на основе схожести сюжетов. Эти попытки увенчались успехом, и в результате современная наука располагает указателями сказочных сюжетов (указатель Аарне - Андреева). Таким образом, сюжеты народных сказок являются традиционными и в какой-то мере заданными, в то время как сюжет литературной сказки всецело зависит от вымысла автора, что, как уже указывалось, не мешает писателям обращаться к народной традиции, как к источнику вдохновения.

Как уже говорилось, одним из жанрообразующих признаков народной сказки является установка на сознательный вымысел. Наличие вымысла обусловливает особые свойства образности в народных сказках. На каждом шагу мы сталкиваемся с необычными свойствами самых обыкновенных людей, которые волей судьбы оказываются в невероятных ситуациях. Вымышленные существа, животные, наделенные человеческими качествами, и чудесные предметы не сходят со страниц, будоражащих воображение.

Особая структура сказочного образа в народных сказках проявляется:

1)в тенденции к раскрытию типового содержания и изображения персонажей путем обобщения;

2)в постоянстве функций персонажей;

3)в лаконичности портретных и психологических характеристик персонажей, которые раскрываются полнее в диалогах и поступках;

4)ограниченное количество героев, сюжет строится на двух-трех главных героях.

Важную роль играет постановка персонажа в фантастическую ситуацию, совершение персонажем фантастических, сказочных действий. Именно действие можно назвать основным законом сказки, а движение сюжета в действиях и диалогах персонажей - ее структурным стержнем.

Структура сказочного образа героев литературной сказки резко отличаются от образности в народных сказках по всем вышеперечисленным пунктам. В литературной сказке находят свое отражение следующие тенденции:

1. индивидуализация сказочного героя. Часто у него есть полное имя (то есть имя и фамилия), автор сказки сообщает читателям подробности его жизни;

2. в литературных сказках бесчисленное множество персонажей, тогда как в рамках народной традиции принято переносить персонажей из одной сказки в другую, часто даже с сохранением функции героя;

3. постоянство функций в литературной сказке также нарушено. Герой по ходу действия может переходить из разряда положительных в категорию отрицательных и наоборот;

4.портретные и психологические характеристики в литературных сказках играют важную роль для понимания образа героя. Автор старается обосновать действия персонажей, объясняя их особенностями характера.

5.система и иерархия героев значительно усложняется, появляется много «побочных», второстепенных героев;

Таким образом, структура сказочного образа литературной сказки существенно отличается от структуры сказочного образа в сказке народной.

Одним из основных элементов структуры литературного произведения является язык, или речевой стиль. Стиль – это специфический способ реализации целевой установки, наиболее характерной для того или иного типа общения. В области литературной коммуникации целевая установка представлена эстетическим намерением писателя, которое, воплощаясь в художественной структуре произведения, оказывается в основе его эстетической функции. Способ реализации эстетической функции включает использование всех доступных средств, начина от системы художественных образов и общего построения произведения, и заканчивая использованием языковых средств.

Исходя из этого, можно утверждать, что в фольклорной сказке стиль практически отсутствует, так как она является формой коллективного творчества, а в литературной стилю отводится важная роль.

Так, фольклорной сказке, как представителю эпического жанра, присущи следующие стилистические особенности:

Наличие традиционных формул зачина и концовки;

Наличие повторяющихся конструкций;

Разговорная речь;

Повторяющиеся приемы повествования;

Трехступенчатое построение сюжета.

Литературная сказка в большинстве своем заимствует у народной ее стилистические особенности. Но, как уже многократно повторялось, только от воли автора зависит степень стилизации его произведения. Чаще всего автор литературной сказки жертвует разговорностью речи, усложняя строение фраз и придавая большое значение правильности их построения. Что же касается остальных особенностей, то они также могут безболезненно отсутствовать в авторском произведении, хотя их наличие и создает особую сказочную атмосферу.

1.2-Литературная сказка в XVIII веке

Русская литературная сказка восприняла то, что было выработано традиционным фольклором (духовный опыт народа, идеалы и надежды, представления о мире и человеке, добре и зле, правде и справедливости - в совершенной, гармоничной, емкой, веками вырабатывавшейся форме), соединив нравственные ценности и художественные достижения народа с авторским талантом.

Сказка стала составной частью духовной культуры народа, сказочные принципы осмысления и изображения мира и человека универсальны и узнаваемы в искусстве. История авторской сказки в целом отражает особенности литературного процесса, а также своеобразие литературно-фольклорного взаимодействия в разные историко-культурные периоды.

В области сказки взаимодействие фольклора и литературы было наиболее тесным, долгим и плодотворным. Сказка как вид народного эпического творчества жила не только в традиционном, естественном бытовании или существовала в виде текстов, фиксирующих устную традицию, но и входила в русскую литературу на равных правах - в виде литературной сказки. Так, один из наиболее авторитетных отечественных ученых-фольклористов В.П. Аникин отмечает: «Сказки писателей слились в сознании людей всех поколений со сказками народа. Это происходит потому, что каждый писатель, каким бы оригинальным ни было его собственное творчество, ощущал свою связь с фольклором». [Аникин,1985:22]

Нравственная философия и психологическая основа, законы поэтики и стиль сказки как одного из древнейших видов народного творчества таковы, что писатели, поэты и драматурги всегда обращались к ней в поисках ответов на важнейшие вопросы современности и с целью художественного осмысления «вечных» проблем человеческого бытия. Сказка (как вид народного творчества) уникальна и потому, что способна трансформироваться в литературные произведения, не разрушаясь.

Многие особенности, присущие сказке как виду литературы, сложились уже на ранних этапах ее развития. Первый этап в истории отечественной литературной сказки может быть назван «допушкинским» (сказка в литературе XVIII- начала XIX вв.). Итогом его стало окончательное закрепление сказки в системе литературных жанров.

Средневековая культура знала две противоположные тенденции в отношении к сказке: осуждение сказки вместе с другими языческими формами культуры как «вредной небылицы», признание сказки - занимательной, поучительной вымышленной истории - необходимой в жизни любого человека (от царя до крестьянина). Жанровая система средневековой отечественной литературы такова, что авторскую сказку включать не может.

В XVII-XVIII вв. появляются первые книжно-литературные обработки народных сказок и «в сказочном стиле» переведенные западноевропейские и восточные повести и романы. Фольклоризм как особенность литературы и неотъемлемая черта литературной сказки лишь начинает складываться.

Общий подъем национального самосознания, особенно в 60-90-е гг. XVIII в., стремление литературы к самобытности, возрождению традиций обусловили интерес к народной поэзии и ее активное проникновение в художественную литературу. Первые шаги к созданию самобытной литературной сказки нередко связывают уже с «предромантическим» движением, понимаемым достаточно широко. [Троицкий,1985:23]

Примерно в 60-70-е гг. XVIII в. формируются два основных направления развития литературно-фольклорного синтеза, повлиявшие в дальнейшем на оформление сказки в литературе: «сочинение литературной сказки на основе сказки фольклорной, с заимствованием из последней отдельных специфических элементов содержания и формы» и «пересказ народной сказки с явным стремлением удержать в нем по возможности максимум ее характерных признаков.. .» [Новиков,1971:24] Занимательные и необычные заимствованные произведения этого времени также получали «сказкоподобную» форму письменного закрепления, как соответствующую национальной традиции развлекательно-воспитательной словесности.

Первые сказочные опыты в литературе носили волшебно-богатырский или волшебно-приключенческий характер, опирались на традиции бытовых сатирических сказок и повестей XVII в. Одновременно возникают профессиональные литературно-сказочные произведения и популярно-массовые. В профессиональной литературе второй половины XVIII в. зарождается жанр «сказочной» поэмы («Душенька» И.Ф.Богдановича, «Бахариана» М.М.Хераскова, поэмы Н.М.Карамзина). Сказочное начало в литературе проявляется и в аллегорических нравоучительных «сказках» Екатерины II.

Глава 2.-Сказки Екатерины II

2.1-Литературная деятельность Екатерины II

Литературная деятельность Екатерины II продолжалась около четверти века и была необыкновенно обильна, более обильна, чем сочинительство Фридриха II, с которым Екатерина конкурировала и в качестве «философа на троне», и в качестве монарха-писателя. В этом соперничестве она, без сомнения, имела преимущество и потому, что писала свои произведения в основном сама, без существенной посторонней помощи. Екатерина исписала за свою жизнь поистине чудовищное количество бумаги. Она и сама не без хвастливого кокетства говорила о свойственной ей графомании. Нельзя при этом забывать об огромной сумме официальных документов и деловых бумаг, а также частных писем, вышедших из-под ее пера. Она писала законы, притом чрезвычайно длинные законы, целые тома законодательных установлений, сама писала рескрипты вельможам, генералам, духовным лицам, своей рукой писала огромное количество писем своим сотрудникам, друзьям, приятельницам, любовникам и многим, многим другим.

Литературная работа Екатерины ІІ была весьма многообразна по характеру, по жанрам, хотя и едина по своей идейной направленности, по резко выраженной во всех ее произведениях политической тенденции.

Следует указать, что, несмотря на анонимность всех выступлений Екатерины II в печати и на сцене, современники очень хорошо знали, кто является автором этих произведений. В XVIII в. весьма распространенная анонимность литературных публикаций нимало не мешала осведомленности читающей публики в вопросах авторства анонимных произведений. Екатерина, кроме единичных случаев, нисколько не стремилась скрыть свое авторство и, напротив, несколько щеголяла им, что могло только способствовать интересу к ее произведениям в публике.

Екатерина выступила впервые в печати в 1767-1768 гг. Первой публикацией ее произведения было издание «Наказа», книги не столько публицистической, сколько имевшей характер официального государственного акта, правда, чисто декларативного, а не практического, но все же не индивидуально-литературного. Однако систематически занялась русской литературой и приняла в ней непосредственное участие Екатерина несколько позднее, именно тогда, когда перед ней воочию встал вопрос о необходимости правительственной опеки над умами, правительственного руководства общественным движением и открытого нажима на него как мерами административного воздействия, так и мерами убеждения, через печать. Так возникла «Всякая всячина», еженедельный журнал, издававшийся в 1769 г. под редакцией и при активном участии Екатерины, помощником которой, скорей всего техническим, был ее секретарь - литератор и филолог Г. В. Козицкий.

Ко времени, когда Екатерина выступила на поприще драматургии, русская комедия прошла уже, хотя и краткий, но обильный творческими исканиями путь.

Ее первая комедия «О время!» представляет собой переделку пьесы Геллерта «Богомолка» .В 1772 г. Екатерина выпустила в свет, кроме комедии «О время!», еще «Именины госпожи Ворчалкиной», «Переднюю знатного боярина» и «Госпожу Вестникову с семьею»; повидимому, к тому же времени относится написание комедии «Вопроситель». Начиная с 1786 г. Екатерина работала над серией комических опер, в которых она стремилась использовать фольклор, откликаясь тем самым на предромантическое течение, охватившее и русскую литературу. В духе этого течения ее оперы - это сценические сказки, допускающие гротеск и фантастику, претендующие на игру воображения, красочность и разнообразие выдумки. Подлинно народно-фольклорного в них нет ничего. Зато в них есть политический смысл, проступающий вполне отчетливо из-под веселой шутки.Так, опера «Февей» (1786), построенная на основе сказки самой Екатерины, заключает назидание Павлу Петровичу слушаться матери-императрицы, не выходить из ее воли и не стремиться ездить за границу; иначе говоря, эта опера была одним из тактических ходов в борьбе Екатерины со своим сыном. Опера «Новгородский богатырь Боеславич» (1786), т. е. Василий Буслаевич, своеобразно толкует известный былинный сюжет. Василий представлен в ней князем новгородским, который силой проучил дерзких новгородцев, осмелившихся не слушаться самодержца, отказывавших ему в рабском послушании; Василий заставляет их подобострастно склониться перед спасительной жестокостью самодержавия. Опера о Горе-богатыре Косометовиче, которой предпослана сказка того же содержания, сочиненная Екатериной (1789), - это сатира на шведского короля Густава III. В операх Екатерины, как и в ее «исторических представлениях», в прозаический текст вставлено множество арий и хоров, частью взятых из стихотворений Тредиаковского, Ломоносова, Сумарокова, частью сочиненных секретарем императрицы А. В. Храповицким, частью смонтированных им из народных песен.

Опера «Федул с детьми» почти целиком составлена из чужих стихов, т. е. почти не потребовала авторской работы самой Екатерины.

Совсем не писала и не могла, не умела писать Екатерина стихов.

Также Екатерина написала серию педагогических сочинений. В центре ее педагогической системы - идея счастья ребенка, от будущих деяний которого зависит благоденствие народа и государства. Кроме инструкции для воспитания ее внуков Александра и Константина, Екатерина также написала «Гражданское начальное учение», «Выборные российские пословицы» и две сказки для детей. Первая из этих работ - брошюра, состоящая из двухсот изречений и кратких положений, претендующих на сообщение ребенку основных сведений о нравственности, о жизни, о мире; наряду с исчислением месяцев, дней недели, времен года и т. п. здесь изрекается, например: «Добрые дела сами собою воздаяния приносят» или «В свете ничего совершенного нет» и т. д. «Российские пословицы» Екатерины не имеют ничего общего с фольклором; это составленные ею изречения, вроде: «Всегда новизна, да редко правизна», «С людьми браниться никуда не годится», «Деньги много могут, а правда царствует» и т. п. Внешняя имитация народных пословиц не может скрыть искусственности и тенденциозности императорского творчества; не меняет дела и то, что Екатерина вводит в свой сборник несколько подлинных народных поговорок.

Не обладая особым литературным даром, Екатерина ІІ попыталась написать и две сказки для детей: «Сказку о царевиче Февее»(1783) и «Сказку о царевиче Хлоре»(1781).

2.2-Сказки Екатерины II

Сказки Екатерины ІI, которые можно считать первыми литературными сказками в истории русской литературы. Замечательно то, что не обладая особым писательским талантом и не являясь знатоком русской литературы, Екатерина II написала сказки в соответствии со всеми критериями этого жанра.

Несомненно, что на Екатерину ІI оказал влияние фольклор и за основу она взяла народные сказки, но в целом эти сказки отличаются от народных.

Идейно-тематическое содержание сказок соответствует законам XVIII века, века Просвещения. Эти сказки - художественное воплощение просветительских идей о необходимости воспитывать честного, добродетельного, справедливого человека.

Что касается сюжетно-композиционных особенностей сказок, например «Сказки о царевиче Хлоре», то здесь очень четко проявляются закономерности композиционного строения народных сказок. Обращает на себя внимание то, что Екатерина II построила композицию своего сочинения по закону волшебных сказок, который был выявлен в результате специальных исследований В.Я. Проппом только в XX веке. Екатерина в «Сказке о царевиче Хлоре» использовала выделенные Проппом основные функции героев.

Например, первая функция, которая встречается в тексте - отлучка старших и Хлор остается дома один,без родителей. «Царь взял войска, кои в близости в лагере стояли, и пошел с полками для защиты границы. Царица поехала с царем. Царевич остался в том городе и доме, что родился» [ЕкатеринаІІ,1994:13].

Выведывание следующая функция действующего лица, которая встречается в сказке. «Пришло ему на ум (хану), нарядится в изодранную одежду и сесть у ворот сада, будто человек старый и больной».

Таким образом, становится ясно, что Екатерина пыталась выстроить стройную композицию, опираясь на традиции волшебных сказок. Однако, в сюжет сказки лишен какой-либо занимательности и строится на нравоучениях, чего не встретишь в фольклорной сказке. И в этом проявляется особенность литературной сказки, что все зависит от воли автора. Здесь автор- сказочник не заботится о логичности и стройности сюжета: не ясно, зачем киргизский Хан похищает Хлора и уводит его в степь. Сказочный колорит разрушается и множеством бытовых подробностей: рассказывается, куда мальчика привезли, в какую кибитку поселили, чем накормили. Образ главного героя, царевича Хлора, отличается от традиционного изображения детей в XVIII веке как в литературе, так и в фольклоре. И здесь Екатерина ІІ проявила себя как новатор. Перед читателем предстает живой мальчик, умный и воспитанный, а не уменьшенная копия взрослого, как традиционно изображали детей в XVIII веке. Вот завязка сюжета: царевич гуляет в саду и видит сидящего у ворот нищего (переодетого киргизского Хана) «Хлор как любопытное дитя просил посмотреть больного нищего; няни унимали Хлора, сказали, что смотреть нечего…Хлор захотел сам отдать деньги, побежал вперед, няни побежали за ним, но чем няни скорее бежали, тем младенец шибче пустился бежать…, побежал за вороты, зацепился ножкою за камешек и упал на личико…[ЕкатеринаІІ,1994:14]. «Перед нами просто ребенок, который долго плачет, когда узнает, что его похитили, но одновременно это необычайный ребенок: он не по годам умен и сметлив, полон чувства собственного достоинства, поражает Хана своею благовоспитанностью. [Синельникова, 2008:69] «…вошед в ханскую кибитку всем поклонился; во-первых, Хану, потом около стоящим направо и налево, после чего встал перед Ханом с почтительным, учтивым и благопристойным таким видом, что всех Киргизцев и самого Хана в удивление привел» [ЕкатеринаІІ,1994:14].Екатерине удается описать не сказочного героя, а создать образ живого мальчика, идеального ребенка, каким она рисует его в своих «Наставлениях».

Маленькому Хлору помогает вдруг появившаяся дочь Хана Фелица. Она дает в помощники Хлору своего сына- Рассудка. Рассудок помогает царевичу вырваться из сборища молодых людей, лежащих в праздности на траве, уйти от Лентяги Мурзы, который соблазняет Хлора мягким диваном и покойной жизнью. Не удерживается Екатерина от идиллического описания крестьянской жизни: «Не в дальнем расстоянии увидели дом крестьянский и

несколько десятин весьма удобренной земли, на которой всякий хлеб, как-то рожь, овес, ячмень, гречиха и пр. засеян был…; подалее увидели луга, на которых паслись овцы, коровы и лошади. Хозяина они нашли с лейкою в руках- обливал рассаженные женою его огурцы и капусту; дети же упражнены были в другом месте - щипали траву негодную.» [ЕкатеринаІІ,1994:16].

Царевич встречается с разными людьми, делает ошибки (идет на звук волынки и попадает к «пьянствующим»), но в конце концов Рассудок приводит его к горе, где встречают их два старца- Честность и Правду, которые и помогают им найти розу без шипов, которая не колется.

Екатерина II при написании своей сказки заимствует у народной ее стилистические особенности.

Например она вводит в «Сказку о царевиче Хлоре» традиционный сказочный зачин и концовку. Зачин: «До времен Кия, князя киевского, жил да был в России царь - добрый человек…»[ЕкатеринаІІ,1994:13]. И концовка: «Здесь сказка кончится, а кто больше знает, тот другую скажет». [ЕкатеринаІІ,1994:18].

Екатерина II использует сказочное трехступенчатое строение сюжета, вводит в сказку разговорную речь. Фигурируют фольклорные магические числа: три и семь. Когда родился у царя сын «дивной красоты», то было трехдневное празднество, а потом ребенок был под присмотром у семи нянек.

В своей сказке Екатерина использует сплошные аллегории, и заставляет разгадывать аллегории воспитательно-нравственного плана. Дочь Хана Фелица является носительницей счастья, а у ее сына Рассудка вообще говорящее имя, он является воплощением ума, рассудительности.

Роза без шипов – это классическая аллегория XVІІІ века - добродетель.

Вся сказка – несомненно, иллюстрация к трактатам Екатерины II о воспитании. Идея ее прозрачна: как бы ни был умен и красив Царевич, чтобы стать достойным человеком и правителем, он должен обрести добродетель, подружившись с рассудком, честностью и правдой.

Вторая сказка Екатерины ІІ – «Сказка о царевиче Фивее»- еще более нравоучительна, и главный разговор в ней – о воспитании наследника престола. Разговор начинается с воспитания родителей. Авторская позиция в сказке выражена очень четко: это позиция правящей императрицы, которая озабочена будущим своего государства. В начале дается образ идеального правителя, причем это не фольклорный герой, как правило, в сказках немного смешной, добрый. Перед читателем – реальный правитель, сидящий на троне: «…Царь, умный и добродетельный человек, который подданных своих любил, как отец детей любит: он излишними податьми не отягощал никого и при всяком случае людей сберегал, колико мог. Он великолепие, пышность и роскошь весьма презирал…»[Екатерина ІI,1990:126].

Треть сказки- рассказ о том, как надо родителям готовиться к рождению ребенка. Болезнь Царицы, описанная в сказке, из-за которой не было детей, оказывается заключалась в том, что она вела неправильный образ жизни. Следуя наставлениям лекаря, Царица выздоравливает безо всяких лекарств и рожает прекрасное дитя- царевича Фивея, что значит Красное Солнышко.

Нужно отметить, что образ Фивея, в отличие от образа Хлора чересчур положителен. Но в этом проявляется особенность литературной сказки – на все воля автора. Царевич Фивей послушен, умен, терпелив, не знает гордыни, трудолюбив. Он по мнению Екатерины - эталон государя.

Итак, проанализировав « Сказку о царевиче Хлоре», а также «Сказку о царевиче Фивее» можно сделать следующие выводы: Екатерина ІІ несомненно подражала известным народным сказкам. Но это подражание было обусловлено тем, что ее сказки были первыми в этом жанре в истории русской литературы, это была своего рода проба пера, закладывание основ в этом жанре.

Заключение

Сказки Екатерины ІI уникальны в своем роде. Это первые литературные сказки в истории русской литературы. И между тем построены по всем законам жанра, которые актуальны и по сей день. В этом проявился талант Екатерины ІI как писательницы.

Во-первых Екатерина ІІ выдержала в своих сказках сюжетно-композиционное строение, характерное для литературных сказок.

Во-вторых построила систему образов, соответствующую литературной сказке.

В-третьих использовала в своих сказках стилистические особенности фольклорной сказки, что также характеризует сказки литературные.

Идейно-тематическое содержание сказок Екатерины II полностью зависит от воли автора.

Нужно обратить внимание на то, что Екатерина ІI самостоятельно постигала законы жанра, являясь первооткрывателем в этой области и это подчеркивает уникальность личности Екатерины ІI.

Использованная литература:

1.Аникин В.И.Русская народная сказка. - М.: Художесвенная литература,1984.-175 с.

2.Белинский В.Г.Статьи о народной поэзии. - Полн.собр.сочинений в 13 томах, Т V.-М.:Просвещение,1954.-863 с.

3.Екатерина ІІ, императрица. Сказка о царевиче Хлоре //Русская словесность,1994,№2.с11-18.

4.Екатерина ІІ. Сказка о царевиче Фивее // Екатерина ІI. Сочинения-М.: 1990, с.126-127.

5.Ключевский В.О.Императрица Екатерина II: ее занятия.Испытания и успехи.//Мир музея.-1994,№ 4. с.44-49.

6.Леонова Т.Г.Русская литературная сказка XIX века в ее отношении к народной сказке.-Томск,издательство Томского университета,1982.-198с.

7.Ленц Ф.Образный язык народных сказок. -М.:2000.-345 с.

8.Липовецкий М.Н.Поэтика литературной сказки. - Свердловск.: Изд-во Уральского университета,1992.-282 с.

9.Михайлова О.Н.ЕкатеринаII-императрица,писательница,мемуарист//

Сочинения Екатерины IІ.-М.:1990,с.3-20.

10.Никифоров А.И.Сказка,ее бытование и носители//Капица О.И.Русская народная сказка. М.;Л.:1930.с.7.

11.Новиков Н.В. Русские сказки в ранних записях и публикациях (ХVІ -ХVШ века). - Л., 1971 , с.23-24.

12.Померанцева Э.В.Русская устная проза.- М.:Просвещение,1985.-272с.

13.Пропп В.Я.Фольклор и действительность.-М.:Изд-во Ленинградского университета,1976.-325 с.

14.Пропп В.Я.Морфология волшебной сказки.-М.:Лабиринт,1998.-512 с.

15.Пропп В.Я.Русская сказка.-М.:Лабиринт,2000.-413 с.

16.Сиповский В.В.Историческая хрестоматия по истории русской словесности:учебное пособие.Т 1,-вып. 2.Русская литература с XІ до XVІІІ века. -СПб.:1910.-268 с.

17.Синельникова Г.П. Екатерина II и литература для детей.//Текст: проблемы и методы исследования.-Барнаул,2008.-с.64-73

18.Троицкий В.Ю. Художественные открытия русской романтической прозы 20-30-х годов XIX в (глава «У истоков русской романтической прозы»). - М., 1985.-274с

19. Интернет-ресурс. Режим доступа: http://feb-web.ru/

Екатерина Великая (её имя при рождении София Августа Фредерика) появилась на свет в городе Штетине (Пруссия), где отец её, Христиан-Август, князь Ангальт-Цербский, генерал-фельдмаршал прусской службы, был губернатором. Простой и суровый воин, один из тех, которых много было под знаменами Фридриха, короля Пруссии, мало обращал внимание на свой домашний быт и ещё менее на воспитание детей, предоставив заботы о подрастающем поколении Иоанне Елизавете, супруге своей. Она происходила из Голштинского дома, страстно любила светскую жизнь и блеск. Вопросами воспитания и образования дочери она серьезно не занималась.

Екатерина одной себе обязана выработкой своего знаменитого характера и тем обширным образованием, которое имела.

В то время французские светские обычаи и французский язык начали распространятся в высших слоях германского общества, поэтому первоначальному воспитанию Екатерины было тоже придано французское направление.

Первыми её наставниками были француз-эмигрант Лоран и гувернантка француженка Гардель. Но эти наставники не могли дать многого; самой выгодной стороной её воспитания было то, что она с детства и ранней юности не была избалована никакой роскошью, росла в скромной обстановке и рано научилась понимать людей.

В 1744 году пятнадцати лет Екатерина с матерью приехала в Россию и уже не выезжала из неё. С начала приезда она деятельно принялась за изучение русского языка и очень скоро успела освоиться с ним настолько, что могла не только говорить на нём, но и писать. Первым учителем её по русскому языку был известный ученый, адъютант Академии наук Ададуров. Жизнь будущей императрицы Екатерины Великой в России в первое время протекала уединенно, и у неё развилась охота к чтению.

Она прочитала множество сочинений по разным направлениям современной французской, английской, итальянской и немецкой литературы. Находясь под сильным влиянием нового философского направления, исходимого из Франции и будучи уже императрицей, Екатерина, вполне сочувствовала новым веяниям. Поддерживаемая перепиской с Вольтером, продолжавшейся с 1763 по 1777 гг., и взаимоотношениями с Дидро и Даламбергом, она решила положить новые знания в основу тех важных реформ, которыми задумала ознаменовать свою деятельность. Эти знания касаются двух важных сторон: общественного законодательства и воспитания, в которых она видела главные средства к повышению жизненного уровня.

В 1768 году Екатерина издала знаменитый «Наказ комиссии о сочинении проекта нового уложения» и в то же время она занялась вопросами улучшения нравственных и материальных условий воспитания русского юношества. Сверх многих замечательных реформ в учебных заведениях, Екатериной было учреждено одно из благодетельнейших учреждений в Империи в 1763 году – Воспитательный дом в Москве и вскоре основано воспитательное общество для девиц дворянского и мещанского сословия при Воскресенском Смольном монастыре в Петербурге. И тем положено первое основание юношескому воспитанию в России.

До конца своей жизни Екатерина Великая заботилась о воспитании, и значительную часть своих литературных произведений посвящала этому. Сюда относятся её нравоучительные сказки: «О царевиче Февее», «О царевиче Хлоре», педагогические сочинения, «Сборник приложений к начальному учению», «Записки, составленные из рассказов и разговоров отца или матери с сыном». В них кратко и наглядно представляется разбор общих нравственных вопросов. Кроме того, Екатерина, как женщина европейски образованная, вполне сознавала значение литературы, как могущественного орудия к распространению в обществе новых идей, и вскоре после написания «Наказа», она выступает на поприще журнальной полемики в сатирическом журнале «Всякая всячина». Екатерина писала комедии для придворного театра, оперы, исторические пьесы, сатирические очерки.

Век Екатерины – не без сомнительных событий, но он остается блестящей страницей в истории нашей литературы, и вообще политической истории XVIII столетия.

Обладая литературным талантом, Екатерина Великая осознавала значение литературы, как могущественного орудия к распространению в обществе новых идей, необходимых для блага и процветания России.

Особое место в творчестве Екатерины II занимают ее сказки. Екатерина хорошо знала душу ребенка и умела становиться на уровень молодого, свежего и наивного детского ума. Однако ее сказки весьма специфичны. Во-первых, Екатерина писала в первую очередь для своих внуков, будущих русских императоров, что определило дидактическую специфику сказок. Во-вторых, Екатерина, как известно, испытывала влияние европейского просвещения, что не могло не отразиться в ее творчестве. Так, «Сказка о царевиче Хлоре» и «Сказка о Царевиче Февее» - сказки философские, в духе вольтеровских, с аллегориями и нравоучениями. Идея их заимствованы Екатериной у Жан Жака Руссо и Локка, но, тем не менее, они оригинальны и самобытны.

«Сказка о Царевиче Хлоре»

По своей структуре сходна с традиционными, русскими народными сказками. Она начинается с зачина: «До времен Кия, князя Киевскаго, жил да был в России Царь добрый человек...» Здесь и далее цитирование текста по: Собрание сочинений Русской Императрицы Екатерины II в 4 томах; М., 1986. Подобное начало очень напоминает традиционное: «В некотором царстве, в некотором государстве жил-был...», но Екатерина использует литературный подход к зачину. Она не только конкретизирует место, где будут происходить описываемые в сказке события, но и расширяет зачин, превращает его в некую «предысторию». Однако само повествование в «предыстории» - краткий рассказ о жизни Царя и Царицы до рождения до рождения ребенка и после этого события, о самом раннем детстве и воспитании Хлора - выдерживается в простой, лаконичной манере устной народной сказки.

Следует так же отметить, что Екатерина уделяет большое внимание описанию города и дома, в котором родился Царевич Хлор и где провел свое раннее детство. Так, Город был окружен «стеной из дикого камня, по углам с башнями по старинному обычаю», а дом царевича, «хотя и не построен был из сибирского мрамора и порфира, но весьма хорош и спокойно расположен был; позади палат насажены были сады с плодовитыми деревьями, возле которых выкопаны пруды с рыбами, украшали местоположение, беседки же разных народов вкуса <...> придавали приятство тому обитанию». Подобные нарочито детальные описания характерны для волшебных народных сказок. Особенно часто они встречаются при повествовании о заморских странах и дальних краях, о прекрасных небывалых дворцах и чудесах. Таким образом, уже в зачине происходит слияние сугубо бытового и сказочного, что можно наблюдать и в дальнейшем, на протяжении всей сказки.

Непосредственное действие сказки начинается с того, что «кокой то Хан киргизской» прослышал «о красоте, уме и хороших дарованиях Царевича», «полюбопытствовал видеть столь дивное дитя и, увидев, пожелал увезти дитя с собою в степь». Но этот начало только одной сюжетной линии, к тому же не главной, а побочной. Но именно этим сюжетом обрамляется другой, центральный, главным действующим лицом в котором является уже не Хан, хитростью заполучивший ребенка, а сам Царевич Хлор.

Изначально Царевич Хлор пассивен, как и большинство героев традиционных волшебных сказок. Но причиной этой пассивности является не личные качества Хлора (как раз наоборот: Царевич был «умен и жив»), а его юный возраст. Хан увозит Хлора еще совершенно несамостоятельным «младенцем». Однако и эта пассивность преодолевается героем. Если вначале Хлора носят по «покоям» Хана на руках, то потом он уже сам приходит к нему по его приказанию.

И все-таки по-настоящему активные действия героя начинаются с того момента, как он получает задание разыскать «цветок розу без шипов, что не колется». Для выполнения этого задания Царевич Хлор должен отправиться сквозь калитку в превеликий зверинец», и тут возникает один из центральных мотивов абсолютного большинства традиционных волшебных сказок - мотив пути. Появляется также и все, что тс ним связано. Во-первых, Царевич отправляется в поход, имея конкретную цель - уникальный, чудесный цветок. Таким образом, его путь - это не просто путь, но поиск. Во-вторых, Хлор должен пройти через «калитку», то есть через особенную дверь, связывающую два мира: мир обыденный и мир сказочный. Однако «классическое» сказочное двоемирие Екатериной не соблюдается. В мире обыденном встречаются сказочные элементы (например, тот же Царевич Хлор - совершенно реальный, но вместе с тем далеко не обыкновенный персонаж), а в сказочный мир вторгается действительность: достаточно вспомнить праздное времяпрепровождение бывших искателей чудесного цветка при дворе «благодетеля» Лентяг-мурзы. Поэтому можно сделать вывод, что «калитка» в контексте сказки имеет исключительно символистическое значение. В-третьих, как только Царевич Хлор вступает в «зверинец», он оказывается на перепутье. «Тут увидел перед собою множество дорог: иныя прямо лежащия, иныя с кривизнами, иныя перепутанныя...» Мотив выбора главным героем дороги также является традиционным. Ну и, разумеется, ни один путь-поиск не может быть без препятствий, которые необходимо преодолеть герою, чтобы достигнуть своей цели.

О том, что Хлора ожидают испытания и какими они будут, предупреждает Царевича Фелица, «дочь ханская». Ее роль в сказке можно истолковать как роль традиционного волшебного помощника, точно так же, как и роль ее сына Разсудка, высланного ей же навстречу Хлору. При этом интересно заметить, что Фелица носит черты обычной женщины, пытающейся помочь ребенку. Она принадлежит к «реальному» миру и не пересекает его границ. С другой стороны, Разсудок действует только в мире «сказочном» и не появляется в мире «реальном». Но Разсудок, несмотря на свое «говорящее» имя, не столько собственно сказочный, сколько аллегоричный персонаж. Об этом свидетельствует его поведение при тех испытаниях, которые выпадают на долю юного Царевича. Так, он трижды спасает Хлора: «вытаскивает» его из хоровода праздных людей при первом испытании, заставляет его опомниться и выйти из дворца Лентяг-мурзы при втором и выводит его из «непристойного места» при третьем. Именно так «поступил» бы истинный рассудок. Таким образом, налицо традиционное троекратное повторение испытаний и роль волшебного помощника в их преодолении с одной стороны и использование чисто литературного приема при создании образа героя.

С точки зрения такого синтеза интересен эпизод ссоры Царевича Хлора с верным помощником Разсудком перед последним испытанием. Екатериной используется традиционный в волшебных народных сказках прием - ретардация перед кульминацией и развязкой сюжета. Но тут же проявляется и литературная тенденция, характерная для авторских сказок и произведений для детей вообще - в кульминационный момент проверяется сила характера героя, его умение дружить и способность доверять своему другу. Интересно, что при этом Екатерина не идеализирует своего героя. Хлору, несмотря на замечательные черты его характера, не чужды ошибки и заблуждения. Дидактическая направленность сказки проявляется в том, что Хлор все-таки раскаивается в своем поведении и признает, что был не прав.

Ретардациями являются также и следующие эпизоды. Во-первых, это эпизод «расшифровки» аллегории, лежащей в основе всей сказки. Итак, «цветок роза без шипов, которая не колется», «не что иное значит, как добродетель; иные думают достигнуть косыми дорогами, но никто не достигнет кроме прямою дорогою; счастлив же тот, который чистосердечно твердостию преодолевает все трудности того пути...»

Во-вторых, художественное время замедляется и растягивается, когда Царевич Хлор и его спутник Разсудок «с трудом» поднимаются по узкой тропинке на гору, на вершине которой растет заветный цветок. По дороге им встречаются «старик и старуха в белом платье, равно почтеннаго вида», которые подают им свои посохи. Толкование этих двух аллегоричных образов дается Екатериной тут же: «имя перваго Честность, а другой - Правда».

Кульминацией сказки является тот краткий миг, когда Царевич Хлор срывает с куста чудесный цветок. Развязка обоих сюжетов - и центрального, и обрамляющего - столь же быстра и естественна, в стиле народных сказок. «Хлор сыскал в таких молодых летах розу без шипов, которая не колется. Он поспешил к Хану с цветком, Хан же Хлора и со цветком отослал к Царю.» Далее следует краткое заключение, в котором повествуется о событиях, произошедших после возвращения Царевича Хлора домой. Екатерина выдерживает его в гуманистическом, свойственном волшебным народным сказкам настроении: похитивший царского сына Хан не наказывается, ведь Царь «обрадовался столько приезду Царевича и его успехам, что позабыл всю тоску и печаль».

Сказки Екатерины ІI, которые можно считать первыми литературными сказками в истории русской литературы. Замечательно то, что не обладая особым писательским талантом и не являясь знатоком русской литературы, Екатерина II написала сказки в соответствии со всеми критериями этого жанра.

Несомненно, что на Екатерину ІI оказал влияние фольклор и за основу она взяла народные сказки, но в целом эти сказки отличаются от народных.

Идейно-тематическое содержание сказок соответствует законам XVIII века, века Просвещения. Эти сказки - художественное воплощение просветительских идей о необходимости воспитывать честного, добродетельного, справедливого человека.

Что касается сюжетно-композиционных особенностей сказок, например «Сказки о царевиче Хлоре», то здесь очень четко проявляются закономерности композиционного строения народных сказок. Обращает на себя внимание то, что Екатерина II построила композицию своего сочинения по закону волшебных сказок, который был выявлен в результате специальных исследований В.Я. Проппом только в XX веке. Екатерина в «Сказке о царевиче Хлоре» использовала выделенные Проппом основные функции героев.

Например, первая функция, которая встречается в тексте - отлучка старших и Хлор остается дома один,без родителей. «Царь взял войска, кои в близости в лагере стояли, и пошел с полками для защиты границы. Царица поехала с царем. Царевич остался в том городе и доме, что родился» [ЕкатеринаІІ,1994:13].

Выведывание следующая функция действующего лица, которая встречается в сказке. «Пришло ему на ум (хану), нарядится в изодранную одежду и сесть у ворот сада, будто человек старый и больной».

Таким образом, становится ясно, что Екатерина пыталась выстроить стройную композицию, опираясь на традиции волшебных сказок. Однако, в сюжет сказки лишен какой-либо занимательности и строится на нравоучениях, чего не встретишь в фольклорной сказке. И в этом проявляется особенность литературной сказки, что все зависит от воли автора. Здесь автор- сказочник не заботится о логичности и стройности сюжета: не ясно, зачем киргизский Хан похищает Хлора и уводит его в степь. Сказочный колорит разрушается и множеством бытовых подробностей: рассказывается, куда мальчика привезли, в какую кибитку поселили, чем накормили. Образ главного героя, царевича Хлора, отличается от традиционного изображения детей в XVIII веке как в литературе, так и в фольклоре. И здесь Екатерина ІІ проявила себя как новатор. Перед читателем предстает живой мальчик, умный и воспитанный, а не уменьшенная копия взрослого, как традиционно изображали детей в XVIII веке. Вот завязка сюжета: царевич гуляет в саду и видит сидящего у ворот нищего (переодетого киргизского Хана) «Хлор как любопытное дитя просил посмотреть больного нищего; няни унимали Хлора, сказали, что смотреть нечего…Хлор захотел сам отдать деньги, побежал вперед, няни побежали за ним, но чем няни скорее бежали, тем младенец шибче пустился бежать…, побежал за вороты, зацепился ножкою за камешек и упал на личико…[ЕкатеринаІІ,1994:14]. «Перед нами просто ребенок, который долго плачет, когда узнает, что его похитили, но одновременно это необычайный ребенок: он не по годам умен и сметлив, полон чувства собственного достоинства, поражает Хана своею благовоспитанностью. [Синельникова, 2008:69] «…вошед в ханскую кибитку всем поклонился; во-первых, Хану, потом около стоящим направо и налево, после чего встал перед Ханом с почтительным, учтивым и благопристойным таким видом, что всех Киргизцев и самого Хана в удивление привел» [ЕкатеринаІІ,1994:14].Екатерине удается описать не сказочного героя, а создать образ живого мальчика, идеального ребенка, каким она рисует его в своих «Наставлениях».

В целом основное действие сказки строится на небольшом количестве главных героев, однако система и иерархия героев значительно усложняется, появляется много второстепенных героев, по сравнению с народной сказкой.

Маленькому Хлору помогает вдруг появившаяся дочь Хана Фелица. Она дает в помощники Хлору своего сына- Рассудка. Рассудок помогает царевичу вырваться из сборища молодых людей, лежащих в праздности на траве, уйти от Лентяги Мурзы, который соблазняет Хлора мягким диваном и покойной жизнью. Не удерживается Екатерина от идиллического описания крестьянской жизни: «Не в дальнем расстоянии увидели дом крестьянский и

несколько десятин весьма удобренной земли, на которой всякий хлеб, как-то рожь, овес, ячмень, гречиха и пр. засеян был…; подалее увидели луга, на которых паслись овцы, коровы и лошади. Хозяина они нашли с лейкою в руках- обливал рассаженные женою его огурцы и капусту; дети же упражнены были в другом месте - щипали траву негодную.» [ЕкатеринаІІ,1994:16].

Царевич встречается с разными людьми, делает ошибки (идет на звук волынки и попадает к «пьянствующим»), но в конце концов Рассудок приводит его к горе, где встречают их два старца- Честность и Правду, которые и помогают им найти розу без шипов, которая не колется.

Екатерина II при написании своей сказки заимствует у народной ее стилистические особенности.

Например она вводит в «Сказку о царевиче Хлоре» традиционный сказочный зачин и концовку. Зачин: «До времен Кия, князя киевского, жил да был в России царь - добрый человек…»[ЕкатеринаІІ,1994:13]. И концовка: «Здесь сказка кончится, а кто больше знает, тот другую скажет». [ЕкатеринаІІ,1994:18].

Екатерина II использует сказочное трехступенчатое строение сюжета, вводит в сказку разговорную речь. Фигурируют фольклорные магические числа: три и семь. Когда родился у царя сын «дивной красоты», то было трехдневное празднество, а потом ребенок был под присмотром у семи нянек.

В своей сказке Екатерина использует сплошные аллегории, и заставляет разгадывать аллегории воспитательно-нравственного плана. Дочь Хана Фелица является носительницей счастья, а у ее сына Рассудка вообще говорящее имя, он является воплощением ума, рассудительности.

Роза без шипов - это классическая аллегория XVІІІ века - добродетель.

Вся сказка - несомненно, иллюстрация к трактатам Екатерины II о воспитании. Идея ее прозрачна: как бы ни был умен и красив Царевич, чтобы стать достойным человеком и правителем, он должен обрести добродетель, подружившись с рассудком, честностью и правдой.

Вторая сказка Екатерины ІІ - «Сказка о царевиче Фивее»- еще более нравоучительна, и главный разговор в ней - о воспитании наследника престола. Разговор начинается с воспитания родителей. Авторская позиция в сказке выражена очень четко: это позиция правящей императрицы, которая озабочена будущим своего государства. В начале дается образ идеального правителя, причем это не фольклорный герой, как правило, в сказках немного смешной, добрый. Перед читателем - реальный правитель, сидящий на троне: «…Царь, умный и добродетельный человек, который подданных своих любил, как отец детей любит: он излишними податьми не отягощал никого и при всяком случае людей сберегал, колико мог. Он великолепие, пышность и роскошь весьма презирал…»[Екатерина ІI,1990:126].

Треть сказки- рассказ о том, как надо родителям готовиться к рождению ребенка. Болезнь Царицы, описанная в сказке, из-за которой не было детей, оказывается заключалась в том, что она вела неправильный образ жизни. Следуя наставлениям лекаря, Царица выздоравливает безо всяких лекарств и рожает прекрасное дитя- царевича Фивея, что значит Красное Солнышко.

Нужно отметить, что образ Фивея, в отличие от образа Хлора чересчур положителен. Но в этом проявляется особенность литературной сказки - на все воля автора. Царевич Фивей послушен, умен, терпелив, не знает гордыни, трудолюбив. Он по мнению Екатерины - эталон государя.

Итак, проанализировав « Сказку о царевиче Хлоре», а также «Сказку о царевиче Фивее» можно сделать следующие выводы: Екатерина ІІ несомненно подражала известным народным сказкам. Но это подражание было обусловлено тем, что ее сказки были первыми в этом жанре в истории русской литературы, это была своего рода проба пера, закладывание основ в этом жанре.