За что был наказан берлиоз. ~ Берлиоз Михаил Александрович ~

Подробности

В романе Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита" есть много интересных моментов: сеанс чёрной магии, казнь Иешуа, бал у сатаны, ловля кота Бегемота, полёт Воланда и его свиты. Все они по-своему уникальны: над одним мы смеёмся вместе с автором и его героями, другой интересен с исторической точки зрения, третий заставляет серьёзно задуматься. Но наиболее сильное впечатление производит описание гибели Берлиоза. Этим эпизодом Булгаков привлекает внимание читателя к роману: интересно узнать, что же будет дальше.

Эпизод этот находится в самом начале "Мастера и Маргариты". Можно сказать, что именно с него и начинает развиваться активное действие романа, череда следующих друг за другом стремительных событий. Гибели Берлиоза предшествует лишь непосредственная завязка произведения: беседа "иностранного специалиста" Воланда с Берлиозом и поэтом Иваном Бездомным и разговор между прокуратором Понтием Пилатом и Иешуа Га-Ноцри. Спор между героями о боге и дьяволе, свете и тьме внезапно сменяется событиями древнего мира, которые потом вновь уступают место современности. Этот довольно необычный переход сначала вызывает недоумение, но потом эти скачки станут даже интересны, и весь роман Булгаков выдержит в этих двух временных планах. Гибель Берлиоза - это самое первое из всех последующих дальше наказаний, осуществлённое Воландом и его свитой. Это, пожалуй, самая жестокая кара нечистой силы - все остальные будут значительно легче.

С момента гибели Берлиоза в романе начинает звучать тема судьбы в жизни человека. Берлиоз не признаёт ни бога, ни дьявола. Но свободен ли он? Может ли он сам вести свою жизнь, планировать будущие дела, или ему всё же необходимо влияние какой-то внешней силы? В самом начале романа Воланд даёт ответ на этот вопрос: "... как же может управлять человек, если он не только лишён возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день?" . Но никто, кроме Воланда, ещё об этом не знает, и на протяжении всего дальнейшего действия будет решаться этот вопрос. Таким образом, Булгаков осветил достаточно острую проблему современного общества: свободу-то человеку дали, а вот обращаться с нею не научили.

Эпизод гибели Берлиоза играет большую роль в раскрытии идеи всего произведения. Человек всегда сохраняет свою внутреннюю свободу. При любых внешних обстоятельствах он может поступать так, как считает нужным, действовать по совести. Но когда он начинает посягать на свободу других людей, стремясь подчинить их себе и извлечь определённую выгоду, то тут в действие вступают внешние силы, наказывая зло. И справедливость торжествует.

Центральное место в этом эпизоде занимают Берлиоз, погибший под трамваем, и Воланд как карающая сила. Воланд "был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях... По виду - лет сорока с лишним. Рот какой-то кривой. Выбрит гладко. Брюнет. Правый глаз чёрный, левый почему-то зелёный. Брови чёрные, но одна выше другой" .

Подобная комичная внешность героя нисколько не соответствует той роли, которую он играет в жизни людей. Всю сущность Воланда Булгаков выразил в эпиграфе к роману: "Я - часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо..." . Вроде бы он несёт только вред: сжигает ресторан, громит Массолит, люди из-за него попали в сумашедший дом - но в то же время он очищает, исправляет этих людей, делает их лучше, то есть творит добро. Он знает, что никогда не будет вознаграждён, все будут только ругать и осуждать его. Но он уверен, что дело его важно и серьёзно, и, улетая из Москвы, счастлив благодарностью Мастера и Маргариты. Воланд вселяет уверенность и спокойствие, надежду, что зло будет наказано.

Берлиоз - гражданин "приблизительно сорокалетний, одетый в серенькую летнюю пару, - был маленького роста, темноволос, упитан, лыс, аккуратно выбритое лицо его украшали сверхъестественных размеров очки в чёрной роговой оправе" . Он председатель Массолита. Но он так организовал эту ассоциацию, что ни одного настоящего литературного таланта там нет, члены её равнодушны к своему труду и заботятся лишь о личном благосостоянии. Именно за это и был наказан Берлиоз. Но, как бы то ни было, смерть человека всегда ужасна, особенно такая смерть, и, скорее всего, он не заслужил её.

Перечитываем эту сцену: "Осторожный Берлиоз, хоть и стоял безопасно, решил вернуться за рогатку, переложил руку на вертушку, сделал шаг назад" . Создаётся впечатление, что это сам Воланд подтолкнул его, обрёк на смерть. Сцена производит на читателя сильное впечатление. Стремительность развивающихся событий, их неизбежность подчеркивается Булгаковым при помощи "резких" глаголов: "тотчас подлетел трамвай" , "внезапно осветился" , "тотчас рука его соскользнула" , "нога неудержимо поехала" , "бешеным движением подтянул" , "несущееся с неудержимой силой ". Всё это читатель видит словно от лица самого Берлиоза.

Булгаков погружает слушателей в мир звука и света. Эпитеты ("позлащённая луна" ) и метафоры ("брызнул красный и белый свет" , "вагон сел носом в землю" ) ещё больше усиливают трагизм ситуации, вызывая жалость к Берлиозу. Читатель словно находится на его месте, кажется, что это о нём, читателе, говорит автор: "Ещё раз, и в последний раз, мелькнула луна, но уже разваливаясь на куски, и затем стало темно" .

Но Булгаков на этом не останавливается. Он всё сильнее "бьёт по чувствам": лицо вагоновожатой от ужаса совершенно белое, вся улица отчаянно визжит, по булыжникам прыгает отрезанная голова Берлиоза. Изображая эту сцену, писатель стремился не только непосредственно показать наказание Берлиоза, чтобы продолжить действие романа, но он хотел предостеречь читателя от подобных и других ошибок. Ведь перед самой смертью Берлиоз понял, что был не прав, что высшая сила существует, и это Воланд, но было уже поздно.

Сам автор в этом эпизоде открыто свою позицию не выражает. Но Булгаков мог описать смерть Берлиоза совершенно в другом свете, заставив читателя смеяться над нею. Но он этого не сделал. Почему? Возможно, потому, что, хотя он и понимает правильность решения Воланда, умом знает, так надо, но сердцем жалеет своего героя как человека, как утраченную жизнь. Если раньше, во время спора, он позволял себе пошутить, поговорить с читателем, то тут он абсолютно серьёзен.

Вероятно, это умение Булгакова настолько реально описать событие, что тут же представляешь его во всех красках, но одновременное чувство меры и привлекают внимание читателя к данному эпизоду.

• Вперёд >

Меню статьи:

Когда мы говорим о романе Булгакова «Мастер и Маргарита», то, наряду с множественными фразами главных героев, практически сразу вспоминается цитата из романа о второстепенном персонаже Аннушке и ее разлитом масле. Эта случайность повлекла за собой трагическое событие – смерть председателя МАССОЛИТа Михаила Александровича Берлиоза.

После прочтения первых глав романа создается ощущение, что Берлиоз – второстепенный персонаж, но это не так. Активно действует он только в первых главах романа, а потом появляется только в заключительной части – на балу у Воланда и то, сначала в виде безмолвной головы, потом – кубка. Несмотря на кратковременность действия, исходя из его значения, Берлиоза можно прировнять к главным героям.

Значение фамилии и имени Берлиоза

Наличие в романе множества образов, символов, аллюзий дает право говорить о том, что у председателя МАССОЛИТа не случайно оказалась такая фамилия. На протяжении всего романа Михаила Александровича постоянно путают с композитором-однофамильцем. Это становится прозаичной отсылкой автора.

Итак, Берлиоз-композитор – реально существующий человек. Французский композитор, член института Франции, живший в ХІХ веке, стал автором некоторых новых понятий, терминов в музыке, он не ограничивался исключительно написанием музыкальных произведений, но и часто выступал в роли музыкального критика.

Берлиоз ненавидел процесс написание статей – это занимало слишком много времени и не оставляло ничего для написания музыки, но при этом, следует отметить, что он проявил себя толковым аналитиком, к его мнению прислушивались, а публикации всегда были предметом интереса. Умер он в одиночестве (его родные умерли раньше него) в возрасте 65 лет.

Объединяет персонажа Булгакова с Берлиозом- композитором критическая деятельность (Берлиоз занимает важную для развития литературы да и искусства в целом должность – его мнение может изменить ход культурного развития, с его мнением считаются) и, как не странно, Россия. Дело в том, что однофамилец Михаила Александровича в 1842 году побывал в России, лично познакомился с Николаем І и с успехом дал несколько концертов.

Реального Берлиоза звали Гектор. Как видим, автор не стал подбирать имя своему персонажу похожее на это, а взял привычное для русского гражданина.

Дело в том, что так звали брата императора Николая ІІ, отказавшегося от права на престол, которое перешло к нему после брата. Незадолго после этого отказа произошло убийство царской семьи и абсолютная смена режима и власти в целом. Другими словами, общество отказалось от старых принципов и перешло к новым. Этот факт очень важен для понимания Берлиоза как целостного персонажа. Михаил Александрович Берлиоз жил в «двух эпохах». Он, хоть и смутно, но помнит рассказы старших родственников о жизни до становления нового порядка, осознает, важность религии в жизни человека, не с точки зрения теории религиоведения, а с практической, лишенной всяких научных постулатов и знаний, стороны. При этом Берлиоз живет среди «новых» людей, поэтому он поменял свои взгляды, мировоззрение, отказался от старых принципов простых людей, которыми руководствовались его предки. В романе образ Берлиоза – это связующее звено между прошлым и настоящим. Однако в имени Берлиоза Булгаковым скрыта и доля сатиры – его имя переводится, как «подобный Богу».

Причина смерти Берлиоза

На первый взгляд, непонятно, почему Булгаков решает убить своего героя. Ведь, для того, чтобы Воланд со свитой могли занять квартиру №50 на Садовой, достаточно было отправить Михаила Александровича, подобно ситуации с Лиходеевым или Груней, куда угодно, например, погостить столицу Украины или отправить за поисками жены. В действительности, гибель была необходимым шагом. Предпосылкой к совершению этого действия стала и возможность, Ивана Бездомного убедится что Воланд и его свита – это не плод фантазии или психического расстройства, это нужно принять как должное, смириться с этим и жить дальше.

Именно благодаря смерти Берлиоза Бездомный смог встретиться с мастером, который помог ему избавится от стереотипного мышления.

Следующим предлогом для смерти Берлиоза было еще и то, что для полноценного функционирования нового общества, отрицающего принципы предыдущего поколения, необходимо было попрощаться с любыми воспоминаниями о старом ладе. Берлиоз принял новый строй, но у него, несмотря ни на что, всегда присутствовала тень сомнения о правильности его действий и высказываний.

Возможно, что некоторые фразы были сказаны председателем МАССОЛИТа по шаблону, а не исходя из его убеждений. Иными словами, он говорил то, что было принято, то, что он должен был сказать в той или иной ситуации, а не потому, что так думал на самом деле. Абсолютной уверенности в таких его действиях Булгаков не дает, указывая на это только намеками, все же, вероятность того, что это действие возможно – велика.

Берлиоз погибает не благородно – его смерть пугающая и будоражащая умы. Почему Булгаков выбрал именно такой неприглядный способ попрощаться со своим героем – вопрос открытый.

Гипотетически существует велика вероятность того, что это было заслуженным наказанием за то, что Берлиоз лукавил и не говорил то, что на самом деле думал, подавлял творческий потенциал талантливых литераторов и преподносил на пьедестал бездарные произведения и их авторов.

Внешность и черты характера

Итак, Михаил Александрович Берлиоз имел довольно неприглядную внешность: полнота, низкий рост, лысина, огромные очки в толстой оправе – это выглядело не очень то и привлекательно. Он был важной персоной в области литературы и культуры. Председательство в МАССОЛИТе дало ему возможность обзавестись дачей в хорошем месте, занять жилье с хорошими условиями. Его имя знакомо всем, кто хоть немного интересуется литературой, не говоря уже про тех, кто сам пишет литературные произведения. Сам он не пишет произведений – корректирует работы других писателей, учит азам написания произведения молодых литераторов.

За этим занятием мы и находим Михаила Александровича. Весной на Патриарших прудах он ведет оживленную беседу с поэтом Иваном Бездомным о теме его поэмы и о том, как нужно было бы изобразить в произведении главного героя. Утолив жажду «теплой абрикосовой» они сели на скамейку под липами. Иван Бездомный написал поэму об Иисусе Христе.

Своего героя он изобразил в возвеличенном стиле, что неприемлемо для идеологии современного поколения. Михаил Александрович обсуждает этот факт и наталкивает поэта на мысль, что такое изображение неприемлимо. Бездомному нужно было высмеять факт рождения и жизни Иисуса, показать, что верования в это абсурдны и алогичны, а он вместо этого возвеличил своего персонажа. Чувство страха охватывает председателя МАССОЛИТа – его встреча с Воландом не была случайностью, а спланированным действием. Это подтверждается тем, что такое удручающее состояние было только у Берлиоза.

Иван Бездомный, который также был атеистом, ничего не ощутил. Да и тот факт, что Берлиоз был не единственных атеистом в Москве, но единственным пострадавшим в такой мере от рук шайки Воланда, а дело о его смерти хоть приняло масштабное распространение, но его спор об атеизме нигде не всплывал, позволяет утверждать, что причина гибели Берлиоза заключалась не только в его атеизме, ибо то, что эта смерть была показательной для остальных атеистов ошибочно. Они не могли понять своей ошибки, так как ее никто им не указал – все так и остались при мысли, что виной тому сущая случайность.

И вот появляется Воланд – некая доля смущения овладела Берлиозом – он теряется в догадках кто этот гражданин иностранный шпион или просто сумасшедший. И не зря, не каждый день увидишь человека лично видевшего прокуратора Иудеи Понтия Пилата, да и, собственно, спор о существовании Бога и Дьявола для того общества был сам по себе странен. Михаил Александрович человек умный. Он был очень умным, в своей речи умело использовал цитаты из работ историков разного времени. Поэтому сначала пытался вести полноценный разговор с иностранцем, но, чем дольше длилась беседа, тем больше Берлиоз, в отличие от Ивана, убеждался в том, что здесь что-то не так. Тревога и беспокойство овладели им. Берлиоз «человек не только начитанный, но и очень хитрый». Он старается не показывать истинных чувств, ведет себя с Воландом сдержано, не выходит за рамки приличия, вежливости и этикета, но несмотря ни на что, пытается узнать как можно больше информации. В ходе разговора можно заметить, что Берлиоз имеет глубокие знания в области христианства, читал основные тексты, связанные с этой религией. Фактически получается так, что спор о существовании высших над человеком сил – это спор Берлиоза и Воланда, Иван Бездомный изредка включается в ход дискуссии и то, в основном, не для того, чтобы привести аргументы, а просто выразить свои эмоции.

Берлиоз решается позвонить в специальные службы, чтобы уведомить их о невменяемом иностранце. Неожиданное пророчество о собственной смерти окончательно выбивает из колеи Михаила Александровича, он торопится, наталкивается на Коровьева и окончательно поддается панике, но все равно пытается совладать с эмоциями. По инерции Михаил Александрович хватается за поручень, но в порыве беспокойства, он оглядывается вокруг себя, наспутает на пролитое масло и попадает под колеса трамвая. Анализируя эту ситуацию, можно отметить, что его смерть не такая уж и случайность: сначала Воланд приводит Берлиоза в чувство тревожности, под влиянием которого он путается в ногах и спотыкается, затем невесть откуда взявшийся Коровьев добавляет страстей. Да и тот факт, что трагедия произошла, несмотря на то, что Берлиоз дожидался, когда проедет трамвай и даже держался, указывает на предопределенность этого события.

Дальнейшая встреча с Берлиозом, осуществляется в конце повествования. Он удосужился чести побывать на балу у Воланда. Что правда это качается только его головы, ловко украденной Бегемотом из гроба в день похорон. Отсылки на то, что только атеизм привел Берлиоза к гибели, нет, он по желанию дьявола зависает между миром мертвых и живых – отойти к мертвым он не может, так как его голова превращена в бокал, но и в мире живых ему теперь места нет.

Следственно, образ Михаила Александровича Берлиоза занимает важное место в романе, с его помощью автор показывает нам две нравственных эпохи: прошлое и настоящие. Берлиоз довольно далек от молодого поколения своими взглядами и привычками, хотя и придерживается основных принципов. Он должен уступить место настоящему и будущему, позволить ему развиваться своим путем. Берлиоз – человек умный, образованный, но свой ум и знания направляет в ненужную сторону и скорее всего, именно этот факт (как может человек, обладающий энциклопедическими знаниями в вопросе религии, не видеть очевидного), а не его атеизм (другие атеисты за свои убеждения не пострадали – они бестолковы в этом вопросе и просто повторяют то, что им вдолбили) вызывают бешенство и злость Воланда. Работа Берлиоза по поощрению бездарности в литературе и продвижению стереотипного мышления становится еще одной причиной для смерти. Поэтому его гибель была закономерной и логичной.

Берлиоз в романе «Мастер и Маргарита» Булгакова: образ и характеристика, описание в цитатах

По вере вашей да будет вам.
Евангелие от Матфея, гл. 9:29

Фантастика и реальность (традиционное для романа сочетание) соединяются в описании смерти М.А. Берлиоза, председателя МАССОЛИТа:

Сцена, конечно, ужасна, выписана натуралистически подробно. Но странно: эта жуткая сама по себе сцена не вызывает ощущения ужаса у читателя. Мало того, в ее ритмизованном повествовании, перечислительной интонации эпитетов (круглый темный предмет ) нет никакого волнения, а содержится бесстрастное удостоверение случившегося: именно это и должно было произойти. Авторская отстраненность от несчастного Берлиоза выражена и во внешне бесстрастной, но с едва скрываемым злорадством, интонации, и в подборе негативной в данном контексте лексики: голова (!) названа "круглым темным предметом" , который "запрыгал по булыжникам" .

В итоговой финальной фразе процитированного описания — "Это была отрезанная голова Берлиоза" , — начатой с красной строки и представляющей собой, по сути, цельный абзац с его законченностью мысли, звучит не удивление, не сочувствие, а спокойная, эпическая констатация факта, даже удовлетворение: каждое слово в ней произносится отдельно, четко, весомо.

У этого события, как мы помним, есть продолжение: из черепа Берлиоза Воланд пьет на балу кровь-вино предателя барона Мейгеля и произносит свой многозначительный диалог:

— Михаил Александрович, — негромко обратился Воланд к голове, и тогда веки убитого приподнялись, и на мертвом лице Маргарита, содрогнувшись, увидела живые, полные мысли и страдания глаза. — Все сбылось, не правда ли? — продолжал Воланд, глядя в глаза головы. — Голова отрезана женщиной, заседание не состоялось, и живу я в вашей квартире. Это — факт. А факт — самая упрямая вещь в мире… Вы всегда были горячим проповедником той теории, что по отрезании головы жизнь в человеке прекращается, он превращается в золу и уходит в небытие. Мне приятно сообщить вам, в присутствии моих гостей, хотя они и служат доказательством совсем другой теории, о том, что ваша теория и солидна, и остроумна. Впрочем, все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по вере его. Да сбудется же это! Вы уходите в небытие, а мне радостно будет из чаши, в которую вы превращаетесь, выпить за бытие!

За что же так жестоко поплатился именно председатель МАССОЛИТа, а не рядовые литературные критики, поэты и писатели — члены МАССОЛИТа в романе?

Дело в том, что Берлиоз был не просто атеистом (вопрос о том, во что верить , каждый решает для себя сам, и это сугубо личный вопрос), но воинствующим теоретиком атеизма, материалистического догматизма, ответственным за помыслы и реальные поступки других, — тех, кто поступал сообразно его теории, его наставлениям. В частности, за Иванушку Бездомного, которого председатель МАССОЛИТа наставлял на "путь истинный".

Вспомним спор Берлиоза и Бездомного с Воландом о Боге, о кантовском нравственном доказательстве бытия Бога, где М. Берлиоз говорит: "Доказательство Канта, — тонко улыбнувшись, возразил образованный редактор, — тоже неубедительно. И недаром Шиллер говорил, что кантовские рассуждения по этому вопросу могут удовлетворить только рабов, а Штраус просто смеялся над этим доказательством" . Вместо аргументов здесь — начетнические ссылки, типично демагогические приемы полемики. Далее Иван Бездомный "совершенно неожиданно бухнул": "Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки!" Но все дело в том, что "бухнул" Бездомный не неожиданно, он развил — на другом, примитивном уровне — логику своего учителя М.А. Берлиоза, мастера наклеивать ярлыки и упрощать понятия. С Берлиоза особый авторский спрос потому, что он не обычный рядовой критик, как Латунский и другие, а руководитель МАССОЛИТа, несущий моральную ответственность за тех, кто в это массовое литературное объединение входил, — за наивных Иванов Бездомных, все понимающих Латунских, Лавровичей и др. Под его руководством литература становилась школой догматизма и конъюнктуры, школой упрощенчества многообразного, сложного мира.

М.А. Берлиоз, как и профессор Ф.Ф. Преображенский в повести "Собачье сердце", стоит у истоков действий других, таких, как Шариков, и на нем лежит ответственность особая.

Участь М.А. Берлиоза трагична, но заслуженна, ибо в романе последовательно проводится евангельское "каждому будет дано по вере его" или, как в случае с М.А. Берлиозом: "каждому по неверию его".

Любопытен вопрос о прототипах М.А. Берлиоза: были ли они? Загадочна и "музыкальная" фамилия председателя МАССОЛИТа: почему Берлиоз и связана ли как-нибудь его фамилия с именем композитора Гектора Берлиоза?

Образ М.А. Берлиоза, по мнению литературоведов и историков литературы, тесно связан с литературной действительностью 1920-30-х годов. В качестве прототипов называют поэта-атеиста А. Безыменского, редактора журнала "На литературном посту" Леопольда Авербаха, причастного к драматичным судьбам многих талантливых писателей того времени.

В качестве прототипа называют также Демьяна Бедного, который напечатал в 1925 году печально знаменитую пародию на Евангелие "Новый Завет без изъяна Евангелиста Демьяна". Памфлет (издевательский и пошлый пасквиль, по сути) был написан в грубой, недостойной форме. Эта поэма была напечатана в журнале "Безбожник" (1925, № 3) и в газете "Правда" (1925, апрель-май). В журнале "Безбожник" был изображен и сам Бедный: в очках, в нимбе святого, на груди пятиконечная звезда, в руке длинное перо и с неба слетает к нему голубь. Свой "Новый Завет…" Бедный начинал словами: "Введение, которое многих приведет в обалдение…" Распятие Христа изображено следующим образом:

Вывод "Евангелия" Бедного был в духе вульгарных атеистических статей 1920-х годов:

Из-за развязности и вульгарности "Нового Завета…" Д. Бедного номера "Правды", где была напечатана поэма, были запрещены в Англии к продаже.

Необходимо сказать, что и тогда не все были согласны с Ефимом Алексеевичем Придворовым (Д. Бедным), с его грубой агиткой. Ответом Сергея Есенина 1 было "Послание к евангелисту Демьяну", в котором были строки:

В связи с фамилией Берлиоза возникают разнонаправленные ассоциации. В частности, интересными и оправданными с точки зрения художественной логики романа представляются музыкальные аллюзии 2 . Вспомним сцену в клинике профессора Стравинского:

— Вы Берлиоза знаете? — спросил Иван многозначительно.

— Это… композитор?

Иван расстроился.

— Какой там композитор? Ах да, да нет! Композитор — это однофамилец Миши Берлиоза.

В центре у Булгакова - противопоставление двух "однофамильцев". В чем его смысл?

Французский композитор Гектор Берлиоз (1803-1869) вошел в историю искусства как "мистический композитор", автор сцен из "Фауста", ораториальной трилогии "Детство Христа", оперы-оратории "Осуждение Фауста", "Фантастической симфонии". Теофиль Готье в "Истории романтизма" о Берлиозе писал: "Никто не питал к искусству более абсолютной преданности, не посвятил ему столь полно жизнь… Его вера не терпела никаких покушений и даже в самые печальные дни, несмотря на равнодушие, несмотря на издевательство, несмотря на бедность, ему никогда не приходила в голову мысль купить славу вульгарной мелодией… Вопреки всему он остался верен своему пониманию искусства. И если можно еще спорить, был ли он великим гением, никто не посмеет отрицать, что он обладал великим характером".

Полной ему противоположностью является (и тут Иван Бездомный прав) М.А. Берлиоз — председатель МАССОЛИТа. Михаил Берлиоз в романе Булгакова - это человек, для которого важны не призвание, не талант, а личная выгода, чины, положение, награды. Этот Берлиоз, прав Иван Бездомный, "некомпозитор", он купил себе славу "вульгарной мелодией".

М.А. Берлиоз и писатели — члены МАССОЛИТа изображены в романе М. Булгакова резко сатирически. Вспомним описание "бала", напоминающего бал Сатаны, в ресторане Дома Грибоедова. Сколько иронии в описании внешности пляшущих массолитовцев, какими несуразными, дисгармоничными именами награждает автор этих механических кукол:

…и вдруг, как бы сорвавшись с цепи, заплясали оба зала, а за ними заплясала и веранда.

Заплясал Глухарев с поэтессой Тамарой Полумесяц, заплясал Квант, заплясал Жуколов-романист с какой-то киноактрисой в желтом платье. Плясали: Драгунский, Чердакчи, маленький Денискин с гигантской Штурман Жоржем, плясала красавица архитектор Семейкина-Галл, крепко схваченная неизвестным в белых рогожных брюках. Плясали свои и приглашенные гости, московские и приезжие, писатель Иоганн из Кронштадта, какой-то Витя Куфтик из Ростова, кажется, режиссер, с лиловым лишаем во всю щеку, плясали виднейшие представители поэтического подраздела МАССОЛИТа, то есть Павианов, Богохульский, Сладкий, Шпичкин и Адельфина Буздяк, плясали неизвестной профессии молодые люди в стрижке боксом, с подбитыми ватой плечами, плясал какой-то очень пожилой с бородой, в которой застряло перышко зеленого лука, плясала с ним пожилая, доедаемая малокровием девушка в оранжевом шелковом измятом платьице.

Имена выразительнейшие. Булгаков не дает развернутых характеристик (в них нет необходимости) своим пляшущим персонажам и их "творчеству", но и без того ясно, что "стихи", например, "представителя поэтического подраздела" (пляшут всем поэтическим подразделением) Адельфины Буздяк — такие же жуткие, неблагозвучные, претенциозные, как и ее имя и фамилия: "благородное" имя и дикая в фонетическом отношении фамилия порождают комиче ский, сатирический эффект.

Резко сатирически изображены в романе писатель Петраков-Суховей с супругой, с удивлением и возмущением наблюдающие, сколько внимания уделяет шеф ресторана в Доме Грибоедова Арчибальд Арчибальдович странной парочке — Коровьеву и Бегемоту (как мы знаем, уже устроившим пожар на Садовой и разгромившим Торгсин):

Обедающий за соседним столиком беллетрист Петраков-Суховей с супругой, доедающей свиной эскалоп, со свойственной всем писателям наблюдательностью заметил ухаживания Арчибальда Арчибальдовича и очень удивлялся. А супруга его, очень почтенная дама, просто даже приревновала… к Коровьеву и даже ложечкой постучала… — и что ж это, дескать, нас задерживают… пора и мороженое подавать! В чем дело?

Характеристика этого персонажа также заключена в его фамилии: он, как ветер суховей, может менять направление в зависимости от обстоятельств, и его беллетристика такая же все иссушающая, лишенная живого дыхания жизни, как и этот несущий гибель ветер.

Безжалостен Булгаков и к писательским женам — к супруге Петракова-Суховея, "доедающей свиной эскалоп" . Причастие настоящего времени "доедающий" делает этот процесс бесконечным во времени, как бы постоянным, отличительным отталкивающим свойством персонажа, о котором идет речь. Выбранное Булгаковым в данном случае определение относится вроде бы только к эскалопу (свиной эскалоп ), но срабатывает принцип семантического заражения, в результате чего негативную окраску приобретает весь процитированный фрагмент, в том числе и супруга Петракова-Суховея с ее сосредоточенностью на плотско-телесной, материально-физической, а не духовной, стороне жизни.

Признаться, мне так и не удалось найти соответствующее высказывание кантианца Ф. Шиллера; не исключаю, что Булгаков заставил Берлиоза это присочинить: в те годы Шиллера почему-то считали революционером, едва ли не большевиком. Но высказывание Д. Штрауса на эту тему я нашел, и не одно, а два, а найдя – ахнул. Вот первое из них: “Кант критически разрушил доказательства бытия Божия, выдвинутое более старыми философами и теологами… и построил свою систему, игнорируя идею бытия Бога” .
Ахнул же я потому, что начало и конец периода (выделенные) составляют законченную фразу, ту самую, что произнес Воланд, вставив только: “как бы в насмешку над самим собою”. Он заранее процитировал Штрауса, хитроумно опустив заключительные слова: “игнорируя идею бытия Бога”! То есть Берлиозу – если бы он знал автора, на которого ссылался, – надлежало ухмыльнуться и договорить эти опущенные оппонентом слова, и он продемонстрировал бы настоящую эрудицию и опроверг бы оппонента просто, элегантно – в настоящем стиле теологического диспута…
Какой там, впрочем, диспут – партия в поддавки… Воистину, Булгакова надо читать внимательно; оборот “в насмешку над самим собою” предваряет Берлиозовы слова: “Штраус смеялся”… Итак, Воланд убеждается, что Берлиоз не читал классика научной критики христианства, а нахватался сведений из вторых рук. Поэтому редактор и ссылается на куда более слабый период из того же параграфа той же книги. Вот на какой: “Доказательство, придуманное Кантом, по-видимому, понадобилось ему для того, чтобы предоставить какое-нибудь приличное занятие Богу, для которого в его системе оставалось уж слишком мало места” . Прошу читателя обратить внимание на сноски: периоды помещаются на соседних страницах…
Впрочем, к мысли о нахватанности Берлиоза я пришел еще в “Евангелии Михаила Булгакова”: вся его христологическая лекция Бездомному скомпилирована из хрестоматийных высказываний. Скорее всего, он не подозревал, что Штраус – лицо для коммуниста чрезвычайно непочтенное. Вряд ли он догадывался даже, что ссылается не на знаменитую книгу Штрауса “Жизнь Иисуса” , а на совсем другое его сочинение. И уж наверняка не подозревал, что Кант и Штраус представляют как бы разные полюсы нравственной философии.
В первом издании превосходного однотомного словаря Павленкова о Штраусе говорится так: “Штраус – Давид-Фридрих (1808-74), знаменит. нем. богослов; в 1835 написал “Das Leben Jesu”, где он доказывает, что историческая часть евангелий есть не что иное, как собрание мифов. Сильный шум и горячая полемика, вызванные этой книгой, заставили Ш-а в 1836 выйти в отставку”. (Далее – библиографическая справка) . Это обычно и знают о Штраусе: автор “Жизни Иисуса”. После выхода книги взгляд на Евангелия стал иным, ибо критика была убийственно убедительной. Книга положила начало критическому анализу Нового Завета, продолжающемуся по сие время; гиперкритическая школа христологов-мифологистов была в общем смысле порождена духом XIX века, непосредственно же вышла из школы Штрауса. Но, в отличие от многих своих последователей, Штраус считал Христа исторической личностью и делал из этого далеко идущие теологические выводы. Уже в первой – знаменитой – книге он писал: “…Идея жизни или биографии Иисуса была роковой для современной теологии. …Как только ставили серьезно вопрос биографии, с догматическим Христом было все кончено” .
Иными словами: или жизненная достоверность, или догма – середины быть не может, ибо в Евангелиях догмат слишком тесно связан с неправдоподобными деталями биографии. “…Если рассматривать Евангелия, как подлинно исторические источники, то становится невозможным подлинно исторический взгляд на жизнь Иисуса”, – резюмировал он спустя сорок лет.
Общий смысл, таким образом, следующий: в Евангелиях имеется некоторый исторически достоверный слой; следовательно, Иисус есть лицо историческое, а потому “известный культ” никуда не годен и с ним пора покончить.
Как мы помним, Берлиоз исповедовал прямо противоположную веру, нисколько не более логическую (поэтому – веру): Иисус есть лицо мифическое, поэтому-то с религией и пора покончить. Знай “начитанный редактор” истинные убеждения Штрауса, он бы в жизни не упомянул его имени… А убеждения эти изложены именно в той книге, которую мы сейчас цитировали и на которую ссылался Берлиоз, и касаются они не только религии. Давид Фридрих Штраус в политике был ультраправым ортодоксом, социализм называл “нарывом” и яростно выступал против реформ, даже модернизации церкви – вопреки собственным религиозным убеждениям, изложенным в той же книге! Ее перевод вышел в России в бесцензурном 1907 году, и редакция дала к политической части книги необычное предисловие: “Несмотря на естественное отвращение, внушаемое переводчику и редактору безапелляционными сентенциями и порою пошлым тоном Штрауса, мы считаем необходимым включить в издание и эту часть…”.
Но вот вопрос: читал ли эту книгу Булгаков? Ведь только в одном случае мои рассуждения имеют некоторую цену – если автор грамотнее своего героя.
Разберемся. Во-первых, мы уже предположили, что Воланд цитирует “Старую и новую веру”, но, разумеется, этого недостаточно. Второй знак: Берлиоз ссылается на ту же книгу. Третий признак методологический: Берлиоз называет имя Штрауса, а не просто ссылается. Но мы уже знаем, что через Берлиоза вводится материал для сопроводительного чтения; достаточно ему упомянуть Евангелия или имена Флавия, Филона, Тацита, как оказывается, что читателю очень и очень бы следовало прочесть соответствующие книги для понимания “Мастера и Маргариты”. Собственно, речения Берлиоза вели меня при анализе “ершалаимских глав” – такой вот парадоксальный персонаж Михаил Александрович…
Итак, он называет имя Штрауса в некоторой связи с его книгой. Доверимся этому знаку и зададим себе сакраментальный вопрос: а зачем? С какою целью нас потаенно подводят не к знаменитой “Жизни Иисуса”, а к произведению забытому и второразрядному? Что мы должны там прочесть – или, точнее: какое из суждений Штрауса оспаривает Булгаков?
Вопрос отнюдь не неожидан: все источники, упомянутые Берлиозом, писатель оспорил или перетолковал, а чаще – то и другое вместе. Но возможно, я ошибаюсь и Булгаков все-таки указывает читателю на первую книгу?
Участие ее в “Мастере и Маргарите” несомненно; критические замечания Штрауса учтены самым внимательным образом. Сняты все мифологические наслоения на историческую подложку – те, на которые указывалось в “Жизни Иисуса”. Более того, эта книга – методологический стержень “романа о Пилате”. Вечный спорщик Булгаков не оспорил ее ни в чем, едва ли не единственную во всем корпусе источников (не считая историографических, разумеется). История Га-Ноцри построена как бы по указанию Штрауса: “…Как только ставили серьезно вопрос о биографии, с догматическим Христом было все кончено…” Булгаков действительно камня на камне не оставил от догматической фигуры Христа, скомпилировав биографию Га-Ноцри по сведениям из Талмуда.
Но – удивительное дело – прямых меток книги Штрауса в тексте “Мастера” нет. И другой, уже аналитического плана факт: эта книга, столь важная в историографическом плане, при совместном чтении ничего не добавляет к пониманию “Мастера”. В то же время чтение труда, специально написанного в опровержение Штрауса – “Жизни Иисуса Христа” Ф. В. Фаррара, – дает компетентному читателю очень много. Этой книге пришлось уделить в “Евангелии Михаила Булгакова” особую главу. Идеи Фаррара Булгаков оспаривал резко и решительно.
Мы нащупали одну из составляющих булгаковского метода в “Мастере и Маргарите”: настойчивые отсылки к какой-либо книге означают ее принципиально-дискуссионное использование. Самый характерный пример – использование Евангелий; другой пример – использование “Фауста”. Поэтому можно предположить, что Штраус упоминается в связи со “Старой и новой верой” и, скорее всего, из-за вопроса об историчности Иисуса. Вернемся к высказыванию, которое уже приводилось: “Если смотреть на Иисуса… как на человека, хотя бы и совершенного, то уже никоим образом нельзя ему молиться”. Я думаю, что эта идея была Булгакову решительно не по сердцу, и ее-то он и оспаривал, изображая совершенного человека, на которого единственно и стоит молиться.
Свою контридею он развил в художественной форме, показывая, как Иешуа, шаг за шагом, по ступеням “ершалаимских глав”, от простого человека поднимается до статуса божества – сначала в предчувствиях Пилата, потом в его же “лунном сне”, потом во всей окраске разговора Пилата с Левием Матвеем – где Иешуа именуют “тот”. Наконец, в финале романа Иешуа прямо показывается как владыка “света”.Подчеркну еще раз, со всею силой: здесь генеральное противопоставление теологии Штрауса: совершенный человек – единственное существо, которому стоит молиться. Это, возможно, нравственное кредо Булгакова – идущее от идей Достоевского (о чем нам еще придется говорить). В согласии с Достоевским, под совершенством подразумевается высшая мораль, отнюдь не западный идеал сильной личности, нашедший окончательное развитие в “сверхчеловеке” по Ницше (и об этом нам придется говорить, причем много).
Как почти всегда у Булгакова, сильное отрицание книги-спутника сопровождается сильным притяжением.
Между отрицанием идей Штрауса и их приятием следует поместить булгаковское отношение к сатане. Он изобразил сатану важнейшей фигурой мистического космоса, может быть – будем пока осторожны – более воплощающей добро, чем зло. Позволю себе большую цитату из Штрауса: “Если процессы ведьм составляют одну из ужаснейших и позорнейших страниц истории христианства, то вера в диавола является одной из отвратительнейших сторон старой христианской веры, и то место, которое эта опасная фигура еще занимает в воображении людей, может служить мерилом культуры. С другой стороны, удаление такого важного камня угрожает целости всего здания христианской веры. Гете в молодости заметил… что если существует хоть одно библейское понятие, то это именно понятие о диаволе. Если Христос, как пишет Иоанн, пришел разрушить дело диавола, то не будь последнего, в Христе не было бы нужды”.
Высказывания Гете верны и глубоки, и, по-моему, Булгаков не стал бы их опровергать. Дальше я надеюсь показать, что эти и подобные им утверждения послужили основой для разработки фигуры Воланда.
Итак, центральная точка противостояния – отношение к высоконравственному человеку, поставленному на место божества; иными словами, отношение к нравственному началу. Можно сказать по-другому: к обожествлению нравственности, которым грешил Иммануил Кант.

(Пока оценок нет)

Другие сочинения:

1. В романе Михаила Булгакова “Мастер и Маргарита” на сцене появляется дьявол и его свита. Они являются, по сути, главной силой, на действиях которой основан сюжет московской истории в произведении. Как на страницах романа появляется Воланд? На Патриарших прудах он предстает Read More ......
2. Михаил Булгаков является гениальным писателем, создавшим много уникальных произведений, одним из которых является роман “Мастер и Маргарита”. В этой книге по принципу антитезы рассматривается проблема Добра и Зла, так или иначе связанная со всеми образами романа, особенно с образом Воланда Read More ......
3. Всем хорошо памятно начало романа Михаила Булгакова “Мастер и Маргарита” “Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина”. Вскоре этим двоим, литераторам Михаилу Александровичу Берлиозу и Ивану Бездомному, пришлось встретиться с неизвестным иностранцем, Read More ......
4. Воланд Характеристика литературного героя В этом герое Булгаков создал очень своеобразный образ Сатаны. Это не абсолютное зло. В. пришел в Москву, чтобы судить. И важно отметить, что от него не пострадал ни один невинный человек. В самом начале романа, когда Read More ......
5. Некто спросил: “Правильно ли говорят, что за зло нужно платить добром?” Учитель сказал: “А чем же тогда платить за добро? За зло надо платить по справедливости, а за добро – добром”. Конфуций. Одними из ведущих тем романа Булгакова “Мастер и Read More ......
6. Роман М. Булгакова “Мастер и Маргарита” – многомерное и многослойное произведение. Книга состоит из двух романов – романа о мастере, где действие происходит в Москве 30-х годов, и романа, написанного мастером, где действие происходит в древнем Ершалаиме. Посредником между этими Read More ......
7. Гелла является членом свиты Воланда, женщинойвампиром: “Служанку мою Геллу рекомендую. Расторопна, понятлива и нет такой услуги, которую она не сумела бы оказать”. Имя “Гелла” Булгаков почерпнул из статьи “Чародейство” Энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона, где отмечалось, что на Лесбосе этим Read More ......