Возникновение и развитие фольклора, его специфические признаки. Фольклор и фольклористика

В XIX - начале XX в. выработались основные методы записи и изучения фольклора.

Метод «Включенного наблюдения» (используется при стационарной форме собирательской работы). При использовании данного метода создаются условия непринужденного общения во время сбора материала. Информанты составляют естественную коммуникативную среду собирателя. Специфика собирательской работы состоит в том, что тексты фиксируются в ситуации беседы, но не специально организованного интервью, поэтому в такой обстановке не всегда возможно применение диктофона, часть текстов записывается по памяти. Преимущества собранного таким образом материала состоят в том, что тексты наблюдаются в естественной обстановке, беседа с информантом спровоцирована только заинтересованностью собирателя, а не вопросами анкеты. При этом фиксируется контекст беседы, статусные, половозрастные характеристики собеседников. К недостаткам собирания материала методом "включенного наблюдения" можно отнести, во-первых, небольшое количество текстов, что определяется сознательной неактивной позицией собирателя, во-вторых, неточность фиксации текстов (оказываются упущены как фонетические характеристики, так и обозначения ритмических периодов разговора, отдельные вводные слова, необходимые для анализа иллокутивных установок текста.

Статистический метод (был разработан Б.К.Малиновским) - проводится на основе составления карт и таблиц.

Системный (комплексный) метод предполагает всестороннее изучение фольклора, в соотношении с определенными бытовыми, этнографическими реалиями.

Картографический метод имеет целью выявление географии распространения тех или иных жанров фольклора, изучение фольклорных явлений «в пространстве и во времени». Это стратегический метод, рассчитанный на длительное исследование. Картографирование может проводиться по этническому, территориальному, временному принципам и позволяет проследить распространенность и формы бытования жанров фольклора у различных народов и этнических групп в разные периоды их истории. Изучение фольклора методом картографирования требует большой подготовительной организационной и собирательской работы, и, как правило, нуждается в объединении и координации фольклористов. Так, предварительно составляется программа картографирования, проводится работа по выявлению и систематизации имеющихся материалов, выявляются лакуны, составляются специальные карты, вырабатываются принципы нанесения материалов на карту.

В XIX - начале XX в. сформировались основные направления (школы) исследователей народного творчества.

Основоположником мифологической школы стал ученый-фольклорист ф.И. Буслаев, который вслед за братьями Гримм установил связь фольклора, языка, мифологии, выделил принцип коллективной природы художественного творчества народа.

Школа заимствования указывала на удивительное сходство многих фольклорных произведений у народов Запада и Востока, ставила вопрос о культурно-исторических связях между народным творчеством разных народов. Теория заимствования нашла в России многих последователей (Г.Н. Потанин, Ф.И. Буслаев).

Наиболее влиятельной в ХГХ - начале XX в. была историческая школа. Принципы исторической школы окончательно оформились в середине 90-х гг. ХГХ в. в обобщающем труде В. Ф. Миллера «Очерки русской народной словесности». Так, исследователь былин, например, должен был ответить на четыре основных вопроса: где, когда, в связи с какими историческими событиями она была создана и на какие поэтические источники опирались ее создатели. Они изучали памятники фольклора и древнерусской письменности, извлекая из летописей многочисленные параллели с реальной историей народа. Так были установлены прототипы былинных героев, названий, а также реальные события, легшие ив основу сюжетных ситуаций былин.

Несмотря на жесткую критику оппонентов, упрекавших ученых за «теорию аристократического происхождения былин», традиции исторической школы в русской фольклористике XX в. развивались.

Так, Б.А. Рыбаков, отвечая оппонентам, настаивал на уяснении глубоких связей эпоса с конкретной историей Древней Руси. В своих исследованиях Рыбаков широко использовал летописи, факты истории и археологии 14 .

Среди современных методов или подходов исследования фольклора необходимо назвать типологический, объясняющий не отдельные факты, а устанавливающий закономерности. Так, типологическое сходство проявляется в фольклоре разных народов в специфическом типе народного творчества (устность, коллективность, традиционность, вариативность и проч.). Типологически сходны формы и способы бытования. Типология объясняет те поразительные факты сходства и совпадений, которые нельзя объяснить ни заимствованием, ни генетическим родством народов.

Таким образом, разнообразие подходов в изучении народного творчества говорило о попытках переживающей свое становление фольклористики охватить весь предмет как сложную систему многих жанров.

В XX веке для ряда фольклористов альтернативой упрощенно-социологического подхода стали методы формального исследования: структурно-типологический метод анализа, предполагающий выявление инвариантных моделей жанров, сюжетов, мотивов и историко-типологический метод, предполагающий изучение фольклорных произведений в историческом и этнографическом контексте.

Процессы истории фольклора исследует историческая поэтика, созданная как особое направление А.Н. Веселовским. В ее рамках рассматриваются поэтические роды, жанры, стилевые системы - как в целом, так и в своих конкретных проявлениях. Историческая поэтика исследует связи устного народного творчества с письменной литературой, музыкой, изобразительным искусством.

В последнее время отчетливо обозначилась тенденция комплексного изучения фольклора, языка, мифологии, этнографии, народного искусства как слагаемых единой культуры народа.

Любой метод предполагает опору на факты. В жизнь фольклористов вошли новые технологии, повышающие точность и качество записей, упрощает механические операции по учету и систематизации материала, поиску необходимой информации.

Существуют центры филологического, музыковедческого, хореографического изучения народного творчества, региональные фольклорные центры и Дома народного творчества со своими архивами, периодическими и научными изданиями.

Изучение народной хореографии. Особая проблема - изучение русского традиционного танца. Следует отметить, что и сегодня во многом фольклорный танец остаётся малоизученным, и наши представления о нём чаще основываются не на научных фактах, а на «мифах». Первопричину сложившегося положения следует искать в явной недостаточности экспедиционной исследовательской практики. Сравнивая два близких направления этнографии: этномузыкологию и этнохореологию, невозможно не заметить огромную разницу в их развитии. За последние два века в России записаны тысячи народных песен, опубликованы сотни песенных сборников. В советский период появился ряд научных центров с обширными аудиофондами, которые систематически пополняются и обрабатываются. Постоянный научный поиск и дискуссии позволили сформироваться нескольким школам специалистов-этномузыкологов.

Совершенно иначе обстояло дело с этнохореологией. Записи и публикации аутентичных танцев осуществлялись чрезвычайно редко. Описания танцев давались не в точном соответствии с аутентичными оригиналами, а в обработках либо в авторской интерпретации и часто выдавались за оригиналы. Практически не было исследований по народной терминологии. Специалистов, изучающих народный танец, не готовило ни одно учебное заведение, что не способствовало возникновению обширной и плодотворной научной дискуссии.

В 1987 г. в Новгороде проходил Международный форум народного танцевального творчества под эгидой ЮНЕСКО. Участниками форума из разных стран были приняты рекомендации российским хореографам, включающие в себя 18 пунктов. Перечислим некоторые из рекомендаций: «постановка вопроса о необходимости серьёзного обучения хореографов народным традициям»; «организация творческих мастерских и научных симпозиумов»; «создание рабочей группы уточнения терминов, употребляющихся в народной хореографии и хореологии»; «создание национальных архивов народных танцев...».

Все эти вопросы и сегодня остаются актуальными и практически нерешенными. Для повышения уровня изученности народного танца основой будущих исследований должна стать региональная природа традиционного танца. В общерусской хореографической традиции выделяется несколько

Рыбаков Б.А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. - М., 1963.

Оригинальных региональных исполнительских стилей, которые отличаются танцевальной лексикой, манерой исполнения и жанрово-репертуарным составом. Именно это своеобразие различных регионов и составляет богатство русского традиционного танца.

Однако в последнее время наметилась положительная тенденция в обращении к истокам русской народной хореографии, началась работа по поиску и фиксации аутентичных оригиналов народной хореографии, которая в последнее пятилетие стала предметом экспедиционной практики многих фольклорных и исследовательских коллективов.. Появившиеся новые репертуарные сборники, научные исследования в области традиционной хореографии, более активное обращение хореографов к народной тематике позволяют надеяться на дальнейшее развитие в России исследований, посвященных народной хореографии, в том числе в вопросе изучения всего спектра русских региональных танцевальных стилей.

Методы изучения народного искусства (декоративно-прикладного творчества и народных промыслов и ремесел). Изучение народного творчества - одна из наиболее молодых отраслей гуманитарной науки. Эта отрасль науки складывается во второй половине XIX в. В этот период закладываются основы фольклористики, параллельно с изучением фольклора начинается собирание предметов русской старины. Предпринимаются первые археологические раскопки и архивные изыскания. Расширяются понятия о национальном наследии, появляются первые публикации. Большое значение имеют работы выдающегося филолога, блестящего знатока русской литературы Ф. И. Буслаева, обратившегося к важнейшим проблемам происхождения, эволюции, а также народности русского искусства. Буслаев поставил вопрос о тесной связи и взаимодействии народной поэзии с народным искусством, публикуя целый ряд интереснейших, ранее неизвестных памятников.

И. Е. Забелин, принадлежавший к числу ученых, впервые обратившихся к изучению истории культуры нашей страны, рассматривал русское искусство как явление глубоко самобытное. Ему принадлежит мысль о национальной, своеобразной системе художественного мышления, присущей именно русскому традиционному искусству.

Основоположником науки о русском декоративно-прикладном искусстве был В. В. Стасов, он впервые раскрыл художественную ценность современного ему крестьянского искусства, усматривая в нем глубокие связи с древней культурой, и стремился противопоставить самобытное начало древнерусского искусства византийскому влиянию. Для нас чрезвычайно велико значение его трудов, по существу первых серьезных аналитических работ в области народного искусства. Новаторство Стасова сказалось и в том, что он рассматривал произведения народного искусства не только как предметы для коллекционирования: он предлагал современным ему художникам использовать в своей практике народное творчество как подлинное искусство, имеющее глубокие национальные традиции. Однако, отстаивая самобытность русской культуры, Стасов придавал слишком большое значение влиянию на нее культур Среднего и Ближнего Востока.

В конце ХГХ в. интерес к народному быту и творчеству все более расширяется. Появляются разнообразные публикации уже не только памятников старины, но и произведений современного народного искусства.

В конце XIX - начале XX в. в печати находят отражение попытки ряда земских деятелей, в том числе и художников, непосредственно работавших с кустарями, поддержать приходящие в упадок промыслы, сохранить сокровища народного творчества. Так, С. А. Давыдова оставила целый ряд трудов по женским народным промыслам, в частности о русском кружеве, истории этого традиционного промысла, технике производства, отдельных центрах кружевоплетения. В сборнике «Кустарная промышленность России» были опубликованы интересные сведения по таким женским промыслам, как вышивка, золотное шитье, ткачество.

В этот период земские организации играли очень значительную роль в судьбах народных промыслов. Предпринимаемые ими обследования кустарных производств, с целью оказания им реальной помощи, зафиксированы в докладах, статьях, справочниках. Тщательно собранные земскими деятелями сведения по статистике, экономике промыслов и технике производства - ценнейший фактический материал для научных исследований. Земскими организациями изданы многотомные иллюстрированные сборники по кустарным промыслам всей России и по отдельным районам, описания выставок народного искусства, труды съездов деятелей кустарной промышленности.

В начале XX в. появляются исследования, посвященные отдельным видам народного художественного производства, которое раскрывается как большое национальное искусство.

Так, на протяжении 1910-1912 гг. вышли в свет 12 выпусков альбома А. А. Бобринского, объединенных общим названием. Это был большой вклад автора в культуру России. Альбомы

знакомили читателей с сокровищами русского искусства, а также служили материалом для работ исследователей и художников. Труд Бобринского - богатейший источник не только добросовестно собранного, но и систематизированного автором обширного материала. Здесь же впервые была сделана попытка точно указать места бытования большинства изделий.

Наряду с такими обобщающими широкий материал работами, как альбомы Бобринского, появляются издания, посвященные отдельным народным промыслам, с описанием истории их возникновения и техники производства.

Видную роль в изучении народного искусства сыграл Н. Д. Бартрам, художник по специальности, организатор уникального по своему собранию Музея игрушки. В прошлом деятель земства, работавший с кустарями, он уделял большое внимание изучению экономики промыслов. В среде художников - членов объединения «Мир искусства», отстаивавших эстетские взгляды, среде, казалось бы, далекой от проблем развития народного искусства, возникает величайший интерес к нему. А.Бенуа, говоря об оригинальности народного творчества, горячо протестует против насильственного внедрения в промыслы чуждых влияний, приводящих к упадку - художественную культуру. Те же мысли звучат в статьях И. Билибина, И. Грабаря, говорящих о необходимости, во что бы то ни стало спасти народное искусство от угрожающей ему гибели.

В конце ХГХ - начале XX в. активно работают музеи. Строгановское училище, Московский исторический музей и другие систематически собирают материалы по национальному искусству, организуют экспедиции в разные районы России. Среди частных коллекций особенно ценно уникальное собрание русских костюмов разных губерний и разнообразных предметов народного декоративно-прикладного искусства Н. Шабельской. Публикации принадлежавших Шабельской выдающихся образцов народного творчества был посвящен специальный выпуск журнала «Студио». Таким образом, во второй половине ХГХ начале XX в. был собран, осмыслен и частично опубликован ценнейший материал.

Новый этап в изучении народного искусства наступает после революции. В условиях развития советской культуры возникает новое отношение к народному творчеству, которое способствовало появлению отрасли искусствоведческой науки, посвященной проблематике искусства народных промыслов и изучению их истоков. Отечественная наука советского периода стремилась к активному вмешательству в судьбы промыслов, её основной целью было содействие развитию народного искусства. Многие работы 20-30-х годов - это острая полемика по вопросу восстановления основ народного творчества. Поэтому вопросы изучения лучших традиций русского искусства и их творческой переработки становятся особенно актуальными. К числу достижений советской науки относится организация выставок в Государственном историческом музее в 1922-1923 гг., впервые широко ознакомивших общественность с крестьянским творчеством. Это были первые научно построенные экспозиции, где систематизировался обширный материал. Строго научный отбор материала позволил ученым выявить определенные закономерности в развитии народного искусства, сделать ряд теоретических обобщений.

Особое значение для отечественного искусствоведения имеет работа «Крестьянское искусство» В. С. Воронова - одного из руководителей экспедиций и организаторов выставок в Историческом музее. В ней получили научную разработку вопросы местного своеобразия. В. С. Воронов вырабатывает убедительный метод описания и анализа памятников народного искусства, позволяющий раскрыть его специфику. В работах Воронова, посвященных резьбе и росписи по дереву, получают дальнейшее развитие положения, лишь намеченные в свое время в трудах Бобринского; Воронов дает классификацию народного орнамента и устанавливает наличие школ художественной росписи: северодвинской, нижегородской, городецкой. Эта классификация сохраняется в искусствоведении до настоящего времени.

В 20-30-е годы вопросы народного искусства интересуют широкий круг исследователей. Во всестороннее изучение народного творчества большой вклад вносят труды археологов и этнографов. Среди историко-археологических работ значительна статья В. А. Городцова, посвященная вопросу происхождения ряда сохранившихся в народном творчестве древних мотивов. Его работа содержит подробную иконографию древних образов, ставших традиционными в народном искусстве.

Чрезвычайно ценны труды этнографов, основанные на полевом сборе материала, содержащие подробные описания предметов народного быта, техники их производства, орнаментальных украшений. Наиболее интересно и полно освещены вопросы, связанные с народной одеждой, в работах Н. П. Гринковой, М. Е. Шереметьевой, Н. И. Лебедевой, Е. Н. Клетновой.

В 30-е годы наряду с обширной собирательской и научной деятельностью было положено начало большой практической работе непосредственно с существующими народными промыслами. В эти годы развернул активную деятельность Кустарный музей (ныне Музей народного искусства), на базе которого в 1931 г. был создан Научно-исследовательский институт художественной промышленности (НИИХП), осуществлявший художественное руководство промыслами. Во главе института становятся такие видные ученые, как В. С. Воронов, А. В. Бакушинский, позже - В. М. Василенко. Сбором материала в музеях и промыслах занимались Л. И. Свионтковская-Воронова - автор серьезной работы о резной кости, В. Я. Яковлева, 3. Д. Кашкарова, Е. Г. Теляковский.

Этот период нашел наиболее яркое отражение в трудах крупного ученого А. В. Бакушинского, сочетавшего научную, литературную работу с практикой. Он нашел новую методику исследования и анализа произведений народного искусства.

Методы исследования и взгляды А. В. Бакушинского получают дальнейшее развитие в трудах В. М. Василенко, созданных на основе собранного им обширного материала. М.Василенко в своих работах 30-х годов, посвященных отдельным видам промыслов, дает яркую характеристику народного творчества, акцентируя внимание на искусстве досоветского периода. Его монография «Северная резная кость» посвящена холмогорским костерезам.

Как итог деятельности 1930-х годов в области науки и практической работы с промыслами Институтом художественной промышленности был подготовлен сборник «Народное искусство СССР в художественных промыслах». В написании статей приняли участие А. В. Бакушинский, В. М. Василенко, В. С. Воронов, Г. В. Жидков, Е. М. Шиллинг и др. В сборнике излагалась краткая история и характеристика промыслов, в доступной и яркой форме рассказывалось о творческих достижениях мастеров народного искусства за два десятилетия Советской власти.

С трудами отечественных ученых в послевоенный период связана новая ступень в развитии искусствоведения, для которой характерно обращение к значительно более широкому кругу материалов, остававшихся ранее неизвестными.

Значительным событием в исторической науке было издание труда Б.А. Рыбакова «Ремесло древней Руси», подытожившего многолетнюю исследовательскую работу автора в области археологии. Обширный труд Рыбакова ознакомил ученых с целой группой неизвестных ранее замечательных декоративных изделий мастеров далекого прошлого. Новые данные археологии позволили более уверенно говорить о степени развития народных ремесел в глубокой древности, их распространенности и многообразии.

Изучение истоков народного искусства дало возможность шире ставить вопрос о его происхождении, развитии и специфике. Углубляя исследования В. А. Городцова, Рыбаков уделяет большое внимание вопросам происхождения мотивов народного орнамента, подчеркивая их художественную значимость и стремясь найти связующее звено между композициями, бытующими в современной вышивке, и их древнейшими прототипами.

В области исследования корней русского народного орнамента работал Л. А. Динцес, этой теме посвящены его труды «Древние черты в русском народном искусстве», «Русская глиняная игрушка». В среде этнографов вопросами, связанными с народным искусством, занимались Е. Э. Бломквист, Н. И. Лебедева, Г. С. Маслова. Собранный ими обширный материал содержит ценные и обстоятельные сведения о народном жилище, одежде, узорном ткачестве.

Таким образом, фундаментальные труды историков и этнографов, статьи и публикации в журналах «Советская этнография» и «Советская археология» содержали много новых данных о развитии русской культуры.

В 40-50-е годы ведущими в советском искусствоведении явились труды А. Б. Салтыкова. Работая в основном в области керамики, он затронул в своих трудах целый ряд общих проблем развития народного искусства, продолжая начатое Стасовым, Вороновым, Бакушинским. Им впервые были поставлены многие вопросы специфики декоративного искусства. А. Б. Салтыков уделял основное внимание вопросам традиций и новаторства, писал об особенностях решения художественного образа в творчестве народных мастеров, касался проблемы синтеза, как характерной особенности декоративного искусства.

Метод А. Б. Салтыкова заключался в творческом подходе к традиционному искусству: он искал пути использования традиций прошлого в современном искусстве, применительно к современному быту.

Для Научно-исследовательского института художественной промышленности послевоенные годы были периодом интенсивной деятельности по дальнейшему сбору и публикации материалов о

народном искусстве и практической работы с промыслами. Начинается коллективная работа по созданию серии книг «Художественные промыслы РСФСР». Таким образом, были представлены все современные русские промыслы, многие из которых ранее не были освещены в литературе. Обработка экспедиционных материалов, сравнение их с вещами из собраний музеев приводят к новым открытиям, позволяют уточнить центры промыслов, локализовать художественные школы. Особенно интересные результаты дают комплексные экспедиции сотрудников институтов и музеев: историков, архитекторов, искусствоведов. Руководящую роль в организации этой работы сыграл И. Э. Грабарь.

Государственный Русский музей в Ленинграде издал ряд работ, посвященных народной деревянной скульптуре, вышивке и кружеву.

Необходимо упомянуть вклад в науку о народном искусстве, сделанный местными собирателями М. Рехачевым, Д. В. Прокопьевым, М. П. Званцевым, И. Н. Шатровым, которые издали в предвоенные годы и после войны ряд монографических исследований по отдельным народным промыслам.

Среди научных изданий значительны работы В. М. Василенко. Его монография «Искусство Хохломы» посвящена вопросу о стилистических художественных особенностях хохломской росписи. Большим событием явилась организация в 1957 г. издания журнала «Декоративное искусство СССР», на страницах которого публикуются статьи по разным вопросам народного искусства. Первый номер журнала был целиком посвящен народному искусству.

Большую роль в популяризации русского народного искусства сыграла работа М. А. Ильина «Русское декоративное искусство» (М., 1959), переведенная на несколько иностранных языков.

В 1960 г. вышла работа С. М. Темерина «Русское прикладное искусство», освещающая творчество как мастеров народных промыслов, так и художников промышленности. Автор уделил большое внимание советскому прикладному искусству 30-х годов, очень мало затронутому в литературе, и охарактеризовал его с позиций современных ему эстетических воззрений.

На современном этапе существуют определенные трудности в анализе источников, поскольку вновь издаваемые работы носят, в основном, узкоспециализированный искусствоведческий характер.

Изучая произведения народного искусства, созданные в различные периоды, можно выявить в приемах мастерства, в сюжетах и орнаменте живую связь с многовековой национальной культурой. В условиях ремесленного производства происходило и активное усвоение достижений одновременно работающих мастеров. Общим достоянием быстро становились технические усовершенствования, изобретения и новые мотивы, сюжеты и композиции.

Общими были не только навыки работы в области вышивки, ткачества, росписи и резьбы по дереву, но и ассортимент создаваемых вещей, их форма и характер декоративного оформления. В результате традиционный круг образов и приемов народного декоративного искусства непрерывно обогащался новыми темами, мотивами и сюжетами.

Можно высказать предположение, что в настоящее время художественные промыслы являются одновременно и отраслью промышленности, и областью народного творчества.

Сочетание традиций и новаторства, стилевых особенностей и творческой импровизации, коллективных начат и взглядов отдельной личности, рукотворное™ изделий и высокого профессионализма характерные черты творческого труда мастеров и художников промыслов.

В век технического прогресса, машин и автоматики, стандарта и унификации изделия художественных промыслов, выполненные в основном вручную, в большинстве своем из природных материалов, приобрели особое значение.

Таким образом, к настоящему времени сложилась следующая проблематика исследований народного художественного творчества:

1. Этнологические исследования, раскрывающие взаимосвязи традиционного уклада жизни, национального характера и своеобразие художественного творчества того или иного народа.

2. Фольклористические исследования, фиксирующие образцы народного художественного творчества и изучающие историю русской фольклористики.

3. Искусствоведческие исследования, направленные на анализ художественно-эстетических особенностей любительского искусства (художников-самоучек, самодеятельных авторов).

4. Социологические исследования, выявляющие роль и место НХК в жизни этноса, тенденции и социальные факторы развития.

5. Педагогические исследования НХК, помогающие определить духовно-нравственные ценности и творческие способности личности в процессе непрофессиональной художественной деятельности.

Современные российские ученые используют разнообразные методы научных исследований:
эмпирические методы; анкетирование; наблюдение; тестирование, беседы, социометрия; анализ
и контент-анализ; системный анализ; педагогическое моделирование; педагогический

эксперимент, что позволяет им выполнять теоретические исследования НХК (выявление сущности, принципов, функций, закономерностей развития НХТ) и прикладные исследования (изучение конкретных процессов и явлений в развитии НХТ).

Вопросы и задания для самопроверки:

1. Раскройте сущность понятия «фольклористика»

2. Расскажите об основных этапах развития русской фольклористики.

3. Охарактеризуйте методы исследования народного искусства (декоративно-прикладного творчества).

4. Перечислите основные методы собирания и изучения народного художественного творчества.

5. Подготовьте доклад на тему «Становление и развитие отечественной фольклористики», «Первые сборники произведений фольклора в России», «Творчество выдающихся собирателей и исследователей фольклора (Киреевских, В.И. Даля, А.Н. Афанасьева, Г.С. Виноградова, Е. А. Покровского, В.Я. Проппа, Б.Н. Путилова и др., на выбор)».

Список литературы

1. Азадовский М.К. История русской фольклористики. - М.: Учпедгиз, 1958. Т. 1. - 479 с; 1963. Т.2. -363 с.

2. Асафьев Б.В. О народной музыке / Сост. И.И. Земцовский, А.Б. Кунанбаева. - Л.: Музыка, 1987. -247 с: нот.

3. Банин А.А. Русская инструментальная музыка фольклорной традиции. - М.: Изд-во гос. респ. центра рус. фольклора, 1997. - 247 с: нот.

4. Богатырев Ц.Г. Вопросы теории народного искусства. - М.: Искусство, 1971. - 544 с.

5. Веселовский А.Н. Историческая поэтика / Ред., вступ. ст. и примеч. В.М. Жирмунского. - Л.: Гослитиздат, 1940. - 364 с.

6. Восточнославянский фольклор: Словарь научной и народной терминологии / Под ред. В.Е. Гусева, В.М. Гацак; Отв. ред. К.П. Кабашников. - Минск: Навука i тэхшка, 1993. - 478 с.

7. Гиппиус Е.В. Обзор важнейших сборников музыкальных записей русских народных песен с 60-х годов XVIII века до начала ХГХ века // Материалы и статьи к 100-летию со дня рождения Е.В. Гип­пиуса / Ред.-сост.: Е.А. Дорохова, О.А. Пашина. М.: Композитор, 2003. С. 59-111.

8. Гусев В.Е. Русская народная художественная культура (теоретические очерки) / Санкт-Петербург, ин-т театра, музыки и кинематографии. - СПб., 1993. - 110 с.

9. Еремина В.И. Ритуал и фольклор. - Л.: Наука, 1991. - 207 с.

10. Иванова Т.Г. Русская фольклористика начала XX века в биографических очерках. - СПб.: Дмитрий Буланин, 1993.-203 с.

11. Минц СИ., Померанцева Э.В. Русская фольклористика: Хрестоматия. 2-е изд. - М.: Высш. шк., 1971. -416с.

12. Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. - СПб.: Наука, 1994. - 240 с.

13. Руднева А.В. Русское народное музыкальное творчество: Очерки по теории фольклора. - М.: Композитор, 1994. - 222 с: нот.

14. Русская мысль о музыкальном фольклоре. Материалы и документы / Сост. П.А. Вульфиус. - М.: Музыка, 1979. - 367 с: нот.

15. Русское народное поэтическое творчество: Хрестоматия по фольклористике / Сост. Ю.Г. Круглое. -М.: Высш. шк., 1986. - 535 с.

16. Славянские древности: Этнолингвистический словарь: В 5 т. / Под ред. Н.И. Толстого. - М.: Международные отношения, 1995. Т. 1: (А-Г). - 584 с; 1999. Т. 2: (Д-К). - 704 с; 2004. Т. 3: (К-П). -704 с.

17. Библиографическая серия «Русский фольклор», основанная М.Я. Мельц: Русский фольклор: Библиографический указатель. 1945-1959 / Сост. М.Я. Мельц. - Л.: Изд-во б-ки АН, 1961. - 402 с; То же. 1917-1944. Л., 1966. - 683 с; То же. 1960-1965. Л., 1967. - 539 с; То же. 1901-1916. Л., 1981. - 477 с; То же. 1966-1975. Л., 1984. Ч. 1. - 420 с; 1985. Ч. 2. - 385 с; То же. 1976-1980 / Сост. Т.Г. Иванова. Л., 1987. - 399 с; То же. 1881-1900. Л, 1990. - 500 с; То же. 1981-1985. СПб., 1993. -

543 с; То же. 1800-1855. СПб.: Дмитрий Буланин, 1996. - 262 с; То же. 1991-1995. СПб., 2001. -642 с.

18. Из истории русской советской фольклористики. - Л.: Наука, 1981. - 277 с.

19. Из истории русской фольклористики. - Л.: Наука, 1990. Вып. 3. - 278 с; То же. - СПб.: Дмитрий Буланин, 1998. Вып. 4-5. - 598 с.

20. Картографирование и ареальные исследования в фольклористике: Сб. ст. / Сост. О.А. Пашина. - М., 1999. - 220 с. (Тр. гос. рос. академии им. Гнесиных; Вып. 154).

21. Методы изучения фольклора: Сб. науч. тр. / Отв. ред.: В.Е.Гусев. - Л.: Лениздат, 1983. - 154 с. (Фольклор и фольклористика; Вып. 7).

Содержание:

Введение ______________________________ __________________________3
I Основная часть _________________________ _________________________4
1. Что такое фольклор______________________ _________________________-
2. Факторы, повлиявшие на становление фольклора_____________________ 5
3. Отличие литературы от фольклора ______ ___________________________7
4. О жанрах русского фольклора ___________ __________________________9
5. Функции фольклора_____________________ ________________________10
6. Мифологические представления в необрядовом фольклоре____________12
II О некоторых фольклорных жанрах ________________________ ______14

Былины________________________ ______________________________ -
Исторические песни_________________________ _________________15
Песенная лирика________________________ _____________________16
Заговоры______________________ _____________________________ 21

Основная часть.
I. 1. Что такое фольклор
До сих пор не умолкли споры о том, что такое фольклор, в чем его специфика. Вопрос этот далеко не праздный. Фольклор-это не просто народные былины и песни, сказки и предания, пословицы и заговоры. Фольклор – это особый вид информации, особый вид народного искусства, особая форма коллективного творчества.
Ю.М. Соколов дал обобщающее определение фольклора, наиболее принятое и на сегодняшний день. «Под фольклором, - писал он, - следует разуметь устное поэтическое творчество широких народных масс».
Слово «фольклор» постепенно вытесняет такие равнозначные термины, как «устная словесность» и даже «народное поэтическое творчество». Английское слово «фольклор», т.е. народная мудрость, народная традиция, чаще всего употребляется в применении к народному поэтическому искусству, но наряду с этим говорят и о музыкальном и изобразительном фольклоре. Термин этот интернационален, хотя в разных странах понимается далеко не одинаково.
Фольклор - это создаваемая народом и бытующая в народных массах поэзия, в которой он отражает свою трудовую деятельность, общественный и бытовой уклад, знание жизни, природы, культы и верования. В фольклоре воплощены воззрения, идеалы и стремления народа, его поэтическая фантазия, богатейший мир мыслей, чувств, переживаний, протест против эксплуатации и гнета, мечты о справедливости и счастье. Это устное, словесное художественное творчество, которое возникло в процессе формирования человеческой речи. М. Горький говорил: “… Начало искусства слова – в фольклоре”
В доклассовом обществе фольклор тесно связан с другими видами деятельности человека, отражая зачатки его знаний и религиозно-мифологических представлений.

2. Факторы, повлиявшие на становление фольклора.
Особенности становления древнерусской культуры выявляются уже на начальной ступени формирования этнического самосознания славян, до принятия Русью христианства и имеют тесную связь с теми временами, которые сами славяне именовали «трояновыми веками» или старым временем. «Были, братья, времена Трояна», - пишет автор «Слова о полку Игореве». Бояна она называет «старинным Соловьем», а князя Игоря «могучим внуком Трояновым».
Память об этом времени сохранилась и в фольклоре: в песнях и былинах упоминаются имена далеких предков русских богатырей, но все-таки само пространство древнерусской культуры начинает создаваться с окончательно определившегося «месторазвития».
Среди факторов, повлиявших на формирование ядра русской культуры, первостепенное значение имели природные и климатические условия, а они, в свою очередь, определялись особенностями географического положения. Как складывались отношения славян с окружавшим их пространством? Значительную роль в процессе формирования «жизни и понятий» человека древней Руси играл лес. Он стал средой обитания и оказывал древним славянам самые разнообразные «услуги». Лес кормил, одевал, обувал, согревал древних славян, служил самым надежным убежищем от врагов. Несмотря на это, человек боялся леса, населяя его всевозможными страхами.
Понимание пространства в русской культуре происходило через степь. Она формировала отношение к пространству как к отсутствию видимых границ и пределов и в то же время как угрожающее пространство, за которым начиналась сторона «незнамая», чужая, посягающая на пространство, которое в сознании древних славян уже было обозначено как «свое», образы русских богатырей в устном народном творчестве воплощали желание защититься от этой опасности, таким образом, степь и лес совмещали в себе два противоположных начала – безграничность и границу, стихию и желание организации пространства.
Пожалуй, только река давала древним славянам четкую систему координат, формировала навыки совместной деятельности, организации и порядка.
Природные условия дополнялись особенностями климата, что в свою очередь повлияло на формирование типа хозяйственной деятельности, психологического склада, привычек, традиций – всего того, что называют менталитетом народа. Климатические условия Восточноевропейской равнины – зоны расселения восточных славян в VI веке – отличались от тех, в которых складывалось представление о труде у народов западноевропейских стран. Континентальный климат с его долгой и холодной зимой, короткой весной, жарким летом и непродолжительной осенью требовал от земледельца колоссального напряжения сил в период страды и неторопливо-созерцательного отношения к труду в период зимы.
Сложности климатических условий формировали представление о трудовой деятельности как о прерывающемся процессе. Во время сбора урожая, а также «отвоевывания» у леса пространства для обработки земли повышалась роль коллективного труда. Так складывался коллективизм, предпосылки для индивидуализма просматривались слабо, поскольку не было мотивов для состязательности в труде. Работая в коллективе, люди не стремились выделиться среди других, поскольку более эффективной была коллективная деятельность.
Это и являлось обстоятельством, обеспечивающим развитие народной поэзии в прошлом, по словам Н. Г. Чернышевского, отсутствие “резких различий в умственной жизни народа”. “Умственная и нравственная жизнь, - указывает он, - для всех членов такого народа одинакова – потому и произведения поэзии, порожденной возбуждением такой жизни, одинаково близки и понятны, одинаково милы и родственны всем членам народа”. В таких исторических условиях появлялись произведения, созданные “всем народом, как одним нравственным лицом”. Благодаря этому народную поэзию пронизывает коллективное начало. Оно присутствует при возникновении и восприятии слушателями вновь создаваемых произведений, в их последующем бытовании и переработках. Коллективность проявляется не только внешне, но и внутренне – в самой народно-поэтической системе, в характере обобщения действительности, в образах и т. д. В портретных характеристиках героев, в отдельных ситуациях и образах фольклорных произведений мало индивидуальных особенностей, занимающих столь видное место в художественной литературе.
Как правило, в момент создания, произведение переживает период особой популярности и творческого расцвета. Но наступает время, когда оно начинает искажаться, разрушаться и забываться. Новое время требует новых песен. Образы народных героев выражают лучшие черты русского национального характера; в содержании фольклорных произведений отражаются наиболее типичные обстоятельства народной жизни. Вместе с тем народное поэтическое творчеств не могло не отразить историческую ограниченность и противоречия крестьянской идеологии. Живя в устной передаче, тексты народной поэзии могли значительно измениться. Однако, достигнув полной идейной и художественной завершенности, произведения нередко сохранялись долгое время почти без изменений как поэтическое наследие прошлого, как культурное богатство непреходящей ценности.

3. Отличие литературы от фольклора.
Фольклор и литература могут и должны быть соотнесены не только как два типа художественной культуры (в синхронном рассмотрении), но и как два этапа, две стадии, одна из которых (фольклор) предшествовала другой (литературе) в историческом движении форм и типов культуры (то есть в диахронном рассмотрении). Даже древнейшие литературы мира (например, шумерская, древнеегипетская и др.) возникли не более 4000 лет тому назад, в то время как фольклор генетически восходит к эпохе формирования человеческой речи, то есть возник 100000-13000 лет тому назад. У восточных славян при таком же возрасте фольклорной традиции (уходящей своими корнями в прото- и дославянскую этническую среду) возраст литературы значительно скромнее – всего около 1000 лет.
Рассмотрение отличий литературы от фольклора обычно строится на серии противопоставлений (оппозиций). Перечислим важнейшие из них:

4. О жанрах русского фольклора.

Жанры русского фольклора, как и фольклора других народов, крайне разнообразны: одни из них – былины, баллады, песни, частушки – песенные и неразрывно связаны с народной музыкой, другие – сказки, предания, легенды, былички и бывальщины– повествовательные (прозаические), третьи – ряженье, народные пьесы («Царь Максимильян» и «Лодка» и др.), кукольные представления («Петрушка»), многочисленные игры, хороводы и многожанровый по своему составу свадебный обряд – драматические. Былины, предания, сказки, любовная лирика живут вне связи с обрядом; причитания, приговоры, дружки, колядки, веснянки тесно связаны с семейными или календарными обрядами; колыбельные песни, потешки бытуют в детской среде; былины, исторические песни, легенды являются достоянием только взрослых и т.д.
Различна и связь отдельных фольклорных жанров с бытом, с действительностью, с условиями жизни русского народа, чем определяются и их исторические судьбы.
Вместе с тем всем жанрам словесного фольклора присущи общие признаки: все они являются произведениями искусства слова, в истоках своих связаны с архаическими формами искусства, бытуют преимущественно в устной передаче, постоянно изменяются. Этим определяется взаимодействие в них коллективного и индивидуального начал, своеобразное сочетание традиции и новаторства. Таким образом, фольклорный жанр – исторически складывающийся тип устно-поэтического произведения. В той или иной мере все фольклорные жанры связаны с историей народа, с действительностью, вызвавшей их к жизни и определяющей их дальнейшее существование, их расцвет или угасание. «Скажите мне, как народ жил, и я скажу вам, как он писал» - эти замечательные слова великого русского ученого академика А.Н.Веселовского можно отнести и к устному творчеству: как народ жил, так он и пел и рассказывал. Поэтому фольклор и раскрывает народную философию, этику и эстетику. А.М.Горький полным правом мог сказать, что «подлинную историю трудового народа нельзя знать, не зная устного народного творчества».
Могут быть выявлены процессы, связанные с воздействием одного из фольклорных жанров на традиции других. Их можно назвать историко-жанровыми. Такова связь традиций балладных песен, которые изначально формировались на основе преобразования традиций исторических песен, а впоследствии испытали воздействие былин и ряда лирических жанров: песен, причитаний.
Усматриваются процессы формирования национально-народных специфических традиций в фольклоре, выделившемся из общего состава поэтической культуры родственных народов. Это историко-национальные традиции. Таковы процессы сложения традиций обрядового фольклора, эпического творчества у разных славянских народов.
Историки давно отметили историко-миграционный процесс, который можно проследить, изучая культурные взаимодействия при анализе международного распространения и национальной переработки некоторых сказок, пословиц, загадок.

5. Функции фольклора.
Именно функция фольклорного произведения, его бытовое назначение является одним из определяющих, но, конечно, не единственным признаком в понятии жанра.
Так, например, магическая функция породила основные особенности заговоров, которые должны были дать здоровье, благополучие, удачу в охоте и т.д., и обрядовой поэзии, которая якобы обеспечивала хороший урожай, богатство, счастье в семейной жизни. Вместе с тем эта функция не единственный жанровый признак заговоров и обрядовой песни: они отличаются друг от друга характером исполнения, индивидуальным или коллективным, сказовым или песенным, особенностями построения поэтической системы. Информационная функция является основной, но в разной степени для исторических преданий, быличек о леших, русалках и домовых, песен об Иване Грозном, Степане Разине и Емельяне Пугачеве. Однако это не дает нам основания считать все глубоко различные по остальным своим признаком произведения одним жанром. Мы видим, что сказка и предание, хотя и различаются по своей функции, имеют, поскольку они жанры устной прозы, ряд общих признаков, так же как былины и исторические песни, являющиеся произведениями песенного эпоса, или такие функционально крайне различные малые жанры, как пословицы и загадки. Однако именно функция наиболее ощутимо выражает жанровую разницу во многом сходных друг с другом произведений. Именно функция дает основания делить устную прозу на сказочную, для которой основной является эстетическая функция, и несказочную, когда доминирует информативная функция.
Сфера фольклора охватывает весьма разнообразные жанры, причем если для некоторых из них характерно доминирование эстетической функции, то для других – доминирование неэстетической и вторичность эстетической функции. Поэтому, например, чтобы возникла предрасположенность к произнесению похоронного причитания, недостаточно настроиться на восприятие текста с определенными эстетическими качествами. Должна произойти чья-то смерть, и бытовая традиция социальной группы, к которой принадлежат исполнительница и ее слушатели, должна предписывать совершить в связи с этим определенного типа похоронной обряд, предусматривающий оплакивание покойника причетью. Следовательно, произнесение фольклорного текста может стимулироваться обрядовыми ситуациями и обрядовыми функциями текста в подобного рода ситуациях. Вместе с тем это не значит, что текст, возникший или воспроизведенный в таких условиях, должен быть лишен эстетических качеств. Фольклористы с полным основанием говорят о поэтике причитаний, заговоров, обрядовых песен и т.д., имея в виду то, что их эстетические качества возникают в процессе ритуальной деятельности. Или, иначе, эстетическая деятельность выступает здесь в сложном комплексе форм и видов деятельности, она сопутствует им, возникает в связи с ними. В то же время в фольклоре всех народов хорошо известны жанры, для которых характерно доминирование эстетических функций. Для них не существует традиционных предписаний, когда они должны произноситься. Однако их связь с крестьянским бытом могла быть выражена в том, что в определенных ситуациях их произносить было нельзя: например, сказки исполнять в пост. Если традиция не предписывала ритуального веселья, то сказки нельзя было исполнять в дни, когда в деревне был покойник, и т.д.
В одних жанрах, например, в сказке или песне, эстетическая функция явно превалирует, в других, например, в предании, она уходит на второй план, подчинена информативной функции, даже в том случае если перед нами высокохудожественный текст. Она может быть минимальной, как, например, в заговоре или причете, смысл которых всецело заключен в их утилитарном значении, что не мешает им в зависимости от одаренности исполнителя подниматься до вершин поэтического искусства.
Соотношение функций также изменяется, оно определяется временем, местом, условиями исполнения, зависит от степени одаренности и характера творчества исполнителя. Характер произведения, а следовательно и его жанровая принадлежность, зависит от того, стремится ли рассказчик или певец развлечь своих слушателей, поразить их своим мастерством, прочесть им какое-либо нравоучение, сообщить какие-то знания, сведения, подчинить своей воле или же задача исполнителя – вызвать удачу, здоровье, благосостояние.

6. Мифологические представления в необрядовом фольклоре
Все искусства (за исключением новоизобретенных, таких, как кино) – литература, музыка, танец, изобразительное искусство, театр – так или иначе восходят к обрядовому действу традиционных обществ. С точки зрения происхождения они являются не более чем поздним результатом разложения изначального ритуального единства и забвения исходных мифологических смыслов. Высочайшие, с точки зрения современного человека, достижения духа, являемые в искусстве, показались бы, возможно, традиционному человеку полной бессмыслицей и признаком окончательного упадка мира, свидетельством его близкого конца. Но следует заметить, что сходную эволюцию претерпела и сама устная традиция, развитие (или упадок) которой также пошло по пути забвения. Изначальный смысл привычных обрядов, утративших с христианизацией «законность» и «легальный» статус, все больше выветривался из народной памяти, они постепенно становились обычаями (т.е. тем, что существует по обыкновению, чуть ли не по привычке), сопровождаемый поверьями, верованиями (т.е. тем, во что верят, традиционный человек между тем знал, и в этом смысле его образ мысли весьма близок к научно-рациональному). Словесная (вербальная) сторона обряда, не отделившись полностью от «деятельной» (акциональной), породила вполне новое явление, несущее в разной степени черты традиционной и письменной культуры, - необрядовый фольклор. Собственно говоря, только его и следовало бы называть «устным народным творчеством», поскольку обрядовые тексты неразрывно связаны с соответствующими действиями (например, «завиванием бороды» из колосьев), исключают само понятие творчества как свободного порождения новых текстов: смысл обряда в его неизменно точном воспроизведении, гарантирующим действенность. О творчестве, даже коллективном, здесь речи идти не может – есть только медленные эволюционные изменения устно бытующих текстов.
Многочисленные отражения в фольклоре мифологических мотивов и, что важнее, самая организация его при помощи традиционного набора бинарных оппозиций (двоичных противопоставлений), воспроизведение древней модели мира свидетельствуют, что традиция не только не разрушилась с христианизацией, но вполне сохранила свои позиции универсального регулятора человеческого поведения, лишь отчасти уступив на массовом уровне эту функцию народной вере. В своей основе народная жизнь оставалась традиционно-языческой. Но христианизация открыла новые возможности для работы духа, а книжная письменная культура – для разума, рационального мышления.

О некоторых фольклорных жанрах.

1. Былины.
Былины (русский героический эпос) - замечательное наследие прошлого, свидетельство древней культуры и искусства народа. Возникшие в XI-XV вв. эпические песни о стольном граде Киеве и его борьбе с кочевниками, о торговом городе Новгороде, его богатствах и широких международных связях, песни о древнерусских богатырях, смелых воинах, удачливых купцах и лихих ушкуйниках в течение нескольких веков передавались из уст в уста и частично дожили в устной традиции до наших дней. Русский героический эпос сохранился в живом устном бытовании, возможно, в первоначальном виде сюжетного содержания и главных принципов формы. Свое название былина получила от близкого по смыслу слова “быль”. Это означает, что былина рассказывает о том, что некогда происходило на самом деле, хотя и не все в былине правда. Былины записаны от сказителей (часто неграмотных), воспринявших их по традиции от прежних поколений. Основное количество сюжетов было создано в пределах Киевского государства, т. е. в тех местах, какие в них изображаются.. Источником каждой героической песни был какой-то исторический факт. В былине, как и в народной сказке, много выдумки. Богатыри – люди необыкновенной силы, они скачут на могучих конях через реки и леса, поднимают на плечи тяжести, которые не под силу ни одному человеку.
Былина – старая песня, и не все в ней бывает понятно, рассказывается она неторопливым, торжественным тоном. Многие русские былины говорят о героических подвигах народных богатырей. Например, былины о Вольге Буслаевиче, победителе царя Салтана Бекетовича; о герое Сухмане, победившем врагов – кочевников; о Добрыне Никитиче. Русские богатыри никогда не лгут. Готовые умереть, но не сойти с родной земли, они почитают службу отечеству своим первым и святым долгом, хотя их нередко и обижают не доверяющие им князья. Рассказанные детям былины учат их уважать труд человека и любить свою родину. В них объединился гений народа.
Былины киевского цикла, связанные с Киевом, с Днепром Славутичем, с князем Владимиром красно Солнышко, богатырями начали складываться на рубеже X – XI вв. В них по-своему выразилось общественное сознание целой исторической эпохи, отразились нравственные идеалы народа, сохранились черты древнего быта, событий повседневной жизни. «Ценность богатырского эпоса заключается в том, что он по своему происхождению неразрывно связан с народом, с теми смердами-воинами, которые и землю пахали, и воевали под киевскими знаменами с печенегами и половцами»

2. Исторические песни
Отдельным жанром фольклора являются исторические песни. Их художественное своеобразие остается недостаточно изученным. В дореволюционной науке их нередко признавали деградацией героического эпоса, сколком с былин и в этой связи их достоинством считали общие с былинами мотивы, образы и стилевые приемы (как бы остаточные явления). Позволю себе не согласиться. “Песнь о вещем Олеге”, “Песни о Степане Разине” можно поставить сегодня в одном ряду с “капитанской дочкой”, “историей Пугачева” и другими историческими произведениями. Они также представляют собой огромную художественную ценность. Это выражение исторического самосознания народа. Русский народ в своих исторических песнях осознал свое историческое значение. Это также художественно-историческое произведение о прошлом. Ее отношение к прошлому активно: в ней отражены исторические воззрения народа в еще большей мере, чем историческая память. Историческое содержание в песнях передается сказителями сознательно. Сохранение исторически ценного в эпосе (будь то имена, события, отношения) есть результат сознательного, исторического отношения народа к содержанию эпоса. Народ в своем творчестве исходит из довольно четких исторических представлений о времени. Сознание исторической ценности передаваемого и своеобразные представления народа, а не только механическое запоминание, обуславливают устойчивость исторического содержания песен.

3. Песенная лирика.
Лирические песни сохранили связь с некоторыми обрядами (свадьба, хоровод) или происходили из игровых обрядов. В текстах таких песен еще вполне восстанавливается влияние традиционной модели мира с ее набором основных противопоставлений, а также некоторые мифологические мотивы.
Рассмотрим лирическую песню.

Выйду за ворота,
Посмотрю далеко.
Там горы высоки,
Озера глубоки.
Во этих озерах
Живет рыба щучка,
Белая белужка.
Невода закину –
Живу рыбу выну.
Куда поприсести
Живу рыбу чистить?

Сяду-поприсяду
К зеленому саду;
Еще поприсяду
На дольню долинку,
На летню тропинку.
Куда мил ни пойдет –
и т.д.................

n1.doc

1. Социальная природа фольклора. В наше время проблемы фольклора становятся все более и более актуаль­ными. Ни одна гуманитарная наука - ни этнография, ни история, ни лингвистика, ни история литературы не могут обходиться без фольклорных материалов и изысканий. Мы понемногу начинаем сознавать, что__разгадка многих и очень разнообразных явлений духовной культуры кроется в фоль­клоре. Между тем сама фольклористика до сих пор не опре­делила себя, своих задач, специфики своего материала и соб­ственной специфики как науки. Правда, в нашей науке имеет­ся ряд работ общетеоретического характера. Однако жизнь идет вперед такими быстрыми темпами, что положения, вы­двинутые в этих работах, уже не удовлетворяют, не отвечают той чрезвычайно сложной картине, которая постепенно вскры­лась перед нами в результате упорного исследовательского труда. Определить предмет и сущность нашей науки, устано­вить ее место среди других смежных наук, определить спе­цифику ее материала стало делом насущной необходимости. От правильного понимания сущности и задачи науки зави­сит и правильность методов, а следовательно, и выводов. Постановка общетеоретических вопросов имеет не только об­щепознавательное, философское значение, но и помогает кон­кретному разрешению стоящих перед нами исследовательских задач.

В Западной Европе также нет недостатка в общетеорети­ческих работах. Однако эти работы в целом удовлетворяют нас еще меньше, чем ранние советские работы. Фольклори­стика есть наука идеологическая. Методы и установки ее определяются мировоззрением эпохи и отражают его. С па­дением мировоззрения падают принципы созданной им науки. Мы не можем руководствоваться научными взглядами, соз­данными романтизмом или просвещением или любым другим направлением. Наша задача-создать науку из мировоззре­ния нашей эпохи и нашей страны.

Специфика фольклора 17

Что понимается под «фольклором» в новейшей западно­европейской науке? Чтобы ответить на этот вопрос, доста­точно раскрыть любую монографию под соответствующим заглавием. Так, если взять книгу известного немецкого фоль­клориста Иона Мейера «Deutsche Volkskunde» (1921, «Немец­кий фольклор»), то мы увидим там следующие разделы: де­ревня, постройки, дворы; растения; обычаи; суеверия; язык; предания; сказки; народные песни; библиография.

Такая картина типична для всей западноевропейской на­уки, преимущественно немецкой и французской, и в меньшей мере - для английской и американской. Такую же картину, но с большей специализацией, дают журналы. Здесь, напри­мер, изучаются мельчайшие детали построек, наличники, ставни, князьки, устройство печей, утварь, предметы обихода, сосуды, люльки, прялки, костюмы, головные уборы и т. д. и т. д. Наряду с этим изучаются обрядовая жизнь, свадьба, праздники, а также вся область поэтического творчества: сказки, легенды, песни, предания, поговорки и т. д.

Такая картина не случайна. Она отражает определенное понимание наукой своих задач. Предпосылки или положения, на которых строится эта наука, могут быть сведены к следу­ющим:

1) изучается культура одного слоя населения, а именно - крестьянства;

2) предметом науки является одновременно материальная и духовная культура;

3) предметом науки служит крестьянство только одного народа, а именно в большинстве случаев своего собственного, того, к которому принадлежит сам исследователь.

Ни одно из этих положений не может быть принято нами. Наша наука целиком строится на иных основах.

Мы,)^о-первых, разделяем область материального и ду­ховного творчества и делаем их предметом разных, хотя и родственных, смежных, взаимно связанных и зависимых друг от друга наук. Взгляд, что материальное и духовное творче­ство крестьянства могут изучаться одной наукой, есть по существу барский взгляд. Для культуры господствующих классов это не делается. История техники и архитектуры, с одной стороны, и история литературы или музыки и т. д.- с другой, представляют собой разные науки, потому что тут высшие слои общества. Наоборот, поскольку дело касается крестьянства, устройство старинных печей и ритмика лириче­ских песен могут изучаться одной и той же наукой. Мы пре­красно знаем, что между материальной и духовной культурой существует самая тесная связь, и тем не менее мы разделяем

18 Специфика фольклора

Область материального и духовного творчества точно так же, > как это делается для культуры высших классов. Под фольк­лором понимается только духовное творчество, и даже; уже, только словесное, поэтическое творчество. Поскольку I поэтическое творчество фактически почти всегда связано с музыкой, можно говорить о музыкальном фольклоре и выде­лить его как особую фольклорную дисциплину.

Такое понимание фольклора издавна свойственно русской науке. Таким образом, то, что у нас называется фольклором, на Западе совсем не называется фольклором. Фольклором мы называем то, что на Западе называется traditions populaires, tradizioni populari, Volksdichtung и др. и что там не является предметом самостоятельной науки. Наоборот, то, что на За­паде называют фольклором, мы не считаем наукой, а в луч­шем случае признаем это научно-популярным родиноведением. Но чье же поэтическое творчество изучается? Как мы ви­дим, на Западе изучается крестьянское творчество. К этому нужно прибавить, что изучается современное кре­стьянство, но лишь постольку, поскольку эта современность сохранила прошлое. Предметом ее является «живая ста­рина»- установка, которая и у нас держалась довольно долго.

Такая точка зрения для нас неприемлема потому, что всякое явление мы изучаем как процесс в его движе­нии. Фольклор имелся раньше, чем на исторической арене вообще появилось крестьянство. Подходя к делу исторически, мы должны будем сказать, что для доклассовых народов фольклором мы назовем творчество всей совокупности этих народов. Все поэтическое творчество первобытных народов целиком является фольклором и служит предметом фолькло­ристики. Для народов, достигших ступени классового разви­тия, фольклором мы будем называть творчество всех слоев населения, кроме господствующего, творчество которого отно­сится к литературе. Прежде всего сюда относится творчество угнетенных классов, как крестьян и рабочих, но также и про­межуточных слоев, тяготеющих к социальным низам. Так, можно еще говорить о мещанском фольклоре, но говорить, например, о фольклоре дворянском уже невозможно.

Наконец, мы видим, что на Западе под фольклором пони­мается крестьянская культура одного народа, а именно в большинстве случаев своего. Принцип отбора здесь количе­ственный и национальный. Культура одного народа служит предметом одной науки, фольклора, Volkskunde. Культура всех других народов, в том числе и первобытных,- предмет уже другой науки, называемой очень различно: антрополо-

Специфика фольклора 19

Гией, этнографией, этнологией, народоведением - Volkerkun-de. Четкой терминологии нет.

Хотя мы вполне признаем возможность научного изучения национальных культур, тем не менее такой принцип для нас совершенно неприемлем, и его легко довести до абсурда. Действительно: если, предположим, французский ученый изу­чает французские песни, то это -фольклор. Если же этот ученый будет изучать, например, албанские песни, то это уже этнография. Такому пониманию мы должны четко проти­вопоставить свою точку зрения: наука о фольклоре охваты­вает творчество всех народов, кем бы они ни изучались. Фольклор есть явление интернациональное.

Все изложенное позволяет нам суммировать наши поло­жения и сказать: под фольклором понимается творчество со­циальных низов всех народов, на какой бы ступени развития они ни находились. Для доклассовых народов под фолькло­ром понимается творчество совокупности этих народов.

Здесь естественно возникает вопрос: что такое фольклор в бесклассовом обществе, в условиях нашей социалистиче­ской действительности?

Казалось бы, что как явление классовое он должен был бы отмереть. Однако ведь и литература - классовое явление, но она не отмирает. При социализме фольклор теряет свои специфические черты как творчество социальных низов, так как у нас нет ни верхов, ни низов, есть только народ. Поэто­му фольклор в нашем обществе становится народным до­стоянием в полном смысле этого слова. Отмирает то, что не­созвучно народу в новой социальной обстановке. Остальное подвергается глубоким качественным изменениям, прибли­жаясь к литературе. Каковы эти изменения - это еще долж­но показать исследование, но ясно, что фольклор эпохи ка­питализма и эпохи социализма не может быть одинаковым.

2. Фольклор и литература. Всем изложенным оп­ределяется только одна сторона дела: этим определяется со­циальная природа фольклора, но этим еще ничего не сказано о всех других признаках его.

Указанных выше признаков явно еще недостаточно, что­бы выделить фольклор в особый вид творчества, а фолькло­ристику - в особую науку. Но ими определяется ряд других признаков, уже специфически фольклорных по существу.

Прежде всего установим, что фольклор есть продукт осо­бого вида поэтического творчества. Но поэтическим творче­ством является также и литература. И действительно, между фольклором и литературой, между фольклористикой и ли­тературоведением существует самая тесная связь.

20 Специфика фольклора

Литература и фольклор прежде всего частично совпадают по своим поэтическим родам и жанрам. Есть, правда, жанры, которые специфичны только для литературы и невозможны в фольклоре (например, роман) и, наоборот: есть жанры, специфические для фольклора и невозможные в литературе (например, заговор). Тем не менее самый факт наличия жан­ров, возможности классификации здесь и там по жанрам, есть факт, относящийся к области поэтики. Отсюда общность некоторых задач и приемов изучения литературоведения и фольклористики.

Одна из задач фольклористики есть задача выделения и изучения категории жанра и каждого жанра в отдельности, и задача эта - литературоведческая.

Одна из важнейших и труднейших задач фольклористики это - исследование внутренней структуры произведений, ко­роче говоря,- изучение композиции, строя. Сказка, эпос, за­гадки, песни, заговоры - все это имеет еще мало исследован­ные законы сложения, строения. В области эпических жанров сюда относится изучение завязки, хода действия, развязки, или, иначе, законов строения сюжета. Исследование показы­вает, что фольклорные и литературные произведения строятся различно, что фольклор имеет свои специфические структур­ные законы. Объяснить эту специфическую закономер­ность литературоведение не в силах, но установить ее можно только приемами литературного анализа.

К этой же области относится изучение средств поэтиче­ского языка и стиля. Изучение средств поэтического языка - чисто литературоведческая задача. Здесь опять окажется, что фольклор обладает специфическими для него средствами (па­раллелизмы, повторения и т. д.) или что обычные средства поэтического языка (сравнения, метафоры, эпитеты) напол­няются совершенно иным содержанием, чем в литературе. Установить это можно только путем литературного анализа.

Короче говоря, фольклор обладает совершенно особой, специфической для него поэтикой, отличной от поэтики литературных произведений. Изучение этой поэтики вскроет необычайные художественные красоты, заложенные в фоль­клоре.

Таким образом, мы видим, что между фольклором и ли­тературой не только существует тесная связь, но что фоль­клор, как таковой, есть явление литературного порядка. Он - один из видов поэтического творчества.

Фольклористика в изучении этой стороны фольклора, в своих описательных элементах - наука литературоведческая. Связь между этими науками настолько тесна, что между

Специфика фольклора 21

Фольклором и литературой и соответствующими науками у нас часто ставится знак равенства; метод изучения литера­туры целиком переносится на изучение фольклора, и этим дело ограничивается. Однако литературный анализ может, как мы видим, только установить явление и закономер­ность фольклорной поэтики, но он не в силах их объяс­нить.

Чтобы оградить себя от подобной ошибки, мы должны установить не только сходство между литературой и фольклором, их родство и до некоторой степени единосущие, но и установить специфическую между ними разницу, опре­делить их отличие. Действительно, фольклор обладает ря­дом специфических черт, настолько сильно отличающих его от литературы, что методов литературного исследования не­достаточно для разрешения всех связанных с фольклором проблем.

Одно из важнейших отличий состоит в том, что литера­турные произведения всегда и непременно имеют автора. Фольклорные произведения же могут не иметь автора, и в этом - одна из специфических особенностей фольклора.

Вопрос должен быть поставлен со всей возможной четко- I стью и ясностью. Или мы признаем наличие народного; творчества как такового, как явления общественной и культурной исторической жизни народов, или мы его не при- I знаем, утверждаем, что оно есть поэтическая или научная фикция и что существует только творчество отдельных инди­видов или групп.

Мы стоим на точке зрения, что народное творчество не есть фикция, а существует именно как таковое, и что изуче­ние его и есть основная задача фольклористики как науки. В этом отношении мы солидаризируемся с нашими старыми учеными, как Ф. Буслаев или О. Миллер. То, что старая на­ука ощущала инстинктивно, выражала еще наивно, неумело, и не столько научно, сколько эмоционально, то сейчас должно быть очищено от романтических ошибок и поднято на надле­жащую высоту современной науки с ее продуманными мето­дами и точными приемами.

Воспитанные в школе литературоведческих традиций, мы часто еще не можем себе представить, чтобы поэтическое I произведение могло возникнуть иначе, чем возникает лите-1 ратурное произведение при индивидуальном творчестве. Нам все кажется, что кто-то его должен был сочинить или сложить первый. Между тем возможны совершенно иные спо­собы возникновения поэтических произведений, и изучение их составляет одну из основных и весьма сложных проблем

22 Специфика фольклора

Фольклористики. Здесь нет возможности входить во всю ши­рину этой проблемы. Достаточно указать здесь только на то, что генетически фольклор должен быть сближаем не с ли­тературой, а с языком, который также никем не выдуман и не имеет ни автора, ни авторов. Он возникает и изменяется со­вершенно закономерно и независимо от воли людей, везде там, где для этого в историческом развитии народов созда­лись соответствующие условия. Явление всемирного сходства не представляет для нас проблемы. Для нас было бы необъ­яснимым отсутствие такого сходства. Сходство указывает на закономерность, причем сходство фольклорных произведений есть только частный случай исторической закономерности, ве­дущей от одинаковых форм производства материальной куль­туры к одинаковым или сходным социальным институтам, к сходным орудиям производства, а в области идеологии - к сходству форм и категорий мышления, религиозных представ­лений, обрядовой жизни, языков и фольклора. Все это живет, взаимообусловливается, меняется, растет и отмирает.

Возвращаясь же к вопросу о том, как же эмпирически представить себе возникновение фольклорных произведений, здесь достаточно будет указать хотя бы на то, что. фольклор первоначально может составлять интегрирующую часть обря­да. С вырождением или падением обряда фольклор открепля­ется от него и начинает жить самостоятельной жизнью. Это только иллюстрация к общему положению. Доказательство может быть дано только путем конкретных исследований. Но обрядовое происхождение фольклора было ясно, например, уже А. Н. Веселовскому в последние годы его жизни.

Приведенное здесь отличие настолько принципиально, что оно одно уже заставляет выделить фольклор в особый вид творчества, а фольклористику - в особую науку. Историк литературы, желая изучить происхождение произведения, ищет его автора. Фольклорист при помощи широкого сравни­тельного материала устанавливает условия, создавшие сю­жет. Но данным отличием не ограничивается разница между литературой и фольклором. Они отличаются не только своим происхождением, но и формами своего существования, своего бытования.

Давно известно, что литература распространяется пись­менным путем, фольклор - устным. Эта разница до сих пор считается разницей чисто технического порядка. Между тем разница эта затрагивает самую суть дела. Она знаменует глубоко различную жизнь этих двух видов поэтического твор­чества. Литературное произведение, раз возникнув, уже не меняется. Оно функционирует при наличии двух величин:

Специфика фольклора 23

Это - автор, создатель произведения, и читатель. Посредству­ющим звеном между ними является книга, рукопись или ис­полнение. Если литературное произведение неизменно, то чи­татель, наоборот, всегда меняется. Аристотеля читали древ­ние греки, арабы, гуманисты, читаем его и мы, но все читают и понимают его по-разному. Истинный читатель всегда чита­ет творчески. Литературное произведение может его радовать, восхищать или возмущать. Он часто хотел бы вмешаться в судьбу героев, наградить или наказать их, изменить их тра­гическую судьбу на счастливую, а торжествующего злодея предать казни. Но читатель, как бы глубоко он ни был взвол­нован литературным произведением, не в силах и не вправе внести в него никаких изменений в угоду своим личным вку­сам или взглядам своей эпохи.

Как в этом отношении обстоит с фольклором? Фольклор также существует при наличии двух величин, но величин, от­личных от того, что мы имеем в литературе. Это исполнитель и слушатель, непосредственно, вернее - неопосредствованно противопоставленные друг другу.

Остановим наше внимание сперва на исполнителе. Как правило, он исполняет произведение, не созданное им лично, а слышанное им раньше. В таком случае исполнитель никак не может быть сопоставлен с поэтом, читающим свое про­изведение. Но он и не рецитатор чужих произведений, не де­кламатор, в точности передающий чужое произведение. Это - специфическая для фольклора фигура, полная глубочайшего для нас интереса и требующая самого пристального истори­ческого изучения от первобытного хора до сказительницы Крюковой и других. Исполнитель не повторяет буква в букву того, что он слышал, а вносит в слышанное им свои изме­нения. Пусть эти изменения будут иногда совсем незначи­тельными (но они могут быть и очень большими), пусть из­менения, происходящие с фольклорными текстами, иной раз совершаются с медленностью геологических процессов, важен самый факт изменяемости фольклорных п р о и з- " ведений сравнительно с неизменяемостью» произведений литературных.

Если читатель литературного произведения есть как бы лишенный всяких полномочий бессильный цензор и критик, то всякий слушатель фольклора есть потенциальный будущий ^исполнитель, который в свою очередь - сознательно "или бес­сознательно-внесет в произведение новые изменения. Эти i изменения совершаются не случайно, а по известным законам. Отброшено будет все, что несозвучно эпохе, строю, новым настроениям, новым вкусам, новой идеологии. Эти новые вку-.

24 Специфика фольклора

Сы скажутся не только в том, что будет отброшено, но и в том, что будет переработано и добавлено. Немалую (хотя и не решающую) роль играет личность сказителя, его индиви­дуальные вкусы, взгляды на жизнь, таланты, творческие спо­собности. Таким образом, фольклорное произведение живет в постоянном движении и изменении. Поэтому оно не может быть изучено полностью, если оно записано только один раз. Оно должно быть записано максимальное количество раз. Каждую такую запись мы называем вариантом, и эти вариан­ты представляют собою совершенно иное явление, чем, на­пример, редакции литературного произведения, созданные од­ним и тем же лицом.

Таким образом, фольклорные произведения обращаются, все время изменяясь, и это обращение и изменяемость есть один из специфических признаков фольклора.

Но в орбиту этого фольклорного обращения могут быть втянуты и литературные произведения. Рассказывается, как сказка, «Принц и нищий» Марка Твэна, поется «Парус» Лер­монтова, «Соловей» Дельвига и т. д. и т. д.

Как же мы будем квалифицировать этот случай? Что мы в данном случае имеем - фольклор или литературу? Ответ нам кажется довольно простым. Если, например, наизусть рассказывается без всяких изменений против оригинала лу­бочная книга, или житие и т. д., или точно по Пушкину поет­ся «Черная шаль» или из «Коробейников» Некрасова, то этот случай принципиально мало чем отличается от исполнения с эстрады или где бы то ни было. Но как только подобные пес­ни начинают изменяться, петься по-разному, создавать ва­рианты, они уже становятся фольклором, и процесс их изме­нения подлежит изучению фольклориста.

Явно, однако, здесь и другое. Между фольклором первого рода, часто ведущим свое существование от доисторических времен и имеющим варианты в международном масштабе, и стихотворениями поэтов, вольно исполняемыми и передавае­мыми далее со слуха, имеется существенная разница. В пер­вом случае мы имеем чистый фольклор, т. е. фольклор как по происхождению, так и по курсированию, обращению. Во вто­ром случае мы имеем фольклор литературного происхожде­ния, включающий только один из признаков его, а именно фольклор только по курсированию, но литературу по проис­хождению.

Эту разницу всегда следует иметь в виду при изучении фольклора. Песня, которую мы считаем чисто фольклорной, на поверку по происхождению может оказаться авторской, литературной. Так, такие, казалось бы, чисто фольклорные,

Специфика фольклора 25

Всем известные песни, как «Дубинушка» или «Из-за острова на стрежень», принадлежат малоизвестным поэтам, одна - Трефолеву, другая - Садовникову. Таких примеров можно привести множество, и изучение этих литературно-фольклор­ных связей представляет собою одну из интереснейших задач как истории литературы, так и фольклористики. В более ши­роком аспекте это вопрос о книжных источниках фольклора вообще.

Но этот случай возвращает нас к вышезатронутому вопро­су об авторстве в фольклоре. Мы взяли только два крайних случая. Первый - фольклор, индивидуально.никем не создан­ный, возникший еще в доисторическое время в системе како­го-либо обряда или иначе и доживший в устной передаче до наших дней. Второй случай - явно индивидуальное произве­дение новейшего времени, обращающееся как фольклор. Меж­ду этими двумя крайними точками на протяжении развития как фольклора, так и литературы возможны все формы пере­хода, которые здесь невозможно ни предусмотреть, ни разо­брать. Это вопрос уже конкретного рассмотрения в каждом случае отдельно.

Для всякого современного фольклориста очевидно, что подобного рода вопросы решаются, однако, не описательно, статарно, а в их развитии. Генетическое изучение фольклора есть только часть исторического изучения его, а это приводит нас уже к другому вопросу, к вопросу о фольклоре как явлении уже не только литературного, но и исторического порядка, и о фольклористике как исторической, а не только литературоведческой дисциплине.

3. Фольклористика и этнография. В наше время все гуманитарные науки могут быть только историческими. Всякое явление мы рассматриваем в его движении, начиная от его зарождения, прослеживая его развитие, расцвет и, может быть, вырождение, падение, исчезновение. Это, однако, не означает, что мы стоим на эволюционной точке зрения. Эволюционистская наука, установив и проследив факт раз­вития, этим и ограничивается. Подлинно-историческая наука требует не только установления самого факта развития, но и его -объяснения. Поэтическое творчество есть явление надстроечного порядка. Объяснить - означает возвести явле­ние к создавшим его причинам, а причины эти лежат в об­ласти хозяйственной и социальной жизни народов.

Наука, изучающая наиболее ранние формы материальной жизни и социальной организации народов, есть этнография.. Поэтому историческая фольклористика, изучающая зарожде­ние явлений, их первое звено, опирается на этнографию. Та-

26 Специфика фольклора

Кое изучение есть первое звено подлинно-исторического изуче­ния. Поэтому между фольклористикой и этнографией сущест­вует самая тесная связь. Вне этнографии не может быть материалистического изучения фольклора.

Мы в точности еще не знаем, что именно и в каком объ­еме зарождается еще в первобытном обществе. Во всяком случае сказка, эпос, обрядовая поэзия, заговоры, загадки как жанры не могут быть объяснены без привлечения этногра­фических данных. И не только жанры, но и многие мотивы (например, мотив волшебного помощника, брака с животным, тридесятого царства и т. д.) находят свое объяснение в пред­ставлениях и религиозно-магической практике на разных сту­пенях развития человеческого общества. Привлечение этно­графических материалов важно, однако, не только для гене­тического изучения в узком смысле слова, но и для изучения первоначального развития, ибо от форм материальной и со­циальной жизни зависит не только происхождение жанров, сюжетов и мотивов, но и их дальнейшая жизнь и изменяе­мость.

Осуществление этого принципа интересно и плодотворно только тогда, если оно приводится во всю ширь материала с проникновением в мельчайшие детали как фольклора, так и этнографических материалов. Недостаточно сказать, что мотив благородных животных - тотемического происхожде­ния, что «Эдда» создалась на стадии разложения родового строя и т. д. Это должно быть показано так, чтобы в этом не оставалось никаких сомнений, т. е. на очень широком кон­кретном сравнительном материале. Так, например, чтобы изу­чить женитьбу героя (а сватовство - один из самых распро­страненных мотивов мифа, сказки и эпоса), необходимо изу­чение форм брака, имевшихся на различных стадиях развития человеческого общества. Мало того: нам необходимо знание, и притом по возможности детальное знание, брачных обрядов и обычаев. Мы, например, в точности хотим и должны знать, на каких стадиях развития и у каких народов жених подвер­гается испытанию и каков характер этого испытания. Только тогда мы поймем надлежащим образом соответствующие яв­ления в фольклоре.

Однако в осуществлении этих принципов легко впасть в ошибку, полагая, будто фольклор непосредственно от­ражает социальные или бытовые, или иные отношения. Фоль­клор, в особенности на ранних ступенях своего развития,- не бытописание. Дело чрезвычайно усложняется и затрудняется тем, что действительность передается не прямо, а сквозь призму известного мышления, и это мышление настолько от-

Специфика фольклора 27

Лично от нашего, что многие явления фольклора бывает очень трудно сопоставить с чем бы то ни было. В системе этого мышления еще не существует причинно-следственных связей, здесь господствуют иные формы связи, а какие - мы часто еще не знаем. Нет еще обобщений, нет абстракций, понятий, процессу обобщения здесь соответствуют какие-то иные, еще мало исследованные операции мышления. Пространство и время воспринимаются иначе, чем воспринимаем их мы. Кате­гории единства и множества, качества субъекта и объекта (отождествление себя с животными) играют совсем иную роль, чем они играют у нас, в нашем мышлении. За реальное признается то, что мы никогда не признаем за реальное, и наоборот. Первобытный человек видит мир вещей иначе, чем мы, и на разных ступенях развития видит его по-разному. Поэтому мы иногда тщетно за фольклорной реальностью бу­дем искать реальность бытовую.

В фольклоре поступают так, а не иначе, не потому, что так было в действительности, а потому, что это так представ­лялось по законам первобытного мышления. А следовательно, это мышление и вся система первобытного мировоззрения должны быть изучены. Иначе ни композиция, ни сюжеты, ни отдельные мотивы не смогут быть поняты, или мы рискуем впасть либо в своего рода наивный реализм, либо будем вос­принимать явления фольклора как гротеск, экзотику, вольную игру необузданной фантазии.

Здесь нет необходимости говорить о том, что одним из проявлений этого мышления являются и религиозные пред­ставления, которые имеют с фольклором самую тесную связь.

Здесь важны не только религиозные л р едет а в л ен и я, мыслительные образы, но важна религиозно-магическая практика, вся совокупность обрядовых и иных действий, которыми первобытный человек думает воздействовать на природу и защитить себя от нее. Фольклор здесь сам окажет-" ся входящим в систему религиозно-обрядовйй практики.

Из всего сказанного, между прочим, видно, что тексту­альное изучение фольклора, т. е. изучение только текстов, взятых вне связи с хозяйственной, общественной и идеологи­ческой жизнью народов,- порочный прием. Между тем на Западе большей частью издаются сборники только текстов; научный аппарат подобных сборников состоит из указателей мотивов, сюжетов, иногда - вариантов к ним, но без всяких данных о народе, у которого он собран, о формах бытования и функции фольклора, о конкретных условиях исполнения и записи. Всех приведенных соображений достаточно, чтобы увидеть, насколько тесна связь между фольклором и этно-

28 Специфика фольклора

Графией. Этнография для нас особенно важна при изучении генезиса фольклорных явлений. Здесь этнография составляет базу изучения фольклора, и без этой базы изучение фоль­клора виснет в воздухе.

4. Фольклористика как дисциплина исто­рическая. Совершенно очевидно, однако, что изучение фольклора не может ограничиться генетическими изыскания­ми и что далеко не все в фольклоре восходит к первобытности или объясняется ею. Новообразования имеют место на про­тяжении всего исторического развития народов. Фольклор есть явление исторического порядка, и фольклористика есть историческая дисциплина. Этнографическое изучение есть как бы первая ступень такого исторического изучения.

Задача исторического изучения состоит в том, чтобы по­казать, во-первых, что в новых исторических условиях проис­ходит со старым фольклором, и, во-вторых, изучить появление новых образований.

Здесь, конечно, невозможно установить все процессы, со­вершающиеся в фольклоре при переходе на новые формы об­щественного строя или даже при развитии внутри данного строя. Процессы эти всюду совершаются с удивительной оди­наковостью. Один из них состоит в том, что унаследованный фольклор вступает в противоречие со старым, создавшим его общественным строем, отрицает его. Он отрицает его, конеч­но, не непосредственно, а отрицает созданные им образы, обращая их в противоположность или придавая им обратную, осуждающую, отрицательную окраску. Некогда святое пре­вращается во враждебное, великое - во вредное, злое или в чудовищное. Но вместе с тем старое иногда при этом со­храняется без всяких особых изменений, мирно уживаясь с Новыми образами и отношениями. Так фольклор вступает в противоречие с самим собой, и таких противоречий в фольк­лоре всегда очень много. Таким образом фольклорные об­разования создаются не как непосредственное отражение быта (это сравнительно более редкий случай), а из проти­воречий, из столкновений двух эпох или двух укладов и их идеологии.

Но старое и новое могут находиться не только в состоянии неслаженных противоречий, но вступить в гибридные соеди­нения. Такими гибридными соединениями наполнены и фольк­лор,и религиозные представления. Дракон, змей есть соеди­нение из червя, птицы и других животных. Марр показал, как с приручением коня на него переходит культовая роль птицы. Конь становится крылатым. Отсюда становятся понятными и летучие корабли, и крылатые колесницы, и т. д. Изучение

Специфика фольклора 29

Культовой роли огня покажет, почему конь вступает в соеди­нение с огнем, становясь огненным конем, и как создается представление об огненной колеснице и т. д. Такие гибридные, соединения возможны не только в области зрительных обра­зов, они глубоко скрыты в области самых разнообразных представлений и отношений. Путем переноса нового на старое могут создаваться целые сюжеты. Так можно показать, что сюжет о герое, убивающем своего отца и вступающем в брак с матерью, т. е. сюжет «Эдипа», создался в результате пере­носа враждебных отношений к жениху дочери, зятю-наслед­нику, на наследника-сына, а роли дочери царя, как передат­чицы престола через брак, на вдову царя. Такое образование не случайно и не единично, оно в природе фольклора.

Наконец, старое просто переосмысляется, причем видов переосмысления чрезвычайно много. Переосмысление состоит в изменении старого соответственно новой жизни, новым пред­ставлениям, новым формам сознания. Строго говоря, превра­щение в свою противоположность есть только один из видов переосмысления. Изучение переосмыслений - не всегда лег­кая задача, так как изменения могут доходить до неузнавае­мости, и раскрытие первоначальных форм возможно бывает только при наличии очень большого сравнительного мате­риала по разным народам и ступеням их развития.

Такое изучение мы называем стадиальным изучением. Рас­полагая материал по стадиям развития народов, понимая под «стадией» степень культуры, определяемую по совокупности признаков материальной, социальной и духовной культуры, мы должны будем получить «историческую поэтику» в под­линном смысле этого слова, ту историческую поэтику, фун­дамент которой заложен Веселовским.

Путь, указываемый здесь, есть исторический путь, веду­щий изучение снизу вверх, от старого к новому. Надо ска­зать, что- этнография и история нам пока еще недостаточно помогают в этом отношении. У нас нет четкой периодизации стадий развития. Схема Моргана, подкрепленная Энгельсом, никем до сих пор не разработана на широком материале, не развита, не доведена до конца.

Наряду с таким изучением снизу вверх, в нашей науке принят обратный путь сверху вниз, т. е. реконструкция ранних «мифологических» основ путем анализа поздних материалов. Такое палеонтологическое изучение, показанное Марром для языка, принципиально правильно и вполне возможно и для фольклора. Но путь этот более рискован и труден. Необходим и неизбежен он там, где для ранних стадий нет непосредст­венно никаких материалов. Может оказаться, что фольклор

30 Специфика фольклора

Для некоторых народов окажется драгоценным историческим источником, по которому этнограф реконструирует и социаль­ный строй и представления народа. Фольклор, требующий ис­торического изучения, может таким образом сам оказаться драгоценным историко-этнографическим источником.

Очерченный здесь путь изучения представляет собою за­воевание нашей науки. На Западе до сих пор господствует принцип не стадиального, а простого хронологического изуче­ния. Античный материал будет там всегда считаться древнее материала, записанного в наши дни. Между тем, с точки зрения стадиальной, античный материал может отражать сравнительно позднюю стадию земледельческого государства, а современный текст - гораздо более ранние тотемические | отношения.

Очевидно, .что каждая стадия должна иметь свой общест­венный строй, свою идеологию, свое художественное творчест­во. Но дело в том, что фольклор, равно как и другие явления духовной культуры, не сразу регистрирует происшедшую пе­ремену и надолго в новых условиях сохраняет старые формы. Так как всякий народ всегда проходит несколько стадий свое­го развития, и все они находят свое отражение в фольклоре, оседают в нем, фольклор всякого народа всегда полистадиа­лен, и это одно из характерных для него явлений. Задача науки состоит в том, чтобы этот сложный конгломерат рас­слоить, а тем самым его распознать и объяснить.

Процесс переработки старого в новое есть основной твор­ческий процесс в фольклоре, прослеживаемый вплоть до на­ших дней. Говорить так-отнюдь не означает принижать творческое начало в фольклоре. Понятие «творчества» вовсе не означает создание абсолютно нового. Новое закономерно вырастает из старого. Фольклор творчески активен по самой своей природе и сущности, но творчество осуществляется на основе каких-то законов, а не произвольно, и задача науки и состоит в выяснении этих законов.

Что происходит у народов, фольклор которых записан в наше время, у народов самых разнообразных стадий разви­тия и живущих в самых различных условиях природы, мы знаем. Но есть стадии, которые сейчас не представлены ника­кими живыми народами, стадии, безвозвратно отошедшие в прошлое, и о фольклоре которых мы поэтому непосредственно ничего не знаем. Это - стадия раннего рабовладельческого земледельческого государства, разного типа и разных природ­ных и исторических условий, каковыми в древности были во­сточные государства, Египет, Греция, Рим. Фольклорист, ис­торически изучающий любой материал, будь ли то жанр, сю-

Специфика фольклора 31

Жет, мотив или что-либо другое, здесь видит себя охваченным туманностью, ибо очевидно, что фольклора в те времена ни­кто не записывал. Это ощущается тем более болезненно, что эта стадия впервые дает право говорить об образовании классов; это - стадия развития земледелия и земледельче­ских культов, стадия формирования нового сознания. Очевид­но, что и с фольклором должны были происходить глубокие изменения, о которых непосредственно мы ничего не знаем.

Однако,там, где нет прямых источников, есть источники косвенные, которые до некоторой степени и иногда пока еще гипотетически позволяют заполнить эту лакуну. Когда со­циальная дифференциация приводит к образованию классов, творчество точно так же дифференцируется. С возникновени­ем письма у господствующих классов возникает новое обра­зование, а именно (письменность, художественная литература, т. е. фиксация слова через его запись. Мы знаем теперь, что эта ранняя, первая литература сплошь или почти сплошь есть фольклор. Начало литературы есть занесенный на письмена фольклор, "а следовательно, положение для исследователя уже не безнадежное. Это значит, что изучение древних литератур, как египетской «Книги мертвых», мифа о Гильгамеше, мифов древней Греции, античной трагедии и комедии и т. д. для фольклориста обязательно. Правда, это не просто фольклор, а фольклор в отражениях и преломлениях. Если мы сумели внести поправку на жреческую идеологию, на новое государ­ственное и классовое сознание, на специфичность новых ли­тературных форм, вырабатываемых и создаваемых этим со­знанием, мы сумеем увидеть за этой пестрой картиной ее фольклорную основу.

Здесь фольклорист и литературовед встретятся в своих устремлениях. То, что происходит с фольклором и литерату­рой на этой стадии развития, полно величайшего значения для понимания истории духовной культуры вообще. Фоль­клор- это лоно литературы, она рождается из фольклора. Фольклор представляет собою доисторию литературы. Вся литература народов данной стадии может и должна изучаться на базе фольклора. Таким образом процесс передачи в ос­новном идет снизу вверх; он прослеживается и на феодализ­ме во всех его разновидностях, он ясен в фольклоре и лите­ратуре монгольских народов, он становится ясным и для европейского средневековья. Уже в иных формах мы видим ис­пользование фольклорных источников в литературе конца XVIII и всего XIX в., есть оно и в наши дни. В данной статье нет необходимости показывать это на примерах, это - дело специальных разысканий.

32 Специфика фольклора

Процесс этот закономерен и исторически обусловлен. Поэтому всякие попытки утверждать обратное явление, изо­бражать фольклор как «опустившееся культурное достояние» (т. е. опустившееся от социальных верхов) - не научны. Та­кие утверждения обычно основываются на том, что в народе поются песни, созданные в господствующем слое. Действи­тельно, такие песни поются. Но возводить это частное явление в общий принцип есть глубочайшая ошибка, свойственная чуждым и враждебным нам системам мировоззрения.

Литература, родившаяся из фольклора, скоро покидает вскормившую ее мать. Литература есть продукт иной формы сознания, которое условно можно назвать индивидуаль­ным сознанием. Это не значит, что она осуществляется через индивид, оторванный от среды; это, наоборот, означает, что индивид представляет эту среду и свой народ, но представляет его в своем индивидуальном, неповторяемом личном творчестве.

С другой стороны, в социальных низах продолжается творчество на старых основаниях, иногда во взаимоотношени­ях с творчеством господствующего класса. Оно передается из уст в уста, и специфические его признаки мы уже привели выше. Здесь только нужно добавить, что оно (у нас - вплоть до Октябрьской революции, а на Западе - по сегодняшний день) определяется иными формами сознания, чем творчество высших классов. Если старая наука называла это творчество «бессознательным» или «безличным», то термины эти могут быть не очень точны и не исчерпывают сути дела, но они отражают какую-то мысль, которая сама по себе верна. До­статочно сказать, что Маркс даже греческую мифологию ха­рактеризовал как «природу и общественные " формы, уже получившие бессознательную художественную обра­ботку в народной фантазии» (разрядка наша). Если Маркс не боится этого слова, то и нам незачем его избегать. Наше дело развить и уточнить, что под этим кроется, но обойти этой проблемы специфики народного творчества, как акта еще мало изученных форм сознания, нам нельзя.

Как всякое подлинное искусство, фольклор обладает не только художественным совершенством, но и глубоким идей­ным содержанием. Раскрытие этого идейного содержания - одна из задач фольклористики. Старая наука в лице Буслае­ва и его последователей опять была права, когда видела в нем выражение нравственных устоев народа, хотя, может быть, видела эти устои и идеалы не там, где сейчас видим их мы. Идейно-эмоциойальное содержание русского фольклора вкратце может быть сведено не к понятию добра, а к катего-

Специфика фольклора

Рии силы духа. Это та самая сила духа, которая приводит наш народ к победе. Изучение русского фольклора показы­вает, что русское народное творчество в сильнейшей степени насыщено историческим с а мо с оз н а н и е м. Это вид­но и на героическом эпосе, и на исторических песнях, позднее на песнях времен гражданской и Отечественной войн. Народ с такой интенсивностью исторического сознания и с таким пониманием своих исторических задач никогда не может быть побежден.

Что мы имеем в виду под понятием «фольклор»? Если взять этимологию этого слова, то в переводе с английского получим: «folk» - народ, люди, «lore» - знание (познания в какой-либо области). Следовательно, фольклор – это народное познание. В этимологии этого слова мы видим глубокий смысл, очень важный для рассуждений о природе фольклора. Собственно, и сам фольклор – «это познание народа», как писал американский фольклорист Ф.Дж. Чайльд (281, с.291).

Немецкого философа И. Гердера (см.: 1, с. 118-122; 91, с. 458-467; 167, с. 182-186) можно считать основателем фольклористики, как науки, хотя привычный для нас термин «фольклор» для обозначения народного творчества он не применял. И. Гердер стал не только одним из первых собирателей народной поэзии и песен, издав в 1778 г. труд «Голоса народов в песнях», но и выступил с научными работами «Фрагменты по немецкой литературе», «Критические рощи», «Об Оссиане и песни древних» и др., в которых выдвинул принцип исторического подхода к явлениям народной культуры. Он обратил внимание на собирание и изучение народной поэзии и песен, считая их источником поэзии вообще. Внешние поводы у него для этого были следующие.

В 1760-65 гг. поэт и собиратель старинных шотландских баллад и преданий Дж. Макферсон, на их основе написал и поэмы под общим названием «Песни Оссиана, сына Фингала». В следующем веке фольклорная подлинность «Песен Оссиана» оказалась проблематичной, но в том веке его произведения вызвалы громадный интерес общественности к народной поэзии и старине.

В 1765 г. англичанин, литератор и издатель Т. Перси, использовав народный рукописный сборник XVII века, так же выпустил книгу старинных английских песен «Памятники английской поэзии», сопроводив ее тремя научными статьями о творчестве древних бардов и средневековых менестрелей.

И. Гердер, заинтересовавшись этим изданиями, ввел в науку понятие «народная песня» (Volkslied), как он назвал сохранившиеся в народном быту старинные и современные ему народные песни, как и поэзию, бытовавшую в то время в народе. Отметив историческую роль народа в создании национальной культуры, И. Гердер писал, что в поэзии каждого народа отражаются его нравы, обычаи, условия труда и быта. И. Гердеру принадлежит большая заслуга в определении фольклора, как источника для создания национальной литературы и искусства, что впоследствии было развито художниками-романтиками.

Термин «фольклор» был предложен в середине XIX в. английским историком культуры Уильямом Джоном Томсом в статье «Folk-Lore», в журнале «The Athenaeum» в 1846 г. (опубликованной под псевдонимом А. Мертон). В статье У. Дж. Томс призывал к собиранию народного творчества, и в самом названии статьи подчеркнул, что фольклор - это «народное знание» (2, С. 179-180). Позднее, в 1879 г., в журнале «Folk-Lore Record», У. Дж. Томс подчеркнул, что фольклор – это устная история народа, остатки прежних верований, традиций, обычаев и т. д. В определении значения термина «фольклор» у У. Дж. Томса заметна связь с идеями И. Гердера и эстетикой немецких романтиков (Ф. Шеллинг, Я. и И. Гриммы и др.).

В 1870 г. в Англии было создано Фольклорное общество («Folk-Lore Society»). В журнале «Folk-Lore Record» приводится такое значение термина: фольклор – это «древние нравы, обычаи, обряды и церемонии прошлых эпох, превратившиеся в суеверия и традиции низших классов цивилизованного общества», и в более широком смысле - «совокупность форм неписаной истории народа», и далее: «Можно сказать, что фольклор охватывает всю культуру народа, которая не была использована в официальной религии и истории, но которая есть и которая была всегда его собственным произведением». .

Распространение термина «фольклор» и введение его в научный обиход связано с трудами В. Маннгардта, Э. Тайлора, Э. Лэнга и др.

Так термин «фольклор» выступил в науке как обозначение совокупности архаики, традиций и народно-бытовой культуры, с ясно выраженным «этнографическим» подходом к фольклору, и границы его были очень широки.

В 1874 г. американский ученый Ф. Дж. Чайльд опубликовал в «Универсальной энциклопедии» Джонсона статью «Поэзия баллады», где не использовал термины «folk» и «folklore», употребляя вместо них другие - «people» (народ) и «popular» (народный). Этими теминами он охарактеризовал народную культуру в целом. Выражая свое отношение к проблеме авторства баллады, он писал, народная поэзия «всегда будет выражением разума и сердца народа, как индивидуальности, и никогда - личности индивидуального человека» (281, с. 291).

Ф. Дж. Чайльд выступил создателем американской школы фольклористики и отделял свою теорию народной поэзии от идей немецкой «романтической» школы. В 1892 г. в «Универсальной энциклопедии» Джонсона, ученик Ф. Дж. Чайльда, В. Невел, развивая идеи Ф. Чайльда, определил фольклор как формально универсальные обычаи и верования целого этнического сообщества, сохраняющегося через консервативные и менее образованные классы. Он отметил в качестве основной характеристики фольклора - «устное творчество», «устную традицию», дополнение к литературе .

Параллельно термину «фольклор», в науке западных стран, сопутствовали и другие названия – Poesie populaire, Traditions populaires, Tradizioni populari (народные традиции), Volkdichtung (народная поэзия), Volkskunde (народное искусство). Только в XX в. термин «фольклор» стал общеупотребительным. В его широком значении, т.е. как «народные традиции», «народное художественное творчество», его стали применять большинство ученых Великобритании, Франции, Германии, Бельгии, США, Латинской Америки и других стран. В науке скандинавских стран и Финляндии фольклор определяется как коллективное традиционное знание, передаваемое посредством слова и действия.

В 1949-50 гг. в США был издан двухтомный энциклопедический "Стандартный словарь фольклорной мифологии и легенд" . В нем более 20 статей о фольклоре, принадлежащим ученым разных стран и научных направлений, которые дали различные определения фольклора и методик его исследования.

Мексиканский ученый М. Эспиноза определяет, что «фольклор состоит из верований, обычаев, суеверий, пословиц, загадок, песен, мифов, легенд, сказаний, обрядовых церемоний, магии, как первобытных и неграмотных людей, так и масс народа в цивилизованном обществе… Фольклор может быть назван прямым и верным выражением памяти примитивного человека» [«Standard dictionary of folklore …», p. 399].

Подобных взглядов придерживаются в упомянутом «Словаре» и другие авторы. Так, М. Барбье включает в фольклор все, что относится к «традиционной культуре» - вплоть до кулинарных рецептов; Б. Боткин пишет, что «в чисто устной культуре все является фольклором» [там же, p. 398].

Аргентинский фольклорист К. Вега в 1960 г. издал работу «Фольклористика. Предмет и заметки к ее изучению в Аргентине». К. Вега назвал фольклором такие проявления народной культуры: мифы, легенды, сказки, басни, загадки, песни, игры, обряды, верования; особенности народного языка, жилища, мебели, утвари и т.п.

К. Вега говорит о наличии двух различных уровней культуры, которые соответствуют условно «просвещенным классам» и собственно «народу». Фольклор выступает, как культурный «пережиток», который еще 50-100 лет назад был распространен у «просвещенных» классов, но постепенно был вытеснен в народные массы, прежде всего сельские, где он сохраняется и продолжает функционировать (176, С.174-192).

Мы считаем, что вышеупомянутые авторы, во-первых, берут достаточно широкие границы для определения фольклора, смыкают его с народоведением; во-вторых, недооценивают сущность фольклорно-исторического процесса, обеспечивающего как преемственность традиций, так и новотоворчество, обновление системы видов и жанров фольклора.

В отечественной науке в XVIII-XIX вв. применялись такие понятия, как «народная поэзия», «устная народная словесность». Понятие «фольклор» было введено только в 1890-е гг. - нач. XX в. Е. Аничковым, А. Веселовским, В. Ламанским, В. Лесевичем, что расширяло и сам предмет исследования.

Но и позднее, в советской фольклористике, долго применялось обозначение «устное народное творчество», что ограничивало и сам предмет исследования. Наряду со значением устности передачи фольклора всегда подчеркивался коллективный характер его создания (или анонимность авторства) и вариативность.

Распространенным мнением является то, что фольклор - это «народное искусство». Возможно, что его такая трактовка уместна в случаях, когда речь идет о концертном исполнении фольклора. Но такой вид «фольклорного искусства» практически всегда представлен в обработках и аранжировках профессионалов, но еще и «вырван» из контекста народного быта.

Отметим, что еще в 1938-41 гг. в труде «Русский фольклор» Ю.М. Соколов писал о невозможности, в силу тесной связи фольклора с народно-бытовой культурой, генетической связи с мифом и пр., его трактовки только как искусства и применения к нему термина «устное народно-поэтическое творчество» (216, с.7-8).

Признанный в мировой науке авторитет, В.Я. Пропп называл фольклором словесное творчество и музыкально-песенные жанры. Он писал: «что понимается под фольклором в западноевропейской науке? Если взять книгу немецкого фольклориста И. Мейера «Deutshe Volkskunde», то мы видим там следующие разделы: деревня, постройки, дворы, растения, обычаи, суеверия, язык, предания, сказки, народные песни. Такая картина типична для всей западноевропейской науки. Фольклором мы называем то, что на Западе называется народными традициями, народной поэзией. А то, что на Западе называется фольклором, можно назвать «научно-популярным родиноведением» [В.Я. Пропп. «Фольклор и действительность», 1976, с. 17-18].

В.Я. Пропп писал: «Под фольклором понимается только духовное творчество, и даже уже, только словесное, поэтическое творчество. Поскольку поэтическое творчество почти всегда связано с музыкой, можно говорить о музыкальном фольклоре и выделить его в самостоятельную научную дисциплину» [там же, с. 18].

В трудах отечественных иследователей XX века отражены представления о фольклоре, как части традиционной крестьянской культуры, сохраняющихся пластах культуры в крестьянской среде на протяжении последующих периодов в истории общества. (3. Чичеров В.И. Зимний период русского народного земледельческого календаря XVI-XIX вв. Очерки истории народных верований. М., 1957; Пропп В.Я. Русские аграрные праздники. М., 1963; Рождественская С.Б. Русская народная художественная традиция в современном обществе. М., 1981; Некрасова М.А. Народное искусство как часть культуры. М., 1983; Чистов К.В. Народные традиции и фольклор. Очерки теории. Л., 1986. Гусев В.Е. Русская народная художественная культура. (Теоретические очерки). СПб., 1993 и др.).

М.С. Каган связывал фольклор преимущественно с крестьянским творчеством и поэтому говорил об угасании фольклора, рассматривал его как предискусство и т. д.

В.Е. Гусев в статье «Фольклор как элемент культуры» и др. пишет, что в настоящее время определились три основных эстетических подхода к фольклору:

1 - фольклор - это только устное народное творчество,

2 - фольклор – это комплекс словесных, музыкальных, танцевальных и зрелищно-игровых видов народного творчества,

3 - фольклор - это народная художественная культура в целом, включающая изобразительное и декоративно - прикладное искусство .

Недостатки первого подхода к фольклору заключены в разрыве многофункциональных связей, реально существующих в культуре; его соотнесения только с словом, не замечая его невербальных синкретических проявлений; изучения специфики фольклора только со стороны языка, связей с литературой и т. п.

Второй подход основан на выделении художественной специфики фольклора, дифференциации между «изобразительными» и «выразительными» видами художественной деятельности. В «Эстетике фольклора» В.Е. Гусев классифицировал фольклор по эпическому, драматическому и лирическому родам искусства; словесным, музыкальным, танцевальным, театральным видам и т. д. Жанровую специфику фольклора он определял художественной формой, поэтикой, бытовым применением, связью с музыкой и т. п. .

В третьем подходе к фольклору мы видим стремление объединить в понятии «фольклор» всю народную культуру в целом, размывание его видовых и жанровых границ. Несомненно, в фольклорном творчестве большую роль играет и народный костюм (одежда, обувь, украшения), обрядово-ритуальные предметы, музыкальные инструменты и даже манера играть на них; народное зодчество, например, как «изобразительно-декоративный фон», на котором происходит действие (русская свадьба и др.). В этой связи отметим, что существует и такое понятие, как «пластический фольклор», т. е., народное декоративное и изобразительное творчество (см.: 236, 237).

Сущностная характеристика фольклора отечественными исследователями в основном определялась, прежде всего, его художественными признаками, сопоставлением его с литературой, что нацеливало исследователей на характеристику его как специфического вида искусства – «народное искусство». действительно, его как искусства. Но в подобном подходе к фольклору, он должен обладать и всеми специфическими признаками искусства, а так же и полнотой его характеристики как формы общественного сознания.

Это приводит к недооценке фольклора, имеющего специфическую связь как с материально-бытовой, так и с духовной и художественной сферами историко-культурного процесса. Прежде всего, фольклор - это народная бытовая и художественная традиция с многообразием социокультурных функций. К.С. Давлетов пишет о важнейшей общественной функции фольклора – «функции народной истории, народной философии, народной социологии» (65, с.16).

Характеризуя его социокультурные функции в прошлом, К.В. Чистов отмечает, что фольклор удовлетворял тогда не только художественные потребности народа. «Говоря современным языком, он был и устной книгой, и устным журналом, и устной газетой, и формой художественной самодеятельности, и способом закрепления и передачи исторических, юридических, метеорологических, медицинских и прочих знаний» [К.В. Чистов. Фольклор и современность //С.И. Минц, Э.В. Померанцева. Русская фольклористика. Хрестоматия. М.: Выс. шк. 1965. с. 453].

Причины перечисленных выше подходов в определении фольклора мы видим в различии методологических, мировоззренческих и профессиональных принципов исследователей.

Фольклор характеризуется сложным переплетением художественного и нехудожественного начал: одними свойствами он входит в сферу искусства, другими - выходит из него. Многими чертами фольклор генетически связан с мифом. К тому же познавательная, эстетическая, обрядовая и бытовая функции в нем составляют одно синкретическое целое, заключенное в образно-художественную форму.

Явно недостаточен взгляд на фольклор как только устную традицию. Первая записанная литература всегда или почти всегда была фольклором, писал В.Я. Пропп. Таковы древнегреческие «Илиада» и «Одиссея», индийские эпосы «Махабхарата» и «Рамаяна» и др. Средневековые литераторы записали древнегерманский эпос «Песнь о Нибелунгах», древнеанглийский «Беовульф», кельтские народные сказания о короле Артуре, исландские саги; плодом рыцарского творчества являются эпические «Песнь о Сиде», «Песнь о Роланде» и др. С распространением грамотности появились и «народные» рукописные книги, которые распространялись и перерабатывались («Роман о Лисе», «Сказание о докторе Фаусте» и др.).

Первые русские летописи связаны с фольклорными преданиями и легендами. Можно отметить использование в летописных источниках фольклорных символов, образов и т. д. Таков и эпос «Слово о полку Игореве», обнаруженный в рукописи в 1792 гг. графом Мусиным-Пушкиным в одном из монастырей. (Для русской культуры проблема его авторства не менее важна, чем знаменитый вопрос об авторе «Илиады» и «Одисеи»).

Письменность средневековой Руси («золотого века фольклора») была представлена в основном христианской литературой, и только летописи и фольклор выполняли светские культурные функции. Летописцы включали как исторические предания, так и фольклор, даже скоморошины (напр., «Моление Даниила Заточника»). В московский летописный свод Фотия (XV в.) были включены былины киевского цикла.

На Руси подписывался народный лубок, например, с изображением выступления скоморохов: «медведь с козою прохлаждаются, на музыке своей забавляются» и т. д. К XVII в. относятся рукописные повести «Повесть о Горе Злочастии», «Повесть о Савве Грудцыне», «Шемякин суд» и другие, которые не сохранили имен авторов, и по существу, являются рукописным фольклором . В России такой жанр фольклора, как духовные стихи, записывался, и эту традицию сохранили до XX в. старообрядцы. Так, кроме устной передачи, возникли первые записи русского фольклора.

Тем более это относится к содержанию русского фольклора XVIII-XIX вв., ибо, начиная со второй половины XVIII в., крестянский фольклор не только записывался, но и издавался, благодаря чему он получил широкое распространение и в городской среде. Не ограничивая фольклор крестьянской традицией, следует признать, что в это время интенсивно развиваются жанры городского, солдатского и т. д. фольклора.

В отечественной фольклористике, наряду с устной традицией, подчеркивался коллективный характер его создания. Однако говорить как о коллективном, так и индивидуальном характере фольклорного творчества, или отсутствии авторства - достаточно сложная проблема. «Понятие коллективности, если считаться с реальными фактами, пишет К.С. Давлетов, может применяться только к содержанию народного творчества, к его качеству, специфике, при этом неизбежно встает вопрос о диалектике индивидуального и коллективного, характерной для фольклора» .

Коллективная природа фольклорного творчества не исключает личного творчества древних рапсодов, бардов, акынов, ашугов, рассказчиков, таких русских сказателей былин, как Т.Г. Рябинин и др. Целые семьи народных сказочников были найдены М.К. Азадовским в 20-30 гг. XX века в селах Сибири .

М.К. Азадовский считал фольклорное творчество не пережитком старины, традицией прошлого, а как процесс живого индивидуального творчества, развивающеегося в рамках народного коллектива. Он отмечал, что грамотность сказочников не является препятствием для развития фольклора, а наоборот, является для них новым стимулом творчества: «Мы порываем с безличной этнографией, и входим в круг мастеров-художников, где общая работа отмечена печатью создающих и ведущих ее ярких индивидуальностей» . Так же и К.С. Давлетов пишет, что фольклористами было установлено существование вполне определенных авторов у ряда песен, частушек и т. д., «народность которых не позволяет отрицать никакая теоретическая предвзятость» .

Проблему коллективного авторства в фольклорном творчестве проявляется следующим образом. В фольклорном творчестве личное, авторское начало, растворяется в общем потоке народного творчества, когда индивидуальное творчество певца, поэта и т. п., что передается, как народное, следующим поколениям. Сущность фольклорно-творческого процесса в том, что новое, чаще всего, вливается в традиционные формы как обработка, переделка старого материала и затем варьируется другими исполнителями. Таким способом фольклор отражает коллективное сознание народа. Коллективное народное сознание, как общность «духа» и подсознательные художественно-творческие импульсы, преобладают и поэтому в процессе творчества не разделяются на личное и общее. Личность автора, в силу этого, анонимна, а его творение выражает сам «дух народа».

В.Я. Пропп отмечал, что историческое развитие фольклора показывает, что существует фольклор, возникший еще в доисторическое время в системе какого-либо обряда и доживший в устной передаче до наших дней, и имеющий варианты в международном масштабе, и фольклор, возникший в новейшее время как индивидуальное творчество, но обращающееся как фольклор .

Конечно, между обрядовым фольклором, ведущим свое происхождение от языческих времен, и туристской песней, буквально передающейся «по слуху», имеется существенная разница. В первом случае мы видим наиболее ранние по генезису жанры фольклора, связанных с мифологической культурой, во втором случае, мы видим современный фольклор поэтов-любителей.

Существуют такие примеры коллективности творчества, как сказки, в которых индивидуальность автора выражается в мастерстве рассказчика, его умении варьировать, импровизировать, и возможно, даже по новому, преподнести слушателям ее содержание.

Календарно-земледельческие песни русского фольклора - пример коллективного творчества, исторические песни - пример анонимности автора или группы авторов, а лирические песни, частушки - пример пробивающейся творческой индивидуальности автора.

Сегодня многие распространенные в массах песни, которые мы называем считаем «народными» (фольклором), зачастую могут оказаться переделкой стихов одного из малоизвестных (и даже известных) авторов XIX в., которые положенны народом на музыку и обращающимися как фольклор, и следует им и являющимся.

Такие жанры, как авторская песня, которые явно тяготеют к фольклору, при поисках обнаруживают своих авторов. Например, в 40-60 гг. XX в. в студенческой среде распространились песни «Бригантина» (стихи написал погибший на войне молодой поэт П. Коган) и «Глобус» (в ней только три начальных строфы принадлежат М. Львовскому, остальные - анонимным авторам). Музыку к этим песням сочинил музыкант-любитель Г. Лепский. Эти песни были тесно связаны с самосознанием и, безусловно, стали фольклором XX в. Не забыты они и сегодня. («Когда поет душа». Самые популярные песни ХХ века. Сост. Ю.Г. Иванов. Смоленск, 2004).

Сама идея нисхождения в фольклор «высших» культурных слоев не нова. В свое время в отечественной фольклористике критиковалась идея Вс. Миллера о создании былин княжескими дружинными певцами и поддерживающего эту идею в 20-30 гг. XX в. В.А. Келтуялу. Однако этот процесс и сегодня имеет место в фольклоре, как европейском, так и отечественном. На это обстоятельство обратил большое внимание и П.Г. Богатырев в статье «Фольклор как особая форма творчества» (27, С. 369-383). Мы бы назвали этот культурный процесс «фольклоризацией» повседневного культурного материала, о чем писал и В.Я. Пропп.

Одной из специфических особенностей черт фольклора называется его связь с бытовой культурой и национальным профессиональным искусством.

Проблема традиций в фольклорном процессе и новаторства в фольклоре и означает, что невозможно и однозначное решение этого вопроса.

Как мы видим, проблема специфики «устности» фольклора, как и «коллективности» творчества имеет тесную связь, как с проблемой авторства, так и с проблемой «фольклоризации» литературных и иных источников. В сферу фольклорного обращения могут войти и литературные произведения. Например, детьми может рассказываться и «разыгрываться» сказка Ш. Перро «Золушка», которую дети читали, а возможно, видели в кино. Почти утрачено авторство стихов Н.А. Некрасова, на которые народ сложил песню «Коробочка» и др. Но как только подобные сказки, песни и пр., начинают в народе изменяться, исполняться по разному, создаваться варианты, они уже становятся фольклором, если закрепляются в народной практике. Характерной приметой русского фольклора в XX в. стала «фольклоризация» массовых хоровых песен (М. Захарова, И. Дунаевского, Б. Мокроусова, М. Блантера и др.), которые запел весь народ.

Очевидно, что русские исторические песни, основанные на фактическом материале и имеющие множество конкретных исторических имен (в том числе, Пугачева, Суворова, атамана Платова и многих др.), вначале имели своих авторов. Возможно, что сочиняя песню, эти авторы свой текст записывали. Но в дальнейшем, в результате устной передачи, обрастая изменениями, вариантами, такая песня стала фольклором. Однако для самосознания авторов этих песен характерно употребление множественного числа - «мы заступим», «мы победим» и т. п., а по отношению к исторической личности – «он сказал» и т. д. Коллективность отражена в самом характере сознания народных авторов.

Итак, проблему коллективности творчества в фольклоре следует рассматривать не столько как проблему личного авторства, а как проблему коллективности народного сознания. Коллективная природа сознания в фольклоре никак не исключает наличия личного творчества отдельных сказателей, певцов, напротив, предполагает его. Древние предания говорят о творческой силе Орфея, Оссиана, Бояна и других певцов-поэтов.

Вместе с тем, творческая сила фольклора заключается именно в его коллективности. Например, в отличие от любого театрального спектакля, где с одной стороны есть автор текста, актеры – исполнители и пр., а с другой - зрители, в таком фольклорном действии, как традиционный свадебный обряд, такое деление не имеет и не может иметь подобной дифференцированности. Несмотря на явное распределение социально-бытовых ролей жениха, невесты, сватов, дружки, многочисленных родственников, а так же присутствующих сельчан, они не зрители, а участники одного традиционного народно-бытового обряда. На нем исполнение песен, танцев и пр., как правило, массовое.

Французский ученый Arnold van Genner отметил, что фольклор - это универсальный объект со специфическим элементом, который заключается в определении «народный» (Lе folrlore. Раris, 1924, р. 21). Национальный образ мира отражает народный менталитет, который представляет собой результат наследственности этноса (генетических задатков в психике) и развития культуры (сложившихся народных традиций, обычаев, предпочтительного выбора той или иной религии), которые включают исторический опыт этноса, сложившийся в процессе его длительного формирования.

Роль развития социальных отношений, материальных факторов в формировании общественной психологии масс, возникновения по мере развития культуры дифференцированных форм общественного сознания, мы не отрицаем, ибо даже в отношении «архетипов» и «символов», лежащих как «коллективное бессознательное» в самом основании культуры, К. Юнг считал, что «лишь социальный опыт проявляет их, делает их видимыми» (270, С.92).

К. Юнг говорил об «архетипах» и «символах», порождающих миф, как о едином психобиологическом фундаменте, возникшем на заре человеческой истории. Происхождение таких жанров фольклора, как волшебная сказка, народные обряды и некоторые другие жанры восходит к проблемам мифа, магии и сохранения рудиментов мифологического сознания в фольклоре, язычества, определяющих конструктивные особенности этих фольклорных форм.

Мы отмечаем длительный период развития культуры, и существеннную разницу в проявлениях национального характера культуры, отмечаемую уже древними мыслителями. При сходстве мифов у многих народов мира (в частности, у индоевропейских народов), мы отмечаем, что наиболее характерным проявлением национального начала в фольклоре являются музыка, песни, танцы и др., так как каждый этнос отличается только ему одному присущему сочетанию темперамента, типа мышления и мировосприятия.

Нам представляется, что весь народ в совокупности его классов, сословий и т. п., является носителем и хранителем своего языка, своего фольклора и самобытной художественной культуры, ибо только в «этническом поле» протекает постоянный процесс фольклорного художественного творчества, который сохраняется в исторической памяти народа как имеющий специфические особенности своего языка, отличающегося от фольклорного языка других народов.

Вместе с тем, музыкальные и др. невербальные компоненты фольклора не отстаются исторически неизменными. За несколько столетий негритянское население Америки настоько преобразило и синтезировало как европейские, так и африканские элементы в музыке, пении, танце, что этот фольклор стал восприниматься как национально значимый для каждого из народов тех стран Америки, где они проживают.

В.Я. Пропп сближает генетически фольклор не с литературой, а с языком, «который также никем не выдуман» и не имеет авторов. Он возникает и изменяется совершенно закономерно и независимо от воли людей, везде, где для этого в историческом развитии народов создались соответствующие условия» (186, С.22). Можно говорить о метафоричности, художественной образности фольклорного языка (А.Н. Афанасьев, А.Н. Веселовский и др.), специфику отражения в языке фольклорно-сказочного времени и пространства (Д.С. Лихачев).

Следует отметить, что художественный язык фольклора во многих случаях, в той или иной мере, синкретичен и имеет не только словесную (вербальную), но и невербальную сферу своего «я», в котором отражается специфика народного духа в границах художественного отражения мира.

Понятие «язык» никак не может быть сведено лишь к устной и письменной речи человека, к слову. Оно включает и другие разнообразные способы и формы получения, фиксации и передачи невербальной информации (например, языки музыки, танца, мимики, жеста, цвета и др. в фольклоре), а так же способность человека к ее воспроизведению. В языке фольклора мы отмечаем как вербальную сферу (слово) и невербальную (музыка, танец, игра, обряд, народный праздник и т.д.). Особо яркой этнической доминантой в фольклоре обладает его невербальная языковая сфера, которая отражает особенности национального темперамента и т. п. как результат подсознательно-чувственного освоения мира. Существует даже чувственно-бессознательное ощущение Родины, и пребывание человека на чужбине вызывает «ностальгию», в том числе из-за отсутствия привычного звучания народной музыки, песен, танцев и т. п.

Э. Сепир и Б. Уорф, выдвинувшие гипотезу лингвистической относительности, говорили об обусловленности восприятия и мышления специфической структурализацией языка (107, С.163). Они считают, что языковые навыки и нормы бессознательного определяют образы (картины) мира, присущие носителям того или иного языка. Различие между этим образами тем больше, чем далее языки отстоят друг от друга. Грамматический строй языка навязывает способ членения речи и описание окружающей действительности. Роль языка здесь формирующая. Отсутствие в языке слов для выражения ряда понятий не означает невозможности присутствия их в сознании. О национальных образах мира пишет и Г.Д. Гачев (42).

Таким образом, в коммуникативно-информационной сфере фольклорного творчества этнические особенности проявляют себя в заметной и узнаваемой оболочке, причем можно отметить не только вербальную сторону фольклора, но и специфику невербальной. Поэтому невозможно перевести на «другой» язык народный танец, музыку (их можно только воспроизвести, стилизовать), как неадекватен будет и перевод словесного текста фольклорной песни на другой язык, который изменит ее национальную специфику.

В связи с выше сказанным, трактовка фольклора как устного народного творчества, при синкретизме художественных элементов и бытовых функций фольклора кажется нам неправомерной. В фольклоре слово выступает в синтезе с другими элементами, само слово поэтически-ритмично, музыкально-интонационно, если это даже повествование (былинный речитатив, сказка и др.). В исторических, протяжных, лирических русских народных песнях слово соединяется с музыкальной мелодией, четким ритмом, зачастую инструментальным сопровождением. В скорых и плясовых песнях, частушках слово тем более соединяется с моторным ритмом, движением, пляской, активной мимикой. Художественный синкретизм фольклора присутствует и в орнаментике народной одежды, символике цветной гаммы, в украшениях, которые связаны с традиционными национально-психологическими установками. Вместе с тем, синкретизм не следует считать спецификой художественной сферы фольклора соединение вербальности и невербальности его языка. Синкретизм фольклора следует понимать в особой «совокупности» фольклорных явлений с народными традициями, праздниками, обрядами, в которых он и проявляет себя в полной мере как культурно-эстетический феномен. Тем не менее, в народном празднике фольклорное «меткое» слово является ведущим компонентом действия. Это и пословица, и поговорка, сказанные ко времени. Слово так же органично соединяется с музыкой в песенных жанрах, частушке, непременно связанной с танцем, в игровых жанрах. Кроме слова, так же важны выразительная мимика, удачный жест, как и соблюдение традиций.

Для фольклористов XIX и начала XX века, как говорилось выше, характерно противопоставление некоего «чистого» крестьянского фольклора, патриархальной народной культуры «тлетворному и разлагающему» фольклор городскому влиянию. Они стремились записывать такие исчезающие жанры, как былины, обрядовый фольклор. Фольклорный же театр «Петрушки», народные балаганы, мещанскую балладу, бытовой, цыганский и «жестокий» романсы, частушку они считали явлениями «вырождения» фольклора. Признавая эстетическую ценность только крестьянского традиционного фольклора, фольклористы объявляли «губительными» для него исторически неизбежные связи с городским творчеством и литературой. Однако народ любил и балаганы, и потешки кукольников, как возвращение «скоморошества».

Фольклор, невзирая на длительные контакты с литературой и др. видами искусства, существует, как вид массового творчества, достаточно самостоятельно, образуя через свою специфику, отражающую через особенности народной психологии «ядро» художественных форм и традиций, что так же составляет его специфику, отличающую его от других форм общественного сознания, в том числе, и искусства. Отметим, что развитие фольклорного художественного сознания воспроизводит не только прежние формы и жанры фольклора, тесно связанные с народным бытом, но рождает и новотворчество как отражение изменяющихся форм мировосприятия.

В настоящее время есть несколько форм существования фольклора. Есть живая форма, и есть историческая форма его существования (то, что функционировало традиционно в недалеком прошлом) и осталось для нас в зафиксированном фольклористами виде - записи, книги, ноты, предметы материально-художественной культуры. Есть и такая форма сегодняшнего функционирования фольклора как репродуцирование, перешедшая в концертные залы, обработанная профессионалами, в том числе, в народных хорах и т. д.

Менее заметен и изучаем фольклор собственно XX в.: развитие самодеятельного творчества масс - самодеятельная поэзия и песня (например, студенческий, армейский фольклор), новые частушки, самодеятельные праздники смеха, например, юморины, КВН, праздник 1 апреля и т.д., анекдоты, рассказы-былички - о полтергейсте, барабашках, фольклоризация бардовской и массовой песни, туристских песен, исторические предания-воспоминания о героях гражданской и Великой Отечественной войны и др. Очевидно, в этом случае следует сказать о некоторой временной дистанции, необходимой для того, чтобы тот или иной новый жанр, сюжет фольклора вошел органично в народное самосознание как кровно-родной, был художественно отшлифован в массах.

Фольклор существует, как незыблемый фундамент народного менталитета, коллективный культурно-эстетический опыт, которому свойственно особое, чувственное познание окружающего мира и природы. Художественная специфика фольклора позволяет рассматривать его в контексте ключевых категорий народной этики и эстетики.

Все сказанное выше позволяет сделать следующие предварительные выводы о том феномене, который мы усматриваем за понятием «фольклор»:

Фольклор является проявлением обыденного художественного сознания и характеризуется следующими уровневыми чертами: синкретизмом (связь с другими формами общественного сознания - мифом, религией, искусством и пр.), деятельно-практическим характером, тесной связью с коллективной общественной психологией, широким массовым бытованием, традиционностью основных образов и форм.

В связи с этим необходимо видеть, прежде всего, национальное своеобразие фольклорного художественного сознания в целом, отличающем его от других форм общественного сознания, в т. ч., и от искусства как специализированно-профессиональной, наднациональной, «эталонной» формы общественного сознания. Если в искусстве формы художественной выразительности (создания и прочтения текста) вторичны и подчинены эстетическому осмыслению, то в фольклоре две эти стороны в большей степени равнозначны, возможна инверсия в их смысловом взаимодействии.

Главными признаками отличия фольклора от искусства как формы обыденного сознания является этническое начало, качественно более высокий его уровень художественно-бытового синкретизма и др. В фольклоре осуществляется эстетическое переосмысление многих сторон обыденного сознания и быта, оформление всех их в виде традиционного конкретного фольклорного текста. Отчасти это обстоятельство роднит фольклор с обрядово-ритуальными, синкретическими формами магии и мифа. Говоря при этом о фольклорном сознании, важно подчеркнуть особую, преобразующую, формообразующую роль эстетической функции.

Специфика фольклорного сознания определяется закономерностями обыденного уровня общественного сознания. Выделение фольклорного художественного сознания как особой формы общественного сознания возможно только в связи с признанием за обыденным сознанием множественности его сторон.

Вопрос о недифференцированности фольклора как формы общественного сознания должен быть пересмотрен в связи с историческим развитием общества, возникновением классовых государств и т.д., следовательно, развитием дифференцированных уровней и форм общественного сознания среди которых он и существует. Фольклор фактически возникнув в родово-патриархальном обществе, (о чем говорит создание мифов, сказок, героико-эпических жанров и пр.), постепенно дифференцируется от мифа, затем и других форм общественного сознания, сохраняя с ними связь. Он продолжает развиваться и существовать и в новых социокультурных условиях (например, античности, средневековья, Нового времени и наших дней).

Говоря о специфике фольклора, стоит остановиться на такой его особенности как общественного сознания, в котором коллективное сознание преобладает над личностно-индивиду-альным. Это позволяет включить в методический аспект исследования такой феномен общественной психологии как коллективное сознание.

Сущность фольклора, возможно рассматривать не только в качестве социального феномена (общественного сознания), но и через познание индивидуальной психики человека, в котором наличествует слой подсознания и «коллективное бессознательное». Это может объяснить его генетическую связь с мифом и некоторые бессознательные импульсы в фольклорной деятельности.

Нам представляется, что фольклорное сознание - феномен более широкий, чем собственно фольклор (с его системой видов и жанров). Фольклорное сознание как художественное сознание проявляется во всех других формах народного художественного творчества: декоративно-прикладном творчестве, народных ремеслах, народном зодчестве и т. д.

Фольклор - это не только «культурные тексты» (формы, жанры), но и способ творческой народной деятельности по их созданию, бытованию (традиции, обряды и т.п.), механизмы их передачи от поколения к поколению (своеобразные певческие «школы», ремесленные артели и т.д.). Фольклор следует рассматривать в контексте народной культуры как целостную систему, осмысливаемую и регулируемую фольклорным художественным сознанием в целом.

В XX в. на протяжении нескольких десятилетий творческая мысль сковывалась идеологическим диктатом. Поощрялись уп­рощенно-социологические исследования. Для фольклористики признавались обязательными идеи теоретиков марксизма. В со­ветской науке 30-50-х гг. господствовали догматические кон­цепции. Появился термин "марксистская фольклористика", обо­значивший направление, которое разрабатывало проблемы ис­тории и теории фольклора с учетом трудов Маркса, Энгельса, Ленина, Луначарского и других марксистов. Его последователей интересовала связь фольклора с освободительным движением, выражение в народных произведениях классового рефлекса и т. п. Достижения отечественной и зарубежной "немарксистской" науки замалчивались, преуменьшались или отрицались. Подвер­гались критике выдающиеся ученые "домарксистского" перио­да (Ф. И. Буслаев, А. Н. Веселовский, В. Ф. Миллер и др.). В этих условиях был предпринят опыт создания общей истории русского фольклора1 и истории русской фольклористики2.

Для ряда фольклористов альтернативой вульгарно-социоло­гического подхода стали методы формального исследования. В области изучения повествовательного фольклора получил раз­витие структурно-типологический анализ. Его представители за­нялись выявлением инвариантных моделей жанров, сюжетов, мотивов. Явления типологических отношений они рассматри­вали в синхронном плане (от греч. synchronos - "одновремен­ный"), т.е. характеризовали состояние той или иной фольклор­ной системы за один период времени. Позже появилась струк­турно-семиотическая фольклористика, которая стремится уста­новить общие закономерности построения фольклорных текстов как знаковых систем3.

С освобождением от догматизма наука постепенно стала воз­вращаться к полноценным историческим исследованиям. Полу­чил развитие историко-типологический метод, который явле­ния фольклорной типологии рассматривает в диахроническом плане (от греч. dia - "через, сквозь" и chronos - "время"), т. е. на разных этапах исторического развития фольклора, в его ге­незисе и эволюции. При этом фольклорные произведения изу­чаются в историческом и этнографическом контексте1 Такой принцип был последовательно проведен в ряде монографий: об обрядовом календарном и семейном фольклоре2, сказках3, не­сказочной прозе4, былинах5 и др.

Синхронный и диахронный подходы диалектически взаимо­связаны, ибо фольклор существует как в пространстве, так и во времени. Можно сказать, что в формальных исследованиях пре­обладает интерес к форме произведений, а в исторических - к их содержанию. Следует, однако, заметить, что форма и содер­жание неравноправны. "В фольклоре, - писал родоначальник структурализма В. Я. Пропп, - при единстве или спаянности содержания и формы первично содержание: оно создает себе свою форму, а не наоборот"6. Генеральной задачей фольклорис­тики можно считать поиск универсальной теории, способной органически объединить направления формального и истори­ческого типа. Это выражают и периодически возникающие в печати дискуссии: об историзме былин, о месте фольклористи­ки в системе других наук и др.

Процессы истории фольклора исследует историческая поэтика, созданная как особое направление А. Н. Веселовским, а впос­ледствии разрабатывавшаяся В. М. Жирмунским, Е. М. Меле-

тинским, В. М. Гацаком и другими исследователями1. В ее рам­ках рассматриваются поэтические роды, жанры, стилевые сис­темы - как в целом, так и в своих конкретных проявлениях. Историческая поэтика исследует связи устного народного твор­чества с письменной литературой, музыкой, изобразительным искусством.

В последние годы отчетливо обозначилась тенденция комплек­сного изучения фольклора, языка, мифологии, этнографии и на­родного искусства как слагаемых единой духовной культуры наро­да. Здесь в области реконструкции славянского язычества и мифо­логии особенно продуктивна деятельность сотрудников Института славяноведения и балканистики Российской Академии наук (эту работу долгие годы возглавлял этнолингвист Н. И. Толстой)2.

Любой метод предполагает опору на факты. В жизнь фольк­лористов вошла электронно-вычислительная и другая техника, что значительно повышает точность записей, упрощает механи­ческие операции по учету и систематизации материала, поиску необходимой информации."Современная фольклористика, - отмечал Н. И. Толстой, - продолжает пользоваться прежде все­го синхронно-описательным методом, постоянно его теорети­чески и технически совершенствуя. <...> Наряду с ним широко применяется сравнительно-типологический метод и старый, ис­пытанный и в то же время постоянно обновляемый и проверя­емый на новом материале сравнительно-исторический метод. Этот метод был предложен и успешно применен более века тому назад замечательным русским ученым А. Н. Веселовским..."3.

В самоопределении современной фольклористики как само­стоятельной научной дисциплины значительными событиями стали первый словарный свод фольклористических терминов и понятий (на материале трех восточнославянских народов)4, а так­же книга В. П. Аникина "Теория фольклора"5.

Ныне разделами фольклористики являются: историография науки об устном народном творчестве, теория и история фольк­лора, организация и методика полевой работы, систематизация архивных фондов, текстология.

Существуют центры филологического изучения русского фоль­клора, со своими архивами и периодическими изданиями. Это Государственный республиканский центр русского фольклора в Москве (выпускающий журнал "Живая старина"), сектор рус­ского народного творчества Института русской литературы (Пуш­кинского дома) Российской Академии наук в Санкт-Петербурге (ежегодник "Русский фольклор: Материалы и исследования"), кафедра фольклора Московского государственного университе­та им. М. В. Ломоносова (сборники "Фольклор как искусство слова"), а также региональные и краевые фольклорные центры с их архивами и изданиями ("Сибирский фольклор", "Фольклор Урала", "Фольклор народов России" и др.).

ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ

Соколов Ю. М. Историография фольклористики // Соколов Ю. М. Русский фольклор. - М., 1941. - С. 34-121.

Азадовский М. К. История русской фольклористики: В 2-х т. - М., 1958 (т. 1); 1963 (т. 2).

Базанов В. Русские революционные демократы и народознание. - Л., 1974.

Академические школы в русском литературоведении / Отв. ред. П. А. Николаев. - М., 1975.

Путилов Б. Н. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора. - Л., 1976.

Топорков А. Л. Теория мифа в русской филологической науке XIX века / Отв. ред. В. М. Гацак. - М., 1997.