«Бригадир» - первая русская национально-самобытная комедия", которую Фонвизин писал с 1766 по 1769 г. Тема комедии, казалось бы, не нова. Еще со времен Кантемира русскими писателями велась борьба с раболепством перед иностранным, с французоманией. Заслугой Фонвизина явилось то, что он сумел показать французоманию дворянства как страшное социальное зло, разобщающее дворянское сословие с народом, Родиной, и запечатлел это с большой художественной убедительностью. Раскрытие этой темы заключено, прежде всего, в образах Иванушки и Советницы, которые стыдятся, что родились в России, и презирают русский язык как достояние «подлого» народа. Речь их пересыпана французскими словечками, и речевая характеристика, которой наделил своих персонажей Фонвизин, помогает раскрыть их невежественное и убогое «французобесие», презрение ко всему отечественному. Выведенные Фонвизиным персонажи комедии на редкость жизненны. Это почувствовали уже современники Фонвизина. Фонвизин уже в этой комедии стремится дать социальную детерминированность характеров, показать значение воспитания для формирования характера человека. В «Бригадире» тема значения воспитания, окружающей среды прозвучала отчетливо, и в дальнейшем она получает более глубокое и реалистическое осмысление в комедии Фонвизина «Недоросль». «Бригадир» - первая русская бытовая комедия, в которой жизненные ситуации, быт выведены на сцену. На сцене показана домашняя жизнь (вспомним дом Советника), здесь пьют чай, играют в карты, загадывают на картах. В этом также заключалось новаторство Фонвизина как драматурга, разрушавшего каноны комедии классицизма. Вместе с тем в комедии еще много традиционного, идущего от поэтики классицизма. Построение комедии довольно условно, фабула несложна. Комедия «Бригадир» оказала влияние на развитие русской комедии вообще и поздних комедий Сумарокова в частности. Она способствовала признанию Фонвизина-писателя в общественных кругах и его дружбе с Н. Паниным, которого Фонвизин называл «мужем истинного разума и честности, превыше нравов сего века».
Выведенные Фонвизиным персонажи комедии на редкость жизненны. Фонвизин уже в этой комедии стремится дать социальную детерминированность характеров, показать значение воспитания для формирования характера человека. Не только содержание речей персонажей, но и язык, которым они говорят, способствуют раскрытию характеров персонажей. В комедии Фонвизина индивидуализация языка Бригадира, Советника, Иванушки, Бригадирши и др. способствовала типизации характеров. Достаточно вспомнить диалоги Бригадира с Советницей, Советника с Бригадиршей, Иванушки с Советницей. Создавая реалистические типы помещиков-крепостников и раскрывая закономерность подобного произвола, Фонвизин в духе «Рассуждения о непременных государственных законах» надеется на возможность благоденственных перемен в государстве с по мощью введения «непременных» законов. Комедия Фонвизина обращена к реальной жизни. На глазах у зрителей развертывается жизнь семьи Простаковых, учителей, слуг. На сцене урок Митрофана, Тришка с кафтаном, которого ругает Простакова, драка Скотинина с Простаковой. Авторские ремарки тоже направлены на то, чтобы сделать более жизненными своих персонажей, раскрыть их психологическое состояние: «Софья, увидев Стародума, к нему подбегает». Такие ремарки, как «с досадой», «с робостью», «в восторге», «задрожав и грозя» и т. д., говорят о том или ином эмоциональном настрое действующих лиц. Для Фонвизина - писателя-публициста характерно, что, выступая в разных жанрах: комедиях, сатирах, письмах собственно публицистических произведениях, он стремится разъяснить свои политические воззрения, повлиять на изменение общественного порядка
ВОПРОС № 23
Сатирические произведения Д. И. Фонвизина ("Лисица-казнодей", "Послание к слугам моим ", "Всеобщая придворная грамматика ")
Принадлежность Фонвизина к просветительскому лагерю прослеживается в самых ранних его произведениях, как переводных, так и оригинальных. В начале 60-х годов он перевел и издал басни датского писателя Гольберга, антиклерикальную трагедию Вольтера «Альзира», дидактический роман Террасона «Геройская добродетель, или Жизнь Сифа, царя Египетского» и ряд других книг. К числу оригинальных опытов относится «Послание к слугам моим - Шумилову, Ваньке и Петрушке». Автор вспоминал впоследствии, что за это сочинение он прослыл у многих безбожником. В «Послании» сочетаются две темы: отрицание гармонического устройства мироздания, на котором настаивали церковники, и, как подтверждение этой мысли, - сатирическое изображение жизни Москвы и Петербурга. В стихотворении выведены реальные слуги Фонвизина, имена которых упоминаются в его письмах. Писатель обращается к ним с философским вопросом: «На что сей создан свет?», т. е. какую цель преследовал бог, создавая человека и человеческое общество. Задача оказывается слишком сложной для неподготовленных собеседников, в чем сразу же признается дядька Шумилов. Кучер Ванька, человек бывалый, может сказать лишь одно: мир держится на корысти и обмане:
Попы стараются обманывать народ,
Слуги дворецкого, дворецкие господ,
Друг друга господа, а знатные бояре
Нередко обмануть хотят и государя.
Лакей Петрушка дополняет мысль Ваньки сугубо практическим выводом. Если мир так порочен, то нужно извлечь из него как можно больше выгоды, не брезгуя никакими средствами. Однако зачем создан столь дурной свет, не знает и он. Поэтому все трое слуг обращаются за ответом к барину. Но и он не в силах решить этот вопрос. Форма «Послания» приближается к маленькой драматической сценке. Четко очерчены характеры каждого из собеседников: степенный дядька Шумилов, бойкий, смышленый Ванька, повидавший большой свет и составивший о нем свое нелестное мнение, и, наконец, Петрушка с его лакейским, циничным взглядом на жизнь.
Басня «Лисица-казнодей» (т. е. Лисица-проповедник) была написана около 1785 г. и опубликована анонимно в 1787 г. Сюжет ее заимствован из прозаической басни немецкого просветителя Х.Ф.Д. Шубарта. На похоронах Льва надгробную речь произносит Лисица, «с смиренной харею, в монашеском наряде». Она перечисляет «заслуги» и «добродетели» покойного царя, что дает Фонвизину возможность пародировать жанр похвального слова. Проблематика басни - осуждение деспотизма и раболепия - характерная черта творчества Фонвизина, равно как и тема «скотства» (Лев «был пресущий скот», «Он скотолюбие в душе своей питал»), широко представленная в его комедиях.
Особенностью творчества Фонвизина является органическое сочетание в большинстве его произведений сатирической остроты с общественно-политической направленностью. Сила Фонвизина - в его писательской и гражданской честности и прямоте. Он отважно и прямо выступал против социальной несправедливости, невежества и предрассудков своего класса и своей эпохи, разоблачал помещичий и самодержавно-бюрократический произвол.
ВОПРОС № 26
«Жанрово-стилевое своеобразие поэзии Г.Р. Державина 1779 года»
Как считал сам Державин, его собственная настоящая поэтическая деятельность началась с 1779 г., когда он окончательно отказался от попыток подражания своим поэтическим кумирам. В 1805 г., создавая автобиографическую записку и называя себя в ней в третьем лице, Державин так определил смысл происшедшего в его позиции перелома: «Он в выражении и стиле старался подражать г. Ломоносову, но, хотев парить, не мог выдержать постоянно, красивым набором слов, свойственного единственно российскому Пиндару велелепия и пышности. А для того с 1779 года избрал он совсем другой путь».
Некоторое представление о направлении, избранном Державиным в поэзии, могут дать три поэтические миниатюры 1779 г., символически связанные с его дальнейшим творчеством тем, что в живой поэтической ткани текстов выражают основу эстетической позиции Державина, определяя ее главные параметры:
Посвящения Ломоносову и Кантемиру воскрешают в эстетическом сознании Державина жанрово-стилевые традиции оды и сатиры. Эпитафия, развивающая традиционную тему скоротечности земной жизни и славы, выстроена на контрастном столкновении понятий «сияние - ничтожество», «герой - тлен». Именно контрастным соотношением элементов взаимопроникающих одических и сатирических мирообразов, контрастом жанра и стиля, контрастом понятийным отличается лирика Державина в тот момент, когда его поэтический голос набирает силу и происходит становление индивидуальной поэтической манеры в русле общей тенденции русской литературы 1760-1780-х гг. к синтезу ранее изолированных жанров и взаимопроникновению противоположных по иерархии жанрово-стилевых структур.
Первый пример такого сложного жанрового образования в лирике Державина - «Стихи на рождение в Севере порфирородного отрока» (1779), посвященные рождению будущего императора Александра I, старшего, внука Екатерины II. Тематически стихотворение, бесспорно, является торжественной одой. Но Державин называет свое стихотворение иначе - «Стихи», придавая ему тем самым характер камерной, домашней лирики. То, что впоследствии станут называть «стихами на случай», относится всецело к области интимной частной жизни человека. Таким образом, соединяя одический предмет с жанровой формой «стихов на случай», Державин упраздняет дистанцию между исторически и социально значимым фактом жизни государства и частной человеческой жизнью.
Это исчезновение дистанции определило поэтику «Стихов». Для своего произведения Державин подчеркнуто выбирает признанный метр анакреонтической оды - короткий четырехстопный хорей и начинает стихотворение подчеркнуто бурлескной картинкой русской зимы, созданной по традициям смешения высокой и низкой образности в бурлескном соединении античных аллегорических образов с достоверным пластически-бытовым описанием русской зимы. А чтобы адресат полемики стал очевиден, Державин начинает свои стихи слегка перефразированным стихом из знаменитейшей оды Ломоносова 1747 г.: «Где с мерзлыми Борей крылами…» :
Эстетический результат такого соединения аналогичен тому, которого достиг Богданович в поэме «Душенька»: соединяя миф и фольклор, Богданович нейтрализовал бытописание как художественный прием. Державин немного изменил сочетание этих категорий, соединив быт с мифологическим мирообразом, но сумма осталась приблизительно той же: в плясовом ритме четырехстопного хорея и в образе беловолосого седобородого «лихого старика» Борея, больше похожего на сказочного Деда Мороза, зазвучали фольклорные ассоциации, а общий тон повествования приобрел интонацию, которую Богданович назвал «забавным стихом», а Державин позже, в подражании оде Горация «Exegi monumentum» назовет «забавным русским слогом».
В результате того, что одическое государственное событие рождения престолонаследника предельно сближается с частной человеческой жизнью как ее равноправный факт, это событие и само по себе претерпевает изменения. В стихах Державина удачно использован интернациональный сказочный мотив принесения гениями даров царственному младенцу. Порфирородное дитя получает в дар все традиционные монаршие добродетели: «гром <...> предбудущих побед», «сияние порфир», «спокойствие и мир», «разум, духа высоту». Однако последний дар из этого смыслового ряда заметно выбивается: «Но последний, добродетель // Зарождаючи в нем, рек: // «Будь страстей твоих владетель, // Будь на троне человек!» (27).
В мотиве самообладания монарха и осознании его человеческой природы, естественно уравнивающей властителя с любым из его подданных, трудно не услышать отзвука основного лейтмотива сатирической публицистики 1769-1774 гг., впервые в истории русской литературы нового времени высказавшей мысль о том, что властитель - тоже человек, но сделавшей это в плане сатирического обличения человеческого несовершенства властителя. В «Стихах на рождение в Севере порфирородного отрока», при всех сложностях их синтетической жанрово-стилевой структуры, эта идея переведена в высокий одический план: «Се божественный, - вещали, - // Дар младенцу он избрал!».
Другое синтетическое жанровое образование в лирике 1779-1783 гг. предлагает ода «На смерть князя Мещерского» (1779). Тема смерти и утраты - традиционно элегическая, и в творчестве самого Державина последующих лет она будет находить как вполне адекватное жанровое воплощение (проникновенная элегия на смерть первой жены Державина, Екатерины Яковлевны, написанная в 1794 г.), так и травестированное: тема смерти, при всем своем трагизме, всегда осознавалась и воплощалась Державиным контрастно. Так, может быть, одно из самых характерных для державинского стиля поэтического мышления стихотворений, сжато демонстрирующее в четырех стихах неповторимость его поэтической манеры, тоже написано на смерть: «На смерть собачки Милушки, которая при получении известия о смерти Людовика XVI упала с колен хозяйки и убилась до смерти» (1793):
Равноправие всех фактов жизни в эстетическом сознании Державина делает для него возможным немыслимое - объединение абсолютно исторического происшествия, значимого для судеб человечества в целом (казнь Людовика XVI во время Великой французской революции) и факта абсолютно частной жизни (горестная участь комнатной собачки) в одной картине мира, где все живое и живущее неумолимо подвержено общей судьбе: жить и умереть. Так поэтический экспромт, воспринимаемый как озорная шутка, оказывается чреват глубоким философским смыслом, и неудивительно, что, обратившись к теме смерти в 1779 г., Державин на традиционно элегическую тему написал глубоко эмоциональную философскую оду.
«На смерть князя Мещерского» - всестороннее воплощение контрастности державинского поэтического мышления, в принципе не способного воспринимать мир однотонно, одноцветно, однозначно. Первый уровень контрастности, который прежде всего бросается в глаза, - это контрастность понятийная. Все стихотворение Державина выстроено на понятийных и тематических антитезах: «Едва увидел я сей свет, // Уже зубами смерть скрежещет», «Монарх и узник - снедь червей»; «Приемлем с жизнью смерть свою, // На то, чтоб умереть, родимся»; «Где стол был яств, там гроб стоит»; «Сегодня бог, а завтра прах» (29-30) - все эти чеканные афоризмы подчеркивают центральную антитезу стихотворения: «вечность - смерть», части которой, как будто бы противоположные по смыслу (вечность - бессмертие, смерть - небытие, конец), оказываются уподоблены друг другу в ходе развития поэтической мысли Державина: «Не мнит лишь смертный умирать // И быть себя он вечным чает» - «Подите счастьи прочь возможны, // Вы все пременны здесь и ложны: // Я в дверях вечности стою» (31).
И если способом контрастного противопоставления понятий Державин достигал единства поэтической мысли в своей философской оде, то единство ее текста определяется приемами повтора и анафоры, которые на композиционном уровне объединяют сходными зачинами стихи, содержащие контрастные понятия, а также сцепляют между собой строфы по принципу анафорического повтора от последнего стиха предыдущей строфы к первому стиху последующей:
Причем сам по себе прием анафоры оказывается, в плане выразительных средств, контрастно противоположен приему антитезы, функциональному в пределах одного стиха или одной строфы, тогда как анафора действует на стыках стихов и строф.
Контрастность словесно-тематическая и контрастность выразительных средств - приемов антитезы и анафоры, дополнена в оде «На смерть князя Мещерского» и контрастностью интонационной. Стихотворение в целом отличается чрезвычайной эмоциональной насыщенностью, и настроение трагического смятения и ужаса, заданное в первой строфе:
к концу стихотворения нагнетается до невыносимости, заставившей Белинского воскликнуть: «Как страшна его ода «На смерть князя Мещерского»: кровь стынет в жилах <...>!». Но вот последняя строфа - неожиданный вывод, сделанный поэтом из мрачного поэтического зрелища всепоглощающей смерти и контрастирующий с ним своей эпикурейски-жизнерадостной интонацией:
Этот интонационный перепад, связанный с обращением поэта к третьему лицу, заставляет обратить внимание на такое свойство державинского поэтического мышления, как его конкретность, составляющее контраст общему тону философской оды, оперирующей родовыми категориями и абстрактными понятиями. На склоне лет, в 1808 г., Державин написал к своим стихам «Объяснения», где откомментировал и оду «На смерть князя Мещерского». В частности, он счел нужным сообщить точно чин князя Мещерского: «Действительный тайный советник, <...> главный судья таможенной канцелярии», указать на его привычки: «Был большой хлебосол и жил весьма роскошно», а также сообщить о том, кто такой Перфильев: «Генерал-майор <...>, хороший друг князя Мещерского, с которым всякий день были вместе» (319).
В этом точном биографически-бытовом контексте стихотворение обретает дополнительный смысл: стих «Где стол был яств, там гроб стоит» начинает восприниматься не только как общефилософский контраст жизни и смерти, но и как национальный бытовой обычай (ставить гроб с покойником на стол) и как знак эпикурейского жизнелюбия хлебосольного князя Мещерского, с которым его разделяли его друзья - Перфильев и Державин. Таким образом, эпикурейская концовка стихотворения оказывается тесно связана с бытовой личностью князя Мещерского, смерть которого вызвала к жизни философскую оду-элегию Державина.
Так в поэзии 1779 г. намечаются основные эстетические принципы индивидуальной поэтической манеры Державина: тяготение к синтетическим жанровым структурам, контрастность и конкретность поэтического образного мышления, сближение категорий исторического события и обстоятельств частной жизни в тесной связи между биографическими фактами жизни поэта и его текстами, которые он считает нужным комментировать сообщениями о конкретных обстоятельствах их возникновения и сведениями об упомянутых в них людях. Все эти свойства становящейся индивидуальной поэтической манеры Державина как в фокусе собрались в его оде «Фелица», посвященной Екатерине II. С публикации этой оды в 1783 г. для Державина начинается литературная слава, для русской похвальной оды - новая жизнь лирического жанра, а для русской поэзии - новая эпоха ее развития.
Новаторский характер
Оды Державина «Фелица».
Все свойства становящейся индивидуальной поэтической манеры Державина собрались в его оде "Фелица", посвященной Екатерине II. С публикацией этой оды в 1783 г. к Державину приходит литературная слава, а к русской похвальной оде - новая жизнь лирического жанра. Начинается новая эпоха развития русской поэзии.
В плане выражения "Фелица" полностью соответствует канонам ломоносовской торжественной оды: четырехстопный ямб, десятистишная строфа с рифмовкой аБаБВВгДДг. Тем не менее, стилевая ее форма совершенно новая.
Державин использует сюжет "Сказки о царевиче Хлоре", которую Екатерина написала для своего маленького внука Александра: дочь киргиз-кайсацкого хана Фелица (от латинского felix - счастливый) и молодой царевич Хлор заняты поиском розы без шипов (аллегория добродетели), которую они и обретают, после многих препятствий и преодоления искушений, на вершине высокой горы, символизирующей духовное самосовершенствование.
Державин обращается к царице опосредованно, через ее художественный текст, чтобы по возможности избежать положенного возвышенного тона, необходимого при обращении к царственным особам непосредственно. Державин пишет оду от имени "некоторого татарского мурзы", обыграв предание о происхождении своего рода от татарского мурзы Багрима. В первой публикации ода "Фелица" называлась так: "Ода к премудрой киргиз-кайсацкой царевне Фелице, писанная некоторым татарским мурзою, издавна поселившимся в Москве, а живущим по делам своим в Санкт-Петербурге. Переведена с арабского языка".
В тексте оды имеются два плана: план автора и план героя, связанные между собою сюжетным мотивом поиска "розы без шипов" - добродетели, который Державин почерпнул из "Сказки о царевиче Хлоре". "Слабый", "развратный", "раб прихотей" мурза, от имени которого написана ода, обращается к добродетельной "богоподобной царевне" с просьбой о помощи в поисках "розы без шипов". Таким образом, ода соединяет в себе этические установки старших жанров - сатиры (обличение мурзы) и оды (прославление Фелицы), некогда абсолютно контрастных и изолированных.
Впервые в оде появляется
именно бытовая конкретность и достоверность облика Екатерины II в ее повседневных занятиях и привычках, перечисляя которые Державин удачно использовал мотив распорядка дня, восходящий к сатире II Кантемира "Филарет и "Евгений". Такого в русской литературе еще не допускалось.
Мурзам твоим не подражая, Тебе единой лишь пристойно.
Почасту ходишь ты пешком, Царевна! свет из тьмы творить;
И пища самая простая Деля Хаос на сферы стройно,
Бывает за твоим столом; Союзом целость их крепить;
Не дорожа твоим покоем, Из разногласия - согласье
Читаешь, пишешь пред налоем И из страстей свирепых счастье
И всем из твоего пера Ты можешь только созидать.
Блаженство смертным проливаешь: Так кормщик, через понт плывущий,
Подобно в карты не играешь, Ловя под парус ветр ревущий,
Как я, от утра до утра. Умеет судном управлять.
Индивидуализированному и конкретному персональному облику добродетели противостоит в оде "Фелица" обобщенный собирательный образ порока, но противостоит только этически: как эстетическая сущность, образ порока абсолютно тождествен образу добродетели, поскольку он является таким же синтезом одической и сатирической типологии образности, развернутым в том же самом сюжетном мотиве распорядка дня:
А я, проспавши до полудни, Таков, Фелица, я развратен!
Курю табак и кофе пью; Но на меня весь свет похож.
Преобращая в праздник будни, Кто сколько мудростью ни знатен,
Кружу в химерах мысль мою: Но всякий человек есть ложь.
То плен от персов похищаю, Не ходим света мы путями,
То стрелы к туркам обращаю; Бежим разврата за мечтами,
То, возмечтав, что я султан, Между лентяем и брюзгой,
Вселенну устрашаю взглядом; Между тщеславьем и пороком
То вдруг, прельщался нарядом, Нашел кто разве ненароком
Скачу к портному по кафтан. Путь доброжелатели прямой.
Единственное, в чем заключается эстетическая разница образов Фелицы-добродетели и мурзы-порока - это их соотнесенность с конкретными личностями державинских современников. В этом смысле Фелица-Екатерина является, по авторскому намерению, точным портретом, а мурза - маска автора оды, лирический субъект текста - собирательным, но конкретным до такой степени образом, что до сих пор его конкретность вводит исследователей творчества Державина в соблазн усмотреть в чертах этой маски сходство с лицом самого поэта, хотя сам Державин оставил недвусмысленные и точные указания на то, что прототипами для этого собирательного образа вельможи-царедворца ему послужили Потемкин, А. Орлов, П. И. Панин, С. К. Нарышкин с их характерными свойствами и бытовыми пристрастиями - "прихотливым нравом", "охотой до скачки лошадей", "упражнениями в нарядах", страстью ко "всякому молодечеству русскому" (кулачному бою, псовой охоте, роговой музыке). Создавая образ мурзы, Державин имел в виду и "вообще старинные обычаи и забавы русские".
Таким образом, в "Фелице" Державина ода и сатира, перекрещиваясь своими этическими жанрообразующими установками и эстетическими признаками типологии художественной образности, сливаются в один жанр, который, строго говоря, уже нельзя назвать ни сатирой, ни одой. "Фелица" Державина продолжает традиционно именоваться "одой” только за счет одических ассоциаций темы. Вообще же это - лирическое стихотворение, окончательно расставшееся с ораторской природой высокой торжественной оды и лишь частично пользующееся некоторыми способами сатирического миромоделирования.
Становление синтетического поэтического жанра, относящегося к области чистой лирики – вот основное достижение Державина 1779-1783 гг. И в совокупности его поэтических текстов этого периода очевидно обнаруживается процесс перестройки русской лирической поэзии в русле тех же самых закономерностей, которые мы уже имели случай наблюдать в публицистической прозе, беллетристике, стихотворном эпосе и комедиографии 1760-1780-х гг. За исключением драматургии - принципиально безавторского во внешних формах выражениях рода словесного творчества - во всех этих отраслях русской изящной словесности результатом скрещивания высокого и низкого мирообразов была активизация форм выражения авторского, личностного начала. Именно формы выражения личностного авторского начала через категорию лирического героя и поэта как образного единства, сплавляющего всю совокупность отдельных поэтических текстов в единое эстетическое целое, являются тем фактором, который обусловливает принципиальное новаторство Державина-поэта относительно предшествующей ему национальной поэтической традиции.
Наверное, самый умный человек второй половины 18 века. Человек эпохи Просвещения по складу характера
Родился в состоятельной дворянской семье среднего достатка. Вся его семья – очень достойные люди. Получил воспитание в духе идей дворянского долга. Поступил в МГУ после гимназии при нем. Как он говорил сам, знаний вынес оттуда немного. Университет не давал глубоких знаний. Зато в университете получил любовь к словесности и творчеству (переводил с немецкого, латыни, говорил по- французски.
После окончания университета отправился в Петербург, где сначала начал работать в службе иностранных дел, затем перешел в кабинет министров. Вошел в кружок Елагина – кружок переводчиков и «переделывателей» пьес. Елагин был крупным масоном, литературно одаренным человеком, руководителем театра. Кружок переводил Лессинга, Дидро, раннего Бомарше. Заменялись имена на русские, менялись некоторые реалии. Положительный герой на Западе выходил из третьего сословия, которого в России не было, поэтому конфликт в русских пьесах был между «плохим» и «хорошим» дворянством
В просвещенческой литературе важно было стереть сословные рамки=> пьесы Фонвизина нельзя считать просветительскими.
60е гг. – первый период литературной деятельности Фонвизина, период ученичества.. Так как он много переводил, у него был широкий круг интересов: публицистические и идеологические трактаты, например, А. Тома «Похвальное слово Марку Аврелию», где проводится умеренная линия просветительской идеологии – просвещенный абсолютизм: монарх должен быть таким же как подданные. Эти идеи навсегда вошли в сознание Фонвизина. Переводил также художественные тексты: «Азиза» Вольтера, повести, новеллы Франсуа Борно, стихотворные комедии – «Корион».
В своем стихотворном произведении – «Послание к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке» выступает против основ церковного учения и против всяческих защитников религии, говоривших о божественной цели мироустройства. В этом произведении выражается «любовь Фонвизина посмеяться над всеми» (выр-е Бухаркина).
Эпистолярное творчество . Имеет важные эстетические достоинства. В пределах одного письма – разные сферы жизни. Фонвизин путешествовал о Европе и долго пробыл во Франции по медицинской необходимости – с больной женой. Главный собеседник в письмах – сестра. Франция произвела на него тягостное впечатление. Он увидел там остатки тирании, видит ложь буржуазных «свобод». Ряд писем П.И. Панину был плодом этого путешествия. Во Франции ему не понравилось абсолютно все. Считал, что жизнь во Франции строилась на ложных идеологиях. Единственным достоинством французов он считал их любовь к монарху. Он ощущал неустойчивость французского характера. Проблему видел в воспитании: ребенку старались дать профессию, но никто не думал о том, чтобы сделать из него человека. И второе – отсутствие законов.Фонвизина интересует Франция не сама по себе, он надеется, изучив ее, лучше понять пути развития России.
Ключевой момент истории литературы – «Бригадир» 1769г. Герои этой трагедии именно русские. Возникает специфически русская атмосфера. За фигурой глупой Бригадирши скрывается трагическая фигура типичной русской женщины. «Бригадир» - одновременно смешная и серьезная комедия. До этого были смешные комедии, например, некоторые комедии Сумарокова, и очень серьезные трагедии (изображается абсолютное зло, угрожающее нормальному течению жизни). В «Бригадире» пять отрицательных героев (Бригадир, Бригадирша, Советник, Советница, Иван). Они не думают о своем долге, невежественны, безнравственны.Герои проявляются через слова и отрицательные герои через слова несут инфернальное зло. (Нарушение 10 заповедей) Иван постоянно ругается – т.е. призывает злую силу.Тень этого зла Иван отбрасывает и на других героев. В бытовых неурядицах – борьба добра и зла.
«Бригадир» сделал имя Фонвизина знаменитым, повлиял на его судьбу. Граф Панин, которому понравилась комедия, предложил прочесть ее Павлу. Тому понравилась комедия. Панин пригласил Фонвизина к себе на службу секретарем-конфидентом.
«Недоросль» - комедия нравов. Образы именно русские (Кутейкин, Цифиркин, Вральман и т.д.) – еще большая конкретность. Комедия также серьезня и смешная. Столкновение добра и зла. Герои делятся на положительных и отрицательных. Борьба между ними составляет интригу. Герои раскрываются на разных уровнях. Отрицательные герои – носители абсолютного зла. В центре сознания положительных героев – душа. Герои охарактеризованы и спомощью речевого потока. Речь отрицательных героев более выразительна, жизненна, а речь положительных риторична, несколько искусственна. Однако это не значит, что они прорисованы хуже. Отрицательные герои во власти языка, т.е. во власти мира. Положительные – овладевают языком => следовательно овладевают миром. Добро всегда побеждает. Появление «Недоросля» означало очередную смену действительности.
В 80-е годы Фонвизин начинает сотрудничать с разными журналами. «Собеседник любителей российского слова». Пишет несколько произведений антиекатериниского характера. «Всеобщая придворная грамматика». Екатерина запрещает Фонвизину печататься.
На Фонвизина очень повлияла идеология масонов. Хотел издавать журнал «Стародум». Там задает вопросы о том что определяет добродетели человека.
Будучи физически слабым, Фонвизин рано заболел. (диабет, потом инсульт и паралич) Но он не потерял присутствия духа и даже в последние дни жизни. Очень много текстов Фонвизина до нас не дошли.
Новая комедия “Недоросль” была завершена в 1781 году и в следующем 1782-м, после упорной борьбы, поставлена была Дмитревским. Над комедией Фонвизин начал работать в пору своей политической и творческой зрелости - после возвращению осенью 1778 года из Франции. Одновременно с комедией писалось “Рассуждение о непременных государственных законах”. Ясность политической мысли Фонвизина, его приверженность идеалам свободы человека, сказавшаяся с такой силой в “Рассуждении”, обусловили политическую остроту комедии, ее общественный пафос. /.../
Главная тема комедии обозначена писателем уже в первом действии. /.../ Первая реплика Простаковой: “Кафтан весь испорчен. Еремеевна, веди сюда мошенника Тришку. Он, вор, везде его обузил” - вводит нас в атмосферу произвола помещичьей власти. Все дальнейшие пять явлений посвящены именно показу этого произвола. /.../
Так начинается “Недоросль”. Главный конфликт социально-политической жизни России - произвол помещиков, поддержанный высшей властью, и бесправие крепостных - становится темой комедии. /.../ Драматическим конфликтом “Недоросля” является борьба прогрессивно настроенных передовых дворян - Правдина и Стародума - с крепостниками - Простаковыми и Скотининым. /.../
Главным намерением Фонвизина в “Недоросле” и было показать все действия, поступки, мысли Простаковых и Скотинина, всю их мораль и интересы в социальной обусловленности.. Они порождены крепостным правом, утверждает Фонвизин. Вот почему от первого до последнего акта тема крепостного права пронизывает все произведение. /.../
В литературе, посвященной Фонвизину, можно встретить утверждения, что сюжетом “Недоросля” является борьба за Софью Простаковой, Скотинина и Милона. Трудно с этим согласиться, потому что “борьба” Митрофана и Скотинина за Софью носит откровенно пародийный, фарсовый характер. “Страсть” Скотинина определяется, с одной стороны, желанием заполучить Софьюшкины деньги, на которые он “всех свиней со бела света выкупит”, а с другой - стремлением “своих поросят завести”. Митрофан хочет жениться, потому что ему надоело учиться. Домогательства этих женихов не составляет интриги. У Софьи они вызывают только улыбку - так чудовищно нелепа для нее и ее друзей мысль об этом сватовстве. /.../
Все последующее изображение борьбы “соперников” - Митрофана и Скотинина (драка, в которой принимает участие Еремеевна на стороне Митрофана, подготовка увоза Софьи Простаковой и т.д.) - носит иронический характер. Автор преследует лишь одну цель - еще раз подчеркнуть скотство представителей “благородного сословия”.
Не завязывает события в комедии и история соединения любящих друг друга Милона и Софьи. Собственно, и истории-то никакой нет. Со слов Милона мы узнаем, что они, когда Софья жила в своей семье, полюбили друг друга. Смерть матери изменила судьбу Софьи - она попала в дом к своим дальним родственникам. Милон не знает, куда увезли его невесту, и сейчас торопится в Москву, чтобы начать ее поиски. Случай помогает ему - он обнаруживает Софью в доме Простаковых. Вся эта история вне действия. /.../
Уже в первом явлении второго действия Милон рассказал Правдину, своему другу, о постигшем его горе (не знает, куда и к каким людям увезли Софью) и вдруг встречает ту, которую ищет. Ясно, что Правдин, уже видевший “бесчеловечие” Простаковых и принявший решение “положить скорее границы злобе жены и глупости мужа”, не потерпел бы насилия над Софьей и помог бы своему другу вырвать невесту из дома Простаковых.
Так открывалась возможность в основание комедии положить борьбу за Софью Правдина и Милона с семейством Простаковых, борьбу, которая бы в конце завершилась победой, и Софья вышла бы замуж за Милона. Но Фонвизин отказался от этого. Отказался сознательно, потому что уже не считал любовный сюжет основой драматического произведения. Оттого в основу “Недоросля” он положил конфликт эпохи, конфликт, обнаруженный им в общественно-политической жизни конца 70 - начала 80-х годов. Вот почему история соединения Милона и Софьи не cоставила сюжета комедии. Вот почему пародийно показанная борьба Скотинина и Митрофана за Софью не организует действия. Она нужна писателю лишь для комической компрометации обличаемых героев. /.../
Борьба дворянских просветителей с рабовладельцами и деспотическим правительством Екатерина II после разгрома пугачевского восстания и явилась второй темой “Недоросля”. /.../
“Недоросль” - политическая комедия. /.../ Политические убеждения Фонвизина определили его художественное новаторство. В “Недоросле” его новаторство нашло свое выражение прежде всего в сюжете, реально передававшем исторический конфликт, изображавшем события общественно-политической жизни России конца 70-х годов. Новаторство определилось и в создании образов положительных героев, которые в большей мере и с большей художественной выразительностью, чем в “Бригадире”, передавали черты реальных “новых людей” - дворянских просветителей. Исследователи до сих пор проходят мимо этого новаторства Фонвизина, объявляя Правдина и Стародума резонерами, бесплотными персонажами, которые без нужды разговаривают, “резонируют” на абстрактные темы добродетели, без нужды разъясняют зрителям, что злые персонажи действительно злы. /.../
Стародум по своему мировоззрению - воспитанник русского дворянского Просвещения. Две важнейших политических проблемы определяли программу дворянских просветителей в эту пору: а) необходимость уничтожения крепостного права мирным путем реформа, воспитание, “приуготовление нации”); б) необходимость борьбы с Екатериной, являющейся не просвещенным монархом, а деспотом, покровителем и вдохновителем политики рабовладения. /.../ Вот почему такая прямая и непосредственная связь обнаруживается между речами Стародума и “Рассуждением о непременных государственных законах”.
Сопоставление речей Стародума с “Рассуждением” убеждает нас в том, что положительные герои “Недоросля” развертывают открытую пропаганду идей дворянского Просвещения. Эта связь очевидна, несмотря на то, что Фонвизин в ряде случаев вынужден был в “Недоросле” руководствоваться чувством осторожности и избегать особо резких антиекатерининских высказываний. /.../
Политический идеал фонвизинского гражданина выражен в формуле - честный человек. /.../
Образы Стародума и Правдина исторически и социально верны. Это не литературные штампы, а живые персонажи, выхваченные из жизни характеры, передающие обаятельный облик дворянских просветителей с их патриотической ревностью к “возлюбленному отечеству”, ненавистью к деспотизму и рабству, с сочувствием к крестьянскому состоянию.. Вот почему зрители “узнавали” прототипов Правдина и Стародума.
При всей значительности художественных достижений Фонвизина в изображении положительных персонажей его реализм исторически ограничен. Он помог, разрушая классицизм, оторваться от условных литературных штампов. Он послужил основанием для создания типа передового деятеля, порожденного общественным движением. Но эти герои Фонвизина еще не предстали перед зрителями в индивидуальной неповторимости своей судьбы. Стародум, Правдин и Милон выступают как представители одного и того же определенного типа (курсив автора - сост.), определенной категории людей, противостоящих миру своекорыстных Скотининых и Простаковых. Для Фонвизина важно показать не столько отличие (курсив автора - сост.) их друг от друга, сколько их близость (курсив автора - сост.). Ему дорога общность их убеждений, высокое понимание своей “должности”, своих обязанностей перед отечеством, их готовность “из собственного подвига сердца своего” вступаться за всех тех, кто в этой помощи нуждался. Вот почему драматург оставляет в стороне то, что разделяет его героев, - биографию души, тайну сердца, особенность субъективного мира каждого.
Но все же образ Стародума - художественно значителен; это - крупный и исторически необходимый шаг вперед в создании живого характера положительного героя, без которого не мог бы появиться, например, образ Чацкого.
Те же черты фонвизинского реализма - его слабые и сильные стороны - проявились и в раскрытии отрицательных персонажей. Та же правдивость и историческая конкретность образов Простаковой, Митрофана, Скотинина. Та же обусловленность характеров и социальной практикой. И та же слабость в изображении индивидуального облика каждого из них. Правда, этого резкого различия Простакова и Скотинина и не могло быть по самому замыслу Фонвизина, ибо отличаются друг от друга люди, в которых развита богатая личность. Скотинин, Простакова и Митрофан давно начисто стерли с себя черты человеческой личности. Отсюда карикатурность, гиперболичность их изображения.
Но в двух других образах реализм Фонвизина одержал замечательную победу. Характеры Еремеевны и Простаковой не только социально и исторически верны, типичны, но и индивидуально обусловлены. Еремеевна не только тип, представитель той категории крепостных, которые превратились в холопов, но и живая индивидуальность. В ее судьбе - судьбе типичной для русской деревни дворовой женщины - вместе с тем отражена и индивидуальная горькая жизнь несчастной забитой мамки, у которой еще теплится где-то, в глубоких тайниках души, человеческое достоинство. /.../
Фонвизин передает сложность и противоречивость человеческой натуры, даже такой неразвитой, как Простакова. Драматург стремится сделать “услугу человечеству”, показав ему, какова природа человека, даже ничтожного, злого, наслаждающегося своим правом обижать других людей. Ненавидя рабство, презирая крепостников, Фонвизин любил человека, скорбел, когда видел надругательство над ним, в каких бы формах оно ни проявлялось.
Простакова - тиранка, деспотическая и одновременно трусливая, жадная и подлая, являя собой ярчайший тип русской помещицы, в то же время раскрыта и как индивидуальный характер - хитрая и жестокая сестра Скотинина, властолюбивая, расчетливая жена, тиранящая своего мужа, мать, любящая без ума своего Митрофанушку. И эта индивидуальная характеристика позволяет показать всю страшную, уродующую человека силу крепостничества. Все великие, человеческие, святые чувства и отношения у Простаковой искажены, оболганы. Вот почему даже любовь к сыну - самая сильная страсть Простаковой - не способна облагородить ее чувства, ибо она проявляется в низменных, животных формах. Ее материнская любовь лишена человеческой красоты и одухотворенности. А такое изображение помогало писателю с новой стороны обличить преступность рабства, растлевающего человеческую природу и крепостных и господ.
Но Фонвизин пошел дальше и сумел создать новый тип (курсив автора - сост.) реалистической комедии, преодолев то противоречие, которое он видел в драматургических произведениях, написанных “во вкусе Дидеротовом”. Он не привносил готовую сюжетную схему в комедию, а, обнаружив конфликт в общественно-социальных отношениях в крепостнической России, положил его в основание “Недоросля”. В “Недоросле” поэтому движет действие не условная и традиционная в драматургии классицизма любовная интрига, не семейные перипетии в испытании добродетели, характерные для “слезной” комедии и мещанской драмы, а противоречие социальной жизни, наблюденное Фонвизиным. /.../
Конфликт, на котором строит Фонвизин “Недоросля”, втягивает в большие события всех героев. Раскрытые, как и персонажи “Бригадира”, в своей социальной обусловленности, герои “Недоросля” силой нового конфликта начинают жить двойной жизнью, действие как бы выносится из помещичьего дома, семьи, частного бытия на простор жизни всеобщей. И тогда развивающиеся в доме (курсив автора - сост.) становятся отражением конфликтов и бедственных условий жизни в стране (курсив автора - сост.). Такой показ человека мог быть осуществлен только благодаря новому художественному методу.
Французскими просветителями было выдвинуто великое учение о связи человека с условиями жизни, о формировании средой характера, поступков и морали человека. Перед литературой открывались новые возможности подробного, достоверного, научно точного изображения нравов, раскрытия связи человека с обстоятельствами его жизни. Признавая равенство всех людей, просветители увидели разность условия их существования. Появилось понятие определенной, конкретной среды. Характер перестал строиться по заданной схеме, он как бы извлекался из обстоятельств, обусловливавших весь его нравственный мир, он рождался на глазах читателя и зрителя. Среда объясняла человека, характер раскрывал закономерности Среды. /.../
Фонвизин, рисуя семейство Простаковых, не просто воссоздает быт помещичьего дома, но показывает, как быт (курсив автора - сост.) переходит в бытие. Драматург открыто говорит о том, что источник убеждений и поступков Простаковой - ее положение помещицы, чья власть поддерживается законом абсолютистского государства, указом о вольности дворянской. /.../
В “Недоросле” Фонвизин уже не ограничивается бытовой характеристикой своих героев, не замыкается в семейных отношениях, умея за семьей увидеть Россию, за точно выписанным интерьером помещичьего дома - экстерьер человеческой судьбы в обществе. Индивидуальные особенности характера каждого из членов семьи Простаковых оказываются связанными с определенной социальной системой, которая существует при поддержке двора. Так естественно и закономерно рассказ о поведении семьи Простаковых оборачивается осуждением правительства и монарха, осуждение жестокости Простаковой приводит к выводу, что угнетать рабством себе подобных недопустимо. Здесь же, в частном доме, в миниатюре разыгрывается та идейная борьба, которая проходила внутри дворянства между лучшими людьми господствующего сословия, стоявшими на просветительских позициях, и помещиками-рабовладельцами. Все это делало “Недоросль” новаторским произведением. /.../
Созданная Фонвизиным общественная комедия преодолевала противоречия драматургии “во вкусе Дидеротовом”. При этом развитие “высшего содержания” не приводило к отказу от комического начала. “Недоросль” - смешная, исполненная истинной веселости, обличительная комедия. Но то был смех карающий, смех, убивающий трусость и подлость, моральную низость дел и помыслов, ничтожество и преступность жизни Простаковых и Скотинина. Таковы сцены, раскрывающие материнскую любовь Простакововй, любовное соперничество Скотинина и Митрофана, мечты о семейном счастье Скотинина, обучение Митрофана наукам, экзамены и многие, многие другие.
Но иногда смех вытесняет горькая ирония. Под знаком иронии проведены, например, беседы учителей Митрофана с Еремеевной. /.../
Итак, “Недоросль” - комедия реалистическая. Но мало констатировать этот факт. Необходимо тщательно изучить и определить конкретно-исторический характер фонвизинского реализма. Все исследователи справедливо отмечают, что в пору, когда классицизм еще не сдал господствующих позиций, написание реалистического произведения связано с огромными трудностями. Власть традиции сказалась и в “Недоросле”. Отсюда и значащие фамилии, и сохранении симметрии в распределении отрицательных и положительных персонажей, и условность некоторых действующих лиц, и, главное, недостаточная в ряде случаев индивидуализация их. В “Недоросле” не всегда тип раскрываемый как социальное явление, показан и как личность (курсив автора - сост.).
Настоящее признание драматургического таланта пришло к Д.И.Фонвизину с созданием комедии "Бригадир ". Она явилась итогом поисков рус- " ской самобытной комедии и в то же время несла в себе иные, глубоко новаторские принципы драматургического искусства в целом. Эти принципы способствовали сближению театра с действительностью.
Уже с поднятия занавеса зритель оказывался погруженным в обстановку, поражавшую жизненной реальностью. В мирной картине домашнего уюта все значимо и одновременно все натурально - и деревенское убранство комнаты, и одежда персонажей, и их занятия, и даже отдельные штрихи поведения.
В дом Советника приезжает отставной Бригадир с женой и сыном Иваном, которого родители сватают за дочь хозяина Софью. Сама Софья любит бедного дворянина Добролюбова, но с ее чувством никто не считается. "Так ежели Бог благословит, то в двадцать шестое число быть свадьбе" - этими словами отца Софьи начинается пьеса.
Все действующие лица в "Бригадире" - русские дворяне. В скромной, будничной атмосфере среднепоместного быта личность каждого персонажа проявляется словно исподволь в разговорах. Постепенно от действия к действию духовные интересы персонажей раскрываются с различных сторон, и шаг за шагом обнажается своеобразие художественных решений, найденных Фонвизиным в его новаторской пьесе.
Традиционный для жанра комедии конфликт между добродетельной, умной девушкой и навязываемым ей глупым женихом осложнен одним обстоятельством. Иван недавно побывал в Париже и полон презрения ко всему, что его окружает дома, в том числе и к своим родителям. "Всякий, кто был в Париже, - откровенничает он, - имеет уже право, говоря про русских, не включать себя в число тех, затем что он уже стал больше француз, нежели русский". Речь Ивана пестрит произносимыми кстати и некстати французскими словечками. Единственный человек, с которым он находит общий язык,- это Советница, выросшая на чтении любовных романов и сходящая с ума от всего французского.
Нелепое поведение новоявленного "парижанца" и приходящей от него в восторг Советницы наводит на мысль, что основу идейного замысла в комедии составляет обличение галломании. Своим пустозвонством и новомодным манерничаньем они как будто бы противостоят умудренным жизненным опытом родителям Ивана и Советнику. Однако борьба с галломанией - лишь часть обличительной программы, питающей сатирический пафос "Бригадира". Родственность Ивана всем остальным персонажам вскрывается драматургом уже в первом действии, где они высказываются о вреде грамматики: каждый из них считает изучение грамматики ненужным делом, к умению достигать чинов и богатства она ничего не прибавляет.
Эта новая цепь откровений, обнажая интеллектуальный кругозор главных героев комедии, подводит нас к пониманию основной идеи пьесы. В среде, где царствуют умственная апатия и бездуховность, приобщение к европейской культуре оказывается злой карикатурой на просвещение. Нравственное убожество Ивана, гордящегося своим презрением к соотечественникам, под стать духовному уродству остальных, ибо их нравы и образ мыслей, в сущности, столь же низменны.
И что важно, в комедии эта мысль раскрывается не декларативно, а средствами психологического самораскрытия персонажей. Если раньше задачи комедийной сатиры мыслились в основном в плане выведения на сцене персонифицированного порока, например "скупости", "злоязычия", "бахвальства", то теперь под пером Фонвизина содержание пороков социально конкретизировалось. Сатирическая памфлетность "комедии характеров" Сумарокова уступила место комически заостренному исследованию нравов общества. И в этом главное значение фонвизинского "Бригадира".
Фонвизин нашел интересный путь усиления сатирико-обличительного пафоса комедии. В "Бригадире" будничная достоверность портретных характеристик персонажей перерастает в комически шаржированный гротеск. Комизм действия нарастает от сцены к сцене благодаря динамическому калейдоскопу переплетающихся любовных эпизодов. Пошлый флирт на светский манер галломанствующих Ивана и Советницы сменяется лицемерными ухаживаниями Советника за ничего не понимающей Бригадиршей, и тут же с солдатской прямолинейностью ведет штурм сердца Советницы сам Бригадир. Соперничество отца с сыном грозит потасовкой, и только общее разоблачение успокаивает всех незадачливых "любовников".
Сочинение
Первая оригинальная комедия Фонвизина «Бригадир» (закончена в 1769 году) создавалась в обстановке общественного подъема, связанного с подготовкой к открытию и работой Комиссии по составлению нового уложения. Идейный настрой комедии был близок выступлениям передовых депутатов в этой Комиссии.
Основная задача драматурга в «Бригадире» - показать истинное лицо дворянства - отчетливо выступает сквозь внешнюю почти водевильную фабулу (все отрицательные персонажи, кроме Бригадирши, амурничают друг с другом). Выставив на позорище дворянина-военного, дворянина-чиновника, дворянина Ивана, не помнящего своего родства, в смешном, неприглядном, а порой устрашающем виде, Фонвизин своевременно опровергал лживые речи дворянских идеологов, разглагольствовавших в Комиссии о якобы неоценимых перед отечеством заслугах «благородного сословия», которыми они оправдывали бесконтрольное владение помещиков своими крепостными. В этом плане «Бригадир» оказался созвучен и обличительному пафосу «Трутня» Новикова.
А что же происходило на сцене? Открывался занавес, и перед зрителем возникала комната в деревенском доме Советника. По комнате, куря, расхаживает Бригадир. Его сын, «кобсняся» (ломаясь), пьет чай; за столиком с чайным прибором, «жеманяся», разливает чай Советница (она хозяйка дома). Экономная Бригадирша и здесь не теряет даром времени: сидя поодаль, вяжет чулок. Молодая благовоспитанная дочь Советника и падчерица Советницы Софья занята более тонкой работой - художественным вышиванием в пяльцах. Бригадир и Советник одеты без претензий (первый в сюртуке, второй в казакине). «Новоманирные» щеголи Иванушка и Советница - оба в дезабилье (нарядный утренний туалет), а на голове Советницы еще и корнет (чепец с рожками). Начало действия в пьесе воспринималось как продолжение разговора, происходившего еще до поднятия занавеса. Советник, глядя в календарь, объявляет: «Так ежели бог благословит, то двадцать шестое число быть свадьбе».
В ответ слышится вздох Иванушки. Бригадир с одобрением подхватывает предложение Советника: «Очень изрядно, добрый сосед». И поведение персонажей, и их разговоры в приведенном эпизоде по своей естественности оказывались как бы выхваченными прямо из жизни. Такого начала еще не было ни у одной из русских пьес.
Так на русской сцене был реализован совет Дидро - «перенести в театр гостиную… так, как она есть» (сам Дидро начал свою драму «Отец семейства» подобной ремаркой).
Свой сатирический огонь Фонвизин сосредоточил прежде всего против трех действующих лиц Иванушки, Советника и Бригадира, так как именно они и им подобные из «благородного сословия» представлялись сатирику наиболее опасными в социально-бытовом отношении.
Зритель весело смеялся, слыша о желании Иванушки иметь такую жену, с которой бы он «говорить не мог иным языком, кроме французского». Не меньшее веселье вызывали и невольные саморазоблачения этого балбеса:
* «В Париже все почитали меня так, как я заслуживаю… Все моим разговором восхищались. Где меня ни видали, везде у всех радость являлся на лицах, и часто, не могши ее скрыть, декларировали ее таким чрезвычайным смехом, который прямо показывал, что они обо мне думают». Лукавая насмешка автора звучала и в следующем диалоге Иванушки со своей союзницей на «поприще» галломании и щегольства - Советницей.
Иванушка. По моему мнению, кружева и блонды составляют голове наилучшее украшение. Педанты думают, что это вздор и что надобно украшать голову сну три, а не снаружи. Какая пустота! Черт ли видит то, что скрыто? а наружное всяк видит.
Советница. Так, душа моя: я сама с тобою одних сантиментов; я вижу, что у тебя на голове пудра, а есть ли что в голове, того, черт меня возьми, приметить не могу.
Иванушка. Конечно, этого и никто приметить не может.
Но уже не веселый смех, а чувство отвращения вызывает у зрителя отступничество Иванушки и Советницы от своей нации, от родного языка. «Тело мое родилось в России, это -правда, однако дух мой принадлежал короне французской»,- заявляет Иванушка своему отцу; а Советнице открывается, что за любовь к французам и за холодность к русским он обязан одному из французских кучеров, Советница же в свою очередь считает для себя «ужасной погибелью» и «таким недостатком, которого ничем загладить уже нельзя», тот факт, что она русская.
В разоблачении антипатриотизма и космополитизма раболепствующей части русского дворянства Фонвизин следовал за Кантемиром, Сумароковым, Новиковым (напомним здесь хотя бы о «молодом российском поросенке, возвратившемся из чужих земель уже совершенною свиньею», из журнала «Трутень»),
Омерзительны отношение Иванушки к собственным родителям, его беспредельный эгоизм и полная неблагодарность. Конечно, назвать Бригадира и Бригадиршу «животными» - еще полбеды (они того вполне заслуживают), хотя и не Иванушке это делать. Вряд ли было допустимо сыну вызвать своего отца на дуэль из-за того, что они оказались «ривалями» (соперниками). И уже совсем отвратительно ожидать смерти своих родителей: «Итак, вы знаете, что я несчастливый человек. Живу уже двадцать пять лет и имею еще отца и мать».
В «Бригадире» Фонвизин не ограничился только осмеянием отрицательных сторон действительности, но искал и их причины, их социальную обусловленность.
Почему могли появляться типы, подобные Иванушке и Советнице? На этот вопрос в комедии отвечает, положительный персонаж-Добролюбов: «Всему причиной воспитание». Любопытно, что примерно то же самое говорит и Бригадир, когда упрекает свою жену за то, что она помешала записать Иванушку в полк, где бы он ума набрался, и избаловала, его. Невежественный и грубый Бригадир в то же время не был лишен здравого смысла; результаты избалованности и модного «воспитания» своего сына он имел возможность ощущать больше других. Но, вероятно, Фонвизин допустил просчет, переадресовав свои мысли на мгновение прозревшему Иванушке: «Молодой человек подобен воску. Ежели б к несчастью и я попался к русскому, который бы любил свою нацию, я, может быть, и не был бы таков».
Уродство русской жизни в среде «благородного сословия» существенно дополняют образы Советника и Бригадира. Известно, каким бичом для всех сословий (а для неимущих в особенности) являлось повсеместное лихоимство, укоренившееся в российском чиновно-судейском аппарате. Эта «заразительная болезнь», пользуясь словами Сумарокова, к середине века приняла столь откровенные формы и такие устрашающие размеры, что против нее пришлось выступить даже самим императрицам: в конце своего царствования Елизавета Петровна в одном из указов осуждала «несытую алчбу» чиновников, превративших служебные места в «торжище», а Екатерина II, придя к власти, издала указ, запрещавший брать взятки (так как, где «правосудие пресекается», там «и всему обществу немалой вред причиняется») и отрешавший от должности уличенных во взяточничестве чиновников. Но эти указы не могли внести сколько-нибудь существенных перемен в судебную практику. Обличение порочности мира продолжалось сатириками с неослабевающей силой.
Фонвизину было всего 21 год, когда он написал свою первую комедию «Бригадир»; неопытностью и молодостью автора можно объяснить некоторые недостатки этой комедии, в которой в то же время чувствуется большой талант.
Недостатки комедии заключаются в отсутствии действия и какой-то искусственности развязки. Действующие лица делятся на две (группы: бригадир, бригадирша и Иванушка, их сын; советник, советница и Софья, дочь советника. Вся завязка комедии состоит в том, что бригадир влюблен в советницу, советник - в бригадиршу; Иванушка и советница влюблены друг в друга. Из-за этой путаницы происходят комические сцены и разговоры. Несмотря на бедность сюжета, характеры некоторых действующих лиц очерчены талантливо и ярко, но с известным карикатурным преувеличением.
В лице Иванушки и советницы изображен тип пети-мэтра и щеголихи. тонко подметил в этом новомодном типе соединение внешнего щегольства и подражания европейским манерам с необычайной невежественностью и грубостью. Речь свою Иванушка и советница пересыпают французскими словами вперемешку с грубыми русскими выражениями. Иванушка получил образование в пансионе, который содержал француз-кучер, сумевший внушить своим воспитанникам крайнее презрение ко всему русскому. Затем Иванушка побывал в Париже и вернулся оттуда совершенным пети-мэтром. «Тело мое», говорит он, «родилось в России; однако дух принадлежит короне французской». Иванушка необыкновенно глуп. По его рассказам видно, что появление его в парижских салонах всегда вызывало общий смех; он думал, что везде ему радуются, и что все ценят его качества, не понимая, что все смеются над его глупостью. Вращался он, повидимому, в распущенной и безнравственной среде парижан и проникся модным, по его мнению, духом непочтения к родителям, цинизмом и безнравственностью. «Я», говорит он, «индиферан во всем том, что надлежит до моего отца и матери»; намекая на родителей, он говорит, что «живет с животными». Узнав о том, что его отец, так же, как и он сам, влюблен в советницу, Иванушка собирается вызвать его на дуэль, говоря, что если «щ, енок не обязан респектировать того пса, кто был его отец», то почему же он должен отцу «хотя малейшим респектом?»
Иванушка считает, что учение и ученость - ни к чему не нужны: «На что грамматика?» - говорит он, «я сам писывал тысячу бильеду, а мне кажется, что «свет мой», «душа моя», «АсИеи, та гете», можно сказать, не заглядывая в грамматику». - «Кружева и блонды составляют голове наилучшее украшение», говорит он советнице. «Педанты думают, что это - вздор, и что надобно украшать голову снутри, а не снаружи. Какая пустота! чорт ли видит то, что скрыто? а снаружи всяк видит». Советница совершенно согла^ на с Иванушкой: «так, душа моя; я сама с тобой одних сентиментов; я вижу, что у тебя на голове пудра, а есть ли что в голове, того, чорт меня возьми, приметить не могу». Вот как изящно выражается эта щеголиха, которая каждый день проводит часа три за туалетом, примеряя разные головные уборы. Чувства ее столь же грубы, как и выражения. На вопрос бригадирши, получают ли ее люди жалованье деньгами, или пищей? «Свой ли овес едят лошади, или купленный?» - «Шутишь, радость», отвечает советница, «я почему знаю, что ест вся эта скотина». Таким образом она людей приравнивает к лошадям. Советница никогда во Франции не бывала, но все же научилась вставлять французские словечки в свою не всегда изящную речь. «Полно скиляжни-чать», говорит она своему мужу, «я капабельна с тобою развестись, ежели ты еще меня так шпетить будешь».
Именем которого названа комедия, очерчен довольно слабо. Это - тип грубого служаки, деспота в своей семье, вымещающего на своей жене все, чем его «в строю раздразнили», «вину каждого рядового». Роль человека, влюбленного в модную щеголиху, советницу, совершенно ему не подходит.
Советник, плут и взяточник, нажил себе «достаточек в силу указов» и «пошел в отставку в том году, как вышел указ о лихоимстве». Он увидел, что ему в Коллегии делать нечего стало. Вспоминая свою прошлую службу, он с наивным цинизмом говорит своей дочери: «я сам бывал судьею; виноватый, бывало, платит за вину свою, а правый - за свою правду», таким образом он, как многие другие нечестные люди, нажил себе состояние, умея при том всякий закон истолковать в свою пользу: «наш брат, судья, манеров на двадцать один указ истолковать может», говорит советник. К тому же он еще и ханжа, думает, что может внешним благочестием искупить свои грехи. «Мой урод», говорит про него советница, «ужасная ханжа, не пропускает ни обедни, ни заутрени, и думает, что за одну всенощную ему простится все то, что днем наворовано».
В лице бригадирши, Акулины Тимофеевны, Фонвизин хотел изобразить скупую, глупую, невежественную женщину.
Глупость ее и любовь к деньгам действительно доходят до невероятных размеров: услыхав, что Иванушка что-то потерял, она пугается; но когда муж объясняет, что Иванушка ум потерял, она облегченно вздыхает: «Тьфу, какая пропасть! Я было обмерла, испугалась. Думала, что и впрямь не пропало ли что-нибудь». Потерять кошелек, по ее мнению, гораздо хуже, чем ум. Несмотря на свою глупость и вечное дрожание над каждой копейкой, Акулина Тимофеевна изображена простой русской женщиной, доброй, отзывчивой на чужое горе; она бесконечно предана своему мужу и терпеливо сносит его грубости. Думают, что Фонвизин изобразил в лице бригадирши одну знакомую ему московскую барыню. Акулина Тимофеевна, действительно, - самое живое лицо в пьесе. «Ваша бригадирша - всем родная», говорил граф Панин автору, «никто сказать не может, что такую же Акулину Тимофеевну не имеет или бабушку, или тетушку, или какую-нибудь свойственницу».
Другие действующие лица комедии, Софья и Добролюбов, очерчены очень бледно; это - резонеры, добродетельные лица, не имеющие никаких характерных черт.
Как уже было сказано, «Бригадир» пользовался в свое время большим успехом. Недостатки комедии не умаляют ее значения в истории нашей литературы, как первой комедии «в наших нравах» (выражение графа Панина), местами очень остроумной и забавной.
Нужно скачать сочиненение? Жми и сохраняй - » Действующие лица комедии Фонвизина «Бригадир» . И в закладках появилось готовое сочинение.Творческая деятельность Фонвизина - автора «Лисицы - казнодея», «Послания к слугам», «Бригадир », «Рассуждения о непременных государственных законах», «Недоросля» и ряда острых сатирико - публицистических произведений, направленных против самодержавно - крепостнической политики Екатерины 2, - охватывает 1760 - 1780-е годы. Всё наиболее значительное, что было создано Фонвизиным, всё то, что делает его - по словам М. Горького - зачинателем «великолепнейшей и, может быть, наиболее социально - плодотворной линии русской литературы - линии обличительно - реалистической», теснейшим образом связано с идейными и художественно - эстетическими тенденциями, вызванными к жизни особенностями общественно - исторического развития России во вторую половину 18 века. Недаром ещё Белинский относил произведения Фонвизина к числу таких литературных памятников, которые важны «как моменты исторического развития и развития общественности у народа».
Фонвизин и в молодости и в зрелые годы считал, что дворянство несёт ответственность за положение в стране. Но он видел, что в подавляющем большинстве дворяне недостойны этой высокой роли. Представители господствующего сословия, они бесчеловечны, корыстны, невежественны и меньше всего думают об интересах родины. Обличение дворян, недостойных быть дворянами, и выяснение причин, уродующих человеческую личность, занимает огромное место в творчестве писателя.
Запутанный вопрос о датировке комедии в настоящее время может считаться решённым. Работа Фонвизина над «Бригадиром», если не полностью, то в значительной своей части, должна быть отнесена ко времени его полугодичного пребывания в Москве зимой 1768 - весной 1769 г. В апреле 1769 г. Фонвизин сообщал И.П.Елагину: «дописал почти свою комедию». В следующем письме к нему же он снова упоминает о комедии, повидимому уже оконченной. Думается, что уточнение датировки не так уж и существенно. Ясно одно: работа над комедией связана с кругом вопросов, поднятых в период созыва Комиссии по составлению Нового уложения. Фонвизин присоединялся к тем, кто, подобно Я.П.Козельскому, считал необходимым при помощи «праведных речей» показать картину русской жизни. Одновременно в «Бригадире» по - новому решался вопрос о путях создания национальной комедии, поставленный в кружке Елагина. Первая русская национально - бытовая комедия «Бригадир» Фонвизина является, прежде всего литературным памятником, отображающим борьбу передовых русских людей 18 века за национальную самобытность русской культуры. Фонвизин в своей комедии жестоко высмеял раболепство современного ему дворянского общества перед иностранной, в данном случае французской, цивилизацией.
Если Ломоносов и Суворов всеми силами противодействовали немецкому засилию, то ярким выражением того же процесса борьбы за национальную самобытность русской культуры является развернувшееся в русской художественной литературе, главным образом начиная с середины 18 века, обличение дворянского пристрастия к французам. Осмеяние «французомании» не случайно заняло такое видное место в русской литературе второй половины 18 века, так как именно в эту пору на смену немцам, наводнявшим Россию в первую половину века, нахлынули французы. Особенным покровительством пользовались они при дворе Елизаветы. Вслед за придворной средой «французомания» охватила достаточно широкие круги русского общества, не исключая и высших слоёв духовенства. Нельзя сказать, чтобы правительство Елизаветы и правительство Екатерины не принимали никаких мер к обузданию этого зла, но меры эти были весьма мало действенными. Главная роль в борьбе с засилием иностранных проходимцев и тлетворным влиянием их на русское дворянское общество принадлежала писателям. Обличение этого «чужебесия» становится одной из основных тем в русской литературе второй половины 18 века, особенно в комедии и в сатире, - одной из форм борьбы за национальное воспитание и чистоту национального языка.
На смену классицизма идёт сентиментализм. Воздействие эстетики сентиментализма с большей или меньшей силой сказалось во всех жанрах русской литературы. Ранее и отчётливее всего его признаки проявились на театральной сцене, где наибольшее распространение получает смешанный жанр. В 60 -х - начале 70-х годов, несмотря на ожесточенное противодействие Сумарокова, «вполз» на русскую сцену «новый и пакостный род слёзных комедий», как характеризовал этот защитник устоев классицизма всю новую «чувствительную» драматургию. К вящему негодованию Сумарокова эти «слёзные комедии» заслужили «всенародную похвалу и рукоплескание». Самое проникновение на русскую сцену смешанного жанра свидетельствовало о демократизации русского театра, о новых эстетических требованиях, предъявляемых к нему новым, более демократическим зрителем.
В тесном взаимодействии с передовыми идейными и художественными устремлениями русской литературной интеллигенции 60 - 80-х годов 18 века и развивается творчество Фонвизина - публициста, сатирика и драматурга, в произведениях которого нашли свое наиболее полное выражение отличительные особенности идеологии русского Просвещения и лучшие завоевания русской литературы на путях к критическому реализму.
В «Чистосердечном признании» Фонвизин говорит о том, что определением своим под начальством Елагина он был обязан успеху сделанного им перевода трагедии Вольтера «Альзира». Этот перевод был начат Фонвизиным, возможно, ещё в Москве, но окончен по переезде в Петербург. Эта пьеса проникнута антиклерикальной тенденцией. Выбор именно этой трагедии был глубоко закономерен для Фонвизина, оригинальное творчество которого, начиная с «Лисицы - казнодея» и «Послания к слугам» и кончая письмами из Италии, насыщено антиклерикальными настроениями.
Вольтер выступил в «Альзире» против насилий, совершаемых якобы во имя торжества христианства цивилизованными колонизаторами в покорённых ими странах. В конце трагедии умирающий правитель Перу дон Гусман, осудив свои жестокости над порабощённым народом, обращается к своему убийце Замору со словами примирения, которые звучат как апофеоз христианской религии, но по существу не сглаживают общего антиклерикального тона пьесы.
Трагедия Вольтера одновременно полна тирад, выражающих заветные мысли писателя - просветителя по вопросам морали и политики. В уста Альзиры, например, вложен следующий выпад против деспотизма:
Ты видишь деспотическое зверство этих тиранов; они воображают, что небо для них одних создало Америку, что они родились её королями.
Переводя соответствующие строки, Фонвизин внес в них некий отсутствующий в подлиннике оттенок:
Неограниченну зришь власть тиранов сих, Им кажется, что сей и создан свет для них, Что власти должен быть злодейской он покорным.
Словами о неограниченности власти Фонвизин как бы раскрывает причину и сущность деспотического правления. Возможно, что это место перевода в какой - то мере отражает настроения некоторых кругов русского дворянства, мечтавших об ограничении самодержавия и предпринимавших к тому реальные, хотя и бесплодные попытки.
Литературные качества перевода Фонвизина в разное время расценивались не одинаково.
«Сей перевод есть не что иное, как грех юности моея, - писал впоследствии сам Фонвизин, - но со всем тем встречаются и в нём хорошие стихи». П.А.Вяземский, приведя в своей книге о Фонвизине только что процитированные строки, иронически замечает: «Признаемся, должно иметь родительское сочувствие для подобной встречи. Нам со стороны не удалось встретить ни одного хорошего стиха». Столь резко выраженное отрицательное суждение Вяземского о переводе Фонвизина не может быть принято без оговорок. Как отмечает П.Н.Берков, Вяземский «оценивает фонвизинский перевод не с исторической, а с абсолютной точки зрения, оценивает его с позиций литературных вкусов пушкинской эпохи. Между тем, для своего времени фонвизинский перевод «Альзиры» вполне удовлетворителен и, может быть, стоит даже выше других стихотворных и прозаических переводных и оригинальных произведений 1750 - 1760гг.»
Правда, Фонвизин далеко не в совершенстве знал французский язык в пору своей работы над переводом «Альзиры». Об этом говорят допущенные в нем смысловые ошибки, послужившие пищей для злоязычия. Так, например, в четвёртом явлении второго действия Фонвизин спутал слово «sabre» (сабля) со словом «sable» (песок), что сделалось притчей во языцех для разных насмешников. Через двадцать лет А.С.Хвостов в своём издевательском послании к Фонвизину припомнил ему этот невольный промах:
Не ты ль у старика Вольтера отнял честь,
Как удалось тебе Альзиру перевесть?
Что муза у тебя с душою покривила.
Напав в иных местах на смысл Вольтеров с тыла;
И что меж прочими в трагедии есть стих,
Которого она совсем не разумела,
Не ты в том виноват: чего она смотрела!
Нельзя, чтоб ты меча с песком не распознал,
Ни столько мудрыми очами захворал.
Несмотря на отдельные ошибки переводчика и тяжеловесность стиха, он к своей задаче отнесся весьма серьёзно и добросовестно. В некоторых местах его перевод не только очень близок к подлиннику, но и в литературном отношении действительно не уступает другим стихотворным переводам того времени. В качестве примера можно привести следующий отрывок из диалога Гусмана с Альзирой:
Я вижу искренность в словах теперь твоих,
И знаю, что ещё из мыслей ты своих
Замора мертвого поднесь не истребила…
…Возможно ль, чтобы он еще мой дух мутил?
Я варвара сего живого победил, -
Могу ли мертвого теперь его страшиться?
Не оскорбляй меня, престань о нем крушиться,
Ты тем бесславие влечешь обоим нам;
Я ревность чувствую к лиющимся слезам.
Теперь уж места нет ни ревности, ни злобе;
Что сделает тебе соперник твой во гробе?
Несчастной сей стране Замор надеждой был,
Любила я его и он меня любил.
Признаюсь в том тебе, что смерть сего героя
Лишила в жизни сей навек меня покоя.
Вспоминая об этом первом успехе своем на литературном поприще, Фонвизин рассказывает в «Чистосердечном признании»: «…между тем перевод мой «Альзиры» стал делать много шума и я сам начал иметь некоторое мнение о моем даровании; но признаюсь, что будучи недоволен переводом, не отдал его ни на театр, ни в печать».
Если в 1763г. Фонвизин не решился отдать «ни на театр, ни в печать» свой перевод трагедии Вольтера «Альзира», то уже в конце 1764г. На сцене Российского театра была поставлена его полуоригинальная комедия «Корион». Образцом для этой пьесы послужила Фонвизину французская комедия Грессе «Sidney» («Сидней».)
«Корион» Фонвизина занимает определенное место в истории русской драматургии 60 - х годов 18 века. Пьеса интересна, прежде всего, как первая русская стихотворная комедия. Сюжет её искусственен. Корион, изменивший когда - то любимой девушке, раскаивается, но поздно: Зеновия исчезла. Не видя цели в жизни, Корион принимает яд. Через несколько минут он видит у себя в доме любящую Зеновию. Он хочет жить, но яд принят. Драматическая коллизия разрешается комически: предусмотрительный слуга Андрей подменил яд водою.
Приспособление иностранного подлинника к русской действительности проявилось в «Корионе» Фонвизина, прежде всего, в устранении иностранных имён. Героям пьесы присвоены хотя и редкие, но встречающиеся в православных святцах имена Кориона, Менандра и Зеновии. Писатель не решается еще дать персонажам своей пьесы общеупотребительные русские имена. Только слугу Фонвизин считает возможным назвать Андреем. Пятое действующее лицо комедии - крестьянин - вовсе не имеет имени. В подлиннике Кориону соответствует Сидней, Менандру - Гамильтон, Зеновии - Розалия, Андрею - Дюмон, крестьянину - садовник Анри. Шестое действующее лицо комедии Грессе - Матюрина, дочь садовника, - у Фонвизина отсутствует. Чтобы придать пьесе национальную окраску, Фонвизин, к тому же, перенес место действия в подмосковную усадьбу и ввёл отсутствующий в подлиннике и первый на русской сцене образ крепостного крестьянина. С ним пришли и просторечье и черты быта крепостной деревни. «Не дай вконец мне разориться! » «Да мы разорены », - твердит крестьянин, умоляя не посылать его в Москву с письмом Кориона. Помимо оброка, крестьяне платят бесчисленные подати,
От коих уже мы погибли - сто вконец.
Нередко ездит к нам из города гонец.
И в город старосту с собою он таскает,
Которого - сто мир, сложившись, выкупает…
Немало и того сбирается в народе,
Цем кланяемся мы поцасту воеводе,
К тому же сборщики драгуны ездят к нам
И без посцады бьют кнутами по спинам,
Коль денег - ста когда даем мы им немного.
Зрители могли посмеяться над корявой речью мужика, его цоканьем, но хоть на секунду должны были задуматься вместе с Андреем:
Какую бедную крестьяне жизнь ведут,
Коль грабят их и те, которым предан суд!
Андрей непохож на своего забитого деревенского собрата. Остроумный и насмешливый, он сочетает в себе черты всех слуг из «Послания».
Иной из них, служа и телеси и духу,
Во здравие свое до смерти гнет сивуху;
Иной и день и ночь, пролив струями пот,
Гоняясь за скотом и сам бывает скот,
И лучшие из них равняются со пнями, -
смеется Андрей над сельскими дворянами. Знает он и нравы столичного барства.
Вам счастья своего недолго будет ждать,
Коль станете во всем вы знатным угождать:
Известны вам самим больших господ законы,
Что жалуют они нижайшие поклоны;
Умножьте вы число особою своей
Стоящих с трепетом в передних их людей, -
уговаривает смышленый слуга своего барина.
Эти сатирические строки, жалкий облик разоренного крепостного, содержат во сто раз больше правды, чем надуманный сюжет, и показывают, о чем думал в молодости создатель «Недоросля».
На поставленный в «Послании к слугам» вопрос: в чем смысл жизни - отвечали слова друга Кориона Менандра:
Кто к общей пользе все старанья приложил
И к славе своего отечества служил,
Тот в жизнь свою вкусил веселие прямое.
Служению отечеству, «общей пользе» и отдал в дальнейшем свою жизнь писатель.
Появление пьес Фонвизина, Елагина, Ельчанинова вызвало различные толки. Одним переделки нравились, другие считали, что пьесы должны быть либо переводными, либо оригинальными.
С обоснованием теории «преложения » пьес «на русские нравы » выступил Лукин. Напомнив, что переделки были благосклонно встречены при дворе и бросив, таким образом, тень на тех, кто осмеливался думать иначе, чем императрица и ее приближенные, Лукин приступает к сути дела. Перевод, - говорит он, - не волнует зрителей, ибо он дает представление о жизни другого народа, а театр должен исправлять пороки своих единоземцев. Поэтому, заимствуя основу произведения, следует изменить положения, чуждые русскому быту, назвать героев русскими именами, место действия перенести в Россию. Великолепный чтец, Фонвизин начал читать «Бригадира » в домах своих друзей. Слухи об отличном чтении интереснейшего нового произведения пошли по столице. Комедией заинтересовался граф Г.Г.Орлов, знавший писателя как переводчика «Альзиры», и рассказал о ней императрице. Автора пригласили в Петергоф, где летом находился двор. 29 июня после бала писатель прочёл свою комедию в присутствии Екатерины 2 и ее приближённых. В первую минуту он оробел, но затем читал с обыкновенным для него искусством. Императрица слушала доброжелательно, шутила и похвалила писателя.
Дня через три к Фонвизину подошел воспитатель наследника престола граф Никита Иванович Панин и поздравил с успехом:
Ныне во всем Петергофе ни о чем другом не говорят, как о комедии и чтении вашем… Государыня похваляет сочинение ваше, и все вообще очень довольны.
Панин добавил, что и наследник выразил желание услышать комедию. Чтение у Павла состоялось немедленно после возвращения в Петербург. Комедия понравилась. Наиболее тонкого и умного ценителя - Панина - привлекла типичность образа бригадирши.
Я вижу, - сказал он, - что вы очень хорошо нравы наши знаете, ибо Бригадирша ваша всем родня; никто сказать не может, что такую же Акулину Тимофеевну не имеет или бабушку, или тетушку, или какую - нибудь свойственницу.
На эту же типичность персонажей комедии указывает анонимная эпиграмма, помещенная в 1780 г. На страницах «Санкт-петербургского вестника»:
На некоторую зрительницу
Комедии Бригадира.
Весьма веселую вчера играли драму
Хотя смеялись все, но я приметил даму,
Котора смехом всех была раздражена,
В советнице себя увидела она.
В отличие от персонажей современных им комедий действующие лица в «Бригадире» представляют собою не просто олицетворения того или иного характера, а художественные образы - типы. Фонвизин первым из русских драматургов подошел к изображению персонажей в их социальной обусловленности.
Художественное новаторство «Бригадира» начинается с первой сцены.
Для своего времени подобная ремарка была подлинным откровением. То, что Фонвизин как бы видел собственными глазами, он сумел заставить видеть читателя и зрителя, а режиссера - реализовать на сцене, построить бытовую картину. Фонвизин подсказал каждому персонажу его сценическое поведение и даже форму одежды.
«Театр представляет комнату, убранную по - деревенски. Бригадир, в сюртуке, ходит и курит табак. Сын его, в дезабилье, кобенеся, пьёт чай. Советник, в казакине, смотрит в календарь. По другую сторону стоит столик с чайным прибором, подле которого сидит советница в дезабилье и корнете и, жеманеся, чай разливает. Бригадирша сидит одаль и чулок вяжет. Софья также сидит одаль и шьет в тамбуре».
Мы еще не знаем, кто эти люди, но ясно, что это русские дворяне; в какой - то степени намечены их взаимоотношения и характеры. Бригадир, привыкший к движению солдат, ходит по сцене. Советница, хозяйка дома, разливает чай. Родство душ Иванушки и советницы чувствуется и в однотипных заграничных туалетах, и в манерах, выразительно определенных словами «кобеняся» и «жеманяся». Домовитая бригадирша и в гостях вяжет чулок.
Еще интереснее сцена игры в карты и шахматы в четвёртом акте. Играть собираются четверо - Иван, Советница, Добролюбов и Бригадирша - в карты и двое - Бригадир и Советник - в шахматы. Советник приказывает подать стол и карты. Иван разбирает карты и подает каждому карту для выбора мест. Бригадирша не знает этого обычая и задает вопросы, глупые, с точки зрения опытных картёжников. Непонятна ей и затеянная игра. «Бывало, как мы заведем игру, так или в марьяж, или в дурака; а всего веселей, бывало, в хрюшки. Раздадут по три карточки: у кого пикус, тот и вышел, а кто останется, так драньё такое подымут, что животики надорвешь». Она схватывает сданные карты и подбегает к Советнику. «Держа в одной руке карты, одним пальцем шмыгает, между тем Советник останавливает игру в шахматы и смотрит на нее с нежностью». Фонвизин мастерски группирует их и завязывает перекрестный разговор.
«Бригадир» был первой пьесой, которую Фонвизин сочинил после принятого им решения перейти к социально важным темам. Комедия заняла полемическую позицию по отношению к чувствительным комедиям. Вместе с тем «Бригадир» идёт мимо генеральной тематической линии драматического творчества Фонвизина. Пьеса направлена против взяточничества судей, против злоупотреблений в судопроизводстве, против галломании. Фонвизин в своей пьесе использует определенно русские имена для своих персонажей. Мы видим два семейства: Игнатий Андреевич, Акулина Тимофеевна, их сын Иван; Артамон Власьич, вторая жена его Авдотья Потапьевна, и дочь его Софья.
И напротив, комедии Сумарокова, действительно, не могли вполне удовлетворить зрителя. Говорилось будто бы о России, а имена персонажей звучали не по - русски. Комедия «Тресотиниус» (Оронт, Клариса,дочь его; Дорант, любовник ее; Ксаксоксимениус; Брамарбас, офицер самохвал; Ераст, забияка и др.); комедия «Чудовищи» (Бармас; Гидима, жена его; Инфимена,дочь их; Валер, любовник ее; Дюлиж, петиметр и др.); комедия «Пустая ссора»(Оронт; Салмина, жена его; Деламида,дочь их; Фатюй; Кимар и др.). Обстановка и отдельные детали не соответствовали русскому быту. Но когда в 1769 г. Екатерина 2 вслед за Лукиным попыталась зачеркнуть сделанное Сумароковым, в защиту старейшего русского драматурга выступил выдающийся русский просветитель Н.И.Новиков.
В сумароковских комедиях осмеивалось слепое подражание дворян западу, неуважение к родине, их невежество, взяточничество, развращенность нравов, распад семьи, дурное отношение к слугам. В баснях и сатирах Сумароков бичевал неправосудие чиновников, спесь бездельников - дворян, требовал от них служения отечеству, говорил о природном равенстве людей.
Мужик и пьет и ест, родился и умрет,
Господский также сын, хотя и слаще жрет,
И благородие свое нередко славит,
Что целый полк людей на карту он поставит.
Ах, должно ли людьми скотине обладать?
Жизненности выведенных Фонвизиным образов способствует не только то, что говорят действующие лица его комедии, но и то, как говорят. «В «Бригадире» в первый раз услышали на сцене нашей язык натуральный, остроумный», - писал Вяземский. Впервые персонажи театральной пьесы заговорили живым, разговорным языком, но при этом речь каждого из них зазвучала с присущими ему особенностями. В языке Бригадира ощутимы военные термины и обороты; речь Советника соткана из приказных выражений и изречений «от писания»; Иванушка и Советница щеголяют французскими словечками; язык Бригадирши лишен всякой искусственности и насыщен элементами просторечия. Из всех действующих лиц комедии более или менее безличным, книжно - литературным языком изъясняются только Софья и Добролюбов.
В намеренно сгущенных индивидуальных особенностях речи персонажей заключается основной комизм отдельных сцен. Таковы, например, сцены, в которых советник пытается обольстить бригадиршу, а бригадир домогается взаимности советницы.
Уже в первом явлении первого действия советник сластолюбиво поглядывает на бригадиршу, бросая реплику в сторону: «Сокровище, а не женщина! Какие у нее медоточивые уста! Послушать ее только, так раб греха и будешь: нельзя не прельститься ». В третьем явлении второго действия, улучив удобную минуту, это «раб греха» начинает при бригадирше вздыхать «о своем окаянстве » и признается в том, что грешит перед нею «оком и помышлением ». На недоуменный вопрос бригадирши, неужели это грешно, если она смотрит на него и обоими глазами, советник - согласно ремарке Фонвизина - «говорит как суевер »,что «око » является для него соблазном и что ему необходимо «исткнуть » его для своего «душевного спасения ». Все лицемерие этих слов откровенно обнажается в дальнейшем диалоге советника с бригадиршей:
Бригадирша. Так ты и вправду, мой батюшка, глазок себе выколоть хочешь?
Советник. (говорит как ябедник и суевер). Когда все грешное мое тело заповедям сопротивляется, так, конечно, и руки мои не столь праведны, чтоб они одни взялися исполнять пиcание; да я страшусь теплыя веры твоего сожителя: страшусь, чтоб он, узрев грех мой, не совершил на мне заповеди божией.
Бригадирша. Да какой грех?
Советник. Грех, ему же вси смертнии поработилися. Каждый человек имеет дух и тело. Дух хотя и бодр, да плоть немощна. К тому же несть греха, иже не может бытии очищен покаянием…. (С нежностию) Согрешим и покаемся.
Бригадирша. Как не согрешить, батюшка! Един бог без греха.
Советник. Так, моя матушка. И ты сама теперь исповедуешь, что ты причастна греху сему.
Бригадирша. Я исповедываюся, батюшка, всегда в великий пост на первой. Да скажи мне, пожалуй, что тебе до грехов моих нужды?
Советник. До грехов твоих мне такая же нужда, как и до спасения. Я хочу, чтоб твои грехи и мои были и те же и чтоб не могло ничто разрушити совокупления душ и телес наших.
Бригадирша. А что это, батюшка, совокупление? Я церковного - то языка столько же мало смышлю, как и французского…
Далее выясняется, что единственный язык, который разумеет бригадирша, это язык ее супруга Игнатия Андреевича: «Все слова выговаривает он так чисто, так речисто, как попугай». И, действительно, еще в первом действии комедии, когда советник велеречиво рассуждает о «медоточивых устах» бригадирши, бригадир, глядя на советницу, роняет в сторону одну короткую фразу: «Здешняя хозяйка не моей бабе чета». Так же решительно приступает он к объяснению с советницей:
Бригадир. …Я, матушка, с тобой давно уже поговорить хотел, да проклятый сын мой с безделками своими мешал мне всякий раз… Без него я давно бы тебе сказал мой секрет и взял бы от тебя ответ.
Советница. Какой секрет? Какой ответ?
Бригадир. Я чинов не люблю, а хочу одного из двух: да или нет?
Советница. Да чего вы хотите? Что вы так переменились?
Бригадир. О, ежели бы ты знала, какая теперь во мне тревога, когда смотрю я на твои бодрые очи!
Советница. Что это за тревога?
Бригадир. Тревога, которой я гораздо больше опасаюсь, нежели идучи против целой неприятельской армии. Глаза твои мне страшнее всех пуль, ядер и картечей. Один первый их выстрел прострелил уже навылет мое сердце, и прежде, нежели они меня ухлопают, сдаюся я твоим военнопленным.
Советница. Я, сударь, дискуру твоего вовсе не понимаю и для того, с позволения вашего, я вас оставляю.
Бригадир. Постой, матушка. Я тебе вытолкую все гораздо яснее; представь себе фортецию, которую хочет взять храбрый генерал. Что он тогда в себе чувствует? Точно то теперь и я, как храбрый полководец, а ты - моя фортеция, которая как ни крепка, однако все брешу в нее сделать можно.
Диалог это построен как композиционная параллель к диалогу советника с бригадиршей. Однако между этими двумя диалогами есть существенная разница. Бригадирша с полным простодушием не понимает намеков советника, тогда как советница в ответ на признание бригадира жеманно прикидывается не понимающей его «дискуру». Между тем еще в предыдущем действии она передает Иванушке свое наблюдение, что его отец «смертно влюблен» в нее.
Салонный жаргон включал в себя и обрывки французских фраз, и французские слова с русскими грамматическими окончаниями, и фразеологические кальки, и, наконец, русские слова, произносимые с французским акцентом. В соответствии с этими особенностями салонного жаргона речь советницы и Иванушки не состоит из беспрерывного чередования русских и французских слов и оборотов. Значительные части их диалогов, особенно же в тех случаях, когда в разговоре принимают участие посторонние лица, ведутся на общепонятном русском языке. Но пользуясь выражением лукинского Верхоглядова, Иванушка и советница «орнируют» (украшают) свою речь французскими восклицаниями, короткими французскими фразами и русифицированными французскими словами. При этом, как всякий жаргон, салонный «язык» Иванушки и советницы отличается полной непринужденностью:
Советница. Знаешь ли что, душа моя? Мне кажется, будто твой отец очень ревнует; нам как возможно стараться надобно скрывать любовь нашу.
Иван. Madame, возможно ли скрыть пожар? И такой сильный, car je brule - moi.
Советница. Я боюсь того, чтоб, сведав о нашем пламени, твой отец и дурак муж мой не пришли его тушить.
Иван. Так, vous avez raison; это такие люди, которые не в свои дела вступаться любят.
Советница. А особливо муж мой. Ему ничего нет приятнее, как быть замешану mal a propos в такое дело, которое до него не принадлежит, и чем меньше ему нужды до нашего пламени, тем больше он в том интересоваться будет.
Иван. Le diable m"emporte! Какая бы ему тут была нужда?
Советница. Вот какая: он говорит, жизнь моя, что будто муж и жена составляют одного человека.
Иван. Тем лучше; par consequent, ежели тебе приятно любить меня, так и ему должно то быть приятно, что ты меня любишь.
Советница. Конешно, он сам себе контрадирует.
Иван. Madame, ты не была в Париже, а знаешь все французские слова. (Садятся оба). D "ou vient cela& Avouez (с весёлым видом), не имела ли ты коннесансу с каким-нибудь французом?
Прослушав комедию Фонвизина, Н.И.Панин говорил автору: «…Я удивляюсь вашему искусству, как вы, заставя говорить такую дурищу во все пять актов, сделали однако роль ее столь интересною, что все хочется ее слушать». Глупая, грубая, донельзя жадная, готовая за рубль вытерпеть «горячку с пятнами», Акулина Тимофеевна - смешная «дурища». Но в этой нелепой тупой женщине Фонвизин увидел страдающего человека. Много натерпелась она, таскаясь за мужем «по походам без жалования», знает и поныне крутой нрав своего благоверного. «Резнет меня чем ни попало», - не без основания опасается она и уходит «поплакать в свою волю» подальше, чтоб муж не видал. «Закажу и другу и ворогу идти замуж», - говорит она в горькую минуту.
Как человек, испытавший горе, Акулина Тимофеевна умеет и других пожалеть: ее нелегкая доля - обычная судьба офицерских жен.
«Вить я, мать моя, не одна замужем. Мое житье - то худо - худо, а все не так, как, бывало, наших офицершей. Я всего нагляделась. У нас был нашего полку первой роты капитан, по прозванью Гвоздилов; жена у него была такая изрядная, изрядная молодка. Так, бывало, он рассерчает за что - нибудь, а больше хмельной: так, веришь ли богу, мать моя, что гвоздит он, гвоздит ее, бывало, в чем душа останется, а ни дай ни вынеси за что. Ну, мы, наше сторона дело, а ино наплачешься, на нее глядя», - печально повествует Акулина Тимофеевна.
«Пожалуйте, сударыня, перестаньте рассказывать о том, что взмущает человечество» , - останавливает ее Софья. На это бригадирша с законным упреком отвечает: «Вот, матушка, ты и слушать об этом не хочешь, каково же было терпеть капитанше?»
Этих слёз бригадирши не заметил Никита Панин. Для него «дурища» Акулина Тимофеевна была смешна и в этой сцене. Между тем образ бригадирши сложнее, чем он кажется. Глупости от нее отнять нельзя. Вот почему, проявляя участие к слезам бригадирши, положительный герой комедии Добролюбов на ее вопрос: «А вы сами видите, дура ли я?» - отвечает с худо скрытой иронией: «Конечно, видим, сударыня ». В реплике Добролюбова на слова бригадирши: «Этого еще не бывало, чтоб он убил меня до смерти. Нет. Нет еще» - чувствуется подавленный смешок («Об этом, сударыня, вас никто и не спрашивает» ).
И до этого рассказа, показывающего типичность судьбы Акулины Тимофеевны, и после него зритель потешается над ее чудачествами. Но заставив пожалеть бригадиршу, почувствовать ее совсем не глупые жалобы, Фонвизин создавал образ, выходящий за пределы воплощения невежества, глупости и скупости. Перед нами забитый человек, несчастная жена и любящая мать. В угождении мужу и сыну состояла и состоит вся ее жизнь. Презираемая и обижаемая ими, она заботится о них. У ней одной есть какое - то дело, и не случайно она одна не участвует в любовной путанице.
Как во всякой пьесе, написанной в соответствии с эстетическими требованиями классицизма, в «Бригадире» много условного, начиная с сюжета. По остроумному выражению Вяземского, содержание комедии представляет собой некую «симметрию в волокитстве»: бригадир по - солдатски штурмует сердце советницы; советник, прибегая к выспренней церковной лексике, уговаривает бригадиршу «согрешить и покаяться»; советница «не без склонности» к Иванушке, а он к ней; Софья, которую отец прочит в жены Иванушке, любит Добролюбова и встречает с его стороны взаимность. Выигранная Добролюбовым тяжба, делающая его владельцем двух тысяч душ крестьян, и случайно открытые советником «амуры» Иванушки с советницей приводят к тому, что Софья становится невестой Добролюбова. «Симметрия в волокитстве» определяется уже в первом действии комедии и вызывает реплику Софьи: «…кроме бригадирши, кажется мне, будто здесь влюблены все до единого».
В дальнейшем ходе пьесы отрицательные персонажи обнаруживают свои любовные желания, заставляя зрителя убедиться в том, что «их любовь смешна, позорна и делает им бесчестие»; в то же время положительные герои выказывают сое чувство друг к другу, которое основано «на честном намерении» и должно привлечь к ним симпатии публики. В первом же действии все персонажи раскрывают основные свойства своего характера; только характер бригадирши, как уже отмечалось ранее, углубляется во втором явлении четвертого действия. Установить сколько - нибудь четкую закономерность в композиции комедии едва ли возможно. Связь между отдельными актами и сценами в достаточной степени случайна. Комическое действие в пьесе заменено комическими разговорами. В советской литературе о Фонвизине была сделана попытка доказать, что статичность комедии наиболее соответствует ее содержанию. Попытка эта принадлежит Л.И.Кулаковой. «На какие действия способны советница и Иванушка, единственным «делом» которых является перемена туалета и флирт? - спрашивает Кулакова. - Что могут делать советник, представленный вне канцелярии, бригадир вне воинской части? Бездеятельность, отсутствие каких бы то ни было интересов, духовное убожество великолепно характеризуются пустыми разговорами героев комедии. И «любовь» их смешна потому, что основой ее является тоже безделье». Соображения Кулаковой нельзя отказать в остроумии, но трудно поверить, чтобы Фонвизин сознательно стремился статичностью композиции подчеркнуть безделье, в котором прозябают персонажи его комедии. Возможно, что отсутствие сценического действия - результат недостаточной зрелости драматургического мастерства Фонвизина в пору создания «Бригадира».
Чего в «Бригадире» действительно нет, так это именно конфликта как столкновения и борьбы, хотя его возможность и очевидна в противостоянии Софьи и Добролюбова всем остальным персонажам. В результате сферы и мира порока и добродетели оказываются недостаточно дифференцированы, т.е. положительные и отрицательные герои недостаточно противопоставлены. Хотя перспектива возможности такого расподобления налицо: хотя бы в нейтральной стилистике речевых характеристик Софьи и Добролюбова, которые не связаны комически-пародийным заданием имитации какого бы то ни было стиля. Несомненно, что Фонвизин разделяет просвещенных и непросвещенных дворян. Добролюбов и Софья не похожи на остальных действующих лиц, но краски этих образов еще не отчетливы, внимание автора сосредоточено на изображении пороков и недостатков, типичных для дворянской среды. В Добролюбове и Софье якобы следует видеть «робкую и еще художественно несовершенную попытку изобразить «новых людей», появившихся в России». Художественная слабость выведенных в «Бригадире» положительных образов, по мнению Макогоненко, «определена тем, что Фонвизин изобразил общественное явление, еще только обозначившееся. Еще в самой жизни неясна была та роль. Которую займут «новые люди» среди дворян в политической жизни страны». При всей заманчивости подобного истолкования образов Софьи и Добролюбова оно представляется надуманным. Характеризуя положительных персонажей «Бригадира», Макогоненко как бы дописывает их образы, находит в них то, чего в них нет. По существу же Софья и добролюбов остаются традиционными положительными героями комедии, выдержанной в канонах классицизма.
Таким образом, Добролюбов и Софья относятся к просвещенным дворянам, но по сути своей они такие же крепостники, как и остальные персонажи пьесы. Они пока не готовы к активным действиям, поэтому конфликт не переходит в борьбу. Комедия только ставила вопрос о необходимости широкого просвещения, коренного пересмотра системы воспитания.
Для написания контрольной работы я использовала литературу
· Лебедева, О.Б. История русской литературы 18 века, - М.: Высш.шк.,2003.
· Всеволодский-Гернгросс В.Н. Фонвизин-драматург: Пособие для учителя. - М., 1960.
· Кулакова Л.И. Денис Иванович Фонвизин. - М., Л., 1966.
· Пигарев К.В. Творчество Фонвизина. - М., 1953.
